Капли памяти

Рождение его сопровождалось драматическими и бурными событиями. В течение нескольких недель его отец, жаркий южанин, преследовал по всему свету свою холодную, как ледышку, избранницу, настиг, изнасиловал, терзая и разрывая на части, и страсти его не было предела. Ветер завывал так, словно вся тоска неразделённой любви вырвалась из души его отца на волю. Сгибались в ужасе, прятали свои лохматые шевелюры поближе к земле деревья — отец в ярости рвал их зелёные космы, ломал стволы, словно тростинки. Звери, сознавая своё ничтожество перед его гневом, попрятались по норам, и даже самоуверенные, расселившиеся по всей планете голокожие существа, избегали без нужды покидать свои жилища. Их гордые железные орлы не бороздили в эти часы небо.

Оно родилось, когда отец после бешеной погони и удовлетворения своей страсти покрылся горячим потом, стекавшим на безжизненное, умирающее тело его матери. И вот оно родилось. Оно появилось на свет сиротой, но его повивальной бабкой стало само Солнце. Именно Солнце опекало новорожденного, помогая ему собрать в себя всю окружающую влагу, которую младенец инстинктивно слизывал с груди замерзающей, покрывающейся ледяной коркой матери. Солнечные лучи пробудили ещё не сформировавшееся сознание, ободрили и отправили в путь.

Когда облако отправилось в своё первое путешествие, отца уже не было рядом, он умчался в поисках новой любовницы. Никто не подсказывал облаку, что нужно делать, чтобы выжить, оно чувствовало это инстинктивно: сейчас повернуть к озеру, зачерпнуть из него воды, а теперь подняться чуть выше, чтобы маленькие капельки превратились в ледяные кристаллы, на которые можно будет, как бусы, нанизать новые капли. Если смотреть через них на повивальную бабку Солнце, то можно увидеть мир разноцветным и красивым, а если собрать капли в определённом порядке, то можно рассмотреть далёкое, словно оно вблизи, а можно, наоборот, отдалить то, что рядом. Разглядывать небо, землю и море самыми разными способами стало любимой игрой маленького облака.

Облако росло само по себе, но оно чувствовало, что кто-то окружает его незримой заботой. Оно было юным и любопытным, и ничего не боялось, хотя знало от рождения, что есть вещи, которых следует остерегаться. Но мир казался слишком интересным, чтобы прятаться от него.

Однажды облако повернуло к чёрному пятнышку на горизонте. Оно не знало, что это грозовая туча, известная всем в округе своим недобрым нравом — эта туча вечно стремилась всосать в себя облака послабее. Все старались держаться от неё на безопасном расстоянии. А юное облако доверчиво полетело навстречу новой знакомой. Чёрная туча ещё недососала предыдущую жертву, когда заметила облако, и бросилась к нему, ощериваясь рваными краями и сверкая молниями.

— Ты с ума сошло? — кто-то сильно толкнул облако в мягкое пушистое пузо и поднял его вверх. — Бежим подальше от старой карги. Она тебя сожрёт и не подавится. Держись за меня, — молодой безалаберный норд-вест подхватил облако и унёс, словно на лёгких крыльях так далеко, что чёрная туча не могла их догнать.

Несколько дней они провели вместе, и облако привязалось к новому знакомому. Молодой норд-вест был фанфароном, ему нравилось хвастаться перед облаком своими подвигами. Облако жадно слушало его, никто с ним до этого не разговаривал, ни о чём не рассказывал.

— Как ты сумел увести меня от тучи? — спросило оно. — Ведь ветер дует, потому что облака летят по небу.

— С чего ты это взяло? — удивился норд-вест. — В самом деле, ветра — это пастухи, а облака — стада. Куда мы подуем, туда вы и летите.

— Как жаль, значит, я не смогу везде побывать. А мне так хочется облететь весь мир, — призналось облако норд-весту. — Я так люблю всё новое!

— Тогда тебе надо учиться у птиц, — сказал норд-вест. — Посмотри, как они редко машут крыльями, а парят, где хотят. Мы, ветра, делим пространство по высоте и, значит, поднявшись на определённую высоту, ты сможешь найти нужный тебе воздушный поток.

И норд-вест показал облаку, как можно пользоваться ветрами.

— Все облака это умеют, ты просто ещё маленькое, — сказал он и усмехнулся.

— Я тоже умею! — горячо возразило облако.

— Тебе это кажется, — объяснил норд-вест. — Просто тебе интересно всё, поэтому когда тебя несёт в какую-то сторону, ты думаешь, что это твоё собственное желание. А в самом деле, не так. Только выбирая высоту, ты можешь зацепиться за нужный ветер и избрать нужное направление.

Облако очень обрадовалось тому, что научилось плыть туда, куда хочет. Оно целый день резвилось между ветрами, но неизменно возвращалось к норд-весту, чтобы похвастаться своими успехами. Только одно омрачало мысли облака.

— Если эта туча такая опасная, почему другие облака не предупредили меня? — спросило оно. — Они же взрослые, большие, опытные…

— Вы, облака, как стадо ленивых и равнодушных овец, — с апломбом заявил норд-вест. — Думаете только о себе, ничего для других не делаете, а сами всех используете, особенно нас, ветра.

— Я не такое! — возразило юное облако.

— Ты ещё слишком молодо, — самоуверенно и горделиво произнёс норд-вест. — Вырастешь — заматереешь. Станешь, как все.

— Не стану!

— Нет, станешь.

Они чуть было не поссорились, надулись друг на друга, и норд-вест сказал, что ему надоело нянчиться с облаком, у него свои дела, пора лететь за океан.

— Можно мне с тобой? — робко попросило облако. — Вот увидишь, я буду тебе другом.

— Ничего не выйдет, — крикнул, улетая, норд-вест. — Ветер облаку не товарищ.

Больше они не виделись. Несколько дней облако грустило, жалея о потерянном друге, роняло на землю капли, а голокожие существа, живущие на земле, поднимали к нему головы.

— Такое маленькое облако, а дождит, — удивлялись они.

— Они меня видят! — обрадовалось облако. Оно стало играть с голокожими существами. Развлекаться с ними было интересно. Им нравилось, когда облако становилось похоже на что-то, что есть на земле: на деревья, зверей, птиц, на самих голокожих существ и их дома. Тогда они протягивали к облаку руки и говорили, что в жизни не видели более чудесного облака — оно похоже на фокусника, который из голубя может сделать кролика, а из кролика — воздушные шары.

Куда бы ни прилетало облако, оно везде играло с голокожими существами. Но в одном месте никто не обрадовался, когда оно превратилось в идеально круглый шар, а потом в собаку, которая бежит за кошкой, а следом за тем в верблюда. Никто не засмеялся, не показал на него рукой. Только одно тощее и морщинистое голокожее существо вздохнуло:

— Облака идут-идут, а дождя всё нет и нет. Если и сегодня не польёт, погибнут посевы. Облако-облако, не дурачься, не изображай зверей, дай нам немного воды.

— Только-то и всего? — удивилось облако. Оно сжалось, потемнело, опустилось вниз и почувствовало, как капли в пузе сгущаются, отрываются от плоти и летят вниз. И каждая капля, даже упав в раскалённую почву, продолжала общаться с облаком, рассказывала ему о том, что увидела, что почувствовала. «Земле хорошо, земля вздыхает», — говорили капли, и облако продолжало поить землю, пока она не насытилась. Когда это случилось, облако ощутило себя лёгким, воздушным, почти эфемерным.

— Как бы не раствориться, — обеспокоилось оно и слетало к дальнему озеру, чтобы зачерпнуть в нём воды и восстановить утраченные запасы. Напившись, оно почувствовало прилив сил. Оно долго размышляло и поняло, что вода нужна не только облакам, но и другим живым существам: голокожим и зверям. — Они не могут собирать воду в себе, как я, — подумало облако. — И они не умеют плавать по небу.

Ему стало жаль обитателей земли, и теперь, куда бы облако ни прилетало, оно всматривалось в землю — не требуется ли ей воды. И когда было нужно, щедро поливало её.

Так облако стало взрослым. И, так уж случилось, норд-вест ошибся, оно не стало равнодушным. Голокожие любили его и узнавали.

— Вон прилетело облако, которое изображает зверей и людей, — говорили они. — Оно всегда дарит дождь, когда засуха, и веселит в другое время.

Облако по-прежнему влекли дальние страны, те, что лежали за океаном, туда улетел его друг норд-вест, но чтобы отправиться туда, нужно было заранее рассчитать силы и маршрут.

Облако расспрашивало другие облака, где они побывали, но его сородичи молча проплывали мимо, не желая отвечать. Они делали вид, что не замечали обращённые к ним вопросы. Норд-вест был прав: они были ленивы и думали только о себе. Часто они проливались водой в тех местах, где это было совсем не нужно — в болотах, но безучастно миновали страждущие иссушённые земли.

И облако старалось за всех своих беспутных сородичей — сделать мир немного счастливее. Теперь жизнь ему не казалась такой уж радостной и весёлой, как в детстве. У облака была работа — которую, кроме него, никто не хотел выполнять.

— Вот будет зима, — мечтало оно. — Надобность во мне отпадёт. И я отправлюсь в дальние страны. Договорюсь с попутными ветрами, они меня подбросят. В конце концов, я не вчера родилось, найду дорогу. А за океаном я наверняка встречу норд-веста. Наверное, он уже совсем взрослый, интересно будет с ним поболтать. И хорошо бы, чтобы он понял, что не все облака ленивые и равнодушные. В конце концов, пусть и недолго, но мы всё же были друзьями, и он спас мою жизнь. Пусть знает, что не зря. Может быть, когда я найду его, он согласится путешествовать со мной дальше вместе.

Но этому не суждено было случиться. Однажды ночью облако разглядывало звёзды — голокожие существа каким-то образом прокладывали по ним маршрут, и тут оно почувствовало, что земля жаждет влаги больше, чем обычно. Пузо снизу пекло, даже словно поджаривало. Облако отвлеклось от звёзд, глянуло вниз и ахнуло. Зелёный массив под ним пылал огнём. Звери, ополоумев, метались между языков пламени. Олени, лоси, кабаны, медведи, волки. Огонь быстро распространялся по земле. Пылающий комок перьев оторвался от деревьев, взлетел вверх и, сгорев, рухнул вниз. «Это был дрозд», — подумало облако. Оно почувствовало боль, словно оно, а не огонь, виновато в том, что не спасло дрозда. Облако опустилось ниже и пролилось дождём, пламя слегка привяло, но через несколько минут вспыхнуло с новой силой. Голокожие существа тоже были недалеко от огня, они поливали его водой из шлангов, посыпали песком, прорывали канавы, но всё бесполезно — пламя неиствовало. Тогда облако опустилось ещё ниже, легло пузом на деревья, обмакнуло их своим телом. Горячий воздух зашипел, вздуваясь паром.

— Может быть, я не погибну, может быть, из меня родится новое облако, — успело ещё подумать облако, прежде чем потеряло последние капли.

Огонь погас. Погибло много зверей, птиц и несколько голокожих.

— Это было звериное облако, — говорили голокожие существа. — Оно спасло нас, без него бы никто не выжил, но само оно умерло. Больше никто не будет веселить нас в хорошие летние дни и поить землю в засуху. Мы осиротели.

Один из голокожих обратился к Тому, Кто присматривает за всеми живыми существами, и попросил его, чтобы Он приютил у себя звериное облако. Но другой голокожий посмеялся над ним и сказал, что у облака нет души, оно вообще не живое, это просто множество собранных вместе капель воды, а раз так, значит, облако спастись не может. А третий голокожий ничего не говорил, по его лицу текли слёзы. И показывая на них, первый сказал второму:

— Посмотри, как он плачет. Разве это просто солёная вода, а не капли памяти? В каждой из этих капель заключена частичка звериного облака, и что же это тогда иное, как не его душа?