Когда мы встретимся вновь

Глава 1. Эрика

– Шесть лет, пять месяцев и раз, два, три… четыре дня, – загибала пальцы Эрика, сидя на удобном кожаном диване в холе дорогого отеля. – Шесть чёртовых лет, Гончаров! Пять окаянных месяцев, Илья! И четыре проклятущих дня, счастье моё! Близнецы уже в школу скоро пойдут, а я всё ещё тебя не забыла. Всё ещё жду. Чего?

Она шумно выдохнула, глянув на дату над стойкой регистрации. Двадцать четвёртое декабря. Провалиться, как бежит время!

Встала, мельком глянув на вошедшего с улицы мужчину. Именно его Эрика и ждала. Память на лица у неё была неплохая, а фотографии, что принесла в агенство его жена хорошего качества – узнать «клиента» не составило труда. А дальше уже, как говорится, дело техники.

«Но это последний раз!» – выпрямив спину, обнажённую сногсшибательным вырезом, снова мысленно пообещала она Алле, хозяйке небольшого детективного агентства, что занималось в основном неверными жёнами да мужьями, падкими на лёгкие интрижки. Последние липли к Эрике как тесто к рукам. А с её актёрскими талантами у них просто не было шансов: ни один праведник не устоит, чтобы не пригласить её в свой опостылевший номер скрасить одинокий вечер.

Это, конечно, было нечестно. Особенно когда жена поджидает в соседнем номере с брачным договором в руках и адвокатом, похожим на дрессированного крокодила, на поводке, а гостья максимум, что покажет – голую коленку. Но что в нашей жизни вообще честно и справедливо? Ничего. Особенно, когда у тебя двое детей-дошколят, старшая сестра-инвалид, съёмная квартира, репетиторы, подарки и корпоративная вечеринка на носу – и всё это требует инвестиций.

– Алла, я теперь девушка приличная. При-личная, – поясняла она на свалившееся неожиданно предложение своей бывшей работодательницы. – То есть при окладе, при должности согласно диплома и при личном кожаном креслице в рекламном отделе при-личной уважаемой компании. Я теперь из офисных губок, понимаешь? Многоклеточных и ведущих сидячий образ жизни. Не какой-то там планктон. А город небольшой, это не твоя Москва, обязательно на кого-нибудь из знакомых нарвёшься в гостинице, – честно говоря, откровенно набивала Эрика цену. Что ей эти сплетни на новой работе? Их всё равно распускают. Она девушка интересная. Но свободная, а значит, никому ничего не должна.

– Эричка, ну пожалуйста, – умоляла Алла, уже не надеясь выгадать, лишь бы Эрика согласилась. – Клиент очень сложный. Влиятельный, серьёзный и непокобелимый. Такой просто так не поведётся, на дешёвые трюки не купится, с ним надо тонко, деликатно, искренне. Ну не умеет так никто – только ты. Я тебе двойной тариф заплачу. Хрен с тобой, двойной, – сдалась она. – За пару часов плёвой работы, без интима, как всегда, и такие деньжищи. Соглашайся!

– И зачем же тебе компромат на порядочного дядьку, да ещё такой сомнительный?

– Ой, там у его молодой жены, видать, у самой рыльце в пушку. Ей надо на опережение сыграть. Вот и прилетела за ним в командировку. А интима не хочет, потому что ей развод не нужен. Нужен только факт интимных намерений. И словно всё у них случайно выйдет. Она ему сюрприз решит устроить, а тут… нежданчик.

– Угу, – кивнула Эрика понимающе. – Тогда тройной.

И Алка покричала, конечно, про грабёж, но сдалась.

Эрика даже прикинула как раскидает по пунктам семейного бюджета эти хрустящие купюры, уверенно дёрнула длинную нитку жемчуга на шее и испуганно кинулась к ногам мужчины, когда бусины звонко застучали по мраморному полу.

«Дева в беде» с такими правильными умными дядьками работало лучше всего, а этот был ещё и хорош собой – спортивный, высокий, благородно седеющий на висках – а значит, привыкший к женскому вниманию. Права была Алка: трудный случай.

– Да что за день такой! – выругалась она, не обращая никакого внимания на «клиента».

Тот на пару секунд замешкался, видимо, обалдев от вида, что открылся перед ним, когда девушка опустилась перед ним на колени, а потом бросился помогать.

– Простите! – Эрика села прямо на ковёр на полу, привалилась спиной к дивану и прикрыла глаза, едва справляясь со слезами, когда мужчина вложил в её протянутую ладонь последние бусины. – Мелочь, но для меня сегодня стало последней каплей.

– У вас что-то случилось? – участливо спросил он.

– Я совсем расплачусь, если скажу это вслух, – убирала она в сумочку порванные бусы, а потом зажала пальцами переносицу. – Ничего такого, что я не смогу пережить. Просто обидно. Горько. Больно. Он бросил меня. А я… – она махнула рукой.

Свой душещипательный рассказ Эрика продолжила в баре отеля, куда они плавно переместились с её новым собеседником.

– В общем, разоделась как дура. Думала, он мне предложение сделает, раз в такой крутой ресторан пригласил. На что надеялась? А он…

– Он оказался женат? – заинтересовано спросил мужчина, глотнув дорогой виски, что он заказал себе. Эрике, не спрашивая, подали вино, белое холодное и лёгкое.

– Нет. Он не пришёл. И даже не позвонил. Не знаю… может, ему смелости не хватило сказать мне это в лицо. А разорвать отношения по телефону – как-то…

– Жалко, – подсказал мужчина. – Беспомощно. Ничтожно. Недостойно.

– А, ладно, не будем о нём, – выдохнула она, вино так и не пригубив. Лишь покрутила в руке бокал и вернула его на барную стойку. Эрика не хотела, чтобы кто-то называл Илью жалким, беспомощным, ничтожным, ведь она всё же рассказывала о себе, хоть и случилось всё не сегодня, а шесть лет назад. Шесть лет, пять месяцев и… четыре дня, – опять по очереди загнула она пальцы. – Но она до сих пор верила, что у него не было выбора. Иначе она и не хотела думать. Не могла и представить, что он её просто бросил.

– Так может с ним что-нибудь случилось?

– Нет, – покачала она головой. – Его мать сказала, что он уехал, – она снова вздохнула. – Но бог с ним! Главное, чтобы с ним всё было хорошо. И, наверное, у него правда были причины так поступить. А что вас привело в наш город?

– Сын, – допил он одним глотком виски.

– Сын? – переспросила Эрика, когда он стиснул зубы так, что на лице заиграли желваки.

– Да. Единственный. И он… умирает. Рак, – кивнул он на её внимательный взгляд.

– Вы хотите провести с ним последние дни?

– О, нет. Я надеюсь уговорить его уехать в Америку, в клинику. Просто так я сдаваться не собираюсь. У вас есть дети?

– Да, двое. Близнецы. Девочка и мальчик, – невольно улыбнулась она.

– Тогда вы меня понимаете, – улыбнулся и мужчина. И вдруг скользнул по ней тем самым взглядом, когда думают: «А почему бы нет? Жизнь так коротка, а эта женщина так хороша! Искренна. Свободна. С ней так легко. Так почему бы не сделать этот незадавшийся вечер приятным для нас обоих?»

И карточка-ключ от его номера, что легла Эрике в руку после предложения заказать ужин в люкс, казалась таким естественным продолжением вечера, что, когда, выждав требуемые пять минут, чтобы последовать за ним, она вышла из лифта, ей и в голову не пришло, что она допустит такую глупую ошибку.

Честно говоря, Эрика думала, что откровенно всё испортила – он не поведётся. Что плакали её денежки – мужик и правда из реликтовых. Устаревший, несовременный, ископаемый вид верных мужчин, которых в наше время не больше, чем динозавров. Но так быстро и она сдаваться не собиралась. У неё был план «Бэ»: уйти от грустных тем, рассмешить его – она умела быть забавной, – а потом засобираться домой. И даже план «Цэ»: уйти, совсем уйти, а потом неожиданно вернуться. И это ещё не всё. На крайний случай был даже план «Дэ»: что-нибудь забыть, уйти и вернуться. В общем, она всегда имела запасной план на любой случай. Только никто не был застрахован от ошибок.

И ей даже не пришло в голову, что она вышла на другом этаже, когда двери лифта гостеприимно распахнулись. Она ехала одна. Она нажала кнопку «12». И она писала сообщение Алле, где указала номер комнаты «1226» и расчётное время, через которое надо явиться «10 минут», когда услышала знакомый «Бляк!» и шагнула… в непредвиденное.

Не подумала она про подвох, когда у комнаты «26» оказалась приоткрыта дверь и ключ-карта не понадобилась.

В душе шумела вода. В спальне царил полумрак. На кровати лежали мужские вещи. Она скинула платье и туфли, нацепила на себя его рубашку и уже собиралась юркнуть под одеяло, когда услышала женский голос.

Старческий женский голос.

– Андрюша, яблочного сока в этом автомате не было, но я взяла тебе виноградный. Ты будешь виноградный?

В приокрытую дверь Эрика видела, как благообразная старушка, чистенькая, опрятная, в премиленькой розовой кофточке нацепила на кончик носа очки и на вытянутой руке принялась читать что там наврали производители сока на жестяной банке, продолжая обращаться к одной ей известному Андрюше:

– Ты слышишь меня? Я говорю, пишут «сделано из натурального винограда». Ты там где? В туалете что ли?

И вот в тот момент, когда она шагнула по направлению к спальне, отрезая Эрике пути отступления, до неё дошло, что старушка-то открыла дверь своим ключом, и увидела, на тумбочке у кровати картонку с кодом вай-фая для комнаты «1126».

– Едрёны помидоры! – крутанулась Эрика в комнате в поисках спасения и собирая свои вещи. Самым разумным ей показалось в тот момент спрятаться.

Но куда? Шкафа нет – он в гостиной. Под кровать? Туда затолканы чемоданы. За портьеру? Мало места.

Она дёрнула ручку двери, что неожиданно оказалась напротив кровати у телевизора. И ровно в тот момент, когда та за ней закрылась, зажав в узком пространстве между двух смежных номеров, старушка удивилась:

– А, так ты мыться пошёл, старый дурак.

Что бабулька там делала дальше, Эрика могла только предположить. Ей стало так смешно, что она рисковала выдать своё местонахождение – еле сдерживалась, чтобы не заржать.

Глупее ситуации и придумать трудно. Она в «элегантной» дедовской рубашке, пропахшей камфорной мазью, у неё в руках платье и туфли, красноречиво говорящие о сути её визита. В номере сзади ворчливая старушка, что кажется, собиралась пораньше лечь спать, и не подозревая, что её Андрюша вовсе не старый дурак, а ещё ого-го, раз девушки сбегают он него полуголые при неожиданном появлении жены. В номере перед Эрикой – спорила пара. И, судя по тому, что теперь они курили, а кровать перестала ритмично скрипеть, не разгадыванием кроссвордов они занимались и до этого.

«А где-то там, этажом выше мня ждёт красивый мужик, к которому сейчас сюрпризом заявится жена. И денежки мои всё же плакали, – вздохнула Эрика и сдавлено закашлялась от дыма. – Эй, вы там! Это между прочим номера для некурящих!» – так и хотелось гневно постучать им в дверь.

«Да и хрен с ними, с этими деньгами, – спустя пару томительных минут погрела она одну ногу о другую. – Мужик хороший. К сыну умирающему приехал. А эта, которая его жена… и как ей только не ай-яй-яй использовать в своих корыстных целях такой тяжёлый для мужа момент. Как вообще такие мужики выбирают себе в жёны таких циничных баб? А пойду-ка я на неё хоть посмотрю. Ну правда, не до утра же мне тут стоять!»

Она отклонилась и приложила ухо к щели, из которой истошно тянуло табаком, когда разговор в «курящем» номере неожиданно перешёл на повышенные тона.

– Насть, останься! Ну что ты заладила: не могу, не могу, – видимо, ходил мужчина по номеру. Голос его то становился громче, то тише. Такой приятный низкий голос с хрипотцой, что Эрика аж заслушалась. – Ну он же всё равно в больнице. Позвонит – ответишь. Обещаю: вмешиваться не буду. Но мчатся со всех ног в пустую квартиру только потому, что он может позвонить – глупо.

– Вале р , ты не понимаешь. Он всё поймёт. Что я не дома, что я не одна. У него чутьё на такие вещи, а за время болезни оно, кажется, ещё обост р илось. Ты не п р едставляешь, как я р исковала, когда ехала сюда, – слегка, едва заметно картавила девушка, да и то, наверно, потому, что Эрика её не видела, а это всегда обостряет слух. Вжикнула молния. Несмотря на уговоры, она одевалась. – Благо, его отец остановился здесь. И…

– Так вот почему ты сказала, чтобы я выбрал именно этот отель. Который обошёлся мне в копеечку, между прочим, – перебил мужчина. – А ты представляешь, чем рисковал я, когда бросил всё и приехал? Жену. Ребёнка. По твоему единственному звонку. А у Тёмки, между прочим, первый в жизни утренник, который я пропустил.

– Так сказал бы «нет»! – Эрика отпрянула, так неожиданно громко выкрикнула девушка. – И не надо сейчас делать меня виноватой. Да, мне было плохо, и я позвонила. Но ты не обязан был мчаться ко мне, р аз тебе так важен этот ут р енник!

– Насть! – он явно пытался её обнять. – Ты мне важна. Ты! И ты… выходишь замуж. Ты понимаешь, что я тебя теряю?

– Нет, это не ты меня те р яешь, это я тебя – поте р яла, когда ты женился.

– Я женился, потому что ты за меня замуж не пошла. Я же для тебя недостаточно хорош. Недостаточно богат. Так, только потрахаться. Вот я со психа и женился.

«А мог бы эротические книги, например, озвучивать. Озолотился бы. С таким голосом отбоя бы не было от клиентов», – упёрлась Эрика лбом в дверь, слушая их перепалку.

– И что тогда ты тут делаешь, если уже меня потеряла?

– Поп р ощаться пришла. Всё, Валер, это был последний раз. Я выхожу замуж и…

– И буду век ему верна, – гнусно усмехнулся Валера и его голос стал откровенно паскудным. – Ну если что, я тут буду ещё четыре дня. Соскучишься – звони.

– Ты се р ьёзно?

– Ага!

– То есть ты на самом деле ты даже не р ади меня приехал? У тебя тут дела?

– Какой-то предлог я же должен был найти. Или надо было сказать жене, что лечу к любовнице?

– Фу! Тысячу р аз тебе гово р ила: не называй меня любовница!

– А как тебя называть? Женщина моей мечты? – язвил он. – Королева моей души? Мой сладкий мышонок?

– Никак больше не называй, – фыркнула она. – Всё, п р ощай, Вале р !

– Насть, ты же за бабки замуж выходишь. К чему это пафос?

– Ни к чему. И да, мне нужны его бабки. Не каждому повезло р одиться с золотой ложкой во рту. Он хо р оший парень, жаль его, но… в общем, давай, Вале р , пока!

– Да пока, пока! Уходи уже, раз уходишь, только знаешь, ну и дрянь же ты!

«Эпическая богомышь! – выдохнула Эрика. – Да сто̀ите вы друг друга. Что-то тошнит меня от вас обоих уже», – сморщилась она. И женский голос даже показался ей знакомым. Где-то определённо слышала она эти стервозные нотки и совсем недавно.

– Ты даже и близко не п р едставляешь себе какая, – ответила резко, как отрезала, девушка. – Но я знаю на что иду и р ади чего. А ты? Что ты скажешь своему сыну? Я женился со психа? Заделал тебя на зло?

– Вот ты сука, Насть.

– Да, Валер. Но не тебе меня судить. Я всю жизнь как та лягушка машу лапками, ста р аюсь не сдаваться, стремлюсь чего-то добиться, суметь, достичь. Своим трудом, упо р ством, талантом. А побеждают знаешь кто?

– Те, у кого сиськи больше, – гоготнул он.

– Те, у кого они даже не вы р осли. А мои два высших об р азования оказывается в самый р аз только для должности помощника временно назначенного генерального, – горячилась она. – То есть по факту работаю я, а этот дядя протирает штаны и создаёт видимость бурной деятельности.

– Да чо ты комплексуешь, Насть. Нормальные у тебя сиськи, – снова гоготнул «остряк».

Судя по тишине, девушка или презрительно сморщилась, или махнула рукой. А может, и то, и другое, а потом процокала каблуками к двери.

– Он хотя бы относится ко мне с уважением. Заботится. Беспокоится. Понимает. Слушает. В отличие от тебя.

– А, ну да, я то тебя всего лишь… – мужчина характерно присвистнул и даже, наверно, показал, что именно он с ней делает. Но потом тяжело вздохнул. – Насть, ну ты же его не любишь!

– И он меня не любит. Ну и что? Этим мы и похожи. И мы нужны друг другу.

– А как же я?

– У тебя есть жена, Валер. Есть сын. И будут ещё дети. А у меня не будет. Так что учись радоваться тому, что есть. И ценить то, что имеешь. Это так, дружеский совет.

– Ну, спасибо!

– Не за что. Это от всей души. Не поминай лихом. И прости, если что.

Дверь хлопнула так внезапно, что Эрика вздрогнула.

«А я-то думала вы уже никогда не расстанетесь, – скептически сморщилась она. – В общем, прости, Валер, но мне тоже надо как-то отсюда выбираться. И, если что, я сошлюсь на тебя».

Эрика нажала ручку и неловко развернувшись, выглянула в скрипнувшую дверь.

– Тук-тук! Извините, пожалуйста!

В комнате никого не было, но на её голос из гостиной сначала появилась уже знакомая ей бабулька, а потом и неловко переставляющий разбитые артритом ноги дед.

– А вы кто? – сняв со лба, нацепил на нос очки старушка.

– Я Эрика. И мне… В общем, можно я через вас выйду?

Повисла пауза, во время которой Эрика переминалась с одной замёрзшей ноги на другую, пытаясь согреть их друг о друга, и готовилась к допросу с пристрастием.

– Андрюша, это на ней что? Твоя рубашка? – первой пришла в себя старушка, но вопрос адресовала совсем не неожиданной гостье.

– Вот, я же говорил, что никуда её не девал, – парировал дед.

– Простите, было холодно, а мне пришлось там стоять, пока… – Эрика невинно пожала плечами. – Но, если вы позволите мне переодеться, я вот тут всё оставлю, как было, – показала она на расстеленную кровать.

– А вы? – сдвинула на самый кончик носа очки старушка и показала на дверь в смежный номер.

– Ага, – кивнула Эрика, что бы та ни имела в виду. – Но вышло небольшое недоразумение.

– Отвернись! – ткнула женщина мужа в лоб и вытолкала в дверь. – А я тут, милочка, постою. Да ты меня-то можешь не стесняться, переодевайся.

И всё то время, пока Эрика натягивала обратно платье, старушка бдительно следила, наверно, что бы та не спёрла чего, а потом спросила, подозрительно прищурившись:

– Это ж мой тебя вызвал, да? Я видела, как он телефончик-то прятал. А там номер такой чудной, одни девятки да ноли и написано «массаж».

Эрика неопределённо пожала плечами, а старушка лукаво улыбнулась.

– Вот распутник! Надеюсь, ему хоть понравилось?

– В каком смысле? – прыгала Эрика на одной ноге, натягивая туфлю.

– Ну вы ж его хорошо помяли? «Ох ты ж, едрёна кочерыжка!» он говорил?

– Нет, – искренне расстроилась Эрика. – Но я знаю одного массажиста, – она полезла в сумочку, достала телефон и на той самой картонке, где был написан пароль от вай-фая, записала номер Анжелы, массажистки сестры, тётки с такими ручищами, что не забалуешь. – Творит настоящие чудеса. Вспомнит ваш Андрюша и кочерыжку, и Матрёну, и вошь, и колобашку и даже едрён батон.

И пока женщина недоверчиво всматривалась в цифры, протиснулась в дверь, поздравила деда с Наступающим и побежала вверх на двенадцатый этаж по лестнице.

– Ты хотя бы представляешь себе… – перехватила Эрику в коридоре Алла, шипя как раскалённая сковорода.

– Алл, ты не поверишь, – виновато прикусила губу та. – Но я всё могу объяснить.

– И слушать не хочу. Скажи мне только как? Как у тебя это получается? Баба вломилась в номер, а он… один. Один! Стоит глазами моргает. Она в спальню – никого, даже постель не разобрана. В ванную, по шкафам, под кровать – пусто!

– А дверь в смежный номер? Туда заглядывала? – спросила Эрика исключительно исходя из личного опыта.

– Да какая уже разница! Ты что не понимаешь? – только что за грудки не потрясла её Алла.

– Да не специально я, господи! Само так вышло!

– У тебя всегда само, только… – Алла полезла в сумку и протянула ей пачку банкнот. – На! Твои! Честно заработанные.

– Но я же, – моргала Эрика, спешно пересчитывая. – Не хрена себе! А это за что?

– А я знаю? – развела та руками. – Они там за закрытыми дверями поговорили, а потом жена его выскочила, и давай чуть не в дёсна со мной долбиться. Денжищи отсчитала. В глазах слёзы. Руки трясутся. В ножки покланялась и в номере с мужем закрылась. Я тут стою жду, когда она выволочет твой хладный труп. А ты там вообще была?

– Ну я… – оглянулась Эрика: что ж ей сказать? И вдруг увидела тележку, что толкал перед собой официант в фирменной форме ресторана. – Это ж мой ужин, – пробубнила она, когда тележка подъехала аккурат к номеру «1226».

Недолго думая, она сунула официанту купюру. И тот без лишних вопросов повязал на неё свой фартук:

– Стифадо из кролика по-гречески сегодня особенно сочное.

– Спасибо, Вань, – подмигнула она парнишке, глянув на бейджик на его груди.

– Эрика, что за… – вытаращила глаза Алла.

– Молчи, нищастная . И учись у профессионалов, – растянула она губы в улыбку и позвонила. – Обслуживание номеров!

А, когда дверь открылась, уверенно вкатила тележку внутрь.

– Вам накрыть в гостиной или? – она обернулась к спальне, обращаясь к мужчине.

– Вы?! – искренне поразился он. – Честно говоря, я догадывался, что это подстава. Что вас, – красноречиво показал он на ванную, где шумела вода, – наняла моя жена.

– И всё же удивлены?

– Даже не знаю, как описать вам мои чувства, – выдохнул он, засунув руки в карманы. Пару секунд смотрел на носки своих дорогих ботинок, а потом поднял глаза на Эрику. – Да, я удивлён, что вы не воспользовались моей минутной слабостью. В моём возрасте оказаться в столь щекотливой ситуации уже как-то стыдно, несолидно и даже смешно. Но дело даже не в этом. Это я, конечно, пережил бы. А в том, что, когда вы не пришли, и я понял, что и не придёте, я расстроился даже больше. И неожиданно осознал, что упускаю что-то важное, настоящее. Что размениваю свою жизнь, давно не веря, что в наше время ещё есть девушки, которые могут сказать: «Он меня бросил, но главное, чтобы у него всё было хорошо». Вы же это искренне?

– А вы? – усмехнулась Эрика.

– Я предложил жене развод на условиях, которые нас обоих устраивают. И она согласилась. Нас брак давно себя изжил, но нам всё не хватало смелости друг другу в этом признаться. Позвоните мне, – он полез во внутренний карман пиджака.

– О, нет, нет, – остановила его Эрика. – Лучше позвоните вы.

На фирменном бланке отеля фирменным карандашиком она написала номер. Вырвала лист, свернула и протянула, зажав между пальцев.

– Когда я уже не смогу поставить вас в столь щекотливую ситуацию, конечно.

Она отступила к двери, когда он убрал лист в карман.

– Пусть ваш сын поправится. С наступающим!

– Как вас хоть зовут?

– Эрика, – улыбнулась она. – А вас?

– Майк. Вернее, Михаил, если по-нашему. С наступающим, Эрика!

– Стифадо из кролика по-гречески сегодня особенно сочное, – улыбнулась она и вышла.

– Ну что, я домой, Алла Александровна? – переодевшись у Аллы в номере, застегнула Эрика пуховик и подхватила пакет с платьем.

– Пойдём провожу, – пропустила её вперёд себя Алла. – Чем будешь заниматься на выходных?

– Будем наряжать ёлку с детьми. Наверно, поедем на горку. Или сходим на каток. Зима – это так здорово. А ты?

Они вошли в лифт.

– Вернусь обратно в Москву. Кастрирую уже, наконец, кота. Заведу мужика. Или наоборот, – улыбнулась она. – Скажи, где ты берёшь силы вот на это всё? Ёлка, каток, горка? У меня порой раздеться не выходит, так и падаю с порога на кровать в пальто. А ты? Неужели всё ещё веришь, что однажды он вернётся? Что вас найдёт?

– Честно?

Алла кивнула.

– Каждый день. Каждый день, я накрываю стол к ужину и ставлю лишнюю тарелку. Вздрагиваю на каждый телефонный звонок. И каждое утро просыпаюсь с единственной мыслью: может, сегодня?

– Эрика, прошло сколько лет, – сочувственно сморщилась она.

– Всего шесть. Шесть лет, пять месяцев, – Эрика посмотрела на часы в холле, стрелки на которых переползли за полночь. – И… пять дней.

– И ты всё ещё ждёшь? – обняла её Алла на прощанье.

– Всегда.

«Может, сегодня?» – улыбнулась она и махнула рукой, останавливая такси.