Глава 1


Лето 2014 года было жарким. В Красноярском крае полным ходом шла губернаторская кампания. Ну, как шла, – ясно было, что новосибирский "варяг" Виктор Толоконский, назначенный президентом временно исполняющим обязанности губернатора края, при поддержке "Единой России" спокойно и методично "пережмёт" ярых сердцем, но недалёких умом "краснояров", неспособных объединиться, в который раз уподобившихся прутикам от веника.

Одна из группировок таких вот "краснояров", впечатлившаяся моим хэштэгом о Толоконском #Обьегомать и матерно-политическими частушками и эпиграммами про "обского-командированного", и отправила поэта в Новосибирск, за компроматом на ВРИО, на берега так сказать, Оби матушки.

Политика послужила лишь завязкой для этой истории, – истории фантастической, альтернативной, "торчковой". По сию пору понять не могу – было, не было. А может, действительно – вкололи дозу, показали "картинку". Хотя. Ведь не жалею. Вот ничуть не жалею!

Но, по порядку. В новосибирском Академгородке, где находился офис Матвея, обещавшего свести с людьми, знающими всю подноготную певца и чиновника Толоконского, я обратил внимание на календарик военного корабля, пришпиленный к монитору.

– О, "Громобой"!

– Интересуешься?

– А то. Как прочитал новиковскую "Цусиму", так и пошло.

– На цусимском форуме какой ник? Ясно, значит, это ты предложил рокировочку адмиралов Макарова и Рожественского.

– Было дело, хотел написать альтернативу как Степан Осипович ведёт Вторую Тихоокеанскую эскадру, а Зиновий Петрович в Порт-Артуре от Того отбивается. Закинул на форум идею, но Володя И. такую классную стёбную пародию забабахал, что всерьёз эту тему затрагивать теперича невозможно.

– Да, помню, поржали тогда знатно. Слушай, Лёха, есть иная тема. У тебя как с баблом? При помощи достижений современной науки, сконцентрированных в немножко засекреченной лаборатории Академгородка, руководимой моим братом, всего за триста тысяч отечественных тугриков можешь аки попаданец попробовать переиграть Русско-японскую войну. Хочешь за Макарова, хочешь за Рожественского.

– А за Того можно, – ехидно вопросил я, предполагая какую-то примитивную кальянно-кокаиновую, но уже отработанную разводку для доверчивых, слегка "повёрнутых" реконструкторов и альтернативщиков, коими передовой город Новосибирск, родина монстрации и иных креативных движей, просто кишел.

– Нет, за япошек не получится, языками не владеешь, – Матвей театрально-постановочно развёл руками, – да и за наших есть ограничения.

– Интересно, какие?

– Такие. Все рОманы о вселении в другого человека с полным сохранением воспоминаний, знании языков и прочего от "прошлого владельца тела" – полная муйня, чистейшая фэнтэзи. На деле всё несколько иначе. В той теме, что я предлагаю, нет попаданческого всемогущества и перехвата у "донора тела" навыков и умений. Самое трудное – первые дни после переброса. Тело чужое, а мозги, (хотя сам мозг тоже от донора, лучше пускай будет душа) – твои. Притирка и совмещение идут сложно. Предположим, "закинулся" в Макарова, а ходить как адмирал не сможешь, походка другая. Тут вся моторика совершенно другая, даже голос меняется – по привычке прежнего своего тела гортань раздувается, ну или как там это называется – модуляции, фуяции, короче, – связки напрягаются чутка по иному. Новое тело получает сигналы от мозга, запрограммированного на твою "основную" тушку. А мозг тоже "не в своей тарелке". Пока адаптируется, время пройдёт. У кого сутки у кого и пара недель…

Так что высок риск спалиться через несколько часов – минимум в тамошнюю дурку загреметь. И не поможет знание обстановки и имена-фамилии-привычки окружающих аборигенов. Например, Николая второго сами же казаки конвоя в больничку сдадут, плохо государю, заболел. А родственники вообще на раз выкупят. Были прецеденты.

– Ага, прям были?

– Ну конечно. Всё очень просто – ты ложишься в саркофаг, к тебе подключается "Герберт".

– Кто?

– Аппарат так назвали, в честь Уэллса.

– А-а-а. понятно. И что дальше?

– Происходит подводка к конкретному времени и к конкретному, реально существовавшему персонажу, а потом – бах! И ты в новой реальности, в теле этого чела: царя, короля, адмирала, самого себя в раннем возрасте.

– Всё так просто. А история что – не меняется совсем? Да Контора давно бы эту лавочку прикрыла. Не, Матвей, не держи меня за лоха.

– Да у истории этих самых развилок и параллельных миров до куевой тучи. Ты ж не первый кто такие вопросы задаёт.

– Интересное кино, вроде серьёзные люди рекомендовали вашу фирму, но про попаданство точно разговор не шёл.

– Политика и компра на Толокошу одно, а тут ты сам начал разговор за историю и альтернативки. Заметь, никакой подставы и подводки с моей стороны. Пока ты на "Громобой" не уставился, я и не знал, с кем дело имею, думал политтехнолог какой, по чернухе работающий. Просто мой старший брат в Новосибирске сейчас всей научно-попаданческой фигнёй вертит, ведущий инженер проекта. Так что чистой воды блат, ну и мой гешефт, разумеется. Всего изготовлено "Гербертов" три штуки, два в столицу увезли, там экспериментируют с "проходчиками" от государства. Но как только поняли, – любые изменения в тех реальностях нашему миру никак не угрожают, успокоились, режим ослабили.

– Погоди, но если всё так, как ты рассказываешь, у аппарата очередь должна стоять как на селфи с Путиным. Историки, олигархи, их тёлки, всем охота царём побыть или там Матильдой какой. А триста тысяч рублей подозрительно низкая цена за право побывать в мирах иных, в телах властителей, всяких там Ленино-Николаев. Какие проблемы, будучи царём батюшкой, десяток слитков закопать в 1916 году в условленном месте, а в 2014 выкопать?

– В том и облом – абсолютно не совпадают, не пересекаются миры. Вроде всё тоже, но ни брюликов, ни золотишка заныкать не получается. Пробовали, практически все "проходчики" пробовали захоронки сделать. Некоторые как очнутся – бегут за лопатами в хозмаг. Но нифига. И главное – есть очень неприятный момент. Очень неприятный. "Вытащить" оттуда "проходчика" оператор "Герберта" никак не может. Сознание возвращается в тело только после смерти "там". Реальной такой смерти – настоящей, подчас болючей и страшной. Иначе никак не вернуться. И как думаешь, много олигархеров и их прошмандовок найдётся, желающих поприкалываться и умереть, пусть даже и в ином мире в ином теле? И второй момент – время течёт по-разному. Тамошний календарный год здесь пролетает за две или за две с половиной секунды. Бывает только отключился проходчик, а уже глаза открывает и претензии выкатывает – убили, больно было, разводка, деньги верните. Охрана богатеньких чуваков сидит неподалёку, видят хозяин залез в саркофаг и через пять секунд обратно ломится, матерится – начинают спасать босса. Хотя всех предупреждали, прямо разжёвывали, что и как. В общем, не приветствуют у брательника в лаборатории нуворишей. А у фанатов историков, у писателей-альтернативщиков денег больших нет. Хотя есть пишущий персонаж, раз пять уже в одну и ту же реальность гонял. То ли баба ему какая там понравилась, то ли угадал с алгоритмом вживания. Но который уже раз в одного и того же чела вселяется. И вроде подолгу там, по 30-40 лет проводит, когда как. Не рассказывает ничего, но здесь заядло так книжки кропает про известного сыщика, прям огромадной серией. И нормально, исторически достоверно эпоха прописана.

– Ого, навскидку сразу два имени на ум пришли. Но что же тогда получается, отсмотреть на вашем "Герберте", что ТАМ происходит с "проходчиками" нельзя?

– Неа, "Герберт" только подводит к конкретному времени и человеку, а там – бах и обрывается вся связь. Говорю же, параллельные миры, малейшее изменение, какой-то там квантик сознание перенёс, – расцепляются сразу. Конечно, потом вся информация приходит с "возвращенцем". Иначе откуда бы что знали. Первыми "туда" испытатели ходили, вояки, типа как отряд космонавтов. По сути, путешествие в параллельный мир даже ещё круче, чем в космос слетать. А сейчас и космических туристов полно, сдерживает лишь цена, реально дорого тушку на орбиту выводить. Здесь же затраты минимальные – эксплуатация аппарата, работа оператора "Герберта" и всё пожалуй. Электроэнергии потребляется немного, кстати, при отключении электричества аппаратура не вырубится, запаса аккумулятора хватает минут на десять, а это примерно триста лет пребывания ТАМ. Как понимаешь, столько никто не прожил, рекорд лет шестьдесят, но там чувак сам в себя переместился, в школьника. Всё продумано, всё предусмотрено. Не сомневайся, гарантия от и до! Если решишься, будешь даже не тысячным – счёт проходчиков давно перевалил за десять кило.

– Бумаги поди какие подписывать надо?

– Желательно, иначе от исков не отбились бы. А так всё в ажуре. Аттракцион "Иномирье". Чёрт его знает, что человеку привидится в ящике лёжа. Что за образы и фантазии в голову втемяшатся. Хотя ты вроде не психопат какой новорусского пошиба. Если альтернативки пишешь…

– Убедительно излагаешь. А вдруг да прямо в ящике от переживаний сердце откажет? Попал, скажем, в лапы к Малюте Скуратову или товарищу Берия ТАМ, а мотор остановился ТУТ?

– Невнимательно слушал. Если мотор при виде Берия откажет ТАМ, то ТУТ ты очнёшься и начнёшь ломиться из саркофага. Но вообще-то медобследование желательно пройти, чтоб потом на нас бочку не катить. Хотя не было у "Герберта" ни единого летального случая. Психоз – да, случается и нередко. Но в основном сами проходчики и виноваты, не сумели вжиться, попали под подозрение, погибли мучительной смертью, или в тамошней дурке долго-долго умирали…

– Получается, самое выгодное и простое, в себя маленького вселиться?

– Ага, в ребёнка лучше всего проходит. Есть кекс, дважды в себя школьника закидывался, чтоб первую любовь чпокнуть и морду сопернику набить. Вроде второй раз получилось настучать по репе школьному врагу, а девочку так и не уболтал. Ничего, подкопит монет и в третий раз заявится.

– Гм, тогда денежный клиент, который много раз туда-сюда путешествует, просто должен знать рецепт какой-нибудь легко изготавливаемой отравы, чтобы тихо-мирно ТАМ скончаться и перенестись обратно. Это здесь секунды, а там годы, надоест же, особенно если "перепрыгивал" тайну какую узнать, выполнил миссию и не ждать же полжизни кончины. А стреляться больно и страшно. Должно у вас быть, что-то типа таблеток или зелья какого…

– Умище! Зришь в корень! Сразу видно писателя альтернативщика. Есть, есть рецептик – приготовил, выпил, уснул ТАМ, а проснулся уже в "Герберте"…

Не то чтобы я безоговорочно поверил Матвею, попросил глянуть его ник на цусимском форуме. Точно, помню, как с ним в 2011 спорили, даже немного повздорили, рассуждая о возможности гарнизона Порт-Артура продержаться до прихода эскадры Рожественского.

То, что за компроматом на Толоконского явлюсь именно я, ну откуда им было знать, моя кандидатура всплыла в самый последний момент. Непохоже на прямое кидалово, тогда что – пустят в ящик увеселяющий газ и внушат, как оно было? Поди на фанатов русско-японской "Герберт" и настроен. Выползаешь такой весь от наркодурмана не отошедший и счастлив, что "Микасу" утопил. А у Матвея с братом и картинки соответствующие на мониторе наверняка записаны и музыка соответствующая: "Наверх вы товарищи. Все по местам"… Хм, а если сыграть немножко иначе, любопытно же. Попробую прокачать…

– Старик, а как происходит подготовка к "внедрению". Заранее говоришь в кого хочешь попасть, в Макарова там, Рожественского или в Небогатова?

– Да хоть за минуту до сеанса можно переиграть. Например, хотел побыть Троцким, а передумал и стал Иваном Грозным. Нужно только чтобы "донор" был человек реально живший и в нашем мире уже умерший, единственное исключение – заброска в самого себя маленького, ну или молодого. И точное время перехода знать. Без тщательной подготовки сложно ТАМ долго продержаться, а в дурдоме "обратный эликсир" приготовить затруднительно.

Вечером мы уже соображали на четверых. Я, Матвей, его учёный брат Виктор и мой коллега по командировке, охраняющий кассу, предназначенную на покупку компры на Толоконского, двухметроворостый громила Жека.

Договорились, что деньги братья получат только после моего "выпрыгивания" из "Герберта". Очереди к аппарату не наблюдалось – ремонт. Ну а то, что Виктор на неделю раньше починил машину времени и хотел немножко подкалымить, пока начальство не в курсе – это по нашенски.

Интересно, но братья решили, что я их не обману, и честно рассчитаюсь именно с подачи старшего, оказавшегося фанатом моего цикла про адмирала Небогатова. Дескать, восхищён физик-лирик тем, как мне изящно удалось переиграть русско-японскую войну без попаданцев, единственно "угробив" несчастного Рожественского, погибшего в "Авантюре адмирала Небогатова" от сердечного приступа в день соединения Второй и Третьей Тихоокеанских эскадр.

Чувствуя себя немного (да ладно, – много, ой как много) дураком в диковинном шлеме, я стоял у "Герберта" и смотрел, как Виктор работает на этой хитромудрой штуковине. Здоровяк Жека, предупреждённый о возможных подлянках, был настороже, только что в Красноярск позвонили при братьях, назвали их, мол сейчас с ними решаем по компромату на Толокошу. Братаны к нашей страховке отнеслись с пониманием, ничуть не задёргались, не занервничали.

– Алексей, вы не переживайте, никакого обмана и "дурящего газа" вызывающего галлюцинации нет. Смотрите, саркофаг прозрачный сверху, Евгений может за вами даже наблюдать. – Виктор был само спокойствие.

– По сторонам больше смотри, – сквозь зубы сказал я Жеке.

– Итак, время и персона, – это уже ко мне обратился учёный-калымщик.

Ага, ну если ждёте русско-японскую эпопею, будет вам сюрприз ребята.

– Первое января тысяча восемьсот двадцать девятого года по старому стилю. Великий князь Константин Николаевич Романов, на тот момент ещё младенец.

– Это кто? – Жека удивился.

– Смотрел сериал про "Бедную Настю"?

– Ага. Давно только.

– Вот там был цесаревич Александр, а его младший брат Костя где-то зашхерился в подвалах Зимнего дворца и его серий пять искали и император и гвардия и двор. В Костю и хочу перекинуться.

– В подвал Зимнего?

– Да нет, пораньше, в самое его младенчество. В год с небольшим…


Глава 2


Да, попал. Причём сам, по доброй воле…

Это за гордыню. За то что "кроил" в своих книгах альтернативную историю без попаданцев, громогласно похваляясь умением завязать интригу не через всемогущего и всё знающего иновременца, а отталкиваясь исключительно от небольших расхождений с историей реальной. Дескать, неспортивно эскадру из 21 века перебрасывать под Порт-Артур и Чемульпо 1904 и заниматься всепобежданством.

И вот начал свою собственную карьеру попаданца с титьки кормилицы. Нет, не обманули братья Кормильцевы (ирония, ага). Попал куда заказывал и в кого заказывал. Сейчас я – маленький Костик Романов, надежда и опора Российской империи. Впрочем, надежда – старший брат Саша. А я, стало быть, его опора и правая рука. Как только подрасту, разумеется.

Перенос в царёныша прошёл неожиданно гладко, видимо ребёнок куда как лучший объект для внедрения путешественника во времени, нежели чем уже состоявшаяся личность. Первое время, вживаясь в роль, немного поплакал, покапризничал, усиленно имитируя болезнь.

Втихомолку же материл себя распоследними словами, да так, что плакалось непритворно. Эх, кабы знать, что физик-шмизик Виктор Кормильцев и его братец никакие не мошенники! Да разве бы полез я в тельце Костика? И вообще, на кой мне этот персонаж для вселения то потребовался? Я ж спец по концу девятнадцатого – началу двадцатого века. А здесь ещё не все декабристы до мест ссылки добрались, первая железная дорога лет через пять или десять откроется. Блин, хоть уворовывай у Некрасова стих его бессмертный и не менее бессмертное предисловие: "Папенька, кто построил эту железную дорогу? – Граф Петр Андреевич Клейнмихель, душенька".

Первые месяцы было тяжко. Несмотря на то, что на момент переброса Косте было год и четыре месяца, титьку младшему сыну императора предоставляли исправно. Ну а что оставалось делать, вкушал молоко кормилицы, сурово хмурил бровки, вызывая умиление у многочисленных "мамок-нянек". Вспоминал, как в киноэпопее "Шит и меч" Басов наставлял Любшина: "Вживаться, вживаться, вживаться". А куда ж теперь деваться? Я по малолетству даже "обратный эликсир" изготовить не сумею – кто ребятёнка царского отпустит на кухню? Где то месяца через три смирился, от скуки начал капризничать. Громко и раскатисто ревел, если слышал речь на французском или немецком, а когда переходили на русский, ныть переставал, улыбался и начинал потешно повторять "ридну мову". Нет, вовсе не стремился, чтоб пошёл слух при дворе, а затем и в народе, дескать, младший царевич неметчину с пелёнок не терпит – нашенский он, русский духом. Просто нечем заняться было. До трёх лет учиться читать как-то подозрительно, да и кто бы малому дитяти позволил фолианты листать? Потому развлекался как мог. Первой своей задачей, коль оказался в 1829 году, определил – предотвратить гибель Пушкина от руки Дантеса. Хотя, надолго отсрочить смерть солнца русской поэзии вряд ли получится, Александр Сергеевич человек вспыльчивый, наскребёт себе приключений на цилиндр. Не Дантес, так ещё какой иной замес…

Мне в самом начале 1837 всего-то девять с небольшим годочков стукнет. И как прикажете "отмазывать" Пушкина? Девятилетнего великого князя фиг выпустят из дворца. Ну ладно, это дело ближайших лет, а пока. Вот чёрт – снова кормёжка. И дёрнул же чёрт напроситься в малолетку!

Всё потому, что хотел над "перебросчиками" поглумиться, думал, они от меня вселения в Рожественского ждут, или в Макарова. Ну, или в Николая под номером два. А тут им такой сюрприз. В великого князя Константина Николаевича оборотиться хочу, полутора годочков от роду. В Костю? – А пожалуйста!

Кстати, за процедурой кормёжки Костика кашей пришёл понаблюдать Николай номер первый, он же Николай Палкин, он же горячо любимый папенька. От скуки я наотрез отказался называть почтенных родителей на иностранный манер. Никаких низкопоклонских ударений типа папА и мамАн. Нет! Чёткое советское папа и мама. И как ни бились над произношением и правильной постановкой ударений лучшие умы Российской империи – маленький Константин был упорен и неколебим. Даже братец Саша не сумел переубедить двухлетнего упрямца.

Сашка, Сашка, мой милый добрый старший брат. А ведь когда шёл сериал "Бедная Настя" и ты, вернее актёр тебя изображающий, стрелялся на дуэли с бароном Корфом, я кричал: "Мочи его, Корф. Цель в лобешник. Чтоб эта гнида не стала вошью и Аляску не продала".

Саша, Саша. А это же я тебя уговорил сбыть "кладовку со льдом" и навлёк на Царя Освободителя проклятия потомков геополитиков. Ну, ничего, в этой реальности фиг пиндосам, а не Аляска!

К пяти годам великий князь Константин бойко читал и требовал сказок. Французский и немецкий учить отказывался наотрез – закатывал истерики. Царственный папаша пытался сломить характер "юного декабриста", но не преуспел. А уж коль государь император рукой махнул на строптивца, то и остальные отступились. Правда маменька вздыхала и охала, жалуясь фрейлинам на нервы и сердечные припадки, но я был неумолим. А потом родители "сообразили" братца Колю и братца Мишу, и маменьки стало не до упрямца.

Немного доставали старшие сёстры обожавшие возиться с кудрявым херувимчиком Костенькой, пришлось придумать единственно возможный способ поразмышлять в одиночестве. Брались игрушечное ружьё или сабля и с криками: "Я солдат. Я на посту! Уходите!", Мария, Ольга и Александра изгонялись куда подальше. Вскоре за Константином Николаевичем, так я пресерьёзно начал себя навеличивать, потом отец, а за государем императором, разумеется, все остальные, закрепилась слава умного ребёнка, с суровым, воистину царским характером. Шептались даже придворные, мол Константин то крутенёк будет, не то что наследник Александр. Даже прочили мне авансом польский трон "знающие господа", – раз уж с детства такой вояка и себе на уме, стал быть самый подходящий кандидат на роль усмирителя баламутов ляхов…

Сашка был на девять лет старше, потому драк и конфликтов не было – слишком большая разница в возрасте, чтобы что-то делить. К тому же я, вооружившись сабелькой, продуманно его величал – МОЙ ОФИЦЕР и слушался, исполняя "приказы". Николая Павловича, естественно, звал – МОЙ ГЕНЕРАЛ, что бате невероятно льстило.

Когда пошёл шестой год, начал продуманно требовать сказок. Помимо народных, мне зачли и "Сказку о царе Салтане". Я восхитился, потребовал книгу, благо читать уже "выучился", обозвал Пушкина волшебником и детскими нескладными фразами дал понять – хочу познакомиться с великим поэтом. Василий Андреевич Жуковский едва не лишился чувств, когда Костик продекламировал. "Приходи к нам дядя Пушкин. Выпей с нами, вот те кружка. Приводи свою подружку". Более я так не хулиганил. Наставник братца Саши возликовал и занялся также и моим обучением. Рассматривая детские каракули по мотивам творчества Александра Сергеевича, Жуковский переговорил с императором, потрясая моими рисунками с нескладными подписями, и Пушкина таки "доставили" к маленькому почитателю таланта. В большой дворцовой зале собралось всё наше почтенное семейство за исключением прихворнувшей маменьки и младших. Император и цесаревич, первыми пообщавшиеся с поэтом, с любопытством посматривали в нашу сторону.

– Здравствуйте, ваше высочество, – поприветствовал мою особу поэт.

– Здравствуйте, многоуважаемый Александр Сергеевич, – ответствовал великий князь Константин, важно насупившись.

– Как мне сказали, ваше высочество не чужды поэзии, – улыбнувшись, повёл беседу Пушкин.

– Да, хотите, прочитаю стих?! – Носов, Незнайка, простите. – Я поэт, зовусь я Костя. Пушкин к нам приехал в гости!

– Браво, у вашего высочества прекрасное чувство рифмы. -Александр Сергеевич с уважением посмотрел на меня.

– Вот, взгляните на рисунки. Это про царя Салтана, это белка орехи грызёт. Вот из пустых орешков делают денежки, а это богатыри охраняют остров. Только у них не пики, а ружья. Из ружей громко стреляют, разбойники боятся и убегают и Русь матушка всех победила.

Краем глаза я заметил выразительную пантомиму Жуковского, – мол, что я тебе говорил, юный великий князь тот ещё оригинал. Ну что ж, куём железо, пока есть таковая возможность.

– Дядя Пушкин. Учите меня, как дядя Вася Жуковский учит брата Сашу. Я попрошу папу.

Немая сцена. Папенька, здесь же присутствующий, посмотрел на Жуковского, тот на Пушкина, солнце русской поэзии чего-то невнятно забормотало.

По итогам встречи было высочайше решено – Василий Андреевич остаётся гранд-ментором великих князей, а Александр Сергеевич по мере сил и возможностей будет ему помогать.

Далее маленький Костик показал поэту на глобусе Россию, рассказал, что есть земля материковая и острова, а есть моря и океаны, по которым плавают корабли. Да, ходят, конечно же ходят, но тут-то я совсем малявка и ещё не поступил в обучение к бравому каперангу Литке, исследователю Арктики. Вряд ли добрейший Фёдор Петрович будет пенять царственному воспитаннику за такую мелочь. Ну и, в довесок Пушкин узнал о Сибири, где нет дорог и Костик обязательно их там построит, когда вырастет и они на пару с поэтом покатят на лошадях в гости к Ермаку.

Нервное напряжение сказалось – попробуйте поломать комедию перед не самыми глупыми людьми империи, уснул на два часа раньше обычного и продрых едва ли не до полудня.

Кстати, рассматривая свои "каляки-маляки" о царе Салтане и тридцати трёх богатырях с ружьями, отметил, что рисую весьма недурственно для шестилетнего ребёнка. Значит две матрицы, моя и собственно Константина каким-то образом "складываются", сам-то разменяв пятый десяток, рисовал на порядок хуже малыша Кости. Чёрт, про "совмещение матриц" и братья перебросчики говорили. Жаль, только сейчас вспомнил, ведь думал тогда, что жуликоватые новосибирцы несут чушь и ахинею, рекламируя свою "машинку".

А если не соврали, значит и в остальном верно. Значит и здоровья, запаса прочности у организма сейчас на двоих. Неплохо б прожить не 65 лет, как великий князь в ТОЙ жизни, а хотя бы 90, дабы посмотреть, что у Ильича получится. Впрочем, о чём это я. Делов то – загнать Илью Николаевича Ульянова просвещать аборигенов на Камчатку. Нет! Лучше на Аляску, если уж решил оставить американскую землицу за Россией. И женить Ульянова не на Марии Александровне, а на алеутке какой. Вот это будет номер! Впрочем, не в Ильиче дело. Братец Саша изрядно напортачил при освобождении крестьян, а братец Костя, то бишь я, ему в том немало помог. С этого, собственно и началось на Руси матушке брожение.

Хотя, стоп, что толку "глобалить" темы, отстоящие на десятилетия от дня сегодняшнего. Аляска, Крымская война, Крестьянская реформа, – до сих событий жить да ещё б дожить. На сегодня в повестке в очередной раз усмирённая но так и не покорившаяся Польша, и холерные бунты. Тёзка, дядюшка Константин Павлович, подложил папеньке преизрядную свинью, то бегая от шляхтичей, то ведя себя, как предтеча проститутки Троцкого по вопросу ведения боевых действий (ни войны, ни мира, одни бесполезные переговоры с бунтовщиками). После чего дядя подцепил холеру и геройски скончался.

Батя, злой как тысяча чертей, похудел, осунулся, получая известия из усмиряемого Царства Польского, шпынял генералитет, устраивал бесконечные совещания и смотры, а вечерами, призвав Сашку и меня в кабинет, расспрашивал как прошёл день и просил поскорее подрастать, помогать рулить державой.

Более-менее всё подуспокоилось к 1834 году. Поляки двинулись кто в Европу, кто в Сибирь. А я, уже здравомыслящий семилетка, направленный строгим родителем на морскую стезю, вовсю использовал приказ императора снабдить сына огромным глобусом и наиподробнейшими картами земного шара, а такоже Российской империи. Капитан первого ранга Фёдор Литке, рассказав великому князю Константину о своих путешествиях и начертив их на картах, ошарашено смотрел, как малолетка царевич увлечённо прорисовывает Северный морской путь и предлагает устроить промежуточный порт в устье Енисея, где бы могли зимовать корабли, пробивающиеся на Аляску и Камчатку через льды и торосы.

После таких занятий каперанг галопом нёсся к императору, докладывая о гениальности будущего генерал-адмирала Российского флота и прося профинансировать северные экспедиции. Государь несколько раз захаживал на занятия, принимал живейшее участие в беседах и досрочно произвёл Фёдора Петровича в контр-адмиралы. Кстати, Пушкин, раз или два в месяц бывал во дворце как учитель словесности, со слезой слушал свои стихи в моём прочтении, особенно умилялся классик детской архисерьёзной декламацией "Евгения Онегина". Однажды Александр Сергеевич привёл робкого юношу, оказавшегося Петром Ершовым. Автор "Конька Горбунка" презентовал свежую, с пылу с жару, прямиком из типографии книгу. Вообще, после сведения знакомства с Пушкиным и причисления его к воспитателям царских детей жить поэту стало значительно легче. Одно то, что великий князь Константин Николаевич имеет обыкновение громогласно спрашивать у придворных дам и офицеров гвардии, какие стихи Пушкина те знают, и просил почитать, изрядно увеличило продажи книг Александра Сергеевича. Кто ж хотел быть принародно оконфужен чудо-ребёнком в ранге царевича? Покупали, читали и заучивали. Бешеной популярностью пользовался анекдот (вполне реальная история) о бравом полковнике, молодцевато ответствовавшем малолетнему Косте, дескать, стихов не знает, книг не читает, ибо видит своё предназначение в служении престолу и получившему в ответ: "Как же так, господин полковник. О чём вы тогда с дамами разговариваете? О лошадях?"…

Вояку, которого едва не хватил удар, я тут же одарил томиком Пушкина и напросился в его полк, почитать господам офицерам стихи "великого российского поэта". Император, сначала обозлившийся на выходку второго сына, неожиданно сменил гнев на милость и добро на "выезд в войска" дал.

Успех был невероятный. Офицеры (и юные и в годах) выходили после общения с великим князем с квадратными глазами. Ещё бы. Первым делом поздоровавшись, семилетка царевич раскатал большую карту Российской империи и прочитал лекцию о том, как трудно оборонять страну с такими протяжёнными границами, о важности хороших дорог внутри империи, по которым будут перебрасываться подкрепления. Засим великий князь подкрепил речь зачтением отрывка из чернового наброска Пушкина, презентованного своему воспитаннику, про царя Дадона и золотого петушка. Петушок в пояснениях Костика был лазутчиком узнававшим планы врага, что позволяло вовремя выставить заслоны на пути неприятеля. Затем, для усиления эффекта ошарашенные вояки заслушали отрывок из "Полтавы", красочно описывающий сражение и триумф Петра и получили в подарок от Константина по томику "Полтавы".

По Петербургу поползли слухи, что случись, какая неприятность с наследником престола, у Александра есть надёжный дублёр. Только этого мне не хватало. Подсиживать брата, чтобы стать мишенью для польских революционеров не было ни малейшего желания. Но ведь скучно высиживать до шестнадцати годочков (а это 1843 год, между прочим) грызя гранит науки и обучаясь этикету и прочим танцам-шманцам. Вот и чудил, умеренно впрочем. Многие, кстати думали, что моя нарочитая серьёзность и насупленная детская рожица – попытка подражать папеньке, потому были весьма внимательны – чего там юный великий князь ляпнет такого "стратегически важного", наверняка у августейшего отца подслушанного.

После бенефиса в полковом офицерском собрании Николай Павлович соизволил пообщаться с Костиком и осторожно, как бы между делом, поинтересовался, кем же хочет стать его второй сын, когда подрастёт. По тому, с каким напряжением папа ждал ответа, было понятно, скажи: "Царём", – не удивится…

Но в такую примитивную ловушку угодить было уж совсем непростительно. И государь император услышал расширенный и дополненный вариант мечты Кости построить дорогу через всю Россию до американских земель и даже высочайше одобрил чертёж, уточнив лишь, как планируется преодолеть Берингов пролив – строить мост или подземный тоннель. Тут маленький Костик удивлённо воззрился на отца-сапёра и попросил рассказать что такое – подземные тоннели…

– Да, Константин, – произнёс император после получасового рассказа о различных фортификационных сооружениях, – Саше бы твою целеустремлённость, твой характер. Нельзя наследнику быть таким влюбчивым, подверженным мимолётным увлечениям и страстям.

– Ничего, папенька, я вырасту и стану вам с Сашей помощником. А когда Александр женится, родит детей и его сыновья вырастут, поеду путешествовать по дороге, которую построю. До Великого океана!

Батя заморгал, предательская слеза застила царский глаз. Николай Павлович быстро встал и повернулся к окну…

Я же, отправился в свою комнату, и, чертыхаясь, начал тренировать правописание. А что прикажете делать? Криком кричать, аки герой лесковский: "Кирпичом ружья не чистите, стрелять не будут"? Трудно выступать прогрессором будучи даже не подростком – малявкой неполных восьми лет. Хотя, одно великое дело сработано на отлично, по слухам денег у солнца нашего, Александра Сергеевича, весьма и весьма прибавилось. Глядишь, и не будет дуэли с Дантесом, да и многих прочих. Ведь задиристость и нервное напряжение гения стихосложения зачастую были обусловлены крайне бедственным финансовым положением поэта. А сейчас тиражи книг не успевают попасть в магазины, как раскупаются влёт, словно пирожки. Офицеры Петербургского гарнизона таскали с собой том, а то и два, дабы при встрече с Пушкиным попросить "надписать гениальный труд". Александр Сергеевич смущался, благодарил, отвечал на вопросы о дальнейших творческих планах и "невзначай" рекламировал свой журнал, спешно созданный ввиду небывалого всплеска популярности литератора Пушкина. Он и ранее был знаменит, но теперь, благодаря великокняжеской декламации, стал успешен.

Сохранить для России Пушкина – это для попаданца малолетки несомненный успех, но, кроме всего прочего Литке с моей подачи озаботился сбором информации как поморы "проскакивали" до Оби и Енисея и далее. Легендарная златокипящая Мангазея, золото, пушнина! Прижимистый папаня поддержать энтузиазм покорителей Арктики отказался, но в беседе с Фёдором Петровичем юный Костик наивно смотря в глаза наставника по морским делам, вопросил: "А разве купцы богатые архангельские не помогут богоугодному для России делу, не снарядят корабли? А если с ними поговорить или письмо написать? Я научился хорошо слова выводить, почти без помарок". Литке просиял и обещал переговорить с представителями поморов в столице. Оказывается, их петербургское землячество имеет определённый вес, и было весьма польщено, когда Фёдор Петрович упомянул вскользь о чертимых маленьким царевичем картах прохождения из Архангельска до Камчатки Великим Северным Путём. Ну а то, что Константину Николаевичу свыше предопределено рулить делами флотскими все, кому надо, знали. Глядишь и заложат какое зимовье на месте Дудинки, да мало ли где, главное запустить процесс. Что же касается освоения дальнего Востока, то вот он, орёл и герой Геннадий Иванович Невельской, обучается в Офицерских морских классах, и думать покамест не думает, о своей высокой миссии по овладению Амуром и доказательству непреложного факта, что Сахалин является островом.

Всё-таки хорошо быть спецом по русско-японской войне, когда писал "Авантюру адмирала Небогатова", внимательно проштудировал историю освоения Амура и возникновения Николаевска на Амуре. Так что героев, суровый край к России присоединивших, знаю неплохо. Тем более чуть позже Невельской будет обучать меня премудростям морского дела, под чутким руководством Фёдора Петровича, разумеется. Но пока нам с августейшим семейством предстоит долгая и муторная поездка в Германию. Подлечиться на водах и с тамошними родственничками пообщаться.

Наверняка родители будут готовить почву и для будущего брака Саши с какой-нибудь германской принцессой. Старший брат на данный момент какой то классический мямля. Вовсе не похож на деятельного и шустрого цесаревича из "Бедной Насти". Но на матушкиных фрейлин уже заглядывается. Вроде даже крутить пытается шуры-муры-амуры. Не мог не тролльнуть наследника. Как-то беседовал Саша с батюшкой, а я подошёл и серьёзно-пресерьёзно произнёс: "Александр, будь осмотрителен и осторожен. Все беды на земле от баб". Брат покраснел, папаня заржал как жеребец полковника кавалергардов и долго допытывался от кого я сие услышал. Но тут Костик проявил природное романовское упрямство, коим, по мнению окружающих, был наделён за десятерых, и отмолчался. Папенька мгновенно рванул пересказывать сей анекдот маменьке. Та расстроилась. Из всех детей я считался самым нелюдимым и самостоятельным, абсолютно не нуждающимся в родительской ласке. Ну, одного то буку в семье да переживёт, ей и без меня есть о ком заботиться. От опеки нянек я избавился весьма оригинальным, хотя и рисковым способом (батя мог и взгреть за хамство, но обошлось). Когда бонны чересчур досаждали своим сюсюканьем над курчавым ангелочком Костей, я произносил фразу, быстро ставшую легендарной: "Ишь, раскудахтались, да что вы понимаете в мужских делах, глупые бабы".

За что, несколько раз подвергся репрессиям, ну как без этого, но стойко отмалчивался, в углу стоял, не плакал, отказывался есть и грозил уйти в солдаты, потому что меня здесь обижают. Армейский пассаж очень импонировал папеньке, потому, наверное, меня и не лупили, хотя практика такая в доме Романовых и была, да…

Позже к вундеркинду Костеньке старались без особой нужды не приставать – рассматривает ребёнок географические карты или книги листает, да и славно, лишь бы не орал.

Поездка в Германию мне совершено не нравилась, но родители были непреклонны. Пришлось ехать. Чёрт, и чего там хорошего в этой неметчине?

Готовиться к путешествию начал изучая европейские города – количество жителей, кто правит, на каких языках разговаривают. Само собой без карт географических не обошлось. Ладно, коль придётся трястись по ухабам, присяду на уши папеньке и подниму тему дорожного строительства. Почему бы не обязать губернаторов и городничих взять шефство над участком дороги, как члены царствующей фамилии берут шефство над полками. А там проедем, посмотрим на дорожный указатель и сразу станет ясно-понятно, кто ответственен за тряску и лужи. Ну и всех кто плохо себя ведёт, пьяниц и преступников прикрепить к работам по ремонту дорог и прокладке новых. Ой как непросто было перетолмачить эти тезисы на детский язык и довести до грозного родителя.

Николай Павлович рассуждения сына выслушал внимательно, обещал подумать и закатил получасовую лекцию сравнивая российские непролазные дороги с римскими, отстроенными во времена великой империи. Папенька сокрушался, что российские просторы не дают возможности обстроить все дороги в стране.

Ага. Кто бы говорил. Будто не знает, что даже магистральная Петербург – Москва та ещё "доска стиральная". Ну да ладно, надо собирать книги, чтоб не было скучно в пути.

Перед самым отъездом узнал много интересного о деятельности Российско-Американской компании. Англичане, испанцы и браконьеры всех мастей и наций "кошмарили" русские владения на американской земле. Литке только кулаки сжимал, рассказывая о наглости и чванстве "просвещённых мореплавателей". Российская империя важная и грозная в Европе, на Тихом океане абсолютно не котировалась. Да что там, ещё и будущий Владивосток числился китайской территорией. Ну да ладно, надо как-то помешать продаже русской колонии в Калифорнии, форт Росс продадут вроде в 1840 или в 1841 году, пока есть время помешать спуску российского флага недалече от Голливудщины. Надо подумать, чего такого ляпнуть при папеньке, чтоб тот преисполнился державной гордости и повелел заморские владения империи не раздавать, а приумножать. Хотя, все эти благие намерения, они хороши для диванных теоретиков из далёкого далека 21 века.

Сил вести активную экспансию на тихоокеанском побережье нет. Просто нет и всё. Тут бы с турками разобраться, отбиться от набегов горцев, не дать разорить маньчжурским бандам поселения по Амуру…

Не хватает ни средств, ни людей. Огромная и нищая страна, холодный сановный Петербург. Ладно, посмотрим как немцы живут.

Папенька застал меня за изучением карты.

– Костя, что на этот раз исследуешь?

– Папа, а поляки не нападут, если поедем через их земли?

– Не бойся, сын. У русского императора и его семьи много верных и надёжных слуг.

Ага, сам-то батя шляется совершенно открыто, не боясь покушений по столице, видимо подзабыл о декабристах.

– А вдруг злодеи захотят выстрелить не из пистолета или ружья а из маленькой пушки картечью по нашей карете? Нас же всех поубивает и тебя и маму и всех превсех детей…

Так, похоже, родитель "завис". Что-то невнятно пробурчав государь император удалился. Вот и славно, глядишь и рассадит членов семьи по разным каретам, так сказать "разложит яйца по разным корзинам". Не очень-то хочется ехать под маменькиным приглядом.


Глава 3


Год 1837 в России (с точки зрения начитанного человека из будущего, коим я, безусловно, являлся) начался оптимистично. Ничего похожего на нашу реальность, где одна тыща восемьсот тридцать седьмой именовался не иначе как "чёрным годом русской литературы".

Но здесь и сейчас солнце русской поэзии вполне себе прекрасно светило и закатываться не собиралось. Пушкин издавал журнал "Современник", в котором под псевдонимом пару четверостиший наваял и девятилетний Костик. Критики, разумеется, знали прячущегося за немудрящим псевдонимом, автора бесхитростных строк – "Романа Константинова", но молчали в тряпочку.

Дождь прокапал и прошёл.

Солнце в целом свете.

Это – очень хорошо,

И большим и детям.

Маяковский, прости. Но как ещё показать придворной сволочи дружбу царского сына с поэтом?

Теперь же все были уверены – Пушкин даёт Константину Николаевичу уроки стихосложения, что, кстати, соответствовало действительности, прочитал гений несколько лекций о рифме и тяжком труде поэтическом, юному великому князю…

Потому чуткий к сплетням из дворца педерастический тандем Геккерн-Дантес и близко не приближался к Александру Сергеевичу с провокациями, да и прочие недоброжелатели поэта притаились до поры до времени. Всё просчитали, мастера интриг!

Великий князь, "этот чудо-ребёнок", с утра и до вечера изучающий книги по фортификации, чертящий какие-то карты, составляющий планы строительства дороги до самого Тихого океана и прочие прожекты, слыл, несмотря на детский возраст, особой злопамятной. Вот вырастет такое "чудо", власть немалую получит и всё припомнит. Да-с!

Но отрадный случай позитивных изменений в русской литературе пока оставался единственным заметным "прогибом реальности под себя". Хотя, как сказать – глыбища Пушкин, не погибший во цвете лет тот ещё фактор нестабильности и непредсказуемости. Мало ли, вдруг да ударит по гению кризис среднего возраста – начнёт расшатывать устои, обличать самодержавие. И как тогда быть? Перед папой Колей неудобно…

Тем более батя меня "сказочно возвысил" – дал чин генерал-адмирала. Понятно, что девятилетний вундеркинд определять политику флота не будет, вплоть до совершеннолетия – учёба, учёба, учёба. Хорошо то, что начался "курс молодого бойца" под руководством таких глыбищ как Литке и Невельской (Невельской глыбища авансом на будущее, ну я-то знаю) на судах Балтийского флота. Сбежать от маменькиного догляда под крыло к Фёдору Петровичу – что может быть лучше? К тому же адмирал активно работал по вопросу "Великого Северного Морского пути", обобщал всю информацию о плаваниях поморов, обо всех случаях зимовок и так далее. Вариант с шагистикой в "моём" лейб-гвардии Финляндском полку абсолютно не вдохновлял и я с превеликой радостью перебрался на корабли учебной эскадры, постигая заодно тяжёлую морскую науку. Английский, немецкий, французский, латынь, математика шли существенным довеском к морским дисциплинам. Скучать и бездельничать просто не получалось.

В навигацию 1837 года флагманским кораблём эскадры Литке стала "Аврора". На "дедушке" легендарного революционного крейсера и состоялся разговор, во многом определивший как будет развиваться российский военный флот. Литке, Невельской и я неспешно ужинали и обсуждали последние новости с Дальнего Востока, где назревал конфликт Китая с Англией из-за торговли опием. Мнение Кости, что России выгодна свара, а ещё лучше война просвещённых мореплавателей и азиатов, ведь под шумок можно послать сильные воинские отряды на Амур, дойти по великой реке до Сахалина, устроить там порт – базу Российского Тихоокеанского флота, отобрать значительный кусок территории у Китая, разорвав наконец то позорный Нерчинский договор, офицеры восприняли с одобрением. Невельской тот прямо ёрзал на диванчике, так хотелось человеку открывать, присоединять, исследовать…

Флотские офицеры держались с Константином свободно, скидку на годы, конечно, делали, но отдавали должное уму и сообразительности юного генерал-адмирала. Потому лишь вежливо покивали на заявление великого князя, – дескать, будущее флота, за паром и пароходами, а парусники хороши лишь в океанских плаваниях, на Балтике же надо по примеру англичан, только что достроивших первый океанский пароход полностью "железный", завести отдельную эскадру из кораблей снабжённых машинами. И непременно чтоб без парусов, и учить, учить, учить матросов и офицеров, готовя кадры для нового флота. Далее Костя начал размахивать руками и нахваливать пароход Черноморского флота "Метеор", отличившийся в русско-турецкую войну 1828-1829 годов. "Метеор", в безветренную погоду, немало потрудился, поспособствовал скорейшему взятию Анапы. Такие корабли, не зависящие от капризов погоды, и составят флоты будущего!

Фёдор Петрович, слушая питомца, согласно кивал головой, Литке привязался к Константину, искренне считал его надеждой России и лучшим кандидатом на престол, нежели чем мечтатель и романтик Александр, изрядно накуролесивший с фрейлинами и спешно отправленный мудрым родителем в большое путешествие по стране.

Неожиданно по городам и весям России за братом увязался Пушкин. Очевидно, потребовалась Александру Сергеевичу хорошая встряска, поднадоела сытая петербургская жизнь, острых ощущений захотелось. А быть может повидаться с друзьями, ссыльными декабристами решил поэт, кто знает. Но батя против променада Пушкина с цесаревичем не возражал, наоборот, всячески убеждал ехать, напирая на то, что гений, вдохновится просторами и мощью державы-исполина и создаст эпическое произведение о России матушке.

Да, не моя эпоха, не моя. Попасть бы в 1903 год, накануне Русско-японской – там за пару сотен человек могу рассказать кто и что делать будет, едва ли не по дням и часам, вплоть до атаки японскими миноносцами Артурской эскадры и заключения Портсмутского мира…

А это время очень посредственно знаю. Помню, вроде батя ухлёстывал за Натальей Николаевной по версии одних пушкинистов, но другие сие решительно опровергали. Хрен их знает – что там было, чего не было. А если у спасённого мною поэта "переклинит" и он, посчитав себя рогоносцем, станет цареубийцей? Гении они такие, непредсказуемо-прибабахнутые. Так что – езжай с цесаревичем, Александр Сергеевич и пиши, пиши, пиши. Ну а коварный Константин твои рифмы от 1837 и позже заучит и "перекинувшись обратно" затроллит поклонников Пушкина иной реальности, в 21 веке. Как же охренеют исследователи творчества поэта – ведь не бывал ТАМ, У НАС, Пушкин в ряде городов, которые он ЗДЕСЬ посетит с наследником престола и наверняка чего-нибудь да напишет. А стиль мастера ни с кем не спутать. Ох, знатный ржач приключится!

Однако же – грех жаловаться, прижился я в этом времени, уже отождествляю себя с Костиком, родителей и братьев-сестёр люблю и чту. И не было ни малейшего желания (хотя есть возможность) приготовить "обратный эликсир". Зачем? Впереди столько интересного, Крымскую войну надо, нет, не переиграть, – предотвратить, Аляску отстоять, привязать её покрепче к России-матушке. Ну а там видно будет.

По калифорнийскому форту Росс работу вёл неспешно. Для начала на огромной карте отметил флажками населённые пункты в американских владениях, а когда венценосный папенька зашёл пожелать сыну доброй ночи, то застал Костика у географической карты, как раз втыкающего флажок на место форта Росс.

– Хорошо придумал, Костя, – папе моя затея с флажками явно понравилась, – смотри какая большая наша Россия – величайшая в мире держава.

– Да, папа! И там где поднят русский флаг, он никогда не будет спущен! А на карте ещё много мест где можно основать российские поселения.

– Сынок, ты не по годам умён, – батя расчувствовался, – когда вырастешь, встанешь во главе флота и отобьёшь у нехристей Константинополь. Будешь там царствовать! Константин в Константинополе! Как твоя великая прабабка завещала!

– Царьград оставим брату Саше, а я стану основателем нового города, Константинополя Тихоокеанского, на американском материке!

И воткнул загодя припасённый флажок то ли в Орегон, то ли в север Калифорнии. Ну, в место на карте, где этим штатам положено быть созданными в ТОЙ, моей родной реальности.

Эмоциональный папаня скомкано пожелал доброй ночи продвинутому сыну и поспешно удалился.

Мне "морские командировки" нравились. Как здорово вырваться из дворца, набитого соглядатаями и подхалимами, пообщаться с офицерами флота, людьми образованными, имеющими кучу прожектов по присоединению к Российской империи отдалённых территорий. Очевидно, через них на Константина и вышли осенью 1837 года представители Российско-Американской компании. Во всяком случае, пришли они с Литке.

Мнение юного генерал-адмирала о необходимости сохранить форт Росс и укрепить позиции России в Калифорнии "русские американцы" горячо разделяли, но сетовали на безденежье, малолюдье и "наезды" мексиканцев, гордящихся изгнанием прежних испанских властей и презирающих европейцев. На Карла Васильевича Нессельроде, что интересно, не жаловались. А ведь именно эта сволочь преизрядно нагадила Российско-Американской компании, "зарубив" в 1825 году проект переселения купленных компанией крепостных крестьян в Русскую Америку, с предоставлением им там свободы, да и в иных многих случаях пакостил, сволочь. Нет, надо думать, что делать с Нессельроде, на посту министра иностранных дел Карлуша будет херить все начинания молодого Константина, папенька верит этой мерзкой обезьяне. А то Карл Васильич уже топит в бесконечных бюрократических согласованиях дальневосточные экспедиции, постоянно откладываемые, по тем или иным надуманным причинам. Подстилка австрийская! Первый кандидат на устранение! Отправлю, непременно отправлю Нессельроде "в гости к Пушкину".

Да, увы, – Александр Сергеевич роковой 1837 год не пережил. Не судьба видно, не судьба. Путешествуя с братом Сашей поэт "отпустил тормоза". Начал неумеренно выпивать он ещё в Петербурге, видно потому и решился уехать подальше от нотаций жены, встряхнуться.

И вот, в славном городе Казани, будучи вдрабадан упоен почитателями таланта, пристал с домогательствами к правильной и приличной вдове чиновника. Женщина вырвалась из объятий пьяного стихотворца и побежала по улице. Поручик Храпов, служивший в местном пехотном полку, удержал Пушкина от погони, за что был бит по лицу и вызван на дуэль. Брат Саша в это время куролесил со свитскими где-то за городом и не мог вмешаться. По показаниям свидетелей, Храпов сам писал стихи, и, будучи большим поклонником Александра Сергеевича, всячески пытался примириться с разбушевавшимся Пушкиным, но, не вынеся оскорблений и не желая стать убийцей гения, там же и застрелился. Мгновенно протрезвевший литератор ушёл к себе в номер, написал покаянное письмо-завещание и разрядил пистолет "в хладный лоб"…

Мда, такая вот штука – история, ты её меняешь, "прогибаешь" а она обратно в своё русло норовит. Вот тебе и альтернатива. Эх, брат Пушкин, как про тебя бард пел: "При цифре тридцать семь, с меня слетает хмель"… Тридцать семь лет, тридцать седьмой роковой год…

Неужели ничего не получится, и позорной Крымской войне быть, и Аляску сдать придётся, как ни крутись, ни исхитряйся?!

К чёрту сопли! Собраться, Костя. Мы ещё повоюем!

Брат спешно прервал поездку и вернулся в Петербург, загоняя лошадей. В гибели Пушкина многие "доброхоты" начали обвинять цесаревича – мол, не предотвратил, не отнёсся к Александр свет Сергеичу с должным почтением. Дантеса в нашей реальности так не третировали как здесь Сашу. А ведь это наследник престола!

Александр после долгого разговора с отцом наедине, заперся в своих комнатах и никого не принимал. По столице ползли невероятные слухи. Гроб с телом поэта медленно и торжественно передвигался из Казани в Петербург, засыпаемый цветами встречавшей печальную процессию "прогрессивной общественности".

После трёх дней затворничества Саша пошёл к отцу и заявил о сложении с себя высокого звания наследника престола в пользу брата Кости. Батя, очевидно, ждал такого афронта, изругал старшего отпрыска и послал за мной.

– Константин, – император начал без предисловий, – твой старший брат так потрясён прискорбным происшествием, закончившимся смертью двух достойных людей, Храпова и Пушкина, что считает себя не вправе наследовать корону. Александр твёрдо решил уехать в глушь, жить частным лицом. Ты мой второй сын, умён и серьёзен не по годам. Что скажешь?

– Я догадывался, что Саша захочет так поступить – по дворцу ходят разные слухи, кто-то распускает гнусные сплетни…

– Мерзавцы! Сгною! – Всё-таки Николай Павлович был велик и страшен в гневе.

– Папа, а если Саше на время уехать, но не в Европу.

– Как уехать, куда?

– На восток, продолжить путешествие до Тихого океана. Разметить тракт до Амура, который я хочу построить, присоединить тамошние земли к России, пустить экспедицию по Амуру до устья, закрепить накрепко Сахалин за Россией. У Геннадия Ивановича Невельского есть план исследования тамошних земель и забирания их под руку российского императора.

– Так, продолжай.

– Саша вернётся через два-три года героем, а здесь всё успокоится. Когда сам наследник престола будет на Амуре, китайцы и маньчжуры носа не покажут в наших пределах. А Саша заберёт с собой свой полк, своих офицеров. И дорогу наметят по пути, которую…

– Которую ты мечтаешь проложить до Великого океана. – Перебил меня отец. – А неплохо, сын мой. Весьма неплохо. Александр, гляди, Константин тебе свою мечту дарит – Великий Путь проложить из Петербурга до океана. Справишься?

– Справится, Саша молодец. А как вернётся – сразу пускай женится!

Император испытующе посмотрел на меня.

– Константин, разве тебе не жалко Пушкина, он ведь был твоим наставником?

– Жалко, но Сашу жальче, он не виноват, а так страдает.

Александр, доселе прямо и отрешённо сидевший в кресле, разрыдался, уткнувшись лицом в колени.

Я посмотрел на отца и, повинуясь его жесту, покинул кабинет императора.

Свора высших сановников, толпившихся у царских покоев, учтиво, заметно ниже обычного, поклонилась. Я отделался сухим и вежливым кивком. Суки, стервятники. Разъедутся по домам и начнут каждый свою цепочку сплетен выстраивать. А уже от них подхватят и разнесут по Петербургу самые невероятные версии, гады помельче.

Ну да ладно. Если не сработает мой вариант и Сашка взбрыкнёт и предпочтёт жизнь "простого" великого князя, я в проигрыше не буду. Как наследник престола смогу наворотить значительно больше. А ежели Александр рванёт подобно Македонскому покорять Восток, так и прекрасно, на полтора десятка лет раньше Амур станет российским. Только чтоб оба берега наши были. Ну, об этом я брату особо напомню.

Как ни удивительно, но мой "дальневосточный наброс" и батя и брат оценили и приняли. Саша рад был уехать на самый край географии, а отец пошёл на компромисс, чтобы не сломать наследника.

Весь октябрь шли приготовления к "великому походу". Моя шутка о "Восточном походе Александра второго Македонского" зашла очень удачно и разлетелась по Петербургу за пару дней. Решение начать движение в зиму, было принято после долгих размышлений. Страшная весенняя распутица, извечная российская беда, над которой не властен даже император. Так куда проще по зимникам проскочить до Красноярска, а повезёт – так и до Иркутска. Экспедиция состоит из молодых и здоровых, прекрасно снаряжённых мужчин – да почему бы и нет?!

С Александром уходили три сводных казачьих полка, он ведь по должности цесаревича состоит атаманом всех казачьих войск Российской империи, а также по батальону Семёновского и Измайловского полков. Константин настоял в ближайшей перспективе создать "Амурское казачье войско", чтоб великую реку сберегали для России великие воины, коими являются доблестные казаки, даже план по расположению станиц был начертан и передан старшему брату. Как рассказали симпатизирующие мне офицеры, составляющие "ближний круг" Александра, казачьи атаманы прожект великого князя Константина Николаевича о переводе на Амур молодых казаков с Дона, Кубани, Урала для последующего расселения, изучили внимательно и специально направили в отряд к цесаревичу три десятка "заслуженных" казаков, коим предстояло оценить амурские земли на предмет хозяйствования.

Сука Нессельроде устроил форменную истерику, сетуя на опрометчивость и не проработанность экспедиции. Мало того, что она потянет миллионы из казны, так ещё и разрушит всю систему сдержек и противовесов, десятилетиями выстраиваемую многомудрым министром иностранных дел.

В иной ситуации, император своего министра, наверное бы послушал. Но тут речь шла о интересах династии, какие к чёрту деньги, какой бюджет?! Не дай Бог впечатлительный наследник "последует за Пушкиным". А раз уж загорелся Александр идеей дальнего путешествия, – вперёд! Присоединяй земли, возвеличивая державу, возвращайся героем, возмужавшим и поумневшим. Короче говоря, батя так рявкнул на Нессельроде, что тот месяц или даже более "болел".

Фельдъегеря один за другим мчали на восток, губернаторы и вся чиновная шатия по получении известий о скором прибытии наследника престола с немалым воинским контингентом, "вставали на уши" и забыв об отдыхе и сне готовили фураж, продовольствие, квартиры, латали дороги. Дамы шили бальные платья – а как же. Дамы-с!

Саша был мне невероятно благодарен, часто зазывал на совещания, которые проводил, выверяя маршрут. Мои флотские также занимались делом – рассчитали, что смогут забрать наследника, когда он достигнет Сахалина и перебросить его обратно в Петербург уже морем. Но отец категорически настоял на сухопутном варианте – и туда и обратно на "конной тяге". Впрочем, Геннадия Ивановича Невельского я брату таки "сосватал". Поход рассчитывался в три, максимум в четыре года, маменька сперва плакала, но увидев, как Саша ожил, целыми сутками занимался делами экспедиции, хлопотал, ругался, радовался, – успокоилась.

Александр нашёл время и внимательно прочитал мой трактат о "Дорожном устройстве Российской империи и Великом пути от Петербурга до Тихого океана". Я из карманных денег, отложенных на сладости, заказал полторы сотни копий сего труда и просил брата раздавать губернаторам и городничим, и сразу предупреждать, что их дороги ждёт двойная инспекция наследника и только пусть попробуют не привести в должный порядок тракты во время его возвращения в Петербург.

Саша восхитился моим управленческим коварством, и клятвенно обещал строго-настрого внушить ответственным лицам, совершенствовать и содержать дорожную сеть в строгом соответствии с рекомендациями генерал-адмирала Константина Романова.

Всё-таки не понимаю я хроноаборигенов. Ещё недавно кто с затаённой радостью, кто с опаской, кто сквозь зубы, но практически все обвиняли цесаревича в гибели поэта. Михаил Юрьевич и в этой реальности очень похожие вирши написал, под тем же названием – "Смерть поэта", за что и высиживал теперь в Петропавловской крепости, – батя был невероятно свиреп, никто не смел ходатайствовать за Лермонтова…

Однако стоило вбросить в массы прожект по "Восточному походу", как всё разительно переменилось. То, что Сашку сравнивали с Македонским, я уже упоминал, но примечательный факт – сбор пожертвований на нужды экспедиции бил все рекорды. Хорошим тоном считалось привести в казармы Семёновского полка, ставшие подобием перевалочной базы, доброго коня, запряжённого в крепкие сани, загруженные провиантом. Барышни вязали на подарки ленты, молодые офицеры рвались в поход – писали рапорта, искали протекции, чтоб только попасть в состав "Особой восточной экспедиции"

– Дело гвардейцы почуяли. Настоящее дело! Молодец, Константин! Голова! – Николай Павлович, последнее время хвалил меня непрестанно.

В принципе, понять отца можно. Фактически я Сашку уберёг от суицида. А теперь вот буду три или больше года правой батиной рукой. Ну, а не дай Бог что с братом случится во время путешествия… Нет, тьфу-тьфу-тьфу! Пускай уж Александр от революционеров-террористов бегает. "Вторым номером" оно как-то спокойнее.

28 октября, Александр в сопровождении трёх сотен казаков и примерно полусотни офицеров, тронулся в путь.

Расчёты дошлых квартирмейстеров показывали – лучше передвигаться, разбившись на сотни, идти с интервалом между отрядами в пару тройку дней. Благо конный состав был удивительно хорош и даже избыточен. Сашин отряд идёт первым, "о дву конь", днёвки и ночлег подготовлены. Так, глядишь, и до Иркутска долетят – без задержек. А вот тем, кто пойдёт следом внимания уделят меньше, – всё лучшее наследнику, понятно.

В салонах Петербурга бурно обсуждался "позорный" Нерчинский договор, знатоки Китая (а таковые, удивительно, но нашлись) утверждали, что необходимо дождаться войны европейских держав, нацелившихся на империю Цин с юга, тогда и миссия по отвоеванию Амура пройдёт заметно легче.

Впрочем, о драке с китайцами или там с маньчжурами официально не говорилось. Для всех наследник престола отправился на Сахалин, дабы заложить на юге острова (или таки полуострова?) базу флота и крепость. Ну а то, что по Амуру будут добираться, так логистика такая – по реке всяко удобнее, чем по горам и лесам бродить.

Как генерал-адмирал принял участие в совещании заслуженных адмиралов, решавших, как флот может поучаствовать в Экспедиции. Весной 1838 года на Дальний Восток уйдут фрегат и два военных транспорта, забитых под завязку пушками для будущей крепости и прочими полезными грузами. Мой авторитет среди высшего флотского начальства, когда стало известно, кто автор сего похода (брат Саша проболтался, я и отец молчали как партизаны) вырос неимоверно. Великий князь – главный лоббист флота! Ну, так и положено – генерал-адмирал жеж!

Пока нет Владивостока, нам и на юге Сахалина база подойдёт. Тем более Курилы наши и япошкам острова в семидесятые годы этого девятнадцатого века и этой реальности точно не отдадим! Эх, жаль Хоккайдо не оттяпать, но тут уж не до жиру, дальневосточного "слона" следует "есть по кусочкам", посмотрим, как карты лягут. Если Саша прирастит Россию Сахалином, то Амур как "сшивающая" российские владения артерия, безусловно отойдёт к России. А Тихоокеанский флот зародится в заливе Анива, который наверняка назовут заливом цесаревича Александра.

Всё-таки непросто подгонять под нынешние реалии мировоззрение человека 21 века. Тем более "подсевшего" на тематику Русско-японской войны и мыслящего категориями начала века двадцатого. А тут ещё до отрытия и открытия Суэцкого канала тридцать лет пройти должно. Н-е-е-е-е-т! Форсировать стройку канала ни в коем случае нельзя. Тут никакого прогрессорства! Всё одно англичанишки воспользуются трудами, зачем на их лордства стараться. Кстати, опиумные войны, в каком году начались? Тут даже память, работающая "за двоих" не особо помогла – вроде в 1841 году Англия с Китаем всерьёз сцепилась? Или в 1840?

Неожиданно с братом Сашей на восток решили поехать молодые учёные – географы, биологи, геологи, химики. Народ по большей части неизвестный в научном мире, но дерзкий, лёгкий на подъём и желающий прославиться невероятными открытиями. Я знал, что в народе поговаривали, – мол, книжник Константин, расшифровал записки неведомых золотоискателей и просился у императора на поиски сокровищ и закладку золотых, серебряных, медных и прочих рудников. Ну а поскольку Костик ещё мал, мудрый Николай Павлович послал за дальневосточным златом-серебром старшего сына, чтоб придворные не разворовали казну. Только детям государь и доверяет, те не обманут.

Ой, как подмывало дать наводку на нефтяные месторождения Сахалина, но сдержался. Сразу возникнет вопрос – а откуда такие сведения. Из каких таких умных книжек вычитаны? Ничего, вот "подрасту" и лет в семнадцать-восемнадцать наведаюсь на остров, лично найду нефть. Уж керосина для освещения дальневосточных владений Российской империи точно в избытке навыделываем, коль не пришла пока пора двигателей внутреннего сгорания.

Александр уехал, маменька всплакнула, но как-то не надрывно, а скорее радостно – старший сын делом занят, не помышляет самоубиться во цвете лет, чего вся семья очень опасалась. Ну а отец, предсказуемо, вызвал Костика на большую беседу.

Литке всегда давал мне наипревосходнейшие характеристики, но, в то же время, как бы между прочим "сливал" самодержцу все планы малолетнего генерал-адмирала по преобразованию флота и приращении России новыми территориями. Прокол был в том, что против Османской империи второй сын царя ничего не имел, планов отвоевать Царьград не строил, что казалось папаше очень странным и даже подозрительным. Да и службы церковные великий князь отстаивает нехотя и на исповеди ведёт себя не как впечатлительный ребёнок, а скрытный, много повидавший и испытавший циник-безбожник. Про дела церковные пришлось выкручиваться на ходу, но получилось неплохо. Признался бате, что читая книги о церковном расколе и деяниях патриарха Никона, пришёл к убеждению, что старая вера более правильная, от предков славных, великих князей московских заповеданная. Но, понимаю, негоже царскому сыну вносить сомнения в умы подданных, потому и креплюсь, сколь сил хватает, чтоб не подводить венценосного родителя. Заодно, по-детски эмоционально попросил отца дать послабления староверам и предложить им ехать на новые земли, в ту же Русскую Америку, где разрешить строить церкви и по новому и по старому вероисповеданиям. Кто какую восхотит, такую и пускай возводит.

А отвоёвывать и переименовывать Стамбул в Константинополь дело рисковое – вся Европа поддержит турок, ибо боится и ненавидит Россию. Не сдюжим мы против европейской коалиции.

Отец, слегка пожурив, обещал подумать по церковному вопросу, но больную свою мозоль, мною ненароком оттоптанную, решил полечить, закатив полуторачасовую лекцию о великой миссии Российских государей в деле защиты христианских ценностей и святынь. Слушал, кивал, поблагодарил батю за науку. Тот расцвёл счастливо.

Да, пока Сашка не вернётся, к задушевным беседам с императором надо серьёзно готовиться…


Глава 4


Новости от Александра приходили не так чтоб часто, но, минимум, раз в неделю сумка с корреспонденцией из экспедиции цесаревича, фельдъегерской почтой доставлялась в кабинет императора. Были там послания и для меня, как короткие писульки брата, так и подробные депеши якобы тоже от него, но, скорее писали их офицеры штаба, получившие от наследника престола тезисы для ответа юному генерал-адмиралу, живо интересующемуся путешествиями, дорожным строительством, картографией и состоянием дел в городах и весях Российской империи.

Сашка, держа в уме свой столь трагически завершившийся летний вояж, старался пройти новым маршрутом. Передовой отряд "Особой Восточной экспедиции" гнал на восток, как будто старался побить все рекорды перемещения значительных воинских масс на тысячевёрстные расстояния. А почему, собственно и не ставить рекорды, если самых лучших коней "повыгребли" из конюшен столицы, комплектуя свиту и конвой Александра. Пару раз даже доходило до личного участия императора в переговорах по продаже старшему сыну столь нужных в дальнем походе быстрых и выносливых лошадок. Конезаводчики мялись и маялись, но отказать самодержцу никто не дерзнул, как и завысить цену. А Саша нёсся как настропалённый, не дожидаясь и не оглядываясь на менее быстрые сотни казаков, роты гвардейской пехоты, переквалифицировавшихся то ли в драгуны, то ли не пойми в какой иной род кавалерии.

Впрочем, маршрут был известен, примерный срок прибытия в Иркутск определён, а то, что цесаревич играется, лошадей загоняет, так молод наследник, горяч, пущай их высочество побалуется…

В конце то концов не на чужой земле, в самом сердце России сия гонка происходит, да и охрана у великого князя – ого какая!

Первую большую остановку путешественники сделали только в Омске, до сего города гнали, делая суточные переходы иногда и по 300 вёрст, ночуя исключительно в деревнях или постоялых дворах. Брат принципиально обходил города, не желая наблюдать косые взгляды просвещённых обывателей, гадающих, почему старший сын императора довёл до смертоубийства Пушкина, уж не легкомысленную ль жену поэта обольстил молодой и привлекательный наследник российского престола. Да, ходили и такие слухи…

Но в Сибири народ, неизбалованный визитами представителей царствующей фамилии, встретил Александра более чем восторженно. Две недели непрерывного общения, под радостный трезвон колоколов, с чиновничеством, купечеством, представителями немногочисленного сибирского дворянства. Именно из Омска мне пришло первое объёмистое письмо от брата. Саша сообщал, что несмотря на маршрут, проложенный мимо больших городов, отправлял с курьерами мои "дорожноустроительные трактаты" в губернские и городские учреждения, замечая, что через два года подвергнет их дороги самой пристрастной инспекции, на обратном пути с Сахалина до Санкт-Петербурга. В Омске же сибиряки заслушивались рассказами брата о запуске первой в России железной дороги, которую по личному распоряжению императора спешно открыли 25 октября 1837 года, чтоб и цесаревич успел перед отъездом промчать от Петербурга до Царского Села на бешеной скорости в 65 вёрст! Наверное потому Александр, пролетев на железном экипаже по рельсам, решился сравнить скорость паровоза и лошадок, устроив по российским просторам гонки пары сотен всадников. Мне же он писал о необходимости строить железные дороги, которые будут связывать Россию изнутри, а морские маршруты, соответственно, – "скреплять снаружи". Омское купечество, порасспросив цесаревича и прикинув среднюю скорость перемещения грузов, загорелось созданием акционерного общества, проб проложить рельсы до Сибири и далее.

Кстати, мудрый родитель, дня через три после отъезда старшего отпрыска, пригласил в свой кабинет Костика и поинтересовался мнением технически подкованного великого князя о железнодорожном строительстве.

– Железные дороги строить надо. На дальние расстояния они от обычных сильно выигрывают – сотни тысяч пудов важных грузов можно быстро перевезти за сотни вёрст в два-три дня. Или армейский корпус перебросить.

– Константин, твоё прилежание, успехи в изучении наук не останутся без вознаграждения. Дорогу до Великого океана враз не построить, но железную дорогу от Петербурга до старой столицы, до Москвы, полагаю, без твоего участия никак не соорудить…

Далее Николай Павлович начал пространно рассуждать о долге государей перед Отечеством и народом, о том, что великие князья по сути те же солдаты, которым подобает служить державе каждому на том месте, куда определён царствующей особой. Я понять не мог – к чему батя подводит, на что намекает. Оказалось – императору нашептали, что второй его сын спит и видит, как бы убежать из дворца и присоединиться к старшему брату, дабы открывать новые земли, покорять дикие народы и геройствовать вдали от родителей. Деятельное же участие Константина в работе над проектом чугунки от Питера до Москвы, по мнению царя, удержит сына от побега в Сибирь. Ерунда какая-то. Даже обидно – думал репутация у меня как у серьёзного человека, а числят романтиком. Побегу, как же. Только сухарей насушу…

Но предложение отца принял с восторгом и с ходу попросил поддержать начинание по обустройству заводика по выделке всевозможной хозяйственной утвари: топоров, лопат, пил, чугунков и ухватов всевозможных, печных плит и так далее. Шанцевый инструмент будет накапливаться на складах и когда придёт время оснастить работников – будут им и ломы и лопаты и кувалды от великого князя Константина. Всего то и нужно – место на окраине Петербурга, да помощь деньгами на первое время. Потом отдам, непременно! Тем более двух кузнецов, отставленных с флота по выслуге лет, мне уже подобрали, возвращаться им в родные деревушки после столичной жизни было не с руки, а тут – почитай та же служба у самого великого князя, жалованье, крыша над головой, почёт и уважение…

Папаня, решив, что сумел хитрым педагогическим приёмом перенацелить энергию Кости в нужное русло, обрадовался и от щедрот царских выделил десять тысяч рублей на обустройство завода. И участок обещал подобрать.

Вот и славно, можно будет не жалкую кузню, а сразу нормальный цех планировать. Я хоть и генерал-адмирал, но в отличие от своего коллеги и будущего преемника и племянника Алексея Александровича, в которого по воле писателя Романа Злотникова вселялся иновременец из 21 века, на южноафриканское золото рассчитывать не могу. Мне б с чего попроще начать. А самый ходовой товар в России – топоры, лопаты и прочий инвентарь. Главное делать качественно, поставить на поток, а большие объёмы лопат-ломов-топоров я уж пристроить сумею. Почему-то абсолютно уверен, именно с моего склада купят строители "чугунки" немудрящий инстрУмент, фиг дам нажиться загребущим подрядчикам, по странному совместительству родственничкам Петра Андреевича Клейнмихеля. Читывали Некрасова, читывали! И не только Некрасова…

Взять основные железнодорожные подряды "под себя" – это ж сотни миллионов рублей, будет на что перебрасывать на Аляску колонистов и вообще Россию преобразовывать, для чего ж я здесь торчу? А то пока все разговоры о необходимости развития окраин империи лишь разговорами и остаются. Хотя, в Российско-Американской компании мой весьма вольный пересказ беседы с папенькой у карты Русской-Америки и форта Росс и о категорическом посыле императора – где русский флаг поднят, там ему и пребывать вовеки, поняли правильно. Я же в ответ пообещал, как только достигну совершеннолетия прикупить акций компании и прибыть во главе сильной эскадры на Тихий океан. Форт же Росс в спорах с охамевшими мексиканцами просил называть своей долей в Российско-Американской компании и посылать от моего имени наглецов куда подальше. Дескать, как великий князь вырастет – лично прибудет на разборки, трепещите, суки.

Про Константина давно ходили слухи, сперва как о чудо-ребёнке, теперь как о необычайно серьёзном молодом человеке (десяти лет, ага). Короче "русские американцы" клятвенно заверили – все силы положат, но ни пяди родной русско-американской землицы не отдадут до моего совершеннолетия. На сём и порешили.

Смешно, но моя идея про кузницу и выделку топоров и лопат, первоначально и была рассчитана на будущих переселенцев в Сибирь и на Тихоокеанское побережье. А что – лежат кованные изделия под крышей, жрать не просят. Ну а проржаветь не дадим – в дело пустим! Батина "наводка" на железнодорожные дела заставила срочно подумать о "расширении проекта". Ладно, потяну, – налоги великий князь платить не обязан, на жалованье немногим работникам средств хватит, да и генерал-адмирал я в конце концов или нет? Загоню матросиков – поставят забор вокруг промплощадки, помогут возвести здание. Тем более их и кормить не надо – флотский котёл. И нечего комплексовать. Даже в СССР срочники вкалывали на постройке домов для генералитета. А у нас тут самодержавие, разгул реакции, Николай Палкин, отец родной в зените могущества.

1838 год прошёл спокойно, война на Кавказе шла своим чередом, общество уже привыкло к "усмирению горцев" и куда как более живо интересовалось похождениями наследника престола "во глубине сибирских руд". Брат к августу добрался до Читинского поселения, где и был остановлен грозным приказом императора – готовиться к сплаву по Амуру и его притокам тщательно, не идти на авантюру, не начинать завершающий этап экспедиции в зиму. Пока же разведывать местность, искать руды, залежи угля, раз геологи в отряде есть. Вдруг да золотишко найдут…

Почти пятитысячный отряд "Восточной экспедиции" растянулся по всей Сибири, как восемью десятками лет позже, эшелоны чехословацкого корпуса. Сибирские казаки отправили с наследником пару сотен своих представителей, но, как мне писал Александр, желания перебраться на восток казаки-сибиряки не питали. Ну и чёрт с ними, пускай сидят в "городовых казаках", пьяных с мостовых подбирают. А Амур заселим молодёжью с Дона, там земельный вопрос поострее стоит, нежели чем у казаков-енисейцев. Кстати, интересный вопрос, если я стану (а скорее всего стану) куратором железнодорожного строительства – Томск "цеплять" к будущему Транссибу? Или же, ради спрямления пути, так и оставить будущие "Сибирские Афины" – в 80 километрах севернее от станции Тайга?

Фёдор Петрович Литке был мною крайне недоволен, впервые воспитанник пренебрёг делами флотскими ради рекогносцировки трассы железнодорожной магистрали Петербург-Москва, где и провёл летние месяцы. Не хотелось обижать адмирала, отговорился стратегическим значением будущей стройки. А в утешение подкинул Литке идею о строительстве "чугунки" до Архангельска. Про Мурманск сейчас и думать нечего – кто ж до скал потянет "золотые рельсы чугуна". Да, Жуковский, присутствовавший при разговоре с Литке прям возликовал от моих лексических изысков: "Ждёт пождёт река Двина, златые рельсы чугуна". Но Василий Андреевич, занявшийся моим воспитанием, раз уж брат Саша сбежал на восток, так и не сумел убедить серьёзно заняться поэзией. Ничего, вот "подрасту" и выдам на гора "Письма к римскому другу", порадую старика, благо память "двойная", вспомнил практически всё, что прочитано в ТОЙ жизни. А школьные учебники последней четверти двадцатого века, едва ли не до абзаца могу воспроизвести. Разумеется, химия-физика записываются в тетрадочки, нарочито непонятно и с элементами шифровки. Мало ли, шпионов в придворной клоаке хватает.

Да, о брате Саше – в Томске вот-вот должна родить "девица" Малышева, дочь чиновника средней руки. Влюбчивый брат так старался, что в славном сибирском городе его передовой отряд нагнали остальные. Только грозный рык папеньки выгнал Сашу далее на восток.

Не то чтобы Николай Павлович был категорически против внуков-байстрюков, тут он старшего сына, наверняка понял бы и простил. Замолчать дело, спешно выдать Малышеву замуж – вопрос плёвый, привычный для правящей фамилии. Но вот как выбить из наследника романтическую дурь, хозяин всея земли русской не представлял. Брат отчебучил следующее – состоя в активной переписке с принцессой Гессенской, которую отец уже считал невесткой, Александр не нашёл ничего лучшего, как написать покаянное письмо и освободить Вильгельмину Августу Софью Марию Гессен-Дармштадтскую от всех клятв и обязательств, данных ей цесаревичу в письмах.

То как великовозрастный балбес Сашка отправил почту помимо фельдъегерей, как за пакетом шла самая настоящая погоня с загнанными лошадьми и погибшими при спешной переправе через Обь офицерами, как любопытный почтарь, вскрывший конверт, хотел повеситься и его в последний момент, чудом удалось вынуть из петли и откачать – достойно отдельного повествования.

Батя в очередной раз завёл со мной разговор о тяжкой доле и долге самодержавного владыки. Пришлось внимательно выслушать, попросить за Сашу, – мол, молод, перебесится и будет добрым государем.

– В тебе, Костя, – не сомневаюсь. Ты свой долг уже сейчас осознаёшь и ради процветания державы изучаешь многие скучные научные дисциплины. Вот и кузницу открыл, потому что думаешь как заселить отдалённые пределы страны людьми работящими, понимаешь – топор для русского мужика основа всего. И дом срубить и семью защитить. А ты мужику и лопату и лом и молоток с кувалдой готовишь в подарок. И даже чугунок со сковородой! По государственному мыслишь, Константин!

– Папа, так ведь крестьянская семья, или община, это основа государства. А если поселить их на Амуре, или в иных необжитых местах, они как маленькая Россия будут. Оттого и хочется снабдить тех, кто станет колонистами на новых землях, всем необходимым. А то, что надо мной смеются, Константином Кузнецовым называют, так и Пётр Великий труда не чурался и на шептунов внимания не обращал.

– Мудр ты, Костя, не по годам взросл и мудр. И самостоятелен! А Саша, увы, не таков – чрезмерно зависит от мнения других. Важно ему, видите ли, что о нём подумают, что скажут! Да если бы я обращал внимание на все анекдоты, все пасквили обо мне во французских и английских газетах!

Спорить с августейшим родителем не стал, вежливо покивал и пошёл пересчитывать первую в жизни взятку. Да ещё какую – сто тысяч полновесных российских рублей (правда ассигнациями) вручили мне, "на обустройство заморских поселений России и прочие нужды флота", конезаводчики.

Фильм-комедия "Чокнутые" о строительстве первой в России Царскосельской железной дороги, там где в главных ролях снимались Караченцев, Ярмольник, Ольга Кабо, а императора Николая Павловича изобразил Боярский, он как будто на основе реальных событиях снят был.

Владельцы конезаводов серьёзно обеспокоились, что их бизнесу в недалёком будущем придут кранты, а поскольку я был высочайше утверждён шефом проекта железной дороги, связывающей две столицы, ко мне они и ломанулись. Выходили радостные, ведь Константин Николаевич заверил, что лет сто или более лошадка будет основой и скрепой российской государственности. Взять ту же крестьянскую семью, там лошадь не только тягловая сила, но и, наряду с коровой, производитель ценнейшего удобрения. А касаемо грузов, так железные дороги будут строиться в первую очередь для перевозки солдат, для защиты от супостатов отдалённых рубежей Российской империи. После прочтения великим князем получасовой лекции у географической карты России, "мафия конезаводчиков" успокоилась, и, (неожиданно и элегантно, Сечин, учись) вручила красивую корзинку заполненную свеженькими купюрами. Понятно – не станешь же царскому сыну на нужды флота затёртые бумажки подсовывать. Но корзинка! Да, брат Улюкаев, завидуй!

Мда, однако нравы тут – пацанёнку неполных одиннадцати лет вручена огромаднейшая по местным меркам взятка. Что ж, придётся отрабатывать. Сеанс успокоения "отечественных грузоперевозчиков" я провёл, а дальше сопру всё на Клейнмихеля, мол это он грузы по рельсам придумал перемещать, немчура проклятая, а я чисто за солдатиков ратую, чтоб не били ноги защитники Отечества переходами в полста вёрст. На меня сработал и вид первого состава, катавшего высший свет империи от Питера до Царского Села. Несерьёзные, игрушечные и открытые вагончики не впечатлили основательных владельцев тысяч лошадей-тяжеловозов. А когда Константин Николаевич изрёк, что вместе с паровозами из Европы понаедут машинисты и прочие карбонарии, и хорошо бы одной дорогой между столицами дело и закончилось, в крайнем случае и кони могут по рельсам вагоны тягать не хуже чадящих паровозов, юный великий князь удостоился аплодисментов от конезаводчиков. Ну и подряды на строительство московско-питерской железки, во всём что касается задействования "лошадиных сил" будут отданы этим достойным людям. А как иначе?

Чёрт с ними, лет пятнадцать в запасе есть, глядишь, к тому времени за океаном буду, Калифорнию осваивать, а деньги сейчас нужны. Отцовские десять тысяч, выделенные "на кузницу", разлетелись мгновенно. И хотя первые поступления от "Лавки скобяных изделий Константина Кузнецова", (да бренд, так уж бренд, чего стесняться, а реклама – двигатель торговли), уже пошли, затрат пока было куда как больше.

Я сразу решил делать упор на качество, прочность и долговечность. Хозмагов сейчас нет, потому изделия, вилы там, лопата должны служить хозяину не одно десятилетие. Рынок огромный – вся страна. Главное отладить производство, поставить на поток, на неведомый пока здесь конвейер. На призыв к умельцам обращения с металлом – идти на работу к великому князю откликнулось немало мастеров. Работать на второго сына государя, которому отец всенепременно отпишет царство, ибо старший – шалопай и горький пьяница, считалось ого как круто.

Матушка вдруг вознамерилась заняться моим воспитанием, у всех дети как дети, а Константин шляется непонятно где, занят делами, неприличествующими ребёнку из хорошей семьи, ну и так далее. Спасибо отцу – отстоял мою свободу, здраво указав мамане, что у неё и так киндеров мал мала меньше и все пригляду требуют. А если Костик такой уродился, с первых лет в Петра Великого пошёл, так и пускай тешится своими придумками, может чего и измыслит на пользу Отечеству.

Нет, батя всё-таки глыбища и чего его так яростно охаивали и советские и российские историки? Вменяемый и умный мужик, тиран и самодур, конечно, так вы попробуйте без кнута обойтись. Это без пряника можно, а кнут в России первой половины века девятнадцатого первостепенной надобности предмет!

Китайцы всерьёз перепугались, когда поняли, что в Читу прибыл наследник престола Российской империи – думали начнётся полномасштабная война, заслали послов-разведчиков, тянули время. Страшило цинцев и то, что Александр ничего на переговорах из их яств не отведал – точно к войне дело идёт! А это я вовремя "подложил язык" и якобы из умных книжек узнал тайну китайских отравителей и "медленных ядов". Отведал человек яд сегодня, а последствия наступят через год. И попросил отца, запретить Саше есть китайские подношения. Папаня запереживал, проконсультировался у лейб-медиков. Те, щеголяя знанием латыни, подтвердили высокий уровень изготовителей ядов с востока.

Брату вдогонку полетел строгий наказ-инструкция по приёму пищи, продублированный всему окружению цесаревича. Намёк на коллективную ответственность был воспринят правильно, Александр Николаевич крошки китайской не съел, чем вверг переговорщиков в тихий ужас.

Вообще в Чите, на тот момент жалкой деревушке, предполагалось оставить оба гвардейских батальона, взяв на Сахалин лишь по роте, в качестве личного конвоя наследника. Казаков же, выбрав хорошие места для разбивки станиц, было решено сотнями десантировать по левому берегу Амура. А через год, когда Александр двинется в обратный путь, оставить на новых заставах-поселениях-станицах всех желающих переписаться в Амурское казачество, ну, или по жребию, тут уж как придётся…

Две роты сапёров, приставленных к "Восточной экспедиции" приказом императора, начали строить лодки, для перемещения по дальневосточным рекам. Тут выдвинулся Невельской, упросивший цесаревича пустить его на разведку. Брат не возражал и, заранее обговорив способы связи, в каких приметных местах на берегах искать донесения от моряков, отправил капитан-лейтенанта Невельского навстречу открытиям и приключениям. Китайцам было указано – если три передовых дощаника "вдруг" пропадут без вести, это послужит поводом для введения на земли восточного соседа крупных воинских сил, для истребления разбойничьих шаек. Китаёзы прониклись. А что им оставалось делать. С братом на Дальний Восток ушёл цвет российской воинской аристократии. Самое лучшее оружие, кони как на подбор. К тому же император, опасаясь гвардейских пьянок обязал "александровцев" всё время похода "учиться военному делу настоящим образом". Утрирую, конечно, но учителя по конной выездке и фехтованию с братом поехали те, что надо. И вот представьте картину – чтоб дойти до шатра цесаревича, послы проходили мимо множества пар офицеров, увлечёно рубящихся на саблях и шпагах. Здоровые, разгорячённые, жаждущие большой драки, чёрту рога готовы свернуть и на узкоглазых "соседей" смотрят с вызовом, с нехорошим прищуром. И цинцы "потекли". Ну а как иначе объяснить предложение "разграничения по Амуру"? Брат выдал в ответ заготовленную реплику, – пограничные споры решать не уполномочен, прибыл исключительно для восстановления справедливости, для защиты подданных Российской империи на Дальнем Востоке. Потому всех разбойников с оружием и без, попавшихся на пути, его солдаты безжалостно уничтожат. Если же границы между державами очерчены нечётко, русская сторона исходит из простого принципа – где находится наследник российского престола, там и есть Россия матушка, и действуют исключительно российские законы.

Оживились англичане, которые восприняли "Особую восточную экспедицию" как попытку завоевания северных китайских провинций. В принципе, так оно и было, разве что существовала вероятность и немалая, обойтись без большой драки, просто-напросто выдавить азиатов с Приморья, Уссурийского края и подальше от Амура. Его императорское величество, что бы о нём не говорили недоброжелатели, блистательно провёл переговоры с "просвещенными мореплавателями", заявив, что Россия считает своим всё Приморье, вплоть до границы с Кореей, но понимает желание островитян утвердиться в Поднебесной и настроена к сему весьма благожелательно. Ну, так – сколько раз "проигрывались" все варианты российской дальневосточной экспансии с адмиралом Литке, который засим шёл к родителю с докладом. Два или три "разбора полётов" прошли с участием государя, которому весьма понравился мой замысел – втянуть англичанишек поглубже в китайские проблемы. У нас с цинцами есть общая граница, к тому же их северные окраины весьма слабо заселены. А вот бритты с юга пускай попробуют отворить дверь в Поднебесную, – пообломают зубы! Ладно, я то знал, что не пообломают, напротив, поставят азиатов в неудобную и неприличную позу. Но батя с Литке про это не знали! Как и сами англичане, о своей грядущей и убедительной победе. Похоже, только подданные китайского императора понимали, чего стоят их полчища в реальном бою и важно раздувая щёки, старались не нарываться. Во всяком случае, из Сашиных посланий я составил такое мнение…

Знали бы вы, как чертовски хочется попрогрессорствовать, дать вольную паре десятков тысяч крестьян и повести их в светлое амурское будущее. Вот только по дороге перемрёт две трети. Это не нажратые от пуза спутники брата Саши, на племенных жеребцах рванувшие на увеселительную прогулку за наследником.

Да и накладно, ой как накладно переселение людей в первой половине века девятнадцатого. Тут даже благодатные земли так называемых "губерний Новороссии" осваиваются со скрипом, а кто ж по доброй воле в Сибирь и дальше пойдёт? Каторжане и те откажутся.

Конечно, можно поставить себе в заслугу "Особую восточную экспедицию" возглавляемую цесаревичем. Но, если посчитать, сколько денег из "чрезвычайных сумм" затрачено на Сашин "променад", по каким направлениям и статьям "недодано", то начинаешь где-то понимать скупердяя Нессельроде.

К чёрту самокопание! Есть и позитив – на полтора десятка лет раньше началось освоение Амура. Думаю, что Невельской и в этой реальности станет отцом основателем Николаевска на Амуре. Разве что поселение поименуется как Александровск на Амуре, но это уже детали.

Пока же буду неспешно развивать свой "железоделательный завод", тем более предложили инициативные "сотрудники" заготавливать ещё и черенки, чтоб сразу, значит и вилы и лопаты были готовы к работе, и топорища к топорам заранее ладить. И процесс пошёл! Продажи выросли и весьма. Оказывается, в Петербурге много денежных людей, в том числе и подрядчиков, закупающихся мелкооптовыми партиями, которым ну никак не хочется возиться, доводя до ума топоры да лопаты – время дорого. И два почтенных ветерана были срочно отряжены на "столярку".

Да, и о погоде, пардон, о литературе – Михаил Лермонтов после почти годичной отсидки в Петропавловской крепости предстал пред грозным императором, был прежестоко раскритикован, разжалован и отправлен на Кавказ. Рядовым. Не хочет история меняться, ой не хочет…


Глава 5


Второго июня 1841 года император "выдернул" меня с бросившей якорь в Кронштадте флагманской "Авроры" в Санкт-Петербург. Пришло время принять участие в подготовке торжественной встречи наследника престола, собирателя земель русских, дальневосточных. Чертовски не хотелось облачаться в парадную форму и вливаться в ряды ликующих, но, кто же если не я, встретит старшего брата у столичной заставы и сопроводит цесаревича к родителям и невесте?

Да, невеста уже здесь, в Питере, обращена в православие и наречена Марией Александровной. Насколько я помню в МОЕЙ реальности Сашка с ней познакомился путешествуя по Европе, а тут жених отбыл в Азию, но наши замечательные папа и мама (больше папа) решили за отсутствующего Александра, – именно эту девочку сделать в будущем русской императрицей. Ну не хочет история меняться! Брат, морально терзаемый смертью Пушкина, получив портрет тринадцатилетней девчонки с родительскими пожеланиями, мгновенно "влюбился", написал принцессе невероятно проникновенное письмо, получил ответное признание, затем покаялся в своих любовных похождениях, правда сей пассаж, усилиями сотрудников графа Бенкендорфа, не дошёл до адресата…

И вот теперь заочно пылко влюблённые, должны встретиться и бракосочетаться. Невеста подросла, жених возмужал, самое время. Батя, учитывая возможные взбрыки непредсказуемого старшего сына, решил подстраховаться и несмотря на стенания маменьки о неприличной спешке при подготовке брачной церемонии, что называется, "гнал процесс". Приедет наследник в начале июня, а в начале августа – свадьба, веселье и прочие радости жизни. Придворная тусовка невероятно оживилась и шила платья, мундиры, и прочие лапсердаки. Меня сия суматоха по счастью не коснулась – за отличие в учёбе и радение на службе флотской, недавно "выслужил" чин капитана первого ранга, "парадка" ненадёванная висит в шкафу. В ней и буду щеголять на радость морякам.

Увы, но присутствовать на балах, обедах и прочих протокольно-развлекательных церемониях придётся. Об этом меня помимо родителей, вечно ворчащих на строптивого и нелюдимого Костика, упрашивал в письмах брат и его милая невеста при встречах. Да, с Вильгельминой Августой Софьей Марией мы подружились, я непринуждённо, по родственному звал её Мари, рассказывал об особенностях национального придворного подхалимажа, и по мере сил и возможностей, ограждал от сплетен и подколок сановной камарильи. Девчонке, всего-то на три года старше меня нынешнего, было не по себе от льстивых и мерзких рож маменькиных фрейлин и прочей аристократической сволочи, имевшей виды на братца Сашу. А тут ишь, прилетела, муха Гессенская…

Ну да ладно. С такими заступниками как государь император и великий князь Константин, ничего страшного с Сашиной невестой не случится.

Наверное, половина фельдъегерской службы Российской империи занималась доставкой депеш от императора к цесаревичу и обратно. Попутно, Александр получал письма от наречённой, активно ей отвечал. Судя по довольной физиономии родителя, стопудово цензурящего переписку, у молодых всё шло замечательно. Вот и славно, на меня внимания меньше будут обращать. А то достала матушка, не по нраву ей, видите ли, раннее взросление сына и наклонности торгашеские. "Лавка скобяных изделий Константина Кузнецова" оказалась невероятно доходным предприятием, после того как стала практически монополистом в поставке скобяных и прочих кованых изделий в столичные "хозмаги". Конкуренты неожиданно "слились" после эпической "разборки" с купцом второй гильдии Семенякиным, имевшим неосторожность громогласно раскритиковать изделия "царской мануфактуры". Мол, зачем платить больше, вот у него, у Семенякина и дешевше и качеством кабы даже не лучше.

Врал, скотина, мы то изначально на долговечность лопат, кос и вил нацеливались, потому и цена была повыше. Топоры, после двухгодичных экспериментов, вообще получались вечные и неубиваемые. А эта сволочь мало того, что демпинговала, так ещё и хаяла нашу продукцию. Пришлось принимать меры.

В лавку к купчику зашёл в сопровождении двух верзил из подшефного лейб-гвардии Финляндского. Вместо ружей держали солдатики один лопату, второй – топор.

– Кто тут государственный преступник Андрейка Семенякин?

– А, это, вашество, как это, господи, высочество, – конкурент то ли знал Костю, то ли догадался…

– Ты, мерзавец, хаял принародно царскую фамилию, говорил, что император и дети его, ничего хорошего не могут произвесть и не должны потому Россией править?

Впечатлительный торговец грохнулся в глубокий обморок, а после молол чушь и ересь, временно повредившись рассудком. Пришлось обратиться к забившемуся в угол приказчику, судя по физиономии – родственнику купца, возможно сыну-племяннику.

– Эй, как тебя, передашь хозяину лопату. Одной хватит на всех чад и домочадцев, чтоб в Сибирь бежать и там землянку отрыть. А вот топор, дом поставить, да язык срезать, чтоб не болтал лишнего. Так и скажи – мой подарок, на всю его жизнь гнусную хватит лопаты с топором, внуки-правнуки нахваливать будут великокняжеский инструмент. И чтоб духу вашего в столице в три дня не было. В Енисейск езжайте, Сибирь подымайте, живите честно. Там не трону!

Уже на следующий день на "Завод железных изделий Константина Кузнецова" толпой повалили заказчики. Немалые складские запасы были сметены за неделю, если начинать постройку магистрали Петербург-Москва сейчас, то шанцевым инструментом стройку обеспечит кто-то иной. Но, благо год в запасе есть, начнутся работы в 1842 году, к весне поднакопим "железок". Расширять производство, так расширять!

Удивительно, но грозный родитель никак на использование "административного ресурса" в борьбе с конкурентами не отреагировал, обошлось беседой с Александром Христофоровичем Бенкендорфом. Граф мягко пожурил Костика – купец Семенякин и в самом деле рванул в Сибирь, на ПМЖ в Енисейск, а ведь мог и помереть от ужаса. И что бы тогда о царских детках говорили, какие гадости писали в европейских газетах? Один сын понудил к самоубийству поэта Пушкина, второй – негоцианта заживо в землю закопал?

Покаялся, куда деваться, почтительно попросил графа и начальника политической полиции и впредь указывать на ошибки, не щадя юношеского самолюбия. Расстались с Христофорычем довольные друг дружкой.

Три с половиной года странствий цесаревича вылились в прочное и окончательное утверждение России на левом берегу Амура. В 1839 году, по моей "подводке", на Амур ушли дополнительно три с половиной тысячи молодых донцов и кубанцев, переписавшихся в Амурское казачье войско. Царь-батюшка покряхтел, утверждая смету переселения, но подмахнул документ. Казак ведь и должен охранять границы империи, а что на Дону делать такому количеству бойцов? Получив от царских щедрот по второму коню (а кое у кого это был и третий-четвёртый) казачья молодёжь, тронулась на восток. Многие предварительно оженились, жёны и родственники уходили следом за сотнями, донские и кубанские станицы скидывались, помогая переселенцам чем можно. Столичное общество также внесло немалую лепту, устраивая благотворительные вечера и лотереи.

В общем, за этих переселенцев можно не волноваться, – не голытьба какая от голода бежит, снаряжены основательно в дорогу, а на Амуре уже валят лес, строят жильё сотни, ушедшие с цесаревичем в 1837 году. Разведанные места под станицы оказались весьма и весьма привлекательными с точки зрения жизни вольных казаков. Тут и рыба в реке и птицы, зверя – бей не хочу. Леса, луга – раздолье! Это гонцы-агитаторы, казаки уже в годах, спешно вернувшиеся с Амура, рассказывали как оно там, в краях дальних.

Как себя не похвалить? Ведь по моей подсказке, Саша распорядился, дабы станицы учреждались не по начальственной указке, а где казаки сами выберут удобное место. Я же в письмах к брату горячо обосновывал такой "штатский" подход тем, что правый берег Амура у китайцев мне забирать придётся, как будущему главе Тихоокеанского наместничества. А в стратегически важных, но не удобных для жизни точках проще потом, чуть позже устроить заставы, нежели чем селить людей в плохой или там нездоровой местности. Мало ли – болота, лихорадка… Интересно, что именная станица – Константиновская, встала аккурат где в нашей реальности находился славный город Хабаровск. Невельской и здесь основал Николаевск на Амуре в том же месте, но на двенадцать лет ранее. А вот крепость в Александровском заливе (Анива у нас) была предсказуемо поименована как Александровск-Сахалинский (Корсаков, уж прости). Флот, кстати весьма существенно помог, – от Амурского лимана до юга Сахалина уставшие путешественники прошли на встречавших их военных транспортах. Всего брат довёл до Александровска-Сахалинского полторы тысячи штыков (сабли, то есть казаки, остались почти все на Амуре).

Крепость на Сахалине и разведка острова офицерами, кое-что понимающими в геодезии, прочно утвердили Российскую империю на Тихом океане. Так писали петербургские газеты, подробно освещая, по большей части придумывая разные подвиги, свершённые как самим цесаревичем, так и его доблестными спутниками. Письма "покорителей Востока" зачитывались в салонах, некоторые, особо художественные публиковались в газетах. Молодёжь заболела романтикой дальних странствий.

И прекрасно, меньше вредоносных книжек прочтут, а на окраинах державы, трудами тяжкими во славу Отечества повыбьют дурь из голов буйных. Примерно так я ответил в январе 1841 года папеньке, в который раз порадовав родителя основательностью суждений. А разговор затеял император не простой, не знал даже грозный самодержец как начать. Хвала Бенкендорфу, мудрый Александр Христофорович решил на всякий случай "подготовить почву" и поинтересовался – не обидится ли великий князь Константин, что вернувшийся цесаревич Александр возглавит строительство железной дороги связывающей две столицы.

И батя и главжандарм почему то считали, что "железка" для меня любимая игрушка и оттёртый в сторону Сашкой, могу затаить злобу на старшего брата. Да, пожалуй я действительно увлёкся, даже флотские дела подзабросил. С казаками конвоя гонял на шустрой но смирной кобыле Ласточке по будущей трассе, обсуждал с инженерами как максимально спрямить путь, доказывал, что "привязать" к магистрали Нижний Новгород нецелесообразно. Нельзя на тридцать вёрст увеличивать протяженность пути. Именно на этой, самой главной дороге империи – никак нельзя! А нижегородские купцы не нищеброды какие, за свой счёт протянут рельсы в город на Волге, когда поймут все выгоды железнодорожных перевозок. Кстати, интересы взяткодателей-конезаводчиков, защищал "яростно". Так, дабы сбить цену на паровозы, заявил, что на первое время, пока не станем строить машины в России, вполне обойдёмся подвижным конным составом. Уж на главной то магистрали, сможем себе такое позволить, вместо закупки "золотых" паровозов. Как ни странно, цену удалось существенно снизить, а широко обсуждаемый производственный вопрос, благодаря болтливости чиновников быстро дошёл до "лошадиной мафии". К тому же именно им доставалась денежка, собранная на благотворительных вечерах в помощь "Восточной экспедиции цесаревича Александра". Я, состоя в переписке с братом, внаглую, от его имени решал, куда направить средства, постоянно пополнявшие "кубышку". Выступить против узурпации финансовых потоков великим князем никто не дерзнул. Тем более и никакого разбазаривания средств не было – всем известные уважаемые ремонтёры покупали лошадей там, где я указывал, но торговались то они по настоящему, сражались за каждый общественный рубль. Изработавшихся коников барышники отдавали почти задаром, но мои спецы заверяли – подкормятся одры у новых хозяев, отдохнут и послужат ещё годика два-три и дольше. А там и жеребята подоспеют. Вот так великий князь Константин Николаевич даже коррупцию сумел поставить на пользу обществу. И две с половиной сотни семей крестьян и разночинцев, решивших переселиться на Амур и на Сахалин, не хуже казаков были обеспечены как лошадьми так и телегами-одеждой-провиантом и набором инструментов (пил, кос, топоров, лопат, вил) подаренных от имени "Константина Кузнецова". Такой маркетинговый ход порождал очередные легенды о светлом разуме и добром сердце молодого царевича и полностью выметал с полок уже пяти моих лавок все "железяки". Сначала модно было закупаться у царского сына, а потом поняли питерцы и окрестные жители – качество то отменное! Да, деньги водились, – заказал в Европе два пресса, с поставщиками железа общался лично, поддерживал так сказать, отечественную металлургию.

Но, возвращаясь к разговору с Николаем Павловичем. Батя, воздав должное энергии и распорядительности второго сына, бухнул прямо в лоб.

– Константин, возвращается твой брат, возвращается со славной победой, укрепив восточные рубежи России. Александру предстоит женитьба. Надеюсь, он остепенится и из шалопая превратится в солидного государственного мужа, будущего государя. Я хочу поручить ему надзирать за строительством железной дороги до Москвы. А ты будешь его правой рукой, поможешь с установкой телеграфа меж столицами. А свою дорогу, до океана начнёшь после, набравшись опыта и понабив шишек на московской.

– Вы правы, отец. Первую большую дорогу должен строить наследник. Но из Москвы! Сделайте Сашу наместником в старой столице, он переедет, создаст свой, молодой двор. Мари очень непросто здесь, во дворце она ходит как среди ядовитых змей. А в Москву Саша заберёт верных друзей, соратников по Восточному походу. Там Мария Александровна будет спокойна, а это важно для женщины вышедшей замуж и предназначенной к рождению детей. Мы же с вами, батюшка, будем класть рельсы дороги из Петербурга.

– Костя, ты тоже отметил злонравие придворных дур, их нетерпимость, недоброжелательство к невесте наследника российского престола? – Голос императора ничего хорошего этим дурам не предвещал.

– К тому же, ваше величество, – я зашелестел заранее приготовленной картой, – смотрите, Москва в силу географического положения явится центром железнодорожной "паутины", из старой столицы во все стороны пойдут тысячевёрстные "нити" рельсовых путей. На Архангельск, на Казань и далее на восток, на юг, на юго-запад! Брату предстоит огромная работа, которую лучше исполнять из Москвы. Да и его семье будет спокойнее там. Поверьте, ваше величество.

– Костя, Костя, – отец расчувствовался, – сколько тебя помню, ты всегда был серьёзным и молчаливым ребёнком. С тобой и мама и кормилицы не знали горя…

– Ах, папа, кажется, что я помню себя с самого-самого детства. Тогда бунтовали поляки, люди мерли от холеры. Ты приходил усталый, печальный, садился у моей кроватки и молчал. Смотрел на меня и молчал. Так хотелось стать поскорее взрослым и помогать тебе…

– Костя, сын, – Николай Павлович быстро "разорвал дистанцию" и обнял. Крепко-прекрепко.

Должно быть, старается незаметно согнать слезу, негоже чтобы императора видели плачущим. Кажется, и этот раунд останется за мегасообразительным великим князем – мысль о переводе цесаревича на "самостоятельную работу" я отцу подбросил, значит есть шанс курсировать до совершеннолетия между "старым" и "молодым" дворами. У брата хоть нудной зубрёжкой французского никто доставать не будет. Вот никак не даётся мне галльская мова. С английским, немецким – всё нормально, а французский почему-то не идёт, даже "сдвоенная матрица" не помогает. Кстати, физическое состояние почти что четырнадцатилетнего Константина Романова ого какое. Рост примерно 170-172 "наших" сантиметров, а не здешних вершков-аршинов, подтягиваюсь легко раз 30-35. Наездником стал весьма сильным, могу и на своенравных горячих жеребцах гарцевать, но неохота по дурости свалиться и покалечиться, смирной и выносливой Ласточки вполне хватает. Тем более я по воинской специальности моряк, не кавалерист, так что пусть понимающе лыбятся за спиной бравые кавалергарды, плевать. А вот по словам учителей фехтования, у Костика – невероятная реакция, и если бы великий князь захотел, занимался чуть более прилежно, быть ему непревзойдённым бойцом.

Нет уж, нафиг надо. В д.Артаньяна играть, только время зря терять, да и кто в здравом уме вызовет сына императора на дуэль? И в атаку в первых рядах не ходить, в рукопашке не схватываться с неприятелем. Ну, очень надеюсь, что не придётся. Лучше слыть учёным, покровителем наук. Например, вовсю кипит работа над усовершенствованием телеграфа, принимаю деятельное участие как "шеф проекта", хотя и не было с моей стороны ни малейшего прогрессорства. В России на сей момент собралась "могучая кучка" учёных, они и творят.

Перебравшийся в Россию из Пруссии по личному приглашению императора Борис Семёнович (в русском изложении) Якоби активно (и успешно) занимался созданием электродвигателя и заодно, в паре с Павлом Львовичем Шиллингом вносил всё новые изменения в конструкцию телеграфного аппарата. Я предложил, разбивку сигналов на точки-тире, был благодушно выслушан мэтрами и больше им не надоедал. Хватает того, что их опыты оплачивает флот, а я, всё ж таки – генерал-адмирал! Правда в мундире каперанга. Чёрт, мундир парадный надо напяливать, а что делать? Торжественная встреча наследника престола – дело нешуточное. Политически важное.

Тем более прибывает Сашка с воюющего востока, там как раз англичане доколачивают южные китайские армии в первой опиумной войнушке. Европа считает, что два хищника – Российская и Британская империи с севера и юга рвут на куски безжалостно великую древнюю цивилизацию.

Ну, это они от зависти. Никто "в европах" азиатов за людей не считает, просто обидно достопочтенным бюргерам – такие богатства мимо пролетают. Ой как негативно "цивилизованные" страны приняли "захват" Россией Сахалина. Да, именно так – ЗАХВАТ! Суки! А англичанишкам даже слова, полслова в осуждение не сказали, не напечатали. Хотя просвещённые мореплаватели и вырезают несчастных, потерявших способность к сопротивлению китайцев многими тысячами. По Амуру же размежевание прошло гладко, за немногими исключениями. Именно так – размежевание. Александр твёрдо заявил – не имеет полномочий заключать договора и нарезать границы между двумя империями. Но от разбойников маньчжурской наружности подданных русского императора защитит. И если для уничтожения хунхузов потребуется, пройти за линию размежевания на три-пять, да хоть на сотню вёрст – русские солдаты плевать хотели на какие-то там столбы с непонятными иероглифами. Китайцы, чувствительно получая от англичан, высаживающих небольшие десанты с моря, наверное в кошмарных снах представляли, что будет, если ещё и русские навалятся, подтянув подкрепления по суше. В общем китайские воинские контингенты спешно убирались подальше от Амура, на котором безраздельно царил капитан второго ранга Невельской. Скажете, быстрая карьера? Так заслужил Геннадий Иванович! Воистину заслужил!

Всё-таки спасибо братьям "перебросчикам". Благодаря им с какими интересными людьми вторая жизнь свела! Невельской, Литке, даже сам Иван Фёдорович Крузенштерн, ещё не пароход, но уже давно легенда, учит уму-разуму великого князя Константина. Крузенштерн, как и Литке весьма заинтересовался прожектами по проводке кораблей Северным морским путём, пусть даже и в два года, с зимовкой в устье Енисея. Правда, предложение юного генерал-адмирала, немного "урезать" расходы на Балтийские эскадры, за счёт чего увеличить финансирование экспедиций северных, заслуженные адмиралы раскритиковали. Балтика – ключ к столице! Как ни старался, ни доказывал, что вскоре флот из парусного станет паровым, и потому нет смысла закладывать дорогущие линейные корабли под "парусной тягой", ладно там фрегаты для дальних океанских походов, они действительно нужны. Но на Балтике мы и малыми силами отобьёмся. Фортами Кронштадта, пароходами не зависящими от погоды и ветра, да минами, которые тот же умница Якоби для флота изобретает и совершенствует. Всё новые и новые конструкции предлагает.

Переубедить стариков-адмиралов не вышло, что не расстроило, терпимо, не смертельно. Ждём, растём. Если раньше зачитывался литературой как подготовить флот к Русско-Японской войне, то теперь в ранге генерал-адмирала держу в уме войну Крымскую, которую очень и очень надо постараться предотвратить. Ну не нужна она России, не нужна. Доказать отцу, что братья-славяне и чёрная неблагодарность – слова синонимы, не получится. Пока не получится. Посмотрим как там у Сашки дела пойдут. Реальность то я своими действиями изрядно "встряхнул". И у брата с его женой в этой реальности дети точно будут другими. Хоть немного да будут отличаться от живших в моей прежней реальности миротворца Александра Третьего, генерал-адмирала Алексея, Павла, Николая, Владимира, Сергея…

Загрузка...