Клятва. История любви

Сейчас

Ноябрь 1997 года

Больше говорить было нечего.

Он закрыл ее своим телом, и, обнимая, она представила его себе во всех воплощениях: пятилетним – со светлыми волосами, подросшим – в одиннадцать, с мужскими руками – в тринадцать. Из-за облаков на ночном небе выглядывала луна, и девушка вдохнула запах его кожи. «Я люблю тебя», – сказала она.

Он нежным касанием дотронулся до ее губ. Она чуть отодвинулась, чтобы заглянуть ему в глаза.

А потом раздался выстрел.

Несмотря на то что они никогда не заказывали заранее, в китайском ресторане «Счастливая семья» в пятницу вечером столик в углу всегда оставляли для Хартов и Голдов, приходивших сюда уже очень давно. Много лет назад они привозили и своих маленьких детей, заполняя тесный угол высокими стульчиками и пакетами с подгузниками, что сильно усложняло работу официантов, которым приходилось маневрировать вокруг стола с подносами с дымящейся едой. Сейчас их было только четверо, и они приходили по одному к шести часам, словно их притягивало сильное магнитное поле.

Джеймс Харт пришел первым. Днем он оперировал и закончил на удивление рано. Достав из бумажного пакета палочки для еды, он зажал их в пальцах, как хирургические инструменты.

– Привет, – сказала Мелани Голд, вдруг очутившись напротив него. – Наверное, я рано.

– Нет, – ответил Джеймс. – Остальные опаздывают.

– Правда? – Движением плеч она сбросила пальто и, свернув, положила рядом. – Я надеялась, что приду рано. Пожалуй, я никогда не приходила рано.

– Знаешь, – согласился Джеймс, – пожалуй, да.

Их связывал один человек – Огаста Харт, – но Гас еще не появилась. И вот они сидели, чуть смущенные тем, что знают друг о друге чрезвычайно интимные вещи, о которых прямо никогда не говорилось, но которые могла сболтнуть Гас Харт мужу в постели или подруге Мелани за чашкой кофе. Откашлявшись, Джеймс ловко перебирал в пальцах палочки для еды.

– Как ты думаешь, может, мне все бросить? – с улыбкой спросил он у Мелани. – Заделаться барабанщиком?

Мелани вспыхнула, как это бывало всякий раз, когда попадала в затруднительное положение. Проведя годы за справочным столом библиографа, который опоясывал ее наподобие кринолина, она без труда отвечала на конкретные вопросы, на легкомысленные – нет. Спроси ее Джеймс: «Каково сейчас население Аддис-Абебы?» или «Можешь сказать, какие химикаты используются в фотографии в кювете с фиксажем?» – она ни за что не покраснела бы, потому что ответы никоим образом не обидели бы его. Но вопрос про барабанщика? Что именно он хочет узнать?

– Тебе это не понравится, – стараясь говорить беспечно, произнесла Мелани. – Придется отрастить волосы и сделать пирсинг соска или что-то типа того.

– Надо ли мне знать, почему ты говоришь о пирсинге соска? – подходя к столу, спросил Майкл Голд.

Наклонившись, он прикоснулся к плечу жены, что заменяло объятие после многих лет брака.

– Даже не надейся, – ответила Мелани. – Это нужно Джеймсу, а не мне.

– По-моему, в таком случае ты автоматически лишаешься лицензии, – рассмеялся Майкл.

– Почему? – нахмурился Джеймс. – Помнишь того нобелевского лауреата, с которым мы познакомились летом в круизе на Аляску? У него одна бровь была проколота кольцом.

– Именно, – согласился Майкл. – Необязательно иметь лицензию для сочинения поэмы целиком из ругательств. – Он встряхнул салфетку и расправил ее на коленях. – Где Гас?

Джеймс взглянул на часы. Он жил по часам, у Гас их вовсе не было. Это бесило его.

– Кажется, она отвозит Кейт к подружке в гости с ночевкой.

– Ты уже заказал? – спросил Майкл.

– Гас закажет, – оправдываясь, ответил Джеймс.

Обычно Гас появлялась первой и, как во всех прочих делах, следила, чтобы обед проходил гладко.

Словно услышав призыв мужа, в дверь китайского ресторана ворвалась Огаста Харт.

– Боже, я опоздала! – воскликнула она, одной рукой расстегивая пальто. – Вы не представляете, какой у меня был день. – Остальные трое подались вперед, ожидая услышать одну из ее скандальных историй, но вместо этого Гас взмахом руки подозвала официанта. – Как обычно, – ослепительно улыбаясь, сказала она.

Как обычно? Мелани, Майкл и Джеймс переглянулись. Так просто?

По роду своей профессиональной деятельности Гас была агентом, который жертвует свое время другим людям, не имеющим возможности долго ждать. Занятые жители Новой Англии прибегали к ее услугам, когда, например, не хотели ждать в очереди в Отдел транспортных средств или сидеть весь день в ожидании мастера по ремонту кабельного телевидения. Она принялась укрощать свои курчавые рыжие волосы.

– Во-первых, – начала она, зажав в зубах резинку, – я провела все утро в Отделе транспортных средств, что ужасно даже при хорошем раскладе. – Она отважно попыталась завязать конский хвост, что напоминало укрощение электрического тока, и подняла взгляд. – Так вот, подходит моя очередь – знаете, к тому окошку, – и у клерка – клянусь Богом! – случается сердечный приступ. И он просто умирает на полу канцелярии.

– Это ужасно! – выдохнула Мелани.

– Мм… В особенности потому, что они закрыли прием и мне пришлось начинать с нуля.

– Больше оплачиваемых часов, – заметил Майкл.

– Не в данном случае, – сказала Гас. – Я уже запланировала встречу на два часа в Эксетере.

– В школе?

– Да. С неким мистером Дж. Фоксхиллом. Оказалось, это третьеклассник с большим запасом кеша, которому понадобился кто-то, чтобы по доверенности остался вместо него после уроков.

– Какая находчивость! – рассмеялся Джеймс.

– Нет нужды говорить, что директор не согласился, прочитав мне лекцию об ответственности взрослых, хотя я сказала ему, что не больше его знаю об этом плане. А потом, когда я еду за Кейт на футбольную тренировку, спускает шина, и я ставлю запаску и приезжаю на спортивную площадку, но Кейт уже кто-то подвез к Сьюзен.

– Гас, что случилось с клерком? – спросила Мелани.

– Ты сама поставила запаску? – поинтересовался Джеймс, проигнорировав вопрос Мелани. – Я поражен.

– Я тоже удивилась. Но на тот случай, если я сделала все задом наперед, хочу взять твою машину для поездки вечером в город.

– Опять работаешь?

Гас кивнула, с улыбкой глядя на официанта, принесшего заказ.

– Поеду в театральную кассу за билетами на Metallica.

– Что случилось с клерком? – более настойчиво спросила Мелани.

Все уставились на нее.

– Господи, Мел, не надо кричать! – Мелани покраснела, и Гас сразу смягчилась. – На самом деле я не знаю, что случилось, – призналась она. – Его отвезли на «скорой». – Она положила себе на тарелку чего-то из общего блюда. – Между прочим, я видела сегодня картину Эм в муниципалитете.

– Что ты делала в муниципалитете? – спросил Джеймс.

– Искала картину Эм, – пожала плечами Гас. – Она кажется такой… ну, профессиональной – в позолоченной раме и с большой голубой ленточкой, подвязанной снизу. А вы все подсмеивались надо мной, что я хранила дома карандашные рисунки ее и Криса.

Майкл улыбнулся:

– Мы смеялись, поскольку ты говорила, что когда-нибудь они станут твоим доходом на пенсии.

– Вот увидите, – сказала Гас. – В семнадцать – победитель художественного конкурса в штате, в двадцать один – открытие своей галереи, к тридцати – ее картины будут выставлены в Музее современного искусства. – Гас потянулась к руке Джеймса и повернула к себе циферблат его часов. – У меня есть еще пять минут.

– Билетная касса открывается в семь вечера? – спросил Джеймс, опуская руку на колени.

– В семь часов утра, – ответила Гас. – В машине есть спальный мешок. – Она зевнула. – Думаю, мне пора менять работу. Что-то менее нервное… вроде авиадиспетчера или премьер-министра Израиля. – Она потянулась к блюду с курицей мушу, принялась заворачивать блинчики и раздавать их. – Как там катаракта миссис Гринблат? – рассеянно спросила она.

– Вылечена, – ответил Джеймс. – Есть шанс, что у нее будет стопроцентное зрение.

– Мне нужна операция по катаракте, – вздохнула Мелани. – Не могу себе вообразить, что просыпаюсь и хорошо вижу.

– Тебе не нужна эта операция, – возразил Майкл.

– Почему? Избавлюсь от линз, к тому же я знаю хорошего хирурга.

– Джеймс не может тебя оперировать, – улыбнулась Гас. – Разве нет против этого какого-нибудь этического закона?

– Он не распространяется на виртуальную семью, – возразила Мелани.

– Мне это нравится, – сказала Гас. – Виртуальная семья. Должно быть соглашение… знаете, как гражданский брак. Если вы достаточно долго и тесно связаны друг с другом, то становитесь родственниками. – Она проглотила остатки блинчика и встала. – Ну что ж, обед был роскошным и приятным.

– Задержись на минуту, – попросила Мелани, обратившись к помощнику официанта с просьбой принести печенье с предсказаниями. Когда тот вернулся, она засунула несколько штук в карман Гас. – Вот. В билетной кассе ничего не дают навынос.

Майкл взял печенье и разломил его.

– «Дар любви не дается легко», – прочитал он вслух.

– «Человеку столько лет, на сколько он себя чувствует», – изучая собственную судьбу, сказал Джеймс. – Сейчас это мне мало о чем говорит.

Все посмотрели на Мелани, но она прочла предсказание и спрятала его в карман. Она верила, что если произнести вслух счастливое предсказание, то оно не сбудется.

Гас взяла с тарелки одну из оставшихся печенюшек и разломила ее.

– Представляете, у меня пустышка? – рассмеялась она.

– Ничего нет? – спросил Майкл. – За это полагается бесплатный обед.

– Посмотри на полу, Гас. Наверное, уронила, – предположила Мелани. – Кто-нибудь слышал о печенье с предсказаниями без предсказания?

Но бумажки не было ни на полу, ни под тарелкой, ни в складках пальто Гас. Она с сожалением покачала головой и подняла свою чашку:

– За мое будущее!

Допив чай, Гас поспешно ушла.

Бейнбридж в штате Нью-Гэмпшир был спальным городком, населенным в основном преподавателями из Дартмутского колледжа и врачами из местной больницы. Возникший в конце семидесятых годов XX века город располагался достаточно близко к университету и потому считался привлекательной недвижимостью, а удаленность от мегаполисов позволяла называть его сельской местностью. Узкие дороги, вкрапленные между старыми молочными фермами, расходились по земельным участкам площадью пять акров. Одной из них была Вуд-Холлоу-роуд, где жили Голды и Харты.

Их участки вместе образовывали квадрат – два треугольника с общей гипотенузой. Земля Хартов узким концом подходила к шоссе, а затем расширялась. С участком Голдов все было наоборот, поэтому их дома стояли на расстоянии всего акра один от другого. Но участки разделялись узкой лесной полосой, не полностью закрывающей вид на соседский дом.

Майкл и Мелани, каждый на своей машине, ехали следом за «вольво» Джеймса, свернувшей на Вуд-Холлоу-роуд. Через полмили, поднявшись на холм, Джеймс свернул налево у гранитного столба с номером 34. Майкл повернул на следующую подъездную дорожку. Выключив зажигание, он вылез из машины и вступил в небольшой прямоугольник света, исходивший от пассажирского отделения. Тут же Грейди и Бо прыгнули к нему на грудь. Пока он ждал, чтобы Мелани вышла из машины, около него кружили ирландские сеттеры.

– Непохоже, чтобы Эм была дома, – заметил он.

Выйдя из машины, Мелани плавным экономным движением захлопнула дверь.

– Сейчас восемь часов, – сказала она. – Она, наверное, только что уехала.

Вслед за Мелани Майкл вошел на кухню через боковую дверь.

– Кто сегодня вечером на вызовах? – спросила Мелани, выкладывая на стол небольшую стопку книг.

Майкл вытянул руки над головой:

– Не знаю. Не я. Думаю, Ричардс из ветклиники «Уэстон».

Он подошел к двери и позвал сеттеров, которые уставились на него, но не перестали гоняться за листьями на дворе.

– Вот абсурд, – заметила Мелани. – Ветеринар, не умеющий контролировать собственных собак.

Майкл отступил в сторону, когда Мелани подошла к двери и свистнула. Собаки промчались мимо него, принося с собой свежий вечерний воздух.

– Это собаки Эмили, – сказал он. – Другое дело.

В три часа ночи зазвонил телефон, и Джеймс Харт моментально проснулся. Он попытался представить себе, что не так с миссис Гринблат, поскольку именно она могла нуждаться в неотложной помощи. Он пошарил по кровати в том месте, где должна была быть жена, и дотянулся до телефона.

– Да?

– Это мистер Харт?

– Доктор Харт, – поправил Джеймс.

– Доктор Харт, говорит офицер Стэнли из полиции Бейнбриджа. Ваш сын ранен и доставлен в Мемориальную больницу Бейнбриджа.

Джеймс почувствовал, как у него сжимается горло, пока он пытался выговорить фразы, цепляющиеся одна за другую.

– Он… Это была автомобильная авария?

Последовала короткая пауза.

– Нет, сэр, – ответил офицер.

У Джеймса сжалось сердце.

– Спасибо, – сказал он, хотя не понимал, зачем благодарит кого-то, принесшего эту ужасную весть.

Едва он повесил трубку, как в голове завертелись тысячи вопросов. Куда ранен Кристофер? Тяжелое или легкое ранение? Эмили по-прежнему с ним? Что произошло? Джеймс натянул на себя одежду, которую уже успел бросить в корзину с грязным бельем, и быстро спустился вниз. Он знал, что дорога до больницы занимает семнадцать минут. Он уже мчался по Вуд-Холлоу-роуд, когда позвонил по автомобильному телефону Гас.

– Что они сказали? – в десятый раз спросила Мелани. – Что именно они сказали?

Майкл застегнул молнию на джинсах и засунул ноги в теннисные туфли. Слишком поздно вспомнил, что не надел носки. К черту носки!

– Майкл!

Он поднял глаза:

– Что Эм ранена и что ее отвезли в больницу.

У него дрожали руки, но он с удивлением обнаружил, что способен выполнять необходимые действия: подтолкнуть Мел к двери, найти ключи от машины, продумать кратчайший маршрут до Мемориальной больницы Бейнбриджа.

Иногда он умозрительно представлял себе, что произойдет, если среди ночи раздастся телефонный звонок – звонок, лишающий дара речи и вызывающий шок. В глубине души он думал, что психанет. И все же сейчас он осторожно выезжает с подъездной аллеи, и единственное, что выдает его панику, – это едва заметный тик щеки.

– Там оперирует Джеймс, – послышался тихий неясный голос Мелани. – Он подскажет, с кем связаться и что делать.

– Милая, пока нам ничего не известно, – нащупав ее руку в темноте, сказал Майкл.

Но, проезжая мимо дома Хартов, Майкл приметил абсолютную тишину места, мирные темные окна и не мог не испытать укола зависти к этому покою. «Почему мы?» – подумал он, не успев разглядеть в конце Вуд-Холлоу-роуд стоп-сигналы автомобиля, уже поворачивающего к городу.

Гас лежала на тротуаре между троицей тинейджеров с торчащими в разные стороны зелеными волосами и парочкой, готовой заняться сексом, насколько это вообще возможно в общественном месте. «Если Крис сотворит такое со своими волосами, – подумала она, – мы его…» А что они сделают? Проблемы в этом никогда не было, потому что, насколько помнила Гас, у Криса волосы были всегда пострижены коротко. А что до Ромео с Джульеттой справа от нее, так для подобного большого ума не надо. Как только это приобрело смысл, Эмили и Крис начали встречаться, что с энтузиазмом приветствовалось обеими сторонами.

Через четыре с половиной часа сыновья ее клиента получат лучшие места на концерт Metallica. Она поедет домой и отоспится. К этому времени Джеймс должен вернуться с охоты (она предполагала, кто-то из зверья сейчас в периоде брачных игр), Кейт будет готовиться к футбольному матчу, а Крис, наверное, только что вылезет из постели. Потом Гас сделает то, что обычно делает каждую субботу, если нет особых планов или набега родственников: пойдет к Мелани или пригласит Мелани к себе, и они посудачат о работе, и о тинейджерах, и о мужьях. У нее было несколько хороших подруг, но Мелани единственная, к приходу которой не надо делать уборку, не надо наносить косметику и которой можно сказать все что угодно, не боясь быть неправильно понятой или показаться совсем глупой.

– Леди, сигарета есть? – спросил один из парней с зелеными волосами.

Все произошло так быстро, что в первый момент Гас оторопела от наглости вопроса. «Нет, – хотелось ей сказать, – у меня нет, и тебе не надо». Потом она осознала, что он размахивает у нее перед носом сигаретой, – по крайней мере, она надеялась, что это обычная сигарета.

– Извини, – покачав головой, ответила она.

Невозможно было поверить, что на свете есть подростки, подобные этому парню, особенно если сравнивать его с Крисом – существом, казалось, совершенно иной породы. Наверное, эти дети, с их волосами как шипы стегозавра и кожаными жилетами, выглядят так лишь в отрыве от семьи, а при общении с родителями превращаются в отмытых, воспитанных подростков. «Нелепо», – сказала она себе. Она не допускала даже мысли о том, что у Криса есть альтер эго. Невозможно дать жизнь человеку и не почувствовать, что с ним происходит что-то драматическое.

Гас ощутила какое-то гудение около бедра и отодвинулась, решив, что любовная парочка оказалась к ней слишком близко. Но гудение не прекратилось, и, опустив руку, она нащупала пейджер, который постоянно носила в сумке с тех пор, как начала работать в проекте «Время других людей». На этом настоял Джеймс. Что, если ему придется вернуться в больницу, а одному из их детей что-то понадобится?

Разумеется, для успешного функционирования превентивной медицины наличие пейджера позволяло избежать чрезвычайных ситуаций. За пять лет пейджер понадобился лишь дважды: один раз позвонила Кейт, чтобы спросить, где Гас держит чистящие средства для ковров, и в другой раз – когда сели батарейки. Гас выудила пейджер из сумки и нажала кнопку, чтобы определить звонящего. Ее автомобильный телефон. Но кто может быть в ее машине в это время ночи?

Когда они возвращались из ресторана, за рулем был Джеймс. Гас выползла из спального мешка и, перейдя улицу, подошла к ближайшей телефонной будке, разрисованной граффити с изображением чьих-то инициалов в виде сосисок. Едва Джеймс взял трубку, как она услышала шуршание шин по асфальту.

– Гас, тебе надо прийти, – произнес Джеймс прерывающимся голосом.

И минуту спустя она побежала, оставив на тротуаре спальный мешок.

В глаза ему бил ослепительный свет. Над ним висели яркие лампы, как огромные серебряные блюдца, заставлявшие его жмуриться. Он чувствовал, как к нему прикасаются по крайней мере три человека – трогают его, выкрикивают распоряжения, разрезают одежду. Ему было не пошевелить ни рукой, ни ногой; когда же он пытался это сделать, то чувствовал, что стянут ремнями, а голову подпирает воротник.

– Кровяное давление падает, – сказала женщина. – Всего семьдесят.

– Зрачки расширены, но не реагируют. Кристофер? Кристофер? Ты меня слышишь?

– У него тахикардия. Поставьте две большие капельницы номер четырнадцать или шестнадцать, физраствор прокапать быстро, пожалуйста. И мне нужно несколько анализов крови… Сделайте общий анализ с подсчетом лейкоцитарной формулы, тромбоциты, свертываемость, анализ на токсины. Отошлите результаты анализов в банк крови.

Потом он почувствовал колющую боль на сгибе руки и услышал резкий звук рвущейся клейкой ленты.

– Что мы имеем? – спросил новый голос.

– Одному Богу известно, – ответил женщина.

Острая боль в области лба заставила Криса выгнуться в ремнях, а затем опуститься в мягкие теплые руки медсестры.

– Все в порядке, Крис, – успокаивала она.

Откуда они знают его имя?

– Вероятно, поврежден череп. Позвоните в лучевую диагностику, нам нужен снимок шейного отдела.

Послышался какой-то шум, крики. Крис скосил глаза на щель в занавеске и увидел отца. Это больница, его отец работает в больнице. Но он не в белом халате. На нем уличная одежда, рубашка даже толком не застегнута. Он стоял с родителями Эмили, и они пытались протолкнуться через группу медсестер, которые их не пускали.

Крис резко дернулся, сумев даже вырвать из руки иглу капельницы. Он посмотрел прямо на Майкла Голд…