Капкан для Империи

Глава 2: Ложь, видимая и невидимая

Очень, знаете ли, люблю Булгакова. Особенно его «Мастер и Маргарита». Есть там сцена, где одного гражданина привозят в дурку. Гражданин, конечно же, в дурку не хочет и искренне считает себя абсолютно адекватным человеком. Ну подумаешь, бегал с голым задом и иконой на груди по городу, с кем не бывает после насыщенного трудового дня.

Так вот, непоследней опытности доктор с тем гражданином беседует и ему предлагает: «Вы, батенька, только скажите что вы нормальный и мы вас сразу же отпустим. Зачем нам нормального человека в дурке держать. Так вы нормальный?»

С гражданином тем всё заморочено вышло, пусть его, судя по финалу, откачали.

А вот лично я ненормальный! Мне надо доктора и надо срочно! Я даже на психушку согласен, а лучше на две! И на укольчик, и на стаканчик-другой с Воландом!

Голова не болела, но с головой этой точно что-то было не в порядке. Перед внутренним взором мелькал калейдоскоп немых картинок-воспоминаний и воспоминания эти были не мои!

Так, стоп, а можно вон на той обнажённой эльфийке поподробнее? Стой первый размер, стой! Остановите киноленту! Не нужен мне этот лес с неземными исполинскими деревьями и непонятные, освещённые мерцающими кристаллами коридоры.

Огромным усилием воли я остановил «калейдоскоп» и попытался вызвать картинки из своей прошлой жизни.

Картинок не было…

МАТЬ МОЯ ЖЕНЩИНА!

Но я же помню! Институт помню, стройку помню, даже свою «джамхут артель» могу по именам перечислить, но всё это лишь словесная, лишенная картинок информация. Информация, если так можно выразиться, пастеризованная.

Так, спокойно, дышим глубже, дышим ровно. Всё объяснимо: я перепутал цитрамон с мухоморами. Принял двадцать грамм сушёного панцирного мухомора. У меня эту дурь в студенческой бытности сосед по общежитию после сессии частенько принимал. При этом просил нас прежде: «Пацаны, если я полезу в окно прыгать, вы, это, меня остановите, ладно…»

Заметьте, на первом курсе он ещё помнил, что наша комната на первом этаже находится.

Нет, не вяжется, сушёного мухомора у меня дома точно нет, даже водки, и той нет: пить, я помнится, лет в тридцать бросил. А сколько мне, кстати, сейчас?

Вот же приплыли, я не помню сколько мне лет!

А после наступила прострация или, точнее, средний паралич мозга, так как я осознал, что не помню, как меня зовут.

Кто Я?..

Вот жил столько лет и никогда не задумывался, насколько важно для меня моё имя. Как там говорят: «Не поймёшь ценности пока не потеряешь…»

Именно в этот момент и выскочило это непонятное сообщение:

И нет, перед моими глазами не появилась полупрозрачная табличка, как это обычно описывают в тупом ЛитРПГ. И голоса некоего «бога», как случается в не менее тупом РеалРПГ, тоже не прозвучало. Полученная информация была абсолютно новым опытом, неким знанием на уровне тела. Словно ты сам себе мысленно говоришь то, что и так прекрасно знаешь.

«Что за магический глаз?» — задал я сам себе насущный вопрос.

Однако ответа не последовало и это хорошо, значит шиза, похоже, не прогрессирует. Но прошли секунды и стало понятно, что обрадовался я рано. Мозг, непонятно даже откуда, выложил на стол не самое рядовое объяснение:

«Сейчас за мной наблюдает находящийся в другом месте человек. Наблюдает при помощи довольно сложной магии. Если нет желания чтобы он узнал, что я проснулся, необходимо не шевелиться».

Магия? Мухоморы? Везите меня в дурку!

Давайте отметим один важный момент. Несмотря на то, что в моём сознании к небу вздымался гриб термоядерного взрыва, состоящий из паники и запредельного охреневания, всё это время я был неподвижен. Почему? Да всё просто, в моём теле банально не было сил. Но это тогда не было, а стоило мне очнуться, как словно некий краник открыли, через который в меня нарастающей струйкой потекла жизненная энергия. И конкретно сейчас, при некотором моём желании, я бы мог простонать, матюгнуться и подняться с жёсткой подстилки, на которой лежу. Однако делать я этого не стал. А знаете почему? Да дураку понятно, что я попал в беду. И выходов из этой беды, к гадалке не ходи, ровно два — «нормальный» и «как обычно».

«Нормальный» — это проснуться в своей кровати и понять, что всё происходящее являлось банальным, в общем-то, кошмаром. А как тогда, спросите вы, выглядит «как обычно»?..

А «как обычно» — это совершить извилистый путь котлеты наоборот.

Именно… Залезть в анус и преодолев долгие метры пищеварительной системы, сопротивляясь в процессе напору прущего на тебя дерьма, методом блевания вырваться на свободу. И вырваться не милой котлеткой, а попахивающей кислятиной массой. А кто сказал, что будет легко?

Ы-ы-ы… Я чувствую свои длинные уши. Ладно, потом попробую ими пошевелить, а пока посмотрим «мультики», которые пытается показывать мне моё новое тело. А оно новое, ключи от своего старенького мерса готов поставить, что новое. Ведь я ясно помню, что раньше у меня на лбу было набито «Кирпич кидать сюда». И все эту надпись всегда видели. Шучу, конечно. Почти…

Короче, длинных волос у меня не было точно.

Задействовав свой чудом не пропитый в студенческие годы ум и килотонны приобретённой на стройке выдержки и смекалки, я принялся анализировать сложившуюся ситуацию.

***

Представьте себе картотеку. Ага, именно её — высокий стройный шкаф с множеством отделений, на каждом из которых написана буква алфавита или какая-нибудь строго упорядоченная цифра. В каждом ящичке лежит стопочка карточек. Они, в свою очередь, расположены по порядочку, аккуратные и красивые.

А после приходит он — Инвалид на мозговую деятельность сотого уровня. У меня на стройке такие исключительно песок сеяли, я им даже кирпичи таскать не доверял.

Приходит он и содержимое всех этих ящичков сваливает в растворосмеситель или, по-народному, в бетономешалку. И нет, он этим не ограничивается, он у нас тот ещё затейник. Он берёт после большую советскую энциклопедию (которая вроде как я), выдирает из неё все страницы с картинками, после чего закидывает все тридцать томов всё туда же, к многострадальным карточкам.

А теперь возьмите платочек, сейчас вы будете меня жалеть…

Следом «добрый человек» засыпает в сместитель мешок цемента и льёт пару вёдер воды. На пропорции ему плевать, ведь получившуюся массу всё одно зальют в отсек космической ракеты, которая полетит в другой мир. Фэнтезийный, мать его, мир!

Знаете, в некоторых моментах я завидую парню, в теле которого нахожусь. Лично моя жизнь точно была скучнее. Пусть картинки были бессвязными и не всегда понятными, но этот парень много где побывал и много с кем пообщался. Похоже была у него и любовь, кстати одна, но такая, что второй не надо. И всё вроде бы на первый взгляд хорошо, но отчего-то мне кажется, что побеждать владыку демонов или лишать девственности императорскую дочку меня не отправят. Не буду темнить, многое из увиденного мне не понравилось. Этим телом убивали и его пытались убить. Однажды оно попало в плен к простым парням с простыми доспехами и мечами. Тогда ему сломали обе руки, для начала…

Короче, какие-то «девяностые», а не фэнтези.

А ещё я, точнее он, состоял в некой структуре или организации. Рвано всё и запутанно, но последние годы прошлый владелец данного тела провёл в людских городах, где крутился среди людей и встречался с другими эльфами. И лица у них при приватном общении были такие, что только печати «Длинноухое КГБ» на лбу не хватало.

Важно и удивительно и то, что у меня нет аудиальных воспоминаний этого парня. Ощущение такое, что вся слуховая и мысленная информация — это, собственно, «Я». А всё что связано со зрением и, частично, с чувствами и ощущениями это — «Он». Из-за этой странности и запутанности я даже имени его не знаю.

Да и хрен с ним, с чужим то именем, своё бы вспомнить!

Далее. Отчасти это невероятно, но я думаю на незнакомом мне языке и думаю настолько гладко и привычно, что даже не заметил этого сразу!

Смешно, но наверно стоит порадоваться, что языковой вопрос, похоже, решён. В любимом мной фэнтези с этим обычно плохо, вечно авторы всякий тупизм выдумывают. Какую читерскую магию или глупые медальоны-переводчики.

Кстати, возможно именно из-за этого «языкового барьера» я и забыл как меня зовут. Возможно, но не факт…

Ах да, по моим субъективным ощущениям, я занимаюсь самокопанием и обдумыванием своего положения уже не менее трёх часов. Блин, спина затекла и голова разболелась.

Помните я говорил про приоткрытый краник? Примерно через полчаса после пробуждения голова моя стала ясной как никогда и сейчас мысли летают словно сверхзвуковые самолёты, а выводы делаются легко и чётко, как после литровой клизмы хорошего кофе. Хм, интересно, это потому, что я теперь эльф или меня чем таким накачали?

Вы там платочек для слёз не убрали? В воспоминаниях я видел своё отражение. Давайте поплачем вместе: в прошлой жизни у меня был длиннее… Китаец какой-то, а не эльф.

Так, о чём это я?

Так вот, я разобрался в магии. В своей личной магии. С которой у меня, с одной стороны очень хорошо, а с другой плохо. Короче, с моей магией всё просто, так как она, если в игровой терминологии, «пассивная». В наследство от прошлого владельца тела мне достались два навыка — «Сокрытие магических способностей» и «Обострённое чувство магии». Последнее, как можно догадаться, и предупредило что за мной наблюдают.

В этот момент дверь скрипнула и отворилась. В мою небольшую комнату проник свет.

Эй, эй, ребята, не гоните коней, я ещё не прикинул как стоит себя вести. Ну и ладно, будем разбираться на лету, ведь от разговора, похоже, не отвертеться.

***

Несмотря на ранний час и близость к окраинам, на улице было людно. По широкой мощёной мостовой к центру столицы неторопливо тянулась вереница гружёных припасами телег и двуколки извозчиков, возницы которых цепко зыркали по сторонам, боясь пропустить клиента.

Куда более бодро прочь из города шли пованивающие мусоровозы — большие телеги в кузова которых были встроены закрытые плотными крышками чаны. Крышки не спасали, отчего от дороги ощутимо пованивало дерьмом. Привлекая взгляд, в потоке мусоровозов порой попадались запряжённые двойками лощадей богато украшенные экипажи.

«Среднего не дано — дерьмо и золото. При этом второе иногда умудряется смердеть куда зловоннее первого», — держась ближе к краю улицы, устало подумал Летто, после чего вспомнил свой небольшой южный городок, большая часть улиц которого в это время года превращалась в практически непроходимую кашу.

Пусть молодой человек и жил в столице уже шестой год, но его до сих пор восхищали мощёные светло-серым булыжником столичные дороги и тротуары. Поговаривали, что отстроивший столицу Айхаро II, прозванный в народе «Строитель», более четверти полученной от освоения «Золотого лабиринта» прибыли потратил на то, чтобы выложить дороги и тротуары возводимого им города этим светлым Аркаганским гранитом.

И Летто, как выпускник Имперской академии магии охотно данной информации верил. Полученных во время обучения дополнительных знаний по математике, экономике и географии хватало чтобы, пусть и очень грубо, прикинуть объём камня и стоимость работ, после чего вспомнить, что даже по прямой до Аркагана не менее четырёхсот имперских миль и что в те давние времена Аркаган и лежащие за ним Белые горы ещё принадлежали гномам, которые отдавали данный камень далеко не бесплатно, пусть и в виде аккуратно нарезанных блоков.

Подобные растраты, по скромному мнению Летто, были исключительно правильным решением, показывающим, что Айхаро «Строитель» являлся человеком мудрым, дальновидным и понимавшим, что содержимое императорской сокровищницы прихватить на тот свет ему вряд ли удастся. И если верить достопочтенному Хидарго Римарису — так звали профессора, читавшего Летто историю, после смерти Айхаро II, принявший власть Граам I, долгое время пребывал в сильной прострации и предполагал даже, что почивший отец действительно прихватил имперскую казну на тот свет. Когда же стало ясно, что не только казна, но и многовековые накопления императорской семьи были потрачены на строительство новой столицы, Граам пришёл в ярость и первым делом объявил развенчание культа личности своего отца, а после, собрав собственные и вассальные силы, отправился на север — громить и грабить богатые свободные города. В общем, занялся тем, чем периодически занималась Империя Осторонгов.

Всё в той компании шло хорошо, пока силы коалиции не дошли до Зорама — третьего от реки Глубоководной свободного города. И здесь почти шестидесятитысячный экспедиционный корпус завяз, остановился, а после захлебнулся собственной кровью и дерьмом. Во время тех, произошедших более ста семидесяти лет назад событий, впервые прозвучало имя Аластор, или, как этого человека начали называть позже — Великий некромант севера. Кость, которую Осторонги уже почти два века не могли разгрызть, проглотить и переварить.

Поймав себя на том, что мысли его зачем-то понесло в глубину истории, Летто, оторвав усталый взгляд от светлого тротуара, посмотрел вперёд, туда, где мостовая и стоящие по её краям чёрные мрачные дома сначала поднимались в горку, а после резко ныряли вниз, словно обрушиваясь в некую преисподнюю.

«Проклятый чёрный город», — подумал про себя молодой человек и мысленно воздал хвалу почившему Императору, повелевшему сделать светлыми в этом мрачном городе хотя бы дороги, ведь всё, или почти всё, в имперских городах было построено из чёрного мрамора — строительного материала во многом замечательного, кроме, разве что, своей внешней мрачности. И не будь этих светлых дорог, столичные улицы смотрелись бы совсем уж мрачно и наверняка сводили бы с ума.

«Но ведь в моём родном Дриндоре все построенные из камня строения такие же чёрные и ничего. Наверное это дело привычки и мрачность подобной архитектуры начинаешь осознавать лишь в сравнении», — подумал Летто и пройдя небольшой подъём, оказался там, где, собственно, должен был находиться спуск в упомянутую ранее преисподнюю.

Никакого спуска, однако, за подъёмом не оказалось. Точнее оказался, но самый обычный, когда дорога полого устремляется вниз, а дома построены ступенями и переплетены между собой извилистыми улочками с частыми лесенками и арочными переходами.

Из-за уклона вниз идти стало легко и солидно уставший после долгой смены молодой человек быстро добрался до своей цели — представительного двухэтажного дома, что смотрел на центральную улицу фасадом, а своим массивным телом, словно какой чёрный гад, уползал вглубь спального квартала.

«Доходный дом «Бродяга Том», — оценив взглядом строение, служившее ему жильём уже более года, подумал Летто.

Доходный дом «природную» мрачность которого владелец попытался приглушить светлыми деревянными ставнями, относился к так называемым «съёмным домам среднего класса». То есть, являлся относительно приличным местом для проживания, куда не пускали всякую ненадёжную шушеру. Точнее не то, что бы её сознательно не пускали, скорее естественно отсеивали. Производилось подобное отсеивание обычно двумя способами, либо накладыванием определённого фильтра на жильцов, либо же звонкой монетой, а именно необходимостью оплачивать вперёд длительный отрезок съёма.

«Том» относился к первому типу, и чтобы снять в нём комнату для проживания, необходимо было либо иметь жетон принадлежности к любой официальной гильдии, либо же быть студентом или госслужащим. Летто вот сейчас относился к госслужащим, для которых в «Томе» были свои, льготные тарифы. Впрочем, он не платил за проживание ни медяка, так как, о чём знали очень немногие, доходный дом принадлежал Культу.

Толкнув тяжёлую, оббитую потемневшей медью дверь, молодой человек попал в небольшой холл, из которого в глубь строения шёл продолжительный коридор с имеющимися по его бокам дверьми. Здесь же, с боку, находилась лестница на второй этаж.

В холле, откинувшись на спинку удобного стула, за небольшим конторским столиком сидел старичок-дежурный. Увидев постояльца, он оторвался от периодического журнала и взглянув на вошедшего лениво-апатичным взглядом, положил на край стола конвертик серой бумаги. С безразличным видом взяв и развернув записку, Летто прочитал:

«Твою просьбу по поводу книг выполнил, единственное, за «О магической силе и медитации Асилиция Гентро» в библиотеке взяли залог в две серебряных монеты. Ты знаешь моё финансовое положение… И да, это намёк, верну как получу залог обратно. По поводу той статьи, которую я готовлю для гильдейского журнала, жду твоего мнения немедленно, но что даже более срочно, я узнал, что столь необходимая тебе книга — «Общий обзор магии души» Ридорфа Ориторгского 4186 года издания есть у хозяина доходного дома. И он, представь себе, не против её тебе одолжить. Однако книга ценная, отчего он хочет видеть тебя лично, зайди к нему до обеда, он будет у себя».

Пусть выглядела записка невинно, на деле её оставил его столичный куратор.

Прочитав последние предложения, молодой человек не то что бы напрягся: предсказуемо, что глава столичного отделения Культа рано или поздно захочет с ним встретиться, но вот то, что встреча эта произойдёт настолько скоро…

Не сказать, что внутри Культа соблюдалась жёсткая внутренняя конспирация, и всё же контакты и обмен информацией осуществлялись исключительно по необходимости. Сам Летто, например, на текущий момент общался лишь с куратором и посыльным и даже не знал толком кто из постояльцев «Тома» принадлежит организации, а кто просто временно проживает в этом сравнительно удобном и недорогом месте.

Обдумывая прочитанное, молодой человек подумал:

«Это точно связано с моим заданием оставить в камере иномирца змейку. Но зачем нужна личная встреча? Ладно, нечего гадать, необходимо поторопиться».

Выйдя из доходного дома, Летто, пройдя всего ничего, свернул с центральной улицы на боковую и пройдя по ней где-то две сотни шагов, оказался в глубине квартала. Целью его являлся обнесённый кованой решёткой и обсаженный зеленью уютный двухэтажный особняк владельца доходного дома. Глядя на это, пожалуй слегка вычурное здание, молодой человек невольно подумал, что лучшая конспирация не прятать, а правильно «положить» на самом видном месте.

Высокие витые ворота меж двух массивных каменных столбов оказались ожидаемо закрыты, а вот у открытой калитки рядом дежурил вооружённый дубинкой охранник: носить холодное оружие в открытую в столице дозволялось лишь членам организаций напрямую подчинённых имперской канцелярии.

— Я к господину Гирандоту, он ждёт меня, — обратился молодой человек к рослому охраннику на воротах.

Охранник, осмотрев визитёра внезапно осмысленными для двухметрового детины глазами, кивнул и молча указал взглядом в сторону особняка.

«Действительно ждут, все предупреждены», — слегка занервничал Летто, хотя поводов для волнения вроде бы и не было, более того, имелись поводы для похвалы.

Подойдя к особняку, молодой человек поднялся по короткой лестнице из всё того же чёрного мрамора и оказавшись у двойных дверей, положил ладонь на врезанный в дерево двери белый каменный диск сантиметров тридцати диаметром.

Почувствовав лёгкий укол магического отклика, он произнёс:

— Летто Ранибург, постоялец «Тома», пришёл к господину Гирандоту за книгами, за меня договорено.

«Дорогая штуковина», — подумал он, разглядывая вмонтированный в дверь диск.

Впрочем, данное магическое устройство было ему знакомо. Подобный «Диск оповещения» стоял перед кабинетом ректора Имперской магической академии и Летто, как прилежный и многообещающий студент, пару раз с ректором встречался.

Где-то внутри двери щелкнул тяжёлый механизм скрытого засова, после чего раздался приятный мелодичный звук колокольчика.

«Интересно, засов открывается магией или механический, наподобие тросового привода?» — задался ненужным в общем-то вопросом молодой человек и взявшись за ручку, потянул дверь на себя.

Створка открылась мягко, но не без усилий, пропустив Летто в богатый, застеленный узорным паркетом и оклеенный приятными зелёными обоями холл.

Навстречу гостю, с имеющейся в холле изогнутой лестницы, спускался средних лет, одетый в серую мантию человек. Спустившись, он, стройный и холодный, вперил в гостя взгляд блестящих карих глаз, после чего довольно приятным голосом произнёс:

— Боги могут указать путь к цели, они даже могут расчистить его от препятствий, но они не сделают за тебя ни одного шага. Как прошло?

Произнесённая фраза являлась паролем, указывающим на право говорящего знать полную информацию о его текущем задании.

Закончив говорить, мужчина протянул гостю массивный черный браслет. Приняв его, Летто разомкнул артефакт на две половинки, после чего сомкнул их на левой руке, отменив тем самым действие печати молчания.

«А вот эта штука стоит подороже всего этого особняка вместе с доходным домом, вот только вряд ли кто-то согласится её продать», — подумал он о браслете и взглянул на похожего на монаха мужчину.

«Вряд ли это глава, скорее всего внутренний координатор», — решил Летто, после чего ответил:

— Общее положение дел в рамках ожидаемого, дополнительное же задание прошло неожиданно удачно.

Густые брови на тонком обветренном лице привратника приподнялись. Удовлетворённо кивнув, он произнёс:

— Глава ждёт тебя наверху, всё расскажешь ему.

Произнеся это, привратник вольготно уселся на один из имеющихся в холле удобных диванов. Летто же поспешил подняться по лестнице наверх, туда, откуда встречающий его человек только что спустился.

Поднявшись и оказавшись в коротком коридоре, молодой человек подошёл к находящейся в конце коридора двери и бросив взгляд на позолоченную дверную ручку, невольно подумал:

«А это правильно, что глава отделения живёт в подобной роскоши?»

И тут же ответил на свой вопрос:

«Более чем. Отец говорил, что по легенде он зажиточный владелец доходной недвижимости. В меру кутит, имеет множество дружеских связей с мелким дворянством, большой поклонник Культа Четырёх богов и умеренный нашего — Белого, что особо не скрывает, но и не выпячивает, всё же культ запрещён. Имеет хорошую репутацию у имперского сыска и разведки, которые держат его на хорошем счету за охотное сотрудничество. В общем, идеальная легенда, чтобы вполне открыто заниматься всем тем, чем он занимается, не вызывая при этом ровно никаких подозрений. Даже встретивший меня монах будет выглядеть для постороннего заглянувшим к Главе знакомым из Культа Четырёх».

Постучав в дверь двумя быстрыми стуками и одним как бы ненамеренно с паузой, Летто в ожидании замер:

Немедленно с той стороны двери донеслось:

— Входите…

Открыв дверь и переступив порог, молодой человек оказался в богато обставленном небольшом кабинете, в одной из стен которого имелось большое светлое окно.

Спиной к окну, за усыпанным бумагами столом сидел немолодой, однако свежий и энергичный круглолицый человек, весь вид которого дышал жизнью и деятельной энергией. Если бы не глубоко посаженные, искрящиеся хитростью и умом глаза, то первое впечатление вполне можно было бы выразить как «Удачливый и в меру сообразительный рубаха-парень». Но глаза хозяина кабинета меняли всё. Это были глаза человека, который видел в жизни очень много всего и немало из увиденного хотел бы забыть, пусть оно и не сломило его веру в себя и людей.

Но сейчас внимание Летто привлёк другой, сидящий в кресле напротив стола человек. Находясь к вошедшему в полупрофиль, он был одет в представительный зелёный камзол, а лицо его, что и послужило главной причиной притягательного интереса, было закрыто изящной, слегка пугающей фиолетовой маской, в узких прорезях которой светились наполненные твёрдостью и жизненным опытом глаза.

«Маска — магический артефакт, наверняка добытый в Лабиринте», — подумал Летто, у которого на такие вещи имелось врождённое чутьё, доставшееся ему возможно от отца, который первую часть своей жизни тянул лямку исследователя лабиринтов.

— Подойди Летто и не стесняйся, мы очень ждём твоего доклада, — улыбнувшись доброй и предрасполагающей к себе улыбкой, произнёс сидящий за столом глава отделения.

Повинуясь, молодой человек приблизился к столу.

Обращаясь к молодому человеку, Глава кивнул на человека в маске:

— Позволь тебе представить Летто, Гараций — доверенный представитель лорда Арингтона.

Молодой человек не видел лица сидящего в кресле человека, однако заметил сверкнувшие паникой глаза в прорезях маски, которая быстро превратилась в крайнее неодобрение. Вздрогнув, сидящий пристально взглянул на гостя, после чего впился в главу взглядом немого протеста.

— Ты должен знать Гараций, как мы ведём дела, — ни на миг не смутился глава отделения. — И дело даже не в том, что мы связаны клятвой нашим богам. Просто сейчас тот случай, когда недостаток информации может снизить эффективность, а она нам в предстоящем деле ох как потребуется. К тому же Летто вернулся как раз оттуда, куда пока и не мечтают проникнуть твои люди. И пригласил я тебя, как ты уже наверно догадался, исключительно из-за его удачного внедрения.

Глаза за маской успокоились, но не погасли. Напротив, они засияли и вцепились в молодого человека той хваткой, какую чувствует на себе воробей, попавший на прицел быстрокрылому соколу.

В голове Летто закрутился водоворот мыслей. Парнем он был не глупым, да и его отец занимал в одной из ветвей Культа не последнее место, отчего молодой человек был в курсе некоторых тонкостей и отношений.

Как бы не силён был имперский совет и подконтрольные ему организации, щупальцами которых император оплетал занимаемую Империей территорию, территория эта была слишком большая, чтобы полностью отказаться от принципа «разделяй и властвуй». Как итог, имперские окраины находились в подчинении вассальных лордов, и «Южный» лорд Арингтон Дорнинг являлся одним из них.

Обладая весомой долей самостоятельности, лорды перечисляли в имперскую казну некоторую часть от собранных на своих землях налогов, были обязаны допускать в местные органы управления имперских чиновников и, что возможно самое важное, пользовались на своей земле единым для Империи сводом законов.

И с перечисленным, собственно, никаких проблем не было. Проблемы крылись в желании императорского дома держать вассалов на коротком поводке и иметь твердую уверенность, что на их территориях не произрастёт никакой заразы недовольства. А чему расти, стоит отметить, имелось.

В голове Летто мелькнула смутная догадка и догадка эта напугала его самого, отчего была немедленно отметена на задворки сознания. Да и какой смысл играть в догадки, ему сейчас наверняка многое расскажут.

Пока же стоило держать в уме то, что на подконтрольных Дорингам южных окраинах, их культ, в отличии от остальной территории империи, хотя и был формально запрещен, не подвергался, однако, открытым притеснениям.

— И так Летто, — продолжил Глава, — раскрой пожалуйста суть своего задания и, что нам особенно важно, нет ли подвижек в задании второстепенном.

Кивнув в знак того, что суть вопроса ему понятна, молодой человек начал свой отчёт.

***

Дверь медленно отворилась и впустила в помещение закованного в латную броню мужчину. В руках латник держал фонарь, который, наконец, осветил мою скромную опочивальню. И опочивальня у меня, стоит заметить, минимум на пять звёзд в минусовом эквиваленте.

За латником внутрь вошли двое. Один стройный и высокий как солитёр на параде, второй приземистый, полненький, с приятным мясистым лицом. «Солитёр» был одет в нечто похожее на шерстяной плащ или, если по фэнтезийно-крестьянски, в мантию. «Мясистый» же выглядел чуть ли не по земному: холщовые штаны, подобие шерстяного свитера, поверх которого была надета коричневая кожаная куртка. Почти обычная, разве что молнии и всякие железные рюшечки отсутствуют. Короче, можно уверенно сказать, что одежда вошедших слабо напоминает дублёные необработанные шкуры животных. Конечно-же имелась на ногах визитёров и обувь — вполне приличного покроя кожаные сапоги.

За данной, явно не относящейся к работникам меча и топора парой, вошёл ещё один «вооружённый» фонарём стражник. Но шутки в сторону, мечи на поясе этих ребят самые что ни на есть настоящие, пусть и находятся сейчас в ножнах. И это тоже важно, ведь мечи не фантастические бластеры и даже не привычный земной огнестрел, отчего делаем вывод: уровень цивилизации здесь вряд ли дотягивает до 20 века.

Общее впечатление от вошедших меня слегка успокоило. Собранные, уверенные и настороженные. Настроение рабочее, резать меня точно не собираются.

<Ваше физическое состояние было оценено>

О, шиза проснулась. Ну ладно, так и быть, не шиза, магия

Использовал оценку на моё бренное тело явно «Солитёр». Если нет, то зачем он на меня пялится, словно я девка румяная? И вообще, они это зря, ведь я, собственно, даже не шифруюсь: повернул голову в их сторону и с настороженным интересом изучаю вошедших.

И на душе у меня, кстати, неспокойно.

Закончив сверлить меня глазами, обладатель мантии встретился с «Мясистым» взглядом, после чего кивнул и прошмыгнул назад в открытую дверь, торопливо из помещения удалившись. Куда же ты, родной, а поздороваться и обняться?

И всё же я чувствую, что попал. Боже, за что ты меня так наказываешь? Да ясно за что. За то, что по характеру я вредный, стебущий всё живое сукин сын. Да, все знали, что человек я надёжный и что если в моей бригаде хорошо работаешь, то не менее хорошо и вовремя получаешь. Но не дай боже тебе неразумному косячить по мелочи, я тебе такого расскажу, что две ночи спать не будешь от воспаления совести. Ну да ладно, это теперь вроде как в прошлом.

— Как вы себя чувствуете? — вкрадчивым и осторожным голосом поинтересовался «Мясистый».

<На вас использовано очарование. В связи с вашей осведомлённостью, действие магии минимально>

Т-а-а-а-а-к… Я уже завидую этому парню, как бы мне подобный навык пригодился по жизни. А то ресторан, цветы, ухаживания. А вот себе я не завидую, ведь меня, похоже, обрабатывают.

Так что же делать? Что говорить? Как себя вести?

Да понятно что, необходимо как и всегда следовать наставлениям деда. Дед у меня был — бомба. Сто кило закалённого в горниле второй мировой войны тротила. Ну да, про «закалённый тротил» глупость, конечно, сказал, но суть отражает.

Так вот, первая заповедь моего деда звучит так:

«Внучок, никому не доверяй. Доверять, внучок, нельзя даже себе. Начнешь себе доверять, а потом съешь что-то несвежее и узнаешь, что и себе доверять нельзя».

Ну, с доверим к этим парням у меня всё в порядке, по причине того, что его нет вообще.

Сложность сейчас в том, что за первой заповедью моего деда следует вторая, помогавшая мне в жизни не меньше первой:

«Внучок, никого никогда не обманывай. Имея дело с серьёзными людьми, ты попадёшься на лжи только один раз, после чего на всю жизнь станешь для них человеком несерьёзным».

Так вот, врать я не люблю. Принципы у меня такие. Жаль только что-то мне подсказывает, что всего этим парням говорить точно не следует. Ладно, послушаем для начала, что они мне сами скажут:

— А как должен? — приподнимаясь и садясь в нише так, чтобы видеть вошедших, поинтересовался я.

Лицо «Мясистого» приняло озабоченный вид, после чего он затараторил своим приятно-гипнотическим голосом:

— Я знаю, что у вас сейчас множество вопросов и что вы, должно быть, испытываете серьёзное волнение. Да и не буду темнить, положение ваше незавидное. Более того, можно сказать, что попали вы в большую беду. Но спокойствие, первым делом спокойствие, из беды этой есть выход. Я всё вам расскажу и, конечно же, отвечу на все ваши вопросы. А сейчас мне очень важно знать, как вы себя чувствуете. А вам, поверьте, очень важно, чтобы о вашем самочувствии знали мы.

Вот же убаюкивающий сукин сын. Знаете, а ведь я ему почти верю. Почти… У меня при жизни имелась одна магическая способность. Я мог засунуть палец в свежий раствор и волшебным образом узнать сколько мешков цемента спёрли у меня со стройки. Так вот, мне не надо ничего засовывать в данного индивида, чтобы знать, что что-то тут не так. И сильно хотелось бы понять, что именно.

— Я чувствую себя прекрасно. Голова работает очень хорошо, — честно ответил я.

И это правда. Ведь не будь сейчас моё сознание разогнано до неприличных скоростей, я бы запинался и тупил, ведь общаясь с данным индивидом, я произвожу похожую на внутренний перевод процедуру. А как иначе, ведь думаю я на незнакомом для себя языке и понимаю его лишь потому, что происходит некий образный перевод. Не в смысле картинок, а в смысле значений.

Блин, или всё не так? Ну не могу я толком происходящее объяснить. Хрень в общем в моей голове творится не совсем мне понятная. Но суть её проста, я понимаю что мне говорят и могу отвечать.

Ответив на вопрос о своём самочувствии, я уставился на «Мясистого» внимательным взглядом, на который он приветливо улыбнулся.

— Неужели не хотите спросить, куда вы попали? — осторожно поинтересовался он.

— Вон туда я попал… — кивнув в угол помещения, буркнул я.

Три пары глаз проследили направление моего кивка. Стражники, которые, держа фонари, настороженно стояли по бокам от «Мясистого» хмыкнули и переглянулись, но тут же придали себе отстранённо-сдержанный вид. Дисциплинированные, однако, парни.

Обладатель же кожаной куртки какое-то время тупил на два каменных бортика, между которыми имелась чаша-углубление и небольшая дырка. Дырку я правда не видел, но исходя из того, что из угла попахивало дерьмом, был уверен, что она там имеется.

«Мясистый» укоризненно покачал головой и обнадёживающим тоном произнёс:

— Ещё раз повторюсь, ваше положение далеко не отчаянное и, если вы будете следовать нашим просьбам и рекомендациям, уже через четыре дня, очень возможно, окажетесь дома. В своём родном мире. Как вас, кстати, зовут?

— Я не помню, — ответил я.

— Ай, яй, яй. Да, увы, в таких случаях как ваш, подобное случается. Скажите, а что вы помните? Попробуйте выцепить ваше последнее воспоминание.

А вот это, барбос щекастый, я тебе, пожалуй, рассказывать не стану. Так как хреновое это воспоминание. Неприятное. Вот я словно мотылёк за мутным стеклом, а вот, после, меня начинает насильственно затягивать в это — чужое для меня тело. С невыразимой не телесной болью скручивает и тянет. И я интуитивно понимаю, что происходит данный процесс по воле сосредоточенных мудил в мантиях.

Мне, кстати, по молодости вторая заповедь деда не понравилась. Это та, которая «Не ври людям внучок». И я, как всякий считающий себя самым умным малолетний дебил, немедленно деда подловил. «Дед, говорю, а вот если тебя нацисты в плен возьмут, ты им что, всю правду расскажешь, да?»

Когда я после от дедовской затрещины очнулся, старый пердун поднял палец вверх и авторитетным тоном заявил:

«Если попадешь в плен внучок, врать нельзя особенно. Коси под дурака, недоговаривай, путай врага и маневрируй».

И уж поверьте, в вопросах попадания в плен мой старик разбирался не понаслышке.

Руководствуясь данным подходом, я ответил на заданный вопрос следующее:

— Что я помню? Помню, что мы весь вечер с товарищем Гариным его гиперболоид чинили, а после? После я спать лёг. А проснулся уже здесь. Сначала пошевелиться не мог, а далее картинки немые полетели. Ну я и лежал, просматривал их, пока вы не пришли.

— Ага, ага, — удовлетворённо закивал «Мясистый». — А что вам снилось не помните? Поверьте, это очень, очень важно. От этого напрямую зависит вернётесь ли вы домой.

— Снилось что-то конечно, но очень смутное. Вот, припоминаю, работа мне моя снилась. Я дома строю. Кошмар снился, что у нас подъёмный кран на дом недостроенный упал. Громадина такая, пылищи поднялось караул и что интересно, крановщик жив остался.

— А ещё что? — заинтересованно вытянул шею собеседник.

Морщу лоб, принимаю позу мыслителя, но вместо ответа на заданный вопрос обдумываю стоит ли дивиться тому, что собеседник не поинтересовался что такое гиперболоид и как выглядит в моём мире подъёмный кран.

— Да муть всякая, ничего важного. И неприличное снилось…

— Что именно неприличное? — насторожился «Мясистый».

— Что, что, как детей делают, — взглянув на собеседника как ни идиота, произнёс я, после чего спросил: — Тебя хоть звать то как?

— Для вас я Бруго уважаемый, — поклонился переговорщик и про себя подумал:

«Ладно, они редко помнят момент захвата и переноса. И этот, похоже, тоже не помнит. Не должен он увидеть и последние воспоминания прошлого владельца тела, их тщательно стирают. Пару раз было конечно, что видели, но такие сразу волнуются сильно, а этот спокойный, даже слишком. Но спокойствие его объяснимо: Элирум в том числе выравнивает эмоциональный фон. Думаю, можно излагать основную легенду».

— Я вижу вы достаточно спокойны и это хорошо, — начал говорить Бруго. — Послушайте меня немного. То, что я вам сейчас скажу, очень важно, да для вас сейчас всё сказанное мной очень важно. Знайте, хорошо чувствовать вы себя сейчас не должны, как и не должны быть таким спокойным. Но мы уже кое-что для вас сделали и ещё много чего сделаем для вашего хорошего состояния. Чтобы спасти вас от разрушения разума, вам дали очень дорогой препарат — Элирум. Он убирает почти все неприятные следствия произошедшего с вами, даёт большую ясность и силу ума. Отчего я уверен, что вы меня прекрасно понимаете и не менее прекрасно соображаете. И вы, наверно, уже задали себе резонный вопрос, а отчего это я заперт в камере, а этот непонятный хмырь в сопровождении двух вооружённых стражников, рассказывает мне, что всё замечательно? Есть такое?

Блин, как говорит, как говорит. Я готов ему верить, я хочу ему верить…

— Допустим, — кивнул я.

— Всё верно. Но поймите и нас. Что мы имеем на практике. Прошлый владелец этого тела был болен тяжёлым духовным заболеванием — загрязнением души. Поверьте, наш мир и его проблемы сильно отличаются от вашего мира. Впрочем, заболевание нечастое и не без труда, но излечимое. Обычно излечимое… — помрачнел Бруго, после чего продолжил:

— Для излечения проводится сложный ритуал, когда специально подготовленные светлые жрецы извлекают душу из тела и производят очистительные процедуры. Увы, но в редких, не зависящих от участников ритуала случаях, душа в тело не возвращается. Как бы сказать, пугается и уходит к источнику, не будем лезть в мистические схемы. Тело при этом остаётся в режиме ожидания, телу без души никак, знаете ли. Такое бездушное тело живёт, правда, недолго, считанные часы. Но эти часы она тянет к себе разных ментальных путешественников. Иногда это демоны, очень опасные демоны, иногда блуждающие во сне иномирцы. Вы, надеюсь, знаете, что сны — это часто путешествия в другие миры. Не все конечно, но некоторые. Ну вот, по вашему лицу я вижу, что вы меня понимаете. Ваша спящая сущность, привлечённая пустым телом как ловушкой, попалась. И мы, как вы видите, не гнушаемся некоторой осторожности, ведь мало ли, что могло в тело забрести. Но не переживайте сильно, вас уже частично проверили, и мы почти уверены, что с вами нам можно иметь дело. Но предосторожности, понимаете… Да и как я уже говорил, ситуация исправима.

Я киваю и с задумчивым видом перевожу взгляд на пол. Я всё понимаю, особенно понимаю, что мои глаза собеседнику сейчас лучше не видеть. Ведь в тех глазах крутится воспоминание, как мою «блуждающую, привлечённую пустым телом душу», пинками в это тело запихивают. Плохо иметь длинные уши, уж больно много лапши на них вмещается. Но отчего-то мне кажется, что ловить собеседника на лжи не лучшая затея. А что остаётся? Остаётся наблюдать и собирать информацию.

— И что же делать? — подняв глаза на Бирго, растерянно спросил я.

— Не волнуйтесь, всё уже подготовлено. Процедура будет происходить в два этапа. Сейчас вас проведут в специальный зал, где путём довольно сложного обряда определят точку положения вашего родного мира и то, возможно ли ваше возвращение. Процедура, замечу, неприятная. Да что душой кривить, болезненная процедура. Далее, после небольшого перерыва и принятия Элирума, вас отправят обратно в ваш мир. И с этим лучше не затягивать, так как покинутое вами тело сейчас скорее всего находится в коме. Ваше же дело не сопротивляться процедуре обряда. Сопротивляться не надо, вы понимаете? Это очень важно, не сопротивляться…

Я, признаться, заслушался. Да и что душой кривить, какая-то часть меня очень хотела этому полноватому, обладающему бархатным голосом человеку верить. И я расслабился. Упустил ту настороженность и недоверие, которые спасли меня немного ранее.

<На вас использовано очарование. Вы поддаётесь очарованию. Ваша воля подавлена. Вы во всём доверяете собеседнику>

— Я вас понимаю… — зачарованно кивнул я.

— Вот и замечательно. Чудненько, так сказать. И не волнуйтесь, всё будет хорошо. Сейчас мы сопроводим вас в нужное место. Помните, пока, увы, только подготовка. Но скоро вы окажетесь дома. И главное не сопротивляться, не сопротивляться, вы меня понимаете?

— Я понимаю… — произнёс я.

Удивительное в общем-то состояние. Вроде и голова ясная и нет никакого транса или гипнотичности. Да и заторможенности как таковой тоже нет. Есть уверенность, что всё хорошо, что Бруго — лучший друг. Такой друг, который никогда не обманет и всегда поможет. Замечательный человек. С большой буквы Замечательный.

— Вот и замечательно, — заулыбался Бруго. — Тогда вставайте и следуйте за нами.

И я встал и последовал. Последовал в свой тщательно подготовленный персональный ад…