Когда муж - оборотень...

Глава 31

Поскольку, избежать исполнения супружеского долга не представлялось возможным, решила расслабиться и получить удовольствие. Но не тут—то было! Влад потребовал от меня самого активного участия. Усадив меня к себе на колени

Двигайся, детка, двигайся! Шептал он, то и дело, шлепая меня по бедрам ладонями. Его язык и губы без устали ласкали мои соски, и к своему, стыду, я завелась и получила довольно бурный оргазм. А еще, меня безумно возбуждала животная страсть, в глазах мужчины, нравился его терпкий запах и то, что он знал и помнил, все мои чувствительные точки на теле.

После, Влад уложил меня в постель, и я сама не заметила, как уснула. Снился мне легкий, приятный сон, сижу, вывиваю пейзаж под яблонькой у нас, вокруг бабочки порхают, птички поют. И вдруг чувствую, нежные поцелуи на попе, спине, плечах. Шаловливые руки щиплют соски, закаменевший пенис аккуратно проникает в лоно.

— Вадим, еще слишком рано. Спи. — Мурлычу я.

Меня вдруг резко и больно хватает за плечо, и поворачивают, я вскрикиваю, открываю глаза и вижу перед собой разъяренное лицо Влада. Влада! Мать его! Он берет вторую подушку, и мое сердце замирает от ужаса. Сейчас задушит! Но мужчина выдыхает, бросает подушку мне в лицо и встает.

— Вставай. Приготовь мне омлет, как я люблю. — Слышу я его глухой голос.

— А как он любит? — Обращаюсь я к Зине.

— С молоком. Сыром и несколькими кусочками сала.

— Спасибо! — Я была искренне благодарна личному бесу.

— Обрушайся.

— Кстати, он о тебе знает?

— знает, но разговоров наших не слышит.

— Хорошо. А у него тоже есть ручной бес?

— Сама ты ручная! — Обиделась Зина. — Мы хранители. Как ангелы. Конечно, есть.

— Как зовут?

— Аброхаз.

— Мудрено. Вадим, что меня убить хотел?

— Ударить скорее. И его можно понять.

— Кто бы меня понял? Тягают к себе как сахарную кость и не одна сука, не спросит, а чего же я хочу!

— Они кобели. — Хохотнула Зина.

Я приготовила завтрак, по приказу мужа вымыла во всем доме полы, прополола весь огород, спина просто отваливалась, а было еще только 10 утра.

Зашла домой, намереваясь отдохнуть, и тут увидела Влада. На нем были белые, свободные брюки, подвязанные красным поясом и белая рубаха с красной рунной вышивкой.

— И ты иди в комнатку, надень вышитую сорочку и юбку красную, я подготовил волосы, распусти, ресницы чуть тушью подкрась, губы помадой и припудрись.

— У нас гости будут?

— Да. По работе.

Я пошла в комнату, сделала все как велено. Когда уже была готова, к нашим воротам подъехал огромный, новый черный внедорожник, из него вышел крупный седовласый, статный мужчина, лет шестидесяти, в дорогом костюме.

Помог выйти молодой бледной блондинке, в белом сарафане с красными маками. В правой руке мужчина держал серебряный кейс.

Я вышла в кухню, Влад уже открывал дверь гостям.

Здравствуй, Станислав. — Улыбнулся Влад мужчине.

— Здравствуй, Влад. — Ответно улыбнулся мужчина. Пожимая протянутую руку.

— Вика. — Влад галантно поцеловал протянутую руку. — Как твое здоровье?

— Лучше. Благодарю. Еле, дыша, ответило бледное создание. Я просканировала ауру. На груди. Черное вибрирующее пятно. Лярва. Низшая навья сущность, присасывающаяся к ауре человека и питающаяся его энергией. Путем склонения человека к пагубным привычкам, чтобы иметь над ним постоянную власть. Самое распространенное алкоголизм и наркомания. Иногда сущности цепляются к людям сами, иногда их подселяют намеренно.

Например, от лярвы на груди девушки, тянулась еле заметная ниточка к Вадиму.

Ай да хитрец! Ай да сукин сын!

— Прошу знакомиться моя жена: Мариана.

— О, ты женился! Поздравляю! Совет да любовь! И деток побольше.

— Благодарю, пройдемте в горницу. Мариш, приготовь, пожалуйста, чаю с медом и оладьи из печки достань. — Попросил Влад.

— Хорошо. — Кивнула я.

Когда входила в комнату с подносом, Влад ходил вокруг девушки с черной свечкой, усыплял активную сейчас лярву. На какое—то время девочка поборет свою привычку и станет нормальной, через месяц два, лярва снова проснется, и они снова приедут к «доброму» ведуну за помощью принеся в клювике денежку.

Когда Вадим закончил ритуал мы сели пить.

Я вот еще о личном спросить хочу! — мужчина засмущался. — Жениться хочу, стоит ли?

— Мариш, посмотри. — Улыбнулся мне Влад.

— Дайте мне руки, и смотрите мне в глаза.

Мужчина, послушно выполнил просимое.

— Зин, ну че там?

— Трындец там дяде будет, родит ему, а через два года, дозу сердечного лекарства увеличит и инсультом долбанет дядечку, если не помрет, то овощем станет.

— Ты так хорошо, будущее видишь?

— Она это уже озвучила. Они вместе с маман это придумали.

— Ну и как мне ему это озвучить?

— как есть скажи, поверит. Пусть привезет ее сюда, я в нее подселюсь, подпитаюсь, мозги вправлю как надо.

— Ты, что, хочешь меня покинуть?

— Да это ненадолго. На несколько часов в день. Позовешь, услышу.

— Плохая идея, если честно, поживет с тобой, дочку родит, чтобы на наследство права иметь. А потом грохнет, тебя сердечным лекарством, дочку твою передозом. Ни кто, ни удивиться, и не подкопается.

Мужик сошел с лица, его руки затряслись.

Как же так? Она же такая простая, такая невинная? Ни дорогих нарядов, ни бриллиантов, не просит, по салонам не бегает.

— На то и расчет, что простотой очаруешься. Усмехнулась я. Еще бы не умилиться, просить у олигарха ни рестораны с лобстерами, а печеную картошку на природе, любить не королевские креветки, а сухофрукты, с медом. Жертвовать деньги, что ты даешь в приют кошечкам. Ты так разжалобился, поразился, что ей кошечки важнее нового платья оказались, еще сто тысяч туда, перевел, ее двоюродной сестре на карточку, они на море вместе и поехали, а на поездку ты еще, конечно, дал.

Мужик просто побелел, того гляди в обморок грохнется. Ведь все что я говорила не мог знать, ни кто кроме него одного. А я всего лишь, повторяла за Зиной. Точно не знаю, как у них там в ее мире все устроено, но ей доступно все о каждом человеке, особенно, что касается прошлого и настоящего.

— Все так, все, верно, все было. — Убитым голосом признался мужик.

— Да ты не переживай! Приведи ее ко мне. Я из нее шелковую сделаю, одного тебя боготворить будет, до конца дней твоих, а будешь с нами дружить, проживешь еще долго в добром здравии. Скажи ей, что порча на ней от сестрицы ее двоюродной и убрать ее нужно, если хочет что, б детки у вас были. А она хочет, так что пешком прибежит.

— А это ей не повредит?

— Нет, приворачивать не буду. Просто от пагубного влияния мамаши избавлю.

— Так, это Люська ей напела! Вот образина! — Серые глаза мужчины заблестели от ярости. — А можно ее того, что б загнулась по—тихому? Я тариф знаю, деньги завтра же привезу!

— Кого? Тещу? — обалдело я.

— Ну да. — Мужик и глазом не моргнул.

— Сделаем Аркадии. Сделаем, не переживай. — Кивнул Влад.

— Отлично! Достала эта грымза старая! Сил нет!

— Эта грымза на десять лет его моложе, хохотнула Зина.

— Ну а теперь, главное. — Мужчина положил на стол свой серебряный кейс и открыл его. А в нем лежало несколько пачек денег, И, фото представительного, черноволосого мужика, а костюме.

— Вот этого Господи, Семена Андреевича Сорокина, нужно убрать по—тихому, по естественным причинам до первого декабря. Воспаление, легких, сердечная недостаточность, кирпич на голову, на стройке упадем. Мне все равно. Только ни авария и не хулиганы, это лишний шум поднимет.

— Понял. — Кивнул Влад. Вглядываясь в фото.

— Ты человек уже проверенный. Знаю, что работаешь быстро и четко, поэтому здесь вся сумма в сто тысяч. Мужчина положил перед Владом две пачки денег. Затем достал еще две поменьше. — Это за Вику и за предсказание. Завтра в это же время приеду с Олей и привезу деньги за тещу.

Мужчина с девушкой встали, попрощались и уехали.

— Запомни, сколько бы нам ни дали денег, половина нам, половина общине. Это закон, который соблюдают даже дети.

Влад разделил пачки пополам, одну половину положив стол, другую понес в спальню

— Сколько здесь?

— В больших, по пятьдесят, в маленьких, по тридцать.

— Тебе девочку ни жалко?

— He—а, лярву она словила сама, ей все равно не освободиться, слишком слабовольная. А я ее сдерживаю.

— Но ведь можешь и совсем убрать.

— Чего ради? — Удивился Влад — Общине нужно на что—то жить. Лярвы это стабильный доход.

— А теша? Если ее убрать, это ж проклятие на род до шестого колена, не будет счастья ни детям, ни внукам, ни правнукам.

— Это уже ни наша печаль. Об откатах, он предупрежден.