К сожалению, твоя

Глава седьмая

Знакомые лица улыбались Натали в ответ с поверхности экрана ее ноутбука. Каждый раз, когда она заходила в социальные сети, чтобы проверить своих нью-йоркских коллег, их лица и даже их имена становились все менее и менее узнаваемыми. Фотографии ее бывших коллег на частной крыше были сделаны только вчера, может быть, даже когда она целовалась со своим заклятым врагом в поезде с вином, но это было все равно, что рассматривать фотографии из прошлого.

Чем дольше Натали отсутствовала в Нью-Йорке, тем более незнакомыми ей становились эти люди и их блестящая деятельность. Прилив эйфории после удачного обмена, адреналин, поднявшийся, когда прозвенел первый звонок, — ее воспоминания об этих вещах начали угасать вместе с запахом победных сигар. Те кусочки ее жизни приглушались, и она хотела их вернуть. Резче. Она хотела испытать все это снова, лично.

Когда она впервые прибыла на остров Святой Елены, у нее было почти отчаянное чувство FOMO³. Должна вернуться как можно скорее. Нельзя допустить, чтобы они забыли обо мне. Оно все еще было там, билось, как дополнительный пульс в ее кровотоке, но безотлагательность начала терять свою власть над ней — и это просто не годилось. Она нуждалась в этом обратно. Пять минут в Нью-Йорке приравниваются к пяти годам в любом другом месте. Люди забыли. Бизнес пошел дальше. Дорога проложена прямо над вчерашними звездами и они названы лежачими полицейскими.

Она была на той крыше, произнося тост. Празднование головокружительной сделки, которая увеличила стоимость казны фонда. Нулей на экране. Когда она добавляла эти нули, ее обнимали. Она была членом команды-победителя.

Здесь, на острове Святой Елены?

Она была неуклюжим мультяшным талисманом.

Хотя вчера, в течение очень короткого промежутка времени, она была членом двух-командной игры. С самым неожиданным из союзников. Август. Может быть, именно поэтому она проснулась так рано — снова — пытаясь выжечь образы из желаемой временной шкалы в своем мозгу. Потому что было слишком легко заключить перемирие с Августом и позволить себе просто… быть. Смириться с этой большой рукой, обвивающей ее бедро, и его колючим подбородком, лежащим на ее макушке, время от времени тыкающимся носом в ее волосы.

Это было шоу для публики?

Натали вздохнула и нажала несколько клавиш на своем Mac, переходя к месту в Интернете, которого ей абсолютно следует избегать, например, к фирменному блюду из свинины в круглосуточной закусочной.

Инстаграм бывшего жениха.

Она немного поколебалась, прежде чем нажать — ввод — и вот он появился во всем своем костюмном мальчишеском обаянии. Ее желудок скрутило при воспоминании о том, как он спокойно просил вернуть ей обручальное кольцо. Он был еще спокойнее, объясняя, что, хотя он может любить ее, он не может позволить, чтобы их отношения стоили ему карьеры, ради которой он так усердно работал.

Еще спокойнее, когда он попросил ее уйти.

Август не порвал бы с ней таким образом — то есть, если бы они были на самом деле вместе, а не просто притворялись. Будут крики, хлопанье дверью и оскорбления от них обоих. Они бы снесли дом. Почему она вообще думала об этом? Более того, почему она вдруг обратила внимание на плечи Моррисона и подумала, что они могут трижды влезть в плечи ее фальшивого жениха? Это было не соревнование…

Натали вздохнула, когда на экране появилось новое изображение. Только что опубликовал. Фотография Моррисон на балконе, где она обычно пила кофе, с видом на Южный Центральный парк. Рядом с ним знакомая блондинка в белом халате потягивала зеленый сок из стакана и закатывала глаза во время фотосъемки. Та блондинка… Криста, верно? Натали знала ее.

Одна из дочерей члена их правления.

Он променял ее.

Запыхавшись, Натали захлопнула ноутбук. Она встала и сделала полукруг вокруг кровати. Ее сердце не разрывалось. Этот ущерб уже был нанесен, и, если быть честной, его было легче всего исправить. Но ее уверенность? Это была совсем другая история — и теперь потребовался еще один удар, невидимый молоток расплющил ее, как куриную котлету между двумя листами вощеной бумаги.

— Глубокий вдох, — пробормотала она себе под нос, вытянув руки над головой и позволив им медленно опуститься. Назад, назад. Она могла превратить это резкое открытие, что ее жених уже движется вперед, во что-то позитивное. То, что не убьет ее, сделает ее сильнее. Тот факт, что ее бывший спал с прекрасной дочерью миллиардера, сделает ее возвращение еще более приятным. Она будет при статусе снова. Не совсем как раньше, но с похожей жизнью. К ней вернется это чувство… розыска. Она станет увиденной.

Решив выпить чашку кофе, прежде чем идти в душ, Натали как можно тише открыла дверь гостевой комнаты и выползла наружу, не желая беспокоить Джулиана и Халли, которые спали по другую сторону кухни. Не дай бог она их разбудит. Кровать заскрипела бы через десять секунд, и, честно говоря, свидетельствовать о чьем-то другом стремлении к оргазму было последним, что ей было нужно этим утром.

Она воткнула капсулу в кофеварку, поставила кружку под носик и потянула рычаг вниз, выбрав самую крепкую настройку. И ждала.

Почему лицо Августа было первым изображением, которое пришло ей в голову буквально через пять минут после того, как она узнала, что ее бывший встречается с кем-то новым? Она не знала. Но это определенно был знак, чтобы сегодня перестроить боевые порядки. Они могли бы работать вместе для более важного дела на публике. Наедине его любимым занятием было презрение к ней за то, что она родилась в привилегированном положении, в то время как он проделал тяжелую жизнь.

Хотя… она мало что знала о пути, который он выбрал.

Может быть, она должна узнать. На всякий случай, если кто-то спросит.

Вероятно, она должна знать хотя бы основы о своем фальшивом женихе.

— Псс, — раздалось шипение из темноты.

Натали рванулась к блоку с ножами и остановилась только тогда, когда Халли вошла в полутемную кухню в стэнфордской рубашке, которая была ей ниже колен.

— Господи, — выдохнула Натали, хлопнув себя ладонью по груди, уверенная, что ее сердце вот-вот выскочит из грудной клетки. — Что ты делаешь, подкрадываясь ко мне, как старый викторианский призрак или

что-нибудь? Я чуть не швырнулв в тебя мясницкий нож.

Халли прижала палец к губам.

— Шшш.

Натали наклонила голову.

— Теперь ты меня действительно пугаешь.

— Извини, — прошептала Халли, ползя вперед босиком, каждый палец ее ноги был выкрашен в разный цвет, а браслет на щиколотке мягко позвякивал. — Я не хочу будить Джулиана.

— Действительно? Кажется, тебе нравится будить его. Вместе с мертвыми.

Девушка ее брата слегка порозовела, но намеки ее не смутили. Нет, она казалась чрезвычайно сосредоточенной в шесть утра.

— Мы можем поболтать?

— Гм… — Что здесь происходило? Натали взяла свой свежесваренный кофе и сделала глоток черного для первого удара, а затем направилась к холодильнику за молоком.

— Конечно. Что у тебя на уме?

Какова бы ни была причина этого предрассветного свидания, Халли отнеслась к этому крайне серьезно.

— Я здесь, чтобы предложить свои услуги.

Натали сделала двойной глоток, добавляя молоко в свой кофе.

— В каком смысле?

Хэлли нахмурилась, как будто ответ был очевиден.

— Ну, конечно, за твою фальшивую свадьбу. Я здесь, чтобы помочь.

— Не стесняйся называть это так. Знаешь, на острове Святой Елены повсюду есть глаза и уши. — Натали притворно вздрогнула. — Мы просто собираемся обменяться клятвами в здании суда, но я полагаю, если ты хочешь сделать мне букет?..

Хихиканье Халли остановило ее.

— Здание суда. Это восхитительно. Разве ты не слышала, как твоя мать требовала надлежащей свадьбы?

Улыбка Натали исчезла, страх скрутил ее живот.

— Да, но она никак не могла спланировать свадьбу в нужные нам сроки. Верно? Что ты знаешь?

— Твоя мать сказала Джулиану взять напрокат смокинг к этой субботе. — Халли не торопилась, продолжая. — А потом ей пришлось положить трубку, потому что по другой линии звонил официант.

— Ресторан? — Натали задохнулась.

Она должна была это предвидеть. Ни за что Коринн не согласится на церемонию в здании суда. Не с пышностью и традициями имени Вос, которые нужно поддерживать.

Что хотел сказать об этом Август?

И почему само его имя перенесло ее обратно в винный поезд, где он окутал ее теплом и замедлил сердцебиение до нормального ритма нежными словами на ухо, а его сильные руки дарили ей ощущение невесомости? Он почти заставил ее почувствовать… умиротворение. Защиту. Как мог тот же мужчина, от которого ей хотелось визжать, как банши, добиться от нее такой реакции? Нет способа узнать. Но эффект от него… задержался. Жестоко.

— Были также некоторые разговоры об аренде гигантских палаток. — Гигантских. Блондинка-штопор наклонила голову, но было трудно разобрать, сочувствует она или взволнована. — Нравится тебе это или нет, ты получишь полный свадебный уход в стиле Напа. Коринн использует метод вспышки и трепета, чтобы одурачить местный колорит, и я тоже хочу в этом участвовать. Я агент хаоса, Натали. Я ничего не могу поделать, я жажду опасности.

— Откуда мне знать, что ты не выполняешь задание под прикрытием? — Натали прищурила глаза поверх края кружки. — Ты носишь прослушку, Уэлч?

Ни секунды не колеблясь, девушка ее брата подняла футболку Стэнфорда, чтобы показать пару радужных трусиков и две очень впечатляющие тата. Через мгновение она опустила тканб=ь, и Натали сделала глоток. — Какие услуги ты предлагаешь?

— Цветочные композиции, очевидно. Но и… — Хэлли шагнула вперед, приближаясь к свету. — Буквально что-нибудь гнусное. А именно планирование девичника. Поняла тебя.

— Ты немного чокнутая, не так ли, Халли?

— Я писала письма тайного поклонника твоему брату и завидовала, когда он ответил мне.

— Хорошая точка зрения. — Натали постучала пальцем по краю кружки. — Ты не собираешься спросить, почему я вступаю в этот фальшивый союз с кем-то, кого я когда-то называл больной крайней плотью? Или ты не спрашиваешь, потому что уже знаешь?

— Мы с Джулианом говорили о… ты знаешь. — Халли так быстро покраснела, что было удивительно, что в ее ногах было достаточно крови, чтобы держать ее в вертикальном положении. — Свадьбе. Друг другу. И он, возможно, упомянул что-то о трастовом фонде, который будет выпущен, как только это произойдет. Он, гм… Ну, он спросил, не буду ли я против того, чтобы он вложил эти деньги обратно в винодельню. Когда придет время.

Острая боль пронзила Натали горло.

— Ну, он гораздо более самоотверженный, чем я.

— Нет. — Халли покачала головой. — Его положение луччше, чтобы он помог в данный момент

— Я бы помогла, если бы они попросили. Если бы я подумала, что им нужна моя помощь… — Она оборвала себя взмахом руки, выдавив из себя улыбку. — Я ценю твое предложение помочь, сумасшедшие штаны. Я принимаю его. Я удовлетворю твою потребность в хаосе, пока ты будешь хранить мою тайну среди семьи.

Хэлли медленно закрыла глаза, сжав руки между грудей.

— Спасибо. Настоящим я объявляю себя твоей тайной фавориткой.

— Только не проси меня так тебя называть. — Натали выключила кофеварку и неторопливо направилась в коридор с полчашкой в руке. Перед выходом она остановилась перед Халли, которая чуть не дрожала от волнения. — Мой брат понятия не имеет, во что ввязался, не так ли?

— Вообще-то имеет. — Глаза флористки сверкнули. — Он полностью осознает, что я способна на разрушение, и все равно любит меня. Может быть, он сумасшедший.

— Может быть, — пробормотала Натали, качая головой. — Я уже упоминала, что ты мне нравишься, не так ли?

— Ты мне тоже нравишься. — Хэлли подмигнула и снова растворилась в темноте, прошептав: «Давай, к черту», и исчезла в темноте.

Натали долгие мгновения смотрела в темноту, чувство вины начинало щекотать ей горло. Теперь она втянула в свой план всю свою семью и Хэлли? Будет ли это ложью, которая помножится на тысячу других, когда всего этого фарса потенциально можно было бы избежать с помощью одного унизительного телефонного звонка ее отцу в Италию?

Ага.

Ее голова упала на плечи, беззвучный стон раздался в потолке. Один телефонный звонок. Она могла это сделать. Желательно до того, как она нанесет еще какой-нибудь вред или вовлечет еще кого-нибудь из близких. Но детка, неужели это будет отстой.

Натали яростно чертила в блокноте, водя кончиком шариковой ручки туда-сюда по синей бороздке, которая медленно становилась черной. В ее ушах жужжал звук соединения с Европой. Ее прошиб холодный пот, она взглянула на часы и снова посчитала разницу во времени. Сейчас восемь часов в Италии. Был бы ранний вечер. Она понятия не имела, на что был похож график ее отца, даже не знала, был ли это все еще его номер телефона. Но она не хотела оглядываться на десять лет назад и жалеть, что предприняла эту попытку предотвратить катастрофу.

— Привет.

Оживленный. Ничего не отдал. Это был ее отец.

Боже, на земле не было никого более устрашающего, и она столкнулась с несколькими гигантами, когда занималась финансами. У Далтона Воса был осуждающий взгляд и нехватка времени. Всегда спешил, чтобы сделать следующее лучшее, как будто он боялся покинуть мир, не оставив на нем следа. Он безумно желал, чтобы его винодельня стала самой прибыльной в Напе. Как только это было сделано, он получил…

Скуку. Со Святой Еленой. Его семьей.

Пожар четырехлетней давности казался почти неприемлемым, как будто он не мог признать, что стихийное бедствие взяло над ним верх. Разорвав свой тяжелый брак с Коринн и подписав контракт с Vos Vineyard, он переключил свое навязчивое внимание на команду Формулы-1, без сомнения, вложив гигантскую сумму денег, которую винодельня могла отчаянно использовать.

Напоминание о том, что Далтон сделал с ее матерью, заставило Натали бросила ручку и сесть прямо.

— Здравствуйте, отец, это Натали.

— Да. Появился твой номер, — сказал он почти рассеянно. — Как ты?

— Отлично. Вообще-то я на острове Святой Елены.

— Ах. — Короткая пауза. — Как Коринн? Устала, наверное. Нелегко управлять виноградником, и я уверен, что она уже поняла.

— На самом деле она процветает, — без колебаний сказала Натали. Конечно, между ней и Коринн могли быть трения, но она ни за что не позволила бы этому мужчине думать, что он был самой сильной стороной ее матери. Или что без него ей было хуже. Любая достойная женщина поступила бы так же. — Лучше, чем когда-либо.

Нет ответа. На самом деле, она могла слышать, как он что-то печатает на другом конце провода.

Как всегда отстраненно и пренебрежительно.

Ей нужно было сделать просьбу, прежде чем она начнет визжать.

— Я звоню, потому что у меня есть возможность открыть собственную инвестиционную фирму в Нью-Йорке. Мы с моей коллегой Клаудией расширяем…

— Я знаю, что тебя уволили, Натали. Плохая сделка, которая чуть не разорила всю вашу фирму в начале этого года. — Он прочистил горло. Скрипнул стул. — Я по-прежнему заядлый инвестор. Ваша компания, возможно, хранила это в тайне, но мой брокер смог отследить закулисные подробности.

Тошнота скатилась к ее животу, как туман над озером, в мертвой точке лба образовалась острая боль. Он знал, что ее уволили, и просто жил своей обычной жизнью. Почему она ожидала чего-то другого? Восстанавливаться. Храни его вместе.

— Да хорошо. Я внизу, но не вне. На самом деле, я уже на пути к выздоровлению, поэтому…

— Вот почему ты звонишь по поводу денег.

— Да. — Она глубоко и беззвучно вздохнула, заставляя себя проглотить выпитый кофе. — Да. Звоню по поводу моего трастового фонда. Я думаю, ты согласишься, что в наши дни этот язык сильно устарел.

— Я заработал деньги, Натали. Это зависит от меня, как их тратить. Если бы ты принимала более разумные решения, у тебя бы не было этой проблемы.

— Что ты хочешь, чтобы я сказала? Я облажалась? Я знаю, что я сделала. Оставь это. — Ему просто нужно было услышать, что он прав. Если бы он позволил ему набрать очки, это бы сожгло ее, но она должна была помнить о цели.

Но потом он пошел туда. Он пошел туда.

— Возможно, идея женитьбы не так уж и устарела.

Возможно, ты больше подходишь для семейной жизни, чем для бизнеса, Натали. Другими словами, возвращайтесь на кухню.

Каждый волосок на ее теле встал дыбом.

— Откровенно говоря, отец, я не думаю, что мужчина, бросивший собственную жену, может превозносить достоинства брака.

Далтон фыркает. Затем линия оборвалась.

Она закрыла глаза и уронила телефон на колени.

Свадьба определенно состоится.