Кое-что из настоящей жизни

Как-то у одной глупой мышки кончилось сало в кладовке.

Мышка сказала сама себе: «Это ведь ничего. И что я глупая, тоже ничего. Глупые почти никогда не умирают с голоду. Только бы кошке не попасться».

Когда мышка вылезла из норки, она оказалась в огромной кухне. Кухня была настоящая, жаркая, громкая, вкусно пахла разной едой. Сильнее всего пахло от старого холодильника — как показалось мышке, там лежало на полках с десяток разных сыров, масло, ветчина, колбаса и прочее, прочее, прочее.

В общем, мышка почувствовала себя вполне уверенно. И двинулась прямо к холодильнику. Но не тут-то было. Из-под холодильника высунулись чьи-то огромные усы. Мышка от ужаса встопорщила шерстенку и задрала хвост.

— К-кто там? — пискнула она.

— Конь в пальто, — ответили усы, становясь все длиннее. За усами показалась рыже-черная блестящая голова, а затем, шурша аккуратно сложенными крыльями, вылез и весь усатый монстр. Мышка попятилась.

— Не дрейфь, чувиха, — заявил монстр и расправил крылья. — Байкеров не видала, что ль? Пыхнуть хошь?

— Н-не знаю, — прошептала мышка так тихо, что сама себя еле услышала.

— А ты на байке-то каталась?

— Н-нет.

— А чего сюда приперлась?

— Видите ли, — мышка подобралась, — мне нужна еда.

— А-а, ты в эту бодяру залезть хочешь? — усатый байкер показал на холодильник.

— Ну, в общем, если получится, то да, — отважно ответила мышка.

— Хм, в ближайшие минут двадцать не выйдет, девушка.

— Почему?

— Потому что шеф завтракает. Когда пойдет класть все обратно, тут ты не зевай. Так ты на байке-то каталась, сестренка?

— Не-а, — застенчиво ответила мышка.

— Ну тогда давай прокатимся с ветерком! — усатый меланхолично потер блестящее хитиновое брюшко и выкатил из-под холодильника старенький видавший виды байк. — Полетаем. Ты в хозяйских комнатах бывала раньше?

Мышка издала неопределенный звук. Ей вдруг стало совестно, что она впервые за всю свою сознательную жизнь вылезла из норки и не знала ничего умнее книг Шопенгауэра, Фрейда и Платона, которые во множестве заполняли ее книжный шкаф.

— Счас вот заправимся тока! — усатый, блистая черными хитиновыми крыльями, порылся в складках брюшка и извлек на свет божий зажигалку и, как показалось мышке, кусок смятой бумаги, оказавшийся самокруткой. Усач раскурил самокрутку, с наслаждением затянулся и блаженно крякнул:

— Хорошо. Будешь? — протянул самокрутку мышке. Та неуверенно взяла, втянула дым, сморщилась и оглушительно чихнула.

— Ну ты откуда взялась-то такая, а, сестренка? Куришь тоже первый раз?

Мышка не ответила. Глаза ее заблестели как два черных бриллиантика, а усишки вздернулись и стали торчком.

— Че, поехали? — заорал усатый, расправляя тараканьи крылья. — Сидай скорее, держись тока крепче! Взлетаем, йу-хо!

Поток встречного воздуха ударил мышке в нос, и она судорожно схватилась за две ближайшие лапы байкера. Испугаться в первый момент она не успела, потом внезапный страх разом окатил ее, пронзив до самых коготков. Она огляделась. Байк набрал высоту и огибал люстру. Убедившись, что опасности никакой, она смело взглянула вниз — внизу проплывал накрытый обеденный стол. От стола вкусно пахло сыром, колбасой и свежими тостами. За столом сидел пожилой мужик в зеленой майке, синих трусах и шлепанцах на босу ногу. Мужик прихлебывал чай, откусывая от бутерброда.

— Между прочим, сыр с колбасой некошерно! — прошипел байкер, приземляясь на подоконник за спиной у мужика.

— Чего? — возмутилась мышка. — Чего это не… как ты сказал?

— Некошерно. Ну, нельзя ему это есть. А он ест.

— Чего нельзя? Откуда ты знаешь?

— Откуда-откуда! Я ж здесь живу. Тихая ты, сестренка. Ничего в жизни не сечешь.

— Умный какой нашелся, — обиделась мышка. — Давай, взлетай по-новой, а то он, кажется, уже уносить все собрался.

— Ладно, ладно, сейчас, — байкер поерзал на сиденье. — Держишься? Взлетаем!

Мужик неспешно собрал со стола остатки завтрака и направился к холодильнику.

— Слышь, щас он его открывать будет. Нам надо успеть приземлиться и влезть под низ. Тогда ты сможешь втиснуться, пока он копошится. Тока смотри, не прокочумай, поняла?

— Угу, — мышка мрачно следила за движениями мужика и едва не свалилась, когда байк резко взял с места.

— Ну, красота? — завопил усатый, выжимая газ. — Ну правда, классно на байке, а? Так, осторожно, пригни-и-и-ись! Приехали! — усатый лихо врулил прямо под холодильник в ту самую минуту, когда хозяин уже все поставил на место и собирался прикрыть дверцу.

— Вали, вали, скорей давай, — шептал усатый, вталкивая мышку на дверцу. Мышка хотела было поблагодарить своего благодетеля, но дверца уже захлопнулась. Мышка оказалась в полной темноте один на один с кучей продуктов. Только сейчас до нее дошло, что оттуда выбраться труднее, чем попасть туда.

В первый момент стало страшно, потом она сообразила, что у нее куча времени, чтобы обследовать холодильник и понять, что где находится и что можно тихонько утащить. Она как раз добралась до сыров (три вида, каждый упакован по отдельности) и наслаждалась чудным запахом, когда за дверцей раздался голос хозяина:

— Опять полезли, твари летучие. На тебе, — потом какое-то шипение и тишина.

Что все это означало, мышка не знала, но почему-то встревожилась. Присела — шаги направлялись вроде бы к холодильнику, но потом стихли. Мышка осторожно, как могла, спустилась со второй полки, где лежали сыры, на дно холодильника, едва не угодив при этом в поддон с овощами, и попробовала толкнуть дверцу. Приоткрыть холодильник ей удалось с третьей попытки, когда она догадалась упереться задними лапками в край овощного поддона и изо всех сил надавить на дверцу передними. Открытие придало ей сил — значит, она точно сможет уйти с добычей без посторонней помощи.

Вылезши наружу, она огляделась — в кухне никого не было. А на полу валялся давешний байкер лапами кверху в странной позе, словно застыл в судороге. Мышка охнула и поспешила к нему.

— Что с вами? Вам плохо?

Байкер не отвечал. Глаза его страдальчески глядели в потолок, челюсти еле двигались, но он не произносил ни звука.

— Чем помочь?

Байкер еще сильнее закатил глаза. Мышка поняла, что он парализован, но в сознании, и стала лихорадочно вспоминать, что делают в таких случаях. Попробовать растереть? Мышка погладила было ближайшую лапу, но тут байкер дернулся и прохрипел:

— э… на… о… амо п-п-п-п-пппд-д-дет!

Мышка с трудом поняла, что означала фраза. Она немного подождала, байкер вдруг едва шевельнул лапами и произнес слабо, но вполне внятно:

— Помоги перевернуться…

Перевернуть байкера оказалось несложно — существа в хитиновом панцире весят немного. Задние лапы у него по-прежнему были парализованы. Мышка оттащила его за холодильник, там байкер полежал чуточку, отдышался, а потом сообщил:

— Вылез, блин, посмотреть, как там у тебя, и получил.

— Чего получил?

— Да хозяин в меня «К-трехсотым» пальнул. Хорошо еще, я к разным веществам привычный, а то говорят, вроде эта штука только временный паралич вызывает, а вот приятель мой на днях, который язвенник и поэтому не курит и не пьет, от такой же штуки на месте концы отдал. Жалко, хороший был чувак. Никогда не отказывался смотаться тару за меня сдать, если мне самому ломы. Ой, блин, тара-то! Слышь, а ты мне не поможешь, сестренка? А то я один не того… тары много, не уволоку я ее.

— Конечно, помогу, — засуетилась мышка.

— Кстати, можешь звать меня Майк. А у тебя кликуха какая?

— Кликуха?

— Ну, эта, имя твое.

— Джулия. Очень приятно.

— У-гум, — пробормотал байкер, смущенно отворачиваясь.

— А что такое тара?

Майк снова воздел очи горе и страдальчески вздохнул:

— И откуда такие, как ты, берутся? Ладно, поползли, времени мало. Там ждут уже.

Тарой оказались пустые ампулы из-под лекарств. Майк где-то разжился коробочкой из плотного картона, который нужно было втащить на багажник байка, примотать капроновой нитью (Майк рассказал, что нить он стырил у хозяйской дочки из рюкзака, люди ею разную турснарягу прошивают, потому как уж очень прочная. «А что такое турснаряга?» — поинтересовалась Джулия. «Не знаешь? Ладно, крошка, потом, счас не до того») и нагрузить ампулами.

— Зачем тебе столько? Ты что, болен?

— Да нет, практически здоров. Это, детка, вещества для здоровых, а не для больных. Да ты не пугайся, тут не только мое, тут со всей нашей шары. Мы по очереди сдаем. Сегодня вот моя очередь. Пацаны мне всю неделю это дело носили, теперь надо отвезти.

— Ты наркоман? — испуганно спросила Джулия.

— Не-а. Я так, погулять вышел. Давай, помоги, покидай эту фигню вместе со мной.

Когда ампулы были уже в ящике, Майк крепко примотал их еще одной нитью, потом долго пыхтел, говоря, что вот, плохо ему, кто бы это дело отвез вместо него, но Джулия решительно возразила, что байк она не водит, плохо видит и риск погубить драгоценные ампулы слишком велик.

— Ладно, ладно, уговорила. Только съезди со мной, а? — просительно протянул Майк. — А то вдруг мне там плохо станет после этой мерзости хозяйской.

— Поехали, — кивнула Джулия, забираясь на заднее сиденье байка. Майк завел свою машину, расправил крылья и озабоченно прислушался к себе — правое крыло явно еще не отошло от последствий паралича.

— Ничего, дотянем. И на одном крыле летали, не впервой, — проворчал он и резко взял с места.

На сей раз полет продолжался не менее двадцати минут. Джулию опьянило чувство высоты и скорости, когда они лавировали между домами, автомобилями, рекламными щитами и автодорожными знаками, то снижаясь, то вновь набирая высоту.

— Из наших такой байк только у меня и Дерека. Остальные пока не могут себе позволить, у них чего попроще. А вообще байкеров сейчас полно. Просто на одних крылушках далеко не уедешь, — кричал Майк, вертя головой в обе стороны, уворачиваясь от автобусов и ловко огибая рекламные щиты. — Тем более когда тару сдавать! Ф-фу, приехали.

Джулия слезла с байка и, щурясь, посмотрела вверх, на вывеску со словом «Аптека».

— Нам сюда?

— Сюда, сюда. Давай-ка коробку вместе снимем — раз-два, взяли.

Груженая коробка оказалась довольно тяжелой. Майк и Джулия с трудом втащили ее в подвальное окошко аптечного склада, проволокли вниз, к большой металлической двери.

— Ты постереги, я сейчас, — Майк нырнул в огромную щель под дверью. Джулия присела рядом с ящиком. Ей было не по себе. И мама, и старшая сестра всегда внушали ей, что наркотики — это плохо. И вот перед ней обыкновенный наркоман, который пробует все или почти все. Курит и колется, судя по всему. Чем колется? Джулия нагнулась прочесть, что написано на ампулах, и недоуменно пожала плечами. Пенициллин. Разве это наркотик? И вообще, Майк не производит впечатления испорченного. Правда, говорит как-то странно порой, непонятными словами.

Тем временем из щели вылез Майк в сопровождении своего сородича с большими усами и белыми крыльями. Голова сородича было серовато- прозрачной, а умные черные глаза как бы обведены черным ободком, словно очками.

— Вот, принимай, — Майк пихнул задней лапой коробку.

— Это все? Сейчас, — сородич мгновенно исчез в щели, а Майк, отдуваясь, опустился на пол рядом с Джулией.

— Крыло болит, — пожаловался он. — Сильная штука этот «трехсотый».

— Дай посмотрю, — Джулия потянулась было пощупать, но Майк дернулся и отодвинулся.

— Не, не надо. Счас тару обменяем, слетаем к нашему доку, пущай меня чинит.

Вернулся сородич Майка с двумя красивыми бумажками. Майк недоуменно воззрился на бумажки и спросил:

— Чего это?

— Деньги.

— Какие еще деньги? Ты мне предлагаешь ширево за деньги у гонцов покупать? С головой поссорился? Думаешь, я человеческими штучками занимаюсь?

— Не понял, — растерянно моргнул очкастый.

— Новенький? — спросил Майк уже спокойнее.

— Ну, в общем, второй день.

— То-то я и гляжу. Мне полные ампулы нужны. Запечатанные. Как со стариком Ошером договаривались.

— Ошер мне про это ничего не говорил.

— А я вот говорю. Давай, милок, поторапливайся, времени мало, видишь, меня дама ждет.

Очкастый снова скрылся в щели с виноватым видом. На сей раз он отсутствовал довольно долго.

— А что он с собой принес?

— Деньги.

— Что это — деньги?

— Сестренка, вы с ним как в одной палате лечились. Деньги, которыми люди расплачиваются, когда что-нибудь покупают. Понимаешь?

— Нет.

— Ладно, к доку слетаем, потом можно будет устроить экскурсию в супермаркет. Посмотришь, как там и что, пока я пацанам ширево отдам. Очкастый вылез из щели с большим трудом, волоча за собой пакет с ампулами.

— Вот это другой разговор, — Майк удовлетворенно хмыкнул. — Я сразу понял, что ты мужик деловой. Помоги загрузить это дело. В следующий раз к тебе придет Дани, запомнил? А потом еще кто-нибудь из наших. Твоя аптека обслуживает только нашу шару, так что тебе проще, не надо запоминать, кто откуда и кто кому сколько чего должен. Просто берешь пустые ампулы, приносишь полные. Ошер тебе объяснит, если что. Кстати, познакомься, это Джулия. Может, тоже здесь не раз появится.

Очкастый очумело сунул Джулии твердую лапу в хитиновых зацепках, и она осторожно пожала ее.

— Ошер не объяснит, — пробормотал очкастый. — Ошер к праотцам отправился.

— Да ладно? Когда?

— На той неделе. Пропал. Говорят, крысы сожрали.

— Крысы?

— Точно, крысы. Я сам не видел, но сказали, их здесь побывала целая шайка. Чего-то с Ошером ругались, а потом он пропал. А я у него в учениках в как раз дохаживаю… дохаживал. Ну, меня и назначили на его место.

— Жаль старину Ошера. Ну, Джу, беремся, — Майк взялся за один край коробки, Джулия за другой. Новое имя ей очень понравилось — оно навевало мысли о странствиях, катании на байке и геройских поступках, заключавшихся… она и сама не знала, в чем.

Пока они тащили коробку, Майк пыхтел и все время чесал правой средней лапой поврежденное крыло, а когда вышли, заявил, что выходов только два. Либо Джу сейчас постережет ампулы, а он быстренько один сгоняет за подмогой, а то уж очень тяжело лететь с таким грузом на одном крыле, либо Джу придется научиться водить байк.

— С ума ты сошел. У меня же крыльев нет.

— Извини, сестренка, не учел. Жалко, что нет, а так ты очень даже ничего. Пушистенькая. Тогда сиди. Я мигом ребят приведу, тут недалеко.

— Хорошо, — Джулия близоруко моргнула.

Майк улыбнулся, завел байк, разогнался и взлетел. Летел он очень ровно, несмотря на больное крыло. Джулия, задрав голову, следила за его полетом, и ей казалось, что красивее этого полета она в жизни ничего не видела. Без Майка ей почти сразу стало скучно. Некоторое время она разглядывала ампулы и гадала, что в них. Белый порошок, наполнявший их до половины, мог быть чем угодно. Потом она сосчитала все песчинки, которые только попали в ее поле зрения — их оказалось немало. Потом задремала на солнышке — а Майка все не было и не было, и Джулия начала уже тревожиться.

— Привет, родная. Ты откуда тут взялась?

Джулия от неожиданности вздрогнула и обернулась. За спиной маячили две высокие серые тени, за ними виднелась третья, поменьше. Сородичи. Но не настолько близкие, чтобы ей сильно хотелось с ними общаться.

— Я? — растерянно переспросила она. — Я тут просто таки сижу. Скоро за мной приедут, и мы улетим.

— Ты что, умеешь летать?

Джулия не ответила. Серые тени придвинулись ближе. Одна из них оскалила острую морду с мелкими зубами и потянулась к ампулам. Джулия испугалась и попыталась возразить:

— Осторожно, не надо, пожалуйста. Они очень хрупкие.

— Твои? Что там? Ты их, случайно, не на продажу выставила?

— Нет, это не мои. Меня попросили присмотреть, пока…

— Пока что?

— Я же говорила, за мной сейчас должны прилететь.

— Прилететь, говоришь. Эй, Бесхвостый, смотри, это же целое богатство. И эти идиоты оставили его здесь, всего лишь при этой девчонке.

— Нашли секьюрити, ха-ха-ха!

— Прошу вас, не надо, — Джулия едва не плакала.

— Эй ты, отойди-ка от девушки!

Наконец-то, с облегчением вздохнула Джулия. Майк. Прилетел-таки. И не один. Рядом с Майковым байком затормозили еще три, такие же лакированные, блестящие, и наездники все, как на подбор, щеголяли черными хитиновыми панцирями.

— Сказано тебе — отойди. Девушка с нами, понял, Бесхвостый?

— Ты вконец очумел, Дерек. Я тебе сколько повторял — не стоит со мной ссориться. Мы нашли товар, который вы тут решили бросить, так что теперь он наш. Или ты хочешь сказать, что эта девчонка его охраняла? Не смеши меня!

— Девушка тебе говорила, что это наш товар?

— Говорила! — Джулия сунулась вперед, дрожа от возбуждения. Голос ее сделался визгливым, лапки сжались в кулачки. — Сто раз говорила!

— Вот видишь, — процедил Майк. — Ручаюсь, девушка врать не будет. Как она говорит, так и было.

— Я на тебя и времени тратить не буду, сволочь поганая. Я тебя просто сожру на месте, ты мне на один зуб, — заорал Бесхвостый и вдруг стремительно кинулся вперед. Джулия ахнула. Бесхвостый казался ей огромным чудовищем. Она содрогнулась, представив, что он может сделать с Майком. Но ребята Дерека успели раньше. Тонкий капроновый шнур захлестнул шею Бесхвостого, и тот полетел мордой в песок, в кровь разбив нос. Байкер повыше, стоявший слева от Майка, одним прыжком догнал второго серого нахала и вцепился ему в глаза. Третий развернулся и немедленно исчез под гогот и свист.

— Молодец, детка. Майк, ты где ее нашел, пушистенькую такую? — спросил поджарый Дерек, ловко кидая ампулы в нечто вроде большой корзины и так же ловко приматывая их к багажнику.

— Живет по соседству, на одной кухне, можно сказать.

— Как твое крыло? — смущенно спросила Джулия.

— Из-за него пришлось немного задержаться, уж прости меня. Зато док сразу все вправил, и теперь я тебе покатаю, крошка — только держись!

— Пусти его, — велел Дерек байкеру пониже, который продолжал держать Бесхвостого на капроновом шнуре. Бесхвостый явно задыхался, прижимал острые уши и сучил лапами. — Сегодня я добрый. И вежливый. До свидания. Извини, что шкурку немного попортили.

— Ты у меня попомнишь! — Бесхвостый тяжело встал и, пошатываясь, побрел к разбитому подвальному окну.

— По седлам! — провозгласил Дерек. Наездники оседлали своих «коней». — Майк, ты с нами? Или домой?

— Вообще-то я обещал Джу показать ей супермаркет. — Джу, ты как, с нами?

Джулия кивнула.

— Тогда не отставать! Уоу! — и вся тараканья компания стремительно взмыла в голубое небо Ашкелона. Ветер топорщил Джулии шубку, она прижималась к твердому боку Майка, наслаждаясь видом сверху и скоростью.

— Смотри, вон вывеска внизу. Нам туда! — прокричал Майк, снижаясь вслед за остальными. Байкеры поставили своих «скакунов» в один ряд, замкнув большой цепью и чинно вошли в супермаркет, естественно, с заднего входа, мимо рабочих, таскавших ящики соков и йогуртов, коробки с сырами и сметаной, и еще много всего. Джу на мгновение ошалела от обилия запахов.

— Вы здесь живете? — изумленно спросила она.

— Не, тусуемся только.

— Тусуетесь?

— Ну, время пинаем. Ну, общаемся. Ладно, сестренка, не плачь, я тебя научу разговаривать по-нормальному,

— Майк хохотнул и обнял Джулию.

— Здесь очень красиво. И столько еды. — Можно брать на двоих, — великодушно сказал Майк. У меня на багажнике места хватит. Иди пока, попробуй чего-нибудь. Вера! — крикнул он во тьму подвала. — Вера! Опять нажралась и спит, наверное. Вера, вставай, я тебе подружку привел!

Послышалось шарканье. Из темноты неспешно выползла пухлая мышь с коричневой полоской на спинке.

— Привет, мальчики. Привет, Дерек. О, Майк, ты сегодня не один,

— Вера сощурилась и церемонно протянула Джулии лапку.

— Знакомься, Вера, это Джу. Классная девчонка. Мы с ней на одной кухне обитаем.

— Здравствуйте, милочка, — Вера, не стесняясь, разглядывала Джулию, отчего та смутилась и засуетилась, не зная, куда девать лапы и хвост. — Вы у нас первый раз? Майк, проводи девушку в наше кафе, угости ее чем-нибудь. За счет заведения, разумеется. Дерек, все как обычно?

— А то. У нас иначе не бывает, — ответил Дерек, обнимая Веру за, так сказать, талию средней левой лапой. Здесь начался разговор явно деловой и Джулии непонятный. Майк заметил, что Джулия заскучала, и сказал:

— Давай я тебя отведу в кафе, там поклюешь чего-нибудь, а мы тут пока покалякаем.

— Спасибо, я не хочу в кафе. Лучше покажи мне, как попасть в супермаркет. Ты говорил, там столько всего…

— Столько не столько, но там придется очень шустро перемещаться между человеческими ногами, иначе тебя заметят, визгу будет, особенно, если налетишь на какую-нибудь бабу. Они ж мышей боятся как огня, сразу в крик, в слезы.

— Ну пожалуйста, — шепнула Джулия, заискивающе глядя на Майка снизу вверх.

— Сестренка, ты мне все больше нравишься. Не боишься?

— Не-а.

— Ну пошли. Они пересекли огромный пустой коридор склада, уворачиваясь от грузчиков, кативших телеги и тележки или просто шагавших с большими коробками под мышкой.

— Осторожнее, Джу, здесь может быть крысин. Нам он ничего, а для мышей смертельный яд, поняла? — буркнул Майк, подталкивая Джулию к старому крысиному лазу. Лаз вел в другой зал. Майк до конца не пошел, хлопнул Джулию по плечу и сказал:

— Только не очень долго, ладно. Я побазарю с Верой и Дереком, а потом приду сюда и дождусь тебя.

— Зачем?

— Как зачем? — Майк удивился и хитро прищурился.

— Домой тебя везти. Или сама доползешь, на своих четырех?

Если бы Джулия была человеком, она бы, наверное, раскраснелась от смущения. К счастью, мыши не краснеют, поэтому Майк так и не понял, чего это Джу вздумала переспрашивать его.

— Хорошо, я только одним глазком гляну. Можно, я что-нибудь возьму с собой?

— Конечно, можно, я тебе уже говорил, что у меня в багажник много чего влезет. Бери, чего душа пожелает. Только осторожнее, лады?

Джулия задорно кивнула и скрылась за последним поворотом крысиного лаза. Супермаркет оглушил ее. Звуки, запахи, количество шаркающих ног. А прилавки! Джулию тут же начали обуревать разные желания. Первым делом она направилась под сырный прилавок и там напробовалась до отвала сырных обрезков. Потом навестила колбасный отдел. Там ей понравилось меньше — в колбасном отделе продавец был аккуратнее. Зато в мясном отделе она полакомилась нежной цыплячьей косточкой с кусочком свежего мяса, а в молочном слизала остатки клубничного йогурта из пластикового стаканчика, закатившегося в угол. Пару раз она натыкалась на странные куски, которые пахли довольно вкусно, но выглядели очень подозрительно. Помня слова Майка о крысине, она не стала даже приближаться к этим кускам. Ноги, особенно дамские, ей удавалось успешно обегать. От вкусной еды ее разморило и даже потянуло в сон. Она вспомнила, что надо бы чего-нибудь взять домой, и для Майка в том числе. Она вернулась было в сырный отдел и вдруг растерянно подумала, что не знает, что любит Майк. Что вообще они едят, эти чернохитиновые бестии на байках? После недолгого раздумья она выбрала несколько кусочков сыра, половину раздавленного помидора и большой кусок спелого манго. Все это ей удалось запаковать в полиэтиленовый пакет, который она довольно ловко стащила из-под овощного прилавка. Майк ждал ее в условленном месте. Времени прошло немало, так что он уже, что называется, «рыл копытом землю».

— Ну ты даешь, подруга. Что так долго-то? Нам еще заправляться, а сегодня суббота, сейчас закроются все заправки, и чего? — процедил он.

— Это все? Джулия моргнула.

— Это вот тебе, — произнесла она, подталкивая пакет со снедью. При виде пакета Майк смягчился.

— Сама-то хоть что-нибудь попробовала?

— Конечно. Тут так много всего, жалко, что нельзя остаться жить.

— Вера просила тебе передать, что ты можешь приходить в любое время, со мной или без меня.

— Спасибо, — прошептала Джулия почти кокетливо, забираясь на сиденье байка.

— Так, значит, для начала заправимся, а потом домой, а то я устал немного, надо бы отлежаться после «трехсотого».

— Как скажешь.

— Держись, Джу, взлетаем! Уо-у!

Небо стремительно темнело. Внизу, под байком, плыл поток белых и красных огоньков. Рекламные щиты, дорожные знаки и большие здания уже были мягко подсвечены. Джулия смотрела по сторонам и не могла налюбоваться темнеющим городом. Город казался ей огромным прекрасным миром, Джулию заливало ощущение бесконечного счастья, праздника…

— Ну вот, блин, соляр кончается. А заправки закрыты, точно, — пробурчал Майк. — Придется к арабам лететь. Джулия не знала, что значит лететь к арабам. Для нее это означало лишь новое, неизведанное, а потому невероятно интересное.

— Джу, осторожнее, держись, здесь садиться тяжело, — крикнул Майк, одновременно бросая байк влево. Байк накренился, Джулия зажмурилась и вцепилась в поручни под седлом как можно крепче. Заправка, несмотря на поздний час, была полна машин. Майк приземлился позади счетчиков.

— Джу, подожди меня здесь, лады? — а сам нырнул в вонючую дыру в асфальте. Впрочем, вернулся он довольно быстро. За ним из дыры неуклюже выполз полосатый хозяин заправки в небольшой круглой шапочке на голове. Тельце у него было покрыто шерсткой, почти такой же густой, как у Джулии, а крылышки, маленькие и прозрачные, все время трепетали, отчего он время от времени на полуслове зависал в воздухе.

— Чего заправить-то? Ну, есть девяносто пятый.

— Не, мне девяносто второго полный залей, — Майк ожесточенно рылся в складках панциря, что-то искал. — Эй, мне ксива твоя без надобности, — прогудел полосатый. — Мне три ампулы оставь — и порядок.

— Как три ампулы! Ты что! — Майк надвинулся на полосатого. — Одной с тебя хватит.

— Нет, приятель. Это ты будешь своим черномазым друзьям вкручивать насчет одной ампулы за бак. Приехал заправляться в выходной — плати тройную цену или гуляй до воскресенья с пустым баком.

— Ты, браток, давно с Дереком не общался, — протяжно сказал Майк.

— Не надо меня буравить глазками: мне твой Дерек до фонаря. Плати или уходи — мохнач был развернулся спиной.

— Майк, отдай ему манго, — сообразила Джулия.

— Умница ты моя, — шепнул Майк и похлопал полосатого по мохнатому плечу.

— Слышь, Мустафа, кусок манго не возьмешь? За полбака, так и быть?

— Ладно, — скривился полосатый, презрительно оттопырив мохнатое рыльце.

— Где там твоя бандура, давай, залью тебе полбака.

После заправки они немного проехались по земле — Майк хотел показать Джулии роскошные белые розочки.

— Видишь, выращивают же люди такое. Пахнет приятно, они и растят их как дураки. Вон, видишь, один идет с бабой, а у нее в волосы воткнута. С клумбы сорвал, точно. Пахнут они что надо, но на вкус — так себе.

— Их разве едят? Ладно, — устало пробормотала Джулия, — поехали-ка домой.

— Поехали, — Майк дал газа, и они снова взмыли в ночное небо. Окна квартиры ярко светились. Майк осторожно приземлился на подоконнике окошка ванной, заглянул внутрь.

— Так, короткими перебежками. Сначала ты, потом я. Хозяин на кухне, видела?

— Видела.

— Вали так, чтоб не заметил. На всякий случай до завтра. Если что, я у себя, под холодильником. О-кей?

— О-кей.

Джулия осторожно забралась на полку над душем, спустилась по душевой занавеске, через приоткрытую дверь шмыгнула в коридор, потом… Потом за ее спиной раздались мягко бухающие шаги. У нее сразу ухнуло сердце. Она обернулась и в ужасе застыла. Кот. Хозяин взял в дом кота. Или кошку. Неинтересно кого. Интересно было другое — успеет ли она убежать раньше, чем ее сожрет кот. Или кошка. Господи, что за глупости приходят в голову, подумала она. Кот прыгнул. "Господи! У меня сил нет! Я так устала! Что мне делать!" — мысленно кричала она, уворачиваясь от кошачьей лапы. Кот подобрался и прыгнул снова. Джулия метнулась в раскрытую дверь кухни, оттуда под плиту. Кошачьи когти ерзнули у самого кончика ее хвостика. Господи! Джулия попробовала забиться глубже. Кот лег перед плитой, нервно дергая хвостом. Заурчал. Потом в кошачье урчанье вплелся другой звук. Звук показался Джулии донельзя приятным — то был мотор байка.

— Джу, давай! — орал Майк снаружи. — Давай, пока у меня бензин не кончился.

Сверху раздавался грохот — вроде бы падала посуда. Что-то разбилось, хлопнула дверца, вроде бы посыпались кастрюли. Потом раздались шаги хозяина, кошачье мяуканье и строгий голос:

— Вот зараза. Вместо того, чтобы мышей ловить, устроил тут мне. Пошел вон! — видимо, кота вышвырнули за дверь.

Все стихло. Джулия некоторое время сидела под плитой, прислушиваясь к хозяйским шагам — но шаги прошаркали в направлении комнат. Тогда она решилась вылезти. Разгром, произведенный котом, впечатлял. На полу были рассыпаны мука, картошка из мешка и макароны, а сверху на всем этом были раскиданы кастрюли, сковороды, крышки и обломки нескольких грязных тарелок.

— Джу, ты в порядке? Я уже у себя.

— В порядке, — отозвалась она, облегченно вздыхая. Ее рыцарь не пострадал.

— Тогда я пошел спать. До завтра. Приходи утром в гости.

— Спасибо, — благодарно отозвалась она. — Я приду.