Контракт

2.5

Вермут

С тех пор, как возможность связи с главком пропала совсем, отпала надобность постоянно настрачивать никому не нужные отчеты и появилось немного больше свободного времени. Вермут убивал его на постоянные вылазки, нужные и не очень, сон и выпивку. Больше общался со своими подопечными и больше понимал, что находятся те на взводе совсем не меньше, чем он сам. Тем не менее, понимающие, что творится какая-то лютая нелепица, бойцы не бросались во все тяжкие, а старались сохранить хрупкий мир внутри коллектива и крепко хватались за любое подвернувшееся дело. То ли сказывалось желание заработка, то ли – каждый не хотел, чтобы неполадки внутри Синдиката вылезали наружу сейчас, когда по Зоне мелкими шажками начали расходиться сплетни об этом.

Как называла это его бывшая жена – красоваться; напиться до состояния овоща и бесцельно бродить по окрестностям, а после – испытывать сильный стыд. На этот раз ничего подобного испытывать не пришлось, ведь напившись, разводящий никому особо не показывался в чрезмерно измятом состоянии. Да и подобная попойка не была типичной – когда наваливается всё и сразу, сломаться может любой, даже самый крепкий человек. Вермут искренне верил, что алкоголь снова станет не просто привычкой, а лечебным бальзамом. Которая по счету была эта попытка его убийства за последнее время? Явно большая по числу, если сравнивать с жизнью до отставки Сета. Да ещё и… Мужчина был уверен, что это Ферганец науськал Геллу броситься на него. Кто ж ещё? Уж ей-то он ничего плохого не сделал.

Всё в скопе становилось для него неприятным и отчасти даже обидным, и знать кому-то об этом совсем не обязательно.

Придя в себя, Вермут первым делом обременил работой Физика, дабы тот прямо сейчас начинал испытывать своё средство связи, а сам, тем временем, пытался найти и подобрать правильную кодировку к происходящей ситуации. В инструкции от главка были прописаны действия практически на любой случай – внешние катаклизмы, внутренний бунт, полное рассекречивание информации… Только пункта с вмешательством в работу Синдиката посторонних Зонных сил предусмотрено не было и мужчина старался сообразить какой номер для описания ситуации выбрать лучше. Одна только измена главы полностью не могла описать происходящее и по листку, где кривым почерком появлялись всё новые кодировки, можно было невооруженным взглядом понять нетипичность ситуации.

Когда от Физика поступило сообщение, что сигнал настроен и произошло соединение, Вермут вылетел из своего кабинета, напугав громкостью охранника на этаже и хлопнув дверью так, что со стен посыпалась едва держащаяся краска. Меньше минуты – и мужчина уже был в «пыточной».

Недоумение – первая эмоция, которая осторожно пододвинула радость. Разводящий понимал, что с испытываемой схемой работы, их вызов может попасть с одинаковой вероятностью в сам главок, и в один из многих учебных центров, но он был так же уверен, что разговорный язык будет хотя бы английским. Из динамиков хоть и доносился приятный грудной женский голос, но язык, на котором шла речь, назвать понятным не получалось даже с натяжкой. Грубоватый, с длительными произношениями, не содержал ни единого знакомого слова.

- Восточный какой-то? – Спросил растерянный Вермут у не менее растерянного Физика.

- Ну, точно не арабский. – Покачал головой техник, знавший этот язык. – Я ей говорю – инглиш, инглиш, а она на своём что-то бормочет. Проклинает, наверное.

- Она про тебя так же подумала, наверное. – Рассмеялся разводящий. Смешок короткий, вышел скорее нервным, хотя он просто вспомнил, насколько забавно звучит невнятное арабское лопотание из уст его заместителя.

Несколько раз наёмники перенастраивали связь, но вызов всё равно приходил к неизвестному иностранному диалекту, и только на третий раз мужчины решили, что надо как-то попытаться найти всё-таки контакт, раз выбора нет. Русский язык их собеседница не понимала, арабский – как показал опыт – тоже. Вермут на всякий случай уточнил ещё раз про английский, а когда тон сменился на раздраженный, понял, что уточнял зря; украинский подошел не больше других. Но на обозначении немецкого – женщина более положительно воскликнула и сменила речь по кривой названный язык. Разводящий радостно выдохнул – уже лучше. Немецкий он знал чуть хуже, чем родной русский.

Мужчина представился, уточнил, куда попал их вызов, но суть вопроса до конца озвучить не успел – его переадресовали на центральное управление.

- Финляндия, учебный центр. – Пока шел вызов, Вермут поделился полученной информацией с Физиком – знал, что тот наверняка ни слова не понял из его короткой беседы с женщиной. Оба усмехнулись, томимые ожиданием – листок в руках разводящего к тому времени уже успел повлажнеть от вспотевшей из-за волнения ладони.

Связаться с центром оказалось немного сложнее: его трижды идентифицировали, трижды допросили, но, по итогу, затраченное время того стоило. Уже вскоре мужчина общался с высшим руководством. Уже и не вспомнить, когда он выходил на связь именно с этими людьми, ограничиваясь всегда либо главой Синдиката, либо представителями той или иной службы, отчего разговор казался чем-то особенным. Словно бы тебя вызывает «на ковёр» директор, и ты перед ним отчитываешься как дурачок.

Как оказалось, главок был в курсе «небольших проблем творящихся со связью и с перечислением средств, о которых им заблаговременно сообщил Первый» - мужчина на том конце провода был спокоен, озвучивая всё это, и, похоже, до сих пор не знал, что этот самый Первый уже не Первый вовсе, а, скорее - никакой.

Повторять одно и тоже несколько раз может надоесть кому угодно и Вермут делал это сквозь сжатые зубы – не понимают они, что ли, что в любой момент связь может пропасть и нет времени бесконечно мусолить одно и то же? Ситуацию он обрисовал? Обрисовал. Коды назвал? Все, до единого, какие выписал!

- Хорошо. – После очередного круга рассказа, руководство решило-таки остановиться. – Чего по итогу вы хотите, товарищ Исаев?

Вермута передёрнуло – звук собственной фамилии казался ему диким.

- Вмешательства. Пришлите экспертов, поддержку… - Разводящий сам толком не продумал, что главок может сделать в такой ситуации, но было яркое ощущение, что он должен делать хоть что-то, чтобы помочь своим людям, попавшим в неординарную ситуацию.

- Не думаю, что мы можем так поступить в данной ситуации. – Руководитель прервал Вермута, и от его первоначальных слов мужчина готов был разнести станцию связи на щепки, но тот продолжил, и мужчина несколько успокоился. – Вы сами сказали, что любые попытки выбраться из Зоны пресекаются тем существом, и, если он, с Ваших же слов, имеет доступ к вашей деятельности, то где гарантии, что вход в Зону может быть безопасен?

Вероятно, он прав.

- Поэтому, сначала необходимо определить безопасные пути проникновения, а потом уже высылать подкрепление. – Вынес свой вердикт руководитель и разводящий согласно кивнул, хоть собеседник и не мог его видеть. Он поищет, раз дело того требует. – И желательно, конечно, чтобы Вы или Ваше доверенное лицо прибыли в Центр лично, с доказательствами рассказанного.

Вот тут уже сложнее. Вермут понимал, что у главка нет слова «желательно», и что оно подразумевает под собой прямой приказ прибыть, но как он прибудет? И дело даже не совсем в невозможности это сделать – как он оставит бригаду? Мужчина, конечно, периодически оставлял людей на Физика, ненадолго, пока сам отлучался по тем или иным делам в Зону. Тем не менее, уйти в рейд – это одно, а вот на Большую землю…

Быть может, тогда стоит отправить кого-то другого? Но кого? Минор, чего разводящий и опасался, на связь так и не вышел с момента своего ухода, а Физик должен оставаться в бригаде – на случай, если придется экстренно принимать дела и вступать на должность. Тем более, что вероятность такой надобности в последнее время очень сильно возросла, так что… Вермут хотел было потереть глаза пальцами, как делал обычно, если чрезмерно задумывался, но замер на полудвижении. Лучше не теребить зажившую совсем недавно рану, не хватало только ещё и от неё маяться.

Он просидел над картой весь оставшийся день – просматривал военные блокпосты, известные «Военным» проходы в Зону, и неизвестные тоже. Что делать, если отравлял людей в каждый из них, что были доступны и тогда, и на данный момент? Напрямую и под маскировкой, спонтанно и спланировано… Глупый вопрос, не требующий ответа. Конечно, пытаться отправлять через те, через которые не пробовал, но вот загвоздка – неиспользовавшаяся им территория по своему расположению принадлежала к затонской бригаде. Неизвестно, отправлял ли Ферганец своих людей на Большую землю, но, похоже, в ближайшее время представлялось возможным это узнать.

Тыкать пальцем в небо и отправлять бойцов сразу сулило не самую прекрасную перспективу, но и отсутствие контактов не предоставляло иного выбора. Как ещё ему узнать возможность прохода? Мысль поймала мужичину в тиски, когда тот любовно упаковывал карту в чехол – устройства пленных, там должны быть контакты.

Для Вермута было странным держать в плену «Наёмников». Казалось бы, хоть и разные бригады, но группировка-то одна, а, значит, они всегда должны в конфликтах находить компромисс и не прибегать к методам, которые могли бы навредить бойцам. Но, как выяснилось, могут быть ситуации, в которых поступить по-другому никак не получается. Что сделали пленные? Ошиблись и дали себя обнаружить, когда следовало просто не высовываться.

Когда группа Вермута спустилась таки в подземелье, наблюдатели дали о себе знать – хотели проникнуть следом, но тут же были схвачены. Бойцы, оставленные разводящим ещё по прибытию к подземелью для охраны входа, скрывались до определенного момента, а когда потребовалось – появились, словно из «ниоткуда», и выполнили свою функцию. Не дали наёмникам из другой бригады пройти к проходу и упаковали тех, как новогодний подарок, дабы вручить командиру по возвращению оного. Этот «подарок» было той вещью, что его немного смягчило, после неудачи в подземелье – немного, но далеко не окончательно.

Физик повернул ключ в замке, со скрежетом отодвинул один засов, второй – и дверь комнаты открылась. При большом желании, пленника не сдержит никакой в природе замок или засов, но сбегать отсюда – мысль совершенно бестолковая и заранее обреченная на то, чтобы быть провальной. Возможно, пленники это знали, оттого и сидели, привязанные к стульям, не рыпаясь и не пытаясь освободиться.

Двоих из пойманных Вермут знал – они не принадлежали изначально к бригаде Ферганца, а были бойцами его собственной, группу которых, в своё время, отправили к «Юпитеру» для работы. Было это, правда, настолько давно, что имен бойцов мужчина уже не помнил. Третьего он видел впервые и больше ничем тот не выделялся среди остальных: такой же якобы поникший взгляд, побитое лицо и отсутствующая возможность двигаться.

Разводящий хмуро осмотрел троицу, с неудовольствием отметив бойцов своей бригады; вещей у них естественно при себе уже не было, но наёмник решил, тем не менее, навестить пленных, чтобы определить фронт предстоящих работ по добычи информации.

- У вас есть два варианта: либо вы соглашаетесь сотрудничать и остаетесь живы, либо – мы вами займёмся и вероятность вашего выживания резко спадает. Две минуты, чтобы подумать. – Ледяным тоном произнес Вермут, всматриваясь в реакцию каждого бойца, но лица тех оставались непроницаемыми. Предатели, не предатели – люди нужны и ему тоже, да и в целом, откровенно говоря, потери бригады были немалыми за последнее время, и численность знатно сократилось. Следовало её увеличивать всеми доступными способами. Окончив фразу, мужчина вышел из комнаты и Физик вышел следом за ним, заперев дверь обратно на все доступные «закрывашки».

- Я хотел проверить их ПДА. – В этой части «пыточной» естественно было приятнее и легче, но в царящем хаосе разводящий не мог даже предположить, где его заместитель может хранить вещи пленных.

- Заблокированы, я посмотрел уже. – Ответил техник, готовясь к выполнению своих обязанностей по отношению к пойманным коллегам. Он возился в большом шкафу, выкладывая на передвижной столик разного вида металлические инструменты, небольшие склянки с неизвестным Вермуту содержимым; уложил так же один шприц с сывороткой – экономил, ведь её запасы истощались, а заказать сейчас возможности не было. Парень не уточнял, зачем командиру нужны их гаджеты – судя по всему, итак прекрасно понимал.

Хреново, что ж… Однако, ещё оставалась надежда на то, что пленные смогут подсказать, как связаться с их начальством, или хотя бы с кем-то из бойцов. Неизвестно, прошло две минуты или нет, когда из-за двери камеры послышался тупой стук – не слишком громкий, но из-за внутреннего эха весьма ощутимый. Командир с заместителем быстро переглянулись между собой и бросились к двери. Казалось, Физик открыл её в этот раз быстрее, чем в прошлый, с грохотом оттягивая засовы в стороны.

Наёмники ворвались в помещение, отталкивая дверь в сторону, и первое, на что упал их взор, была численность сидящих посередине комнаты пленных – она сократилась до двух. Пропавший пленный обнаружился за кругом света, на полу возле ближайшей к нему стены. Каким образом он добрался до неё, продолжая находиться привязанный по рукам и ногам к стулу – узнать уже не представлялось возможным, о чем говорила стекающая по этой самой стене вниз, кажущаяся черной без освещения, жидкость. Вермут отправил Физика за своим передвижным столиком с инструментами, а сам двинулся к недвижимо лежащему пленнику.

Наёмник был мёртв и разводящего поразило, что тот сделал это сам – череп был пробит, его содержимое кое-где проглядывалось наружу; вряд ли кто-то из его коллег помог почесаться о грубую кирпичную кладку. Определенно, он понимал, что их будут пытать – будучи членом бригады Мёртвого города, боец наверняка знал Физика и чем такие встречи с ним оканчиваются. Больная преданность и нежелание сдавать планов своего командования, которые оказались выше собственной жизни – отчасти Вермута это не только удивляло, но и пугало. Среди «Наёмников» редко можно встретить нечто подобное.

Если действия и вид убившегося товарища на остальных пленных не произвел никакого впечатления, то при виде завезенных в помещение инструментов, побледнели оба. Не произнесли ни слова, даже бровью не повели, но сделались белыми, как чистейшее полотно, и на вопрос о готовности сотрудничать – промолчали.

Физик приступил к работе быстро, даже не включив по обыкновению музыку. Вермут не смотрел, что именно делал его заместитель, только в перерывах между болезненными стонами и руганью задавал одни и те же вопросы – просил рассказать о целях и предоставить контакты. Да, была вероятность, что боец мог о планах начальства не знать, но он даже не пытался отнекиваться, крепко снося все болезненные манипуляции.

Разводящий удивился резко наступившей смерти бойца не меньше своего техника, если судить по его взгляду из-под отбликивающих от лампы очков. Он молча пожал плечами на немой вопрос командира и двинулся к последнему оставшемуся в живых пленному. Вермут вновь отвернулся, не собираясь наблюдать за грядущим зрелищем. Помимо озвучиваемых вопросов, он прокручивал в своей голове новый – каким образом Ферганцу удалось добиться такого уровня подчинения?

- Стой, мужик! Стой! – Заверещал боец и его быстрые слова заставили-таки разводящего обернуться. Физик замер над ним, то ли с удивлением, то ли со скукой глядя на пленного наёмника. – Я согласен сотрудничать.

- С чего вдруг? – Как бы невзначай спросил Вермут, театрально пожав плечами. Несложно было догадаться, что боец не хотел подвергаться пыткам – вполне здоровое человеческое желание.

- Командиров много, а жизнь – одна. – Уголки губ пленника дрогнули и приподнялись в скромной улыбке – казалось, что тот старался показаться максимально мирно настроенным. – Я всё расскажу, если вы меня отпустите.

Наивности пленного, случайной или порожденной нежеланием умирать, можно было только позавидовать, и разводящий пообещал, что отпустит.

- Слово офицера. – Для пущего эффекта добавил мужчина и не обманывал. Он отпустит бойца, как тот просил, но когда – вопрос другой, без озвученных условий.

Освобождать пленного никто не стал – мужчина так и остался сидеть привязанным к стулу, но он и не сопротивлялся. Должно быть понимал, что сейчас не самая выгодная для него ситуация, и качать права, требовать большего – не стоит.

- Бригада базируется на станции переработки отходов, как и раньше. Всех бойцов сгоняют туда. – После просьбы рассказать всё, конечно пленный пытался задавать уточняющие вопросы, но поняв, что вопросы задает тут определенно не он – начал с самого начала. – Сейчас разводящий Гелла – якобы Ферганец передал ей права перед смертью.

Стоп.

- Ферганец мёртв? – Вермут бесцеремонно вклинился в начавшийся рассказ. Он понял это и с первого раза, но хотел удостовериться, что слова не померещились.

- Да. – Терпеливо повторил боец, в довесок кивнув головой. Разводящий нахмурился от стеганувшей, словно кнут, обиды. Выходит, не Ферганец девушку подзадорил на него броситься, а она сама так решила. Только – за что? – Мадьяр остался в заместителях. Людей собирают, чтобы пойти на вас. Ваш разводящий приложил руку к смерти Ферганца.

Разводящий хотел бы усмехнуться тому, что боец, судя по всему, не знал, что как раз и беседует с местным командиром, но усмешка застряла где-то внутри. На первый план вылезло глубокое удивление от услышанного.

- Они договорились вырезать остатки затонской бригады и прибрать место главы Синдиката и центрального разводящего себе. – Продолжал боец, в то время, как с каждым его словом удивление Вермута превращалось в сильнейшее изумление.

Чего они договорились сделать?!

- Ферганец спалился, его ликвидировали. Теперь хотят убрать и вашего разводящего. – Пленника больше не прерывали и он продолжал свой рассказ.

Указал примерную численность, отметив, что она понемногу увеличивается; рассказал про поход на «Росток» и про план своего командира, у которой, с его слов, есть какие-то способности. Рассказал, что они вычислили и поймали агента, задержали какую-то группу; как его начальство так же изначально предлагает сотрудничество, и только при отказе пускает в расход. Вермут слушал его, пытался сосредоточиться только на информации, но мысли то и дело ускользали от понимания, центрировались вовсе не на том, на чем нужно. Мужчина надеялся, что уж Физик наверняка слушает сейчас внимательнее, чем он.

Тогда – это мог быть Мадьяр. Взаимная неприязнь, возникшая при встрече, вполне могла сыграть свою роль – заставить мужчину поверить в виновность Вермута, помочь настроить Геллу против него. Наёмник невольно потянулся к карману кителя, чтобы достать фляжку, но остановился – нет, не станет он перед пленником делать что-то лишнее и показывать, насколько данная ситуация ему удивительна и неприятна.

Боец уточнил, что контакты можно найти в его ПДА, если только тот до сих пор не заблокирован и что на этом поприще помочь он более ничем не может. Спустя секунду, правда, добавил, что командирский гаджет зарегистрировали под позывной «Ферганец», но больше ничего по этому вопросу не предоставил.

- Что такого ваши командиры вам обещают, что некоторые себя грохнуть готовы, лишь бы не сдать? – Физик озвучил вопрос, который Вермут так и не решился задать. Конечно, это имеет определенное значение, но вряд ли это знание поможет как-то наладить контакт и не допустить массового кровопролития между бригадами.

- Спокойствие и работу, как только за Ферганца отомстим. – Усмехнулся пленник. – Всё-таки, мы сюда приходим, чтобы заработать, а не чтобы в войнушку играть. «Долг» со «Свободой» грызутся постоянно от безделья, а нам бездельничать – некогда. Главное, чтобы заказы были, чтобы их никто у тебя отобрать не мог, и чтобы платили, а остальное – лишнее и совсем никому не нужное.

Убивать бойца не стали, как Вермут и обещал, но и отпускать пока не торопились. Лучшую возможность для этого мужчины уже усмотрели, осталось только согласовать определенные формальности. Разве их бригады хочет войны? Нет, в первую очередь не хочет. Нужно было как-то донести эту информацию до затонского разводящего. Именно в работе над этим и прошли следующие несколько дней.

Хорошим дипломатом местный разводящий никогда не был – больше привык решать вопросы силой. Он долго обдумывал, что сказать, как правильно подобрать слова, чтобы быть услышанным и верно понятым. Как можно реабилитировать себя в чьих-то глазах и доказать, что ты не делал указанного тебе в вину зла? Непростая задача, учитывая, что это вполне мог быть метод стравливания бригад друг с другом. Только – как? Прислали человека с предложением? Написали письмо? Или, может, Сет превратился в самого Вермута и заявился непосредственно к Ферганцу? Последняя идея казалась глупой до невозможности, но разводящий не знал, на что ещё способна эта тварь, которой являлся его бывший командир.

Разводящий давно не переживал, что его почерк кривой до ужаса, и ещё дольше – не старался выводить аккуратные буквы, чтобы те были понятными. Пока мужчина писал текст, его то и дело отвлекали непрошенные мысли, от которых тот старался отделаться, как только возможно. Сначала, делал виноватого из Ферганца, теперь – из Мадьяра, но никак не хотел принимать, что Гелла по собственной воле пыталась его убить. Вермут пытался найти причину, но никак не мог, и уже с отвращением к себе начал подозревать, что попросту не хочет её находить. Мужчину бесило это непреодолимое желание оправдать девушку, отрицание его сознанием прямого факта её действий. Разводящий боролся с собой и кое-как держался за мысль, что наёмница вполне могла его возненавидеть из-за смерти Ферганца. Однако, всегда есть некоторое «но», и сейчас это «но», как когда-то давно, применяемое по отношению к другому человеку, металось внутри и не хотело уходить.

- Зачитаешь их разводящему всё слово в слово – это важно. Ничего от себя не добавляй. – Когда письмо было закончено, Вермут позвал к себе одного из бойцов и отдал ему листок. Даже не письмо, а, скорее, шпаргалка, строго следуя которой требовалось провести переговоры. Ничего лишнего: описал свои цели, общую ситуацию, опровергнул свою вину в случившемся, предложил заключить перемирие и указал возможные условия.

В знак доброй воли, разводящий отправил вместе с переговорщиком оставшегося в живых бойца-пленника. Тот отнесся к своей депортации на родную базу сначала с подозрением, но потом немного изменил мнение. Вермут пообещал, что если перемирие удастся заключить, бойца будет ждать хорошее поощрение, и тот, в надежде на лучшее будущее, послушно отправился за переговорщиком.

Однако, он не слышал, и не мог слышать, как местный разводящий попросил своего бойца рассказать затонскому разводящему о том, кто с легкой подачи сдал им всю информацию.

Гелла

Сейчас в подвальных помещениях было тихо, но, при сильном ветре снаружи, в комнатах стоял гулкий вой вентиляции. Гелла знала, что является источником воя, но сам звук всегда казался ей жутким и первое время заставлял неприятно вздрагивать при своем появлении.

Вой стоял в тот день, когда привели последнюю пойманную группу – не в полном составе, да и сам патруль был изрядно измотан и сокращен. Эта группа разительно отличалась от предыдущей, с ней было сложнее совладать и застать врасплох; одно слово – опыт.

Последующие несколько дней были направлены на установление контакта. Гелла не хотела убивать их вот так сразу, хотела поступить как и с прошлой группой – дать бойцам выбор. Прошлые согласились быстро, проверку провели в этот же день и новых членов бригады зачислили в штат, а эти… Угрюмо молчали, не делали совершенно ничего – даже между собой не переговаривались, если верить охране. На третий день то ли они просто не выдержали, то ли – стали действовать согласно какому-то своему плану, но показали-таки, что речь им не чужда.

Поцапались с охраной, с обеими сменами, а после девушка решила, что они созрели для разговора и можно попробовать. Пришла к четверым пленным ближе к вечеру, охрану попросила подождать снаружи – все таки без них, атмосфера для пойманных должна была стать легче и их расположение духа должно было исправиться на более располагающее. Именно то, что необходимо для продуктивной беседы.

- Добро пожаловать. – Сказала Гелла и пожалела, так как фраза звучала словно издёвка. Ферганец иногда подшучивал, что, дескать, белорусы – народ гостеприимный, а она никогда этой характеристики не показывала. Ну, вот сейчас показала. Правда, момент не совсем подходящий, ну да ладно теперь.

- Ага, спасибо. – Криво усмехнулся один из них, ясно давая понять, что благодарность эта отнюдь не доброжелательная. Усмешку тут же спрятал, напялив на своё круглое лицо высокомерное выражение. – Надо же, разводящий лично пришел. Видать, мы важные гости.

- Кто из вас командир отряда? – Девушка пропустила мимо ушей колкость бойца, решив не слишком распинаться перед ними. Не на той она должности, чтобы пресмыкаться и смеяться над несмешными шутками, но и расположение пленных ей нужно было. А вот каким способом этого расположения придется добиваться – уже другой вопрос.

Наёмники молчали. Смотрели на Геллу холодными глазами и не изменили своего поведения, когда она снова повторила вопрос. Ситуация начинала напрягаться, девушке совсем не хотелось переходить на нечестные методы, но и командира вычислить хотелось. Оставшись без него, подчиненные хоть немного, но поникнут духом и обработать таких будет гораздо проще.

- Если не скажете, я начну по очереди убивать вас. – Попытка не пытка, хотя, конечно, далеко не факт, что мужчин удастся запугать таким образом. – Командир, ты подумай: разве тебе нужно, чтобы из-за твоего упрямства погибли бойцы?

У «Наёмников» в идеале не должно быть чувства совести, даже малейшего его признака. Тем не менее, за годы работы в группировке, девушка успела осознать, что наёмники – обычные люди, и эмоции им доступны совсем не меньше, чем кому-либо другому. Главное, потянуть за верную струнку.

Ответа не последовало и после угрозы. С одной стороны – не удивительно, они могли решить, что если их не трогали на протяжении прошедших дней, то и сейчас не станут, а все угрозы – блеф и не больше. Что ж… Ставшей стандартной процедура заняла не больше пары мгновений – крайний боец слева, сидевший на полу рядом со ржавой батареей, завалился набок, стоило наёмнице едва соприкоснуться с ним взглядами. За последнее время подобный способ убийства стал для неё привычным и легким, да и остальным, как Гелле казалось, наблюдать за таким интереснее, чем за каким-нибудь стандартным расстрелом. Однако, где прокачивались умения, там ухудшалось самочувствие, но та старалась не придавать значения этому признаку и пыталась себя убедить, что все недомогания происходят из-за стресса и усталости.

- Кто командир? – Спокойно повторила вопрос девушка, переведя взгляд на оставшихся троих бойцов. Лица тех хоть так и оставались непроницаемыми, но в глазах читалось явное удивление – по крайней мере, у одного точно.

Мужчины продолжали упорно молчать, Гелла начинала злиться. Если они думают, что одним человеком всё ограничиться, то они очень сильно ошибаются. Им, конечно, нужны люди, но… Сидевший рядом с мертвецом наёмник смотрел на труп, и поворачиваться не спешил, а когда девушка двинулась к нему - крайний справа боец остановил её. Наёмница остановилась, переведя вопросительный взгляд на него.

- Я - командир. Не убивай их. – Твердо сказал тот и гордо посмотрел на неё.

Гелла отошла от примеченного следующим на казнь наёмника, и обратилась к обнаруженному командиру отряда.

- Как тебя зовут? – Казалось бы, лучше не знать имен тех, кого ты собираешься убить, но девушке хотелось это узнать. Просто из любопытства.

- Бакс. – Ответил наёмник и сразу после этого повалился мертвым на пол, как и его безымянный предшественник.

Пол дела было сделано, но, всё же, было немного обидно, что потенциальных подчиненных стало меньше – всегда жаль терять хороших бойцов.

- Ситуация следующая, - Гелла обратилась к оставшимся двум бойцам, - у вас есть время до утра, чтобы решить – умереть или остаться работать на нашу бригаду. Сразу предупреждаю: не стоит пытаться меня обмануть, я узнаю истинные намерения хотите вы того или нет. Я не буду распинаться о том, какая сильная наша бригада. Думаю, вы сами понимаете, что на слабую сторону никто переходить не стал бы, а нас с каждым днем всё больше и больше. К слову, ваши коллеги оперативно сообразили, какое решение верное. Искренне надеюсь, что вы тоже додумаетесь.

Однако утром девушка к пленным не пришла, предпочтя отправиться за очередной группой наёмников, собравшейся из разбежавшихся бойцов. Она всегда отправлялась за новыми подопечными самостоятельно, чтобы дать понять, насколько они важны для бригады. Изначально, к тому же, Гелла применяла свой дар убеждения, чтобы заполучить людей, а когда репутация стала говорить сама за себя – стало достаточно одного её присутствия, чтобы переговоры заканчивались хорошо. Ферганец не раз объяснял ей, что нужно наёмникам, а сама девушка периодически слышала, что следовало им предлагать, чтобы заполучить себе в работу, и видела, как следовало себя вести, чтобы получить ещё и подчинение. Пока взятая за основу модель поведения работала и весьма неплохо.

Поход был долгим, но разводящий не рассчитывала на то, что за какие-то сутки могло произойти что-то экстраординарное. Однако произошло, и подвал пополнился ещё одним пленником.

- Этот парень сказал, что прибыл от Вермута. – Докладывал Гелле Мадьяр, когда та после возвращения принимала заместителя в своём кабинете. Она ничего не меняла, не переставляла даже вещей на столе, стараясь сохранить тот дух, среди которого обитал Ферганец на протяжении долгих лет. Всё веяло им, и девушке так было отчасти комфортнее. – Принес предложение перемирия и заодно привел одного из пленников.

Гелла очень надеялась, что на её лице никак не проявились те чувства, которые зародились внутри при озвучивании подобной новости. Отчасти, она ждала и хотела чего-то подобного, продумывала, как поступить в случае чего, но зная, что Мадьяр её стремления к перемирию не одобряет – с ним не обсуждала, и сейчас только сдержанно кивнула.

- Потом, когда мы остались переговорить с ним с глазу на глаз, он сказал, что на самом деле пришёл за мной. Гидра выложил Вермуту все наши планы и его отправили обратно в бригаду как агента, чтобы тот собирал людей внутри коллектива. Они планировали напасть первыми - ударить и снаружи, и изнутри. – Девушка чувствовала, как с каждым новым словом её желание перемирия испаряется, словно утренняя роса. Только если природное явление какого-либо дискомфорта не доставляло, то слова заместителя резали как острый нож. Гелла прищурилась, стараясь побороть зарождающиеся гневные слёзы – знала, что они всё равно не появятся, но доставляемый дискомфорт ощущать не хотелось. – Я отказал ему, сказал, что они зря так поступили. Пристрелил Гидру, переговорщика бросил в камеру – дожидаться твоего возвращения. Всё-таки, последнее слово за тобой.

Не медля ни минуты, девушка сорвалась с места и отправилась в подвал. Под воздействием эмоций, обычно легкие шаги были твердыми и тяжелыми, близкий путь казался неимоверно длинным. На неё давила переданная новость, словно огромный валун, наложенный на плечи – было видно, с каким неудовольствием Мадьяр его воздвигал, но поступить иначе и смолчать он не мог.

Когда Гелла спустилась вниз и дошла до камеры с переговорщиком, тот невозмутимо поднялся на ноги и даже улыбнулся. Он не был привязан к батарее или стулу, руки тоже не были чем-то скреплены, всё выглядело так, словно мужчину посадили сюда просто дожидаться. Ни грамма вины или страха во взгляде, скорее – какая-то легкая угодливость.

- Чего он хотел? – Спросила девушка, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, но с недовольством ощущала весь жар, идущий от интонации. Переговорщик, казалось, его тоже заметил, растеряв всю уверенность и спрятав улыбку. Он предложил пересказать всё ещё раз, сказав, что листок отдал Мадьяру и прочитать послание не сможет, но Гелла резко отказала, попросив повторить только суть просьбы.

- Предлагал принять руку перемирия и дать ответ как можно скорее. – Повторил наёмник, стараясь передать последнюю фразу точно так, как она была написана его командиром, и с опаской замер, ощущая, что что-то не так.

- О. – Коротко бросила Гелла, иронично изогнув брови. – Спасибо.

Она вышла из камеры, но направилась не на выход, а к стоящей неподалеку охране. Вермут просил ответ? Ответ будет.

- Отрежьте ему руку. Если будет громко кричать – убейте. – Приказала девушка двум своим подчиненным и только после этого покинула подвал.

Всё было словно во сне – будто не её вновь пытались одурачить, будто не она собралась делать то, что непременно сделает. Голова была словно заполнена легкой ватой и не пропускала к мозгу никакие болезненные терзания, не давая ничего осознать и только позволяя продолжать делать начатое. Ватными руками Гелла освободила один из небольших металлических ящиков, что были в кабинете, бесслезно вздрагивая плечами и убеждая себя, что ответ нужно дать, причем именно такой.

Когда разводящий вошла в камеру с пленными наёмниками, те дремали и подняли на неё заспанные глаза с немым вопросом. Даже с каким-то недовольством. Ящик в её руках к тому времени был уже занят грузом, намертво запечатан и ждал своей отправки.

- Ты! – Гелла обратилась напрямую к наёмнику, который заговорил с ней первым из всех. Вермуту следовало отдать должное – хоть и обработанного, но одного пленника он прислал. Она убила двоих его людей, одного завтра заберет себе, если судить по напуганному взгляду, а одного, так и быть, можно так же отправить обратно. – Как тебя зовут?

Наёмник напрягся и, кажется, мгновенно растерял всю одолевающую его дрёму. Видимо он помнил, чем закончился такой вопрос в последний раз, но так же понимая, что деваться ему некуда, дерзко взметнул кверху бровь и гаркнул:

- Ну, Минор. А что?

- Ты идёшь домой, Минор. – Гелла усмехнулась бы его удивленному взгляду, но настроения улыбаться и шутить не было ни грамма. Она поставила перед мужчиной ящик и отошла в сторону. – Передашь своему командиру этот груз и скажешь, что это ответ. Он поймёт. Конечно, будет лучше, если ты не будешь туда заглядывать, но разве я смогу тебя остановить?

Минор усмехнулся, дождался, когда его освободят и таки заглянул в ящик. Усмехнулся пуще прежнего и посмотрел на девушку, находящуюся в помещении всё это время.

- Ему не понравится. – Покачал головой мужчина и, собравшись, отправился прочь с базы, быстро удаляясь. Похоже, его совсем не пугало ни содержимое посылки, ни отсутствие оружия и Гелла отчасти жалела, что отправила обратно именно этого бойца, даже не попытавшись перетянуть его на свою сторону.

В целом, девушка прекрасно понимала - скорее всего, её действия приведут к чему-то совсем плохому, что заставит развернуться их небольшую междоусобицу с новой силой. Ну, ничего. Они готовы.