Джон Краули. Ка[1]: Дарр Дубраули в руинах Имра

Посвящается Г. Б., с благодарностью за очень многое[2]

Воро́ны утверждают, что одна-единственная ворона способна уничтожить небо. Это не подлежит сомнению, но не может служить доводом против неба, ибо небо-то как раз и означает невозможность ворон.

Франц Кафка[3]

Пролог

У конца мира выросла гора. Не высокая, но длинная и широкая — и она велика, потому что возвышается посреди равнины, где никаких других гор нет. Вокруг раскинулись рыхлые поля и прямые дороги — даже камней почти не встретишь, да и гора не из камня.

Она продолжает расти и будет расти еще долго, прежде чем начнет проседать. Перед рассветом желтая «Гусеница»[4] с отвалом на носу ползет по ее склону. Тот дрожит под ее весом, поскольку плоть горы еще мягкая и рассыпчатая. В первых утренних лучах череда толстых самосвалов подъезжает к горе по проложенным для них извилистым тропам, и в указанных местах они опорожняются, вываливают дымящиеся груды. «Гусеница» ровняет эти кучи, а затем начинает закапывать.

Кое-где они горят.

По обе стороны горы видны горки поменьше, старые и забытые, — пологие, поросшие травой, будто толстяк объелся, прилег переварить угощение и уснул на долгие годы. Только вершины самых свежих еще открыты глазу: там лежит непроглоченное.

Загрузка...