Казнь и козни дочери смерти

Глава 19. «Охота на детей»

Рисковать собой Дели не нравилось. За свою жизнь каждый несет ответственность сам, особенно взрослые. Однако в подобном акте самопожертвования проглядывалось нечто благочестивое, будто все с самого начала и задумывалось как проверка сил и возможностей юной дочери смерти. Мертвые боги Итевы по достоинству бы оценили попытки дитя спасти два десятка взрослых мужчин, сообразительность которых казалась настолько мала, что даже порядком удивляло, отчего они не умерли раньше, лет эдак двадцать назад, когда только поступили на службу.

— Делия Астра Тимей, ты понимаешь, о чем говоришь?!

Стоило Делии предложить отправиться на поиски брата, как отец удивился и рассмеялся. Он не воспринял всерьез слова маленькой девочки, однако она не шутила.

— Я говорила серьезно, отец. Ноаны не тронут меня, а значит, я могу вызволить мальчиков.

— Если так желаешь помочь, то скажи: ты уже догадалась, с какой стороны леса мальчики выйдут? — герцог пытался ненавязчиво выведать у дочери самую важную информацию, но делал он это весьма неумело.

— Я знаю, что выйдут они там же, где и вошли.

— Ришус, ты сможешь привести нас к границам, в пределах которых в последний раз были замечены мальчики?

— Так точно, господин. Скольких рыцарей велите взять с собой в лес?

Герцог задумался.

— Включая тебя, пусть их будет не больше двадцати. Нам все еще нужно охранять лагерь. И вели доложить императору о ситуации, но также передайте ему, что мы сделаем все, что в наших силах, чтобы отыскать его сына.

Все шло будто бы по заготовленному сценарию, как и в прошлом. Делия прикусила губу.

— Отец, вы посылаете слишком много людей. Сэр Ришус не сможет их контролировать. Один неверный шаг и как минимум одного рыцаря поглотит дикий дух, а он не остановится, пока не заберет себе самого сильного из отряда — сэра Ришуса.

Ноаны сводили с ума людей их же страхами, ослабший человек быстро поглощался и становился сосудом, однако ни один дух не возжелает захватить тело ребенка. Разве что слабый, но слабые духи и разумом в полной мере завладеть неспособны. Необходимо было что-то придумать и что-то отцу предложить…

— Тогда в отряде будет только девять человек, я тоже к нему присоединюсь, — сказал герцог. — Выдвигаемся по готовности. Ришус, возьми семерых рыцарей, пусть среди них будет хотя бы один новобранец, кто-нибудь помоложе, — герцог с прищуром посмотрел на дочь, в голову Делии в ту же секунду ворвалась колыбель.

Она застыла на месте. Будущее изменилось всего за мгновение. Одной реплики, всего нескольких предложений дочери смерти оказалось достаточно, чтобы все изменить!

— Я отправлюсь с вами! — чувствую ответственность за свои действия, громко крикнула Делия. Отцу нельзя сейчас умирать. Никак нельзя, ведь он единственный взрослый, способный влиять на Розанну!

— Дели, я не собираюсь брать тебя с собой в лес ноанов!

Колыбель отступила, но девочку все еще сковывал ужас. Почему из-за ее слов от отца начала исходить колыбель?

— Ваша светлость… Нет, папочка, тебе никак нельзя ступать на земли духов! Нет, тебе к ним даже приближаться нельзя! Ноаны обманывают взрослых. Когда вы все подойдете к ним ближе, духи явятся к вам в образе мальчиков, и вы непроизвольно зайдете вглубь леса и попадете в ловушку. Они точно обманут вас!

Теперь все происходило на бегу, впопыхах. Делия пыталась поспевать за отцом, облачающего себя в снаряжение для ночного похода, и напоминала маленький хвостик. Она ему жутко мешала, и Аллан всем своим видом давал дочери это понять.

— Выходит, духи не способны одурачить только детей. Я понял. Ришус, в походе есть другие подростки и дети?

— Да, мальчики в возрасте от двенадцати до шестнадцати.

— Чей ребенок будет не против? Я думаю, что за достойную плату…

— Чем я хуже?! — крикнула Делия.

Аллан обернулся и серьезно посмотрел в глаза дочери.

— Ты еще очень мала, Делия. Я понял, что духи отпустят детей, если мы принесем лесу жертву, но в то же время этих жертв нужно по возможности избежать. Мы не знаем, что случится, если слабый дух сможет взять под контроль Мейтона и Тионариса. Одному из них придется защищаться от другого. Я верю в своего сына, но я также верю в принца. Мы должны приблизиться к границе и подать мальчикам знак, что им пора возвращаться.

Герцог был прав, однако Делия знала — от нее в этом походе пользы будет значительно больше, чем от неизвестного мальчика. Она слышит колыбель смерти, поэтому сможет предвидеть, если дух начнет нападать на разум людей. Только ей под силу такое заметить.

— Клянусь, даже если вы не пустите меня, я последую за вами! — крикнула она и тут же закрыла губы рукой.

Герцог и Ришус застыли на месте как статуи.

Клятва. Эта девочка, этот маленький глупый ребенок поклялся перед сыном Десмеи, а значит теперь никогда не сможет взять свое слово назад. Руки Аллана опустились, лицо побледнело.

Выпалив это, Делия снова увидела взгляд, который преследовал ее почти в каждом кошмаре с самого ее прошлого детства — ярость, смешанная с печалью и горьким разочарованием. Клятва была сладостью и силой ее отца, ей не хотела к этому прибегать, но герцог не знал, что умрет или кого-то убьет. Он бы ей не поверил. Делия и сама не хотела верить в подобные бредни.

— Делия, ты не можешь раскидываться такими словами, — Аллан старался обуздать свое тело, но руки у него незаметно дрожали. Он огляделся по сторонам, сжал непослушные пальцы в кулак и с гулом выдохнул. — Ладно, я понял. Что дочь, что сын… оба не слушаетесь меня, — герцог потер рукой лоб. — Сможешь ехать на лошади со мной, ты точно будешь в порядке?

— Я не боюсь лошадей, папочка. Я готова!

Герцог с горечью усмехнулся.

Заход солнца не ощущался в глубинах вековых зарослей, поэтому Тионарис и Мейтон не сразу почувствовали, когда лес накрыла пелена ночи. Теперь одни только ноаны, видимые и невидимые, чуть рассеивали кромешную тьму, сверкая глазами сожранной ими живности. Впрочем, идти по лесу можно было вслепую, закрыв при этом глаза, мало что изменилось бы.

— Откуда здесь вообще появились эти твари? — раздраженно спросил принц, срубая кусты, заграждающие дорогу.

До ушей наследников доносился только хруст веток, ни одного голоса или шуршания зверя с самого прихода они не услышали — только поэтому оба и поняли, что забрели на запретные земли.

— Так что, не знаешь, откуда они здесь взялись? — снова полюбопытствовал Тионарис.

— Не знаю, — устало ответил Мейтон.

— Разве ты не благословен мудростью? Почему же тогда не можешь ответить ни на один мой вопрос?

Мейтон закусил губы, удерживая себя от сквернословия. Тионарис значился последним в списке, с кем сын Таутена желал обсуждать свою силу, которой к этому дню еще даже не успел овладеть.

— Мое благословение никак не связано с тем, что я ничего не смыслю в ноанах.

На самом деле Мейтон, новоиспеченный сын мудрости, и правда не ведал, откуда пришел первый дух, поселившийся в этом лесу. Однако о причине, по которой эти духи создали поселение внутри Таутена, отчасти догадывался. Все дело в природе ноанов. Ноаны — духовные существа, пожирающие энергию жизни, по натуре своей тянулись друг к другу. Они считали себя совершенным видом, бессмертным, поэтому для них было в порядке вещей идти на зов сильного духа, дабы поглотить его духовную силу и его последний сосуд. Этот лес запечатали и сделали тюрьмой для ноанов порядка трех сотен лет тому назад, но почему духов не изгнали, а заточили — Мейтон не знал. Однажды он слышал легенду, что его потомки что-то скрывали в глубинах этого леса, поэтому позволили ему обрасти духами, которые, как и приведения, считались естественными защитниками любой кровной тайны. Однако можно ли считать эту историю правдой или народным сказанием, Мейтон не знал.

— Ты так скуп на слова, — снова заныл Тионарис.

Мейтон не выдержал:

— Ваше Высочество, — он и правда терпел сколько мог, — вы разве не знаете, что в лесу ноанов нельзя говорить? Духи ведь все слышат, и все понимают!

«В отличие от вас», — добавил он про себя.

Еще перед началом охоты Мейтон планировал сделать за день от силы пару вещей: первое — спокойно установить пару капканов в лесочке; второе — отдыхать от шумного праздника и суетных взрослых. План казался ему идеальным, однако в нем не был учтена переменная — скучающий принц, сбежавший из-под надзора императорской стражи. Этот юный отпрыск империи быстро рассекретил укрытие Мейтона, тут же выволок его из него и заставил гоняться по лесу. Навык отлова животных у двух мальчиков, проживающих вдали от настоящих лесов, оставлял желать лучшего, поэтому Мейтона не удивило, когда один из зверей, за которым они погнались, оказался ноаном…

Лишь бы теперь не сгинуть здесь за компанию с принцем. Мейту не очень хотелось в виде неупокоенных душ с Тионарисом вечность блуждать. Ведь ночной лес, где с каждого дерева и куста ощущался пристальный взгляд дикого зверя, не казался приятным местечком.

Нет, на самом деле Мейтона несколько радовало, что разум и тело детей казались ноанам безвкусными, поэтому те не стремились их поглотить, однако принципиальность этих существ вызывала сомненья, а проверять все на своем своей шкуре желания не было.

— Не пора ли нам повернуть назад? — спросил Мейтон, когда Тионарис, срубая очередную трухлявую ветку, умудрился откинуть ее в лицо спутника.

— Уже соскучился по своей маленьким сестрам?

Мейтон снова не стал ничего говорить. Принц оказался на редкость несносным. Рядом с ним даже Делия выглядела венцом добродетели. Надо будет признаться ей, что отныне в глазах старшего брата она не самое противное существо.

— Слушай, а можно я заберу одну из твоих сестренок? — все не унимался Тион. — Нечестно ведь получается, у меня нет младших сестер, а у тебя их не одна, а сразу две.

Тионарис с любопытством начал разглядывать реакцию Мейтона, но монолитное лицо не дрогнуло ни на дюйм.

— Одна из них может вскоре стать вашей невестой. Потерпите несколько лет, потом будете любоваться ей целую вечность.

— Признайся, ты ведь хочешь, чтобы этой «одной» оказалась не Делия?

— Не говорите глупостей.

Провоцировать людей принц умел с юных лет. Мейтону даже на секунду подумалось, как было бы славно прибить Тионариса и бросить здесь, где никто бы его все равно не нашел…

Вздохнув и досчитав про себя до семи, сын мудрости натянуто выдохнул. Он понимал, принц забавляется. Тионариса нельзя считать глупым, он, скорее, нахальный и дерзкий. Принц ненавидел подхалимаж и прислужливый тон, потому, встретив безразличного Мейтона, сразу решил — нужно держаться к парнишке поближе. Мейтону же теперь только и остается терпеть, поскольку тягаться с титулом принца пока было бессмысленно. Вот только… Почему и Делия его привлекала? Он с ней виделся всего несколько раз, так с чего у принца интерес к младшей дочери герцогства?

— Думаете, та лиса еще явится? — поинтересовался Мейтон, пытаясь понять, почему они все еще не вышли из леса.

— Уверен, что нет. Готов поспорить, пока мы тут ходим, ее уже успел кто-нибудь съесть.

— Так зачем тогда мы продолжаем блуждать?!

— А ты разве не знаешь? Духи не нападают на слабых и незрелых существ. Но что, если мы, слабые и незрелые, нападем на них? — Тион засмеялся.

Мейтон закатил глаза, закрывая лицо рукой.

Это правда, что ноаны не нападут на детей, потому что сочтут их незрелыми.

Это как если бы человек не хотел дожидаться созревания яблока и решил, что вместо него может съесть цветок с цветущего дерева, однако это ведь не относилось к слабым ноаном! Вдруг здесь и такие водились?

— Духи хоть и не нападают на слабых, но защищаться умеют. Думаете, они станут терпеть нападки от мух? Вы не трогайте слабых, если они вас изводят?

— Что же получается, ты даже не хочешь узнать, получится ли у нас защититься?

— Не желаю подобного знать.

Тионарис, секунду назад занесший руку для удара по веткам, опустил меч. Он остановился и оглянулся.

— Ну раз так, пошли обратно.

Он развернулся и как ни в чем не бывало потопал по направлении, с которого они оба пришли. Выглядело подобное зрелище странно. Странно настолько, что принца и правда хотелось побить.

— Я вас совсем не понимаю, — признался Мейтон, следуя за Тионарисом.

— Я и сам себя не понимаю.

Тропа из сухих ветвей шуршала под поступью двух мальчишек. Теперь они оба молчали, атмосфера потяжелела.

О чем принц только думал, — размышлял Мейтон. Казалось, ему что-то известно о тайне этого леса? Или в его поведении не было умысла, а только ребячество? Тионарис вдруг резко остановился, и Мейтон врезался в его спину. Воздух стал еще тяжелее, дыхание и стук сердца показались совсем оглушительными.

— Помогите! — воздух разрезал чужой дикий крик. — На помощь! — выкрик парализовал разумы мальчиков.

Мейтон и Тион оглянулись, их глаза тут же встретились. Оба выглядели напуганными.

— Мейтон, ты ведь тоже слышишь голос своей младшей сестры?

Мейтон помедлил с ответом, но все же сказал:

— Кажется, это и впрямь он, Ваше Высочество.

— Скажи мне, Делия ведь не настолько глупая, чтобы бродить ночью по лесу ноанов?

Мейт не знал, что на это ответить, но страх успел сковать его сердце.

— Если честно, — он на секунду замешкал, — она именно такая. Она могла узнать, где мы находимся, и отправить сюда…

— Да она сумасшедшая! — принц засмеялся. — Но признаю, это очень забавно.

Тион выругался себе под нос, ломая новые ветви. Когда несколько палок отлетело в сторону, а причитания Мейтона не послышалось, он обернулся.

— Чего стоишь, сын мудрости, пошли на голос. Если это не она, то убьем этого чертового духа. Этот гад узнал о твоей слабости раньше меня!

Как выяснилось, стоять на границы леса было невесело. Наблюдать за потугами рыцарей сохранять хладнокровие на грозных лицах тоже оказалось весьма скучным занятием. Делия, то и дело заглядывающая в глаза стражников, сидела на месте и изо всех сил прислушивалась к разговорам отца. Герцог Тимей ярко жестикулировал и привлекал внимание всех и вся своим басом.

— Дальше границ, обозначенных красной лентой и флагами не ступать! — во весь голос кричал он. — Не все духи способны проникать в голову напрямую, но из разговоров любой из ноанов может прознать вашу слабость. Они крайне наблюдательны. Не дайте им себя обмануть!

Всем запретили покидать обозначенные планом позиции. Шевелиться без надобности тоже было запрещено.

— Делия, тебе не страшно? — объявив главные правила, герцог подошел к дочери и опустился на корточки.

Делия, внимательно послушавшая правила поведения в небезопасном лесу, сидела на вещевой сумке и неторопливо поедала конфеты. Одну за другой она вытаскивала их из сумочки, врученной Феонией после удачной раздачи амулетов охотникам, и помещала в свой рот. Удивительно, но сладость конфет, заработанных чьим-то тяжелым трудом, ощущалась особенно ярко.

— Ваша светлость, главное сохранять спокойствие. Сладости помогают мне чувствовать себя хорошо. Вот, тоже возьмите, — Делия протянула отцу леденец, отчего герцог сразу же усмехнулся.

— И почему только у этих балбесов нет твоей рассудительности?

Делия тоже улыбнулась. Пусть духи и отец не знали, но преимуществом Делии был огромный жизненный опыт — в прошлой жизни ей то и дело приходилось где-то сидеть почти неподвижно. Хоть чем-то эта прошлая жизнь услужила.

Герцог огляделся по сторонам. Рыцари стояли на посту и мирно перешептывались, стараясь себя успокоить. Они сдерживали свои чувства, насколько могли, но до бесстрастия Делии им казалось еще далеко.

— Послушай, Делия, — герцог наклонился к дочери ближе. — Хоть наш главный враг — это ноаны, и тебе они не страшны, ты должна быть осторожна. Мы в лесу, поэтому всегда будь настороже. Никогда не ослабляй бдительность, — герцог запустил руку к оружейному поясу и вытащил из него нож. — Держи его при себе, он тебе вряд ли пригодится, но…

«Но будь готова им воспользоваться, если кого-то захватит ноан», — закончила вместо отца Делия. Только смерть остановит захваченный ноаном сосуд, поэтому придется себя защищать.

Она ухватилась руками за спрятанный в кожаный футляр ножик и притянула его к себе ближе.

— Я буду очень осторожна и очень внимательна.

Она спрятала ножны в сумочку и, чуть помешкав, приобняла герцога.

Объятия с отцом казались неловкими, странными. Герцог, в отличие от служанки, вызывал больше ужаса, но в то же время объятия с ним источали тепло. Амину обнимать было проще, не так больно и грустно. Однако ощущения от рук Аллана заставляли Делию верить в лучшее, а отцовские плечи и шея, пропахшие ароматом костра, убаюкивали и унимали дрожащее тело. Хотелось поверить, что эти объятия с Алланом не станут последними.

— Ты тоже постарайся держать вдали от опасностей, папочки. Береги себя.

Ножик, врученный герцогом, был бесполезен ребенку в сражении с ноанами. Когда чужие тела будут захвачены, ноаны даже не обратят внимание на детей. Разве что этим придется воспользоваться и убить взрослых, чтобы ноаны не попытались пробраться в лагерь людей.

«Нет, точно нет», — Делия отбросила эту мысль. Герцог ни за что бы не возложил на ребенка такую сложную миссию. Тот факт, что он отдал Делии нож, значил одно — Аллан переживал за младшую дочь, он и впрямь пытался хоть что-то сделать, чтобы хотя бы себя успокоить.

«Обещаю, я воспользуюсь им по назначению», — решила для себя Делия. Раз в ее руки было вверено оружие, то она постарается оправдать ожидания.

Похлопав отца по плечу, Делия положила за щеку очередную конфету.

Герцог, пойманный за излишней сентиментальностью, сконфуженно улыбнулся.

— Ладно, пришло время запускать новые огни, — сказав это, он отошел в сторону.

Хоть Аллан Тимей и старался подобно дочери сохранять хладнокровие и видимость равнодушия, чувство обеспокоенности захватило его разум в тиски. Сразу по прибытии к границам леса ноанов рыцари запустили в небо сверкающие огни, однако они не сработали. По истечении часа с момента их запуска, мальчики не объявились. Любому отцу в такое тяжелое время сохранить в себе здравомыслие было крайне непросто. К тому же его младший ребенок, еще совсем юная дочь, решилась на клятву. Клятва могла стать приговором, поэтому в такие моменты герцог ненавидел себя. Он не мог ничего сделать ради тех, кого так желал уберечь от опасностей.

Проследив за тем, как отец пропадает из виду, Делия приподнялась с места и подкралась к главе герцогской стражи, сэру Ришусу. Мужчина сурово вглядывался на границу с ноанами, его черные глаза устремились вдаль, прямиком в темноту, и на лице не отражалось ни мыслей, ни настроения. Тем не менее тяжелая энергетика, исходящая от его прямой стойки, говорила о многом: Ришус, как и его господин, источал страх, однако его, этого страха, по мнению Делии, могло оказаться совсем недостаточно.

— Сэр Ришус.

— Да, моя леди?

Делия приблизилась к Ришусу, натянув на личико самую невинную из улыбок.

— Слышала у вас есть чудесная дочь моего возраста.

— Да, она не так умна, как вы, моя леди, но очень любит цветы. Собирает чудесные букеты и… — Рушус сам не заметил, как поддался уловке.

Делия смотрела на него со спокойным лицом. По спине главы рыцарей прошел холодок.

— Леди, зачем вы спрашиваете меня об этом в таком месте? Ведь теперь…

Не успел он договорить, как голоса духов явили себя.

— Папа! Папа, помоги мне!

Ришус обернулся на знакомый голос и увидел среди темноты окутанное лианами детское тело. Там была его дочь и, конечно же, она держала в руках цветочный букетик.

— Простите меня, сэр Ришус, но я хотела, чтобы вы своими глазами узнали о силе ноанов. Теперь вы видели это. Представьте, что случится с герцогом, если он увидит того, кто сейчас находится в этом лесу. Вам ни за что нельзя отходить от моего отца. Если он сделает хоть шаг за границу, обозначенную флажками, сразу тресните его по затылку и оттащите в сторонку.

— Леди Делия, вы крайне жестоки.

— Это вопрос жизни и смерти, сэр Ришус. Кому как не вам знать об опасности леса. Те духи, что сейчас собрались рядом с нами, не особо сильны, однако стоит им заполучить хотя бы одного рыцаря под свой контроль и они тут же захотят полакомиться жизненной силой вас и моего отца. Нужно оставаться внимательными и собранными вплоть до рассвета!

Делия достала конфету и протянула ее растерянному мужчине.

— Когда все закончится, я велю отцу помимо жалования дать вам редких цветов из питомника матушки. Думайте об этом, а не о том, что только что видели.

Она отвернулась и внимательно посмотрела в сторону, куда Ришус ранее направил глаза. Выходит, там находился ноан, что физически был сильнее нее. Нужно заставить всех сохранить позиции до выхода мальчиков из чащоб. Нужно только дождаться рассвета. Если уж сэр Ришус, сильнейший главнокомандующий, не сумел сдержать язык за зубами, то чего следовало ожидать от рядовых рыцарей.

Отвернувшись от леса, Делия вновь отыскала глазами отца. Копна его золотистых волос в свете факелов напоминала ее волосы, в них проглядывался рыжий, дикий огонь. Теперь он и впрямь выглядит как отец. Приподняв кончики губ в неказистой ухмылочке, Делия запустила руку в сумку с конфетами и достала очередной леденец. Яблочный — сладкий, но в меру. Такие ей нравились. Она засунула сладость за щеку и отвернулась. В ту же секунду случилось то, чего она так боялась. Голову как ударили, в нее тут же проникла противная песнь.

Колыбельная.

Леденец на палочке выпал из рук.

— Они что издеваются? — прошипела Дели сквозь зубы.

Колыбель доносилась не от рыцарей, она звучала из леса ноанов.