Колокола

Мариса моментально все поняла. Она с ужасом взглянула на Дэйзи и пролепетала:

– Вы, наверное, сошли с ума?

– Если ненависть является формой сумасшествия, то тогда да, я сошла с ума. На этой земле нет человека, которого я ненавижу больше вас, Мариса. Вы слышите звон колоколов? Колоколов старой башни еще более древнего монастыря? Они предвещают вашу скорую смерть, Мариса. Вас должно утешить то, что ваша смерть будет не банальной, а весьма красочной.

И действительно – колокола! Они звонили! И так громко, что их было слышно по всей округе. Сердце Марисы было готово остановиться от страха. Но к ней неожиданно быстро вернулась ясность мышления.

– Вы умрете вместе со мной, – сказала она твердым голосом, призывая себя сохранять спокойствие. Дэйзи удивленно посмотрела на девушку.

– Не копай другому могилу, Дэйзи, сама в нее попадешь. Вы об этом не подумали?

– Я обо всем подумала. Мой план идеален.

Лист бумаги, который Мариса Санден держала в руках, дрожал. Уже из-за одного этого она не могла разобрать, что на нем написано. И, конечно же, от слез радости, неожиданно выступивших у нее на глазах. Это притом, что Мариса редко бывала в таком состоянии и всегда невообразимо гордилась своим самообладанием.

Это было невозможно! Она не могла поверить счастью, которое на нее свалилось. Она совершенно забыла о розыгрыше рекламных призов, в котором Мариса – явно от скуки – приняла когда-то участие. А сейчас ей сообщали, что она выиграла поездку в Шотландию.

Девушка все еще не могла поверить – она действительно выиграла две восхитительные недели в Шотландии! И самое приятное в этом было то, что она сама могла выбирать место пребывания. Она могла долететь до Эдинбурга, отправиться на поезде до Глазго и оттуда поехать на машине по горной Шотландии. Она могла останавливаться, где пожелает, могла выбирать себе компанию, посещать замки и музеи. С опытным гидом, разумеется.

Мариса не стала долго размышлять. Ей было совершенно очевидно, что она предпочтет поездку на машине.

К выигрышу прилагалась крупная сумма. Это было особенно приятно. Ее мать, умершая год назад, – отец умер давно, и Мариса едва его помнила – оставила ей маленький домик на окраине Бремена. После этой поездки девушка собиралась поискать себе работу переводчицы.

Она позвонила по указанному номеру и сообщила приветливой сотруднице туристического бюро, что она предпочтет поездку на машине по Шотландии. Та в свою очередь сказала, что ей сразу же отправят необходимые документы, и тогда она сама сможет выбрать время для поездки. Ей также будет отправлена кредитная карта с приличной суммой денег.

Девушку наполняли приятые ожидания, и у нее возникло чувство, что это путешествие может изменить всю ее жизнь.

Может, и хорошо, что Мариса Санден даже не догадывалась, насколько эта поездка изменит ее жизнь. Если бы она знала, то никогда бы на нее не решилась…

Долго готовиться Марисе не пришлось. Вскоре она получила все нужные документы и через пару дней уже ехала в аэропорт.

Мариса чувствовала себя ребенком, которому подарили слишком много подарков. И все же ей было немного грустно. Возможно, из-за того, что она видела, как многие пассажиры прощались с любимыми людьми в аэропорту. Только ей самой не с кем было прощаться…

Несколько раз она думала, что серьезно влюбилась, но всякий раз понимала, что решительно заблуждалась. И она еще больше уходила в себя. Она не избегала новых знакомств, но и совершенно не стремилась их искать.

Возможно, нет, определенно все должно измениться, когда она найдет нормальную работу и обзаведется коллегами и новыми знакомствами. До смерти своей матери Мариса сознательно избегала отношений, поскольку все ее свободное время уходило на изучение иностранных языков в университете и уход за больной матерью.

Расстояние до Эдинбурга самолет преодолел всего за два часа. Она быстро прошла таможню и вышла в большой зал прилета, неся в руках дорожную сумку и везя за собой чемодан на колесиках. Она решительно направилась к выходу, взяла такси и поехала к железнодорожному вокзалу.

Ей повезло – ближайший поезд до Глазго отходил через полчаса. Она снова взяла такси и направилась по указанному адресу, чтобы получить в прокате автомобиль и различные путеводители. Все были с ней исключительно приветливы. Секретарша в бюро предложила ей провести одну ночь в Глазго, чтобы утром, отдохнув, Мариса уже отправилась в горы. Но девушке хотелось побыстрее уехать из города и по возможности переночевать в какой-нибудь небольшой деревенской гостинице, где она в тишине и покое сможет изучить карты и проложить маршрут.

Ее первой остановкой стала деревня Лорн. Здесь пахло морем, вдали виднелись горы и опушка леса. Мариса спонтанно решила остановиться здесь на ночлег и улыбнулась, увидев перед собой небольшой отель. Уже само его название вызвало у девушки восторг – «Летучий Голландец». Что может быть романтичнее!

Она зашла в едва освещенную гостиную. Головы находившихся там мужчин разом повернулись к ней. Все молча, но очень внимательно осмотрели ее с ног до головы. Затем мужчины снова повернулись друг к другу и как ни в чем не бывало продолжили беседу, будто Марисы не существовало. Лишь когда она спросила насчет свободной комнаты, они снова обернулись. И один из мужчин обратился к ней:

– Почему юная леди выбрала наш Лорн для отдыха?

– Я – о, я пока не знаю, понравится ли мне Лорн, – немного смутившись, ответила Мариса. – Возможно, завтра утром я поеду дальше. А может, и останусь здесь на все четырнадцать дней. Я бы хотела познакомиться с Шотландией.

– Только если вас это не разочарует, – задумчиво ответил второй мужчина. – Лорн – это лишь маленькая деревушка. Местный монастырь является единственной нашей достопримечательностью. Но его не так просто осмотреть.

– Монастырь? – быстро переспросила Мариса. Слова мужчины ее заинтересовали и пробудили любопытство.

– Поначалу монастырь относился не к Лорну, а к маленькой деревне, расположенной в пятнадцати километрах отсюда, ближе к морю. В ней жили преимущественно рыбаки, которые очень хорошо зарабатывали. Море в то время было куда богаче. И море в то время было гораздо чище, настолько, что в некоторых местах просматривалось до самого дна. Сегодня такое себе уже представить невозможно.

– Они сбрасывали всевозможный мусор прямо в море и нисколько не думали о том, что сами же уничтожают рыбу.

Мариса обернулась к пожилому мужчине с обветренным лицом, которого остальные звали Тэд.

– Пожалуйста, расскажите мне еще об этом старом монастыре и той деревне, – попросила она его.

Тэд с сожалением покачал головой:

– А тут особо и нечего рассказывать. Деревня называется Джезбар. С тех пор, как там поселились монахи и построили свой монастырь, разрослась и сама деревня. И стала богаче, ведь люди из Джезбара много чему научились у монахов, например стеклодувному мастерству и деревообработке. В то время деревня Джезбар располагалась на самом побережье. Это было примерно четыреста лет назад, пока не пришла огромная волна… Джезбар, – продолжил он со значительным выражением лица, – как я уже говорил, был весьма многолюдной деревней у самого побережья. Старый монастырь в то время вносил свой вклад в ее благосостояние, и постепенно монахи обзавелись огромным стадом овец. Многие люди из Джезбара работали в самом монастыре, и деревня продолжала процветать. Поговаривают, что даже король Годфри раз в год приезжал в монастырь, чтобы помолиться и попоститься.

– Король Годфри? – переспросила девушка и с любопытством посмотрела на старика. – Я это имя никогда не слышала.

– Это и не удивительно. В те времена в каждом городе был свой король. Но все они подчинялись королю Британии. Они платили ему дань, они должны были отправлять ему свои войска, когда речь заходила о войне. Как я уже говорил, деревня Джезбар становилась все влиятельнее, и в том числе в качестве порта для контрабандистов. До сих пор считается, что монахи тогда вели не особенно благонравную жизнь и участвовали в контрабанде. Маяк Джезбар, как говорят, должен был привлекать корабли к скалистым берегам. Когда корабли разбивались о скалы, появлялись монахи и собирали богатую добычу. Поговаривают, что после тех крушений не оставалось выживших, так как монахи Джезбара боялись огласки и добивали спасшихся. Кроме того, люди справедливо боялись звона колоколов старого монастыря.

– Почему? – тут же вырывалось у Марисы. Ей уже было очевидно, что завтра она никуда не поедет. Она захотела узнать больше о Лорне, Джезбаре и старом монастыре.

Тэд с удовольствием заметил, что девушка искренне увлечена его рассказом:

– Они утверждали, что звон колоколов старого монастыря привлекает несчастья. И никто не мог их в этом разубедить. В ту самую ужасную ночь колокола звонили особенно долго, если верить старым рассказам, практически всю ночь.

– А что это была за ночь?

– Раньше это не могли объяснить, а сегодня утверждают, что где-то случилось подводное землетрясение, что и стало причиной огромной волны. Она была примерно тридцать метров высотой и двигалась с большой скоростью. В любом случае, колокола известили о приближении волны и своим звоном смогли разбудить жителей Джезбара. Некоторые от испуга побежали в разные стороны, другие спаслись только потому, что побежали к колокольне. И над всем этим стоял жуткий звон колоколов. Волна просто смыла все, не оставив ни одного целого дома. Она не тронула лишь сам монастырь. Позднее люди говорили, что у этого чуда есть только одно объяснение: всемогущий бог просто не захотел брать этих монахов к себе. Дьявол сделал так, чтобы они остались невредимыми, потому что они должны были ловить ему новые души. Монахи больше не молились, они вообще не делали ничего хорошего. Они нападали на корабли, убивали и грабили. И однажды терпение бога лопнуло. Монахи умерли от странной болезни, один за другим. Да, буквально один за другим все слегли. Последний умерший несколько лет пролежал в монастыре, пока его скелет не нашли и не похоронили. Но никто больше не хотел туда заходить. Сейчас монастырь относится к Лорну, но люди этого не хотят. Поневоле они время от времени ремонтировали старые стены, но жить там больше никто не хотел. Пока несколько лет назад тут не появился Гленн Дартинг.

– И этот Гленн Дартинг захотел купить монастырь? – спросила Мариса в воцарившейся тишине.

– Гленн Дартинг с первого же момента стал одним из нас. Он сделал из монастыря чудесное поместье и жил там со своей молодой женой. Мы все восхищались Джулией. Но однажды, после того как колокола в монастыре снова зазвонили, она в приступе депрессии сбросилась с башни. Лишь позднее мы узнали, что она ждала ребенка. Джулию похоронили на монастырском кладбище. Для Гленна это стало тяжелым ударом. Потребовалось много времени, чтобы он смог оправиться от такого удара судьбы. Сначала поговаривали, что он женится на Дэйзи, сестре Джулии, которая приезжала в Лорн незадолго до ее смерти. Но уже прошло пять лет со дня смерти Джулии, а Гленн так и не женился. Видимо, уже и не женится.

– А что стало с деревней Джезбар? – продолжала расспрашивать Мариса. – Ну, то есть после наводнения?

– Там есть еще пара домов. Но Джезбар никто заново отстраивать не стал. После наводнения море отодвинулось далеко назад, рыбный промысел умер. Жителям пришлось искать новый способ заработка. Там осталась одна-единственная стеклодувная мастерская, и за скромные деньги можно посмотреть, как выдувают стекло.

– Я обязательно посмотрю! – энергично воскликнула девушка.

Тэд серьезно посмотрел на Марису. «Он знает, что в Джезбаре меня интересует не только мастерская стеклодува, – подумала она. – Он знает, что меня интересует Гленн Дартинг. Мужчина, покупающий старый монастырь, на котором, возможно, лежит проклятие, уже вызывает интерес».

Тэд улыбнулся, и Мариса улыбнулась ему в ответ. Она перестала его стесняться; ей казалось, что Тэд поймет ее в любом случае, как бы она себя ни стала вести в дальнейшем. Невероятное и необъяснимое ощущение счастья вдруг наполнило девушку. Тэд стал ее другом, на которого она могла положиться. Просто так.

Тэд, судя по всему, чувствовал, что сейчас происходит в душе девушки и, улыбнувшись, мягко сказал:

– Если завтра утром пойдете на прогулку, то обязательно найдите меня. Я буду со стадом недалеко отсюда.

– Это хорошая идея, – ответила она. – Я обязательно приду. Хочется узнать поподробнее обо всех этих историях.

На следующее утро Мариса проснулась с ощущением, что уже давно так глубоко и спокойно не спала. Девушка быстро оделась и спустилась в гостиную, пахнущую табаком. Завтрак был уже накрыт, и Марисе нужно было только сказать, что она предпочитает – чай или кофе. Она выбрала кофе, и его ей на удивление быстро принесли. Хозяин гостиницы, Люк Хасли, обратился к девушке:

– Тэд просил передать вам, что он будет у ручья.

– Хорошо, тогда я сразу туда отправлюсь.

Люк вдруг положил свою огромную, шершавую ладонь на руку Марисы и посмотрел ей прямо в глаза:

– Будьте осторожны, мисс, – произнес он.

– Что вы имеете в виду? – настороженно спросила она. – Мне он кажется очень милым стариком.

– О, так и есть, мисс, Тэд – милейший человек во всей округе. И он очень предан Гленну Дартингу.

– Мне кажется, это его характеризует только с положительной стороны, – ответила Мариса. – Я думала, он ваш друг.

– Он и есть мой друг. И именно поэтому я должен вас предупредить. Вы не должны воспринимать всерьез все то, что рассказывает Тэд. И я бы еще хотел попросить вас не ходить к монастырю и в Джезбар. Я знаю, что вас там что-то привлекает. Но на деревне и особенно на старом монастыре уже несколько столетий лежит проклятье. Это может вам подтвердить каждый, кто хоть немного знаком с этой местностью. С тех пор, как монахи позабыли о богоугодных делах и стали заниматься мошенничеством и убийствами, проклятие лежит на всем, что имеет отношение к Джезбару. Даже на людях, которые не имеют ничего общего с историей старого монастыря. Но вы уже в это впутались, и оно не может вас отпустить. Вот о чем я хотел вам сказать. Это какой-то жуткий замкнутый круг. Тот, кто в него однажды попадает, уже не может из него выбраться.

– Боюсь, Люк, вы опоздали с советом. Я твердо намерена отправиться в Джезбар и хочу осмотреть стеклодувную мастерскую, монастырь, хочу увидеть, где раньше находилась та самая гавань.

– Тогда я могу только пожелать вам всего наилучшего.

– Хорошо, вы меня предупредили, Люк. Но так быстро меня не запугать. Мне здесь нравится, я проведу здесь свой отпуск и попытаюсь как можно больше узнать о монастыре и его загадочных колоколах.

– Я не могу вам этого запретить. Могу только пожелать, чтобы вы никогда не услышали звон этих колоколов.

– Но именно этого я и хочу, Люк. Вообще я бы хотела выяснить, как эти колокола могут звонить спустя столько лет. У этого должно быть разумное объяснение.

– Это именно то, чего я больше всего опасался, мисс. Вы впутались в это гораздо глубже, чем думаете.

– Я не верю в призраков, в предзнаменования, в таинственные послания. Я считаю, что у всего есть логическое объяснение. И я найду его. Так что отговаривать меня бесполезно.

Люк смотрел на девушку одновременно с боязнью и восхищением.

– Могу ли я предложить вам ланч в дорогу?

– Я охотно воспользуюсь вашим предложением, – Мариса с благодарностью посмотрела на пожилого мужчину. Люк еще раз глубоко вздохнул и отправился на кухню.

Спустя полчаса Мариса сидела в машине и бодро рулила вдоль главной деревенской улицы. Лорн вскоре остался позади, и по обеим сторонам дороги потянулись обширные пастбища. Через десять минут она отыскала старого Тэда, стоявшего у огромного овечьего стада. Он живописно опирался на деревянный посох. Мариса вышла из машины и направилась к нему.

– Я ждал вас, – произнес он.

Тэд сделал широкий жест рукой и посмотрел на девушку:

– Все это принадлежит Гленну Дартингу. Эта плодородная земля раньше принадлежала монастырю. Даже если бы его стадо было в два раза больше, овцы всегда были бы сыты.

– А почему у него нет коров? – поинтересовалась Мариса и присела вместе с пастухом на траву.

– В этих краях разводят только овец. Здесь используют их мясо и шерсть. Шотландская шерсть высоко ценится. Ее до сих пор чаще всего прядут вручную. Есть женщины, которые только этим всю жизнь и занимаются. Шотландские свитера известны во всем мире.

– Я знаю, – вежливо ответила Мариса. – А еще легкие, мягкие одеяла, под которыми так уютно спится!

Тэд кивнул и приложился к своей трубке. Мариса еле сдержала улыбку, вспомнив деревенские разговоры о том, что он курит сушеный овечий навоз. От его трубки действительно жутко пахло. Но девушка ни словом об этом не обмолвилась. И через полчаса уже вполне свыклась с этим запахом.

– А спите вы в машине? – спросила Мариса.

Тэд кивнул.

– Мне в ней удобно. Кроме того, так я могу всегда находиться рядом со стадом.

– Расскажите мне про Джезбар, про монастырь и его нынешнего владельца, которому так не везет в жизни.

– Вы действительно хотите это знать?

– Конечно, хочу. Например, я хочу знать, каким образом колокола до сих пор звонят.

– Не знаю. Здесь даже были ученые. Есть одно объяснение, которое, впрочем, никто всерьез не воспринимает. Выяснили, что в колоколах гудит ветер. Вы только представьте себе! Что за ерунда – ветер заставляет звучать тяжелые колокола!

– Не знаю, Тэд, – осторожно ответила Мариса. – Я себе такое не могу представить.

Кажется, этот ответ устроил пастуха. Он потер лоб и сказал:

– Прошлой ночью я снова отчетливо слышал звон колокола. Теперь я жду, что же случится.

– Да ладно, Тэд, вы ведь сами в это не верите! – воскликнула Мариса, но Тэд серьезно кивнул и продолжил:

– Вы сами увидите, мисс, что-то произойдет. Даже если это будет заблудившаяся овца.

Девушка невольно поежилась. Затем она рассмеялась, но сама поняла, насколько неестественно прозвучал ее смех.

– Почему вы пытаетесь меня напугать, Тэд?

– Не нужно бояться, мисс. Я лишь радуюсь, что в наши дни пастухов так сурово не наказывают за потерю овцы в стаде, как раньше. А тогда не играло роли, действительно ли пастух был невнимателен или лиса задушила ягненка. Раньше был такой обычай: если пастух терял овцу, то он должен был повеситься на ближайшем дереве. А перед этим он должен был повесить свою собаку, ведь она тоже недосмотрела за стадом. Попадались пастухи, которые не хотели умирать, особенно если в потере овцы не было никакой их вины. И тогда казнить его приходилось кому-то другому. Никто не знал заранее, кто это будет. Всякий раз палачом оказывался кто-то другой. Иногда приводить приговор в исполнение должны были близкие родственники.

– Неужели в те времена находились мужчины, которые хотели стать пастухами?

– Чаще всего это был даже не вопрос желания. Профессия пастуха была наследуемой. Сын пастуха становился пастухом. В те времена никому не приходило в голову нарушать традиции. И по сей день в Шотландии встречаются пастухи овец, которые чтут старые традиции. В том числе те, что касаются потери овец.

– А вы бы тоже так поступили, Тэд? – вырвалось у девушки.

Тэд некоторое время молча смотрел прямо перед собой.

– У меня еще никто не терялся. И это благодаря не только мне, но и бдительности моих собак, – он указал на трех роскошных колли, которые без устали бегали вокруг стада и бдительно следили за порядком. – Они даже подменяют друг друга. Если один пес хочет час поспать, то двое других берут на себя его обязанности.

– Вы, наверное, их сами вырастили и воспитали? – Мариса прикрыла ладонью от солнца глаза и посмотрела на трех бегавших вокруг стада собак. – Чудесные животные.

– Они очень умные. Их мать умерла при рождении, и этих трех малышей должны были убить. Я их забрал и вырастил. Они меня еще ни разу не подвели.

– О, Тэд! – воскликнула растроганная девушка. – А как еще иначе! Вероятно, они чувствуют, что вы спасли им жизнь.

– Может быть, – произнес Тэд. В этот момент казалось, что мыслями он где-то очень далеко. Тогда девушка осторожно поднялась, чтобы его не потревожить, и направилась к своей машине. Когда она села в нее и завела мотор, пастух все еще смотрел невидящим взглядом куда-то вдаль. Он пребывал в каком-то совершенно другом мире, позабыв обо всем остальном.

С этого момента Мариса ежедневно навещала Тэда.

Она уже посетила старую стеклодувную мастерскую и с неподдельным интересом понаблюдала, как стеклодув искусно выдувает из разноцветного стекла причудливые фигурки. Ее восхищали не только его мастерство, но и немногословность, которая еще пару недель назад ее бы, скорее, напугала.

Лишь в старом монастыре она еще не побывала. Какая-то необъяснимая боязнь то и дело мешала ей это осуществить. Но сегодня она настроилась все-таки осмотреть хотя бы старую башню с колоколами. Об этом она сообщила Тэду. Тот снова посмотрел на нее странным и пустым взглядом и не сразу ответил:

– Я бы охотно сделал это с вами, но я не могу защитить вас, Мариса. Вы должны пройти сквозь море слез, если не перестанете думать о Джезбаре и его жителях. Есть что-то, что может вас от этого удержать?

– Думаю, нет, Тэд. Я не могу это объяснить, но это как будто какой-то зов, которому я следую. Я должна что-то выяснить, хотя даже не знаю, что именно. Никогда бы не подумала, что со мной может случиться что-то подобное.

– Если вы вдруг не будете знать, что делать дальше, приходите ко мне. Я, может, и старик, и в ваших глазах уже мало на что гожусь, но могу вам с уверенностью заявить, что жизненного опыта у меня достаточно.

– А к кому же мне еще идти, как не к вам, Тэд? – серьезно сказала Мариса. – Я вам полностью доверяю.

Пастух подарил ей свою редкую улыбку и кивнул на прощание.

– Каждый должен пройти дорогой, предписанной ему судьбой, – сказал он.

Она медленно поехала через Джезбар. Здесь была довольно узкая дорога, которая, как Марисе рассказал Люк, была проложена на средства Гленна Дартинга, чтобы можно было легко добраться до его места жительства, то есть до старого монастыря.

Старая колокольня виднелась издалека. Мариса не видела ничего ужасного или угрожающего, даже когда она подъехала к башне и остановилась, чтобы разглядеть ее повнимательнее. Ее бы даже не удивило, если бы колокола на башне вдруг зазвонили. Но они молчали. Девушка была немного разочарована и поехала дальше, по направлению к лесу, начинавшемуся примерно в двухстах метрах от башни. Темные заросли действительно казались мрачными и мистическими.

Мариса оставила машину на окраине леса и взяла пакет с ланчем. Девушка отыскала большой пень и решила устроиться здесь на обед. Она села на пень и стала с восторгом осматриваться по сторонам: вокруг, между островками мха, росло множество красивых цветов.

Мариса съела один из приготовленных Люком бутербродов, выпила лимонад и упаковала остатки обратно в пакет. Она сидела и спрашивала себя, стоит ли пойти погулять еще немного перед возвращением в Лорн, когда услышала хруст веток. Все произошло так быстро, что у Марисы даже не было времени испугаться. Не успела она сообразить, в чем дело, как из кустов на нее вдруг прыгнула большая черная собака. От неожиданности у девушки подкосились ноги, и она со всего размаху упала на землю. Она вскрикнула от боли и страха и осталась лежать на пахнущей травой лесной земле. Снова захрустели сучья, и через несколько секунд перед Марисой возникла лошадь. На ней сидела неописуемо красивая женщина. Однако выражение ее лица было далеко не дружелюбным. Ледяным голосом она обратилась к девушке:

– Кто вы? Как вы сюда попали? Что вам здесь нужно? Это частная территория!

– Я? О, я лишь просто гуляла.

– Замолкните и исчезните отсюда!

Мариса почувствовала во взгляде красивой женщины безграничное презрение и вдруг сама вскипела от гнева. Как смеет она разговаривать с ней таким тоном?

– Вы сейчас же отправитесь домой и постараетесь никогда здесь больше не появляться. Иначе я спущу на вас собак. А это вам мало понравится, дорогуша, можете мне поверить.

В этот момент на поляне появился мужчина. Девушка сразу поняла, кто это.

Гленн Дартинг! Какой мужчина!

Высокий, широкоплечий. Было заметно, что этот человек привык устанавливать свои правила. Один из тех, кто не просит дважды: все его желания тут же исполнялись.

– Успокойся, Дэйзи! – приказал он красавице, которая моментально замолчала, но продолжала сверлить незваную гостью злым взглядом. Мужчина повернулся к Марисе, она заметила, что он уже немолод. В его темных волосах виднелись проблески седины.

– Извините, – обратился он к девушке. – Моя свояченица не собиралась вас так пугать. Конечно, мы не любим, когда здесь бывают толпы незнакомых людей. Я – Гленн Дартинг, а это моя свояченица Дэйзи Браун. Давайте я вам помогу.

Мариса схватилась за протянутую руку и хотела встать на ноги, но тут же с болезненным стоном выпустила руку и упала обратно на землю.

– Нет… так не пойдет! Я, кажется, поранила лодыжку, когда на меня бросилась собака.

– В этом целиком и полностью ваша вина. Что вы здесь выискиваете? – после этих слов Дэйзи повернулась к мистеру Дартингу. Ее голос тут же зазвучал мягко и льстиво.

– Ты должен распорядиться, чтобы поставили запрещающие таблички, мой дорогой.

– Оставь это сейчас, Дэйзи! – резко ответил он и снова обратился к Марисе. – Кажется, вы действительно серьезно поранили ногу. Могу я ее осмотреть?

– Для чего? – снова вмешалась Дэйзи, не скрывая раздражения. – Ты ведь не врач и не сможешь поставить диагноз.

Марису удивило, насколько мистер Дартинг спокойно и невозмутимо реагировал на некрасивое поведение Дэйзи. Видимо, он уже давно привык к ее грубости и не обращал на нее никакого внимания.

Его руки оказались мягкими, внимательными, даже нежными. Он потрогал ногу, посмотрел на девушку и вздохнул.

– Слава богу, у вас ничего не сломано. Только растяжение. Но от него иногда больше боли, чем при переломе. Мы возьмем вас с собой домой и позаботимся о вашей ноге.

Последние слова он произнес в сторону Дэйзи, и так решительно, что она не посмела ничего возразить. Мариса буквально восхищалась им, но стала отказываться от предложения.

– В этом нет никакой необходимости. Я оставила свою машину на опушке леса. Кроме того, в «Летучем Голландце» будут волноваться, если я вовремя не вернусь.

– У нас в монастыре есть телефон, и в «Летучем Голландце» – тоже, – сразу же прервал ее Гленн.

Не успела Мариса возразить, как мужчина свистнул в сторону леса. Из-за деревьев выскочил прекрасный жеребец, подбежал к хозяину и, тихо фыркнув, уткнулся носом ему в ладонь.

Гленн Дартинг снова подошел к девушке. Мариса инстинктивно обхватила его шею рукой, когда он поднял ее на руки и понес к лошади. Большая черная собака спокойно стояла рядом и наблюдала за ними как ни в чем не бывало.

– Ради всего святого, что ты еще задумал? – проворчала Дэйзи. Она даже не скрывала, насколько ей не по душе забота мистера Дартинга.

– Ты разве не видишь? Я несу нашу раненую к Хассану.

Он строго посмотрел на собаку:

– А ты был очень невоспитан, Тролль. Кто же так ведет себя с юной дамой?

Тролль замахал пушистым хвостом и ответил веселым лаем. Конечно, он не догадывался, что натворил.

– Я еще никогда не видела собаку такой породы, – сказала она, когда Гленн посадил ее на лошадь.

– О, думаю, Тролль – это неповторимое создание. Даже не знаю, сколько в нем намешано всяких пород. Знаю только, что его мать была огромным датским догом. А отцом, если присмотреться, могли быть и сенбернар, и овчарка, и даже крупный волк. Тем не менее Тролль – самый добродушный и безобидный пес, которого только можно себе представить. Тролль неописуемо игрив, но ему всего год, так что у него еще есть время образумиться.

– Я так испугалась, когда он прыгнул на меня. Это было так неожиданно.

Гленн взял в руку поводья и повел Хассана через лес.

– Вам не нужно оправдываться и извиняться, это мы перед вами должны извиниться.

– Как это? – злобно крикнула Дэйзи. – У нее не было права здесь находиться!

– Оно ей и не нужно, Дэйзи.

Дартинг говорил совершенно спокойно, но с такой категоричностью, что любое возражение было заранее исключено. Он повернулся к Марисе.

– А ведь я даже не знаю вашего имени! – дружелюбно сказал он.

– Мариса Санден, – ответила девушка, покраснев.

Мужчина кивнул и медленно повторил имя вслух, словно пытаясь его лучше запомнить.

– И из какого же уголка нашего прекрасного мира вы к нам прибыли, Мариса Санден? Вы отлично говорите по-английски, но вы не англичанка.

– Я из Германии, – выпалила Мариса. Дэйзи при этом презрительно ухмыльнулась.

– А с чего вам вдруг пришло в голову провести свой отпуск именно в Лорне? Полагаю, в Англии есть места гораздо живописнее, чем Лорн и Джезбар.

– Это… это путешествие наобум. Должна сказать, что я выиграла его в лотерею. Я была так счастлива, потому что давно хотела познакомиться с Шотландией. Мне здесь очень нравится.

– Рад это слышать.

Они двигались вперед довольно медленно, и Дэйзи не скрывала нетерпения. Она всем своим видом старалась показать, что от присутствия Марисы она не в восторге. Но поскольку Гленн не обращал на поведение свояченицы никакого внимания, то и Мариса старалась на нее не реагировать.

Вскоре они подъехали к воротам. Аллея, засаженная разросшимися платанами, вела прямо к зданию старого монастыря.

– Как же здесь красиво! – невольно вырвалось у нее. – Раньше я только мельком осмотрела башню с колоколами. Но здание настолько чудесно вписывается в ландшафт, что даже невероятно!

– Я тоже сразу влюбился в это здание и был рад, что смог его купить.

– И все-таки я настаиваю на том, что это большая ошибка, Гленн, – снова заворчала Дэйзи. Она бесилась из-за того, что вдруг перестала быть центром внимания. Ее неприязнь к Марисе росла. Однако Гленн продолжал ее игнорировать. Лишь когда мужчина помог слезть ей с лошади, ее лицо немного просветлело, и она томно на него посмотрела. Впрочем, этого Дартинг даже не заметил, поскольку снова повернулся к Марисе. Он заботливо снял ее с лошади и кивнул возникшему из ниоткуда неуклюжему мужчине, передав ему поводья от обеих лошадей.

Дартинг донес Марису до входа в здание, на пороге которого появился пожилой слуга. Он сделал испуганное лицо и широко распахнул перед хозяином дома дверь, чтобы тот случайно не задел своей легкой ношей дверной косяк.

– Открой дверь в гостиную, Джон, чтобы я мог положить юную даму в кресло. А затем позови Молли.

Пожилой слуга суетливо засеменил вперед и распахнул обе створки двери в большую гостиную. Солнечный свет заливал кажущуюся немного мрачноватой гостиную с искусной мозаикой на полу и внушительным камином, сделанным, наверное, еще во времена монахов. Мариса охнула от восторга, когда Гленн бережно положил ее в одно из глубоких и мягких кресел. Она с любопытством стала осматриваться.

– Я, конечно, имела какое-то представление, но и подумать не могла, насколько здесь шикарно!

– Потребовалось некоторое время, чтобы перестроить монастырь, при этом сохранив его характер и удовлетворив все мои требования, – с улыбкой ответил Гленн. Было заметно, что хозяин дома обрадовался такой восторженной реакции. – Я создавал все это для своей семьи, но судьба распорядилась иначе.

На мгновение его лицо омрачилось, на лбу и в уголках губ появились морщины. Как бы Мариса сейчас хотела погладить это суровое, выразительное лицо, чтобы разгладить все морщинки…

Дэйзи, напротив, вряд ли испытывала какие-то сожаления. Приказным тоном она заявила:

– Принесите нам чай и кексы, Джон. Думаю, нам всем сейчас это необходимо.

Между тем Гленн подошел к шкафу. Когда он его открыл, внутри загорелся свет: это оказался холодильник, набитый различными бутылками. Мужчина достал из одного отделения бутылку, из другого несколько стаканов и плеснул в них немного золотистой жидкости. С улыбкой он протянул Марисе стакан и пояснил:

– Шотландский виски, старый и выдержанный. Говорят, что он обладает особым вкусом.

Виски быстро согрел девушку, и вскоре она почувствовала себя лучше.

Молли присела перед Марисой на колени и взяла ее сильно распухшую ногу в свои ладони. Затем повернулась к Джону и приказала:

– Принеси тазик с холодной водой и бутылку арники, Джон. И захвати пару мягких полотенец. Нога так распухла, наверное, очень сильно болит.

Мариса хотела возразить, но Дартинг ее опередил:

– Я позвоню в «Летучий Голландец» и сообщу, что вы вернетесь только после того, как ваша нога будет в порядке. А потом схожу к лесу, пригоню вашу машину и поставлю в гараж. Так вам будет спокойнее.

– Не могу описать, насколько мне неловко, – пробормотала Мариса. – Если бы вы меня довезли до машины, мне было бы достаточно. Наверняка я бы смогла сама доехать до отеля…

– Не будьте же столь неразумны! Здесь вам обеспечен гораздо лучший уход, чем, например, у старого Люка в «Голландце». Про него говорят, что он все лечит оружейной смазкой. Снаружи и внутри. Он божится, что помогает, но я бы вас хотел избавить от этого. А у Молли, наоборот, на каждый случай есть настойка, специальный чай или мазь. Вы сами скоро почувствуете, что боль уходит. Молли – настоящая целительница. В средние века ее наверняка бы сожгли за это на костре.

– Вы знаете, что мне не нравится, когда вы так говорите, господин, – заметила Молли, но на ее лице была написана гордость за похвалу.

Девушка тут же оценила ловкость Молли: она заботливо наложила ей на ногу холодный компресс с арникой.

– Я переоденусь! – громко заявила Дэйзи. Никто не обратил внимания, когда она вышла из гостиной. Гленн Дартинг подошел к креслу.

– Ну как, сильно болит?

Мариса замотала головой и с улыбкой ответила:

– Нет, совсем нет! Полагаю, что я уже могу отправиться в дорогу. Спасибо, большое спасибо, Молли!

– Спасибо, мисс Мариса! Я буду менять вам компресс каждые полчаса. А пока вам надо расположить вытянутую ногу повыше.

– Не волнуйтесь, за этим я прослежу, – вмешался Гленн. Мариса внимательно посмотрела на него и с радостью заметила, что печаль с его лица исчезла, а морщинки разгладились. Как же он все-таки невообразимо привлекателен!

Гленн отнес Марису в одну из многочисленных гостевых комнат, пригнал ее машину и поставил в просторный гараж. Затем он отправил Джона на собственной машине в Лорн, чтобы привезти из «Летучего Голландца» багаж Марисы. Люк был удивлен и расстроен, но Джон заплатил ему более чем достаточную компенсацию за то, что Мариса остаток отпуска проведет в монастыре. Так что Люк остался доволен. А для своих традиционных вечерних гостей в баре «Летучего Голландца» он должен был придумать какую-то причину отсутствия Марисы, которая бы ни у кого не вызвала лишних вопросов.

Но вопросы и разговоры возникли. Том задумчиво покачал головой.

– Для того, чтобы Гленн снова обрел счастье, ему надо выгнать из дома этого дьявола в женском обличье.

Все находившиеся в баре мужчины одобрительно загудели. Один поинтересовался:

– А мне вот интересно, что Гленн в ней находит? Я бы этого ледяного дракона уже давно вышвырнул. От одного ее взгляда замерзаешь!

И с этим все присутствующие согласились. Но Люк убежденно заметил:

– Я одно могу сказать: эта девушка из Германии станет для него очень важной особой, если уже не стала.

Никто не знал, что на это ответить…

Молли принесла Марисе ее багаж и с улыбкой разложила вещи по шкафам. Когда девушка попыталась возразить, Молли ей посоветовала:

– Пусть будет так, мисс. Господин очень хочет, чтобы именно так и было. Он редко когда что-то просит, и мы всегда безмерно счастливы, когда возникает что-то, что дарит ему радость.

– Вы его очень любите, Молли, верно? – спросила Мариса осторожно.

– Любовь… Нет! Нет, думаю, это слово неверно выражает мое отношение к нему. Я им восхищаюсь. Я готова на все ради него. Это уже ближе к истине. Мистер Дартинг – самый добрый и великодушный человек, которого мне доводилось встречать.

– Вы давно здесь работаете, не так ли?

– О да, я пришла к Дартингам очень давно. Сначала я была няней у юного господина, но постепенно круг моих обязанностей значительно расширился. И я согласилась остаться с ним, когда он меня спросил, не боюсь ли я переселиться в старый монастырь. Но здесь нет ничего такого, чего стоило бы бояться. Все, о чем рассказывают, я считаю старыми и глупыми суевериями, не имеющими никакого значения.

– Ну, я об этом много не знаю, только то, что периодически слышен звон колоколов на башне. И что этот звон якобы возвещает о несчастье.

– Какие же люди глупые. И как же глубоко в них укоренились эти суеверия. Я думаю, бороться со слухами – это все равно что бороться с ветряными мельницами. Никогда не удастся от них целиком избавиться. Но люди счастливы в своих суевериях, знаете ли.

– Но ведь так интересно обо всем этом узнать! – воскликнула Мариса.

– О, про старое аббатство ходит несколько весьма убедительных историй. Лучше всего вам спросить пастуха Тэда, он больше всех знает про такие вещи. Полагаю, он отличный рассказчик.

– А мистер Дартинг? Что он думает про эти суеверия?

– Не имею представления. Да я и не спрашивала его никогда об этом. Но если учитывать ужасную смерть его Джулии…

– В Лорне я слышала об этом. Это, наверное, так ужасно…

– О да, это было тяжелое время для всех. Хотя, конечно, больше всех страдал господин. Надо было видеть, насколько они были счастливы. Джулии здесь очень нравилось. Они стали еще счастливее, когда выяснилось, что у них будет ребенок. После этого господин начал баловать свою молодую жену еще больше, хотя мы думали, что больше баловать уже некуда. Стало казаться, что они вообще друг без друга не могут жить. А затем в доме появилась она. Она якобы должна была избавить Джулию от забот по дому, хотя мы и так настолько активно ей помогали, что присутствие Дэйзи было абсолютно излишним. С тех пор она здесь и живет, оставшись после несчастья с ее сестрой.

– Вы имеете в виду самоубийство жены мистера Дартинга?

– По моему мнению, это не было самоубийством, мисс Мариса.

– О нет, Молли! Вы же не хотите сказать, что ее убили? Если это было не самоубийством, то тогда, может, несчастным случаем? В Лорне рассказывают, что в ночь перед смертью жены мистера Дартинга слышался звон колоколов на башне. Их было слышно даже в Лорне.

– Вполне возможно. В ту ночь на море был шторм, и дул сильный ветер. Видимо, ветер и раскачал колокола настолько, что они начали звонить. Кто теперь может сказать об этом с уверенностью? Джулия была мертва, а вместе с ней и ребенок, которому господин был бесконечно рад.

– Мне очень жаль, – пробормотала гостья. – Когда такое слышишь, то сразу хочется помочь.

– Вы и вправду так думаете, мисс?

– Полагаю, никто обо мне не сможет сказать, что я черствая и неотзывчивая, – Мариса скромно улыбнулась.

– Может, вас послало небо, мисс Мариса. Чем дольше я об этом думаю, тем увереннее в этом становлюсь. И я рада, что так быстро это заметила! Мисс Мариса, вы должны верить мне, что я не просто так об этом говорю. Я действительно так думаю. Если вам понадобится помощь, я всегда буду с вами. Более того, я могу поручиться за всех обитателей этого дома, включая Джона.

– Это очень мило с вашей стороны! Но, к сожалению, я не смогу здесь долго оставаться, чтобы оказать помощь мистеру Дартингу.

– Посмотрим! – бодро ответила Молли и улыбнулась.

Разговор стал принимать неприятный для Марисы оборот. Конечно, Гленн Дартинг и все, что с ним связано, пробудили в ней необычайный интерес. Но совершенно необязательно при этом сразу говорить о велении судьбы. Хотя она могла представить, насколько счастливой можно быть с таким мужчиной, как Дартинг.

– Могу я вам помочь переодеться, мисс Мариса? – предложила Молли. Девушка вздохнула и кивнула. Вместе они выбрали из ее гардероба светло-голубое шелковое платье с белым лакированным поясом.

– Очень хорошо, – сказала Молли. – Сидите спокойно, я принесу вам трость. А если будете крепко держаться за меня, то так мы сможем перемещаться. Предполагаю, что вы предпочтете кофе, а не чай. Я права?

– Вы настоящее сокровище, Молли! – звонко рассмеялась девушка. – Конечно, я пью чай, но не в таких количествах, как англичане.

– Еще могу вам дать хороший совет, мисс Мариса: не считайте живущих здесь людей англичанами. Они очень гордятся тем, что они шотландцы.

– О да, я понимаю, – быстро ответила гостья. – Я это запомню. Спасибо за совет! И за трость, которую собираетесь мне принести. Думаю, с ней мне будет гораздо легче.

Когда Молли вышла, Мариса глубоко вздохнула и задумалась. Она чувствовала, что неожиданно оказалась втянута в нечто, чего не может теперь избежать.

Проворная Молли быстро вернулась с тростью. Девушка оперлась на нее и попыталась подняться. Ей это удалось.

Дэйзи сидела у Гленна в комнате, когда вошла Мариса. Мужчина поднялся при ее появлении. Молли подвела девушку к одному из кресел и вышла из комнаты, чтобы позаботиться об идеальной сервировке стола в соседней столовой.

Дэйзи с неприязнью посмотрела на девушку:

– Однако вы довольно быстро позаботились о том, чтобы ваш багаж привезли сюда, – с едкой насмешкой заметила она. – Вы и в работе так же стремительны? Кстати, чем вы занимаетесь?

Мариса не обратила внимания на насмешку и спокойно ответила:

– Я только что закончила учебу и неожиданно выиграла поездку в Шотландию. Как только я вернусь домой, буду искать работу.

– Несмотря на то что вы бедны, у вас достаточно дорогой гардероб, – злобно фыркнула Дэйзи.

– Знаете, вы даже сделали мне комплимент, мисс Браун! Это платье я сама сшила, и в этом его ценность. А материал стоил небольших денег.

– Вы очень хорошо шьете. Почему бы вам не начать этим зарабатывать? – продолжала допытываться Дэйзи.

– Думаю, потому что мне будет интереснее работать переводчиком.

– Вы мне очень симпатичны, Мариса! – произнес Гленн. Сердце девушки забилось от радости, когда он продолжил:

– Никто не может упрекнуть вас в том, что вы рассчитываете только на себя. Сейчас такие люди редко встречаются.

– Сегодня таких вообще нет! – злобно воскликнула Дэйзи. Она не могла вынести, что хвалят другую женщину, да еще и в ее присутствии. До сих пор она являлась самой лучшей, самой красивой и самой элегантной в этом доме. И такой она останется, чего бы это ей ни стоило. – Сегодня множество одиноких женщин вынуждены сами о себе заботиться. И все вполне удачно справляются и без помощи мужчин.

– Я не могу представить, что такая опасность грозит Марисе, – со смехом произнес Гленн. – Вы очаровательны и понравитесь не одному мужчине. Не хотите ли пересесть?

Он поднялся и протянул Марисе свою руку, помог ей подняться и осторожно проводил до столовой. Гленн заботливо пододвинул девушке стул, в то время как Дэйзи обслуживал Джон. Это вызвало у нее очередной приступ злобы. «Она должна отсюда исчезнуть, – с яростью подумала она. – И чем быстрее, тем лучше!» Дэйзи инстинктивно чувствовала, что Мариса представляет для нее большую опасность. Опасность, которую она не должна недооценивать.

Ну, она, Дэйзи не постесняется применить силу, если потребуется. В конце концов, в этом деле у нее уже есть кое-какой опыт…

Если бы не Дэйзи Браун, то Мариса жила бы в монастыре, как в раю. Но в этом раю, как известно, водилась ядовитая змея. Очень красивая змея и потому, очевидно, очень опасная. В присутствии Дэйзи Мариса чувствовала себя скованной по рукам и ногам и внутренне каждую секунду готовилась себя защищать.

Нога уже почти не болела, и в доме девушка могла обходиться без трости и помощи Молли. Другое дело, когда она предпринимала длительные прогулки по парку, лесу или болоту. Она всегда строго ориентировалась на предупреждающие знаки и ограждения на болоте, которые установил Гленн, чтобы ни с кем ничего не случилось.

– Я буду упрекать себя всю жизнь, если с кем-нибудь случится несчастье. Уже по этой причине я никогда не уберу указатели и ограничения.

– А лично я тебя ни в чем обвинять не буду. В конце концов, это частная собственность, – об этом Дэйзи говорила с нескрываемым раздражением.

– Это мое решение, Дэйзи. Я пока еще здесь хозяин. И я не люблю, когда кто-то вмешивается в мои дела.

– Как ты можешь со мной так разговаривать? – возмутилась Дэйзи, но тут же осеклась, потому что ответный взгляд мужчины не сулил ничего хорошего.

Дэйзи вскипела. Разумеется, ее вины в этом споре не было, целиком и полностью была виновата Мариса, не имевшая вообще к этому никакого отношения. Но уже того, что эта незваная гостья видела, как ее отчитал Гленн, было достаточно, чтобы снова направить всю свою ненависть на немку.

«Надо от нее избавиться! С той минуты, как она появилась, Гленн изменился. Девчонка должна исчезнуть как можно быстрее».

Но пока не возникало даже намека на то, что Мариса вскоре покинет монастырь. А вместе с тем Гленн просто оживал на глазах в ее присутствии. Мариса тоже нисколько не скрывала своей симпатии к хозяину дома.

Однажды они стояли вдвоем у главного входа в монастырь, и девушка с улыбкой указала на фонтан, весело плескавшийся посреди большой лужайки.

– Было бы гораздо красивее, если бы вокруг фонтана росли незабудки.

Гленн с удивлением посмотрел на нее:

– Эта идея никогда мне не приходила в голову. А ведь вы правы. Если хотите, можем заглянуть в теплицу и сказать садовникам, чтобы это устроили, как думаете?

Мариса согласно кивнула. Она была горда и счастлива, что ее идея нашла такой отклик. Она собиралась что-то сказать, когда над ее головой послышался неприятный хруст. Девушка посмотрела вверх и закричала от ужаса: на нее падала огромная кадка с цветами, стоявшая на балконе. Мариса хотела отпрыгнуть в сторону, но от испуга не смогла пошевелиться.

Все произошло так быстро, что потом она не могла сказать, как именно это случилось. Резкий рывок, от которого у девушки заныло плечо, отбросил ее в сторону; Мариса не удержалась на ногах и упала на землю, а на то место, где она секунду назад стояла, рухнула кадка.

Девушка почувствовала, что ее ставят на ноги, и она вдруг оказалась прижатой к груди Гленна Дартинга. Она ощутила учащенное биение его сердца и тут же успокоилась.

– Боже мой! Вас чуть не задело! – услышала она его слова. Мариса подняла голову и заглянула прямо в его потемневшие глаза.

– Как это случилось? Я не понимаю…

– Я сам бы хотел это узнать, – скрипнул зубами мужчина. – И видит бог, я это выясню!

Он с ужасом представил, что случилось бы, если бы он вовремя не заметил опасности и не отшвырнул Марису в сторону.

– Простите меня! – его голос немного охрип от волнения. – У меня не было времени на объяснения, я должен был вас резко оттолкнуть.

– Я знаю, – ответила Мариса. Ее губы дрожали, но она храбро улыбнулась Дартингу. – Вы спасли мне жизнь, и я теперь вам обязана.

Старый Джон и Молли, привлеченные шумом, поспешили на порог дома и растерянно уставились на разбитую вдребезги кадку и рассыпанную вокруг землю. Гленн все еще крепко прижимал Марису к своей груди.

– Уилл… Уилл должен сюда прийти и все обследовать, – воскликнул он. – Цветочную кадку не менять! Я не хочу, чтобы что-то подобное еще раз произошло.

Ко всеобщему удивлению из дома вышла совершенно спокойная Дэйзи. Сначала она непонимающе переводила взгляд с одного присутствующего на другого, а затем ткнула пальцем в то, что осталось от цветочной кадки.

– Кто-нибудь может мне объяснить, что здесь произошло? – потребовала она.

Молли растерянно посмотрела на нее и тоже указала на пол.

– Цветочная кадка. Она вдруг упала сверху и едва не задела мисс Марису.

Дэйзи посмотрела наверх, а потом окинула взглядом гостью, слово это именно она была виновата в инциденте.

– Как это могло случиться? Эта кадка стоит наверху уже много лет. И никогда ничего подобного не случалось. Я бы очень хотела узнать, в чем причина.

– Я тоже, – отозвался Дартинг. – И можешь быть уверена, что я не успокоюсь, пока не выясню, в чем дело.

Старый Джон, который тут же вернулся обратно в дом, возник в окне над главным входом в монастырь. Он с удивлением воскликнул:

– Стальные ленты, которые крепили кадку к стене, буквально изрезаны, господин!

– Я должен сам это увидеть! – крикнул Гленн. – Этого просто не может быть!

Он бросился в дом и через несколько секунд тоже высунулся из окна. Мужчина обеспокоенно посмотрел вниз на Марису.

– Джон прав. Кто-то сделал это специально. Но кто?

– Откуда нам знать! – вспылила Дэйзи. – Только не ставь туда кадку. Мне еще пока моя жизнь дорога!

Голова Гленна скрылась внутри дома. В этот момент Дэйзи повернулась к Марисе и с ненавистью почти прошипела ей в лицо:

– Это все ваша вина! С тех пор как вы здесь появились, в доме происходят странные вещи. Будь моя воля, вас бы здесь никогда не было.

У Марисы не было никакого желания ей возражать. Она просто стояла и молча смотрела на злобную красавицу до тех пор, пока Гленн снова не вышел на порог. Он внимательно посмотрел на женщин и спросил:

– Что с вами обеими? Вы ссорились?

– Полагаю, что это нельзя так назвать, – Мариса выглядела несчастной. – Дэйзи дала мне понять, что я во всем виновата.

Гленн невольно подошел к Марисе поближе и положил ей руку на плечо.

– Что за ерунда! – гневно воскликнул он и посмотрел на Дэйзи. – Откуда у тебя эти абсурдные мысли?

– А разве не так? С тех пор как она появилась в нашем доме, нам нет покоя. Она стала злым духом этого дома, и я хочу, чтобы она как можно быстрее исчезла.

Мариса, на плече которой все еще лежала рука Дартинга, почувствовала, как он внутренне напрягся.

– Прекрати нести эту чушь! – гаркнул он на Дэйзи. – Не хватало еще, чтобы ты обвиняла нашу гостью в сглазе.

– Я этого не утверждала. Но мне кажется, что с ее появлением в монастыре стали происходить необъяснимые вещи. Вероятно, она одна из тех людей, которые притягивают к себе неприятности. Или у тебя есть разумное объяснение этому? – она с презрительной миной указала на осколки цветочной кадки, а затем почти с любопытством посмотрела на Гленна.

– Я уже сказал, что выясню, как это произошло, – твердо и уже спокойно ответил он, а затем взял Марису за руку. – Пойдемте, Мариса, прогуляемся немного по парку.

Девушка безвольно последовала за ним. Ей лишь хотелось уйти подальше от Дэйзи. От Дэйзи исходила угроза.

– Возможно, мне действительно лучше вернуться в «Летучий Голландец», – произнесла Мариса, вынырнув из своих невеселых мыслей. Она даже не понимала, насколько печально звучал ее голос. – А еще лучше, если я вообще уеду отсюда.

Мужчина резко остановился и внимательно посмотрел на девушку.

– Вы действительно этого хотите, Мариса? – спросил Гленн тихо.

Мариса закрыла глаза, набрала в грудь побольше воздуха, потом вновь открыла глаза и тут же утонула в его взгляде.

– Я не сказала, что этого хочу. Лишь предположила, что, возможно, было бы лучше, если…

– Не хочу больше этого слышать, Мариса, – он потянул ее к ближайшей скамейке, усадил на нее и сел рядом.

– Я бы хотел сделать вам предложение, Мариса, – спокойно произнес он.

– Да? – ее голос звучал удивленно и испуганно. Девушка явно была смущена и неуверенна в себе.

– Вы говорили, что по возвращении домой собираетесь искать работу, верно?

Мариса утвердительно кивнула.

– Обязательно ли вам работать в Германии, или, например, вы можете представить себя работающей в Шотландии, в старом аббатстве?

Мариса замерла. Ей потребовалось время, чтобы осознать, что ей только что предложили.

– У вас есть какое-то конкретное предложение, мистер Дартинг?

– Конечно, у меня оно есть. Я бы хотел, чтобы вы остались, Мариса. Не хочу, чтобы вы уезжали.

– Почему же? – спросила девушка почти шепотом.

Гленн странно посмотрел.

– Есть вещи, которые невозможно выразить словами, Мариса. Я лишь знаю, что у меня сейчас нет большего желания, чем оставить вас здесь, в монастыре, – у меня. Я могу предложить вам работу секретаря. Работы у нас здесь довольно много, будьте уверены. Вашу зарплату мы можем обсудить в любой момент, а жить вы, разумеется, будете здесь.

– Не буду скрывать, все это очень заманчиво для меня. Но вы сами хорошо подумали, мистер Дартинг?

– Гленн, – поправил ее мужчина. – Я вас уже не раз просил называть меня просто по имени.

– Гленн, – послушно повторила девушка и улыбнулась так обворожительно, что мужчина с трудом удержался о того, чтобы не поцеловать ее. Он не хотел напугать ее своей страстью и перечеркнуть их доверительные отношения. Встретив Марису, он вдруг снова поверил в возможность быть счастливым.

– Итак, каков же будет ваш ответ, Мариса? Можете ли вы представить постоянную жизнь в старом аббатстве?

– О да, вполне могу, – серьезно ответила девушка. – Но не является ли это слишком поспешным и необдуманным? Вы не спрашивали себя о том, что по этому поводу думает Дэйзи? Могу представить, что это не вызовет у нее восторга.

– Каким образом мое предложение связано с Дэйзи? – спросил Гленн.

– Вы же знаете, что Дэйзи меня не приемлет ни в каком виде.

– Дэйзи придется с этим смириться. Дэйзи – моя свояченица, она здесь живет. Но на этом все и заканчивается.

– А вы не задумывались, почему Дэйзи здесь живет? – осторожно спросила Мариса, словно стыдясь своих слов. – Возможно, она питает определенные надежды?

Она должна была это сказать. Она считала своим долгом своевременно предупредить Гленна о трудностях, с которыми он может столкнуться.

– Да, я чувствую, что Дэйзи вас не выносит. Но причина мне пока непонятна.

– Иногда это непросто объяснить. Это есть – и все.

– Но то, что Дэйзи питает какие-то надежды в отношении меня, – полная ерунда. Но даже если это и так, я не смогу ей в этом помочь, потому что я ее не люблю. Она совсем не такая, как Джулия, ее сестра, с которой я был так счастлив.

Мариса хотела что-то возразить, но вдруг застыла на месте. Она не сразу смогла выдавить из себя хотя бы звук.

– Вы слышите? Ведь это звонят монастырские колокола! – с трудом проговорила она. Да, Гленн их слышал.

– Колокола старого аббатства… – с ужасом произнесла Мариса. – Говорят, что они возвещают о приближении несчастья.

– Вы же не верите в эту чушь? – энергично воскликнул Дартинг и приобнял ее. Мариса покачала головой и попыталась унять охватившую ее дрожь. Ей это удалось не очень хорошо.

– Не то чтобы я была сильно суеверной, – проговорила она с побелевшим лицом, – но сейчас мне стало страшно. Меня все уверяли, что они звонят из-за ветра, и я в это поверила. Но сейчас нет никакого ветра.

– У всего есть объяснение, Мариса, даже у звона колоколов. Пойдемте и сами в этом убедимся.

Гленн уверенно взял ее за руку и потянул за собой. Звон колоколов оборвался так же резко, как и начался. Мариса и Гленн растерянно посмотрели друг на друга.

– Нам же не могло это обоим показаться? – прошептала девушка.

– Определенно нет. И хотя это мне пока совершенно непонятно, я клянусь, что разберусь с этим призраком раз и навсегда.

– Для начала вам надо выяснить, откуда он возник и с чего все началось, – сказала Мариса.

Мужчина рассмеялся:

– В этом можете положиться на меня. Я все сам расследую. Но поскольку в данный момент мы ничего с вами сделать не можем, предлагаю вернуться к исходной теме нашего разговора. Я предлагаю вам работу, заметьте – постоянную должность. Хочу, чтобы вы обо всем хорошо подумали и дали мне честный ответ.

– Мне даже не нужно об этом думать, Гленн!

– Вы остаетесь? – уточнил он с улыбкой.

– Скажем так: я принимаю ваше предложение о работе. Но перед этим мне нужно съездить домой. Мне нужно сделать множество дел и что-то решить с домом.

– Я вам в этом помогу, – с радостью в голосе воскликнул Гленн и решительно посмотрел на Марису. Она не стала прятать глаз; ее переполняло тихое счастье от того, что Гленн был рядом.

Вместе они вернулись домой. Их лица сияли. Молли толкнула Джона в бок, когда они увидели их через кухонное окно.

– Посмотри внимательнее, Джон. А потом скажи мне, действительно ли они безразличны друг другу?

Джон покачал головой. Нет, так он, конечно, не думал, но задумчиво произнес:

– Давай лучше вести себя, как те три обезьяны, Молли: мы ничего не видели, ничего не слышали и о подобных вещах не говорили. Пока все выглядит так, будто они сами до конца не знают, насколько они симпатичны друг другу.

– Любовь должна созреть, – убедительно произнесла Молли. Джон с сомнением посмотрел на нее.

– Ты обладаешь опытом во многих сферах, Молли, но в любви ты ничего не понимаешь, – проворчал старый слуга.

– Да побольше твоего, Джон! – гордо возразила Молли и с высоко поднятой головой вышла из кухни.

Джон вымученно улыбнулся ей вслед. «У других ты видишь на два аршина в землю, моя дорогая Молли, – подумал он. – Но о том, что я уже двадцать лет схожу по тебе с ума, ты так до сих пор и не знаешь. А сейчас у меня уже нет никаких желаний, хотя я до сих пор тебя люблю…»

Дэйзи заперлась в своих апартаментах. Она была в ярости; ей хотелось броситься на пол, колотить кулаками, громко кричать и биться в истерике. С большим трудом она взяла себя в руки. Она не могла себе позволить, чтобы одна неудача помешала ей довести дело до конца.

«Я уничтожу ее», – цеплялась Дэйзи за эту мысль, словно она придавала ей сил для дальнейших действий. Пока ей стоило успокоиться. «Ничего, скоро у этой выскочки закончится отпуск, она исчезнет из Джезбара, и про нее все забудут».

Но за ужином в столовой она испытала настоящий шок, когда Гленн невозмутимо сообщил новость:

– Я предложил Марисе работу в монастыре.

– Работу… – повторила Дэйзи, растягивая каждую букву, словно хотела лучше понять то, что услышала. – С какой стати? До сих пор тебе не требовались молодые дамы. Чем она будет заниматься? Может, ты ее научишь стричь овец?

При этих словах она рассмеялась, но смех звучал нерадостно.

– Я предложил ей поработать моим секретарем.

– Я понимаю, – ответила Дэйзи тоном, выражавшим прямую противоположность ее ответу. – И, разумеется, она с радостью приняла твое предложение. Или я ошибаюсь?

– Мне пришлось приложить усилие, чтобы получить ее согласие.

Гленн смотрел на Дэйзи почти с любопытством. Он вдруг понял, что сегодня смотрит на нее совершенно другими глазами. Неожиданно она перестала быть для него сестрой его любимой жены, а была лишь женщиной, которая прекрасно умела только одно – тиранить других людей. И впервые у него возникло желание, чтобы Дэйзи покинула старое аббатство и поселилась где-нибудь в другом месте.

– Внимание всем! – воскликнула Дэйзи с дьявольской усмешкой, повернувшись к Марисе. Та вела себя до сих пор максимально нейтрально, чтобы лишний раз не разжигать ненависть Дэйзи. – А вы очень умны, моя дорогая. Вы строите из себя отвергнутую и несчастную и, как любая женщина, точно знаете, как завоевать мужчину.

– Мне не нравятся такие замечания, Дэйзи, – вмешался Дартинг, заметно рассерженный. – Прошу тебя в будущем оставлять их при себе.

– Ну, вот видите, – дерзко усмехнулась она. – Ты уже настолько в это впутался, что сразу же безо всяких причин становишься на ее сторону.

В этот момент Гленн взял Марису за руку и потянул ее за собой в гостиную.

– Пойдемте, – сказал он, скрипнув зубами, – нам нужно еще многое обсудить.

Мариса сразу же последовала за ним. Издевательский смех Дэйзи то и дело звучал в ее ушах, даже когда они с Гленном уже давно сидели в гостиной друг напротив друга. Дартинг предлагал ей как можно быстрее решить вопросы с домом в Германии, чтобы вернуться в Джезбар и в старое аббатство.

А затем все стало происходить гораздо быстрее, чем Мариса могла себе представить, без каких-либо осложнений. В два счета она нашла квартиросъемщика, который к тому же пожелал снять дом вместе с мебелью.

Марисе оставалось лишь упаковать свои личные вещи, и она уже была готова вылететь с Гленном обратно в Эдинбург. Там можно было взять на прокат машину, доехать до Глазго и вернуть машину.

Когда она увидела у здания фирмы по прокату автомобилей Джона, то почувствовала, что вернулась домой. Джон приехал, чтобы отвезти Гленна и Марису в Джезбар, где Молли уже все приготовила для праздничного ужина. Каждый в старом аббатстве радовался возвращению хозяина и Марисы.

Дэйзи встретила Гленна так, будто не видела его несколько лет. Мужчине это показалось слишком наигранным. Наконец, он оторвал ее от себя.

– Ну хватит, хватит, – сказал он, стараясь не выдать своей неловкости. – В конце концов, Дэйзи, я же не на Луну летал.

– Нет, туда ты не летал, – со смехом согласилась она, томно глядя на Гленна. – Но мне так показалось. Не могу описать, как сильно я скучала по тебе. Теперь, когда ты вернулся домой, мой мир в полном порядке.

Мужчина не ответил, вместо этого повернулся к Молли и спросил:

– Молли, у вас все хорошо? Или есть какие-то жалобы?

– Разумеется, нет жалоб, господин! – Молли возмущенно сверкнула глазами. – Мы со всем справляемся. Но когда вы дома, нам гораздо лучше.

– Я тоже так думаю. И мы жутко проголодались! Мы сначала немного освежимся, а потом с удовольствием выпьем чаю или кофе.

После этого Дартинг вышел из комнаты; Мариса также последовала к лестнице. Когда она оглянулась, почувствовав на себе чей-то настойчивый взгляд, то встретилась глазами с Дэйзи. Марисе на мгновение даже стало дурно от ее неприкрытой ненависти в глазах.

Едва Мариса успела принять душ и переодеться, как в ее комнату вошла Дэйзи. Без лишних слов она уселась на широкую кровать.

– Я бы хотела кое-что с вами обсудить, моя дорогая, – произнесла незваная гостья агрессивно. Мариса оставалась спокойной, хотя предпочла бы избавиться от подобной компании.

– Да, конечно, – ответила она и внимательно посмотрела на Дэйзи.

– Вам должно быть абсолютно понятно, что ваш статус в этом доме теперь отличается от прежнего.

– Сожалею, но, боюсь, вам придется мне объяснить, к чему именно вы клоните.

– Ну, до того, как мой свояк принял вас на работу, вы были здесь гостьей более или менее желанной. Но сейчас вы работник, не больше и не меньше – служанка, грубо говоря. Вам не стоит рассчитывать, что вы и дальше будете жить в одной из наших гостевых комнат. Поэтому после нашего совместного чаепития вы переселитесь на верхний этаж, где расположены комнаты для слуг.

– Это ваша инициатива? – поинтересовалась Мариса.

– Разумеется! Чья же еще? – воскликнула Дэйзи.

Девушка почувствовала, что находится в несравнимо более выгодном положении. Ей даже стало немного жаль Дэйзи.

– Ну, в первую очередь, такое указание должно исходить от мистера Дартинга, – холодно ответила она. – Ведь именно он является моим непосредственным работодателем.

– Но не в сфере, касающейся домашнего хозяйства. Вы можете работать на него, хотя я понятия не имею, для чего он взял вас на работу. Жаль денег, которые он будет вам платить. А платить он вам будет немало… наверняка. Но для слуг гостевых комнат в этом доме не предусмотрено.

Мариса посмотрела на нее подчеркнуто дружелюбно.

– Сразу после обеда я переселюсь на верхний этаж, если вам так угодно.

– Да, именно так мне угодно. Более того, здесь не принято, чтобы слуги сидели за одним столом с хозяевами дома. Вы будете ужинать на кухне, как и положено.

– С удовольствием! Полагаю, Молли и Джон очень интересные собеседники.

– Итак, рамки очерчены, и я надеюсь, что в будущем вы будете знать, как себя вести.

– Не беспокойтесь. Я буду следовать вашим указаниям.

Дэйзи поднялась с кровати и с лицом победительницы направилась к двери. Затем обернулась и снова обратилась к Марисе, видимо, стремясь закрепить свой триумф.

– И еще кое-что я бы хотела отдельно подчеркнуть: лично я не хочу видеть вас в этом доме.

– Меня бы удивило, если бы было по-другому, – спокойно ответила девушка. – Мне вас очень жаль, Дэйзи. Я даже не могу описать, как мне вас жаль.

По лицу Дэйзи можно было легко определить, что она ждала чего угодно: протеста, упреков, а лучше всего – слез. Но когда она спускалась вниз по лестнице, то чувствовала, что эта дерзкая Мариса необъяснимым образом опять одержала над ней верх. Так что настроение Дэйзи отнюдь не улучшилось.

Но кое-чем она все-таки смогла себя утешить: она выселила Марису из уютной комнаты для гостей в простую и скромную комнату для прислуги. И настояла на том, чтобы немка не сидела за одним столом с ней. Возможно, это ее отпугнет, по крайней мере она на это надеялась.

Настроение Дэйзи постепенно улучшилось. Нужно просто вовремя ставить на место людей, с которыми приходится общаться, а остальное само наладится!

Ни Мариса, ни Дэйзи не проронили ни слова об их короткой беседе, когда спустя некоторое время они вместе с Гленном пили чай.

– Когда вы приступите к работе, мы подберем вам лошадь, – с улыбкой сказал Гленн. – Это будет здорово – вместе кататься верхом.

– Но ведь она даже не умеет сидеть на лошади! – тут же с возмущением вмешалась Дэйзи. – И никогда этого не делала! Не удивлюсь, если она вообще их боится.

Мариса с любопытством посмотрела на Дэйзи, затем покачала головой и спокойно ответила дружелюбным тоном:

– Нет-нет, конечно, я не боюсь лошадей! Наоборот, они мне очень даже нравятся. Просто до сих пор у меня не было возможности попрактиковаться в верховой езде. Вот я никогда этому и не училась. У нас в Германии это, в первую очередь, спорт, который могут себе позволить в основном только состоятельные люди. А к ним я никогда не относилась.

– Ну, вот видишь! – довольная Дэйзи посмотрела на Гленна. – Как же ты будешь кататься с ней верхом, если она не умеет?

– Этому можно научиться, – лаконично ответил Дартинг и повернулся к Марисе. – Вы хотели бы научиться ездить верхом?

– С огромным удовольствием! – Ей очень хотелось научиться ездить верхом, чтобы быть чаще рядом с Гленном.

– Хорошо, тогда решено! – энергично воскликнул хозяин дома. – При первой же возможности мы подберем вам подходящую лошадь и займемся вашим обучением.

Гленн собирался еще немного поболтать с Марисой и был разочарован, когда девушка поднялась из-за стола.

– Прошу меня простить, – с улыбкой сказала она, – мне еще нужно распаковать вещи и все разложить.

– Это можно понять! – бодро воскликнула Дэйзи, мешая Гленну найти повод, чтобы оставить Марису за столом. Девушка быстро вышла из столовой. Дартинг растерянно посмотрел ей вслед и пробормотал:

– Что ей нужно сделать? Зачем же так быстро уходить? Всегда можно успеть распаковать свои вещи!

– Ну, я думаю, ей нужно обустроиться, – как бы между прочим продолжила тему Дэйзи. – Я это очень хорошо понимаю. И кроме того, она же теперь не наша гостья, а служащая. Вероятно, она хочет соблюдать определенные рамки, что вполне разумно с ее стороны. Я даже не могла предположить, что в ней есть столько деликатности.

Лицо Дэйзи сияло от удовольствия, но Гленн выглядел разочарованным.

– Странно, – проговорил он. – Я поговорю с ней и скажу, что наша дружба остается прежней в независимости от того, гостья она или официальный работник.

– Лучше оставь ее сейчас в покое, – лицемерно порекомендовала Дэйзи. – Она должна сначала смириться с изменившимся статусом.

– Возможно, ты права, – неохотно согласился Гленн. – Не зря говорят, что женщины гораздо более сложные натуры, чем мужчины.

– Такое может утверждать только мужчина! – весело воскликнула Дэйзи. Первую подводную скалу она миновала; теперь все должно пойти как по маслу. Мариса была деликатной девушкой, это стоило признать. Теперь она не будет роптать, чтобы не потерять свое хорошо оплачиваемое место. И именно этого Дэйзи хотела добиться.

Но ее восторг продлился недолго.

Наступило время ужина. Гленн, недоумевая, некоторое время смотрел на накрытый стол и наконец покачал головой:

– А почему стол накрыт на двоих, Дэйзи? Где Мариса?

За Дэйзи ответила Молли, которая как раз вышла из кухни и поставила на стол блюдо с жареным мясом.

– Мисс Мариса ужинает с нами на кухне. Мисс Дэйзи знает об этом, ведь она сама так распорядилась.

– Что, простите? – Гленн медленно повернулся к Дэйзи, которая чуть не поперхнулась от ярости и чувствовала лишь нестерпимое желание тут же разделаться со служанкой.

– Это еще не все, – решительно продолжила Молли. Она хотела показать Дэйзи, что нисколько не боится ее и при случае может дать отпор. Это как раз был подходящий случай.

– Это правда, Дэйзи? О чем ты еще распорядилась?

Дэйзи окинула Молли злобным взглядом. Впрочем, ее это нисколько не смутило.

– Ради бога, Гленн, неужели мы должны выяснять это в присутствии слуг? – нетерпеливо спросила она. Она еще сдерживала себя, но прекрасно понимала, что вот-вот взорвется.

– Слуги? Молли и Джон никакие не слуги, они – часть семьи. Также как и Мариса!

– Тебе не кажется, что это слишком большое преувеличение? Что мы вообще знаем об этой девочке, кроме того, что она выиграла в лотерею поездку в Шотландию и случайно оказалась в нашем лесу?

– Полагаю, этого вполне достаточно, – Дартинг сердито посмотрел на Дэйзи. – Как ты только можешь? Такой бестактности я от тебя не ожидал!

– Как ты можешь меня упрекать? Где это видано, чтобы обслуживающий персонал сидел с хозяевами за одним столом? Или чтобы служащий жил в комнате для гостей?

– Причем здесь комната для гостей? – Гленн насторожился. – Надеюсь, ты не выгнала Марису из гостевой комнаты, которая так ей нравится?

– Сегодня в обед мисс Мариса переселилась в комнату для слуг на верхнем этаже, сэр, – сообщила Молли и осталась довольна реакцией, которую произвели ее слова.

– Этого не может быть! – Гленн начинал выходить из себя. Он в упор посмотрел на Дэйзи. Та была готова лопнуть от ярости, которой все никак не могла найти выход.

– Ну и что? – с вызовом произнесла она. – Что тебе в этом не нравится? В этом доме все слуги имеют равные права, мой дорогой. Я посчитала правильным сразу определить требуемые рамки. Ты сам знаешь, как такие люди зачастую могут по-хозяйски себя вести. А я это хотела предотвратить.

– Дэйзи, а ты отдаешь себе отчет в том, что в этом доме все еще я хозяин? Тебе не приходило в голову, что это я принял Джона, Молли и Марису на работу, и они – мои служащие? Я один раздаю здесь распоряжения. Ты не забыла?

– О, Гленн! Гленн! – воскликнула женщина. – Приди, наконец, в себя! Что в этой девчонке такого, что ты ведешь себя так, будто Мариса – принцесса!

– Ты не права, я так себя не веду. А даже если бы это было и так – я не обязан отчитываться! – он не дал Дэйзи возможности ответить и повернулся к Молли, с удовольствием наблюдавшей за этой беседой. Она добилась того, чего хотела. Именно с этой целью она и принесла в столовую поднос с мясом. Обычно это входило в обязанности Джона, но на этот раз Молли настояла на своем участии.

– Само собой, все нужно вернуть, как было, – произнес Гленн не терпящим возражения тоном. Но Дэйзи это не устроило. В ее глазах сверкал гнев.

– Ты хоть понимаешь, что тем самым ты подрываешь мой авторитет?

– Авторитет? – удивился Дартинг, в свою очередь с трудом сдерживая гнев. – В этом доме ты в нем не нуждаешься.

– Не хочешь ли ты тем самым дать мне понять, Гленн, что я должна исчезнуть?

– Дэйзи, я прошу тебя не переиначивать мои слова. И вообще, считаю эту дискуссию завершенной. Молли, скажет Марисе, что все это было недоразумением и мы снова будем ждать ее за нашим столом.

Дэйзи больше не сдерживала себя. Она была сыта по горло подобными унижениями и решила, что пора принимать меры и переходить к другим действиям. Только на этот раз ей ничто не помешает…

Мариса снова жила в своей уютной гостевой комнате, понравившейся ей с первого дня. Если бы не Дэйзи, девушка могла бы считать себя абсолютно счастливым человеком.

Она ловко и аккуратно выполняла свою работу и постепенно стала понимать, насколько обширными были деловые связи мистера Дартинга и насколько эффективно работали предприятия, которыми он владел.

Был чудесный осенний день, но к вечеру стало ужасно душно. После громовых раскатов воздух казался идеально чистым, он пах землей, травой и опавшей листвой. Когда раскаты грома стихли вдали, Гленн и Мариса решили немного прогуляться, а Дэйзи захотела посмотреть по телевизору свой любимый фильм. Разумеется, фильм она практически не смотрела, поскольку все время злилась из-за того, что не пошла с Гленном и Марисой. Она слышала, как они вернулись из парка и мило пожелали друг другу спокойной ночи.

Дэйзи с угрюмым видом выключила телевизор. В доме все стихло. Дэйзи не осталось ничего другого, как тоже отправиться в свою комнату.

Ее снова что-то вывело из себя, хотя она не могла определить, что именно. Если бы у нее только получилось избавиться от Марисы! Это было все, чего она хотела в этот момент. И тогда, после исчезновения этой ненавистной девушки, она снова сможет радоваться жизни!

Мариса проснулась посреди ночи, села в кровати и прислушалась. Монастырские колокола! Она даже ущипнула себя, чтобы убедиться, что не спит.

Нет, это был не сон! Девушка охнула от неожиданности, когда услышала, как кто-то издалека зовет ее по имени. Это длилось некоторое время, пока Мариса не нашла в себе силы встать с кровати и подойти к окну.

Сначала она не могла ничего разобрать, но когда ее глаза привыкли к темноте, она смогла разглядеть светлые дорожки в парке.

Колокола старого монастыря продолжали звучать. То громче, то тише. Неожиданно Мариса разозлилась. Она решила окончательно, раз и навсегда выяснить причину этого странного звона.

На ночной небосвод выкатилась луна. Мариса не стала включать в комнате свет; она быстро скинула пижаму, натянула свитер, джинсы и спортивные туфли, после чего еще раз выглянула в окно.

Она невольно затаила дыхание, когда увидела вдали мерцающий свет. Или это ей показалось? Нет, тянуть с этой историей она больше не хотела. Ничто не казалось ей сейчас важнее, чем выяснить природу этих мистических событий. Мариса открыла дверь в комнату. Весь дом был погружен в темноту и тишину. Колокола на башне тоже замолчали.

На долю секунды ей снова захотелось махнуть на это рукой и вернуться в свою теплую кровать, но она решительно подавила в себе это желание. Девушка убедила себя в том, что до тех пор, пока она будет бояться самой себя, старинные колокола будут звучать снова и снова.

– Кроме того, – уговаривала Мариса саму себя, – мне уже не удастся уснуть. Так что лучше я разберусь сейчас с этим делом. Но что я должна искать?

Мариса старалась не шуметь, когда спускалась по лестнице вниз и открывала массивную входную дверь.

На пустой парковке перед зданием девушка остановилась и растерянно огляделась. Она не представляла себе, куда нужно направиться в первую очередь. Затем она вспомнила, что из окна ей показалась светлая фигура, мелькнувшая где-то в районе болота. Так что девушка направилась прямо туда. Как будто ее направляла чья-то злая воля. Воля, против которой она не могла ничего сделать.

Она снова услышала зов колоколов. Повинуясь внутреннему приказу, она направилась в сторону колокольни. Мариса нервно вздрогнула, когда вдруг услышала колокольный звон совершенно с другой стороны. Звук раздавался со стороны болота, оттуда, где исчезла мерцающая в темноте фигура, как будто несущая в руках фонарь.

Нет, сейчас, когда она выяснила, в каком направлении нужно идти, медлить она не будет! Мариса вдруг почувствовала, что разгадка тайны аббатства и мистического звучания колоколов близка как никогда.

На свете нет ничего, что нельзя объяснить логически. Эта мысль придавала ей храбрости.

Поначалу Мариса довольно смело продвигалась вперед. Мелькавший впереди свет, то отчетливый, то ненадолго терявшийся в ночной дымке, указывал ей верное направление. Когда она добралась до болота, то начала двигаться между воткнутых в землю стрелок-указателей, чтобы случайно не сбиться с пути и не оказаться в смертельно опасной трясине.

Девушка стала все чаще и чаще терять из виду направлявший ее свет. Она успокаивала себя тем, что, в конце концов, не зря вылезла из теплой постели, чтобы проследовать за таинственными звуками и странным светом.

Луна давала достаточно много света, поэтому Мариса не могла сбиться с пути, тем более что эта местность была ей уже достаточно хорошо знакома. Она то и дело старалась сократить путь, чтобы приблизиться к мерцающему свету. Иногда ей казалось, что она вот-вот его достигнет, но тот снова и снова оказывался далеко впереди.

От волнения она так увлеклась погоней, что стала терять бдительность, необходимую при нахождении в этих небезопасных местах. Девушка коротко вскрикнула и испугалась, когда неожиданно запнулась о торчащий из земли корень дерева и чуть не рухнула на влажную землю.

– Осторожнее, – призвала себя Мариса. – Пожалуйста, будь осторожнее. Не стоит рисковать жизнью.

Она двинулась дальше, тщательно следя за стрелками. Свет мелькал впереди все с большими перерывами. Когда Мариса думала, что вот-вот нагонит его, он вдруг начинал сверкать с другой стороны.

Девушка начала сомневаться, правильно ли она поступает, следуя за странным источником света. Она остановилась и подумала, что будет разумнее вернуться домой. Стрелки, которые указывали безопасный путь через болото, вдруг перестали внушать ей доверие.

Нет, она поступит благоразумно и сейчас же вернется в аббатство. Девушка остановилась и вздрогнула, когда снова раздался звук колоколов. Теперь он шел со всех сторон, и на него никак нельзя было ориентироваться.

Мариса чувствовала, как страх овладевает ею, сковывая каждое движение. Она в панике закрутилась на одном месте; нужно было как можно скорее бежать обратно, назад домой, нырнуть в постель, натянуть на голову одеяло и ничего не слышать и не видеть.

Девушка в ужасе замерла на месте. Указатели! Все стрелки куда-то разом исчезли! Мариса понимала, что без них она не сможет выбраться с болота. И тем не менее она попыталась. Ей хотелось оказаться в безопасности.

Звон колоколов затих. Не сразу, постепенно. Он становился все тише и тише, как будто Мариса двигалась от них в противоположную сторону, хотя она стояла на месте. Теперь вокруг не было слышно ничего.

Девушка попыталась успокоиться. Если она не возьмет себя в руки, то только усложнит ситуацию. Но Марису совсем не утешала мысль быть храброй и благоразумной. Ей хотелось кричать от отчаяния и звать на помощь Гленна.

Но он-то ее как раз и не услышит. Сейчас он лежит в своей постели и спит сном праведника, даже не предполагая, в какой опасности она оказалась.

Свет, на который Мариса до этого ориентировалась, окончательно погас, подобно растворившемуся в темноте призраку. Она сделала несколько осторожных шагов в направлении, которое считала верным. Земля крупными комьями стала прилипать к ее легким туфлям. Нет, ей явно не сюда нужно идти! Без указателей она совершенно не могла ориентироваться!

Когда Мариса в очередной раз беспомощно замерла на месте, она услышала какие-то шорохи: стрекот сверчков и бульканье пузырей болотного газа на поверхности воды. Эти неприятные звуки усугубляли и без того напряженное состояние девушки, хотя она понимала, что не имеет права поддаваться панике. Где-то зачирикала птица. Девушка чуть не плакала от бессилия. Как бы ей хотелось стать птицей, чтобы улететь с этого проклятого болота!

Мариса невольно отскочила в сторону, когда колокольный звон зазвучал снова, причем так близко, будто колокол звенел прямо перед ней. А затем, когда ее ноги ушли в трясину и она уже не могла ими пошевелить, поняла, что находится в самом центре болота, возможно, в самой опасной его части. В отчаянии девушка резко обернулась и глубоко вздохнула, когда смогла ухватиться руками за тонкий ствол молодой березы. Она крепко вцепилась в него и решила по возможности больше не шевелиться, пока не рассветет.

Звон колоколов, неожиданно зазвучавший поблизости, так же резко оборвался, и наступила таинственная тишина. «Если бы я только могла отсюда выбраться!» – с тоской подумала Мариса и даже не заметила, как слезы потекли по ее перепачканному грязью лицу.

В это мгновение у нее все похолодело внутри. Вместо звона колоколов она услышала истеричный, злорадный женский хохот. Он был отнюдь не дружелюбным, а наоборот, угрожающим и злым, очень злым. Мариса, уже набравшая в грудь воздуха, чтобы криком привлечь к себе внимание, тут же выдохнула. Тот, кто смеется таким бессердечным смехом, вряд ли будет ей помогать. В этом она была уверена. Так что лучше вести себя тихо, чтобы ее никто не обнаружил.

– О, Гленн, Гленн! Если бы ты только мог почувствовать, в какой ситуации я оказалась!

Луна стала бледнеть. Мариса, потерявшая счет времени, надеялась, что рассвет не заставит себя долго ждать. Тот самый спасительный рассвет, который покажет ей, где именно она сейчас находится!

Но затем она не сдержалась и расплакалась во весь голос, когда поняла, что луна побледнела не из-за приближающегося рассвета, а из-за тумана.

«Так вот как это бывает, когда умираешь, – вдруг ясно подумала Мариса. Все внутри нее противилось этой ужасной мысли. – Нет, нет, я не хочу умирать! Ведь у меня даже еще не было возможности как следует насладиться жизнью! Я не хочу умирать и не умру!»

Отчетливое желание выжить любой ценой заглушило страх.

«Человек, который находится в состоянии панического страха, не в состоянии нормально думать», – убедила она себя.

Ее руки уже давно затекли и онемели. Мариса уже почти не чувствовала их. Даже если бы она и захотела отпустить ствол молодой березки, то не смогла бы разжать пальцы.

Да, в темноте однозначно слышались человеческие шаги! Этот человек пришел, чтобы помочь ей? Или он ищет ее, чтобы добить? Ему будет достаточно лишь легкого толчка, и она исчезнет в ненасытной трясине.

Марисе вдруг захотелось, чтобы все это случилось побыстрее. Пусть это произойдет по возможности быстро и останется позади. Возможно, она помучается пару минут и умрет в отчаянии. Но затем все закончится…

Она невольно чуть слышно всхлипнула. «Скоро, – подумала она, – совсем скоро это случится. И я перестану существовать, как будто меня никогда и не было».

– О, Гленн, – вздохнула Мариса, не отдавая себе отчета в том, что произносит вслух имя человека, которого желала сейчас увидеть больше всего на свете. В тот же момент ее схватили чьи-то сильные руки; девушка чувствовала, что ей не нужно бояться этих рук.

Мужчина тихо охнул, вытягивая девушку из трясины, и поднял ее на руки. Она сразу почувствовала себя в безопасности, прижалась к его груди и прислушалась к стуку его сердца. Мариса вздохнула, когда мужчина остановился и попытался поставить ее на ноги. На этот раз у нее под ногами была не трясина, а твердая почва. Наконец, девушка обернулась и посмотрела на спасшего ее человека. Туман сгустился настолько, что не было видно ничего на расстоянии вытянутой руки. Но Мариса вскрикнула, пораженная увиденным.

– Гленн! Боже, Гленн, это вы!

Он все еще держал ее за плечи, словно не был уверен, что она сможет стоять самостоятельно.

– Как, черт возьми, вы умудрились попасть в такое немыслимое и опасное положение, Мариса? – грубовато поинтересовался он.

– Я не знаю… Я… вдруг зазвучали колокола, казалось, они звучат со всех сторон. А когда я выглянула из окна, то увидела со стороны болота свет. Он мелькал между деревьями и только того и ждал, чтобы я последовала за ним.

– Это просто невероятно! – воскликнул мужчина, и Мариса не могла определить, что он при этом имел ввиду – ее безграничную легкомысленность или ее неслыханное легковерие.

– Да, теперь, когда все случилось именно так, я тоже так думаю. Но меня будто кто-то принуждал, понимаете. Словно чей-то внутренний голос приказывал мне следовать за этим светом.

– Вам повезло, что я еще не спал в тот момент и тоже услышал звон колоколов. Должен признать, что я всегда считал его воспаленными фантазиями суеверных людей. Но сегодня этот колокольный звон слышался очень отчетливо. У меня до сих пор нет ни одного разумного объяснения происходящему, но, клянусь вам, я выясню, в чем тут дело.

Мариса ничего не ответила. Она была безмерно счастлива тому, что Дартинг сейчас рядом с ней. В его присутствии с ней ничего не могло случиться, в этом она была уверена. В Гленне было столько внутренней силы, что она сразу же передавалась ей, вызывая бесконечно доверие. Это было нелепо, безумно, если не сказать больше, но это помогло ей еще больше сблизиться с ним…

– Как вы себя чувствуете, Мариса? – спросил мужчина, все еще держа ее за плечи. Девушка еще раз вздохнула, но уже с облегчением.

– Не считая того, что я заляпана грязью с ног до головы, я в полном порядке и очень рада, что вы пришли и вытащили меня из этого… жалкого положения.

– Я тоже рад, – ответил он, и Мариса не знала, радоваться ей или нет. Вероятно, нет, наверняка он сделал бы то же самое для любого другого. Просто он был таким – не мог видеть, когда другие страдают.

Когда Мариса увидела перед собой здание старинного монастыря – туман как раз немного рассеялся, – она невольно замедлила шаг. Гленн хорошо понял ее и с улыбкой сказал:

– Будет лучше, если вы зайдете через черный ход, если не хотите, чтобы вас увидели в таком виде.

– А вы? – неуверенно спросила она. – Ваш костюм тоже пострадал от болотной грязи.

– Ничего страшного. Такое случается далеко не впервые, и полагаю, что в этом доме никто не обратит на это внимания и слова не скажет.

Мариса кивнула и с виноватым видом скрылась за углом. Когда она подошла к маленькой лестнице, скрывавшейся в глубине огромного холла, то резко остановилась, услышав голос Дэйзи. Такой голос кого угодно мог вывести из себя.

– Гленн! – воскликнула она. В ее голосе слышалось осуждение, недоумение, даже возмущение. – Гленн, ты только посмотри на себя! Как ты выглядишь?

– А что ты тут делаешь в такое время? – задал Дартинг встречный вопрос. Видимо, это сбило Дэйзи с толку, и мужчина не стал дожидаться ее оправданий. – Такое впечатление, что ты вообще сегодня не ложилась. Это странно, учитывая, что ты любишь поспать.

– Я даже не знаю, меня что-то беспокоило. В конце концов я оделась и стала смотреть телевизор. А потом собралась пойти на кухню, чтобы налить стакан теплого молока. Говорят, оно помогает уснуть.

– Скажи-ка, ты случайно не была сейчас на улице, а точнее говоря, на болоте? – настойчиво поинтересовался Гленн. Мариса сжалась, когда услышала смех Дэйзи.

– Что означает подобный вопрос? Разумеется, я никуда не выходила! Я – сожалею, что вынуждена это утверждать, зная, что ты об этом думаешь, – слышала ночью звон колоколов. Думаю, сегодня они звучали особенно угрожающе, хотя не было никакого ветра и в помине.

– Я уже не верю в эти жалкие отговорки по поводу ветра. Это чушь.

– А как же еще ты это объяснишь? – спросила она удивленно.

– Этого я пока не знаю. Но уверен, что на свете нет ничего такого, чего нельзя объяснить.

– Ну, об этом мы можем продолжить разговор завтра утром, – голос Дэйзи зазвучал ласково. – Пойдем лучше спать. Кажется, все и так уже спят. Мариса к таким вещам относится особенно чувствительно и наверняка перепугалась бы опять, услышав этот звон. Вероятно, сегодня она его не услышала, раз ее не видно.

Гленн сказал еще что-то неразборчивое. Видимо, Дэйзи расценила это как пожелание спокойной ночи, потому что ее голос стал еще более елейным.

– Сладких снов, Гленн! Ты действительно выглядишь ужасно. Костюм испорчен, боюсь, его даже Молли не спасет.

– Полагаю, есть вещи похуже, чем испорченный костюм, – проворчал Гленн и направился вверх по лестнице. Мариса быстро поднялась по черной лестнице наверх и оказалась перед поджидавшим ее Гленном. Он наклонился к ней и заговорщически прошептал:

– Я направлю к вам Молли. Она наверняка обидится, если я этого не сделаю. Потом постарайтесь уснуть, Мариса. Недаром говорят, что утро вечера мудренее.

– Спасибо вам за все, что вы сегодня сделали для меня. Я вряд ли выбралась бы из болота без вашей помощи, ведь я и так была уже на пределе сил.

– Выспитесь, а завтра мы поговорим обо всем остальном, договорились? – сказал он, а потом вдруг поднял пальцем ее подбородок вверх к себе и поцеловал девушку в губы. – Спокойной ночи, моя маленькая бедолага. Завтра мы пройдемся по болоту и сможем все тщательно осмотреть.

Он улыбнулся своей спокойной, утешающей улыбкой и пошел дальше по коридору, не оглядываясь. Мариса смотрела ему вслед, осторожно ощупывая губы, словно не веря тому, что только что произошло. Она все еще чувствовала вкус его губ…

«Все будет хорошо! – подумала она, и ее сердце радостно забилось. – Все будет просто отлично, и мои мечты исполнятся именно здесь, в старом монастыре, ставшем мне родным домом. Надеюсь, Дэйзи не удастся меня отсюда выжить».

Мариса была уверена, что именно Дэйзи заманила ее в болото в надежде, что та никогда оттуда не выберется. И ее расчет почти оправдался, только вот Дартинг спутал все ее планы и вовремя спас Марису.

Девушка сняла с себя грязное белье и собиралась уже пойти в душ, как в комнату к ней постучалась Молли. Она выглядела так, будто и не собиралась ложиться спать.

– Мистер Дартинг велел мне принести вам хорошего шотландского виски. Лучше выпейте два, мисс Мариса. Судя по вашему внешнему виду, вам это сейчас просто необходимо.

– О, Молли! – воскликнула Мариса и вдруг заплакала. Она чуть было не бросилась искать утешения в объятиях по-матерински заботливой Молли, но в этом не было нужды, поскольку чуткая служанка сама притянула девушку к себе и погладила ее по волосам, в которых застряли комочки грязи.

– Поплачьте, дитя мое, – понимающе сказала Молли. – Слезы могут смыть с души много ненужного, того, что слишком нас тяготит.

Присутствие Молли успокоило девушку; ее слабость длилась всего несколько минут. Затем она отстранилась от служанки и с улыбкой посмотрела на нее.

– Теперь мне гораздо лучше, Молли. Хотя я, наверное, сейчас не похожа на человека, верно?

Та утвердительно кивнула.

– Вы можете не торопиться, мисс. Я охотно подожду вас у себя, а затем налью виски. После этого вы сможете спокойно уснуть.

Через двадцать минут Мариса сидела в своей комнате с Молли. Пока девушка купалась, служанка растопила камин, чтобы Мариса могла согреться и почувствовать себя комфортно.

Сначала запинаясь, но постепенно расслабляясь и чувствуя себя лучше, Мариса поведала Молли о своем приключении. Та ни разу ее не перебила.

Наконец, Мариса сделал последний глоток, поставила стакан на стол и посмотрела на Молли.

– Вы тоже слышали звон колоколов?

Молли кивнула. Да, она слышала. Она сразу же оделась, поскольку колокол звучал особенно зловеще. И ночь подтвердила, насколько звон действительно был пугающим. Мариса в точности описала все, что случилось с ней с того момента, как она вышла из дома. Она подробно описала мерцающий свет и уточнила:

– Это были не огни святого Эльма, Молли. Скорее, штормовой фонарь, возможно, очень старый. И огонь в нем колыхался именно так, как будто бы человек нес этот фонарь. То есть с определенным ритмом, в такт шагам. А в темноте все еще выглядит по-другому…

– В этом есть доля правды, – согласилась Молли, хотя и неохотно. – И вы последовали за этим светом, не так ли? Если честно, у меня бы вряд ли хватило смелости на такое. Меня бы ничто не заставило, скорее, я бы умерла от страха.

Мариса снова рассказала о своем паническом страхе, который охватил ее, когда она не обнаружила на болоте указателей и когда ощутила под собой зыбкую почву. И описала чувство облегчения, когда к ней неожиданно пришли на помощь.

– Думаю, – произнесла она с тяжелым вздохом, – в своей жизни я еще ни разу не испытывала такого смертельного страха, как этой ночью. Такого я даже своему злейшему врагу не пожелаю.

– Это может быть только она, мисс Мариса. Она на удивление хорошо ориентируется на болоте. Раньше они с Джулией часто туда ходили, и Джулия всякий раз удивлялась, насколько хорошо она знает окрестности.

– Молли, вы хотите сказать, что это Дэйзи убрала стрелки-указатели с тропы? – спросила девушка и содрогнулась.

Но Молли спокойно кивнула и пояснила:

– Это проще пареной репы, мисс. Указатели деревянные и неглубоко воткнуты в землю. Их легко можно вытащить. Мы же так делаем каждый год, когда подкрашиваем деревянные дощечки.

– Но во мне все сопротивляется, когда я думаю, что Дэйзи способна на такое, – Мариса чувствовал, что Молли права, но не хотела бездоказательно обвинять Дэйзи.

– Я знаю, что она меня терпеть не может, – продолжила девушка. – Но ведь она не может быть настолько жестокой, чтобы заманить меня на болото, чтобы там утопить?

– Я этого не утверждаю, но я в это верю, мисс Мариса. Она даже свою собственную сестру ненавидела лютой ненавистью за то, что господин выбрал именно Джулию, а не ее.

Девушка удивленно посмотрела на Молли.

– Я этого не знала.

– Охотно верю, потому что, кроме меня и Джона, об этом никто не знает. Даже Гленн Дартинг. Он всегда видел в Дэйзи только сестру Джулии, и никого другого. После ее смерти Дэйзи оживилась и стала возлагать на Гленна новые надежды. Она не понимает, что господин ее не любит. И ей его любви не видать как своих ушей. Мистер Дартинг – хороший, добросердечный мужчина. Он никогда не сможет понять людей, признающих лишь собственное «я» и неуважительно относящихся к другим.

– Его трудно не любить, – задумчиво произнесла Мариса. Молли плеснула ей в стакан еще порцию виски. Девушка поднесла стакан ко рту, сделала большой глоток и выдохнула. Молли серьезно посмотрела на нее и сказала то, от чего у мисс Санден кровь прилила к щекам.

– Вы, мисс Мариса, были бы подходящей женой для господина. Вы меня в этом не разубедите – с вами он мог бы снова обрести счастье. Счастье, которого его лишила ужасная смерть Джулии. С вами он смог бы забыть об этом.

– Пожалуйста, Молли, не говорите так! Я буду вынуждена сразу же покинуть аббатство, как только кто-нибудь заметит, что я влюблена в мистера Дартинга. А я бы очень не хотела отсюда уезжать.

Молли рассмеялась и опустошила свой стакан с виски.

– Ну, на этот счет можете не волноваться. Вы сделаете несчастным мистера Дартинга, если уедете отсюда, можете быть в этом уверены.

– Откуда вы это знаете, Молли? – спросила девушка осторожно и с надеждой одновременно.

– Просто знаю, и точка! – все, что ответила ей старая служанка. Она взяла из рук Марисы пустой стакан. – А теперь вам лучше всего лечь и хорошенько выспаться, мисс Мариса! У вас уже глаза слипаются. Завтра мы продолжим беседу, если у вас будет желание. Сейчас вам нужен покой.

– Наверное, я сейчас не сомкну глаз, – тихо ответила девушка, сожалея о том, что Молли оставляет ее одну. Но как только служанка накрыла ее одеялом и погладила по еще не высохшим волосам, Мариса почувствовала, как неудержимо проваливается в глубокий сон. Молли довольно посмотрела на нее. «Вероятно, тебе еще придется не раз столкнуться с Дэйзи, – подумала она. – Но я твердо убеждена, что твоя судьба теперь связана с Джезбаром, со старым монастырем и с Гленном Дартингом».

Наконец, Молли тихо погасила свет и осторожно прикрыла за собой дверь. Затем она направилась вверх по лестнице, в свою комнату. В монастыре воцарилась полная тишина. Старинные колокола этой ночью больше никого не тревожили.

Прошло несколько дней. Мариса ни словом не обмолвилась с Дэйзи о ночном происшествии на болоте. Она не видела в этом необходимости, ведь она знала, что Дэйзи и так в курсе всего, так сказать, из первых рук.

Она больше не противилась пониманию того, что Дэйзи ненавидит ее и готова в любой момент извести. В конце концов эта женщина стала напоминать девушке соблазнительно выглядящий фрукт, гниющий изнутри и практически несъедобный.

У Марисы оказалось немного свободного времени, поскольку Гленн с раннего утра уехал по делам. Вместе с Тэдом он хотел определить, каких животных оставить на разведение, а каких забить на мясо. Дэйзи нетерпеливо посматривала на Марису, когда они вместе завтракали. Мариса держалась нейтрально и была настороже. Она знала, что Дэйзи готова переиначить любое ее слово, чтобы использовать это в своих жалких попытках избавиться от нее.

Наконец, она обратилась к Марисе, причем настолько дружелюбным тоном, что еще больше насторожила девушку.

– Кстати, вы когда-нибудь вообще видели вблизи колокольню? – поинтересовалась Дэйзи и внимательно посмотрела на Марису своими холодными, безжалостными глазами.

– В ней нет ничего особенного, – продолжила она, когда девушка отрицательно покачала головой, – но оттуда открывается чудесный вид на окрестности. Если хотите, я вас отведу туда.

– У меня еще есть кое-какая бумажная работа, – Мариса надеялась, что Дэйзи не заметит, насколько некомфортно и неприятно ей было находиться с ней наедине.

– Ничего страшного, я подожду. Кто знает, когда Гленн вернется! До обеда его однозначно можно не ждать.

– Но до обеда я вряд ли успею разобраться с письмами и заявками, – поспешно ответила Мариса. Ей показалось это достаточно правдоподобным оправданием. Она бы предпочла, чтобы башню ей показал Гленн. Дэйзи тихо засмеялась и миролюбиво сказала:

– Ну, тогда наверняка Гленн сможет составить нам компанию, если мы ему скажем, что хотим подняться на башню.

– Да, вы правы! – Мариса была готова дать самой себе оплеуху за свою неловкость и беспомощность в разговоре. Она совсем не хотела, чтобы Дэйзи снова вышла из себя, и лишь надеялась, что Гленн вернется вовремя, чтобы всем вместе подняться на башню.

Но через час Гленн позвонил из Лорна и сообщил, что приедет позднее, потому что нашел покупателя на партию шерсти, готового предложить очень хорошую цену.

– Жаль, – сказала Дэйзи за обедом и сочувственно посмотрела на девушку. – Это всегда так неприятно, когда не можешь распоряжаться своим временем.

– Ну, все не настолько плохо, – с мягкой улыбкой ответила Мариса. – Все-таки Гленн – очень внимательный работодатель. То, что у меня будет не фиксированный рабочий день, я знала, как только получила эту должность. Но ничего не поделаешь. Сожалею, Дэйзи, но, боюсь, из нашей сегодняшней прогулки к колокольне ничего не выйдет.

– Почему нет? Мы пойдем одни! – Дэйзи настойчиво сверлила Марису своими колючими глазами. – Гленн нам для этого не нужен. Через час я зайду за вами, и мы вместе прогуляемся. Никто не ждет от вас, чтобы вы работали круглыми сутками без перерыва. И Гленн в том числе. Я его хорошо знаю – он точно этого не хочет.

– Хорошо, тогда пойдем к башне вдвоем, – девушка сама была не в восторге от своего решения, но чувствовала, что не может отказать Дэйзи, если не хочет очередного обострения отношений.

Молли стояла у кухонного окна и наблюдала за Марисой и Дэйзи, вышедшими вместе из дома.

– Не знаю, Джон, но мне не нравится, когда Дэйзи гуляет с мисс Марисой. Уверена, мистер Дартинг чувствовал бы себя неспокойно, если бы знал, что они вдвоем на прогулке.

– Как ты можешь этому помешать, Молли? – деловито спросил Джон. – Они взрослые женщины и могут делать, что хотят.

Молли тяжело вздохнула. Джон был прав, они оба не имели никакого права вмешиваться. Они могли только надеяться, что прогулка не перерастет в ссору. И Молли, и старый слуга прекрасно знали, насколько коварной может быть Дэйзи, если начинает с кем-то ссориться.

Со стороны обе женщины, подходившие к колокольне, вполне могли сойти за подруг.

– Вы уже слышали о монахах, которые здесь когда-то жили? – поинтересовалась Дэйзи.

– О да! – оживилась Мариса. – Полагаю, что в этих местах это одна из самых популярных тем для разговора!

– Думаю, это вполне объяснимо, ведь они были довольно необычными людьми, эти так называемые набожные мужчины. Они воровали и обманывали, обирали людей, которые им доверяли. Они занимались сексом и содержали в монастыре своих женщин. Фальшивым светом маяка они направляли корабли на скалы, и когда те разбивались, то никого не спасали. Наоборот, добивали тех, кто смог спастись при крушении.

У Марисы невольно пробежал холодок по спине. Эта тема в данный момент не казалась ей особенно приятной.

– Все это очень скверно…

– О, вы просто должны взглянуть на это с другой стороны! – подчеркнуто дружелюбно воскликнула Дэйзи. В ее глазах замерцал странный огонек. – Это лишь одна из сторон процесса, который должен пройти человек. Сильнейшие, Мариса, сильнейшие и самые здоровые выживают. У других – слабых и податливых – нет никаких шансов.

– Но ведь это и есть самое ужасное! – воскликнула девушка. Дэйзи тут же рассмеялась, и ее смех звучал резко и безжалостно.

– А что вы хотите, моя дорогая! Это нормально, вполне естественно. С самого начала жизнь означает борьбу. Вы разве не знаете? Чем цивилизованнее человек, тем изощреннее становятся правила борьбы, которые и определяют ход вещей.

– Мне кажется это бесчеловечным! – сказала Мариса. Дэйзи снова рассмеялась, на этот раз задорно и высокомерно.

– Подумайте, например, о войнах. Люди сами таким способом регулируют свое количество и заботятся о том, чтобы мир не лопнул по швам. Если вы посмотрите на процесс борьбы с этой стороны, возможно, вы сможете понять, насколько естественной в основе своей является насильственная смерть.

– Этого я никогда не пойму! – с возмущением воскликнула шокированная Мариса. Впрочем, Дэйзи не обратила никакого внимания на ее возмущение и миролюбиво продолжала:

– Два мертвых человека освобождают место для одного нового жителя планеты. Вот как вы должны смотреть на подобные вещи. И тогда смерть не кажется ужасной, неважно, каким образом она наступила.

Они дошли до старой колокольни. Дэйзи достала из кармана ключ и открыла входную дверь. Мариса вошла внутрь и тут же обернулась, настороженно глядя, как Дэйзи запирает дверь изнутри.

– Чем здесь так сильно пахнет? – спросила она и тут же ответила сама себе. В ее голосе послышалась паника: – Это бензин! Здесь пахнет бензином!

Смех Дэйзи звучал угрожающе и одновременно победно.

– Так и есть! Здесь пахнет бензином! Бензином, растворителем и прочими легковоспламеняющимися жидкостями. Это оказалось непростой задачей, все это сюда принести так, чтобы никто ничего не заподозрил.

Женщина самодовольно улыбалась, упиваясь собственным успехом. Мариса была готова к тому, что она нападет на нее в любую секунду.

– Но… – пробормотала Мариса. – Я не понимаю. Какой во всем этом смысл?

– Полагаю, что вы и сами догадаетесь, но я вам охотно поясню. Я притащила сюда все это, чтобы было легче поджечь башню. Ведь именно здесь вы умрете, Мариса.

Мариса моментально все поняла. Она с ужасом взглянула на Дэйзи и пролепетала:

– Вы, наверное, сошли с ума?

– Если ненависть является формой сумасшествия, то тогда да, я сошла с ума. На этой земле нет человека, которого я ненавижу больше вас, Мариса. Вы слышите звон колоколов? Колоколов старой башни еще более древнего монастыря? Они предвещают вашу скорую смерть, Мариса. Вас должно утешить то, что ваша смерть будет не банальной, а весьма красочной.

И действительно – колокола! Они звонили! И так громко, что их было слышно по всей округе. Сердце Марисы было готово остановиться от страха. Но к ней неожиданно быстро вернулась ясность мышления.

– Вы умрете вместе со мной, – сказала она твердым голосом, призывая себя сохранять спокойствие. Дэйзи удивленно посмотрела на девушку.

– Не копай другому могилу, Дэйзи, сама в нее попадешь. Вы об этом не подумали?

– Я обо всем подумала. Мой план идеален. Никто и не подумает, что это я вас убила. В случае с Джулией этого ведь тоже никто не заметил. Эта башня и для нее стала погибелью.

– Вы убили свою собственную сестру? Притом что вам было известно, что она беременна от Гленна!

Лицо Дэйзи скривилось от ненависти.

– Она забрала у меня Гленна. Он должен был стать моим. Я бы его заполучила, если бы в этой истории не появилась Джулия. И тогда он стал уделять внимание ей, а мне всего-навсего досталась роль ее сестры. Ох, как же я ее ненавидела! Ее смерть стала для меня настоящим освобождением.

«Она действительно безумна, – сказала себе Мариса и попыталась взять себя в руки. – Сейчас я должна выбраться отсюда. Я должна пройти мимо Дэйзи пока она не заметила, что я пытаюсь спастись».

– Ну, хорошо, – сказала Мариса и сделала вид, будто смирилась со своей судьбой. – Если это действительно моя судьба, то я хотела бы с вами попрощаться.

Она подошла к Дэйзи, уже державшей в руках спички, и протянула ей правую руку. Та пожала ее; Мариса только этого и ждала. Она резко оттолкнула Дэйзи от себя; женщина от неожиданности вскрикнула и пошатнулась. Мариса бросилась мимо нее к двери, быстро открыла замок и распахнула дверь.

Порыв свежего воздуха ворвался внутрь, но было уже поздно. Дэйзи, полагавшая, что Мариса не сможет быстро открыть замок, уже зажгла спичку и бросила ее на пропитанный бензином деревянный пол. Языки пламени тут же рванулись вверх. А через секунду раздался сильный взрыв. Взрывная волна вытолкнула Марису из башни, и она упала на землю. Она лежала и смотрела на колокольню, которую быстро начало пожирать пламя. Все это сопровождалось звоном колоколов. Казалось, он раздавался со всех сторон, отовсюду.

– Дэйзи! – закричала Мариса, но ей никто не ответил. Дэйзи уже не было в живых: взрыв разорвал ее на части, а то, что от нее осталось, уже полыхало в жарком пламени.

Зрелище было настолько ужасным, что Мариса еще раз громко закричала и потеряла сознание.

С утра Гленна Дартинга не отпускало странное беспокойство. Его постоянно тянуло домой, он чувствовал, что что-то не так. В обед ему нужно было встретиться в «Летучем Голландце» с одним из важнейших торговых партнеров. Но после этого Гленн решил сразу же ехать домой, так как его внутреннее беспокойство разрослось настолько, что уже мешало нормально общаться с клиентами.

Мужчина был по дороге к старому аббатству, когда услышал звон колоколов. Так громко они еще никогда не звонили. Гленн надавил на газ, пока не увидел с холма свои владения с монастырем и колокольней, в которой он не был со дня смерти Джулии. И именно в этот момент раздался взрыв, выбросивший Марису из башни и убивший на месте Дэйзи.

В первую секунду он не поверил своим глазам, но времени на размышления не было. Гленн на полной скорости направился к башне. Вскоре он с облегчением увидел Марису, которая, оглушенная взрывом, пыталась подняться на ноги. Она что-то кричала, но из-за бушующего пламени и звона колоколов ее голоса не было слышно.

Машина затормозила рядом с девушкой. Мариса обернулась к подбежавшему к ней Дартингу и закричала:

– Она все еще внутри! Дэйзи внутри! И она… она хотела меня убить!

Ноги перестали ее слушаться; Гленн подхватил девушку и отнес ее в машину. Подходить ближе к огню было опасно. Вокруг полыхавшей колокольни стояла невообразимая жара. Сразу было понятно, что спасать здесь уже нечего. Ни Дэйзи, ни саму башню, которая вот-вот грозила обрушиться.

От этих мыслей Гленн почувствовал что-то вроде облегчения или даже освобождения.

Мужчина подошел к всхлипывающей Марисе.

– Давайте я отвезу вас домой.

– Но послушайте, я же сказала, что Дэйзи внутри!

– Я знаю, – он вдруг схватил Марису и прижал ее к своей груди. – Знаю, моя дорогая. Но мы уже ничего не можем для нее сделать. Я видел издалека взрыв – Дэйзи наверняка моментально погибла. Никто бы не смог ее спасти.

– О, Гленн, – всхлипнула девушка. – Увезите меня отсюда, прошу вас, поскорее.

Звон колоколов на старой башне резко оборвался. Теперь слышался лишь вой беспощадного пламени. Вскоре к этому вою присоединилась сирена пожарной команды, спешившей из Лорна. Видимо, кто-то сообщил о пожаре.

Гленн захлопнул дверцу машины и завел двигатель. Больше он ничего не мог сделать. Дэйзи была мертва, это ясно: в таком адском пламени никто не сможет выжить.

Молли и Джон вышли им навстречу.

– Мы вызвали пожарных, когда услышали взрыв, – сообщила бледная как мел Молли. Джон закивал в подтверждение ее слов. От волнения он не мог говорить. Его трясло.

Молли склонилась над Марисой.

– Вы в порядке, мисс? – дрожащим голосом спросила она. Девушка кивнула, а затем расплакалась.

– Дэйзи! Она хотела меня убить и погибла сама! Она… была… да, мне кажется, она обезумела. Дэйзи мне рассказала, что это она убила Джулию. Джулия не сама спрыгнула с башни, это ее Дэйзи столкнула.

– А я… я столько лет даже не догадывался, какую змею пригрел на груди, – застонал Гленн. – Если действительно есть жизнь после смерти, если там действительно существует кто-то, кто нас судит, то, думаю, Дэйзи никогда не обретет покоя.

– Пусть ей достанется великодушный судья, – вздохнула Мариса и прижалась к Дартингу, который тут же обнял ее.

– Мы никогда не слышали, чтобы колокола звонили так громко, – сказала Молли, которая все еще не могла унять дрожь в голосе. – У нас сразу возникло чувство, что должно случиться что-то ужасное. А потом раздался взрыв. Наверное, я за всю свою жизнь так не боялась. Как хорошо, что вы дома!

Молли с облегчением посмотрела на мистера Дартинга. Джон снова закивал – он всегда был на стороне Молли.

Гленн отвел Марису в дом. Молли уже пришла в себя и засуетилась. Она заварила крепкий чай для господина и кофе для Марисы. Девушка сидела с Гленном на диване в большой гостиной. Мужчина одной рукой обнимал ее за плечи, а другой пытался согреть ее хрупкие ледяные ладошки. Девушка все еще находилась в шоковом состоянии.

– Как же дошло до такой катастрофы? – наконец спросил он. – Почему никто ничего не заметил?

– И тем не менее она все точно рассчитала и подготовила, – медленно произнесла Мариса. – Когда она открыла дверь в башню, то я сразу почувствовала запах бензина. Она была абсолютно уверена в том, что делает, и со смехом рассказала, как незаметно носила в башню множество разных горючих веществ. А перед этим убедительно рассказывала о том, что сильные в нашем мире имеют больше прав на существование, чем слабые. Хотела сама определять, кому жить, а кому умереть. А потом сказала, что ненавидела Джулию и убила ее за то, что она отняла у нее вас.

– Но… никто не мог у нее отнять то, что ей не принадлежит! – невидящим взглядом Гленн уставился перед собой. Мариса затихла; она знала, что он сейчас думает о Джулии. О той, которую так сильно любил. О ней и ребенке, которого она хотела ему подарить.

Если бы Мариса могла, она бы стала в этот момент невидимой. Но Гленн повернулся к ней. Его глаза были полны нежности и любви. Мужчина притянул Марису к себе и тихо сказал:

– Жизнь была бы мне не мила, если бы Дэйзи смогла осуществить свой план.

– Давайте попытаемся больше не думать об этом, Гленн. Никто не должен больше упрекать или судить Дэйзи. Она уже наказана и больше ничего не сможет сделать, чтобы помешать нашему счастью. Сейчас важнее будущее, а не прошлое.