Когда открыты двери Рая…

С некоторых пор Адам ненавидел рассветы.

Тогда всё случилось под алое зарево восходящего морского солнца. И после того дня Адам навсегда перестал быть собой. Осколок, не более.

Летнее солнце выглянуло из-за крыш домов и ослепительно коснулось глаз. Адам поморщился, но уже стало легче. Ещё один день.

Вдруг заиграла полифония телефона — "Имперский марш".

Адам, не торопясь, пересёк комнату. Подержал в ладони бьющийся от судорог вибры телефон…

— Слушаю.

— Адам, что ты так долго? Каждая минута на счету.

— Владлен, что стряслось? Не мельтеши.

— Андрогин в твоём округе!

Адам легко поморщился:

— И стоило меня поднимать ни свет, ни заря?

— Как будто ты спал? — парировал Влад. — Собирайся… только что аналитики выдали заключение. Вероятность появления ещё одного девяносто семь процентов.

— Как определили? — поинтересовался Адам.

— Электронная почта. По структуре писем. Парня зовут Дмитрий, девочку — Наташа. Но это их подписи — не ручаюсь, что имена настоящие. Она откуда-то из Подмосковья. Парень из Киева. Более точно не скажу, пока что получилось определить только внешние шлюзы провайдеров.

— Эсбэшников подняли?

— Нет. Это твоя забота, пусть заодно передают всю информацию сразу на тебя. Удачной охоты…

— А кто со стороны девочки? — запоздало спросил Адам, но в трубке уже мерно билось электронное сердце. Адама иногда казалось, что человечество раскинуло над планетой незримую сеть. Знать бы ещё, не пожалует ли паук в такое заботливо созданное логово? Или уже пожаловал — и всё, что происходит, следствие человеческой безалаберности.

Адам прошёл на кухню, быстро приготовил немудрёный завтрак: кофе, тосты, сыр, немного мёда, апельсин. Времени особо не было, но Адам не собирался спешить. Ничего с ещё одним малолетним психом не сделается — перехватим.

Глянул в окно, на залитый солнечным светом двор — по дороге в обнимку возвращалась домой влюблённая парочка.

— Ненавижу… эту чёртову любовь, — процедил Адам и опустил жалюзи.

Прошёл в кабинет, выбрал из россыпи "корочек" что-нибудь повнушительнее и ближе к Украине. Интерпол? Или просто высокий чин СБУ? "HATE"[1] снабжала своих сотрудников документами на все случаи жизни… и смерти.

Адам сделал несколько звонков и довольно улыбнулся, представив, как заработали шестерёнки государственного аппарата, как забегали муравьишки-опера и неторопливые жуки-чиновники. Скоро в его распоряжении будет огромная сила. Но справится ли она с той Силой, что толкает парнишку, ещё неизвестного Адаму, на самоубийственный путь. Мотылёк… Бедный, глупый мотылёк. Адам не мог ему позволить достичь своей цели.

— Бедный мальчик, ты всего-навсего полюбил не ту девочку… — прошептал Адам, замирая в кресле. Предстояла неприятная процедура — он должен был вспомнить, что это такое… чувствовать.

Адам воскресил в памяти давнее своё стихотворение (Заклинание? Мантра? Суеверие?) — он так становился собой. Смешно? Наивно?

— Да, смешно… и страшно, — пробормотал про себя Адам, закрывая глаза и вслушиваясь в тёплое биение сердца.

Строки легко вернулись, как будто только и ждали, когда он позовёт.

"Легко склонюсь над белизной руки и поцелуй запечатлею скромно. Меж нами пропасть и она бездонна, меж нами ярость и покой реки. Я промолчу. Сегодня много слов. Но ни о чём тебе они не скажут. Картины пишут маслом, хлеб им мажут. Да, путь иронии, увы, давно не нов…

И за улыбкой спрячу вновь сомненья. Быть может, без тебя вся жизнь забвенье. Быть может, сон, забвенье — это жизнь. Я на краю, с улыбкою… "Держись"… Сомкну ряды советов и запретов. В тени церквей, костёлов, минаретов я посмотрю на небо…Пустота. Да, я не тот, и ты уже не та. И сказка поросла сибирским мохом. Драконы в книгах. Рыцари в стихах. Но вдруг по сердцу льдом, огнём и током. И завершится предпрощальный взмах. Руки. Твоей. Коснуться бы и скрыться. Чтоб не мечтать, не помнить, не молить. Но память бьётся, словно в клетке птица. О, если б эту клетку отворить. Но нет ключа. Кровь слишком горяча. Рассудок слишком холоден и точен. Я как клинок. Иззубрен, вновь заточен. И закалён.

Быть может, я прощён?

Собой, далёким небом… И память милосердно тает снегом. Осколком льда и полуночных снов…

Как много слов…Над правдою покров, над страхом, что придётся оглянуться, и беспокойно в пять утра проснуться. Увидеть — я один, ты не одна. Прости. Права. Конечно, ты права. И мне ли спорить? Мне ли понимать? Осталось верить, безнадёжно ждать.

Легко склонюсь и задержу мгновенье. Коснусь твоей руки я лёгкой тенью. И прочь уйду. Забуду? Не пойму? Куда рассудку в бой, где бьётся сердце? Клинок из ножен, En garde и терция. Укол так точен, твой ответ точней. И сердце бьётся тише, холодней. Дуэль двух взглядов. Как не проиграть, когда твои глаза сияют светом. Стальной клинок истает ломким пеплом. Как проиграть? Да просто. En garde.

Ты в мыслях, в пламени, в молитве…Ты везде.

Но не со мной…

Ты не моя… Как жаль…

И я не твой."

Боль… Сердце зашлось в истерике, когда память вернулась алым пламенем далёкого рассвета.

Адам скрючился в кресле — переждать, перетерпеть, переболеть. Он знал, что это пройдёт — скоро, скоро. И тогда получится здраво рассуждать, настроиться на того паренька.

А ведь Дмитрию даже похуже… Всё его естество нацелилось на встречу с любимой.

— Ничего, — прошептал Адам, — ничего у тебя, малыш, не получится.

Ненависть омыла прохладной родниковой водой рассудок — и Адам расслабился. Первый приступ самый тяжёлый.

Где-то рядом запульсировало обжигающее тепло истинной любви. Адам мысленно отстранился — только бы не поддаться этому… Значит, аналитики "HATE" не ошиблись — андрогин где-то поблизости. В городе. Теперь Адам знал, куда направляется парень. На вокзал. Поезд… "Киев — Москва". Странное знание такого же проклятого. Глупый мальчик — был бы постарше, вырвался бы из города самолётом или машиной. Так нет же, поездом.

Тоненько пропел телефон — предупредили, что подъехало такси. Адам провёл рукой по книжным полкам, выключил компьютер. Трудно покидать свой замок, да, рыцарь? Замок, в котором никто никогда не будет тебя ждать.

Пора.

Адам сделал ещё один звонок — назначил встречу около поезда парням из "Управления по борьбе с компьютерными преступлениями", чтобы дать им последние указания. Точнее они сами настояли на встрече — видимо особо не поверили его коду и допуску. Что ж, их право… Полномочие, которые предоставлены Адаму, кого угодно удивят. Он разве что Луну не мог с неба достать. Хотя… Если обратится в NASA…

На вокзале его уже ждали. Возле вагона топтался майор и двое в штатском.

— Меня ждёте? — поинтересовался Адам.

— Майор Пётр Нечайко. Покажете документы? — протянул руку майор.

— А если нет? — Адам не стал спорить и отдал документы.

— Так. Адам Кшетусский, полковник… Ага. "Кобра". Вы поляк, Адам?

— Наполовину, — легко улыбнулся Адам. — Мать русская. Итак, Пётр, продолжим? Вы убедились в моих полномочиях?

— Простите, Адам, — развёл руками Нечайко. — Но я должен был проверить — вы потребовали слишком много. Могу я узнать, зачем вы ищете того мальчика?

— Вирус. Психотропный. Распространяется через сеть. Абсолютно новая разработка, — Адам выдавал информацию отрывочными предложениями — он давно заметил, что так военные понимают быстрее.

— Признаки? Последствия? — подскочил один из парней в штатском.

Адам с любопытством глянул на него — галстук повязан каким-то жутким узлом, красные глаза, бледная кожа. Точно компьютерщик.

— Влюблённость в объект, находящийся в любой точке Земли. При достижении цели резко прогрессирующая шизофрения с последующим полным разрушениям психики.

Парень возбуждённо закивал:

— Ясно. Вы локализовали код?

— Пока ещё нет.

— Мы могли бы…

— Хорошо, — оборвал его Адам, — как только что-то станет известно, я вас подключу. Пока же от вас требуется локализовать местонахождение машины, с которой заходили на тот почтовый адрес, определить имя и найти качественную фотографию. Имя и фотографию мне на мэйл и на телефон MMSкой. Машину, просканируйте от и до — вирус мог остаться на винчестере. Справитесь?

— Без проблем, — радостно воскликнул парень, чуть ли не пританцовывая от нетерпения.

— Тогда пора.

— Удачи.

Адам легко заскочил на подножку вагона. Как только он подошёл к своему купе, пол немного качнулся. Перрон всё быстрее и быстрее убегал за окном.

Всё… Что можно, сделано. Остальное зависит только от Адама.

Осталось дождаться, пока компьютерщики передадут ему данные о личности парня. А там Адам его возьмёт. Сам или же с помощью спецов — это уже не важно. Только бы найти раньше, чем…

Два сердца в этом поезде пульсировали в одном ритме. Дмитрий рвался навстречу своей любви. Адам шёл за ним, чтобы помешать… И унять хотя бы на мгновение боль в своём сердце. Боль давней потери самого себя.

Небо над Ярославлем затянули низкие, тяжёлые тучи. Над Волгой полыхали далёкие зарницы, отбрасывая на воду алые блики.

Гроза… Пройдёт мимо? Или грянет изо всех сил?

На набережной никого не было. Лишь какая-то высокая светловолосая девушка, облокотившись на перила, упрямо смотрела на тёмные волны великой реки, не замечая, что погода уже распугала гуляющих.

Раздалась мелодия. Простой, чёткий ритм. Девушка достала телефон из кармашка блузки и, откинув прядь волос, поднесла к уху

— Ева? В твоей зоне появился андрогин. Вероятность девяносто семь процентов… Девочка. Примерный возраст — пятнадцать-семнадцать лет. Возможное имя — Наташа. Информация не проверена, но скоро получишь данные и фотографию.

— Хорошо. Где предполагается встреча?

— Наш сотрудник уже напал на след. Встреча предвидится в Москве. Направляйтесь туда.

— Как мне с ним связаться?

— Адам Кшетусский сам свяжется с вами.

Соединение завершено. Ева непонимающе уставилась на экран мобильного. Она не ослышалась?.. Адам? Но это невозможно!

Скользят мимо окна деревья, домики, дороги, мосты.

Ритмичный звук колёс. Мерное покачивание вагона. Адаму всегда нравились поезда — волшебные паромы из сегодня в завтра. Уснул — и ты не только на тысячу километров от прошлого, но и на десяток часов.

Попутчики уже переоделись и бросились инспектировать ближайший туалет — устоявшаяся традиция в поездах. Адам переодеваться не стал. Если встретится тот парень Дмитрий, времени не будет переодеваться в более удобную одежду.

Адам вышел в коридор, облокотился на стену и засмотрелся в окно. Так немного легче. Сердце, избавившееся от оков самоконтроля, частило болью. Фантомной болью половинки.

Соседи по одному проскользнули в купе и зашуршали газетами, кульками, выкладывая на стол еду.

Адам насмешливо пропел под нос строчку из "Машины времени":

— Вагонные споры последнее дело, когда уж нечего пить. Но поезд идёт, бутыль опустела — тянет поговорить…

А ведь придётся. И выпить придётся, и поспорить. Таковы уж обязательные правила путешествия в поезде. Жертвоприношение добродушному богу бесконечных рельсов и могучих тепловозов.

Адам обзвонил ребят из Москвы, но данные по девочке ещё не поступили. Остаётся надеяться, что напарница из Подмосковья успеет перехватить Наташу. Надо бы, кстати, позвонить коллеге. А то невежливо получается… Глянул на номер, пришедший SMSкой. Выбрал его. И когда уже пошёл звонок, понял, что номер очень знаком… слишком знаком.

— Алло.

Голос Евы. Ну, конечно же…

— Привет, — горло перехватило, но Адам справился с собой.

В ответ — молчание.

— Меня не предупредили, что это будешь ты, — продолжил Адам уже спокойней, — я разберусь почему…

— Ты… против? — голос Евы дрогнул. — Почему? Всё в прошлом, забыто…

— Против? — Адам позволил себе усмехнуться. — Нет. Скорее даже наоборот. Ты и сама всё понимаешь… Как андрогин? Вычислила её?

— Нет, пока не определила. А ты? С ФСБшниками связался?

— Да. Со старым знакомым — полковником Драгуновым. Он в курсе.

— Он знает… про нас?

— Он друг, — отрезал Адам. — Нужна будет помощь — обращайся к нему.

— И к тебе?

Адам промолчал. Сердце предательски дрогнуло…

— Ева… Не надо. Я не забыл. Не смог. Я ответил на твой вопрос?

— Адам, а если мы не правы?

— Как это? — удивился он. — Ты не доверяешь "НATE"?

— Не знаю, — раздражённо ответила Ева. — Всё меняется. Может, и любовь изменилась. Может, это новая сущность. Может, мы, люди, не зная причины, не правы? Совершенно, абсолютно не правы? Может, так и должно быть? Может, люди искупили первородный грех…и нам открылись двери в небо.

— Открылись двери в Рай, — Адам хмыкнул. — Ты всегда была слишком… верующей. А для меня всё это — зло. И мне плевать — Божий это промысел или нет. Если все вернутся в небо, что останется? Пустая планета? Нет, Ева, я буду с этой напастью бороться, пока хватит сил.

— А если все… уйдут? Что тогда? — тихо спросила она.

— Тогда… я приду.

Резко оборвал связь. Глухо выругался про себя. Зря он так — Ева ни в чём не виновата. Да, чёрт побери, он не забыл…

Слегка перекусив, Адам отправился в путешествие по вагонам. Вдруг получится поймать Дмитрия так. Случалось и такое. Андрогины становились слишком романтичны. Адам помнил историю, как Джош Фатор поймал андрогина на том, что тот распевал всю ночь песни о любви. Всех достал в автобусе. Тогда Джош тихонько подошёл к нему и щёлк! — капсулой с парализатором. И всё… Или вот, история с художником — того выдали эскизы на салфетках…

Так что Адам не хотел упускать возможность.

Молодёжи много, но всё не то. СБУшники уже проверили всех Дмитриев в поезде. И никакого результата — два старичка, трое с жёнами. Парнишка, скорее всего, подписывался не своим именем. Молодец.

Вначале Адама заинтересовала развесёлая студенческая компания. Но… не было чувства приближения к андрогину. Не то… Привлёк, правда, внимание один парень, что-то упорно записывающий в тетрадке. Стихи? Но, как выяснилось, всего лишь отчёт о командировке.

Так ничего и не приметив, Адам вернулся в своё купе. В соседнем, белобрысый парнишка упорно резался в какую-то игру. Адам, кажется, играл в неё когда-то, но уже подзабыл, что там к чему… Подумал, а не достать ли свой ноут да сразиться с парнем по сетке? Нет, решил не садить батареи — графика сожрёт заряд за час-полтора. А ноутбук ещё пригодится.

В купе забрался на верхнюю полку, попил минералки и решил проверить почту.

С лёгким щелчком открылся ноутбук. Загрузка операционки… На рабочем столе замерла картинка. Фотография Евы.

Адам нежно провёл кончиками пальцев по холодной плёнке экрана.

Подключил к ноутбуку мобилку. Немного помурлыкав, телефон подсоединился к инету. Но с видимым трудом — базовые станции на этом отрезке пути стояли довольно далеко друг от друга.

Информация о Дмитрии и Наташе так и не появилась. Адам сбросил пару писем в Киев и Москву — пусть поторапливаются.

Открыл Word.

Пальцы замерли на клавиатуре.

Адам на миг закрыл глаза, представил себе образ Евы. И сразу же пришли слова, вплетаясь в ритм перестука колес.

"Прости меня за то, что был собой. За то, что не менялся год от года. Ты спросишь: "В одиночестве свобода?" Отвечу: "Только там нашёл покой". Прости, ответить вряд ли в силах я. Так жаль, что истины не хватит на ответы. Растерзаны апрельские рассветы холодным хриплым кличем воронья.

Ты не поймёшь. Потёмки на душе. Все объяснения — избитые клише. И все слова истёрты мной до звуков. Порой мы истину искали среди слухов. Порою находили в тишине. Но проще всё…Да, истина во мне. В вине, в твоих словах, мечтах и целях. Она у лжи извечно под прицелом…и прячется в обыденных вещах. Порою истина — всего лишь чей-то страх…

Пойми меня. Я был всегда собой. И не скрывался за зеркальной маской. Не идеал, не порожденье сказки, и не созданье твоего ума. Всего лишь я. Так просто. Безнадёжно. И в то же время скомкано и сложно.

Как жаль, что был чужим тебе порой…

Прости меня за то, что был собой."

Адам сохранил файл. Провёл курсором по списку программ, на миг задержался над пиктограммой почтового клиента, но так и не нажал. Зачем? Так будет только хуже. И ему, и Еве.

Она и так знает, что он хотел бы ей сказать…

Коснуться её волос, руки…

Трепетно поцеловать запястье.

Адам горько улыбнулся.

И удалил файл.

До Москвы четыре часа, может, чуть меньше. Надо отвлечься. Отдохнуть. Расслабиться.

Ева вытянула ноги и случайно задела туфелькой ногу попутчика.

— Извините…

Попутчик, симпатичный кареглазый парень, с длинными, немного вьющимися волосами, улыбнулся, оживился:

— Да нет, что вы… Это я хочу извиниться, что мешаю вам… Вижу, вы чем-то расстроены?

Неужели это так заметно? Ева мысленно сделала себе выговор. Совсем потеряла контроль…

— Нет, что вы? Какие могут быть проблемы у двадцатипятилетней девушки? — Ева чарующе улыбнулась.

— У красивой девушки… — парень излучал обаяние. — А как зовут прекрасную незнакомку?

— Ева… Меня зовут Ева.

— А меня — Саша. Александр. Может, выпьем за встречу? — в руках у него, как по волшебству появились два маленьких пластмассовых стаканчика. — Вы любите коньяк?

Значит, так? Хорошо. Ева окинула парня медленным оценивающим взглядом, посмотрела в глаза…

— Люблю.

Надо отвлечься.

Два часа до Москвы. Ева стояла в коридоре и смотрела в окно, на проплывающие мимо деревья, на маленькие аккуратные домики. Интересно, кто в них живёт? О чём люди думают? Что едят? В кого влюбляются? Знает ли кто из них о том, что происходит… уже по всей Земле?

Боже мой, а вдруг это действительно вирус?! Болезнь… А может, мы все ошибаемся? Достаточно придумать вакцину… Антивирус… Прививку… И всё вернётся на круги своя.

И она будет с Адамом.

Господи, за что?!

Она не могла думать больше ни о чём, кроме предстоящей встречи с Адамом. Встречи, после которой станет ещё тягостнее, невыносимее… Как будто всё это насмешка этой странной силы — они снова увидятся. Она выдержит, она не коснётся его, даже близко не подойдёт. И Адам… Адам выдержит. Он сильный, намного сильнее, чем она. Надёжный, верный.

Недавно Ева просмотрела его досье — извечное женское любопытство. За последние два года у Адама не было ни одной женщины. И Ева прекрасно понимала почему. Как бы это не выглядело смешно, наивно, по-мальчишески. Любимый…

От коньяка учащённей билось сердце, было жарко и, действительно, немного легче. Во всяком случае, когда Саша подошёл к ней со спины и обнял за талию, Ева восприняла это совершенно спокойно. Легко и свободно. Повернулась к нему и, закрыв глаза, ответила на поцелуй. Его губы оказались мягкими, нежными, чуть осторожными…

Она встретится с Адамом через полчаса. Интересно, сможет ли она взять его хотя бы за руку? Нет, это невозможно. Что за безумные мысли?

Повинуясь внезапному порыву, Ева резко отстранилась.

— Извини, я не могу, — сказала она недоумевающему Александру, — мне… плохо…

Через полчаса — Москва.

Проснулся Адам поздно. Солнце уже вовсю заливало потоками света купе.

Адам бросил взгляд на экран мобильного телефона. Рядом с цифрами времени помаргивал значок MMS-сообщения.

Адама подбросило. С трудом дождался, пока подгрузится рисунок.

— Твою ж…

На него смотрел с фотографии паренёк из соседнего купе. Тот, что увлеченно играл в компьютерную игрушку. Адам даже вспомнил, как она называется, и зашипел от досады. Мог бы сразу догадаться — там было целью спасти девушку из Тёмной страны, и рыцарь вовсю шинковал тварей разными подручными средствами, вызывая иногда демонов на подмогу. Идиотский сюжет? Да. Романтично? Ещё как.

— Вот ведь прокололся, — уныло сообщил себе Адам.

Позвонил Еве и сообщил, что скоро будет.

Быстро оделся и выбежал из купе.

Дмитрий стоял в коридоре около широкого окна. С интересом посмотрел на Адама, но, уловив напряжение во взгляде, попятился.

— Стой, — рявкнул Адам. Только бы задержать. На минуту, на две. Связать паутиной слов. Подойти поближе. А там можно достать парализатором. К сожалению, серьёзные меры никак не годились — не убить, не покалечить: девочка Наташа просто сойдёт с ума, слишком сильная эмоциональная связь.

Парень вдруг улыбнулся — светло, искренне.

— Меня зовут Дмитрий. А вас?

Выругавшись про себя — вот же паршивец, на себя инициативу берёт — Адам, тем не менее, ответил:

— Адам Кшетусский, организация "HATE".

Он не стал прятаться — андрогин уже уловил угрозу и не поверит, что бы Адам ни придумал.

— Hate — ненависть? — видно было, что это позабавило Дмитрия. — Как странно.

— К стене, — приказал Адам, подбираясь поближе. Эх, видел же, вчера этого парня, но так и не понял. Жаль.

— Нет, — Дмитрий подошёл к окну. — Здесь такой чудесный вид. Люблю Подмосковье. Адам, вы не сможете меня удержать. Вы же это понимаете, правда? Я чувствую, вы — такой же, как я. Вы…

— Я не такой, как ты, — прервал его Кшетусский, — Твоя любовь — это зло.

Паренёк помрачнел.

— Любовь, не может быть злом! Вам ли этого не знать?! — крикнул он.

И вдруг со всей силы шлёпнул ладонью по стеклу. Осколки брызнули в стороны, сверкнув нечаянной радугой.

— Вы меня не остановите!

И Дмитрий прыгнул в окно.

— Не хватит, — согласился Адам, выглядывая в окно. Присвистнул. Дмитрий уже скатился по склону и во всю прыть нёсся к шоссе. То, что не хватит сил, Адам знал и так. Эти андро… влюблённые, становились уж слишком прыткими и сильными. Выбить стекло в вагоне ладонью?! Хотя, от них и не такое можно было ожидать. Адам помнил случай, когда андрогин прошёл сквозь толпу спецов. Выжили двое. Из десяти. Так что в инструкции чётко было указано в ближний бой не вступать, глушить парализатором. Одна ампула — и можно забирать. Но вот подберись ещё на такое расстояние…

Адам вернулся в купе, забрал сумку с ноутом. В коридоре, как назло, собралась толпа.

Адам показал "корочки" на этот раз ФСБшные, успокоил особо нервных и протолкался к стоп-крану. Крикнув в коридор, чтобы все покрепче держались, изо всех сил дёрнул.

— Ну, держись, малыш. Главное, я знаю, кто ты, — прошептал Адам.

И, не дожидаясь, пока поезд полностью остановится, прыгнул.

Земля жёстко ударила в подошвы, но Адам удержался на ногах. Проклиная всё на свете, он побежал к дороге. Сумка с ноутом неудобно болталась на плече. Уже подбегая к шоссе, он вспомнил, что так и не отправил Еве фотографию девочки.

Быстро перенаправил MMSку.

Ева бы так не ошиблась… Тогда она оказалась сильнее, чем он. Смогла уйти. А он не смог. Адам закрыл глаза — "сияние" парня ощущалось где-то поблизости. Не успел ещё далеко уехать.

Показалась машина: серебристая иномарка.

Адам уверенно взмахнул алой пластинкой удостоверения.

Вокзал встретил Еву, как всегда, шумно и многолюдно — вокзал большущего города. Она без труда влилась в огромный бестолковый поток, нёсшийся по перрону только в одну сторону — в сторону метро.

В кармашке блузки завибрировал мобильный. Напомнил о себе перезвоном колокольчиков — красивая, полузабытая музыка… Она не поменяла эту мелодию, впрочем, не особо надеясь, что он опять позвонит… Значит, это Адам. Как тогда, как прежде…

— Привет.

— Привет, — Ева одной рукой старательно прижимала телефон к уху, лавируя между прохожими и их бесчисленными сумками, — я на месте. На вокзале.

— Не уходи оттуда. Жди. Я буду с ним через семь-восемь часов, не раньше.

— Что мне делать? Искать?

— Как всегда. Чувствуй, наблюдай, присматривайся.

"Чувствуй… Чурбан бесчувственный! Ей торчать на вокзале более семи часов, пока они приедут, с этим пацаном…"

Ева, наконец, вырвалась из плотного потока на улицу: большая часть устремилась к метро, а она метнулась влево, к стоянке такси, куда влекло намного меньше народу. Теперь можно было нормально поговорить.

Но Адам отключился. Как всегда, разговор без лишних слов, эмоций. Кратко и точно. Но, хотя бы так. Когда он последний раз звонил? Месяц назад, полгода?

Чувствуй…

Пожалуй, сначала надо найти какое-нибудь кафе и просто перекусить. А там… там будет видно… действительно, положусь на чувства. И Ева, погружённая в свои мысли, двинулась по тротуару, мимоходом проглядывая вывески бесконечных привокзальных кафе. Одна из них, наконец, привлекла её внимание: "Небеса".

Небольшая захудалая кафешка с таким громким, претензиционным названием. Чуть ли не знак…

И тут она увидела её. Маленькую, невзрачную, светловолосую девочку. Подросток, лет пятнадцати-шестнадцати. Она стояла, прижавшись худенькой спиной к стене, и нервно оглядывалась по сторонам. В руках держала небольшую зелёную сумку. Девочка заметно волновалась, переживала. Ева вдруг вспомнила, как когда-то сама оказалась одна в незнакомом громадном городе. Без друзей, без знакомых. Перепуганная, растерявшаяся, отчаявшаяся. И если бы не Адам… Ева до крови закусила губу — нахлынуло давно забытое, полустёртое из памяти, чувство. О Господи, опять эта ревущая, стонущая боль… Сознание будто окутали незримым шёлком мягкие, тёплые волны — Ева ощутила их трепетное касание… Дыхание настоящей любви… Где-то рядом был андрогин. А вдруг это она, вот эта худенькая девчонка? И возраст?.. Ну, когда уже достанут точные фотографии?!

Ева внимательнее присмотрелась к девочке.

Та почувствовала её взгляд, вздрогнула, как-то поникла, сгорбилась, и юркнула в приоткрытую дверь кафе. Ева, поудобнее закинув на плечо свою дорожную сумку, двинулась следом. Потихоньку, неспеша. Не привлекая лишнего внимания.

В кафе, несмотря на утро, было очень шумно, накурено, несло чем-то прокисшим и несвежим. Ева поморщилась. Есть ей расхотелось совершенно.

Тогда она поискала глазами девчонку и чуть не вскрикнула от удивления. Та сидела за самым крайним столиком в углу, прижатая с двух сторон какими-то крепкими на вид мужиками развесёлой наружности, — личико побелело от страха. Девочка пробовала вырваться из этих тисков, но куда там: ребята, кроме прочего, уже успели выпить кафешного пива и веселились вовсю.

"Первый раз, что ли, в Москве? — немного раздражённо подумала Ева, решительно направляясь в ту сторону, — вот несмышлёныш…"

— Здравствуйте, мальчики! — вежливо поздоровалась Ева и обворожительно улыбнулась.

"Мальчики", все как один, развернулись в её сторону.

"Ого, да тут не один литр…"

— Разрешите забрать сестричку? — по-прежнему вежливо осведомилась Ева и кивнула девочке. Та, слава Богу, сразу всё поняла и, воспользовавшись секундным замешательством, мигом высвободилась, шмыгнув Еве за спину.

— Э-э-э… — попытался возразить парень, который отличался от других блейзером и более осмысленным взглядом, — куда, тёлки…

— Домой. К маме с папой. — Ева развернулась было, но парень в блейзере изловчился и дёрнул её за рукав блузки:

— Стоять!..

И тогда Ева, одним движением, молниеносно выхватила из кармашка сумки что-то блестящее и вонзила в деревянную поверхность стола, пропоров загаженную скатерть. Парень замер, уставившись на вогнанные в дерево, прямо между большим и указательным пальцем его пятёрни, простые маникюрные ножнички. Но с очень, очень острыми кончиками.

— Что за…

Этот трюк всегда удавался. Поразительно, какое влияние оказывают на мужчин маленькие маникюрные ножнички в такой ситуации. Прямо гипнотическое.

Ева, более не мешкая, взяла за локоть перепуганную насмерть "сестричку", и неторопливо направилась к выходу.

Лишь оказавшись на улице, шепнула девчонке в самое ухо:

— Бежим!

И они припустили по улице вниз, подальше от "Небес".

Через два квартала они успокоились и отдышались.

— Су-умка, — жалобно протянула девочка. — Я оставила в том ужасном месте сумку…

"Вот растяпа! — мысленно обругала Ева девчонку. — Взялась на мою голову…"

— Как тебя зовут? — спросила она тем не менее.

Девочка взглянула на Еву голубыми глазищами, и, помедлив, произнесла:

— Лена…

— Лена, ты что одна на вокзале делала, а?! Да и в кафе это зачем зашла?

— Не знаю… но мне вдруг стало так страшно… — девочка запнулась, — я должна встретиться… с одним человеком… Другом.

Эх, ну надо же! Придётся помочь, провести, а то на эту дурочку ещё что-нибудь свалится. Хорошо, что влияние андрогина Ева ещё чувствовала. Она где-то рядом… Возможно, девочка Наташа уже на вокзале… Надо спешить.

— Пошли, — кивнула она девчонке, — я проведу тебя.

— Спасибо, — глаза той просияли. — Большущее вам спасибо…

И тут пропищал телефон. Пришла, наконец-то, MMS…

— Подожди, — бросила она через плечо девчонке Лене, — у меня важное сообщение…

Ну, надо же! Ева резко обернулась и встретилась с настороженным взглядом больших голубых глаз девчонки. Точно такой же взгляд, как и на фотографии, присланной из "НАТЕ"… Перед ней стояла девочка Наташа, собственной персоной. Ева нашла свою подопечную.

Девчонке хватило нескольких секунд, чтобы оценить ситуацию. Хватило одного взгляда на фотографию, высветившуюся на экране мобильного, чтобы внезапно резко развернуться и припустить обратно по той же самой улице, ведущей к вокзалу.

— Постой! — запоздало крикнула Ева, но девочка даже не обернулась, лишь быстрее замелькали её каблучки.

И Ева рванулась вслед за ней.

Дыхания уже не хватало.

Но Адам бежал… На одной только злости, упрямстве.

Воздух врывался в лёгкие раскалённым потоком. Полдень в Москве — явно не время для занятий спортом. Но выбора особого нет. Адам должен был участвовать сам в поимке. Личное… Так он и сказал Драгунову.

Должны ещё помочь ребята из Госбезопасности. Вот бы только локализовать… Но Дмитрий продолжал петлять по московским закоулкам, ни разу так и не выйдя ни на один из проспектов. Общее направление Адам уловил, и только лишь поэтому не отставал. Дмитрий чувствовал свою половинку… близко… почти рядом. И это придавало ему сил.

Адам же, наоборот, боялся встречи.

Нет, он выдержит. Он обязательно выдержит. Но как же это больно знать, что… Вспомнилась строчка из песни — "Есть небо на земле…" Есть, кто же спорит. Но и пекло есть тоже. Адам это знал лучше, чем кто-либо другой.

Выскочил из небольшой улочки на простор и даже не сразу понял, где он находится.

Красная Площадь?

Так вот, куда бежал Дима…

Звонок Драгунову: пара минут и здесь всё перекроют. А пока надо поработать самому.

Адам окинул взглядом площадь и почти сразу приметил Дмитрия. Тот бежал по направлению к храму.

— Так всегда, — процедил Адам.

Что так, он и сам точно не знал. Постоянное преследование андрогинов? То, что они отставали на шаг, на два, и никак не могли предсказать, вступить в игру не в самом финале, но хотя бы в начале второго акта? Сдерживание этого… Феномена? Проклятия? Благословения?

Адам уже и не помнил, когда всё началось. Год назад? Два? Но абсолютно незнакомые люди начали стремиться друг к другу. Иногда через многие тысячи километров. И как только они касались друг друга, рождалось чудо. Ангел. Андрогин. Но при этом умирали сами люди. Мотыльки? Новый вид Homo Sapiens?

И как это назвать. Любовью? Чумой? Возвращением в небо? Капризом эволюции?

Адам не знал, да и старался не задумываться. Особенно после того случая, разделившего жизнь на две части, поселившего в сердце вечную фантомную боль.

Если это замысел Божий, и люди искупили свой давний нечаянный грех… то вправе ли Адам мешать, оставляя их на Земле… Когда небо так близко…

Лучше бороться не раздумывая. Бежать, преследовать, перехватывать.

Ради "HATE"? Ради человечества? Ради себя?

Вот уже показался Дмитрий. Всего лишь несколько десятков шагов.

— Дмитрий, стой! — крикнул Адам, особо не надеясь, что это поможет. Но вдруг получится задержать на секунду, две, три…

Адам уже чувствовал, как нарастает напряжение в сердце. Тёплые волны истинного света касались легко и нежно, зовя за собой. Где-то рядом была Наташа. И если Адам не успеет…

Навстречу Диме бросилась худенькая девочка.

И Адам обречённо понял, что всё…

Кинулся к ним, в отчаянном усилии выигрывая метры, секунды.

Ладошка Наташи коснулась руки Дмитрия. И Адам рухнул на брусчатку, блокируя все чувства — не слышать, не видеть, забыть.

Во взгляде бушевал далёкий алый рассвет. И сердце частило, захлёбываясь избранным навеки одиночеством.

Он не успел.

Ещё издали, увидев подбегающего к Наташе Дмитрия, Ева поняла, что не успеет. Ну и пусть! Ева вдруг поняла, что не хочет им мешать. Когда-то им с Адамом вот так же помешали: успели, разлучили, спасли. И что теперь? Ничего. Одиночество. Вечное одиночество. Пусть этим двоим повезёт. Ведь это их выбор! Пусть на миг — но они будут вместе. Может, ради этого стоит и умереть?

Ева этого не знала.

Небо выцвело над площадью. Выгорело до прозрачной белизны.

И никто уже не смотрел на два безвольно упавших тела. Взгляды людей устремились вверх.

Посреди площади раскинул огромные серебристые крылья…

Ангел.

Чудо?

Проклятие человечества?

Адам застонал:

— Ну, почему… почему это так прекрасно?

Если бы Исход сопровождался болью, кровью, страданием, ещё можно было бы что-то сделать. Но он был прекрасен и свят. Как сама любовь.

И он же убивал человечество. Не спеша, исподволь. По двое. Но с каждым годом число уходящих увеличивалось. И "HATE" постепенно теряло контроль.

Ангел окинул людей кротким, печальным взором. Пронзительно крикнул. Позвал? Попрощался?

Кто-то рухнул на колени. Кто-то зарыдал, как ребёнок, от осознания этой красоты. Адам боролся с этим зовом. Он сам когда-то стоял перед чертой. Ещё бы шаг, и он ушёл, как Дима с Наташей. Но тогда его остановили… Помешали, образумили, подавили влечение к своей половинке… Еве. Но боль осталась. И сейчас этот крик звал, манил его в небо. Близкое, но такое безразличное небо.

Ангел ещё раз взмахнул крыльями и сорвался вверх.

Стало трудно дышать. Не хотелось смотреть на окружающий мир. Казалось, ангел забрал с собой всё, что давало силы, всё, ради чего ещё стоило жить.

В сознании Адама билась только одна мысль… Не уступить ангелу. Подавить этот зов, саму мысль, как его учили в "НАТЕ". Спасение, блок, защита. Люди не рождены для такой красоты.

Лишь руки влюблённых коснулись друг друга, Ева упала на колени. Она знала, чувствовала, что сейчас произойдёт, не сомневалась ни секунды. И когда свершилось рождение ангела, раздался его пронзительный печальный крик, призывающий на Небо, она крепко зажмурилась и зажала руками уши. Чтобы не видеть, не слышать, не чувствовать. Как в тот раз, когда они не успели… А теперь просто не имеют на это права.

"Признайся, — подумала Ева, — ты ведь завидуешь этим двоим: Диме и Наташе, чьи тела сейчас лежат на земле безжизненными тёмными пятнами, признайся, что ты готова умереть ради маленького мгновения — взять любимого за руку, уловить его взгляд, предназначенный только тебе…"

Посреди Красной площади стояли двое — мужчина и женщина. Близко. Но недостаточно, чтобы услышать друг друга, не переходя на крик.

Они разговаривали по мобильным телефонам.

— Привет, Ева.

— Привет…

— Давно не виделись, — в голосе мужчины проскочила небольшая искорка иронии. Тёплая, радостная, неожиданная…

Девушка сделала шаг навстречу мужчине.

— Не надо, Адам. Ты же всё понимаешь.

— Конечно. Нам, мужчинам, дано понимать. Вам, женщинам, верить. Может, из-за этого мне так тяжело. Мне бы хотелось просто верить, не рассуждая, не думая о том, как бы могло получиться, если бы…

— Адам…

— Прости, любимая, — мужчина легко уселся прямо на мостовую, поджав под себя ноги. Взгляды прохожих даже на миг не задержались на нём — мало ли чудаков в Москве.

— Интересно всё сложилось. Ты позволила девочке дойти сюда… Я прав?

— Да, — с вызовом крикнула Ева. — Вправе ли мы мешать?

— Вправе. Я вправе, — уточнил Адам. Он с лёгкой усмешкой смотрел на Еву. Взглядом гладил её руки, шею, плечи. Он давно не был так счастлив. Всего то и нужно было, чтобы снова её увидеть.

— Адам, я устала.

— Я тоже, любимая. Но отступать мы не вправе. И я буду бороться до последнего.

— Ты неисправим.

— Упрям, ты хотела сказать? — улыбнулся Адам.

— И это тоже… Адам, я…

— Я тоже тебя люблю, ясная. У нас то и выбора нет. Вместе нельзя, порознь невозможно… Странно… Мне сейчас так хочется подойти и обнять тебя. А там будь что будет…

— Адам…

В небе вспыхнула яркая радуга — такое часто случалось после Исхода. Адам, запрокинув голову, залюбовался разноцветной полосой, перечеркнувшей небо.

Потом резко встал и подошёл к Еве. Близко.

Осталось только протянуть руку.

И…

— Прости, любимая. Но я сделаю всё, что смогу. Может, потом…

Развернулся. И грустно улыбаясь, зашагал прочь. Если некому будет видеть радугу, то зачем всё это? Ради чего? Чем не повод, чтобы бороться до последнего?

Уже на выходе с площади, он вновь набрал номер Евы и уверенно шепнул:

— Я вернусь.

1 HATE — Humanity AgainsT Exodus. Организация, борющаяся против Исхода во всех его проявлениях.