Канатоходцы

1

Красный глазок над дверью мигнул и погас. Ли подвинул кресло к пульту и включил микрофон внешней связи.

— Младший блок-инспектор Ли Джексон к смене готов.

На светящихся экранах над пультом появились расплывающиеся зеленые полосы. Ли подкрутил верньер настройки. Полосы исчезли, и четкий металлический голос произнес:

— Блок номер триста семнадцать. Двадцать часов ноль-ноль минут по меридиональному времени. Восемьсот шестьдесят каналов под контролем блока.

Ли, довольный, откинулся в кресле. Вот и началось его первое самостоятельное дежурство. В специальном отделе Системы с новичками долго не церемонятся. Краткий курс теории механического контроля сна, два сеанса гипнопедии, отведенных на заучивание Библии Спящего Человека или Всеобщего Каталога снов и час практической демонстрации аппаратуры. Только вчера старший инспектор Бигль показал ему весь подконтрольный им механизм аппаратной, а уже сегодня Ли сам сидит перед пультом. Конечно, обязанности блок-инспектора не так уж сложны: просматривай сны, отобранные автоконтролем как отклонения от каталогических норм, и сообщай о них начальству. А уж кто прав и кто виноват, без него разберутся.

За спиной Ли почти бесшумно открылась дверь.

— Привыкаешь, сынок? — спросил вошедший Бигль.

Он был высок, грузен и малоподвижен, как бросивший спорт тяжеловес. Ему было явно жарко в его черном инспекторском мундире.

— Я посижу у тебя немного, ладно? — прибавил он.

Ли согласно кивнул. Ему нравился Бигль, его ободряющая улыбка и добродушная интонация в обращении. Вот и сейчас Бигль добродушно пожаловался:

— И чего это людям не хватает? Ложишься спать — загляни в Каталог. Выбери что-нибудь по вкусу и спи на здоровье. Хочешь из классики что-нибудь про аборигенов или про гангстеров, хочешь про супермена или про наших парней с Проклятого Шара — пожалуйста! Хочешь стриптиз какой-нибудь или спортивную драку для полировки крови — тоже не возражаем. Хочешь музыки — только выбирай: в Каталоге снов все джазы с сотворения мира подобраны. Набери индекс на сомнифере и смотри до утра. Так нет — им обязательно запретное подай!

— А скажите, сэр, — в наступившей тишине вопрос Ли прозвучал неожиданно громко, — как появились эти сомниферы? Откуда? Нам в школе о них не говорили.

— В школе, — насмешливо повторил Бигль. — Какой дурак будет писать об этом в учебниках? У нас не любят подробностей о прошлом. Ты что же, думаешь, Система Всеобщего Контроля существовала всегда?

Ли так не думал. Его вообще не волновал этот вопрос. Он вырос в обыкновенной семье, учился в обыкновенной школе, по обыкновенным учебникам и обыкновенным программам. Мир удалось отстоять от так называемого Свободного Содружества только потому, что власть вовремя взяла в свои руки Система Всеобщего Контроля, созданная мультимиллиардерами. Учебники называли эти слова, не раскрывая их смысла и скупо говоря о том, что разрозненным силам «свободного мира» удалось объединиться лишь тогда, когда его влияние, к сожалению, уже было утрачено почти на всех континентах. С тех пор, как утверждали педагогические компьютеры, заменившие преподавателей в начальных и средних школах, начался период счастья и благоденствия народа, основанный на электронной заботе о его мышлении и поведении. Ли даже не подозревал, что сам является винтиком этой машины, и честно считал, что сомниферы столь же необходимы человеку, как телеинформация и телесыск, электроли и видео, автоматическая гипнозарядка с утра и радости синтетической кухни. Сомневаться в полезности сомниферов казалось столь же бессмысленным, как и не признавать, скажем, реле искусственного климата.

— Все это так, сынок, — участливо заметил Бигль, — верно, но не полно. Нам с тобой о сомниферах положено знать больше. — Он, кряхтя, полез в задний карман брюк и вытащил засаленную синюю книжку в твердом пластиковом переплете. — Посмотри на букву «с» — сомниферы.

Ли взглянул на обложку. Выцветшее золото букв сообщало: «Инструкция для старшего персонала блоков СВК». И чуть ниже, помельче: «Секретные материалы».

— «СОМНИФЕР, — прочел Ли, — прибор — транслятор снов. На входы прибора поступает программа, откорректированная по Всеобщему Каталогу снов. Сомнифер дает направленное излучение, действующее на кору головного мозга. Рассчитан на непрерывное восьмичасовое действие. Изобретен в конце прошлого века Джакомо Секки, впоследствии одним из основателей и директоров фирмы „Сны на заказ“. В политической борьбе сомниферизация стала программным лозунгом победившей и находящейся ныне у власти партии. Фирма Секки со всеми ее гипностанциями переходит в собственность государства, превращаясь в один из важнейших рычагов Системы Всеобщего Контроля. На территориях так называемой Свободной интеграции запрещена…»

— Разные сны бывают, — сказал Бигль поучающе, — можно и по каталогу заказать, а потом повернуть по-своему. Скажем, президентские выборы. Порядок! А они закажут выборы какого-нибудь «свободолюбца». Были и такие в нашей истории…

Бигль не кончил. Осветился экран внешней связи, и молодой женский голос произнес:

— Шеф вызывает старшего блок-инспектора Бигля.

— Бигль слушает.

На экране появилось огромное, одутловатое лицо шефа.

— Как с двадцать третьим, Бигль?

— По-прежнему, шеф. Опять не включил сомнифер. Блок триста семь контролирует сон. Картины детства… старая женщина… ребятишки в вишневом саду. Какие будут приказания?

— Включите в список. Как его?

— Доктор Стоун, сэр.

— Зайдите ко мне.

Экран погас. Ли остался один. Честно говоря, он так и не понял, о чем шел разговор, видимо очень важный, если проявляет свою заинтересованность шеф. Доктор Стоун? Ли никогда не слышал этой фамилии.

2

Неоновая девица над входом в бар, периодически загораясь, сбрасывала с себя остатки одежды. Огненные буквы вспыхивали на черном стекле и фейерверком осыпались на горячий от зноя асфальт. Ли долго пытался понять этот оптический фокус, но, так и не разгадав его, подошел к двери и заглянул в ее большое, чистое и прозрачное, как воздух, стекло. Ему очень хотелось войти в зал, протолкаться к тому пустому столику около эстрады, который он заприметил, стоя у двери. Но он боялся. То был слишком фешенебельный для него ресторан: сюда приходили вернувшиеся из рейса космонавты, инженеры с рудников Второй Планеты, суровые отпускники с Луны. Он был не похож на пестрые забегаловки окраин Мегалополиса.

— Что задумались? Входите. — Чья-то рука легла ему на плечо.

Ли обернулся: на него ласково смотрел высокий рыжеволосый мужчина в черном селеновом свитере. Он ободряюще усмехнулся и подтолкнул Ли к двери:

— Пошли.

— Меня не пустят, наверное, — неуверенно проговорил Ли.

Вместо ответа, незнакомец взял его под руку и открыл дверь. Эскалаторная пластиковая дорожка подвела их к залу.

— Хотите получить свои семь фунтов под килем? — весело спросил незнакомец.

— Семь футов? — не понял Ли.

— Это же название ресторана. Разве не слыхали? Старое напутствие морякам, отправляющимся в плавание. Семь футов под килем — достаточно, чтобы не сесть на мель.

Незнакомец молча провел Ли по залу как раз к тому столику возле перламутровой раковины эстрады, который Ли увидел сквозь дверное стекло. Неизвестно откуда возникший метрдотель услужливо подвинул стулья.

— Мне, как всегда, «Рид», — сказал незнакомец. — А молодому человеку — «Семифутовый». Он у вас впервые. Коктейль специально для юношей, которые хотят вкусить радостей жизни.

Ли не ответил. Радости жизни, о которых иронически намекнул его спутник, уже начинались. С музыки, неизвестно откуда звучавшей и наполнявшей все его существо. С мигания мерцающих огней в воздухе, то вспыхивающих, то погасающих, то внезапно сменяющих цвет прямо над головой. С пения невидимого хора, доносившегося с пустой эстрады. Звуки томили, будили, звали, спрашивали о чем-то волнующем и сладостно непонятном.

— Вы что-нибудь чувствуете? — спросил незнакомец. — Радость, да?

— Откуда вы знаете? — спросил Ли.

— Нетрудно догадаться: в этом кабаке хорошая гипноустановка.

— Обидно. — Ли смущенно посмотрел на своего визави. — Не люблю, когда мне навязывают чужую волю.

— Я тоже не люблю. Увы… Но не принимайте все это так близко к сердцу: таких «мальчишек», которые здесь «влипают» и, главное, стремятся к этому, в одном только нашем городе десяток миллионов. А сколько их в стране, осчастливленной Всеобщим Контролем!

— Что вы подразумеваете? Я вас не понимаю, — спросил Ли.

— Неужели? — засмеялся незнакомец и нарочито гнусаво пропел знакомые каждому пошловатые строки: — «Сколько наслаждения свыше всяких мер… вам, как провидение, дарит сомнифер!» Этот оплаченный государством рифмач, по-моему, очень точно сформулировал отпущенные нам радости жизни.

Ли все еще не понимал: при чем здесь сомниферы? Неужели этот чудак ставит их рядом со здешней псиустановкой?

— Чему вы улыбаетесь? — спросил незнакомец.

— Простите, сэр, — начал было Ли, но тот перебил его:

— Зовите меня Док. Так меня все называют.

— Хорошо, Док, — согласился Ли. — Я только хотел сказать, что сомниферы и гипноустановки — совершенно разные вещи.

— Технически, — улыбнулся док.

— Не только технически, — с горячностью возразил Ли. — Гипноустановки одурачивают людей, а сомниферы действительно украшают жизнь, делают ее более интересной.

— Милый мальчик, — грустно сказал незнакомец, — вы нелогичны, но это от молодости. Если жизнь недостаточно хороша, то зачем же улучшать ее только во сне?

Ли подумал немного и не согласился.

— Это же развлечение, как и телекс! — воскликнул он.

— Телекс можно выключить, а сомнифер — нет! Вот и смотри до утра навязанный тебе сон. Или чужую волю — ваше выражение, юноша.

Ли задумался в поисках возражения.

— В конце концов, я сам могу придумать сон.

— И станете сонником.

— Да нет же! — Голос Ли даже зазвенел от обиды. — Кое-кто, а я — то знаю! Сонники смотрят запрещенные сны.

— А какие сны запрещены? — лукаво спросил Док.

— Каталог разрешает президентские выборы, а они заказывают выборы какого-нибудь «свободолюбца», — робко повторил Ли слова Бигля.

Док засмеялся.

— Какого именно? — спросил он.

— Их много было, — неуверенно сказал Ли.

— А все-таки?

— Нас не учили…

— Не знаешь, — сказал Док. — И никто из вас не знает — не учили. А кто знает, молчит. Странное у нас время. Вечером гипномузыка, ночью гипносон. Сомниферы, мой мальчик, — это фон трагедии народа, ее социальный пейзаж. Расскажите о сомниферах жителю другой планеты, и ему сразу станет ясно, в условиях какого общественного строя все это происходит и до какой духовной нищеты дошел этот строй. А пока прощай, — вдруг оборвал речь Док, — мне пора, а ты посиди еще, если хочешь.

Он расплатился и ушел.

— Кто это? — спросил у метра Ли.

— Доктор психологии Роберт Стоун, — почтительно сказал тот. — Хороший человек, только со странностями.

3

Ли посмотрел на часы: хорошо, что дежурство кончается. Он устало потянулся в кресле, закрыл глаза.

И снова в который раз перед ним возникло грустное лицо Дока. «Странное у нас время», — сказал он. Почему странное?

Ли машинально повернул верньер настройки экрана координационного центра. Изображение еще не возникло, но звук уже был: в привычной тишине блока раздался негромкий, так хорошо знакомый голос:

— Я к вашим услугам, сэр. Спрашивайте.

Изображение прояснилось, и сквозь розоватую дымку экрана Ли увидел огромный кабинет шефа и его самого за старинным, нелепым в этом царстве модерна столом, а напротив в овальном кресле — высокого рыжеволосого человека, который так внезапно и так тревожно ворвался в жизнь младшего блок-инспектора. Почему он возник в кабинете шефа? Что случилось? Ошибка диспетчера, забывшего выключить внешнюю связь, или заранее продуманный акт? Показательный допрос — Ли слыхал и об этом. Но при чем здесь доктор Стоун?

— Вы, конечно, догадываетесь, зачем сюда вас пригласили, — начал шеф.

— Привели, — поправил Стоун.

Шеф поморщился: он не любил резких определений.

— Допустим, — сказал он. — Назовем это так. Сами бы вы, наверное, не пришли.

— Не пришел бы, — усмехнулся Док. — Но я понимаю причину вашего «приглашения».

— Почему вы не включаете сомнифер?

— Он вреден для здоровья, — вежливо заметил Стоун. — Частое пользование сомнифером приводит к расстройству гипногенных систем. Вы не интересовались причиной роста психических заболеваний за последние годы?

— Кому, по-вашему, я должен верить: светилам современной медицины или заштатному эскулапу, возомнившему себя спасителем человечества?

— Я бы поверил заштатному эскулапу, — засмеялся Стоун. — Хотя бы потому, что он вас не боится.

— Действие сомнифера проверялось электронной машиной. По-вашему, она тоже боялась?

— Боялись программисты. Нужный ответ машины всегда можно обусловить заранее.

— Кокетничаете смелостью? Зря.

— Это не смелость. Это уверенность в своей правоте.

— И эта уверенность находит поддержку? У вас есть единомышленники, вероятно «сламисты», да?

— Любой порядочный человек найдет в «трущобах» единомышленников.

— Откровенное признание, Док, — засмеялся шеф. — Вы облегчаете нашу задачу. Но «слам» не однородная политическая организация. Это партия смутьянов, подключившая к себе всех недовольных, в том числе сонников и студентов-многознаек. К кому же вы себя причисляете?

— Вы ошибаетесь, сэр. «Слам» не партия и не парламентская оппозиция. «Слам» — это крик души народа, вопль ненависти к рабству, которое вы возвели в ранг государственного строя. У меня единомышленников больше, чем вы думаете…

— Выключить! — закричал шеф. Рука его нервно шарила по столу.

— «Я плюю вам в лицо… и та половина мира слышит меня!» — Доктор успел произнести строки какого-то стихотворения.

Но рука шефа уже нащупала тумблер, экран вспыхнул зеленым светом и погас.

— Передача прекращается по техническим причинам… по техническим причинам, — повторял диспетчер, словно убеждая себя в правдивости официального сообщения.

Ли тупо смотрел на потухший экран. Мыслей не было. Только одна еще так недавно непонятная фраза звучала в ушах: «Странное у нас время».

4

Бигль весело насвистывал что-то, искоса наблюдая за Ли, молча сидевшим у пульта.

— Включаю информационную запись блока, — сказал Ли.

На экране появилась диспетчерская космического корабля, и металлический голос произнес:

— Канал номер семьдесят три. Первая экспедиция на Вторую Планету. Космический корабль «Реджинальд» попал в метеоритный поток.

— Конец прошлого века, — сказал Бигль. — Гарроу тогда бы не выбрался, если б не корабль «Содружества». Какой дурак это смотрит?

Ли нажал клавишу на пульте. Металлический голос снова заговорил:

— Номер шестьсот семьдесят три. Айвен Лоу, студент Харперс-колледжа.

— Студент, — удовлетворенно протянул Бигль. — Я так и думал. Возьму-ка его на заметку.

Ли неприязненно посмотрел на Бигля и выключил экран. Откинувшись в кресле, закрыл глаза: мучительно хотелось спать.

— Что с тобой, малыш? Заболел? — услышал он встревоженный голос Бигля.

— Я слушал вчерашний допрос, — сказал Ли. — И я знаком с доктором Стоуном.

— Плохо, — задумчиво произнес Бигль, — совсем плохо.

— Что с ним сделают? — спросил Ли.

— Что надо, то и сделают, — сурово сказал Бигль и, заметив состояние Ли, прибавил с былой ласковостью: — Иди-ка, малыш, отдохни. А я покараулю твоих подопечных.

Оставшись один, он долго смотрел на дверь, словно пытаясь увидеть за ней Ли, медленно бредущего к выходу, потом грузно уселся в кресло юноши, подумал и недрогнувшей рукой включил микрофон.

— Старший блок-инспектор Бигль вызывает шефа.

На экране возникло желтое лицо начальника Главного управления Системы.

— Что случилось, Бигль?

— Довожу до вашего сведения, шеф, о нелояльном поведении младшего блок-инспектора Джексона.

— Из новеньких?

— Да. Недоглядели. Встречался с доктором Стоуном, шеф.

— Как разоблачили? Сомниферы?

Биглю не хотелось рассказывать.

— Сомниферы, шеф.

— Полезное дело. Но вы переросли его, Бигль. Вчера на заседании Совета олдерменов решено передать вам руководство общественной безопасностью всего континента. «Слам» становится силой, которую все труднее держать в узде.

— А Тейлор? — спросил Бигль, помолчав.

— С него хватит и контрразведки. Через час я вызову его вместе с вами. А с мальчишкой — по тридцать пятому параграфу. Придется изолировать.

Бигль выключил микрофон и подошел к окну. Далеко внизу маленькая фигурка Ли пересекала улицу по ажурному мосту. Вот она уже потерялась в толпе.

«Придется изолировать», — вспомнил Бигль и вздохнул: «Боюсь, что это нам не удастся».