Ключи к Тайнику

Глава 15

День тихо остывал, небо снова пригорело чёрными тучами, начинался рокот грозы, окрестности приготовились к ежедневной погодной свистопляске.

– Как ты Лиза? – ненадолго оторвавшись от бумаг и положив голову на руку, спросила Соня.

– Я здесь. – односложно ответила девушка.

После гибели Данилы, Лиза почти всё время смотрела в стену перед собой и никак не реагировала на происходящее вокруг. Она словно застыла: дышала, пила, ела, но словно робот или неодушевлённый предмет, который может двигаться. Изредка девушка говорила не связанные между собой фразы, потом снова замолкала и уходила внутрь своей душевной раковины.

– Я вижу, что ты здесь. Мы собственно с тобой вдвоём здесь и остались. Ну ещё ребята у входа. – Соня вздохнула и покосилась на столик, где Варя обустроила Мамыкину и Медикаменту столик с кофеваркой и чайником, чтобы ребятам не приходилось каждый раз бегать наверх. – Давай кофе попьём.

Лиза продолжала сидеть и смотреть в стену, но Софья прекрасно знала, что если налить кофе и поставить перед девушкой, то она машинально начнёт пить. Воткнув капсулу в приёмник, Софья нажала на кнопку, обернулась к столу и чуть не вскрикнула: на поверхности стены было нарисовано несколько знаков, похожих на те, что они находили на местах происшествия.

– Откуда это здесь.

Но дальнейших объяснений не понадобилось: все руки Лизы были в крови. Она стянула со стола канцелярский нож, сделала несколько надрезов на коже и пальцами нарисовала эти символы.

– Что это? – севшим голосом спросила Софья. – Зачем же. – девушка бросилась в соседнее помещение, где у Дениса хранились медикаменты, но пробегая мимо стола с бумагами, резко остановилась.

Ровные стопки рассортированного материала пестрели алыми пятнами крови и расползались по всему столу. Вся многодневная работа была насмарку, а главное – на переделку уйдёт драгоценное время. Соня добрела до стола, где можно было раздобыть пузырьки для промывки ран, обработала Лизе руки и тяжело опустилась на стул. Хотелось плакать и злиться на Лизу, но это было бы ещё более бесполезным расходованием сил.

Софья стала снова перебирать бумаги, но взгляд её упал на рисунок, который она совершенно точно где-то видела. И на этом листочке стоял явный отпечаток Лизы, складывалось впечатление, что девушка специально положила его на видное место. Вдруг с задворок памяти выбралось воспоминание, которое никак не относилось к делу, но, распутывая по ниточке клубок мыслей, Софья вспомнила, где видела такой же рисунок. Она подняла глаза на Лизу, потом стала копаться в папках и, когда нашла нужную фотографию, просто застыла. Спустя мгновение, девушка в бешеном темпе собиралась, одновременно пытаясь дозвониться Малинину или хоть кому-то из группы.

– Как меня эти грозы достали, опять сети нет. – зло сказал Софья. – Алё, Егор, я, кажется, поняла, кто сестра Нерея. Это, конечно, безумие, но фактов очень много. И Лиза помогла найти ключ к шифру. Все эти знаки – это шифр. Кровь, скорее всего, людей и животных, принесённых в жертву непосредственно перед ритуалом. Я конечно, так себе криптограф, но здесь явно указан путь к этому гиперкубу. Я смогла очень приблизительно разгадать несколько посланий, но в конце каждого есть одни и те же координаты. Я тебе их выслала. Унге может быть там.

Софья наговорила Егору сообщение и отправив его, засобиралась, потом её взгляд упал на Лизу, и в сердце клюнула боль. Ей стало отчаянно жалко потерянную, почти обезумевшую от горя Лизу, сидевшую на стуле, разом ставшую угловатой, беспомощной, отрешённой. Соня подумала, что, расследуя это дело, они все так много потеряли: нервы, здоровье, а кто-то даже жизнь. Да и если бы не профессионализм команды, сама бы Соня, скорее всего, сидела в тюрьме, хотя она до сих пор не понимала, зачем это было нужно.

Медленно подойдя к Лизе, девушка присела на корточки возле неё, взяла прохладную ладонь Лизы в свои руки и, задрав голову, сказала:

– Я не знаю, слышишь ли ты меня, но я прошу тебя, постарайся вернуться. Данила не хотел бы, чтобы ты пропала вслед за ним. Это больно, я понимаю тебя, но позволь нам помочь тебе.

Соня, почувствовав слабое пожатие пальцев Лизы, улыбнулась, резко встала и, потрепав Лизу по плечу, побежала на выход. Как только Софья вышла, Лиза встала, чёткими и уверенными шагами прошла в помещение, оборудованное под прозекторскую, открыла одну из камер, где на каталке лежали обугленные останки Данилы и, потянув на себя, выкатила тележку. Найдя простынь, девушка накинула её поверх тела, концы завязала узлами и, постояв несколько секунд в раздумьях, подошла к стене и врубила сигнал пожарной тревоги. Приоткрыв щёлку в двери, она выждала, пока наверх побегут люди, охранявшие здание, быстро схватила тележку и, вытолкав её в вестибюль, направилась к выходу.

– Вы куда? – крикнул ей в спину один из бойцов, бегавший проверять нет ли кого наверху.

– Тело – это улика! Вы что сигнализацию не слышали? Всё спасать нужно. Там, кстати, кто-то остался в жилых комнатах. – махнула она рукой и не дожидаясь, когда мужчина что-то ответит, стала выталкивать каталку через узкий дверной проём.

Оказавшись на улице, Лиза бодро побежала в сторону леса, везя перед собой тележку, и через минуту растворилась в ночной ветреной сутолоке деревьев.

***

Унге казалось, что мокрые холодные камни уже приросли к её спине и оставили там кровоточащие вмятины, девушка пыталась согреться, но промокшая насквозь одежда не давала даже шанса, разорванная на ладонях кожа сильно саднила, а скула, на которой застыл синяк от удара, сильно болела. Она почти ничего не помнила после того, как услышала крик:

– Парни, я кого-то засёк, тепловизор словил. Вон там.

И девушка поняла, что они точно идут за ней. Унге выбралась из своего укрытия и побежала напролом сквозь чащу леса, продираясь через неожиданно возникшую преграду из шиповника, перебравшегося сюда из чьего-то сада. Унге помнила, что нога попала в небольшую ямку, потом было падение на промокшую лесную подстилку, но она снова встала и побежала, пока в лицо не прилетел чей-то удар. Мир вокруг словно выключили, и сознание вернулось недавно, по крупицам вливаясь обратно и кусками показывая окружающую страшную реальность. Унге долго пыталась привыкнуть к мысли, что она в такой же клетке, какие они видели при расследовании. Только теперь она была не снаружи, а внутри…

– Вы проснулись? – откуда-то из тёмного угла послышался голос.

– Кто здесь? – еле ворочая языком, отозвалась Унге.

– Вы кто? Кто-нибудь знает, что вы здесь?

– Ну, если даже я не знаю, где я, то как кто-то может знать?

– Нет, вы не поняли. Вот у меня нет родных, да и друзей не особо, так и искать некому. А если у человека есть семья, то ему не страшно. Ну не так страшно. Ведь когда помнят и ждут, мне кажется, становится легче. А когда совсем одна, просто очень страшно. – в голосе девушки послышались слёзы, и она замолчала.

– Как вас зовут? – обессиленно спросила Унге.

– Олеся. Маме нравились красивые имена. А вас?

– Унге. Послушай меня, Олеся, я следователь. Мы ищем вас, ищем таких вот похищенных девушек. Ты не одна. Сейчас у тебя есть я. – найдя твёрдость в своём голосе, уверенно сказал Унге.

– Как хорошо. А то страшно так. Тут девушка ещё есть, так она вообще с детьми. Дети всё время плачут.

– А сколько ты здесь?

– Давно. Ну я весной пошла на вечеринку и потом вот здесь оказалась. Не знаю сколько времени прошло. Иногда мне кажется, они про меня просто забыли. Но кормят, значит, помнят.

– Погоди, ты сказала, что здесь есть девушка с детьми?

– Да. Она не всегда откликается, но дети её часто плачут.

– Юля? Юля, вы здесь? Это Унге, коллега Дениса. – крикнула Унге, и эхо прокатилось по каменным сводам.

Вокруг была тишина, слышно было только движение воды, шорохи, словно чьи-то шаги, и всё.

– А вы её знаете? – послышался голос девчушки.

– Да, конечно.

– Не говорите с ней. – вдруг послышался резкий возглас. – Это подсадная утка. – неприязненно сказала незнакомка. – Юля была здесь, сегодня увели куда-то. Здесь держат тех, кто провинился или новеньких, это места что-то вроде первой очистительной ступени.

– То есть тебе недостаточно? – голос Эли исказился, в нём послышался металл, и Унге услышала шаги.

– А мне уже всё равно. – сказала незнакомка. – Мучить меня будешь? Так я уже скоро боль перестану чувствовать. Что ещё? Убьёшь? Это будет избавлением.

– Нет, на ремни тебя буду резать. – прошипела Олеся.

– Твой отец – питерский депутат? – вдруг спросила Унге.

– Да. Ну как сказать, земной отец, да. А вот настоящий – это мой здешний отец. Наш наставник и он скоро придёт. – по голосу было слышно, что девушка улыбается.

Вдруг послышался щелчок, темнота мгновенно спряталась по углам, и по каменным стенкам вспыхнули длинные ряды ламп.

Унге увидела большое пространство, в стенах были вмонтированы такие же клетки как та, в которой сидела она, посреди стоял стол и лавки, к которым крепились цепи.

– Что это за место? – спросила Унге, чтобы поддерживать разговор, и в какой-то момент ввернуть про то, что она знакома с мамой Олеси, с родной мамой.

– Это трапезная, нет, – кривлялась Олеся, – это местный аутентичный ресторан. Отель у нас такой, где можно вжиться в роль пленницы.

– Олеся, я тебя не пойму, а зачем ты нам тогда помогла?

– В смысле? – спросила девушка.

– Ну когда ты позвонила маме, она сразу набрала меня, и так мы вычислили тот склад. Ты хотела вернуться к маме.

– Склад, склад, какой склад. – нахмурилась девушка. – Я вообще не очень помню.

– Вспоминай, – Унге почувствовала, что ухватилась за нужную нить.

– А вы правда знаете мою маму? – несмело проговорила девушка.

– Да. Она ждёт и верит, что ты вернёшься.

– Правда? – Олеся присела напротив клетки. – Вы не обманываете меня?

– Нет. Тебя просто ввели в заблуждение. Помоги выбраться, и я вызову подмогу.

– Склад, склад, – как заведённая повторяла Олеся, – склад. А знаете, почему я прислала те координаты? – вдруг спросила девушка.

– Нет.

– Там орудовал наш конкурент, он мешал. А так вы всё сделали за нас. – улыбаясь девушка приблизила лицо к клетке. – Ты не выберешься. Наш проводник скоро закончит свой ритуал, и мы пойдём дальше, а такие, как ты, всегда будут трепыхаться в хвосте событий.

Но Унге хватило расстояния, отделявшего её от Олеси. Собрав все свои силы, девушка смогла кинуться вперёд и, просунув руки сквозь широкие ячейки решётки, схватить насмехавшуюся над ней девицу и приставить лезвие к горлу.

– Одно движение и ты труп. – белея от злости, прошипела Унге.

Несколько лет назад Унге попала в передрягу: конвойные упустили отчаянного головореза, и он угнал автобус вместе с Унге и дознавательницей, которая, на свою беду, напросилась подбросить её из СИЗО в город. Это были самые страшные сутки в жизни Унге, жизнь девушки дознавателя осталась в этих сутках, Унге сумела сбежать, но с тех пор она всегда носила в потайном карманчике лезвие. Этого было не видно и Унге даже не думала, что когда-то воспользуется им, но так ей было спокойнее.

– Что ты хочешь? – сдавленно проговорила Олеся.

– Открой клетку.

– Хорошо. – нашарив на поясе ключи, девушка повернула замок. – Что дальше?

– Отойди на несколько шагов. – напряжённо сказала Унге.

– Хорошо.

Довольно быстро выбравшись наружу, Унге подозрительно взглянула на девицу, потом бросила ключи в ту темницу, где сидела ещё одна женщина, и повернулась к Олесе.

– Где выход?

– Там. – спокойно сказала Олеся.

– Где дети? Где Юля?

– Юлю вчера отправили на рынок, дети направо по коридору. Они спят, очень уж громко орали.

Сейчас Унге заметила крючки на стенах и висящие наручники.

– Возьми наручники. – кивнула она идущей от другой клетки прихрамывающей женщине. – Надень на неё и прикрепи к цепи.

– Что ты хочешь? Ты всё равно не выберешься. – забеспокоилась Олеся.

– Выберусь. Не переживай.

Вторая пленница медленно подошла к Олесе, выполнила все требования Унге и вдруг со всей силы размашисто ударила девушку в лицо.

– Наконец-то, – выдыхая проговорила она. – Теперь и умереть не страшно. Точнее, теперь я уже очень хочу умереть.

– Зачем? Мы выберемся.

– Есть такие темницы, из которых нет выхода. Это темница памяти, а я не хочу мучиться в ней всю жизнь. – женщина устало присела на скамью. – Да и натворила немало. Я ж поначалу думала, что дело нужное и доброе. Сирот искала, они говорили – социальная программа, фонд. Будут девочки учиться. Я-то, дура, только через полгода поняла для чего этим тварям сироты. – со вздохом встав, женщина проговорила. – Бери детей и уходи. Я вас проведу.

– Отлично. Я вас не брошу, найдём выход вместе и там нас встретят, нас ищут. – Унге частила словами, прислушивалась к звукам, и ей казалось, что рядом есть кто-то ещё.

– Иди за детьми, мне их не под силу принести. Она их снотворным накачала. Если мать их на рынок увезли, значит, есть ещё шанс. Рынок у них значится в одном богатом доме под Питером. Туда покупатели приезжают. Адреса я не знаю, зато знаю, что вошкара эта вся в местном доме культуры осела. Они через секретаря директрисы всё предают, это сто процентов. Она баба не из пугливых, вертит всеми во все стороны, хоть и молодая. Иди за детьми.

Унге бросилась в проход, куда указала женщина, увидела лежащих на лавках детей Юли и Нерея, несколько секунд соображала, как их нести, но не нашла ничего лучше, чем просто сгрести каждого под мышку и поволочь за собой.

– Пошли. – хромая и подтягивая кровоточащую ногу, проговорила женщина.

– Как вас зовут?

– Тётя Лида.

Но Унге уже не могла даже говорить, она увидела просвет выхода из пещеры, в котором улыбался день, но между ними лежало небольшое озеро, в котором зигзагами плавали тела змей.

– Это их преграда на вход и выход. Надёжный замок. Они где-то закупили морских змей, источник здесь термальный, и эти твари здесь себя прекрасно чувствуют. Им оборудовали всё по высшему разряду, отлично кормят и мимо них не пройдёшь, это какой-то чрезвычайно агрессивный вид. А стенки, видишь, отвесные, им не выбраться, а по лесенкам, что вмонтированы в камень, они не могут передвигаться. У них такие охранные сигнализации почти на всех входах в пещеры.

– Это какой-то ужас, – прошептала Унге, обливаясь потом и еле удерживая обмякших ото сна детей. – Дурной сон.

– Но есть одна особенность. Это я заприметила в прошлый раз, когда наказывали девицу одну, а нам показывали. Довели бедную. – тётя Лида помолчала. – Милая, поставь свечку за меня и помолись. У тебя минут пять. Береги себя.

Унге не успела даже понять, что произошло, как вдруг увидела, что женщина сделала широкий шаг и просто кульком свалилась в самый край озерца, куда стремительно полетели змеи. Некогда было думать, Унге подхватила покрепче ребят, но сейчас точно понимала, что она не успеет перетащить детей на ту сторону по одному. Прыгать было опасно, она точно привлечёт к себе внимание, а таскать бесчувственных деток по лестнице не было времени. У Унге просто взрывался мозг, она металась по краю этой пропасти, не зная, где найти выход, но оставить одного из сыновей Юли здесь она не могла.

– Унге.

Сначала ей показалось, что голос Сони прозвучал где-то у неё в голове, но нет, девушка совершенно явно стояла перед ней на другом отвесном берегу.

– Времени нет. Давай сюда, мне одной не перетащить детей. Только очень тихо, пока они заняты.

Она показала на бьющееся в конвульсиях тело пожертвовавшей собой женщины и крикнула Соне:

– Не стой! Спускайся.

Через несколько минут обе девушки еле выползли возле одной из пещер в Кутейкиной горе. Небо бушевало грозой, близкие волны залива вздымались, смешивались с дождём и падали обратно. Вдруг Унге увидела, что по направлению к ним по узкой дорожке, идущей вверх по горе, несётся автомобиль.

– Не нравится мне это, – прокричала она. – Нужно прятаться. Но меня вычислили с помощью тепловизора.

– Смотри. – Соня показала на другую сторону, откуда по пересеченной местности, наперерез машине на полной скорости неслись полицейские УАЗики, а за ними внедорожник Малинина.

Только сейчас Унге бессильно опустилась на землю, охнула от острой боли, откликавшейся во всём теле, и не закрывая глаз и не шевелясь, расплакалась. Она не слышала звуков стрельбы, не чувствовала, как душит её в своих объятиях Береговой, целуя окровавленное лицо, не реагировала ни на что. Унге сейчас хотелось только одного: спать.

– Секретарь директора дома культуры. – прошептала она, когда приехали медики и девушку уложили на носилки.

– Что? – не понял Малинин.

– Секретарь. Она выполняет все поручения. Она знает кто где. – слабо сказала Унге. – У неё есть адрес дома под Питером, там может быть сестра Дениса. Её недавно увезли.

– Всё. Я понял, отдыхай. – Егор пожал ей руку и отпустил скорую. – Соня. – гаркнул он, вылепляя среди толпы снующих во все стороны людей, Софью.

– Что?

– Ты дура. – просто сказал Малинин. – Но мне кажется, я тебя люблю.

Соня ничего не ответила, только долго смотрела на Егора, потом обвила его шею руками и, прижавшись к нему, закрыла глаза. Сердце её расслабилось, гнетущая любовная тоска испарилась и, несмотря на пережитое, Соне стало хорошо.

– Егор, – она легко отстранилась от него, – сестра Нерея, это Юля.

– Жена его, что ли? – Малинин тупо посмотрел на девушку. – Издеваешься?

– Нет. Юля, жена Красуцкого, которую он якобы убил. Я читала отчёты и сравнила татуировки. У той женщины, что нашлась в особняке, татуировка нанесена неправильно. А вот у Юли была верная татуировка. В деле есть её фотография и там видно.

– По-моему, мне тогда Данила пытался это сказать. То есть ты хочешь сказать, что всё это время Юля была жива? И она именно то зло, которое всю эту фигню творит?

– Скорее всего. Я провела параллели, в штабе мои записи.

– Час от часу не легче. – как-то растерянно сказал Малинин. – Ладно, поехали обратно в наш офис, дела ещё не доделаны. Точнее, ты с с Мамыкиным обратно, а я с группой захвата к секретарше.

– Будь осторожен. – прошептала Соня Малинину на ухо и с трудом отпустила его.

***

Елена Алексеевна взглянула на подошедшую Стефани, жестом пригласила присесть напротив и несколько секунд молча рассматривала её.

– Вина, коньяка? Или виски, как я? – спросила Никонова, показывая на свой бокал, где в янтаре напитка плавился лёд.

– Нет, спасибо.

– Зря, односолодовый виски пробуждает, даёт гармонию настроению. Я фанатка этого напитка.

– Странно, – Стеф пожала плечами, – наверное, тогда бы вы знали, что добавлять лёд в виски – моветон. Так вы запечатываете вкус. Лучше уж тогда родниковую воду.

– Стефани, я много знаю, но устанавливаю свои правила и делаю всё сообразно тому, как считаю единственно верным. – Елена помолчала и добавила. – Никогда не пойму, что заставляет такого богатого и известного человека как вы, купаться в этом океане трупов, крови, насилия и боли. Ищете сюжеты?

– Нет. – спокойно ответила Стеф. – Зачем вы меня пригласили?

– Стефани, – Елена пригубила виски из бокала, стоящего на низком столике подле неё, – я почти наверняка знаю, кто кукловод, дёргающий за ниточки, открывающие перед вами все двери. И я могу начать копать дальше или остановится и забыть про человека, который гарантированно потеряет место, если я ещё потрачу своё время на его окончательное вычисление.

– Вы хотите меня запугать?

– Ни в коем случае. Я просто хочу предупредить, что это Малинину вы можете пудрить мозг рассказками, что у вас надёжная крыша, дающая право беспардонно лезть в расследование. Но со мной такой номер не пройдёт. Вам здесь больше нечего ловить. Материалы этого дела закрыты и засекречены, если они где-то всплывут, то я гарантирую вам громкое разбирательство с упоминанием, что вы участвовали в хищении секретных данных.

– Без нашего участия не было бы раскрыто и половины …

Елена подняла руки, молча перебив собеседницу, и проговорила:

– Никто не умаляет ваших заслуг. Но если бы вы, используя свои связи, занимались не только мистической стороной вопроса, безусловно, очень выгодной вам, то дело пошло бы гораздо быстрее. – Елена слегка улыбнулась. – Стефани, на данный момент я сделала больше, чем вы. Вы реально могли спокойно смотреть, как девушки исчезают?

– Я вас не понимаю.

– В отчётах есть записи о том, что во время того, как вы спасали Малинина, который, как всегда, попёрся один на операцию, прихватив с собой только барышню Соню. Пока все там скакали, изображая героев, девушек вывезли. Мы нашли канал, через который их отправляли за границу, но тех, кого переправили тогда, след уже затерялся.

– Елена Алексеевна, а что же вы не нашли их раньше? Ну до того момента, пока мы изображали героев.

– Вы не консультант МАБОРП, вы их полноправный сотрудник. И я это прекрасно знаю, но вы действовали не профессионально. – проигнорировав вопрос, сказала Елена.

– Что, так хочется меня подвинуть и собрать все лавры? – устало улыбнулась Стеф. – Я и так уступлю, у меня уже перебор с лаврами, а у вас до сих пор ещё не было ни одного серьёзного дела. Вы всегда приезжаете подчищать. Поэтому у меня только один вопрос и я уеду. Вы профессора нашли?

– Да. – с лица Никоновой сошло всё веселье, она гневно дёрнула губой, но вскоре смогла взять себя в руки. – Он приедет ближе к вечеру.

– Вот и отлично. А то мне и правда пора.

– Постойте. – Елена выдохнула и взглянула на Стеф. – Почему вы не сказали команде, что легенды или мифа про пятнадцать дев нет? Это же вы ловили ритуального маньяка, который себя так называл. Зачем вы приплели сюда этот бред?

– Я его ещё не поймала. И всё было очень похоже. А приплела, как вы изволили выразиться, не я. Этот ублюдок создал о себе миф, он просто наводнил этой сказкой всё сетевое пространство, причём вливал постепенно, чтобы это обросло слухами. И кстати, я не удивлюсь, если он приложил к кому-то здесь руку. На фоне того, что нам удалось узнать из признаний Аси, это не выглядит таким уж нереальным.

– Трудно вам? – вдруг спросила Никонова, но осеклась и продолжила. – Хотя я не хочу знать. Я не пускаю в свою жизнь жалость, меня на неё не хватит. И Стефани, в течение часа приедет генерал Марычев. Решайте сами, как поступать с этой информацией. – Елена пригубила из бокала, встала и пошла привычной неторопливой походкой на выход.

Стефани несколько минут разглядывала людей, потом достала телефон с целой вереницей неоткрытых сообщений и написала короткий ответ:

«Да. Я возвращаюсь».

Сев в машину, Стефани сидела неподвижно, смотрела прямо перед собой и словно чего-то ждала. Она видела, как к главному входу гостиницы приползла большая чёрная машина, в сопровождении неброских машинок поменьше, как на порог с приветливой улыбкой вышла Елена и навстречу ей из автомобиля выбрался Марычев. Мужчина потряс Елене руку, пошёл за ней, но вдруг остановился и долго водил глазами по парковке, словно чувствуя, что Стефани здесь. Но Стеф не сделала даже попытки дать о себе знать, она исчезла из его жизни пятнадцать лет назад и так должно было продолжаться: разбитое сердце Ивана сейчас было хоть как-то склеено. А поскольку Стефани не могла ему ничего предложить, зачем бередить его рану?

Стеф видела, как приехал Малинин, пошёл здороваться со старым другом и принимать поздравления, и когда они скрылись в дверях, завела машину, чиркнула сообщение Егору и набрала номер:

– Варя, я уезжаю. Ты готова?

– Да. – без задержки ответила Мечина.

– Хорошо, заеду за тобой минут через десять.

Проезжая мимо окна, откуда были видны Малинин, Марычев и Елена, Стеф увидела напряжённое лицо Егора, затылок Марычева и что-то объясняющую Елену. Потом картинка пропала, и Стефани вывела машину на дорогу.

А Малинин, сидя в роскошном белом кресле, чувствовал себя крайне неуютно. То, что ему говорили Марычев с Еленой, должно было быть приятным, но такое положение вещей Егора вовсе не устраивало.

– Горыч, я ж так рад тебя видеть. – широко улыбаясь, периодически тряс за плечо Малинина Марычев. – Ну ты себе имя-то сделал. И не где-то, а в Москве о тебе уже слагают легенды. Там тебе много сюрпризов подготовили и большущий кабинет.

– Иван, ну я же хотела сюрпризом. – протянула, игриво надувая губы, Елена.

– А мне это зачем? – не понял Егор.

– Егор, твою группу расформировывают. Вы, конечно, просто гениально всё это раскрутили, но было крайне много ляпов. Но я тебя забираю важняком в Москву, там через годик-другой и звание получишь и всё сделаем. Такой, как ты, спец должен заниматься делами федерального масштаба. Подберём тебе команду и понеслась коса власти, косить преступных трутней. – веселился Марычев. – Лена, ну ты бы хоть нам заказала что-нибудь, радость встречи смочить.

– Сейчас. – женщина улыбнулась, зачем-то коснулась локтя Малинина и пошла к стойке бара.

– Где Стеф? – без предисловий спросил Иван, напряжённо вглядываясь в лицо Егора.

Малинин молча включил телефон и развернул экран к Марычеву.

– Егор, спасибо за сотрудничество. Я свою работу сделала, мне пора возвращаться. – глухо прочёл Иван. – Верни её, скажи, документы забыл, ещё что-нибудь. Егор, верни её, я пятнадцать лет ждал этого момента.

– Ваня, когда я подъехал, её машина стояла на парковке, она тебя видела.

Марычев до боли сгрёб плечо Егора, тряхнул его с силой и побелев процедил сквозь зубы:

– Ты знал, что я ищу её. Ты прекрасно знал. Егор, ты что делаешь?

– Ваня, она тогда не хотела с тобой встречаться и сейчас не хочет. У тебя уже одержимость какая-то. Ты женат, да и вообще женским вниманием не обделён. Я понимаю, что ты, видимо, уже поменял матрицу своего мозга, нацепив лампасы, но приди в себя. Не все люди живут так, как этого хочешь ты.

– Да? – со злой усмешкой спросил Иван. – А как тебе такой расклад? Либо ты переезжаешь в Москву, куда меня уговорила тебя взять Лена, потому что имеет на тебя виды, а я ей очень обязан, либо я добьюсь того, что ты будешь заштатным следаком в жопе мира.

– Второе меня устраивает. Знаешь, перспектива целовать твою жопу, менее заманчива. И уж тем более находиться под руководством человека, кому ментовская кокарда весь мозг стёрла, никогда не было моей мечтой. – сказал Егор, резко встал и вышел.

***

Игорь брёл по пустому ночному городу, шаркал по мощёным улочкам, всё больше углубляясь в старый почти разваленный взрывами район, потом свернул в узкий переулок и открыл давно знакомую дверь. Протолкнувшись в захламлённом коридоре, Игорь дошёл до комнаты, включил ночник, чтобы хоть как-то осветить пространство.

– Привет, дед Андрей. – сказал Игорь, подсаживаясь к кровати, на которой лежал старик.

– И тебе не хворать. – еле слышно отозвался мужчина.

– Вот я и дошёл до тебя.

– Чё мнёшься? Спрашивай.

– Почему я не знал?

– А это знать нельзя, можно только пережить. Спасибо, Карлушке, что помог тебя доставить куда надо, ну и девицу подальше от тебя сплавил. И вашим забава лишняя и нам спокойнее, да и она поняла, что ей нужно. Я Карлушку-то у этих иродов выкрал, когда он только народился, намучился с ним, но спас. Он же безобидный, они этими экспериментами столько людей замучили. А стольких демонами сделали. Страшно.

– А попроще-то нельзя было? – часто дыша, спросил Игорь.

– Это как? Чтоб я к тебе года два назад пришёл и сказал, ну что, майор Лашников, дух твой должен переселиться в моё тело и станешь ты Старейшиной рода? – закашлялся дед Андрей.

– Ну да.

– Даже если бы сейчас я тебе такое сказал, ты бы, конечно, меня уже выслушал, а не просто в вытрезвитель сдал, но всей сути всё равно не понял бы. Ты ж, Игорёк, потерянный потому, что душа твоя всегда знала, каким путём пойдёт, а голова не знала.

– А почему так? Почему именно это тело? – спросил Игорь.

– Заговорённое оно, что-то типа тотема рода. Здесь всё наоборот, тело бессмертное, а дух, который вселяется, конечен.

– Как это будет?

– Ну больно, конечно. – дед Андрей вздохнул, – А так ничего, справишься. Пипирка правда через раз работать будет, да ещё газы не вовремя, ну ничего, привыкнешь.

– Спасибо за краткий инструктаж пользования. – бесцветным голосом проговорил Игорь.

– Столько лет народ резали, почём зря, и всё потому, что Сталичкин нашу тайну с одним из мирных обозов украл. Но мы всегда знали, что придёт избавление.

– Мне кажется, Малинин должен знать.

– Ох, Игорёк, сам-то подумай. Малинину ещё рано такие взрослые вещи знать, не поймёт, не примет, а душа надломится и кровоточить будет, тянуть. Иди, сынок, иди. Мне недолго осталось, а ты до этого момента должен добраться до вершины. Без Старейшины рода оставаться нельзя. Может быть, когда-то мы дождёмся светлого времени, и тогда ямы смогут снова жить и творить свои чудеса. Иди. Главное, что гниль всю выкорчевали. Я чувствую, что вокруг чисто.

***

Сидя в зале под ярким и горячим светом софитов, Малинин чувствовал себя крайне неуютно, свет больно бил в глаза, галстук стискивал шею, а щёлкающие камеры просто раздражали.

– Егор Николаевич, как же так произошло, что небольшой городок просто оказался во власти какой-то секты.

– Ну не весь городок. – резонно заметил Малинин. – К сожалению, могу сказать, что на многие высокие посты в этом городе были поставлены люди, которые вместе с основной фигуранткой дела строили здесь какую-то колдовскую деревню. Они хотели превратить Карельск в некое подобие места, куда будут съезжаться поклонники мистики со всех концов света, и где столпом поклонения являлась бы Кутейкина гора. Да, для этого привлекалось огромное количество инвесторов, среди них были ярые поклонники оккультизма и расчётливые бизнесмены. На местном законодательном уровне были сделаны крайне благоприятные условия для вхождения нового бизнеса, широко привлекались разнообразные блогеры и люди, которые имеют вес в медиасфере. – обтекаемо проговорил Малинин. – Я не могу сейчас раскрывать все детали, следствие ещё не закончено, но сразу могу сказать, что главные фигуранты арестованы.

– А климатическая установка, которая наделал столько бед. Разве такое возможно?

– Как оказалось, да. Но пока это тоже информация не для распространения.

Малинин и сам не знал, нашли ли эту чёртову установку, потому что как только они арестовали Юлю и Асю, их мягко, но настойчиво отстранила от дела команда Никоновой, все бумаги засекретили, а с каждого члена команды взяли подписку о неразглашении.

Сойдя с подиума, Малинин зло сорвал галстук, увидел спешащую ему навстречу Елену и, быстро увернувшись от хищного поцелуя, посмотрел на неё:

– Ну всё? Я как мартышка отработал? Хочу теперь пообщаться с командой. Можно?

– Нужно. Вы большие молодцы. Мои уже всех трясут, столько голов сейчас полетит, что в Москве будет знатный звездопад. – Елена остановила Егор и, посмотрев ему в глаза, прошептала. – Через три дня вылет. Белый песок, лазурные воды, маленькое бунгало и только мы. Как тебе план?

– Фиговый. Особенно меня беспокоит ваше психическое здоровье, раз вы о себе говорите во множественном числе.

– Милый, неужели ты думаешь, что я пошутила? Ты, кстати, давно Дениса видел?

– Не нужно мне лишний раз напоминать, что вы его сестру мастерски перехватили, когда её вывезти пытались. Ты же на живца там ещё одну цепочку арестовала, чего ты прибедняешься.

– Он в СИЗО. – медленно нараспев произнесла Елена. – И тебе решать, куда он поедет оттуда. Домой или дальше по этапу. А сейчас иди, празднуйте победу.

Малинин смотрел, как Елена крейсером входит в толпу журналистов, как заправски отвечает на вопросы, как щедро раздаёт интервью и не стесняясь кутается в чужую вуаль славы.

Егор выдохнул, написал несколько сообщений и пошёл к машине.

Наконец собрав всех вместе, Малинин сел за стол и, немного помолчав, поднял голову и обвёл собравшихся людей взглядом:

– Да, не все дошли до финала. – глухо сказал мужчина. – Но без потерь не бывает побед. Работы, конечно, предстоит ещё много, но это уже не наша забота. Там будут работать спасатели, спелеологи, и другая следственная группа, а мы заслужили отдых.

– Егор, я никак не пойму, как эта девочка Юля могла такую махину отгрохать? – спросила Соня.

– Ничего нового. Она воспользовалась схемой Зинаиды, но придумала более изощрённую систему. А так как Красуцкий ввёл её в высшее общество, там она нашла много соратников, поняла требования рынка, и спрос нашёл предложение. Она заручилась покровительством серьёзных людей, сделала компромат на высоких чиновников и перед ней открылось ещё больше дверей.

– Простите, а где я могу найти Стефани?

Занятые разговором люди обернулись к двери и увидели невысокого, чуть лысоватого пожилого мужчину, в хорошем, дорогом костюме с галстуком-бабочкой на шее.

– Она уехала. – Малинин встал ему навстречу.

– Вот же незадача. – удивился он. – Она меня искала. Я Губов Андрей Борисович. Профессор религиоведения.

– Да, она говорила о вас. Но у нас вроде всё получилось и сегодня были финальные аресты. Может, говорю путанно, но просто мы все вымотаны. Долгое было дело.