Кочевники из глубокого космоса

Раймонд Галлун Кочевники из глубокого космоса

Наши астрономы давно размышляли о внеземных мирах и их обитаемости. Как правило, они основывают свои предположения на факте, что жизнь в том виде, в каком мы ее знаем, не может существовать, если температура падает ниже определенного градуса или поднимается выше определенной точки. Не имея ничего, на чем можно было бы основать свои теории, кроме знаний о земной жизни, они не могут себе представить, что, в конце концов, жизнь может быть возможна и при температуре близкой к абсолютному нулю, и выше температуры кипящей воды. Естественно, эти существа, не могут быть устроены так же, как мы; но это не исключает возможности того, что они существуют прямо в эту самую минуту.

Как мы все знаем, жизнь возможна в самых неблагоприятных условиях, и, как правило, жизнь сама приспосабливается к окружающей среде. Так пример, на Земле есть глубоководные рыбы, которые живут под тоннами давления там, где как, еще пятьдесят лет назад думали ученые, жизнь существовать не может.

По мере того, как мы будем узнавать нашу вселенную все лучше и лучше, станут известны все более удивительные факты, подобные тем, что описаны в этой истории; и невозможные вещи сегодняшнего дня станут обыденностью дня завтрашнего.

У Дугласа Барклая была одна особенность, о ней помнили даже после его исчезновения. Когда он слышал, как кто-то осуждал какую-нибудь, казалось бы, дикую научную теорию или мечту как невозможную, у него была привычка снисходительно улыбаться, и это была улыбка с оттенком жалости или даже презрения. На протяжении всей своей короткой, но блестящей карьеры он отказывался признавать укоренившиеся догмы, допуская существование невозможного. У него было очень богатое воображение, отчасти из-за этого друзья, прочитавшие его последнее письмо, никогда не переставали недоумевать. Они просто не могли поверить в правдивость истории. А тут ещё и его внезапное исчезновение; но давайте начнём всё по порядку.

Это произошло в ночь с 17 на 18 июля 1941 года, рано утром, когда «ложная комета» Хэнли максимально приблизилась к Земле. «Ложная комета» была тем странным пришельцем из космоса, который нарушал все правила, касающиеся комет. Этот объект вел себя так, как будто им руководила какая-то разумная сущность — он быстро потерял скорость при вхождении в Солнечную систему, направил свой хвост прямо к Солнцу и совершенно позабыл о том, что должен обогнуть его и устремиться обратно туда, откуда прилетел. Вместо этого он бросил вызов солнечной гравитации, держал совершенно прямой курс и, наконец, исчез в точке среди звезд, противоположной той, где был замечен впервые.

В это время Барклай работал в своей лаборатории, которая располагалась на уединенном маленьком острове небольшого озера на севере Висконсина. Молодой ученый сидел за заваленным бумагами столом в большой комнате под куполом, в то время как снаружи сильный южный ветер гнал по ночному небу насыщенные влагой грозовые тучи. У него в голове проносились величайшие идеи, и он, откровенно говоря, замечтался. Его слуга-китаец Чинг Лу, поняв, что это надолго, молча ушёл спать.

Барклай внимательно следил за несколькими циферблатами на панели управления невиданного механизма, который жужжал и гудел прямо перед его столом. Эта машина была супер-прессом, с помощью которого он надеялся раскрыть секрет внутриатомной энергии. С ранней юности он был уверен, что, если вещество подвергнуть воздействию какой-то титанической силы, значительно превосходящей любую из ныне используемых, то человечеству стал бы доступен почти неисчерпаемый запас энергии, заключенной в атомах этого вещества.

Внезапно зловещая вспышка голубоватого света разорвала темноту за пределами лаборатории. Немедленно последовал оглушительный раскат грома, а затем Барклай услышал, или ему показалось, что он услышал, незнакомый звук, похожий на низкое гудение. Однако, возможно, это была просто фантазия. Сквозь сетчатую дверь, которая вела в запущенный маленький цветник, он увидел расплывчатое пятно голубоватого сияния под деревьями. Оно на мгновение заколебалось, как блуждающий огонек, гонимый ветром, а затем исчезло. Гудение тоже стихло.

Чувствуя странное покалывание в затылке Барклай подошел к двери и выглянул наружу. Он не увидел ничего, кроме черноты. Там шел сильный дождь. Если не считать звуков падающей воды и ударов, гонимых ветром волн о берег, все было тихо.

«Звук и продолжительное свечение, должно быть, новые и незарегистрированные проявления молнии, — подумал он. — Пожалуй возьму их на заметку. Вероятно, единственный нанесенный ущерб — это оторванная ветка дерева».

Но почему-то ему не удалось убедить в этом самого себя. Что, если там что-то есть? Какая глупая мысль! Фантазии никогда раньше так не беспокоили его. Неожиданно Барклаю захотелось увидеть «комету», он был словно очарован ее серой призрачной красотой. В этот момент, словно какой-то темный джинн наверху выполнил его мысленный приказ — в облаках появился небольшой просвет и призрачный шар засиял над землёй. Холодный свет на секунду смутно высветил пейзаж острова, а затем исчез. Барклай подумал, что воображение сыграло с ним злую шутку, или это правда, что он мельком увидел там что-то плоское и странное?

— Я думаю, усталость и сотни экспериментов сделали тебя немного неуравновешенным, старина, — сказал он себе — это была просто гротескная тень, упавшая ветка или что-то в этом роде. Когда ливень прекратится, я схожу и посмотрю.

Барклай вернулся к своему столу. Прошла минута, сетчатая дверь заскрипела, как будто ее сдвинул внезапный порыв ветра. Потом она снова скрипнула, но молодой ученый этого не заметил, так как был поглощен своей работой. Пролетела еще одна минута, и беспокойство, почти страх, закралось в разум Барклая. Он обернулся, и тут произошла самая странная встреча в истории двух миров!

Барклай ахнул от изумления. Неужели слишком усердная работа довела его до безумия, или это правда, что какой-то таинственный дьявол пришел к нему в гости? Его первым впечатлением от вошедшего существа было удивление — полных семи футов ростом, с отличным телосложением и черный как смоль. Мимолетная мысль о том, что огромный негр со злым умыслом вторгся в его лабораторию, быстро покинула Барклая, когда он увидел безупречное совершенство черт лица своего гостя. Они не могли принадлежать негру. Прямые черные волосы, коротко подстриженные на уровне плеч, обрамляли лицо гиганта и удерживались на месте тонкой платиновой лентой, на передней части которой сверкал, словно злобный огонь умирающей звезды, большой красноватый драгоценный камень. На посетителе Барклая не было никакой одежды, кроме набедренной повязки из белоснежной ткани; к поясу, был пристегнут небольшой прямоугольный футляр из какого-то зеленоватого материала. На футляре был круглый циферблат, по окружности которого было выгравировано множество символов. Гибкий металлический шнур вел от него к подобию кобуры, где лежало оружие, похожее на пистолет причудливой формы.

На долгие секунды взгляд Барклая задержался на бугрящихся мускулах незнакомца. Наконец ему удалось выдохнуть, и он произнес:

— Во имя всего святого, кто вы такой?

Пришелец слегка улыбнулся и, подняв руку, указал вверх.

— Я Оталома со звёзд, — сказал он на безупречном английском. — Я прилетел с «кометы», которая сейчас пересекает вашу Солнечную систему. Воистину, Человек Земли, я так же удивлен твоей внешностью, как и ты моей; ибо никогда за все время моих странствий я не столкнулся с существом, так близко напоминающим представителей моей расы. Я посетил много планет, и многие из них были населены разумными и неразумными существами, но все они были монстрами; никогда там не было ни одного похожего на нас с тобой.

Прошло долгое мгновение, в течение которого Барклай яростно пытался собраться с мыслями и вернуть себе самообладание. Наконец он заговорил дрожащим голосом:

— Вы говорите, что прибыли с «кометы»? Черт возьми! С каких это пор в мирах, бесконечно удаленных от Земли, говорят на таком безупречном английском? Или вы не с «кометы»? Тогда, где же ваш дом? Я не знаю ни одного места на этой планете, где есть подобные вам.

Снисходительная улыбка скользнула по губам гиганта.

— Я, Оталома, вождь даанов, отвечу на твои вопросы и предоставлю тебе ясные доказательства всего, что я говорю. Тот факт, что я могу использовать ваш язык, легко объяснить. На протяжении веков люди моей расы развивали особую способность разума, которая позволяет нам не только читать мысли других, но и проникать в их подсознательную память, изучать и использовать хранящуюся там информацию. Некоторые люди могут запечатать свой разум от такого вторжения, но эта способность развивается только при большой практике. Поскольку всё, что вы знаете, для меня, как открытая книга, я могу просто выбирать слова из вашего мозга и формировать их в предложения, разумно выражаясь на языке, которого я никогда не слышал до сегодняшнего дня. Когда-нибудь люди этого мира, несомненно, научатся пользоваться этим умением.

Я очень ясно вижу, что ты сильно озадачен моим происхождением. Ты, кажется, не можешь поверить моему утверждению, что я обитатель «кометы». Думаю, я смогу тебя убедить. Во-первых, не находишь ли ты чего-нибудь необычного в температуре этой комнаты?

На мгновение Барклай задумался о своих впечатлениях. Теперь он в полной мере осознал, что ему неприятно холодно. Возможно, это чувство было результатом нервного потрясения, вызванного появлением чернокожего человека. Но нет — дыхание Барклая вырывалось белым облачком, совсем как в морозное осеннее утро. Воздух в куполообразном помещении действительно был холодным.

— Теперь посмотри на меня, — сказала Оталома, — внимательно посмотри на мою кожу. Ты видишь что-нибудь необычное?

Барклай пригляделся. Теперь он увидел, что плечи большого черного были гладкими, как стекло, и казались явно неестественными. Маленькие искорки света мерцали на нижней части туловища Оталомы, как крошечные драгоценные камни — нет, как частички инея! Казалось, что капли дождя застыли на его эбеновой шкуре. Колосс вышел вперед и протянул руку.

— Прикоснись ко мне, — приказал он, — но прикасайся осторожно, как к проводу, по которому течёт сильный электрический ток.

Барклай сделал так, как просил его пришелец. Когда кончик его указательного пальца соприкоснулся с ладонью посетителя, по телу пробежал ледяной озноб. Совершенно озадаченный, он быстро отдернул руку. Улыбка на губах Оталомы стала шире.

— Холод космического пространства, — сказал он, — пронизывает все мое тело. Там, где я живу, температура постоянно держится почти на абсолютном нуле, и нет воздуха.

— Но жизнь невозможна в таких условиях, — взорвался Барклай, — это неслыханно.

— Разве я не живое доказательство того, что она действительно существует в таких условиях? — возразил Оталома, — Кроме того, есть ли смысл говорить, что что-то невозможно только потому, что это неслыханно?

Барклай молчал. Оталома прислонился к огромному суперпрессу, рядом с которым стоял. Его глаза были устремлены в пол. Наконец он поднял голову.

— Землянин, — сказал он, — издалека я почувствовал присутствие разума необычайной силы на этом острове, и я пришел сюда, чтобы мы могли поделиться знаниями друг с другом. Я сказал тебе, что я существо, чужеродное для вашей планеты, и я привел доказательства этого, на мгновение сбившего тебя с толку. Но, зная, что вы человек, способный постигать великие вещи, и я думаю, если рассказать тебе больше, ты поймешь меня и поверишь. Поэтому, позволь, я расскажу историю моего мира и моего народа. Ты готов?

— Да, — ответил Барклай, его голос был полон энтузиазма. — Рядом с вами есть стул. Пожалуйста, садитесь и устраивайтесь поудобнее.

Вождь даанов и межзвездный кочевник начал самую удивительную историю, которая когда-либо доходила до человеческих ушей.

Далеко за красным солнцем, которое вы называете Антарес, и в нескольких сотнях световых лет от вашей Земли находится Великая звезда, вокруг неё вращается несколько планет; я уроженец одной из них. Когда-то это был прекрасный мир с зелеными полями и лесами, над которыми сияло яркое солнце; там были огромные моря и океаны — то спокойные и безмятежные под голубым небом, то бушующие во время яростных штормов. На берегах этих морей, уютно устроившийся среди зеленых равнин и заснеженных гор, стояли процветающие города, населенные счастливыми светлокожими людьми. Повсюду царили счастье и мир, с войнами было покончено; и дух взаимопомощи приблизил их к Утопии, насколько, насколько это возможно. Климат был восхитительным, и всем хватало предметов первой необходимости и роскоши.

В течение многих тысяч лет длился этот золотой век, а затем пришла серьезная беда, которая встревожила умы светлокожих людей. Период их счастливой жизни закончился. Начали появляться тревожные знаки и предупреждения — постепенно, по мере того как проходили тысячелетия, наша звезда меняла свой оттенок с желтого на оранжевый и с оранжевого на красный, и красный становился всё более зловещим. Было очевидно, что старое светило остывало. Климат планеты тоже становился прохладнее. Обширные ледяные шапки, образовавшиеся на полюсах, сохранялись до конца летнего сезона, и выращивать урожай становилось все труднее. Были и другие предвестники великого бедствия — океаны уменьшались, а воздух становился все более и более разреженным из-за медленной, но неуклонной утечки в космос.

Сменялись поколения, и жители моего родного мира были вынуждены покинуть многие из своих великих городов и богатых сельскохозяйственных угодий, на которые вторгались пустыни — пустыни, над которыми проносились ледяные ветры, неся с собой удушливые облака мелкого песка.

В течение веков жители моего родного мира, произносимого на вашем языке, как Мар-Билион, накопили много научных знаний. Этим они стремились предотвратить гибель своей планеты. Черпая воду из полярных снежных шапок, которые таяли летом они сделали плодородными обширные участки засушливой земли с помощью совершенной системы орошения. Какое-то время казалось, что величайшая из бед миновала; но мудрые умы понимали, что это всего лишь отсрочка.

Все это произошло задолго до меня. Когда я родился, условия жизни стали намного хуже. Атмосфера стала настолько разреженной, что небо больше не имело лазурного оттенка прежних эпох. Вместо этого оно было глубоким иссиня-черным, и в нем даже днем мерцали звезды. Запасы воды были почти исчерпаны. То немногое, что осталось, хранилось в подземных резервуарах, где было меньше всего шансов, что вода испарится

Редеющие остатки светлокожей расы жили в специальных городах. Эти города были покрыты куполами из кварцевого стекла — чудо инженерной мысли, но все же недостаточное для того, чтобы противостоять враждебным силам природы. Под куполами этих городов воздух постоянно поддерживался под давлением, приемлемым для человека, с помощью многочисленных компрессоров.

В городах тысячи величайших умов работали над главной проблемой нашей планеты. Один ученый предположил переселиться на какую-нибудь более гостеприимную планету, но ни одна другая планета в нашей звездной системе не была пригодна для проживания. Другой ученый, стремясь пополнить наши запасы воздуха и воды, обнаружил, что можно превращать некоторые более тяжелые элементы в кислород и водород. Но этот процесс был слишком энергозатратным и медленным, чтобы принести хоть какую-то пользу. Еще один ученый утверждал, что он может омолодить умирающее солнце с помощью определенной комбинации лучей — на сооружение генератора было потрачено огромное количество сил и средств, но его план потерпел полный провал.

В те годы мой отец был императором Мар-Билиона, а я был простым принцем, проявляющим с малых лет большой интерес к науке. Я обучался у великого старого гения по имени Груг. В молодые годы его имя было другим, он был статен и красив, но во время эксперимента какой-то адский химикат разъел половину его лица, включая левый глаз и он стал «Груг» — Безобразный. Сквозь зияющий красный шрам устрашающе сверкнули его белые зубы. Он казался мне наполовину демоном.

Вместе с Гругом мы построили космический звездолёт «Серебряный метеор», первый в моем мире. Это был длинный корабль в форме торпеды, оснащенный электрическими гравитационными экранами и приводимый в движение особым движителем, наподобие ракет. Гравитационные экраны изобрел Груг, а я сконструировал ракетные двигатели. По сравнению с кораблями, которые у нас есть сейчас, это было очень грубо, но тогда нам это казалось верхом совершенства.

Однажды ранним утром наш звездолет быстро поднялся с посадочной площадки прямо за куполом столицы моего отца. В нашем первом путешествии мы намеревались исследовать сотни крошечных лун, окружающих нашу планету.

Мы с Гругом перелетали с луны на луну. Большинству из них нечем было привлечь наш интерес, потому что это были всего замерзшие и безжизненные останки.

Затем мы прибыли на Гораз, самую большую луну — ее диаметр составляет около пятнадцати ваших миль, — и там мы обнаружили то, о чем даже самые изобретательные из наших теоретиков никогда не мечтали. Землянин, черт возьми, на бесплодной поверхности этого крошечного мира не было и одной молекула воздуха или воды, а днем и ночью температура держалась всего на несколько градусов выше абсолютного нуля, и всё же там была жизнь!

Да! Ты понимаешь о чём я говорю? Жизнь! И какие жуткие и ужасные существа там были — призраки из снов безумцев! Все они были мертвенно-черными и имели множество щупалец. У них не было фиксированной формы или определенного количества конечностей или глаз, как у существ наших родных миров.

Они росли, как растут деревья, бессистемно. Все они были разумны, у них был мозг, почти равный нашему, и все же их менталитет отличался от нашего. Их главной идеей было убивать и разрушать. Как только мы приземлились, они дружной толпой бросились к нашему кораблю. Гранатами мы уничтожили десятки из них, но остальные бросались в бой снова и снова. Одно маленькое существо схватило меня.

Фу! Я до сих пор содрогаюсь при мысли об этом! И Груг, и я были одеты в тяжелую металлическую броню, похожую на ваши водолазные костюмы, а наши лица были закрыты специальными масками. Если бы не эта защита, я уверен, горазианец разорвал бы меня на части. Духи сотни предков! — эта омерзительная тварь была наделена силой десяти дьяволов! Я разрубил ее мечом надвое, но половинки ее тела цеплялись за меня с упорством, которое вызывало недоумение. Из ран струилась черная жидкость, и только когда она иссякла, тварь замерла.

Как эти удивительные существа жили в своем безвоздушном и безводном мире, где постоянно царил холод космического пространства? На какое-то время даже Груг был ошеломлен; но мало что во вселенной могло надолго сбить с толку его разум. Вместе мы поймали представителя горазианской расы, Груг внимательно наблюдал за ним, а затем убил и провел химический анализ тканей его тела в лаборатории нашего корабля. Он также исследовал эту ткань под микроскопом. Затем он сообщил мне о своём открытии:

— Принц, — сказал он, — мы являемся первооткрывателями формы жизни, существование которой зависит от совершенно неслыханного принципа. Все живые существа должны иметь какой-то источник энергии для поддержания внутренних химических процессов. В случае существ, обитающих в нашем собственном мире, эта энергия образуется в результате химического соединения различных веществ с кислородом, который поступает в их организм через легкие и другие органы дыхания. Поскольку на Горазе нет воздуха, такой источник питания здесь недоступен. Вместо этого эти странные животные получают свою энергию изнутри атома с помощью радиоактивного распада. Это звучит невероятно, но это правда. Черная жидкость, которая течет в их жилах, состоит из очень тяжелого элемента, намного тяжелее урана. Подобно урану и радию, он всегда вырабатывает энергию изнутри себя. Этот элемент чрезвычайно радиоактивен и обладает неисчислимым запасом атомной энергии.

На Мар-Билионе жидкостью, от которой зависит вся жизнь на планете, является вода. Температура, при которой там могут существовать живые существа, ограничена точками замерзания и кипения воды. Здесь, на Горазе, радиоактивная жидкость, которая соответствует воде, кипит только при сильном нагревании и замерзает при абсолютном нуле. Поскольку этот элемент постоянно выделяет тепло, здесь никогда не может быть так холодно, как в космическом пространстве. Вот почему эти странные существа могут пережить страшный холод. Я также обнаружил, что они могут существовать при температурах, при которых расплавилось бы железо.

Мы с Гругом провели несколько дней, бродя по Горазу и наблюдая за его обитателями. Сначала они нападали на нас, но вскоре поняли, что мы опасны и лучше нас оставить в покое.

Казалось, они достигли очень значительного уровня цивилизации. Они жили в пещерах и знали как обработывать металлы. Смешивая радиоактивную жидкость (которая с тех пор получила название «ксата») с некоторыми другими химическими веществами, они могли производить сильное тепло и с его помощью плавили медь и золото.

Основой их питания была ксата. На нижней стороне их щупалец были десятки крошечных присосок или ртов, и через них жидкость всасывалась непосредственно в организм. В дополнение к ксате они потребляли некоторые соли и вещества богатые кремнием, необходимые для формирования тканей своего организма.

Мы обнаружили, что существовали два вида этой странной расы населявшие деревни на противоположных полушариях Гораза. Они постоянно находились в состоянии войны. Челью каждого народца, очевидно, было уничтожение другого. Каждый стремился к полному контролю над быстро сокращающимися запасами жизненно важного ксата. Когда-то здесь были большие озера, но со временем большая их часть либо распалась, образовав более простые элементы, либо улетучилась в космос, как это произошло с водой Мар-Билиона.

Во время нашего первого пребывания на Горазе мы увидели, как подверглась набегу большая деревня Нарбул (мы назвали ее «Нарбул» в честь имперской столицы моего отца). Слабое притяжение крошечной луны и их огромная сила позволяли вторгшимся племенам передвигаться очень быстро, большими прыжками более чем на пятьдесят футов. Нам, показалось, что они появились внезапно, как удар молнии с ясного неба. И все же нарбулийцы не были застигнуты врасплох. Они были предупреждены и приготовились к обороне. В каждой из двух горазианских деревень стояла, похожая на шпиль сторожевая башня, построенная из голубого камня, а на ее вершине постоянно находилось чудовище-страж, ожидающее именно такого налета. Временами красные лучи солнца поблескивали на полированном медном наконечнике его копья, а пепельное сияние сотни мчащихся по небу лун отражалось от его причудливых золотых доспехов, усыпанных драгоценными камнями. Он всегда был готов поднять тревогу.

Последующую битву невозможно описать. Если когда-либо и было сражение упырей, то оно было там. Это было невыразимо ужасно и отвратительно — массы извивающихся, похожих на змей щупалец, сплетенных неразрывно вместе; существа, разорванные на куски или лишившиеся половины конечностей, продолжали сражаться с живучестью, которая была просто поразительна. Все это заставило Груга и меня содрогаться от отвращения, и все же, даже когда мы отворачивались, испытывая тошноту при виде этого зрелища, наши сердца наполнялись восхищением нечеловеческим мужеством этих дьявольских тварей. На их свирепость было страшно смотреть. Как только горазианец погибал, его противник высасывал животворную ксату, а затем искал новую жертву.

Примерно после получасовой борьбы захватчики отступили. Каждая сторона потеряла около трети своего числа. Сначала нам казалось, что такие сражения, будь они частыми, полностью бы истребили жизнь с лица Гораза. Однако это было не так — горазианцы размножаются очень быстро и, за исключением смерти от насилия, они бессмертны.

Я не знаю точно, когда к Гругу пришло великое озарение. Мы были на Гораза всего пять ваших дней, а он стал очень молчаливым и задумчивым. И хотя он по возможности избегал разговоров со мной, часто что-то бормотал себе под нос. Естественно, у меня возникло подозрение, что он затевает что-то важное, но я был достаточно умен, и не пытался разговорить Груга. Ничто так не раздражало покрытого шрамами старого ученого, как попытки кого-то, кого он считал простым юнцом, заглянуть в его мысли. Следовательно, мне ничего не оставалось, как молчать и ждать результатов.

Результаты не заставили себя долго ждать, но они только еще больше озадачили меня. Вскоре мы покинули Гораз. На Мар-Билионе, с величайшей поспешностью Груг погрузил в «Серебряный метеор» множество мелких животных и большое количество научного оборудования, и мы вернулись на спутник.

Теперь я начинаю понимать, что пытался сделать Груг. Вместе мы собрали большое количество ксата. Прежде всего, Груг поместил крошечную частичку ксата в каплю воды, содержащую микроорганизмы, обитающие в Мар-Билионе — очевидно, он хотел понаблюдать за действием ксата на живую ткань, с которой мы были хорошо знакомы. Все инфузории немедленно погибли. Затем он ввел ксату в организм крупного насекомого; оно тоже не выжило. Я уже забыл сколько подобных неудачных экспериментов мы провели; и вот в один прекрасный день к нам пришел успех. Одному животному удалось пережить чрезвычайно малую дозу ксата. На следующий день мы увеличили дозу, и оно снова выжило, и мы продолжили увеличивать дозу.

Тем временем мы попробовали поддерживать его жизнь определёнными лучами, которые еще не до конца поняты учеными вашей планеты. Вскоре в животном начали происходить поразительные перемены. Его кожа, которая раньше была розовой, стала черной из-за увеличения количества черного радиоактивного вещества в его организме. Его кровь превратилась сначала из красной в пурпурную, а потом из пурпурной в черную — получилась чистая ксата. Оно все больше и больше отказывалось от пищи и, наконец, совсем прекратило есть. Тем временем оно и дышать стало все реже, а затем и вовсе перестало. Энергия, которая теперь поддерживала в нем жизнь, была результатом радиоактивного распада ксаты, а не химического соединения кислорода с пищей, как раньше.

Мы часто проверяли процентное содержание воды в его организме. С течением дней оно уменьшилось и в конце концов упало до нуля. Вода была заменена на ксату.

Пока происходили все эти странные вещи, маленькое животное становилось все более и более активным, и его сила была почти невероятной для такого небольшого существа.

Хотя оно все еще был марбилионским животным, во всех остальных отношениях он был горазианцем, и совершенно спокойно могло существовать в самых суровых горазианских условиях.

Теперь, когда полное завершение величайшего достижения, о котором он когда-либо мечтал, было так близко, Груг был в приподнятом настроении. Однако предстояло сделать кое-что ещё, чтобы закрепить это открытие. Мы принялись за других животных, делали тоже самое, что и с первым. Несколько особей погибло, но большинство пережило трансформацию. Наконец, мы приступили к эксперименту над живым человеком. Для этого мы использовали раба, которого заранее прихватили с собой. Попытка трансформации по методу Груга оказалась успешной. Огромный слуга, который раньше был белым, превратился во внушающего благоговейный трепет черного джинна, обладающего, возможно, в четыре раза большей мускульной силой, чем ранее он обладал. Он мог жить в безвоздушной, лишенной тепла пустоте, и если он не сталкивался с какой-нибудь неистовой разрушительной силой, такой как взрывающаяся бомба, или не голодал из-за недостатка ксата, он был бессмертен. Невозможное стало возможным!

Когда наш космический корабль поднялся над неприветливым Горазом, Груг поднял глаза с пульта управления в боевой рубке и повернулся ко мне.

— Поздравьте меня, принц, — сказал он, — ибо я спас нашу великую расу от уничтожения. Я уверен, что глубоко под корой Мар-Билиона есть неисчерпаемые запасы ксата. С его помощью мы преобразим каждого мужчину, женщину и ребенка так же, как мы преобразили моего раба Зат Аггу. Пусть тогда природа попытается задушить и заморозить наших людей до смерти!

Я с энтузиазмом пожал Гругу руку и, согласно обычаю, практикуемому членами королевской семьи, когда они хотят вознаградить кого-то за важный поступок, я подарил ему бесценный старинный ножной браслет. Этот браслет я носил с детства, и он был драгоценной семейной реликвией моей династии. Корпус «Серебряного метеора» засиял красным, когда он пронесся сквозь разреженную атмосферу Мар-Билиона. Его огромная скорость свидетельствовала о важности новостей, которые он нес.

С той самой ночи начался расцвет величия Груга. Через два часа после прибытия на нашу родную планету он продемонстрировал свое «открытие» в тронном зале дворца моего отца в присутствии пяти тысяч самых известных ученых империи. Во время этой демонстрации он понизил температуру тела нашего трансформированного Зат Агги почти до нуля, лишил его воздуха и, наконец, дал ему подержать раскаленный металлический прут. От прута голые руки раба раскалились докрасна, но видимого дискомфорта он не испытывал.

Излишне говорить, что идея Груга захватила всех людей Мар-Билиона. К рассвету следующего дня его имя уже было вписано в книгу вечности. Он стал кумиром Мар-Билиона. За период, равный шести вашим месяцам, мы превратили практически всю расу в чернокожих суперменов, способных переносить самые суровые природные условия.

Первая инъекция ксата убила моего престарелого отца, и я унаследовал от него империю вместе со всеми сопутствующими этому неприятностями.

Вскоре власть Груга выросла до таких масштабов, что начала серьезно препятствовать моему контролю над империей. Землянин, я любил Груга, как брата, но закон суров — в Мар-Билионе может быть только один правитель. Однажды темной ночью в его лаборатории произошёл страшный взрыв. Здание было полностью разрушено, а Груг разорван на куски. Вину за его смерть немедленно за взрывом возложили на меня. Люди сошли с ума — они жаждали моей крови и крови моих немногих верных соратников.

Какое-то время я думал, что у меня есть шанс против моих врагов — я создал оружие, с новым типом луча, который мгновенно высвобождает атомную энергию в веществе при соприкосновении с ним. Излишне говорить, что это было могучее оружие.

О что я прочёл в твоих мыслях, землянин? Ты тоже ищешь секрет атомной энергии? Да, я вижу, что это так. Твоя теория сжатия верна, но сам метод сближения атомов груб. Мой луч создает мощную силу притяжения между атомами, которая сближает их гораздо быстрее и легче, чем это сделает твой пресс.

Я надеялся сохранить принцип действия моего нового оружия в секрете, но вскоре кто-то предал нас. Теперь мне и моим соратникам ничего не оставалось, как бежать. Единственным местом, где мы могли временно укрыться, были луны. Все наши боевые корабли были приспособлены для межпланетных перелетов, и поэтому нам потребовалось совсем немного времени, чтобы добраться до наших новых домов. Жизнь там должна была быть легкой, потому что у нас было всё, что нам нужно, а в глубинах нескольких лун в изобилии была ксата. Однако разъяренные сторонники Груга, стремившиеся нас уничтожить, обнаружили наше укрытие. Что нам оставалось делать? С атомной энергией в нашем распоряжении ответ этот был прост. Вокруг нас было черное небо, усыпанное мириадами звезд в бесконечных просторах Вселенной. Они манили нас — манили тем жгучим духом приключений, который всегда присущ сильной и мужественной расе. Могли ли мы устоять перед этим шансом исследовать и учиться? Нет!

На каждой луне мы построили огромные ракетные двигатели того же типа, что используется в наших звездолетах. И в один прекрасный день, наши луны сорвались со своих орбит и, объединившись в скопление, помчались почти со скоростью света в межзвездное пространство. За нами тянулся длинный шлейф слабо светящихся газов, выбрасываемых из двигателей. Этот светящийся "хвост" придает рою лунных светил вид настоящей кометы, и неудивительно, что ваши ученые приняли его за таковой…

Так мы стали даанами, или кочевниками. Более миллиона ваших лет мы безумно мчались в никуда, посещая миры, экспериментируя и накапливая знания. Для чего мы всё это делали? Хотя я, возможно, старше твоего самого первого предка, я не ближе к ответу на этот вопрос, чем ты.

Я думаю, что рассказал тебе обо всем, что хотел, землянин. А теперь я должен поспешить домой. Я уже пробыл здесь дольше, чем планировал, и мне потребуется почти два часа, чтобы добраться обратно. Прощаясь, я хочу сказать, что это короткое время, проведенное с тобой, было очень приятным. Твой разум, который я тщательно исследовал, наполнен таким количеством причудливых и интересных идей!

К этому времени Барклай в значительной степени избавился от своего замешательства. В конце концов, Оталома и его история, хотя и была, фантастической, но в ней не было ничего невозможного. Разум молодого ученого снова заработал четко, и он понял, что может получить от Оталомы знания, которые позволят ему воплотить в реальность самые заветные мечты.

— Всё, что вы мне рассказали, конечно сильно удивляет, — сказал он, — и я тоже получил удовольствие от вашего визита. Но я хочу задать вам один вопрос. Как вы знаете, я долгое время ищу секрет атомной энергии. Я всегда лелеял идею о том, что с помощью этой силы я смогу построить космический корабль и посетить другие миры. Так, как же создается луч, высвобождающий атомную энергию?

Оталома мгновение пристально смотрела на Барклая.

— Значит, ты хочешь увидеть другие миры, не так ли? Что ж, я могу сделать больше, чем просто рассказать тебе, как высвободить силу атома. Почему бы тебе не полететь со мной на «комету»? Мы обработаем тебя ксатой, и ты станешь таким же бессмертным, как любой из даанов. Тогда ты действительно увидишь всю вселенную. Ты готов к этому?

Барклай почувствовал, как участился его пульс. Боже, что за идея! Какая ужасная, и в то же время чудесная идея! Вселенная и бессмертие — тысячи лет, в течение которых можно познавать и учиться! Его ничто не удерживало — ни друзья, ни родственники, только ничтожная собственность на пятьсот тысяч долларов, и та могла отойти государству. На несколько секунд Барклай ощутил, побежавший по спине холодок страха. Что, если чёрный гигант уводит его, чтобы провести над ним какой-то адский эксперимент, подвергнуть вивисекции или пыткам?

Но он не позволил этим мыслям овладеть собой и беспокойство быстро исчезло. Искатели мудрости должны рисковать. В конце концов смерть была худшим, что могло случиться, а это в любом случае рано или поздно случается. Он решил оставить сообщение, которое ошеломило и поразило бы тех, кто попытался бы разгадать тайну его исчезновения!

— Дайте мне час, и я буду готов, — сказал он.

Оталома кивнул и удалился. В течение часа Барклай сидел и писал и, наконец, с улыбкой отложил перо. Вскоре на пороге вновь появился Оталома.

— Ты готов? — спросил он.

— Да, ведите и я последую за вами, — сказал Барклай.

— Тогда пойдем.

Он вышел в маленький садик, и Барклай, слегка нервничая, последовал следом за ним. Дождь уже прекратился, и блеск нескольких звезд пробивался сквозь пелену облаков. В свете, льющемся из дверного проема лаборатории, Барклай увидел плоский аппарат овальной формы, стоящий на земле. В нем располагались сиденье и несколько рычагов управления, а за сиденьем находилось продолговатое устройство, похожее на коробку, значительных размеров. Оталома мгновение повозился с ним, и затем поднял его крышку.

— Это мой контейнер с образцами, — сказал он. — Я использую его для транспортировки на «комету» различных живых существ, которых собираю на посещенных планетах. Поскольку ваше существование по-прежнему зависит от тепла и воздуха вам придется путешествовать в нем. Он защитит вас от межпланетного холода, а поскольку он герметичен, внутри также будет достаточно воздуха, чтобы не задохнуться. Я введу вас в состояние анабиоза, и в этом состоянии воздуха вам понадобится очень мало.

Барклай приподнялся над бортиком похожего на гроб сооружения, а затем растянулся в нём во весь рост.

— Через минуту ты заснешь, — сказала Оталома, — а когда проснёшься через пару недель, то обнаружишь себя полноправным дааном и жителем моей столицы Нарбул, которая расположена на Горазе, увидимся…

Он опустил крышку. Замок щелкнул, и Барклай очутился в абсолютной темноте. Он почувствовал слабый, резкий запах, а затем потерял сознание. Минуту спустя причудливое судно, выбрасывающее из своей кормы непрерывный поток синего пламени, улетело с острова. Через несколько секунд оно парило над вздымающимся полем облаков, которые мягко отливали серебром в свете «кометы». Затем — оно исчезло навсегда среди мириадов звезд.

Сегодня большая белая лаборатория Барклая заколочена досками и опустела, а маленький, с серьезными глазами, китаец по имени Чинг Лу до сих пор гадает, что же на самом деле стало с его хозяином…

Raymond Z. Gallun. The Space Dwellers (1929)

Первая публикация: журнал «Science Wonder Stories», ноябрь, 1929 год.

Перевод с английского DiMiXiN, редакция С.Г.