Кодекс Крови. Книга II (СИ)

Annotation

В прошлой жизни я следовал Кодексу Крови: спасал людей, уничтожал монстров изнанки и оказался на костре инквизиции как кровожадная тварь.

В этой – мой род в опале у императора, на меня открыта охота, а я сам – мишень в божественных разборках. Что же, придется всех сильно удивить. Дайте мне всего каплю крови, и охотник с добычей поменяются местами.

Я – Михаил Комарин, за моей спиной дух рода и Кровь! И я всё ещё чту Кодекс.

Кодекс Крови. Книга II

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Кодекс Крови. Книга II

Глава 1

Я смотрел, как тепло обнимаются комары с баронессой, похлопывая по плечу, а Паук так вообще поднял её за талию и покружил. Агафья легко и радостно рассмеялась, обмениваясь шутками о затянувшемся отпуске и очередном горячем муже, которого она ненасытными аппетитами вогнала в могилу.

— Они не знают, за кем ты была замужем? — с удивлением уточнил у бабушки.

— И не узнают. Я — Тень, внучок! Лучшая Тень империи. Мне внешность изменить так же легко, как тебе дышать.

— Не проколоться за двадцать пять лет? Действительно, лучшая! — искренне восхитился даром перевоплощения Агафьи.

— Кто бы говорил! Я до сих пор не могу понять, кто на тебя такую иллюзию навесил, что даже я не распознала бы без кровной связи.

— Если захочешь, познакомлю! Уникальная барышня!

Я оставил баронессу с товарищами, сам же отправился смотреть на мага смерти. Тёмные волосы, поджарый, на вид лет двадцать пять-тридцать. С щетиной, которая явно носится специально, чтобы скрыть множество мелких шрамов на лице. То ли это были следы от ветряной оспы, то ли следы от укусов мелких грызунов, но этими шрамами было покрыто всё тело мага смерти. Охренеть, такой силы маг, а не смог найти лекаря для заживления ран и удаления шрамов? Так не бывает. Возле смертушника уже был Подорожников, сканировал повреждения и заодно, кажется, усыплял поглубже нашего противника.

— Борис Сергеевич, как он? — поинтересовался состоянием нашего убивца. Рядом разочарованно расхаживала Тильда, то и дело заглядывая мне через плечо. Ей не терпелось забрать свою игрушку.

— Жить будет, если вы его властям не сдадите.

Я отрицательно мотнул головой, при этом натурально мародерствуя. Вывернув все карманы болезного, я искал хоть какие-то доказательства связи мага смерти со своими врагами.

— На макрах он давно сидит? — решил уточнить на всякий случай, чтобы знать, как его лечить.

— Что удивительно, но нет. Это у него сегодня, считай, срыв был. Последствия я пытаюсь стабилизировать, но там каналы либо сожгло, либо травмировало просто дичайшим образом.

— Ваша дочь такие травмы на раз лечит, неужели вы не можете? — я ляпнул, не задумываясь, и тут же понял, какую оплошность допустил, судя по взгляду Подорожникова.

— Я с вами ещё поговорю, — прозвучало многообещающе, — но в данном случае уверен, что Света имела доступ к родовой магии, а я сейчас нет.

Н-да, моё замечание было по меньшей мере несправедливо. Я поспешил перевести тему:

— Если его какое-то время не лечить, он потом сможет использовать магию?

— Если вам сломать ноги и дать им срастись как попало, вы потом сможете стать легкоатлетом? — привёл доступную аналогию Подорожников. — Нет, можно, конечно, заново сломать и срастить, но полной гарантии вам никто не даст даже с учётом лекарской магии.

Слушая ответы Бориса Сергеевича, я продолжал шарить по карманам мага. А парень был не промах. Уже нашлись метательные ножи, плевательная трубка с набором игл, пузырьки с ядами, мешочек с макрами, наличность и векселя различных банков с отметкой на предъявителя.

— Ещё один вопрос, из чистого любопытства, неужели эти отметины на теле нельзя было убрать?

— Как бы вам сказать… — Подорожников замешкался, подбирая слова, — я же не всегда был имперским лекарем, бывал и на военных кампаниях, и в студенчестве при МВД практику проходил. Такие отметины — это следы укусов крыс. Его в детстве отдали на съедение, возможно, что именно тогда его дар и проснулся. Спасти себя спас, но смерть статична, в отличие от жизни. Поэтому на теле остались отметины, и их вряд ли получится вывести.

— Даже магу жизни?

— Особенно магу жизни. Не вздумайте, угробите двух магов сразу. У них полная несовместимость магий. Рванёт так, что одна воронка останется.

Я попросил Тильду отвлечь лекаря, чтобы я смог спокойно пустить кровь убивцу и подтвердить свои опасения.

Подруга сработала выше всяких похвал, сымитировав плохое самочувствие, и лекарь ринулся ей на помощь.

Я чиркнул иглой серьги по коже мага, дождался набухших капель крови и опустил в неё пальцы. По кровной связи я ощущал присутствие Агафьи за спиной, но она не мешала, ограничившись наблюдением.

Я просматривал последние полчаса нашего боя. Мысли мага были заняты вычислениями и расчётами применяемых техник для чередования и уменьшения периода отката. Умён, мне всё больше хотелось прибрать его себе в род. Попробовал отследить психическое состояние, привкуса удовольствия от процесса убийства, как у маньяков, не было. Зато была холодная решимость довести начатое до конца любой ценой. Маг готовил что-то убойное, как если бы силу площадного заклинания он постарался втиснуть в иглу и ударить ею по моему куполу.

Честно говоря, последствия такого удара я не взялся бы предугадать. Ну и самый главный вопрос остался без ответа. Я надеялся, что маг такой силы будет принят в род, хотя бы слугой, но нет. Тотем не определялся даже через кровь. Мне срочно нужна была консультация.

Стоило открыть глаза, как на меня уставилась Агафья, тоже обмакнувшая пальцы в кровь мага. Вот только у неё ещё и губы были в крови.

— Что ты можешь определить по крови? — вопрос был задан тихим, но требовательным тоном. — Я тебя такому не учила!

— Ты и щитам меня не учила, и ещё много чему, — аккуратно завернул я тему, переходя на кровную связь, — этим вообще ни ты, ни дед не владели.

— То-то и оно! Ты… — она запнулась, как будто боялась озвучить свои предположения, — ты — корвус?

— Смотря, что у вас подразумевает это слово, — уклончиво ответил Агафье.

— Истинный маг, прошедший обучение в цитадели Великой Матери Крови, — получил я благоговейный ответ.

Хм. Близко. Весьма. Но не совсем. Я задумался. Мне всего триста лет было, и я начинал обучение в цитадели, но в ней всего три уровня. Те, кто их осиливали, переходили в башню. А вот там уровней уже было двенадцать. Но и это было не всё. Раз в тысячу лет над башней появлялся парящий остров, который мог принять мага, волей Крови достигшего вершины развития. Я на остров так и не попал по личным причинам, но Кровь от меня не отвернулась. Корвусом у нас назывались маги, прошедшие три уровня цитадели.

— И как давно у вас здесь были корвусы? — помня о разнице во времени, я пытался прикинуть, когда жители этого мира имели возможность обучаться в цитадели.

— Почти две тысячи лет назад. Они пытались основать свои академии, но философия Крови не прижилась на фоне абсолютного поклонения родовым тотемам, — пожала плечами Агафья. — В итоге уникальное направление магии фактически было утрачено в веках, а мы теперь вынуждены собирать всё по крупицам.

Я задумался, Агафья мне нравилась. Молода, разумна, любит эксперименты и ищет ответы на вопросы. Кровь таких любит. Опять же, у девушки-бабушки были моральные устои, ведь при такой рабской привязке я бы желал лишь уничтожить род рабовладельца. Она, скорее всего, тоже желала, но держала себя в руках и присматривалась ко мне. Поэтому я решил закинуть крючок, дать ей вариант выхода из ситуации, где было бы и освобождение от рабства, и возможность не ударить в грязь лицом, оставшись со мной.

— Агафья, я давным-давно не корвус. Но это не мешает мне видеть тип связи между нами, — маг между нами дёрнулся в попытке прийти в себя, но Тень молниеносно ударила двумя пальцами в точку на шее, после чего смертушник отключился. — Кровь не приемлет рабства, она за свободу выбора и несение полной ответственности за его последствия. Поэтому, для меня лично, эта привязка — пятно позора на родовой и личной чести. Решение войти в род должно быть добровольным. Поэтому я хочу тебя освободить.

Агафья вздёрнула бровь в немом изумлении.

— Так просто отпустишь? У тебя в роду всего два мага крови, и ты отпустишь одного? — она покачала головой недоверчиво. — Не верю. Зная ваш род, ты придумаешь какое-то такое условие, где я окажусь в ещё более худшей ситуации, чем сейчас.

— В чём-то ты права. Мне придётся объясняться с Комаро, но у меня есть для тебя предложение. Не условие! — я подчеркнул специально, — хочу предложить тебе ритуал братания. Он личный. Мы всегда сможем прийти друг другу на помощь, но он не обязывает к служению. Воспринимай его как пакт о ненападении и возможной защите, причём даже на законодательном уровне.

Не дожидаясь ответа, я начал проговаривать в произвольной форме слова освобождения от клятвы служения и подчинения. Кровная связь стала мутнеть, истончаться и, наконец, исчезла.

Агафья смотрела на меня огромными глазищами, испуганными и недоверчивыми. По щекам её струились слезы.

Ты свободна, словно птица в небесах.

Ты свободна, позабудь, что значит страх!

Ты свободна с диким ветром наравне!

Ты свободна наяву, а не во сне!

Я тихо пропел слегка переиначенные слова одной старой хорошей песни и с улыбкой смотрел на баронессу. Эх, да простят меня Кровь и Комаро, но надо было ковать железо, пока горячо.

— Я, барон Михаил Юрьевич Комарин, клянусь быть верным братом, защитником и боевым товарищем баронессы Агафьи Петровны Комариной, в девичестве… Я сделал паузу, давая возможность Агафье самой произнести свою фамилию.

— Клещевой, — просипела магичка сквозь слёзы и по-детски хлюпнула носом.

—…Клещевой, — повторил я вслед за баронессой, — и призываю в свидетели клятвы тотем рода Комариных и Великую Кровь.

Одним из ножей мага смерти я полоснул ладонь левой руки и протянул её баронессе.

Кажется, у той рухнули все шаблоны. Сейчас она была похожа больше на девочку-подростка, чем на многоопытную магичку, Тень или кем там она ещё была в своей жизни. Испуганный ребёнок, который не понимает, что происходит. Но момент ступора прошёл. Слёзы высохли, а в глазах Агафьи загорелась решимость. Она взяла из моих рук нож, полоснув себе ладонь, и накрыла мою руку своей. Кровь смешалась.

— Я, баронесса Агафья Петровна Комарина, в девичестве Клещева, клянусь быть верной сестрой, защитником и боевым товарищем барона Михаила Юрьевича Комарина. Я призываю в свидетели клятвы тотем рода Клещевых и Великую Кровь.

Наши ладони засветились багровым светом, и мы вместе через новую связь услышали благословения тотемов:

— Клятву признаю! — спокойное и благожелательное от Комаро.

— Клятву признаю! — немного удивлённое от Клеща.

Раны затянулись, как и не бывало. Мы, наконец, обратили внимание, как на нас все смотрели. При этом Тильда держала на плече Подорожникова в отключке.

Заметив мой удивленный взгляд, справедливо возмутилась:

— Что? Они все слуги рода, под клятвой! А этому рано ещё знать подробности твоей запутанной биографии!

Кланники хохотнули, даже Агафья улыбнулась.

— Тиль, я тебя обожаю, — заслуженно похвалил подругу, которая уберегла меня от длительных и несвоевременных объяснений. А догадки могут оставаться догадками очень долго.

— Я знаю, — послала мне воздушный поцелуй подруга, — если вы с бабулей закончили свои разборки, то давай сюда мой подарок, и я пошла домой.

— Лет пять тебе хватит?

— Семь лучше, — подумав, скорректировала сроки моя красотка, — его же ещё подлечить надо, чтоб не помер в процессе! Ну и заодно посмотрю, как там наши ребятки, продолжают резвиться или подзатихли.

Я обнял подругу, шепнув ей на ушко:

— Я всё ещё помню про сюрприз. Вернёшься, получишь.

— Придумай что-то покруче, я же тебе мага смерти на блюдечке с голубой каёмочкой принесу! А не то возьму натурой!

Тильда хихикнула, аккуратно приложив Подорожникова к сосне. Затем так же играючи подхватила мага смерти на плечо.

— Мальчики, только давайте в этот раз без пышных проводов. Мне в прошлый раз не понравилось!

Кровники смотрели на Тильду недоумённо, ведь они сегодня впервые встретились. Пришлось внести ясность.

— Оружие и заклинания не применять, чтобы вы сейчас не увидели. Это свои.

Дождавшись кивков от воинов, Тильда начала меняться. Очертания человеческого тела растворялись, бледнели и, в конце концов, исчезли. Огромная тень вдруг закрыла солнце, словно набежали низкие грозовые тучи. Деревья трещали и скрипели. Все задрали головы вверх, пытаясь рассмотреть угрозу. А по верхушкам вековых сосен, цепляясь за них щупальцами, плыла моя фиолетовая девочка.

— Спаси нас всех Подорожник, — послышалась молитва от Бориса Сергеевича. — Это же седьмой уровень. Нам всем конец.

— Это не по наши души, — попытался успокоить я лекаря, но того уже предусмотрительно вырубила Агафья.

— У вас схожий стиль решения проблем с Тильдой, — хохотнул я, благодарно кивнув и получив ответный кивок.

Через несколько минут осьминог удалился от нас в сторону болота для перехода в наш мир. Солнце снова светило, и лишь несколько обломанных еловых ветвей напоминали, что над нами прошлась огромная и смертельно опасная тварь изнанки.

Кровники взирали на меня с неменьшим изумлением. Пришлось объяснить по кровной связи:

— Это мой питомец и боевая подруга по совместительству. Вас она не тронет, пока не обидите. Проверять обидчивость не рекомендую. Дней через семь она вернётся, поэтому огонь не открывать, а наоборот оказать любое содействие.

Паук заторможенно кивнул и принялся раздавать приказы. Необходимо было перенести гражданских и курсантов обратно.

— Михаил Юрьевич, у нас со свитками проблема. Как решать будем? — Паук вопросительно взирал на меня и ждал дальнейших указаний.

— Берёте запасы еды и переноситесь на остров. Я к вечеру вернусь со свитками.

— Так точно! Будет сделано.

Баронесса следила за нашим общением с нескрываемым интересом.

— Тебе помощь нужна будет в ближайшее время?

— Только если ты готова удушить одну весьма зловредную крысу, повадившуюся гадить у нас дома.

— Я-то могу, но много ли чести за юбкой прятаться? — вопрос был из разряда риторических, — отрадно слышать, что ты определил виновника всех бед, но справедливости ради, раньше Крысин и не прокалывался так, как с тобой. Расслабился дурень, решил, что после старого барона уже и некому будет его крови попить, да просчитался. Он же на первый заход даже племянника своего прислал, представляешь? — возмущению Агафьи не было предела. Такая вопиющая безалаберность. А я знатно подвис.

— Твою же мать! — в мыслях же были менее цензурные высказывания. Как я раньше не догадался⁉ Ведь один из покушенцев кричал что-то про комаров и про крысу тогда на болоте, но я ничего не понял. Думал, это просто фигура речи, сдохнешь как крыса… Наложился эффект от переноса, новый незнакомый мир и абсолютное непонимание местного уклада. Сука!

Мои терзания не остались незамеченными.

— Да ладно тебе убиваться, вон, у Орлова вообще десять лет под носом предатель и убийца сидел, и ничего, совестью помучался, материалы в папочку собрал и ждёт, пока ты Крысина за хвост подвесишь, — теперь уже пришла моя очередь удивляться. Агафья только криво ухмыльнулась, — министр — не дурак, просто гораздо сильнее в военном деле, чем в интригах. Для интриг у нас в государстве другие люди имеются. А ты давай собирайся с мыслями и решай, как устранять крысёныша будешь. Чем весомей будут доказательства, тем большее тебе будет позволено.

— А ты точно не хочешь поучаствовать на правах советника-консультанта, знакомого с местными реалиями? — закинул я удочку.

Агафья задорно расхохоталась:

— Ох, и льстец, ох, и изворотливый! Так и быть, советом по делу всегда помогу, связь активна. А вот личную помощь пока не обещаю. Мне тут задание прилетело от человека, которому не отказывают, — кровница стала предельно серьёзной, — хотя… перстень мой у тебя? Которым сюда попал?

— Тебе Император, что ли, задания выдаёт? — пошутил я, снимая с мизинца кольцо и передавая владелице.

— Воспитатель его, Прокречетов с личной просьбой. Отказать не могу, он мне когда-то помог очень сильно, — Агафья забрала собственность и хитро улыбнулась, — если совсем худо станет, зови. Перстень этот из любой точки мира в школу перенести может. Дед твой подарил ещё вначале наших с ним «отношений». — Бабушка не сдержалась и рассмеялась. — Судя по выражению твоей физиономии, ты думал, артефакт одноразовый и носил как память о почившей безвременно старушке.

Так оно, собственно, и было. Узнав о свитках переноса, я решил, что кольцо — просто аналог.

— Видишь, как ценил⁈ Не пропил, не передарил, в целости сохранил для хозяйки, — отшутился я. Ну не артефактор я ни разу, и с этим ничего не поделать.

— Ну почему же? — ехидно отозвался Комаро. — Носил бы подарочек Кицунэ Инари, видел бы значительно больше.

Ох, а ведь он прав. Я же видел тогда потоки энергии, но за всей каруселью событий подзабыл про подарок богини. Мысленно отвесил себе хороший такой подзатыльник. Это же я и здесь по завихрениям силы смог бы найти мага смерти!

— Ну ты меру-то знай! — снова отозвался Комаро, — не думаю, что там дальность за горизонт достаёт.

И то верно. Надо экспериментировать. Пока я переговаривался с Богом, Агафья как-то странно на меня смотрела.

— Общаешься, значит, с ним! — она выделила голосом слово «ним» и подняла указательный палец к небу.

— Ну да! — не понял я намёка, — ты же тоже своего Клеща слышала.

— В том-то и дело, что в первый раз в жизни услышала! А остальные тут вообще для богов недоступны, будто умерли! А у тебя прямая связь с божественной канцелярией! — Не знаю, чего было больше в этой фразе, возмущения или восхищения. — Кто же ты такой, Клещ, тебя засоси?

— Комарин, барон Михаил Комарин, — шутовски откланялся, словно на приёме во дворце. Была бы шляпа, ещё бы и землю ей помёл.

— Паяц! — укоризненно покачала головой Агафья, — но везучий, этого не отнять!

— Они тоже так говорят, — показал пальцем в небо и подмигнул.

— Даже не хочу знать, кто эти они! С меня на сегодня хватит впечатлений и информации! — рассмеялась кровница. — В общем, будешь подыхать в очередной раз, зови! Поучаствую в вечеринке!

На этом Агафья так же шутовски отвесила мне реверанс и смазанной тенью исчезла между деревьев. Вот это скорость…

Глава 2

Светлана не находила себе места. Выполняя приказы инструктора, она то и дело всматривалась в озёрную гладь в попытках рассмотреть противоположный берег. Только человеческий взгляд не мог дотянуться за двадцать пять, а то и все тридцать километров. Света бездумно рубила сухие ветви и собирала хворост, помогала устанавливать палатки для детей, проводила ревизию продуктов для экономного распределения. Делала всё, что прикажут, но сердцем была не здесь.

В первые Света поняла мать, которая так же не находила себе места, пока отец работал в полевых госпиталях. Мать изо всех сил занимала всё свободное время делами: воспитание детей, управление домом и поместьями, работа в благотворительном фонде, лишь бы не оставаться один на один с грызущим чувством тревоги.

Почему они все просто не сбежали вместе с курсантами и жителями Малых Трясинок? Почему именно дорогие её сердцу мужчины должны рисковать своей жизнью?

Света не один раз малодушно задавала себе эти вопросы, но она же и знала верный ответ: потому что присяга. Военный объект не бросают на произвол судьбы, потому что страшно или потому что маг смерти стучится в твои двери. Отец — военный, хоть и лекарь. Судя по поведению Винограда /Комара, он тоже.

«Боги, Света, ты вляпалась по самое не могу! Ты даже не знаешь настоящего имени парня, а волнуешься о нём наравне с отцом!»

Имя-не имя, но стержень либо есть, либо его нет. В его случае за раздолбайским поведением скрывались спокойствие, уверенность и сила. Способность защищать слабых любой ценой, даже ценой собственной крови. Как бы не пыталась девушка прогнать из своей памяти процесс лечения котёнка, забыть такое она была не в силах. Макр из собственной крови. Это же мировой научный прорыв, но… Света не носила розовых очков. Ради этого прорыва кого угодно разберут на лабораторные компоненты, не то что аристократа из захудалого рода, пусть он хоть всю жизнь принцесс спасает. Государственная машина его сожрет и не подавится, чтобы в перспективе получить человеческие фермы, где таких одарённых будут разводить в условиях не лучших, чем для скота. Поэтому Света вообще старалась не думать, не вспомина

ть, вычеркнуть из своей жизни события, связанные с котёнком. Куда безопасней было злиться на врага, который сейчас покушался на отца и того, кем заняты все мысли последнее время.

Откуда вообще взялся этот маг смерти? Что ему нужно? Почему нельзя было привлечь Орлова, как прошлый раз с прорывом? Вопросы бушевали в голове, накатывали друг на друга, словно морские волны в шторм, и брызгами рассыпались об аргументы. Если это личная месть или нападение на родовые земли, то привлечение армии — это потеря чести. А как же призвать на помощь союзные рода? А есть ли они вообще, если оба рода: и Комара, и Винограда — на грани вымирания?

Света и так, и этак крутила в голове мысли, загоняя страх так глубоко, чтобы никто его не заметил.

— Она уже мертва, не издевайся над трупом, — прозвучал тихий голос Медведева, и лишь тогда Светлана пришла в себя. Вот уже несколько минут она чистила свежевыловленную рыбу, пытаясь отрубить ей голову и выпотрошить. Увиденный результат больше напоминал рыбный фарш.

— Не быть тебе шеф-поваром, Света! — Медведев закатал по локоть рукава куртки и, осторожно забрав у неё нож, принялся чистить следующую рыбину. — Иди к костру, там хвойным отваром угощают. Говорят, он успокаивает нервы. Самое оно для тебя сейчас.

Света непонимающе перевела взгляд с рыбы на Медведева. Ей не почудилось, или это была забота?

— Медведев…— начала было она, но была прервана самыми наглым образом.

— Что Медведев? Я не слепой, отца твоего не раз в глаза видел. Думаешь, не понимаю, почему на тебе лица нет? — один из кандидатов в женихи сосредоточенно и, что немаловажно, умело потрошил рыбу. — Брысь отсюда! Ещё поранишься! Как ты только руки себе не оттяпала в таком состоянии?

Света побрела в сторону трёх общих костров, разведённых во впадине между камней. Близилось время обеда. В одном из больших котелков варилась уха, ещё в одном кипятили воду для хвойного отвара, возле третьего Репейникова рассказывала сказки детям. Те слушали её, словно завороженные, и Света тоже невольно заслушалась.

— А когда вероломный предатель напал на принца, то земля разверзлась, из вечной тьмы на свет вышли твари, страшнее которых ещё не видывал этот мир! Они рвали когтями и клыками врагов, крушили всё вокруг, пролили реки крови, но, когда главный изменщик пал, прекратили бойню и замерли на минуту, словно в дань памяти всем погибшим в этом бою. Твари оказались благородней людей. С тех самых пор у нас появился обычай почитать память погибших воинов минутой молчания.

Дети ещё несколько секунд просидели в тишине, но тут малышка, до этого сидевшая на коленях у сестры, вынула изо рта пальчик и тихо просила:

— Тётя, а плавда, что комалы сейчас бьются со смелтью? А нас на остлове сплятали, чтоб защитить?

Репейникова растерянно посмотрела на Светлану, ища поддержки. Ведь курсантам не сообщили причины внеочередного полевого выезда, а вот местные были в курсе реальной ситуации. Света вступила в круг вокруг костра. Врать детям не хотелось, те, наверняка, уже слышали перешептывания взрослых, да и сама сказка намекала на сходство ситуации.

— Правда, милая, — грустно улыбнулась лекарка. — Они там сражаются за дом, за жизнь и за ваше будущее!

— А мы мозем им как-то помочь? — спросила всё та же малышка. Света не знала, что ответить, но это сделали за неё.

— Можете. Им там сейчас очень нужна наша помощь и божественная поддержка, — за спиной Светланы возвышался один из инструкторов, оставленный для присмотра за гражданскими и курсантами. — Они просили молиться Комару, и он обязательно поможет.

Первые несмелые слова срывались с губ детей. Вразнобой, кто как умел, они просили доброго боженьку Комара помочь их защитникам, уберечь от смерти и позволить вернуться в свои семьи живыми и здоровыми. К детским молитвам постепенно присоединялись взрослые голоса, их становилось всё больше, и Света сама не заметила, как тихо, едва слышно попросила прощения у Подорожника, а затем обратилась к чужому Богу:

— Пусть они выживут, оба! Пожалуйста! Я обещаю больше никогда не убивать комаров, честно! — обещание звучало по-детски, но оно было искренним. — Пусть только они выживут!

* * *

Радость от успешного завершения боя испарялась, как роса на под лучами солнца. На смену пришёл великий и могучий прагматизм. И вещал он мне, что я непозволительно расслабился, решив, что раз кто-то был в прошлом «великий и ужасный», то и здесь ему никто надрать задницу не сможет. Смогут, ещё и как.

Я чуть не сделал ту же ошибку, что и в прошлой жизни. Личная сила, какая бы она не была, никогда не сможет перебить хорошо спланированную коллективную атаку. Нет, пока стычки ведутся один на группу или группа на группу бойцов до двадцати с каждой стороны, ещё возможны варианты за счет индивидуального мастерства, опыта и знаний, но если масштаб увеличить…

Что я нынешний смогу сделать, если какой-то оборзевший в край аристократ просто решит прихлопнуть меня своей маленькой армией? Положить всех своих людей в самоубийственной атаке или обороне я не позволю, но и понятия чести и дуэли один на один вполне могут не подойти для целей одного конкретного индивида.

Итого, мы имеем полное тактическое превосходство предполагаемого противника, что меня категорически не устраивало. Но проблемы нужно было решать поэтапно.

Пока Паук отправлял посланцев за провизией для островных туристов, а Жива приводила в чувство Подорожникова, я связался с Арсением.

— Нам срочно нужна крупная партия свитков переноса.

— Насколько крупная? — уточнил всегда спокойный слуга.

— Одну тысячу желательно получить сегодня и ещё столько же в течение нескольких дней.

Арсений задумался.

— Половину от нужного сегодня достану через час, остальное не могу спрогнозировать, но постараюсь.

— Устраивает! Если будешь брать через Воробьёвские ватаги, передай карточку без подписи с текстом «Охотник устранён». Там поймут.

— Хорошо! — отозвался мой незаменимый помощник.

Следующей на очереди была Маура.

— Как у вас там дела? — поинтересовался у хвостатой воспитательницы.

— Неплохо, Андрей подружился с Имяул. Бедокурят, — с улыбкой ответила бенгалка.

— Арсений ничего не говорил.

— А он не в курсе пока что. Они развлекаются тем, что Андрей рассказывает какие пирожные всегда хотел попробовать, а малышка телепортируется с ними из ближайшей пекарни на соседней улице.

— Эээ… — я не знал то ли смеяться, то ли бояться. Ещё банды малолетних воришек мне не хватало. — Как Имяул переносит эти игры? — уточнил на всякий случай. Счёт пекарне я оплачу при любых обстоятельствах, в крайнем случае оставлю очень щедрое пожертвование заведению, а вот здоровье кошечки меня беспокоило гораздо сильнее.

— Опытным путём определили, что десяток переходов на соседнюю улицу с малым весом прошли безболезненно, а вот, когда она на одиннадцатый поход решила пятикилограммовый свадебный торт утянуть… — Маура не выдержала и расхохоталась, — у нас посреди комнаты было такое… — она показала мне часть воспоминаний, где Имяул, рыча и пыхча, тянет зубами торт и вместе с ним материализуется из воздуха прямо на головы Тэймэй и Андрея.

Я не сдержался и откровенно заржал. Взбитые сливки, зефир и мороженое, цукаты и орехи, чего только не было в этой куче малой. А потом началась битва не на жизнь, а на смерть, в результате которой счастливые и изгвазданные в сладком свинтусы радостно доедали остатки торта. Счёт в пекарню стремительно рос.

— А ведь кто-то не дождался своего торта, — отсмеявшись, ответил Мауре. — Непорядок!

— О, ты недооцениваешь нашу мелочь! Это был отказной экземпляр. У кого-то свадьба сорвалась.

— А это откуда узнали?

— Нашли карточку с пометкой, когда убирались в комнате, — со смешком отчиталась бенгалка, — убирались, кстати, тоже сами, помощи не просили.

Мне снова показали ту часть воспоминаний, где Тэймэй в коротких шортиках и едва прикрывающей прелести маечке вместе с Андреем надраивала комнату. Имяул тоже старательно слизывала крем со всего, до чего дотягивалась.

— Ты в курсе, что ты — первостатейный шпион? — поинтересовался у Мауры, оценив все преимущества принятия кошки в род.

— В курсе. Так-то я и под прикрытием могу, если вдруг надумаешь, — предложила она самый очевидный вариант шпионажа, в котором вряд ли кто-то заподозрит кошку.

— А ведь это идея!

* * *

Дома я появился, что называется, одна нога здесь, другая там. Пяти сотен свитков хватит, чтобы вернуть гражданских и курсантов домой, ещё и по минимуму возобновить запасы. Я боюсь представить, в какой ценник нам обошлись такие объёмы.

— Не поверите, безвозмездно! Министерство обороны в кои-то веке подсобило и то лишь потому, что нам их, оказывается, заготавливают впрок. По документам школа числится как военная тренировочная база ограниченного доступа для подготовки и переподготовки разведывательных кадров, — пояснял Арсений, — я забрал все запасы на полгода вперед. Однако неповоротливость и инертность государственной машины хоть раз сыграли нам на руку. Последние пять лет квоту свитков для базы урезали вдвое, но изготавливать не перестали, оформляя как излишки до востребования. После возобновления финансирования подразделения чиновничий аппарат зашевелился. Нам обещались предоставить остальные полторы тысячи в течение недели, из Москвы доставят.

Я присвистнул от перспектив. Это же сколько разных «излишков» там должно было накопиться за пять-то лет, если полторы тысячи свитков за неделю предоставят. У меня сегодня, никак, день хороших новостей. Ну и откровенно говоря, моё мнение о Министерстве обороны и оборонной промышленности просто-таки стремительно взлетело вверх.

— Арсений, а каких-нибудь хоть слегка устаревших оборонных комплексов там не завалялось? — раскатал я губу на полную.

— Я захватил перечень удержанных излишков, но моя специализация — «город», за «поле» всецело отвечает Паук, — в руки мне перекочевала увесистая папка с бумагами. — Всё, что может быть полезно сейчас или в перспективе по моей специфике, я отметил в реестре и уже подал заявки на расконсервацию.

Открыв папку, чуть не присвистнул во второй раз. Размер шрифта впечатлял своим минимализмом, а вот количество отмеченных позиций наоборот. Причём по названиям я даже не понимал, о чём идёт речь. Бабочка, стрекоза, оса, муравей, паук, шелкопряд… и ещё три десятка знакомых и не очень насекомых были выделены на первом листе и указаны в кавычках. Дальше шли цветы, деревья, животные, членистоногие. Кого там только не было.

— Это шифровка? — недоумённо уточнил у Арсения, — или атлас видового разнообразия империи?

— Почти, — улыбнулся мой незаменимый кровник, — это старый способ кодировки, очень давно уже не используемый в оборонке. Вам, собственно, он и не нужен. Я вам через связь показать смогу, что для чего и сколько заказал со всеми оперативно-тактическими характеристиками. Ну а Пауку я архивный реестр захватил. Он быстрее разберётся, что ему нужно.

Вон оно как оказывается. Дед мне оставил малый оперативный штаб, а я тут самодеятельностью в одно лицо занимаюсь. Непорядок. Напоследок Арсений подал мне пару кубков с кровью Веры и Нади, сдобренных нашими семейными добавками. Я благодарно принял такое своевременное подношение.

— Как вы догадались?

— Когда старый барон умирал все кровники ощутили это так… что нам не хотелось бы повторения, — побледнел и разом стал суровым слуга. — Сегодня все из нас ощутили очень разнообразный спектр ощущений, после которого крови захотелось хлебнуть даже нам. Поэтому…

Залпом опрокинув оба кубка, я захватил лёгкий, но объёмный рюкзак со свитками переноса и отправился обратно в школу.

* * *

Встречали меня не очень приветливо. Подорожников рвал и метал. А всё потому, что я отдал приказ не выдавать ему дефицитные свитки переноса до моего возвращения.

— Гаврила Петрович, у вас там мозги оплавились вместо энергоканалов от противостояния с магом смерти? Какое вы имеете право удерживать меня силой? — всё сильнее распалялся императорский лекарь. — Я отправился вам помогать по доброй воле, а вы решили удерживать меня в заложниках?

— Я вам не нянька, — отрезал на грани приличий. — За помощь благодарю, но, когда я покидал объект, вы были без сознания. Мне же нужно было с вами переговорить до вашего ухода, вместо того чтобы потом ловить по всей империи. Вот, возьмите, после обсудим, — я передал лекарю еще один макр, сделанный из собственной крови. На этот раз он был кипенно белым.

Борис Сергеевич резко замолчал, с любопытством разглядывая макр. В этот раз сеанс просмотра воспоминаний прошёл гораздо быстрее. На лице Подорожникова играла улыбка, а затем он, не сдержавшись, расхохотался. Вытирая слёзы, добродушно настроенный лекарь уже не смотрел на меня зверем.

— Простите! Нет, правда, простите! — искренне извинялся лекарь. — Просто увиденная картина так напомнила мне проказу сына, будто снова увидел её воочию. Он так же сорвал свадьбу одной из своих кузин, стащив свадебный торт и изгваздавшись вместе со Светой в нём с ног до головы.

Я улыбнулся, представив Свету, какая она сейчас, всю измазанную в воздушном креме, а если ещё добавить клубничку и шампанское… Хм, что-то я отвлёкся, кажется.

— Бросьте, я не в обиде. Ситуация требовала принятия некоторых непопулярных мер, но исключительно для нашего с вами разговора, — мы подходили к берегу Ладожского озера, откуда предстояло переноситься на Валаам. Пара комаров, оставленная присмотреть за Подорожниковым, на расстоянии следовала за нами. — Вы заметили изменения в психологическом состоянии Андрея? — Лекарь только кивнул, воздержавшись от ответа. — Тогда моё предложение следующее. Пусть мосты с племянником от имени семьи наводит Светлана. После пережитого к мужчинам он относится с подозрением, а вот с женщинами легче идёт на контакт. Кроме того, Света… она ещё и чем-то похожа на его мать, — раскрыл я свой главный аргумент.

— Знаете, Гаврила Петрович! — задумчиво проговорил Подорожников, остановившись и рассматривая меня в упор, — я всё пытаюсь мерить вас привычным аристократическим мерилом, подозревая во всех грехах оптом и сразу. И каждый раз вам удаётся меня не просто удивить, но ещё и пристыдить во всех моих помыслах. Ощущение, признаться, необычное. Я принимаю ваши резоны и согласен с ними. Тем более, что у Светы гораздо больше времени для налаживания постепенного контакта, чем у меня.

Борис Сергеевич отвернулся к озеру, бездумно взирая на серебро ладожских волн. Подобрав плоский камешек на берегу, он запустил его по поверхности воды, отсчитывая вслух количество «прыжков».

— Семь, — грустно констатировал лекарь, — примерно столько же у меня было выходных за последние семь лет службы императорской семье. Я безумно люблю своих детей, но иногда мне кажется, что я разучился с ними общаться. Что уж говорить про внука…

Я не стал встревать с комментариями в этот крик души отца-трудоголика. Чем я был лучше него в прошлой жизни? Ничем! У Бориса Сергеевича хотя бы хватило мудрости признать свои проблемы при жизни, не то, что у некоторых.

— Борис Сергеевич, я поэтому и задержал вас. Хотел обсудить ситуацию до перехода на Валаам, — я развёл руками, признавая лёгкий провал своих дипломатических способностей. С тварями изнанки или инквизиторами у меня была своеобразная «дипломатия», часто переходящая в откровенный мордобой, поэтому нынешние попытки уже считались большим прогрессом. Продолжая свою мысль, добавил:

— Считаю, что новость об обретении племянника Светлане лучше услышать от вас. Это дело рода, хоть я теперь и причастен к нему.

— Расскажу, конечно, кратко. Остальное уж с вас, не обессудьте. Времени на долгие разъяснения у меня почти не осталось. Мне уже к полуночи нужно быть в Казани.

Я прикинул расстояние до Казани и прямо-таки не позавидовал кочевой жизни императорского лекаря.

— Работка у вас, конечно, — культурно прокомментировал график Бориса Сергеевича, — и что вы там забыли в этой Казани?

— Финал всеимперского турнира первокурсников, на нём будет присутствовать Император, что не оставляет мне особого выбора, — с грустной улыбкой пояснил Подорожников. — Вам бы, кстати, в следующем году поучаствовать. С вашими разносторонними способностями вы бы произвели фурор!

— Если для этого необходимо потом ещё четыре года протирать штаны за партой, то увольте. У меня есть дела поважнее, — честно высказал собственные размышления на тему обучения в местных учебных заведениях.

— Ну, как знаете. Светлана, вон, тайно подала документы в Московский императорский университет на военно-полевую хирургию, — не понятно то ли с гордостью, то ли с сожалением сообщил Борис Сергеевич. — Может, хоть вам удастся отговорить её от будущего военно-полевого хирурга?

— Справедливости ради, — решил я честно признаться, — у неё и желания, и способностей хоть отбавляй. Она мне всю систему энергоканалов восстановила за два часа.

— Света, твою дивизию! — выругался Подорожников, — я так понимаю, спрашивать где и при каких обстоятельствах бесполезно?

— Верно понимаете, государственная тайна под клятву о неразглашении, — задорно подмигнул я лекарю, но вот Данила Андреевич Орлов при должном воздействии, возможно, сможет пролить свет на эту историю, — нагло сдал с потрохами Министра обороны.

— Ну, Данила! Погоди! Я тебе устрою! — как-то даже плотоядно ухмыльнулся Подорожников, как будто вовсе и не Подорожников, а Белладоннин какой-то. — Будет тебе и диарея, и насморк одновременно! Почихаешь да побегаешь!

Я расхохотался, представив эту картину. С таким боевым и весёлым настроением мы перенеслись на Валаам. Борис Сергеевич отправился искать дочь, а я же остался на берегу, собираясь пообщаться с Пауком, но получил не менее важное сообщение из Хмарево от Елены:

— Ваше благородие, тут Крысюки все снялись и за полдня покинули наши земли. Чует моё сердце, что это не к добру!

Глава 3

Я позвал Паука по кровной связи, отметив, что Подорожников о чем-то тихо беседовал с дочерью у костров. У девушки было такое обескураженное выражение лица, что сомнений о теме беседы не осталось.

Кровник бесшумно появился из темноты, словно одна из тварей изнанки.

— Звали, Ваше благородие?

Я передал ему рюкзак со свитками переноса и папку с перечнем «излишков». Разговор предстоял серьёзный, потому мы вновь перешли на кровную связь.

— Звал. Сегодня Хмарево спешно покинули люди Крысина. Я, конечно, оставил им подарочек, когда уезжал, но не думаю, что это послужило причиной скорого отъезда. Я спинным мозгом чую, что мы на пороге грандиозной задницы. А потому, у нас с тобой резко прибавится дел. Во-первых, распускай курс и возвращай деньги. Мы уже дважды чуть не угробили отпрысков двух десятков аристократических родов, а дальше ситуация вообще приобретает непредсказуемый характер. Крысин не успокоится после пропажи мага смерти. Сегодняшний уход — ничто иное как тактическое отступление перед перегруппировкой сил. Нам стоит заняться тем же.

— Мы прекращаем прятаться? — глаза Паука заблестели в предвкушении.

— Пока что мы выходим из тьмы в тень, но до света остался всего один шаг, — я привёл несколько расплывчатую аналогию, но командир кровников понял меня правильно. — Во-вторых, нам нужны люди, оружие и прочее оснащение в количестве, достаточном для маленькой победоносной войны. Есть какие-то предложения по теме?

— Как действующий барон Комарин вы можете созвать всех воев рода, обученных и натренированных за счет Комариных.

Я немного подвис. У нас, оказывается, были и такие? Почему о них не знал Михаил?

— Сколько это душ? — поинтересовался неожиданными родовыми резервами.

— Около трёхсот человек, но не путайте их с кровниками. Вои, как регулярная армия, обученная за счет государства. Они подписали контракт на службу для отработки затраченных на их обучение средств. А кровники жизнь отдадут за вас вне зависимости от наличия или отсутствия оплаты.

— Три сотни? — я пребывал в лёгком шоке. Три сотни боевых магов! — Где они, мать их были, когда нашу семью потрошили как свинью на скотобойне?

— Защищая Комариных за десять лет полегло более двух с половиной сотен кровников, — Паук грустно улыбнулся. — Количество воев уменьшилось примерно на треть. Ваш род стали считать проклятым и приносящим несчастья. Контракты не подписывались, и боевой состав не пополнялся.

— Какие шансы, что оставшиеся откликнутся на зов? — я перебирал в уме варианты пополнения родовой гвардии. Время стремительно утекало, словно песок сквозь пальцы.

— Нет никакого зова. Пафосная сказка для детей, — фыркнул боевой командир. — С момента перечисления оплаты в течение двадцати четырёх часов вои должны появиться на месте несения службы, иначе обвинение в дезертирстве и наказание по законам военного времени.

— Завтра едем в банк подтверждать мою личность для разблокировки средств. Сообщу по факту, — подвёл я черту первой части беседы. — Ты готовишь на приёмку мобилизованных двух командиров, а сам отправляешься со мной в Москву, потрошить склады Министерства обороны. Губу раскатываешь настолько широко, чтобы мы ударный кулак Имперской регулярной армии смогли выдержать.

— Мы перешли дорогу Императору? — Паук непроизвольно взметнул брови в удивлении.

— Если бы, — пришлось признать с сожалением, что это был бы более приемлемый вариант для меня лично. Император хотя бы мужик с понятиями чести. — Но, увы, нет. Мы перешли дорогу Мышкину и его ручной крыске. А значит ждать можно любой подлости. Кого ещё сможем оперативно привлечь?

Вопрос был не праздный. Выпускники академий, университетов и прочих магических учебных заведений нам нахер не были нужны без боевого опыта.

— Позовите Маркуса, он ветеран. Может посоветует что-то? — предложение Паука было дельным, и я не замедлили им воспользоваться.

Спустя пару минут Маркус отыскал нас на берегу вдали от общих костров.

— Для возврата гражданских в Малые Трясинки всё готово, — отчитался наш бывший покушенец, а нынче один из самых дисциплинированных кровников. — Люди не хотят возвращаться, пока вас не увидят.

Я несколько удивился такой позиции. Сколько я помню, мирные пейзане после нападений тварей изнанки зачастую приводили свои дома в порядок и возвращались к мирной жизни, не ожидая каких-либо высокопарных речей от «спасителя». Живы и ладно. Здесь, видимо, ситуация обстояла несколько иначе. Я вспомнил, как истово молились мои люди, даруя Комаро и мне силу держать щит от мага смерти. Это не они должны меня благодарить, а я их.

— Пять минут, и возвращаемся, — кивнул я на невысказанный вопрос. — Маркус, у нас очень скоро будет война. Мы знаем кто, но не догадываемся когда и какими силами нападёт. Мне нужны бойцы, возможно, ветераны с магическим даром. Чем больше, тем лучше. Достойную оплату и личную пенсию по ранению или потере кормильца, если не найдём себе мага смерти, обеспечу. При желании готов взять их в кровники. Условия ты знаешь.

— Сроки? — спокойно уточнил Маркус, даже не изменившись в лице.

— Через пять дней максимум. Предупреждай, что придётся пройти проверку менталистов и ментаторов.

— Хорошо.

* * *

Сумерки уже давно и плотно обступили Валаам. Я стоял в кругу света от почти прогоревших костров и смотрел на три сотни своих людей, за которых не только я нёс ответственность перед Комаро, но и они стали для меня живым щитом, спасением от смерти.

Малыши с восторженными глазёнками, суровые карельские бородатые мужики, лесорубы и деревообработчики, рыбаки и охотники. Их жены, крепкие и спокойные, сильные духом и женской мудростью. Все они ждали меня и моих слов. Херовый из меня аристократ, а дипломат и подавно, поэтому я решил говорить, как есть.

— Десять лет назад эти земли привлекли внимание злых людей. Жажда наживы застила им глаза. Даже Император оказался им не указ. Десять лет они методично убивали членов моей семьи, не щадя ни женщин, ни стариков. На пути к цели остался лишь я, и они всеми силами будут стараться меня устранить. Сегодняшнее нападение — не первое. Я не знаю, будет дальше война или один бой. Но точно знаю, что все вы должны выжить, несмотря ни на что. Ведь главная сила рода и этой земли не в аристократах с их магией, а в обычных людях, которые в критический момент сплотятся и помогут. Сегодня, удерживая натиск мага смерти, я чувствовал ваши молитвы, обращенные Комару. Именно этой силой Он поделился со мной, чтобы мы выстояли. Сегодняшняя победа в битве — целиком и полностью ваша заслуга и заслуга хмаревцев. Именно поэтому, я прошу вас в ближайшее время покинуть родные дома уехать к родственникам.

Послышались сначала тихие перешёптывания, затем все более громкие возгласы и даже споры. Что удивительно, в шуме послышался тоненький детский голосок:

— А если мы опять будем нужны, ты один останешься?

Я смотрел на кудрявую темноволосую малышку, держащую в руках маленькую тряпичную куклу. Она сидела на кривой коряге, завернутая в клетчатый плед.

— Милая, — я присел возле неё на корточки, чтобы наши лица оказались на одном уровне, — помолиться за нас вы сможете в любом месте. Когда придут плохие дяди, они непременно захотят сделать мне больно. Этого я не боюсь, но, я боюсь, что хоть один из них обязательно захочет сделать больно кому-то из вас. Тогда мне придется выпустить из недр земли таких тварей изнанки, что все захватчики умоются кровью.

— Как сказочный принц? — восторженно уточнила малышка.

— Как сказочный принц, — согласился я, даже не зная, о чём она.

— А ты сможешь?

Когда ребёнок смотрит на тебя такими глазами, ты соврёшь, украдёшь, убьёшь, но не разочаруешь его:

— Смогу. Ради вас я сам стану такой тварью!

* * *

Домой я возвращался в этот раз не один. Со мной возвращалась Светлана Подорожникова.

Должен признаться, я несколько растерялся от такого поворота событий. Ибо есть же нормы и правила приличия для аристократок, а тут такое предложение. Откровенно говоря, был бы я поживее и не замученный как раб на галерах, то может и помыслил бы о каких-либо притязаниях на честь Светланы. Но сегодняшний бесконечный день однозначно расставлял приоритеты в сторону сна вместо постельных приключений. Однако домашние внесли некоторые изменения в мои планы.

Стоило нам войти в дом, как мне на шею бросился Андрей с одной стороны, а Имяул с другой.

— Ага! Попался! — состроил мальчик грозную рожицу. — Ты где пропадал весь день? Мы тебя заждались! Ты обещал с нами поиграть, — я действительно смутно припоминал, что обещал после встречи с Подорожниковым провести время с ребёнком, но маг смерти решил распорядиться моим временем на своё усмотрение.

Андрей уже успел отцепится от моей шеи и важно расхаживать перед Светой, выпятив грудь колесом. Следом за ним с такой же важной моськой топала Имяул.

— А кто эта красивая барышня, которая не побоялась ступить под своды сего холостяцкого жилища? Девушка, а вы, оказывается, воровка! — продолжал распинаться Андрей.

— Отчего же, позвольте спросить? — с искрящимися от смеха глазами и максимально серьезным лицом, произнесла Светлана, уже догадавшаяся, кто перед ней.

Сейчас, глядя на них рядом, не возникало сомнений, что они самые что ни на есть близкие родственники.

— Вы не успели появиться, а уже украли мой сладкий сон, душевный покой и жаркое сердце! — при этом у мальчика было выражение лица не меньше, чем у принца, признающегося в чувствах принцессе. — Пссс, Имяул, помоги! — услышали мы тихий шёпот, — любой цветочек, будь добра!

Кошечка исчезла и через мгновение принесла в зубах садовую астру, выдранную с корнем из ближайшей клумбы. Андрей не растерялся и, отломив корень с ещё свежей землёй, вручил цветок Светлане:

— Это вам, о прекраснейшая из виденных мною женщин!

— Благодарю, но я не могу принять сей дар от незнакомца, — Светлана потупила глазки, — не устранит ли хозяин дома сие досадное недоразумение?

— Да, Михаил Юрьевич, будьте добры, представьте мне богиню, сошедшую к нам с небес, дабы я смог узнать прекраснейшее из имён.

Я представил их друг другу, едва сдерживая смех со всем возможным официозом и церемониальностью, на которую был способен.

— Учись, как нужно за девушками ухаживать, а не сразу к ним в душ вваливаться, — хихикнула Светлана.

— Эй, сначала было одеяло и защита от хулигана, и лишь потом душ! — попытался возразить я, но был перебит.

— Ничего не знаю. Приличные мужчины начинают с цветов, как Андрей Вячеславович! Так что пока счет один-ноль в его пользу! — рассмеялась Светлана. Андрей предложил даме руку и повёл её показывать особняк. Я с улыбкой смотрел им вслед, готовый растянуться прямо здесь на полу. Имяул забралась мне на плечо и потёрлась мордочкой о щеку.

— Андряу хороуший. С ним веселяу! А Маура строгау, но тоже хороушауя.

Я погладил кошечку за ушком от чего та заурчала довольно. Всё, чего я хотел, это просто лечь спать. Из глубины дома послышался хоровой крик:

— Имяул, малина!

Эта пушистая предательница исчезла на середине мурчания даже не попрощавшись. Вот такие они эти дамы. Стоит на горизонте появиться голубоглазому блондину с цветами и малиной, как они исчезают в неизвестном направлении.

Я, посмеиваясь, отправился к себе в комнату, на ходу давая распоряжения Арсению подготовить для нашей гостьи комнату и поздний ужин. На большее меня не хватило. Малодушное желание завалиться на кровать прямо в одежде отмёл и отправился в душ. Выйдя оттуда спустя пятнадцать минут в одном полотенце, я никак не ожидал увидеть в своей спальне Тэймэй. Шёлковое кимоно сочетало в себе черный и вишнёвый цвета, оттеняя белизну нежной кожи. Пояс отсутствовал, из-за чего полы сего чуда дизайнерской мысли то и дело соскальзывали с груди девушки, оголяя и без того призывно торчащие соски, плоский животик и стройные ножки.

Я сглотнул. Усталости как не бывало. Такая картина воскресила бы мёртвого похлеще любого мага смерти. Мы смотрели в глаза друг к другу, не решаясь сделать последний шаг. Меня останавливал не её статус, а зависимое, по сути, положение. Не хотелось, чтобы она пришла ко мне потому, что дважды обязана жизнью.

С усилием отвернулся от столь близкой и такой же недостижимой пока девушки.

— Сейчас ты зависима от меня. Если я воспользуюсь твоим даром, это будет неправильно. Пройдёт время, и ты меня возненавидишь за это, — я плеснул из бутылки коньяк в пару снифтеров, один из которых не глядя, подал Тэймэй. Та безропотно приняла напиток и сделала глоток. Зубы её выбивали мелкую дрожь по стеклу. — Я хочу, чтобы ты пришла ко мне так, когда станешь свободной от клятв и долгов, когда возглавишь одну из влиятельнейших ветвей Японского императорского дома, дома Инари. Вот тогда и только тогда это будет союз равных, не господина и рабы, а мужчины и женщины!

Я залпом опрокинул в себя коньяк, мысленно костеря себя на чём свет стоит. Единожды в прошлой жизни я поддался искушению в схожей ситуации, и это стало началом конца. Тёплая ладошка коснулась моего плеча, а следом пришло ощущение практически невесомого поцелуя.

— Спасибо!

Чего мне стоило не обернуться и не притянуть к себе юное прекрасное тело, знали только Боги. Но на этом мои испытания не окончились.

— Приляг, я помогу снять усталость.

— Женщина, я не железный! — простонал я, укладываясь на постель и зарываясь лицом в подушку. — Могу же и не сдержаться!

Ответом мне был тихий смех, гуляющий по комнате перезвоном серебристых колокольчиков. А дальше я забыл про всё на свете. Нежные руки Тэймэй разминали каждую мышцу в моём уставшем теле. Мягкие разогревающие движения сменились сильными, а ещё спустя мгновение алые капли ещё горячей крови стали впитываться мне в кожу.

Вместе с ними пришла иллюзия, прекрасная в своём совершенстве. Зеленый бамбуковый лес, переливы птичьих трелей, мягкая трава, щекочущая босые ступни, и обнаженная Тэймэй, обнимающая меня со спины. Последнее, что я услышал, было тихо и страстное:

— В иллюзии мы свободны от предрассудков! Здесь можно всё, ведь этого никогда не было и не будет!

Тэймэй Инари

Друзья, не могу не поделиться! Вот такую красоту мне прислала читательница irafly под впечатлением от последней главы!

Это воистину волшебно!

Тэймэй Инари глазами читателей:

Глава 4

Проснулся я отдохнувшим и со светлой головой. Давненько у меня не было подобного ощущения, как бы ещё не с прошлой жизни. Память подбрасывала подробности прошлой ночи. После такого я понимал клиентов борделя мадам Жу-Жу. Отличить иллюзорные впечатления от настоящих просто нереально. Я, конечно, и раньше не особо страдал от гормонов молодого тела, а уж после такой ночи и подавно.

Стоя под душем, я размышлял над моральной стороной ситуации. С одной стороны, есть Светлана, недвусмысленно намекающая на ухаживания с моей стороны. Я, в общем-то, и сам не против этих отношений. А с другой стороны, есть Тэймэй с её эротическими порывами. Пока это всё можно списать на иллюзию, считай, сон. Но как быть в дальнейшем? Девушка весьма напориста и, чего греха таить, изобретательна.

В прошлой жизни я менял женщин без сожаления. Частично этому способствовала атмосфера вседозволенности и разнузданности, царившая в цитадели и башне Великой Матери Крови. Когда несколько сотен лет живёшь на грани жизни и смерти, все чувства и инстинкты обостряются. Корвусы сходились и расставались без особых сожалений, скорее, принимая физиологическую сторону партнёрства, а не эмоциональную. Да что уж там, если отбросить всю высокопарную чушь, то мы сношались везде и всюду, как кролики. Устроить оргию прямо в кровавом месиве на поле битвы? Это было лишь пикантной вишенкой на торте чувственных и развратных удовольствий.

Когда в моей жизни появилась Лана, всё перевернулось с ног на голову. Оказалось, что я тоже умею чувствовать. Букет ощущений был настолько пряным, что совсем молоденькая девчонка утонула в нём. Вот только я не научился любить, годами лишь пользуясь женщинами. Я жаждал обладать, безраздельно владеть одной единственной женщиной. Лана стала моим клином, болезнью, помешательством. Она стала моей слабостью, что, по итогу, не просто не принесло нам счастья, но и стоило жизни обоим.

Поэтому сейчас я старался сдерживать порывы молодого тела Михаила. Хотя, если уж на то пошло, то его гормонам было далеко от эйфории после кровавого марша по прорывам изнанки. Местная система многожёнства, как и любому мужчине, была мне приятна и привлекательна. Вот только вокруг меня сейчас были женщины, которые по нраву ни разу не являлись кроткими овечками. Что кицунэ с её развратными фантазиями, что Тильда с её полуторасотенным опытом совместных оргий в цитадели не были образцами скоромности. Подорожница в этом плане была гораздо целомудреннее, но, глядя на характер девушки, уже сейчас можно было предположить, что темперамент там о-го-го. Пока по отдельности и даже все вместе в качестве спутниц они меня устраивали, но вот, что сами девушки думали по этому поводу, ещё предстояло узнать.

* * *

Завтракал я в компании Тэймэй. Уплетая за обе щёки кашу с фруктами, сырные лепешки и запивая это всё кофе, мы перебрасывались ничего не значащими фразами. Девушка ничем не выдавала своих впечатлений от ночных приключений, и я тоже решил не забивать голову напрасными терзаниями.

Светлана с Андреем ещё спали. Эта парочка уснула вчера далеко за полночь, секретничая. Информацией об этом поделилась Маура, поэтому будить Подорожниковых мы не стали. Тем более, что на утро у нас было запланировано ещё одно дело, без участи в котором иллюзионистки никак не обойтись.

— Скажи, твои иллюзии можно снять на время и затем снова вернуть как было? — поинтересовался технической стороной вопроса.

— Можно, но следующая будет менее долговечной, чем первая. А что случилось? — полюбопытствовала азиатка, эротично слизывая язычком крем от пирожного из уголка губ.

Я отвёл взгляд, вспоминая чудеса, вытворяемые этим язычком ночью.

— Мне нужно на время вернуть личность Михаила Комарина для получения доступа к счетам рода. У нас назревает война.

— Жаль, настоящим ты мне нравишься больше, — неопределённо отозвалась девушка. — Помощь в боевых действиях нужна?

— А как ты мне поможешь? — я слабо представлял, что можно сделать на поле боя с даром Тэймэй. Хотя, если выпустить вполне себе ожившего дракона…

— Например, заставить всех нападающих трахнуть друг друга по обоюдному согласию, — ядовито улыбнулась эта коварная девушка. — Пусть занимаются любовью, а не войной.

Я улыбнулся, оценив шутку, но всё же задал вопрос по поводу создания дракона.

— Н-да! Как говорят у вас, губа не дура? — Тэймэй рассмеялась. — Скажем так, создать я его могу, и даже огнём, наверное, он разочек плюнет, но после этого я пройду по пути бамбукового леса навстречу Инари, и долг жизни спрашивать будет не с кого.

— Тогда, пожалуй, остановимся на варианте с нетрадиционными отношениями в стане врага, — свернул я всё обсуждение к шутке. — Пора, дорогая! Дела не ждут.

* * *

Русско-Азиатский банк, одним из акционеров которого оказался барон Комарин, располагался на Невском проспекте в четырёхэтажном здании, больше напоминающем художественную галерею. Мозаики на окнах, высоченные вечнозелёные деревья в кадках вдоль мраморных колонн в холле, каскадная хрустальная люстра, свисающая с потолка — всё просто кричало о богатстве и надёжности владельцев.

Ещё больше об этом кричали молчаливые бритоголовые мордовороты, проверяющие клиентов на наличие атакующих артефактов. В нашем случае вопросы вызвали только очки, подаренные Инари за спасение Тэймэй, но и те не определились в качестве опасных. После проверки на наших запястьях защёлкнули магоподавители.

Чуть ранее мы обсудили это досадное недоразумение для использования дара Тэймэй, и девушка заверила меня, что браслеты не являются для неё помехой. А серьёзно так подошли к вопросу акционеры. Зачем переживать о возможных ограблениях, если можно сразу всех входящих превращать в простых смертных.

Встреча была назначена на имя Гаврилы Петровича Виноградова. Прекрасно осознавая сумму на счету, которой располагал клиент, нам выделили для переговоров отдельный защищённый от прослушивания кабинет и клерка высшего класса. Цепкий взгляд, оценивающий с ног до головы клиента и моментально определяющий его стоимость для банка, выдавал в этом господине настоящую акулу финансового сектора. Собственно, табличка на столе подтвердила мою первоначальную ассоциацию. Перед нами сейчас рассыпался в фальшивых любезностях Акулов Илья Матвеевич.

— Мы рады приветствовать Вас, Гаврила Петрович, и Вашу спутницу в штаб-квартире Русско-Азиатского банка. Чем я могу Вам помочь? — предельно подобострастно отработал Акулов дежурное приветствие.

— Вы можете пригласить сюда любого акционера для подтверждения вступления в права собственности наследника барона Михаила Юрьевича Комарина.

Акулов сначала побледнел, а затем его лицо стало покрываться красными пятнами. Он порывался покинуть комнату, но я остановил его:

— Часы, Илья Матвеевич! — указал на его особенные часы с артефактом вызова как раз на такой случай. Их дед отметил особо, как и то, что клерк не должен покинуть кабинет. — Если вы сейчас покинете этот кабинет, вы не жилец. Я буду считать вас предателем и соучастником убийств членов моей семьи.

Цвет лица Акулова напоминал перезрелый томат или головы инквизиторов на моей казни. Он колебался примерно минуту прежде, чем несколько раз повернул заводной механизм, а ещё спустя пять минут в кабинет еле протиснулся воистину огромный мужчина, больше напоминавший русского былинного богатыря, по случайности одетого в костюм вместо кольчуги. Подмышкой он нёс старый потёртый чемоданчик.

Вокруг вошедшего клубилась яростная сила. Она была похожа на вторую личину, словно огромный тигр обнимал хозяина из-за спины. Рассматривать одарённых сквозь артефакт оказалось весьма познавательно.

Возраст мужчины с успехом мог колебаться в промежутке от сорока до ста сорока лет. Судя по кошачьим зрачкам и чуть удлинённым клыкам, заверять мою личность явился сам Еремей Аристархович Тигров, глава одной из второстепенных ветвей сибирского рода Тигровых и верный деловой партнёр деда. И он был предельно раздражён.

— Илья, я тебе плавники выдерну, на углях зажарю и заставлю сожрать, если ещё раз по пустякам меня вызовешь! — Тигров окинул меня взглядом полным презрения, отметив перстень с лозой винограда и серьгу с гроздью. Секунд пять стояла тишина, Еремей Аристархович что-то мучительно вспоминал и, наконец, сменил гнев на милость.

— О, герой пожаловал! Никак император награду за Марию пожаловал из запасников?

Я дал знак Тэймэй развеять иллюзию и наблюдал, как у Акулова и Тигрова от удивления приоткрывается рот. Последним штрихом стало изменение вида родового перстня. На это пришлось истратить один заряд серьги.

— Барон Михаил Юрьевич Комарин, внук предыдущего главы рода и акционера сего прекрасного заведения, — протянул я руку Тигрову. Тот на автомате пожал её.

— Тигров Еремей Аристархович, деловой партнёр вашего деда и старый друг, — представился он, когда немного отошёл от шока. — Акулов, клятву о неразглашении на крови, сейчас же! — даже не глядя на клерка, рыкнул саблезубый воин.

Бедный клерк, бледнея и заикаясь, пролепетал стандартную клятву и прокусил себе палец, пустив кровь. Я без излишнего стеснения обмакнул пальцы в его крови, просматривая последние полчаса жизни Акулова.

— Ворует, шельмец, и сливает информацию конкурентам, Сибирскому банку, если не ошибаюсь, — подвёл я вердикт увиденному. — Это же чем у нас служба безопасности занимается, если крысы так высоко забрались?

Акулов держался из последних сил, надеясь, что мне не поверят. Пятнадцать лет безупречной службы и лишь год работы на конкурентов за обещанную должность главы регионального представительства не могли закончиться в одночасье так глупо.

Тигров не обращал на клерка никакого внимания, будто его и вовсе не существовало. Акционер раскрыл чемоданчик, внутри которого виднелось место для прикладывания ладони.

— Перстень вижу, — произнёс Еремей Аристархович, — а теперь приложи руку для забора крови и не убирай.

— Очередное изобретение Агафьи Петровны, — скорее констатировал я очевидное, чем спросил, вставляя свою ладонь в углубление. Из невидимых пазов выдвинулось почти два десятка иголок, прокалывая кожу. Красное марево кровной магии полностью скрыло ладонь на энергетическом плане. — Хорошая система. Хотя, в теории, можно было и оторванную руку кого-то из семьи принести для проверки. Тоже подтвердил бы.

— На этот случай здесь есть я! — рыкнул Тигров, оскалив клыки на мою неудачную шутку. Я уже говорил, что у меня плохое чувство юмора?

С минуту ничего не происходило, а затем углубление под моей ладонью засветилось красным цветом. Здесь уже мне пришлось удивиться.

— Какого х**, бабушка? Ты что там навертела в артефакте, что он меня не признает? — выругался я по кровной связи.

— Красным горит? — расхохоталась она в ответ.

— Красным! — рявкнул рассержено.

— Тогда делай лицо попроще, проверка подтвердила принадлежность к роду! Вы же Комарины, маги крови, какой ещё я могла цвет выбрать для подтверждения? — веселилась Агафья, натурально измываясь над моим возмущением. — Хотела бы я сейчас твою мину увидеть!

Я оборвал связь и постарался придать лицу нормальное выражение. Тигров наблюдал за мной молча.

— Подтверждение получено! Может, теперь займёмся делами?

В кабинете мы просидели порядка часа. Я подтвердил регулярное перечисление оплат воям рода, разблокировал доступ Паука и Арсения к фондам для пополнения собственных военных складов. Министерство обороны — это хорошо, но, возможно, получится купить что-то и на чёрном рынке.

Остальное время просматривал размеры финансовых активов рода Комариных и, в общем-то, впечатлялся всё больше и больше. Сто миллионов золотом у Виноградовых? Детский лепет по сравнению с состоянием Комариных. Банки, железная дорога, артефакторика, оборонная промышленность, фармакология… Куда только дед не вкладывал деньги. Отдельной строкой шло финансирование постоянных экспедиций на изнанку и прибыль с них. Там вообще пришлось считать количество нулей в сумме. Я поднял глаза на Тигрова, явственно понимая, почему на мой род открыли загонную охоту. Это песец…пушистый полярный песец.

— Хм… Неожиданно, если честно. Я знал, что мы не бедствовали, но жизнь в скромности скрывала впечатляющие активы, — признался, постукивая пальцами по столешнице.

— Твой дед восемь лет продержался, но его достали. Уверен, что не хочешь уехать куда-то подальше, чтобы не достали? — Тигров озвучил вполне адекватный для ситуации вариант, но абсолютно неприемлемый для меня лично. — Я помогу!

— Комарины собственной кровью пропитали наши земли. Мы давали присягу стране и государю, — я спокойно выдержал тяжёлый взгляд Тигрова. — Не сбегу. Буду бороться.

— Вот и Миша так же говорил, — со вздохом сокрушался Еремей Аристархович. — Да только супротив кого бороться, если всё несчастные случаи?

— Теперь есть против кого, — я кровожадно улыбнулся партнёру деда. — Еремей Аристархович, позвольте личный вопрос? — тот кивнул, давая разрешение. — Могу ли призвать вас на помощь в случае открытых боестолкновений с другим родом?

— Можешь, Миша, — Тигров протянул мне руку для братского рукопожатия. — Не постоял плечом к плечу с твоим дедом, так хоть с тобой постою в одном бою. Давно у меня не было славной драки!

— Спасибо! — я ответил на рукопожатие. — Готовьтесь, скоро будет!

— Тигровым не нужно готовиться, мы живём битвами с тварями! Очень жаль, что иногда твари имеют человеческое обличье.

* * *

Банк я покидал снова в личине Виноградова. Сразу же за нами из кабинета выволокли за ногу обезглавленного Акулова. У Еремея Аристарховича разговор с предателями был короткий. Жаль ли мне было клерка? Нет! Он знал все риски и всё равно предал.

В карету я возвращался в задумчивости. Тэймэй хранила молчание, что для женщины было попросту удивительно, но её взгляд был красноречивей любых слов.

— Спрашивай, — сдался я под молчаливым напором иллюзионистки.

— Не может же быть всё так плохо? — с надеждой спросила Тэймэй. — Ты получил доступ к деньгам, договорился о военной поддержке… Что не так?

— Осознал цену этой войны, внезапно перешедшей из осадного положения в фазу активных боевых действий, — честно признался девушке.

— Миллион? Сто? Пятьсот? — с усмешкой перечислила азиатка по местным меркам чудовищные суммы.

— Чисто теоретически, я могу купить всю вашу Японскую Империю и не обеднею, — серьёзно посмотрел в глаза Тэймэй.

С минуту она молчала, пытаясь найти хотя бы тень улыбки на моём лице. Не найдя ничего подобного, безразлично констатировала:

— Очень скоро нас придут убивать. Ты вступил в права наследования.

— Меня, — поправил я девушку.

— Нас, Миша. Нас… — не успела она договорить, как в открытое окно кареты влетел камешек, обернутый замасленным грязным куском газеты. Я быстро развернул газету. С внутренней стороны корявым детским почерком было написано:

«Спосатесь!Сичас!»

Я выглянул в окно. В тридцати метрах перед каретой закручивалась огромная чёрная воронка, видимая только через очки, подаренные Инари.

— Создай и держи наготове наши иллюзии и кучера! — приказал Тэймэй. Мы проезжали мимо одного из городских каналов, — по моему приказу активируешь.

Девушка испуганно кивнула.

— Активируй кучера! Гриша, прыгай! — отдал я первую пару приказов вслух и по кровной связи, стоило карете приблизиться к ловушке. Замена прошла практически безукоризненно. Воронка, словно мясорубка, уже перемалывала лошадей, добралась до иллюзии кучера и весьма живописно превращала его в фарш. Медлить было нельзя.

— Активируй наши! — прохрипел я, выкидывая девушку из кареты в канал и сам прыгая следом.

Глава 5

Холодные воды канала приняли нас в свои объятия ни разу не ласково. Для полного счастья, оказалось, что Тэймэй не умеет плавать. Об этом я узнал не сразу, а когда заметил, активировал дар на полную катушку в поисках девушки. Она обнаружилась на дне, влекомая течением к опорам моста через канал. Я нырял раз за разом, но коварные воды относили от меня Тэймэй всё дальше. Гриша тоже наобум обшаривал дно канала чуть ниже по течению, надеясь перехватить тело девушки.

Спустя томительную минуту я нащупал гладкий шелк кимоно на дне и, что есть силы, дёрнул на себя, выталкивая Тэймэй на поверхность. Бледная с синими губами девушка, похоже, наглоталась воды и была в отключке. Счёт шёл на секунды. С одной стороны, скоро здесь будет отряд блюстителей порядка, которых обычно днём с огнём не сыщешь, а, с другой, жизнь иллюзионистки висела на волоске. Пришлось плыть под опоры моста, чтобы скрыться от любопытных взглядов хотя бы на время, и параллельно заставлять Тэймэй оживать.

Вот где я обрадовался, что не убрал дублирующий контур управления её организмом. Потому сейчас я заставил бронхи девушки сжаться на секунду в спазме и разжаться, выталкивая воду. Кроме этого, запустил сокращения диафрагмы, помогая выдавливать жидкость вверх по дыхательным путям. Тёмная вода выливалась через нос и чуть приоткрытый рот Тэймэй. Спустя ещё минуту она мучительно закашлялась, глядя на меня огромными испуганными глазами.

— Хвала Комаро и Инари, живая! — мы как раз скрылись в тени моста. — Ты почему не сказала, что не умеешь плавать⁈

— Н-н-не ус-с-с-п-п-пела, — заикаясь и стуча зубами, пролепетала Тэймэй. — Сп-п-пас-с-сиб-б-бо, что с-с-сп-п-пас-с-с!

— На здоровье! Не подумай, что я — бесчувственный чурбан, на самом деле я ещё хуже! Накидывай на нас иллюзию, и будем выбираться отсюда.

Я успел связаться с Арсением и вкратце обрисовать ситуацию. Тайно вступить в наследство не вышло, и, значит, за нами началась охота. Не стоило надеяться, что маленькое представление Тэймэй решит проблему, но оно хотя бы выиграло нам время. Спустя десять минут возле нас остановился катер береговой охраны, в шкипере которого я с удивлением узнал Арсения. Скрытые иллюзией невидимости мы погрузились на борт.

— Светлану с Андреем отправили к Подорожниковым? — уточнял обстановку у верного слуги по кровной связи.

— Так точно! Сейчас по пути ещё вашу восточную гостью доставим к ним. За неё Андрей Вячеславович очень просил, и Светлана Борисовна согласилась принять её к себе.

— Это очень хорошо, — пробормотал я, набирая на мобилете личный номер Еремея Аристарховича Тигрова. Арсений захватил с собой устройство по моей просьбе. Трубку подняли после первого гудка.

— Тигров, слушаю.

— У тебя крот. Нас пытались убить сразу после выхода за порог банка, — из трубки послышался звериный рык, — найди мне эту гниду! Только не отрывай голову, я сам это сделаю!

— Хор-р-ро-шо! — прорычал в трубку Тигров и отключился.

— Все в безопасности? Что с домом? — уточнял я оперативную обстановку.

— Слуги с Маурой и Имяул свитками переброшены на усиление в школу. Дом законсервирован и обвешан охранными заклинаниями, как новогодняя ёлка игрушками, — Арсений отчитывался, попутно умело швартуя катер у причала особняка, утопающего в осеннем багрянце деревьев. Нас уже ожидали.

Светлана с Андреем сидели на каменных ступеньках, завернувшись в плед, и тревожно всматривались в воды канала.

— Я с перепугу не только на нас иллюзию невидимости наложила, но и на катер, — виновато развела руками Тэймэй. — Они нас не видят.

Я помог иллюзионистке выбраться на причал и легко подтолкнул к Подорожниковым. Наследница Кицунэ сделала пару неуверенных шагов и резко обернулась ко мне:

— Война ведь уже началась, да? — в глазах её горел воинственный огонь, щёки раскраснелись. Я разогнал ей в теле кровь, чтобы девушка не замёрзла и не заболела после наших экстремальных купаний.

— Началась, и вам сейчас безопасней будет под протекцией императорского дома. Подорожниковых не рискнут тронуть, опасаясь гнева Кречета.

— Я не буду отсиживаться, — отрицательно махнула головой Тэймэй. — Трижды, да простит меня Инари, трижды ты спасал мне жизнь!

О, нет! Мне только фанатичной преданности не хватало. Придётся резать по живому.

— Не думала, что два последних раза случились из-за того, что ты была рядом со мной?

— Не передёргивай! — возмутилась девушка и шагнула мне навстречу, — оставь мне хотя бы свитки переноса в эту вашу школу на краю географии и в родовое поместье. Вдруг тебе срочно понадобится дракон! — она использовала последние козыри.

И да, я — очень даже меркантильная тварь, ибо благородство благородством, но в любви и на войне все средства хороши. Если Тэймэй станет той соломинкой, которая сможет переломить хребет Крысину, я воспользуюсь её помощью без зазрения совести.

— Арсений, у нас есть свитки переноса?

— Конечно, Ваше благородие.

— Выдай, пожалуйста, два комплекта: один на школу, второй в Хмарево.

— По два! — вставила свои пять копеек Тэймэй, я же вздёрнул бровь в немом вопросе. — Должна же я иметь вариант отступления на всякий случай? — моментально отреагировала иллюзионистка на незаданный вопрос.

Что же, логично. В крайних случаях подобный эгоизм не только всецело понимаю, но и приветствую. Я кивнул, разрешая выдать два комплекта. Свитки перекочевали в руки Тэймэй.

— Прошу, не дожидайся задницы, разрешить которую можно будет только драконом. У меня в арсенале есть и другие мифические зверушки с сопротивлением магии, — подмигнула мне иллюзионистка, заинтриговав донельзя, и отправилась к Подорожниковым. Я же вернулся в лодку.

— Арсений, куда нам теперь? — кажется, я впервые осознал, что стал воспринимать домом особняк на Васильевском острове. Сейчас же соваться туда было бы форменным самоубийством.

— В схрон за городом и оттуда в Москву, Ваше благородие. Вас ждут в Кремле, — спокойно озвучил наш распорядок кровник.

— Боюсь спросить, кому и зачем я понадобился.

— Утром прибыло с посыльным настоятельное приглашение Её Императорского Высочества Марии Петровны Кречет, — я выругался сквозь зубы. Розы остались вне досягаемости. И как прикажете отказать принцессе? Ситуацию спас верный и предусмотрительный Арсений:

— Перед консервацией я взял на себя смелость захватить из подвала ваши розы.

* * *

В Москву мы прибыли к вечеру. По настоянию Арсения заселились не в обычную гостиницу, а в гостевой дом на территории Кремля для особ, лично приглашенных членами императорской семьи.

— Под носом у Кречета вас не тронут, — пожал плечами Арсений, как само собой разумеющееся.

— Развлекайте принцессу, как хотите, но нам нужно дня два, чтобы обнести склады Министерства обороны и сформировать обозы под защитой ветеранов Маркуса, — прилетело по кровной связи от Паука.

— А что уже есть желающие? — искренне удивился я оперативности работы своих кровников.

— Есть. У Маркуса талант по работе с людьми, — с уважением отозвался о новом командире Паук, — ни я, ни Арсений таких результатов не достигли бы, во-первых, потому что давно отошли от дел, а, во-вторых, у Маркуса в роду, кажется, были Соловьи. А эти напоют кому угодно и что угодно, когда им нужно.

— Ну вот, а ты его убить хотел, — не преминул я поддеть Паука с улыбкой.

— Каюсь, был неправ, — с достоинством признал тот свою ошибку. — У нас уже четыре десятка рекрутов, которым ещё предстоит пройти проверку менталами и ментаторами.

Значит, кроме принцессы, надо бы наведаться к Орлову. Уж у кого, а у Министра обороны точно найдётся парочка ментальных магов для нужд незаслуженно забытого подразделения комаров.

* * *

Я, конечно, догадывался, что ублажение принцесс — дело непростое, но всегда представлял это самое ублажение скорее в горизонтальном положении, без одежды и прочих свидетелей. Реальность же несколько не оправдала моих ожиданий. Меня не просто поставили раком, но ещё и заставили заниматься садово-огородными работами собственноручно на глазах родовитых посетителей Кремля. Бонусом к этому прилагалось доброе расположение особ императорской крови. Как ни странно, но Её Императорское Высочество Мария Петровна не побрезговала помочь мне ковыряться в земле.

— Вы украли у меня подругу, Гаврила Петрович! Не стыдно? — то ли в шутку то ли всерьёз спрашивала принцесса. — Светлана совсем позабыла меня.

— Ваш отец украл у неё отца, я лишь пытаюсь спасти её от подобной участи, — попытался отшутиться я в ответ.

— Опасные речи срываются из ваших уст, — зазвенел металлом голос Марии, — считаете возможным оценивать деяния императорской семьи?

— Ни в коем разе, Ваше Императорское Высочество! — не прерывая разговора, я самой обычной лопатой рыл лунки под корневища саженцев моих роз. — Просто пытаюсь подарить Светлане ощущение семьи, давным-давно утраченное со смертью матери, и показать жизнь за пределами золотой клетки дворца.

Принцесса в задумчивости почесала нос грязными руками, отчего изгваздалась и стала больше похожа на самую обычную девчонку, а не венценосную особу.

— А кто вы такой, Гаврила Петрович, чтобы разбрасываться громкими словами о семье и жизни? — взгляд её наполнился скорбью и какой-то житейской мудростью, не свойственной её возрасту. — Я была с ней в тот момент, когда умерла её мать, и поддерживала как родную сестру. Моя мать прижимала к себе двух рыдающих девчушек, разделяя их скорбь. Это нас вы приравняли к стенам золотой клетки? А что сможете дать ей вы? Сделаете одной из жён? Обрежете ей крылья, запретив осуществить её мечту стать полевым хирургом? Это ощущение семьи вы уготовили ей?

Мария придерживала саженцы, пока я смешивал землю с нашими «иномирными» удобрениями и засыпал в ямки. В обычной земле мои экспериментальные розы вряд ли смогли бы прижиться.

— Ваше Императорское Высочество рассматривает семейную любовь однобоко, с позиции получения оной. Я же говорил вообще не про себя, когда имел ввиду ощущение семьи для Светланы. Тепло и уют создаются не только при получении, но и при дарении любви!

— Ещё лучше, — фыркнула принцесса, — это ещё что за формулировка семейных отношений? Поцелуй меня с разбега, я за деревом стою? Что-то взаимностью здесь даже не пахнет.

Я неаристократично заржал, впервые услышав такое выражение. Мария, кажется, надулась, поэтому пришлось пояснять:

— Дарить свою любовь она будет отпрыску Подорожниковых, кровь от крови их, который ответит ей взаимностью. Эти два человека достаточно истосковались по семье и душевному теплу, чтобы почувствовать друг в друге поддержку и бескорыстные светлые чувства. Большего сказать не могу, это не моя тайна.

Принцесса глубоко задумалась. В полной тишине мы закончили посадку трёх саженцев роз, и Мария Петровна Кречет ушла приводить себя в порядок, предварительно наказав никуда не исчезать.

Я осмотрелся и решил наплевать на все правила этикета. Неподалёку был работающий фонтан, в водах которого я планировал смыть землю с рук. Однако мои планы несколько изменились, стоило ощутить затылком чьё-то пристальное внимание. Паранойя нам строить и жить помогает, потому тут же отправил комарих на забор крови любопытствующего. Меня с некоторым удивлением разглядывал высокий юноша примерно одного возраста со мной, вот только глаза… Не зря говорят, что глаза — зеркало души. Его душа была значительно старше этого тела. Собственно, как и моя. Поэтому интерес быстро стал взаимным.

— Э… поосторожней, у вас над ухом комарик летает, — я показал над каким именно ухом, намеренно отвлекая внимание на одну комариху, чтобы две другие смогли беспрепятственно взять пробы крови.

— Гаврила Петрович Виноградов, — первым представился я, — простите, руки подать не могу, в земле, но если прогуляемся к фонтану, то всё может измениться.

Незнакомец улыбнулся и указал жестом «только после вас» отправился со мной к фонтану.

— Граф Кротовский, Сергей Николаевич. Очень приятно!

Эту фамилию я совсем недавно слышал, но, хоть убей, не помню где. Кротовский подождал, пока я вымою в фонтане руки и вытру их платком, невольно зацепившись взглядом за мой родовой перстень и приподняв вопросительно бровь.

— В наследниках княжеского рода числюсь, но статус ещё не подтверждён тотемом, — наконец, подал я руку для обмена рукопожатиями. Рукопожатие у графа было крепкое, а руки ни разу не холёными аристократическими, скорее уж знали, как обращаться с оружием и не только.

— Не знал, что царь наш батюшка заставляет княжичей садовничать, — удивился Кротовский.

— А… это… — я отмахнулся, — Император тут не при чём. Это для принцессы.

Я, наконец, вспомнил, где я мог слышать эту фамилию.

— Сергей Николаевич, а не тот ли вы Кротовский, который создал портативные охранные сигнализации?

— Он самый, Гаврила Петрович, — вежливо улыбнулся мой собеседник.

— Тогда я вдвойне рад нашему знакомству. Позвольте проявить некоторую наглость и попросить со мной связаться кого-то из ваших деловых помощников по вопросу закупки крупной партии этих систем, — я протянул графу карточку с моим номером мобилета и вензелями виноградной лозы, отчего у того натурально чуть глаза на лоб не вылезли, но он быстро взял себя в руки, убрав карточку в нагрудный карман.

Продолжить разговор мы не успели, ибо появилась принцесса и затребовала меня к себе.

— Простите, Сергей Николаевич, есть женщины, которых нельзя заставлять ждать, — мы ещё раз пожали друг другу руки и разошлись по своим делам.

(ПРИМ. АВТОРА: Граф Кротовский является персонажем ещё одного цикла книг по миру РОС. О его приключениях вы можете прочитать здесь: https://author.today/work/235381)

* * *

В канцелярии Его Императорского Величества Петра Алексеевича Кречета уже который час заседала полномочная комиссия. Рассматривали прошение рода Крысиных об объявлении войны роду Комариных. Ответчики даже не удосужились прислать своего представителя на рассмотрение, что являлось актом беспрецедентного неуважения к канцелярии Его Императорского Величества.

В Российской империи до сих пор существовал дуализм права, где в случае нанесения обиды одним родом другому жертва имела выбор в варианте отмщения. По современным законам род обращался за защитой к Императору, проводилось дознание, и виновные наказывались именем Императора. Но по древнему закону, род имел право объявить войну обидчикам и выставить виру на своё усмотрение в случае проигрыша. Именно на старый закон сейчас уповал род Крысиных, требуя в качестве виры болота Комариных, затерянные в глуши Карелии и Новгородчины.

С точки зрения документарного оформления, придраться было не к чему, всё было составлено честь по чести. Однако факты убийств членов рода Крысиных на землях Комариных не так сильно волновали комиссию, как три массовых жертвоприношения, проведённых там же и подтверждённых специалистом.

Мнения комиссии разделились. Часть её выступала за дознание силами Императора, но часть, задобренная накануне Аркадием Ивановичем, напирала на соблюдение древних законов и вольниц. Решение комиссии сейчас всецело зависело от мнения одного человека.

Этим человеком был Его Императорское Высочество Александр Петрович Кречет, который нынче шквалом истины проверял справедливость претензий рода Крысиных. Шли минуты, но Аркадий Иванович стоял так же нерушимо и уверенно, не реагируя на дар наследника престола.

— Требования рода Крысиных признаю справедливыми, а по сему даю разрешение на использование древнего закона о возмездии. Родовой войне между Крысиными и Комариными быть.

Глава 6

Её Императорское Высочество Мария Петровна Кречет ела из вазочки мороженое, совсем неаристократично выбирая остатки указательным пальцем и облизывая его.

— Маш, прекращай! Отец увидит, плешь проест на тему недостойного поведения и уроков этикета, — со вздохом и грустной улыбкой пожурил сестру Александр.

— Саш, не лишай последних радостей в жизни! Дай хоть дома расслабиться, а то я так уже задолбалась носить маску взбалмошной, холёной и лощёной капризули-принцессы, что жуть как хочется обычной побыть.

— Да видел я вчера твои попытки! — Александр подхватил ещё одну вазочку и подал сестре, забирая пустую. — Зачем тебе эти розы понадобились? Да ещё и в земле возиться? Ты же терпеть не можешь это всё.

Мария неопределённо пожала плечами. Как-то так вышло, что, несмотря на распределённые роли и разницу в возрасте, с Александром её больше роднили живой ум, прагматичность мышления и чёткое соотношение действий и их последствий для страны. В прошлом Маша часто бегала к брату жаловаться на детские обиды, сбитые коленки и двуличное окружение, которое не стеснялось делить её как шкуру неубитого медведя. С возрастом проблемы изменились, а привычка советоваться с братом осталась.

Александр же имел железное терпение, выслушивая младшую сестрёнку и пытаясь привить ей честность и порядочность, присущую ему. Маша брата любила, но имела собственное мнение на ведение дел в государстве и в семье. С детства она чаще видела изнанку придворной жизни со всей её неприглядностью, а потому уже давно научилась собирать информацию из разных источников и управлять слухами с гениальной виртуозностью.

— Ты же знаешь, я уже давно подбираю себе неординарных людей в окружение. Он — один из них, тем более он спас мне жизнь дважды в Санкт-Петербурге. И Насте, — Мария облизывала ложку из-под мороженого как ни в чём не бывало.

— Помню, интересный случай. Отец как раз нипонцев на острова Рюкю продавливает.

У Марии даже ложка выпала из открытого рта:

— Вот это папенька замахнулся! Ладно бы меня убили, тогда да… Это же почти сотня островов площадью чуть ли не в пять тысяч квадратных километров! — Мария тряхнула головой, отбрасывая в сторону непослушный локон, — точно не отдадут!

— О, а я думал, что моя милая сестрёнка проспала всё Востоковедение у мастера Рю, — рассмеялся Александр, — а она, оказывается, искусно притворялась!

— Притворяться — моя основная работа, — без тени улыбки ответил Мария, чуть прищурившись, — я в этом хороша, а вот у тебя, как обычно, всё на лице написано. Что стряслось, что ты сам не свой?

Александр взял себе вазочку с мороженым с кофейного столика и рассеяно ковырял в лакомстве серебряной ложкой. Объективных причин для беспокойства не было, но на душе было неспокойно.

— Сегодня было заседание полномочной комиссии при канцелярии Императора.

— Скучно, долго, бесполезно, но обязательно к присутствию, — резюмировала Мария.

— В этот раз нет, — нахмурился брат, — даже дар применять пришлось.

— А вот с этого места поподробней, — навострила ушки принцесса, интуиция которой просто вопила о необходимости всунуть свой любопытный носик в это дело.

— Впервые за последние пять лет подали прошение о войне родов. Всё честь по чести, доказательная база налицо. Только ответчик не явился.

— Странно… — Мария в задумчивости постукивала десертной ложечкой по губе, — обычно если проблемы мелкие, то дворяне сами друг другу лица начистят без излишнего официоза. Если пришибут кого ненароком, то можно было через канцелярию ещё виру стребовать и разойтись.

— Эти и хотят виру, — невидящим взглядом уставился наследник престола в вазочку с лакомством, — болота в Карелии и в лесах Новгородчины. Но заморочились на объявление войны. А ты сама знаешь, какое сейчас на отца давление со всех сторон… Если ещё объявят, что он притесняет древние обычаи… Напряженности с крупными родами и так хватает. А ещё и это вечное противостояние Мышкина и Орлова. Почему нельзя приструнить одного и занять парочкой разборок второго? Ну, не поделили они женщину в прошлом, так это когда было? Уже почти сто лет как прошло!

— Ох, Саш, ты же на-след-ник! Нельзя же так, прости меня, Кречет! — Мария качала головой, — думаешь, отец не мог давным-давно решить этот конфликт? Мог! Но зачем? Ты же в курсе, что у нас численность МВД лишь на четверть меньше численности армейских подразделений. А теперь вспомни, что есть люди, которые единолично руководят таким количеством обученных боевых магов. Если этих людей не сталкивать лбами друг с другом, то, в конце концов, вся эта громада может повернуться против тебя.

— Но так же нельзя! — с горячностью воспротивился Александр, — это же дестабилизация страны, постоянная напряженность! Она ни к чему хорошему не приведёт!

— Напротив, Саш! Любая страна всегда стремится к стабильности и всеобщему благоденствию, но эта цель ошибочна. Стабильность вызывает застой, закостенение и препятствует развитию, — Мария легко спрыгнула с диванчика и отставила пустую вазочку, — от всеобщего благоденствия у нас дворяне начнут с жиру беситься и искать, куда бы приложить все свои таланты и буйные головушки, что вызовет ещё большую и главное неконтролируемую дестабилизацию. А так развитие возможно только при наличии лёгкого хаоса. Отец этим и занимается. И вот здесь самое главное — удержать баланс! Пока Мышкин и Орлов покусывают и интригуют друг с другом, вовлекая в это по необходимости другие семьи, им некогда бунтовать против вводимых порядков. Мы же получаем столь необходимое шаткое равновесие, где порядок определяет устойчивость и развитие, а лёгкий хаос не даёт системе закостенеть.

Александр хмурился и даже прикусил губу, с недовольством уставившись на сестру. Та подошла к нему со спины и обняла за шею в попытке успокоить.

— Умом я понимаю резоны отца, — наследник престола чуть расслабился в объятиях, — но всё моё существо противится тому, что ты говоришь!

— Саш, это всё дар. Ты у нас справедливый донельзя, но всегда таким быть вредно и для тебя, и для империи. — Мария разомкнула объятия и чмокнула брата в щёку, умело переводя разговор на другую тему, — а что за роды? Крупные?

— Да нет, мелкие: Крысины и Комарины. Крупным я бы не дал согласия ни при каких условиях! Ещё нам внутренней гражданской войны не хватало, — фыркнул наследник престола, — а так и волки сыты, и овцы целы. Вроде и старые порядки уважили, и малой кровью отделаемся.

Мария нахмурилась и в задумчивости принялась теребить серьгу в ухе. Спустя пару минут принцесса подошла к стоящим вдоль стены стеллажам и начала торопливо просматривать корешки любовно подобранных книг. Искала она недолго. Выхватив из дальней полки толстенный фолиант в бархатном переплёте, Мария уселась на пол и стала быстро листать страницы с собственноручно сделанными пометками.

Александр заинтересовано наблюдал за сосредоточенной сестрой. Такой её могли видеть только домашние: умная, целеустремлённая, с отличной памятью и личной картотекой на большинство дворянских семей в империи. Для остальных же существовала маска взбалмошной, капризной интриганки. Если бы Мария родилась мужчиной, то вполне могла бы посоперничать с Александром за статус наследника престола. Алекандр прекрасно осознавал все достоинства сестры, а потому отпускать далеко от себя не собирался. Там, где наследник действовал прямолинейно, она находила лазейки и нюансы, действуя тоньше и местами эффективней.

Вот и сейчас ему было интересно, какие выводы сделает Мария из полученной информации.

— Саш, а ты уверен, что роды мелкие? — с сомнением подняла глаза на брата принцесса. — Площадь так называемых «болот», запрошенных Крысиными в качестве виры, немногим больше четырёх тысяч квадратных километров. Не сильно ли они губу раскатали? У них своей-то земли под Красной Яругой едва четыре сотни квадратных километров наберётся… — Мария снова начала листать страницы, — и та была получена лет тридцать назад как приданое за супругой нынешнего главы рода.

Теперь уже и Александр крепко задумался. А ведь документы были составлены таким образом, что площади не указывались, лишь местность и право собственности.

— Так, сестричка, что там ещё есть у тебя в твоей картотеке?

— Род относительно новый. Баронский титул и земли пожалованы дедом за личные заслуги перед Отечеством три сотни лет назад. Кажется, тогда же род перешёл под покровительство Комара.

— Дедом? — удивился Александр, — у него же воды в дождь не выпросить было, а тут такой кусок земли отдал.

— Тут ещё приписка про наследственное несение службы есть… до последнего представителя рода.

— Та-а-ак! Это уже больше смахивает на военную присягу с высшей секретностью. Что ещё? — принц закипал на глазах от осознания, что принял решение, опираясь исключительно на дар, не проверив все факты как следует.

— Из последнего только отметка, что барона Михаила Юрьевича Комарина разыскивало Министерство обороны и даже обещало награду за любые сведения о нём, — Мария растерянно смотрела на брата, — ты когда-нибудь слышал, чтобы Министерство обороны кого-то так разыскивало?

— Нет! Но теперь у меня появились вопросы к Даниле Андреевичу. С каких это пор Министерство используется для решения собственных семейных проблем…

— Не понимаю…

— В доказательной базе был отчёт о проведённых ритуалах жертвоприношений на землях Комариных, — зло процедил Александр, — документ составлен на бланке Министерства обороны и заверен его печатью.

— Но дар… — попробовала заикнуться Мария, — ты же проверял!

— Да, но Крысин-то считает себя в полном праве! — скрипнул зубами наследник престола, — я бы тоже за такой кусок земли вцепился зубами и даже парочку из дальних родственников на убой отправил, чтобы повод был!

— Саша, — возмутилась было Мария.

— Что, Саша⁈ Отец бы наш, не раздумывая, двух тёщ пожертвовал ради такой прибавки территории! Ты сама говорила, что острова Рюкю нам светили бы только в обмен на жизнь кого-то из наследников, а тут территория лишь немногим меньше! — Александр расхаживал перед сестрой, словно тигр в клетке, глаза его сузились от злости. — И знаешь, что самое паршивое в этой ситуации? Что слово уже было произнесено! Я уже дал разрешение на войну! Наше слово нерушимо!

Наследник опрометью покинул гостиную, а Мария всё пыталась словить ускользающую от неё мысль. С родом Комариных было связано, что-то ещё… И это что-то имело немаловажное значение. Взгляд принцессы бездумно скользил по комнате, пока не наткнулся на белоснежную розу, лепестки которой играли всеми цветами радуги на свету.

Роза. Виноградов. Выставка. Света. Виноградов и Комарин.

Светлана накануне выставки осторожно интересовалась у неё информацией по двум родам. Похоже, пора поговорить с подругой по душам, даже если для этого предстоит отправиться в Санкт-Петербург.

* * *

Аркадий Иванович Крысин с балкона второго этажа следил за формированием его личной маленькой армии. Всё выходило даже лучше, чем он мог мечтать вначале этой авантюры. Десять лет назад перед ним поставили задачу получить в управление запрятанные глубоко лесах и топях земли чужого рода для свободного доступа к уникальным ресурсам.

Тогда план был прост. Уничтожив по одному всех Комариных, земля осталась бы в ведомстве Министерства обороны как режимный объект, и можно было бы претендовать на управление оной на основе нужного ранга доступа секретности и безупречного послужного списка. Правда, пришлось бы подождать полгода в мнимом ожидании появления наследника рода, но зато последующие шаги были известны.

Грязные грешки водились за всеми, а уж подтасовкой документов Крысин владел в совершенстве. Если уж за десять лет ничего не заметили, то потом и подавно искать бы перестали. Тем более, что все были бы в дамках, оборонка получала бы свои кадры и выполнение всех контрактов, заключенных Комариными, он, Крысин, — приятные финансовые бонусы, а его покровитель — доступ к уникальным ресурсам.

Правда, следовало признать, что ресурсы заинтересовали и самого Аркадия Ивановича, но, будучи человеком осторожным, он решил усыпить бдительность покровителя и лишь потом чуть ускорить процесс собственного обогащения.

Сложившаяся же ситуация в корне меняла дело. Сейчас Аркадий Иванович был даже рад, что сучонок не сдох с первой попытки. В результате войны Крысин теперь мог стать полновластным собственником земель Комариных, а не просто управляющим. Это уже совсем другой уровень и совершенно другая лига. Для этого всего-то следовало подтасовать некоторые факты и представить все доказательства в нужном свете. Добровольные пожертвования некоторым из членов комиссии значительно упростили дело. Оставался лишь наследник престола, но его дар в отличие от отцовского обойти было гораздо проще.

Сейчас в кармане пиджака Аркадия Ивановича лежали и грели душу два экземпляра одобренного комиссией и подписанного наследником престола разрешения на родовою войну.

Заплатить за это пришлось разве что введением в род задним числом собственного бастарда. Ведь убийство наследника рода и племянника — гораздо более веская причина для объявления войны, чем пропажа без вести двух обычных членов рода.

— Ты хотел стать официальным наследником, — произнёс Аркадий Иванович в звёздное небо, — что же, твоя мечта сбылась , сын! Никто же не говорил, что ты при этом должен быть жив.

Звонок мобилета вырвал Крысина из сладостных размышлений на тему собственных перспектив. Аркадий Иванович слушал доклад с непроницаемым лицом, лишь побелевшие костяшки пальцев выдавали крайнюю злость.

— Отмени все сценарии! — зашипел в устройство Крысин, — мне всё равно! В течение суток мы не имеем права на них нападать! Я помню прошлые приказы! Если понадобится, вы его под белые рученьки привезете домой и будете пылинки сдувать, пока я не скажу делать обратного!

Аркадий Иванович отключил мобилет и перевёл взгляд на свои отряды. Первые из них уже выдвигались в сторону Хмарево. Остальные стояли в ожидании приказа выхода в сторону Лахденпохья.

Ударные кулаки составляли группы наёмников-ветеранов, сформированные давным-давно и прикормленные для выполнения подобных задач. Чем хороши такие команды — так это полной беспринципностью. Таким хоть стариков, хоть женщин и детей вырезай под корень, разницы никакой. И было у него четыре отряда по пять десятков таких зверей, то есть по сотне на каждый форт на земле Комариных. Они шли в качестве штурмовиков. Группой поддержки и зачистки шли ещё две сотни наёмников, но уже постоянно работающие на Крысиных. Те уже имели команду подчищать за штурмовиками, а в нужный момент убрать остатки зверствующих отрядов, чтобы не было разборов военных преступлений. Если нет преступников и жертв, то и преступления, считай, что не было.

В войнах и не такое случалось, нужно лишь правильно замести следы. Для такой работы идеально подходил его недавно убиенный бастард. Вот уж кто умел одним своим присутствием решать проблемы по принципу: «Нет человека — нет проблемы!» Жаль, конечно, было терять такой ресурс, но если в перспективе произойдет размен на четыре тысячи квадратных километров, то он как-нибудь потерпит. Сам Крысин планировал присутствовать при захвате Хмарево. Не зря же он его восстанавливал последние пару недель. Его люди изучили все окрестные земли на непредвиденный случай, и вот время пришло.

До начала войны оставалось восемнадцать часов.

Глава 7

Вы когда-то пытались попасть на приём к министру обороны? Вот и я нет, поэтому решил внаглую воспользоваться собственноручно созданным прецедентом, с порога заявив, что у меня есть информация о нахождении барона Михаила Юрьевича Комарина. Дежурная охрана на входе с улыбкой указала на ближайшую дверь, за спиной принявшись делать ставки, через сколько я выйду без гроша в кармане.

В кабинете с казённой мебелью сидела полноватая дама в строгом чёрном костюме и невообразимой причёской на голове. Казалось, из волос ей построили башню и прорыли внутри лабиринт. Просто орлиное гнездо на пике скалы! Я искренне старался, но не смог оторвать взгляда от сего произведения парикмахерского искусства. Служащая заметила мой интерес и даже слегка покровительственно улыбнулась:

— Нравится? Творение самого Попугаева!

— Нет слов, — ни капли не соврал я, — вы неподражаемы!

Дама расплылась в улыбке и, кажется, даже смягчила взгляд.

— Чем могу помочь, молодой человек? — вежливо уточнила она.

— Имею сведения о местонахождении барона Комарина. Готов пройти проверку менталов и ментаторов, но сообщу сведения лично Даниле Андреевичу Орлову, — с такой же вежливой улыбкой отвечал «орлиному гнезду», — поскольку приведён в клятве секретности высшей категории.

Дама нахмурилась.

— Как могу к вам обращаться? — тон её стал более сухим и официальным. Вся теплота и участие улетучились.

— Гаврила Петрович Виноградов…

— Тот самый, что спас Машеньку свет Петровну? — перебила меня дама с ошалелым от восторга взглядом.

— Тот самый, сударыня! — пришла моя очередь обворожительно улыбаться.

— А правда…?

— Правда! — кивнул я, не дав ей закончить мысль.

— И розы⁈ — округлились у неё глаза.

— И розы, — подмигнул я ей, добавив, — уже растут в саду Кремля.

— Гаврила Петрович… Я так рада! Я… — она ёрзала на стуле, не зная, что делать, то ли бежать за министром, то ли звать менталистов, то ли звать сослуживцев, ибо ей же никто не поверит, что она видела самого Виноградова!

— Сударыня, я прошу прощения, но дело государственной важности… — аккуратно намекнул я на цель визита.

— Простите, Гаврила Петрович, но я обязана позвать магов для проверки вашей искренности, — говоря это, служащая безбожно краснела и комкала в руках платок, боясь поднять на меня глаза.

— Я всё понимаю! Служба Родине прежде всего!

Дама шумно выдохнула, словно до этого задержала дыхание.

— Я мигом, пока вас маги опросят, успею в приёмную сообщить, чтобы выделили время! — она выпорхнула из кабинета, оставив меня одного.

Мозгоправы появились через несколько минут. Девушка лет двадцати с соломенного цвета волосами в сером костюме встала у меня за спиной, приложив ладони к вискам. Мужчина выглядел чуть постарше, но костюмчик носил такого же цвета. Он уселся через стол от меня, бегло пробежавшись по наспех заполненному формуляру, оставленному служащей.

— Гаврила Петрович, добрый день! — блёклый взгляд мозгоправа выдавал крайнюю усталость. Видимо, я далеко не первый их посетитель. — Вам предстоит пройти ментальную проверку истинности ваших сведений. Прошу вас не сопротивляться нашему воздействию, и тогда для вашего здоровья всё пройдёт безболезненно.

Я кивнул, соглашаясь с вынужденной мерой. Тем более, ответы у меня были заготовлены заранее.

— Положите руки на стол ладонями вверх, — попросил мозгоправ, пришлось подчиниться. Мои ладони накрыли сверху, и я почувствовал тепло, проникающее из ладоней девушки в виски, и холод, пробирающий до костей, от мужчины. Тот ещё контраст. Вот только вопросов мне так и не задали.

Прошло минут пять. У мужчины струился пот по вискам, глаза закатились, сверкая глазными яблоками. Девушку явственно потряхивало, пальцы на моих висках дрожали без остановки. Наконец, они сдались.

— Гаврила Петрович, на вас есть артефакт, закрывающий память от менталов и ментаторов? — прокряхтел мозгоправ, протирая лицо и шею носовым платком.

— Нет. На мне столько клятв и такого уровня секретности, что не думаю, что мне вообще безопасно открывать рот для ещё чего-либо, кроме поглощения пищи, — я развёл руками, извиняясь за издевательство над бедными магами. — Большей частью я обзавёлся после спасения Её Императорского Высочества.

Мозгоправ молча кивнул в ответ на моё замечание, что-то чиркая в формуляре.

— Клятвы я видел, в том числе и парочку божественных. Военную присягу тоже. У нас нет оснований вам не верить.

На последних словах в кабинет вернулась служащая и с улыбкой на все тридцать два зубы возвестила:

— Если проверка пройдена, то Данила Андреевич сможет вас принять через полчаса. Велено обождать в приёмной.

— Благодарю вас за столь чудесные новости, сударыня, — обворожительно улыбнулся я и даже галантно поцеловал даме ручку.

— Я… Я… Я… — она краснела и заикалась, как школьница, но всё же взяла себя в руки, — я могу провести вас до приёмной.

— Буду премного благодарен. Сам, боюсь, не найду туда дорогу.

— Вам бы с такими талантами в разведке служить, — устало улыбнулся мозгоправ, наблюдая за нашей беседой.

— А кто вам сказал, что я не оттуда? — подмигнул я мозгоправу и, оставив того переваривать ответ, отправился вслед за служащей.

Та мило щебетала, проводя непрошенную экскурсию по Министерству обороны. Мне же оставалось создавать видимость заинтересованности и изредка выдавать фразы из разряда: «Да ладно?», «Да что вы говорите?», «Серьёзно?», «Очень интересно!».

Эти фразы со временем изучает любой мужчина, состоящий в длительных отношениях с женщиной, дабы избежать нагрузки на мозг при их многочасовом щебете. По итогу в приёмную мы добирались, видимо, через самые удалённые закоулки Министерства, но прибыли вовремя. Там я тепло распрощался с дамой «Орлиное гнездо» и с чашкой свежесваренного кофе дожидался аудиенции министра обороны.

А в кабинете явно разыгралась некая буря. Периодически слышались грохот и мужская ругань. Каюсь, грешен в излишнем любопытстве, а потому отправил парочку комарих на разведку.

Ох, Комаро и Кровь Великая! Оказывается, за дверью лютовал наследник престола собственной персоной. Просматривая воспоминания за прошедшие полчаса, я всё не мог понять, из-за чего взбесился Александр свет Петрович. Нет, конечно, было там и про безалаберность, и про использование Министерства в собственных целях, и про покрывание своих подчинённых, и чего там только не было, но причина?

«Ты понимаешь, что я, по сути, подписал ему смертный приговор своими руками? Где я его теперь найду, чтобы предупредить, если даже вы не нашли?» — это были последние воспоминания, принесённые моей крылатой разведчицей.

Н-да, кому-то сильно не повезло. Ну что же, власть имущие ошибаются куда чаще, чем хотелось бы, но далеко немногие могут это признать. В этом плане, наличие совести у наследника престола, с одной стороны, радовало, а с другой, печалило. По опыту прошлой жизни я понял, что чаще выживали те государства, у руля которых находились беспринципные сволочи. Век благородных правителей был недолог.

Мощная дубовая дверь кабинета распахнулась и с силой впечаталась в стену.

— Найди его! Из-под земли достань! У него осталось двенадцать часов! — рявкнул наследник престола и вылетел из приёмной.

В дверях появился Данила Андреевич с выражением лица мрачнее тучи.

— Найди его, найди его! Как я его найду, если он как сквозь землю провалился? Сам же он не придёт, если до этого месяц шифровался! — бормотал Орлов, собираясь закрывать дверь. — Марфа, не пускать ко мне никого.

Молоденькая девушка-секретарь не побоялась обратить на себя внимание начальника:

— Ваше сиятельство, но к вам Виноградов Гаврила Петрович на приём, — она замялась, сверяясь с формуляром, полученным от дамы «Орлиное гнездо», — как раз по вопросу информации о бароне Комарине.