Алексей Пехов, Елена Бычкова, Наталья Турчанинова Колдун из клана Смерти

Глава 1 Вивиан «никто»

Знать своих друзей – это чрезвычайно опасная вещь.[1]

1 декабря
Дарэл Даханавар

Капала вода. Монотонно. Размеренно. Казалось, капли срываются с большой высоты и бьются о твердую поверхность. Один удар в секунду.

Я лежу на спине, на холодном полу… Нет, не я. Вивиан. Его воспоминания начинаются отсюда. До этого мгновения в памяти лишь белый, клубящийся туман. Больше ничего.

– Кристоф! Я его не чувствую. Никаких воспоминаний.

– Совсем никаких? – голос кадаверциана прозвучал глухо. Устало.

– Кусок жизни будто вырезан. Туман.

Все начиналось со звука капающей воды, то едва слышного, то усиливающегося до оглушающего грохота.

– Сделай, что можешь. Прочитай то, что можешь.

Что я могу…

Я лучший… единственный сканэр клана Даханавар умею читать мысли, чувства, воспоминания, пробивать ментальный щит любой сложности, передавать другим свои и чужие знания. Но удастся ли мне считать все ощущения, образы, ассоциации – все, что возникало в душе, мыслях и памяти погибающего ученика Кристофа? Увенчается ли успехом попытка сохранить, «переписать» его душу, чтобы вложить ее в другое тело?..

Вивиан умирал медленно и очень мучительно. «Могильная гниль» разъедала его плоть. Оружие Лудэра против кадаверциан, единственная зараза, от которой мастера Смерти не смогли придумать противоядие, действовало безотказно. Более шестисот лет оно считалось потерянным и вот, так некстати, «нашлось».

Безумная идея – перенести сущность Вивиана в другое тело. Не знаю, проводил ли кто-нибудь раньше подобные эксперименты. И что происходило с опытными образцами…

– Дарэл, ты видишь хоть что-нибудь? – негромко спросил Кристоф.

Я сосредоточился, закрыл глаза и снова погрузился в чужую память. В прошлое.


…Горло болело так сильно, что едва можно было дышать. Голова просто раскалывалась. Гортань пересохла, словно начищенная горячим песком, а во рту явственно ощущался мерзкий, горько-соленый привкус.

Вивиан очнулся.

Попытавшись пошевелиться, понял, что лежит на холодной твердой поверхности, рука почувствовала камень и нашарила какое-то мокрое тряпье. С отвращением он отдернул ладонь и вытер ее о штаны. Те тоже были мокрыми. Зрение вдруг обрело небывалую остроту – он увидел серый бетон неровного пола, острый выступ кирпичной кладки. С труб, привинченных к стене, капала вода. В углу, среди развалившихся гнилых коробок, копошились крысы.

«…Как я оказался здесь? Почему так болит голова?..»

Все прежние воспоминания отрезало начисто. Вивиан поднял руку, чтобы посмотреть на часы, и увидел свои ладони, испачканные липким и красным:

«Кровь?..»

Кровь была на шее и подсыхала на рубашке.

«Что со мной?! Что случилось?.. Хотели ограбить?»

Он судорожно ощупал карманы. Нет, бумажник на месте, в нем несколько купюр, мелочь, ключи… И часы не сняли. Те исправно показывали десять минут второго.

Дня или ночи?

Вивиан понял, что не знает, какое сегодня число, месяц и даже год.

«Нужно выбираться отсюда!»

Он поднялся, но пол тут же качнулся, едва не поменявшись местами с потолком и, чтобы удержаться на ногах, пришлось ухватиться руками за стену. Отвратительная слабость вязко заколыхалась в груди, во рту усилился мерзкий привкус, и Вивиан почувствовал, что очень хочет есть. Нет – умирает от голода! Но мысль о жареном мясе и пиве вызвала отвращение.

Желудок скрутила еще одна судорога боли и голода. Во время нее, едва понимая, что делает, он шагнул к гнилым коробкам, где пищали крысы. Маленькие живые комочки, в которых быстро бьется сердце и бежит теплая сладкая кровь.

Схватить! И вонзить зубы!

Он с отвращением отшвырнул извивающуюся в руке крысу.

«Все очень просто. Я сошел с ума. Или… попробовал наркотики, и у меня галлюцинация?»

Боль усилилась, ее стало невозможно терпеть. Вивиан упал на колени, и в красном тумане, застилающем глаза, вдруг увидел людей, равнодушно и элегантно перешагивающих через черные лужи, лениво ползущие из-под труб. Парень и девушка. Красивая… Очень красивая. И это, почему-то, потрясло его сильнее всего.

– Ба! Кого я вижу! – радостно завопил спутник красавицы. – А вот и наш герой! Какое отвратительное место ты выбрал для отдыха.

– Кто?.. Кто вы? – с трудом выговорил Вивиан и не узнал своего голоса.

Девушка улыбнулась, поигрывая кулоном на длинной цепочке.

– Вопрос не в том, кто мы. А кто ты, – сказала она бархатным, мурлыкающим голосом. – Хотя можем и представиться. Это Виктор. Я – Идалия. Фэриартос, как ты уже мог заметить.

– Помогите…

– Конечно, мы тебе поможем… – Виктор наклонился и молниеносным движением схватил крадущегося вдоль стены серого зверька. – Смотри, вот то, что тебе сейчас нужно. Сочная, жирная крыса. Лови!

Вивиан дернулся, грызун с писком пролетел мимо, шлепнулся на пол и умчался в темноту. Боль во всем теле вдруг притупилась, но накатил приступ такой злости, что в ней можно было задохнуться. Никогда прежде он не испытывал такого яростного желания убить человека – ему захотелось броситься на шутника и вцепиться в незащищенную глотку.

– Осторожно, Виктор! – воскликнула девушка скорее с удивлением, чем с испугом, и прыжок осмеянного не достиг цели. Ударом ноги фэриартос отшвырнул его назад, на пол.

– Смотри, щенок умеет огрызаться, – добродушно усмехнулся он. – Ладно, хватит дурачиться. Нужно забрать его отсюда.

И тут Вивиан заметил…

Что-то было не так с их лицами. С зубами. Между приоткрывшихся губ мелькнули блестящие острые клыки.

– Кто вы?!

– Хватит болтать. – Виктор подошел ближе и рывком поставил ничего не понимающего парня на ноги. – Я не собираюсь валандаться со школяром всю ночь.


На улице оказалось прохладно. Подняв голову, Вивиан снова поразился остроте своего зрения. Черная ночь перестала быть черной. Ее густые тени растворились в жемчужном сиянии, льющемся с невероятного, нереального неба – темно-синего, подсвеченного по краям оранжевыми огнями. В их свете вся улица казалась разноцветной… На мгновение он забыл о боли, увидев фиолетовые и лиловые дома, цветы шиповника алели пятнами на темной зелени куста за серой решеткой парка. Из густой кобальтовой тени выступили гранитные тела купидонов, резвящихся на фронтоне старого дома. На перилах одного из балконов, умываясь, сидела бордовая кошка. Встретившись с человеком взглядом, она выгнула спину дугой, зашипела и прыгнула в комнату.

Мир стал многоцветным, раскрашенным мягкими приглушенными красками, стоило только пристальнее вглядеться в него.

– Что это?

– Сумеречное зрение. – Виктор оглянулся, сказал что-то девушке на незнакомом языке. Та равнодушно усмехнулась.

Мысли Вивиана мучительно метались в стремлении объяснить ситуацию и найти выход. Он сделал еще одну неудачную попытку завести разговор:

– Виктор, кто вы? Куда меня ведете?

– Узнаешь, – отозвался тот мрачно.

Сознание снова стало меркнуть. Свет от фонарей поплыл перед глазами, вытягиваясь в длинные, колышущиеся в такт шагам гирлянды. Звезды танцевали на небе и рассыпались брызгами. Каждый удар сердца грохотом отдавался в ушах. Боль ушла, но вместо нее тело наполнила отупляющая слабость.

Виктор хлопнул его по плечу:

– Держись, почти пришли…

Деревья раздвинулись. Спутники оказались у роскошного особняка. Стройные колонны поддерживали легкий фронтон крыши. Во многих окнах горел свет. Откуда-то издалека доносилась звуки виолончели.

Все эти детали Вивиан замечал отстраненно, будто часть его сознания, свободная от боли, могла спокойно фиксировать окружающее.

Идалия поднялась на крыльцо, открыла дверь, и в тоже мгновение Вивиану в лицо ударил желтый свет. Парковая дорожка под ногами вздрогнула, качнулась… Но легкий тычок в спину вернул его к действительности.

Изнутри особняк был похож на музей.

Много статуй. Картины на стенах. Золотые драпировки. Старинные гобелены. Антикварная мебель. Мрамор и лепные украшения на потолке…

Только выглядел этот «музей» странно, словно архитектор, создавший его, имел довольно приблизительное представление о законах гармонии. Комнаты, по которым вели Вивиана, были круглыми, треугольными, длинными, как пеналы, ромбовидными или просто… перекошенными. Другого слова он не мог подобрать, как ни старался.

У одних своды казались низкими. Потолкам следующих мог позавидовать любой готический собор. Стены третьих просто терялись из виду.

Но самое дикое впечатление произвел на Вивиана вид из окон. Через прозрачные стекла струился яркий солнечный свет. Он лежал на мраморном полу длинными прямоугольниками. Идалия, идущая впереди, аккуратно обходила их. А ведь еще мгновение назад на улице была глубокая ночь…

Лестницы тоже вызывали недоумение. Некоторые из них выглядели обычно, но никуда не вели. Просто упирались верхними ступенями в потолок. Другие – выступали из кирпичной кладки и служили частью сложных для понимания барельефов.

Вивиан потерял надежду понять, что происходит в этом доме, когда в одном из оконных проемов увидел ночное небо, на фоне которого покачивались голые ветви березы, покрытые инеем. На мгновение все вокруг показалось ему сном.

Идалия уверенно направилась по коридору, застеленному алой ковровой дорожкой, остановилась у высокой двухстворчатой двери, и Виктор, распахнув ее, легким толчком заставил подневольного гостя сделать несколько шагов вперед.

В просторной комнате, залитой теплым сиянием сотен свечей, тоже была позолота, гобелены и картины. У стола, в кресле с высокой спинкой, сидел мужчина. Породистое лицо его выглядело равнодушным, но глаза смотрели настороженно и внимательно. Одежда незнакомца показалась Вивиану странной. Черная бархатная куртка, рубашка с широкими рукавами, кружевное жабо. Рядом, на столешнице лежала шляпа с белым пером.

Мужчина смерил Вивиана взглядом, и тот понял, что цепенеет под пристальным вниманием черных глаз.

– Маэстро, мы нашли его полчаса назад, – сказала Идалия. – Там, где вы сказали.

– Как тебя зовут? – произнес тот, выдержав значительную паузу. Голос его был хорошо поставлен. Звучен и в то же время властен.

– Вивиан.

– Сколько тебе лет? Из какого ты клана?

– Я… я не понимаю вас.

– Он ничего не знает, – вмешалась девушка.

Мужчина едва заметно улыбнулся:

– Ничего не знает и не помнит. Молод. Беспомощен. Слаб. Неопытен. Ты хорошо получился… Вивиан.

– Я хочу знать, что со мной происходит. Кто вы такие, что вам от меня надо. Я…

Тяжелый взгляд хозяина как будто обрел физическую силу, душным кольцом сомкнулся на горле и заставил замолчать.

– Ты будешь говорить только после того, как я разрешу тебе.

В груди Вивиана что-то дрогнуло, и он снова почувствовал ту самую безымянную часть души, которая взорвалась горячей яростью после насмешки в подвале. Теперь эта странная сила бурлила в раздражении на собеседника и требовала от своего обладателя каких-то действий.

– Вы не имеете права приказывать мне, – выговорил Вивиан с большим трудом то, что должен был сказать.

Мужчина усмехнулся:

– Он хорошо получился, только слишком дерзок. Идалия, проводи гостя в его комнату.

Девушка сжала в ладони кулончик:

– Фрэнсис, но он… голоден. Посмотри на него. Он очень слаб.

– Проводи его, Идалия, – чуть повысив голос, сказал мужчина, и та послушно подошла. Дотронулась до плеча.

– Пойдем…

В мелодичном голосе совсем не было власти, только мягкая просьба, но сопротивляться ей было невозможно.

Сделав пару десятков шагов по коридору, девушка остановилась рядом с высокой узкой дверью. Еще шаг, и Вивиан оказался в темноте круглого помещения, чуть разбавленной тлеющим светом керосиновой лампы. Створка захлопнулась. Он остался один, и тут же тяжелое бессилье отпустило, а в душе снова вспыхнули голод и злоба, придушенные холодным взглядом владельца особняка и мягкой напевностью голоса Идалии.

– Ведьма! – Вивиан бросился на дверь.

Та даже не шелохнулась под тяжестью тела, и это еще больше разозлило. «Они должны были помочь, – услужливо подсказала темная, свитая тугим витком, спираль новой силы в душе. – Обязаны помочь. Но только посмеялись. Ты вправе мстить…»

И в то же мгновение он понял, чего хочет. Добраться до надменного незнакомца. Вцепиться ему в горло, как той крысе в подвале. «Гость» метнулся к окну, отшвырнув по дороге хрупкий антикварный столик – тот только хрустнул, разлетаясь на части.

Оконный проем был забран толстыми прутьями и закрыт ставнями, но Вивиану даже в голову не пришло, что это может остановить его. Схватившись за решетку, он изо всех сил дернул ее на себя. Металлические прутья заскрипели и стали медленно выгибаться, с откосов посыпалась штукатурка. Еще один рывок, и длинные болты с пронзительным скрежетом вылетели из пазов. Решетка осталась в руках. Отбросив ее в угол, Вивиан толкнул раму. И тут же зарычал от разочарования.

Стекло, также как и ставни, оказалось всего лишь муляжом, ловким обманом. Окна не было. Была все та же каменная кладка стены с неглубокой нишей, имитирующей оконный проем.

Он ударил по стеклам с воплем ярости, и те разлетелись под кулаками. Один из осколков глубоко вонзился в ладонь. Резкая боль заставила опомниться. Отшатнувшись от окна, Вивиан тупо уставился на порезанные руки: «Что я делаю?!.. Должно… должно быть какое-то объяснение…»

«Подлость и предательство! – шепнули из глубины души. – Тебя обманули и предали. Сейчас ты зол и голоден! Дай волю гневу, тебе станет легче».

– Меня обманули и предали, – повторил он вслух, называя словами странное чувство, клубящееся в груди. – Обманули!!

Возвращение от страха и недоумения к слепой ярости было очень легким. А непомерно возросшая вдруг сила позволяла крушить все, что попадалось под руку. Разбитая статуя заскрипела под ногами каменными крошками. Гобелены, сорванные со стен, упали на пол жалкими обрывками. Мебель разлеталась от одного удара ноги, зеркало брызнуло острыми осколками, которые вспыхнули, поймав отражение огня лампы.

И Вивиан замер.

Остановился, увидев в крошечных кусочках, торчащих в темном овале рамы, свое отражение. Нетвердой рукой отломил один…

Лицо, которое сейчас отражалось в зеркальном куске, не могло быть его лицом. Безумные черные глаза с расширенными зрачками. Серая кожа. Запавшие щеки… и острые длинные клыки, такие же, как у Виктора, у Идалии…

– Да что же это! – он коснулся своего измененного, странного, чужого лица. – Что это такое?! Кто я такой теперь?!!..

Обломок выпал из пальцев.

Опустившись на пол, Вивиан закрыл глаза, потом лег, уткнувшись в ворох обрывков. Комната вдруг стала поворачиваться вокруг своей оси, все наращивая темп, и остановить ее вращение было невозможно. Потом каменная поверхность качнулась, Вивиан полетел куда-то вниз, в темноту, и вместе с ним, сверкая полированными краями, летели зеркальные брызги, в которых многократно отражался его новый, нечеловеческий облик…

Загрузка...