Колесо Сансары

*

Приближалась осенняя пора. Марко, проходя вдоль моря, ощущал легкий холод от ветра, дующего с севера. Еще вчера, прогуливаясь здесь в тоже время он чувствовал приятную прохладу морского бриза, которая была приятна его молодому здоровому телу после изнуряющего дневного зноя. Сейчас же он чувствовал уже не прохладу, а настоящий озноб. Мириада пупырышек покрыла его кожу. Он думал о том, что вот опять настает этот мрачный период года. У его жены Дианы и дочери Маринеллы не было новой одежды для осенне-зимней поры, как впрочем, и у него самого. Его плащ из меха, привезенный 5 лет назад из Китая совсем износился, был неоднократно залатан, но ткань и мех настолько пришли в непотребный вид, что основной своей обогревающей функции больше не несли. «Эх, жаль, что пару лет назад я не купил у торговцев тот красивый плащ из меха и хлопка всего за 30 лир. Все надо делать вовремя» – досадовал на себя Марко. Его мысли были понятны – за этот летний сезон в Каффе заметно снизился товарооборот. Все меньше приходило кораблей, а их грузы становились все скромнее. Если раньше галеры и триеры заходили в порт доверху набитые шелками, нарядами, посудой и прочей утварью и продуктами, то сейчас в лучшем случае за это лето в порт заходило 1-2 судна в день, тогда как еще совсем недавно их насчитывалось не менее 3-5 в сутки.

Марко работал товароведом в порту и замечал эту падающую динамику как никто другой. О точных причинах происходящего он не знал, однако его старинный моряк Виторио с торгового судна сообщил ему о страшном недуге, который свирепствует в Азии. По его словам, в одном из китайских портов куда они зашли для загрузки он видел множество трупов с черной кожей лежащих друг на друге. «Представь себе просто гора трупов, Марко!» – эмоционально рассказывал Виторио. По слухам, людей в тех местах поражала неизвестная доселе напасть. Сначала на теле появлялись опухоли, потом в течение нескольких дней беднягу лихорадило, он бился в конвульсиях, чернел и умирал. По первости никто не придавал этому важного значения и думали, что это всего лишь единичные случаи болезни. Но вскоре болезнь начала свое стремительное распространение – заболевали сначала целыми семьями, потом деревнями, а дальше неизвестная проказа распространилась и на целые города. Лекари были бессильны и совсем не знали как лечить эту болезнь. Одними из первых методов лечения в Китае было окуривание больных различными ароматами, но это не срабатывало. Затем появилась теория, что если человека завернуть в ткань и поджечь на несколько секунд, то в результате сильнейшего повышения температуры тела болезнь изойдет, но все было тщетно. Тщетны были и попытки лечить корнем имбиря, змеиной кровью и прочими нетрадиционными обрядами. По рассказам Виторио и свидетельствам других моряков, вымирали целые селения.

Однако в Каффе и других городах Европы паники не было – существовало поверье, что новая болезнь поражает исключительно китайцев, а христианам бояться нечего – благодаря их вере бояться им нечего и недуг обойдет их стороной.

Придя домой Марко зажег огонь и поставил на него чайник. Его жена Диана собирала прекрасные побеги шалфея, которые несказанно нравились Марко. Как только вода вскипела он налил кипяток в стакан и бросил горсть сушеного шалфея. Утонченный аромат окутал комнату. Марко погрузился в себя – в этот момент он думал о словах Виторио о том, что вероятно вследствие неизвестной инфекции цены на китайские шелка упадут как минимум вдвое. У Марко имелся небольшой отложенный запас денег и он решал может быть ему стоит потратить этот ресурс на приобретение шелка по заниженной стоимости с целью его дальнейшей перепродажи с основательным барышем. Он вспоминал своего приятеля Антонио, который примерно 4-5 лет назад сумел хорошо заработать на подобного рода спекуляциях. Антони, как и Марко, начинал в порту товароведом. Все свои заработанные деньги Антонио пустил на приобретение продовольствия. Буквально на следующий год вследствие страшного неурожая цены на продовольствие взлетели в разы. Антонио очень удачно сбыл весь свой товар и сумел сколотить на этой сделке внушительный капитал. Вырученные деньги он сумел использовать сверхэффективно – зафрахтованные несколько судов на торговые экспедиции в Индии и Китай принесли ему баснославную прибыль. Но он не ограничился этими успешными предприятиями и совсем скоро он расширил свои владения, купив свои собственные торговые суда. Теперь помимо своей собственной торговли он еще и имел парк судов, которые с большой наценкой сдавал в аренду. На этом зиждилось текущее гигантское по тем временам состояние Антонио. Последние несколько лет он жил преимущественно в столице республики в Генуе. В тоже время он не забывал и о своем родном городе – в Каффе Антонио купил великолепный дом на мысе. Из него открывался эпический вид на море и на древний вулкан Кара-Даг. Марк однажды был в гостях у Антонио в этом доме. Дорогое убранство, слуги, красивая молодая жена – все это было квинтэссенцией успеха в глазах Марко, к которой он стремился. Несмотря на то, что он был религиозным человеком, но христианская аскеза жизни вовсе не прельщала его. Да, он безусловно веровал в Господа Бога, но его тянуло к той искристой яркой жизни, которую вели богатые генуэзцы. И в этом плане религия успокаивала его тем, что все умрут и неважно каким состоянием ты обладал при жизни. «Богатства в гроб с собой не унесешь» – говорил ему священник на причастиях и эти слова умиротворяли душу Марко, усмиряли его раздумья о том. Что он мог бы подобно Антонио добиться большего. Если бы только рискнул. Кроме того, в его подсознании метафизически засели слова немолодого торгового моряка, который рассказывал о городе мертвых, который посетил его знакомый во время экспедиций. В тот таинственный город свозились мертвые из различных мест, потом их поджигали и пускали на плоту по священной реке. По словам человека, побывавшего там, находясь в этом городе среди множества трупов, ты вдруг ощущаешь огромное просто бездонное и неизмеримое величие вселенной. Великая река уносит в последний путь сотни тел, тел богатых при жизни купцов, ремесленников, нищих, рабов и перед ней, могущественной смертью они все абсолютно равны. Также по рассказам моряка, в тех местах верят, что в следующей жизни люди перерождаются и в зависимости от тех дел, которые ты совершаешь в своей земной жизни тебе уготована последующая роль – птица, гусеница, волк, червяк или кто-то еще. «Похоже на нашу христианскую веру про рай» – отметил Марко. «Именно!» – согласился морячок.

**

Солнце только-только возвысилось из-за гор, а Деян вот уже пару часов рыбачил. Прошло почти полгода с того времени как закончились боевые действия на Балканском полуострове. Деяну было 35 лет. Высокий, статный, породистый серб он был родом из Приштины. Деян был одержим пансербской идеей и сразу в начале войны с Австро-Венгрией и Германией вступил в сербскую армию. Он доблестно воевал на всем протяжении конфликта. Однажды был ранен, однако эта рана оказалась вполне совместимой с жизнью и вскоре он поправился. Возвратясь на фронт, последовало другое ранение в ногу, полученное им при отступлении сербских войск в Албанию. С тех пор ноящая гнусная боль преследовала его, она правда отступала совершенно сакральным образом, когда он погружался в Адриатическое море.

Деян любил с утра пораньше вместе со своим псом немецкой овчаркой Лизой ступить на пристань Бока-Которского залива и забросить удочку. Конечно он не был опытным рыбаком, как правило, весь его дневной улов ограничивался 3-5 дорадами. Был правда один день, когда он поймал сразу 20 рыбин, но больше таких жирных кушей он не срывал. Свою низкую рыболовную производительность он сам объяснял слишком чистой прозрачной водой в самом южном фьорде Европы. Деян неоднократно думал о том, чтобы починить свою старую лодку и рыбачить дальше от берега, что принесло бы ему более богатые морские урожаи. Впрочем как и любой югослав Деян был склонен к прокрастинации и многообещающий план по энтропии старой лодки в мощное вспомогательное орудие для ловли морских гадов так до сих пор и не был претворен в жизнь.

Деян лишь недавно поселился в Рисане на берегу Бока-которского залива. Сюда судьба закинула его совершенно случайно во время возвращения домой. Он осознанно не хотел возвращаться домой в Приштину. Его дом был разрушен, а жена и дочь погибли от брюшного тифа в самом начале войны. По дороге обратно Деян был настолько впечатлен красотами Боки, ее величественными свисающими горами, изумрудным морем, сказочным ночным небом с россыпью бесчисленных звезд. Природа той местности с хвойными лесами истончающими сумасшедший аромат самой матушки земли. Все это не могло не пленить.

Поначалу он работал плотником по дереву и помогал восстанавливать пострадавшие дома, потом работал поваром в местной забегаловке «Гипноз» – там – то и произошла его встреча с Мирьяной. Девушка была местной уроженкой, ее яркие волосы, стройная красивая фигура, смуглая кожа и карие глаза вкупе с тем самым игривым женским взглядом на каком-то трансцедентном уровне возбуждали дикое желание в мужчинах. Мирьяна готовилась к свадьбе со своим женихом, когда началась та злосчастная война, которая полностью разрушила один из параллельных векторов развития ее жизни. Совсем скоро после начала войны ей пришла похоронная на ее жениха Ведрана, который был убит взрывом из артиллерейского орудия близ Подгорицы.

Знакомство Деяна и Мирьяны произошло совершенно случайно. Но все самое случайное в жизни на проверку оказывается самым неслучайным. Характер человека, его поступки все это формирует нашу жизнь и встречи, которые происходят являются закономерным следствием наших мыслей и поведения. Разговорившись по душам за вкусной чашкой чая с лимоном и пчелиным медом вместо сахара, Мирьяна и Деян почувствовали сильное притяжение к друг другу. Последующие дни они старались проводить все время вместе – гуляли вдоль набережной Рисана до самого Пераста, катались на лодке по Боке, поднимались на крепость в Которе, откуда в ночное время любовались на котлован, образованный заливом с его сотнями огоньков. Они любили разговаривать про превратности судьбы, ее странное сплетение. Удивительным фактом явилось то, что отец Мирьяны был знаком с родителями Деяна. Этот факт всплыл, когда он увидел старый фотографический снимок отца Мирьяна. Нико Ковачевич работал коммивояжером и частенько приезжал в небольшой магазинчик в Приштине, которым владели родители Деяна. Его родители желали передать по наследству свой бизнес-трофей Деяну и частенько брали его с собой в свою лавку. Там-то он и видел несколько раз в своей жизни Нико. Встречи эти как стало понятно позднее несли фаталистическое значение и Деян крайне отчетливо запомнил образ Нико в своем детском сознании. И в тот момент, когда в доме Мирьяны он увидел снимок ее отца, то никаких сомнений не было – это был долговязый темноволосый усатый господин, которого он встречал в магазине своих родителей. «Да все-таки в жизни нас окружает иррациональное кольцо людей, которые в определенные предначертанные где-то свыше моменты то появляются, то исчезают» – рефлексировал Деян. И эта мысль его еще больше подпитывалась двухлетним воспоминанием.

Во времена сражений неподалеку от Цетинье, когда объединенная армия Сербии и Черногории терпела поражение от австрийцев Деян повстречал Милко, своего давнего школьного приятеля. Они давным-давно закончили учебное заведение и с тех пор никогда больше не виделись. Единственное, что слышал Деян о Милко это то, что тот давно уехал в Белград там женился и крепко осел. В детстве они были лучшими друзьями, вместе играли с мячом, обсуждали девчонок, пускали весной бумажные кораблики по ручью. И вот снова неожиданная встреча. Милко был тяжело ранен и находился при смерти. Он был очень рад видеть своего старинного приятеля. Перед лицом скорой смерти он был максимально откровенным и искренним.