Книга о семи правилах для исследования и нахождения смысла Священного Писания

(Liber de septem regulis ad investigandam et inveniendam S. Scripturae intelligentiam) [1].

Прежде всего, относительно чего я имею намерение, почел я необходимым написать книгу Правил и начертать Законы, которые были бы ключами и светом к познанию сокровеннаго. Ибо есть некие таинственные уставы, которым подчинены отступления от всеобщаго закона, и которые делают невидимыми для некоторых сокровища истины. — И если эти правила будут приняты без ненависти и поняты так, как мы их сообщаем, то все тайное раскроется и темное разъяснится, так что каждый, ведомый сими правилами как бы по стезям света, будет в состоянии пройти чрез весь лес пророчеств, не подвергаясь опасности заблудиться в нем. Правила же эти сут[2]ь:

Правило 1. О Господе и Его теле.

Источник: Тихония Африканца книга о семи правилах для изследования и нахождения смысла св. Писания (Liber de septem regulis ad investigandam et inveniendam S. Scripturae intelligentiam). // Журнал «Прибавленiя к изданию творений Святых Отцев, в русском переводе» за 1891 год. — М.: Типографiи М. Г. Волчанинова, 1891. — Часть XLVIII. — С. 184-194.

Господа от Его тела, т. е. Церкви, по словам Писания, различает один только ум, который с убедительностью и даже — так велико могущество истины — с принудительностью подсказывает, что именно к каждому из них относится. В других случаях дело касается, повидимому, одного какого нибудь лица, но двойственность его открывается из двойственности его должностей. Так, чрез Исаию сказал (Богъ): сей грехи наша носит и о нас болезнует… Той же язвен бысть за грехи наша… Господь (автор Богъ) предаде его грех ради наших и пр. (Ис. гл. 53 и сл.), каковыя слова уста всей Церкви с хвалою относят к Господу. Но далее о Нем же говорит: и Господь (Богъ) хощет очистити его от язвы… и хощет Господь… отъяти болезни от души его, явити ему свет [3] и создати разумом (Ис. 53, 10–11). Ужели Бог хочет показать свет Тому и научить разуму Того, Котораго предал за наши грехи, когда Он Сам свет и премудрость Божия, — а не говорит этого о Его теле? Отсюда явствует, что одним только умом можно уразуметь, когда (Писание или Бог в Писании) делает переход от главы к телу [4]. Равно и Даниил говорит, что Господь камнем от горы поразил и разбил в прах тело царства мира, камень же сделался горою и телом своим наполнил всю землю. Но, конечно, не в том смысле нужно это понимать, в каком понимают некоторые, в поношение для Царства Божия и для неодолимаго наследия Христова, о чем я упоминаю не без прискорбия. Господь, говорят они, занял весь мир властию (Матф. 28, 18), а не обширностью своего тела, и весь мир потому наполнен этою горою, такъ‑что христианин может на всяком месте приносить то, чтó прежде можно было приносить только на Сионе. Но если так, то не было надобности говорить, что камень превратился в гору и своими приращениями занял мир. Господь наш Христос имел славу прежде сложения мира (Иоан. 17, 5), и когда Он, Сын Божий, вочеловечился, то сразу, а не постепенно получил всякую власть на небе и на земле. Камень же сделался горою от приращений и покрыл всю землю вследствие непрекращавшагося роста. Поэтому, если бы Господь наполнил всю землю властию, а не телом, то Он не сравнивался бы с камнем. Притом власть есть вещь неосязаемая, камень же — тело осязаемое. И не только разсуждением доказывается, что растет тело, а не глава [5]; но это подтверждается и свидетельством Апостола: да возрастим, — говорит, — в него всяческа[6], иже есть глава Христос; из него же все тело составляемо и счиневаемо… всяцем осязанием подаяния… в мере единыя коеяждо части, возращение тела творит в создание самого себе… (Ефес. 4, 15–16). И еще: не держа (не держите) главы, из нея же все тело состави и соузы подаемо и снемлемо, растит возращение Божие (Кол. 2, 19). Итак, не глава растет, которая одна и та же от начала, но тело растет из главы. Возвратимся к предмету. Написано о Господе и Его теле, и умом нужно решить, что к чему относится: ангелом своим заповесть о тебе (mandavit, заповедалъ) сохранити тя во всех путех твоих: на руках возмут тя, да не… преткнеши о камень ногу твою. На аспида и василиска наступиши, и попереши льва и змия. Яко на мя упова… избавлю и, покрыю и, яко позна имя мое. Воззовет ко мне (invocavit me, призвал меня) и услышу его, с ним есмь в скорби и изму его и прославлю его. Долготою дней исполню его и явлю ему спасение мое (Псал. 90, 11–16). Ужели Бог являет спасение Свое Тому, слугами Котораго Он заповедал быть ангелам, а не Его телу[7] Еще: яко на жениха возложи на мя венец и яко невесту украси мя красотою (Псал. 60, 1. 10). Одному телу приписываются оба пола, об одном теле говорится как о теле жениха и невесты. Но умом познаем, чтó относится к Господу, и чтó к Церкви. То же самое говорит Господь и в Апокалипсисе: глас жениха и невесты [8] (Апок. 18, 23). Еще: изыдоша в сретение жениху (и невесте) (Матф. 25, 1). И еще чрез Исаию возвещается, причем дело ума решить, чтó соответствует главе и чтó телу: сице глаголет Господь Бог помазанному моему Киру [9], его же удержах за десницу, повинути пред ним языки (Ис. 45, 1). Но то, чтó говорится далее, может относиться только к телу: И дам ти сокровища… сокровенная (и) невидимая отверзу тебе, да увеси, яко аз Господь… прозывая имя твое, Бог Израилев, ради раба моего Иакова, и Израиля избраннаго моего [10] (Ис. 45, 3). Ибо вследствие завета, который Он поставил отцам, для познания Его, Бог открывает телу Христову сокровища невидимыя, ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша (1 Кор. 2, 9), и не на сердце ожесточенному человеку, который не принадлежит к телу Христову, но именно Церкви, которой Бог открыл то чрез Святаго Духа, хотя, впрочем, это зависит от благодати Божией. Иногда, однако, при помощи разсуждения, дело уясняется легче (а иногда труднее). Есть иныя вещи, в которых такого рода разсуждение бывает менее вразумительно, вследствие того, что сказанное о Господе ли или о Его теле теснейшим образом соприкасается [11]. Поэтому оне могут быть поняты только при помощи особенной благодати Божией. Так, евангелие говорит: отселе узрите сына человеческаго седяща одесную силы и грядуща на облацех небесных (Матф. 26, 64). Между тем в другом месте сказано, что не увидят грядущаго на облаках небесных, разве только в последний день — все колена земныя, плачущия. И (тогда) узрят сына человеческаго грядуща на облацех небесных (Матф. 24, 30). Однако необходимо и то и другое. Именно, сначала — пришествие тела, т. е. Церкви, непрестанно приходящей в той же невидимой славе, а потом — главы, т. е. Господа, в открытой славе. Ибо если бы сказано было: отселе узрите грядуща, то разумелось бы пришествие одного только тела. Если же: узрите, то — пришествие главы. Сказано однако: отселе узрите грядуща, так как телом Своим Он постоянно приходит в рождениях и сиянии одинаковых страстей. Ибо если возрожденные становятся членами Христа, — членами, которые составляют тело, то Христос приходит, так как рождение есть пришествие, по написанному: просвещает всякаго человека, грядущаго в (сей) мир (Иоан. 1, 9). Еще: род преходит и род приходит (Еккл. 1, 4). Еще: якоже слышасте, яко антихрист грядет (1 Иоан. 2, 18). И о том же теле: аще бо грядый инаго Иисуса проповедует (2 Кор. 11, 4). Поэтому то Господь, когда Его спрашивали о значении Его пришествия, начал разсуждать о том (т. е. первомъ) Своем пришествии, которому может подражать знамениями и чудесами враждебное тело: блюдите, — сказал Он, — да никтоже вас прельстит. Мнози… приидут во имя Мое (Матф. 24, 4–5), т. е. во имя тела Моего. В последнее же Его пришествие, т. е. в конце всего Его пришествия, никто, как полагают некоторые, не умрет. Но более подробно мы поговорим об этом в своем месте. — Нет ничего несообразнаго и в том, что мы хотим под одним разуметь все тело и под Сыном Человеческим (разуметь) Церковь, потому что Церковь, т. е. сыны Божии, собранные в одно тело, называемы были Сыном Божийм, — имя Коего (на самом деле) принадлежит одному человеку, даже Богом, как напр. у апостола: паче всякаго глаголемаго Бога [12] или чтилища (2 Сол. 2, 4). Богом называется здесь Церковь, а то, что почитается [13], есть Бог Всевышний, якоже Ему сести в церкви Божией… показующу себе, яко Бог есть, то есть, что он есть Церковь. Как бы так говорит: сядет в храме Божием, выдавая себя за храм Божий, или сядет в Боге (in Deo sedeat), выдавая себя за Бога. Но не менее сокровенным пожелал сделать этот смысл, как мы знаем, и Даниил, когда сказал о последнем царе (Дан. 11, 38): в Господа место его прославится [14], т. е. просветится, как будто Церковь на месте Церкви, на месте святом, ставшем мерзостью запустения, он украсил «в Бога», т. е. в Церковь [15]. И Господь называет весь народ невестою и сестрою и Апостол — святою Девою, а враждебное тело — человеком беззакония (2 Сол. 2, 3). И Давид называет Христом всю церковь творяй милость Христу своему Давиду и семени его до века (Псал. 17, 51). И Апостол Павел тело Христово называет Христом: яко же бо тело едино есть и уды имать многи, вси же уди единаго тела, мнози суще, едино суть тело: тако и Христос (1 Кор. 12, 12), то есть тело Христово, которое есть Церковь. Еще: радуяся во страданиях моих о вас, яко исполняю лишение скорбей Христовых [16] (Кол. 1, 24), т. е. (скорбей) Церкви, ибо в скорбях Христовых не было никакой неполноты, и, притом, для ученика достаточно, чтобы он был как его учитель. Таким образом, следовательно, мы должны понимать пришествие Христово сообразно с местом. Также мы знаем, и в Исходе все сыны Божии являются как один Сын Божий, и все египетские первенцы как один первенец, по слову Божию: (сия) возглаголеши фараону: сия глаголет Господь… сын мой первенец Израиль. Рех… тебе: отпусти люди моя, да ми послужат, (ты же) не хощеши отпустити их. По сему (се) аз убию сына твоею первенца (Исх. 4, 22–23). И Давид говорит о винограднике Господнем как об одном Сыне, в таких словах: Боже сил, обратися..: призри с небесе и виждь, и посети виноград сей, и соверши и, его же насади десница твоя, и на сына человеческаю, его же укрепил еси себе (Псал. 79, 15). И Апостол называет сыном Божиим того, кто соединился с Сыном Божиим. Павел, раб Иисус Христов, зван апостол, избран в благовестие Божие, еже прежде обеща пророки своими в писаниях святых о сыне своем, бывшем (Ему) от семени Давидова по плоти, нареченнем [17] сыне Божии в силе, по Духу святыни, из воскресения от мертвых Иисуса Христа, Господа нашего (Рим. 1, 1–4). Если бы Апостол сказал: о Сыне Своем, каков Он чрез воскресение из мертвых [18], то указывал бы на одного Сына; но он говорит: о сыне Своем (сделавшемся таковымъ) чрез воскресение от мертвых Иисуса Христа, Господа нашего. Однако, кто сделался сыном Божиим чрез воскресение Христа, это яснее показывает (в словахъ): о сыне своем, бывшем (Ему) от семени Давидова по плоти, нареченнем сыне Божии. Ибо не Господь (Iисус Христосъ) наш предназначен в Сына Божия, так как Он Бог и равен Отцу, и кто из чего создан, тот то и есть [19]. — Но тот, которому Бог говорит в крещении, по свидетельству

Луки: сын мой еси ты, аз днесь родих тя [20]; тот от семени Давидова, кто соединился с начальствующим Духом и сам соделался сыном Божиим, чрез воскресение Господа нашего Иисуса Христа, т. е. пока воскресает во Христе семя Давидово, — а не Тот, о Котором сам Давид сказал: рече (так говоритъ) Господь Господеви Моему (Псал. 109, 1). И так, двое [21] стали одною плотью, Слово плоть бысть (Иоан. 1, 14) и плоть сделалась Богом, так как мы не от крови, но от Бога родились. Апостол говорит: будета два в плоть едину. Тайна сия велика есть: аз же глаголю во Христа и во Церковь (Ефес. 5, 31–32). Ибо одно семя обетовал Бог Аврааму, чтобы все те, которые соединятся со Христом, были одно во Христе, как говорит Апостол: вси вы едино есте о Христе Иисусе. Аще ли вы Христовы [22]: убо Авраамле семя есте, и по обетованию наследницы (Гал. 3, 28–29).

Но есть разница между едино есте и едино есте. Одно суть двое, всякий раз как они соединяются друг с другом волею, как и Господь говорит: Аз и Отец едино есма (Иоан. 10, 30). А всякий раз, как они соединяются телесно и сливаются в одну плоть, они суть одно тело. Итак, во главе Своей Он — Сын Божий, и, Бог в теле Своем, Он есть сын человеческий [23], который ежедневно приходит раждаясь и возрастает в святой храм Божий. Ибо храм двучастен и одна из частей его, хотя бы и была построена из больших камней, разрушается: и не останется в нем камня на камне. Этого непрестаннаго явления нам нужно остерегаться, до тех пор, пока Церковь не удалится из среды его.

Правило 2. О теле Господнем как двучастном (De Domini corpore bipartito).

Источник: Тихония Африканца книга ο семи правилах для изследования и нахождения смысла св. Писания (Liber de septem regulis ad investigandam et inveniendam S. Scripturae intelligentiam). // Журнал «Прибавленiя к изданию творений Святых Отцев, в русском переводе» за 1891 год. — М.: Типографiи М. Г. Волчанинова, 1891. — Часть XLVIII. — С. 194-198.

Гораздо необходимее и тем тщательнее должно быть изучаемо нами правило о двучастном теле Господнем, которое нужно иметь пред глазами во всех писаниях. Ибо как, по сказанному выше, переход от главы к телу уразумевается одним только умом, так переход от одной части тела к другой, от правой к левой или от левой к правой, находит себе объяснение в вышеназванной главе. Ибо когда одному телу говорит: сокровища невидимая отверзу тебе, да увеси, яко аз… Бог… и прииму тя (Ис. 45, 3), — и прибавляет: ты же не познал еси мене, яко аз Бог, и несть разве мене еще Бог… и не… знал еси мене (Ис. 45, 4–5); то не ужели, хотя речь обращена к одному телу, одна мысль выражается в словах: сокровища… невидимая отверзу тебе, да увеси, яко азъ… Бог… ради раба моего Иакова, — и ты же не познал еси мене, — другими словами: и не принял Иаков того, чтó обещал Бог? Или, не одно и то же сказать: ты же не познал еси мене и: не… знал еси мене. Ибо не знал говорится только тому, который уже знает; не познал же — тому, кто, хотя призван познавать, принадлежит видимо к тому же телу и устами своими приближается к Богу, однако сердцем далек. Ему‑то говорит: ты же не познал еси мене. Еще: наведу слепыя на путь, его же не видеша (non noverunt — не знали) и по стезям, ихже не (по)знаша [24] (non cognoverunt), ходити сотворю им [25]: (и) сотворю им тму во свет, и стропотная в правая. Сия глаголы сотворю, и не оставлю их. Тии же возвратишася вспять (Ис. 42, 16–17). Уже ли возвратились вспять те, которым сказано: не оставлю, а не часть их? Еще говорит Господь Иакову: не бойся, яко с тобою есмь. От восток приведу семя твое и от запад соберу тя. Реку северу, приведи (дай); и Ливу, не возбраняй. Приведи сыны моя от земли дальния, и дщери моя от краев земных, и всех, елицы нарицаются именем моим. Во славе бо моей устроих его (in gloriam meam paravi illum), и создах его… и изведох люди слепы, и очи (ихъ) суть такожде слепы, и глуси уши имущии (Ис. 43, 5–8); ужели слепы и глухи те, которых Он приготовил для славы своей? Еще: Отцы ваши (твои) первее..; князи ваши (ихъ) беззаконноваша на мя, и оскверниша князи (твои) святая моя, и дах погубити Иакова, и Израиля во укоризну (Ис. 43, 27–28). Ныне… слыши рабе мой Иакове, и Израилю егоже избрах (Ис. 44, 1). Показывает, что Иакова на погибель и Израиля на поругание отдает он тому, котораго не избрал. Еще: сотворих тя раба моего, мой еси ты Израилю… не забывай мене. Се бо отъях яко облак беззакония твоя, и яко примрак грехи твоя. Обратися ко мне, и избавлю тя (Ис. 44, 21–22). Ужели тому, грехи котораго он отъял, которому говорит: мой еси ты и: не забывай мене, или котораго грехи отнимаются, прежде чем он обратится, — ужели ему напоминает и говорит: Обратися ко мне? Еще: Ведех, яко отвергая отринеши… имени моего ради покажу ти ярость (dignitatem — достоинство, честь) мою и славная моя наведу на тя (Ис. 48, 8–9). Ужели отвергшему показывает честь свою и славное свое наводит на него? Еще: не ходатай [26], ниже ангел; но сам… спасе (consideravit — усмотрел, наблюлъ) их, зане любит их и щадит их. Сам избави их, и восприят их и вознесе их во вся дни века. Тии же не покоришася и разгневаша Духа Святаго его (Ис. 43, 9–10). В какое время были непокорны и разгневали Духа Святаго те, которых Он превознес во все дни века? Еще, Бог ясно обещает крепость и погибель одному телу, когда говорит: Иерусалиме граде богатый, кущи (которыя) не поколеблются, ниже подвижутся колие храмины его (твоей) в вечное время, и ужа его не преторгнутся (Ис. 33, 20–21), — и прибавляет: прервашася ужа твоя, яко… щогла твоя преклонися, не распустит ветрил [27], (и) не воздвигнет знамения, дондеже предастся на пленение (in perditionem — на погибель) (Ис. 33, 23). Короче показывает двучастность тела Христова в словах: черна есмь аз и добра (Песн. 1, 4). Ибо да не будет, чтобы Церковь, которая не имеет скверны или порока (Ефес. 5, 27), которую Господь очистил Своею кровию, была черна в какой либо части, кроме левой, изъ‑за коей «имя Божие хулится среди народовъ», в остальном же она вся добра, как и сказано: вся добра еси, ближняя моя и порока несть в тебе (Песн. 4, 7). Притом, и объясняет, почему черна и добра, в словах: якоже селения кидарска [28], якоже завесы Соломони (Песн. 1, 4). На два шатра указывает: царский и рабский. Но тот и другой — семя Авраамово, ибо Кидар — сын Измаила. Наконец, в другом месте Церковь в таких словах изливает свою скорбь о продолжительном пребывании в среде этого Кидара, т. е. раба из семени Авраамова. Увы мне, яко пришельствие мое продолжися: вселихся с селении кидарскими (cum tabernaculis Cedar). Много пришельствова душа моя. С ненавидящими мира бех мирен: егда глаголах им, боряху мя туне (Псал. 119, 5–7). Но не могу сказать, что шатер Кидара — вне Церкви. Ибо сам говорит; шатер Кидара и Соломона, потому‑то и сказал: черна аз есмь и добра, ибо не в тех черна Церковь, кто вне ея. Вот где тайна того, что Господь в Апокалипсисе то называет семь ангелов, то есть седмиобразную церковь (Ессlеsiam septiformem), святыми и хранителями заповедей, то изобличает их же — и как повинных во многих преступлениях, и как достойных покаяния. И в Евангелии одно тело приставников обличает в различии заслуг (diversi meriti manifestat), говоря: Блажен раб той, егоже пришед господин его обрящет тако творяща (Матф. 24, 46; ср. Лук. 12, 43). И, о том же: Аще ли же злый раб той… растешет его полма [29] (Матф. 24, 48. 51. Лук. 22, 45–46). Скажу: ужели всякаго разделит или разсечет? Наконец, не всего, но часть его с неверными положит (Матф. 24, 51; Лук. 22, 46). Ибо под видом одного говорит о теле [30]. Итак, это тело должно быть подразумеваемо всюду в Писании, где Бог говорит, что погибнет заслуга Израилева, или — что проклято наследие его. Ибо Апостол, особенно в послании к Римлянам, пространно разсуждает в том смысле, что сказанное о теле каждый раз нужно относить к одной только его части. Ко Израилю, — говорит, — глаголет: весь день воздех руце мои к людем… пререкающим (Рим. X, 21), — и чтобы показать, что это сказано о части: глаголю, еда отрину Бог люди своя? Да не будет. Ибо и аз Израильтянин есмь, от семене Авраамля, колена Вениаминова. Не отрину Бог людей своих, ихже прежде разуме (Рим. 11, 1–2). И, дав наставление о том, как нужно понимать изречение, продолжает в том же роде, показывая, что одно и тоже тело и добро и зло: по благовествованию убо врази вас ради: по избранию же возлюблении отец ради (Рим. 11, 28). Ужели, кто враги, те же и — возлюбленные, или: может ли быть на деле то и другое вместе? Такимъ‑то образом Господь во всех Писаниях свидетельствует, что во всех народах возрастает, цветет и погибает одно и то же тело семени Авраамова.

Правило 3. Об обетованиях и законе.

Источник: Тихония Африканца книга ο семи правилах для изследования и нахождения смысла св. Писания (Liber de septem regulis ad investigandam et inveniendam S. Scripturae intelligentiam). // «Прибавления к изданию творений Святых Отцев, в русском переводе» за 1891 год. — М.: Типографiи М. Г. Волчанинова, 1891. — Часть XLVIII. — С. 199-223.

(Изъясняются послания Павла к Римлянам и к Галатам и Ис. гл. XLVIII).

Свидетельство божественное гласит, что никто никогда не может быть оправдан делами закона. По тому же свидетельству не подлежит ни малейшему сомнению, что были такие, которые исполняли закон и получали оправдание.

Написано: Елика закон глаголет, сущим в законе глаголет: да всяка уста заградятся, и повинен будет весь мир Богови. Зане от дел закона не оправдится всяка плоть пред ним. Законом бо познание греха (Рим. 3, 19–20). Еще: грех вами да не обладает (non dominabitur, не будет обладать). Несте бо под законом (Рим. 6, 19). Еще: И мы во Христа Иисуса веровахом: да оправдимся от веры… а не от дел закона (Гал. 2, 16). Еще: Аще бы дан бысть закон, могий оживити, во истину от закона бы была правда. Но затвори Писание всех под грехом: да обетование от веры Иисус Христовы дастся верующим (Гал. 3, 21–22). Но скажет кто нибудь: от Христа и ниже закон не оправдывает, (а только), в свое же время оправдывал. Этому однако противно свидетельство апостола Петра, который, когда язычники [31] принуждены были братьями (стать) под иго закона, так сказал: что искушаете Бога (Господа), хотяще возложити иго на выи учеников, егоже ни отцы наши, ни мы возмогохом понести (Деян. 15, 10). И апостол Павел: Егда бехом во плоти, страсти греховныя, яже законом, действоваху во удех наших, во еже плод творити смерти (Рим. 7, 5). Напротив, тот же апостол говорит: по правде законней бых непорочен (Флп. 3, 6). Если же недостаточно удостоверения столь великаго Апостола, то что можно сказать против свидетельства Господа, Который говорит: се во истину Израильтянин, в немже льсти несть (Иоан. 1, 47)? А если бы и Господь не благоизволил дать этого свидетельства, то кто решился бы на такое святотатство и обнаружил бы столь надменную несмысленность, что стал бы утверждать, что Моисей и пророки или все святые не творили правды и не получили оправдания — когда писание говорит о Захарии и жене его: Беста праведна оба пред Богом, ходяще во всех заповедех и оправданиих Господних (Божиих, Dei) безпорочна (Лук. 1, 6)? И Господь не пришел призвати праведники, но грешники (Матф. 9, 13). Как же закон мог оправдывать [32] от греха, когда он для него и дан: закон же привниде, да умножится прегрешение (Рим. 5, 20)? Однако мы должны знать и твердо помнить, что решительно никогда, от Исаака и до сего дня, не прекращалось семя Авраамово. Семя же Авраамо мы разумеем не плотское, а духовное семя по обетованию, а не по закону. Ибо есть другое семя, семя плотское, которое — от закона и горы синайской: (завет) в работу рождаяй, иже есть Агарь [33]. Но иже от рабы по плоти родися. А иже от свободныя, по обетованию (Гал. 4, 24. 23). А что семя Авраама составляют только те, кто от веры, об этом говорит Апостол: разумейте убо [34], яко сущии от веры, сии суть сынове Авраамли (Гал. 3, 7). И еще: мы же, братие, по Исааку обетования чада есмы [35] (Гал. 4, 28). Следовательно, семя Авраамово не то, которое — от закона, но которое — по обетованию и непрерывно идет от Исаака. Если же семя Авраамово — от веры, то, конечно, оно уже не от закона, ибо не могло быть от закона то, что от веры. Ибо закон и вера — вещи различныя, потому что закон не есть закон веры, но закон дел, как и написано: закон несть от веры, но сотворивый та человек жив будет в них (Гал. 3, 12). Следовательно, Авраам всегда имел сынов по вере, но никогда — по закону. Не законом бо обетование Аврааму или семени его, еже быти ему наследнику мирови, но правдою веры. Аще бо сущии от закона наследницы, испразднися вера и разорися обетование. Закон бо гнев соделывает (Рим. 4, 13–15). Если же ни вера, ни обетование Авраамово не могут быть разорены, то они непрерывно пребывали от начала. И когда дан был закон, то он не составил для них препятствия, не помешал тому, чтобы у Авраама рождались сыновья, но по обетованию веры. Ибо Апостол говорит, что закон, данный по истечении четырех сот тридцати лет, не повредил обетованию и не разрушил его: Аще бы от закона [36]… не к тому уже от обетования (Рим. 4, 18). И в другом месте: закон ли убо противу обетованием Божиим! Да не будет (Рим. 4, 21). Мы видим, что закон и не принадлежит к обетованию, и никогда они один с другим не сталкиваются, но и тот и другое существуют своим порядком; потому что как закон никогда не был во вред вере, так и вера никогда не разрушала закона, по написанному: закон ли убо разоряем верою? да не будет, но закон установляем (ἰστομεν statuimus), то–есть утверждаем (Рим. 3, 31): ибо они взаимно утверждают друг друга. Итак, сыны Авраама — не от закона, но — от веры, по обетованию. Спрашивается, как же получили оправдание те, которые утверждались на законе и поступали по нему, если, согласно сказанному, они не могли оправдаться от дел закона? Кроме того, спрашивается, почему после обетования веры, которое никаким образом не могло быть разрушено, дан закон, который — не от веры, и от дел котораго никто не оправдывается, потому что елицы от дел закона суть, под клятвою суть. Писано бо есть: проклят… иже не пребудет во всех писанных в книзе законней, яко творити я (Гал. 3, 10)? Наконец, и Апостол, когда удостоверяет, что сыны Авраама всегда были таковыми по благодати Божией, чрез веру, но не через закон дел, то, предусматривая этот вопрос, обращается к себе, как бы от другаго лица, с такими словами: что убо закон (дел) (Гал. 3, 19, ср. Рим. 3, 27–28), т. е. если сыны — от веры, то зачем дан закон дел, когда имеющим родиться сынам Авраамовым достаточна было обетования, и когда они должны были бы питаться верою, потому что праведный от веры жив будет (vivit — живет) (Рим. 1, 17; Гал. 3, 11)? Ибо прежде чем спросить себя: к чему же закон дел, он уже сказал, что дабы живы были те, кто не могли оправдаться верою, и сказал так: А яко в законе никто же оправдается от Бога:…праведный (же) от веры жив будет (Гал. 3, 11). При этом, на то, что через пророка сказано: от веры жив будет, он указывает, дабы ясно было, как жили те, которые не могли исполнить закона. Но менее ясно, что значит: праведник от веры жив будет (Авв. 2, 4). Ибо никакой праведник, утверждавшийся на законе, не мог жить, если бы не творил дел закона, и притом всех дел: иначе он был бы проклят. Бог дал закон и сказал: не пожелай (Исх. 20, 17; Втор. 5, 21), и, тотчас же получив к тому повод, грех посредством заповеди произвел всякое пожелание. Ибо необходимо, чтобы страсти греховныя, порождаемыя законом (quae per legem sunt), действовали в членах того, кто — под законом, который дан, да умножится прегрешение (Рим. 5, 20), так как сила греха — в законе. Проданный же под грех уже не творит добраго, которое хотел бы творить, но содевает злое, котораго содевать не хотел бы: ибо соглашается с законом по внутреннему человеку, но побеждается и пленяется иным законом, законом членов, и никогда не мог бы получить освобождения иначе, как только по благодати, через веру. Но великое преступление и вероломство — не размышлять прилежно о том, каким родом оружия можно было бы победить силу греха; напротив, дело веры, и дело славное, искать и находить его. Следовательно святотатство и богохульство — говорить, что закон никоим образом не может быть выполнен человеческими силами и видя в нем средство для отмщения, не понимать, что есть в тоже время и какое нибудь врачевание жизни: потому что невозможно — чтобы благой Бог, Который знал, что закон не может быть исполнен, не оставил бы другой двери жизни, сотворив людей для жизни, заградил бы для нас все пути к ней. Вера [37] этого не потерпела, не допустила. Она была, правда, угнетаема слабостыо плоти и силою греха, но Бог просветлял ее, и, зная, что Господь благ и праведен и недр своего милосердия не затворил от дел рук своих, она (эта вера) уразумела, что есть путь к жизни и нашла средство к исполнению закона. Ибо когда Бог сказал: не пожелай, то не объяснил, как этого можно достигнуть; но, подлинно и определенно говоря: не пожелай, предоставил самому человеку искать способа к достижению этого. Ибо, если бы он заповедал — от Него требовать успеха, то разрушил бы и закон и веру. Зачем Он дал бы закон, если бы обещал, что закон во всем может быть исполнен? или, что осталось бы для веры, если бы Он упредил ее, обещая свою помощь? Поэтому, хорошо, что Он дал вере закон, служащий смерти, чтобы любящие жизнь обретали жизнь верою, и чтобы ею были живы праведники, верящие, что дело закона, котораго не могут осуществить собственныя силы чедовека, может быть осуществлено при помощи благодати Божией. Ибо закон не может быть исполнен плотью, а когда он не исполнен, он наказывает. Итак, какая надежда была бы человеку на то, что он исполнит закон и избежит смерти, если бы он не уповал на милосердие и помощь Божию, которыя обрела вера? (Плоть) закону Божию не покаряется, ниже бо может. Сущии же во плоти, Богу угодити не могут. Вы же несте во плоти, но в дусе; понеже Дух Божий живет в вас. Аще же кто духа Христова не имать, сей несть егов (Рим. 7, 7–9). Показывает, что Дух Божий и Дух Христов — одно и то же. Кроме того показывает, что кто имеет Духа Божия, тот уже не во плоти. Если же Дух Божий и Дух Христов — один, то пророки и святые имеют Духа Христова, так как они имели Духа Божия; а если они имели Духа Божия, то они не были во плоти и исполнили закон, так как плоть враждебна Богу и не покоряется Его закону. Таким образом, кто прибегает к Богу, тот приемлет Духа Божия; когда прият Дух Божий, тогда умерщвлена плоть; когда же умерщвлена плоть, тогда духовный, свободный от закона, так как закон установлен не ддя праведника, может уже его исполнить. И еще: Аще ли Духом (Божиим) водими есте, несте под законом (Гал. 5, 18). Отсюда ясно, что отцы наши, которые имели Духа Божия, не были под законом. Ибо пока кто во плоти, то–есть не имеет Духа Божия, закон над ним господствует, если же он отдался благодати, он умирает для закона и дух исполняет в нем закон, так как плоть, которая не может быть покорною закону Божию, умерла. И что было прежде, то совершается и теперь, ибо упомянутое запрещение пожелания вовсе не отменено потому, что мы не находимся под законом, так же как оно и не усилено. Только мы верою прибегаем к откровенной благодати, наученные Господом уповать, в деле закона, на Его милосердие и говорить:

да будет воля Твоя, и: избави нас от лукаваго (Матф. 5, 10. 13); а те тою же верою прибегали к благодати, еще не открытой, побеждаемые страхом смерти, которую видели с приготовленным и простертым мечем, благодаря закону. Закон дан был до тех пор, пока не придет семя, которому обетовано и благовествование веры; до этого же времени закон побуждал просить с верою благодати Божией, для уничтожения силы греха, и вера как бы не могла обнаружиться без закона [38]. Действительно, когда закон был дан, то страсти, которыя чрез закон, действовали в членах наших, с такою сиюю увлекая в грех, что люди простою необходимостью принуждаемы были обращаться к вере, которая умолила бы благодать Божию прийти на помощь к их терпению. Стражу темничную претерпели мы, когда закон угрожал смертию и со всех сторон поднимался непреодолимою стеною, к выходу изъ‑за которой была одна только дверь — благодать. Стражем же и приставником этой двери была вера, чтобы никто не избегал темницы, если ея не откроет вера, и чтобы всякий, кто не толкнется в эту дверь, умирал за оградою закона. Испытали мы и детоводительство закона, который вынуждал нас прилежать к вере и приводил нас ко Христу. Ибо закон, говорит Апостол, дан был для того, чтобы заключить нас, под своею стражею, в веру, поскольку она имела открыться чрез Христа, Который есть конец закона, и Которым жили все, кто искал веры в благодать Божию. Прежде пришествия веры, — говорит он, — под законом стрегоми бехом затворени в хотящую веру открытися. Темже закон пестун нам бысть во Христа (Гал. 3, 23–24): чтобы мы получили оправдание веры. Но, скажет кто‑нибудь, если он дан на пользу веры, то почему не от начала семени Авраамова, которое было непрерывно? Действительно, оно непрерывно; непрерывна и вера, как родительница сынов Авраамовых; непрерывен и закон, вследствие различения добра и зла. Но когда после обетования о сынах Авраамовых, они размножились по плоти, должно было размножиться и семя Авраамово, которое не от веры. А это размножение не могло бы произойти без помощи умноженнаго закона, дабы люди (multitudo) как уже сказано, хотя силою необходимости, приводились бы к вере, которая не была еще открыта. Таким образом, Промысл Божий, умножая святое семя Авраамово и управляя им, вел к тому, чтобы многие строгостию и страхом закона обращены были к вере, и чтобы семя сохранилось до откровения веры. Закон же привниде, да умножится прегрешение. Идеже, — говорит, — умножися грех, преизбыточествова благодать (Рим. 5, 20). Не сказал: родилась, но: преизбыточествова, ибо она с самаго начала дана была избегавшим бремени и господства закона. Она изобиловала, когда расширен был закон, но стала преизобильною для всякой плоти, будучи открыта во Христе, Который, пришедши возстановить все, что на небе и что на земле, благовествовал веру далече и близ сущим (Ис. 57, 19; Ефес. 2, 17), т. е. грешникам Израилевым и язычникам. Ибо праведники Израилевы призваны были от веры к той же вере [39]. Ибо всегда Христом даваемы были тот же Дух, та же вера и та же благодать, и Он, пришедши и устранив завесу Закона, дал только народам полноту их, так что они отличались от будущих лишь по степени, а не по роду. Ибо семя Авраамово никогда не изменялось по своему существу, и если кто либо оправдался без веры, то он не был сыном Авраамовым, потому что никто не может назваться сыном Авраамовым, если он оправдался законом, а не верою, как Авраам [40]. Ибо от того же образа благодати и Духа и в ту же Церковь учит Апостол переходить, говоря: мы же вси откровенным лицем славу Господню взирающе, в той же образ преобразуемся, от славы в славу (2 Кор. 3, 18). Говорит, что и прежде страдания Господа была слава, и отрицает, что она могла быть отделена (excludi), т. е. порождена, произведена, создана законом. Где убо, — говорит, — похвала? Отгнася [41]. Которым законом? делы () ли? Ни; но законом веры (Рим. 3, 27). Что бо писание глаголет? Верова… Авраам Богови и вменися ему в правду (Рим. 4, 3). Мы перешли к славе от той же славы, которая была не от закона. Если же была слава дел, то это была уже не слава у Бога. Ибо невозможно иметь никакой славы без благодати Божией, так как слава одна и всегда была одного рода. Ибо никто не побеждал, если за него не побеждал Бог, что дается однако не законом, хотя бы кто и поступал по нему, но верою, вследствие которой Бог отнял силу у нашего врага. Поэтому, хваляйся о Господе да хвалится (1 Кор. 1, 31). Ибо, если мы в чем и побеждаем, то это не наше: оно не от дел, но от веры. Итак, нет ничего такого, чем мы могли бы похлалиться как нашим, ибо мы ничего не имеем, чего не получили бы, и если существуем, то существуем от Бога, дабы возвеличилась сила Божия, — а не сами собою. Вера — все, что нам нужно. Поскольку мы будем иметь ее, постольку и Бог будет действовать в нас. И Соломон хвалится тем, что не от человека, но дар Божий — все что человек имеет: познав, — говорит, — яко не инако одержу, аще не Бог даст. И сие… бе разума, еже ведети, чия есть благодать. Приидох ко Господу и молихся (Прем. 8, 21). По мнению Соломона, нужно верить, что не от дел, но по благодати Божией оправдались все те, которые знали, что дело закона должно быть исполнено Богом, и в этом полагали свою похвалу. Но Апостол говорит: да не похвалится всяка плоть пред Богом (1 Кор. 1, 29), и, конечно, злые не должны хвалиться потому, что не познали Бога, праведники же потому, что они — не свои, но дело Божие. Худородная, говорит, — и уничиженная избра Бог… не сущая: да сущая упразднит (и) яко да не похвалится всяка плоть пред Богом. Из него же вы бысте во Христе Иисусе, иже бысть нам премудрость от Бога, правда же и освящение и избавление: да якоже пишется: хваляйся о Господе да хвалится (1 Кор. 1, 28–30). И еще: Благодатию есте спасени через веру, и сие не от вас: Божий дар: не от дел, да никто же похвалится: того бо емы творение, создани о Христе (Ефес. 2, 8–10). Так, во–первых, никакая плоть никогда не может оправдаться от закона, т. е. от дел, дабы всякий праведник имел славу от Бога. Во–вторых, никто да не хвалится пред Богом, ибо Бог так поступает по отношению к своим, чтобы было что и простить им: чист (бо) от скверны никтоже, аще и един день житие его на земли (Иов. 14, 4–5). И Давид говорит: не вниди в суд с рабом твоим; яко не оправдится пред тобою всяк живый (Псал. 142, 2). И Соломон, при освящении храма: нест человек, иже не согрешит (3 Цар. 8, 46). И еще: тебе единому согреших (Псал. 50, 6). Ибо кто похвалится, что он имеет чистое сердце? Или кто похвалится, что он свободен от греха? Но мало остается от чистаго сердца, то есть от чистых помышлений, если и от греха никто не может счесть себя свободным. Ни одна победа не дается делами, но всякая даруется милосердием Божиим, по написанному: Венчающаго тя милостию и щедротами (Псал. 102, 4). И мать мучеников так говорит своему сыну: да в милости с братиею твоею восприиму тя (2 Макк. 7, 29). Но праведник исполняет волю Божию по расположению и склонности, стараясь и желая служить Богу, только не посредством закона. Ибо если бы закон оправдывал, то заслуга всех праведников была бы одна и та же, потому что он от всех требует одинаковой внимательности, а если нет, то действовало бы проклятие. Если же закон допускал различие заслуг, то кто получил столько милующей благодати, сколько, сообразно с своею верою, надеялся получить, преобразившись от славы в славу как от Духа Божия (2 Кор. 3, 18), то есть из того же в тоже? Ибо сказать, что вера дана после Христа, значит сказать, что тогда же дан и Дух Святый, между тем как всегда все пророки и праведники жили тем же Духом и не могли жить иначе, как только духом веры. Ибо все, кто был под законом, пали мертвыми, потому что писмя убивает, а дух животворит (2 Кор. 3, 6). И однако Господь говорит о том же Духе: аще не иду Аз, (Он) не приидет (Иоан. 16, 7), хотя апостолам уже дал этого Духа. А апостол говорит, что тот же Дух был и у древних: имуще же той же дух веры, по писанному: веровах, тем же возглаголах (2 Кор. 4, 13). Того же самаго Духа веры, говорит, имел тот, кто сказал: веровах, тем же возглаголах (Псал. 115, 1) и подтверждает это, говоря: и мы веруем, тем же и глаголем (2 Кор. 4, 13). Говоря и мы, показывает, что и те веровали тем же духом веры. Отсюда ясно, что праведники имели это не от закона, но всегда по духу веры. Что пришло чрез Господа, то полнота, часть которой была и прежде, чрез Него же, подобно тому как дитя, хотя и имеет все, что есть у мужа, однако не есть еще муж, по чрез возрастание не новых, а тех же членов достигает полноты тела, свойственной совершеннолетнему, хотя и был дитятею [42]. Правда, прежде страдания Господа не во всех был Дух Божий, но Он был в тех, которые, благодаря Его присутствию, веровали, и они были усовершаемы самим победителем и совершителем всего. Ибо Духа Святаго имели такие, обретенные им, праведники, как Симеон, Нафанаил, Захария, Елизавета и Анна, вдова, дочь Фануилова. Обетование отделено от закона и так как оно разнится от него, то последний не может быть к нему примешиваем. Никакого условия, ослабляющаго его силу, не поставлено обетованию. Между тем — мы принуждены сказать нечто такое, чего не можем слышать без снедающей скорби — некоторые, не знающие твердости обетований и освобождения от закона, говорят, что Бог обещал Аврааму все народы (при сохранении за ними свободной воли) под условием, если они соблюдут закон. И хотя спасительно открывать опасности, происходящия от невежества некоторых праведников, мы, несмотря на то, что речь идет о Боге всемогущем, должны все‑таки полагать ей меру, чтобы не упомянуть, при разсуждении, о том, о чем следует умолчать, и чтобы не дать услышать это из наших уст, хотя оно и чужое. Посему, говоря об этом с трепетом, предоставим каждому самому замечать угрожающие ему опасности. Бог, разумеется, знал наперед, будут Авраамовыми, по свободной воле, те, которых Бог обещал ему, или не будут. Одно из двух: если будут, то вопрос кончен; если же не будут,

то Бог, будучи верен, не дал бы обетования [43]. Если Богом положено в том только случае дать обетованных, если того пожелают сами обетованные, то, конечно, Он так бы и сказал, чтобы не был обманут Авраам, раб его, веровавший, что Он имеет силу исполнить обещанное. Но обетование таково, что не связываемся никакими условиями. В противном случае и обетование не твердо, и вера разрушается. Ибо что устойчиваго останется в обетовании Божием или в вере Авраамовой, если то, что обетовано и во что он поверил, будет зависеть от произволения обетованных? Тогда и Бог обещал чужое, и Авраам поверил неосторожно. И как обетование стало потом долгом, по слову Божию: Благословятся о семени твоем вси языцы земнии, занеже послушал еси гласа Моего, и не пощадел еси сына твоего возлюбленнаго Мене ради (Быт. 22, 18. 16)? Впрочем, долгом — не со стороны тех, которым легко поднять крик и против заслуги Авраама, с их выдумкой о свободной воле; но должником Авраама даже после его смерти объявляет себя сам Бог, Который удостоверяет, что и обещаемое сыну его Он сделает ради него, говоря: Буду с тобою, и благословлю тя. Тебе бо и семени твоему дам… землю сию, и поставлю клятву мою, еюже кляхся Аврааму отцу твоему, и умножу семя твое, яко звезды небесныя, и дам тебе и семени твоему… вси языцы земнии, понеже послуша отец твой Авраам моего гласа (Быт. 26, 3–5). Так подтверждено должное Авраамово. Ибо не мог он после смерти потерять, чрез свободную волю, то, что заслужил во время своей жизни; а между тем язычники веровать не хотели: что же делать Аврааму, которому должны? Как ему получить долг его веры и испытания, который, в этом он не сомневался, имел уплатить ему Бог? Если бы ему было сказано: «дам, что обещал и возвращу то, о чем клялся, если захотят народы», то он не верил бы, но ожидал бы случайностей. Когда требуется условие, оно должно быть заключаемо не с вознаграждением, а с работником, ибо работник может хотеть или не хотеть получить его, оно же не может хотеть или не хотеть быть данным. Но все народы даны Аврааму в паграду за веру, как говорит Бог: мзда твоя многа (Быт. 15, 1). Ибо Бог обещал их не под условием, если они будут, и не потому, что они будут; так как спасти их он захотел не ради только веры Авраамовой, и в его власти они были не только прежде нея, но и прежде сложения мира. Но Он искал вернаго, которому это доровал бы, от котораго это было бы и для котораго он, действительно, определил этому быть. Следовательно, Авраам заслужил не того, чтобы были те, которые имели быть, которых избрал Бог и о которых Он предвидел, что они будут подобны образу Сына Его. Ибо что все народы обетованы Аврааму по предведению Божию, об этом свидетельствует Писание, в книге Бытия, говоря: Авраам же бывая будет, (и будет) в язык велик и мног и благословятся о нем вси языцы земнии (Быт. 18, 18). Он знал также, что Авраам заповедал своим сыновьям и дому своему после себя, чтобы они хранили пути Господни и творили суд и правду, дабы Бог навел на Авраама все, о чем говорил ему. Но встречаем мы и условия, как напр.: «если послушаете меня и захотите». Где же предведение Божие, где твердость обетования, при такого рода условиях? Также и Апостол говорит, что обетование дано по вере, а не по закону, во еже быти известну [44] обетованию (Рим. 4, 16). Закон, — говорим, — гнев соделовает; идеже… несть закона, ни преступления (Рим. 4, 15). Для того — по вере, чтобы по благодати быти известну обетованию всему семени [45] (Рим. 4, 16). Правильно: чтобы обетование было твердо; ибо, прибавляет, при условии оно не твердо. Ибо довольно глупо считать относящимся ко всему телу то, что говорится к телу двучастному. Да не будет, чтобы со словами: «если послушаете Меня» Бог обращался к тем, о послушании которых имел предведение, о которых знал, прежде чем сотворил их, что они пребудут во образе Божием, и которых именно обетовал. Только нечестивым я грешным дано условие, то есть закон, чтобы они или прибегли к благодати или же тем справедливее были заны, если бы сделали ее тщетною. Какое же значение может иметь закон для праведников, для которых он не установлен, которые, по милости Божией, без закона творят закон, которые служат, которые живут во образ и подобие Бога и Христа, которые волею добры? Ибо кто под законом, тот по страху смерти не таков, не милосерд, не есть образ Божий. Закон ему [46] не нравится; но он боится мстителя и не может исполнить, так как полагает, что не по желанию нужно исполнять его, а по необходимости. Он неизбежно предается собственной воле, дабы, конечно, воля получила воздаяние, потому что он не соединил души своей с волей Божией. Ему не нравится то, чего хочет Бог. Ибо волею зол тот, кто по необходимости добр. Закон — препятствие для дела, но не для воли. Не союзник Божий тот, кто следовал бы злу, если бы оно не наказывалось. Равным образом, не творит воли Божией, кто стенает о том, что творит не свою волю. Не милосерд, кто боится быть жестоким. Он под законом, он раб. Не воровство он ненавидит, а страшится наказания. Но неизбежно ворует, по убеждению и принуждению, тот, кто будучи плотским и не имея Духа Святаго, находится под властию греха. Кто же любит добро, тот — образ Божий, живет по вере Господней и есть наследник, не сын рабыни (Гал. 4, 22. 30. 31), который получил закон для страха, но сын свободный, по Исааку, который не принял духа рабства в боязнь, но принял усыновление, взывающее: Авва отче (Рим. 8, 15). Кто любит Бога, тот не боится рабски. Ибо рабский страх, написано, соединен бывает с ненавистью к наставлению, страх же сына — с почтением к Отцу. Одно — бояться вследствие закона, другое — из благоговения к страшному величию Божию. Таковые подобны Отцу своему, Который на небесах: получив напоминание и наставление, они любят добро и ненавидят зло. Они вне закона, они свободны, они‑то обетованы, и не к ним говорится; «если послушаете меня», ибо могут послушать: ужели же это подойдет к тем, послушание коих Бог еще не предвидел? Подлинно, и праведники, ихже (Бог) предуведе (там же, ст. 29), состоят в этом законе. И им говорится: «если послушаете меня», но по иной причине: не потому, что они могут не послушать, а для того, чтобы они всегда заботились о своем спасении и были уверены в своем успехе. Ибо никто не может быть уверен в том, что он из числа предопределенных, по словам Апостола: да не сам неключимь буду (1 Кор. 9, 27). Следовательно, этот закон для них не производитель гнева, но упражнение в вере, занимаясь коим, они непрестанно искали бы благодати Божией, чтобы совершенствовалось то, что Бог в них предвидел и чтобы им суждено было вступить в жизнь по свободной воле. Иначе, невозможно, чтобы не послушал тот, послушание котораго Бог предвидел и клятвенно обещал. К какой же собственно части относится закон, хотя он и дан одному телу, это объясняет Господь в Евангелии, говоря апостолам: аще сия весте, блажени есте, аще творите я. Не о всех вас глаголю: аз… вем ихже избрах (Иоан. 13, 17–18). С великою краткостью показывает, что тело одно, и в то же время разделяет его. Ибо если бы сказал: не о всех вас глаголю, или: не о всех глаголю, то не показал бы, что тело одно. Но он сказал: не о всех глаголю, чем показывает, что, хотя и не о всех сказал, но все‑таки о тех. Это то же, что сказать: не обо всем тебе говорю, ибо два тела [47] соединены как бы в одно и одно тело зараз восхваляется и порицается. Так напр. в Исходе, когда некоторые, вопреки запрещению, выходили в субботу собирать манну, Бог говорит Моисею: Доколе не хощете послушати… закона моего (Исх. 16, 28), между тем как Моисей всегда был послушен. Что скажем об этом законе, который кажется явно противным обетованию? У Исаии написано: аще бы еси послушал мене (Израиль)… было бы яко песок семя (число) твое (Ис. 48, 18). Здесь Израиль порицается за то, что он по своей вине не сделался как песок морской. Кроме того, подразумевается, что если он никогда не будет послушен, то всегда будет мал. Где же твердость обетований? Но этот вопрос возникает лишь оттого, что мы прежде хотим понять, чем поверить, и веру подчиняем разсудку. Если же мы поверим, что непременно должно быть так, как клялся Бог, то вера дает нам разумение, каковой вероломно искать умом, и мы поймем, что обетования так тверды, что твердость их больше их предполагаемой нетвердости. Ибо приведенныя слова: «если бы послушал Израиль» служат напоминанием о правосудии Божием и подтверждением обетований, по скольку одни предназначены Богом к смерти, а другие к жизни. Для того и сказал настоящим: «если бы вы послушали меня», дабы явствовало, что тех, которые будут как песок морской, он потому обетовал, что предвидел их послушание. Ибо до Господа Христа, когда это было сказано, семя Авраамово никогда не было как песок морской, что легко доказать. Во–первых, это множество Бог обетовал о Христе: не… о семенех [48], яко о мнозех, но яко о едином, и семени твоему, иже есть Христос (Гал. 3, 16). Во–вторых, он обетовал все народы, что раньше Христа не могло исполниться. Если же и до Господа число сынов Израилевых было как песок морской, то — вместе с ложными братьями, которые не были сынами Авраамовыми. Ибо хотя и все от Авраама, но не все — сыны Авраамовы и не все Израиль, хотя они и Израиль; как и Апостол, когда выражает желание быть отлученным за Израильтян, которым принадлежат усыновление и заветы (Рим. 9, 3–4), показывает, что они, как бы то ни было, не суть сыны Авраамовы, и, по действию плотской необходимости, скорбит о том, что они не из их числа, но обетования Божия не разоряет, говоря: не тако же, яко отпаде слово Божие, не вси бо сущии от Израиля, сии Израиль, ни зане суть семя Авраамле, вси чада; но во Исааце… наречется семя: сиречь, не чада плотская, сия чада Божия: но чада обетования причитаются в семя (Рим. 9, 6–8). Следовательно, в древнем множестве не было семени Авраамова, за исключением только тех, которые были сынами веры и обетоваиия по Исааку. Также и на это есть пример: аще будет число

сынов Израилевых аки песок морской: останок спасется, т. е. небольшая часть (Ис. 10, 12; ср. Ос. 1, 10). Или: аще не бы Господь Саваоф оставил нам семене, яко Содома убо были бехом (Ис. 1, 9). Тот самый останок и был семенем Авраамовым, дабы вся Иудея не была как Содома. И еще когда удостоверяет, что Бог никогда не оставлял своего наследия, но что, как в пришествии Господа часть Израиля спаслась, так и всегда было: что, говорит: глаголет Божественный ответ? Оставих себе седмь тысящ мужей, иже не преклониша колена пред Ваалом, тако убо и в нынешнее время останок по избранию… (спасен) бысть (Рим. 11, 4–5; ср. 3 Цар. 19, 18). Говоря: тако убо и в нынешнее время, показывает, что и прежде во Израиле было так, что спасался остаток, то есть малая часть. Если же не дает разрешения вера, то и ум не убеждает веры, что аще бы еси послушал (мене, Израиле) было бы яко песок морской семя твое (Ис. 48, 18). Сказано по отношению к обетованному. И Иаков, который дан, прежде чем родился, потом, за свою свободную волю, отвергнут, как говорит Осия: суд Господеви ко Иуде, еже отмстити Иакова, по путем его, и по начинаниям его воздаст ему, потому что он во утробе запя брата своего и труды своими [49] укрепе к Богу [50], и укрепе [51] со ангелом… превозможе (Ос. 12, 2–4; Быт. 25, 26 и 32, 24 слл.). Но если известно, что Он в Иакове совершил избрание (Рим. 9, 11), то это не тот же, который в трудах укрепился против Бога, и не запинатель, а два в одном теле. Ибо это образ двойственнаго семени Авраамова, т. е. двух народов, борющихся в одной утробе матери — церкви. Из них один, по избранию и предведению, возлюбленный; другой, по избранию собственной воли, ненавистный (Мал. 1, 2–3; Рим. 9, 3). Правда, Иаков и Исав находятся в одном теле, происходят от одного семени. Но так как они, очевидно, произведены двое, то указывается на два народа. И чтобы кто‑нибудь не подумал, что таким образом явно будет два разделенных народа, указано, что оба будут в одном теле, в Иакове, который и возлюбленным назван и изображен, как братозапинатель. Итак, двойственным числом выражено количество, а не качество разделения. Впрочем, об обоих разделенных, еще прежде чем они разделены, показано, что они должны быть в одном. И Исаак сказал: пришед брат твой с лестию, взя благословение твое (Быт. 27, 35). Если бы это изречение не было таинственным и кратко не показывало, что в одном теле заключаются двое, то ужели не противно разуму, чтобы (Иаков) обманом получил благословение, относящееся к ближнему, когда Писание говорит: иже… не клятся лестию искренему… Сей приимет благословение от Господа (Псал. 23, 4)? Между тем, никогда Иаков, т. е. Церковь, не достигала благословения без сопутствия лести, т. е. лживых братьев [52]; не потому что невинность и обман вместе достигают благословения, вместе благословляются, а так как могий вместити да вместит [53] (Матф. 19, 12), и на всякой почве, смотря по качеству ея, произрастает единое (с нею) семя. Но этому не противоречит, что он запнул, повидимому, злого брата, так как не сказано, во чреве запя Исава, но брата своего; Исав же везде является обозначением и именем злых, тогда как Иаков — тех и других: по той причине, что злая часть уподобляется Иакову, и, без сомнения, вследствие одного имени [54], добрая же часть не может уподобиться Исаву, и последнее имя есть только имя злых, а первое двучастно. Впрочем, по свободной воле ни всякое доброе семя не есть Иаков, ни всякое злое — Исав, но от обоих и то и другое. Таким образом показано, что от Авраама произошло двучастное семя. Одно родилось от рабы, во образ того, что от Авраама произойдут также и рабы, — и отошло от него с своею материю. После же его отшествия найдено было в семени другаго, что оно — от свободной, то есть от Израиля, который получил закон на горе Синае, что есть Агарь, рождающая в рабство (Гал 4, 22 слл.). Там, в том же народе, произведены были, по Исааку, от свободной многие сыны обетования, то есть святые и верные. Итак, хотя верующими и разделены образы Израиля и Исава, все потом произростает в один народ. Там от начала оба завета, Агари и Исаака; но время от времени они скрывались и скрываются один под именем другаго, потому что Ветхий не перестает рождать и по откровении Новаго. Не сказал следовательно, что Агари, рождающей в рабство, а не обоим надлежит расти до жатвы. Как, следовательно тогда под исповеданием Ветхаго Завета скрывался Новый, т. е. благодать, — который рождал сынов обетования, по Исааку, от свободной и который открыт во Христе: так и ныне, под владычеством новаго, нет недостатка в сынах рабства, рождаемых Агарью, что откроется во Христе.

Апостол утверждает, что ныне между братьями такия же отношения, как и тогда, — говоря: мы же, братие по Исааку, обетования чада есмы. Но якоже тогда по плоти родивыйся гоняше духовнаго, тако и ныне (Гал 4, 28–29). И по необходимости прибавляет: но что глаголет писание? Изжени рабу и сына ея, не имать бо наследовати сын рабыни с сыном свободныя (Гал 4, 30). Но не напрасно сказано: якоже тогда гоняше… тако и ныне. Ибо гоняше принадлежит толкованию апостола, Писание же говорит, что Израиль играл с Исааком (Быт. 21, 9). Ужели тот, кто проповедывал Галатам обрезание (ср. Гал. 6, 12 слл.), преследовал братьев открыто, а не под видом игры, т. е. без признаков гонения? Как, следовательно, за род игры назвал гонителем, так гонителями же называет и тех, которые усиливаются, как бы посредством общей пользы, т. е. наставления в законе, отделить от Христа сынов Божиих и сделать их сынами матери своей, Агари. Ибо не с иною какою либо целию подкрадываются сыны диавола, для испытания нашей свободы, и притворяются братьями и разыгрывают из себя в Вертограде нашем как бы сынов Божиих, — как с тою, чтобы хвастаться покорением свободы сынов Божиих, за что и понесут осуждение, каковы бы они ни были, — они, которые гнали всех святых, которые убивали пророков, которые всегда противились Духу Святому; враги креста Христова, отвергающие Христа во плоти, в своей ненависти к членам его, — тело греховное, сыны изгнания, слуги злодейства, которые приходят по действию сатаны, со всякою силою, знамениями и чудесами (2 Сол. 2, 9), — духи злобы среди небесных [55] и которых Господь Христос, гонимый ими во плоти, убиет духом уст своих, и упразднит явлением пришествия своего (2 Сол. 2, 8). Ибо время говорить об этом открыто, а не под таинственными образами, так как приближается отступление, т. е. откровение человека беззакония (2 Сол. 2, 3), и Лот удаляется из Содома.

Правило 5. О временах.

Источник: Тихония Африканца книга о семи правилах для изследования и нахождения смысла св. Писания (Liber de septem regulis ad investigandam et inveniendam S. Scripturae intelligentiam). // Журнал «Прибавленiя к изданию творений Святых Отцев, в русском переводе» за 1891 год. — М.: Типографiи М. Г. Волчанинова, 1891. — Часть XLVIII. — С. 333-347.

Количество времен в Писаниях часто имеет таинственное значение, вследствие синекдохическаго образа выражения (tropo synecdoche) или вследствие того, что истинныя числа выражены многими способами (multis modis positi sunt) и должны быть понимаемы смотря по месту. А синекдоха есть или целое от части (т. е. вм. части) или часть от целаго. По этому тропу Египетское рабство Израиля продолжалось 400 лет. Ибо Бог говорит Аврааму: Ведый увеси, яко преселно будет семя твое в земли не своей, и поработят я, и озлобят я… лет четыреста (Быт. 15, 13); в Исходе же Писание говорит: были в Египте 430 лет (Исх. 12, 40). Но конечно не все это время Израиль был в рабстве. Спрашивается, следовательно, с какого же времени, и это найти легко. Ибо Писание говорит, что народ не был в рабстве до смерти Иосифа и всех братьев его и всех их современников. Сынове же Израилевы возрастоша и умножишася, и мнози быша [56] и укрепишася зело зело, умножи же их земля. Воста же царь ин в Египте, ижe не знаше Иосифа, (и) рече языку своему: се род сынов Израилевых великое множество, и укрепляется паче нас. Приидите убо прехитрим их (Исх. 1, 7–10). Но если рабство народа началось после смерти Иосифа, и от 530 (430?) лет, в течение которых он оставался в Египте, мы отнимем 80 лет Иосифова царствования (ибо царствовал от 30–го до 110–го года), то останется для рабства Израилева 340 (350?) лет, вместо чего Бог сказал 400. Ибо если Израиль был в рабстве все время своеко странствования, то выходит больше, чем сказал Бог; если — со времени смерти Иосифа, в чем мы должны верить Святому Писанию, то — меньше. Отсюда явствует, что 100 есть часть целаго. Ибо по прошествии 300 лет остается часть, равная 100 годам: потому то сказал: 400 лет. Но хотя это число (hic — numerus?) (заключается) во всей совокупности времени, как например (первый часъ) после 9 дней, или, после 9 месяцев, первый день 10–го месяца, по написанному: во чреве матерни изобразихся плоть, в десятомесячном времени согустився в крови (Прем. 7, 2); однако, как в первой части времени есть время для каждаго (часа), так в последнем часе (заключается) целый день, и остаток от тысячи лет есть тысяча лет. Шесть дней составляют возраст мира, то есть 6000 лет. В остатке шестаго дня, то есть тысячи лет, родился, пострадал и воскрес Господь. Остаток тысячи лет назван также тысячею лет перваго воскресения. Ибо как остаток шестаго недельнаго дня, то есть три часа, составляет целый день, один из трех дней погребения (т. е. нахождения Господа во гробе), так и остаток шестаго великаго дня, в который воскресла Церковь, составляет целый день — тысячу лет. Ибо по этому тропу даны три дня и три ночи, a 24 часа ночи и дня составляют единое время, и ночи соединяются с днями только для точности счета [57]. Иначе, мы называем одни только дни, как и об Апостоле говорится, что он оставался у Петра 15 дней. Ужели надобно было говорить, что он оставался столько же дней и ночей. Ибо так написано: бысть вечер и бысть утро, день един [58] (Быт. 1, 5). Но если ночь и день — одно время, то последний час дня содершит и весь день, и всю прошедшую ночь, а равным образом и последний час ночи содержит весь день и всю будущую ночь. Ибо час есть часть того и другаго времени. Час, в который погребен был Господь есть часть шестаго недельнаго дня с его прошедшею ночью, и час ночи, в который Он воскрес, есть часть наступающаго дня. Впрочем, если ни ночь в наступившем дне не становится прошедшею, ни день в наступившей ночи не становится завтрашним, то Господь воскрес не днем, а ночью; потому что день начинается с восхода солнца, по написанному: светило великое… начала(о) дне (Быт. 1, 16), а Господь воскрес до восхода солнца. Ибо Марк говорит: возсиявшу (восходящу, oriente) солнцу (Марк. 16, 2) — не восшедшу, но восходящу, то есть когда оно шло к восхождению [59], а Лука: зело рано [60], (Лук. 14, 1). Но чтобы в этом выражении не было двусмысленности, другие евангелисты ясно свидетельствуют, что была ночь. Ибо по Матфею жены пришли ко гробу и видели Господа ночью (Матф. 18, слл.), a no Иоанну — еще сущей тме (Иоан. 20, 1). Но если Господь воскрес до солнца, т. е. до начала дня, то ночь та была частью светающаго дня, как и с делами Божиими сообразно, чтобы не день уступал место мраку ночи, а ночь разсветала в день. Ибо самая ночь проясняется и становится днем, во образ того, что совершено чрез Христа, так как Бог рекий из тмы свету возсияти… в сердцах наших (2 Кор. 4, 6), и он же разгоняет мрак, по написанному: тма твоя будет яко полудне (Ис. 58, 10), и: нощь…. прейде, а день приближися…; яко во дни благообразно да ходим (Рим. 13, 12). Ибо что прежде то — плотское, а что потом, то — духовное. Первый и последний дни, сдедовательно, часть целаго. Один только средний был полным, от вечера до вечера, согласно установлению и заповеди выраженной в словах Моисея: от вечера…. до вечера субботствуйте субботы ваша [61] (Лев. 23, 32). Но некоторые говорят, что нужно считать от дня, так как Господь сказал: три дня и три ночи, а не три ночи и три дня. Однако не долго нужно разсуждать, чтобы опровергнуть это. Ибо если начало погребения — днем, то конец в ночи, если же оно окончилось днем, то началось в ночи; потому что, если с обоих концов — день, то выйдет более чем один день. Кроме того, говорят, что ни во дне не может заключаться прошедшей ночи, ни в ночи — будущаго дня: что должны разуметься три дня и три ночи раздельно, — считая при этом за первый день тот, в который Господь был распят, за второй — три дополненных часа, за третий — день субботний, после чего день Господень (воскресный) будет четвертым. Те же, которые избегают этого обмана, соглашаются, что нужно считать именно от ночи: только ночи от дней, говорят они, нужно отделять, и под тремя часами несвоевременнаго мрака разуметь первую ночь, под субботнею — вторую, под ночью наступающаго воскреснаго дня — третью. Ночей действительно, как будто три, а дней — два: первый — в продолжение трех часов после мрака, второй — субботний. Ибо тот, кто выступает с отдельными днями, не может уже сказать, что в ночи, в которую Господь воскрес, заключался будущий день. Если же кто согласится с этим, то неизбежно должен согласиться и с тем, что в остатке шестаго недельнаго дня заключалась прошедшая ночь. И хотя в этот день был несвоевременный мрак, однако три часа света принадлежали к тому же дню и своего места не лишились, так чтобы не быть частью своего дня и ночи. Молчу уже о том, что три часа мрака не могли быть ночью, потому что они были вне порядка, установленнаго Богом. Каково бы ни было знамение, оно не разстраивает разумнаго течения стихий. Ибо когда во дни Иисуса (Нав. 10, 13) и Езекии (4 Цар. 20, 10) остановилось солнце и луна, то не одно только солнце возвратилось, а насколько нибудь усечено и сокращено разстояние [62] между солнцем и луною, или что нибудь прибавлено ко дню и ночи, и с тех пор началось новое счисление времени или новомесячий, каковое Бог связал с движением солнца и луны (statuit in solem et lunam), которым заповедал быть в дни и лета времен, как написано в кните Бытия (Быт. 1, 14). Тем более не могло произойти никакого разстройства в тот день, к которому три часа мрака не прибавлены, так что он не состоял из пятнадцати часов. Ибо если мы говорим, что солнце померкло и потом снова явился день, то какое имя, какое место мы дадим этому дню, который был, говорят, между шестым недельным днем и субботою, если только не предположим, что суббота была дважды, и седмица та имела восемь дней? Наконец, если спор не может быть прекращен разсудочными доводами, то мы кратко докажем, что три часа мрака не принадлежат к погребению Господа, по крайней мере, тем, что Он в это время был еще жив. Ибо не мог Он быть в сердце земли раньше того времени, когда умер или погребен, что совершилось в течение трех часов шестаго недельнаго дня, и именно в двенадцатом часу; потому что иудеям не позволялось погребать после захождения солнца, когда была опресночная вечеря, начало субботы, как говорит Иоанн: my убо пятка ради Иудейска [63], яко близ бяше гроб, положиста Иисуса (Иоан. 19, 42). Но дни предпочитаются ночам по достоинству, а не по порядку новизны (т. е. последовательности во времени). Как все дети мужескаго пола первородны, по написанному: роди сыны и дщери (Быт. 5, 4 слл.), между тем как было бы противно закону природы, если бы дети мужскаго пола всегда родились первыми, так и всякое время для нас — день. Все ново, но переносны фигуры (figurae transierunt).

К истинным числам принадлежат: седмеричное, десятичное и двенадцатикратное. Но число остается тоже, когда и умножается: напр. семьдесят или семьсот, или, столько раз на самого себя: напр. семь раз семь или десять раз десять. Означают же они или совершенство, или часть целаго, или простую совокупность. Совершенство: как напр. семь духов, семь церквей (Апок. 1, 4. 11). Или напр. говорит: седмерицею днем хвалих (восхвалю) Тя (Пс. 118, 164). Или: седмижды только женится (recipiet, возьмет, поемлет, т. е. жену) в сем веке (Матф. 22, 25 слл.). To же самое — с числом десятеричным, по словам другаго евангелиста: аще не приимет сторицею ныне во время сие [64] (Марк. 10, 30). И Даниил заключил безчисленное множество ангелов и неба, или Церкви, в десятеричное число, говоря: тысяща тысящ служаху Ему, тмы тем предстояху (Дан. 7, 10). И Давид: колесница Божия, — говориг, — тмами тем [65] (Псал. 67, 18). И обо всем времени, Давид же: в тысящи родов (в тысячу веков, in mille saecula) (Псал. 104, 8). Обо всей Церкви употреблено также и двенадцатикратное число — 144000 (14400) и обо всех народах говорится как о двенадцати коленах (Апок. 7, 7 слл.), подобно тому как у Матфея: судяще (будете судить) обеманадесяте коленома Израилевома (Матф. 19, 28). — Часть целаго: потому что точное время (certum terapus) определяется истинными числами. Так напр. в Апокалипсисе говорит: имети будете скорбь до десяти дний (Апок. 2, 10) между тем как это означает: до конца. Но что семьдесят (летъ) в Вавилоне — тоже самое время, это доказывать пока несвоевременно. — Кроме истинных чисел, Писание часто сокращенно обозначало различныя времена и различными другими числами. Так напр. вышесказанное время названо часом: последняя година (час, ὥρα) есть (1 Иоан. 2, 18), — днем: се ныне день спасения [66] (2 Кор. 6, 2 ср. Ис. 49, 8), — и годом, как напр. у Исаии: нарещи (praedicare, проповедати) лето Господне приятно (Ис. 61, 2 ср. Лук. 4, 19). Потому что не то только лето было приятно, в которое проповедывал Господь, но и то, которому Он проповедывал, по сказанному: во время приятно послушах тебе (Ис. 49, 8), и так поясненному апостолом: се ныне время благоприятно (2 Кор. 6, 2). Присоединил, напоследок, и конец этого лета, т. е. суда, говоря: нарещи (проповедати) лето Господне приятно, и день воздаяния (Ис. 61, 2). И Давид: благослови, — говорит, — венец лета благости Твоея (Псал. 64, 12). Иногда час, день и месяц суть год, как напр. в Апокалипсисе: уготованы на час и день и месяц и лето (Апок. 9, 15), то–есть на три года с половиною. Там же, месяцы вместо годов: дано бысть им, да не убиют их, но да муку приимут [67] пять месяцей (Апок. 9, 5). Иногда дни в десятеричном числе означают, каждый, 100 дней. Как напр. в Апокалипсисе: дний тысящу двесте и шестьдесят (Апок. 11, 3); ибо тысяча двести шестьдесят раз сто составляет сто двадцать шесть тысяч дней, то–есть триста пятьдесят лет, полагая в месяце тридцать дней. Там же, один месяц в десятеричном числе означает 100 месяцев, напр. град святый поперут четыредесять и два месяцы (Апок. 11, 2). Ибо сорок два — на сто, будет 4200 месяцев, то–есть триста пятьдесят лет. Время есть или год или сто лет: яко… время, и… времена, и… пол времене (Дан. 12, 7. ср. 7, 25), то–есть, или три года с половиною или 350 лет. Точно также один день означает иногда сто лет. Так напр. о Церкви написано: (лежать во граде, jacere in ciuitate), идеже и Господь наш (его) распят бысть… и no трех днех и пол (Апок. 11, 8. 11). Или: надлежит сыну человеческому идти в Иерусалим, и многое потерпеть от старейшин и архиереев и книжников, и быть умерщвленным, и после трех дней воскреснуть (Матф. 20, 18–19; Марк. 10, 33–34; Лук. 18, 31–33). Ибо сам Он воскрес в третий день. Род (generatio, поколение) несколько раз означает и сто лет, как Господь говорит, напр., Аврааму: в четвертом же роде возвратятся семо (Быт. 15, 16). Α в исходе, не о времени рабства, но о времени всего странствования, сказано, что народ вышел из Египта в пятом роде [68], то–есть по истечении 430 лет (Исх. 12, 40–41). Точно также род означает иногда 10 лет. Напр., Иеремия говорит: будете в Вавилонии до седми родов (Посл. Иер., ст. 2). Что тройное число имеет значение, одинаковое с десятеричным, это полнее всего мы узнаем из Евангелия. Ибо, по Матфею, имение Господа вверено трем рабам (Матф. 25, 13 слл.), a по Луке десяти (Лук. 19, 13), — число, сокращая которое до трех, говорит, что и отчет потребован был от троих. Иногда один день означает тысячу лет, по написанному: в оньже, аще день снесте от него (от дерева) смертию умрете (Быт. 2, 17). И семь первых дней суть семь тысяч лет. Впродолжение шести дней Бог творил, а в седьмой почил от всех дел своих, и благословил и освятил его (Быт. 2, 2–3). Но Господь говорит: Отец мой доселе делает (Иоан. 5, 17). Ибо как этот мир Бог создал в шесть дней, так и мир духовный, то есть Церковь, созидает впродолжение шести тысяч лет, имея перестать в день седьмой, который Он благословил и сотворил на вечное время. Вот почему Господь ни одной из всех прочих заповедей так часто не повторял, как заповедь о том, чтобы мы хранили и любили день суббот. Но кто исполняет заповеди Божии, тот любит и субботу: то есть седьмой день вечнаго покоя. Потому‑то Бог убеждает народ не входить в ворота Иерусалима с ношею в день субботний и угрожает воротам и входящим и исходящим ими, заповедь о чем дает Иеремии, говоря: иди… стани во вратех сынов людей твоих, имиже входят царие Иудины и исходят, и во всех вратех Иерусалимских и речеши к ним: слышите слово Господне… входящии во врата сия. Сия глаголет Господь: сохраните души ваша, и не носите бремен в день суббот, и не исходите враты Иерусалима, и не износите бремен из домов ваших в день субботный, яко же заповедах отцем вашим: и не услышаша, ни приклониша уха своего (не услышаша ушами своими) но ожесточиша (и о.) выя своя паче отец своих, да не услышат мя, и да не приимут наказания. И будет аще послушаете мене, глаголет Господь, еже не вносити бремен во врата града сего в день субботный (еже, ut), не творити… всякаго дела (вашего), и святити день субботный [69], и внидут во врата града сего цари и начальницы, седящии на престоле Давидове. И восходящии на колесницах и конех… тии… наначальницы (ipsi principes, сами н.) их, мужи Иудины… обитатели Иерусалима (viri judae qui inhabitant I.). И обитати будут во граде сем во веки, и приидут от градов Иудиных, и от окрестных (от градов de civitatibus) Иерусалама, и от земли Вениамини, и от польных (от земли полевой, ровной, de terra campestri)… и от юга (от земли, которая к югу), носяще всесожжения… и фимиам и манау (манну), и ливан, носяще хвалу в дом Господень (в дом Господа). И… аще не послушаете мене, еже святити день субботный, и не (еже не) носити бремен, ниже входити вратами Иерусалима… то зажгу огнь во вратех его, и пожрет домы Иерусалима, и не угаснет (Иер. 17, 19–27). Достаточно было бы кратко заповедать — не работать в субботы. К чему же сказано: не вносите бремен ваших вратами Иерусалима? Или если надобно было, то указал бы и вид работы, то есть не вносите вратами. Ибо никто не вносил бремен в город через стены и кровлю. Иерусалим двучастен, и врата его двучастны. Вратами преисподней выходит из Иерусалима святое: и теми же вратами входит в среду проклятаго. Но те, которые входят вратами, входят в вечный Иерусалим, подобно царям на колесницах и конях, седящим на престоле Давидовом, как сказано и чрез Исаию. Приведут братию вашу (прив. сынове ваши) от всех язык дар Господеви с конми и колесницами и с носилами мсков [70] под сенми во святый град (Ис. 66, 20). Святыя врата города Иерусалима есть Христос, и помощники (vicarii) Его — стражи закона. Для тех же, которые избивают пророков и побивают камнями посланных к ним, врата — диавол, и помощники его — лжеапостолы, изменники закона, прячущие в надменности ума ключи Царства небеснаго. Вот врата, которыя не одолеют Церкви, основанной на камне, так как написано, основание Божие стоит, и позна Бог сущия своя (2 Тим. 2, 19). Но кто вошел заповедями сидящих на Моисеевом седалище (Матф. 23, 2), тот входит Христом. Он сбрасывает бремя грехов его, и без Него нельзя войти в субботний покой. Если же кто входит не заповедями, а делами сидящих на Моисеевом седалище, тот — сын геенны в большей степени, чем они сами. И тогда, когда все предаются отдохновению, собравши манну до субботы, его нашли бы с ношею своею, — в день субботы, в который нельзя собирать манну и не сбрасывать бремени. Они не хотят слушать гласа Сына Божия, раздающагося в Церкви и говорящаго: приидите ко Мне вcu труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы (Матф. 11, 28). Они — воры, входящие не истинною дверью, но своими вратами, в свой Иерусалим. И воспламенит Господь огонь во вратах Иерусалима, и сожжет пути их, и не угаснет. Ибо огонь, который сжег врата частнаго (specialis) Иерусалима, уже угас. A что суббота и остальныя заповеди закона суть образ будущаго, Апостол так говорит: да никто же убо вас осуждает о ядении или (и) о питии, или о части праздника, или о новомесячиях (ии) или о субботах: яже суть стень грядущих (Кол. 2, 16). — Во многих местах различныя события одного и того же времени, отдельно описанныя как вид, сделали то, что явилось два времени, как бы следующих, по порядку, одно за другим. При роде же то и другое событие бывают в одно время. Так напр. 14 лет времени Иосифа суть только 7 лет изобилия и скудости (Быт. гл. 41), то есть все время страдания Господа, во образ котораго Иосиф сделался Господином Египта, когда ему было 30 лет. Итак для нас 7 лет изобилия и сытости суть тоже, что остальные 7 — скудости и голода. Ибо в тоже самое время Бог угрожает богатым голодом, а бедным обещает сытость: обещает, что блага и бедствия двух времен случатся в одно время. Писание в книге Исход ясно свидетельствует, что Израиль был избавлен от всех казней Египетских, почему напр. впродолжение трех дней мрака наслаждался светом (Исх. 10,

23). Ныне же это совершается духовным образом, подобно тому как тому же фараону Бог после угрожал, говоря: дам мрак на землю твою. Иногда одно время разделяет на многия части, каждая из коих, взятая отдельно, есть все время: так, год, когда Ной был в ковчеге, разделяется на всякия числа. Однако, сколько раз ни делается упоминание о времени, четверичное число по преимуществу является как обозначение времени от страдания Господа до конца. Α четверичным оно бывает всякий раз, как оно или — полное, или же после третьяго имеет часть четвертаго, как напр. 340 или три с половиною. Остальныя же (так как они должны быть понимаемы смотря по месту), суть знаки, но не ясныя определения. Сорок дней потопа, следовательно, суть полное число, ибо они же — 40 лет во Египте, 40 лет в пустыне и 40 дней поста Господа, Моисея и Илии, дней поста, впродолжение которых в Церкви постится Церковь, т. е. воздерживается от удовольствий мертвецов. Те же 40 дней, в которые Церковь еста и пьет вместе с Господом после воскресения, суть 40 лет, впродолжение которых Церковь ела и пила при Соломоне, наслаждаясь отовсюду глубоким миром, но испытывая, однако, притеснение от двучастнаго Соломона, как говорит сама Церковь: отец твой — (один, unus) отягчи ярем наш (3 Цар. 12, 4 слл.). Сорок дней вода поднималась до своего уровня и столько же времени убывала, так что это число повторилось дважды, и вода окончательно сбыла в 10–м месяце, то–есть когда окончилось время. Но при роде бывает не так, чтобы в какое‑нибудь время совершилось усиление, а потом настала слабость. Напротив, если кто в известное время усиливается плотски, то в тоже самое время ослабевает духовно, так что самое возвышение есть уже падение, до тех пор пока не окончится время. Таким образом напр., царствующий мир покаряется под ноги Церкви сына человеческаго. Итак, в 40 дней Иуда избавляется от грехов, и Израиль в 149, что совершенно одно и тоже. В 7–м месяце остановился ковчег — тоже время. Вода убывала до 10–го месяца — тоже время. Из ковчега же вышел (Ной) в 12–м месяце (Быт. 8, 14. ср, 7, 11). Этот месяц есть лето избавления Господня приятное. По истечении его откроется, что Церковь прошла чрез всемирный потоп. Каждая отдельная часть этого года есть также год, и тогда можно сказать, что Ной вышел из ковчега в сороковой день, или в 7–й месяц или в 10–й.

Примечания:

[1] Cethaci fuerunt: так автор передает греческое χυδαῖоι ἐγένоντо, стали разливающимися, распространяющимися, многочисленными.

[2] Nec adjuciuntur noctes diebus, nisi certa ratione.

[3] Vespere et mane dies unus, вечером и утром — день один.

[4] По гречески однако стоит ἀνατείλαντоς, когда взошло.

[5] Diluculo, на разсвете, по греч. ὅρϑρоυ βαϑέоς, глубоким, ранним утром.

[6] A vespera in vesperam obscuravi diem sabbatorum, от вечера до вечера омрачил день суббот.

[7] Собств. бег, движение, cursus.

[8] Propter coenam puram judeorum, по причине иудейской чистой (или несмешанной, т. е опресночной) вечери, — отступление от греч. текста, в котором читаем: διὰ τὴν παρασϰευὴν τῶν Ἰоυδαίων, по причине приготовления иудеев, т. е. кануна субботы, или пятка.

[9] Сторицею только приимет в сем веке: centies tantum recipiet in isto saeculo.

[10] Currus Dei decies millies tantum, колесница Божия — только десять тысяч, по греч. τὸ ἅρμα τоῦ Θεоῦ μυμоπλάσιоν.

[11] Dies salutationis, день приветствия, поздравления, вм. dies salvationis или salutis, — вероятно ошибка переписчиков.

[12] Автор: Datum est ei delere homines, menses quinque, дано ему истреблять (или убивать) людей пять месяцев.

[13] Dictum est: Quinta autem generatione ascendit populus ex Aegypto, что имеет вид текста, которому нет параллели в книге Исход.

[14] Перестановка принадлежит автору.

[15] In splendore multorum, в блеске или во славе многих, — неправильная передача греческаго: ἐν λαμπήναις ἡμιόνων, зависящая, повидимому, и от автора (ἐν λαμπήναις) и от переписчиков (multorum, вм. mularum, мулов, лошаков, мсковъ).

Источник: Тихония Африканца книга о семи правилах для изследования и нахождения смысла св. Писания (Liber de septem regulis ad investigandam et inveniendam S. Scripturae intelligentiam). // Журнал «Прибавленiя к изданию творений Святых Отцев, в русском переводе» за 1891 год. — М.: Типографiи М. Г. Волчанинова, 1891. — Часть XLVIII. — С. 333–347.

Правило 6. Ο повторении (de recapitulatione).

Источник: Тихония Африканца книга о семи правилах для изследования и нахождения смысла св. Писания (Liber de septem regulis ad investigandam et inveniendam S. Scripturae intelligentiam). // Журнал «Прибавленiя к изданию творений Святых Отцев, в русском переводе» за 1891 год. — М.: Типографiи М. Г. Волчанинова, 1891. — Часть XLVIII. — С. 347-352.

Повторения суть эти части от начала до конца. Так напр. от Адама до Еноха, т. е. до преселения Церкви семь поколений, то–есть полное время. Опять, от Адама до Ноя, т. е. до возстановления, десять поколений, то–есть полное время; и от Ноя до Авраама десять же поколений. Ибо и сто лет, впродолжение которых строился ковчег (ср. Быт. 6, 3), составляют полное время, в которое Церковь созидается и, вместе, управляется, между тем все погибают в потопе. Полнее же изследовать это предоставляем искусным, указав с своей стороны путь к тому; так как, чтобы, посредством толкования, не переписать всего Писания, мы, спеша к другому, не считали нужным вдаваться во все частности и устранять все, что, может быть, препятствует известному пониманию. Между правилами, по которым Дух начертал закон о том, как уберечь путь к свету, есть правило, по которому Он в чемъ‑либо предостерегает посредством повторения, хотя речь и носит в подобных случаях печать такой простоты, что кажется скорее продолжением, чем повторением повествования. Ибо иногда открываем повторение словами: тогда, в тот час, в тот день, в то время. Так напр. в Евангелии Господь говорит: в оньже день изыде Лот от Содомлян (-ма, Sodomis Σоδόμων) одожди… огнь с небесе и погуби вся. По тому же будет и в день, в оньже Сын человеческий явится [71]. В той день (часъ) иже будет на крове и сосуди его в дому, да не слазит взяти их, и иже на селе, такожде да не возвратится вспять. Поминайте (meminerit, пусть поминаетъ) жену Лотову (Лук. 17, 29–32). Ужели кто‑либо должен не обращаться к своему имуществу и вспоминать о жене Лотовой в тот час, когда явится Господь в пришествии Своем, а не прежде еще, чем Он явится? Но Господь повелел соблюдать сказанное в тот час, когда он явится, и это не только для того, чтобы прикровенностью сделать истину более дорогою для тех, кто ея ищет, но и чтобы показать, что все это время есть день или час. Итак, наблюдать это заповедал в тот же час или время, но все‑таки прежде, чем Он явится. В тот самый час: но в какую часть часа, нужно постигать умом. Иногда же повторения бывают не такого рода, но являются как изображения будущаго. Так напр. Господь говорит: егда узрите мерзость запустения, реченную Даниилом пророком… тогда сущии во Иудеи да бежат в горы (Матф. 24, 15; Дан. 9, 27), — и подразумевает конец. Между тем, то, о чем сказал Даниил, происходит в Африке, и конца в это время еще нет. Но, так как это будет, хотя и не под тем именем, то всетаки сказал: тогда, т. е. когда подобное же будет совершаться во вселенной: это будет именно, отступление и откровение человека беззакония.

В таком же роде говорит Дух во псалмах. Внегда возвратити Господу плен Сионь, быхом яко утешени: тогда исполнишася радости уста наша и язык наш веселия, тогда рекут во языцех: возвеличил есть Господь сотворити с ними. Возвеличил есть Господь сотворити с нами: быхом веселящеся (Псал. 125, 1–3). Именно, вместо того, чтобы сказать: когда Господь отвратил плен Сиона, тогда сказали среди народов, говорих, что отвратит и тогда скажут среди народов. Ибо мы — народы, плен которых Он отвращает и нам своевременно говорит, как бы подражая тем: возвеличил есть Господь сотворити с ними, возвеличил есть Господь сотворити с нами. Итак, по сходству связал и объединил свое время и наше говоря: тогда рекут во языцех, т. е. когда подобное же совершит (Богъ) с народами. Считаю нужным не обойти молчанием и того, что Духу угодно было, чтобы иное было понимаемо без таинственности или аллегории. Кроме Иоанна, мнози лжепророцы изыдоша в (сей) мир. Ο сем познавайте Духа Божия (духов Б.)… Всяк дух, иже не исповедует Иисуса Христа во плоти пришедша [72], от Бога несть, и (но) сей есть антихристов (от антихриста)… слышасте (бо), яко грядет, и, ныне в (семъ) мире есть уже (1 Иоан. 4, 1–3). Ужели всякий, кто не отрицает пришествия Иисуса во плоти, имеет Духа Божия? Но что это отрицание состоит не в слове, а в деле, и каждаго нужно ценить не по исповеданию, a по плодам, в этом, в таких же простых словах, убеждает во всем послании, в котором только и писал, что о добрых и злых плодах. Например: о сем разумеем, яко познахом Его (о сем познаем Его), аще заповеди Его соблюдаем (соблюдемъ). Глаголяй (же), яко познах Его, и заповеди Его не соблюдает ложь есть (1 Иоан. 2, 3–4). Ужели сказал здесь, что брат, не знающий Бога, узнается по исповеданию, а не по делам? Или: аще кто речет, яко люблю Бога, а брата своего ненавидит, ложь есть (1 Иоан. 4, 20). Ибо, говорит, кто любит Бога, тот пусть доказывает это делами и прилепляется к Богу, любит Бога в брате; кто верует во Христа воплотившагося, тот пусть перестанет ненавидеть члены Христовы; кто верует в то, что Слово плоть бысть (Иоан. 1, 14), тот зачем в плоти гонит слово, ставшее плотью, — зачем гонит воплотившееся слово? Сказанное Господом: noнеже сотвористе единому сих братий Моих меньших (верующих в Мя), Мне сотвористе (Матф. 25, 40), означает, что зло не действует в плоти Христа, т. е. в рабах Его, так как Господь и Церковь — одна плоть. И если кто верует, что человек пребывает в этой плоти, то почему не любит, или, что еще более жестоко, почему ненавидит, по написанному: не любяй брата, пребывает в смерти, и: ненавидяй брата своего, человекоубийца есть (1 Иоан. 3, 14–15)? He сказал, что из признаков, по которым можно узнать антихриста, нет иного, более явнаго, чем тот, что, кто отвергает (Христа) во плоти, ненавидит также брата? Если однако такой смысл нужно придавать словам: ибо тот, кто отверг Христа во плоти, не есть от Бога (1 Иоан. 4, 3), то какой смысл имеет изречение: никтоже может рещи Господа Иисуса, moчию Духом Святым (1 Кор. 12, 3), когда Господа Иисуса называют многие, по свидетельству самого Господа: не всяк глаголяй ми, Господи, Господи, внидет в Царствие небесное (Матф. 7, 21)? Но что никто не может назвать Господа Иисуса Христа иначе как только Духом Святым, это апостол говорит здесь по совести, по внутреннену человеку, а не по одному только исповеданию, чтобы показать именующим Господа Иисусом, что они имеют нисколько не менее тех, которые величаются разнаго рода духовными дарами, и что одним и тем же Духом обладает всякий, кто верует в Господа Иисуса и веру свою доказывает на деле. Никто же, — говорит, — может рещи Господа Иисуса точию Духом Святым: разделения же дарований суть, а тойжде Дух. И разделения служений суть, а тойжде Господь (1 Кор. 12, 3–5). Разорять же (solvere) Иисуса значит не делать того, что, по признанию разоряющаго, делал Иисус, как о том же говорит и Господь: Иже аще разорит едину заповедей сих малых, и научит тако человеки, мний наречется в Царствии небеснем (Матф. 5, 20). Α что означает: разорит, это открывает далее, говоря: а иже сотворит и научит (тако) (Матф. 5, 20). Что это отрицание, следовательно, есть отрицание не слова, но дел, это подтверждает и апостол Павел, говоря: Бога (Господа) исповедуют ведети, а делы отмещутся… (Тит. 1, 16). И еще: имущии образ благочестия, славы же его отвергшиися (-ающиися) (2 Тим. 3, 5). В этом же смысле говорит и о некоторых братьях, что они свято проповедуют Христа не словом, но сердцем: так как они свято проповедуют и словом, и сам апостол, наконец, соглашается с их проповедию и заповедует слушать ее, говоря: что убо [73]… аще виною [74], аще истиною Христос проповедаем есть (Флп. 1, 18). Ибо антихрист проповедует Господа Христа не по желанию, но для предлога. Стремясь к другому, он идет, прикрываясь именем Христовым, чтобы тем проложить себе дорогу, — чтобы под видом имени Христова служить чреву и к этому (о чем срамно и говорить) прилагать название святости и простоты, знамениями и чудесами уединенных комнат (cubiculorum) на деле доказывая, что существует Христос. Таковых апостол убеждает избегать, руководясь, по отношению к ним, полезною осмотрительностью: Чадца, — говорит он, — храните себе от треб идольских (от идолов, a simulacris) (1 Иоан. 5, 21).

Правило 7. Ο диаволе и его теле. (Изъяснение двух мест, Ис. гл. 14 и Иез. гл. 28).

Источник: Тихония Африканца книга о семи правилах для изследования и нахождения смысла св. Писания (Liber de septem regulis ad investigandam et inveniendam S. Scripturae intelligentiam). // Журнал «Прибавленiя к изданию творений Святых Отцев, в русском переводе» за 1891 год. — М.: Типографiи М. Г. Волчанинова, 1891. — Часть XLVIII. — С. 352-373.

Что относится к диаволу и его телу, это можно видеть вкратце, если наблюдать также то, что сказано о Господе и Его теле. Ибо переход от главы к телу распознается тем же способом. Чрез Исаию, напр., говорится: како спаде с неба денница, восходящая заутра? Сокрушися на земли посылаяй [75] ко всем языком. Ты же рекл еси во уме твоем: на небо взыду, выше звезд небесных (Божиихъ) поставлю престол мой, сяду на горе высоце, на горах высоких, яже к северу, взыду выше облак, буду подобен Вышнему. Ныне же во ад снидеши… во основания земли, (и) видевшии тя удивятся о тебе и рекут: сей (есть) человек раздражаяй землю, потрясаяй цари, положивый (полагаяй) вселенную всю пусту… Грады (же)… разсыпа (и) плененных не разреши. Вси царие языков успоша в чести… в дому своем. Ты же повержен будеши (еси) в горах яко мертвец, мерзкий со многими (всеми)… изсеченными мечем (падшими от меча в пустыне и) сходящими (сошедшими) во ад (како пришел еси, quomodo venisti): якоже риза в крови намочена, не будет чиста, такожде и ты не будеши чист, зане землю Мою погубил еси, и люди Моя избил еси. Не пребудеши в вечное время семя злое, уготови чада твоя на убиение (убей), грехами (грех, peccatum — peccata?), отца твоего… не возстанут (Ис. 19, 12–21). В лице царя Вавилонскаго изображены и все цари и весь народ, ибо они составляют одно тело. Как говорит, упала с неба и сокрушилась на земле денница, восходящая заутра, которая посылается ко всем народам? Ты же говорил в уме своем: взойду на небо, выше звезд небесных поставлю престол мой. Диавол обещает себе это, ибо не может вторично взойти на небо тот, кто не имел силы воспротивиться своему низвержению. Тем более не может надеяться на это человек: и однако называет его также человеком: сей есть человек раздражаяй землю. Но, помимо того основания, что ни диавол, ни человек не может надеяться, что он может взойти на небо и, севши выше звезд Божиих, уподобиться Богу, — помимо этого, и само Писание наводит на некоторые вопросы. Ибо, если говорит, что взойдет на небо и выше звезд небесных поставит престол свой, то как сядет на горе высокой, или на горах северных, или на облаках, чтобы тем уподобиться Вышнему, когда Вышний на них престола не имеет? Небом называет Церковь, как мы увидим из дальнейших мест Писания, и с этого‑то неба падает утренняя звезда, денница. Ибо и денница двучастна, согласно с тем, что Господь говорит в Апокалипсисе о Себе и своем теле: Аз есмь корен и род Давидов, и звезда светлая… денница, и Дух (женихъ) и невеста… (Апок. 22, 16). И там же: побеждающему… дам звезду утреннюю (Апок. 2, 28), то–есть, чтобы он был как утренняя звезда, подобно Христу, котораго мы приняли. Итак, часть, называемая денницею, то–есть противное тело, которое составляют диавол, цари и народ, падает с неба и сокрушается на земле. По этим же правилам говорит премудрость: слышите убо царие и разумейте: научитеся судии концев земли, внушите содержащии множества и гордящиися о народех (о толпах, in turbis) языков: яко дана есть от Господа держава вам и сила от Вышняго, иже истяжет дела ваша, и помышления испытает. Яко, слузи суще царства его, не судисте право, ни сохранисте закона (Прем. 6, 1–4). Царь Вавилонский, следовательно, есть все тело; но, смотря по месту, мы должны догадываться, к какой части тела относится сказанное.

Спаде с небесе денница может относится ко всему телу.

На небо взыду, выше звезд Божиих поставлю престол мой — точно также и особенно к главе: к бóльшим, которые хотят владеть областью [76] звезд, т. е. святых, хотя ими самими будут владеть меньшие, по написанному: больший поработает меньшему (Быт. 25, 24). Этому Исаву, то–есть злым братьям, Господь так говорит чрез пророка Авдия: возвышаяй храмину свою (habitationem, обиталище), глаголяй в сердцы своем: кто мя свержет на землю (земли)? Аще вознесешися якоже орел, и аще положиши гнездо твое среде звезд… оттуду свергу тя, глаголет Господь (Авд. 3. 4), Сяду нагоре (in monte) высоце, на горах (выше гор, над горами, super montes) высоких… к северу, взыду выше облак, буду подобен Вышнему (Ис. 14, 13–14). Высокая гора есть гордый народ. Высокия горы — отдельныя личности, составляющия все вместе одну гору, то есть тело диавола. Ибо злых гор много, по слову Писания: прелагаются (преложатся, transferentur) горы в сердца морская (в сердце моря, in corde maris) (Псал. 45, 3). И еще: основания гор смятошася и подвигошася, яко прогневася… Бог (Псал. 17, 8). Ибо и тело Господне, т. е. Церковь, называется горою, и отдельныя лица, находящияся в Церкви, составляют горы, по написанному: аз же поставлен есмь царь от него над Сионом горою святою его, возвещаяй повеление Господне (повеления Его) (Псал. 2, 6). Еще: погубити (погублю) ассириян на земли моей, и на горах моих (Ис. 14, 25). Еще: да восприимут горы мир людем, и холми правду (Псал. 71, 3). И еще: горы взыграшася (взыграются) яко овни, и холми, яко агнцы овчии (Псал. 113, 4). Бог имеет престол на горе Сионе и на горах Израилевых и на святых своих облаках, которыя суть Церковь. Написано: да убоится Господа вся земля: ибо Он поднимается из святых облаков (ср. Псал. 32, 8). Еще: облаком заповем, еже не одождити на него дождя (Ис. 5, 6). Еще: Облак и мрак (мр. и о.) окрест Его (Псал. 96, 2). И что он обитает на Сионе, об этом так говорит: узнаете, что я Господь Бог ваш, обитающий на Сионе, горе святой Моей (Иезек.). И диавол имеет седалище на горе, но только на горе Сеир [77], которая тождественна с Исавом, т. е. на горе злых братьев, которую Бог укоряет чрез Иезекииля и говорит, что она будет опустошена в веселии всея земли (Иез. 35, 14) — за то, что она враждовала против Израиля. Вот гора и вот горы севера. На них пребывает диавол и как бы господствует над облаками небесными — до того, что называет себя подобным Вышнему (Ис. 14, 14). Две части в Церкви: одна — южнаго ветра (Austri), другая — севернаго (Aquilonis), то есть одна — Полуденная, другая — Северная. В части Полуденной пребывает Господь. Написано: где пасеши, где почиваеши в полудне (Песнь 1, 6)? Диавол же — в Северной, как говорит Бог своему народу: прогоню его с севера от вас, и изгоню его в землю безводную, т. е. к своим; и искореню лице его в море первое, и заднее его в море последнее, т. е. к народам первым и последним. На подобие Церкви создав этот мир, в котором солнце, поднимаясь, имеет один только путь — через Юг, то есть полдень, и, удалившись из Южной части, невидимо уходит обратно в свое место. Так и Господь Бог наш Иисус Христос, вечное солнце, проходит чрез часть свою, почему она и называется полуднем. Для севера же, т. е. противной части, Оно не восходит, как и сами те, которые подвергнутся осуждению, скажут: Правды… солнце не возсия нам (Прем. 5, 6). Но для боящихся Господа возсияет солнце правды: и исцеление в крилех его, как написано (Мал. 4, 2). Для злых же и в полдень — тьма, по написанному: ждущим им света, бысть им тма… зари, во мраце (в темной ночи) ходиша. Осяжут яко слепии стену, и яко суще без очес осязати будут, и падутся в полудни, яко в полунощи (Ис. 59, 9–10). Еще: зайдет солнце в полудне, и померкнет на земли в день свет (день света) (Ам. 8, 9). Еще: сего ради нощь будет вам от видения и тма будет вам от волхвования, и зайдет солнце на пророки, и померкнет на ня день (света) (Мих. 3, 6). Этому народу Бог угрожает с юга и в таких словах укоряет напр. Тир, чрез Иезекииля: ветр южный сокруши тя (Иез. 27, 26). Ибо он позволяет сокрушить, говоря: востани севере, и гряди юже…: навей в вертограде моем (твоемъ), и… потекут ароматы моя (Песн. 4, 16). Ибо когда возстает злой ветер [78], то ему противится Дух Святый, веющий в вертограде Господнем, и распространяются ароматы, т. е. приносится благоухание приятное. И что также из остатка злого народа Бог приводит на народ свой часть того же народа, что есть тайна беззакония, — об этом Бог так говорит чрез Иезекииля: се Аз на тя Гог, Mocoxa и Фовеля: и соберу тя… и возведу тя, (и поставлю тя) от конца севера, и возведу тя на горы Израилевы: и исторгну (погублю) лук твой от руки твоея левыя и стрелы твоя от руки… десныя, и поражу тя на горах Израилевых (Иез. 39, 1–4). Α происходит это и будет происходить со времени страдания Господа до тех пор, пока из среды этой тайны беззакония не удалится Церковь, которая препятствует обнаружению нечестия в свое время, по сказанному Апостолом: и ныне удерживающее весте, во еже явитися ему в свое… время: тайна бо уже деется беззакония: точию держай ныне [79], дондеже от среды будет. И тогда явится беззаконник (тотъ) (2 Сол. 2, 6–8). И в книге Иеремии читаем, что грешники Израилевы собираются на севере, по слову Божию (к пророку): иди и прочти словеса та к северу и речеши: обратися ко Мне, доме Израилев, рече Господь (Иер. 3, 12). Полуденная же часть есть Господня, как написано и в книге Иова: паче полудне возсияет ти жизнь [80] (Иов. 11, 17). И о том, что север принадлежит диаволу [81], и что та и другая части находятся во всем мире: взыду, — говорит, — выше облак, (на облака, accusat. без предлога): буду подобен Вышнему. Ныне же во ад снидеши… во основания земли. Видевшии тя удивятся о тебе, и рекут: сей (есть) человек раздражаяй землю, потрясаяй цари, положивый (полагаяй) вселенную всю пусту (Ис. 19, 14–16).

Ужели относятся к диаволу слова: видевшии тя удивятся о тебе, или к последнему царю слова: когда сойдешь во ад? Ибо когда будет сходить этот, то некому уже будет удивляться, так как мир окончит свое существование. He скажут: вот человек раздражавший землю, царей, и полагавший вселенную всю пусту, но: раздражающий, потрясающий и полагающий. Ибо человеком называет все тело с составляющими его царями и народом, и когда Бог поражает этого гордаго человека и низвергает его в преисподнюю, тогда‑то именно мы говорим: сей есть человек раздражаяй землю, потрясаяй цари, т. е. святых; слова же: полагаяй вселенную всю пусту суть голос насмехающихся, а не утверждающих, как и эти: разоряяй Церковь, и треми денми созидаяй ю (Марк. 15, 29). — Рече бо: крепостию (крепость)… сотворю, и премудростию (-ть) разума. Отъиму пределы языков, и силу их пленю (крепость их опустошу) и сотрясу грады населенныя [82]: и вселенную всю объиму рукою… яко гнездо, и яко оставленная яйца возму, и несть, иже убежит мене, или противу мне речет (Ис. 10, 13–14). Ужели он (у Ис. князь Ассирийский) в силах исполнить то, что обещает себе? Полагает, правда, вселенную всю пусту, но вселенную свою; разорил грады, но своей вселенной. Ибо он двучастен, подвижен и неподвижен, как читаем в книгах Паралипоменон: да подвижится от лица Его (Господа) вся земля… Ибо исправи (основа, fundavit) вселенную, яже не подвижится (Псал. 95, 9–10. ср. 1 Пар. 16, 30). И плененных не разрешает (Ис. 14, 17). Сказанное может иметь и частный смысл (in speciem convenire, относиться к виду); потому что он не допускал никакого снисхождения к пленным, но, считая их за добычу, отнятую у врагов, пользовался, по отношению к ним, всею своею верховною властию, за что Бог и укоряет его, говоря: Аз убо прогневахся мало, они же налегоша в злая (Зах. 1, 15). Однако было это и сказано во образ рода (in figuram generalitatis) и исполняется духовно: когда Господствующие угнетают подчиненных им по слабости или для испытания или отданных под власть их заслуженно, не думая ни о благочестии, ни об общности положения (communis conditionis), не удовлетворяясь (наличною) властию и презрительно вдаваясь в неумеренное пользование ею, за что обличает их, говоря: гоняще воздаяние (Ис. 1, 23). И еще: простре руку свою на воздаяние (ему) (Псал. 54, 21). Ибо мало того, что он враждебен: он рад и над покоренным совершить месть, по написанному: всех покорных вам вы пронзаете. Притворствует, что он не ненавидит Господа, врага его и мстителя: так как, предоставив отмщение Себе одному, Бог тем как бы присвоил Себе некоторую долю святости. Ибо написано: Мне отмщение, (и) Аз воздам, глаголет Господь (Рим. 12, 19).

Вси царие языков (земли) успоша в чести, кийждо в дому своем (Ис. 14, 18). Царями назвал святых. Ибо не все цари или частныя лица уснули в дому своем, как святые — в дому своем, который они возлюбили.

Ты же повержен будеши (еси) в горах (на горы) яко мертвец мерзкий, со многими (всеми)… изсеченными мечем (и) сходящими во ад (Ис. 14, 19). Диаволу говорит: ты же повержен еси на горы, те, на которых он пребывает. Наконец, не сказал: мертвец, но: яко мертвец мерзкий; ибо он все еще жив, хотя в своих истребляется мечем и сходит во ад. Ибо как Господь, что ни испытывают принадлежащие Ему, говорит, что это испытывает Он (Матф. 25, 3. 5), так и диавол сам напечатлевается в своих, сам сокрушается как мерзкий, по написанному: во оскудении людсте сокрушение сильному (principis, князя, властителя) (Прит. 14, 28). Диавол неразделен со своим человеком, так же как человек, в котором нет диавола, не может сказать: буду подобен Вышнему. Равным образом, диавол не мог бы быть назван тем человеком, раздражающим землю, если бы не был в человеке [83], подобно тому как ни Господь не может назваться человеком иначе как только в человеке, ни человек (Христомъ) иначе как только во Христе. Но во всяком месте нужно смотреть, что к кому относится. Еще следующия слова сказаны не о самом диаволе, но о теле его: (како пришел еси?) яко же риза в крови намочена не будет (не есть) чиста, тако же и ты, не будеши чист: зане землю Мою погубил еси, u люди Моя избил еси: не пребудеши в вечное время, семя злое: уготови чада твоя (сынов твоихъ) на убиение (убей) грехами отца твоего, да не востанут (Ис. 14, 19–21). Ясно говорит здесь не к виду: ибо царь Вавилонский, который опустошил землю Господню и избил народ, т. е. Навуходоносор, отшел чистым, живет в век; но говорит к телу всех и каждаго времен, повелевая ему приготовить рожденных им на убиение за грехи того, чье порождение сам тот, о котором идет речь. Ибо последний царь может иметь не сыновей, а братьев, и сойдет во ад мертвецом, а не как мертвец.

Господь чрез Иезекииля так укоряет царя Тирскаго: понеже вознесеся сердце твое и рекл еси: Аз есмь Бог, в селение Божие вселихся в сердце морстем [84]. Ты же человек еси, a не Бог, и положил (далъ) еси сердце твое яко сердце Божие. Еда премудрее ты еси Даниила? Премудрии… [85] наказаша (arguerunt) тебе хитростию (sapientia) своею (твоею). Еда хитростию твоею или смыслом (doctrina) твоим сотворил еси себе силу и.., сребро и злато (зл. и ср.) в сокровищах твоих? Или во мнозей хитрости (doctrina) твоей и в купли твоей умножил еси силу твою?.. Того ради, сия глаголет… Господь: понеже дал еси сердце свое, яко сердце Божие: вместо сего (сего ради, propter hoc) ce Аз наведу на тя чуждыя губители (pestes, язвы, заразы, λоιμоύς) от язык и извлекут мечи своя, и на доброту хитрости, твоея: и постелют (vulnerabunt, ранят, уязвятъ) доброту твою в погубление, и сведут тя, и умреши смертию язвеных в сердце морстем. Еда речеши пред убивающими тя: Бог есмь аз? Ты же человек еси, а не Бог… Смертми необрезаных умреши [86] в руках чуждих: яко Аз рекох глаголет Господь… Ты еси печать уподобления… [87] и венец доброты: в сладости рая Божия был еси, всяким камением драгим украсился еси [88] сардием, топазием,… смарагдом, (и карбункуломъ), и сапфиром, и иасписом, и сребром и златом и лигирием, и ахатом, и амефистом… хрисолифом и вириллием, и онихом; и златом наполнил еси сокровища твоя и житницы твоя. С херувамом вчиних тя в горе святей Божией: был еси среде каменей огненных, был (отшелъ) еси ты непорочен во днех твоих, от него же дне создан еси, дондеже обретошася неправды (твоя) в тебе. От множества купли твоея наполнил еси сокровища твоя беззакония и согрешил еси (нan. беззак. и греховъ): и уязвлен еси от горы Божия… Сведе тя Херувим… от среды камыков огненных [89], вознесеся сердце твое в доброте твоей [90]: истле хитрость твоя с добротою твоею… Множества ради грехов… и неправд купли твоея, осквернил еси (осквернена суть) святая твоя: изведу огнь от среды твоея, сей снесть тя. И дам тя… прах на земли пред всеми видящими тя, и вси ведящии тебе во языцех возстенут no тебе. Пагуба учинен еси, и не будеши к тому в век (в вечное время) (Иез. 28, 2–19).

Слова: понеже вознесеся сердце твое, и рекл еси: аз есмь Бог, в селение Божие вселихся в сердце морстем, подходят и к человеку, говорящему: «Я — Христосъ», и к диаволу, который обитает в сердце морском, т. е. в сердце народа, подобно тому как Бог пребывает в сердцах святых своих. Народ обитает в сердце морском, т. е. в прелестях и превозношении века, равно как и в другом месте Бог говорит тому же народу: насытился еси, и отягчал (honorata, почтенъ) в сердцах морских (в сердце м.). В воде мнозе при(у)вождаху тя весленницы твои: ветр южный сокруши тя в сердце морстем (в с. моря силы твоея) (Иез. 27, 25–26).

Ты же человек еси, а не Бог. И диавол в человеке назван человеком, как сказал Господь в Евангелии: враг человек сие comвopu (Матф. 13, 28), — и пояснил: всеявый их есть диавол (Матф. 13, 39). Человек диавола не может быть Богом, почему к тому и другому подходят слова: ты… человек еси, а не Бог. Дал еси сердце твое яко сердце Божие. Еда премудрее ты еси Даниила? Под Даниилом разумеется все тело Церкви, потому что не может быть (человекомъ) греха мудрейший в делах жизни, так же как этот мудрее в своих делах, чем сыны света. Могут иметь эти слова также и частный смысл, потому что собственно царя Вавилонскаго смущает подобным образом Даниил, который, при помощи пророческаго духа и церковным величием, довел гордаго царя до исповедания Единаго Бога; который исповеданием Его совершенств и небесною мудростию разрушил суеверия Вавилона. Премудрии не наказаша тебе хитростию твоею. Ибо не только Даниил премудр, но и три отрока, которые своим твердым исповеданием Единаго Господа и в присутствии Того же Бога, привели в смущение царя и все царство его с самими богами их. Они же доныне, в общем смысле, разрушают светом истины, как внешния, так и внутренния дела того же Вавилона [91].

Еда хитростию твоею или смыслом твоим сотворил еси себе силу и… злато и сребро в сокровищах твоих? Еда во мнозей хитрости… и (или) в купли твоей умножил еси (тебе) силу твою? и вознесеся сердце твое в силе твоей. Ибо гордые и неблагодарные по отношению к благодеяниям всемогущаго Бога полагают, что могут совершить что либо своею силою и обогатиться мудростию, не зная того, что написано: ни легким meчение, ниже сильным брань, ниже мудрому хлеб (Еккл. 9, 11). И еще: еда прославится секира без секущаго ею (Ис. 10, 15). И подлинно, ни у мудрых нет богатства, ни у знающих благодати, ибо это не в нашей власти, но даруется Богом. Что (бо) имаши, его же неси приял? Аще же приял еси, что хвалишися, яко не приемь (1 Кор. 4, 7)? Еще: да не хвалится мудрый мудростию своею (Иер. 9, 23).

Того ради сия глаголет Господь: понеже дал еси сердце свое яко сердце Божие: сего ради се Аз наведу на тя чуждыя пагубы от язык: и извлекут мечи своя на тя, и на доброту хитрости твоея (Иез. 28, 6–7). Хотя эти слова могут иметь частный смысл, — тот, что цари века позволяют называт себя господами; однако и они относятся к роду. Ибо часто Бог приводит в Церковь иноплеменников и многих смертельно уязвляет; но также и путем скрытаго преследования (occulta persecutione) приводит многих от языков, дабы на них испытать народ свой, и умерщвляет злых чрез таковых же, напр. Маттафию.

И уязвят доброту твою в погубление. Ибо некоторые уязвляют не в погубление, но с надеждою на выздоровление.

И сведут тя, т. е. унизят: и умреши смертию язвеных в сердце морстем. He сказал бы уязвленному: умреши смертию язвеных, разве только потому, что он уязвляется и умирает не открыто, но находится в тех, в которых уязвляется. Еда речеши глаголя пред убивающими тя: Бог есмь аз? To есть, ужели наименованиями Божескаго свойства устрашишь тех, которым будешь предан, как плотски, так и духовно?

Ты же — человек, а не Бог, во множестве необрезаных погибнешь от рук чужеземцев: ибо Я сказал, говорит Господь. Здесь открыл, в каком смысле он называет себя Богом, — открыл, угрожая, что он погибнет от руки чужеземцев во множестве необрезанных, что может относиться только к тому, кто самому себе кажется обрезанным. Ибо царь Тирский мог бояться одной только смерти: как бы не умереть от обрезанных или вместе с ними.

И бысть слово Господне ко мне, глаголя: сыне человечь, возми плач на князя Тирска, и рцы ему: сия глаголет… Господь: ты еси печать уподобления… и венец доброты в сладости рая Божия (в раю Б.) был еси (Иез. 28, 11–13). Ужели рай сотворен был для диавола, так что он укоряется за то, что лишился рая? Человек был в сладостях рая, он есть печать уподобления, потому что создан по подобию Божию. Но о печати сказал рядом с добротою [92], подобно тому как чрез Аггея, когда братья его борются друг против друга, Бог обещает Церкви: Аз потрясу небом и землею… морем и сушею… и превращу колесницы и всадники. И снидут кони и всадницы их, кийждо во оружии (с мечем, in gladio) на брата своего. В той день, глаголет Господь Вседержитель, прииму тя Зоровавелю (сыне) Салафиилев, рабе мой (раба моего) и положу тя… печать, понеже тя избрах, глаголет Господь Вседержитель (Агг. 2, 22–24; Сир. 49, 13). Зорававель есть все тело, ибо нигде с тех пор мы не читаем, чтобы Зоровавель, будучи потрясен, поднялся над собою [93]. Он из колена Иудина и при Дарии заслужил чести построить Иерусалим. Он также прообразовательно основал дом Божий и совершил его, как говорит тот же Господь: руце Зоровавелевы основаша храм сей, и руце его совершат его (Зах. 4, 9). Но что — печать, то и — венец красоты, как Бог обещает Церкви, говоря: узрят языцы правду твою, и царие славу твою, и прозовут тя именем новым (назовут имя твое), имже Господь наименует (еже Господь наименова)… Будеши (сие будетъ) венец доброты в руце Господни, и диадима царствия в руце Бога твоего. (Такожде, etiam) u (ты) не прозовешися… оставлен (оставленою): и земля твоя… не наречется пуста. Тебе… (такожде) прозовется (имя) воля моя, и земля твоя вселенная (Ис. 62, 2–4). Итак, человек есть печать уподобления и венец красоты, и часть его твердо пребывает в этой доброте Божественнаго подобия и сладостях рая, т. е. — Церкви; другая же часть, дабы она не имела вечной жизни, отделяется от древа жизни простертым между нею и им пламенным мечем (Быт. 3, 24). Ибо Адам, по слову Апостола, есть образ (сень, umbra) будущаго (Рим. 5, 14). Так и эти братья, Каин и Авель, на которых он разделился.

Всяким камением драгим украсился еси (вс. к. др. им. над. на себя); сардием и топазием, и смарагдом, и карбункулом и сапфиром и иасписом, сребром и златом и литрием, и ахатом и амефистом и хрисолифом, и вириллием, и онихом: и златом наполнил еси сокровища твоя и житницы твоя в тебе. Это относится и к диаволу, и к человеку. Ибо эти двенадцать камней и золото и серебро и все сокровища, будучи посланы, бывают привязаны к диаволу (diabolo abhaerent delegati). Наконец, имеешь надетым на себя, и еще: житницы твоя в тебе; подобно тому как тело Господне украшается святыми согласно обетованию Божию, говорящему: возведи окрест очи твои… виждь вся (всех сынов твоихъ)… собрашася и приидоша к тебе. Живу Аз, глаголет Господь, яко всеми ими… облечется и обложиши… ими (возложиши ихъ) яко утварию невеста (-рь сочетавшейся браком, novae nuptae), понеже пустая твоя и разсыпаная и падшая ныне утеснеют от обитающих (Ис. 49, 18). И в Апокалипсисе, тот же город построяется, в основаниях, из двенадцати камней. Всяким, — говорит, — драгим камением, и перечисляет двенадцать (Апок. 21, 19–20), дабы показать, что совершенство — в двенадцатикратном числе. Ибо вся елика сотвори (Богъ) добра (Быт. 1, 31), и диавол изменил употребление, a не природу сотвореннаго. И все люди с превосходным умом и могучим нравом суть золото и серебро и драгоценные камни по природе; но они принадлежат тому, повинуясь которому, пользуются природою по его образу [94], потому что, кто кому изъявил покорность, тот того и раб, тот того и слушает, в грехе ли то или в правде. Такимъ‑то образом бывает, что и диавол имеет золото и серебро и драгоценные камни. Именно, все, что его, принадлежит ему не по происхождению, a по воле. Ибо и в книге Иова написано о диаволе: всяко злато морское под ним (Иов. 41, 21). И апостол говорит о сосудах золотых и серебряных, что некоторые из них не в честь (2 Тим. 2, 20). Ибо не все деревянные и глиняные отверг, как полагают некоторые, ибо иные из них служат в честь, по слову того же апостола, что скудельник творит ов убо сосуд в честь, ов же не в честь (Рим. 9, 21), И из дерева, одно — для предуготовления, другое — во осквернение святыни: из золота и серебра, т. е. из великих и чистых (ex magnis et perspicuis) назвал (некоторыхъ) нечистыми. Ибо и в Апокалипсисе сказано: жена (блудница) бе облечена в порфиру и червленицу (украшается порфирою и червл.) и златом (и сребромъ) и камением драгим… имущи чашу злату в руце… полну мерзости и скверн любодеяния ея (м. и скв. всея земли) (Апок. 17, 4 ср. 5). Вот, следовательно, украшения диавола, его драгоценные камни, в которых он подражает камням огненным, и человек имеет в себе сокровища как злодеяний, так и чистыя (perspicuos). Ибо носитель своего тот, кто собственными способностями связан как путами. И помимо того, что выдается, как подлежащее украшению, тем и другим полом тела диавола [95], даже в то, что имеется зарытым, вложено сердце человека. Иде же бо есть (будетъ) сокровище… my будет и сердце ваше (человека) (Матф. 6, 21). Ибо ветхий человек и земля его — одно тело, потому что и он также земля. Поэтому апостол не только то, что может быть допускаемо телом, но и любостяжание определил как член имеющаго его, в таких словах: умертвите убо уды ваша яже на земли, блуд, нечистоту, страсть, похоть злую, и лихоимание, еже есть идолослужение. Ихже ради грядет гнев Божий (Кол. 3, 5–6).

От негоже дне создан еси ты с Херувимом, вчиних тя в горе святей Божии (Иез. 27, 14), т. е. во Христе, или Церкви. Был еси среде каменей огненных, т. е. святых людей, которые будучи соединены, составляют гору Божию. Ибо существо ангелов иное, и камнями они не могут быть названы, потому что не имеют тела.

Отшел еси ты непорочен, во днех твоих: от негоже дне создан еси, дондеже обретошася неправды твоя в тебе, от множества купли твоея. Что камни суть Церковь, об этом так говорит Петр: и сами (Се вы, братие) яко камение живо (живи) зиждитеся в храм духовен (в домы, или храмы духовные) (1 Петр. 2, 5). Α что этот дом огненный, и в нем сгорают злые братья, об этом Бог так говорит: будет дом Иаковл огнь: дом же Иосифов пламень: a дом Исавов… тростие… Возгорятся на них и поядят я, и не будет избегаяй (ignifer, огненосенъ) (въ) дому Исавову (-ве), яко Господь глагола (Авд. 18). Ибо когда человек согрешает, он свергается с горы Божией и, лишившись Духа, не будет огненосным и сожжется в пепел.

Согрешил еси, и уязвлен еси от горы Божия, и сведе тя Херувим от среды камыков огненных.

Херувим есть служение Богу, потому что он исключил из Церкви всех злых, но духовно. Ибо в мире тот, кто не имеет брачной одежды, исключается из среды возлежащих. Наконец, он ввергается в тьму, т. е. в ожесточение, до тех пор, пока не сойдет в вечный огонь. Ибо в будущем веке с сонмом святых не смешается никто такой, который потом был бы исключен.

Вознесеся сердце твое в доброте твоей, истле хитрость твоя в доброте твоей.

Истлела хитрость того, кто был знающим и мудрым и, прилежа к изысканной учености, утверждает ложь, выдаваемую за истину, как и Дух говорит: разумевше Бога (Господа), не яко Бога (Господа) прославиша, или благодариша, но осуетишася помышлении своими… глаголющеся быти мудри (Рим. 1, 21–22). Истлела хитрость тех, которые учат других, а себя не учат. Истлела доброта, которая не отвечает своему роду одинаковостью дел.

Множества ради грехов твоих — на землю повергох тя: пред цари дах тя в обличение (в безчестие) (Иез. 18, 18). И диавол (поверженъ) на землю, то есть в человека, и человек, с высоты Церкви — в попрание, если Иеремия говорит: сверже (свергох, dejeci) с небесе на землю славу… (Плач. 2, 1). Пред цари, каковыми назвал христиан, ногами которых попирается диавол и человек его. Множества ради грехов твоих, и неправд купли твоея оскверняются святая твоя. Кажется, как будто указывает здесь главную причину укора, — под видом тела диаволова говорит более о купле и сокровищами называет духов злобы [96]. Ибо как духовная купля правды есть сокровище, по слову Господа: подобно есть Царствие небесное человеку купцу (Матф. 13, 45). Еще: Скрывайте себе сокрозище (ща) на небеси (Матф. 6, 20). Еще: дал рабам своим имение свое дабы они делали куплю (Лук. 19, 13). Еще: купцы карфагенские останавлив. и пр. resistentib. etc. ср. Иез. 27, 12). Еще: купля его и мзда свято Господеви (Ис. 23, 18). И апостол: есть, — говорит, — снискание ваше (negotiatio magna, купля велия) благочестие (1 Тим. 6, 6). Так и духовная купля злобы есть сокровище грешников, по слову Господа: лукавый человек от лукаваго сокровища износит лукавая (Матф. 12, 35), — и Апостола: собираеши (thesaurizas) себе гнев в день гнева (Рим. 2, 5).

Ради, — говорит, — неправды купли твоея оскверняются святая твоя. Ибо кто неправильно употребляет святость Божию, тот творит свою, как говорит напр. Бог о субботах своих: праздников (субботъ) ваших ненавидит душа Моя (Ис. 1, 14). — Изведу огнь от среды твоея: сей снесть тя (Иез. 28, 18). Огонь есть Церковь, по удалении которой из среды тайны беззакония Господь одождит огонь от Господа, от Церкви, по написанному: солнце взыде на землю, (и) Лот… вниде в Сигор: и Господь одожди на Содом и Гоморр, жупел и огнь от Господа с небесе (Быт. 19, 23–24). Это — тот огонь, о котором сказал выше: дом Иаковль огнь… а дом Исавов тростие… Возгорятся на них, и поядят я: и не будет огненосен в дому Исавове (Авд. 18). В книге Бытия еще написано: егда преврати Бог вся грады страны тоя, помяну Бог Авраама и изсла Лота от среды превращения: егда преврати Господь (Богъ) грады, в нихже живяше Лот (Быт. 19, 29). Ужели Лот не заслужил избавления собственною праведностию, почему Писание и говорит: помяну Бог Авраама, и изсла Лота от среди превращения? Или, почему в городах обитал, а не в городе, так что Писание говорит: грады, в нихже живяше? Но это есть пророчество о будущем отступлении. Ибо, помня обетование, данное Аврааму, Бог выслал Лота из всех городов Содомских, на которые придет огон от огня Церкви, которая будет изведена из среды их.

И дам тя в прах на земли твоей (Иез. 28, 18). To есть среди людей или самих людей (in hominibus vel ipsos homines) в земле своей, которые не захотели быть в земле Божией.

Пред людьми видящими тя, т. е. понимающими. Ужели диавол может быть видим в человеке?

И еси ведящии тебе во языцех возстанут no тебе. Ибо когда Господ поражает или изобличает злых, впадают в печаль те, которые имеют обыкновение опираться на их помощь, отсекши часть своего тела. Пагуба учинен еси: u не будеши… в век (Иез. 28, 19).