Как ты меня бесишь!

Глава 13

Дима

***

Когда садимся в мою машину, Света сразу отворачивается в окно.

Она не показывает, что злится, но я точно знаю, что это так.

Я, конечно, подставил её.

Но и она меня тоже.

Как бы я объяснял родителям, почему женщина, которая беременна от меня, является мне, по сути, никем?

Маму бы удар хватил, она к Ирине-то долго привыкала.

В целом всё прошло хорошо.

Я был уверен, что Светлана сумеет найти общий язык с моими стариками, но волновался не меньше, чем она.

По большей части, из-за маминой прямолинейности. Вот зачем, например, было упоминать мою бывшую?

Да, мы общаемся.

Не потому, что у меня остались к ней какие-то чувства, а потому что для Ирины не существует слова «нет».

Я уже, честно, не знаю, как ещё объяснить бывшей, что между нами всё кончено.

Она вроде и не лезет напрямую, но внимания моего всё равно к себе требует. Усложняя этим мою жизнь вдвойне.

Не могу найти приличное слово в русском языке, чтобы описать моё состояние весь последний месяц.

Это просто «пиздец».

Наши встречи с Востриковой всегда заканчиваются одинаково: я целую её, будто в последний раз, и уезжаю, подпирая стояком руль.

Точно мазохист, каждый раз мечусь между решением не прикасаться больше к ней или наплевать на всю тактику «великого соблазнителя» и оттрахать её прямо в машине, наплевав на живот, неудобства и, наверняка, её сопротивления.

Она не упрощает мне задачу с выбором, то бросая голодные взгляды, то закрывая подолом колени, будто нерастлённая старшеклассница.

И мозг мой плывёт с каждым днём, выливаясь в срывы на секретаршу, бедная заучка… в дружбу с коньяком и встречи с бывшей.

Хотя, надо бы меня похвалить – я её больше не трахаю.

Ирина бесится, знаю, от моего «динамо», а я дурею от понимания, что скоро не выдержу и вся эта хрень выплеснется наружу.

А Востриковой сейчас мои истерики на почве недотраха вовсе не показаны.

Вот и держусь из последних сил.

Особенно, когда она вжимается в сидение, услышав раскат грома.

Погода резко поменялась и вот-вот нас накроет сильнейшим ливнем.

Вдобавок сверкает молния.

- Ты чего? – Спрашиваю, озадаченно следя за её движениями.

Она вся сжалась и тихо, как мышка, пищит:

- С детства боюсь грозы. Ай!

Снова раскат.

Меня это даже умиляет.

Ну вот, сама судьба подталкивает нас друг к другу.

Мы долго не можем выйти из машины, просиживая сидения, возле её подъезда.

У меня есть повод зайти к ней – нужно занести кроватку.

Я всё ещё мечтаю, что она переедет ко мне, но пока это только мои желания. Не её.

- Когда же он закончится… - Бормочет Света.

- Судя по прогнозу – завтра утром. – Отвечаю, листая метеостраницу в интернете, стараясь скрыть свою радость от происходящего.

Она здесь, со мной, чего ещё можно желать?

Так, стоп.

Только не думать об этом.

- Знаешь, что? – Решаюсь на авантюру. – Пойдём.

- Как? Туда? – На глазах ужас, но я успокаиваю.

- Ты мне доверяешь?

Кивает.

- Я выйду первый, заберу кроватку из багажника, потом вытащу тебя. Ну, подумаешь, промокнем немного, отогреешься потом в душе.

- Ладно… - Как-то растерянно говорит девушка.

«Немного промокнем» - не совсем то описание нашего состояния, после спринтерского забега до подъезда.

Точнее, совсем не то.

Мы промокли буквально до нитки, вода лила на нас холодной стеной.

Поэтому, когда мы достигли двери её квартиры, чертыхаясь и смеясь, были похожи на двух сумасшедших.

- Проходи. – Пытаясь отдышаться, говорит девушка, когда мы оказываемся в коридоре. – Сейчас принесу полотенце.

Она скидывает босоножки и, перекатываясь, уходит в комнату.

Господи, как же я люблю эту «каракатицу», кто бы знал!

Я беру из её рук полотенце, вытираю лицо и шею.

- Может, останешься? – Говорит, переминаясь с ноги на ногу. – Папы нет, а я боюсь оставаться одна в грозу.

Не могу сразу сообразить, что она сказала. Я не ослышался?

- Сомневаюсь, что Вера в такую погоду прилетит ко мне из-за моих заморочек.

- Ромыч её не отпустит. – Какого хрена я говорю? Такой шанс выпадает раз в тысячелетие! – Конечно, я останусь.

Мы минуты полторы стоим, как истуканы, не понимая, что нам делать.

- Тебе нужно в душ. – Отмираю первым.

Она трясёт головой, будто отгоняет какие-то мысли и кивает.

- Да. Можешь пока разогреть чайник. Кухня налево. Я сейчас дам тебе что-нибудь из папиной одежды.

Через минуту она протягивает мне простую клетчатую рубашку и свободные брюки.

Света уходит в ванную, оставив меня одного с пониманием всей «хреновости» ситуации.

Нельзя ей было звать меня к себе.

Это нам обоим «грозит» необратимыми последствиями.

В голове никаких мыслей, кроме одной:

«Она там голая».

Понятия не имею, как её тело сейчас выглядит, учитывая шестимесячный срок, но почему-то это только хуже подстёгивает желание посмотреть.

Переодеваюсь в сухой «комплект». Брюки коротковаты, поэтому решаю подогнуть их и рукава рубашки – так вполне сносно.

Кипячу чайник. Прохожу обратно в комнату. Заношу кроватку, ставлю у стены.

На все эти действия уходит минуты три.

Какой-то внутренний порыв, что я не в силах сдерживать, несёт мои ноги к двери ванной и заставляют приблизиться к ней вплотную.

Слышу плеск воды.

Твою мать…

Соберись, Вершинин! Не будь тряпкой! Сделай уже что-нибудь!

Страх потерять её благосклонность уже не перевешивает на весах мои низменные порочные желания.

Но последние крохи самообладания оставляют моё тело на месте, до того пока я не слышу странные звуки за дверью.

***

- Ай!.. – Раздаётся за дверью ванной комнаты. – Твою ж дивизию!..

Я мог бы не услышать этого, если бы не стоял вплотную к двери, как садомазохист, испытывая себя на прочность.

Это какое-то наказание – знать, что она там, совсем близко… голая и… мокрая…

Твою мать…

Меня вообще не должно тут быть.

Но я здесь.

И я слышу.

- Ай-яй-яяяй!.. – Стонет девушка. – Ооох…

Без паники.

Вдох – выдох…

- Свет? – Придвигаюсь вплотную к деревянной поверхности. Хотя, куда уж ближе! – У тебя всё в порядке?

У меня не в порядке.

Член подпирает дверь.

Я уже давно понял, что окончательно и безоговорочно он подчиняется только одной женщине.

Невыносимой, непостижимо, невероятно упёртой и своеобразной.

Только от одной мысли о ней он встаёт «по стойке смирно».

- Света! Ответь! – Я начинаю нервничать.

- Даа… - Неуверенно мычит. – Все нормально… Почти…

- Так, я вхожу!

Нельзя этого делать! Ни в коем случае! Самоубийца!

Войдёшь – и все труды насмарку, потому что попросту не сможешь удержать себя в руках.

- Нет! Не надо! – Кричит она. Но поздно.

Я уже открываю защёлку и распахиваю дверь в теплое влажное пространство, понимая, что у моего благоразумия не было ни единого шанса.

Света испуганно округляет глаза и хватает полотенце, пытаясь прикрыть им все стратегические места.

Только я уже успел рассмотреть. Мозг переработал информацию за доли секунды…

Меня на мгновение повело.

Мы зависаем и просто таращимся друг на друга, пока я не замечаю красную полосу, тянущуюся по бедру девушки.

- Что это? – Конвульсивно указываю на бардовую дорожку. – Тебе плохо? Что-то болит? Это кровотечение?!

Подаюсь вперёд, впервые за последний месяц ощущая что-то кроме желания и похоти в присутствии этой женщины.

Страх. Паника даже. От осознания, что с ней и ребёнком что-то может случиться.

- Нет! – Она выставляет перед собой руку, останавливая моё движение. – Всё хорошо! Я просто…

Подтягивает полотенце повыше, а потом одёргивает его вниз, закрываясь от меня.

- Что? - Никак не могу понять, откуда кровь. А это точно она.

Сверху льётся вода, полотенце уже промокло насквозь. Я отчего-то чувствую себя неловко.

- Просто, из-за дурацкого живота, я не вижу, что у меня там внизу. Поранилась нечаянно. Вот…

Что?

Это я вслух.

Только сейчас замечаю в её руке розовый женский станок, и мне становится дурно.

Смесь облегчения и напряжения.

Снова похоть затуманивает голову.

Уходи отсюда пока не поздно…

Пока не наломал дров.

Хрена там!..

- Покажи. – Голосом заядлого курильщика, болеющего ангиной.

Сглатываю.

Она тоже.

Мотает головой.

Вода продолжает течь ей на плечи.

Я теряю рассудок.