Кок с «Баклана»

Замечательный английский писатель-юморист Уильям Уаймарк Джейкобс (1863–1943) никогда не стоял за штурвалом, не драил песком палубу, не пересекал экватор. И, тем не менее, созданные им книги, насквозь пропитанные соленым морским духом: «Корабельные истории», «Шепоты моря», «Уютная гавань» и др., написаны рукою бывалого моряка. Они продолжают регулярно переиздаваться, начиная с 1896 года, и остаются в наши дни излюбленным чтением мореплавателей всех континентов.

Сын управляющего пристанью на берегу Темзы, юный Джейкобс буквально дневал и ночевал в среде боцманов, старых капитанов, стюардов и матросов, слушал увлекательные были и отчаянные небылицы, впитывал моряцкий дух железной дружбы, учился язвительно обличать чванство, тупость, высокомерие и возвышать чистоту, преданность, скромное благородство…

Юмор Джейкобса всегда человечен и добр — это подлинно народный юмор.

Его рассказами зачитывались М. Зощенко и Стивен Ликок, Д. Б. Пристли, И. Соколов-Микитов, А. Куприн, Н. Тэффи…

Веселым книгам Уильяма Джейкобса, щедрого и обаятельного мастера смеха, суждено долго еще жить и радовать равно как морского, так и сухопутного читателя.

— Всё готово к выходу в море, а кока у нас так и нет, — мрачно заметил помощник капитана шхуны «Баклан». — Куда это все коки подевались?

— В помощники капитана подались, — ухмыляясь, предположил шкипер. — Ладно, не переживай. Кок будет. Я тут решил поставить эксперимент, Джордж.

— Один химик тоже поставил, — сказал Джордж, — так его потом по кусочкам собирали. А о капитанах такого не слыхал.

— Эксперименты бывают разные, — заметил шкипер. — Что ты думаешь относительно женщины-кока?

— Относительно чего?

— Н-ну, поварихи! — загорячился шкипер. — На берегу их полно, так, может, и на судне…

— Но это же неприлично, — целомудренно заметил помощник.

Шкипер нахмурился:

— Но ждал от тебя подобных мыслей. На больших судах есть буфетчицы, а мы чем хуже? Потом она вроде как моя родственница — двоюродная сестра жены, вдова, и возраст вполне благонамеренный. А поскольку доктор прописал ей морское путешествие, она согласилась быть нашим коком. Матросы, разумеется, ничего не должны знать о нашем родстве.

— А спать где будет?

— Я все предусмотрел. Она… она займет твою каюту, Джордж. А тебе мы предоставим чудный вместительный чулан.

— Тот самый, в котором держат сухари и лук? — спросил Джордж.

Шкипер кивнул.

— Если вы не возражаете, — произнес помощник с неестественной вежливостью, — я бы лучше подождал, пока освободится бочонок из-под масла, и устроился бы в нем.

— Вовсе незачем быть занудой, — сказал шкипер. — Все уже согласовано. Да, кстати, вот и она.

Посмотрев в ту же сторону, помощник увидел, что по причалу идет полная, симпатичная женщина средних лет в сопровождении сторожа, согнувшегося под тяжестью сундука неимоверных размеров.

— Джи-им! — закричала женщина.

— Здорово! — ответил шкипер, слегка задетый таким обращением. — Мы уж заждались тебя.

— С извозчиком поцапалась, — спокойно разъяснила женщина.

Родственница шкипера, притомившись с дороги, легла рано, а вновь появилась на палубе, когда солнце было уже высоко. Вчерашние верфи и пакгаузы скрылись из виду, а шхуна на всех парусах проходила Тилбери.

— Но одному я должен положить конец, — заявил шкипер помощнику, отдуваясь после великолепного завтрака. — Слишком уж матросы возле камбуза околачиваются.

— А вы чего ожидали? — спросил помощник. — Кроме того, все они, голубчики, напялили выходные костюмы.

— Эй, Билл! — закричал шкипер. — Ты что там делаешь?

— Помогаю коку, сэр, — сказал Билл, матрос лет шестидесяти, с мочальной бородкой.

— И нечего ему тут делать, сэр! — закричал другой матрос, высунув голову из камбуза. — Мы с коком вдвоем прекрасно управляемся.

— Вылезайте оба, или я вас линьками выгоню! — проревел раздраженный командир.

— Чего они такого плохого делают? — спросила миссис Блоссом.

— Им здесь не место, — хрипло сказал шкипер. — У них другая работа есть.

— А кто мне будет таскать котлы да кастрюли? — решительно возразила миссис Блоссом. — А ты, Джимми, не суйся туда, где тебя не спрашивают.

— Это же бунт! — пролепетал помощник в ужасе. — Форменный бунт!

— Этого она еще не понимает, — шепнул шкипер в ответ. — Кок! Вы не можете так разговаривать с капитаном. Все, что говорю я или мой помощник, надлежит исполнять без разговоров. Пока это вам в новинку, но ничего, со временем привыкнете.

— Да ну? — протянула миссис Блоссом. — Неужели привыкну? Что-то сомнительно… Да как ты смеешь, Джим Гаррис, так разговаривать со мной! Стыдись!

— Меня зовут капитан Гаррис, — строго сказал шкипер.

— Ах, КАПИТАН Гаррис, — язвительно произнесла миссис Блоссом. — А что же произойдет, если я не стану слушать ни тебя, ни этого мозгляка?

— Мы надеемся, до этого дело не дойдет, — со спокойным достоинством ответил шкипер, встав рядом с Джорджем. — Сейчас вахта помощника, а я должен вас предупредить, что он весьма свиреп. Джордж! Решительно пресекайте всякие безобразия!

Весь следующий день процессу приготовления пищи содействовало пять услужливых матросов.

— Употребите же свою власть, — ворчливо призвал помощник, когда с камбуза донесся взрыв радостного хохота. — Вон как их разбирает! Ведут себя так, словно нас с вами вовсе нет на судне!

— А ты меня поддержишь? — спросил шкипер, бледный, но решительный.

— Разумеется, — сказал помощник.

— Вот что, ребята, — сказал шкипер, показавшись на баке, — Нечего вам целый день торчать на камбузе. Вы кока от дела отрываете. Доставайте-ка ножи и шагом марш мачты драить!

— Стойте где стоите, — сказала миссис Блоссом.

— Слышали, что я сказал! — загромыхал шкипер, пока матросы нерешительно переминались с ноги на ногу.

— Так точно, сэр, — пробормотали они и нехотя разошлись.

— Опять ты встреваешь! — пылко произнесла миссис Блоссом, ощущая свое поражение. — Все-то ты меня изводишь! Как только тебя матросы не побьют, мерзкий ты человечек, и бакенбарды твои мерзкие!

— Марш на камбуз! — сказал шкипер, поглаживая бакенбарды.

— А кто ты такой, чтобы мне указывать. Джим Гаррис? — спросила миссис Блоссом, колыхаясь от гнева. — Передо мной-то можешь не выпендриваться! КТО ЗАНЯЛ ПЯТЬ ФУНТОВ У МОЕГО ПОКОЙНОГО МУЖА ПЕРЕД САМОЙ ЕГО СМЕРТЬЮ И ДО СИХ ПОР НЕ ОТДАЛ?

— Марш на камбуз, — прошептал капитан.

— ЧЕЙ ДЯДЯ БЕНДЖАМИН СХЛОПОТАЛ ТРИ НЕДЕЛИ? — мрачно вопрошала миссис Блоссом. — А ЧЕЙ ДЯДЮШКА ДЖОЗЕФ ЗА ГРАНИЦУ СМОТАЛСЯ, ДАЖЕ ВЕЩИЧЕК НЕ ЗАХВАТИЛ?

Шкипер не ответил. Желание команды получить ответ на эти жизненно важные вопросы было столь ощутимым, что он повернулся к мегере спиной и направился к помощнику, который как раз в этот момент поспешно нагнулся, дабы уклониться от мокрой тряпки, пущенной миссис Блоссом. Командный состав озабоченно смотрел друг на друга.

— Ну-ка, убирайтесь, — сказала миссис Блоссом, размахивая другой тряпкой. — Нечего возле камбуза отираться.

Шкипер надменно приосанился, но, поскольку один его глаз продолжал упорно следить за тряпкой, должного впечатления не получилось. И после непродолжительной внутренней борьбы шкипер отступил. Сам Веллингтон растерялся бы при виде мокрой тряпки в руках распаленной женщины.

— Пусть уж побесится, пока до Ллэнелли не доберемся, — сказал шкипер. — Там я отправлю ее поездом домой и найму настоящего кока.

Пребывая в счастливом неведении касательно своего мрачного будущего, миссис Блоссом самозабвенно трудилась. Помогала ей вся команда. И вступить с коком в борьбу осмелилась только крепкая атлантическая качка, поджидавшая их за западной оконечностью Корнуэлла.

Первые ее признаки заключались в том, что со стенок камбуза стала падать всякая мелкая утварь. После того, как миссис Блоссом несколько раз подняла и перевесила упавшие предметы, она отправилась выяснить, в чем дело, и обнаружила, что шхуна клюет носом большие зеленые волны и со скрипом переваливается с одного борта на другой. Брызги, проносящиеся над судном, вынудили ее спуститься в камбуз, где стало вдруг невероятно душно, и хотя все как один умоляли ее прилечь и попить чайку, она с презрением отвергла подобные предложения и, сжав губы, осталась на своем посту.

Спустя два дня пришвартовались в Ллэнелли, а через полчаса шкипер вызвал к себе помощника и, вручив ему деньги, приказал рассчитать кока и нанять другого. Помощник наотрез отказался.

— Выполняйте приказ! — пролаял шкипер. — Выполняйте, или мы с вами поссоримся.

— У меня жена и дети, — сказал помощник.

— Вздор! — сказал шкипер. — Чепуха!

— И дядюшки, — непочтительно прибавил помощник.

— Ну ладно, — сверкая глазами, произнес шкипер. — Сначала наймем нового кока, и пусть сам выкручивается. Чего это ради он будет нашими руками жар загребать?

С этим помощник всецело согласился и тут же ушел, а когда миссис Блоссом, немного пробежавшись по магазинам, вернулась на «Баклан», она увидела, что на камбузе хозяйничает кок — самый, вероятно, толстый из всех коков мира.

— Эй! — сказала она, мгновенно оценив ситуацию. — Что вы тут делаете?

— Кухарю, — неприветливо отозвался кок, но увидев, с кем имеет дело, игриво улыбнулся и подмигнул.

— Чем мигать мне, — рассерженно сказала миссис Блоссом, — убирайтесь-ка лучше с камбуза.

— Здесь хватит места на двоих, — вкрадчиво сказал кок. — Можете войти и положить мне головку на плечо.

Совершенно неподготовленная к нападению такого рода, миссис Блоссом пала духом и, вопреки своему первоначальному намерению взять камбуз штурмом, отступила и ушла в каюту, где ее ожидали деньги и лаконичное послание шкипера, в котором ей предлагалось отправиться домой поездом. Ознакомившись с посланием, она вновь сошла на берег и вскоре вернулась с огромным узлом. Спустившись, плюхнула его на столик, за которым Гаррис и помощник как раз принимались за чаепитие.

— Я не еду поездом, — заявила она, развязывая узел, в котором оказались спиртовка, чайник и кое-какая провизия. — Я возвращаюсь с вами. Но так как я ничем не желаю быть вам обязанной, то перехожу на полное самообслуживание.

С этими словами она налила себе чаю и села. Она не проявляла никаких враждебных чувств, потому корабельное начальство вновь обрело уверенность.

— Как по-вашему, когда мы будем в Лондоне? — спросила наконец миссис Блоссом.

— Отчалим, скорей всего, во вторник вечером. Значит, деньков через шесть, не раньше, — ответил шкипер. — А если такой ветер продержится, так и попозже.

Ему показалось странным, что миссис Блоссом прикрыла платком лицо и, сотрясаясь от смеха, встала из-за стола и покинула каюту. Оставшиеся обменялись удивленными взглядами.

— Я что, сказал что-нибудь особенно смешное? — спросил шкипер после некоторого раздумья.

— До меня ваш юмор не дошел, — беззаботно ответил помощник. — Мне кажется, она вспомнила еще кое-что насчет вашей семьи. Неспроста же она такая кроткая нынче. Интересно, что она вспомнила?

— Если бы ты больше занимался своими делами, — сказал, закипая, шкипер, — было бы лучше. Будь у меня в помощниках настоящий моряк, он не позволил бы коку так себя вести. Разве это дисциплина?

Он встал, уязвленный до глубины души, и в их отношениях возник некий холодок, растопить который смогла только утренняя суматоха, связанная с выходом в море.

Вторая половина дня протекла без особых событий. Шхуна шла черепашьим ходом вдоль валлийского берега. Шкипер улегся спать с приятным сознанием того, что миссис Блоссом выпустила свой последний заряд и, будучи женщиной разумной, уже смирилась с поражением. Эти радужные мысли внезапно прервал тяжкий топот над головой.

— Что такое? — закричал шкипер, взмыв наверх по трапу и столкнувшись на палубе с помощником.

— Не знаю, — дрожащим голосом сказал Билл, стоявший у штурвала, — миссис Блоссом поднялась на палубу, а потом за бортом что-то плюхнуло три-четыре раза.

— Не выпала же она за борт! — сказал шкипер, честно пытаясь придать голосу озабоченность.

— Сейчас проверим, — помощник побежал в носовую часть, просунул голову в кубрик и окликнул кока.

— Я здесь, сэр, — послышался сонный голос. Остальные повскакивали с коек. — Я вам нужен?

— Билл думает, что кто-то упал за борт, — объяснил помощник.

Озадаченные матросы встали, протирая глаза и позевывая, вышли на палубу. Помощник обрисовал ситуацию. Не успел он кончить, а кок уже стрелой промчался на камбуз, и спустя минуту одинокий вопль страждущей души поразил слух всей команды.

— Что стряслось? — крикнул помощник.

— Идите сюда! — завопил кок. — Идите и посмотрите на это!

Зажженная спичка дрожала в его пальцах. Взбудораженные матросы, ожидавшие увидеть нечто чудовищное, после старательного, долгого, но тщетного осмотра, попросили кока объясниться.

— Она побросала за борт кастрюли и все прочее, — сказал кок со спокойствием отчаяния. — Теперь я смогу готовить только в этой вот крышке от чайника.

«Баклан», укомплектованный семью изможденными женоненавистниками, пришвартовался в Лондоне через шесть дней. Шкипер из принципа отказался заходить в какой-либо порт. Однако от попыток поживиться посудой у встречных судов он не отказался. Впрочем, неслыханное поведение капитана брига, потерявшего два часа в результате их попыток одолжить у него кастрюлю, положило конец всем шагам в этом направлении, и им пришлось перейти к диете, состоящей из воды, сухарей и обожженной на плите солонины.

Миссис Блоссом, не желая, вероятно, быть свидетелем их страдании, не покидала своей каюты и соблаговолила сойти на берег лишь в сопровождении почетного караула, в который вошли все здоровые мужчины лондонской верфи.