Кирвалисская ведьма

Глава 19

Я так резко вскочила, что сбила с ног стоявшего рядом мужчину и мы только чудом не свалились в родник. Он поддержал меня за талию, поставил на ноги и извинился.

— Прости, Далли, не хотел тебя напугать.

В зелёных глазах плясали смешинки. Конечно, это был он, виконт Роман. Кто ещё во всём свете называет меня Далли?

— Не называй меня этой собачьей кличкой, — сказала я.

Роман пожал плечами.

— Почему собачьей? Милое имя, для меня оно звучит как звон колокольчиков. Но если тебе не нравится… Скажи, как тебя теперь называть.

— Александра или Алекс.

Он покачал головой.

— Тогда лучше Алекс, но Далли мне всё равно нравится больше. Знаешь, я сразу тебя узнал, ты почти не изменилась. Выросла, конечно, стала взрослой, но всё такая же. Спокойная, рассудительная, вдумчивая девочка, но при этом не скучная и не зануда. Тогда ты удивляла меня тем, что читала те же книги, что и я, хоть была на три года меня младше. А ещё мне нравилось что ты никогда не орала, не скандалила и не ябедничала. Даже когда мы с мальчишками запустили мышь тебе за воротник, ты и тогда не стала жаловаться.

Я помню этот случай. Действительно, жаловаться я не стала, знала. Что пользы не будет. Зато отомстила, подрезав подпруги у их лошадок. Они так гордо выехали целой кавалькадой за ворота, но уехали недалеко. Через пол-лиги все кувыркались в пыли и вернулись домой с позором. Так их ещё и наказали за порчу упряжи. Никто даже не подумал, что такое совершила девочка.

Но об этом я рассказывать не стала. Незачем.

А он продолжал:

— Ты очень мне нравилась тогда, Далли. Ой, то есть Алекс. У тебя и сейчас такие же огромные, бездонные, тёмные глаза и совершенно волшебная улыбка. Ну улыбнись, сделай мне приятное.

Он с первой фразы стал держать себя так, как будто мы были старинными друзьями, встретившимися после долгой разлуки. Немного забывшими друг друга, но не переставшими дружить. Эта манера оказалась такой заразительной что я, сама не зная как, стала отвечать ему в том же ключе. Не прошло и пяти минут, как мы уже болтали, сидя у родника на толстом ковре из иголок.

Наши лошади паслись чуть поодаль. Мой рыжий как огонь Фламмер проявлял неподдельный интерес к серебристой кобыле Романа. А мне определённо нравился её хозяин.

Роман с первой минуты завладел разговором. Вспоминал детство, наши общие и свои собственные проделки, постоянно сбиваясь с уже усвоенного Алекс на запрещённую Далли. Видно было, что он непритворно рад меня видеть и действительно помнит наши встречи чуть не двадцатилетней давности.

В моей памяти всё это было довольно смутно. Противного, вертлявого мальчишку я помнила, но никак не могла соотнести его с зеленоглазым красавцем, так мило со мной державшимся.

Наконец я влезла в поток его речей и спросила:

— Как ты тут оказался? Я бы поняла, встреть я тебя в замке. Тогда бы было ясно: ты гость. Но здесь, в лесу? Что ты тут делал, хотелось бы мне знать.

Роман засмеялся.

— Прятался. Ну, не на самом деле, просто искал способ узнать, уехал уже из замка господин канцлер, или ещё нет. Я хотел встретиться тобой, поговорить нормально, но его присутствие… Это какой-то ужас! Вчера, как я понял, граф в столицу не отбыл, по крайней мере у портальной он не появлялся. А тут в газетах напечатали, что он заболел. В общем, я болтался вокруг замка в надежде встретить кого-нибудь, кто просветил бы меня и сказал, на кого я риску наткнуться, явившись с визитом. А тут ты…

— Меня ты не боишься, не то, что канцлера, — подколола я.

Он гордо вскинул голову.

— Я и его не боюсь. Просто он мне неприятен после того, как встретил нас с друзьями в штыки. Я еле сдержался, чтобы не дать ему по роже. Ты не знаешь, что он к нам привязался?

Я пожала плечами.

— Может, испытывал на лояльность? Он канцлер империи, не забывай. А вы долгое время прожили за границей.

— Всё равно, это отвратительно, — сказал Роман, — Но не будем о нём. У меня вопрос: это правда, что император обязал тебя выйти замуж за навязанного им жениха?

Я молча кивнула.

— А тот мрачный, белобрысый и длинноносый маг, всю дорогу сидевший молча, это, случайно, не он?

Я снова кивнула.

— Маг? — переспросил Роман в изумлении.

— Маг, — подтвердила я, — Фернан Морнар, магистр Савернский. Император требовал, чтобы мы поженились немедленно, я с трудом сумела отодвинуть событие на полгода, сославшись на траур.

Да, дела, — задумчиво произнёс Роман, — Выходит, у тебя нет выбора, ты обязана выйти за этого типа. А как так вышло, что тебе в качестве жениха прислали мага? Ведь в империи это самые несчастные, обложенные со всех сторон люди, которым вздохнуть без ведома императора не позволено.

Честно? Я и сама задавалась этим вопросом. Ответ был только тот который я получила от самого Фернана.

— Вроде как император понял, что без магии его империя скоро пойдёт ко дну. Поэтому он решил возродить магический потенциал дворянства, а меня избрал в качестве подопытного зверька. Вернее, не меня, а Кирвалис. Ведь здесь магия не совсем угасла, её ограничили не так давно. Вот и прислали потенциальной магичке в мужья знающего мага, получившего образование и магистерскую степень в странах Девятки. Но, как я вижу, ты тоже маг?

Кажется, я сумела поразить Романа.

— Ты догадалась или увидела? — спросил он.

Я призналась:

— Увидела.

— Ты училась? У кого? — был следующий вопрос.

— У него, у магистра Савернского, — не стала скрывать, — он учит меня магии, чтобы я не представляла опасности для себя и окружающих.

Про силу ведьм я решила умолчать.

— Понятно, — сказал Роман, — а я брал уроки в Элидиане у трёх профессоров. Учился общей магии, целительству, зельеварению и артефакторике, всему понемножку. Даже сдал экзамен, который даёт право практиковать в качестве городского мага.

— Целительству-то зачем? — удивилась я.

— Без него к экзамену не допускали, — рассмеялся Роман. — А меня на самом деле больше всего интересовало то, что можно использовать в рудничном деле. Остальное так, приятное дополнение. Если что, я не беспомощен. Так что там с канцлером?

Тут уж молчать было невозможно. Пришлось признаться, что ни его, ни моего жениха в замке нет, когда вернутся, неизвестно. Что вернутся, это я могу гарантировать. Про Фернана знаю, он теперь здесь живёт, а про Стефана чувствую. Но, думаю, произойдёт это не сегодня.

— Тогда пригласи меня на обед, — не замявшись, предложил Роман.

Его весёлая наглость обезоруживала. Я не смогла найти ни одной причины поему я не должна этого делать. В результате мы вернулись в замок вместе, ведя в поводу наших лошадей.

Никогда ни с кем мне не было так легко и весело, как с Романом. Я даже на какое-то время забыла, из-за чего вообще бросилась прочь из замка. Когда же вспомнила, то не содрогнулась. Почему-то то, как со мной обошёлся отец, перестало так мучить. Нет, я не простила и не пришла к выводу, что всё это не стоящая внимания ерунда, просто боль осознания ушла на задний план и почти не ощущалась.

А Роман болтал, не закрывая рот. Рассказывал о том, как его угораздило приехать в замок вместе с друзьями. Оказывается, его матушка прибыла на похороны вместе с батюшкой, и тут узнала, что родное чадо буквально со дна на день возвращается из-за границы. В Данзаке стационарного портала нет, очевидно, что он появится здесь, в Кирвалисе. Дом, принадлежащий роду, находится как раз напротив портальной. Вот она и засела там в ожидании, а, чтобы было не скучно, пригласила подругу.

Боги, я и забыла, что наш город когда-то был столицей королевства, поэтому вся знать имела здесь дома, чтобы не сказать дворцы. Дом рода Данзак действительно стоял прямо на площади, где находилась портальная. Красивый, богатый особняк, настоящий дворец. Несмотря на то, что в нём никто не жил постоянно, там находился штат слуг, здание поддерживалось в идеальном порядке. У нашего рода тоже было нечто подобное, но сейчас там расположился императорский наместник. Ещё во времена прадедушки некто, лица не имеющий, прибыл из империи с бумагой и нагло занял городской дворец рода Раен, мотивируя это тем, что ему негде жить.

Нынешний — далеко не первый, но ведёт себя точно так же. Считатет дворец своим. Толку от него для Кирвалиса немного, думаю, он собирает донесения шпионов и пересылает их в метрополию. Ещё через него идут налоги. Думаю, с них он не имеет ничего, потому что заполненные и подписанные налоговые ведомости я посылаю напрямую. Он их только визирует. А вот взятки за хлебные места и выгодные решения он берёт, тут к гадалке не ходи.

Но это так, к слову. Я совершенно выпустила из виду, что Роману было где остановиться в городе. Кстати, его друзьям тоже. Но они уехали. У одной из младших сестёр Альбана случился день рождения и два друга поехали поздравить девочку. А Роман остался, потому что хотел увидеть меня.

Матушка? Матушка со своей подругой ждёт сына в городском доме. Это она надоумила приехавших из-за рубежа молодцов поехать с визитом к новоявленной герцогине, выразить ей соболезнования и напомнить о себе.

Последнее я уже от себя сочинила, это просто просилось. Конечно, если не брать во внимание волю императора, то, став наследницей своего отца, я превратилась в завидную невесту. Неудивительно, что лучшие женихи Кирвалиса решили на меня посмотреть.

И всё было бы хорошо, понятно, нормально, если бы от присутствия Романа моё сердце не трепыхалось в груди, как птаха, зажатая в кулаке. Умом я понимала, что о чувствах тут речь идти не может, но что-то в душе противилось этому знанию. Иногда так хочется верить, что мир состоит не из одного дерьма!

И всё-таки: может такое случиться, что в меня влюбился этот восхитительно прекрасный мужчина с зелёными глазами? Или я лгу сама себе?

Ох, скорее бы Фернан вернулся! Или нет, лучше пусть совсем не приезжает!

Во время обеда в замке я сумела-таки немного свернуть направление разговора в сторону от того, что могло объединять нас с Романом. Стала спрашивать его о годах учения в странах Девятки: что понравилось, что вызвало удивление, что — осуждение, а что хотелось бы перенести к нам.

Эта тема оказалась благодатной. Роман наконец отвлёкся от моих выдающихся достоинств и стал увлечённо рассказывать. Язык у парня был хорошо подвешен, наблюдательность тоже не подкачала. Слушать его было сплошное удовольствие, словами он как будто рисовал картину, то, о чём он рассказывал, прямо вставало перед глазами. Он объездил почти все королевства, входящие в содружество, поэтому мог не только описывать, но и сравнивать.

— Конечно, из всех стран Элидиана — наипервейшая по своему развитию, — сказал он под конец, — мало какое королевство может с ней сравниться, да и то только по отдельным моментам, а так, чтобы всё сразу… Точно, Элидиане на сегодня нет равных.

— А наша империя…, - осторожно запустила пробный камешек.

— Ну уж ты-то не делай вид, что веришь во всю эту чушь, Далли, — недовольно перебил меня Роман, — После того, как посмотришь, как люди живут, сюда даже ехать не хочется. Одни слёзы. Мы отстали даже от Гремона, который в Девятке считается унылым пустым местом. А с Элидианой даже сравнивать невозможно. Представляешь, там по улицам ездят мобили: это как кареты, но без лошадей, на магии. При этом водят их совершенно не обязательно не маги.

Я ахнула. Роман продолжал:

— А здешние моды?! Это же ужас! Позапрошлый век! Ты уж извини, Алекс, твои траурные пелены я понимаю, у тебя сейчас положение такое, сложное. Но другие дамы в этих нарядах времён наших прабабушек! Сколько можно! Даже в Гремоне одеваются более современно. А уж в Элидиане…

Кажется, он сел на любимого конька. На всякий случай спросила:

— А что в Элидиане?

— Никто уже не носит этого вороха нижних юбок, разве что какие-нибудь торговки, для которых мода не указ. Ну так они везде одеваются в то, что носили во времена их девичества. А знатные дамы и просто молодые образованные девушки выглядят просто восхитительно. Одежда простая, удобная и вместе с тем изысканно-элегантная. Теперь не носят платьев в пол, никаких корсетов. Юбка прикрывает колени, но до щиколоток не доходит. Я привёз матушке пару модных журналов, но, боюсь, она не оценит. Так что отдам их тебе, полюбуйся. Вдруг что-то понравится.

Честно говоря, мода не слишком меня интересовала, про мобили было интереснее. Но раз уж Роман хочет… Тем более что отсутствие корсета и юбка, не метущая грязь, меня заинтересовали. Это должно быть удобно, а если ещё и красиво…

Так что я согласилась принять в дар модные журналы из Элидианы. Пусть привезёт в следующий раз.

Потом спросила:

— Раз там так всё прекрасно, а тут плохо, почему ты вернулся?

Роман посерьёзнел.

— Тут я виконт, наследник графства, дорогая, а там — никто. Знатный путешественник всем мил до тех пор, пока не перестаёт быть путешественником и не решает остановиться. В этот самый момент выясняется, что тут его никто не ждал и места для него нет. Да, я богат. Но если бы мне пришло в голову остаться в Элидиане, император тут же перекрыл бы мне источник денег. И потом, я дилетант, хочу я этого или нет. Для сына и наследника графа Данзака я очень хорошо образован, но на рынке труда за моё образование не дадут и медного гаста. Так что надо устраиваться на родине. Постараться сделать так, чтобы и здесь можно было жить, а не существовать. Это я не только о себе.

Хотела переспросить, что он имеет в виду, но Роман ловко прикинулся, что пришёл в восторг от блюда, которое только что подали, и стал хвалить моего повара. Пришлось объяснить, что у меня кухарка. Повара — это в его любимой Элидиане, а мы люди простые.

Заодно я поняла, что он пытается за мной ухаживать, но пока не готов открыться. Затем обед вдруг закончился и мой гость засобирался. Извинился, сказал, что, хотя ему очень приятно со мной беседовать, в городе его ждёт к обеду мать, а он тут рассиживается. Надо поскорее её успокоить.

Извинился, расцеловал мне руки как положено по этикету, а затем сделал совершенно недопустимое. Нагнулся, шепнул на ушко, что я замечательная, чмокнул в шею и был таков. Я осталась стоять, совершенно ошалевшая от такого натиска, ничем не закончившегося. Что это было? Он пытался меня обольстить?

Что ж, посмотрим, как дела пойдут. Тем более что Роман должен был вскоре вернуться. Не по почте же он собирается мне посылать модные журналы?

После такого обеда я с трудом вернулась к своей обычной жизни, настолько была взбудоражена внезапной встречей и общением с новым для меня человеком, который вёл себя как старый приятель.

С удивлением обнаружила, что общение с Романом пошло мне на пользу. Сейчас только его образ вызывал сильные и не сказать чтобы неприятные чувства. Никаких неприятных ощущений: дыхание в норме, голова не болит и не кружится, зрение ясное. Письмо отца отошло куда-то в тень: я прекрасно помнила, что там написано, готова была действовать, но уже не оглядывалась на прошлые страдания.

В таком состоянии мне было вполне под силу в одиночку спуститься к заветной двери и попробовать её открыть. Я так и сделала. Задала всем в доме работу, кому какую, чтобы все были заняты и не мешались под ногами, а сама удалилась в комнаты отца. Собрала в наволочку все предметы, подходившие в качестве ключа, прикрепила её к поясу и отважно подняла качающуюся плиту.

Эйфория от общения с Романом, к счастью, не сделала меня легкомысленной, так что закрепляющий плиту механизм я проверила не один раз. Убедившись, что мне не грозит быть похороненной заживо, спустилась вниз и принялась подбирать ключ.

Как водится, ключом оказался тот предмет, который я взяла в руки последним. Это была одна из вставок для чернильных палочек из письменного прибора. Удивительно, что одну из них я безуспешно пробовала одной из первых, а подошла вторая. Но самое неприятное произошло тогда, когда замок наконец поддался и повис на одной дужке.

Он был открыт, но дверь открываться не хотела. Демоны! Отец что-то писал про каплю моей крови! Не хотелось ужасно, но пришлось уколоть палец булавкой, выдавить на стык створок пару капель и размазать. Может, надо было как-то иначе, но мне вдруг показалось, что так выйдет лучше всего.

В ответ на мои действия створки дверей стали расходиться в стороны. Внутри было темно, как и положено в подземелье. Я создала несколько светлячков и запустила их вперёд, чтобы они осветили помещение, куда мне предстояло войти.

Оно оказалось небольшим, размером примерно с мою личную гостиную, зато с очень высоким потолком, терявшимся во мраке. Стены не были ровными и гладкими, а состояли из цепочки глубоких арочных ниш. В каждой были устроены полки, занятые всякой всячиной: ларцами, чашами, ритуальным оружием, фигурками из разных материалов, свитками, фолиантами, связками писем… Даже детская погремушка там валялась. Правда, из серебра с драгоценными камнями, но погремушка же!

Ни короны, ни скипетра я от дверей не увидела. Надо было идти внутрь, тем более что двери успели распахнуться на полную ширину. Вздохнула, сделала шаг, другой и вдруг сердце сдавило страхом. Может, кто-то подумает, что это ерунда, но я знала за собой такое: если что-то страшит без причины, значит, она есть, только я её пока не заметила.

Сколько раз бывало, что, почувствовав немотивированный страх, я оставалась дома или отказывалась ехать туда, куда намечала. И каждый раз убеждалась, что была права, избежала серёзной опасности. А когда не послушалась внутреннего чувства, влетела. Один раз подо мной рухнул мост через реку, подмытый весенним паводком, только чудом удалось выпутаться из стремени и выбраться на берег. Лошадь тогда так и погибла. Во второй раз попала в сильнейшую грозу

посреди чиста поля. Чтобы не стать мишенью для молнии пришлось лечь на землю, в самую грязь. Тогда я сильно простудилась и это был единственный раз в моей жизни. С тех пор я своему чувству верю безоговорочно. Говорит — опасность, значит так и есть.

Поэтому, вместо того, чтобы идти вперёд, я сделала пару шагов назад и осмотрелась. Не внушают мне доверия эти створки. Внутрь они меня пустили, а наружу? Вдруг захлопнутся и всей моей крови не хватит, чтобы их открыть?

Я покрутила головой: ничего подходящего, чтобы заклинить дверь, в поле зрения не попалось. Хотя…

Я сняла замок с дужек. Здоровая, тяжёлая дура. Крепкая. Щель под дверью небольшая, дужка влезет, замок не пройдёт. Отлично! Если я заклиню им всего одну створку, мне хватит, чтобы беспрепятственно выйти. Я так и сделала.

На грани слышимости раздался разочарованный вздох. Показалось или…? Я предпочла думать, что показалось, и решительно вошла в комнату. Подбавила света и стала осматриваться, включив магическое зрение.

У меня тут же снова заболела голова, настолько много здесь было магии. Если в сокровищнице хранились драгоценности рода Раен, то здесь были собраны сплошь артефакты. Даже пресловутая погремушка просто сочилась магией.

Но сейчас она меня не интересовала. Тут где-то моя корона залежалась, надо её найти.

Спасибо Фернану. Если бы он не натренировал меня работать с тем, что видно магическим зрением, у меня ничего бы не вышло. А тут я рассмотрела, куда сходятся все нити сторожевых заклинаний. В той нише на первый взгляд не стояло и не лежало ничего интересного. Несколько старинных книг, красивый письменный прибор из лазурита, связка писем, перевязанных красной ленточкой… Но все нити силы уходили в заднюю стенку и там исчезали. Иллюзия? Похоже.

Я стащила всё с полок и переставила куда попало, а затем взялась за стенку, которая на вид казалась каменной и не желала мне поддаваться. Сейчас я очень сильно жалела, что рядом нет Фернана. Вернее, не так. Я жалела, что не могу приспособить его к этому делу. Пусть он дал нам клятву, всё равно, он человек императора. А мои предки этого самого императора обманули как мальчишку. Нельзя мучить человека, заставляя выбирать между желанием и долгом, а того паче между одним долгом и другим.

Так что придётся самой.

Где-то через час загадку я отгадала и передо мной открылась тайная дверца. Всё, как писал отец: корона, скипетр, меч и кольцо. Лежат давно, потускнели, но в магическом зрении сияют нестерпимо. Внизу под ними две книги, одна в синем сафьяне, другая в красном. Не толстые, но магией от них так и несёт.

Я решительно протянула руку и взяла ту книгу, которая лежала сверху. Ничего не произошло. Раскрыла её и ахнула. Наша родовая книга, та, которая заполняется сама. Они существуют только у сильных магических родов и лишаются магии, когда наследник имени и силы умрёт, не оставив потомства. Я читала про такие в гримуаре, но не ожидала, что так скоро увижу наяву. На последней странице значилось моё имя. Выходит, книга меня признала. Интересно, признали ли остальные артефакты?

Я потянулась было к короне, но передумала. Страшновато. Взялась за вторую книгу, ту, что в красном переплёте. Это оказалось подробное описание артефактов власти. Ценная штука. Должно быть, её давали почитать тем, кто всходил на трон Кирвалиса. Разумно. Раз уж так случилось, я для начала ознакомлюсь с тем, какими свойствами обладают все эти вещи, а потом буду трогать их руками со знанием дела.

Я сунула книгу в ту самую наволочку, в которой принесла в подземелье ключи, как сумела, закрыла нишу и даже вынутые вещи вернула назад, кроме одной книги. Она тоже отправилась в наволочку, потому что на обложке мне удалось разглядеть название "Полная и достоверная история Кирвалиса от начала времён до наших дней".

Не знаю, когда случились эти дни, но с достоверной историей своего королевства я просто обязана познакомиться поближе.

Решив, что всё остальное тоже заслуживает изучения, но не сейчас, я повернулась к двери и заметила, что не заклиненная мною створка сейчас стоит закрытая. Молодец я!

Вышла из хранилища, выдернула замок из-под створки и услышала уже явственный вздох, но на этот раз облегчения. Что ж, мой вздох тоже был полон этого чувства.

Наверху я не задержалась. Сняла с люка стопор и хотела сразу же отправиться к себе, но, проходя через кабинет, случайно заглянула в зеркало. Ой! Такой растрёпой я давненько себя не видела. Примерно с детства. Выходить в общие залы, чтобы меня увидели слуги? Ну нет!

Хорошо, что в ванной при отцовской спальне всё оставалось на своих местах. Я смогла помыться, причесаться и привести в порядок одежду, применив мои незначительные познания в бытовой магии. Так что к слугам я вышла при полном параде, как будто не лазила до этого по подземельям.

Книги надёжно упокоились в глубоких и обширных карманах моего траурного платья. Всё же Роман неправ: в широких, многослойных юбках есть и хорошее.

А в гостиной меня ждал сюрприз: вернулась тётушка. Увидела меня, подбежала, обняла и шепнула на ухо:

— Ну как, не только света что в окошке? Есть на свете достойные мужчины?

Если я не зарычала и не укусила Терезу, то только благодаря многолетним тренировкам выдержки.