Карьерная лестница Резы

Тихие шаги, спокойные мысли.

Я поднимаюсь по лестнице, ведущей в Библиотеку старых законов. Этот путь я помню почти наизусть: сто двенадцать шагов по Бульвару Истины, двести двенадцать шагов вверх по холму к Павильону Правосудия, восемьдесят семь шагов через величественные Залы Разума. Остается сделать еще тридцать три шага вверх, через водяной туман, который образуют Каскады Правосудия. Капли воды оставляют влажные пятна на моей одежде, когда я оказываюсь у подножия колонны Джелен: вода, обрушиваясь с высоты пятнадцатиэтажного здания, над самым входом превращается в пар. Если бы я осмелился бросить взгляд вниз, то увидел бы сотни бюрократов и законотворцев Азориуса, строгими колоннами пересекающих атриум. Но тогда я наверняка потерял бы равновесие, а здесь нет поручней, за которые можно ухватиться, если споткнешься. . .

Тихие шаги, спокойные мысли. Тихие шаги, спокойные мысли.

Наконец передо мной возвышается широкий сводчатый проход в библиотеку, и я испускаю едва заметный вздох облегчения, оказавшись на твердой земле. Меня сразу же окутывает аромат пыльных книг — драгоценных хранителей порядка и справедливости, спрятанных в кожаные переплеты. Большинство моих коллег, магов-законников, изучают материалы в библиотеке рун, но имея дело с древней историей Равники, разумнее было бы обратиться к источникам, которые дали начало современным законам. Вот он, первый черновик Договора Гильдий — покоится под трехдюймовым стеклом, усиленным магией. Документ, созданный самим Азором. Если присмотреться, на пятой странице можно даже заметить голубой волосок из его гривы. Первоначальная версия договора пестрела логическими изъянами и лазейками, в которые пролез бы и гигантский вурм. Но медленно и методично Азор вымарывал их одну за другой, оставляя на полях пометки цвета засохшей крови. Сам я, стремясь к совершенству путем постижения законов, уже начал получать удовольствие, совершая путешествия в прошлое в поисках слабых мест, чтобы в нашем будущем не было места хаосу и беспорядку.

^{Tome of the Guildpact | Art by: Randy Gallegos}

«Принесите вот эти книги», — шепчу я гомункулу-библиотекарю. Протягиваю ему список текстов, с которыми собираюсь сегодня работать. Когда он исчезает, я вытягиваю шею и заглядываю поверх перегородок в читательские кабинки, взглядом выискивая Таган. В прошлый раз ее не было на своем месте, и я себе места не находил от нетерпения. Изолированность Библиотеки старых законов делает ее любимым местом для сфинксов, и я надеюсь, что сегодня она здесь. Наконец я замечаю коричневый с голубыми полосами мех моей наставницы и тихо, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, захожу в соседнюю кабинку.

Гомункул приносит стопку книг и сигил-толкователь для объяснения устаревших терминов. Он знаками интересуется, не нужны ли мне услуги по переворачиванию страниц, но я жестом отпускаю его и углубляюсь в раздел, на котором остановился в прошлый раз. Весьма трудно сосредоточиться на работе, чувствуя близкое присутствие Таган и зная, что ей известно, как моя последняя законная руна была встречена Сенатом. Мне удалось закрыть огромную лазейку в законе, а предложенный мною проект представлял собой три страницы, изложенные идеально выверенным юридическим языком, включая пятнадцать двойных отрицаний, двенадцать тройных, семь сносок и двадцать восемь оговорок — и все это сформулировано в одном предложении.

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не забросать Таган вопросами, и блуждаю глазами по старой карте Десятого округа, ожидая, пока наставница обратит на меня внимание. Провожу пальцем вдоль Бульвара Между Гильдий, отмечая изменения, произошедшие за последние пять сотен лет. Многие изображенные на карте районы давно пали под натиском груулов. Квартал Призраков в то время был в три раза больше, чем сейчас. Седьмой зонот пятьсот лет назад был всего лишь небольшим озером. А выше по течению реки на карте — целый и невредимый анклав Азориус, некогда процветающее сообщество. Теперь оно лежит в руинах из-за клочка земли в тридцать кварталов, которым правят мошенники из гильдии Иззетов — группа химиков, называющих себя «Мозговым центром».

Проблема юрисдикции «Мозгового центра» была любимой задачей, которую заставляли решать первокурсников. В моей группе с ней не справился никто, да и на протяжении многих предыдущих лет никто не смог найти решение. На территорию, которой сейчас владеет «Мозговой центр», претендуют четыре гильдии.

Первая — Голгари. «Земля», на которой находится «Мозговой центр», на самом деле представляет собой огромную мусорную кучу, спускающуюся к реке. Чем больше накапливается мусора, тем сильнее расширяется территория иззетов. Когда-то это была узкая полоса земли, заселенная двумя сотнями жителей. Теперь же мусорная дамба разрастается вверх и вниз по течению и захватывает территории, которые Голгари отчаянно стремятся вернуть себе.

Вторая гильдия — Симик. Река, впадающая прямо в Седьмой зонот, стала бы идеальной транспортной магистралью, если бы симики получили право ей пользоваться. И избавились от мусора.

Третья — Азориус, просто потому, что ее земли расположены по соседству. Территории, находящиеся рядом с «Мозговым центром», пострадали от этого соседства сильнее других из-за огромного количества опасных и несанкционированных экспериментов, последствия которых распространяются далеко за пределы владений иззетов.

И, наконец, сами иззеты, которые утверждают, что при строительстве «Мозгового центра» использовались части котлов, украденные с миззиевого литейного завода. При этом Лига отрицает любую связь с мошенниками-химиками, заявляя, что их безрассудство и бездумные эксперименты порочат имя гильдии. . .а это о чем-то да говорит.

В общем, задача не имеет решения. Ни одна из сторон не сможет добиться права на владение этой землей. В последний раз, когда один из претендентов попытался его оспорить, едва не началась война. Так что из-за множества логических нестыковок в законах там сейчас нет ни официального правительства, ни полиции, ни общественных служб.

Я переворачиваю страницу, и, как назло, ее острый край оставляет порез на моей коже — одна из многих опасностей, подстерегающих мага-законника. «Безупречная грива Азора!» — в сердцах восклицаю я, невольно повысив голос. По библиотечным меркам это можно расценивать как крик.

«Реза? — слышу я голос Таган. Она встает со своего рабочего места и, положив лапы на перегородку, разделяющую кабинки, смотрит на меня сверху вниз. Да пребудут с вами мир и порядок», — шепотом приветствует меня Таган.

«И вам мира и спокойствия», — отвечаю я, и мы замолкаем, чтобы в наступившей тишине восстановить ход мыслей. Правила этикета гласят: если в стенах учебного заведения произошла неофициальная встреча законников разных рангов, после обмена приветствиями младшему надлежит первым начать беседу. Но, видя, как подрагивает хвост Таган, я понимаю, что ей не терпится поделиться со мной новостями. Поэтому я кивком головы уступаю ей очередь.

«Сенат вынес решение по вашей законной руне, касающейся закрытия ошибки идентификации», — говорит она.

«И что они решили?» — сердце в груди колотится так громко, что я боюсь, как бы сюда не явился гомункул и не сделал мне замечание за нарушение тишины.

«Они были в восторге. Такое сложное, но при этом исчерпывающее изложение. Магистр Баан сказал, что это самый прекрасный закон из всех, что он видел за последний месяц. Должно быть, его уже отправляют к небесным писцам».

^{Dovin's Acuity | Art by: Bastien L. Deharme}

«Не может быть! Он прямо так и сказал?» — от смущения и гордости у меня пылают щеки. Наверняка сейчас моя голубая кожа стала пурпурной.

«Я бы не осмелилась перефразировать слова Магистра Баана, не получив на то надлежащего разрешения».

От волнения меня почти мутит. Это мой первый закон, который будет увековечен в небесах над Новым Правом. Этот случай был самым сложным, и работой над ним я горжусь сильнее всего. С того самого момента, когда я обнаружил этот изъян в законе, я был уверен, что привлеку к себе внимание, но... небесная запись? Так быстро? Меня начнут поздравлять коллеги. Благодаря долгим часам, которые я посвятил работе над этим законом, вокруг станет больше порядка. Гуляя по улицам Равники, горожане будут чувствовать себя в безопасности даже ночью. Мы еще на один шаг приблизимся к совершенству.

«Вам удалось впечатлить Баана, — наставница перепрыгивает через перегородку и бесшумно приземляется на моей стороне. Затем сотворяет вокруг нас заклинание приватности. Не будь я ее учеником, я бы этого и не заметил, как и не обратил бы внимание на легкое движение правой передней лапы. — Ваша следующая работа должна быть не менее впечатляющей. Чем вы сейчас занимаетесь?»

Я был так поглощен написанием последнего закона, что у меня не было времени поразмыслить о том, что делать дальше. «Ну... — вздыхаю я, надеюсь, что меня осенит какая-нибудь идея. — Всегда можно поработать над проблемой юрисдикции «Мозгового центра».

Со скучающим видом Таган потягивается, выгнув спину. «Задачками для первокурсников Баана не впечатлить, — говорит она. — Что еще?»

Я начинаю предлагать идеи, но, похоже, Таган уже потеряла ко мне интерес. Она увлеченно рассматривает сигил-толкователь. Потом подталкивает его лапой к краю стола и сбрасывает, но я успеваю поймать сигил почти у самого пола. Зажимаю его в кулаке. Если положить толкователь на место, она попросту опять его столкнет... Это наводит меня на мысль о повторных преступлениях.

«На прошлой неделе, изучая документы, я кое-что заметил. . .пункт, который связывает среднюю продолжительность тюремного заключения с возможностью рецидива. Теоретически, мы могли бы добиться отрицательных показателей, если бы снизили этот параметр. Я бы занялся этим вопросом и раньше, но те бумаги ссылались на древний закон Азориуса 394-H, и мне нужно было, чтобы кто-нибудь доставил соответствующие свитки из Исторического архива».

Таган поднимает голову. «К таким проблемам легко привлечь всеобщее внимание. Предотвратив катастрофу в рамках пенитенциарной системы, мы завоюем симпатии населения, и нам будет проще оправдать величину нашего жалованья. Но пока библиотекари согласуют перемещение документа из одного хранилища в другое, пройдет немало времени. Вам стоит самому съездить в Исторический архив, пока ваша руна в небе еще свежа».

Таган замечает, что я колеблюсь. Она явно ожидала другой реакции.

«Только не говорите, что ни разу не бывали за пределами Нового Права», — говорит она.

«Конечно, бывал!» — отвечаю я. Несколько лет назад. Восемь, если быть точным. Но порой я настолько увлекаюсь, что забываю о том, что Равника — это не только вымышленный мир, который я наполняю новыми законами.

Исторический архив не так уж далеко отсюда. И было бы интересно посмотреть на неуклюжих големов, которые бродят по его безлюдным отсекам. Каждый из них — ходячая история наших законов. В голове начинают мелькать цифры. Два закона в небе за одну неделю. Двадцать минут полета на грифоне. Двести футов над землей. Полет над головами тысяч жителей Равники.

Спокойные мысли. Спокойные мысли.

Без паники. Все будет хорошо.

Офицер, проводящий предполетный досмотр, забирает мои документы, сверяет идентификационную руну и сопровождает меня к стойлу грифонов на одной из самых высоких башен Нового Права. Семь открытых воздушных шлюзов ведут в город, и по ним туда-сюда проносятся архонты и сфинксы. Серебряно-голубые топтеры-наблюдатели бесшумно взмахивают крыльями, пульсирующими рунным светом.

«Да, там немного шумно, — замечает регистратор, видя, что я остановился, пораженный открывшимся видом города под нами. — В первый раз летите?»

Я киваю.

«Все будет хорошо. Это наш священный долг, и он стоит потраченного времени и сил».

При упоминании о долге мои колени перестают дрожать, и я взбираюсь на спину грифона. Поначалу я чувствую себя неуверенно, но офицер убеждает меня, что это чудовище прекрасно слушается даже неопытных наездников. Убедившись, что обе моих сумки лежат идеально ровно, а в них — все нужные справочные материалы, которые Таган позволила мне позаимствовать из ее личной библиотеки, я наконец обретаю уверенность в себе — и равновесие. Теперь я готов наведаться в Архив и прославить свое имя в гильдии. Секунду спустя я уже покидаю воздушный шлюз и оказываюсь в небе. Грифон резко пикирует вниз, затем делает крен на левое крыло и взмывает вверх. Он проносится сквозь одну из новых законных рун, что парят над Ратушей. Их так много, что, уворачиваясь от одной, непременно пролетишь через другую. Я ищу глазами свою, и когда нахожу, меня пробирает дрожь.

А потом руны тают в воздухе за моей спиной, открывая вид на Равнику — зрелище, от которого захватывает дух. Город простирается до самого горизонта, насколько может видеть глаз: мозаика цветов и стилей, невероятное множество зданий — от массивных и громоздких до высоких и величественных, и все возможные промежуточные варианты. Но как бы ни отличались друг от друга жители этого города, все они связаны одним и тем же законом под одним небом. Да, у Сената Азориус не так много друзей в других гильдиях, но заводить друзей — не наша обязанность. Наш долг — поддерживать порядок, иначе город станет жертвой наступившего хаоса.

^{Mountain | Art by: Jonas de Ro}

Спустя десять минут полета путь мне преграждает рой топтеров, зависший в воздухе, словно облако. Грифон маневрирует между ними, но внезапно из земли вырывается фиолетовый электрический разряд, прорезает небо и ударяет в ближайший топтер. Потом в другой — и вот тут мой грифон пугается. Он резко бросается влево, вправо, потом разворачивается и устремляется назад. Я пытаюсь вернуть его на прежний курс, но мои попытки только ухудшают положение: я разжимаю руки.

И падаю.

Охваченный паникой, я инстинктивно цепляюсь за топтер, который оказывается рядом со мной. Это замедляет падение, но ненамного. Под моим весом топтер силится удержаться в воздухе, наполненные магией крылья отказывают одно за другим, и вот уже мы оба мчимся вниз в свободном падении.

Я был уверен, что непременно разобьюсь о землю, но приземление неожиданно мягкое — у меня все болит, в голове полная неразбериха, но я жив. Первая ясная мысль, которая меня посещает: моя одежда испачкана. Вторая — испачкана моей же кровью. Но эти ужасные новости просто меркнут, когда я осознаю, куда именно я упал. Это куча мусора. Гигантская куча мусора.

Я чувствую коллективный ужас всех предков-ведалкен, вопящих в моей голове. Я прикажу купальщикам соскрести мою кожу до мяса. Я сожгу эту одежду, а пепел развею над самым глубоким зонотом. Но вряд ли мне удастся очистить свой разум от этого ужасного воспоминания.

«Помогите! — я пытаюсь кричать, но, проведя столько времени в библиотечной тишине, могу выдавить из себя только шепот. — На помощь!» — зову я снова и беспомощно мечусь туда-сюда.

«Эй, все в порядке, — успокаивает меня чей-то низкий голос. Подняв глаза, я вижу широкое лицо, рыжую бороду и огромные латунные очки. Это человек, хотя, заяви он, что среди его предков был великан, я бы сразу поверил. — Здорово ты грохнулся. Повезло тебе, что жив остался». Он протягивает руку в черных масляных пятнах. По крайней мере, я надеюсь, что это масло. С большой неохотой я ее пожимаю.

«Не сказать, чтобы мне так уж повезло», — отвечаю я, соскребая липкую грязь со щеки.

«Ну да, и правда. Похоже, у нас тут завелся какой-то безумный гений, который стреляет по топтерам. У тебя ничего не задето?»

«Кажется, только моя гордость. Что это за место?» — спрашиваю я.

«’’Мозговой центр’’, — отвечает он. — Я Хендрик. Друзья зовут меня Хенни. Или Большой Хен. Или Б.Х. Или Бенни Тик-Так — из-за того случая, когда один умник перепутал показания приборов и устроил взрыв. У меня тогда сердце встало. — Он бьет себя в грудь. — Но Старина Док мне новое смастерил. Тикает не хуже часов в лаборатории Континуума!»

«Я Реза, — медленно говорю я, пытаясь понять, отчего у меня так кружится голова: от болтовни этого парня или я все-таки заработал сотрясение мозга. — Коллеги зовут меня Реза». Я осматриваюсь с вершины мусорной горы. Это и есть «Мозговой центр»? Котлы из миззиевых пластин стоят там и сям на улицах, образуя бесконечный лабиринт. Для большей устойчивости каждый из них соединяется с ближайшей постройкой многослойными металлическими заплатами. Из десятков вентилей вырывается пар и другие, более отвратительные субстанции, отчего все вокруг затянуто ужасной желтой дымкой. Не понимаю, почему гильдии спорят из-за этого клочка земли.

«Ну так что, Реззи? Не хочешь заглянуть ко мне в гости? Мы тебя как следует почистим и быстренько отправим назад в небо».

«Меня зовут Реза. И... вы только не обижайтесь, но, думаю, мне было бы разумнее сейчас же вернуться в Новый Прав, поскольку я понятия не имею о ваших намерениях по отношению ко мне».

«Ну как знаешь, — говорит Хендрик, спускаясь с горы мусора. — Правда, встреча с компостными червями тебе может не понравиться».

Я подпрыгиваю на месте. «С компостными червями?»

«Здесь нет вывоза мусора, так что приходится как-то обходиться».

Я скатываюсь с мусорного холма и лихорадочно осматриваю свою грязную одежду. Вернуться в Новый Прав в таком виде я точно не могу. Если мои коллеги узнают, что я запятнал свою репутацию таким вот образом, мне никогда не вернуть их уважения. «Вы можете гарантировать мне свои добрые намерения? — спрашиваю я Хендрика, за официальными формулировками пытаясь скрыть отчаяние в голосе. — Я не желаю становиться подопытным в каком-нибудь безумном эксперименте».

«Обещаю, что никакие дополнительные неприятности на тебя больше не свалятся».

Похоже, он честный человек, и к тому же у меня не такой уж большой выбор, так что я тащусь за ним к его дому.

По какой-то причине я был уверен, что котлы и трубы «Мозгового центра» — всего лишь плохо продуманные декорации, а в жилище Хендрика окажется нормальная удобная гостиная, столовая и прочие традиционные помещения. Но внутри дом выглядит еще хуже, чем снаружи. Латунные трубы, клапаны и маховики занимают все свободное пространство, и, куда ни повернись, меня везде подстерегает опасность споткнуться или ошпариться. В помещении столько пара, что складки на моей одежде разглаживаются сами собой. Я начинаю обильно потеть, и Хендрик подталкивает меня в угол, где пара меньше всего.

«Б.Х.? Это ты?» — доносится чей-то голос, пытаясь перекричать лязг металла и скрежет ржавых механизмов.

«Да, и у нас гость! — вопит Хендрик в ответ. — Свалился на меня, как снег на голову! Этот маньяк с генератором шаровых молний снова стрелял по топтерам. — Он толкает меня в бок. — Из-за этого наш Реззи и пострадал».

^{Art by: Wesley Burt}

«Реза», — снова поправляю я. К нам подходит человек, такой изящный и худой, что его можно принять за ведалкен, если бы не оттенок кожи и не пышная копна волос на голове.

«Вижу, Б.Х. уже успел дать тебе прозвище. Это очень плохо. Ты ему понравился. — Он улыбается. — Я Джанин. Слежу, чтобы все в этой лачуге работало как надо. Мастер-Химик, если ты любишь звучные титулы».

«Ему бы помыться и поесть. Займешься им, Луни? — говорит Хендрик, перекидывая через плечо сумку с инструментами. — А я пока посмотрю, как можно вернуть его домой».

«Луни?» — переспрашиваю я, когда Хендрик удаляется.

«Он говорит, у меня глаза сияют как две луны, — пожимает плечами Джанин. — Больше меня никто так не зовет. Б.Х. немного. . .эксцентричен. Даже для рассеянного химика, который вечно на волосок от смерти. А Реза. . .это сокращение от Резаджаэлиса?»

Я смотрю на него в изумлении, гадая, откуда он знает и как ему удалось правильно произнести это имя. «Да. . .но откуда...»

«Меня вырастили ведалкен. Родители погибли при взрыве лаборатории в паре кварталов отсюда. А Ма и Па чувствовали себя ответственными за неисправность блистеркойлов».

«Мне очень жаль», — говорю я, но в глубине души не могу отделаться от мысли, что, будь у них все под должным контролем, трагедии могло бы не случиться.

«Вот так все и устроено в «Мозговом центре». Если из-за твоих изобретений кто-нибудь пострадал, ты стараешься все наладить. Так что они меня забрали без малейших сомнений. Мы не можем полагаться на кого-то еще, поэтому рассчитываем только друг на друга». Он указывает на проход между нагромождениями медных труб: «Давай покажу, где у нас ванная».

Стиснув зубы, я иду в указанном направлении и надеюсь, что после ванны не стану еще грязнее. Но когда Джанин открывает дверь, моим глазам предстает настоящий крошечный оазис. Царство глянцевого фарфора. Он протягивает мне мочалку, полотенце и масла для омовения, какими пользуются ведалкен: «Я собирался вручить это матушке для ее очистительных ритуалов, но, похоже, тебе эти штуки нужнее».

Наверное, вид у меня сейчас очень смущенный, потому что он снова награждает меня обезоруживающей улыбкой: «Я и забыл, что ты из Нового Права. У вас там, наверное, у каждого свой личный купальщик и все такое? Вот, я тебе помогу». Он поворачивает медный вентиль, и из крана течет вода. Потом откупоривает флакон и позволяет паре капель масла упасть в ванну. Нежно-голубая дымка затягивает поверхность воды. «Одежду можешь оставить за дверью. У меня эти пятна мигом исчезнут».

Сам он тоже исчезает, захлопнув за собой дверь. Очистительные масла очень сильнодействующие и кому-то могут показаться почти ядовитыми, особенно людям или существам с нежной кожей и тонким обонянием. Но ведалкен их терпкий запах кажется восхитительным и дарит божественное наслаждение.

Я засовываю флакон в свою сумку, а одежду оставляю за дверью. Говоря о личных купальщиках, Джанин не ошибался. Тем не менее, я не собираюсь сдаваться и пасовать перед трудностями. Так что я натираю свою кожу со всем возможным старанием, а потом погружаюсь в воду и несколько минут лежу так в глубокой задумчивости.

Когда я встаю из воды, воздух почти обжигает мне лицо, и несколько мгновений я прихожу в себя, позволяя телу снова адаптироваться к легочному дыханию.

Когда я нахожу Джанина в закутке за гостиной, он все еще борется с пятнами. На первый взгляд кажется, что одежда отстиралась. Большинство людей на этом и остановились бы, назвав ее чистой, но Джанин продолжает трудиться, пока не истребляет все признаки несовершенства.

«Родители хорошо тебя воспитали», — говорю я. Он смеется, и мы продолжаем болтать о наших любимых обычаях ведалкен, коротая время. Но когда за окнами начинает темнеть, меняется и настроение Джанина.

«К этому времени Б.Х. Уже должен был вернуться, — говорит он. — Темнеет... — Я замечаю, с каким неудовольствием он это произнес. — Надо бы заглянуть в мастерскую. Он часами может там торчать».

Мастерская находится через пару улиц от дома, а механизмы «Мозгового центра» здесь намного массивнее и сложнее. Воздух так насыщен миззием, что он скрипит на зубах. Через большой медный люк мы попадаем в помещение, где сотни изобретателей демонстрируют плоды своих трудов. Перед нами проносится целый рой ремонтных фей, несущих сверкающие болты. Отовсюду летят искры. Плененные элементали глядят на нас из шеренги стеклянных шаров. Какая-то женщина рядом с нами утверждает, что может создавать разломы с помощью испорченной электрической магии; вокруг нее собирается толпа. Я тоже останавливаюсь посмотреть, ужасаясь тому, как одно за другим нарушаются правила безопасности. За три минуты, пока я за ней наблюдал, она умудрилась нарушить двадцать девять законов. Фиолетовые разряды собираются под стеклянным куполом — ее изобретением, — а потом возникает вспышка света и мощная электрическая дуга. У меня шумит в ушах, а перед женщиной открывается небольшой разрыв в пространстве — такой темный, что глазам больно.

«Так может кто-нибудь пострадать», — говорю я Джанину.

«Возможно», — пожимает он плечами.

«Но, может, нам лучше...»

«Не стоит. Идем. Не отставай». Но толпа все плотнее. Она сжимается вокруг меня. Подкатывает тошнота, нужно успокоиться. Я бегу к выходу, несмотря на оклики Джанина — но тишина мне необходима как воздух.

Тихие шаги, спокойные мысли.

На улице клаустрофобия отступает и возвращается способность дышать. Рядом со мной на землю ложится длинная тонкая тень. Решив, что это Джанин догнал меня, я поднимаю глаза — передо мной ведалкен. Пока он приближается ко мне, я выдавливаю из себя нервозную улыбку, но... он бросается на меня. Хватается за ремень одной из моих сумок. Через секунду сумка уже у него в руках, и он бежит прочь, унося мои драгоценные справочные материалы! Не могу даже представить себе, как разочарована будет Таган, если я вернусь в Новый Прав без ее книг. Поэтому я бросаюсь в погоню за похитителем. Промчавшись через весь «Мозговой центр», он исчезает в переплетении медных труб. Совершенно выбившись из сил, я останавливаюсь, чтобы отдышаться. Похоже, без посторонней помощи мне не обойтись. Медленно и осторожно я перелезаю через нагромождение труб и оказываюсь на территории, где неоспоримо правит закон Азориуса.

Увидев, что ко мне направляются три задержателя, я испускаю вздох облегчения. Но по их насупленным бровям догадываюсь, что они-то как раз не очень рады меня видеть.

«Эй, ты! — говорит один из них. — Ты что здесь делаешь?»

Что я делаю? «Прошу прощения. . .Я как раз искал вас, чтобы...»

«Как тебя звать? Ты здесь живешь?» Они забрасывают меня вопросами, а я просто ошеломлен их грубостью. Задержатели, с которыми мне приходилось иметь дело в Новом Праве, всегда были очень любезны.

«Нам сообщили о грабителе, который нарушает здесь порядок, — говорит один из задержателей, и я уж было радуюсь, что мы наконец перешли к делу, но он продолжает: — Ты подходишь под описание. Высокий. Синий. Лысый».

^{High Alert | Art by: Daarken}

«Так это ведалкен? — отвечаю я. — Они все похожи. Преступником может быть кто угодно!»

«Последний раз его видели с сумкой. . .такой же, как эта. Дай-ка взглянуть. Что у тебя там?»

«Мои личные вещи!» Я знаю, что законы нужны, чтобы меня защищать, но мгновенно об этом забываю, осознав свою полную беспомощность и уязвимость. Я пытаюсь обуздать эти чувства, успокоив нервы и прибегнув к логике. «Я Резаджаэлис Агнаус, маг-законник из Нового Права. Я летел на грифоне, но затем произошла воздушная авария, и я, к несчастью, попал в «Мозговой центр», где меня ограбил какой-то хулиган. Теперь я пытаюсь вернуть себе свою собственность, чтобы потом вернуться домой. Я надеялся на вашу помощь, но с той минуты, как вы появились, вы только запугиваете меня. А теперь назовите свои имена, и я передам их моему руководству, как только вернусь в судебный комплекс колонны Джелен».

И вот тут задержатели начинают вести себя совершенно по-другому. Они смотрят на меня со всем вниманием, и один из них собирается что-то сказать — но внезапно в конце улицы раздается крик. Два задержателя бросаются туда, а со мной остается их коллега. «Простите за беспокойство, — говорит она. — Если вы будете так любезны показать мне свою идентификационную руну, мы покончим с формальностями, и вы сможете идти».

«Смогу идти! — повторяю я, роясь в сумке в поисках документа. — И вы не собираетесь мне помочь и выяснить, кто меня ограбил?»

«Если преступление произошло в «Мозговом центре», боюсь, это не в нашей юрисдикции».

Я раздраженно рычу, пытаясь найти свою идентификационную руну, но потом до меня доходит, что она лежала.... в другой сумке. Мы с задержательницей смотрим друг на друга.

«Какие-то проблемы?» — спрашивает она, и ее поза снова становится угрожающей.

«Нет. Никаких проблем», — бормочу я. Вспоминаю новый закон, начертанный в небе благодаря мне. Неудачная попытка установления личности влечет за собой задержание на неопределенный срок — пока какой-нибудь перегруженный работой государственный служащий не выяснит, тот ли я, за кого себя выдаю. . .Другими словами, мне придется просидеть в тюрьме Азориуса целую вечность. Я не могу допустить, чтобы меня арестовали, и осквернить свою репутацию в Новом Праве. Это все равно что спустить в канализацию плоды долгой усердной работы.

Моя рука касается флакона очистительных масел, которую отдал мне Джанин. Я вытаскиваю флакон из сумки и швыряю прямо под ноги задержательнице. Стекло лопается, и в воздухе разливается едкий запах. Задержательница кашляет и хрипит, а я бросаюсь бежать. Она зовет напарников, и вместе они устремляются за мной — покрасневшие глаза слезятся от едкого масла, из носа течет, словно из прорвавшегося водопроводного крана. Это их замедляет, но ненамного. На каждой улице я высматриваю любые возможные лазейки, через которые можно вернуться в относительно безопасный «Мозговой центр». И стараюсь не думать о том, что своими руками сейчас ухудшаю и без того скверную ситуацию. Выхода нет. Придется снова перелезать через стену, а карабкаюсь я не очень быстро.

Добежав до конца переулка, я понимаю, что оказался в тупике. Поворачиваюсь лицом к преследователям, которые быстро приближаются. Внезапно они замирают, когда зловещие синие лучи прорезают насыщенный паром воздух. Задержатели разевают рты.

Повернув голову, я вижу то, что вызвало их изумление: огромную и нескладную летающую штуковину, которая не распадается в воздухе только благодаря клейкой ленте и силе воли ее создателя. Из кабины показывается голова Хендрика. «Давай, Риземайстер! — кричит он и большим пальцем указывает на сиденье за своей спиной. Джанин высовывается из кабины и протягивает мне руку. И тут я понимаю, что аппарат кажется мне смутно знакомым — корпус из блестящего белого металла с выпуклыми вставками синего стекла. Прищурившись, я замечаю десятки мест, откуда были стерты эмблемы Сената Азориус. Рунная магия претерпела изменения и теперь светится фиолетовым, но правда очевидна. Мой благородный спаситель не так уж благороден.

^{Deploy | Art by: Sara Winters}

«Это ты! — кричу я Хендрику. — Это ты тот самый «безумный гений», который стрелял по топтерам! Это из-за тебя я чуть не погиб!»

«Да, и мне очень жаль. Я не о топтере, а о том, что ты упал с неба. А теперь залезай, пока эти законники не пустили в ход свою магию».

«Но это ведь кража!» — кричу я. Я не могу. Я не могу. Оборачиваюсь на задержателей, которые уже пришли в себя и быстро приближаются. В голове один за другим проносятся нарушенные законы:

«Через три секунды законники будут здесь!» — предупреждает Хендрик.

Мой инстинкт выживания наконец берет верх над сомнениями. Я из последних сил хватаюсь за руку Джанина и запрыгиваю в кабину. Хендрик поднимает машину все выше и выше, и вскоре задержатели превращаются в крохотные точки под нами. «Куда летим? — спрашивает Хендрик. — Назад в Новый Прав? Я, конечно, не смогу тебя доставить прямо туда, но постараюсь подлететь как можно ближе, дойдешь пешком».

Я слишком взволнован, чтобы отвечать на его вопрос. «Почему?! — вместо этого вопрошаю я. — Неужели кто-то по своей воле хочет так жить?! Нарушать законы... Стрелять по топтерам...»

«Чьи законы? И по чьим топтерам?» — спрашивает Хендрик.

«Я понимаю, почему ты не желаешь подчиняться Азориусу, — говорю я, вспоминая хищные взгляды задержателей. — Но если бы вы согласились на наш надзор, жизнь в «Мозговом центре» была бы намного лучше! На улицах стало бы безопаснее, можно было бы организовать коммунальные службы, чтобы не избавляться от мусора с помощью червей-людоедов. И вы могли бы обратиться в Лигу Иззет и получить финансирование вашей мастерской».

Хендрик качает головой: «Мы справимся сами. Мы всегда рассчитываем только на себя. Может, здесь все далеко до идеала, но это наш дом».

«Пообещай хотя бы, что больше не будешь стрелять по топтерам», — говорю я.

«Конечно, но только если Азориус прекратит их посылать и шпионить за нами», — отвечает Хендрик.

В кабине наступает напряженная тишина, но вскоре она сменяется низким звуком, заставляющим вибрировать все болты этой летающей развалюхи. Звук усиливается, а потом молния окрашивает небо в яркий фиолетовый цвет. Внизу, под нами, пульсирует огромный разрыв, цветом чернее черного. Он шипит, а по краю бегают бело-голубые вихри — прямо там, где когда-то была мастерская «Мозгового центра». «Хендрик! — кричу я. — На «Мозговой центр» напал какой-то. . .какой-то электрический элементаль!» Из разлома вылетают все новые и новые молнии, а элементаль начинает обретать форму. Это уже не скопление электрических разрядов, а настоящее чудовище — лапы, когти, зубы... Он раскачивается, и от его раскаленных касаний плавится все вокруг. Электростатические разряды наполняют воздух. Если бы у меня были волосы на теле, они бы уже стояли дыбом.

Архонты Азориуса уже спешат к «Мозговому центру», готовые отразить любую атаку. Чтобы одолеть элементаля, им придется подождать, пока он пересечет границу, но прежде, чем это произойдет, он может разрушить весь «Мозговой центр».

«Пожалуйста, скажи, что у вас есть какое-нибудь мощное изобретение, чтобы справиться с этим монстром!» — кричу я Хендрику.

«Конечно, — отвечает он. — Преобразователь матрицы воплощения с удвоенным оптимизированным каскадным каналом».

«Ох, слава бесконечной проницательности Азора!» — восклицаю я.

«Но. . .— продолжает Хендрик. Если в подобной ситуации звучит «но», это не сулит ничего хорошего. — Но он там, внизу, под десятью футами расплавленного миззия».

Жители «Мозгового центра» пытаются защищаться, но у них нет шансов. Помощь так близко. . .если бы не проблема юрисдикции «Мозгового центра», тысячи людей были бы спасены. Но если я не смог решить эту проблему в священной тишине судебного комплекса колонны Джелен, имея для этого все возможные справочные материалы, как я могу решить ее сейчас — вместе с этими людьми, которые не подчиняются законам, в экстремальных условиях, за сорок пять секунд, прежде чем элементаль нас заметит и уничтожит наш летательный аппарат?

Я сажусь, выпрямив спину и расправив плечи, и начинаю творить магию. У меня есть преимущество перед другими магами-законниками. Я видел «Мозговой центр» своими глазами. Я общался с его жителями. И теперь, когда там творится настоящий хаос, я могу обратиться к чрезвычайному законодательству и сделать заявление. Может быть, у меня и нет полномочий решить проблему юрисдикции — эта часть задачи неразрешима, — но если «Мозговой центр» получит суверенитет, образовав независимый город в городе, он сможет заключать контракты с другими гильдиями — и, например, получить поддержку растущей армии Азориуса.

«Хочешь стать верховным судьей «Мозгового центра»? — спрашиваю я Хендрика.

Он уже открывает рот, но у меня нет времени выслушивать ответ, и я продолжаю: «Граждане «Мозгового центра», голосующие за назначение Хендрика. . .как твоя фамилия?»

«Азмерак», — отвечает Хендрик.

«. . .За временное назначение Хендрика Азмерака верховным судьей, поднимите руки». Я толкаю Джанина в бок, и он поднимает руку. «Кто против?»

Не умолкая, я продолжаю творить магию, создавая законную руну, которая, надеюсь, всех нас спасет. Я объясняю суть закона Хендрику и Джанину. Он не так уж красив — в нем целых семь предложений. В нем нет мудреных словесных оборотов. Никаких двойных отрицаний, сносок и дополнительных условий. Это не идеальный закон, но он абсолютно понятный. Мы не сможем разрешить конфликт пяти сторон, соперничающих из-за клочка земли, но получим пятерых соседей, помогающих друг другу защищать свои интересы.

«В результате единогласного решения всех присутствующих в чрезвычайной ситуации этим прерогативным судебным приказом я объявляю Хендрика Азмерака временно исполняющим обязанности верховного судьи анклава «Мозговой центр». Как лидер своего народа, даете ли вы свое позволение привести в исполнение данный закон?»

Он внимательно рассматривает законную руну. Это, конечно, замечательно, вдумчивость — признак хорошего руководителя, но у нас осталась лишь пара секунд, чтобы что-нибудь предпринять.

^{Deputy of Detention | Art by: G-Host Lee}

«Да!» — наконец изрекает Хендрик, и я выпускаю руну. Она взмывает в небо, сияя ярче всех законных рун. Может, я и перестарался с магией, но я не мог рисковать: эта руна не должна остаться незамеченной, нужно, чтобы ее увидели все. Просьба о помощи немедленно исполняется, архонты и рыцари пересекают границы, размахивая мечами и направляя посохи на элементаля. Электрические разряды, поначалу одиночные и слабые, постепенно набирают силу и яркость. Элементаль визжит и атакует трех архонтов, которые уже спускаются к нему. Но к месту боя уже спешит подкрепление — два десятка нуль-магов верхом на грифонах. Они создают над элементалем магический купол и, действуя быстро и слаженно, опускают его и сжимают до тех пор, пока враг не оказывается побежден.

Статическое напряжение в воздухе постепенно исчезает, как и напряжение между Хендриком, Джанином и мной. Не существует ни одного официального документа, согласно которому мы были бы связаны, однако эта связь существует, и она крепче, чем можно себе представить.

«Отлично поработал, Реза!» — и Хендрик хлопает меня по спине.

«Спасибо, Б.Х.», — отвечаю я, пробуя это прозвище на вкус. Нет, нет, нет. Мне совсем не нравится его произносить — словно полный рот песка набрал. Но это не значит, что я не смогу называть Хендрика своим другом.

«Вы действительно этого хотите? — спрашивает наставница, просматривая черновик моего нового закона: пятьдесят семь страниц уступок, санкций и сервитутов. Я решил проблему юрисдикции. На этот раз — по-настоящему. Потребовалось восемь месяцев переговоров между анклавом «Мозговой центр» и гильдиями, но теперь все решено. — Это беспрецедентно. Безрассудно. И я уверена, Магистр Баан будет очень недоволен».

«Я должен это сделать. «Мозговой центр» заслуживает нечто большее, чем временный приказ. Было бы несправедливо подарить им этот вкус свободы и потом снова отобрать его».

Возможно, раньше «Мозговой центр» казался всего лишь мелким источником неприятностей где-то далеко отсюда, но, как оказалось, легко привлечь внимание общественности, когда электрический элементаль восьмидесяти футов ростом грозит уничтожить несколько городских кварталов. Я ожидаю от Таган недовольного замечания или лекции о том, что представление этого закона в Сенате уничтожит мою карьеру, но она лишь помахивает хвостом. Туда-сюда.

«Думаю, я больше не могу быть вашей наставницей», — произносит она наконец.

«Что? Но почему? — Я готов на все, лишь бы Таган продолжила меня учить. Я смогу отстоять свою точку зрения. — Вы должны в меня верить. Я буду очень стараться. Да, прежде я слишком много времени проводил среди бумаг, но теперь я учусь контактировать с горожанами, и мы могли бы создавать новые законы, которые подходили бы текущим нуждам жителей Равники. Пожалуйста, не бросайте меня!»

Она улыбается. «Я вас не бросаю. Но я больше не могу быть вашей наставницей, потому что пришло время вам стать наставником самому. Я верю в вас, но ваше предложение вряд ли одобрят такие, как Баан. Однако если вы сможете сформировать другую точку зрения у тех, кто придет сюда вслед за нами, — быть может, у нас прибавится сторонников. И кто знает...»

Она оставляет эту мысль незаконченной, позволив наступить тишине. Стоило огромных усилий примирить четыре гильдии и один анклав, спорившие из-за клочка земли. Но в Равнике есть и другие, куда более серьезные проблемы. И если на нашей стороне правосудие, истинное правосудие. . .кто знает? Может быть, один из моих учеников станет автором нового Договора Гильдий.