Князь Китежа

Глава 7

Я подошел к дыбе, стараясь не отвлекаться на исполосованный плеткой третий размер. Девушка не издала ни звука, но я буквально слышал, как трещат растянутые суставы.

— Ослабьте эту штуку.

Медведь посмотрел на Колоба, тот нервно кивнул. Косолапый отвернул колесо натяжного ворота, и до ушей долетело нечто, отдаленно похожее на выдох облегчения.

— У нас есть два пути, — я взял со стола хлыст и повертел перед собой, начиная понимать, почему дворяне ходят в перчатках даже летом. — Первый быстрый и легкий, второй — долгий и болезненный. Но итог у обоих един — ты скажешь, куда спрятала кольцо. Скажешь, как миленькая. Так что на твоем месте я бы не стал тратить мое время и свое здоровье. Признайся — и обещаю, что ты отделаешься парой лишних смен — только и всего.

— Тройкой, — крякнул батон. — Одну — за моральный вред.

— Вот и все, — развел руки в стороны. — Никаких пыток, судов и застенок Тайной канцелярии. И не придется лет эдак шесть гнуть спину на каторге. Просто скажи, где кольцо.

Айка молчала, как пленный партизан, хотя предложение было более чем щедрым.

— Если же тебе так нужны деньги, думаю, мы с господином Колобом сможем решить и этот вопрос.

Снова тишина. Выходит, дело не в барышах, но в чем тогда? Если кольцо волшебное, возможно, суть именно в его эффекте. Но их может быть столь великое множество, что на перебор и угадывание уйдут дни, а то и недели. Столько времени нам не дали, поэтому пришлось прибегнуть к более действенным методам.

Я занес ладонь над ее головой, однако хлынувшая темная струйка вдребезги разбилась об висок. Я нахмурился и усилил нажим, но Тьма наотрез отказывалась проникать в чужой разум, точно тот окружал невидимый кокон.

— Айка у нас девочка волевая да строптивая, — пояснил хлеб. — Ни задурить, ни одурманить еще никому не удавалось. Так что придется по старинке — хлыстом и каленым железом.

— Сколько она тут висит?

— Третьи сутки.

— Здорово, блин…

— Блин? — Колоб вскинул брови. — Вы это к чему?

— Если пытать всерьез, ее и на час не хватит. Коллега, — обратился к Ярославе. — Можете привести тело в порядок и укрепить плоть?

Полудница пожала плечами и направила на лешачиху сноп столь яркого света, что мне пришлось бы надеть сварочные очки, чтобы смотреть на него без риска ослепнуть. Зато после процедуры все ссадины, царапины и прочие отметины исчезли без следа, а кожа вновь засияла бархатной белизной.

Я взглянул на пленницу и заметил, что напряженные мышцы слегка размякли, точно девушку обуяло глубокое изумление. Но почему? Ее так поразил лекарский талант Яры, или же причина намного глубже?

— Господин Колоб, вы не знаете, каким именно свойством обладало похищенное кольцо?

— Без малейшего представления, господин дознаватель. Но клиент никогда с ним не расставался.

— А сколько ему лет?

— Кому? Кольцу?

— Нет, — я нахмурился. — Клиенту.

— Ну… — хлеб пожевал мундштук. — Он еще не очень стар, но уже и не молод. Седой, сухопарый и довольно бойкий — особенно в амурных утехах.

Я повернулся к полуднице и шепнул:

— Кольцо может быть зачаровано на здоровье или реген? В смысле, исцеление?

Она развела руками — мол, почему бы и нет.

— Господин Колоб, как давно Айка работает у вас? — спросил, при том не сводя глаз с лица узницы и старательно подмечая все изменения, словно доктор Лайтман из «Теории лжи».

— Пару лет.

— Вы знакомы с ее семьей?

— Нет, конечно. А должен?

— Она никому не рассказывала о родне?

— Вряд ли, ваше благородие. Дюже скрытная по натуре. Как и все ее племя.

— А где живет?

— Без понятия. У нас бордель, а не справочное бюро, — булка, кажется, теряла терпение от того, что вместо воровки допрашивают его.

— Ничего страшного. С моими связями я без труда найду нужный адрес. Сдается мне, кольцо понадобилось кому-то из близких.

— Не смей! — внезапно выкрикнула Айка и дернулась в путах.

— Вот так да, — я с улыбкой склонился над перекошенным злобой мордашкой. — Кажется, это было дело на одну трубку.

— Не надо! — пленница осознала тщетность положения и перешла к мольбам. — Пожалуйста! Лучше возьмите мою жизнь, но пощадите мать! Продайте меня в рабство, заставьте работать без оплаты, но не забирайте у нее кольцо! Умоляю!

— Чем больна твоя мама?

— Не знаю, — Айка шмыгнула и опустила слезящиеся глаза. — Никто не знает. Говорят только, что это какая-то людская зараза. Мама очень ослабела, ее мучают лихорадка, кровавый кашель и боль в груди…

— Хм, — я потер подбородок. — Похоже на туберкулез. По-вашему, чахотка. Коллега, вы знакомы с подобной хворью?

— Сталкивалась пару раз, — Яра поморщилась. — Эта зараза передается нелюдям, но в меньшей степени поражает ткани. Думаю, у меня получится ее вылечить.

— Мы перебрали почти всех целителей, — вздохнула лешачиха. — Сначала все шло хорошо, но затем болезнь возвращалась с новой силой.

— Айка, — произнес строгим голосом и внимательно посмотрел на девушку. — Моя напарница — лекарь чрезвычайных талантов. И мы можем помочь друг другу. Ты вернешь кольцо, если мы вылечим мать?

— Да, — она облизнула дрожащие пересохшие губы. — Только я вам не верю. Вы — послушник Тьмы, адепт иллюзий и обмана. Ваше слово стоит слишком дешево.

— Боюсь, у тебя нет выбора. Агенты найдут твой дом в два счета и заберут кольцо силой. Мать умрет, а ты загремишь на каторгу. Думай.

— Боги… — бедняга судорожно сглотнула, а затем расплакалась. — Это было глупой затеей с самого начала. Я же знала, что старик хватится пропажи… На что только надеялась…

— Ты действовала из лучших побуждений, — коснулся ее плеча и уставился на стену, чтобы лишний раз не терзать душу. — И я искренне хочу тебе помочь.

— Как я могу вам верить? Вдруг вы просто обманом выпытываете, где перстень? Может, вы вообще не агент канцелярии — я вашей грамоты не видела… Где гарантии, что я не лишусь всего, что мне дорого?

— О, — я криво улыбнулся. — Так тебе нужны гарантии. Ну, хорошо — сама попросила. Эй, вы — дайте-ка что-нибудь острое.

Телохранительницы переглянулись, и лиса вытащила из потайных ножен охотничий кинжал. Я подбросил его на ладони, коснулся острия подушечкой пальца, а затем… срезал ремни. Вызвав тем самым взрыв возмущения как со стороны как со стороны хозяина, потому что все пошло не по его плану, так и от медведя, которому придется вязать новые петли.

Но самое интересное только начиналось. Я вложил рукоять в ладонь слегка опешившей пленницы, а затем поднес лезвие к своему горлу.

— Это достаточная гарантия?

У Колоба глаза сделались, как у орущего смайлика, и даже Ярослава удивленно изогнула бровь от такого отчаянного шага.

— Я даю слово, что мы тебе — не враги, — продолжил я, глядя в перепуганные глаза. — И готов поставить на кон свою жизнь. Уговор?

Раздумья затянулись на добрую минуту. Все это время в камере стояла гробовая тишина, разбавляемая лишь сердитым сопением Потапыча. Айка не сводила с меня взора, будто пыталась проникнуть на самое дно подсознания и выведать все потаенные думы, как обычно делал я темными щупальцами.

Рука меж тем ни разу не дрогнула, а кинжал словно зажали в тисках, и я понял, что девушка очень неплохо владеет этим оружием. И если захочет, не только перережет глотку, но и выпотрошит, как зайца, прежде чем товарищи успеют помочь.

Но я не врал и не кривил душой, поэтому ничуть не боялся. Более того, внутренняя чуйка, отточенная партийными RPGвроде «Масс Эффекта» или «Балдурс Гейта», подсказывала, что лешачиха вовсе не плохой персонаж, и при определенных условиях ей вполне можно довериться. Однако с каждой томительной секундой волнение нарастало, а лезвие потихоньку припекало кожу.

Не знаю, о чем думала Айка в тот миг и что увидела в моих глазах, но в итоге решила так:

— Вы колдун, и ваши руки — это оружие. Поэтому будьте так добры встать вон к тому кресту.

Я подчинился, после чего мне стянули ремни на лодыжках и запястьях. Лешачиха встала сзади, прикрывшись мною, как живым щитом, и щекотнула обухом клинка сонную артерию.

— Выйдите все, кроме лекаря.

— Мы так не договаривались… — проворчал Колоб.

— Вам нужно кольцо или споры? — спросил я. — Делайте, что велено, и получите, что жаждете.

Хозяин нехотя выплыл в коридор, следом вышла и охрана.

— Так-то лучше, — в расширенных зрачках сверкнула сталь. — Мой адрес — Кощеев проулок, двенадцать. Спросите Белаву.

— Коллега, справитесь? — осторожно скосился на Ярославу, чтобы лишний раз не вертеть головой.

— Да. Если что, использую зерцало.

— Отлично. И про маску не забудьте.

— У меня уже есть, — она потрогала золоченую гладь.

— Другую. На рот и нос. Чтобы не заразиться.

— Вы же вроде юрист, а не доктор, — удивилась полудница.

— Я пережил немало тяжелых событий, — уклончиво произнес в ответ. — И стал экспертом еще в двух дисциплинах. А теперь поспешите, здесь не очень-то удобно висеть.

— Может, предложить вам дыбу? — прошипела Айка. — Дня эдак три, м?

— Ты же видишь, что я не сторонник таких методов.

Лешачиха с презрением скривилась и заперла дверь на засов, как только Яра покинула камеру. Оставалось надеяться, что новая знакомая не станет отрываться на мне за долгие страдания, не то моя ставка окажется самой неудачной во всей жизни.

Но девушка лишь вернулась к кресту и сунула острие под кадык, продолжив сверлить меня сердитым взором. Не знаю, как долго провозится Ярослава, но часа полтора уйдет точно. И чтобы скоротать ожидание, решил пообщаться с пленницей и узнать ее получше:

— Ты пошла в бордель, чтобы накопить на доктора?

— А что? Хотите высмеять меня за это? Что поделать — не все рождаются в золотой рубашке.

— Я ничуть не хочу тебя обидеть.

— Еще бы, — Айка обнажила зубы, и в отличие от дикой нечисти, у нее было всего четыре клыка — как и у человека, только чуть более тонких и длинных.

— Просто любопытно узнать, кто чем живет.

— А вы сами чем живете?

— Да вот в Академию собираюсь поступать, — без задней мысли ляпнул я.

— Неужели? — она нахмурилась. — А как же служба в канцелярии? Как вы попали туда, не закончив обучение?

— Э-э-э…

Я не успел придумать правдоподобную отмазку, да и вряд ли смог бы. Ведь меня застали врасплох, как ребенка — тут уж как ни юли, а не отвертишься. Кинжал меж тем скользнул ниже и плоской стороной клинка вжался в промежность — да с такой силой, что яйцам заметно поплохело. Я поморщился, а куртизанка с вызовом произнесла:

— Знаете, какова моя роль в этом гадюшнике? Я — госпожа, и знаю множество способом доставить удовольствие самым искушенным посетителям. А если немного переборщить, получится такая пытка, что не в каждой канцелярии увидишь. Так что вам лучше во всем сознаться сразу.

— Я обычный абитуриент, — выдохнул в ответ, и нажим ослаб. — Для допуска к экзаменам нужно пятьсот рублей, вот и взялся за подработку у Колоба.

— Откуда вы его знаете?

— Подруга познакомила.

— Что-то вы темните, ваше благородие, — кинжал вновь приподнялся, и я стиснул зубы. — Кто она такая?

— Полудница…

— Я заметила, что не кикимора.

— Это все, что мне известно, — не сразу осознал, как быстро из палача оказался на месте жертвы. Впрочем, сам на это подписался.

— Моя мать застала Великую Войну. Когда она заболела, то часто повторяла, что все настоящие лекари сгинули в той битве. А нынешние — сплошь неучи да шарлатаны. Волшба этой девушки очень древняя. И столь же могучая. Вы хоть понимаете, с кем связались?

— Она согласилась помочь с поступлением…

— В обмен на что? — Айка наклонилась так близко, что едва не коснулась меня носом. — Что ей от вас нужно?

— Найти какой-то культ, — попытался отбрехаться, но пара дополнительных нажатий быстро вернула разговор в нужное русло. — Культ Кощея.

Лешачиха хмыкнула:

— Никогда о таком не слышала. Но меня волнуют иные люди. Что вы знаете о Светочах?

— Ничего, — достаточно уверенно сказал я, но Айка внезапно расстегнула мне мотню, выхватила набухший прибор и коснулась лезвием мошонки.

— Подумайте еще раз, — мучительница осклабилась. — Или сначала прервется ваш род, а затем — и жизнь.

— Мы вроде бы договорились!

Нагрудный карман задрожал, и я услышал напряженный голос Яры:

— Ярослава Владимировна вызывает Савелия Ракова. Срочное сообщение.

Лешачиха вытащила «телефон» и поднесла к моему лицу.

— У артефакта, — попытался придать голосу шутливой беспечности, но вышло так себе.

— Ты в порядке? — в тоне спутницы впервые проклюнулась тревога.

— В относительном. Что-то случилось?

— В Кощеевом переулке нет такого дома. Тут их всего десять. И никакой Белавы никто не знает.

Я сглотнул и уставился на соседку — та хищно улыбнулась.

— Ау! Савва, ты как?

— Конец связи, — Айка провела пальцем по зеркалу. — Удивлены, барин? Думали, я настолько тупая, что все вам выдам? А теперь говорите — вы из Светоча?

— Да не знаю я никакого Светоча!

— Считаю до трех. Раз…

— Клянусь! — я задергался на перекрестии, но петли держали намертво, а лютый страх загнал щупальца на самое дно души.

— Два… — нажим усилился, и я невольно подтянулся на ремнях, насколько позволяли ножные крепления.

— Мой отец — из Дружины, это все, что мне известно!

— Три!

— Айка!

Она вернула клинок к шее и подмигнула:

— Проверка пройдена. Видимо, вы и правда ничего не ведаете об этих ублюдках.

— Да кто они, блин, вообще такие⁈ — выкрикнул я, задыхаясь от возмущения и рвущегося сквозь ребра сердца.

— Ярые противники перемирия, — холодно ответила девушка. — И столь же сильные ненавистники нечисти. Они убили человека, который дал нам кров… И прикончили бы нас, если бы мама не успела спрятать меня в Китеже. Это жуткие люди. Их полно как среди мещан, так и на самой верхушке власти.

Сказочные клановцы, ясно-понятно. Можно было просто объяснить, а не угрожать территориальной целостности моих яиц.

— Настоящий адрес — улица Полоза, девять, — Айка срезала путы и швырнула кинжал в угол. — Маму зовут Варна.

Я немедленно вызвал Яру, которая, похоже, уже неслась на выручку со всех ног, и вкратце обрисовал ситуацию. Лешачиха же опустила голову и тихо произнесла:

— Теперь делайте, что хотите. Но я должна была убедиться, что вы не один из них.

— Да ну тебя… — ногой сбросил с лавки хлысты и сел на край. — Лучше расскажи, как ты дошла до жизни такой.

Девушка примостилась рядом и тяжело вздохнула:

— Отца убили в первый день Войны, а маму вскоре поймали работорговцы. Она пыталась сбежать, да куда ты денешься из горящего леса. В то время она уже носила меня под сердцем, но срок был очень мал — всего-то пара недель. Внешне ничего не видно, поэтому мама сперва попала в бордель — видимо, отсюда и тяга к таким местам…

Айка грустно усмехнулась.

— Когда появились первые признаки беременности, хозяин попытался вытравить плод. И ядами, и знахарями, но все без толку. Очень уж мне хотелось жить. Возможно, из-за этого я почти не чувствую темную волшбу… После нескольких неудачных попыток мама снова оказалась на рабской ярмарке, но покупать брюхатую лешачиху никто не хотел. Никто, кроме господина Альберта.

Собеседница мечтательно уставилась перед собой невидящим взором, с каждой фразой все глубже окунаясь в воспоминания:

— Это был помещик из пригорода — уже немолодой, но веселый и жизнерадостный мужчина. Работящий, умный, не белоручка. Но боги не дали ему наследников, а к старости он скопил немалое богатство. И полностью потратил его на выкуп рабов из нашего племени, чтобы поселить у себя и спасти от куда более жуткой участи. Среди соседей ходили слухи, что Альберт старый извращенец и садист. И он старательно их распускал, чтобы никто не заподозрил его в измене, ведь все еще шла война.

Тишину нарушил скрежет копытца — девушка нервно качала ногой при разговоре. Наверное, это ее успокаивало.

— Но хозяин часто повторял, что за любым закатом всегда наступает рассвет. Что скоро ужас закончится, и мы обретем свободу. Так и случилось. После перемирия он отпустил всех, но мы с мамой решили остаться. Альберт сильно сдал за минувшие годы и нуждался в заботе, вот мы и присматривали за ним, — ностальгическая улыбка сменилась набухшими желваками и колючим взглядом. — Пока однажды на нас не вышел Светоч. Толпа подонков явилась в усадьбу с волшбой и ружьями и сожгла бедолагу живьем. Мы никак не могли ему помочь и просто сбежали — в очередной раз. С тех пор я мечтаю найти этих тварей и отомстить. Чего бы это ни стоило. Пока мама не слегла, я обучалась у многих бывалых рубак. Но до целей добраться не так-то просто.

— Мне жаль, — искренне произнес я.

Айка хмыкнула и качнула рогами. Хотела что-то сказать, но нас отвлек «звонок» Ярославы:

— Ты в порядке? — с ходу спросила полудница.

— Да, — я отставил руку, чтобы показать себя в полный рост. — Цел и невредим.

— Хорошо, — подруга отклонила свой артефакт и показала сидящую на кровати седовласую лешачиху.

— Мама! — пленница вскочила, выхватила «телефон» и поднесла к лицу, которое украсили две тонкие серебристые полосы.

— Айка! — женщина всхлипнула и утерла нос. — Девочка моя! Ты не представляешь, что сейчас произошло! Эта добрая барыня вылечила мою чахотку!

— Отдай ей кольцо, пожалуйста, — мрачно произнесла дочь.

— Айка… — ее глаза округлились. — Ты же говорила, что купила его…

— Ну… не совсем…

— Она его одолжила, — подсказал я. — И раз вам теперь без надобности…

— Да-да, конечно, — Варна стянула перстень с дрожащего мизинца. — У нас точно не будет проблем?

— Не будет, — я улыбнулся. — Обещаю. А теперь отдыхайте и пейте больше жидкости. Только кипяченой, хорошо?

— Как скажете, ваше благородие. Айка, ты заедешь ко мне сегодня?

— Конечно, мама. И завтра, — куртизанка осклабилась сквозь слезы. — И послезавтра тоже. К бесам этот бордель. Здесь меня больше ничто не держит. Я собираю вещи и возвращаюсь. Навсегда.

Однако Колоб имел иное мнение на сей счет.

— Что значит — уходишь? — возмутился батон, когда мы собрались в кабинете.

— То и значит, — лешачиха переоделась в простецкое холщовое платье и бросила на пол пыльный саквояж. — Мне не нужны твои деньги.

— Зато мне нужны твои! Или ты забыла, что подписала контракт? Веста!

Волчица достала из сейфа лист с печатью и подписью и протянула, точно «корочки».

— Видишь? В контракте четко прописана неустойка! Если хочешь разорвать договор в одностороннем порядке, придется выплатить тысячу рублей откупных. Или же отработать. Так что надевай свой любимый наряд гувернантки и заступай на смену!

— Да пошел ты в бублик!

— По судам затаскаю! В долговую яму угодишь — там тебе быстро мозги вправят!

— Довольно, — я встал между спорщиками и поднял ладони. — Я выплачу неустойку за нее, а взамен возьму в услужение до тех пор, пока не поступлю в Академию.

— В смысле? — удивился скряга. — А откуда у тебя тысяча?

— Не тысяча. Восемьсот. Двести ты должен мне за перстень. Так что еще три-четыре заказа — и в расчете.

— Что ты делаешь? — прошипела полудница. — А пятьсот на допуск?

— Я все решил, — уверенно молвил в ответ. — Айка — ты согласна?

— Я — проститутка, — она усмехнулась. — Служить одному хозяину всяко проще, чем целой ораве.

— Тогда готовьте бланки, — кивнул на распахнутый сейф. — Гляжу, у вас их в избытке.

— Ты просто с ума сошел… — не унималась Яра, когда я ставил размашистую подпись на новом контракте.

Лешачиха поставила свою, и мы скрепили сделку рукопожатием. В тот же миг из-за пазухи вынырнул допускной лист, золотое перо вычеркнуло из списка четвертый пункт, а на волшебном сургуче проступили сияющие цифры оценки: 9/10.

Не зря, однако, страдал. Но тут пергамент перевернулся, и на обратной стороне я впервые увидел полный перечень абитуриентов. И мое положение в нем совершенно не радовало: первое место занимала некая Ева Алферова, Крузе шел вторым, а я — девятым. То есть, самым последним.

— Ладно, — проворчал Колоб. — Как появится работенка по профилю — я с тобой свяжусь. Мне твой подход понравился, но особо нос не задирай — чем выше оплата, тем сложнее задание. А теперь марш отсюда — и без вас дел по горло.

Я улыбнулся, снова вспомнив замшелую шутку. А вот Яре, судя по испепеляющему взгляду, было вовсе не до смеха.

— Тебя точно не Иваном кличут? — сокрушалась полудница, чеканя шаг по вечернему городу. — Потому что ведешь себя, как последний дурак. Мог сэкономить на слуге, а вместо этого вляпался в бремя!

— Да ладно тебе злиться, — отмахнулся я. — Отработаю.

— Ага, — она принялась загибать пальцы. — Сто пятьдесят — домовым, восемьсот — Колобу, пятьсот — Академии. Итого — почти полторы тысячи! И ради кого? Ради бесполезной обузы! Если же ты ее для утех купил, то лучше бы месячный абонемент в «Сусек» взял — дешевле бы вышло!

— Я могу вернуть долг, — спокойно, но с заметным вызовом произнесла Айка.

— Как? Натурой?

— Почему бы и нет? Сколько там домовых в артели?

— Так, хватит, — я поднял руку. — Не для того тебя из борделя выкупил, чтобы на панель вернуть.

— Я бы могла что-нибудь продать, но мы и так заложили все ценное, чтобы нанять лекарей.

— Успокойся. С долгами справимся сами. Твоя задача — обеспечивать нам еду и уют.

— Да легко, — лешачиха улыбнулась. — Мама многому меня научила, пока мы жили в усадьбе.

— Это все замечательно, — прошипела Яра, — но если мы не найдем культ до Воробьиной ночи — нас ждут серьезные неприятности. А ты не только не получил допуск, но еще и проблем хапнул! Как мы теперь за избу заплатим? Или опять в лесу ночевать придется?

— Я снял квартиру, забыла? В запасе еще двое суток.

— Этого мало. Для второго испытания осталось шесть дней. Деньги нужны большие — и чем быстрее, тем лучше. Раз твоя олениха не хочет приносить доход, придется идти проторенным путем.

Девушка подошла к широкому дощатому щиту, где шелестели приколотые листы. Ха! Да это же знаменитая доска объявлений — каноничный спутник любой ролевухи.

Заказы делились по трем ярусам, выкрашенным в соответствующие цвета — золоченый, серебристый и медный. Наверху белела плотная бумага с красивым почеркоми и печатями, а внизу болталась такая, словно в нее заворачивали селедку.

Само собой, «золотые квесты» обещали весьма неплохую награду — от тысячи рублей и выше, но и требования в них выставляли такие, что простому школяру ни в жизнь не сдюжить. Одолеть дикого змея, разбить шайку разбойников, пленить темного колдуна, освободить княжну из башни и все в таком духе.

За серебряные предлагали вполовину меньше, зато задания выглядели более-менее адекватными. И что немаловажно, ограничивались Китежем, или ближайшими предместьями — расколдовать родича, починить семейную реликвию, провести брачный обряд.

Медные казались самыми простыми — снять порчу, принять роды у коровы, приструнить барабашку, заговорить мужа от пьянства, но и платили в основном тем же, что выращивали на огороде. Так что пришлось сосредоточиться на среднем уровне сложности и поискать наиболее подходящий вариант. Но как оказалось, самые козырные уже разобрали конкуренты, а нам оставили либо наиболее замороченные, либо самые дешевые.

— Чего и стоило ожидать, — Яра подбоченилась. — Перед экзаменами с доски все толковое сметают за секунды. И что теперь делать? Свадьбу за двести рублей сторожить? Или сапоги-скороходы латать за сотню?

— Не знаю, — я пожал плечами и тут же вспомнил свой игровой опыт с так называемыми «дейликами» — заданиями, которые обновлялись каждые сутки. — Может, просто прийти утром? Глядишь, чего интересного повесят.

— Тут еще затемно побоище устроят, — фыркнула полудница. — Неужто думаешь, что школяры в очередь встанут или жребий бросят?

— Тогда давайте еще подождем. Глядишь, какое дельце прямо сейчас наклюнется.

— Угу. С твоей-то удачей?

Я порылся в карманах и достал последние червонцы.

— Тут кафе неподалеку — посидим, пока не стемнеет, и заодно решим, что дальше делать.

— Кафе? — Яра закатила глаза. — Ты что, ребенок? Тогда уж кабак. Мне надо как следует надраться, чтобы не придушить тебя прямо здесь.

— Кабак — так кабак.

Но не успел я и шагу ступить к ближайшей питейной, как кто-то заголосил что есть мочи:

— Караул! Спасайтесь!

Орала лоточница и указывала пальцем в небо. Ее соседи и просто случайные прохожие запрокидывали головы и тут же неслись наутек, разбрасывая товар и сшибая лавки. Я выбежал на середину опустевшей мостовой и заметил в алеющей выси прекрасную востроносую ладью о трех мачтах, что медленно падала с причала воздушной верфи.

Падала очень медленно, словно тонула в соленой воде — отчетливо видел, как трещали и лопались канаты, а из прорех в недостроенной палубе сыпались инструменты и доски. Однако ни малейшего повода для паники не было — верфь висела над озером, а значит, падающий строго вниз корабль никак не мог задеть город.

Разве что рыбакам достанется, но с такой скоростью они вполне успеют уплыть на безопасное расстояние. Лишь спустя пару минут раздался оглушительный треск и шелест волн, после чего с высоты донесся гулкий звон набата.

— Это вообще нормально? — я указал себе за спину — как раз туда, где грохнулся парусник.

Спутницы одновременно покачали головами.

— Что же, — на лице сама собой возникла самодовольная улыбка. — Тогда все это выглядит, как работа для колдуна. И что ты там говорила про мою удачу?