Команда молодости нашей

Это я вывел на экран своего миникомпа файл «Гигиена и охрана здоровья спортсмена», раздел «Ушибы», подраздел «Ушибы кистей рук». Да, в замечательную ситуацию я попал… Нет у меня тут ни обильного питья, ни ложки соли, ни влажного компресса. Не имеется ни хорошо проветриваемого места, ни того, кто меня туда отнес бы, «не заставляя идти самого». И врача я вызвать не могу, потому что дверь закрыта снаружи, а телефон испорчен. А будь все в порядке с дверью или, хотя бы, с телефоном, так мне и врач не был бы нужен! Но чертов телефон не работает! А значит, если я хочу позвать на помощь, надо стучать в дверь. Но это неизбежно означает: получить ушибы кистей рук. А это, в свою очередь — смотри параграф выше… Да, еще можно стучать в дверь ногами. Но маловероятно, что подраздел «Ушибы ног» будет сильно отличаться от только что прочитанного.

Проклятье! Заперт в ловушке, замурован! И где! В отеле, в самом центре славного города Бангкока, столицы LVIII Олимпийских игр! Объяснение этому может быть только одно и, увы, не радостное: терроризм. К сожалению, такое случается. До сих пор весь мир помнит ужасный теракт, который в 2116 году, на позапрошлой Олимпиаде в Париже, совершили тамошние радикалы. Они разбили в вестибюле одной из гостиниц Олимпийской деревни ртутный градусник. В результате все спортсмены, находившиеся в том здании, были срочно госпитализированы и не смогли принять дальнейшего участия в соревнованиях.

Скажу безо всякой бравады: сейчас я думаю не о том, что моя жизнь в опасности. Я переживаю в эти минуты за нашу сборную, отстаивающую здесь спортивную честь страны. А вдруг сейчас взаперти оказался не только я?! Я-то — что? Дублер, запасной игрок. Я потому и оказался в этот час в отеле, что в завтрашней игре не участвую и от утренней тренировки был освобожден. Игроки же основного состава с самого утра все должны были находиться в спортзале. После утренней тренировки по графику — часовой перерыв, и затем дневные занятия, на которых уже должен присутствовать и я. Должен, но не присутствую… Нет, по идее, вряд ли кто-то из наших во время перерыва мог поехать в отель. Но если, не дай разум… Страшно и подумать о том, что кого-то из участников основного состава тоже могли запереть в комнате! А еще мне горько осознавать, что вот так вот бесславно закончились для меня эти первые в моей спортивной карьере Олимпийские игры. И все это — накануне решающего финального матча!

Слаб современный человек. Тщедушен телесно, практически лишен мускулатуры, плохо способен координировать движения. Что поделаешь, это издержки полного перехода всей человеческой деятельности в мир виртуальных компьютерных сетей. Такова жизнь — она не стоит на месте и обратно в каменный век, с дубиной в руках в пещеру тоже никто не хочет. Но мы, спортсмены, наследники традиций древних олимпийцев, всё же, не такие как все! Мы многое еще можем, и мы гордимся своими физическими способностями. Что касается меня, то я занялся спортом, как говорится, «как только вылупился из пробирки». Потому что родился и вырос в спортивной семье. Мои отец и мать, люди, на генетическом материале которых я был зачат, оба, в свое время, были выдающимися спортсменами. И я всю жизнь мечтал о спортивных успехах, рекордах, золотых медалях. Тренировал тело, закалял волю, воспитывал в себе презрение к страху. Помню, как однажды, еще в ранней юности, я на спор проехал в метро на эскалаторе снизу и до самого верху без защитного шлема на голове!

И вот сейчас я игрок национальной сборной. Как я ждал этой Олимпиады! Что ж, дождался. Сижу взаперти в номере отеля. А в телефонной трубке — глухая тишина. Очевидно, перерезали провод…

Да, я могу многое из того, на что не способны обычные люди. Я могу, не поскользнувшись, пройти по полированному паркету. Я легко держу равновесие, сидя на пластиковом стуле, ножки которого так легко могут разъехаться, и я не побоюсь сесть на такой стул даже рядом с открытым окном. О, если бы только у меня в комнате было открытое окно! Я бы написал записку… Да, я умею и это — писать вручную, гелем по бумаге! Мы на каждой тренировке в обязательном порядке выполняем это упражнение. Я бы написал записку с просьбой о помощи и бросил ее в открытое окно. Внизу записку прочли бы, и послали бы ко мне спасателей. Но что я могу сделать, если окно застеклено?! И что я могу сделать с запертой дверью? Стучать по ней? Нет, калечить руки и ноги мне не хочется. Громко кричать? Но лишиться голоса или надорвать легкие — тоже желания нет.

И тут вдруг зазвонил телефон! Так значит, он, все-таки, не испорчен? Слава разуму! Не веря своему счастью, я хватаю трубку:

— Алло! Кто это?

Но в трубке тишина. Никто не отвечает… Хотя нет — прислушавшись, я различаю очень-очень слабый, тихий голос, который говорит мне:

— Повтори фразу…

И дальше звучит какая-то фраза, совсем уже тихо и неразборчиво.

Я кричу:

— Говорите, пожалуйста, громче, я совсем вас не слышу! Кто вы?

— Я перезвоню через некоторое время, — звучит из трубки.

— Да погодите же! — умоляю я.

Но тщетно. Мой непонятный собеседник умолкает. И я кладу трубку. Потом снова хватаю ее — вдруг теперь получится сделать звонок? Но нет, увы, телефон снова не работает!

А ведь в прошлом веке и даже, кажется, еще в начале этого века люди пользовались «мобильными» телефонами. Такими устройствами, вроде миникомпов, которые связывались между собой, излучая электромагнитные волны. И все, даже дети, постоянно носили эти аппараты в своих карманах. Что, собственно, не удивительно — в прошлом веке люди, кажется, делали всё от них зависящее, чтобы как можно сильнее испортить свое здоровье. Они и мобили бензином заправляли, и умывались водой прямо из-под крана и электромагнитными волнами себя облучали. Но сейчас, как бы дико это ни звучало, я жалею, что у меня нет здесь такого вот «мобильного» телефона. Ей-богу, не побоялся бы рискнуть здоровьем, позвонил бы и позвал на помощь!

И тут телефон в моем номере снова зазвонил! И снова я слышу в трубке:

— Повторите фразу…

И опять дальше звучит какая-то неразборчивая фраза. Напрягаю слух изо всех сил… Вообще, слух у меня неплохой. Будь это не так, меня бы и в сборную не взяли. На поле необходимо хорошо слышать своих партнеров по команде. Но тут, в телефоне, фраза звучала очень уж тихо. Однако, что-то различить, все же, удавалось. Отдельные слова:

— Шла Саша по… (дальше неразборчиво)… шоссе и сосала… (опять неразборчиво)… сушку.

— Скажите громче! — попросил я.

В ответ из трубки прозвучало:

— Вы повторили фразу не правильно. Я перезвоню позже.

Черт побери, что же это такое?! И в чем смысл этой фразы? Если Саша, то почему «шла», а не «шел»? И почему по шоссе?! Ведь так, если я ничего не путаю, называлась в прошлом одноуровневая магистраль, по которой двигались мобили. Как же по ней можно ходить? На такое даже безрассудные люди прошлого не были способны. И что такое «сушка»? Что-то, что можно сосать… Может быть: «сосала с ушка»? Тогда с какого ушка? Нет, не понятно. Но ведь этот странный собеседник хочет добиться от меня, чтобы я понял эту фразу и повторил ее. Может быть, тогда он поможет мне? Боюсь, других шансов на спасение пока не просматривается. Если позвонят еще раз, надо будет всеми силами попытаться разобрать эту проклятую фразу! В первую очередь — обратить внимание на те слова, которые остались не понятными.

И я дождался очередного звонка! И опять:

— Повторите фразу. Шла Саша по (неразборчиво) шоссе и сосала… (А вот тут я на этот раз сумел разобрать!)…оставшуюся шосткинскую сушку.

И я тут же громко повторил:

— Шла Саша по… шашастамука шоссе и сосала оставшуюся шосткинскую сушку!

— Вы повторили фразу не правильно. Я перезвоню позже.

Моя хитрость с заменой нераспознанного слова подражательными звуками не прошла. Но меня уже охватил азарт! Не обязательно различать на слух трудное неразборчивое слово. Можно попытаться догадаться из контекста, что это за слово. Ну а для этого надо, все-таки, понять смысл всей фразы. Значит, некая Саша (будем пока считать, что это женщина с мужским именем) шла по какой-то скоростной магистрали и при этом сосала что-то оставшееся шосткинское. Ну, ясно: в первую очередь надо узнать значение слова «шосткинская». Память миникомпа содержит любые сведения… Нахожу: «Шосткинская фармацевтическая фабрика. Во второй половине XXI века — одно из крупнейших российских предприятий по производству успокоительных препаратов. В настоящее время не функционирует».

Ну, практически, всё ясно! Фабрику закрыли, стало быть, новой продукции она не выпускает. Потому и «оставшаяся» сушка — осталась, значит, с тех еще времен, когда фабрика работала. А «сушка» — это, выходит, какой-то успокоительный препарат. Который сосут. Вероятно, кладут под язык, и он там постепенно рассасывается…

И тут кусочки этой словесной мозаики сложились, наконец, у меня в голове в логичную картину! Всё сходится! Женщина по имени Саша шла по скоростной магистрали, и, поскольку это страшно, сосала успокоительную пилюлю. Зачем же она шла в таком опасном месте? Да затем и шла, что хотела покончить с собой! Ведь это же из древнерусской литературы! Это проходят в начальной школе! Был такой роман, где женщина покончила с собой, бросившись под мобиль. Кажется, я помню даже имя автора… Лев… Лев… Лев Тургенов! А почему женщина хотела покончить с собой? Тут уже память мне маленько изменяет… но, наверное, из-за имени! Страдала от того, что ее назвали мужским именем. Во всяком случае, такое название романа как «Бедная Саша» мне вспоминается достаточно определенно… Подумать только, сколько всякой ненужной чепухи хранит порой человеческая память! Вот еще бы теперь вспомнить, какое там могло быть «шоссе»… А, собственно, какое тогда было шоссе? Одно единственное! Из Петербурга в Москву. Значит, называлось оно… Петербургское? Московское? Нет, не годится, там звучало что-то шипяще-свистящее… Ладно, какие еще населенные пункты были на той трассе? Что скажет миникомп? Вот, что он говорит: Клин, Тверь, Осташков, Торжок… Стоп… Осташковское шоссе! Я — гений!

А вот и очередной телефонный звонок. Очень вовремя!

— Повторите фразу. Шла Саша по Осташковскому шоссе и сосала оставшуюся шосткинскую сушку.

Да, теперь я совершенно четко слышу, что правильно понял все слова! И тут же повторяю эту фразу вслух. И что же звучит в ответ?

— Фраза правильная. Но вы произносите ее слишком медленно. Я перезвоню.

У меня возникает желание раскалашматить телефонный аппарат об стену.

Всё, я не хочу больше думать об этой идиотской Саше с ее седактивной «сушкой»! А если еще раз позвонит этот сумасшедший телефонный террорист… я не стану с ним разговаривать. Я буду просто сидеть тут и думать о том, что мне дорого. О спорте, о нашей команде, об игре, в которую мы играем… За что мы любим ее? За скорость, непредсказуемость, за разнообразие игровых ситуаций — порой даже комичных, а порой трагичных, но неизменно очень острых. И при этом далеко не всё тут решают атлетические качества спортсмена. В нашей игре есть железное правило: ты не должен действовать быстрее, чем думает голова. Это любимая фраза нашего старшего тренера, Михалыча — мудрого наставника, настоящего спортивного гуру. Михалыч — великий человек, гениальный педагог, а в прошлом — и сам выдающийся атлет, многократный чемпион всевозможных турниров высшего уровня. К сожалению, ровно восемь лет назад, тоже на Олимпийских играх, когда наша сборная завоевала золото, исключительно благодаря спортивному героизму Михалыча, сам он получил тяжелейшую травму, после чего уже не смог больше играть. Перешел на тренерскую работу. И достиг в ней блестящих результатов, чему подтверждение — постоянные победы наших игроков над самыми сильными соперниками.

Когда Михалыч пригласил меня в национальную сборную, я, конечно, особо не рассчитывал на то, что хоть раз выйду на поле на Олимпиаде в Бангкоке. Я понимал, что весь этот турнир просижу на скамейке запасных, а то и вовсе в раздевалке. Но не в комнате же отеля! Эх, бедный я, бедный… Одно слово — бедная Саша… А вот удивительно: как же дешево в древности люди ценили жизнь! Взять хоть эту Сашу — покончила с собой только потому, что ей не нравилось ее имя! А ведь жизнь в те времена давалась людям так дорого! Детей-то тогда зачинали не в пробирках и выращивали не в аквариумах, а вынашивали в себе и рожали вживую!

Судьба нашей сборной на этих играх складывалась не безоблачно. Да, мы дошли до финала, но не без потерь. В одной из первых встреч из-за совершенно нелепого и необъяснимого промаха нашего капитана, Владислава Денисова, мы не сумели победить команду Соединенного Королевства, которую вообще никто не воспринимал на этом турнире всерьез. Владислав же ошибся, выполняя простейшую передачу. В результате игра закончилась вничью и мы вместо двух очков заработали одно. Все дальнейшие встречи наши ребята выиграли и до финала добрались. Но теперь мы будем встречаться со сборной Камеруна, которая вышла в финал, не потеряв ни одного очка. Была надежда, что в полуфинале у камерунцев будут проблемы с командой Сербоалбании, но увы, африканцы разгромили ее вчистую. И теперь в последнем поединке нас устраивает только победа. Так как в случае ничьей золотые медали будут присуждены камерунцам, заработавшим на турнире больше очков. Завтра, завтра решающий день…

Снова звонит телефон. Схватив трубку, я на едином дыхании «выстреливаю» эту проклятую фразу про Сашу с сушкой! Хотя произнести ее быстро не так-то просто. Но у меня это получается! Звучит ответ:

— Вы произносите быстро. Но с плохой дикцией. До связи.

Черт, зачем я позволяю ему издеваться над собой?! Я же обещал себе не брать больше трубку!

Один шаг отделяет нас от олимпийского золота, но какой шаг! Объективно, в своем лучшем составе мы, всё же, посильнее камерунцев, да только лучшего состава у нас уже нет. Еще одна наша беда на этой Олимпиаде — дисквалификация Муслима Зайцева. За допинг. Перед полуфиналом Муслиму «посчастливилось» попасть в число тех, у кого судьи брали выборочые анализы. И, о ужас — анализ показал наличие в его организме кофеина! Кофе — тяжелый наркотик. После нескольких доз вызывает устойчивую привыкаемость. А потом человек, подсевший на кофе, буквально в течение года становится гипертоником с безнадежно испорченным сердцем. Разумеется, наш Муслим не кофеман. Он принял всего одну чайную ложку. В малых дозах кофеин стимулирует реакцию и вообще повышает тонус организма. Но это называется допинг! А с допингом на Олимпийских играх борются беспощадно. И вот теперь Муслим Зайцев не может участвовать в финале. А ведь он — один из звезд нашего состава, опытный мастер с филигранной игровой техникой. Это невосполнимая потеря. А главная звезда, Владислав, после того как в матче с Соединенным Королевством совершил ту роковую ошибку, играет явно ниже своих возможностей. Словно «потерял нерв», психологически надломился. В этой ситуации лучшим нашим игроком, пожалуй, становится Анна.

Чьи фотографии чаще всего встречаются на страницах спортивных газет и журналов в эти олимпийские дни? Конечно, Анны Солнечногорской! Ее спортивные заслуги несомненны, но причина такой популярности, все-таки, не в них. Наша Анна — редкая красавица. И, конечно, за ней всегда бежит следом длинный шлейф журналистов и фотографов. Анна не успевает отбиваться от предложений всевозможных рекламных и модельных агентств, от всяких там режиссеров и прочего подобного сброда! Впрочем, почему отбиваться? Порой она дает согласие и участвует в съемках. Наш тренер Михалыч уже не раз предупреждал ее, полушутя: «Смотри, как бы не променять тебе героическую судьбу чемпионки на карьеру гламурной модели!»

Но в завтрашнем матче Анна Солнечногорская будет нашим лидером, это факт! Эх, каждый раз, когда я выхожу на поле в присутствии Анны, меня охватывает волнение. В такие минуты я из кожи вон лезу, чтобы показать: я, хоть и молод, но тоже кое что умею и чего-то стою в нашей игре! Но завтра у меня не будет шанса не только показать себя, но даже и просто посмотреть на игру Анны. Никто не приходит меня спасать и, думаю, первые люди, которые откроют дверь моей комнаты, будут те самые террористы, которые ее и закрыли…

Снова звонит телефон. Нет! Я не буду раскисать! Я не бедная Саша из позапрошлого века! Я олимпиец, я представитель великой спортивной державы!

Я беру трубку и уверенно, громко, быстро и четко произношу:

— Шла Саша по Осташковскому шоссе и сосала оставшуюся шосткинскую сушку!

И бросаю трубку. Но в последний миг успеваю услышать ответ:

— Вот теперь хорошо!

Через минуту дверь моей комнаты открывается. Я не боюсь. Я готов встретить смерть достойно.

На пороге стоит Владислав Денисов.

В первый миг я так опешил… что сказал нечто совершенно несуразное:

— А почему ты не на тренировке?

— А мне не надо, — ответил Владислав. — Всё, оттренировался.

— В каком смысле?

— В прямом.

Поглядев на мою ошеломленную физиономию, Денисов рассмеялся, хлопнул меня по плечу и прошел в комнату.

— Ладно тебе! Будто сам не видишь, как я теперь играю. Всё, пришла пора завязывать с большим спортом… Не берет меня завтра Михалыч в игровой состав. На трибуне посижу.

— Как такое может быть?! Я не верю! Рано тебе уходить!

— Ну почему же рано? Я свое отыграл. Шесть лет за сборную оттрубил. И славы спортивной мне уже хватит сполна. Трижды чемпион мира, чемпион Олимпийских игр… А могу еще стать и двукратным олимпийским чемпионом. Но это уже завтра будет зависеть от тебя.

— ???

— Михалыч тебя завтра на игру ставит.

А потом Владислав рассказал мне, что никакого теракта не было. Что все это мое сегодняшнее приключение организовал Михалыч. Он подстроил этот трюк с «испорченным телефоном». А Владиславу поручил запереть снаружи мою дверь.

Я не верил своим ушам!

— Но как мог Михалыч устроить со мной такое? Такое?! Ведь я тут уже с жизнью распрощался!

— Ну а чего же ты хочешь! Только таким и может быть руководитель национальной сборной. Он должен про каждого из нас всегда знать, кому что в данный момент нужно, чтобы выйти на матч в пике формы. Кому сейчас лучше поможет тренерский комплимент, а кому строгий упрек. Кого надо нагрузить физической тренировкой потяжелее, кого лучше оставить в покое, а кому и устроить хорошую психологическую встряску. Вот он и решил, что тебе, конкретно, такая встряска сегодня будет полезнее всего. Потому и на тренировку тебя не взял, а вместо того поручил нам сыграть с тобой в «испорченный телефон»!

— Нам? Погоди… А кто со мной разговаривал по телефону?

— Да, вот и мы тоже ломали голову — кому бы это поручить? — улыбаясь, сказал Владислав. — Наши-то голоса ты все с первой же секунды опознал бы, на любой громкости! Поэтому разговаривал с тобой член команды, голос которого ты, в силу своей молодости, слышишь редко.

— Да кто же это?

— Наш доктор!

Я сидел на стуле, открыв рот, а Денисов хохотал. А потом захохотал и я. И смеялся долго, до истерики, до слез на глазах. Но слезы мои были не только от смеха. Самые разные чувства переполняли меня. Запоздалая реакция на смертельную опасность, которой, как оказалось, не было, и безумный восторг от того, что меня выпускают играть в финале, и жалость к Владиславу, покидающему большой спорт в расцвете сил… Видя мое состояние, Денисов счел разумным оставить меня одного и ушел, строго распорядившись напоследок, чтобы я не нарушал спортивного режима и лег спать пораньше.

Но я в тот вечер нарушил наказ Владислава. Хотя честно хотел ему последовать. Только я собрался ложиться спать, как в дверь снова постучали. В комнату вошла… Анна Солнечногорская!

— Привет! Как настроение?

— Спасибо… Ничего…

— Я чего зашла-то… Михалыч просил тебе не беспокоить, но я его не послушалась. Ты уж ему не говори, о кей?

— Ладно.

— Нам ведь с тобой завтра на соседних позициях играть. Хочу предложить тебе пару технических хитростей…

Не буду рассказывать, какие именно «хитрости» предложила мне тогда Анна. Во-первых, потому, что в нашей команде они применяются и по сей день. А во-вторых, это вряд ли может быть интересно кому-то, кроме, разве что, завзятых любителей и знатоков спорта.

А потом мы сидели на диване рядом. В какой-то момент Анна придвинулась ко мне поближе и сказала:

— Что-то как-то прохладно тут. Тебе не кажется?

Я метнулся к шкафу и притащил гостиничное электрическое одеяло. Сам-то я до сих пор ни разу им не пользовался и даже не удосужился проверить, сертифицировано ли оно.

А потом… Потом между нами произошло это.

Наутро я проснулся с чувством радостной уверенности: сегодня мы станем Олимпийскими чемпионами, и я буду соавтором нашей победы!

Однако, по мере приближения нашего мобиля к стадиону, я потихоньку начал мандражировать. Мелькнула даже малодушная мысль: «Вот бы мне сейчас для успокоения ту сушку, что сосала Саша!»

Наша игра не проста, совсем не проста. Готов ли я, на самом деле, к сегодняшнему матчу? Ведь для того, чтобы достойно выступать на соревнованиях такого уровня, нужно очень многое постичь. Речь идет не только об искусстве передачи и приема, и не только об общей физической подготовке. Самое важное, наверное — умение сливаться с командой в едином и несокрушимом стремлении выиграть. Одной только личной техникой спортсмен никогда не добьется победы. Играет команда, нас на поле одиннадцать. Одиннадцать индивидуальностей, каждый — со своим собственным игровым почерком. Но каждый понимает: только вместе с командой можно победить. Или проиграть.

Мы выходим на поле. Нас встречает стон синтезаторов с обеих трибун.

Наши соперники, сборная Камеруна, выглядят грозно. Да, это достойные противники. Выступая против такой команды, не стыдно и проиграть. Но это опять малодушная мысль, и я гоню ее! Жаль, мы не увидим своими глазами, как проведут камерунцы этот матч. Во время встречи нам будет просто не до них! Ну ничего, мы увидим их игру позже, в записи, когда вместе с Михалычем будет разбирать голограмму этого матча.

Обменявшись рукопожатиями, команды занимают свои игровые позиции. Судья на задней линии подзывает к себе ридеров обеих команд. Вскрыв конверт, он показывает им ридинг-пейпу. Оба ридера ее читают и расписываются на ней. Судья не выпускает ридинг-пейпу из рук и, получив подписи ридеров, аккуратно складывает ее и убирает обратно в конверт. Сердце бешено колотится в моей груди. Сейчас начнется…

Свисток судьи!

По этому сигналу оба ридера бегут к своим командам и совершают первую передачу. Передача — прием, передача — прием, передача — прием… С трибун несется невообразимый шум: что есть сил нажимая на клавиши синтезаторов, наши болельщики стараются как можно больше помешать камерунским игрокам, а болельщики африканцев — нам. В результате все мешают всем, но для спортсменов нашего уровня это, на самом деле, пустяки… Прием-передача, прием-передача. Анна Солнечногорская находит момент, чтобы оглянуться и улыбнуться мне. Да, мне очень нужна сейчас эта ее улыбка! Через какие-то секунды мы с Анной вступим в игру… И вот она уже принимает. Четкий, техничный прием! И мгновенная передача мне! Я не сомневаюсь: это точная передача. Хотя в нашей игре ни в чем нельзя быть уверенным, пока не прозвучит вердикт арбитра. Сейчас я уже совершенно не волнуюсь, действую уверенно, можно сказать, чисто на рефлексах. Принимаю. Передаю.

На этом для меня — всё. Мое выступление на LVIII Олимпиаде закончилось. И я с гордостью осознаю: я сыграл качественно, достойно. Не подвел своих партнеров и не обманул ожиданий Михалыча.

Но главное — общий результат команды, а каков он — мы узнаем буквально через минуту. Вот и финишная связка: предпоследний игрок осуществляет передачу нашему пейпа-райтеру… Тот пишет что-то на бумаге и передает ее судье на передней линии. И я вижу: в эти же мгновения то же самое проделывает камерунский пейпа-райтер.

Вот он, момент истины. Сейчас все решится.

Стоны синтезаторов умолки, на трибунах гробовая тишина. И в этой тишине звучит торжественный голос судьи на передней линии:

— Сборная Московии предъявила слово… «Label»!

Слава разуму! Это именно то слово, которое полминуты назад проговорила мне в ухо Анна! «Label», то есть, «этикетка» по-английски. (Поскольку соревнования международные, игра идет на английском языке). Но пока это всего лишь означает, что не ошибся я, а также наш пейпа-райтер и те два игрока, что стояли между нами. А сейчас — самый волнительный момент! Ведь если у камерунцев на выходе тоже получилось «Label» — тогда ничья! И значит, золото у камерунцев, а у нас лишь серебро…

— Сборная Камеруна предъявила слово… «Table»!

Трибуны отвечают тревожным коротким аханьем синтезаторов.

Вопрос встал ребром! Команды предъявили разные слова. Следовательно, какая-то из команд ошиблась. А значит, ничьей не будет!

Тысячи зрителей на трибунах, миллионы голографозрителей по всему миру, двадцать два игрока на поле и даже судья на передней линии — все замерли в напряженном ожидании. Все ждут, что скажет судья на задней линии.

Вот он, согласно традиции, медленно и неторопливо раскрывает конверт и извлекает оттуда ридинг-пейпу. Внимательно смотрит на нее… (Будто он уже не помнит, что на ней написано! Но такова традиция!) И говорит:

— Командам было дано слово… «Label»!

Трагические всхлипы синтезаторов камерунцев тонут в восторженных аккордах, сорвавшихся с трибуны наших болельщиков! Мы победили! Олимпийское золото — наше! Мы чемпионы!

Арбитр объявляет:

— Олимпийским чемпионом по испорченному телефону стала сборная Московии!

Мы поднимаемся на пьедестал. Нам вручают золотые медали и темные очки. Сейчас очки необходимо надеть, чтобы защитить глаза от фотовспышек…

Звучат величественные ноты вступления к нашему государственному гимну, и мы запеваем его — гимн Московии.

У всех нас слезы на глазах. Но даже сквозь слезы, сквозь стекла темных очков, через молнии фотовспышек я вижу, как на трибуне обнимаются Владислав Денисов и Муслим Зайцев. Вижу, как восторженно размахивает руками наш доктор. И как устало и счастливо улыбается Михалыч.

Он не слышит слов, которые мы поем. Михалыч глухой. Он лишился слуха тогда, восемь лет назад, на Олимпиаде в Париже, когда террористы разбили в гостинице ртутный градусник и многие спортсмены были госпитализированы. К счастью, Михалыча в тот час в гостинице не оказалось. Но там было много ребят из нашей команды по испорченному телефону… Они выпали из участия в играх. И всю нагрузку последующих матчей пришлось взять на себя оставшимся игрокам. А больше всего нагрузки досталось на долю Михалыча. Он принял участие в шести играх подряд, и слух его не выдержал. Михалыч оглох.

Сейчас он не слышит слов, которые мы поем. Но он знает слова нашего гимна. А если бы и не знал, то прочел бы их по нашим губам. Впрочем, ему и по губам читать не надо. Ведь он читает в наших душах, как в открытых книгах! А только таким и должен быть тренер национальной сборной.

Дорогой Вадим Михайлович! Спасибо вам за психологическую встряску, которую вы мне вчера устроили! И ведь это была не только встряска! Это была и потрясающая тренировка слуха, дикции и воли к победе — тех главных качеств, которые необходимы игроку в испорченный телефон.

Мы сходим с пьедестала. Мы покидаем стадион. Но соревнования не кончаются. Вот уже звучит из динамиков бодрый гимн следующего вида спорта. И, что приятно, на русском языке!

О, спорт! Испорченный телефон, прятки, колдунчики, салочки, классики, двенадцать палочек… И пусть я не одобряю жестокие игры западных профессиональных лиг: вышибалы, «в консервную банку», «в резиночку» — я все равно убежден: спорт, любой спорт — это то единственное, что не дает современному человеку окончательно раскиснуть! И я горд, что добился высшей награды на этом благородном поприще!

Одно только меня смущает… Вчерашний визит Анны… Не был ли он тоже организован хитрым Михалычем, для моей наилучшей подготовки к матчу?

И я отвечаю себе: нет, конечно же, нет! Ведь у нас с Аней была вчера настоящая близость. Контактный секс! Когда женщина снимает перчатку и позволяет тебе дотронуться голой рукой до розовой гвоздики ее обнаженной ладони… Нет, такое может быть, только если в душе пылает искреннее чувство!