Калиновый мост

Глава 9

— Знаешь что, ты на выходные не планируй ничего, мужик. Смотаемся-ка мы опять в Карпаты, покажешь мне, куда девчонку отвез. Любопытно на этого мольфара глянуть, — Корниенко поймал его в коридоре, когда Федулов на совещание торопился.

Нашел время, дебил! Как теперь сосредоточиться?

— На кой черт тебе это нужно? — Глеб растерялся, действительно не понимая его мотивы. — Забудь! На фиг надо светиться и к себе внимание привлекать? О нас никто и не вспомнит, ничего не знают. Так зачем против себя копать? — вновь начав нервничать, совершенно не понимая, какого лешего Женька там забыл, огрызнулся он, настороженно осматривая почти пустой коридор. Только пару человек шло впереди. На то самое совещание, наверное.

— А мы не будем ни «светиться», ни «привлекать», — хмыкнул Корниенко. — Нас, вообще, никто в том поселке не заметит, гарантирую. Приехали, глянули и исчезли. Никаких проблем.

— Так хата этого мольфара отдельно, особняком, уже на горе, считай, стоит! — даже в таком виде, Федулову план совершенно не нравился и цели он не понимал. — К ней никак незаметно не подкрасться! Да и зачем?! Что ты увидеть хочешь?!

— Я организую, не твоя проблема… Так, одна теория есть. Уж больно интересно ты мне описал этого знахаря. Жуть, как любопытно, — и Жека ухмыльнулся так, что Федулов понял: Корниенко не переубедить и с намерения не свернуть. И на его мнение Жеке плевать, за шкирку потащит, даже если Глеб упираться станет.

Блин! Ну вот почему к нему это все, как притягивается! Не зря всегда казалось, что от Женьки лучше подальше держаться. Так нет же, влип теперь!

— Ладно, как знаешь, — отмахнулся с той же нервозностью, чувствуя, что слишком сильно потеет. Дерганый стал после этого гребанного отдыха, капец. Хоть с ног до головы теперь антиперспирантом мажься, блин! — Потом договорим, мне сейчас еще на совещание нужно, — кивком головы указал на маячащие впереди стеклянные двери, за которыми народ толпился.

— Ок, иди. Еще обсудим детали, — так, будто он Глебу начальник, задумчиво протянул Корниенко, больше не задерживая, но и так поглядывая… Хрен знает как! Не смог понять Глеб, что именно в этом взгляде было, но ничего хорошего, явно.

Поскольку за дорогой она все еще не могла следить нормально, только укачивало, когда в смазанные тени и вспышки света вглядывалась, а отвлекаться как-то от этого на крутом горном серпантине было нужно, Лэля прислушивалась ко всем звукам, пока они к селу ехали. Старалась все уловить и представить себе живой картинкой: как сопел Блуд, устраиваясь удобней на заднем сиденье, как уверенно двигался Захар, управляя авто.

Они не разговаривали, но тишина, казалось, не тяготила никого. Наоборот, как-то очень комфортно было. Мужчина то и дело нежно касался ее ладони, словно подбадривая и внушая уверенность. А один раз очень осторожно погладил щеку, одними костяшками пальцев…

И неожиданно это стало самым интенсивным, самым интимным и чувственным прикосновением, которое Лэля только могла себе представить!

Не знала, чем зацепило, но ее накрыло такой волной эмоций, таким шлейфом его тяги к ней… Бог знает, как вдохнуть сумела! По всему телу «мурашки»! Горло и грудь сдавило спазмом, в животе горячий узел, «безумные бабочки» и дикая какая-то, вообще неизведанная еще нужда! Когда этот человек необходим до дрожи, до боли!..

Задохнулась.

И это всего лишь от простого и трепетного касания ладони к ее скуле… Даже страшно вдруг стало, что же она испытает, если Захар перестанет сдерживать себя и так поцелует, как на самом деле хочет, а не им обоим позволяет сейчас; если тут же обнимет со всей своей алчностью?..

Однако, казалось, нынче не лучший момент, чтобы это проверить, Захар автомобилем управлял, в конце-то концов, а дорога тут, по ощущению, не самая простая. Только вот от разумных доводов колотить огненной дрожью не перестало, да и в машине такой накал вспыхнул вдруг, что, и не видя ничего, чувствовала, словно воздух плавким стал, вдыхался с трудом. Мужчина, определенно, все то же испытал. Откашлялся, как горло прочищая, шумно втянул воздух.

Блуд, и тот, тихо рыкнув, притих, будто затаился… Тоже уловил разряд, что между ними проскочил, выходит.

В который раз подумалось, что она рядом с Захаром ощущает себя так, как напротив шаровой молнии… И плевать, что многие сомневались в существовании такого природного явления! У Лэли имелось стойкое убеждение, что она эту самую молнию вживую видела, да еще и не раз… И вот такое же ощущение разбегающихся разрядов природного электричества по коже, как сейчас около Захара, испытывала. А еще некое восприятие переломного момента.

Рубикона, за которым все переменится.

Добрались до села быстро, как Захар и обещал. А все равно Блуд с такой радостью, судя по звукам, выскочил на землю, будто сутки ехали. Протопал к ней, ткнувшись мордой в бок Лэле. Подталкивал в верном направлении? Сложно сказать, вокруг все тот же калейдоскоп светлых пятен и тени. И много шума: разных голосов, звуков машин, смеха, споров…

Это ее дезориентировало после нескольких суток тишины дома Захара. Послушно ступила туда, куда собака толкала, надеясь, что Блуд и правда подсказывает… Оказалось, да, прямо к Захару в руки попала.

Оба рассмеялись.

— Кажется, он делегировал тебе свои полномочия моего поводыря, — потрепав высокую холку пса, шутливо заметила Лэля, и не думая отходить от мужчины.

— Просто он знает, кто главный, и каков верный порядок движения в нашем «строю», когда все вместе, — в таком же шутливом тоне, хоть и немного по-военному, отозвался Захар.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Крепко ухватил ее за руку, переплел их пальцы и повел куда-то, в неведомом направлении. Блуд трусил с другой стороны почти впритык, так, что Лэля чувствовала его мохнатый бок.

— Какая тебе мука нужна, лэля?

Захар остановился, автоматически оценивая количество людей, обстановку, самые свободные и простые пути, чтобы добраться до цели и… чтобы вытащить Лэлю отсюда максимально быстро, если появится такая необходимость. Не сказать, что действительно ждал нападения, однако на какой-то подкорке это въелось в голову и мышцы еще со службы, бессознательным стало — обеспечить безопасность подопечному «объекту». А уж сейчас, когда речь шла об этой конкретной девушке и обо всем том, что внутри Захара взметнулось, запылав, с момента ее появления в его жизни!.. Никому бы и в кошмаре не пожелал себе дорогу сейчас перейти или Лэлю хоть как-то зацепить… Предки! Да он не был уверен, что малейшего косого взгляда в ее сторону не окажется достаточным, чтобы сокрушить на корню все хлипкие заслоны, оставшиеся от его контроля и силы воли! Довольно будет, чтобы просто кто-то наступил ей на ногу в толпе…

Какого лешего потащил тогда Лэлю на рынок сейчас, если в таком состоянии? Хороший вопрос, главное, уместный. Блуд вон, прекрасно воспринимая настроение хозяина, настороженно водил мордой, выискивая, вынюхивая, высматривая любую угрозу и опасность. А Захар… Что ж, он был предельно искренним с собой, и четко понимал, что лучше уж так, чем сорваться наедине с ней. Лучше сосредоточиться на любой, хоть и бессмысленной, несущественной внешней «угрозе» и раздражителе, отвлечь самое себя, переключившись на ее защиту, чем рухнуть в совершенно иную пропасть своей одержимости и внезапно запылавшей потребности в этой конкретной девушке!

Ирония мира или судьбы, что она появилась в его жизни именно сейчас. Почему не на пару недель раньше? Или не через пять дней, скажем? Нет, Захар не жаловался, предки! И не отказывался! Ни за какие иные богатства в мире уже не отрекся бы от Лэли! Пришла. Появилась в его судьбе — и он принял. Пропал, так точнее будет.

Только вот сейчас ему во сто крат сложнее было просто самим собой оставаться… Или врет? Лукавит и перед ней и перед собой же? Как раз сейчас самое нутро наружу вылезало без малейшего усилия. Вот он, таков, как есть в реальности, весь нараспашку, считай, только на миг силу воли ослабь, лишь на секунду контроль из пальцев выпусти…

Но ведь это и страшно! Кто выдержит? Кто захочет принять такого?

А он не хотел ее пугать! Ни ради чего в этом мире. Все, что узнавал о Лэле, что сам улавливал и в ее словах, и в поведении, в манере держаться видел — убеждало только сильнее, что этой девушке уже довелось в жизни натерпеться и глотнуть жестокости и боли с лихвой. Меньше всего он хотел внести свою лепту. Адово пламя! Да он даже просто пугать ее не хотел, пусть и ненароком. До сих пор помнил, как заледенело все внутри вчера ночью, когда ее увидел в коридоре…

Она его услышала, сказала…

Неужели такое быть может? Тут даже Захару не верилось. Не то чтобы он в ее словах сомневался. Нет. Да и не звал же он Лэлю. Не голосом, это сто процентов.

И все же… Звал… Как себе соврать?

В душе, в разуме призывал, ревел от потребности, не поспорить. Но ведь и придушенного хрипа или звука из-за сцепленных зубов не вырвалось! Железобетонную гарантию дать мог кому годно! Он молчал. А она услышала…

Слишком непривычно, даже для него странно и заставляло думать.

Что было чертовски сложно делать, когда контроль и так слетел ко всем чертям, на последнем «лоскуте» воли болтаясь, будто оторванная взрывом конечность. Достаточно такого повидал по жизни. А сейчас сам ощущал себя месивом из перемолотых плоти и крови, принципов и остатков морали с честью. Потому что неистово, жадно и ненасытно нуждался в обладании Лэлей! А насколько это честно по отношению к ней?

— Мне нужна ржаная мука грубого помола. И пшеничная, тоже не высшего, — вырывав его из внутреннего чистилища, отозвалась Лэля. — И сахар… или у тебя есть? Хотя мне и меда хватит, кажется, — она остановилась, вынудив их всех замереть посреди дороги.

Правда, ни Блуд, ни уж тем более сам Захар не были против. Тут же остановились, продолжая «окружать» ее со всех сторон. И как-то без разницы, что остальным людям проход перегораживают. Никто в споры или полемику не вступал. Захара здесь знали и очень неплохо. У него были хорошие отношения с местными. Его семью уважало и ценило не одно поколение здешних жителей, да и не только из близлежащего села. И сам Захар помогал многим тут, и его отец с дедом годами.

Потому никто не возмущался, наоборот, приветливо здоровались кивками голов, в большинстве своем не решаясь заговаривать без причины. А он отвечал, делая вид, что не замечает любопытства во взглядах, направленных на Лэлю. И все равно желающих перекинуться парой слов, пожать руку да посоветоваться тихонько о своих делах хватало с головой, хоть Захар и давал понять, что не для этого на рынок приехал. Свои заботы имеются. Но и не отсылать же людей, если чувствует, как помочь… Ясное дело, так быстро не пройтись по базару.

Спасибо, Блуд отбивал всякое желание разводить долгие разговоры или устраивать споры, по какому праву стоят посреди дороги. Да и не заметил, пока все эти разговоры вел, чтобы хоть кто-то проявил или ненароком выдал, что знает девушку. Скорее, все с тайным любопытством разглядывали мимоходом, кто это рядом с «их» мольфаром?

В планах Захара, кстати, еще было заглянуть к Михаилу, тому самому проводнику, что привез к нему Лэлю… Предкам ведомо, что направляло этого человека, но Захар был ему благодарен. Да и обо всем, что видел или заметил Михаил, что разузнал о мудаке, привезшем девушку, хотелось выяснить подробно. Потому как иной информации пока не имелось.



Сармат сбросил утром сообщение, что ее нет в базе пропавших без вести. Это значило лишь то, что никто не подавал заявление о ее исчезновении. Информацию по приютам или вероятному варианту с усыновлением боевой товарищ еще проверял. Всегда с радостью помогал, а уж тут точно с энтузиазмом подошел, все заметив.

Сармат… который Артем, был не из местных, и попал в эту область во многом из-за Захара, кстати. Как-то приехал в гости к боевому товарищу в один из редких у них отпусков, да случайно встретил девушку, от которой взгляд отвести не смог… А может, и не случай, и вышло все именно так, как должно, потому и хотелось Захару несколько лет друга к себе в гости вытянуть…

Так и попал сюда из совсем другого региона, покинул свои степи, почему и позывной такой получил когда-то в учебке. Уволился, устраиваясь на гражданке, понял, что новый этап в жизни начинается. А с Захаром они всегда держались рядом, ценя и прошлое, и настоящую дружбу. Да и Артем нередко шутил, что именно Гризли, про «славную мольфарскую историю» семьи которого уже тут узнал в подробностях, ему семейное счастье «нашаманил». Захар только отмахивался от этих дружеских приколов.

Впрочем, не впервой приходилось выступать проводником чьих-то жизненных изменений, само собой как-то так складывалось. Для чего и Лэлю ждал, собственно… Только вон, как вывернуло…

— По муке понял, — хмыкнул по-доброму и даже с несвойственным себе умилением, веселясь от того, как сосредоточенно она отнеслась к «составлению» списка продуктов.

Нахмурилась, прикусила губу… а ему аж шею заломило от того, насколько поцеловать в этот момент захотелось, языком лизнуть, самому прикусить эти пухлые, алые губки, которым и не нужна никакая краска! Без всего этого его дурманят похлеще наливок. С ума сводят… Сама сладкая на вкус, как мед…

— Дрожжи нужны? — не особо в курсе от того, что там для теста нужно, поинтересовался, извлекая из недр памяти скудные познания в пекарском деле, стараясь отвлечься.

— Нет! — автоматически отрезала Лэля, причем так уверенно как-то, так убежденно. — Ой…

И тут же расстроилась почему-то. Прижала пальцы к губам, раздосадовано покусывая ноготь. На лице все эмоции написаны, ничего не прячет. А Захар читает ее, как открытую книгу, и упивается этим новым, непривычным опытом, кажется, все лучше понимая Сармата, кинувшего все, переигравшего жизнь заново, лишь бы невеста от него уже не убежала…

— Что такое, бесценная моя? — тише уточнил, наклонившись ближе и доверив Блуду следить за окружением. Почти целиком на ней сосредоточился. Обхватил плечо сильнее, словно дав понять, что в любой ситуации обеспечит поддержку и даст на ногах устоять.

— Я вдруг поняла, что на закваску тоже время нужно в первый раз, вырастить ее, чтоб толком созрела. С ней куда лучше, чем с дрожжами, и вкуснее. Только вот дольше. Кажется, до суток… А так хотелось тебя уже сегодня вкусным хлебом угостить, — похоже, искренне смутилась и расстроилась… его сокровище нежданное.

А у него в груди такой жар, что как ребра только не плавятся? И натуральным образом зарычать хочется, будто зверь дикий. Потому что она о нем заботу проявляет, для него…

Лезет, рвется наружу примитивное и дикое из каких-то глубинных пластов и подкорки, из генетического прошлого, что ли? А он все видимость контроля и владения собой создать пытается. Ну-ну, хоть бы тут на нее с этой жадностью всей не обрушится, вот уж правда! Но и теплом отдает от этого жара, смягчает та невероятная нежность, что Леля в нем вызывает, дает силы держаться дальше, секунду за секундой, наслаждаться просто тем, что рядом стоит, доверяя безоговорочно. И вот этим ее сомнением, и по-доброму расстройством от внезапного несовпадения планов, и физикой жизни теста даже.

— Ничего, я и завтра с удовольствием твоим хлебом полакомлюсь. И потом, лэля, я польщен, но ты не торопись пока, — мягко погладил он ее щеку, заставив отпустить руку. Отвел волосы от лица. — Нет же гарантии, что я успею за сегодня печь починить. Не то чтобы раньше доводилось таким заниматься, хоть и понимаю, что к чему. Так что будет время у твоей закваски нормально созреть. А пока мы можем купить лепешки и перекусить, как вчера, почти шаурма, — предложил с весельем, отвлекая Лэлю от любых тревог.

На ее щеках теплый румянец выступил, который ему тут же лизнуть захотелось. Девушка прикрыла веки, потеряв дыхание, похоже. И вдруг открыла глаза, «глянув» на него каким-то совсем иным взглядом, тем, что уже раз видел на ее лице, может, не столько «видящим», сколько «знающим», когда она про его суть заговорила.

— Можно и так. Ты прав, все успеем. На все времени хватит, — совершенно другим голосом, спокойным и теплым, согласилась Лэля. — Пошли искать муку, кто-то обещал побыть моими глазами, — усмехнулась.

Подняла свою ладонь, обхватив его руку, переплела их пальцы, словно ощутив, что именно этим его уравновесить может.

Муку нашли быстро, всех требуемых видов. Мед у них и так имелся. А вот найти приправы, которые хотелось Лэле, оказалось сложнее. Они уже минут десять бродили между прилавками, разыскивая, у кого можно было бы купить тмин в зернах, видимо, не особо популярный у местных. И тут Лэля почему-то остановилась, как с шага сбилась. Обернулась совсем в другую сторону.

— Что там? — спросила она, указав рукой в направлении рядов с одеждой и прочими товарами.

— Сорочки и вышиванки вроде, платки какие-то, рушники, — присмотрелся Захар к прилавку, на который она указывала. С другой стороны лениво переступил Блуд, которому очень хотелось хоть рыкнуть на всю эту гомонящую толпу. Захар по глазам питомца видел. Но пес стоически терпел их поиски и все «причуды».



— Мне туда почему-то очень подойти хочется, — будто смутившись, но и уверенная в необходимости, вздохнула девушка.

— Значит, пошли. Приостановим пока поиски тмина, да и одежду тебе какую-то заодно посмотрим, — не видел в этом ничего крамольного Захар, ведь и правда есть необходимость.

Повел ее через неширокую дорогу, подозвав Блуда ближе, а сам всматривался в этот прилавок, полный вышивки, не в силах понять, что настораживает? Да и почему Лэлю, вообще, туда потянуло? Пакеты с покупками в другой руке моментом стали мешать, ощущаясь обузой. Но не выкидывать же, ради них и приехали…

Сразу глаз цепляло, что Захар не знал человека, который продавал товар. А таких в селе не было. Честно сказать, «торговцем» или «продавцом» его даже язык не поворачивался назвать. Явно не местный. И точно не тот, кто привык угождать или привлекать покупателя.

У Захара все инстинкты замигали тревожными огнями, нервы натянулись, а в мозгу как сирены взвыли сигналом «ТРЕВОГА!!».

С этим человеком все было не так. От пронзительного-синего взгляда, слишком цепкого, чересчур внимательного, не пропускающего ни единой детали, излишне холодного, смертоносно буквально, уже изучившего их самих, по ходу, едва заметив, что свернули в его сторону… до осанки и привычки держаться в тени, даже на рынке в полдень… Ага, из него такой же торговец, как из самого Захара! Скорее, он и тут также мог бы поспорить на свое табельное оружие, что у него с этим мужчиной немало общего. Военное прошлое, как минимум. Хотя читалось в этом «продавце» и нечто еще более опасное… К тому же Захар нутром «своего» в этом мужчине чувствовал. Того, кто понимает, видит и знает куда больше остальных, и не то чтобы рад такому дару родных гор.

Высокий, не уступающий Захару ростом, но худощавый, словно весь в пружину сжатый, готовый ко всему. На голове бейсболка, укрывающая лицо в тени так, что только те внимательные глаза и видны толком. Еще казалось, что под кепкой продавец лысый, но Захар не стал бы утверждать.

У самой торговой точки не было ни единого покупателя, кстати, и это в базарный день, да при том, что у всех соседних продавцов бойко шла торговля. Правда, стоило уловить, каким взглядом мужчина одаривал любого, кто осмеливался потянуться к его товару, и ясно становилось, почему нет ни любопытных, ни желающих что-то купить. Было впечатление, если и не придушит на месте, то заморозит точно. И совершенно не желает отвечать на вопросы, что, как слышал Захар, люди задавали о вещах. Однако любой, кто переводил глаза с самих вещей на продавца, шарахался, ловя такие взгляды.

Этот же странный человек просто молчал, игнорируя всех, и в упор теперь глядя на то, как приближаются они. Очень своеобразная тактика продаж.

Блин! Все инстинкты Захара кричали о том, что надо хватать Лэлю в охапку и тащить подальше от этого прилавка. А вот девушка, наоборот, спокойно и уверенно двигалась к точке. И Блуд, хоть и насторожился, а с ощутимым спокойствием трусил в сторону незнакомца, пусть и было заметно, что опасность этого человека уловил.

Однако, наверное, учуял пес и что-то иное. Вот и опираясь на интуицию Блуда, а еще (по дурному, да, учитывая весь его опыт) на желание Лэли, в котором почему-то не хотел отказывать, он все-таки позволил им всем приблизиться к этому проклятому прилавку.

