Как стать орангутангом

ГЛАВА 1

Мои голубые глаза иногда производят на девушек прямо-таки неизгладимое впечатление. Вот и сейчас, решив понравиться новой секретарше, я, как бы невзначай, вытащил их из кармана и положил на стол. Секретарша икнула.

Кроме того, девушкам нравится моя мужественная нижняя челюсть и греческий нос. Я вытащил все это барахло из карманов и вывалил на стол.

Сердце девушки не устояло. Она вздохнула, закатила глаза и съехала под кресло.

Я чуть заметно улыбнулся и подошел к аптечке за нашатырем. Что и говорить, когда это нужно, то я могу произвести на девушку благоприятное впечатление.

Дав ей кайфануть от нашатырного спирта, я зашел в кабинет шефа.

— Бенни сдох, шеф!

Директор зоопарка вытаращил на меня глаза и, поняв, что я не шучу, начал медленно сползать на пол.

— Это вам, шеф, — я катнул через стол пузырек с нашатырем.

— Что — цианистый калий?

— Нет, шеф, но за идею — спасибо.

— Валерьянка?

— Не знаю, шеф, нюхните.

— От черт!!!

— «Шанель № 5»? — я сел в кресло и закурил.

— Это нашатырь!

— Я так и думал.

Глаза у шефа приобрели обычный блеск.

— Это случилось из-за пищи?

— Нет, шеф. Бенни был слишком флегматичен, чтобы скандалить из-за питания. Он просто сдох и все. В знак протеста.

— Нам будет его не хватать.

— Еще бы — он делал вам такие сборы! Вы на нем наживались, шеф. Вы эксплуататор животных.

Бенни был в этой жизни орангутангом с острова Суматра.

— Честно говоря, я бы и сам не протянул на такой жратве больше недели.

— Да, да, — сказал шеф. — Сплошные нитраты.

— Сплошные, — подтвердил я. — Кроме, разве что бананов. Их ела вся наша бухгалтерия и завхоз и все они до сих пор живы.

— Они тоже люди.

— Звери. Они сняли с клетки тигра табличку «ЗВЕРЕЙ НЕ КОРМИТЬ» и повесили ее у себя на видном месте. Как памятку.

— Возможно, он отравился апельсинами?

— Будьте спокойны, шеф, — апельсины до него просто не доходили.

— Ну на твой обезьянник тоже жалуются!

— А на ваш?

— Знаешь, что это такое? — шеф с размаху грохнул об стол увесистой книгой.

— Догадываюсь. Вы бьете этим мух, шеф! Во всяком случае одну вы сейчас только что укокошили. У вас имеется лицензия на ее отстрел?

— Это жалобная книга.

— А, — понял я, — «Хижина дяди Тома».

— Да! — заорал шеф. — Хижина! Дяди! Тома! Вот — читай: «Ваш павиан по кличке Гриша швырнул мне в лицо кожурой от банана»… О чем это говорит?

— Это вселяет надежду, — значит до обезьян бананы все таки иногда доходят.

— И до посетителей? — спросил шеф вкрадчивым голоском.

— Клиенты сами виноваты. Если бы я вам корчил такие рожи, какие они строят нашим обезьянам, вы бы в меня тоже чем нибудь запустили. Скажите, нет?

— О'кей, а этот шимпанзе, как его?

— Шульц?

— Ну да. Он порвал застежку на юбке туристки из…

— Стоп. Она сама его спровоцировала.

— В смысле?

— Она перелезла через ограждение и вертела перед носом у Шульца задом. Подумайте сами, как бы иначе он до нее дотянулся.

— В самом деле, — осклабился директор. — Зверинец.

— И не говорите, шеф, вот вы на его месте… Короче, еще не известно, с какой стороны клетки смотреть интереснее.

— Я никогда не буду на его месте! — рявкнул шеф, нервно макая палец в чернильницу. — А сколько человек знает, что Бенни сдох?

— Умер, шеф. Двое: вы и я. Ветеринара я не считаю — он в запое.

— У меня есть идея. Я отвезу труп Бенни к знакомому таксодермисту…

— Честно говоря, Бенни был славным парнем. Может лучше похороним его по человечески, чем везти к какому-то таксисту, да еще и дерьмовому?

— Он снимет с него шкуру и…

— О нет, шеф, три шкуры, уж я-то таксистов знаю.

— Таксидермист, чтобы тебе было известно — это специалист, изготавливающий чучела животных.

— Хотите посадить к клетку вместо Бенни чучело? Дурная идея.

— Нет Петров. Я хочу, чтобы ТЫ поработал орангутангом. В ЕГО ШКУРЕ.

— Шеф, мне и в моей-то шкуре тошно. Я ценю ваш солдафонский юмор.

— Петров, давай пораскинем мозгами.

— Шеф, берегите мозги, у вас их мало.

— Без Бенни зоопарк сборов делать не будет. Он был «звездой». Сотни людей приходили только для того, чтобы посмотреть на его выходки. Упадут сборы — фонды на питание зверей снизятся, кормить их будут сам знаешь, чем. Я уже не говорю о том, что лично мне придется отчитываться за смерть орангутанга, покупка которого обошлась нам в кругленькую сумму в валюте. Единственный человек, способный спасти положение — это ты.

— Вы мне льстите.

— Ничуть. Во-первых, Петров, вы единственный подходите по внешности. Во-вторых, вы лучше всех знаете их повадки.

— Чьи повадки, — посетителей?

— Орангутангов. В-третьих — вы член художественной самодеятельности.

И в-четвертых, на вырученные деньги мы можем улучшить питание животных…

— Из вашей бухгалтерии.

— Я обещаю, что этого больше не повторится. Я им покажу.

— Что, шеф? Багажник своей «волги»?

Шеф покрылся пятнами.

— У вас аллергия на апельсины, шеф.

— Я тоже примат и люблю апельсины.

— Пообещайте, что больше не будете.

— Я больше не буду.

— Больше чего не будете? — вкрадчиво спросил я.

— Больше чем полкилограмма апельсинов увозить в багажнике.

— Угу, а под сиденьем, значит, можно?

Шеф потупился:

— Нельзя.

— Подумайте над своим поведением, шеф.

— Подумаю. Значит договорились?

— О чем?

— Я оформляю тебя вроде бы как в командировку. Двойной оклад плюс питание.

— Такое питание не в счет.

— Я его улучшу.

— Всем животным.

— Значит договорились?

— У меня будут еще дополнительные условия.

— Ладно, обговорим позже.

— Одно — сейчас. Обещайте мне, что после кощунственного акта снятия шкуры, все, что от Бенни останется вы похороните в сосновом бору за городом.

— Может еще в ботаническом саду под пальмами, чтобы они напоминали ему родину?

— Не будьте циником, шеф, мы не так далеко от него ушли.

Во всяком случае, он с нас шкуру не сдирал.

Я вышел из кабинета, притворив за собой дверь. Секретарша сидела за столом и хлопала длиннющими ресницами. Под столом лежали красные туфли, на которые она опустила чтобы отдохнуть свои воистину великолепные ноги. Окинув меня надменным взглядом секретарша углубилась в бумаги.

Я терпеть не могу, когда вот так задаются.

Я небрежно забрал со стола свои стеклянные глаза, гипсовый нос из музея и мужественную нижнюю челюсть, найденную мною в археологической экспедиции. Я немного покопался в своей сумке и, озадаченно окинув взглядом комнату, вежливо сквозь зубы спросил:

— Вы где-нибудь здесь мою кобру не видели?

Ее равнодушие как рукой сняло.

В мгновение ока девушка оказалась на столе, демонстрируя розовые кружевные трусики и дико визжа.

Не может она поддерживать светские беседы.

— В чем дело, Марина? — возник в дверях шеф.

— Змея! — пискнула Марина, озираясь по сторонам.

— Петров?

— Галлюцинации, — пояснил я, разглядывая ее колготки телесного цвета. — Типичный случай белой горячки. «Скорую» вызывать?

— Н-да, — согласился шеф, глядя туда же, куда и я. Но «скорую» вызывать не стал. — Слезайте со стола и оформляйте Петрова в командировку. В Южную Африку.

Шеф хлопнул обшитой кожей дверью.

Секретарша спорхнула со стола.

— Идиот. — Потом ее ресницы дрогнули и она вдруг уставилась на меня, будто я был розовым австралийским кенгуру.

— Зачем вы едете в Африку, Петров?

— Ловить для зоопарка тигров.

— Они там не водятся.

— Тогда львов, — я подфутболил ее туфлю в другой угол комнаты.

— Придурок, — она обиженно надула губы.

Я поднял туфельку с пола и с любопытством ее рассматривал.

— Саламандра?

Марина прямо босиком, если не считать французских колготок, кинулась ее отбирать.

— Петрофф… — с придыханием выговорила она, глазами пытаясь измерить глубину моих зрачков, а руками — дотянуться до туфли, — А как там насчет настоящей французской косметики?

Я усадил ее на стол, чтобы рассмотреть приятный контраст очень длинных ног с очень короткой юбкой. Как натуралист, я не мог пройти мимо такого наблюдения. — Тебе так не холодно?

— Ты туда на самолете? — уже деловито осведомилась Марина.

— Я бы предпочел субмарину.

— Подводную лодку, что ли?

— Это смотря как перевести. «Суб» — по латыни — «под», а «Марина» — в переводе с греческого — «море». Я бы предпочел перевести первую половину, а вторую оставить как есть.

— Пошляк! — она отобрала туфлю. — Может быть кто-то и окажется, но только не ты. У женщины надо сначала завоевать сердце, а уже потом все остальное.

— Было бы что отвоевывать. — отпарировал я. — Все, что в тебе есть, — это только секс и эротика, а остальное — ну полная пустота!

Дырокол щелкнул мимо моего уха. Я вылетел за порог и услышал, как в дверь ударилась красная итальянская туфелька.

И тут меня посетила идея. Из телефона-автомата я набрал номер шефа.

— И еще одно условие, босс, — чтобы пищу мне в клетку приносила Марина…