Когда самое ценное остается в мечтах

Глава 1

«Так, думаю, время заканчивать. Иначе мой эфир превратится в очередную помойку словоблудия. Но перед этим я хочу сказать еще одну вещь… Сразу предупреждаю – она может показаться вам странной. Не гарантирую, что ваш мозг сможет ее обработать с первой попытки. Не могу быть уверен, что сможет и со второй. Поэтому, если вы сейчас твердо настроены сидеть в отключке и пускать слюни, то следующие слова не для вас. Я предупредил. Так что проваливайте!

Ну или сделайте звук погромче. Мне, в принципе, все равно.

Значит, вот… Сегодня, когда я выходил из магазина, я вдруг остановился на парковке и увидел старый «Рамблер» 1975 года – эта зеленая развалюха была брошена прямо у входа. Помню, еще мой дед говорил, что владельцы таких авто знают толк в жизни. И этот парень, черт возьми, из их числа. На бампер он прилепил наклейку «Я ненавижу шоу Джимми Киммела». Вы только представьте! В городе, где телевизоры стали полноценными членами семьи, он написал именно это! Да с тем же успехом можно было прокричать «Я ни разу не смотрел бейсбол» – пожалуй, только это помогло бы стать врагом человечества так же быстро и бесповоротно.

Естественно, я стал дожидаться, пока он не выйдет с полным пакетом отрубей, обезжиренного молока и прочей херни. Любому идиоту понятно, что сделать такое мог только старпер, которому и так жить осталось недолго. Ну или какой-нибудь завистливый конкурент с NBC1 – правда, этим типам в наших краях делать нечего.

Я уже потянулся за второй сигаретой, когда услышал заветные слова: «А ну пошел вон от моего «Рамблера», сраный хиппи». На вид ему и правда было под семьдесят: белая майка, красная кепка и шорты. Вот только вместо молока и отрубей в руках он держал одну лишь банку пива. Наверняка открыл еще рядом с кассой. Я обратился к нему: «Простите, сэр, но не хотели бы вы прийти ко мне… на подпольное радио? Обсудим современную музыку, моду и даже телевидение». Никогда раньше у меня не возникало желания потрепаться с незнакомцем на улице. И уж тем более куда-то позвать. Но в этот раз у меня просто не было морального права поступить иначе.

«Пошел на хер, пока я тебя не прикончил», – рявкнул старик. Он сел в машину, швырнул из окна банку пива и уехал. Банка несколько раз отскочила от асфальта и остановилась примерно в паре дюймов от моих рваных кроссовок.

Я стоял и печально смотрел вслед этому мудаку, словно мать, впервые отправившая сына в бойскаутский лагерь. В голове у меня тогда крутилась только одна мысль: «Какой же он, мать его, крутой». Да-да, именно так я и думал. Ведь в этом мире нет ничего более охрененного, чем искренняя, неприкрытая ненависть. Запомните эти слова, о’кей? И больше не держите в себе негатив. А то я вас всех прикончу, и вам даже не придется подходить к моей тачке, ха-ха!

С вами был Стив Гэмблер, и вы слушали Crap-G FM. До скорой встречи, придурки.

Да ладно, я вас люблю».

Доносившийся с перебоями из-за дешевого интернета голос прекратил вещание, и все двенадцать ценителей этого творчества остались сидеть в тишине. Среди них были не только завсегдатаи форумов будущих суицидников, но и вполне обычный чувак, случайно кликнувший по ссылке «послушай, или твоя мать умрет». Маркетинг – дело жестокое. Парня звали Горди Дениелс, и он только недавно перешел в седьмой класс. Заслуживший по праву кличку «жиртрес», Горди сидел в своей комнате в здоровенных наушниках и пялился в экран ноутбука. А мать его, что была теперь живее всех живых, уже вовсю долбила по двери.

– Гордон, ты опять за свое? Что я тебе говорила? Нельзя от меня закрываться!

«А с каких пор твои слова имеют значение?» – мог бы ответить любитель покурить в туалете или капитан футбольной команды. Но когда на твоей стене висят плакаты со «Звездными войнами», маме лучше в ответ не перечить.

– Сейчас открою, – неохотно откликнулся Горди, вскочил со стула и щелкнул замком на двери.

– Ты опять смотрел эти ужасные… непристойности? Зачем было дверь закрывать?

– Нет, я просто… – он замялся, так и не придумав себе оправдание.

Лилиан Дениелс наморщила брови, но решила поберечь горло и просто зашла внутрь. К тому же в ее книжках по воспитанию писали, что лучше не кричать лишний раз на детей. Особенно если посчастливилось застать их за мастурбацией – в чем Лилиан нисколько не сомневалась.

Строгость – не единственное, что Горди не унаследовал от мамы. В отличие от сына, Лилиан очень комплексовала по поводу своего лишнего веса и тренировалась на коврике ежедневно до посинения каждой частички тела. Но это с ее слов. Со стороны ее занятия выглядели как серия неудачных попыток выбрать позу, чтобы вздремнуть. Из-за помешательства матери Горди уже и забыл, когда в их доме на ужин была пицца или хотя бы сэндвич с индейкой. А больше всего его бесило, что ни он, ни его мама не похудели от этого безумия ни на фунт. Разумеется, вслух говорить об этом было нельзя.

– Мне нужен компьютер, скоро должна позвонить твоя бабушка.

– Да… сейчас, – Горди быстро очистил историю браузера и закрыл крышку ноута. – Бери.

– Спасибо. Как дела с уроками?

– Я уже все сделал, там было легко, – соврал Горди без намека на стыд. Учеба началась всего неделю назад, и только последние задроты сейчас могли переживать за оценки.

– Правда? Ну тогда молодец, так держать. Давай не будем повторять ошибки прошлого года. Седьмой класс – самое время научиться ответственности, повзрослеть, – сказала Лилиан и бросила взгляд на полку с комиксами.

Горди был из тех ребят, у кого постоянно в голове крутятся мысли. Как взломать школьный сайт, дадут ли ребенку кредит на икс-бокс, и как вообще можно смотреть сериал «Девочки Гилмор». Но когда мать заходила в комнату и принималась его отчитывать, Горди думал только об одном – как заставить ее побыстрее исчезнуть.

– Я постараюсь. Завтра пойду в нашу библиотеку, возьму что-нибудь почитать.

В яблочко! Она купилась.

– Только выбери что-нибудь развивающее. Можешь даже посоветоваться с учителем литературы, мистером Аткинсоном.

– Хорошо, – ответил Горди, но на деле никаким «хорошо» там и не пахло.

Лилиан уже развернулась, чтобы уйти, но ей словно не хотелось оставлять последнее слово за сыном. После короткой паузы она добавила:

– Ты сегодня весь день просидел дома. Сходи, прогуляйся немного, только не уходи далеко, – произнесла Лилиан и наконец-то пошла к себе. Впереди ее ждала «скайп-конференция с бабушкой» – популярный с недавних пор вид извращений. Но лучше так, чем ехать к ней в гости в Нью-Джерси.

Любое путешествие оборачивалось для Лилиан лишь стрессом. Иначе и быть не может, когда твоему сыну тринадцать, и ты одержима контролем. За одну только летнюю поездку в Хьюстон она умудрилась потерять его трижды: в зоопарке, на пляже и в аэропорту, где Горди решил слегка осмотреться после посещения уборной. Небольшой городок Харпер-Гроув, штат Миннесота, стал для семьи Дениелс центром вселенной. И изменить это могло разве что поступление Горди в колледж через несколько лет, что при его успеваемости было бы сродни волшебству.

«Гулять и не уходить далеко» на языке Лилиан Дениелс означало бродить вдоль соседних домов на Оукмилл-стрит и быть готовым в любую секунду прибежать домой по звонку телефона. А это действительно могло произойти в любую секунду.

«Наша дыра – самое скучное место в галактике», – подумал Горди, надевая легкую спортивную куртку с капюшоном. И правда, район для малоимущих – это вам не парк развлечений. Однако улица все равно казалась Горди привлекательнее, чем собственная комната, из которой забрали компьютер.

Он шел мимо коттеджей с нестрижеными газонами и настолько низкими заборами, что они не защитили бы даже от набега бешеных лилипутов. Горди успел посчитать, у скольких соседей стоит пластиковый фламинго в саду, сколько предпочитают игнорировать свой почтовый ящик, и даже как много ценителей природы решили посадить на своей территории дерево. Ответ – ноль. И, как ни странно, после столь увлекательного занятия Горди все равно захотелось чего-то более… экстремального – в безопасном смысле этого слова. А когда такое случается, невольно начинаешь задумываться – не пора ли послать правила в задницу?

Горди верил, что дух эпизодического бунтарства ему достался от папы. Этого чудака он ни разу не видел. Но это неудивительно. Ведь если твоим старикам было по восемнадцать лет, когда ты родился, то жизнь в неполной семье – вполне логичный исход событий. Отец Горди сразу решил, что все произошедшее на заднем сидении черного Крайслера – сплошное недоразумение. Даже самые бездарные рок-музыканты не заводят семью в восемнадцать. Его совесть была чиста.

Лилиан пыталась скрывать от сына свое не совсем святое прошлое. Образ примерной матери ей показали на специальных курсах за восемь долларов в час, и там же нагрузили умными книжками. К концу беременности она знала их все наизусть. Все шло неплохо, пока малышу Горди не стукнуло шесть. Тогда он поинтересовался, что это за странный рисунок у матери на бедре.

«Твоя мама совершила ошибку, ну а папа – и вовсе был плохим человеком», – все объяснения Лилиан сводились к этим словам.

Горди свернул на Элмвуд-стрит, нацепил капюшон на голову и оказался прямо перед баскетбольной площадкой, куда иногда заходил после школы. Обычно она пустовала из-за близости к пруду – ведь никому не захочется, чтобы мяч отправился в дальнее плавание. Но в этот раз на площадке играли трое ребят. «Значит, в другой раз», – подумал Горди и решил пройти мимо.

– Эй, не хочешь поиграть с нами? – прокричал один из мальчишек, как только заметил движущийся неподалеку силуэт.

Смущению Горди не было предела:

– Не-а… – промямлил он. – Я просто гуляю.

– О! – воскликнул парень и зашагал в его сторону. – Ты ведь Дениелс! Чего ты здесь забыл?

Горди тоже узнал его – Мэттью Чемберс, второгодник из восьмого класса. Тупее Мэттью в школе не было никого. Да и мячом в корзину он попадал не то чтобы классно. Он просто предпочитал тратить время на все, кроме учебы. Горди время от времени пересекался с ним в коридоре, а однажды одолжил ему пятьдесят центов на содовую. С тех пор Мэттью иногда с ним здоровался.

– Я домой иду, – неуверенно произнес Горди.

– Давай сюда, Дениелс. Ненадолго. Нам как раз не хватает четвертого.

Горди посмотрел на компанию Мэттью. Двое парней явно не из средней школы Мак-Кинли – не самый удачный знак. Единственной другой школой поблизости была Шардон Хай Скул – нормальные люди обходили ее стороной, опасаясь за свои кошелек и лицо. Не совсем таких приключений искал Горди Дениелс.

– Это Митч, а это Дэйв, – представил их Мэттью. – Будем играть два на два.

Ему предстояло тусоваться в компании старшеклассников, и никуда от этого было не деться. Ведь отказ занять место недостающего игрока – невероятный позор. И Мэттью обязательно бы припомнил ему это при встрече в школе.

– Я Горди, – заявил он и ступил на площадку таким смелым шагом, на какой только был способен тринадцатилетний мальчик, не имевший друзей.

Спорт и толстяки редко ладят, чего уж тут скрывать. И дело было не только в том, что тот же Горди предпочел бы поваляться перед теликом. Куда страшнее выставить себя полным посмешищем, особенно перед девчонками. Ну хоть в последнем ему повезло. Игра началась.

Внеплановый урок физкультуры подкрался незаметно, и Горди носился взад-вперед подобно поросенку, впервые попавшему в загон. Удивительно, но он совсем не замечал, как быстро шло время. Увы, это был не тот случай, когда старания приносят плоды. Уже через пятнадцать минут Горди с Митчем проигрывали в десять очков, и требовалось срочно что-то менять. Глаза-то горели! Но дух азарта сыграл с Горди недобрую шутку.

– Ты можешь хоть иногда пасовать мне? – возмутился Горди.

– Да ты ни хера не умеешь, – парировал Митч. Сам он закинул мяч дважды. Счет: четыре – четырнадцать.

– Я тоже могу попадать!

– Эй, чуваки, – вмешался Мэттью. – Вы там не грызитесь только, о’кей?

– Фигня это все, – заверил Митч. – Жиртрес тупит просто. Думает, что умеет играть.

Горди чувствовал, что ему тоже надо ответить что-нибудь резкое. Когда тебе говорят такое, и ты не дерзишь в ответ – считай, дело пропало. Надо было сказать! Но не получилось…

– Так что, едем дальше? – оборвал ссору Дэйв и показал, что сейчас будет разыгрывать, независимо от ответа.

«Мудила», – подумал Горди, но все же вернулся на свою позицию.

Дэйв передал мяч Мэттью и побежал под кольцо. Он постоянно двигался, чем дико изматывал и без того уставшего Горди. Дэйв добежал до кольца быстрее Горди и поймал мяч. Горди снова подбежал к нему и замер в готовности среагировать на любое движение.

Митч успел закрыть Мэттью, и выход остался только один – поймать момент и решать самому. Дэйв, недолго думая, резко отпрыгнул в сторону, и у него появилось пространство для броска.

Горди отчаянно хлопнул его по запястью, но было поздно – мяч уже поднялся в воздух.

Попал!

Плюс два очка, счет: четыре – шестнадцать.

– Ты поосторожней, жиртрес, – предупредил Дэйв, – не то наваляю.

Горди опять промолчал.

Дэйв снова разыгрывал – точный пас. Горди и Митч подбежали и вдвоем окружили Мэттью. Обойти их было невозможно – он решил дать обратный пас.

Перехват!

Митч в высоком прыжке поймал мяч, добежал до самого кольца и тут же сократил отставание в счете.

– Воу, это было круто, – признал Мэттью.

– Сам знаю.

– До скольких очков играем? – спросил Горди.

– Соскучился по гамбургерам, что ли? Давай, бегай дальше!

Ничего другого Митч ответить просто не мог.

Неожиданно в голове Горди всплыли слова Стива Гэмблера: «Нет ничего более охрененного, чем искренняя, неприкрытая ненависть». Тогда в комнате Горди не успел их осмыслить и почти что забыл. А сейчас эти слова четко поселились в сознании, и ни о чем другом он думать не мог. К чему бы все это?

Мяч оказался у Митча – Дэйв побежал на стык. Мэттью стоял недалеко и даже не пытался закрыть Горди.

– Бросай его мне! – закричал Горди и поднял руки вверх.

– Ну лови уже – достал.

Мяч в воздухе.

Резкий толчок в плечо и перехват.

– Какого хера, Мэтт? – Горди распластался на асфальте. Коленки горели от боли, куртка запачкалась грязью.

– Я случайно, у вас два штрафных.

– Наконец-то ты сделал что-то полезное, – ехидно сказал Митч и встал на место штрафного броска.

«…И больше не держите в себе негатив».

Горди поднялся, сделал разбег и толкнул Митча в спину – тот отлетел на пару шагов.

– Да ты, я смотрю, совсем охренел! – Митч развернулся и кинулся на обидчика.

– Не надо, парни, – Мэттью попытался вмешаться. Но было поздно.

Митч заехал Горди кулаком по лицу.

В первые секунды боли не чувствуешь, и именно тогда надо решать: быть бою или ну его к черту?

– Сука…

– Заткнись, а то еще добавлю.

– Митч, хорош, – подключился Дэйв. – Хватит на сегодня.

Время вышло.

– Ты сраная мразь, я тебя убью на хер! – заорал Горди и прыгнул на Митча. Тот от неожиданности потерял равновесие и рухнул на землю. Несомненный плюс лишнего веса – если у тебя получится на кого-то запрыгнуть, то этот кто-то обязательно свалится.

Один удар, второй, третий – даже кулак заболел! Из носа у Митча потекла кровь. Горди и не думал останавливаться – ему хотелось размазать рожу врага по асфальту. А все остальное вообще не имело значения.

Дэйв решил вмешаться: пнул Горди по ребрам – и он отлетел в сторону. Сознание потихоньку возвращалось – теперь он понимал, что целей несколько.

– Вломите ему, – сказал Митч. – Этот урод мне нос сломал.

Далеко не каждый уличный боец может похвастаться опытом драки «один против троих». Другое дело – ботаники, задроты и просто чудны́е ребята, которые любят побыть в тишине на перемене. Для Горди обычно все сводилось к получению тумаков и сидению в медпункте вместо урока английского. А сейчас он навалял старшекласснику. Не будь рядом его друзей, Митч уже через пару часов мог познакомиться с едой через трубочку.

Но вся эта крутость не меняла очевидного факта: наибольшие шансы отхватить из этой четверки были именно у Горди. И надо было срочно что-то предпринять, без лишних раздумий, словно ты заметил последний огромный телик со скидкой девяносто процентов в «черную пятницу».

Горди решил проверить удачу и бросил взгляд через плечо – рядом с ним валялся баскетбольный мяч. Пусть сегодня ему больше не удастся побывать в корзине, но он все еще мог пригодиться. Горди поднялся и побежал, чтобы схватить мяч и бросить Дэйву в лицо. Нестандартные решения не раз спасали его задницу в Mortal Kombat. И кто после этого скажет, что видеоигры вредны для здоровья?

Мэттью будто почувствовал что-то неладное и кинулся вслед за Горди. Он подставил подножку, и дальше дело осталось за малым – пинать лежачего, пока собственные ноги не взмолятся о пощаде. Потом Митч спокойно вправит свой нос и вместе с Мэттью и Дэйвом пойдет домой рубиться в приставку и потягивать пиво. Вполне заурядный вечер.

Но не для всех.

В прекрасную погоду, пока через дорогу слышались звуки машин и виднелся свет из окон кафе, Горди Дениелс лежал на асфальте и отчаянно прикрывал руками голову. Периодически он вскрикивал и надеялся, что очередной удар окажется последним. И лишь когда его оставили одного на площадке, Горди твердо решил: Стив Гэмблер – конченый идиот.

22 августа 2019 года, четверг – день, когда Лилиан Дениелс услышала самое нелепое оправдание полученным синякам и изодранным коленкам. Раньше Горди «падал с велика», «поскальзывался на лестнице», а однажды и вовсе «неудачно открыл дверцу шкафчика». Но здоровенная ветка на него свалилась точно впервые. Мать шутку явно не оценила:

– Ты знаешь их имена? Парней, кто это сделал?

– Нет, меня не били! Я не вру тебе, правда! – пытался убедить ее Горди, но слезы на его глазах сравняли и без того минимальные шансы с землей.

– Тише-тише. – Лилиан осторожно обняла сына и погладила по плечу. – Сейчас я принесу что-нибудь холодное.

Горди сел на стул в коридоре и попытался перестать хныкать. Непростая задача – на лице красовались такие фингалы, что даже моргать было больно. Ему бы сейчас не помешала таблетка аспирина, но маме лучше знать. И она принесла пакет молока.

– Вот, приложи к лицу.

Лилиан старалась гнать прочь мысли о том, что она уже третий год не обновляла аптечку. С тех пор, как она потеряла работу в чайном магазине «Джинкс ти», денег едва хватало на оплату счетов. Трудясь на полставки в местной закусочной, она постоянно просматривала сайты в поисках лучшей вакансии. Не самое продуктивное занятие, когда у тебя нет диплома даже муниципального колледжа.

– Мне нужно обезболивающее, – попросил Горди, приложив пакет к левому виску. От резкого холода стало даже больнее.

– Давай пойдем ко мне в комнату. Сможешь подняться?

Они медленно шли по ступенькам, и Лилиан держала сына за локоть. Горди чувствовал, что рука у мамы дрожит, и оттого ощутил себя еще более виноватым. Он хотел бы вернуться в прошлое, всего лишь на два часа назад, когда он бродил по родной Оукмилл-стрит. Развернись он тогда, все было бы иначе.

Больница в Харпер-Гроув находилась в получасе езды от дома Дениелсов. Лилиан терпеть не могла это место: от бесчисленных очередей у нее затруднялось дыхание, а от рецептов на дорогие и ненужные лекарства она была готова крушить все подряд. Горди же с презрением относился к людям в халатах. Исключением была только молодая мисс Госвелл в школьном медпункте – ему нравились ее рыжие волосы. Хотя в тринадцать лет вполне можно было бы обратить внимание и на что-нибудь пониже.

– Я ничего не сломал, – произнес Горди, присев на мамину кровать, и положил молоко рядом. – Не надо в больницу, мам.

– Ты не можешь знать этого наверняка, – ответила Лилиан и стала перебирать лекарства у нее на столе. – Вот, возьми эту таблетку. Запей только.

Горди послушался и взял левой рукой бутылку воды, лежащую рядом с кроватью. Запястье на правой так распухло, что ей невозможно было что-то держать. К великому счастью, таблетка оказалась шипучей, и это немного улучшило его настроение.

– Я знаю, что такое перелом. Не хочу в больницу!

– Давай-ка не кричи. Ты же знаешь, что я тоже не люблю туда ездить.

Лилиан достала флакон с хлоргексидином, смочила им марлю.

– Там полно людей! Доктора выписывают кучу лекарств…

– Мы только сделаем рентген. Страховка это покроет. Если все окажется нормально, никто в тебя пичкать ничего не будет, – заверила мама, обрабатывая ссадины на коленях, плече и локте.

Горди стоял на своем. Ему хотелось забыть этот день, а не растягивать вплоть до самого Рождества. Травмы-то криминальные, врачи будут обязаны об этом сообщить.

– Они сразу вызовут полицию! Я просто хочу, чтобы все это закончилось, не надо в больницу, пожалуйста… – Горди снова заплакал, чем определенно заработал несколько баллов в свою пользу. Однако он вовсе не был одним из тех искусных мастеров манипуляций, что могли по щелчку пальцев выдавить слезы. Все получалось естественно, будто его эмоции так и остались на уровне начальных классов.

Лилиан не знала, что сказать в ответ. Ее образцовая часть убеждала, что необходимо поступить правильно и еще как минимум несколько месяцев трепать свои нервишки. Другая же сторона Лилиан – та, благодаря которой она в свое время залетела от музыканта-неудачника, – советовала наплевать на все так, как и не снилось ни одному «крутому» ковбою. Парнишку всего-то хорошенько отдубасили. В его возрасте получить по лицу бывает даже полезно.

– Ты уверен, что все кости целы? Голова не кружится? Слышишь нормально?

– Да, я в порядке.

– Если завтра будет хуже, не вздумай умалчивать! Если вдруг у тебя что-то серьезное, помочь сможет только доктор.

Лилиан держала сына за плечи, смотрела на его избитое лицо и не могла поверить в то, что действительно не собирается разводить панику. Она не повезет его в больницу и не вызовет полицию. Не закатит истерику сначала в кабинете врача, а потом и в полицейском участке, когда дело откажутся возбуждать. Она не потратит кучу денег и времени зря. А все потому, что Лилиан Дениелс не такая уж и правильная. И все прочитанные книжки по воспитанию – всего лишь набор слов. В них, может, и нашлась пара дельных советов. Но они уж точно не сделали из бывшей любительницы смешивать колу с водкой примерную мать.

– Мне уже лучше. – Горди осознавал победу и больше не намеревался задерживаться в маминой спальне. Он встал с кровати и сделал пару шагов в сторону закрытой двери.

– Стой, куда ты так быстро? – спросила Лилиан. Просто потому, что так было надо.

– Я пойду к себе, полежу.

– Ну иди, восстанавливай силы. Почувствуешь себя плохо – сразу ко мне, ночью тоже не стесняйся будить.

– Я понял, мам, – отозвался Горди и открыл дверь.

Но он не вышел. В комнате повисло молчание, словно что-то осталось недосказанным. Нечто очень важное и сокровенное, такое, что нельзя просто брать и говорить в лоб. Таким словам нужна подготовка и выжидание до самого подходящего момента. Без права на ошибку.

– Можно мне взять компьютер? – Горди заметил, что ноутбук на столе был выключен, а это непозволительная роскошь, когда вы его используете вдвоем.

– Нет, он мне нужен, – отрезала Лилиан, не раздумывая ни секунды.

Спроси «зачем?», и получишь в ответ нуднейший монолог о том, как важно для мамы самообразовываться, искать новую работу и общаться с подругами (что на самом деле означало сидеть на сайтах знакомств). Горди никак не мог этого допустить. Забив на компьютер, он вышел за дверь. По традиции мама решила чуть-чуть продлить разговор:

– В детстве у меня был перцовый баллончик, чтобы защищаться от хулиганов. Мне его купил твой дедушка. Думаю, тебе не помешает такой же. Лишних денег у нас нет, но я что-нибудь придумаю.

– Ага…

– Не засиживайся долго, завтра ведь в школу. Я еще проведаю тебя перед сном.

– Хорошо, мама. Я посижу немного и лягу спать.

Горди шел к своей комнате, боясь обернуться. Все прошло настолько гладко, что он подумал, а не ударил ли кто-то по голове и его маму в придачу. Единственное, что сделать не получилось, так это забрать ноут. Что ж, теперь не удастся провести сеанс игровой терапии. Хотя он в любом случае не смог бы нормально нажимать кнопки. Слишком уж все изнывало от боли.

Горди зашел к себе. Наконец-то можно было снять одежду и оценить степень своего уродства. Он разделся до трусов и подошел к зеркалу. «Ну и дерьмо, – подумал он, разглядывая гематомы на спине и руках. – Вот же суки… Ладно хоть зубы не выбили».

Насколько же жизнь становится более конченой, когда ты подросток. В третьем классе Горди получил по черепу крохотным кулачком за то, что стащил синий фломастер. Еще через полгода ему наваляли, чтобы он держался подальше от чужого айпада. И никто тогда не глотал обезболивающее, разве что мама могла отругать.

Вскоре мысли о жалости к себе сменились на нечто более подходящее любителю серий Far Cry и GTA. Горди молча смотрел на свое отражение и во всех красках представлял, как он стоит на той площадке и держит в руках не долбаный мяч, а мачете. А потом М-16, дробовик, РПГ и вообще все, что хотя бы теоретически могло прикончить кого-то одним незамысловатым движением пальца.

Ближе к ночи всегда лезут в голову дурные мысли. Будь вместо пинков от старшаков смешки от соседских ребят, Горди бы все равно подошел вечером к зеркалу. Быть может, мачете бы превратилось в бейсбольную биту, а огнестрел и вовсе остался в закоулках сознания… суть от этого не менялась. Смолчал при встрече – поступил смелее в своих фантазиях. У него так было всегда.

Внезапное «дзинь» вывело Горди, стоявшего в одних трусах перед зеркалом, из транса. Пришло уведомление из ватсапа – явление настолько редкое, что Горди всегда сразу хватал телефон и прочитывал сообщение, даже если дело было в самый разгар контрольной работы.

Сообщение было от Уилла Чедвика: «Хэй, Горди! Ты уже решил, с кем будешь делать доклад по истории?»

Возможные варианты ответа: «Какой на хер доклад?», «Вам, ботанам, совсем нечем заняться?», «Мне не до тебя сейчас, мудила» и «Привет, Уилл. Нет, можем сделать вместе». Горди выбрал вежливый вариант и сначала написал первое предложение – отправил, потом второе – туда же. Сам не понял, почему не оба сразу. Чудачество, да и только.

Уилл – это типичный коротышка-зубрила, которого в подростковых фильмах всегда назначают почетным жителем школьного шкафчика. С его-то телосложением он мог бы спокойно просидеть там до следующего утра и сделать домашку за каждого мудака из футбольной команды. Но в реальной жизни для «тру-хулиганов» это уже давно считалось отстоем, забавой из восьмидесятых в духе «подложи кнопку училке». Поэтому, когда малыш Чедвик написал «супер, тогда давай завтра заскочим ко мне после школы», он сидел дома в пижаме, положив ингалятор от астмы на прикроватную тумбу.

«Это сейчас что было вообще?» – подумал Горди с недоумением. Уилл ему не нравился, а он не должен был нравиться Уиллу. Один любил вкусно пожрать, другой – частенько перекусывал яблоком. Один играл в пиратки на ноуте, другой – уже что-то слышал про теорию игр. Толстый – тонкий, тупой – мозговитый. Полнейшая несовместимость. Они не могут делать вместе доклад!

Какой-то абсолютно безумный выдался день.