Князь Китежа

Глава 9

Щупальца оплели сотканный из света кокон, точно питон, раз за разом сжимая кольца и погружая нас в смертельную мглу. Мне крайне повезло, что рядом оказалась полудница, а не такой же школяр, как я — тогда бы мы неминуемо пополнили коллекцию скелетов.

Но искра в ладони девушки сверкнула ярко, как сварка. Сияющая сфера резко расширилась и отбросила тьму к стенам и потолку. Яра тут же схватила меня за руку и потащила прочь из проклятого ангара, но открытое пространство уже не спасло бы нас так же, как раньше.

Солнце полностью село, а луны плотоядная нечисть ни капельки не боялась. Щупальца сплелись в единый поток, похожий на выхлоп от стартующей ракеты, и с ревущим гулом устремились за нами. И судя по грохоту и звону позади, тьма была вполне осязаемой, способной сшибать все на своем пути.

Пару раз она подбиралась слишком близко, и тогда Яра оборачивалась и стреляла ослепительным копьем из ладони. Это помогало, но ненадолго — «пробоина» тут же затягивалась дымом, и погоня продолжалась с удвоенной яростью.

Хорошо хоть бежать пришлось недалеко, однако ворота оказались заперты. Я забарабанил в них кулаками и заорал что есть мочи, но вместо помощи стрельцы дали залп вверх, побросали ружья и бросились наутек. Их судьба оказалась куда печальнее нашей — дым как цунами перевалил через забор, и судя по частому стуку за ним, охранников постигла та же участь, что и корабелов.

— Ломай дверь, — Яра шагнула навстречу тьме, держа в левой руке искру, а в правой — огненное копье. — Я прикрою.

Сперва хотел обхватить преграду всеми шестью жгутами и сорвать с петель, но затем вспомнил, что так напрягаться вовсе не обязательно. Достаточно запустить пару штук на ту сторону и поднять засов. Но даже это получилось сделать далеко не с первого раза. Пришлось задействовать еще два отростка, чтобы пропустить их понизу и толкнуть брус вверх.

Тьма позади бушевала, как ураган, а от каждой вспышки и без того тонкие щупальца вздрагивали и рассыпались пеплом. И дело не столько в светлой волшбе, сколько в моем страхе, что не давал использовать дар в полную силу.

Пришлось напомнить себе, почему нельзя сдаться и подохнуть здесь и сейчас. Потому что дома меня ждут родители, друзья, учеба, да и вообще жизнь — это весело, особенно когда под рукой интернет. Теплые мысли растопили оковы ужаса, и теневые жгуты кое-как добрались до цели и вытащили брус из пазов.

Я тут же распахнул створки плечом и заорал, размахивая руками, едва не споткнувшись о то, что осталось от охраны:

— Откройте, быстрее!

— Еще чего! — крикнули из терема. — Вы видели, что снаружи творится?

— Да, блин! — подскочил к окну и захлопал по слюдяному стеклу. — Еще как видел! Откройте!

— Не смейте! — велел кто-то из купцов. — Не то эта дрянь проникнет внутрь!

Хотел сказать, что она боится света, но тогда бы нам точно никто не открыл. А зачем лишний раз рисковать, если способ противодействия чудищу уже известен? Вместо этого перехватил фонарь покрепче и замахнулся им над головой:

— Открыли — живо! Не то я вам все стекла повыбиваю!

— Вот поганец! Убейте его!

— Ага, — я узнал глухой бас Шрама. — Окно открыть — или так стрелять?

Толстосумы вмиг притихли, а глава стражи впустил нас в хоромы.

— На кой только отдали сталь важное место проклятой нечисти, — проворчали из толпы, когда мы шли мимо.

— Так никто и не отдавал, — ответил сосед. — Он его сам и построил.

— Значит, отобрать надо. Слишком жирный кус для этого ящера.

— Вот-вот. Теперь весь торг коту под хвост.

— Вы лучше не болтайте, — произнес я с лестницы. — А зажгите все, что может гореть. Тварь снаружи боится света. Продержимся до утра — считай, спасены.

Когда я вошел в кабинет, Горыныч развалился на подушках, чадил кальяном и наслаждался массажем в исполнении наложниц, которые старательно наминали ему трапеции.

— Что было на том корабле? — спросил я таким тоном, словно змей был подозреваемым в государственной измене, а я — канцелярским дознавателем.

— На «Пламени Востока»? — судя по заплетающемуся раздвоенному языку, хозяин, похоже, еще и хряпнул чарку-другую. — На моей безвинно убиенной прелести?

— Куда он летал? Кто взошел на борт? Мне нужен полный перечень пассажиров и груза.

— Потише… — ящер поморщился. — И так башки раскалываются. «Пламень» строился для Великой Регаты. Это ежегодное состязание корабелов со всего мира. Кто победит — получит не только ценный приз, но и немалую славу, а вместе с ней — уйму очень выгодных контрактов.

— Дальше, — я поразился собственной наглости, но когда за окном бушует мрак-людоед, все стеснение растворяется, как плоть в этом самом мраке.

— «Пламень» проходил итоговые испытания, — Горыныч, видимо, пребывал в таком отчаянии, что даже не замечал дерзкого обращения. — Проверялись скорость, устойчивость и дальность полета. Конечная цель была где-то в Сибири — точнее только капитан знает, а я в этом ни черта не соображаю. Просто даю деньги и жду результат.

— Он вез людей?

— Да… — после недолгих раздумий прозвучал ответ. — Вроде как одного магистра и горстку дворянских отпрысков. Наверное, собирались поступать в Академию. Я видел, как они сходили с палубы… Хотел еще устроить разнос, но корабль пришел на два дня раньше срока, вот я и передумал. Если уж старый пройдоха решил подзаработать — Тьма в помощь. Лишь бы это не мешало задаче.

Я посмотрел на Яру:

— Что это может быть?

Девушка хохотнула:

— Что угодно. Ты хоть представляешь, какая сила скрыта среди Тайги?

— Так или иначе, это что-то все еще здесь. Нужно дождаться утра и поискать.

— Секундочку! — Горыныч вышел из хмельного оцепенения и вскинул когтистый палец. — Вы вредителя ищете — или какую-то колдовскую побрякушку?

— У нас есть все основания полагать, что вредитель прибыл на «Пламени», — ответил я.

— И что же получается — я зря купцов арестовал?

— Наоборот. Так вы спасли им жизни.

Едва успел это сказать, как дверь с грохотом отворилась, и в кабинет спинами вперед влетели стрельцы. Бородачи рычали и пытались оттолкнуть ружьями рассвирепевшую толпу, но торговцы перли вперед, как ледоколы.

— Эй, змеюка окаянная! — вперед вышел самый старый и пузатый, в расшитом золотом и жемчугами полушубке. — Мы все свечи собрали — до утра их никак не хватит. Или давай нам фонари — или иди сам эту бесовщину отгоняй!

— Мало свечей? — хозяин нахмурился. — Ну да, так и должно быть. На кой мне много, я ночью сплю.

— Надо все люстры зажечь! В каждой комнате! — сокрушался купец. — Иначе эта гадость в окно полезет! В уборной лампадка сгорела — так ставни грохнулись, точно в бурю!

— Может, связаться с Китежем и попросить кого привезти? — предложил я.

— И кто сюда сунется? — с недоверием протянула Яра. — Хоть представляешь, как выглядит верфь со стороны?

— Тогда слетаем сами. Сядем на ковер — и сразу вернемся.

— Так у нас тоже есть самолеты! — вперед вышел на удивление тощий мужчина. — Только этот полоз запер нас в хоромах! Отпускай, змей! Мы прежде твои выходки терпели, но сидеть и ждать смерти не намерены!

— Да! — загудела толпа. — Выпускай!

Обстановка стала накаляться, а стрельцы в нерешительности попятились. Им тоже не улыбалось закончить службу в пасти хищного дыма. Но стоило купцам податься вперед, как Ярослава вскинула руку и озарила комнату столь ослепительной вспышкой, словно в ладонь ударила молния.

— Как вы собрались лететь, если свечи сразу же задует ветер, а фонарей на всех не хватит?

— У причала есть корабли! Подгоним один — и спасемся.

— А вы умеете им управлять? — девушка окинула сердитым взором сборище тяжело дышащих толстяков. — Вы и с лодкой вряд ли сдюжите, а там одних парусов сколько? А я одна не справлюсь с подсветкой целого судна. Так что граф Раков прав — только мы вдвоем сможем доставить груз.

— А где гарантия, что вернетесь, а не бросите нас тут? Этого школяра впервые видим, а ты — вообще нечисть!

— Можем вам расписку оставить, — фыркнул я. — Гарантия одна — мое честное слово. Или выпустите нас — или погибнете.

Купцы переглянулись.

— Можно шубы жечь, — предложил пожилой усач.

— Ага. Внизу всего один камин — много с него толку будет?

— Иного выхода нет, — решил самый важный богатей. — Придется понадеяться на эту парочку.

«Попроси у них денег, — шепнула Яра. — Пусть скинутся рублями или золотом».

— Сочту это за честь, — с улыбкой поклонился и шагнул к двери под угрюмыми взорами торговцев.

«Деньги! — громом грянуло в голове. — Вернись, пока не поздно!».

«Помнишь, что я говорил про быстрый и долгий пути?».

«Дурак! Ты мог бы разбогатеть!».

«Но какой ценой?»

«Да какая разница⁈»

«Правда? Что еще предложишь — разбойничать и воровать?».

Девушка прорычала сквозь стиснутые зубы, но спор прекратила. Когда мы спустились в холл, она нацелила на дверь скрещенные ладони и произнесла:

— Открывай.

Стоило коснуться ручки, и за спиной вспыхнул ярчайший луч, как от прожектора. Я с легкой тревогой приоткрыл створку, на всякий случай держа меж пальцев крохотное пламя. Клубящийся сотней пепельных змей морок с гулом отпрянул и покатился чуть ли не до самого забора.

Я хотел уже шагнуть за порог, и и в этот самый миг свет замигал, словно стробоскоп, а потом и вовсе погас. Я быстрее ветра юркнул назад и что есть мочи навалился на тяжелые доски.

Однако сквозь щель успело протиснуться тонкое дымное щупальце и секануло по плечу. Несмотря на кажущуюся невесомость существа, оно играючи прожгло плотный сюртук и оставило на коже кровоточащий порез.

Но разбираться с ним было некогда. Яра закачалась и едва не грохнулась на подкосившихся коленях. Я прыгнул к ней и подхватил на руки, при том скривившись так, будто вместо пусть и высокой, но все же стройной девушки пришлось ловить мешок цемента.

— Что случилось? — спросил, с беспокойством глядя в поблекшие наполовину закатившиеся глаза.

— Сто лет в бочке не прошли даром, — полудница кое-как выпрямилась и тряхнула взмокшими прядями. — Растеряла сноровку. Ничего, скоро оправлюсь.

— Уверена? Не хочу, чтобы ты погасла среди гребаного облака.

— Не погасну, — она слабо улыбнулась и зажгла искру на вытянутой руке, а второй стиснула мою ладонь. — Но для верности возьму немного твоей силы.

Ну да. Любому фонарику нужна батарейка.

Впрочем, про «немного» спутница соврала. Тянула так, что спустя пару шагов закружилась голова, в груди все сжалось, а сердце пошло вразнобой. Нечто подобное я испытывал только после забегов километров на десять, но что еще оставалось делать? Сказать — я устал, мне больно — и обречь всех на съедение заживо?

Но как вскоре выяснилось, мучения оказались напрасны — в месте нашей посадки ковра не оказалось.

— Замечательно, — прошипела Яра, обливаясь потом. — Просто здорово.

— Может, ветром сдуло? — к общему недомоганию добавился еще и страх, и мне потребовались немалые усилия, чтобы не запаниковать.

— Может, и сдуло. Тут ни оградки, ни решеток… Слушай, — девушка подвела к самому краю верфи. — Если поднапрячься, можно окружить себя достаточно прочным щитом, чтобы не разбиться. Высота велика, но я смогу немного замедлить падение. Иначе нам не спастись. А эти бедолаги… ну, не мы все это начали — не нам и отвечать.

— Нет, — голос не дрогнул, несмотря на обуявший ужас и смертельную усталость. — Мы еще не все попробовали.

— Неужели?

Немного замедлить падение…

— Твоя идея подсказала одно решение. Нужно вернуться в ангары и найти всю парусину, какую получится.

— Зачем? Хочешь сплести канат до земли?

— Нет. Но канаты пригодятся тоже.

Как вы наверняка поняли, я хотел сделать парашюты. Звучало это совершенно безумно, но если все правильно рассчитать, часть людей получится спасти. Ветер стих, а под нами озеро — пока Яра будет отгонять чудовище, глядишь, толстосумы успешно приводнятся. Главное, чтобы потом не потонули, но так у них будет всяко больше шансов, чем по соседству с дымом-людоедом.

А может, все изначально обречено на провал. Сперва надо найти материалы и опробовать затею вживую, а там уже делать выводы. Вот только осмотр доков ни к чему не привел — среди штабелей и клетей не нашлось ни мотка веревки и не лоскутка парусины. Что само по себе довольно странно.

Когда же мы перешли в торговую зону, подозрения лишь усилились. На пришвартованных тяжелых двупалубных кочах не было даже такелажа, а мачты стояли голые, как деревья зимой.

— Что за хрень… — проворчал, прикрываясь ладонью от ослепительного сияния. — Может, тварь любую органику жрет, а не только мясо? А дерево не берет, потому что слишком жесткое?

— Какая разница? Без парусов и оснастки корабли бесполезны. Даже просто спуститься на них не выйдет. Боюсь, верфи уже ничем не помочь. Нужно уходить.

— Ну почему же, — я с улыбкой посмотрел на беснующуюся в дюжине шагов дымчатую массу. — Если мы не можем уйти от чудовища — значит, надо заставить чудовище уйти. Желательно — прямо в ад, или откуда оно там вылезло.

— И как ты собрался это сделать? Надеюсь, костры разводить не придется? Тут все сгорит от малейшей искры.

У меня мелькали мысли разместить корабли вокруг терема и поджечь. Света выйдет уйма, а горящие обломки просто упадут в озеро. Но как сдвинуть эти деревянные громадины, если каждая размером с чертову фуру?

— Посадочные ладьи тоже здесь, — девушка указала на прикованные к причалам крупные лодки. Корабли, к слову, швартовали якорными цепями, что и уберегло их от дрейфа по ветру. — Когда все началось, на верфи шли торги и работы. Никто и не думал спускаться в город до заката.

Я все смотрел на суда и думал, кто сможет сдвинуть такие громадины с места. А затем ответ пришел сам собой:

— Ты говорила, что знаешь Горыныча. Насколько он силен?

— Как-то раз он разломил вражескую ладью надвое, — не без гордости ответила девушка. — И на равных боролся с богатырями — даром что наследник Великого Полоза. Но ему нужно принять истинный облик. В человечьем теле он немногим могучей тебя.

— Тогда пойдем и попросим его помочь. Если подтащить корабли к хоромам и поджечь, света хватит до утра.

— Ну-ну. Посмотрю, как купцы с тобой согласятся. Это, между прочим, их корабли.

— Значит, им придется выбирать, что важнее — обглоданные лохани или жизнь.

По возвращению в терем нас ждал очередной виток противостояния купцов и ящера. Бояре осадили терем и размахивали над головами огарками и пустыми лампадками, пока стрельцы делали вид, что защищают хозяина.

— Масло все вышло! — пробасил дородный бородач. — Свечи вот-вот кончатся! Сделай хоть что-нибудь!

Крики и проклятия посыпались, как из ведра, и от неминуемой стычки спорщиков уберегло только наше появление. Я встал между людьми и змеем и как можно понятнее обрисовал свою идею. Когда же купцы услышали, что вместо долгожданного топлива придется сжечь корабли, в кабинете начался сущий кошмар.

И в отличие от Горыныча, за меня охранники вступаться в принципе не собирались, и лишь вспыхнувшие очи Ярославы спасли от неминуемого самосуда.

— А как же самолет! — крикнули из оравы. — Ты же обещал!

— Тут не осталось ни одного ковра! — ответил я. — Ни канатов, ни парусов — тварь сожрала все, кроме досок и бревен. Наш единственный шанс не стать кормом — подпалить корабли. Но для этого их нужно перетащить от причалов, иначе сгорит и верфь!

Вой поднялся неумолимый, но тут самый старый и уважаемый торговец грохнул тростью по стене и рыкнул так, что от зычного эха затрясся свод:

— Тишина! Я не думаю, что этот школяр хочет нас обмануть. Он мог бы давным-давно убраться восвояси, но все еще здесь и пытается спасти наши шкуры. Если иного выхода нет — так тому и быть, пусть лохани горят. Мы вскладчину построим новые, а вот вторую жизнь купить не выйдет, хоть все злато отдай. Так что действуй, парень. Велес в помощь!

— А он сможет сам корабли отволочь? — спросил кто-то. — Я и не думал, что малец такой могучий.

— С этим есть проблема. Из всех нас лишь один сможет это сделать.

Я повернулся и многозначительно посмотрел на Горыныча.

— Нет! — рявкнул тот и хлопнул ладонью по столу так, что подпрыгнули золотые кубки и стопки гроссбухов. — Даже не проси! Хватит с меня приключений!

— Приключений? — Яра нахмурилась. — Я думала, тебе нравится летать и все такое.

— Я свое отлетал. Человечье тело всяко приятнее — особенно, когда рядом такие красавицы, — змей успокоился и приобнял за талии наложниц, что все еще наминали ему плечи.

— Змеюка подколодная! — рявкнул купец. — Мы ж все тут сгинем!

— Он прав, — я подошел к столу и тихо добавил. — Ты тоже умрешь. Хоть кожа и покрыта чешуей, но она слишком тонкая, чтобы защитить от мрака.

— Умру? — змей взял бутылку крепленого вина и залил в пасть целиком. — Да и плевать. Я умер еще тогда, сто лет назад. А это… — он хмыкнул и покачал головой. — Это не жизнь, а проклятый лубок. С меня хватит.

— Да что с тобой не так? — я всплеснул руками. — Подумай о верфи, о золоте. Об этих девушках, в конце концов.

Служанки с испугом склонили головы.

— Все, что нужно — просто принять истинный облик. Ты же обращался сотни раз, чего сейчас упрямишься?

— Раньше все было иначе, — Горыныч вздохнул и выпустил из носа струйки серного дыма. — А теперь это хуже пытки. Хуже смерти. Нет. Не хочу и не буду.

Похоже, время уговоров прошло. Придется идти по тяжелому пути — ну, или хотя бы попытаться, потому что на кон поставлено слишком многое. Я вскинул ладонь, зажмурился и пустил темные корни прямо в голову славянского дракона.

И вопреки ожиданиям, проник глубоко в разум без намека на препятствия. То ли змеем овладело снедающее отчаяние, то ли он попросту напился и утратил бдительность, но все прошло как нельзя лучше. Однако то, что я увидел, повергло меня в такой ступор, что связь едва не лопнула, как натянутая струна.

Напротив сидел Горыныч в своем каноничном виде трехглавого змея. Но лишь средняя голова казалась настоящей, из плоти и крови. Рядом с ней кровоточили два обрубка, из которых росли полупрозрачные призрачные шеи.

«Братья» склонились над ушами страдальца и беспрестанно шептали:

— Трус.

— Предатель.

— Ничтожество.

— Ты сбежал тогда.

— Дрогнул.

— Бросил нас.

— Обрек на смерть.

— Мы погибли из-за тебя.

— Ты во всем виноват.

— Самый худший.

— Бесполезный.

— Глупый.

— Отомсти за нас.

— Верни нам покой.

— Мы не отстанем.

— Не забудем.

— Ты позор змеиного рода.

Слова лились из распахнутых пастей, словно желчь. Я послушал пронзающий насквозь шепот всего несколько секунд и уже почуял озноб, головокружение и нарастающий страх. Не возьмусь даже представить, каково терпеть все это на протяжении целого века.

— Сделай с ними что-нибудь, — хрипло прошипел Горыныч. — Выгони их прочь. Или хотя бы заставь замолчать. И тогда я помогу. Даю слово.