Колыбельная

Шоу покачала головой, спрашивая себя, что за больной мозг мог создать проект такого дома. Девушка старалась как можно реалистичнее изобразить безвкусное претенциозное строение.

Услышав, как рядом вновь залаял скотчтерьер, она подняла глаза. Собака бежала к ней, радостно виляя хвостом. Шоу погладила его по спине и почесала у него за ушами. Пес закрыл глаза от удовольствия и тихо вздохнул, прижимаясь телом к ее ладони. Через какое-то время Шоу встала и швырнула камень подальше в траву.

Собака сорвалась с места и бросилась его искать. А девушка опять прислонилась к дереву и стала рассматривать свой рисунок. Он показался ей очень странным. Она хотела изобразить нелепую постройку в шутливом тоне, но вместо этого она у нее получилась пугающей. На ее рисунке лиловый цвет стен приобрел какой-то красный оттенок, и поэтому возникало ощущение, что по фасаду течет кровь.

Шоу смотрела, как кровь капает с ее разбитой коленки на песок, и с трудом сдерживала себя, чтобы не заплакать.

– Ты во всем виноват! – прохныкала она и с укором посмотрела на дом, над входом которого висел щит с надписью «Террилл-Хаус». – А еще носишь мою фамилию! – зло бросила она в сторону дома, по-детски обвиняя дом в том, что только что упала.

Шоу оглянулась и посмотрела на велосипед. Он все еще лежал на месте ее падения. Она опять повернула голову в сторону дома. На его левой половине высилась окрашенная в лиловый цвет башня. Вдруг на одном из окон кто-то опустил жалюзи, и девушке показалось, что дом ей подмигнул…

Все в ее поездке в отель на этом острове сразу пошло не так. Сначала самолет вылетел с опозданием, затем она четыре часа сидела рядом с ужасным типом, который всю дорогу курил вонючую сигару и рассказывал ей какие-то дурацкие истории. Когда же она наконец прилетела в Саванну, то оказалось, что на остров Джекилл-Айленд такси в принципе не ездят.

Но потом она все-таки нашла старого таксиста, который согласился довезти ее до места. По дороге он почему-то называл ее мисс Мартой, рассказывал о своей семье и при этом утверждал, что Шоу с ним в близком родстве.

Таксист вел себя все навязчивее, чем ближе они подъезжали к автостраде. Шоу даже стала опасаться, что он остановит машину и станет к ней приставать. Но, к счастью, он ограничился тем, что все время ей сально улыбался.

Когда же она приехала в отель, то обнаружила, что порвала колготки. На дыру все время косился менеджер отеля. Этот наглый тип заявил, что кухня в ресторане уже не работает, хотя в зале было полно народа. Уже раз сто она пожалела, что вообще сюда приехала. И вот в добавок ко всему сегодня утром она упала с велосипеда и разбила колено…

Вдруг она услышала, как кто-то жалобно скулит у ее ног. Это был маленький скотчтерьер, смотрящий на нее испуганными глазами.

– Ты откуда взялся? – спросила девушка.

Собака залаяла и замахала хвостом. Шоу не удержалась и ласково потрепала собаку по загривку.

– Ты пришел меня утешить? Да? Ты где живешь?

Терьер вывернулся и гавкнул. Затем отбежал от девушки и всем своим видом стал показывать, что он не прочь поиграть с ней. Но Шоу было не до игр.

– Нет, бегать я не могу. И мяча у меня нет. Но я могу почесать тебе за ушком. Иди сюда.

Пес опять подбежал к девушке и с наслаждением потянулся, когда она принялась гладить и почесывать его.

Когда Шоу вновь взглянула на дом, то ей показалось, что дом за ней наблюдает и что ему не нравится, как она его разглядывает…

Тут на башне опустили второе жалюзи. Девушка встала. Терьер опять залаял и пару раз подпрыгнул на месте.

– Все еще хочешь играть? Ну, хорошо, мне только нужно найти палку. Или ты хочешь, чтобы я пошла за тобой?

Шоу рассмеялась, когда собака завиляла хвостом и приоткрыла пасть. Казалось, что она улыбается.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что живешь тут? Что этот лиловый кошмар – твой дом?

Казалось, что дом, сияющий в лучах полуденного солнца, гипнотизирует ее. Он стал напоминать огромного зверя, который притаился и в любой момент может напасть на нее. Она попыталась улыбнуться, но у нее ничего не получилось. Ей было слишком не по себе.

– Это всего лишь ужасный, кривобокий дом, носящий мое имя, – успокаивала она себя.

Тут она обнаружила, что пес исчез. Она обернулась и осмотрела велосипед. К счастью, он не пострадал при падении.

– Ну хоть в чем-то повезло! – мрачно усмехнулась девушка.

Поплавав после обеда в бассейне, Шоу почувствовала себя посвежевшей, однако колено и ладони еще болели. Сейчас она рассматривала себя в зеркало, размышляя, прилично ли будет в этих брюках появиться в ресторане. Она подтянула рукава пуловера к локтям и подошла к окну.

Огромные дубы отбрасывали длинные тени на траву. Постояльцы парами или маленькими группками гуляли по парку, оживленно беседовали между собой и кланялись друг другу при встрече.

Шоу вдруг почувствовала себя страшно одинокой. Перспектива провести в этом захолустье отпуск показалась ей ужасной.

«Займи себя чем-нибудь толковым!» – строго приказала она себе. Ее взгляд упал на альбом для рисования, она взяла его и вышла из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Но уже на лестнице она задумалась. А что рисовать? И тут она вспомнила то странное здание, показавшееся ей утром таким зловещим. «Оно наверняка понравится моим друзьям Молли и Джорджу», – решила девушка. Пройдя по заросшему толстым мягким мхом парку, Шоу вышла на песчаную дорогу.

Она подумала, что отошлет рисунок друзьям и приложит к нему письмо приблизительно такого содержания: «Дорогие Молли и Джордж! Я нашла дом, который принадлежит мне. Он лиловый и выглядит так, как будто построен из смеси ракушек и цемента. Если вы не верите, что он мой, то посмотрите на щит над дверью. Там написано «Террилл-Хаус».

Она прислонилась спиной к стволу какого-то дерева, довольно улыбнулась и начала рисовать. Насекомые жужжали в раскаленном воздухе, и от этого монотонного звука жара казалась еще сильнее. В лучах полуденного солнца дом казался пурпурно-красным.

Шоу покачала головой, спрашивая себя, что за больной мозг мог создать проект такого дома. Девушка старалась как можно реалистичнее изобразить безвкусное претенциозное строение.

Услышав, как рядом вновь залаял скотчтерьер, она подняла глаза. Собака бежала к ней, радостно виляя хвостом. Шоу погладила его по спине и почесала у него за ушами. Пес закрыл глаза от удовольствия и тихо вздохнул, прижимаясь телом к ее ладони. Через какое-то время Шоу встала и швырнула камень подальше в траву.

Собака сорвалась с места и бросилась его искать. А девушка опять прислонилась к дереву и стала рассматривать свой рисунок. Он показался ей очень странным. Она хотела изобразить нелепую постройку в шутливом тоне, но вместо этого она у нее получилась пугающей. На ее рисунке лиловый цвет стен приобрел какой-то красный оттенок, и поэтому возникало ощущение, что по фасаду течет кровь.

Девушка подняла голову и еще раз посмотрела на дом. Тени стали гуще, и то, что утром казалось лиловым, теперь превратилось в темно-красное. Шоу опять взглянула на свой рисунок и поняла, что он не получился. Дом на нем был ужасным, казалось, он источает яд. Шоу испугалась, быстро перевернула страницу альбома и начала рисовать заново.

Тут вернулся пес, положил камень ей под ноги и гавкнул. Шоу подняла камень и в задумчивости опять бросила его куда-то. Затем, закрыв альбом, она побрела вслед за собакой. Возбужденный пес бежал по направлению к дому. Дверь отворилась, и из нее вышла высокая худая женщина.

– Сэнди, марш домой! – недовольно прокричала она. Затем она с ненавистью взглянула на Шоу. – А вам что здесь надо? Что вы делаете на моей земле?

У Шоу все сжалось внутри от холодного взгляда женщины. Но она взяла себя в руки.

– Я рисовала этот дом, – серьезно объяснила она.

Маленькая собака металась между двумя женщинами и, виляя хвостом, прыгала то на одну, то на другую.

– Прекрати, Сэнди! – строго приказала женщина, а затем, обратившись к Шоу, сказала: – Я не позволяла вам рисовать мой дом. Убирайтесь отсюда! Это моя собственность!

– Извините меня за назойливость, – пролепетала девушка и постаралась изобразить на лице приветливую улыбку, – но этот лиловый дом околдовал меня. Я не могла его не нарисовать.

– Этот дом принадлежит мне и не является общественным зданием! Я не позволю вам рисовать мою собственность без разрешения!

– Удивительно, но на доме стоит моя фамилия, – Шоу попыталась еще раз примиряюще улыбнуться, хотя и она стала выходить из себя и нервно теребила медальон, висящий у нее на шее.

Женщина бросила на медальон холодный взгляд.

– Меня зовут Шоу Террилл и… – она осеклась, увидев, как у женщины испуганно расширились глаза.

– Что вы сказали?

– Шоу Террилл. Террилл-Хаус. Я хотела написать об этом своим друзьям… Мол, вот какое странное совпадение… – девушка запнулась и в растерянности кивнула на дом.

– Как, говорите, вас зовут? – еще раз спросила женщина.

– Я же сказала, – Шоу стала терять терпение, – меня зовут Шоу Террилл. А вас как?

– Неважно! Вы тут на частной территории и поэтому уходите!

– Еще минуту назад я была на другой стороне от дороги. Уж не хотите ли вы сказать, что и там ваша земля? – уже с вызовом спросила девушка.

– Да. И мы не любим, когда нас беспокоят. Если вы еще раз сюда заявитесь, я буду вынуждена принять меры, которые вам вряд ли понравятся. Я ясно выразилась?

Душ помог Шоу забыть чувство унижения, которое она испытала у Террилл-Хауса. Она вышла из номера и направилась в ресторан.

Она задержалась у двери и посмотрела в ожидании на спину официанта, который, однако, и не подумал повернуться к ней. Девушка кашлянула в надежде привлечь к себе внимание. Но официант не изменил позы.

Девушка глубоко вздохнула и быстро пошла к большому столу у окна. Официант направился за ней, отрицательно качая головой. Но Шоу не стала обращать на него внимания. Она села за стол и заказала чай и пирожное. Не сказав больше ни слова, она отвернулась и уставилась в окно. Постояв какое-то время рядом с ее столом, официант удалился.

В окне она увидела, как какой-то высокий немолодой человек идет по газону к отелю. Вдруг он поднял голову и помахал ей рукой. Густые седые волосы обрамляли его лицо. Шоу из вежливости помахала ему в ответ, хотя и предположила, что мужчина ее с кем-то перепутал.

Появился официант с чаем. Он с такой силой плюхнул чайник на стол, что чай брызнул из носика и испачкал скатерть.

– Официант! – резко сказала Шоу. – Я еще заказывала пирожное!

Мужчина удивленно на нее посмотрел, затем быстро отошел прочь.

– Господи! – вдруг кто-то сказал рядом с ней, едва переведя дух. – Можно подсесть к вам? Так было приятно увидеть знакомое лицо!

Шоу взглянула на подошедшего. Это был тот самый мужчина, который помахал ей рукой. Теперь он показался ей еще выше, чем несколько минут назад. Шоу ничего не ответила ему, но это его не смутило – он отодвинул стул от стола и сел.

– Официант! Господи, обслуживание с каждым годом становится все хуже и хуже. Пожалуйста, принесите мне чай. И проследите, чтобы чайник перед завариванием подогрели. И еще принесите блюдо с пирожными! – Тут мужчина вновь повернул голову к Шоу. – Господи, как же я рад вас увидеть! А вот и мой чай!

Шоу с трудом заставила себя не рассмеяться.

– Как поживаете? – спросила она.

– Ах, дорогая моя, я не знаю. Было так трудно сюда приехать. Раньше мы пользовались яхтой. Самолетов я боюсь ужасно. В них мой мозг полностью отключается.

Странный человек улыбнулся чайнику, стоящему перед ней.

– Боже мой! – Он хлопнул в ладоши и принялся с интересом разглядывать поднос с пирожными. – Хм! Все выглядит очень аппетитно. Наверное, я возьму «Наполеон». Хотя нет, лучше корзиночку с кремом, – тут он вздрогнул, вспомнив о Шоу. – О, простите, моя дорогая! А что хотите вы? Я так голоден, что совершенно забыл о вас.

– Мне, пожалуйста, пирожное с клубникой.

Старик опять повернулся к официанту:

– Через двадцать минут подойдите к нашему столику еще раз. Думаю, что я возьму еще что-нибудь.

Он улыбнулся и отхлебнул чая. Шоу просто смотрела на него и не знала, как реагировать на этого чудака.

– Знаете, я должен вам кое-что объяснить, – сказал незнакомец, но тут же замолчал, жуя пирожное. – Никак не могу вспомнить, где мы с вами встречались в последний раз. Кажется, это было в Ист-Хэмптоне, – он наморщил лоб и отодвинул от себя чайник так, чтобы тот стоял на одной линии с молочником и сахарницей.

– Нет, – ответила Шоу.

– Тогда могу поклясться, что мы встречались в парке Тукседо. Помню, это была мимолетная встреча…

– Нет.

– Да нет же! Это было там, – он поставил локоть на стол и подпер подбородок. – Я вас тут же узнал. Не скрою, я действительно стал в последнее время несколько забывчивым. И память становится все хуже и хуже. Это говорит о том, что я старею. Может быть, мы виделись в Нью-Порте? Так ведь?

– Нет. Я живу в Нью-Йорке в округе Фар-Рокавей.

– Ах, дорогая моя, это же чудесно! – Он откинулся на спинку стула и рассмеялся. – Фар– Рокавей, – повторил он, не переставая смеяться. – Чудесно. Просто чудесно! – Он опять наклонился к столу и помешал ложкой чай. – Вы должны меня простить, но я никак не могу вспомнить, как вас зовут.

– Вы и не можете этого вспомнить, потому что мы с вами незнакомы. Но уж коли вы спросили, то меня зовут Шоу Террилл.

Старик выпучил глаза.

– Конечно, вы… Марта… Вы правы. Мы никогда с вами не встречались.

Шоу стало не по себе от его взгляда. Ей захотелось встать и уйти, но почему-то она не смогла этого сделать. «Таксист тоже называл меня Мартой», – вдруг вспомнила она. Ее беспокойство росло.

– Скажите, как зовут вашего отца?

– Мой отец умер.

– Понял. Тогда, как звали вашего отца?

– Чарльз. Чарльз Китченер Террилл.

– Вы говорите мне правду?

Шоу подавила смешок.

– Это слишком невероятно, чтобы быть правдой… И тем не менее это так, доказательство тому – ваш облик. Но все равно я не могу этого понять… Однако сейчас мне срочно нужно уйти. Куда же запропастился официант? У меня уже нет времени, чтобы его дожидаться. Можете заплатить за меня, Шоу? Простите меня, ради бога.

Он встал, помахал Шоу рукой и быстро вышел из зала.

Шоу подумала, что, наверное другие посетители сейчас с иронией наблюдают за всей сценой, потому что знают, что этот чудак всегда находит кого-нибудь, кто заплатит по его счетам. Она подождала, пока подошел официант, и спросила:

– Как зовут человека, который только что сидел за моим столом?

– Мистер Уилбур Шоу, мисс.

Девушка удивилась и сказала:

– Запишите все, что мы заказали, на счет мистера Шоу.

Затем она встала и вышла из ресторана. После захода солнца подул прохладный бриз, и девушка сразу озябла. Ей вдруг пришло в голову, что ее отпуск принимает странный оборот. Дом с ее фамилией, мужчина с ее именем…

– Совпадение, – сказала она себе. – Это всего лишь совпадение…

– Шоу! Шоу!

Девушка обернулась и увидела Уилбура Шоу, спешащего к ней через газон.

– Шоу! – он нагнал ее. – Дорогая моя, наверное, вы считаете меня старым чудаком. Ах, господи! Я хочу пригласить вас к нам на чай, чтобы познакомить со своей сестрой, – он махнул рукой куда-то в сторону. – Мы живем вон там. Я рассказал ей о вас.

Он взял девушку за руку и потащил через дорогу. Шоу пришлось почти бежать, чтобы не отстать от него.

– Мы должны вас просить… – Уилбур вдруг замолчал и смущенно посмотрел себе под ноги. – Господи, она сказала, чтобы я не… Я имею в виду…

Он пошел дальше.

– Вот мы и пришли.

С удивлением Шоу увидела, что они приближаются к Террилл-Хаусу. Она попыталась освободиться от хватки Уилбура.

– Право, я не думаю, что мне стоит…

– Очень даже стоит! – настаивал Уилбур.

Не обращая никакого внимания на сопротивление девушки, он отворил ярко освещенную входную дверь и пропустил девушку вперед. Их шаги гулко раздавались на каменном полу холла. Затем мужчина открыл какую-то дверь, она вела в большое помещение с высокими окнами. В огромном камине горел огонь. Комната была обставлена мягкой мебелью.

– Шоу Террилл. А это моя сестра Дженнифер.

Перед девушкой стояла женщина, которая накануне прогнала ее.

– Добрый день. Я очень сожалению, что тогда… – Шоу хотела извиниться перед женщиной, сказать, что не хотела тогда нарушать ее покой и так далее… Но Дженнифер тут же прервала ее.

– Очень рада с вами познакомиться, – сказала она и пожала девушке руку.

Шоу удивилась – Дженнифер вела себя так, как будто видит ее впервые.

– А это наш внучатый племянник Роберт Перри, – сказала она.

Шоу улыбнулась симпатичному молодому человеку, стоящему рядом с роялем.

– Дорогая моя, – начала Дженнифер, когда все сели. – Приглашение к нам наверняка показалось вам странным.

– Пожалуй, что так, – призналась девушка и услышала, как Роберт презрительно рассмеялся.

Вошел слуга и принес поднос с чаем.

– Спасибо, Леонард, – сказала Дженнифер. – Как правило, мы не приглашаем к себе незнакомых людей, но когда Уилбур рассказал, что встретил вас, я настояла, чтобы он привел вас к нам.

– Да, но… – Шоу опять захотела напомнить, что они уже виделись накануне, но Дженнифер не дала себя перебить.

– Мы хотим, чтобы вы нам еще раз сказали, кто был вашим отцом.

Рука Шоу задрожала, и она на всякий случай поставила чашку на стол.

– Моего отца звали Чарльз Китченер Террилл. Он умер до моего рождения.

– Вы можете это как-то доказать? – Дженнифер наклонилась вперед и пронзительно посмотрела на Шоу.

– У нее наверняка есть свидетельство о рождении, Дженнифер, – усмехнулся Роберт.

– Конечно, есть, – ответила девушка, лихорадочно соображая, как уйти, не показавшись невежливой. – Я…

– Я не это имею в виду. Нам нужно свидетельство того, кем был ваш отец – фотографии, письма и все в таком роде. Понимаете, Шоу, нам необходимо это знать.

– Послушай, Дженнифер! – вступил в разговор Уилбур. – Не наседай так на девочку! Господи! Как же это сложно. Мы же не хотим ничего раскрывать.

Он беспомощно посмотрел на Шоу и засунул в рот маленький эклер.

– Мои двоюродные дедушка и бабушка хотят знать, не оставил ли вам что-нибудь ваш отец, и если да, то что? – спокойно пояснил Роберт.

– Мой отец, – начала послушно Шоу, спрашивая себя, почему она вообще отвечает на подобные вопросы, – покинул мою мать за восемь месяцев до моего рождения.

– Я так и знала, Уилбур. Ты – дурак! Это не она.

– Подожди, Дженнифер. Ведь она так похожа на… Подумайте, Шоу. Вам действительно больше нечего нам сказать?

– Все, что мне досталось от отца, – ответила Шоу, – это роман, который он начал писать незадолго до того, как покинуть мою мать. И медальон, принадлежавший его матери. Моей бабушке.

– Медальон! – воскликнул Уилбур.

– Вот! – Шоу показала медальон. – Внутри портрет моей бабушки.

– О, Дженнифер! Так и есть! – возбужденно вскричал старик. – Это Марта! Ах, детка, мы не знали, что…

– Минуту, Уилбур! – Дженнифер тоже встала, подошла к Шоу и принялась внимательно рассматривать медальон.

– Да, все совпадает, – сказала она наконец без всякого выражения. – Это медальон Марты. Никаких сомнений нет.

– Ах ты, господи! Мы же ни о чем не догадывались. Знаете ли, Чарльз…

– Уилбур, замолчи!

Мужчина тут же послушался сестру.

– Знаете ли, дорогая, мы совсем не такие странные, как это могло вам показаться, – начала Дженнифер. – Когда Уилбур узнал, как вас зовут…

– Но вы ведь уже знали это…

Слова Шоу заглушил вскрик Дженнифер, которая вдруг пролила молоко. Уилбур вскочил и принялся промокать ее юбку полотенцем, в то время как Роберт занялся ковром.

– Оставьте вы это! – резко сказала женщина и отодвинула руку Уилбура.

Шоу улыбнулась, она видела, что Дженнифер нарочно опрокинула молочник.

– Уилбуру показалось, что он видел вас раньше, – продолжала Дженнифер, когда Роберт и ее брат опять сели. – Но когда он узнал, как вас зовут, он был поражен. А когда вы назвали имя своего отца, он был вне себя от удивления.

Все происходящее Шоу надоело, и она резко встала.

– Не знаю, что такого поразительного в имени моего отца, – сказала он раздраженно. – Прошу меня извинить, но мне пора…

– Сядь на место, детка. Мы… – спокойно произнесла Дженнифер.

– Да, сядь. Ты здесь дома, – торжественно сказал Уилбур.

Девушка уже не могла скрывать своего раздражения. Она недоуменно уставилась на Дженнифер и Уилбура.

– Да, это действительно так, – проговорила Дженнифер. – Так вот знай, дорогая, Чарльз Китченер Террилл был единственным сыном нашей сестры Марты. Поэтому Уилбуру и показалось, что он тебя знает. Ты очень похожа на Марту – твою бабушку.

– Примите мои поздравления, дорогая кузина! Теперь вы богатая наследница! – ухмыльнулся Роберт.

– Знаешь, Чарльз никогда не говорил нам, что женился, – сказала Дженнифер, сделав вид, что не услышала саркастического замечания Роберта. – Он приехал сюда… Из-за войны мы уехали в отпуск пораньше… Чарльз рассказал нам, что записался на флот. Это случилось вскоре после того, как японцы напали на Перл-Харбор…

– Но на следующий день он утонул. Несчастный случай. И мы так и не узнали, что он женат, – голос Уилбура срывался, чувствовалось, что он борется со слезами.

– Я… – Шоу тоже была готова расплакаться. – То есть он не бросал маму?

– Как это все волнительно! – Уилбур встал и начал ходить по комнате кругами. – Нужно позвонить Марте. Это невероятно!

– А можно я позвоню моим бабушке и дедушке? – спросила Шоу срывающимся голосом.

– И не лучше ли написать им письмо, детка? Это не та новость, которую можно сообщить по телефону. Ведь прошло как-никак двадцать четыре года…

– Спасибо, тетя Дженнифер. Конечно, ты права. Я и сама еще не могу во все это поверить, – Шоу замолчала, боясь, что сейчас разрыдается. Но она была благодарна Дженнифер за разумное предложение.

– Со временем ты привыкнешь, что этот дом принадлежит тебе, – небрежно сказал Роберт. – Кроме того, еще один в Ист-Хэмптоне. И так называемый охотничий домик в спортклубе «Адирондак». Домик на двадцать комнат! Ну, а дальше по мелочи – пять семейных трестов, потом…

– Мне это совершенно безразлично! – оборвала его Шоу. – Единственное, что меня интересует, это то, что мой отец не бросал мою мать.

Тут она замолчала и расплакалась.

– Мы должны пригласить деда и бабушку Шоу сюда. Напиши им об этом в письме, Шоу! – сказал Уилбур. – Как же это волнительно!

– Уилбур! Сядь на место и успокойся наконец! Сначала нам нужно позаботиться о девочке. Шоу совершенно взбудоражена. Предлагаю дать ей чего-нибудь выпить покрепче и отправить в постель. Больше нам ничего сегодня обсуждать не стоит.

Голос Дженнифер звучал очень заботливо…

Она проснулась в испуге. В ее мозгу звучала мелодия какой-то колыбельной. Прошло пару мгновений, прежде чем она вспомнила, где находится. Лучи солнца освещали удивительно красивый старинный письменный стол, перед ним стояло удобное кресло с яркой обивкой.

– Я дома! – воскликнула она, вспомнив вчерашний вечер. Голова болела, вчера она выпила чего-то крепкого и приняла снотворное.

Шоу встала и отправилась в ванную. Затем быстро оделась и спустилась вниз. На ней были теннисные туфли, и поэтому она шла совершенно бесшумно. В холле она задумалась, не зная, куда идти дальше. Свернуть направо или налево? Наконец она вспомнила, что уже была в этом холле вчера, и тогда он показался ей очень неприветливым. И этот каменный пол она тоже узнала. Она открыла одну из дверей справа, которая вела в гостиную, идентичную той, в которой новые родственники расспрашивали ее вчера вечером.

Она вышла из комнаты и открыла другую дверь слева. На этот раз девушка оказалась в мрачной столовой.

– А вот и ты, – в столовую вошла Дженнифер. – Мы уже позавтракали. Сегодня у нас почки, яичница, горячие пирожки и кофе, – женщина указала рукой на буфет, на котором стояло несколько больших серебряных тарелок с едой. Под ними горели спиртовки, чтобы пища не остывала. – Или ты хочешь съесть чего-нибудь другое?

– Нет, нет, все отлично.

– Как спала?

– Очень хорошо. Конечно, если не считать музыкальных часов, – добавила она быстро, вспомнив о колыбельной, которую услышала, просыпаясь.

– Каких музыкальных часов? – удивилась Дженнифер.

– Ну, тех самых, которые играют колыбельную! Но вообще-то они мне почти не мешали, – смущенно сказала Шоу, увидев, каким холодным стал взгляд Дженнифер.

– В этом доме нет детей. И поэтому вряд ли Уилбур, Роберт или я завели бы себе музыкальные часы с колыбельными песнями, – Дженнифер сжала губы, ее светлые голубые глаза жестко уставились на Шоу. – Ты просто переутомилась, детка.

– Но я точно слышала эту мелодию. Она доносилась из комнаты сверху.

– Тебе все это приснилось. А теперь извини меня, утром у меня много дел. Час я вышиваю, час занимаюсь музыкой.

Поев, Шоу налила себе кофе и осталась сидеть за столом.

– Вот и славно! – в комнату, потирая руки, вошел Уилбур. – И я выпью чашечку кофе с тобой.

Его только что выбритое лицо сияло свежестью.

– Я распорядился, чтобы твои вещи принесли из отеля сюда. Дженнифер слишком занята.

Тут старик вспомнил что-то и поморщил нос.

– Дорогая моя Шоу, менеджер этого отеля какой-то очень нудный человек. Он пожелал, чтобы ты пришла сама и подписала какие-то бумаги. Пришлось даже повысить на него голос, чтобы он понял, что делать это необязательно.

Уилбур налил себе кофе и сел напротив Шоу.

– Подумать только! А ведь когда-то этот отель принадлежал нам! Мы его построили: все эти здания, изумительные фонтаны… А эти подлецы все у нас отняли после войны.

– Как отняли?

– Весь остров. Дома, дороги, памятники – все, все они у нас отняли. Конечно, они нам кое-что заплатили. Но только мизерную часть того, что все это стоило на самом деле. Штат Джорджия практически украл наш остров. Потом Дженнифер уговорила Марту – твою бабку – выкупить этот дом назад. Представь себе, нам пришлось заплатить за право жить в доме, который построили родители Марты. У нашей семьи много домов. Но Дженнифер все-таки настояла на том, чтобы выкупить этот. Она просто обожает его.

– Знаю. Она даже выгнала меня отсюда, еще не зная, кто я такая.

– Как выгнала? – Уилбур удивленно поднял брови.

– Это было позавчера. Я рисовала этот дом. Мне было любопытно, почему он так называется. Ну, и выглядел он очень необычно. Тут появилась Дженнифер и обвинила меня в том, что я без разрешения вторглась в частное владение. Я даже ей представилась, но она ничего не хотела слушать и даже угрожала мне.

Шоу улыбнулась, подумав, насколько превратным оказалось ее первое впечатление о Дженнифер.

– То есть Дженнифер знала, кто ты… – старик задумчиво сжал губы.

– Да не в этом дело! Когда ты меня привел в ваш дом, то я сначала подумала, что она разозлилась. Я хотела извиниться перед ней. Но она каждый раз перебивала меня, когда я пыталась это сделать. Думаю, ей было неловко за свое поведение.

Шоу уже пожалела, что вообще рассказала Уилбуру о том маленьком инциденте.

– Все уже не так, как было раньше. Жаль, что Марта дала себя уговорить. Дом Рокфеллеров теперь музей. Из Сан-Суси они сделали отель. Прости меня, пожалуйста. Я слишком много болтаю и, наверное, наскучил тебе своими старыми историями.

– Нет, что ты! Мне очень интересно.

– Ну, тогда пошли со мной купаться. Я расскажу тебе много забавного.

– А потом нам нужно будет сходить в музей. Знаешь, в старый дом Рокфеллеров, – Уилбур рванул машину в сторону, потому что едва не задел живую изгородь, и свернул на песчаную дорогу. – У них еще сохранились книги и списки членов клуба. Ты ведь наверняка хочешь посмотреть на подпись своего отца.

– Да, – согласилась Шоу, едва поспевая за хаотическим ходом мыслей Уилбура.

– Так и думал, что тебе захочется взглянуть на это, – он так резко затормозил, что колеса забуксовали в песке. – «Террилл Роуд», – зачем-то прочитал он и ткнул пальцем в указатель с названием улицы.

– Почему они назвали улицу… – девушка помедлила, но затем все-таки спросила, – нашим именем?

– Террилл-Хаус построил твой прадед, – тут Уилбур замолк и вновь завел машину. – Он интенсивно занимался исследованием истории острова и наседал на членов клуба, пока те не согласились финансировать реставрацию особняков Дю-Биньонов и кладбища. Кроме того, он настоял на том, чтобы они раскошелились на озеленение территории клуба. Как-то вечером за покером он просто заявил, что каждый из них должен выложить по пять тысяч. Поэтому улицу и назвали именем твоего прадеда, – Уилбур нажал на педаль газа, и машина рванула вперед.

– Кто такие эти Дю-Биньоны? – это было единственным, что ей удалось запомнить из несвязных объяснений Уилбура.

– Более ста лет они владели этим островом. Мы купили его у них. Мы – это первые члены клуба – Террилл, Рокфеллер, Морган, Очинклосс и Морис.

Шоу опять запуталась. Она попыталась понять, в какой связи находились люди, только что перечисленные Уилбуром.

– Господи! Эта машина с каждым днем работает все хуже и хуже, – он улыбнулся Шоу, как бы извиняясь за то, что машина наехала на большой камень. – Дженнифер может тебе больше рассказать о Дю-Биньонах. Она безумно любит этот остров. Знает все о нем. Вот мы и приехали.

Девушка вышла из машины.

– Мы как раз подоспели к коктейлям. После купания нет ничего лучше.

Шоу улыбнулась. Их купание состояло в том, что они прошлись босиком по кромке прибоя, причем Уилбур кружил вокруг нее, не умолкая ни на минуту.

– Ах, только что вспомнил… – Уилбур остановился в холле. – Добрый день, Леонард, – поприветствовал он слугу, открывшего им дверь. – Мы тут не переодеваемся к ужину. Просто надень юбку, и хватит. Встретимся через полчаса в комнате для коктейлей, – он указал на дверь справа.

Шоу благодарно ему улыбнулась и направилась в свою комнату. Она открыла дверь и с удивлением остановилась на пороге. У окна стояла детская лошадка-качалка. Она так сильно раскачивалась, как будто ребенок только что спрыгнул с нее.

– Кто здесь? – Шоу быстро прошла к ванной и распахнула дверь. За спиной раздавался скрип от раскачивающейся лошадки. В парке, в кронах деревьев шумел ветер.

Пожав плечами, она отправилась в ванную и встала под душ. Когда спустя пару минут она вернулась в халате в комнату, лошадка больше не качалась. «Наверняка она принадлежала моему отцу, когда тот был ребенком», – подумала девушка и улыбнулась ярко раскрашенной игрушке.

Подойдя к коктейльной комнате, она услышала за дверью голос Уилбура.

– А вот и ты, дорогая, – приветствовал он ее, когда она вошла. – Что будешь пить?

– Я не знаю, – Шоу в нерешительности посмотрела на ряды бутылок, стоящих в баре.

– Почему бы тебе не выпить мартини, кузина? – спросил Роберт, и Шоу вновь почудились издевательские нотки в его голосе. Он, видимо, догадался, что Шоу не разбирается в коктейлях.

– Выпей лучше хереса, дорогая. Или имбирный эль, если хочешь, – приветливо сказала Дженнифер и жестом пригласила ее сесть рядом с собой.

– Да, я выпью хереса, – ответила Шоу и послушно села рядом с женщиной.

– У меня тут семейный альбом, и я подумала, что ты захочешь посмотреть на фотографии Чарльза, твоего отца.

– Десертный херес или сухой? – спросил Уилбур.

– Да, пожалуйста. То есть я хотела сказать, десертный, – быстро ответила девушка, не имея понятия, что имел в виду старик.

– Этот снимок был сделан, когда мы праздновали его четырехлетие. Мы всегда справляли его дни рождения на острове. Он родился в феврале. А сезон тут длился с января по март.

– Спасибо, – сказала Шоу, когда Уилбур протянул ей рюмку.

– Как правило, он скучал на этих праздниках. Тут у него недовольное лицо, потому что одна из приглашенных девочек настояла на том, чтобы сидеть во главе стола, потому что она была якобы самой старшей из детей…

– А лошадку ему подарили на четвертый день рождения? – спросила Шоу.

– Какую лошадку?

– Ту, что сейчас стоит в моей комнате. У нее коричневые грива и хвост и красные поводья.

– Я ее уже много лет не видела.

– Но по описанию похоже, что это действительно лошадка Чарльза, – заметил Уилбур, когда Дженнифер непонимающе уставилась на Шоу. – Странно, что она теперь в твоей комнате.

– Чушь какая! – возмутилась Дженнифер. – Ты это придумала, Шоу. Сейчас пойду и посмотрю.

Она встала и вышла из комнаты.

Шоу растерянно вертела рюмку в руках. Роберт и Уилбур смотрели на нее. Девушка поняла, что сделала что-то не так.

– Взгляни-ка на портрет девочки над камином, – сказал вдруг Роберт, когда молчание затянулось. – Волнистые белокурые волосы и темные карие глаза. Высокие скулы, идеально прямой нос, красивый рот.

Шоу разглядывала изображение чересчур элегантно одетой девочки, которая с прямой спиной сидела на богато украшенном стуле. И тут она узнала ее.

– Теперь тебе, вероятно, станет ясно, почему Уилбуру показалось, будто он тебя уже где-то видел. Это портрет твоей бабушки Марты Шоу Террилл, когда она была ребенком. Но с тем же успехом это мог бы быть и твой портрет.

– Да, – согласилась девушка. – Она действительно очень похожа на меня.

– Ты похожа на нее. И на ней твой медальон. Медальон, который Чарльз потом подарил твоей матери.

– Никакой лошадки в твоей комнате нет! – Дженнифер так стремительно вошла в комнату, что все вздрогнули и замолчали. – У тебя не в порядке нервы, детка. Или слишком бурная фантазия.

– Моя бабушка тоже так все время говорит, но я видела, что у окна в моей комнате стоит детская деревянная лошадка. Или, во всяком случае, она стояла там.

– Наверное, это тебе приснилось, – Дженнифер села и опять взяла альбом в руки.

– Но судя по описанию, это могла быть действительно лошадка Чарльза, – возразил Уилбур. – Господи, это такой старый дом. Наверняка он сыграл с тобой шутку.

Он утешительно похлопал девушку по плечу.

Когда на следующее утро Шоу пришла в столовую, то к своему неудовольствию она обнаружила, что там уже никого нет. Тем не менее она принялась за завтрак. В какой-то момент она услышала звуки пианино, доносящиеся из библиотеки. Это упражнялась Дженнифер.

Шоу сидела за огромным обеденным столом, и вдруг ей остро захотелось оказаться дома, в своей маленькой уютной квартирке, где она по-быстрому бы выпила кофе и уже побежала бы по своим делам. Тут же, прежде чем спуститься вниз, ей ежедневно приходилось тщательно приводить себя в порядок, укладывать волосы, долго выбирать одежду. Весь этот церемониал действовал ей на нервы и порядком надоел.

Смех и звуки разговора, доносящиеся с кухни, пробудили в ней желание пойти туда и просто поболтать со слугами. Если бы у нее хотя бы было радио! Подумав о радио, она вспомнила о колыбельной, которую она вновь слышала этой ночью. Эта уже хорошо знакомая мелодия пробудила ее от глубокого сна. Она попыталась внушить себе, что это всего лишь ветер, который приводил в движение музыкальные часы в комнате над ней.

Мрачная атмосфера в столовой стала действовать на Шоу угнетающе. Не окончив завтрака, она резко встала и быстро вышла из комнаты.

Холл был залит ярким солнечным светом, проникавшим внутрь через высокие окна. Мраморные плитки на полу буквально сияли. В саду легкий бриз шевелил ветки и листву на деревьях и кустарниках.

Тут пианино умолкло, и Шоу решила, что Дженнифер принялась за вышивание. Или в это время она работает в саду? Девушка повернулась, чтобы осмотреть дом. Его фасад был залит ярким солнечным светом.

В этот момент в окне башни промелькнула какая-то фигура. Шоу приложила ладонь ко лбу, чтобы защитить глаза от солнца, и хотела махнуть рукой, думая, что наверху Дженнифер. Фигура в башне быстро подошла к окну и опустила жалюзи.

Ничего не рассмотрев, Шоу недовольно топнула ногой и отвернулась от дома. Тут она увидела Роберта, направлявшегося к ней.

– Вот получил только что свежую газету, – сказал он. – Иногда нужно заглядывать в прессу, чтобы знать, что происходит в мире. Но, увидев тебя, я решил, что лучше пойти искупаться.

Сказав это, он настолько близко подошел к Шоу, что она вынуждена была даже сделать шаг назад.

– Ну, что скажешь на это? – спросил молодой человек. – Пойдешь со мной на море?

Она хотела было отказаться, но вместо этого согласно кивнула головой.

– Тогда через десять минут встречаемся внизу, – бросил Роберт через плечо и пошел в дом.

«Все-таки я неблагодарная, – подумала она, ожидая Роберта. – У меня плохое настроение, потому что ночью меня мучили кошмары из-за часов, а затем я вынуждена была завтракать в одиночестве. А ведь при этом я самая счастливая девушка на свете. У меня был замечательный отец, и я бы об этом никогда не узнала, если бы не приехала сюда».

– О чем задумалась, кузина? – прервал ее мысли голос Роберта. – Беспокоишься о том, что не сможешь управлять своим состоянием?

Шоу поморщилась, сочтя это замечание оскорбительным. С трудом она заставила себя улыбнуться и села в машину Роберта.

– Ко мне, Сэнди! – крикнул Роберт терьеру, появившемуся рядом с домом. – Хочешь с нами на море?

Пес радостно гавкнул, бросился к машине и ловко запрыгнул на заднее сиденье.

– Мы будем плавать наперегонки, и я, конечно, одержу над тобой победу, проявив тем самым свое мужское превосходство. А потом мы поговорим о твоем богатстве, и я научу тебя, как распознавать охотников за приданым…

– Ты специально говоришь со мной в таком пренебрежительном тоне? Или это случайно так получается?

– Прости меня, дорогая кузина! Я просто старался развлечь тебя.

Шоу лежала на теплом песке и ощущала, как солнце быстро высушивает ее мокрый купальник. Роберт лежал рядом с ней.

– Пройдет определенное время, прежде чем ты привыкнешь к своему новому положению, – небрежно произнес он.

Шоу испытующе посмотрела на него, но он лежал, прикрыв лицо руками.

– Ты, конечно, не попытаешься управлять состоянием самостоятельно. Кроме того, есть еще и твоя бабушка. По закону все принадлежит тебе. Но уверен, что ты предоставишь ей маленькую каморку, пока она не…

– Послушай, – перебила его девушка, – что, собственно, сейчас в этой комнате в башне? Я имею в виду это маленькое круглое помещение, которое находится в башне?

– В этой комнате никого и ничего нет.

– Да, но сегодня утром я видела там кого-то.

– Раньше это была игровая комната Чарльза. Но вот уже много лет как она заперта. С тех пор как он… – Роберт опять лениво перекатился на живот, не закончив предложения.

Шоу невольно отодвинулась от парня, вдруг поняв, насколько близко они лежат.

– Мы говорили о твоем внезапно обретенном богатстве. И я хотел сказать, что ты должна опасаться авантюристов…

– Знаешь, это совсем неинтересно, – опять прервала его Шоу.

– Может, и так, – согласился Роберт, немного помолчав. – Но как бы то ни было, нам нужно лучше узнать друг друга. Если ты не хочешь слушать мои советы о том, как устроить свою дальнейшую жизнь, то расскажи хотя бы что-нибудь о твоей прошедшей жизни. В конце концов, я ведь практически ничего о тебе не знаю, кузина.

– Особо рассказывать не о чем. Меня вырастили бабушка с дедом, которые…

– Почему они не пытались разыскать дядю Чарльза? Твоего отца?

Сэнди выбежал из леса и плюхнулся рядом с ними на песок.

– Они пытались. Но денег у них не было, нанять частного детектива они не могли. А от полиции они узнали только то, что уже сообщила им моя мать. Кроме имени, им о нем не было ничего известно. Мне кажется, что им и не очень хотелось разыскать его. Они считали его плохим человеком и думали, что смерть матери была карой за то, что она вышла за недостойного мужчину.

Голос Шоу задрожал, она не смогла говорить дальше.

– И тогда они заперли тебя в башне и внушили тебе, что твой отец негодяй?

– Они дали мне дом, помогли получить образование. Они воспитали меня так, что я стала совершенно независимым и самостоятельным человеком.

– Независимым человеком! – Роберт со смехом приподнялся. – Ты так же независима, как и Сэнди, – он улыбнулся псу, который поднял голову, услышав свое имя. – Cэнди ужасно страдает, если ежечасно не получает от всех членов семьи убедительных доказательств любви к себе.

В его голубых глазах вспыхнули веселые искорки. Без предупреждения он нагнулся к Шоу и слегка поцеловал ее прямо в губы.

– Возможно, мы действительно зависимы, Сэнди и я, – сказала Шоу, вытерев рукой губы, надеясь, что это успокоит ее вдруг бешено забившееся сердце. – Но никто из нас не требует ежеминутных доказательство любви. В том числе и от двоюродных братьев.

Даже не взглянув на молодого человека, она встала и побежала к морю. Она бросилась в воду и поплыла от берега.

Шоу вошла в гостиную и в нерешительности остановилась у двери. Каштановые волосы Роберта все еще были влажными от морской воды. Его красивое лицо ничего не выражало, все его внимание было поглощено смешиванием коктейлей. Уилбур разговаривал о чем-то с Дженнифер, покачивая в руке рюмку с коньяком.

– Ах, а вот и золотая принцесса, воплощение солнца и моря, предстала перед своими подданными, чтобы они смогли в должной мере восхититься ее красотой!

Шоу смутилась – Роберт вновь подшучивал над ней.

– Иди сюда, детка, посмотрим фотографии, – Дженнифер указала на место рядом с собой на диване.

– Я приготовил для тебя коктейль, кузина. Хотя я посоветовал бы тебе выпить мартини. Говорят, что он облегчает жизнь, особенно жизнь принцесс. Но я опять налил тебе десертного хереса.

– Прекрати кривляться! – оборвала его Дженнифер и раскрыла альбом. – Это твой отец в пасхальном костюме. Тут ему семь лет.

– Дженнифер, перестань мучить бедную девочку рассматриванием старых фотографий. Она и так перегружена новыми впечатлениями. Так уж ли ей необходимо посмотреть на каждое изображение Чарльза?

– Она может не смотреть, если не хочет. Ты что думаешь по этому поводу, Шоу? – Дженнифер закрыла альбом и посмотрела на девушку.

– О… – Шоу, как бы извиняясь, взглянула на Уилбура, – я с удовольствием смотрю на фотографии. Так я могу лучше представить себе моего отца. Мои бабушка с дедом убрали из моей жизни все, что напоминало… – она умолкла и отхлебнула хереса. Она с трудом сдержала себя, чтобы не поморщиться. Вкус хереса был каким-то странным. Он не был таким сладким, как накануне.

Дженнифер бросила на брата торжествующий взгляд, вновь открыла альбом и продолжила:

– Чарльз всегда настаивал на том, чтобы его фотографировали.

Шоу внимательно слушала Дженнифер, хотя у нее слегка закружилась голова. «Это от спиртного, – подумала она. – Нельзя пить на голодный желудок».

За ужином Шоу вдруг ужасно захотелось спать, и она не могла дождаться конца трапезы. Уже прошло пару часов с тех пор, как она выпила херес. Теперь же, после сытного ужина, глаза у нее слипались. Она слышала голоса разговаривающих между собой членов семьи, но лишь с трудом следила за смыслом сказанного.

– … он всегда так возмущался, когда его сажали за детский стол, что начинал молитву со слов: «Боже, спасибо тебе за то, что ты посадил меня за один стол с моими врагами», – закончил говорить Уилбур и довольный собой откинулся на спинку стула.

Пламя свечей колебалось и лишь слабо освещало большую столовую. Шоу опять моргнула и отхлебнула воды в надежде, что это хоть немного взбодрит ее.

– Да, вот таким был Чарли! – воскликнул Уилбур, слишком громко, как показалось Шоу, – я говорю, он всегда был таким независимым, таким…

– Кофе подадут в библиотеку, – объявила Дженнифер. И она говорила слишком громко.

Шоу встала и, слегка покачиваясь, пошла к двери.

– Если не возражаете, я пойду спать, – сказала она, покидая столовую. – Я как-то странно себя чувствую. Наверное, перележала на солнце, – невольно она коснулась рукой стены, ища опоры.

– Конечно, детка. Иди к себе, – Дженнифер прошла в библиотеку.

Уилбур и Роберт проследовали за ней. Шоу медленно стала подниматься по лестнице. Гул в ее голове все усиливался. У двери своей комнаты она уже чуть не падала. Из последних сил она отворила дверь, сбросила туфли и повалилась на постель. «Никогда больше не буду пить херес», – подумала она, прежде чем погрузиться в похожий на обморок сон…

Она проснулась внезапно и очень удивилась, обнаружив, что лежит в постели одетой. Она быстро села на кровати, это движение острой болью отозвалось в голове. Она приложила руку ко лбу и сглотнула слюну, пытаясь избавиться от кислого привкуса во рту. Но язык едва слушался ее.

«Спи, моя радость, усни…» Нежная мелодия вновь звучала из комнаты наверху. Какая-то женщина тихо пела, убаюкивая ребенка.

Шоу подошла к двери, полная решимости пойти в верхнюю комнату и посмотреть, кто посреди ночи поет колыбельную. Она нажала на ручку, но та не поддалась. Пение наверху усилилось. Теперь Шоу даже могла расслышать слова.

«… рыбки уснули в пруду…»

Девушка что есть силы потянула дверь на себя, но открыть ее не смогла. Язык Шоу распух, она облизала губы, удивляясь, почему ей так невыносимо хочется пить, схватилась за ручку обеими руками и рванула дверь на себя.

Ветер неистово шумел в ветвях деревьев, становился все сильнее, сотрясая стены дома. Стекла в окнах задребезжали.

«… глазки скорее сомкни…» – голос над ее головой постепенно превращался в визг.

Шоу отпустила ручку двери. «Меня заперли, – поняла она. – Мне нужно выйти отсюда! Нужно позвать на помощь!»

Шоу бросилась к окну. Распахнув его, она увидела, что окно закрывали ставни, запертые снаружи. Она ударила по ставням руками, думая, что таким образом сможет ослабить задвижку.

– Прекрати петь! – закричала она, подняв голову к потолку, и кулаками забарабанила по ставням, надеясь, что они наконец раскроются. Тогда бы она выпрыгнула в окно и убежала. А этого ей хотелось больше всего на свете – убежать из этого ужасного дома и от безумного пения над ней.

– Прекрати! – опять закричала она, хотя и знала, что женщина будет петь дальше. – Кто ты? – закричала Шоу в отчаянии, слезы градом лились по ее щекам.

Тут она услышала, как наверху кто-то засмеялся, затем наступила полная тишина. Она с облегчением уставилась в потолок. Затем она услышала, как кто-то завел музыкальные часы, а потом вновь резко захохотал.

– Прекрати, прекрати! – завопила Шоу. Ветер выл, как бы поддерживая ее протест. Девушка заметалась по комнате, ища выход. Вдруг ветер прекратился, а в комнате наверху раздались шаги – медленные и нарочито громкие.

«Спи, моя радость, усни» – вновь зазвучала ненавистная мелодия.

Шоу безудержно заплакала. Как же ей хотелось пить, но сил встать у нее не было.

Тут раздались шаги в коридоре – тихие и осторожные. Шоу с ужасом увидела, как опускается вниз ручка на двери.

– Нет, нет! – девушка отпрянула от двери и инстинктивно бросилась к окну. Но окно-то было заперто! Она хотела громко позвать на помощь, но горло перехватило от страха, и девушка смогла издать лишь хриплый стон.

Ручка на двери больше не двигалась. Кто-то осторожно и бесшумно вставил ключ в замочную скважину. Шоу бросилась к письменному столу. Ужас придал ей силы, и она подвинула тяжеленный стол к двери. Еще одно усилие – и вот уже стол оказался прямо перед дверью.

Сердце девушки бешено колотилось, кровь стучала в висках, вызывая невыносимую боль. Шоу влезла на кровать, взяв в руки тяжелую вазу. Она намеревалась швырнуть ее неизвестному в голову, если тому, несмотря на тяжелый стол, все-таки удастся открыть дверь.

Но ручка двери больше не двигалась. Шоу перевела дыхание и опустила вазу. Шум в ушах почти совершенно заглушил мелодию колыбельной.

Она услышала тихий смешок, затем звук удаляющихся шагов…

Шоу легла и постаралась вновь заснуть. Но ей не удалось. Она лежала с открытыми глазами и наконец поняла, как сильно у нее болит голова. На полу появились первые солнечные блики.

Она потянулась и ощутила неприятный кислый запах, исходивший от одежды. Голова болела, и, потянувшись, она почувствовала, что и все тело ноет. Шоу закрыла глаза – яркий свет слепил ее.

Ставни! Они же были закрыты! Свет не должен был проникать в комнату, поэтому Шоу и не выпрыгнула в окно. Девушку опять объяла паника. Вне себя от страха, она пошла к двери. Письменный стол все еще стоял перед дверью, на нем – ваза, которой она хотела защищаться.

«Вчера я чуть не заснула за ужином! – вспомнила она и провела рукой по одежде, которая противно прилипла к коже. – Наверное, мне незаметно подсыпали в херес снотворное. А затем опять играли эти музыкальные часы. И кто-то пел… Потом смеялся. И меня заперли».

Шоу быстро приняла душ, нашла в шкафчике в ванной аспирин и проглотила пару таблеток. Ей страстно хотелось поговорить с кем-нибудь. «Кто-нибудь объяснит мне, что произошло ночью. Не приснилось же мне все это!»

Она отодвинула стол от двери. Слишком поздно она заметила, что ваза стояла совсем близко от края стола. Она упала на пол и разбилась вдребезги.

Шоу осторожно нажала ручку двери. Дверь без труда открылась – девушка облегченно вздохнула.

Она быстро спустилась вниз. Только сейчас ей пришло в голову, какой шум она устроила ночью – кричала, двигала мебель, барабанила в окно. Почему никто не пришел на эти звуки? Спустившись вниз, она поняла почему. «Конечно, я ведь совершенно одна в этой башне. Все другие спальни находятся в другом крыле дома. Никто не мог услышать меня».

От аспирина головная боль стала медленно стихать. Быстро позавтракав, она отправилась в библиотеку.

Дженнифер сидела у окна и вышивала. Шоу обрадовалась, увидев ее за таким уютным занятием, и даже испытала мгновенный порыв обнять тетку. Но она взяла себя в руки и просто поздоровалась.

Дженнифер кивнула в ответ, не поднимая головы.

– А, принцесса. Как спала?

Шоу повернула голову и увидела Роберта.

– Хорошо, спасибо, – Шоу взяла в руки какой-то журнал. – Лучше, чем когда бы то ни было.

Последние слова она произнесла нарочито медленно и четко.

– И не было злой королевы, которая подложила тебе под матрас горошину, чтобы тебе было неудобно лежать?

«А ведь все досталось бы Роберту, если бы я вдруг не появилась», – вдруг подумала Шоу.

– Нет, ничто не мешало мне спать, – ответила она кузену, едва сдерживая раздражение. «Это Роберт меня запер», – подумала она про себя.

– Роберт, перестань дразнить Шоу, – сказала Дженнифер, подняв глаза от рукоделия.

– Извините, тетя Дженнифер. Я просто хотел выразить свою заботу о моей новоиспеченной родственнице, которая…

– Ты надоел ей своими глупостями, и ты это сам прекрасно знаешь, – женщина в раздражении отложила вышивку в сторону.

Однако Роберт никак не отреагировал на ее слова и тихонько стал что-то напевать, имитируя женский голос.

«Даже если ему удастся меня запугать и я отсюда уйду, – продолжала размышлять Шоу, – он же все равно будет знать, что я живу на свете. Он ничего не выиграет». Она взглянула на кузена. Он улыбнулся ей, заметив, что она за ним наблюдает. На какое-то мгновение Шоу показалось, что он не совсем нормальный.

– Ну, мне пора поработать в саду, – сказала Дженнифер. Она воткнула иглу в рукоделие и встала. – А потом я нарежу цветов для букетов. К сожалению, сегодня у меня не будет времени для занятия музыкой. Нужно приготовиться к приезду Марты. Вы пойдете со мной? Или отправитесь на пляж?

– Нет, – ответила Шоу и к своему удивлению услышала страх в своем голосе. – То есть я хотела сказать, что охотно помогу тебе в саду.

Шоу стояла на широкой лестнице перед входом в дом и была сама не своя. Интересно, какой окажется ее новая бабушка? Будет ли она похожа на Дженнифер?

«Говорят, что я очень похожа на бабушку, – думала она. – А характеры у нас тоже похожие? А какой, собственно, у меня характер?»

В первой половине дня она безуспешно пыталась отделаться от Роберта. Когда же Уилбур пригласил ее пойти с ним купаться, она с радостью согласилась, хотя боялась, что он позовет и Роберта. Однако старик ничего не сказал молодому человеку. Шоу наслаждалась теплой водой и слушала Уилбура, который болтал без умолку, барахтаясь рядом…

И вот теперь она ожидала встречи с бабушкой. В течение трех прошедших вечеров она разглядывала фотографии своего отца. По рассказам Уилбура и Дженнифер, он был смышленым и храбрым мальчуганом. Шоу также стало ясно, что она принадлежит теперь к очень влиятельной семье.

Ее сердце забилось, когда на площадку перед домом въехало такси. Уилбур вышел из дома. Сияя, он встал рядом с Шоу.

– Боже мой, боже мой, боже мой… – все время повторял он.

Такси остановилось перед домом, и Уилбур протянул руку своей сестре, которая грациозно вышла из машины.

Шоу увидела стройную женщину такого же роста, как и она сама. Женщина была одета в элегантный костюм, идеально сидящий на ней. Она смотрела на красивое лицо женщины, на нем практически не было морщин. Но не было и веснушек, как у нее.

Еще до встречи Шоу решила, что медленно и с достоинством спустится по ступеням вниз и обнимет бабушку. Но теперь она вдруг поняла, что не может сдвинуться с места. Она стояла, нервно сглатывала слюну, хотела что-то сказать, но не могла произнести ни слова. Марта сама поднялась к Шоу по лестнице.

– Дорогая моя… – услышала она чудесный, ласковый голос. – Какая же ты красивая! Дженнифер и Уилбур мне этого не сказали.

И потом Шоу почувствовала, что женщина обняла ее. От нее пахло солью для ванны, пудрой и какими-то легкими, свежими духами. В этот момент Шоу наконец пришла в себя, обняла бабушку за шею и крепко прижала к себе. Мягкая рука нежно гладила ее по спине. Через какое-то мгновение Шоу отстранилась от женщины. Теперь она знала, что обрела родного человека.

– Ты, наверное, испытала шок, когда узнала обо мне? – тихо спросила она.

– Вообще-то да, но это был приятный шок, детка.

Марта сжала ее руку в своей и наконец посмотрела в сторону. Затем она подошла к слугам, стоявшим шеренгой у входа, поздоровалась с каждым из них по имени и справилась об их здоровье и семейных делах.

Уилбур расплатился с таксистом. Машина развернулась и уехала. Затем он бросился к обеим женщинам.

– Боже мой, боже мой, Марта. Ты, наверное, страшно устала. Я же знаю, как утомительны эти перелеты. Уверен, тебе хочется отдохнуть.

– Ничего подобного, Уилбур! Сейчас мне хочется не отдыхать, а выпить чего-нибудь. Я совершенно не устала, и мне не терпится поговорить со своей внучкой, – она повернула голову к Шоу, – может быть, и ты выпьешь со мной за компанию, Шоу?

– Она завязала со спиртным, тетя Марта! – Роберт тоже вышел на лестницу и слегка поцеловал Марту в щеку. – Вот уже два дня как она капли в рот не берет, – Роберт подмигнул девушке.

– Я с удовольствием выпью чего-нибудь с тобой, бабушка, – решительно возразила Шоу и нахмурившись взглянула на Роберта.

Все расположились в гостиной у камина. Сама не зная почему, Шоу опустилась на ковер у ног бабушки. Та нежно поглаживала ее по голове, говоря при этом что-то успокаивающее Дженнифер.

– Дорогая моя… – теперь Марта смотрела на нее, – мне нужно так много тебе рассказать, что я даже не знаю, с чего начать.

– Мартини, кузина, – сказал Роберт, обращаясь к Шоу. – Херес отвратил тебя от спиртного.

Девушка кивнула и взяла бокал из его рук, в то время как бабушка начала говорить о состоянии семьи. Она рассказала ей во всех подробностях то, на что Роберт уже намекнул Шоу в первый вечер. Девушка незаметно понюхала свой напиток, но не смогла определить, подмешали ли на этот раз что-нибудь в него, ведь она пила мартини первый раз в жизни.

Марта Террилл перечисляла владения семейства: Террилл-Хаус, дом в парке Тукседо, дом в Ист-Хэмптоне с двумя гектарами земли.

– Но он стоит не на берегу. Чтобы доехать до пляжа, нужна машина, – встрял в разговор Уилбур.

Шоу внимательно слушала и пыталась все запомнить, но уже очень скоро все смешалось у нее в голове. Бабушка продолжала тихо говорить и объяснила ей, что с правовой точки зрения никаких проблем нет, так как у отца Шоу других потомков нет. Девушка незаметно покосилась на Роберта, но его лицо не выражало ничего, казалось, что он специально старается скрыть свои чувства. Уилбур и Дженнифер улыбались и казались весьма довольными происходящим.

– И ты должна понять, что все это принадлежит тебе. Так распорядился в своем завещании мой муж.

– Я правда не заинтересована во всем этом богатстве. Я просто очень счастлива, что нашла своего отца и его семью, – Шоу надеялась, что правильно объяснила то, что она чувствует, не показавшись при этом неблагодарной.

– Я знаю, – ответила Марта. – Но я хочу, чтобы ты знала – у меня есть свое собственное состояние, и мне не нужно ничего из того, что мой покойный муж отписал тебе, поэтому мы можем…

– А обо всех формальностях позаботится мистер «три-тысячи-чертей», – сказал Уилбур и встал, чтобы наполнить свой бокал.

Шоу постаралась не рассмеяться над странным замечанием Уилбура. Но напряжение от ожидания встречи с бабушкой, все те новости, которые обрушились на нее за последнее дни, а также бесконечные подшучивания Роберта оказались слишком большим испытанием для ее нервов. Поэтому она не смогла совладать с собой и начала хохотать, запрокинув голову и положив ее на колени Марты.

Через пару секунд и все присутствующие не смогли удержаться от смеха.

– Понимаю, тебе это кажется действительно очень смешным, – принялся объяснять Уилбур, когда все немного успокоились. – Мистером «три-тысячи-чертей» мы называем нашего семейного адвоката. Он очень опытный специалист, знает все о законах, правилах наследования и вообще все, что положено знать адвокату. Но он немного простоват и испытывает к нам глубочайшее почтение. Если ему хочется выругаться, то в нашем присутствии он все время говорит «три тысячи чертей». Мы его так и прозвали.

Шоу опять засмеялась.

– Я так благодарна судьбе, что мы тебя нашли, радость моя, – Марта любовно погладила ее по волосам.

– Шоу рассказала нам, что приехала сюда совершенно случайно. Какие-то ее друзья рассказали ей об этом острове. Удивительно, не правда ли? – сказал Уилбур.

– Не удивительнее того, что произошло с Чарльзом. Вы помните тот ужасный уик-энд, когда он сюда приехал? За пару дней до этого японцы напали на Перл-Харбор. Мы решили тогда, несмотря ни на что, хорошо отметить Рождество. И тут неожиданно приехал Чарльз. Помню, как я ему обрадовалась, как счастлива была. Тогда он вдруг сказал нам, что у него для нас есть новость – он записался на флот. Я была растеряна, но все-таки поняла его мотивы. А потом случился этот ужасный несчастный случай. А ведь Чарльз прекрасно плавал. И только поэтому все и произошло. Он переоценил свои силы. Какой кошмар! – Марта печально посмотрела на Шоу.

– Ах, если бы он хотя бы рассказал нам тогда о твоей матери, – продолжила Марта с улыбкой. – Наверное, он хотел, чтобы мы сначала привыкли к мысли, что он идет на войну, а потом уже объявить нам о своей женитьбе. Так ведь, Дженни?

– О, я что-то вспомнила! – вскричала Шоу и указала рукой на Дженнифер. Сокращенная форма от имени Дженнифер, которую только что употребила Марта, пробудила в ней детские воспоминания. Ее другая бабушка часто вспоминала имя Дженни, чтобы лишний раз доказать, каким плохим человеком был ее отец. Взволнованная, Шоу встала. – Прежде чем уехать, он сказал маме, что вызовет ее к себе через пару дней. Ей нужно было подождать самое большое три дня. На прощанье он сказал: «Не беспокойся. Они все полюбят тебя. Дженни мне в этом поможет».

Шоу взволнованно дышала.

Все молчали, и тогда Шоу нервно добавила:

– Я все это, конечно, забыла. Но тут же вспомнила, когда бабушка назвала тебя Дженни. То есть мой отец говорил о тебе с мамой, – обратилась она к Дженнифер.

– Вероятно, – холодно ответила та.

– Ага! Значит, дядя Чарльз выбрал тебя в сообщницы, тетя Дженнифер, – заметил Роберт.

Шоу показалось, что за этим неприятным замечанием скрывалось нечто больше, чем она могла предположить.

– Пойду посмотрю, что там с ужином, – сказала наконец Дженнифер и вышла из гостиной, громко хлопнув дверью.

Шоу поджала ноги под себя и уютно устроилась в углу дивана. Марта сидела в другом его углу и читала вслух книгу. Дженнифер устроилась у окна и вышивала. Шоу посмотрела на нее и увидела, насколько она похожа на свою сестру. «Дженнифер могла бы быть такой же красивой, как и Марта, – подумала она, – но она совершенно не следит за собой».

– Как мило вы все выглядите! Просто идиллия какая-то! – шутливо сказал Роберт, войдя в комнату.

– Как ты себя чувствуешь после обеда?

Шоу улыбнулась и тоже стала ждать ответа Роберта. Она провела с бабушкой чудесный день. Сначала они вместе неспешно и обильно позавтракали и затем совершили долгую прогулку. Потом устроили пикник рядом с маленькой бухтой неподалеку. Дженнифер и Уилбур сказали, что у них дела, и на пикник не пошли. Но Шоу был уверена, что они это придумали из чувства такта, чтобы не мешать общению бабушки и внучки. Ну а теперь они отдыхали у камина…

Дженнифер уже вышивала утром, но ей хотелось непременно закончить сегодня скатерть, над которой она работала, и она попросила сестру почитать ей вслух. Шоу составила им компанию.

Она была счастлива, и ей хотелось, чтобы этот день не кончился никогда.

– Да, да, очень мило. Надеюсь, мне удастся уговорить Шоу пойти со мной купаться, – сказал Роберт, не глядя на тетку.

– Я бы охотно пошла с тобой, – солгала Шоу, потому что не хотела, чтобы бабушка заметила, что поведение Роберта ее смущает. – Кстати, куда-то пропал мой медальон, твой медальон, бабушка, украшение, которое ты дала моему отцу. А он подарил моей маме. Вчера вечером я положила его в моей комнате на секретер.

– Тогда посмотри под секретером, – сухо заметила Дженнифер, не поднимая глаз от вышивания.

– Я везде посмотрела.

– Но только не там, где он лежит, – не унималась Дженнифер.

– Давайте я его поищу, – предложил Роберт и вышел из комнаты.

«Он так быстро предложил свою помощь, что тем самым выдал себя», – подумала Шоу. Она представила себе, что сейчас он вернется с медальоном в руке и представит все так, как будто нашел его в ее комнате. Она улыбнулась бабушке, однако от мысли о том, что Роберт был ночью в ее комнате, у нее побежали мурашки по телу.

Марта надела очки и опять взяла в руки книгу.

– Ты странная девочка, – вдруг сказала Дженнифер, – «У меня пропал медальон». Ну кто в этом доме мог взять его? Уилбур? – Она презрительно фыркнула и вдела в иглу черную нитку.

– Уверена, что медальон найдется, – примирительно пробормотала Марта и продолжила читать.

– Его там нет, – с этими словами неожиданно вернулся Роберт. – Давай, кузина, пошли купаться. И давай опять устроим соревнования, хотя я, конечно, тебе обгоню. А когда мы вернемся, я весь дом переверну вверх дном и обыщу все хоть с лупой. Мы найдем твой медальон.

– Шоу сама его найдет – там, где она вчера его обронила, – безжалостно сказала Дженнифер.

– Желаю вам хорошо провести время, – Марта приветливо улыбнулась молодым людям.

– Спасибо, тетя, – поблагодарил ее Роберт и, не глядя на Шоу, добавил: – Пойдем, кузина.

– Какой чудесный дождь! – Роберт остановил машину перед домом. – Хорошо, что он начался, когда мы уже обсохли после купания.

Крупные капли стучали по металлической крыше автомобиля. Шоу улыбнулась парню. Тело ее было приятно расслаблено после купания, да и Роберт был на этот раз на удивление мил. Он не дразнил ее и не отпускал сомнительных шуток. Он плавал один и не стал устраивать никаких соревнований. А потом, когда они уже грелись на солнце, он рассказал ей кое-что из истории острова Джекилл. Оказалось, что индейцы, которые жили тут раньше, называли его Оспо. А когда иезуиты основали на острове миссию, то дали ему имя Буенавентура. Это было в шестнадцатом веке.

К своему удивлению, Шоу призналась себе, что ей приятно общество Роберта.

– Чудесный дождь! – повторил Роберт. Его мокрые от морской воды волосы, высыхая, стали виться. – Давай побежим наперегонки к дому. Последний, кто прибежит в гостиную, будет смешивать коктейли.

Шоу распахнула дверь и побежала под холодным дождем к дому. Сэнди бросился за ней, заливисто лая. Шоу раскрыла дверь, промчалась по холлу и рассмеялась, когда Роберт без труда обогнал ее, двигаясь большими шагами. Затем он исчез за дверью в столовую, чтобы по лестнице оказаться на другой стороне дома.

Шоу побежала дальше, весело смеясь, потому что Сэнди, все еще звонко лая, бежал за ней. Она толкнула дверь в свою комнату и тут почувствовал острую боль в лодыжке. Лицо ее исказилось от боли.

– Ой, ой, ой – запричитала она и улыбнулась от умиления, потому что и пес заскулил, как бы сочувствуя ей. Девушка посмотрела вниз и увидела, что на ее ноге глубокая царапина, из которой уже обильно капает кровь. С досадой она осмотрела дверь и обнаружила гвоздь, торчащий из дверной рамы. Потирая рукой ногу, она удивилась, почему она не видела этот гвоздь раньше.

Вдруг рядом с ней появился Уилбур. Шоу с удивлением спросила себя, что он делает в этой части дома.

– Ах ты, боже мой! Роберт, иди сюда!

– Да!

– Позвони немедленно доктору Блэкстоуну! У нас несчастный случай, – возбужденно сказал старик, обнимая Шоу рукой и ведя ее к кровати.

– Ну зачем звать врача? – начала протестовать девушка, смущенная таким бурным проявлением заботы. Одновременно она спросила себя, как оказался Роберт в пределах слышимости, когда она видела, что он побежал совершенно в другое крыло дома.

– Боже мой, какой кошмар! – Уилбур нажал на рану.

– Ой! Мне больно так. Но это всего лишь царапина, дядя Уилбур, не нужно беспокоить врача.

Старик сбегал в ванную и вернулся с пузырьком йода в руках. В этот момент в комнату вошел Роберт в сопровождении врача. Она опять смутилась. Наверняка врач будет сейчас упрекать Уилбура в том, что тот заставил приехать его сюда, несмотря на проливной дождь, и все из-за какой-то царапины. Они и сами могли бы перевязать рану, и делу конец.

– Секунду! Прежде чем вы начнете ее мазать, дайте мне осмотреть рану, – невысокий, коренастый человек с большим саквояжем в руке взял у Уилбура из рук йод. Он нагнулся к ноге Шоу, легонько растянул края ранки, чтобы лучше рассмотреть ее. – Сейчас немного пощиплет, – сказал он и достал из саквояжа какой-то пузырек.

– Ой, ой, ой! – запричитала Шоу. – Ничего себе «пощиплет»!

Шоу сжала зубы, чтобы не закричать, когда острая боль пронзила ее ногу от лодыжки до бедра.

– Так, – очистив и перевязав рану, врач взял руку Шоу в свою и протер ее спиртом. Затем он обернулся, взял шприц из сумки и осторожно воткнул иглу под кожу девушки. – Ну, вот, пожалуй, и все.

Шоу смущенно сказала:

– Извините, что побеспокоили вас из-за какой-то царапины.

– Лучше перестраховаться, чем потом бороться с инфекцией, – спокойно возразил доктор. – Кстати, был очень рад с вами познакомиться. Меня зовут доктор Блэкстоун.

– Это моя внучатая племянница Шоу Террилл, – представил ее Уилбур.

– Каждый час измеряйте температуру, – сказал врач, закрывая саквояж. – И тут же звоните мне, если она хоть чуть-чуть поднимется.

Он ушел так же стремительно, как и появился.

Шоу рассмеялась.

– Вы вели себя, как две испуганные старые девы! А что с вами было бы, если бы я сломала ногу? Отправили бы меня самолетом в Нью-Йорк, чтобы мне наложили гипс? Ну что за театр вы устроили из-за жалкой царапины?

Уилбур и Роберт улыбнулись – немного глуповато, как показалось Шоу.

– Мне бы хотелось переодеться, если не возражаете.

– Нет, тебе нужно не одеться, а раздеться и лечь в постель! – сказал Уилбур. – Боже, ты перенесла такой шок. Мы принесем тебе коктейль сюда. И ужин тоже. Тебе нельзя вставать. Ни в коем случае!

Сэнди вдруг возмущенно заскулил.

– Извини, пожалуйста, – сказал Уилбур псу, которому он случайно наступил на хвост. Затем он опять обратился к Шоу. – Надень пижаму, будь умницей и ложись в постель.

– Ну, еще чего! – запротестовала Шоу смеясь.

– Без разговоров! – Уилбур покачал головой и вышел. Роберт последовал за ним.

Шоу принялась раздеваться, довольная, что может наконец снять с себя мокрый купальник.

Она слышала, как за дверью Уилбур и Роберт, сказав друг другу пару слов, ушли. Сэнди жалобно скулил. Шоу ласково потрепала пса по голове, благодаря его за сочувствие.

Затем она легла в постель, расстроенная, что не сможет провести вечер в обществе бабушки.

– И все из-за какой-то несчастной царапины, – сказала она Сэнди.

Шоу разбудил шум дождя за окном. Капли ударялись о стекло и барабанили по крыше. Ветер завывал среди веток деревьев и с такой силой швырял капли дождя на оконные стекла, что казалось, они вот-вот лопнут.

Она улыбнулась, вспомнив, какой день ее ожидает. Во всех комнатах разожгут камины, и бабушка опять будет читать вслух. Этот день все проведут в праздности. Шоу повернулась в постели и тут же вздрогнула от острой боли. Тут она вспомнила, как всполошился Уилбур при виде ее царапины и как сдержан был Роберт.

Сэнди, закрыв глаза, лежал у ее постели.

– А ну, просыпайся, лентяй! – засмеялась Шоу и похлопала ладонью по постели рядом с собой. – Прыгай сюда! Я почешу тебе за ушами, соня!

Она спрыгнула с кровати и опять сморщилась от боли в лодыжке.

– Эй, Сэнди! – она прикоснулась к собаке и тут же отдернула руку, ощутив холодное, уже окоченевшее тело животного.

– Боже! Сэнди! – запричитала она, заплакала и потянулась за халатом.

В это мгновенье дверь распахнулась так внезапно, что она громко вскрикнула.

– Ой, дорогуша, я не хотел тебя испугать, – Уилбур взял ее за руку и спросил озабоченно. – Что случилось? Я проходил мимо и услышал, как ты закричала.

– Сэнди! – Шоу указала рукой на неподвижное маленькое тельце и зарыдала еще сильнее.

– Не может быть! Сэнди, дорогой! Бедняга. Он, наверное, тоже поцарапался.

– Я думала… – рыдая, Шоу говорила с трудом, – … что он скулил из сочувствия ко мне. А он, оказывается, тоже поранился и хотел сказать мне об этом.

– О господи, все из-за этого ржавого гвоздя. Мы должны были попросить доктора Блэкстоуна и ему сделать укол от столбняка.

– Это я во всем виновата, – плакала Шоу. – Он хотел мне что-то сказать, скулил все время.

Она закрыла лицо руками.

– Давай, дорогая. Нам нужно незаметно похоронить беднягу Сэнди. Не нужно, чтобы это видели Марта и Дженнифер. Оденься, а мы с Робертом позаботимся о собаке. Тебе сейчас нужно как следует позавтракать. Давай одевайся.

– Как только ты уйдешь отсюда, – с грустной улыбкой сказала Шоу, вспомнив, что вчера она сказала ему то же самое.

Уилбур вышел и тихо закрыл дверь за собой. Она не услышала его шагов на лестнице и предположила, что он унес Сэнди, идя на цыпочках, чтобы сестра не увидели его с мертвой собакой. Шоу быстро оделась и вышла из комнаты, сильно прихрамывая, нога все еще болела.

– Ах, господи, – оказалось, что Уилбур стоял рядом с ее комнатой и испугал Шоу, когда она вышла. – Роберт обо всем позаботится. Мы не будем сегодня хоронить Сэнди. У нас есть собачье кладбище в красивом месте. Там мы его и похороним, когда погода хоть чуть-чуть улучшится.

Шоу кивнула, ощутив вдруг странную неловкость. Что-то в объяснениях Уилбура ее насторожило. И почему он все время бродит рядом с ее комнатой?

Войдя в столовую, Шоу со всеми поздоровалась.

Дженнифер с улыбкой кивнула ей головой.

Марта встала и сказала:

– Мое дорогое дитя, как ужасно, что вчера вечером ты поранила ногу, – она поцеловала Шоу в щеку. – Присядь. Роберт принесет тебе завтрак.

Уилбур налил девушке кофе.

– Вот, кузина, достойный завтрак, который снабдит тебя энергией для этого дождливого дня, – Роберт поставил тарелки с овсянкой и яичницей с беконом перед Шоу.

Девушка вдруг ужасно разозлилась на него. Почему он все время подшучивает над ней? Почему он не может заткнуться хотя бы на минуту?

– Ты умеешь играть в бридж, кузина? – спросил Роберт.

– Да, но играю очень редко…

Гвоздь! Внезапно Шоу вспомнила сцену вчера вечером: Сэнди лежит и умирает, в то время как она думает, что пес спит. Вокруг нее хлопочет Уилбур, доктор обрабатывал ее рану…

– Тогда, наверное, мы сможем и других обитателей дома уговорить сыграть партию. Купаться сегодня не получится…

Шоу вспомнила, как она наблюдала за врачом и тщетно протестовала, утверждая, что это всего лишь царапина…

– Мне сегодня нужно поупражняться на рояле, а затем я займусь составлением букетов, – сухо заявила Дженнифер. – В саду мне сегодня не придется работать. Я освобожусь в половине двенадцатого. Если вы подождете меня до этого времени, то я присоединюсь к вам…

«А Роберт в тот роковой вечер стоял у двери и пялился в потолок, – продолжала размышлять Шоу. – А в руке у него был гвоздь. Вероятно, он вытащил его из двери. Это был совершенно новый гвоздь. Он так и переливался и блестел на свету, когда Роберт крутил его в руках…»

– Я не против, тетя Дженнифер, – сказал наконец Роберт, – хотя мне хочется начать играть прямо сейчас. Ты не могла бы сдвинуть свои обычные занятия на послеобеденное время?

– Нет, не могла бы.

«… Уилбур сказал, что Сэнди умер, оцарапавшись о ржавый гвоздь, а гвоздь-то был новым. Значит, он был обработан ядом…»

Шоу отложила вилку в сторону, потому что ее руки вдруг начали дрожать.

У нее было впечатление, что Роберт все время следит за ней, хотя делает это незаметно. Казалось, что он смотрит куда угодно, только не в ее сторону.

«… Уилбур спас мне жизнь, – подумала она. Вдруг все ее подозрения, которые она в эти дни пыталась отодвинуть от себя, вновь овладели ею. – Это Роберт заводил музыкальные часы! Он же поставил лошадку в мою комнату. Он подсыпал мне снотворного в херес, а затем запер меня в моей комнате и стал петь женским голосом. Роберт надеялся, что все достанется ему. Поэтому он все время говорил о состоянии семьи и предостерегал меня от охотников за богатыми невестами. Он думал, что я приму это все за шутку, но на самом деле он умирал от зависти. Сначала он попытался напугать меня, чтобы я сама уехала подобру-поздорову. Но вчера он уже попытался меня убить. Но вместо меня убил Сэнди. А улику уничтожил. Поэтому Уилбур и предположил, что гвоздь был ржавым. Он его никогда не видел. Но Роберт знает, что мне все известно».

Она сделала глоток кофе в надежде, что он увлажнит ее пересохшее горло…

Шоу сидела в большом кресле и слушала, как Дженнифер играет на рояле. Уилбур настоял на том, чтобы она дала концерт для домочадцев, и она в конце концов согласилась.

Шоу пила кофе и думала о том, что в последние два дня Уилбур добровольно взял на себя роль аниматора. Дождь все не кончался, и из дома выйти было нельзя. С первого же дождливого дня Уилбур принялся организовывать шахматные турниры и партии в бридж, вел учет проигрышей и выигрышей и настоял на том, чтобы проигравшие оплачивали свои «долги» пением или чтением стихов вслух.

Девушка улыбнулась, вспомнив, как она отказалась поддержать его идею устроить после обеда занятия гимнастикой. Вот уже два дня, как никто из них не покидал дом. Вчера они обнаружили, что не работает телефонная линия. Леонард доложил, что прорвало дамбу и остров полностью отрезан от материка.

Шоу потянулась, сделала еще один глоток кофе и с любовью посмотрела на бабушку. За прошедшие дни она узнала ее еще лучше, и ее привязанность к Марте стала сильнее.

Бабушке удалось и без альбомов и пересказа разных веселых историй помочь Шоу составить полное представление об отце. Шоу узнала, что он был эмоциональным и умным человеком. И она начала любить его.

Но, несмотря на эти положительные эмоции и растущую любовь к бабушке, время от времени Шоу испытывала приступы паники. Она боялась Роберта, хотя и пыталась побороть свой страх, который становился все сильнее и сильнее. Каждый раз, когда Роберт входил в комнату или делал очередное шутливое замечание, она внутренне замирала.

Она попыталась не попадаться ему на глаза, но это ей не удавалось. Из-за плохой погоды ей просто было некуда деваться от него. Но Шоу постаралась устраивать все так, чтобы не оставаться с ним наедине. К счастью, Уилбур, придумывал все новые и новые развлечения. А пока другие были рядом, Шоу знала, что Роберт ничего ей не сделает.

Произведение, которое в данный момент исполняла Дженнифер, закончилось сложным пассажем. Все зааплодировали, в том числе и Шоу.

– Прекрасно, прекрасно, Дженнифер! – воскликнул Уилбур.

– Спасибо, Дженни, – тихо сказала Марта.

Улучив момент, Роберт сел на ее место за роялем и принялся играть гаммы.

– Роберт, прекрати сейчас же! – возмущенно воскликнула Дженнифер. – Принеси лучше мне что-нибудь попить. Я устала.

– Я тоже, – Шоу встала. – Огромное спасибо, тетя Дженнифер. Спокойной ночи, бабушка, – она поцеловала Марту в щеку. – Спокойной ночи, дядя Уилбур… Роберт.

Шоу вышла из комнаты, не дожидаясь ответа.

Она чувствовала себя в безопасности, потому что Роберт остался с остальными членами семьи. Тем не менее она тщательно заперла свою комнату на ключ.

После теплой библиотеки спальня показалась ей холодной и сырой. Она быстро разделась и надела пижаму. Но прежде чем лечь в постель, она наполнила водой фарфоровый кувшин, слегка приоткрыла дверь и поставила кувшин на нее, оперев его на дверной косяк. Если кто-нибудь попытается ночью проникнуть в ее комнату, кувшин с водой упадет ему на голову, и от шума она проснется.

Она забралась в постель, которую кто-то из слуг согрел для нее старомодной угольной грелкой, и довольная собой заснула. Впервые она почувствовала себя в своей комнате в безопасности…

Звук разбивающегося кувшина мгновенно разбудил ее, и она села на постели. Сердце бешено билось, казалось, что оно вот-вот лопнет.

Она спрыгнула с кровати, подбежала к двери и распахнула ее.

– Кто здесь? – крикнула она.

Шоу не ждала ответа. Кроме того, она точно знала, кто это был. Она прокралась по коридору, не зажигая свет.

На улице шел сильный дождь. Но Шоу слышала и другой звук – шаги, тихо и быстро удаляющиеся. Они были похожи на шаги Роберта. Шоу вспомнила, насколько легко он обогнал ее, когда они бежали наперегонки к дому. То была гонка, закончившаяся смертью Сэнди.

Когда ее глаза привыкли к темноте, она увидела фигуру человека, стоящего в дверях столовой. И хотя она была уверена, что это Роберт, но четко разглядеть человека в темноте она все-таки не сумела.

Шоу пробралась назад в свою комнату. Темнота в коридоре была пугающей. Внезапный порыв ветра заставил ее вздрогнуть. Она вошла в комнату и обрадовалась, что там было не так темно – из окна в комнату лился свет. Шоу осторожно отодвинула осколки кувшина в сторону и заперла за собой дверь.

Она почувствовала себя вдруг такой измотанной, что ей страстно захотелось повалиться в постель и забыться тяжелым сном… Но она собрала все свои силы и задвинула тяжелым секретером дверь. Из комнаты наверху до нее опять донеслись звуки монотонной колыбельной…

Шоу вышла в парк и пошла по траве, довольная тем, что после двухдневного заточения наконец смогла выйти из дома. Дождь ночью прекратился, и опять засияло солнце. Она обошла дом и, завернув за угол, увидела, как Роберт под деревом копает яму. Уилбур стоял рядом, держа в руках небольшой сверток.

В этот момент Шоу с болью в сердце вспомнила о несчастном псе. Она спрашивала себя, что должен чувствовать Роберт, копая могилу для существа, которое он убил своими собственными руками.

Шоу взглянула на круглую башню, находящуюся над ее комнатой. В это утро она поднялась туда по лестнице и обнаружила, что дверь в комнату в башне заперта – как и утверждал Роберт. Все вокруг было в пыли, и действительно было похоже, что в эту комнату уже несколько лет никто не входил. Интересно было, как удавалось Роберту так ловко проникать туда, не оставляя следов на пыльном полу. Шоу изо всех сил подергала ручку двери, но та не поддалась, и девушка вновь спустилась вниз. В коридоре она наткнулась на Уилбура. Он сказала ей, что хочет поговорить о Сэнди.

Шоу была не в настроении и поэтому довольно резко ответила ему, что об этом можно поговорить и после завтрака. Но ей тут же стало стыдно за свою несдержанность, которую она объясняла страхом перед Робертом, она виновато улыбнулась Уилбуру и попросила у него прощения.

После завтрака она подумала о том, что нужно поговорить с бабушкой о Роберте. Ей так захотелось, чтобы мягкие, приятно пахнущие руки Марты обняли ее, чтобы эта женщина, которую она так любила, успокоила ее. Но Шоу поняла, что как раз из-за своей доброты бабушке будет невозможно поверить в злую сущность другого человека.

Поэтому Шоу решила поговорить обо всем с Дженнифер…

И вот теперь она прохаживалась у дома, дожидаясь, когда Дженнифер закончит упражнения на рояле. Девушка хотела поговорить с теткой наедине, еще до того, как кто-нибудь из слуг придет к ней за указаниями на день или Дженнифер уйдет работать в сад.

А после разговора Шоу уедет из этого дома – это она уже решила и даже упаковала свои вещи. Телефонную линию восстановили, и она сумела заказать билет на один из ближайших самолетов, предупредить свою другую бабушку и деда, чтобы они не приезжали, и даже подготовить те слова, которыми она оправдает перед Мартой и другими членами семьи свой внезапный отъезд.

Ее состояние было действительно близко к панике, она испытывала острую потребность как можно скорее оказаться подальше от Роберта. Девушка облегченно вздохнула, услышав, что Дженнифер закончила играть на рояле.

Она поспешила в библиотеку.

– Тетя Дженнифер, мне необходимо с тобой поговорить! – выпалила Шоу, едва переведя дыхание, и плотно закрыла за собой дверь. – Речь пойдет о Роберте. Если я с кем-нибудь не поговорю, то… Ты единственный человек в доме, с которым я могу это обсудить.

Шоу обернулась и вдруг обнаружила, что тетка стоит прямо за ней. Она прошла по комнате совершенно бесшумно, хотя вообще обладала довольно тяжелой поступью.

– Ну, если речь пойдет о Роберте, – Дженнифер сложила руки на груди, – не лучше ли поговорить об этом с самим Робертом.

Женщина села рядом с племянницей.

– Нет, – возразила Шоу и перевела дыхание. – Роберт пытается меня… – она умолкла, выговорить слово «убить» она не смогла.

Она рассказала Дженнифер все, что сделал с ней Роберт со дня ее приезда. Она говорила о музыкальных часах, о деревянной лошадке в ее комнате, о той ночи, когда она, накачанная снотворным, была заперта в своей комнате, о пропавшем медальоне. Не забыла она рассказать и о беге наперегонки, и о том, почему погиб Сэнди.

В конце Шоу облегченно вздохнула и подняла глаза на Дженнифер. Теперь тетка знала все. Шоу сняла с себя тяжкий груз, под гнетом которого жила последнюю неделю.

Она увидела, что Дженнифер неотрывно и серьезно смотрит на нее, ее глаза были ослепительно голубыми и холодными.

Затем тетка откашлялась и провела рукой по непослушным волосам.

– Еще никогда я не слышала большей чуши. Никогда в жизни.

Шоу почувствовала, как внутри у нее все похолодело. Она надеялась обрести в лице тетки союзницу, а та стала ее врагом.

– Роберт не убийца и не вор. Да, да, именно в этом ты его обвиняешь! С тем же успехом ты могла бы обвинить и меня. В твоем сознании все перевернулось. Детка, у тебя слишком буйная фантазия. Музыкальные часы? Возможно, в комнате наверху и лежат какие-то старые часы и сквозняк время от времени приводит их в движение. Кстати, именно сквозняк вчера ночью распахнул твою дверь и опрокинул кувшин с водой. Чтобы ты знала, кувшин принадлежал Саманте Террилл Марш. Это тончайший китайский фарфор. Она получила эту уникальную вещь в подарок на свадьбу, а ты использовала ее, чтобы доказать свои абсурдные предположения.

Шоу молча смотрела на тетку, не зная, что ей возразить. Дженнифер покачала головой и произнесла уже примирительным тоном:

– Господи! Детка, ты только что узнала, что являешься богатой наследницей, что твой отец погиб в результате трагической случайности и что он был прекрасным человеком. Твои нервы не выдерживают этого напряжения и подводят тебя. И этим все объясняется, больше ничем. Сэнди погиб, потому что поцарапался о ржавый гвоздь. Я сама слышала, как Уилбур это сказал. Он так был сосредоточен на тебе, что не обратил внимания на собаку. Сквозняки, этот старый дом и твои расстроенные нервы привели тебя в это состояние. Снотворное, ночное пение, яд! Детка, все это похоже на плохой детективный роман! Вот именно – на детективный роман!

Дженнифер повернулась к Шоу и строго на нее посмотрела.

Девушка улыбнулась, и напряжение стало постепенно спадать. Объяснения Дженнифер казались ей теперь вполне разумными. Ей стало неловко.

– И я предлагаю тебе записать весь этот детектив. Напиши все, что ты мне рассказала о Роберте. Но не излагай только факты, а опиши и те чувства, которые ты при этом испытывала. Изложи и то, о чем ты мне не сказала! А когда ты все запишешь, – Дженнифер подошла к камину и указала рукой на него, – тогда мы все здесь сожжем. Это единственная возможность освободить тебя от этого кошмара. Роберт – лентяй и болтун. Это его единственное преступление. И чем раньше ты это поймешь, тем лучше.

Сказав это, Дженнифер повернулась и вышла из комнаты.

Дверь открылась внезапно.

– Готово? – На пороге стояла Дженнифер, приветливо улыбаясь.

Шоу кивнула головой и посмотрела на листки бумаги, на которых она изложила свою историю. Она аккуратно положила их один на другой В результате получилась довольно толстая пачка. Какой же мудрой казалась ей в тот момент Дженнифер! Тем не менее, начиная излагать все на бумаге, Шоу попыталась доказать, что она все-таки права. Однако закончив свою историю, она действительно убедилась, что многое было плодом ее воображения. Прочитав последний абзац, она про себя попросила прощения у Роберта.

Дженнифер была права. Кошмар кончился. Теперь он был на бумаге, которую она держала в руках. Исчез и ее страх.

– Дай мне это, – Дженнифер протянула руку, ее голос прозвучал решительно, но не враждебно.

Шоу улыбнулась, встала и отдала листки тетке.

– Я все это сожгу. А потом мы пойдем поплаваем. Солнце и холодная вода прогонят последние сомнения из твоей головы.

Она быстро вышла из комнаты Шоу, захлопнув за собой дверь.

Шоу была бесконечно благодарна тетке и была уверена, что та никому не расскажет о ее странных подозрениях.

– Мы пойдем на море пешком, – заявила Дженнифер, когда Шоу спустилась вниз. – Если не считать гимнастических потуг Уилбура, мы в последние дни почти не двигались.

Шоу улыбнулась и последовала за теткой. Она радовалась теплым лучам солнца и тому, что Дженнифер идет рядом.

– Твое появление было довольно сильным шоком для нас, – вдруг сказала Дженнифер, когда они вышли на тропу к морю. – Понадобится время, прежде чем мы привыкнем к тебе, детка.

Девушка кивнула. Благодарность переполняла ее сердце.

– Я покажу тебе любимую бухту твоего отца. Она тебе понравится.

– Это там он?..

Дженнифер кивнула.

– Там не опасно. В это время года подводных течений нет. Чарли был превосходным пловцом, верил, что он сильнее всемогущего океана. Это было его ошибкой.

Женщина сняла туфли и остановилась, глядя на маленькую бухту. Шоу стояла рядом с ней.

– Мы поплывем вон к той скале и там передохнем, – заявила Дженнифер и решительно вошла в воду. Не оборачиваясь, она поплыла к скале. Шоу залюбовалась, как уверенно и красиво Дженнифер плыла кролем. Шоу последовала за ней, хотя и не так быстро. Лицо ее покрылось каплями теплой воды, было похоже, что ласковая рука нежно гладит его. Она вскарабкалась на скалу и села рядом с Дженнифер, которая, обхватив колени руками, неотрывно смотрела вдаль. Ее худое тело, несмотря на возраст, было сильным и мускулистым.

– Я всегда любила это место. С самого первого раза, как только увидела его, – сказала Дженнифер.

– Бухта и правда чудесная, – согласилась Шоу и сняла купальную шапочку.

– Я имею в виду весь остров, дом, вообще все. В первый раз я приехала сюда после того, как Марта вышла замуж. С тех пор мы приезжали сюда каждый год, и я наслаждалась каждой минутой, проведенной здесь. Никто не любит этот дом так, как люблю его я. Приехав сюда, я поняла, что наконец-то обрела родной кров. Я тут жила в прошлой жизни. Возможно, когда остров еще назывался Оспо и принадлежал индейцам. Но с первой же минуты, как я ступила на землю острова, я знала, что вернулась домой.

Шоу смотрела на Дженнифер с изумлением. Неужели такой разумный человек, как Дженнифер, мог верить в переселение душ? А тем временем Дженнифер говорила все громче и громче. Шоу с недоумением наблюдала за ней – поведение тетки все больше и больше напоминало истерику.

– А затем родился Чарльз, и я испугалась, – Дженнифер неотрывно смотрела на океан. – Но Марта сказала мне, что все будет в порядке. Мы были здесь, Чарльзу был месяц от роду, когда она сказала мне: «Этот дом – часть тебя, не правда ли, Дженни?» И я знала, что она не допустит, чтобы ее сын отобрал его у меня.

Шоу немного отодвинулась от тетки. Слова Дженнифер встревожили ее. Женщина заметила это движение и повернула к девушке голову. Шоу едва не вскрикнула, увидев выражение лица тетки. Ее глаза остекленели, казалось, что они смотрят в никуда. Невольно Шоу отпрянула от женщины, но та схватила ее за руку.

– Таково было ее обещание, а Марта свои обещания всегда сдерживала, – Дженнифер сжала руку Шоу еще сильнее. – Но потом Чарльз попытался отнять у меня дом. Я любила этого ребенка. Как же я любила этого мальчика! Но… но он женился.

– Значит, тебе это было известно? Он сказал тебе?

– Да, конечно, но Марта этого так и не узнала. Я позаботилась о Чарли. Иначе он отнял бы у меня дом. Не ради себя, а ради нее. Ради женщины, на которой женился.

Испуганная, Шоу попыталась освободить руку. Она надеялась, что ей удастся вырваться и доплыть до берега.

– Я никому этого не скажу, тетя Дженнифер, – пролепетала она.

– А после войны остров отошел штату Джорджия, – продолжала Дженнифер. – Они утверждали, что жители его покинули… Покинули! – Она визгливо рассмеялась. – Конечно, они его покинули, потому что во время войны было запрещено высаживаться на острове. Иначе здесь жило бы слишком много миллионеров. Желанная цель для противника!

Она нахмурила лоб и так сильно сдавила руку Шоу, что та сжала зубы, чтобы не закричать от боли.

«Значит, во всем была виновата она. Не Роберт. И она убила моего отца». Шоу сидела словно окаменев и ждала удобного момента, чтобы бежать. Она увидела, как Дженнифер сжала свободную руку в кулак.

– Но я получила дом назад, – Дженнифер усмехнулась. – Я внушила Марте мысль, что это будет хорошо и для нее. Она ведь не хотела сюда возвращаться. Но я ее уговорила выкупить дом назад. И теперь он мой. Я ухаживала за ним изо всех сил и безумно любила его. А дом нуждается в любви, как ничто другое. Поэтому он мой.

Шоу опять попыталась освободить руку, но женщина не отпускала ее. Ее речь превратилась в злобный шепот, который Шоу с трудом понимала.

Тетка повернула голову к Шоу, лицо ее было искажено отвратительной гримасой.

– И вот теперь ты. После всего, что я сделала. Ту отнимешь у меня дом! – Дженнифер подняла свободную руку, и Шоу увидела, что в кулаке у нее зажат большой камень.

– Не надо! – закричала она, стала дергать руку, стремясь прыгнуть в воду, ища там спасение. Но тут она ощутила сильный удар в висок. С замутненным сознанием она вырвала наконец руку и поняла, что падает. Рана на лодыжке раскрылась – при падении нога оцарапалась о скалу. Крик Шоу превратился в клокотание, когда она рухнула в воду. Соленая вода наполнила рот.

Она медленно погружалась в глубину, машинально двигая ногами. Немного придя в себя, она сделала несколько движений руками, чтобы всплыть. Вынырнув, она ничего не смогла увидеть – мокрые волосы прилипли к лицу. Она жадно хватала ртом спасительный воздух. В этот момент она получила еще один удар по голове, сильные руки надавили на плечи и опять погрузили ее в воду.

Шоу начала задыхаться, казалось, что легкие вот-вот разорвутся. Она открыла глаза и увидела, что вода вокруг стала красной от ее крови. Девушка попыталась оттолкнуть от себя Дженнифер, но была так слаба, что у нее ничего не получилось.

Она видела лишь темноту, казалось, что ее череп сжимается и давит ей на мозг…

Вдруг чья-то сильная рука обхватила Шоу и вытащила ее на поверхность. Шоу запаниковала и стала хватать ртом воздух. От воды, попавшей в горло, она закашлялась.

Тут она услышала голос Роберта:

– Спокойно!

Она почувствовала, как Роберт стал вместе с ней двигаться к берегу, удерживая ее тело на поверхности воды. Она расслабилась, опять глубоко вздохнула, но вновь закашлялась от воды.

На берегу он осторожно положил ее на песок. Шум в ее ушах утих, и она узнала голос Уилбура.

– Господи, Роберт! В машине есть плед. Быстро!

Роберт был рядом и тяжело дышал. Делая Шоу искусственное дыхание, он тоже выбился из сил.

– Ты можешь сесть? – спросил он.

Она кивнула.

– Господи! – опять запричитал Уилбур. – Ты только посмотри на Дженнифер, Роберт!

Шоу услышала, как Роберт вскочил на ноги и побежал к морю. Шоу сидела на песке, но была слишком слаба, чтобы оглянуться.

– Господи! Ты можешь встать на ноги? Вот плед. Завернись в него. Господи! Обопрись о меня. Машина вон там, наверху. Знаю, тут очень крутой подъем, держись за меня. Вот так, хорошо. Еще пара шагов. Вот. Садись в машину. У меня тут в бардачке есть бутылка бренди. Выпей немного, тебе это не повредит.

Но Шоу отрицательно покачала головой, запах спиртного был ей противен. Она откинулась на спинку сиденья, закрыла глаза, но тут почувствовала что-то липкое на щеке. Это была кровь. Уилбур протянул ей плоскую серебряную фляжку.

Шоу попыталась сесть прямо, но тут желтые огни вспыхнули перед ее глазами, затем все померкло, и она потеряла сознание.

Через какое-то время она пришла в себя. Машина ехала по дороге. Девушку знобило, несмотря на плед. Тут она почувствовала, что сильные руки крепко обнимают ее за плечи. Она повернула голову и увидела лицо Роберта прямо рядом со своим.

– Что… – Шоу опять попыталась сесть прямо.

– Спокойно, кузина, – Роберт улыбнулся ей. – С тобой все в порядке.

Девушка положила голову ему на грудь.

– Сначала уложим девочку в постель, дадим ей выпить чего-нибудь горячего и вызовем врача. У нее рана на голове.

Роберт осторожно вынул Шоу из машины. Двери дома распахнулись, Марта стремительно вышла им навстречу, за ней последовал Леонард.

– Займись Мартой, – сказал Роберт Уилбуру так тихо, чтобы не услышал Леонард. – А я отнесу девочку в постель.

– Шоу немного поранилась в море, – уже в полный голос он обратился к слуге. – Будьте любезны, Леонард, позвоните доктору Блэкстоуну. У мисс Шоу рана на голове, ее надо зашить.

– Что случилось? – услышала Шоу голос бабушки.

– Ничего особенного, Марта, зайдем внутрь дома, – ответил ей Уилбур. – С Шоу все в порядке. Слава богу, слава богу…

С Шоу на руках Роберт поднялся на второй этаж, ногой толкнул дверь в ее комнату и положил девушку на кровать. Она услышала, как он открыл ящик шкафа и покопался в нем.

– Вот, – он протянул ей пижаму. – Переоденься и ложись в постель. Я через пару минут вернусь и принесу тебе что-нибудь попить.

Шоу уже лежала в постели, когда он опять вошел в ее комнату. К тому моменту она уже вытерла кровь на лице и пыталась высушить свои мокрые волосы. Она с подозрением посмотрела на янтарный напиток, принесенный Робертом. Тот, вероятно угадав ход ее мыслей, успокоил ее.

– Это коньяк, а не херес. Пей спокойно.

Она послушалась, жидкость обожгла ей горло. Она закашлялась и стала хватать воздух ртом. Но тут по ее телу пошла теплая волна, и она расслабилась.

Роберт сел и стал внимательно смотреть на девушку. Его красивое лицо был серьезным и озабоченным.

– Тетя Дженнифер… Почему вы оставили ее там? – спросила Шоу.

– Нам ничего не оставалось делать, – Роберт наклонился к девушке и взял ее за руку. Этот жест растрогал ее, и она благодарно пожала ему руку.

– Знаешь, Дженнифер… – он замолчал, чтобы закурить сигарету. – Дженнифер больше нет…

– Не может быть!

– Сначала мы этого не заметили, – продолжил свой рассказ Роберт. – Я был слишком занят тем, чтобы привести тебя в чувство. И тут дядя Уилбур увидел, – Роберт перевел дыхание, – что Дженнифер плывет в открытое море. Я бросился ее догонять.

– Но она же прекрасно плавает, – слезы ручьем бежали по щекам Шоу.

– Так оно и есть. Но она плыла слишком быстро и заплыла слишком далеко. Я увидел, как она погрузилась в воду, и заметил это место. Почти час я нырял там, но не смог ее найти. Я нырял до тех пор, пока сам не обессилел, и повернул назад.

– Но… – Шоу плача качала головой. – Она бы и дальше смогла сохранить за собой дом. Мне он совсем не нравится. Она покончила с собой совершенно напрасно. Ради этого дома! Этого противного старого дома! – она громко зарыдала.

– Все не так просто, Шоу, – Роберт нежно гладил ее по руке. – Всю свою жизнь она страдала от одиночества. Она была не способна подарить любовь другому человеку или принять его любовь. Это относилось даже к ее сестрам и братьям. И поэтому всю любовь своего большого и жаждущего любви сердца она перенесла на этот дом. Она любила его, потому что не решалась полюбить человека. Думаю, сегодня она это поняла окончательно. И поэтому… – он замолчал. – Не думай больше об этом. Может быть, так будет лучше.

– Нет, не будет! Она могла измениться. Я бы могла подарить ей этот дом. Я и бабушка тоже, – Шоу встала и застонала от боли, схватившись руками за голову. – Бабушка, где она?

– С ней Уилбур.

– Он уже сказал ей? Разве можно такое сказать?

– Уверен, он скажет ей, что произошел несчастный случай. Не беспокойся.

– Дженнифер пыталась убить меня, – сказала Шоу.

Роберт кивнул, лицо его было серьезным.

– В случае с твоим отцом ей это удалось.

– Откуда ты это знаешь? Ты что, знал, что она будет пытаться убить меня?

– Ты нам это сказала. Поэтому мы и приглядывали за тобой – Уилбур и я.

Шоу откинулась на подушки и с удовольствием вдыхала приятный запах яичницы, кофе и тостов. Все это стояло рядом с ее кроватью на подносе. Она улыбнулась Роберту, который сидел у окна и курил. Уилбур придвинул к кровати стул и спросил, нравится ли Шоу завтрак. Затем он сказал, что Марта все еще лежит в постели – она все еще не оправилась от шока, который испытала вчера, узнав о смерти сестры.

Старик положил руки на колени и откашлялся.

– Шоу, ты тоже пережила ужасный шок. Но, славу богу, все кончилось. Хотя не исключено, что и ты…

– Роберт вчера сказал, что я привлекла ваше внимание к Дженнифер, – перебила его Шоу, – но на самом деле я все время думала, что это Роберт, – она покраснела, стыдясь своего подозрения.

– Это мы знаем, – улыбнулся Роберт. – И нам это было на руку.

– Но я…

– Было лучше для тебя подозревать меня. Если бы Дженнифер узнала, что ты думаешь на нее, то она, вероятно, действовала бы быстрее. Почти так и получилось.

– Но как я могла вам сказать что-то о ней, когда я ни о чем понятия не имела?

– Именно поэтому. Ты сказала нам все не сразу, а постепенно. Помнишь, как ты поведала Уилбуру, что Дженнифер первой познакомилась с тобой? Что она прогнала тебя от дома, а на следующий день приняла в семью?

Шоу кивнула.

– На другой день, после того как ты перебралась сюда, я сходил в музей Рокфеллера. Я хотел посмотреть на списки членов клуба, так как Уилбур сказал мне, что там я наверняка найду подпись твоего отца. Но все листы, на которых стояла подпись Чарльза, были вырваны. Секретарша клуба не могла найти этому никакого объяснения.

– Но зачем ей было надо удалять подписи моего отца?

– Она не хотела, чтобы подписи были использованы для идентификации его почерка.

– Но ведь наверняка существуют и другие документы с его подписью!

– Конечно! Но я не сказал, что она действовала логично. Она реагировала, как зверь, который считает, что на него нападают, – Роберт опять закурил. – В тот же вечер мы показали тебе портрет твоей бабушки, и ты упомянула о портрете в медальоне. На следующее утро портрет исчез.

– Тетя Дженнифер сказала, что отдала его на реставрацию.

– Знаю, знаю, я присутствовал при этом разговоре. Она сказала это утром, после того как ночью завела музыкальные часы и пела.

– Вечером перед этим она дала мне незаметно снотворное и потом заперла меня в моей комнате.

– Проклятье! Ты, наверное, ужасно испугалась! – Роберт в ярости загасил сигарету в пепельнице. – Я слышал, как играли часы, как кто-то пел и как ты кричала. Я рассказал об этом дяде Уилбуру.

Уилбур вступил в разговор:

– Я помню ту деревянную лошадку. Она принадлежала Чарльзу. И часы были его. Их подарила ему Дженнифер.

– Но зачем она проделывала все это со мной? Зачем?

– Мы думали сначала, что она хочет просто попугать тебя, чтобы ты уехала. Чего-то более страшного мы тогда и представить себе не могли. Мы только знали, что она до безумия любит этот дом и, вероятно, захочет тебя отсюда прогнать.

– Я-то думала, что все это делаешь ты, Роберт, – Шоу смущенно опустила глаза.

– Дядя Уилбур и я решили ничего не говорить тете Дженнифер. Мы думали, что она успокоится, после того как приехала тетя Марта. Ведь после ее приезда правовая сторона дела становилась полностью ясной. Мы думали, тетя Дженнифер поймет, что ничего изменить нельзя, и прекратит свои наивные проделки.

– Но мы ошибались. Господи, как же мы ошибались! – Уилбур в отчаянии развел руками.

– В тот вечер, когда приехала Марта, мы испугались всерьез. Ведь именно тогда ты косвенно сказала, что тетя Дженнифер убила твоего отца.

– Я?!

– Да, помнишь, как ты рассказала о последних словах отца твоей матери? И как тетя Дженнифер после этого мгновенно встала и вышла из комнаты?

– Я думала, она смутилась, потому что я сделала ей комплимент.

– Так подумала и Марта, слава богу! – опять заговорил Уилбур, яростно жестикулируя. – Знаешь, мы думаем, что твой отец рассказал Дженнифер о своей женитьбе.

– Так оно и есть, – подтвердила Шоу. – Она сама мне сказала, что знала об этом.

– И тогда мы решили охранять тебя день и ночь поочередно.

Шоу засмеялась, слезы ее высохли.

– Поэтому ты выскакивал из самых разных углов, дядя Уилбур!

– Не мог же Роберт охранять тебя прямо у твоей комнаты. Ты бы этого не позволила. А меня ты приняла бы за полусумасшедшего старика, который любит подглядывать за другими.

Шоу покраснела, ведь именно так она и думала.

– После той истории с гвоздем мы не на шутку испугались.

– Но дядя Уилбур тогда сказал, что гвоздь был старый и ржавый. Когда я нашла Сэнди, то он был…

– Конечно. Мы должны были тебя защитить. Тетя Дженнифер не должна была узнать, что мы ее подозреваем. Поэтому мы и сказали, что гвоздь был ржавым. Гвоздь у меня. Но мы не хотели идти с ним в полицию. Сначала нам нужно было найти какой-то предлог для того, чтобы побудить тебя уехать. А тогда мы бы рассказали тете Дженнифер всю правду. Мы хотели ей сказать, что знаем все, и попытались бы уговорить ее отправиться на лечение в санаторий. Если бы она стала возражать, то тогда бы мы сказали, что гвоздь у нас и…

– Господи, это был бы шантаж чистой воды! Бедная Дженнифер! – вздохнул Уилбур.

– До вчерашнего утра мы держали ситуацию под контролем.

– Мне было так жалко тебя той ночью! Я был рядом с твоей комнатой, когда Дженнифер попыталась туда проникнуть и на нее свалился кувшин. Какая же ты умница! Я прятался там, в темном углу, и слышал, как ты закричала от страха, бедняжка. Но я же не мог гнаться за собственной сестрой по дому.

– А вчера, когда мы хоронили Сэнди, – Роберт встал, – я спросил о тебе Леонарда. По его словам, Дженнифер сказала ему, что идет гулять и что ты пошла купаться. Но затем он покачал головой и добавил: «Но они обе пошли в одном направлении. Возможно, мисс Дженнифер передумала, мистер Роберт. Или же Шоу решила составить ей компанию».

– А потом я нашел вот это.

Шоу с изумлением увидела, что Уилбур достает из кармана пиджака ее историю про Роберта.

– Это было в ее комнате.

– Но ведь она сказала, что сожгла все!

– Конечно, – улыбнулся Роберт. Казалось, что он не очень злится. – Тетя Дженнифер решила себя обезопасить. Поэтому она обманула тебя с этой писаниной, а Леонарда – относительно своих планов на утро. Если бы несчастный случай с тобой вызвал бы какие-нибудь подозрения, то она предъявила бы твои листки полиции. И тогда в убийстве обвинили бы меня.

Роберт опять улыбнулся, но его рука дрожала, когда он вновь закурил.

– То есть ты видишь, Дженнифер уже не хотела прогонять тебя, она решила тебя уничтожить, бедняжку, – Уилбур зажег спичку и поднес пламя к листкам. Горящую бумагу он положил в камин.

Шоу смотрела, как бумага почернела и превратилась в пепел. Она уставилась на огонь, ей было неловко смотреть на Роберта.

– И еще одна интересная деталь, – Уилбур наклонился вперед. – Роберт и я во время дождливых дней сходили в маленькую башню. Мы нашли там музыкальные часы и лошадку-качалку. Комната была в том же состоянии, что и во время, когда Чарльз был еще маленьким мальчиком и играл там. Все его игрушки на месте. Комната чисто убрана, вокруг ни пылинки. Ах, господи! Дженнифер так его любила! Наверное, она ужасно страдала. Несчастная, она держала в порядке его игровую комнату, зная, что она его собственными руками…

Уилбур замолк и громко высморкался.

– Мы нашли также портрет тети Марты и твой медальон, – поспешил ему на помощь Роберт.

– Но зачем она сохранила эти предметы? Разве не было бы проще уничтожить их?

– Этого мы никогда не узнаем, – Уилбур сунул носовой платок в карман. – Мы можем только предположить, что она спрятала портрет, чтобы Марта и слуги не вспоминали о медальоне. Она, вероятно, планировала бросить его в море.

– Но мои дедушка с бабушкой были в курсе всего, в том числе знали и о медальоне. Тетя Дженнифер настояла, чтобы я им написала и пригласила приехать сюда.

– Да, и сама вызвалась отвезти письмо на почту, так ведь?

Шоу задумалась.

– Да, – наконец сказала она. – Тетя Дженнифер сказала, что ей нужно зачем-то съездить в Саванну и что она может взять письмо с собой, чтобы оно якобы быстрее дошло.

– Она не отправила его, кузина, – объяснил Роберт, хотя это было и так всем ясно.

Шоу засмеялась.

– Только что я вспомнила, что телеграфировала моим дедушке и бабушке, чтобы они не приезжали. Они, наверное, подумали, что я сошла с ума.

– Ну, пусть пока так и думают. Есть вещи, которые невозможно объяснить по телефону. Тем более что кое-что вообще упоминать не стоит, – сказал Роберт.

Шоу серьезно кивнула, как бы подтверждая, что от нее никто ничего не узнает о том, что они обсуждали этим утром.

– То, что делала Дженнифер, было разумно, – сказал Уилбур. – Сначала она попыталась тебя прогнать. Одновременно она уничтожила все доказательства того, что ты принадлежишь к нашей семье. А потом, когда она попыталась тебя… когда вы пошли купаться, она подготовила компромат на Роберта.

– На всякий случай, – Роберт встал и потянулся. – Такова наша теория. Но вот еще кое-что. Мы единственные, которые знает все. Мы не хотим говорить тете Марте, что ее единственный сын был убит ее сестрой и что она же попыталась и тебя…

– Нет! – Шоу в ужасе подняла руку. – Конечно, об этом ни слова!

Она отодвинула поднос в сторону и встала с постели.

– Увидимся внизу! – сказал ей Роберт и послал ей, уже стоя в дверях, воздушный поцелуй.

Шоу быстро оделась и спустилась вниз. Ей страстно хотелось выйти на свежий воздух и наконец покинуть дом, которого она так боялась. Шоу широко распахнула входную дверь. В тот же момент из комнаты для коктейлей вышел Леонард.

– Доброе утро, мисс Шоу. Как ваша голова?

– Намного лучше, Леонард, – Шоу дотронулась до небольшой повязки, наложенной доктором Блэкстоуном ей на голову.

– Доброе утро, кузина! – Роберт повернулся в сторону Шоу, когда она вышла из дома, взял ее за руку и повел к дороге.

Шоу медленно шла рядом с ним, наслаждаясь солнечным теплом. Они шли совершенно бесшумно по песчаной тропе. Вдруг девушка с тоской вспомнила о Сэнди.

– Первое, что я сделаю, вернувшись в Нью-Йорк, – сказала она решительно, – куплю себе скотчтерьера.

– А второе, что ты должны сделать, это найти мой номер в телефонной книге и пригласить меня на ужин. Ищи фамилию Перри.

– Я… – Шоу медлила, не зная, что сказать. Первая ее мысль была – отказаться. Но она была обязана Роберту жизнью, и до сих пор ей было неловко от того, что из-за нее он лишился наследства. И мысль, что он годами будет рядом с ней только из-за того, чтобы быть рядом с утраченным богатством, была ей неприятна. Как ни было ей стыдно, но другого мотива для его дружеского отношения к себе она представить не могла.

– Знаешь, ты должен меня извинить… – начала было она.

– Знаю, – Роберт остановился и повернул Шоу за плечи к себе. – Можешь извиниться прямо сейчас, – на его губах опять играла так знакомая ей снисходительная усмешка, которую она так ненавидела.

– Мне очень жаль, но… – начала Шоу и была очень удивлена, когда молодой человек вдруг обнял ее. – Ты все время подшучивал надо мной, – она задержала дыхание, потому что Роберт стал гладить ее по спине. Она хотела запротестовать, но не решилась.

– В тебе было столько иронии и даже презрения ко мне, что я думала…

Закончить фразу ей не удалось, потому что Роберт поцеловал ее. Его губы были прохладными и нежными.

Шоу хотела отстранить его и уперлась ему ладонями в грудь, но он лишь сильнее прижал ее к себе. Она почувствовала, как сильно забилось ее сердце. Шоу хотела оставаться холодной и сдержанной, как бы показывая, что его поцелуй для нее ничего не значит. Но его губы становились все настойчивее, и сердце ее забилось бешено. И тут она обхватила его шею руками и страстно ответила на поцелуй.

– Ого! – голос Роберта слегка дрожал, когда они разомкнули объятья. Он поцеловал ее в кончик носа, не выпуска ее из рук.

– Ого, кузина! – повторил он и улыбнулся, хотя глаза его смотрели совершенно серьезно.

Шоу была потрясена его поцелуем и хотела дать ему пощечину. Но она стояла молча перед ним, смотрела на его раскрасневшееся от возбуждения лицо и сияющие глаза. Она почувствовала себя раздетой под его взглядом и поняла, что именно этого он и добивался. С самого начала она старалась игнорировать свои чувства к нему. А сейчас он вынудил ее признать, что он ей нравится. Он целовал ее до тех пор, пока она не ответила на его поцелуй.

– Хватит! – зло буркнула Шоу.

– Думаю, настало время нам объясниться, – сказал Роберт, кладя ей руку на плечо. – Мы не кровные родственники.

Они медленно пошли вперед.

– Да, но ты ведь внучатый племянник моей бабушки.

– Сестра твоего деда Саманта – та самая, от которой ты унаследуешь часть своего состояния…