Как мы писали «Мошку в зенице Господней»

Джерри Пурнель

Джерри Пурнелл предложил мне соавторство. Мне уже приходилось работать совместно с Дэвидом Джеролдом над «Летающими колдунами», и это было здорово.

Джерри не мог работать со мной над серией «Известный космос», поскольку не верил ни политикам, ни историкам. (Потом он, должно быть, изменил точку зрения. «Детский час», написанный Джерри Пурнеллом и С. М. Стирлингом, - прекрасная история, относящаяся к серии о войнах между людьми и кзинами.) Взамен он предложил свою тысячелетнюю историю будущего, где летают быстрее света благодаря двигателям, изобретенным нашим другом Олдерсоном.

Я посмотрел на его мир. Странно. Тысяча обитаемых планет, и ни одного разумного существа, кроме человека? (Об этом можно спорить, но тогда это казалось неестественным.) И я понял, что законы Движителя Олдерсона позволяют мне оказаться прямо посреди неизвестной инопланетной цивилизации.

Выглядело неплохо: похоже, у нас удастся книжка. Я бросил свой на две трети написанный роман, засучил рукава и возродил инопланетян. Мы провели сумасшедшую ночь, создавая на основе известного о мошките-Инженере дюжину других разновидностей, миллионы лет истории и три опустошительные всепланетные войны. Мы поклялись, что напишем роман, который мечтали прочитать, когда нам было двенадцать.

Всякий раз, когда казалось, будто мы вот-вот допишем нашу книгу, оказывалось, что не тут-то было.

Джерри отправил «законченную» рукопись другу, Роберту Хайнлайну. Роберт сказал: если мы кое-что изменим, он поместит на обложку потрясающую хвалебную рецензию.

Первые сто страниц менять не требовалось.

Мы сделали так, как он просил: представили всех персонажей, перенесли исторический фон из удаленного пролога в главах о Новой Шотландии ближе к началу и сделали повествование более отрывистым. «Эта сцена мне никогда не нравилась», - сказал я Джерри, и наши взаимоотношения изменились. Тогда-то мы и научились не быть слишком вежливыми с соавтором: это портит книгу.

Мы снова отослали книгу Роберту, и тот полностью ее отредактировал. Я прославился как человек, чью книгу Роберту захотелось прочесть. Результат был ужасающий. Но в случае Мошки Роберт не ожидал, что мы примем его совет. Никто никогда его не слушал (сказал он нам). Однако если на обложке стоит «Возможно, лучший из прочитанных мной научно-фантастических романов», то, может быть, книга стоит того.

Мы писали эту книгу целую вечность. Мы получили от лосанджелесского Общества НФ премию «Стики» «За лучший неизданный роман». Пролетели два года. Но эта книга стоила каждой минуты.

Соавторство - процесс неестественный. Писатель - божество ревнивое. Он любит создавать свою вселенную без чужого вмешательства, и мелочные придирки недоумков-критиков, а также капризы редакторов, требующих переделок, приводят его в негодование. Но стоит паре авторов взяться за создание одной вселенной, как их мучения удваиваются.

Однако наш совокупный опыт был таким, что на редкость удачно восполнялись пробелы, существующие у каждого из нас. Есть книги, которые ни один из нас не сумел бы написать самостоятельно. Вдвоем это было нам по плечу.

Поначалу мы держались излишне вежливо, чересчур остерегались критиковать работу соавтора. Наверное, это не позволило нам поубивать друг друга на раннем этапе, но в нашей работе остались огрехи, которые пришлось выкорчевывать из книги позже.

Нас ожидало строительство миров. На основе физиогномики мошкитов мы должны были создать их технологию, историю и стиль жизни. Нивену предстояло усвоить базовую историю тысячелетней межзвездной культуры Пурнелла.

На все про все ушло три года. В итоге получилась книга в 245 000 слов - чересчур длинная. Для пущего удобства читателя мы сократили книгу до 170 000 слов, вырезав в начале 50 000 слов, в том числе (одним куском) первые два месяца совместной работы: пролог, битву между несущимися в космосе военными космическими кораблями, сцены в концентрационном лагере. Всю необходимую информацию можно было добавить в следующие главы.

Этот пролог представлен здесь, в этой книге. Прежде чем мошкиты и Империя, их звездные системы, технологии и философия стали единым неразрывным целым, вот как это выглядело из системы Новой Каледонии. Мы назвали этот пролог «Свет Мошки».

Большинство писателей классического научно-фантастического жанра придерживаются стандартных правил построения миров. Мы пользуемся таблицами и формулами, чтобы рассчитать устойчивые орбиты, выбираем солнца необходимой яркости, определяем температуру и климат, выстраиваем приемлемую экологию. Созидание миров требует воображения, но основная работа совершается механически. Однако сразу по завершении технической части новый мир в силах предложить авторам сюжет или даже подсказать образ своих обитателей. В «Известном космосе» Ларри Нивена описан мир, в существенной степени определивший облик своих колонистов.

В основу сюжета может лечь и исключение из правил. Почему Мошка-1, изначально планета земного типа, так напоминает многим людям Марс? На какой ступени своей эволюции Мошка-1 обрела столь насыщенную гелием атмосферу? Эти вопросы выходят за пределы обычной механики.

В «Мошке в зенице Господней» (изданной в 1974 г.) мы создали не только миры, но и культуры.

С самого начала «Мошка» была романом о первом контакте. Когда мы обсудили зачин, в нас взыграло честолюбие: «Мошка», если мы ее напишем, станет закрытием темы первого контакта. Мы решили исследовать все важнейшие проблемы, возникающие во время первого контакта с инопланетянами, - взглянув на эти проблемы с обеих точек зрения, и людей, и инопланетян.

Для этого пришлось создать более подробную картину культуры, чем требует большинство романов. По очень простой причине: ведь в произведении, перенасыщенном деталями, они, появляясь на страницах книги, создают блестящие противоречия. (Если цивилизация использует водородную термоядерную энергию в таком объеме, что уровень океанов понизился на два фута, вряд ли стоит вести речь о том, что люди спят в заброшенных домиках-трейлерах.) Во избежание таких противоречий нам пришлось изрядно потрудиться над технологиями как мошкитов (инопланетян), так и человеческой цивилизации.

Вышло так, что, закончив писать книгу, мы обнаружили у себя столько же незадействованного материала, сколько вошло в роман. Множество страниц с данными о биологии мошкитов и истории их эволюции, подробностями о науке и технике Империи, описаниями космических сражений, процессов терраформирования миров, построения световых парусов; все эти фоновые подробности, повлиявшие на роман и подсказавшие нам, о чем следует писать, в книгу так и не вошли.

Мы приняли несколько ограничивающих нас решений. Одно - использовать период Второй Империи из созданной Пурнеллом истории будущего. Второе - положить в основу бытия Империи несколько набросков, свободно выбранных из ее истории, большая часть которой уже увидела свет. «Мошка» должна была соответствовать ранее опубликованному материалу.

Еще одним параметром стало физическое описание инопланетян. Невероятно, но вот с чего все началось: с подробного описания прототипа мошкита, «инженера»; с попытки создать из того, что осталось от незавершенного рассказа Нивена, несимметричного инопланетянина. История, биология, эволюция, социология и культура мошкитов были экстраполированы из мошкита-инженера в ходе бесконечных разговоров за кофе и бренди.

Наш очередной вынужденный выбор был таков. Мошкиты обитали в самом центре Империи, но до поры не были открыты. Простейшим объяснением могло быть следующее: мошкиты - молодая цивилизация, только что вышедшая в космос, но эта теория противоречила истории мошкитов, экстраполированной из их внешности. Мы нашли другое объяснение, взяв за основу Движитель Олдерсона, о чем будет сказано ниже.

Важнейшие технологии Империи описаны в ранее опубликованных произведениях: это Поле Лэнгстона и Движитель Олдерсона. И то и другое изобрел для Пурнелла Дэн Олдерсон, местный гений из лаборатории реактивных двигателей Калифорнийского технологического. С самого начала было ясно, что Движитель и Поле окажут сильнейшее влияние на цивилизацию, их использующую, но до тех пор, пока мы не взялись за «Мошку», мы и не представляли, насколько глубоким оно будет.

Любому писателю-фантасту рано или поздно приходится столкнуться с проблемой межзвездного транспорта. Есть несколько подходов. Первый - отвергнуть возможность полетов быстрее скорости света. Такой подход ставит крест на существовании межзвездной цивилизации.

Можно также пренебречь принципами общей и специальной теории относительности. Обычно читатели это не приемлют. Это вполне допускается лишь в произведениях, представляющих собой скорее аллегории, чем научную фантастику. Нас это не устраивало.

Еще один подход - углубиться в теоретические области гиперпространства. Гиперпространственные двигатели - вещь довольно распространенная. Проблема в том, что, когда все разрешено, ничто не запрещено. Хорошие романы получаются там, где есть трудности, чтобы с ними бороться, а коль скоро для «гиперпространственных полетов» нет реальных ограничений, то нет ни трудностей, ни преград, которые пришлось бы преодолевать героям и злодеям. В отдельный роман по мере развития сюжета можно внедрять «трудности» и менять свойства двигателя, переписывая отдельные эпизоды; но в нашем случае это исключалось.

Нашей целью было подробнейшим образом разработать двигатель и далее существовать в рамках полученных в результате ограничений. При этом ограничения возможностей двигателя влияют на развязку романа, но не изобретаются ради определенного финала.

Движитель Олдерсона соответствует всему, что известно современной физике. Единственное искусственное допущение сводится к тому, что в течение тридцати лет в Калифорнийском технологическом (поклон Дэну Олдерсону) изобретут что-нибудь дополнительно. Ключевым открытием будет обнаружение «пятой силы».

В современной физике известно четыре силы: две субъядерные, отвечающие соответственно за бета- и альфа-распад; электромагнетизм (среди прочего свет); гравитация. Сила Олдерсона, таким образом, является «пятой» и возникает за счет термоядерной реакции.

Эта сила оказывает незначительное воздействие на Вселенную; по сути дела, зарегистрировать ее чрезвычайно трудно. Одновременно с открытием пятой силы мы постулируем открытие второй вселенной, до точки совпадающей с нашей собственной. Эта «континуум-вселенная» отличается от нашей отсутствием известного квантового эффекта.

В этой вселенной частицы могут лететь с любой скоростью, какую придает им ускорение; для создания ускорения существует пятая сила.

Дальше следовало бы привести примерно страницу дифференциальных уравнений, но основная идея такова.

Можно перемещаться из одной вселенной в другую. Любой конструкт нашей вселенной может быть воссоздан в виде «частицы-аналога» во вселенной-континууме. Для того чтобы ваш конструкт вошел во вселенную-континуум и вышел оттуда без изменения, необходим набор оборудования для удержания вашего «имущества» в исходной форме, иначе ваш корабль и команда распадутся на элементарные частицы.

Частицы-аналоги могут разгоняться до скоростей выше скорости света: по сути дела, до скоростей воистину бесконечных, будь у нас возможность их измерять. Естественно, частицы-аналоги не могут выходить в нашу вселенную на таких скоростях: для выхода в нашу вселенную им потребуется сбросить свою потенциальную энергию до нуля. Расскажем об этом подробнее.

Существуют очень жесткие условия входа во вселенную-континуум и выхода из нее. Выходить из вселенной-континуума необходимо, имея ту же потенциальную энергию (измеренную в единицах пятой силы, а не гравитации), с какой вы входили. Кроме того, ваша кинетическая энергия должна равняться нулю относительно сложной системы координат, которую мы тут обсуждать не будем.

Пятая сила создается термоядерной реакцией, в основном (и это понятно) внутри звезд. Вы можете перемещаться, используя пятую силу, но только вдоль точно определенных линий эквипотенциального потока: трек-путей, или трековых линий.

Представьте себе вселенную в виде тонкого листа резины, очень плоского. Теперь бросайте на него конические камешки разного веса. Камешки потревожат лист, на котором появятся конические (более или менее) впадины. Теперь бросьте пару камешков один возле другого - и впадины соединятся ложбиной. Пересечение образует «проход», область выше точек, в которых находятся камешки (звезды), но ниже основного уровня резинового листа.

Маршрут от одной звезды к другой вдоль такого «прохода» и есть трековая линия. Потенциальные трековые линии существуют между звездами, но не всегда, потому что, если добавить третью или четвертую звезду, в системе возникает взаимное влияние, и уникальной градиентной линии может не быть. Если наши объяснения вам не очень понятны, не стоит долго ломать над ними голову. Скоро мы перейдем к следствиям описанного явления.

Можно также представить звезды в виде холмов; сдвиньте звезды, и холмы сольются. И тем не менее от вершины к вершине будет существовать единственный маршрут с максимальной потенциальной энергией для данного уровня. Пустите стеклянный шарик со склона холма, и шарик скатится вниз, минует седловину и взберется на определенную высоту на склон второго холма. Это тоже объяснение эффекта трековой линии. Но в общем случае проще представлять систему в виде ложбин, чем в виде холмов, потому что в полете от звезды к звезде вам приходится преодолевать «пригорок» между ними. Пятая сила снабжает вас необходимой для этого энергией.

Вы покидаете квантовую вселенную. В ходе полета во вселенной-континууме вы постепенно теряете кинетическую энергию; энергия «утекает». В нашей вселенной след утечки определяется по фотонам. Этот эффект может иметь значение во время военных действий в космосе. Мы вырезали из «Мошки» такое сражение, но его описание существует, и, может статься, мы опубликуем его в виде отдельного рассказа.

Для перехода из квантовой вселенной во вселенную-континуум нужно затратить энергию, и тратить ее можно только в квантовой форме. Затрачивая энергию, вы превращаетесь в частицы-аналоги, движетесь вдоль трековой линии и возникаете на другой стороне в точке, где ваша потенциальная энергия равна энергии входа плюс нулевая кинетическая энергия (в единицах пятой силы и комплекса относительных координат).

Тех, кому последний параграф показался слишком нудным, просим еще немного потерпеть: мы заканчиваем с техническими подробностями и переходим к разъяснениям.

Полет с использованием Движителя Олдерсона выглядит так: вы находите необходимую точку Олдерсона и включаете в ней двигатель. Расходуется энергия. Вы исчезаете и в необычайно короткое время появляетесь в точке Олдерсона в другой звездной системе, в нескольких световых годах от первой. Если вы сделали что-то неправильно или если вы находитесь не в точке Олдерсона, то, включив двигатель, вы истратите огромное количество энергии, но останетесь на прежнем месте. (По сути дела, путешествие вы совершите: исчезнете и в тот же миг возникнете в исходной точке.) Вот и все про двигатель - однако он определил структуру межзвездной цивилизации.

Начать с того, что на межзвездных расстояниях двигатель работает только от точки к точке. Для полетов внутри звездной системы приходится полагаться исключительно на обычные реактивные двигатели. Нет никакого волшебства в том, чтобы добраться от Земли до Сатурна: нужно двигаться с обычной космической скоростью. Это делает возможными космические сражения, от которых не сбежать, нырнув в гиперпространство, как обычно поступают в рассказах о будущем у Бима Пайпера и Гордона Диксона. Чтобы добраться до нужной планеты, приходится лететь по звездной системе от точки Олдерсона, в которой вы появились после межзвездного перелета. В каждой системе может быть пять или шесть возможных точек входа, а может быть всего одна.

Соответственно, звезды и планеты можно представить в виде материков и островов, а точки Олдерсона в виде узких морских проливов и каналов, таких как Суэцкий, Гибралтар, Панамский, Малайский и другие. Если развивать аналогию, то это телеграф, а не радио: от звезды к звезде сообщение может быть скорейшим образом доставлено кораблем, но внутри системы сообщения быстрее доставляются по радио, чем кораблями.

Гм. Эта история напоминает ранние годы эпохи пароходства. Парусов нет; судам требуются топливо и довольно сложные ремонтные базы. Корабли неохотно заходят в неосвоенные звездные системы и в случае аварии могут отремонтироваться своими силами, только если на борту имеется большой набор запасных частей. Заглянув в историю пароходства в период между Крымской и Первой мировой войнами, вы получите довольно четкую картину цивилизации в условиях использования Движителя Олдерсона.

Ограниченные возможности двигателя означают, что непримечательные звездные системы не будут исследованы. Звездных систем слишком много. Промежуточные могут быть использованы в качестве реперных точек, если эти звезды расположены удобно, однако возможно, что к некоторым звездам в стороне от полетных маршрутов никто никогда не прилетит. Полет к Мошке и обратно ужасно неудобное предприятие. Единственная трековая линия оттуда берет начало в трети светового года от звезды и ведет к системе Глаза Мурчисона, красного сверхгиганта, но заканчивается внутри его раскаленной докрасна внешней оболочки. Для инопланетян единственная возможность добраться до Империи - это пересечь тридцать пять световых лет межзвездного пространства, которое никогда еще не бороздил имперский корабль. Пространства между звездами так же неизведанны для Империи, как и для нас.

Наш второй технологический кирпичик - Поле Лэнгстона, которое поглощает и накапливает энергию пропорционально четвертой степени энергии движения: это означает, что медленно движущиеся объекты способны пройти сквозь поле, но чем быстрее движется объект (или чем он горячее), тем быстрее и эффективнее поле его абсорбирует.

(По сути, здесь можно было бы привести дифференциальное уравнение четвертой степени; но не будем приводить тут уравнения для отпугивания наших читателей.)

Поле может быть использовано для защиты от лазеров, термоядерного и практически любого стрелкового оружия. Притом это не идеальная защита. Естественная форма Поля - округлая. Поле стремится сжаться и испепелить накопленной энергией все внутри себя. Для создания прохода в Поле нужно затратить энергию; энергия необходима также, чтобы воздействовать на состояние Поля и управлять им - например, заставить поле выборочно излучать вовне накопленную энергию. Невозможно получать что-то, не затратив ничего.

Следовательно, при перегрузке поля корабль внутри него просто испарится от жара. Кроме того, на короткое время способны перегружаться и отдельные участки поля: при воздействии мощного энергетического заряда на малый фрагмент поля оно в этом месте может разрушиться, и пучок энергии проникнет внутрь. Таким путем космический корабль можно повредить - но не уничтожить.

Нам пришлось изобрести термин. Удачное ли это слово - аналог «географии» в приложении к межзвездному пространству? Известно, что современные планетологи пользуются познаниями в «геологии» применительно к научному геофизическому исследованию всех планет, не только Земли; можно надеяться, что «география» будет применяться для описания физических признаков других планет… однако у нас речь пойдет о взаимном расположении звездных систем.

Посему мы предлагаем использовать термин «космография», хотя, возможно, это слишком широкое понятие. Возможно, это слово больше подходит для описания взаимодействия галактик, а для звездных систем уместнее «астрография»? Ведь принято же навигаторов межзвездных перелетов называть «астрогаторами».

Мы располагали фрагментами астрографии системы Мошки - данными, использованными в уже опубликованных произведениях. Например, уже были созданы система Новой Каледонии и красный сверхгигант, так называемый Глаз Мурчисона. Увидела свет история Новой Каледонии.

Нам требовался красный сверхгигант внутри Империи. Логика подсказывала, что разместить его можно лишь в одном месте, и в каком именно - определили уже изданные произведения: в Глазу Мурчисона, позади Угольного Мешка. Сверхгиганту пришлось расположиться от Солнца по другую сторону Мешка; в любой другой точке мы бы видели его и теперь.

И уж если мы используем Глаз Мурчисона, то используем и Новую Каледонию. Тут нет больших натяжек: Новая Шотландия и Новая Ирландия - любопытные миры. Это подвергшиеся терраформированию планеты, интересные своей культурой и своеобразные. Есть, однако, и проблема: обитатели Новой Шотландии тщательно и долго сберегали свою субкультуру и с гордостью ее отстаивают. Поскольку действие в основном происходит в Новой Шотландии, часть персонажей, в том числе и главные действующие лица, непременно должны быть новыми шотландцами. По конструктивным причинам выбирать пришлось между двумя кандидатурами: старший помощник или старший механик. Мы выбрали старшего механика в основном потому, что в современном мире всем известно: подавляющее большинство судовых механиков - шотландцы, и нам представлялось логичным перенести это положение дел в будущее.

Следует отметить, что некоторые критики обвиняли нас в том, что мы позаимствовали мистера Синклера из «Звездного пути». Мы ничего не крали. Мистер Синклер таков, каков он есть, по очевидным космо-историческим причинам.

В итоге астрография продиктовала нам название книги. Поскольку действие в основном происходит близ Угольного Мешка, нам нужно было знать, как выглядит Угольный Мешок с обратной стороны. Затем мы добавили туда вихри межпланетной пыли, и развивающиеся протозвезды, и всякие прочие чудеса; но все это случилсоь потом, когда мы подлетели ближе. Первая сложность была такова: определить, как выглядит Угольный Мешок с расстояния в десять парсеков.

Ларри Нивен нашел отличный образ человека в капюшоне, чей единственный глаз - это сверхгигант. У сверхгиганта есть малый спутник, желтый карлик, довольно схожий с нашим Солнцем. Тогда если сверхгигант - Глаз Мурчисона, то карлик, само собой, Мошка в этом Глазу.

И коль скоро отсталым и суеверным людям Человек-в-Капюшоне представляется Ликом Господним, то Мошка, само собой, превращается в «Мошку в зенице Господней», и противиться такому напрашивающемуся названию романа невозможно. (Хотя Ларри Нивен нашел в себе силы возражать и настаивал на «Мошке в Глазу Мурчисона» до тех пор, пока издатель не настоял на нынешнем названии.)