Князь Китежа

Глава 4

— Яра, блин! — врезал по двери ногой, но даже не заметил боли. — Открой, не смешно!

— Не отвлекайся, — судя по звуку, девушка улеглась на топчан и накрылась шкурой. — Покажи, на что способен. А если ты бестолочь, то мне проще найти нового помощника.

— Сука… — прошипел сквозь сжатые зубы, и в нахлынувшей тишине услышал вкрадчивый голосок:

— Согрей меня, человече.

Обернулся и увидел напротив лешачиху. За исключением слегка оленьей физиономии, выглядела она как молодая полногрудая девушка в обрывках зеленого сарафана. Вот только безумный взгляд и акулий оскал давали понять, что под согреванием она подразумевает нечто отличное от того, о чем вы наверняка подумали.

— Изыди, нечисть.

Я хотел спрятаться за избушкой, как вдруг окружающие полянку березы с треском склонились и обвили мои запястья тонкими ветвями. Одновременно с этим из земли высунулись похожие на клубящихся змей корни и обхватили лодыжки, и в итоге я оказался распят, как князь Игорь.

— Теплая-теплая кровушка… — нечисть облизнулась и шагнула ближе. — Свежие-свежие кишочки. Как же давно я не лакомилась плотью русича…

Я попытался призвать щупальца, но те наотрез отказались подчиняться. Страх окутал меня, словно глыба льда, и сдавил душу тисками. А это чувство предельно далеко от тех, что питали Темную стихию и побуждали ее к действию.

Если я хочу победить или хотя бы выжить, нужно пробудить принципиально иные эмоции — гордыню, похоть или праведный гнев. Вот только гневаться я мог только на Яру, гордиться в моем положении разительно нечем, а чудище напротив возбуждало так себе, несмотря на едва прикрытые натруженные ноги. Которые, правда, заканчивались спаренными как у косули копытцами.

«Даю установку — не ссать» — попытался подбодрить себя, хотя ужас все еще сковывал мышцы сильнее ветвей. Лешачиха меж тем подошла вплотную и приподняла меня чуть выше. Рванула и без того истерзанную рубаху, провела длинным острым языком по животу и прижалась ухом к груди.

— Сердце так и бьется… так и трепещет… Гонит русскую кровушку, сладкую-сладкую…

— Не ешь меня, диво лесное, — на ум снова пришли слова из детской сказки. — Я тебе еще пригожусь…

— Конечно, пригодишься, — она потерлась мордочкой о кожу и жадно вдохнула. — Сперва я выпью твою кровь, потом съем кишочки, а плоть закопаю под сосной, пока та не размякнет да не почернеет. И буду лакомиться ею до полной луны!

Я хотел еще поболтать, чтобы отсрочить смертельную трапезу, но нечисть вместо этого укусила меня за пупок. Да так больно, что я взревел медведем, а из-за спины выстрелили сразу шесть жгутов, словно позади расправил лапы громадный паук.

Я представил, как концы щупалец сплющиваются и заостряются, после чего бьют по корням. И это сработало — ноги освободились всего за несколько ударов, и я не без удовольствия саданул лешачихе коленом в подбородок.

Тварь громко клацнула клыками и отшатнулась, мотая головой. Я же резко подтянулся на ветвях, срезал их в полете и приземлился на крышу сторожки. Это, увы, меня не спасло, а лишь выиграло немного времени. Нечисть зашипела, как сотня кошек, и кроны закачались, точно их охватил ураган.

Ветви потянулись со всех сторон — хватали, хлестали, рвали одежду и кожу. Щупальца отмахивались и отбивались, как могли, срезанные побеги дождем сыпались на землю, но натиск вышел слишком сильным. Не оставалось ничего иного, кроме как покинуть опасную высоту.

Но я не стал просто прыгать вниз, а разбежался и сиганул прямо на чудище. Теневые хлысты направили точно в цель, я не без удовольствия выставил вперед ногу и врезал подошвой поперек выпученных от удивления глаз.

Лешачиха упала навзничь и потеряла власть над деревьями. Я же, наоборот, послал вперед щупальца — четверо обхватили руки-ноги и прижали к земле, пятое обвилось вокруг тонкой шеи, а шестое острым копьем зависло над грудью.

«Убей, убей, убей, убей, — молитвенным речитативом раздался в голове хор низких демонических голосов. — Забери ее силу, ее дух, ее волю!».

Я тряхнул головой, но хор не исчез, а лишь сбавил обороты. Существо предо мной определенно заслуживало смерти — это жестокий и беспощадный людоед в теле юной девушки, и все равно было сложно отнять даже такую жизнь.

«Отомсти за всех, кого она погубила, — гудели голоса. — Насыть нас ее болью. Дай нам ее ярость».

Лешачиха неподвижно лежала и смотрела на меня округлившимся слезящимися глазами. Ее губы сжались в белую линию — она не просила пощады, потому что пришла из мира, где пощада неведома, а сильный всегда убивает слабого. Она лишь удивлялась, почему я медлю с казнью.

— Пошла на хрен отсюда, — поднял ее на ноги, развернул к лесу передом и дал щедрого хлыста по заду.

Бестия тут же ускакала прочь, что ужаленная коза, и лишь у кромки леса обернулась и посмотрела на меня с еще большим недоумением.

— Поздравляю, — проворчала Яра, скрестив руки на груди и привалившись спиной к дверному косяку. — Ты только что лишился солидного куса силы и обрек пару-тройку крестьян на съедение живьем.

— Ну, извини! — огрызнулся я. — В моем мире не гасят всех налево и направо.

— Да неужели? — Яра с ехидной ухмылкой изогнула бровь.

— Ну, может, и гасят, только я не гасил. И для меня это дико.

— Хорошо, что нашел в себе силу побороть страх и призвать дар. Иначе твои кишки уже украшали бы соседние елки. Но помни — очень скоро ты окажешься на развилке: или ты, или тебя. Надеюсь, хотя бы тогда сделаешь правильный выбор.

— А что это вообще за приколы? Вытолкала меня навстречу смерти — и стоишь, как ни в чем не бывало?

— Так уж меня научили, — она равнодушно пожала плечами. — Так же учу и я. Можно сто раз объяснить, как правильно плавать, а можно один раз бросить в реку.

— Ага. И девять из десяти утонут.

— Значит, мне повезло, что ты — десятый.

— Знаешь, что? — ткнул ее пальцем в плечо. — Еще одна такая выходка…

— И что? — девушка осклабилась. — Ты меня побьешь?

Я не сразу нашел, что ответить. Если меня рядовая нечисть так отделала и школяр чуть не угробил, то что ждать этой ведьмы?

— Нет, — я опустил руку. — Но сделаю выводы.

Яра запрокинула голову и рассмеялась.

— Договорились. А теперь собери еду в корзинку — нам предстоит долгий путь.

— Куда?

— Все ты сразу знать хочешь. Так же от скуки помереть можно.

После небольшого перекуса мы углубились в лес. Уже рассвело, проснулись птицы, а с дорог послышались приглушенные окрики и скрип колес. Теперь идти было не так страшно, и все равно я осматривался по сторонам и пытался отыскать на дорожке следы неведомых зверей.

— Расскажи о себе, — неожиданно попросила Ярослава.

— Что именно? — я поднял обломок ветки и закинул на плечо — ребячество, но на душе стало спокойнее.

— Ты и в прошлой жизни тоже был дворянином? Больно грамотно изъясняешься.

— Да нет. Родители у меня вполне обычные. Мама — бухгалтер… По-вашему, счетовод, наверное. Отец — архитектор. Вроде как зодчий. Самая обычная семья. Да и я такой же.

— Раз мама счетовод, а папа — зодчий, стало быть, они не только школы, но и академии кончали. А кто ж простолюдинов в академию примет?

— Ну, у нас в школу все ходят — даже холопы. А в академии за ум берут, а не титулы.

— Занятный у вас мир. Ты тоже на кого-то учился?

— На юриста. По-вашему — адвокат. Хотя не все юристы становятся адвокатами, но я хотел.

— Почему? Любишь защищать слабых и обездоленных?

— Не знаю. Но от несправедливости меня коробит. Уж не знаю, почему. Похоже, так воспитали.

— Жажда справедливости порождает праведный гнев. Это хорошее качество — применяй его почаще. Если уж и питать Тьму, то правым путем.

— А если левым?

— Лешачиху помнишь? — Яра хмыкнула. — Когда-то она была человеком. Колдуна же Тьма извратит еще сильнее. Управлять ею так, чтобы не поддаваться влиянию — крайне трудный путь. Для этого нужна стальная воля и четкое осознание цели, иначе быстро падешь во мрак. Возможно, именно поэтому папаша Ракова не стал взывать к Чернобогу даже на пороге неминуемой гибели. На мой взгляд — совершенно зря.

— Думаешь, я справлюсь лучше? У меня воля не то что не стальная, а даже не глиняная. Я ни одного недрочабря не выдержал, а ты мне тут такие соблазны предлагаешь.

— Недрочабрь? — девушка обернулась и приподняла бровь. — Что это? Какой-то праздник?

— Вроде того. Надо воздерживаться от блуда целый месяц.

— Занятные у вас там обычаи. Но выбор у тебя в любом случае невелик. Или ты овладеешь Тьмой, или Тьма овладеет тобой. Иного не дано.

— Замечательная перспектива, — я врезал палкой по толстому мухомору, точно клюшкой от гольфа. Мухомор поправил сбитую набекрень шляпку и погрозил в ответ кулаком.

— Да ты не вешай нос — со временем освоишься.

— Ага. Или погибну.

— Таков путь чародея, — блондинка развела руками. — Кто хочет покоя, подается в холопы. Ни войн тебе, ни дуэлей. Правда, высечь могут или на пса обменять, да и спину до самой старости гнуть придется.

— Ты вот сказала про цель. А я до сих пор не знаю, на что подписался.

— Твоя задача — проникнуть в Академию и найти культистов. Вроде уже объясняла.

— Не думаю, что это самое важное.

— Для первого шага достаточно. А теперь болтай потише, мы почти пришли.

Тропа вывела нас к просторному полю недалеко от берега озера, где стоял Китеж. Впрочем, полем это место можно назвать с большой натяжкой, ибо выглядело оно, как след огромного пожарища, где не росло ни одной свежей травинки.

Зато в изобилии лежали скелеты в ржавых кольчугах и остроконечных шлемах, меж которыми виднелись полуистлевшие стяги — алые и черные. Тут и там темнели раскуроченные обугленные избушки, но это были не руины хуторов, а нечто совершенно иное.

Избушки те отличались небольшими — в одну комнату — размерами, а стены и крыши покрывали склепанные меж собой листы железа. Но навесная броня — далеко не самое необычное в конструкции этих «домов». Куда жутче выглядели окованные сталью куриные ноги, на которых эти избушки в свое время передвигались.

Но одними ногами много не навоюешь, поэтому по бокам приделали медные раструбы и жуткого вида клещи. Все это вкупе с узкими прорезями на лобовых листах придавало избам сходства с футуристическими боевыми шагоходами, вроде дредноутов из «Вархаммера».

Но это — не единственная «техника» на древнем поле брани. Среди рытвин и проплешин валялись обломки летучих кораблей, меж них серели утыканные стрелами ступы, а остовы трехголовых ящеров лежали рядом с опрокинутыми и разбитыми русскими печами на гусеничном ходу. И вместо полатей около дымоходов приторочили бронзовые пушки и приземистые мортиры, превратив тем самым печи в самоходную артиллерию.

— Ничего себе… — что ни говори, а этот мир умел удивлять. Не успел отойти от Китежа, и тут такое. — Что это?

— Следы Великой войны, — холодно ответила Яра. — Сто лет прошло, а все как вчера началось.

— Почему тела не убрали?

— Некому. Нечисть сюда не пускают, а люди обходят поле за версту. Это проклятое место, полное боли и зла.

— Что мы будем здесь делать? Искать чудовище?

— Нет, — девушка поправила пояс и шагнула вниз по склону. — Дом.

Как вскоре выяснилось, чудовищ тут тоже водилось изрядно.

Стоило ступить на мертвую землю, как из нор с ревом и хрюканьем выскочили полусгнившие мертвецы и на четвереньках, точно ящерицы, бросились к нам с трех сторон. Я насчитал не меньше дюжины вурдалаков и приготовился к бою, однако Яра спокойным тоном велела мне закрыть глаза.

— Не зажмуриться, балда, — проворчала она. — Прикройся предплечьем.

Едва успел это сделать, как вспыхнула столь яркий сполох, что я увидел лучевую кость сквозь меженные веки. Ближайшие упыри тут же превратились в факелы и рассыпались прахом, а их более удачливые товарищи предпочли забиться в логова и больше не высовываться.

— Что за… — я потрогал горячие, как после долгого загара щеки. — Это что за фокусы? И кому пришло в голову засунуть тебя в бочку — с такой-то силой?

— Кому? — Ярослава усмехнулась. — Твоему отцу, кому же еще.

— Но зачем?

— Много будешь знать — состаришься, — она щелкнула меня по носу и продолжила путь среди костей и остовов тяжелой «техники».

Мы дошли почти до середины поля, где в затопленной водой воронке лежала на боку бронированная изба.

— Вот эта сгодится, — Яра прыгнула на крышу. — Внешних повреждений нет, а водитель не успел спастись. Значит, его дух все еще заточен в зачарованном кожухе.

— И что это дает? — удивился я.

— Много чего. Как минимум, не придется вытаскивать эту рухлядь из ямы.

— Почему?

— Потому, что она вылезет сама. Нужно лишь пробудить духа и дать ему нужную цель.

— Погоди… что?

Она не ответила. Приложила ладони к смотровой щели, и в нее ударили ослепительные лучи. В тот же миг из печной трубы повалил дым, раздался оглушительный лязг, и громадина пришла в движение. Медленно поднялась, меся грязь ржавыми когтями, и повертелась вокруг оси в поисках врага.

Стоило мне попасть в поле зрения, как «забрало» засияло алым, а медный раструб со скрежетом опустился и выплюнул струю пламени — да такую, что напалмовый огнемет позавидует. Благо механизм износился и уже не обладал прежней точностью, иначе прожарил бы меня до хрустящей корочки.

— Яра, блин! — я попытался оббежать избу, чтобы не попасть под поток, но та крутилась, как башня у танка.

— Что ты заладил со своими блинами? — девушка сидела на коньке и заливисто хохотала. — Сейчас не масленица.

— Это не смешно!

— А по-моему очень даже, — она вскинула руки и взвизгнула. — Ух-ху! Как на карусели! Давненько я так не веселилась!

— Консерва гребаная, — кувырком влетел в рытвину и пропустил над собой ревущее пламя. — Не зря в бочку засунули…

Гул огня стих, но вслед за ним захлюпала грязь. Волшебный шагоход подошел к краю моего укрытия и наклонил раструб, чтобы залить яму до краев. Я попытался вылезти, но лишь сильнее размесил жидкую почву и погрузился в нее чуть ли не по грудь.

— Яра, сделай что-нибудь!

— Может, мне за тебя и в Академию поступить? — раздалось сверху. — Работай, не ленись!

Я зажмурился, тщетно пытаясь придумать спасение, как вдруг монотонный скрежет стих. Огнемет опустился до упора, но для уверенного поражения требовалось еще градусов пятнадцать, не меньше.

— Что, пудель, УВН не хватает? — я осклабился и хотел уже с облегчением выдохнуть, но тут механизм направил на меня клешню с явным намерением раздавить всмятку.

Я не придумал ничего лучше, как поднять руку и выстрелить из ладони жгутом, придав ему форму крюка. Конец успешно зацепился за трубу, и я вылетел из грязи с безопасной стороны, втягивая щупальце, как лебедку. Однако изба просчитала маневр и резко развернулась, чтобы схватить меня клешней, но я вовремя отцепился и плюхнулся на землю метрах в десяти от бронированных лап. Карусель, елки-моталки, ничего не скажешь.

Механизм развернулся и побрел прямо ко мне. Я опустился на колени и ударил по земле ладонями. Жгуты пронзили грунт, преодолели расстояние под поверхностью и выстрелили по бокам избушки. И схватили кто за что сумел — за раструб, за руку, за трехпалые стопы, чтобы если не свалить артефакт, то хотя бы замедлить.

Скорость в самом деле удалось сбросить — правда, на жалкие секунды. Могучий рывок — и все щупальца разом лопнули, кроме того, что обвило горловину огнемета. Похоже, проржавевшее насквозь оружие держалось на последних соплях, и несмотря на угрозу попасть под раздачу, я не бросился наутек, а снова обратился к Тьме и направил все шесть жгутов на гребаную горелку.

Изба ступила всего шаг, и проклятое оружие с лязгом и скрежетом оторвалось. Будет попроще, а с ближним боем как-нибудь справлюсь — благо сам дерусь на удалении. Я на всякий случай разорвал дистанцию и сгустил стихию в короткие, но очень острые клинки, и принялся швырять их в противника.

Но несмотря на ветхость брони, ни один снаряд не пробил обшивку. Я хотел скопить побольше силы, но в последний миг передумал. Размер далеко не всегда является решением проблемы, порой нужно подключать хитрость и холодный расчет.

Будучи заядлым игроком в «Мир танков», я живо интересовался военной тематикой. В частности, долгое время не мог понять, в чем смысл кумулятивных боеприпасов и что обеспечивает им столь высокую проникающую способность.

Но благо в наше время есть «Ютуб», а на нем — образовательные ролики практически на любые вкусы. Я посмотрел несколько тематических передач, и пусть до конца не вкурил физику процесса, но запомнил, что для образования кумулятивной струи нужно ударное воздействие на полый конус, обращенный острием к источнику взрыва, а основанием — к цели.

Тогда после детонации конус как бы выгибается в иглу раскаленного металла, которая и пронзает почти любую броню. А так как на корпусе избушки не виднелось ничего похожего на решетки или комплексы динамической защиты, то бронебойному заклинанию вряд ли что-нибудь бы помешало. В общем, попытка — не пытка. Да и что я за попаданец, если не привнесу в этот мир хотя бы капельку прогресса.

— Первое орудие будущего, — я поднял ладонь с оттопыренными буквой «V» пальцами и нацелил их чуть ниже смотровой щели. — Кумулятивный тентакль!

Мысленный приказ вылепил из жгута именно то, что я многократно видел на старых чертежах. Следом за воронкой наконечника разместил темную сферу и наполнил ее огнем до такой степени, что она изошла сияющими трещинами. После чего проделал в сфере крохотную дюзу, и усиленный реактивным потоком сгусток врезался в верхнюю лобовую деталь с такой мощью, что объятое фиолетовой дымкой копье прошило избушку насквозь.

— Есть пробитие!

Механизм вздрогнул, остановился и подался вперед, точно кланяясь перед победителем. Яре пришлось схватиться за трубу, чтобы удержаться на крыше, но не успело замигавшее забрало погаснуть, как щель снова вспыхнула алым, и машина с жутким лязгом двинулась вперед.

— Да е-мое! Я же прикончил водителя!

— Он уже сто лет как мертв, — с задором крикнула блондинка. — Избой управляет его безумный алчущий возмездия дух. И на твоем месте я бы поскорее с ним расправилась, пока он в край не озверел.

— И как это сделать⁈ — я отпрыгнул, чтобы не попасть под клешню.

— Не знаю! Ты послушник Тьмы — ты и думай!

И судя по голосу, она не врала. Моя отбитая подружка пробудила древнюю и крайне опасную нечисть, не имея в запасе план отхода. Круто, ничего не скажешь. С таким учителем я быстро стану великим колдуном… или столь же быстро сдохну. Чудище меж тем клацнуло «пальцами» и ускорило шаг.

Вторая фаза началась.