Каркуша или Красная кепка для Волка

Пролог

Черепа и его команду на районе знали все.

Точнее не так. Черепкова Анатолия Вячеславович двадцати лет от роду, под два метра росту, далеко не хрупкой комплекции и натурального бандитского виду по имени отчеству знали единицы. А вот по звучному прозвищу и гремящей по всем дворам репутации – вот тут да, тут его знали все. И весь немаленький район с интеллигентным названием Академический, мягко говоря, парня недолюбливал.

На что самому Черепу с друзьями было глубоко и от всей души начхать. Ну плюют бабки в их сторону шелухой от семечек, ну крестят периодически, от души молясь исключительно матерными словечками, ну алкашня на них зуб точит местная, дворовая интеллигенция косо поглядывает, продувая мелкотне в шахматы и шашки…

Дальше-то чё? Всё равно их на большее не хватало, а малышня от брутальных пацанов в коже, с цепями и татухами тащилась, как удав по пачке дуста. И уважала, зная, что если Череп кого-то за курением поймает, то уши-то открутит, как нефиг делать. Младших обижать не даст, за попытку помучить животных бездомных леща отвесит, а за распитие спиртного или наркоту какую без зазрения совести сдаст в ментовку.

Тем более, что совесть у всей этой компании отсутствовала как факт их биографии.

Так что да, Черепа и его команду знали все. Всем районом искренне недоумевали, почему те ещё не загремели в тюрьму или ещё куда-нибудь, с их-то образом жизни. И то, что Череп, в общем-то, к уголовникам имел такое же отношение, как Кобзон к советскому року, народ как-то ни капли не смущало.

Этим жарким июньским днём вся банда зависала на заброшенной детской площадке. И нет, не для того что бы водку пить и папиросы об качели тушить. По замыслу Черепа к середине лета тут должна была образоваться спортивная площадка для этих, рисковых. Чтобы не по гаражам скакали, чудики, а на нормальных снарядах свои трюки отрабатывали. Паркурщики, прознав про такую инициативу грозы района, были всеми частями тела за, исправно таская доски, мешая бетон и показывая, где и что им установить надо. А парни только шугали мелких, чтобы не хватались за неподъёмные для них материалы, попутно обсуждая, чья очередь пугать оборзевшую гопоту и когда очередной сходняк на концерт группы «Rammstein», приезжавшей с гастрольным туром в столицу необъятной нашей страны.

Сходить на их выступление было просто таки святой обязанностью всей банды разом. И идя вечером с площадки по знакомому до боли двору, парни обговаривали детали поездки, когда Череп, слушавший их вполуха и кивавший в стратегически важных местах, вдруг остановился, услышав чей-то плач. Нахмурился, почесал наглухо бритую голову, украшенную татуировкой. И махнул друзьям, что бы шли без него, сворачивая в сторону одной из пятиэтажек.

Кажется, именно оттуда он слышал эти подозрительные звуки.

И точно. На скамье возле первого подъезда, спрятавшись за разлапистым кустом ещё цветущей сирени, сидела мелкая девчонка, зелёная ещё. Дай бог если шестнадцать лет на вид имеется. В потрёпанных джинсах, светлой блузке и пиджачке, рукавом которого она периодически вытирала нос, громко шмыгая. Копна взъерошенных тёмных волос скрывала её лицо, но по валяющейся рядом бейсболке ярко-красного цвета и рюкзачку, с плюшевым вороном, болтавшимся на лямке, опознать плаксу удалось без труда.

- Мирка, ты чего? – присев перед девчонкой на корточки, Череп дёрнул её за прядь волос, привлекая внимания. – Обидел что ли кто? Так ты пальцем ткни, мы ему живо ласты с граблями местами поменяем. Или мать опять чудит? Может это… Доку звякнуть? Что б на скорой в больничку уволокли, а?

Девушка только носом громче шмыгнула, уткнувшись лицом в ладони. Рядом с ней, на скамейке, прижатые тем самым рюкзачком, валялись какие-то бумажки, справки и новенькая трудовая книжка, на имя Вороновой Мирославы Артёмовны, плюхнувшаяся прямо под ноги ни чёрта лысого не понимающему парню.

Тот поглядел на неё, пошкрябал затылок и снова позвал:

- Ми-и-ир? Воронёнок, чего случилось-то?!

- Мать в дурку забрали, - наконец, выдавила из себя девушка, подняв на своего вредного соседа по дому заплаканные, больные серые глаза. Вытерла нос рукавом пиджака и усмехнулась криво. – С концами. Уже подали в суд на лишение родительских прав. Даньку под опеку отдавать хотят. Я две недели носилась как угорелая, справки собирала, работу искала, дом драила… Ты ж знаешь, нельзя его в интернат, нельзя! Это считай, то же самое, что заживо похоронить! А они… - тут девчонка снова разревелась, глотая слёзы и давясь всхлипами. – Они… Сказали, что б я восемьдесят тысяч им притащила. Тогда они только подумают над тем, что бы брата мне под опеку оставить, понимаешь? Подумают! И скажут, сколько надо будет доплатить, в случае положительного решения!

- Э… Ну восемьдесят штук собрать не проблемно… - Череп, вечно живший под вопросом, где достать средства на воплощение всех своих мечтаний, примерно представлял, как и у кого можно раздобыть такую сумму.

И уже собрался, было, начать обзванивать потенциальных спонсоров, когда Мирка горько рассмеялась:

- Долларов, Толь. Не рублей, долларов. В рублях я и сама бы нашла способ выкрутиться. Да хоть бы кредит тот же взяла и хрен на них, на проценты эти. Но какой му… дурак даст мне запросто так такую сумму в валюте?! Не на трассу же идти, вставать… Тем более, кто на такую-то позарится?

Глава 1

Я девочка умная, знаю, когда промолчать…

Знаю, зараза, знаю, но не могу!

- Я ворона, я ворона… На-на-на! Я ворона, я ворона… На-на-на! – напевая известный хит отечественной певицы Линды, по выложенной плитками площадке перед университетом прыгала худенькая, мелкая девчонка, в неизменной красной кепке, джинсах и мешковатом свитере. На скептичные взгляды прохожих она не обращала внимания, задумавшись о чём-то своём.

Прыгала себе и прыгала бы дальше, если бы не вопль души, раздавшийся от центральных дверец высшего учебного заведения, сомнительной репутации и содержания:

- Воронова! В деканат, живо!

Я на это заявление чуть не запнулась об кусок арматуры, торчавший посреди тротуара. Но вздохнув, пожала плечами, подтянула сползавшие с плеч лямки рюкзака и направилась в указанном направлении. Попутно пытаясь вспомнить, а где это моя скромная, неказистая персона провиниться успела, чтобы попасть на ковёр к великому и страшному декану всея факультета в понедельник да с утра пораньше?

Студсовет дышал на ладан, но работал, зачёты и хвосты я подчистила, в нарушениях режима в последнее время замечена не была, пропуски отработала, конфликты не устраивала…

Прям вопрос дня, на кой хвост понадобилась я Станиславу Григорьевичу Вязьме, да в таком срочном порядке! Жаль только, вопрос-то сугубо риторический, про себя заданный и благополучно забытый. Потому как неисповедимы пути логики декана нашего, ох неисповедимы…

Поправив любимую бейсболку, я обогнула турникет, помахала ручкой вахтёрам и пробормотала себе под нос, сливаясь с алчной, местами, до знаний толпой:

- Фигня война, главное манёвры… Прорвёмся, а где не прорвёмся, там поскользнёмся, а где не поскользнёмся… Так, а ну пропустите главу студсовета, пока она вам занятий лишних не придумала, несчастий не накаркала и вообще, вас не заметила!

- Каркуша!

- А что Каркуша-то сразу?! И вообще, кому Каркуша, а кому Мирослава Батьковна Воронова!...

И так далее, и тому подобное, и в том же направлении, на всём пути моего следования. Первый этаж я преодолела без особого труда, протиснувшись сквозь толпу студентов и изрядно подпортив если не жизнь, то настроение как минимум пяти из них. Затормозила у лестницы, перевела дух и перепрыгивая через две ступеньки добралась до третьего, привычно огрызаясь, отшучиваясь и обижаясь на колкие замечания в собственный адрес.

А вот на родном факультетском этаже я задержалась на целых пять минут у красочного, расписанного под хохлому информационного стенда. Очередной шедевр этих, прости господи душу их грешную, художников вызывал когнитивный диссонанс и ставил под сомнение наличие хотя бы подобия вкуса у этих тварюг. Так что, оглядев красоту неописанную, я икнула, сделала мысленную пометку прибить оформителя к чёртовой бабушке и не реанимировать до ближайшего полнолуния, помянула недобрым словом всех, кто причастен к этому рисунку и со вздохом поплелась в сторону деканата.

Про себя наивно надеясь, что дёрнули меня не по данному красочному поводу, а то у меня даже относительно правдивой легенды по его появлению не подготовлено.

В небольшом закутке, возле богато украшенной двери, рядом с расписанием и доской почёта, проливались реки слёз, разбивались тысячи надежды и шли прахом сотни амбиций. Рушились юные судьбы и собирались тонны материала для десятков томов уголовных дел о коррупции в сфере образования. А ещё обитал здесь зверь невиданный, лютый, опасный и гадкий, по имени Станислав Григорьевич, по должности – декан финансово-экономического факультета в нашем славном учебном заведении.

Страшные чёрные буквы на золотой табличке приводили в страх и трепет всех, начиная от студентов с первого по пятый курс включительно, заканчивая уборщицей, Клавдией Михайловной Кулябиной, физиком-математиком по образованию. Так что ничего удивительного в том, что на каждого входящего в деканат смотрели, как на жертвенную курицу, распятую на алтаре.

Ещё б перекрестили на дорожку, для полноты картины, ага…

Сморщив нос, показала язык тусившей у окна гоп-компании из расфуфыренных девиц со страшно красивым маникюром (тут ключевое слово страшно). И, вспомнив о том, что мне вроде как знакомо такое понятие как вежливость, прежде, чем распахнуть дверь с ноги, всё-таки постучалась. И тут же ойкнула, когда меня втащили в приёмную, цепко держа за ухо сильными пальцами.

- Явилась, Воронова… - зверское выражение лица куратора не сулило ничего хорошего, в обозримом будущем. А уж когда он поднял руку вверх, крутя и без того горевшее ухо, в душе появилась подлое желание сознаться во всём, что угодно…

Лишь бы ухо отпустил, изврег!

- Олег Евгеньевич, не виноватая я! А в чём виновата, то не я была!

- С этим мы разберёмся позже, - задушевно пообещал мужчина, продолжая держать меня за бедный орган слуха. – А пока, как ну духу… Что натворить успела, где провинилась, как засветилась… И почему меня с тобой вместе вызвали, а?!

И крутанув моё бедное ухо ещё пару раз, он соизволил-таки отпустить меня на волю. Ещё и отступил на шаг, скрестив руки на груди, постукивая ногой по шикарному, дорогому ковру в приёмной. Видимо, пытаясь тем самым побудить мою совесть к сотрудничеству.

Глава 2

Меня не удивляет, как я нахожу выход из всех этих ситуаций.

Меня поражает, как я нахожу туда вход!

- Ну а ты чё? – Череп, он же Черепанов Анатолий Вячеславович, глотнул колы и блаженно сощурился, откусывая приличный кусок бургера. На его худощавом лице с не раз перебитым носом читалось чистое, ничем не прикрытое удовольствие от поглощения фаст-фуда. И глядя на это я в который раз поразилась, какой же разносторонней личностью был мой обожаемый и многоуважаемый друг почти бандит.

Два метра ростом, далеко не хрупкое телосложение и самая натуральная бандитская рожа, которую не облагородил даже классический костюм тройка, с элегантным галстуком насыщенного светло-голубого цвета. К тому же, это чудо ещё и бургеры поглощало с такой скоростью и с такими довольными стонами, что на нас периодически косился даже обслуживающий персонал.

Впрочем, Толика это ни капли не смущало. Дожевав очередной кусок, он ополовинил ведёрко картошки фри и, залив это всё вредной газировкой американского происхождения, довольно вздохнул. После чего принялся уничтожать оставшиеся бургеры и нагетсы. При этом каким-то непостижимым образом умудряясь не испачкаться в соусе и не поставить жирных пятен на дорогую ткань.

- Ну а что я-то, Толь? – тихо хмыкнула, потягивая ледяной мохито и ковыряясь картошкой фри в сырном соусе. – Ты ж знаешь, терять привилегии главы студенческого совета мне нельзя. Так что взяли под козырёк и побежали исполнять. А то, что с моими методами работы меня быстрее закопают, чем помогут, так, кого это интересует-то?

- Меня, - фыркнул сосед, вытирая пальцы и рот салфеткой. После чего вытащил сигареты, выбил одну из пачки, помял и выбросил в сторону, по старой, никак неистребимой привычке. – А чё, реально так западло слабать что-нибудь на сцене?

- Им западло зад от дивана оторвать и в простеньком квесте поучаствовать, а ты про сцену. А то не помнишь, что на втором курсе вышло из турсёлта, ага, - вздохнув, подпёрла щёку кулаком. – Так что энтузиазм и жажда участвовать в каких-то мероприятиях, если и была, то явно ещё в школе. А к началу первого курса она успешно атрофировалась. И какой бы болтливой, невыносимой, несущей несчастье в массы я не была…

Едва заметно пожала плечами, сцеживая зевок в кулак. Толя на это только фыркнул, потягивая капучино и кося взглядом голодного крокодила на мой поднос. И чем дольше косил, тем жалостливее становилось выражение его лица. Пришлось делиться с ближним своим, возведя глаза к потолку и пододвинув к нему поднос. Многое изменилось за эти годы, очень многое…

Но легендарная прожорливость Толяна, в своё время ставшая предметом шуток и подколов всей банды, осталась неизменной. Иногда я всерьёз подозревала, что у него вместо желудка чёрная дыра.

А иногда я в этом была уверена на все сто процентов!

- Как Данька? – прикончив мой бургер в два укуса, Толя вздохнул, допивая мою же колу. И только убедившись, что ничего съестного на столе не осталось, откинулся на спинку стула. – Чёт давно не видно его было.

- Хорошо всё с ним, - тёплая улыбка сама по себе появилась на моём лице, стоило вспомнить об этом человеке. Самом дорогом и близком для меня человеке. – Читает по-тихоньку, на массаж, на лечебную физкультуру ходим. Дома поручни повыше подняла, что б ему цепляться было удобнее. Надо бы ещё в ванной ремонт сделать, но пока что на это денег нет… По тебе и парням скучает. И ждёт, когда ж ваша кодла в гости наведаться соизволит.

- В субботу. Обязательно, - широко ухмыльнулся Череп, потирая наглухо бритый затылок с неизменной татуировкой. – Пацаны уже роптать начали, дескать давно не навещали и вообще. А ремонт… Ну я Тортиллу захвачу в выходные, глянем, что можно сделать и сколько это будет стоить.

- Толь, деньги…

- Малая, ещё раз про деньги заикнёшься, уши надеру. Как в прежние времена.

- Да молчу я, молчу…

- Вот и молчи, - этот деспот ещё и по носу меня щёлкнул, перегнувшись через весь стол. А потом, глянув наличие свободных касс, поднялся, направляясь в их сторону за очередной добавкой. Вот же…

Прорва ненасытная, а не сотрудник солидной охранной фирмы исключительно бандитской наружности!

Тихо прыснув, я вновь принялась потягивать мохито, разглядывая окружающую обстановку и думая о своём. Вопреки досужему мнению, молчание меня не напрягало. Как не напрягала необходимость сидеть на одном месте, никого не дёргая и никому ничего не каркая над ухом. Это среди однокурсников, на занятиях, перед ректором, деканом, куратором и методистом и остальной достопочтимой публикой я пребывала в образе неунывающей мелкой оптимистки, которая и понятия не имеет о том, когда надо бы замолчать. В обычной жизни я всё тот же добродушный оптимист, радующийся каждому новому дню, да…

Но радуюсь молча. О себе не распространяюсь, проблемы решаю по мере их поступления. И если уж совсем припрёт обращаюсь только к тем, кто действительно может мне помочь. А таких людей, на самом-то деле, раз, два и обчёлся. Ну и устраиваю вот такие вот посиделки. Когда только с Черепом, когда и со всей бандой, с которой не смотря ни на что удалось сохранить самые крепкие дружеские отношения.

Как бы удивительно это не было.

Глава 3

Никто не спорит, что заповеди, законы и понятий должны соблюдаться.

Всеми другими.

- Я сошла с ума, я сошла с ума… - наворачивая круги по парковке, я старательно давила кнопки на телефоне, слушала очередной ответ автоответчика, чертыхалась и начинала всё по новой.  – А я сошла с ума… Какая, мать его, досада!

«Абонент временно не доступен, пожалуйста, оставьте сообщение после сигнала или перезвоните позднее». От приятного, но насквозь механического женского голоса начал дёргаться глаз. Плюнув, сунула телефон в карман и, остановившись посреди небольшого пятачка почти сухого асфальта, принялась обдумывать возможные варианты.

Их было, скажем так, не шибко-то много. Нужный мне автобус благополучно уехал без меня, пока куратор канифолил мне и Жаркову мозги и прочие части тела. Наличных с собой не хватит на такси даже в одну сторону, а ближайший банкомат, как назло, через два квартала от университета. Ко всему прочему Череп видимо свалил на очередную тренировку от своей конторы, и дозвониться до него сейчас не проще, чем докричаться до луны. И что получается?

А получается полная и беспросветная жопа, прости господи. И только в нашей стране, это даже не часть тела, а целый комплекс мероприятий! Без которого я вполне могла бы обойтись хотя бы сегодня. Но когда мне так везло-то?

- Нет, ну это форменное безобразие, - всплеснув руками, вновь начала наворачивать круги. Совершенно не обращая внимания на то, что Жарков, отпущенный на волю только после воспитательного подзатыльника, озадаченно наблюдает за всеми моими телодвижениями.

Пренебречь, вальсируем, как любит поправлять сама себя Солнцева. Моя деятельная натура, осознавая, что опаздываю я не на учёбу, а в очень важное место, на не менее важную встречу, просто не могла сидеть на месте. И уж точно мне было совершенно пофиг, кто и куда смотрит. У меня, в конце концов, были проблемы поважнее.

- Эй, Каркуша…

- Нет, ну как так-то? – вздохнув, я зацепила пальцами лямки рюкзака и подпрыгнула на месте от досады и негодования. – Если пешком, я до туда ладно если к утру доберусь… Не, я не против прогулки по ближайшей лесополосе, свежий воздух там, закаты, рассветы, цветочки, грибочки… Но боюсь, дикие звери такого соседства, даже краткосрочного, не переживут! Волков инфаркт схватит, медведи в иммиграцию уйдут, а лоси… Или олени... Короче, эти рогатые срочно пойдут под ближайшие машины кидаться, лишь бы со мной не встретиться. Жаль только…

- Каркуша!

- Жаль только пожалеть бедную флору и фауну в нашем отечестве некому и подвезти главу студсовета никто желанием особым гореть не собирается. Ну правда, не факел же с олимпийским огнём! А…

- Мирка! – я икнула от неожиданности, когда Жарков дёрнул меня за капюшон толстовки, привлекая к себе внимание. Хотя куда большим шоком стало то, что ко мне впервые обратились по имени…

И, о чудо, вообще его знали, оказывается!

Олег, тем временем, вздохнул, стиснул зубы, явно себя пересиливая, и тихо поинтересовался:

- Тебя подвезти?

- А?! – если бы меня не держали за капюшон, я бы, где стояла, там и села, удивлённо хлопая глазами.

Брюнет поморщился и зло сощурился, сжимая пальцы крепче. Я аж голову в плечи вжала, опасаясь за сохранность собственной головы, но Жарков меня удивил. Он глубоко вздохнул и медленно, чуть ли не по слогам повторил:

- Тебя подвезти? Я на машине сегодня.

- А… А пары? – от неожиданности, я брякнула первое, что в голову пришло. Учитывая недавнюю головомойку от куратора и собственное клятвенное обещание улучшить чью-то посещаемость, вопрос всё-таки был актуален. – Тебе ж это… Надо свою посещаемость подправлять, не?

- Один день без меня переживут, до этого ж не померли как-то, - скривился Олег, недовольно дёрнув плечом. И, отпустив мой капюшон, сунул руки в карманы, старательно глядя куда-то в сторону. – Если что, справку сделаю. Ну? Тебя подвезти или как? Соображай быстрее, Каркуша. Пока я не передумал спасать твою пернатую задницу.

- Тьфу на тебя, - буркнула, сдвинув кепку на лоб и почесав затылок. – Ладно, согласная я. Мне нужно на Лесную пятнадцать, это за городом, микрорайон Зелёный мыс… Ну если тебе это о чём-то говорит, конечно.

- Так изящно меня в топографическом кретинизме ещё не обвиняли, - совершенно неожиданно для меня, задира всея группы хмыкнул и… Улыбнулся. После чего дёрнул козырёк моей бейсболки вниз и махнул рукой. – Пошли, несчастье. На месте разберёмся.

- Э… Жарков, а тебя точно по голове не били? – осторожно поинтересовалась, идя следом за одногруппником. И почему-то остро сожалея, что это не я одолжила сегодня биту у первокурсника по фамилии Снегирёв.

А зная Психа, бита теперь либо пришла в негодность, либо в чьей-то личной коллекции устрашающих и причиняющих боль предметов, либо сломанная в мусорке валяется. Единственное, что я знала точно, так это то, что к своему владельцу она явно не вернулась.

- Каркуша, я может дуболом, задира и прочее… Но не люблю в должниках ходить, особенно перед одногруппниками, - Жарков глянул на меня искоса и вытащил ключи, подойдя к потрёпанной, но всё же прилично выглядевшей шевроле, классического чёрного цвета. – Ты меня перед куратором прикрыла, шишки за меня огребла. Я тебя подвезу, куда там тебе надо. И будем в расчёте. Лады?

Глава 4

Что не убивает, делает нас сильнее.

Ой, лучше бы убило…

- Эй, Каркуша! – вопль неприятно резанул по ушам, отдаваясь болью в голове и прочих частях тела. Коротко вздохнув, я продолжила с мрачным видом прокладывать себе путь к главному корпусу. Только буркнула не оборачиваясь:

- В баню.

Студенты, завидев мою скромную, явно не настроенную на конструктивный диалог персону, расходились в сторону, дабы не нарваться на неприятности. Но по закону подлости, срабатывающему со мной куда чаще, чем мне хотелось бы, среди всей студенческой массы нашлась-таки одна паршивая овца. Та самая, которой край как надо до меня докопаться и гнева моего она ни капельки не боится.

И пофиг мне, что не овца, а самый натуральный баран. Положение дел от этого нисколько не меняется!

- Эй, не смей меня игнорить! Каркуша, блин!

- Да хоть оладушек, - скосив глаза, я с трудом, но опознала в слегка расплывающемся пятне своего бывшего соперника, с факультета физ-мата. Он когда-то страсть как хотел стать главой студсовета и не гнушался никаких методов борьбы за эту должность. Вот только с тех пор я с ним не общалась, и начинать общаться совершенно точно не собиралась.

О чём и сообщила, указав конкретный адрес, куда эта дылда может идти:

- В баню, говорю, иди, Весельников, а? Не порть мне карму своим присутствием.

- Эй, а ты не оборзела ли часом, Воронова? Забыла, с кем разговариваешь, что ли?!

- Тьфу ты, да откуда ж вы берётесь, на мою-то голову… - обернувшись, я остановилась возле крыльца и упёрла руки в бока, недовольно уставившись на эту двухметровую вышку.

Рыжий как таракан, худой, как моя зарплата в придорожном кафе и такой же красивый, как моё отражение после трёх бессонных ночей в объятиях двух курсовиков и одного диплома, Илюха Весельников, собственной неповторимой персоной. Несостоявшееся светило ядерной физики пыхтело, сопело и явно пыталось запугать меня своим грозным видом.

Веснушки во, глазища во, ресницы во… А в голове-то ничего. Так, барахтаются знания о законе всемирного тяготения, да уважение к Гагарину с Ньютоном. Потому как один попытался смыться с этой планеты, а второй доказал, что ничего у него не получится. И я бы обязательно испугалась всего такого грозного студента Весельникова…

Но не сегодня, не сегодня.

- Весельников, краса ты моя ненаглядная, звезда ядерной физики не восходящая… Я не оборзела. Я не выспалась, пострадала морально, материально и физически, а ещё обзавелась такими проблемами, которые тебе и не снились. Так что будь лаской, не нервируй меня… - глубоко вздохнув, я мило улыбнулась, громким шёпотом рявкнув на опешившего от такой отповеди парня. – И иди ты уже в баню! Или тебе карту нарисовать, да денег на экскурсовода выдать?!

И не дожидаясь ответа, развернулась, продолжив путь через терния к знаниям. В смысле, пробираться через бесконечный поток студентов, спешивших на первые пары. На растерянное выражение лица физика я внимания не обратила, пропустив мимо ушей его беспомощное восклицание:

- Я ж только это… Помочь с выступлением хотел…

- Тю, Весельников, нашел, кому помогать! Это ж Каркуша!...

Желание поинтересоваться, как связаны эти два явления, пришлось давить в себе усилием воли. Уж больно не хотелось попасть под раздачу сурового преподавателя по менеджменту, уважаемой Анжелики Рудольфовны Волковой. Мадам среднего возраста, крепкого телосложения, с лицом, похожим на морду английского бульдога имела точно такую же хватку и не менее противный характер. За опоздание на её предмет вполне можно огрести внеочередной реферат, курсовик или ещё какую-то крайне интересную работу.

И зная нашу Великолепную Анжелику, тема будет такой, в которой даже кандидат экономических наук не сразу разберётся!

- Воронова, вот ты где! – Олег Евгеньевич появился прямо как немцы в сорок первом, вдруг, откуда ни возьмись. И руку протянул, намереваясь схватить меня за ухо, но замер и как-то недоверчиво протянул. – Воронова… Ты, куда опять вляпалась?!

- Никуда, - мрачно откликнулась, засунув руки в карманы толстовки и нахохлившись как воробей. Без любимой кепки было неуютно, а в старых очках мир был расплывчатым, потеряв свои чёткие очертания. Толку от них было ноль, новых линз не оказалось, а идти без очков…

Без кепки и без очков я ощущала себя уже не просто неуютно, я чувствовала себя голой!

- А синяк на лбу откуда? И лицо исцарапано… Где была драка, а я не в курсе? – взгляд у куратора был пристальный, цепкий. И если положить руку на сердце, то хотелось выложить всё как на духу! Пореветь в голос, поплакаться на крепком мужском плече и спросить, что же делать дальше? Но…

- С косяком дверным дорогу не поделила, - я пожала плечами, нахохлившись сильнее и уставившись на свои потрёпанные жизнью и временем кеды. – Он отказался уступить.

- Косяк выжил? – иронично вкинул брови мужчина. По нему было видно, что ответ его не устроил. Но настаивать Олег Евгеньевич не собирался, не навязывая свою заботу и внимания.