Карабинер (СИ)

Глава 43. Мечта

Зейд проталкивает большой палец мне в рот, проводя им по языку. Чувствую солоноватый вкус его кожи, обхватываю губами и сладко посасываю. Невольно закрываю глаза, ласкаю палец мужчины, представляя на его месте член.

Многое изменилось с момента моего первого минета в участке. Я другая, и Зейд меняется. Постепенно мы нащупываем гармонию, чувствительные точки.

Чёрные глаза заволакивает матовая дымка, делает их объёмнее и чувственнее. Он пожирает меня, наслаждается сексуальной картинкой.

— Кажется, я превратил скромную девочку в развратницу. — шепчет Карабинер, притягивая меня ближе и накрывая рот уже губами, прикусывает нижнюю губу, засасывает её. Я издаю протяжный стон, теряя связь реальностью, цепляюсь лишь за тонкую нить из моей губы, что служит мостом между мной и моим мужем.

Он хочет сожрать меня. А я хочу отдать ему…

Злой. Возбуждённый… Зейд.

Упираюсь животом о парящую консоль в машину, но даже не замечаю дискомфорта.

— Хотелось бы и мне похвастаться, что удалось сделать Зейда Хегазу чуточку мягче. — Легче размягчить камень, чем характер Карабинера. Мы оба это знаем. Многие годы жизнь обтачивала личность Зейда.

— Боюсь, Малыш, что рядом с тобой я всегда предельно твёрд. — Он кладёт мою руку на свой член, даже через ткань брюк, чувствую бугристые вены на мощном стволе. Член пульсирует, дёргается мне навстречу.

Кажется, что его негодование улетучилось, но это не так. Карабинер никогда не отходит быстро. В нём долго бушуют страсти, он ничего не забывает.

Я знаю, что делать. Расстёгиваю ремень, молнию и спускаю их. Ныряю рукой в боксеры и ахаю, не могу никак привыкнуть к крупному размеру Зейда и к тому, что так свободно ласкаю его.

Провожу ладонью вверх-вниз, задевая головку. Карабинер учил меня, как нужно, а я всегда была примерной ученицей. Педагоги часто хвалили меня в школе, что я схватываю налету. Знали бы они, как именно, я использую свои таланты, краснели бы не один день.

Ладонь накрывает затылок, нетерпеливо давит, заставляя наклонится и взять член в рот. Я становлюсь на четвереньки на сиденье и тянусь старательно к Зейду, проявляя чудеса пластичности.

Бархатистая головка скользит по языку, обжигая и раззадоривая, проникая всё глубже и глубже пока не утыкается в горло. Воздуха становится меньше, но я доверяюсь мужчине. Поднимаю глаза предано на Зейда, сжимая губами член, массируя его основание.

— На-та… — шепчет Зейд и толкается. Он никогда не выдерживает медленный темп, всегда срывается. Я знаю это и чувствую, что он на грани. Пульсация становится сильнее, головка увеличивается в размере. — Дьяволица… с ангельскими глазами.

Он кончает, и я радостно принимаю всё. Не успеваю разогнуться, как оказываюсь на Зейду, упираясь спиной о руль. Он отодвигает трусы в сторону и проникает в меня с лёгкостью скользя между влажных стен влагалища.

В порыве страсти я не думаю о том, что нас могут увидеть. Просто отдаю всю себя в надежные руки. Цепляюсь за форменную рубашку, отрывая погон с правой стороны. Не могу себя контролировать. Меня накрывает оргазм. Слепну.

Сквозь пелену дурмана до меня доносится голос Зейда.

— Я хочу, чтобы ты родила. Мальчика, девочку. Неважно. Хочу ребёнка от тебя, малыш. — Говорит на полном серьёзе Зейд, кончая вместе со мной. — Исполни мою мечту… Подари мне семью.

Охранник, приставленный ко мне Зейдом после случая в баре, остался на лестничной площадке у входной двери. Карабинер настоял на его сопровождении, решил, что пока мне не стоит ходить одной.

Я заехала к Алине, чтобы поговорить с подругой после вчерашнего. Она была растерянной и поникшей, смотрела на меня как на приведение. С нашей последней встречи в Ярославне многое изменилось.

— Привет. Боялась, что увижу тебя в синяках и ссадинах. — Признаётся она, переминаясь с ноги на ногу. Чувствую, что она еле сдерживает поток вопросов. — Как ты?

— Хорошо. — Моё наказание было не таким страшным. Даже приятным. — Ты сама как? Сильно испугалась?

Я надела сегодня строгий сарафан, соответствующий статусу жены министра и требованиям Зейда к женскому наряду. Мне и самой не нравились откровенные наряды.

— Чертовски сильно. — Признается подруга. — Расскажешь, когда успела выйти замуж? Так быстро! И ты молчала! Он вынудил тебя? Я не понимаю вообще ничего…

Сажусь за стол на кухне, поправляю складку на платье, пытаясь дать себе время, подобрать подходящие слова. Я не обязана объясняться, но мне хотелось поговорить — высказаться.

— Паоло оказался настоящим дерьмом, он украл все мои деньги сразу же после приезда, оставил ни с чем и… я попала в неприятности. Влипла по самые уши так, что никогда бы не выбралась из них сама. Тогда я познакомилась с Зейдом и попросила его о помощи. Он помог на определённых условиях, но взамен решил все мои проблемы. — Тщательно подбираю слова, чтобы не солгать, но и не открыть Алине всю правду. Не хочу подвергать подругу опасности. Невольно думаю, что когда я пропала никто не бил тревогу и не волновался обо мне. Поэтому не совсем понятно, могу ли я считать Алину такой уж хорошей подругой. — Я не говорила об этом раньше, потому что всё происходило слишком быстро, у меня не было возможности самой разобраться в происходящем.

Получилось спутанно, не знаю, поняли Алина что-то, но она старается не ворошить неприятные воспоминания. Не задаёт неудобных вопросов.

— Окей, он вроде не обижает тебя. Судя по всему, крутой дядька, нет? Вчера быстро всё разрулил в баре.

— Не переживай, я люблю его. И он меня. — Теперь уже говорю абсолютно честно. У меня нет сомнений в чувствах, только в том, как жить с этим со всем дальше. — Но Зейд не простой человек.

— Я это уже поняла.

— Он оплатил аренду этой квартиры на год. — Признаюсь ей. — Для тебя. Поэтому ты можешь не волноваться, жильё у тебя будет. К нам пока не могу пригласить, Зейд никогда никого не приглашает в гости, у него пунктик. И вряд ли когда-нибудь что-то изменится.

У Карабинера было много безмолвных правил, которые я принимала как само собой разумеющееся, не задавала вопросы. Даже не задумывалась, что это может быть неудобно. Эти все мелочи блекли перед моим желанием наладить наши отношения и просто жить счастливо.

— Спасибо. — Алина шокирована. В её голове не укладывает как мужчина может просто так заплатить за кого-то. — Извини за вчерашнее, я не думала, что твой дядька может открутить тебе голову за безобидный флирт.

— Забудь. — Ничего не говорю ей больше. Не даю наставлений про поведение и какие могли бы быть неприятности после вчерашнего. Она взрослая и должна сама всё понимать.

Мы говорим ещё час с Алиной, после чего я отправляюсь в больницу.

Карабинер никогда ничего не делал на половину, поэтому решив обзавестись наследниками, он сразу же направил меня к гинекологу в больницу, желая заняться планированием беременности. Он сделал просто один звонок и всё устроил, не позволяя мне даже морально подготовиться.

Я всегда хотела большую семью. Наверное, это пунктик детей из детского дома. Но я до вчерашнего дня никогда не задумывалась о детях, не представляла себя в роли матери. Ещё больше, я не могла представить Зейда в роли отца.

Это обескураживало. Волновало.

Охранник, по имени Амирхан, всё тот же таксист привёз меня в клинику.

— Останусь здесь, не буду Вас смущать. — сказал он с улыбкой. Компания мужчины меня не напрягала, он был весьма тактичен и вежлив. Я поблагодарила его и направилась в клинику.

Конечно, Карабинер выбрал одну из самых дорогих клиник Италии. Если бы моя соседка Тамара Ивановна — терапевт из городской поликлиники на улице Ленина побывала тут, она бы не поверила, что в больнице всё может так сиять.

— Сеньора Хегазу, мы Вас ждали. — меня у входа встретила девушка в белом костюме. Она больше напоминала модель, чем медицинского работника. Тёмные волосы были собраны в высокий хвост, на лице был совсем лёгкий макияж, подчёркивающий озорные глаза и чувственные губы. — Я провожу Вас. Меня зовут Альма, я Ваш личный помощник.

Девушка действительно сопровождала меня в клинике, водила из кабинета в кабинет. Рассказывала обо всём и знакомила с врачами, обследующими меня. За всю свою жизнь я не сдавала столько анализов, сколько за сегодняшний день.

Если быть честной, то я никогда не проходила никакие обследования. На здоровье я не жаловалась, а в нашу больницу нельзя было записаться, ждать сутками своей очереди под кабинетом я была не в состоянии. Нужно было выбирать: работать или лечиться.

Последним моим врачом был гинеколог, молодая женщина с приятной улыбкой.

Она не была похожа на итальянку, светловолосая с зелёными глазами. Женщина была невысокого роста с аппетитными формами, такая ни останется не замеченной в Риме.

— Не переживайте, сеньора, говорите обо всём как есть. Я прекрасно понимаю кто Ваш муж и сохраню конфиденциальность. — Она быстро вбивала в компьютере данные обо мне, смущая своим вопросом.

— Не понимаю…

— Я имею в виду, что ваша личная жизнь не выйдет за пределы этого кабинета. Мне необходимо понимать, предохраняетесь ли Вы… если да, то как? Какие противозачаточные Вы принимаете?

— Мы не предохраняемся. — Краснею. — И я не пью ничего.

— Ладно. Как часто вы вступаете в половой акт?

— Часто.

— Простите, но мне нужно точнее.

— Ну, несколько раз в день.

— Каждый день? — Женщина замирает, косится странно. Я снова не понимаю её вопроса, хмурюсь. — Извините за моё любопытство, мне просто необходимо понимать, как давно вы не предохраняетесь и как часто занимаетесь сексом, чтобы оценить как долго у Вас не получается зачать.

В таком ключе я не думала никогда. Становится напряжённо. Начинаю беспокоиться.

Моя неопытность заставляет меня покраснеть. Конечно. Дура. За такой период я должна была забеременеть.

— Ладно, давайте сделаем узи. Пойдёмте со мной.

Женщина помогает устроиться мне на кушетке, делает осмотр и приступает к узи.

— Когда Вы в последний раз были у гинеколога?

— Не помню.

Я была у доктора на профосмотре ещё в институте. Никогда не болела, меня ничего не беспокоило.

— Ох. — Выдыхает она, глядя на меня с неподдельной жалостью. У меня сердце перестает биться. Я чувствую что-то нехорошее. У женщины всё на лице написано. — Дорогая, одевайтесь.

Её реакция меня злит. Неподдельно и резко. Я вспыхиваю как спичка. Почему она не говорит сразу, что не так? Почему тянет время и так смотрит?

— Что не так? — Не люблю эти многозначительные паузы. Слишком длинные.

Женщина моет руки, убирает аппарат, старается не смотреть мне в глаза.

— Мне жаль говорить Вам такое, но у Вас не может быть детей. В Вашем случае это окончательно, неизбежно и не поправимо. Простите, но я предпочитаю говорить такие вещи сразу. Это как пластырь сорвать. У Вас врождённая патология, нестандартный изгиб маточной трубы, чтобы приводит к непроходимости. Жить не мешает, но вот забеременеть невозможно. Яйцеклетка просто не попадает в матку. Гинекологи сейчас пытаются научиться оперировать такие случаи, но пока я не слышала об удачных исходах.

Я мало, что понимала из того, что говорила доктор. В ушах звенело лишь «не поправимо».

Она говорила долго, что-то записывала, но я уже не слышала ничего.

На автомате вышла из клиники, села в машину и молча доехала до дома, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

Странно. Вчера я не задумывалась о детях. Утром не могла понять, хочу ли я их сейчас. А сейчас готова на что угодно, чтобы родить малыша.

Никогда прежде я не хотела так детей, пока не услышала, что никогда не стану мамой.

Зейд хочет настоящую семью, детей. Он решил, что я смогу родить ему наследника, но я даже этого не могу. Карабинер выбрал меня, потому что я «податливая и ласковая», идеальная жена и мать. Останется ли его отношение ко мне прежним?