Клякса бифуркации

Глава 5. Увидеть Париж и уцелеть

Высадившись на вокзале Берси (Gare de Bercy), поймали словоохотливого таксиста – который согласился за остатки немецких марок подвести Рудольфа Вульфа в немецкое, а нас с Александром Прасоловым – в Советское посольство на Рю де Гринель. Прибыв на местно, мы с последним застали демонстрацию – из-за чего несколько часов не могли попасть на территорию дипломатического представаительства. В связи с «берлинским инцидентом» офицеры-эмигранты проводили акцию протеста и, судя по выкрикам – собирались даже штурмом захватить посольство.

Впрочем, французская полиция достаточно быстро навела порядок – не особенно церемонясь с нашими бывшими соотечественниками и, наконец-то мы оказались в «родных стенах». Первым делом сдали чемодан незадачливого Давида Леймана в отдел ИНО ОГПУ, временно устроились на квартире у одного из несемейных сотрудников и, выслушав очередной «инструктаж» по правилам поведения на «враждебной территории», ночь отдохнули и на следующий день – занялись размещением макета вокзала (прибывшего багажом чуть раньше в разобранном виде) в советском павильоне Выставки

В принципе, здесь моё участие было минимальным и рассказывать особо нечего.

После Берлина, Париж мне не понравился от слова «совсем».

В отличии от какой-то – впечатляющей тевтонской основательности, я увидел здесь показную французскую роскошь и даже какой-то «родной» российский бардак на улицах. Мостовые и тротуары ещё мели-подметали, а вот обочины были завалены мусором – который в открытую бросали прохожие.

Но, не всё так плохо!

Бывал я в этом городе в «своё» время и, сперва даже думал, что по ошибке туроператора – попал в столицу какой-нибудь африканской Эфиопии. Сейчас же, был приятно удивлён: ни одного негро-европейца (редкие субъекты, похожие на арабов не в счёт) не встретилось – чем этот Париж, выгодно отличается от того, что я оставил в далёком будущем.

«Международная выставка современных декоративных и промышленных искусств» являла собой довольно пёстрое зрелище: ни дать, ни взять – Вавилонская башня, размазанная в двух проекциях. Множество довольно банального вида башен, дворцов-павильонов, аркад, киосков, фонтанов и статуй… Уже через пару часов, всё это навеивало смертную скуку и желание напиться вдрызг.

Советский павильон, расположенный рядом с «Домом Инвалидов» на Выставке, из этого ряда несколько выбивался. Он был выполнен в виде лёгкой каркасной двухэтажной деревянной постройки – большая часть площади наружных которой, была остеклена. По диагонали, она пересекалась ведущей на второй этаж открытой лестницей – над которой было возведено перекрытие в виде наклонных перекрещивающихся деревянных плит. Справа от лестницы – вышка-мачта с серпом, молотом и буквами «СССР».

Здесь постоянно толпились зеваки, должно быть недоумевая: как это русским – всего лишь за пятнадцать тысяч рублей, удалось сколотить такой большой торговый ларёк?

Внутри Советского павильона тоже было на что посмотреть.

Макет саркофага Ленина – проекта того же архитектора Мельникова, многоквартирная квартира жилого дома для рабочих в двух уровнях, «изба-читальня» для сельской местности…

И всё в натуральную величину!

Кроме того – новые образцы мебели, модели одежды, плакатная графика, фотомонтажи, объемные агитационные плакаты-стенды и пропагандистско-агитационной поделки советской печати.

Среди всего этого великолепия, вполне органично и гармонично разместился и наш масштабный макет – проект Ульяновского железнодорожного вокзала в стиле «Хай-тек». Это было – новое слово в архитектуре, то да сё… Но я пробыл на Выставке буквально полчаса, на презентации и, больше там никогда не появлялся – предоставив стяжать лавры и раздавать автографы руководителю проекта – Александру Александровичу Прасолову, официальному автору и его помощнику Рудольфу Вульфу.

Коротко так сказать – о моей «среде обитания» на ближайший месяц и, её обитателях.

Предоставив рекомендательное письмо от Комарова Даниила Игоревича, встретился и познакомился с самим «Полномочным и чрезвычайным» и, имел с ним хоть и неофициальную – но довольно продолжительную беседу.

Рисунок 7. Здание Советского павильона на «Международной выставке современных декоративных и промышленных искусств». Париж, 1925 год.

Так вот ты какой, Леонид Борисович Красин – «человек и пароход»!

Вернее – ледокол.

Благодаря этому, обладающими самыми широкими связями среди британских промышленников и политиков человеку – Англия вернула Советской России ледокол «Святогор», угнанный во время интервенции из Архангельска. После смерти Леонида Борисовича от белокровия в 1926 году – он был переименован в «Красин»…

Как и подавляющее большинство его сподвижников, этот, без всякого преувеличения можно сказать – один из столпов и основателей РСДРП (переформатировавшейся затем в ВКП(б)) – был истинно-пролетарского происхождения…

Пробу ставить некуда!

Отец Леонида Борисовича служил полицейским надзирателем в сибирском городе Кургане.

Несмотря на происхождение, а также – на ум, талант и заслуги перед Революцией – Красин не пользовался значительным влиянием среди топ-менеджеров коммунистической партии. Его попытки хоть как-то влиять на политические или хозяйственные решения – вызывали резкую отповедь.

Например, от Григория Зиновьева, он как-то услышал такое:

«Мы просим некоторых товарищей, которые суются к нам со словом «некомпетентность», чтобы они забыли это слово».

Теперь понимаю почему!

Мало того, что Красин не имел своей собственной «кодлы» – так он ещё и выглядел совсем не по большевистски.

Держался он аристократически прямо, с достоинством и по всему видно – с неким чувством некоторого превосходства над собеседником. Своей точки зрения в разговоре придерживался непреклонно и не непоколебимо, никогда не идя на компромисс.

А этого у нас не любят!

Он одевался изящно и с самым изящным вкусом. Костюм на Красине соответствовал рубашке, та – галстуку, а галстук – булавке.

Глядя на Полномочного представителя Советского Союза в Париже – так и хотелось сказать:

«Вот это – хорошо одетый человек!».

Тот, в свою очередь, отрекомендовал меня «человеку номер два» в посольстве.

В отличии от Красина, Александр Гаврилович Шляпников – Торговый представитель СССР при посольстве в Париже, действительно был пролетарских кровей – довольно уникальный случай для большевистской верхушки. Глядя на него, так и подмывало сказать:

«Вот этот человек не на своём месте».

У токарного станка Александр Гаврилович выглядел бы очень гармонично – но вот в роли Торгового представителя в крупной европейской стране…

Не, а!

Здесь, надо обязательно пояснить: если в позднем СССР проштрафившихся партийных функционеров – отправляли «поднимать» сельское хозяйство, то в 20-е годы – на дипломатическую работу. Шляпников, был весь в косяках – как блудливая собака в репьях. Он принимал живейшее участие в «Дискуссии о профсоюзах», возглавлял «Рабочую оппозицию», подписывал «Заявление 46-ти»…

Если я что-то упустил, то простите!

И во всех трёх случаях, сей «пламенный революционер» – по причине собственной тупости, ставил не на ту «лошадь». В результате был отчислен из ЦК РКП(б) и отправлен в «парижскую ссылку».

Не знаю, что там он или его предшественники «наторговали», но персонал торгового представительства составлял – как бы не три четверти всего торгового посольства.

То бишь коммерция – основа всей деятельности советского дипломатического представительства в Париже.

Уже через торгового представителя познакомился со следующим персонажем.

Отто Христианович Ауссем, человек уже довольно-таки в преклонных годах (и что на заслуженной пенсии не сидится?) – из той же когорты «дипломатов»: при царе он был последовательно – революционером, террористом и каторжником, при Ленине и Колчаке – сибирским подпольщиком и партизаном, при НЭПе – Замполпредом СССР в Берлине, полпредом в Праге и наконец – Генеральным консулом СССР в Париже.

Возможно я несколько предвзято к нему отношусь, но, по-моему – Отто Христианович просто бездельничал на должности консула.

Ну и, в целом – весьма многочисленная колония при советском представительстве в Париже: служащие посольства, торгпредства, собственного банка, транспортной организации, туристического бюро и члены их семей – была эдаким изолированно-малюсеньким сколочком с огромной страны, варящемся в своём собственном соку. Здесь была своя собственная партноменклатура – Секретарь ячейки и пять членов бюро, которые вся и всех контролировали и учили как жить правильно, служба безопасности, рядовые коммунисты, «бывшие буржуазные» специалисты…

Многие из последних, кстати – белые эмигранты, которые покаялись и получили советское гражданство в результате амнистии большевистского правительства.

Многочисленный обслуживающий персонал выполнял роль пролетариата, а вот крестьянства не было как такового.

Всего, порядком около шестисот человек – плюс-минус ещё с сотню.

Чем эта толпа народу занималась в соответствии со служебными обязанностями, узнал позже. Прежде всего, по наиболее часто поднимаемым темам в разговорах – я весьма быстро понял, чем они живут и дышат.

Пресловутый «квартирный вопрос» портит не только москвичей – но и советских парижан. В гостиницах или меблированных квартирах жить дорого, а при съёме доступного жилья – возникали проблемы. Как правило, никакой мебели в нём не было – одни голые стены, а приобретать свою было несколько канифольно…

Нет, это не авторская очепятка – именно «канифольно»!

Покупать мебель и предметы домашней обстановки – считалось «буржуазным перерождением», за это могли отправить изучать марксистскую этику в страну победившего социализма. А этого, все без исключения сотрудники – боялись, как адского пламени.

Хотя…

«Прецедентов», мне так никто и не назвал.

Смельчаков всё же купивших на свой страх и риск мебель, ждал ещё один подводный камень: при новом назначении (а тасовали, как карты в колоде – сотрудников посольств довольно часто) они не могли её вывезти – ни в страну освободившихся от гнёта эксплуататоров рабочих и крестьян, ни на новое место службы. А так как любой советский служащий, как боец-красноармеец – должен быть готов в любое время сорваться с места, бросая всё «непосильным трудом нажитое» – этот вопрос был очень актуально-серьёзным.

Точно так же, под негласным запретом находится покупка многих вещей. На другие же введён прямой и жёсткий запрет, например – на покупку автомобиля.

Ну нельзя советскому человеку ездить на своём собственном авто, буржуазное перерождение это!

Надо обязательно пользоваться услугами таксистов, среди которых – полным-полно бывших белогвардейских офицеров. А в китайском Харбине надо полагать, идеологически правильнее будет ездить на рикшах.

Хм, гкхм…

Среди которых тоже – всякая публика попадается.

Я думаю, таким «косвенным» образом запрещая тратить валюту, Советское правительство вынуждает переводить нерастраченное жалование в Москву, сохраняя валюту для «собственных нужд».

Жульё короче, иначе и не скажешь!

Ведь, сотрудники посольства – довольно неплохо зарабатывали. Курс франка «плавал» как известное вещество в прорубе, но если перевести их оклад в «твёрдую валюту»: секретарша-стенографистка получала на руки до ста долларов в месяц, бухгалтер – сто двадцать пять, торговый агент – сто семьдесят. Хотя, максималка не превышает двухсот пятидесяти «зелёных» – это вполне сопоставимо с доходами сотрудников французских коммерческих фирм нижнего и среднего уровня.

Однако, простой советский гражданин тоже лыком не шит и, тратит выделяемую на жалование валюту на всё что угодно – лишь бы не везти её в Союз по окончанию командировки. В данный момент идёт мода на скупку дорогих мехов для жён.

Ещё вот что заметил…

«Советские парижане» колонии, беседуя между собой, часто жаловались на якобы приступы ностальгии и, постоянно ныли, что мечтают о возвращении домой к родным березкам. Отдельные из них, даже возмущались, что вынуждены жить в этом «ужасном капиталистическом окружении».

Однако ещё больший протест вызывает правило, по которому каждый служащий посольства – должен хотя один раз в два года выезжать в отпуск на Родину. И в то же время, ни от одного сотрудника я не слышал – что тот мечтает провести это время на французской Ривьере, а не скажем – в Крыму или Кисловодске.

Сотрудники посольства жили довольно замкнуто, из развлечений изредка делая вылазки в город, чтоб посмотреть в кинотеатре американский немой вестерн «про ковбоев» или попить пивка в какой-нибудь недорогой забегаловке. Но чаще предпочитали чисто по-русски собраться в свободное время компанией у кого-нибудь на квартире и, резаться в карты под водочку.

Большинство из них и понятия не имели, как и чем «дышат» французы. Даже, самые идейно им близкие из них.

Единственная попытка сблизиться духовно и навести мосты между народами двух стран, закончилась настолько сокрушительным и позорным фиаско – что и вспомнить стыдно.

Приглашённые на вечеринку в Советское посольство французские коммунисты, привыкшие к запретным у нас фокстроту и джазу – не захотели тусить «на сухую» под вальс, мазурку и польку и, по-английски не прощаясь – по одному и целыми группами свинтили с этой стрёмной тусовки.

Наша ульяновская «Пролетарочка» – им бы зашла как надо: в этот я непоколебимо уверен. Но сюда она ещё не добралась – в чём вижу свой собственный «косяк».

Больше таких попыток «культурного сближения» не предпринималось.

Буквально уже на третий день, освоившись и получив на руки вполне приличные командировочные во франках, я по рекомендации одного бывалого старожила снял на месяц меблированную двухкомнатную квартирку на набережной Кэ д’Орсе.

Цена «приятно» удивила, но оно того стоило. На первом этаже трёхэтажного здания располагались кафе с хорошей кухней, магазинчик с «тысячью мелочей» и, даже обменный пункт – где я смог обратить всю имеющуюся «движимость» в местную валюту.

Откуда «дровишки»?

На афере с облигациями государственного принудительного займа – когда Ксавер сперва по дешёвке скупил у нэпманов, а затем – с великой маржой продал их Госбанку, мы с ним просто сказочно озолотились.

Так что, я приехал уже «упакованным» – хотя и, несколько рисковал влететь с валютой.

В принципе, мне уже вполне хватало, чтоб свалить куда-нибудь в Бразилию и до конца жизни припеваючи среди жгучих мулаточек в беленьких… Хм, гкхм… Может, пора бикини изобрести?

Но, если имеешь другие цели и настроения, денег постоянно не хватает!

Я прибыл как раз весьма вовремя.

Из-за продолжающейся забастовки профсоюза швейников в Штатах – основных держателей акций, дела «Российско-американской индустриальной корпорации» (РАИК) – были далеко не «ах», но член Контрольного совета РАИК Иохель Гейдлих – прямо-таки светился от счастья.

После нашего знакомства осенью прошлого года, мы с ним ещё несколько раз встречались в Ульяновске и Москве. По моей подсказке поставив у букмекера на Калвина Кулиджа, он после победы того на президентских выборах – срубил небольшой первоначальный капиталец…

Совсем небольшой – но «первоначальный», которого ему хватило на создание совсем крохотной – но своей собственной фирмочки: Дома одежды «Montana».

Название фирмы, кстати, то же я ему подсказал.

– Почему «Montana»? – недоумевая спрашивает, – ведь «Montana», это…

Перебиваю его:

– Да потому, что «Монтана» – это пиз… Это неимоверная круть!

– Ну, раз ты так считать, партнёр – пусть будет «Монтана».

После создания Иохелем Гейдлихом собственной фирмы, мы с ним вообще – крепко подружились и, я даже стал позволять себе вольность – время от времени называя его «Bro» – «Братан», то бишь.

Он тоже – испытывал ко мне самые лучшие чувства, в ответ – обращаясь ко мне «Buddy», «приятель» по-нашему.

Хотя наряду с «наказанной» Германией, Северо-Американские Соединенные Штаты (САСШ) тоже не участвовали в Международной парижской выставке (официально по экономическим соображениям) – частным лицам этого делать, они запретить не могли. И мой партнёр Иохель Гейдлих, опять же – по моему дружескому совету, такой шанс не упустил.

Его отдел новых моделей одежды на Выставке – произвёл фурор не меньший, чем советский фанерный «скворешник». Но если в последний бегали чисто поглазеть, то в отдел фирмы «Montana», нет-нет – да и заходили подписать контракт…

Париж, то – это всепланетный город моды. И чтоб таковым остаться, а не уступить это звание какому-нибудь Нью-Йорку – французы за ценой не постоят. На это был весь мой расчёт и я не ошибся…

Целая очередь выстроилась!

Короче, моего партнёра я застал в самый разгар «страды» – он косил бабло, как справный крестьянин косит спелую рожь – обмолачивая её и складывая её по сусекам. По нашему договору значительная часть содержимого этих «сусеков» принадлежит мне, поэтому Иохель Гейдлих – не смог скрыть кисляка на фейсе, при моём появлении.

Ужом проскользнув мимо секретарши-француженки, я ворвался в его кабинет и по-хозяйски усевшись в кресло напротив стола, закинул на него ноги в добротных немецких чеботах:

– Hello, Bro! Да, ты никак, не рад меня видеть?

«Кисляк» на фейсе мгновенно сменяет самая приязнейшая из всех приязнейших, знаменитая американская улыбка – с демонстрацией всех тридцати двух предметов тщательной заботы стоматологов:

– Серафим, Buddy! Как я есть рад тебя наблюдать!

– Не поверишь, как я рад тебя видеть – живого, здорового, весёлого… И особенно – при деньгах! Хахаха!

– Хахаха!

После крепких рукопожатий и объятий, поболтали об том, о сём и чую – мой партнёр, на которого у меня столь далеко идущие виды – находится в морально-психологическом раздрае. А не предпочесть ли «журавлю в небе» – «синице в руках»? Ведь, кроме нашего договора на словах – державшегося на чисто устном «джентльменском» соглашении, его от этого ничто не удерживает.

Понизив голос, говорю:

– Иохель! По линии ОГПУ пришла инфа, что в Никарагуа, 25 октября этого года – генерал Эмилиано Чаморро поднимет мятеж и свергнет президента Карлоса…

Забыл, блин, фамилию этого горячего латинос.

Однако оказывается, тот за событиями на «заднем дворе» Штатов тщательно следил.

– …Солорсано?

– Его самого, – заговорщически подмигиваю, – подумай, как обратить эту информацию в доллары, партнёр.

Вижу, после короткого раздумья, все сомнения как рукой сняло – в пользу «журавля», конечно.

Однако, пора приступать с самому приятному:

– Кстати, а что там у нас – с последним предметом моей самой искренней радости? Какова моя доля, партнёр – я хочу начать немедленно её тратить!

– Ты хотеть письменный бумаг, Buddy?

– Конечно! Почтительный сынок – родной мамочке может и верит на слово, а вот брат брату – уже нет. Договора, счета – все бумаги, Бро! ЖИВО!!!

– Они, ни есть на русском!

– Ни беда – при мне бухгалтер из посольства: он – три языка знает, кроме родного русского и порядком забытой после окончания гимназии латыни…

Сей «могучий старик» – жучара опытный!

До войны, он занимался юриспруденцией и немного страховым бизнесом и, уверен – те франки, что я ему поверх оклада накинул – отработает со значительной лихвой.

– …Максим Семёнович! Пройдите в кабинет, пожалуйста.

Кто ж, какой советский гражданин откажется помочь сотруднику ОГПУ? Коим меня в Советском посольстве считали с первых же дней? Тем более, за довольно приличную мзду.

Хотя устойчивая чуйка есть, что еврейский «братан» где-то в чём-то меня кинул – но всё же наскоро проведённый аудит, значительных нарушений не выявил – а на мелкие можно закрыть глаза. Видать, мой партнёр – не чаял меня больше увидеть и, даже не собирался делиться… А раз так – кого тогда обманывать по документам?

Самого себя?

«Капнувшая» на мой счёт сумма приятно удивила и настроила на позитивный лад.

Проводив бухгалтера, мы принялись за обсуждение других вех нашего сотрудничества.

– Половину причитающехся мне денег – хочу потратить на скупку акций «РАИК», Бро.

– О, это есть хороший инвестиций, Buddy!

По голосу – явно фальшивит. Забастовка американских швейников – основных держателей ценных бумаг, продолжается и, мне хотелось сказать словами Бодрова из культового фильма «Лихих 90-х»:

«Скоро твоей Корпорации – кирдык!».

– Я просил тебя купить несколько недорогих, но обладающих бойким пером журналистов в американских англоязычных газетах, которые читают эмигранты из России…

Имея в виду приближающейся, неизбежный как старость Великий американский депресняк, пора создавать собственное лобби и в Штатах.

Кивает:

– Такое уже есть.

Передаю запечатанные конверты:

– Пусть разместят эти материалы, а как акции «РАИК» рухнут – через какую-нибудь «левую» фирму, зарегистрированную в штате с либеральным налоговым законодательством…

Ухватив саму суть, перебивает:

– Лучше зарегистрировать на Кубе.

– Хорошо! Как акции обвалятся – начинай скупать.

По сути, намечается афера – как в случае с кафе «Стойло Пегаса», только более крупная и в международном масштабе.

Настораживается:

– Зачем тебе это делать?

Это мне шалабан по носу!

Не надо забывать, что передо мной не просто ловкий делец – но и профсоюзный деятель с вполне определённой идеологией.

Наморщив лоб, как бы вспоминаю:

– По линии Наркомата иностранных дел пришло сообщение: в конце октября сего года – британской разведкой готовится государственный переворот в Персии[9]. Шах будет свергнут, а вместо него этой нефтедобывающей(!) страной – будет править какой-нибудь их ставленник из военных…

Гляжу в его очень широко раскрывшийся от удивления рот, пересчитываю на редкость здоровые гланды и, с невинным видом вопрошаю:

– Как ты думаешь, Бро – сколько нам с тобой можно будет заработать на колебаниях нефтяных котировок?

С любопытством на него смотрю: что перевесит – голая идеология или голый же прагматизм?

С шумом сглотнув слюну, выдыхает:

– Это, ни есть так прост… Но, много! Хорошо, Buddy! Я есть скупать акций РАИК.

Как и следовало ожидать – голый прагматизм победил классовую солидарность.

Дальше, всё было как салом по маслу и, даже как-то обыденно-неинтересно.

Подыхающая РАИК – вынос тела и похороны состоятся уже в конце декабря этого года, всё же напряглась и выделила малую толику на строительство в Ульяновске швейной фабрике на пятьсот швейных машинок. Строительные работы начались ещё в начале года, оборудование уже заказано и к моменту пуска в ноябре, должно быть на месте.

На швейной фабрике АО «Красная игла», кроме «пролетарок», «камчаток» и всего такого прочего «элитного» – будет шиться недорогая рабочая одежда. В том числе зимняя – на основе шапок-ушанок, бушлатов и утеплённых штанов Советской Армии.

Нашу одежду, пока не приняли как обмундирование для РККА…

Не беда!

Пусть, она пока выпускается как рабочая, или даже как повседневная одежда.

Примерно такая же история и с обувным цехом для АО «Красный лабутен» – к зиме он будет тачать эксклюзивные «берцы» и «дутоши», а в смелых планах – дешёвую кирзовую обувь массового спроса.

С песТнями, у моего партнёра Иохеля что-то пока не получается… Ну, ничего: как только найдётся толковый продюсер в области эстрады – эта «тема» будет приносить доход сравнимый с доходом приличной нефтяной компании.

Всё впереди!

Сём-ка…

Раз не пошли шлягеры будущего тупым американцам – может русский шансон зайдёт нашим эмигрантам?

Вилли Токарев и, иже с ним?

«Поручик Голицин» и прочее ностальжи-лабуда про те времена – когда лакеи были хмельны и румяны, гимназистки – упоительны по вечерам, а юнкера напропалую хрустели французской булкой…

Конечно, не золотое дно – так, небольшой золотой ручеёк. Стоит ещё хорошенько подумать – стоит ли браться-мараться.

Ну не люблю я их, эмигрантов в первом поколении. Чувство личной неприязни к ним испытываю – аж кушать не могу.

Россия, во все времена славилась своей бюрократией – но вот практически все канцелярские принадлежности закупала за границей, на что если «послезнание» не врёт – в 20-е годы уходило до пяти миллионов(!) инвалютных рублей в год.

Мимо такой горы бабла, я равнодушно пройти не мог!

Конечно, я не мог тягаться с Арнольдом Хаммером – который имея кой-какие подвязки в Кремле, сумел наладить производство карандашей в Москве…

Ну, ничего!

Другие «экологические ниши» свободны и, мы с партнёром – присматриваемся к оборудованию по производству копировальной бумаги, копировальной ленты для пишущих машинок, скоросшивателей, дыроколов, стальных перьев, скрепок, кнопок…

Анилиновых чернил, в конце концов.

К чему-то пока просто присматриваемся, кое-что уже купили – в частности по двум первым позициям.

Оборудование компактное, много места не занимает – достаточно большого просторного сарая и, окупит себя в первый же год.

Ну и приобрели пару линий для производства туалетной бумаги…

Где, как ни во Франции их приобретать?

На одной из последующей встреч наметили другие сферы деятельности:

– Бро! Слышал, там у вас в Штатах в полном разгаре «сухой закон»… Не придётся ли в пору мой порошок против пьянства?

Склонив голову на бок:

– Что есть такой?

Не называя «грибным», чтоб не засветить «ноу-хау» – рассказал ему про эффект вызываемом этим средством на пьющих… Тот, сперва воспрял, затем потускнел и наотрез отказался:

– Нет, Buddy: парням из «Cosa Nostra» – этот ни есть нравиться. Извини…

Мысленно обматерив себя за недогадливость, предлагаю другой вариант:

– Согласен, Бро: «мафия бессмертна» – а мы с тобой нет. Тогда, может возьмёшься распространять среди ваших миллионеров – «поднимающее» средство для мужчин?

Рассказал тому про чудодейственные свойства «Пролетарской стойкости» и напропалую славословя-пиаря:

– «Поднимает» даже у покойников!

По природной американской тупости, не понимает – сделав большие глаза:

– Зачем?

– Ээээ… У нас на Кавказе некоторым усопшим нравится – когда их как настоящих мужчин хоронят.

– Странный обычай, варварский обычай.

– А что с них взять? «Дети гор»!

– Как скотт…?

– Нет, не как шотландцы… Наши горцы юбок не носят.

– Совсем голый?!

– Почему «совсем»? Бурка, кинжал и папаха.

Тем не менее, у того как у маньяка загорелись глаза и, он решил немедленно испытать на деле:

– Идти в бордель, Buddy!

Сам, не прочь был – разнообразия ради попробовать француженку, поэтому долго меня уговаривать не пришлось. Выбрали по совету парижского таксиста, один из самых дорогих «весёлых домов» из которого меня чуть не выкинули, когда я стал слишком настойчиво и нудно – требовать от проститутки, предъявить справку от венеролога.

Ну, ничего…

Ну, что сказать? Баба как баба.

Свои плюсы и минусы: чернява, тоща…

Зато, оргазм во время миннета – имитирует просто бесподобно!

Наутро вышел из борделя несколько разочарованным – решив, что такое «удовольствие» – стольких денег никак не стоит.

Иохель Гейдлих, наоборот – не вышел, а вылетел как на крыльях и, через сутки, изрядно поторговавшись – мы с ним заключили соглашение о поставках «Пролетарской стойкости» во Францию и Штаты.

– О, это есть большой денег! Вот только брэнд надо сменить, Серафим… Этот, ни есть хороший для Амэрика.

– Да, без проблем! Давай назовём его «Твёрдый курс».

– Намёк на наш доллар, Buddy? «Solid dollar rate»?

– Всё верно, Бро! Именно на него.

Обсудили мы с ним и «финскую тему».

Гейдлих, в принципе одобрил мою идею скупки финской промышленности – но никак не мог взять толк, зачем создавать благотворительную организацию – способствующую переселению финнов в места, столь весьма отдалённые от «тысячи озёр» и грандиозных залежей никеля. Я даже карту мира ему принёс и, тыча в материки и океаны пальцем:

– Смотри, Бро – какие гигантские безжизненные пространства! Какая целина – требующая первопроходцев! Какие залежные земли – ждущие освоения! А здесь, миллионы людей – вынуждены бездельничать и травиться свинячьим прибалтийский пойлом.

Тот, озадаченно чешет затылок:

– Как на этом иметь деньги?

Льщу ему напропалую:

– Неужели ты – такой умный, Бро и, ничего не придумаешь?

Тому это польстило и, он усиленно зашевелил извилинами…:

– Разве, что привлечь американский Красный крест?

Однако, пришло время тратить заработанное!

Со «стандартными» подарками для друзей и знакомых – проблем почти нет.

Предоставил списочек Максиму Семёновичу, тот в свою очередь – нашёл женщину из эмигранток, которая за сравнительно небольшое вознаграждение взялась за это дело.

А что делать с «нестандартными» заказами?

Александр Яковлев, к примеру – просил привезти ему из Парижа…

Авиамотор!

Ему блин, хорошо себе «ништяки» заказывать. А мне в посольстве объяснили, что такие штуки – попадают под торговые ограничения в связи с продолжающейся из-за непризнания царских долгов блокадой. Не… Купить то, в принципе можно… Но столько головняка, что мама не горюй.

Ладно, пока займусь тем, что попроще.

Иохель Гейдлих был сильно занят заключаемыми «Монтанной» контрактами и прочим геморром, но он свёл меня с одним пронырливым французом-всезнайкой.

В сопровождении его и всё того же бухгалтера-переводчика из посольства, я побродил по местным предприятиям, фирмам и складам в поисках промышленного оборудования.

Франция-победительница, испытывала отнюдь не лучшие времена. Былые надежды на репарации с истощённой войной Германии – оказались ничем не обоснованными и иллюзорными и, на страну обрушился жесточайший экономический кризис – напоминающий мне наш НЭП, или даже «лихие» девяностые. Ежемесячно обанкрочивалось и закрывались куча предприятий. Зашкаливающая инфляция, от которой спасала лишь жутчайшая безработица.

Купить по официальному курсу франка твёрдую валюту было практически невозможно. Сам он, как минимум вдвое стоимостью отличался от реального и, точно так же как «у нас» – возле банков толклись валютчики, на этом делающие гешефт.

Естественно, жесткий экономический кризис спровоцировал бурление политической активности. В парламенте большинство было у социалистов и коммунистов и, там всерьёз обсуждали специальный «налог на богатых» – отчего власть имущие, находились в состоянии какого-то перманентного зашквара и, потихонечку линяли из страны – вместе со своими капиталами.

Изрядно посомневавшись, всё-таки сторговал на велосипедном заводе «Гладиатор» с десяточек станочков на пробу – для планируемого Ульяновского велосипедно-мотоциклетного завода. Кроме того – инструмент, оснастку, приспособления, запасные части для них. Подрядил двух французов-инженеров помочь установить и наладить станки в Ульяновске и помочь в подготовке для них персонала.

И ещё сотню таких же договорился заказать – на тот случай, если «проба» придётся в пору.

Всё-таки «конёк» французов – лёгкая промышленность!

По заказу владелицы «Красной иглы» Анны Ивановны Паршиной приобрёл дюжину «б/у-шных» станков для вязания трикотажа – свитеров и носков в первую очередь и, на будущее – приценился к новым. Присмотрелся к конструкции моторных плосковязальных машин, работающих в полуавтоматическом режиме – нельзя ли наладить их производство в Ульяновске. Или, начать с ручных станков для вязания – известных ещё с 16-го века?

Надо хорошенько обдумать это дело.

Эта отрасль лёгкой промышленности в России и, до Германской войны – носила кустарный или полукустарный характер. Буквально, бабушки вручную вязали своим внукам и, если было здоровье – немного на продажу. Несколько развившись во времена оной – за счёт военных заказов, она за период уже Гражданской войны – вновь рухнула в первобытное состояние.

Когда даже советские наркомы просят знакомых привести носочки для детей из-за границы – значит в стране полный швах с экономикой. Должно быть, Россия – временами бывает под «внешним управлением» самого Господа Бога, раз она до сих пор ещё существует…

С авиамоторами для Яковлева то, как раз – всё получилось на удивление гладко!

Когда искал компрессоры высокого давления для будущей фабрики по производству двуокиси титана, встретился с представителем фирмы «Societe des Moteurs Salmson». Это, было предприятие воистину «широкого профиля» – производящее буквально всё: от тех же центробежных насосов и паровых машин – до автомобилей и самолётов… Но более известное своими довольно удачными авиамоторами периода Первой мировой войны.

Представитель «фирмы-многостаночника», до Русской революции часто бывал в России, вполне свободно владел русским и, мы с ним вдоволь пообщались – почти не прибегая к услугам переводчика…

Но вот к консенсусу, так и не пришли.

Когда я очень тактично отказался от сделки по покупке насосов – сочтя их технические характеристики не подходящими для моих задумок, он в отчаянии:

– Может, месье интересуют авиамоторы? Ведь как известно – в России, как с ума посходили от авиации.

– «Месье» интересуют авиамоторы, но…, - обречённо махнув рукой, – сами понимаете – ваше правительство не даст разрешение на вывоз их в Советскую Россию.

Энергично крутит головой:

– На комплекты авиамоторов нет ограничений и разрешения от правительства не требуется! К тому же, Вы можете приобрести их через подставное лицо, которое вывезет их в свободную экономическую зону – порт Гамбург, а там – никаких проблем не будет переправить их по морю в Ленинград.

Зевнув, чтоб не обнадёжившись моей явной заинтересованностью, тот не стал накручивать цену, я вопросил:

– Хм… Хотелось бы более подробно узнать про тот хлам, что Вы пытаетесь мне сплавить.

Дела у «Societe des Moteurs Salmson» – видать были не в том состоянии, чтоб обижаться на «хлам» – поэтому я услышал от представителя фирмы довольно обстоятельный рассказ-доклад.

В годы Первой мировой войны, фирма серийно выпускала авиамотор «Salmson R9». Эта безкривошипная, 9-ти цилиндровая «звезда» водяного(!) охлаждения – выдавала на вал сто шестьдесят лошадей и, имея моторесурс в среднем 200–300 часов – считалась среди авиаторов довольно надёжной и экономичной.

Конструкция двигателя, хотя и грешила некоторой громоздкостью из-за обилия мелких деталей – была несложной в производстве, не требуя особо высокоточного оборудования и, славилась простой обслуживания.

Заманчивым было ещё и, то – что в России этот двигатель хорошо знали!

Ведь в Империалистическую войну, «Сальмсон» – был самым распространённым в русской авиации типом авиадвигателя и, мало того – собирался в Москве[10] из привезённых из Франции комплектов. Он ставился на выпускаемые по французским же лицензиям «Фарманы», «Вуазены», «Спады» и «Сопвичи». Даже, кажется на «Ильи Муромцы», но в последнем утверждении не уверен.

Вот про такие «комплекты», которые произвели, упаковали в ящики, приготовили к отправке, но в связи с революционными событиями – не успели вывезти в Россию и, была речь.

Едва дыша, чтоб не спугнуть удачу, я тем не менее изрядно раздражённо привередничаю:

Рисунок 8. Двигатель «Salmson R9» с воздушным винтом на самолете.

– «Сто шестьдесят» лошадей? Это смешно, месье.

– Увы, но двухсот-пятидесяти сильные «Salmson 9Z», уже все распроданы…

Это, «шиштяк» по-любасу покруче будет!

С досадой:

– Что, ни одного не осталось?

– И этих бы не осталось, не будь они заказаны русскими.

Понятно… Всё ждут не дождутся, когда большевики или те, кто их сменит – признают царские долги и оплатят заказанное, да ещё и с неустойкой.

Подумал-подумал…

Ну, а что?

У меня есть из чего выбирать, что ли?

Да к тому же, 160 «лошадок» – это не так уж и мало.

На всем известном «У-2» – в первый раз взлетевшем в 1929 году, пролетавшем всю Великую отечественную войну и, ещё очень долго летавшем после неё – вначале стоял всего лишь стосильный «М-11».

Помедлив, спрашиваю как будто нехотя:

– И сколько там у вас «комплектов» в наличии?

– Чуть менее сотни.

– Хм… Всего лишь? И какова цена за один древний авиамотор?

Когда он назвал сумму во франках, я даже не поняв много это или мало, скривился как от попавшей на больной зуб дольки лимона и, тот поспешно:

– Если возьмёте оптом, возможна хорошая скидка!

– А если я возьму тремя оптовыми партиями?

Короче, начался нормальный, азартный до одури торг, с привлечением Максима Семёновича в качестве консультанта и эксперта. В результате, взяв буквально измором, я стал счастливым обладателем пяти комплектов авиамоторов «Salmson R9» немедленно и, выплатив небольшой залог – всех остальных в течении следующего года.

Договорился и об специалистах, которые научат наших собирать авиамоторы в Ульяновске:

– Я найду инженеров которые до Революции работали на нашем заводе в Москве, мистер Свешников.

– Хорошо! И я таковых же поищу среди наших в Москве и по всей России.

Итак – дело сделано!

Осталось только позвонить Иохелю Гейдлиху и через него оформить покупку.

И тут мне, как попёрла мазь!

После заключения договора по двигателям, по подсказке того же представителя «Societe des Moteurs Salmson», решил заглянуть на склады французской армии – порыться в распродаваемом по дешёвке имуществе. На первом же, от вида числа и разнообразия хабара – у меня разбежались глаза, учащённо забилось сердце и вспотели ладони…

Вот, это – Клондайк! Эльдорадо!

Да, что там…

ФОРТ НОКС!!!

Почему, все эти советские «торговые представители» – не обратили внимания на залежи этого добра? Чем они, интересно – вообще там в посольствах и представительствах занимаются?

Особенно, вставило меня большое, обнесённое колючей проволокой поле – сплошь заставленное 5-ти тонными грузовиками «Mack АС»[11] американского производства. Большинство из которых – практически без пробега по будущим просторам Евросоюза. По объяснению сопровождающего лица, это – самая последняя партия этих грузовиков, прибывшая из-за океана уже после окончания Великой войны.

Про современные мне грузовики и седельные тягачи фирмы «Mack Trucks», я слышал и слышал лишь только хорошее. Про эти раритеты же… Нет, не помню – разве что в своём «послезнании» хорошенько порыться, когда вернусь домой.

Заведующий складом, или кто он там у них – видя, что я «запал» – не уставал нахваливать «Бульдогов», как чаще называли эти грузовики. Мол, самая прочная и надёжная конструкция – из всех ныне существующих, в кузове которой во время войны – даже перевозили лёгкие танки. Бывший при нём автомеханик, тоже буквально кипятком сцался – рассказывая про его, насколько я перевод понял – «неубиваемость» и просто невероятную проходимость для автомобиля с приводом лишь на задние колёса:

Рисунок 9. Опоздавшие на войну. Грузовики фирмы “Mack”, модель “АС” с неофициальным названием “Bulldog”, на складе невостебованной на Великой войне автотехники.

– Он говорит: «Когда другие грузовики застревали в грязи – мы звали на помощь «Бульдога»!».

Сперва, я довольно скептически:

– Разве у них тут ещё и грязь бывает?

– Бывает, Серафим Фёдорович, – отвечает Максим Семёнович, – ещё какая, бывает! Вся Франция – это не Париж.

Однако, чем дальше – тем этот грузовик, мне всё больше и больше нравился.

Конечно, слегка напрягало, что на задние колёса крутящий момент передаётся с помощью двух цепей, а радиатор находится между двигателем и кабиной… Последняя, опять же – открытая, что для условий России – не есть хорошо. Ещё, Заведующим складом нехотя признался и о другом недостатке «Бульдога» – повышенном расходе топлива, из-за чего эта модель не пользуется спросом на «гражданке».

Но, в нынешнее время это в порядке вещей, а ситуация с автотранспортом в Советской России настолько плачевная, что на сии недостатки – можно смело плюнуть и забыть. В моей создающейся подпольно «корпорации» для транспортных нужд используется трактор «Мужик» с калоризаторным двигателем… А этот девайс – вообще без кабины и сущий уничтожитель всего, что горит.

Наоборот, мне очень понравились литые резиновые протекторованные шины – довольно широкие по сравнению с другими моделями грузовиков. Приплюсовывая к ним необычайно мощный по нынешним временам двигатель – семьдесят пять «лошадок» (как на более позднем советском «Захаре-трёхтоннке» (ЗИС-5)) и, длинные рессоры – я готов поверить в выдающуюся проходимость «Бульдога».

Дополнительным бонусом было то, что в комплект каждого входили две довольно отстойные на вид ёмкости – под горючее и масло, буксировочный трос, комплект запасных свечей, комплект гаечных ключей и даже шанцевый инструмент – две лопаты и кирка.

Попросил завести один грузовик и, где-то через полчаса – после заправки и короткой «предполётной» инструкции – смог сам сидя за рулём, дать пару кругов вокруг автохранилища. Личные эмоциональные впечатления – словами неописуемы… Я сидел в кабине, крутил довольно тугую – без малейшего намёка на гидроусилитель баранку и, лыбился как заправский идиот…

До того мне эта машина понравилась!

Главное, присутствуют элементы «защиты от дурака». Например, устройство коробки передач – предусматривает возможность перехода с высшей передачи на низшую, без риска поломки этого узла. В условиях России – с её «уровнем» обслуживающего персонала, это будет весьма и весьма не лишним.

Узрев мою довольную рожу, главный лягушатник на этом поле – лупил цену за грузовик, как за космический корабль «Буран» – с вертикальным взлётом и посадкой!

Лишь вслух пообещав Заведующему – что «ещё зайду», дав «на лапу» небольшой авансес – чтоб «больше никому», с ним же начав переговоры о создании фирмочки «D'occasion» – через «Montana» продающие в СССР подержанные автомобили и прочий стальной «Секонд-Хенд», сумел его «сломать» и сбить цену – до примерно стоимости новенького «Форда-Т» во Франции.

В этот же раз, купил всего тридцать две бортовые пятитонки.

По наводке француза-автомеханика, несколько позже и на другом складе – приобрёл артиллерийский тягач на базе того же «Mack АС», седельный тягач с большегрузным прицепом для транспортировки среднего танка, автоцистерну, самосвал, ремонтную мастерскую, лебедку для аэростатов и даже передвижную генераторную станцию – служившею для электропитания осветительных прожекторов. Правда, все эти спецмашины – довольно сильно изношенные в процессе эксплуатации во фронтовых условиях… Отчего достались мне ещё дешевле, практически по цене металлолома.

Но ничего страшного!

Нашлись и наиболее ходовые запасные части к ним и вообще к «Мак-бульдогам» – которыми доверху наполнили кузов пяти грузовиков.

Того французского автомеханика со смешной фамилией Ришар и неприличным именем Альфонс, я подрядил: во-первых – довести до товарного вида покупки, во-вторых – отправиться в Ульяновск обучать русских шоферов и ремонтников обслуживанию и ремонту грузовиков «Mack АС».

Увы, всем нам, но человеческие отношения строятся по принципу «ты – мне, я – тебе»!

Отрицающий эту очевидность, или слишком юн – либо непроходимо глуп, хотя вполне возможно некое «промежуточное» состояние.

Если ты хочешь получить что-то от другого человека (если это не родная мать, конечно – любящая тебя только за то, что ты есть такой – единственный и неповторимый), то должен в свою очередь ему что-то дать. Вся фишка лишь в том, чтоб давая как можно меньше – получать как можно больше. Кто умеет это делать, тот – успешный человек. Ну, а кому это умение по каким-то причинам не дано – тот неудачник, лузер. Говоря современным мне языком: лох – которого используют, обречённый независимо от общественного устройства страны рождения и проживания – до конца дней своих горбатиться на некого абстрактного «чужого дядю».

Помня это, я удовлетворил все хотелки насчёт подарков знакомых, друзей и начальства. Причём, сделал это «дифференцированно» – с оглядкой на текущую или предполагаемую полезность.

Ефиму Анисимову купил мотоцикл «Harley-Davidson» модели «19W Спорт» с двухцилиндровым, нижнеклапанным оппозитом «Douglas» мощностью 15 лошадиных сил, по хорошему шоссе разгоняющего этот байк до скорости свыше ста вёрст в час. Не новый, конечно – 1917 года выпуска и, несколько морально устаревший…

Но почему-то уверен, что от такого подарка – тот не ни за что откажется!

Такие же, но поушатанее, я приобрёл для Ксенофона Мартьянова – главный редактор ульяновской газеты «Красный глас», Павла Керженцева – старшего над «Ударными комсомольскими отрядами по борьбе с хулиганством» (УКО) и Николая Бородина – лидера движения «Ударные комсомольско-молодёжные строительные отряды» (УКМСО) или просто «Красные бригады»…

Всем своим ульяновским комсомольцам «первого потока» – Кондрату Конофальскому, Кузьме Рубцову, Саньке и Ваньке Телегиным, а также Василию Васильевичу Путину – мотоциклы немецких фирм «Hildebrand & Wolfmuller» и британской «Douglas», примерно «фифти-фифти». Ещё более морально устаревшие и физически изношенные, но в стране – где даже личный велосипед считается безумно дорогой роскошью, это просто царский подарок.

Елизавете Молчановой, своей Королеве, я купил…

Впрочем, обо всём в свою очередь.

Практически весь советский период истории, в стране ценились люди – могущие буквально из-под земли достать какой-нибудь «блат» для власть придержащих. Такие, хотя и не являлись всемогущими, конечно – но пользовались огромным влиянием, в том числе и политическим. Вспомним хотя бы того же Генриха Ягоду или Авеля Енукидзе по кличке «Золотая рыбка».

Мой социальный уровень растёт: если раньше я целиком и полностью зависел от Председателя Ульяновского Волисполкома Фрола Изотовича Анисимова, да от главы местного НКВД Абрама Израилевича Каца, то теперь ещё и от – Андрея Александровича Жданова, Первого секретаря Нижегородского губкома ВКП(б).

Ну, что ж…

На Жданова у меня имеются вполне определённые виды, поэтому я приобрёл ему почти новый итальянский автомобиль «Lancia Lambda», первой модели со съёмной крышей.

Это, первый в мире автомобиль с несущим кузовом – открывший новую эру легкового автомобилестроения, обладающий кроме этой особенности независимой пружинной подвеской, зажиганием от магнето высокого напряжения, тормозами на все колёса, плавным ходом и отличной управляемостью.

Рисунок 10. Легковой автомобиль «Lambda Torpedo» со съёмной крышей. (Series 4) 1922–1924.

К сожалению, первой модели присущи и недостатки – слабый 50-ти сильный мотор и несколько уже устаревшая трёхступенчатая коробка передач, которые будут устранены в недалёком будущем… Но всё равно, это один из самых комфортабельных легковых автомобилей представительского класса.

Основой кузова «Lancia Lambda», служила по сути пространственная рама из листовой стали с вырезами для облегчения, к которой крепились внешние панели. Такое устройство оказалось технологически простым, лёгким и в то же время прочным и, впоследствии – такую конструкцию с охотой скопируют другие автопроизводящие фирмы мира.

«Старый друг – лучше новых двух» и, в полной мере эта поговорка относится и к начальству

Денег малёха осталось и, от щедроты души своей – помня что начальство надо «подмазывать», чтоб оно ценило и, в случае чего «отмазывало», купил нашему Председателю Волиспокома – почти новый «Renault 4 °CV Type DT», Начальнику волостного НКВД – слегка подержанный «Ситроен 5 CV Trefle»…

Из этих же соображений, я купил Климу Крынкину – Председателю «Красного рассвета», аж два автомобиля: небольшую, неказистую на вид «Татру-11» двадцать третьего года выпуска и однотонный грузовичок на её базе.

Рисунок 11. Легковой автомобиль "Tatra 11» 1923 года выпуска.

Эти два чуда чешского автопрома имели пару «изюминок», к которым стоило бы присмотреться повнимательнее – выпиливая в недалёком будущем массовый «народный автомобиль», из производящейся в данный момент мототелеги «УАЗ-404». Вместо нормальной лонжеронной рамы, у «Татр» была продольная труба – к одной стороне которой крепились полуоси задних колёс на полуэллиптических рессорах, к передней – двух- горшковый «оппозит» воздушного охлаждения мощностью двенадцать «кобыл».

Интересная изюминка – которую не грех будет скоопирайтить!

Ну, а себе любимому, купил всё то же американское «ведро с гайками» – на котором и, ездил в Ульяновске и его окрестностях – «Ford Model T», но абсолютно новенький.

Старенький же, я отдам в уже действующую Ульяновскую автошколу в качестве учебного пособия.

Все эти подарки, будут от лица и имени кооператива «Красный рассвет» – которому в свою очередь привалило ништяками от «Межрабпома», чтоб не возникало вопросов типа:

«Откуда дровишки»?

А если вопросы всё же появятся, можно смело ответь:

«Классовая солидарность, дядя! Так что, скакал бы ты лесом».

Опять же, в преддверии грядущего – не мог обойти вниманием сельскохозяйственная тему.

На глаза попалась французская картошка нового урожая – белая, с розовыми глазками, сильно напоминающую мне знакомую по детству «берлинку». Такой я в своей «новой» жизни не видел, по крайней мере в Нижегородской губернии.

Согласно услышанному в самой ранней юности и отчего-то на всю жизнь запомнившемуся, «берлинку» – якобы привезли наши демобилизующиеся воины-победители из поверженной Германии, отчего и такое название. Этот сорт, своей повышенной урожайностью – хорошо помог преодолеть послевоенный голод.

Не удержался, купил около пяти тонн и, поручил упаковав в деревянные ящики, отправить вместе со всем «хабаром» в кабине одного из грузовиков.

Кроме того, чисто случайно попались мне на глаза нутрии – чудного вида зверьки родом из Южной Америки. Слышал про них такое: питаются камышом и прочими водорослями (а такого добра в Нижегородской губернии – с её реками, речушками, озёрами болотами, хватает), плодится как перепуганная и, при забое кроме отличной шкурки – выдаёт пять-шесть килограмм диетического мяса. И, при этом не дохнет от каждой мимо пролетающей бациллы, как кролик…

– Берём, берём!

Нашёл специалиста, через которого закупил целое стадо этого зверья в клетках и подрядил того сопроводить его в Ульяновск и научить местных зоофилов… Ээээ…

Научить ульяновских звероводов их правильно содержать и разводить по всей науке.

Напоследок заехал на склад и, буквально «на сдачу» – купил французскую военную форму с обувью, как новую, так и ношенную. Комплекты не считал – брал «на вес». Ну, чисто чтоб не везти грузовики с пустыми кузовами.

Конечно же, возникает множество «неудобных» вопросов.

Как перевезти всё это добро в Советскую Россию?

Обыкновенно: зафрактованным пароходом по морю. Конечный путь назначения – Ленинград, где у меня уже имеются нужные «подвязки».

Как оформить? Или, простому советскому гражданину, не обременённому властными полномочиями – не возбраняется скупать автомобили целыми парками?

А я ничего не скупаю!

Всё это добро, купил на свои собственные «тугрики» Иохель Гейдлих – гражданин САСШ и заодно владелец американской фирмы Дом одежды «Montana». Затем из порта Марсель, всё это добро будет перевезено на зафрактованном пароходе в свободную экономическую зону Гамбург – где будет по всем правилам переоформлено на организацию «Международная рабочая помощь» Вилли Мюнценберга. Последний же, не разгружая – на том же пароходе перевезёт это добро в Питер и, тут же передаст его промышленно-торговому кооперативу «Красный рассвет». Безвозмездно – то есть даром.

Подарок от германского пролетариата – советскому!

Товарищ Красин обещал всяческое содействие в оформлении соответствующих документов.

По морю в Ленинград? При условии блокады? Когда суда идущие в СССР останавливают и досматривают?

Из свободной экономической зоны – порта Гамбург, зафрактованное судно пойдёт в порт Таллин. А там проплыть лишнюю сотню миль… Про «эстонский транзит» слышали?

Советская таможня «даст добро»?

А куда она денется? Международная солидарность трудящихся – это святое, грязными лапищами не трожь!

Да, к тому же – подарки же, как известно налогами не облагаются.

Такие вопросы задал мне Иохель Гейдлих и, в конце немного запаниковал:

– Ты предлагаешь мне заниматься контрабандой?

– Я предлагаю тебе делать деньги.

– Это рискованно, Buddy

– Люди делятся на две категории: одни рискуют, другие работают на тех – кто рискует. Ты к какой из них себя относишь, Бро?

Молчит… Прямо беда с этими евреями.

– Хорошо! Если сам не хочешь рисковать – найди того, кто этим живёт.

– …???

– В Марсельском порту, я думаю – полным-полно парней, готовых рискнуть за небольшое вознаграждение. А ты, типа пассажир – вообще ни при делах.

– «Небольшое»? Это есть приличный деньги, Серафим. Кто будет платить?

Тяжело вздохнув, я:

– Тогда давай запатентуем во Франции, Америке и других странах 20-ти литровую канистру с тремя ручками, Бро. Все деньги – твои.

– Ни есть мал?

Вылезшая из тёмных закоулков моей грешной души «жаба», завыла зимним волком:

– УУУУ, ГНИДА ПИНДОСОВСКАЯ!!!

Но я её задавил, сцаным веником загнал на место и, тяжело вздохнув:

– Хорошо! Тогда, патентуем ещё запасное колесо в багажнике, механизм открытия багажника автомобиля из салона… Чё молчишь, кровопивец?

– Ok, buddy! Я буду делать фракт судна – даже если придётся брать банк.

– ЧТО?! Ты что, империалист куев? Меня на гоп-стоп подписываешь?

– Кредит у банк.

– Фффуууффф… Слушай, Бро! Ты меня так больше не пугай.

Раз транспортный канал почти в кармане, почему бы не подзаработать на нем дополнительно?

– Максим Семёнович! – спрашиваю как-то своего бухгалтера-переводчика, – напомните мне, когда Вам на пенсию?

– Этой осенью.

– Так рано?

Старикашка то – ещё довольно бодрый!

А подсади его на «Пролетарскую стойкость» – глядишь и по борделям, как удручённый сперматоксикозом шестнадцатилетний гимназист забегает.

Наводящий на деловые подвиги вопрос:

– Вы сильно торопись на Родину? Семья, жильё, достойная пенсия за выслугу лет – всё там имеется?

Только рукой махнул:

– Да, какой там… Приютят в какой-нибудь богадельне – в «собесе», то есть и, на том мерси.

– Понятно.

Тут же вспомнились ильфо-петровские «12 стульев», 2-й дом Старсобеса и его завхоз – «голубой» воришка Альхен и, мне стало чисто по-человечески жаль старика.

– Тогда, может – подзадержитесь в Париже на годик-два? Чтоб так сказать – дополнительно заработать на обеспеченную старость?

Задумывается:

– «Задержаться» то, в принципе можно… А как «подзаработать»? Французам, ныне и самим – не слишком сладко живётся.

Действительно, за время Великой войны «Третья республика» нахваталась долгов и экономическое положение в ней – немногим лучше, чем в обязанной выплачивать репарации Веймарской республике.

– А давайте вместе с Вами вместе подумаем-посоображаем. Например, откроем небольшую фирму по переправке личного имущества сотрудников Посольства в Россию, или ещё в какие другие страны.

Подумали-посоображали мы с ним и открыли фирму «Берёзка» на подставное лицо!

Пока туда-сюда, за оставшееся время до конца «командировки» – по собственным наблюдениям да по разъяснениям Максима Семёновича, нашёл ответ на вопрос – мучивший меня почти с самого момента приезда: а «чем они тут в посольстве занимаются»? Вернее, в торгпредстве при Советском посольстве во Франции: по количеству персонала – превосходящему все остальные структуры этой дипломатической миссии.

Как и в Берлине, в Париже полным-полно «наших»: эмигрантов или даже командировочных из Союза – по каким-то официальным или «неофициальным» делам здесь долго проживающих и вполне освоившихся в местной среде обитания. Наиболее ловкие из них придумали весьма простую – но довольно эффективную схему изымания лишней валюты у первого в мире государства рабочих и крестьян, которое как известно – «не обеднеет». Пользуясь тем, что НКИД – составы иностранных дипломатических представительств тусовал как укуренный до зелённых соплей катала карты в игральной колоде и, недавно обосновавшиеся здесь торговые агенты торгпредства – плохо разбирались в местной конъектуре, они напрашивались в посредники между ними и французскими фирмами и, в случае заключения сделки – получали солидный «процент» с обоих из договаривавшихся сторон.

До того «солидный», что советской казне закупаемые товары – обходились, как бы не втрое дороже[12]!

Причём, французы не терялись (так же как немцы и остальные фирмачи) и зачастую подсовывали через посредников полный отстрой – давно устаревшее, бэу-шное или даже заведомо бракованное оборудование.

Так что, советским торговым агентам – особенно «заниматься» было нечем: за них всё сделают – найдут нужное, договорятся и «разведут».

Как кроликов!

Но самое интересно, что с посредников – в свою очередь собирал «комиссионные», некто «Товарищ Седой». В Торгпредстве полушёпотом говорят, что это человек – то ли Заместителя Председателя ВСНХ СССР, главного украинского лоббиста Георгия Пятакова, то ли Ивана Кабакова – «короля Урала», то ли самого «Льва Революции» – Льва Троцкого, Председателя Главного концессионного комитета.

А деньги, типа, жертвуются на «Мировую революцию».

Мда… Да, кто бы сомневался – куда же ещё?

Хм, гкхм… Однако, мне почему-то кажется, что деньги на дело освобождения всех трудящихся мира от гнёта эксплуататоров – я могу собирать ничем не хуже этого «седого» товарища.

Оформив с помощью Максима Семёновича ещё одну фирмочку и узнав точные координаты «посредников» – да они, не особенно то и скрывались, я решительно и бестрепетно внёс товарища Седого в список лиц подлежащих… Ээээ…

Про этот «список» в следующей главе и очень подробно.

После того как «Товарищ Седой» – пал жертвою «вихрей враждебных», наняв «втёмную» двух французов «побрутальнее» обликом – я проехался по посредникам и, практически без всяких проблем договорился, что отныне – они будут добровольно башлять на Мировую революцию, совсем по другому адресу.

Конечно же, нельзя не упомянуть о итогах «Международной выставки современных декоративных и промышленных искусств» в Париже.

Несмотря на то, что Советский павильон дизайна Константина Мельникова был оценён специалистами разных стран, как одно из высших художественных достижений – общее количество наград полученных нашими экспонатами, было сравнительно невелико. Из восьми тысяч – всего чуть более двухсот, в том числе девять высших наград – «Гран-при».

Но, как говорится – важен почин!

К сожалению, моё вмешательство в естественный ход истории имело и негативные последствия. Слив в прошлом году Иохелю Гейдлиху инфу по моде 1925-го года, я лишил наград советского модельера Надежду Ламанову – в «реальной» истории получившую «Гран-при» за коллекцию платьев.

Ну, что ж…

«Лес рубят – щепки летят»!

Тот успех всё равно не принёс бы ей особого счастья: деньги бы забрала посредническая организация «Мосэкуст» (Московская кустарно-экспортная контора), а саму модельершу затравили бы коллеги – то ли от зависти, то ли – из классовой ненависти. А так глядишь, обойдётся.

Кстати, предложил ей переехать из Питера в наш Ульяновск – на швейную фабрику «Красная игла», но та наотрез отказалась сменить северную столицу на провинциальную глушь.

Ну, что ж – это её выбор!

Провал в дизайне одежды, я компенсировал Отечеству громким успехом в архитектуре. Проект Ульяновского железнодорожного вокзала в стиле «Хай-Тэк», принёс широкую известность и «Гран-при» Александру Александровичу Прасолову. Принёс бы и контракт от Мэрии Парижа на проектирование многоэтажного гаража на тысячу машин… Но произошедшие под конец нашей «командировки» события, описанные ниже – сорвали уже было начавшиеся переговоры.

А вот зависть и классовую ненависть со стороны советских коллег-архитекторов, то да!

Александру Александровичу пришлось испытать на себе в полной мере. Особенно со стороны Константина Мельникова – автора Советского павильона и саркофага Ленина.

Однако, мы с ним из НКВД!

Мы можем постоять за своих.

Ну, это была так сказать – «лирика».

Но кроме лирики, была у меня в городе Париже и…

Политика!

Практически с момента моего приезда в эту "мировую" столицу моды, началась операция "Вброс дохлой кошки".