Клан Ельциных

ЛЕДЯНОЙ АПРЕЛЬ

Последняя весна первого российского президента

Это был сон наяву. Черный сон в светлый весенний день. Три тяжелых черных женских силуэта, будто отлитые из чугуна, отрешенно склонили головы, отказываясь верить происшедшему.

Этого все ждали. Одни — с тревогой. Другие — со злорадством. И все же, когда это случилось, многие опешили. Весть, долетевшая 23 апреля 2007 года из Центральной клинической больницы, как обухом ударила им по головам. И они, сгорбленные под ее грузом, теперь бессильно стояли, поддерживая друг друга за локти.

Новодевичье кладбище. Влажный запах земли. Центральная аллея. Возле уходящей в земную плоть черной раны — могилы выдающихся военачальников. Так уж повелось, что этот 131-й участок стал вечным пристанищем именно для тех, кто ломал привычный ход истории российской. Вот могила бывшего секретаря Совета безопасности России, экс-губернатора Красноярского края, генерала Александра Лебедя, погибшего при крушения вертолета 28 апреля 2002 года. Чуть поодаль — могила первой леди Кремля, Раисы Горбачевой, скончавшейся 20 сентября 1999 г. от лейкемии. Неподалеку — захоронение советской военной делегации и экипажа самолета Ил-18, трагически погибшего в Югославии в 1964 году. Но ближе всего к этой, новой — могила великого иллюзиониста Игоря Кио, ушедшего из жизни 30 августа 2006 года, умевшего фантастическим образом делать вещи из воздуха и, напротив, заставлять исчезать материю.

Священник методично помахал кадилом и пропел последнее напутствие душе покойного. Люди потянулись к свежей прорехе на теле земли, чтобы, по обычаю, бросить горсть земли. Раздалось отчетливое шарканье песка о крышку опущенного в могилу гроба.

Черные женские силуэты вздрогнули, будто очнувшись от этого живого звука, прорезавшего торжественную монотонность кладбища. Они знали, что сердце Бориса Ельцина не вечно, что рано или поздно оно сдаст, остановится, и все же…

Вереница темных тел, плывущих мимо свежей могилы, показалась им поблекшими кадрами черно-белой кинохроники, чем-то очень близким и в то же время непреодолимо далеким. Чем-то призрачным, будто лишь пригрезившимся по ту сторону Стикса, миражом, до которого не дотянуться. Мифическим образом исторического кино, отделенным от них, еще живых, невидимой стеной — непонимания, неприятия, страха.

Для них, этих женщин, ушел в прошлое самый близкий для них человек, и они, живые, оставшиеся на Земле, метались по ней беспомощными тенями. И каждая тень пыталась ответить для себя на вопрос: а осталось ли теперь для нее в мире живых место?

Такие знакомые лица: кремлевская администрация, «силовики», бизнес, региональные лидеры… такие вроде бы близкие, и в то же время далекие. Пробил час, возвестивший о приходе нового времени. Кто же из этих серых теней, витавших сейчас над Стиксом, останется в Бытии?

Новодевичье кладбище, берег Стикса, обрыв эпох. В суровом обличье этих трех женщин было что-то от древних мойр — прядильщиц, богинь Судьбы, держащих в своих руках нити человеческих жизней. С их легкой или, напротив, тяжелой руки принимались кремлевские решения, переворачивающие привычный ход исторических событий. А держали ли они сегодня в руках хоть какие-то нити?

Нет больше того, под властью которого прялась невероятная пряжа человеческих судеб, и чудесная прялка мойр сломана и выброшена за ненадобностью.

Траурный поток выплывал безликой серой массой через ворота кладбища, словно возвращаясь с призрачного берега Стикса в реальность. Но это уже была другая реальность, другое время, другая жизнь.

И только они, три черных мойры, закутавшиеся в черные сутаны с капюшонами, продолжали неподвижно стоять, погруженные в свинцовый туман своих мыслей.

Они — 75-летняя вдова первого президента России Бориса Ельцина, Наина Иосифовна, и две их дочери — 47-летняя Татьяна и 50-летняя Елена.

Загадки Наины

Во снах она летала давным-давно, еще в детстве. Однажды Наине приснилось, что вслед за белоснежной птицей опустилась она на отвесный склон темной скалы, покрытой изумрудным ковром с тонким белым узором, сотканным из удивительных, хрупких и нежных цветов — горных эдельвейсов. Ная загляделась на этот ковер, залюбовалась им и не заметила, как к ней незаметно подошел молодой олень.

— Здравствуй, Анастасия, — сказал олень человеческим голосом, — поблескивая необыкновенными серебряными рогами, и потерся теплой пушистой мордочкой о ее ладонь.

— Здравствуй, — неожиданно для себя самой высоким детским голоском ответила Ная. — А почему ты зовешь меня Анастасией? Меня зовут Наей![1]

Олень фыркнул и ударил правым, словно отлитым из серебра, копытом, оземь. Полетел фонтан разноцветных брызг. Ная бросилась их ловить, и в ее маленьких детских ладонях брызги немедленно превращались в драгоценные камешки, — зеленые изумруды, пурпурные гранаты, лазоревую бирюзу, сиреневые аметисты, пеструю яшму, розовые родониты, фиолетовые чароиты, дымчатые топазы, красные рубины, белый жемчуг и желтый янтарь.

— Да ты, должно быть, волшебный олень Серебряное Коптытце? — с восторгом воскликнула девочка, завороженно разглядывая на своей ладошке сокровище самоцветов.

— Угадала, — согласился олень, и коснулся теплой пушистой мордочкой плеча Наи.

— А ты один тут волшебный олень, или же вас целое стадо, сказочных, бегает?

— Вся земля уральская — сказочная, — мудро заметил олень, еще раз ударил оземь серебряным копытом, и вновь полетел фонтан разноцветных искрящихся брызг.

Маленькая Ная с восторгом бросилась их ловить, но на этот раз они таяли в ладошках, словно снежинки. Девочка ловила все новые и новые радужные брызги, и они все таяли и таяли в руках, а когда их вихрь вокруг девочки растворился, оказалось, что и волшебный олень исчез. Ей было жаль расставаться со сказочным оленем, который так же неожиданно пропал, как и появился.

И тут прямо перед ней разлилось радужное сияние — во сто крат ярче самоцветных искр, сыпавшихся из-под копыт волшебного оленя. От неожиданности Ная зажмурила глаза, а, открыв их, обнаружила, что перед ней стоит высокая красавица с голубыми глазами, в шелковом изумрудном платье, расшитом тонким узором золотых и серебряных нитей. Голову красавицы украшал изящный и легкий, из нитей серебряной скани кокошник, усыпанный горящими солнечным жаром самоцветами. На ногах ее были аккуратные, из серебряной парчи, украшенной узором жемчужного бисера, изящные туфли. Вокруг удивительной гостьи суетливо прыгали золотые ящерицы, но красавица не обращала на это ни малейшего внимания.

— Хозяйка Медной горы… — догадалась смышленая девочка и даже рот разинула от изумления.

— Здравствуй, Ная… — Гостья улыбнулась ослепительной улыбкой. — Мне доложил о тебе мой быстроногий помощник, мой олень. Давненько ты не была в моих владениях. Но раз пришла, значит, хочешь, чтобы я исполнила ка-кое-то твое желание. О чем же ты мечтаешь, Ная?

— Хочу быть такой же красивой, как ты, — немедленно выпалила девочка.

— И только? — Хозяйка Медной горы удивленно вскинула брови. — Не в красоте настоящее счастье. Может, ты у меня еще чего-то попросишь?

— Хочу, когда вырасту, быть великой хозяйкой Уральских гор, чтобы меня слушались все дикие звери и птицы, — тихо сказала Ная и затаенно прикусила язычок.

— Возможно и это, — пожала плечами Хозяйка Медной горы. — Но за все надо платить. Самостоятельные женщины, как правило, одиноки. У Хозяйки Уральских гор нет ни мужа, ни детей… Ты слышала об этом?.. Самые близкие мне существа, так это мой братец Вольный Ветер, да олененок, Серебряное Копытце, да еще мой друг Месяц Лунный, что живет далеко-далеко, в глубоком темном небе, среди облаков да туч. Мужчины боятся меня, Ная. Я всегда привязываюсь к человеку, который меня любит. Но я не могу с ним долго находиться рядом. Я — Королева Уральских гор и не могу подарить кому-то даже каплю своей власти и свободы. С богатыми и бедными, с умными и глупыми, с решительными и слабыми — всегда одна и та же история. Им, влюбленным, без меня тяжело. А со мной — еще тяжелее.

Ная разинула от изумления рот и нерешительно поправила волосы, выбившиеся из упрямо топорщащейся косички.

— Либо семья, либо власть, моя милая Ная, — выбирай, — подвела итог разговору Хозяйка Медной горы и провела рукой по ниспадающей изумрудной волной фалде тихо шелестящего шелка.

— Конечно, семья! — не задумываясь, решила девочка.

— Это совсем легко. Хотя, постой, есть один способ и семью иметь, и во власти находиться. Для этого надо выйти замуж за будущего Хозяина Урала.

— Я согласна! — радостно закричала и захлопала в ладоши маленькая Ная. — Сделай, чтобы все было так, Хозяйка Медной Горы, пожалуйста!

— Но этот хозяин может оказаться очень деспотичным. Все короли имеют тяжелый нрав и требуют полного подчинения от своих жен…

— У меня все получится! — объявила Ная.

— Хорошо, — равнодушно пожала плечами Хозяйка Медной горы, — но терпение потребуется без-гра-нич-ное… Да будет так, как ты пожелала. Может, напоследок еще чего-нибудь у меня попросишь? Я готова выполнить еще одно твое желание.

Девочка с трудом проглотила слюну — от волнения ком подкатил к горлу — и тихо добавила, завороженно глядя на Царицу Урала:

— Хочу такое же, как у тебя, изумрудное шелковое платье.

Хозяйка Медной горы рассмеялась.

— Из тебя получится отличная Первая Леди! И не только Урала! — С этими словами гостья исчезла в вихре изумрудных брызг.

Радужное сияние, словно маленькое разноцветное облачко еще несколько мгновений висело в воздухе на том месте, где только что была Хозяйка Медной горы, и — растаяло.

Еврейская кровь, старообрядческие манеры

Ная открыла глаза и сладко потянулась. Первое, что она увидела, — был отрез шелковой ткани сочного изумрудного цвета, с разбросанным по всему фону изящными цветами. Отрез лежал на столе и под падающими через окно лучами весеннего солнца переливался мягкими зелеными волнами.

Наине показалось, что она продолжает спать наяву. Она потерла кулачками глаза, но изумрудный шелк никуда не исчез.

— С днем рождения, доченька!

К кроватке, где только что проснулась Ная, осторожно подошла мама и поцеловала дочурку в щечку, потом отошла к стене и сорвала с пухлого отрывного календаря еще один листочек.

Теперь календарь показывал, что настало 14 марта.

Весеннее солнце непривычно слепило глаза, весна еще только-только вступала в свои права.

Гирина-старшая (а именно эту фамилию носила Наина до брака с Борисом Ельциным), хозяйка семьи, торопливо подошла к столу и приподняла с него изумрудный отрез. Шелк струился через ее пальцы мягкими волнами.

— Это тебе, доченька, от меня, подарок.

Ная вскочила с кровати, одернула белую ночную рубашку и, шлепая босыми ногами, поспешила к матери. Потрогала пальцем холодный скользкий шелк.

— Какой красивый…

— Настоящий, трофейный. Пойдет тебе на платье.

— Как это — трофейный? — Нае продолжало казаться, что она грезит наяву.

— Соседи наши из Германии привезли… Послевоенной. Так что наладим сейчас наш «Зингер» и сошьем тебе платье.

— Да? — Ная осторожно потрогала указательным пальцем правой руки холодный шелк еще раз. — А кто шить будет? Роза?

— Можно и Розу, сестру твою, попросить… Ты теперь совсем взрослая девушка стала, так что должна быть красивой, чтоб жениха себе найти достойного…

Но изумрудное платье из шелкового отреза, купленного у «немецких» соседей, вернувшихся после покоренной Германии в родное оренбургское село Титовка, Гирины шить так и не стали. И хоть очень хотелось двенадцатилетней Наине походить на гордую Хозяйку Медной горы из своего сна, ее строгий отец сказал:

— Нечего выряжаться. Мала еще. Да и для кого ты на селе шелковое платье носить будешь? Для пьяных трактористов, что ли? Давай, подрастешь вначале, поедешь в город, поступишь в институт, тогда и посмотрим.

Отец Наины, Иосиф Гирин, был суровым мужчиной. Он, строитель, не чурающийся черной работы, мечтал, чтобы его дочь «приобщилась к интеллигентности», чтобы она стала… учительницей. Он-то и «переименовал» свою дочку из Анастасии в Наину: мол, какой ребенок в школе выговорит такое сложное имя «Анастасия». Вот Наина — это совсем другое дело.

Анастасия, она же Наина, Гирина родилась 14 марта 1932 года. Будучи сторонниками старообрядческой веры, родители будущей жены президента России недолго думая дали своей дочке имя согласно православному календарю. И лишь когда прошло какое-то время, стало очевидно, что не идет оно дочке, словно чужое платье, не подходящее ни размером, ни цветом, ни фасоном… Однако, поменять имя ребенку в свидетельстве о рождении оказалось непросто. Оно уже вошло во все документы загса, и чтобы сделать исправление записи, пришлось бы прикладывать неимоверные усилия. Сотрудники этого учреждения, как и все чиновники, вели себя с народом строго: мало ли для каких афер меняют имя…

Так и жила много лет подряд героиня нашего повествования под двойным именем: по паспорту — Анастасия, а в обиходе — Наина. Забавно, что о ее паспортном имени не знал ее муж, Борис Ельцин… Во всяком случае, Наина утверждала это в интервью прессе. (Интересно, а как они оформляли брак и рождение дочек?) По паспорту Наина Иосифовна оставалась Анастасией вплоть до 60-х годов. Тогда она работала в Свердловском проектном институте, и однажды к ней в кабинет зашел главный инженер по поводу командировки. Глядя в командировочное удостоверение, он громко сказал:

— Анастасия Иосифовна!

Она даже головы не повернула, не поняла, что это к ней обращаются. Зато после той истории пошла в загс, написала заявление и положила конец всей этой путанице.

Как партийные лидеры выбирают жен

О своей будущей жене Наине, с которой Ельцин познакомился еще во время учебы на строительном факультете Уральского политехнического университета, в своих мемуарах президент России пишет мало и сдержанно. Известно лишь, что познакомились они еще в начале обучения и Борис сразу же «глаз положил» на эту скромную, милую и очень хозяйственную девушку. Он — комсомольский лидер — любил заглядывать к ней в комнату студенческого общежития и угощаться вкусными пирожками, приготовленными руками Наины.

А тут еще на семью Гириных обрушилась трагедия — нелепо погибли в автомобильной катастрофе два родных брата Наи и ее отец. «Я чувствовал, что просто обязан взять эту слабую и добрую девушку под свое крыло, — позднее скажет Борис Николаевич. — Она такая маленькая и беззащитная, а я — такой сильный и здоровый…»

И все же вел себя Борис Николаевич как настоящий лидер, чувствующий себя царем. Держал всех девушек, влюбленных в него, и даже симпатичную себе Наину на изрядной дистанции. И в этом дистанцированном общении он вел себя не по-комсомольски, а по-царски. Царь ведь не может быть доступен для всех и каждого!

Свою симпатию по отношению к Нае он тщательно скрывал, и даже от нее самой. Видимо, боялся ошибиться, хотел избежать глупых извинений перед Наей в случае другого выбора. Ну и потом… он видел, как к нему тянутся другие девушки — сила и лидерство всегда притягательны. Он чувствовал, что, сделай он шаг той или иной подружке навстречу — и все, прощай, свобода! И ему не хотелось разменивать свои силы, которые он предполагал вложить в свою карьеру на любовные приключения.

Он решил, что и для Наины не станет делать исключения. Пусть пройдет время, оно лучше покажет, подходят они друг другу или нет. Эмоции — продукт скоропортящийся, а значит, нельзя руководствоваться при создании семьи только ими. Должно быть нечто еще, что удерживает двух людей вместе.

В самом деле, самые счастливые браки — те, где у супругов совпадает система ценностей. Совпадают интересы. Когда они смотрят в одном направлении, видят одинаковые картины мира, говорят на одном языке, и им есть о чем поговорить, причем не только на первом свидании, но даже в старости.

Иногда Борис водил Наю в кино — но опять-таки, не одну, а в дружеской студенческой компании, окруженный щебетанием других красивых студенток. Так что любые откровения между ними были исключены. Он держал Наину на дистанции и, продолжая тщательно отслеживать любой ее взгляд, жест, фразу, и поступок, — делал умышленно пренебрежительный вид, показывая что для него Ная — всего лишь одна из многих красивых девушек, которые пытаются завоевать его сердце. А он — главный приз в этом соревновании. Завоюй, кто сможет!

И вот — свершилось. Победитель, вернее, победительница определена. Как же скромной Наине удалось обойти всех своих умных и красивых сокурсниц, влюбленных в красивого и высокого комсомольского лидера? Как удалось именно ей стать избранницей Бориса? До конца этого она, наверно, не осознает и сама. Тем более что и особых — то усилий никаких к тому не прикладывала. Просто была самой собой.

Можно с большой вероятностью предположить, что Борис увидел в Нае материнскую заботливость, хозяйственность и чистоплотность. И все же главным отличием от всех ее «конкуренток» был невероятно терпеливый и выносливый характер. Психологическая гибкость, готовность к компромиссам. Он был — как ледокол, идущий напролом, с треском крушащий и ломающий на своем пути льдины, никогда не отклоняющийся от взятого курса. А она — как вода в океане, тоже сильная и энергичная, но способная гибко принять любую форму… Они — жесткий металл и мягкая вода — две стихии, два человека, очень даже подходили друг другу.

Пройдут годы, и первая леди Кремля будет неловко улыбаться, не зная, что сказать людям по поводу своих синяков на руках. Она же не сможет в высшем обществе признаться в том, что именно так проявляет себя в гневе ее любящий муж, президент России.

Видимо, зная о том, что он всегда останется неукротимым бунтарем, и адреналин в его крови всегда будет зашкаливать, чувствуя, что ему не раз в жизни придется пойти не только напролом, но и по лезвию бритвы, а в этой экстремальной ситуации важна страховка, и в том числе, психологическая поддержка со стороны семьи, — Борис Ельцин искал жену, обладающую безграничным терпением.

Возможно, он и не отдавал себе в этом четкого отчета, но как бы то ни было, а когда учеба в вузе подходила к концу, Борис объяснился в своих чувствах Наине. В фойе кинотеатра. Тонкая женская интуиция подсказывала ей, что именно так все и произойдет. Но… она все же до конца не верила в возможность подобного. Ведь до сих пор — в течение целых пяти лет ни жестом ни взглядом Борис не дал ей понять, что именно она — его избранница! А вдруг ей все только померещилось?! Вдруг она — всего лишь пленница своих иллюзий?

Нет, это оказались не иллюзии. В полутемном фойе кинотеатра Борис и Ная оказались наедине… И впервые в жизни «поцеловались по-настоящему», — именно так они потом будут говорить журналистам о том дне, который запомнят на всю жизнь.

От первой влюбленности до официального предложения прошло целых пять лет! Немалый срок для испытания чувств… Впрочем, что такое пять лет в сравнении с целой жизнью?

Даже не пять, а шесть! После окончания в 1955 году института Борис и Наина еще целый год жили раздельно — его откомандировали на стройку, в Верхнюю Исеть. А Наина стала работать инженером в системе «Водоканалпроект» и просто переписывалась с Борисом. Письма писала часто, подробно рассказывая о том, чем занимается, как проходит ее рабочий день, писала так, чтобы за сухой информацией чувствовалось ее теплое, доброе отношение к Борису. Живя порознь, они продолжали проверять свои чувства. И только спустя этот год поженились.

Обручились… без колец!

Забавно, что Борис потащил свою жену в загс… не купив обручальные кольца. Почему? Спешили? Денег не было? Об этом история умалчивает. Известен только факт того, что сотрудники загса были ошарашены заявлением жениха «Да распишите нас так, мы потом кольца купим!». В загсе поскрипели-поворчали… Но Борис был непреклонен, и никакие отговоры сотрудников загса и слышать не хотел. В итоге пошли молодоженам навстречу. Так они и расписались, без колец… Кольца появились только на свадьбе.

Свадьбу играли «комсомольскую» — трезвую и веселую. Многие друзья Бориса из уральского «политеха», приглашенные на этот праздник, были шокированы его выбором. Никто из них не мог даже предположить, что он женится именно на Наине. Да и она никак не проявляла к нему чувств. Вот секретная парочка! «Мы думали, что между вами ничего нет. Вы так отстраненно, так формально… на такой большой дистанции общались друг с другом в вузе… — разинув от изумления рты, признавались однокурсники. — Ну что ж, горько!»