Короли и кости

Джульетт Кросс

Короли и Кости

Переведено специально для группы

˜"*°†Мир фэнтез膕°*"˜ http://Wfbooks.ru

Оригинальное название: Kings and Bones

Автор: Джульетт Кросс / Juliette Cross

Серии: Возрождение Нортгалла #1,5 / The Rise of Northgall #1,5

Перевод: nasya29

Редактор: nasya29

Пролог

Марга

— Не плачь, Мар, — тихо сказала Тесса.

Сестра держала меня на руках, покачивая на крыльце нашего трактира. Во дворе отец кричал на мать, осыпая её грубой бранью. Она стояла на коленях, умоляя его, и слёзы стекали по её щекам.

— Пожалуйста, Фестис. Позволь мне остаться. — Её руки были сложены, как в молитве, а густые тёмные волосы выбились из косы. — Девочкам нужна я.

— Девочкам не нужна шлюха, тебе ничему их учить.

Он возвышался над ней, как грозовая туча, и бросил к её ногам походную сумку — ту самую, с которой она обычно ходила собирать травы в лесу. Но сейчас она была набита одеждой, которую я видела, как он сам запихивал туда всего несколько минут назад.

— Я знаю. Мне так жаль. Я не хотела… — Она покачала головой, закусив губу. Её глаза были полны боли и раскаяния. Взгляд её мелькнул в мою сторону.

— Не хотела чего? — Отец наклонился и прорычал: — Раздвигать ноги для какого-то лунного фейри? Да уж, с этим ты справилась прекрасно. Доказательство — вот оно. — Он указал на нас, сидящих на ступеньках крыльца. Нет, не на нас. Только на меня.

Мама покачала головой.

— Ты ничего не понимаешь.

— Да мне и знать не хочется. Ты пропадала на этот раз три дня. Вновь по своей распутной надобности, я так полагаю.

Она снова покачала головой, но, словом, не опровергла его обвинения.

— Ты никчёмная для девочек и для меня. Убирайся отсюда. — Он махнул рукой, как будто прогонял собаку.

Когда она продолжила качать головой и умолять, бросая на нас с Тессой свои грустные взгляды, он схватил её за руки и поднял.

— Я сказал… — Он швырнул её за калитку, и она упала на пыльную дорогу. — Убирайся!

Я крепко вцепилась в талию Тессы, прижимаясь к ней, но она не жаловалась. Продолжала гладить меня по волосам, стараясь успокоить.

Отец стоял у подножия ступенек, что вели к трактиру, скрестив руки на груди, и гневно смотрел на маму. Она поднялась с земли, перекинула сумку через плечо и обернулась к нам.

Её волосы растрепались, лицо было красным и мокрым от слёз, но в её облике оставалась привычная мягкость — та самая, с которой она водила нас в лес собирать кислицу, чертополох, можжевельник или коровяк. Она научила нас разбираться в растениях, которые могли исцелять или делать еду вкуснее. Мама умела наполнять нашу жизнь теплом и уютом, дарила нам свою любовь. И теперь отец прогонял её.

Она подарила нам грустную улыбку и сказала, едва сдерживая слёзы:

— Будьте хорошими, мои милые девочки. Я вас люблю.

Затем повернулась и пошла по тропинке, что вела за пределы леса Мирковир. Отец что-то недовольно пробурчал, развернулся и, тяжело ступая, направился к дому.

— Прекратите реветь и займитесь делом, — бросил он, проходя мимо, и с силой захлопнул дверь.

Я вздрогнула в руках Тессы, но она продолжала гладить меня по волосам, и мы обе плакали, глядя, как фигура мамы становится всё меньше и меньше, пока совсем не исчезла за поворотом.

— Не волнуйся, Мар. Она вернётся, — сказала Тесса, стараясь утешить меня. — Мама обязательно вернётся.

Но она так и не вернулась.

Глава 1

Шестнадцать лет спустя

Марга

Фейри снова была здесь. Она сидела на верхней полке у двери, где отец выстроил несколько металлических кружек — тех самых, что он заказал у кузнеца, чтобы продавать путешественникам.

Она была древесной фейри, ростом не больше моей ладони от основания до кончика среднего пальца. И она была довольно красивой.

Её крошечное тело цвета летнего неба, покрытое пушистыми перьями, простиравшимися до самой груди. Лицо и шея, более светлого, голубовато-бледного оттенка, были гладкими. Её стройные ноги заканчивались острыми чёрными когтями, которыми она сейчас держалась за край полки.

Она расправила свои чёрные кончики крыльев и зевнула, обнажив крошечные зубы с зазубринами. Древесные фейри имели крылья, похожие на птичьи, вместо рук, в отличие от других видов фейри. Её маленькая голова, покрытая мельчайшими синими перьями, слегка завивалась на затылке. Глаза её были большими, круглыми, блестящими, словно чёрные жемчужины, и неотрывно следили за мной.

Я продолжала подметать, стараясь игнорировать игру в «Короли и Кости», которую отец затеял с нашими немногочисленными посетителями уже третий час подряд. Мне было любопытно, почему фейри так пристально смотрела на меня.

Она впервые появилась вскоре после того, как мы поселились в этом лесу. Наш верховный лорд часто заставлял нас переезжать в последние годы, поскольку война между Норгаллом и Лумерией становилась всё более ожесточённой. Мы обосновались здесь, к северу от Пограничных земель, прошлой зимой, в густом лесу недалеко от озера Морин. А с тех пор, как посол, сидящий сейчас за столом с моим отцом, привёз новость, что война окончена — и уже как несколько месяцев, — казалось, мы останемся тут надолго.

Мне это не нравилось. Сейчас мы находились на землях Норгалла. И хотя наш верховный лорд уверял, что мы слишком далеко от темных фейри, чтобы они представляли опасность, я знала наверняка, что он ошибается.

Этим летом одна из них похитила мою сестру Тессу. Отец тогда был тяжело болен, горел в лихорадке. Тесса ушла посреди ночи, чтобы собрать можжевельник, который мог облегчить жар, и больше не вернулась.

На следующее утро я нашла письмо, прикреплённое к небольшому свёртку, завернутому в тонкую кожу, у нашего порога. Оно было написано рукой Тессы. Хотя почерк без сомнения принадлежал ей, я была уверена, что её заставили написать это письмо, в котором говорилось, что она встретила фейри зверя, ставшего её «суженым».

Абсурд! Мы только накануне говорили о том, какие ужасные и страшные эти темные фейри. Она бы никогда не ушла, оставив меня одну, чтобы «связаться» с одним из них.

В письме Тесса просила меня прийти ночью к ручью, если я захочу жить с их кланом, вместо того чтобы остаться с отцом.

Чушь. Как будто я могла на это купиться. Фейри зверь, похитившее её, наверняка заставил её написать это письмо, чтобы выманить меня из дома и защиты нашего древесного клана.

Конечно, я не повелась.

Однако в свёртке я обнаружила красиво сделанный кинжал и ножны. В письме Тесса писала, что это подарок для моей защиты. Меня озадачило, что похититель позволил ей отправить мне подарок, прежде чем забрать её.

Кинжал был небольшим и идеально ложился в руку. С того дня я всегда носила его на бедре под домотканым платьем. Без Тессы рядом я чувствовала себя особенно уязвимой.

Фейри прошла за несколькими кружками и уселась прямо над отцом и его партнёрами по игре, будто действительно интересовалась «Королями и Костями». Любопытно.

Я заметила её ещё прошлым летом, когда собирала фенхель в лесу, незадолго до исчезновения Тессы. Тогда она последовала за мной домой. Я звала её с ветвей, но она ни слова не ответила — только смотрела. Все фейри умеют говорить, но я начала думать, что она не может, поскольку никогда этого не делала.

С тех пор она появлялась множество раз, просто наблюдая за мной, когда я развешивала бельё за нашим трактиром или трудилась в небольшом саду. Она даже сопровождала меня от дерева к дереву, пока я искала травы в лесу.

С тех пор как Тесса ушла, мне стало легче с её молчаливой компанией. Она казалась другом, даже если никогда не говорила.

— Ещё мёда, Марга! — прогремел отец из угла, его голос звучал неразборчиво.

Сквозь западное окно косились солнечные лучи, отбрасывая тени на грубые деревянные половицы.

Кроме троих мужчин, сидевших за столом с отцом, в таверне, расположенной под огромным чёрным дубом, не было никого. Посетителями были посол из Мевии, представитель лунных фейри, и два его стражника.

— Живее, девчонка, — бросил отец, потрясая кости и камни в кубке, прежде чем рассыпать их по вырезанной на столе доске.

— Прекрасная игра, Фестис, — заметил посол. — Кажется, удача на вашей стороне.

Я сжала губы, забрала кувшин мёда из-за стойки и направилась к их столу. Отец всегда был азартным игроком. С тех пор как Тесса пропала, это стало ещё хуже.

Я налила ему ещё мёда, а затем перешла к послу, знатному мевайцу по имени Рукард. Хотя я чувствовала на себе его взгляд, я намеренно не смотрела на него, пока наполняла его кубок.

Он был примерно ровесником отца, с сединой на висках и длинными каштановыми волосами, завязанными в хвост. Его изысканная шёлковая одежда с серебряной вышивкой ясно указывала на его высокий статус. Пока я стояла рядом, он расправил свои индиговые крылья, как будто хотел произвести на меня впечатление.

Лунные фейри были единственными среди светлых фейри, кто обладал такими красивыми, переливающимися крыльями — такими, какие могли бы быть у моего настоящего отца.

Но крылья посла не впечатлили меня, как и его похотливый взгляд. Его два телохранителя, оба в сине-серебряной броне Мевии, были гораздо крупнее его самого, и их крылья были насыщенного синего цвета.

Я не могла отрицать, что их крылья вызывали у меня лёгкое восхищение. Древесные фейри считались низшей кастой, недостаточно благословлённой богами, чтобы получить дар крыльев.

Тем не менее, я хорошо знала, что мои белокурые волосы и фиалковые глаза отличали меня от других древесных фейри. Только благородная линия иссосианских лунных фейри обладала таким цветом волос и глаз, как у меня. Но они рождались с крыльями. А я — нет. Я была полукровкой.

— Почему бы нам не повысить ставки, Фестис? — предложил Рукард.

Я бросила на него сердитый взгляд, пока наполняла кубок старшему телохранителю. Рукард улыбался, но его глаза продолжали блуждать по мне.

— Теперь у меня вся сумма, — самодовольно заявил отец. — Я назначу ставку, мой лорд.

Я поставила кубок темноволосого телохранителя на стол, игнорируя его лукавую улыбку, затем обошла его и осторожно положила руку на плечо отца.

— Папа, ты и так хорошо сыграл. Ты должен отложить это на зиму…

— Уйди, Марга, — отмахнулся он от меня. — Иди убери столы после клиентов.

Я не стала говорить ему, что все столы давно чистые, потому что у нас не было посетителей с тех пор, как посол и его люди прибыли два дня назад.

Древесные фейри не любили общество лунных. Не то чтобы мы были врагами, но лунные фейри часто пытались показать своё превосходство, особенно такие, как Рукард, с титулом благородного лорда. Они заставляли других фейри чувствовать себя неловко.

Как и меня в этот самый момент.

На столе было вырезано игровое поле, состоящее из четырёх квадратов вокруг центрального круга. Каждый из квадратов представлял одну из четырёх стихий: небеса, обозначенные звёздами; океаны, отмеченные волнистыми линиями; землю с круглыми камнями и горы с острыми пиками. В центре находился круг трёх адов, разделённый на треугольные сектора. А в самом центре треугольников — трон.

Когда игрок бросал кубок, наполненный тремя камнями, шестью костями и черепом грызуна, результат броска определял очки игрока за этот раунд. Я никогда не утруждала себя изучением правил, потому что ненавидела эту игру.

Она соблазняла отца тратить деньги, которые нам были нужны, чтобы наполнять кладовую едой, а бочки — мёдом.

Я знала только то, что камни приносили больше очков, чем кости, а четыре внешних квадрата были безопаснее и давали больше очков, чем три ада. Но если что-либо оказывалось на троне, очки удваивались. А если череп грызуна приземлялся на трон, игрок сразу объявлялся победителем, независимо от результата других.

Отец сдвинул все свои монеты в пустой квадрат слева от игрового поля.

— Ставлю все, — весело заявил он.

Камень тревоги упал в глубину моего живота. Я видела это прежде — его безграничную уверенность в победе, когда всё обычно оборачивалось против него.

— Высокие ставки, — серьёзно заметил Рукард, задумчиво почесав гладко выбритый подбородок. — Но я их принимаю.

Он достал из внутреннего кармана своего расшитого серебром камзола кожаный мешочек с монетами и высыпал их на стол. Там были не только серебряные и медные монеты, но и явное мерцание золота.

Я ахнула. Отец тоже. Но не по той же причине. Пока его глаза алчно блестели, я знала, что мои сверкали от страха.

— Я добавлю и это, — с усмешкой произнёс Рукард, снимая с пальца золотое кольцо с тройкой сапфиров и кладя его поверх монет. Оно упало с тяжёлым звоном.

— Я пас, — сказал тёмноволосый стражник.

— Я тоже, — добавил второй, откинувшись на спинку стула и делая глоток мёда.

— А вы, Фестис? — спросил Рукард. — Уверен, такой человек, как вы, способен остаться в игре.

Моё сердце сжалось ещё сильнее. Рукард прекрасно знал, какие слова уколют гордость отца и заставят его продолжить.

— Я… э-э… — Отец нервно хихикнул. — Не уверен, что смогу сравнять вашу ставку.

Он бросил на меня взгляд. Я застыла в нескольких шагах с кувшином мёда в руке. Затем он вытащил что-то маленькое, блестящее, из кармана брюк и положил рядом с кольцом.

Моя свободная рука инстинктивно коснулась шеи, хотя я уже знала, что там ничего нет. Это было моё ожерелье — единственная ценность, оставшаяся от матери. Она оставила его, когда покинула нас. Когда мне было десять, я нашла его в отцовской шкатулке с безделушками и с тех пор носила.

Хотя отец никогда не отдавал его мне, он видел, что я ношу его, и не требовал вернуть. Когда Тесса заметила его, она лишь сказала: «Оно тебе к лицу». И на этом всё закончилось.

До тех пор, пока около трёх месяцев назад оно не пропало. Я думала, что цепочка могла порваться, пока я работала. Я искала его повсюду и даже спросила отца. Он пробурчал что-то невнятное и велел продолжать работать.

Но, видимо, он сам его забрал. Это случилось примерно в то же время, когда его пьянство и азартные игры вышли из-под контроля, затягивая нас всё глубже в трясину нищеты. Мне стало интересно, не использовал ли он его уже в другой игре и не выиграл ли обратно.

Рукард протянул руку и поднял изящную серебряную цепочку, удерживая лунный камень на ладони. Мне хотелось выхватить его из его грязных пальцев.

— Что ж, что ж. Это просто прелесть. Такой утончённый и изысканный предмет, — с нажимом произнёс он. — Но, если вы хотите уравнять ставку, вам придётся предложить нечто большее.

— Это всё, что у меня есть, милорд, — пробормотал отец, вытирая пот со лба. На мгновение я испытала облегчение. Он собирался сдаться.

Но потом взгляд Рукарда скользнул ко мне. Леденящий холод пробежал по моему позвоночнику.

— Думаю, у вас есть нечто куда более ценное, Фестис, — сказал он.

Глаза отца последовали за его взглядом. Все четверо мужчин смотрели на меня. Я не могла представить, что отразилось на моём лице. Я застыла от ужаса. Ведь я знала, что отец может согласиться.

Он никогда по-настоящему не любил меня. Всю свою привязанность он отдавал Тессе. Я была просто слугой в его доме, ещё одним ртом, который надо кормить, но при этом ртом, который мог работать. После ухода Тессы всё стало хуже. Его настроение и недовольное ворчание о злой судьбе, которая его постигла, только усилились, по мере того как он всё глубже погружался в пьянство и азартные игры.

— Папа… — прошептала я, умоляя одним его именем.

Он отвёл взгляд к блестящей груде монет с сапфиром поверх неё.

— Да, моя дочь Марга уравняет ставки.

— Безусловно, — с мерзкой улыбкой подтвердил Рукард, отворачиваясь обратно к игре.

Краем глаза я заметила синюю вспышку, когда древесная фейри вылетела в окно. Груз обречённости стал ещё тяжелее. Казалось, она почувствовала приближение позора и потери. Я была уверена, что Рукард не хочет видеть меня в роли служанки, подметающей его полы.

Раунд в игре «Короли и Кости» состоял из трёх бросков каждого игрока. Побеждал тот, у кого была самая высокая сумма очков. Это давало мне немного времени, чтобы проскользнуть через кухню в жилую часть дома и сбежать через заднюю дверь.

Дрожа, я обошла стойку, чтобы вымыть опустевший кувшин. Я быстро ополоснула его и поставила на полотенце для сушки.

— Бряк, бряк, свист, — послышался звук, когда отец бросил свои кости в первый раз.

— Ха-ха! — расхохотался он. — Превосходный бросок, лучше не придумаешь!

— Действительно, — спокойно согласился Рукард, казалось, ничуть не обеспокоенный.

Я держала голову опущенной, притворяясь, что мою посуду, с трясущимися руками двигаясь ближе к качающейся двери, ведущей на кухню.

— Восемнадцать очков за этот бросок, милорд. Ваша очередь.

— Бряк, бряк, свист.

— Неплохо, неплохо, — сказал отец, в его голосе послышалась нотка нервозности.

Я продолжала протирать стойку полотенцем, затем бросила его на бочонок и шагнула к двери на кухню.

Сильная рука схватила меня за локоть и резко потянула назад. Я ахнула и обернулась, глядя на тёмноволосого стражника.

— Почему бы тебе не посмотреть на игру, Марга? — сказал он слишком уж фамильярно.

Я даже не знала его имени и никогда не представлялась ему, но самодовольная ухмылка на его лице ясно давала понять, что это не просьба, а приказ.

— Мне нужно убраться после длинного дня, — ответила я.

— Нет, — отрезал он, — ты должна посмотреть, как твой новый хозяин выиграет тебя и заберет в свой дом.

Мой живот вновь скрутило от тошноты. Я гадала, как скоро я опустошу его прямо на пол.

Я не сопротивлялась — смысла не было. Он грубо потащил меня обратно к столу и усадил на табурет рядом с ним у стойки. Стражник отпустил мою руку, но его близость была молчаливым предупреждением, что он схватит меня снова, если я попробую убежать.

Я сложила руки на коленях, пальцами касаясь ремешка на бедре, который удерживал кинжал под моим платьем. Хотя бы это давало мне некоторое ощущение защиты. Я выдохнула дрожащий вздох.

К моменту окончания второго раунда Рукард опережал на пять очков. Отец, кажется, не был обеспокоен. Как я уже говорила, он был неисправимым оптимистом, когда дело касалось азартных игр. Он всегда думал, что выиграет… до тех пор, пока не проигрывал.

Всё моё тело тряслось, когда отец собрал кости и камни в кубок и начал трясти их для своего последнего броска.

Бряк, бряк —

Дверь таверны с грохотом распахнулась, ударив о стену так, что та задрожала. Все вздрогнули, но стражник рядом со мной вскочил на ноги, обнажив меч. А потом никто не пошевелился.

Мы замерли, глядя на фигуру в дверях. На фоне закатного солнца силуэт гигантского фейри теней — одного из рода демонов — выглядел воистину устрашающе. Его широкие, драконоподобные крылья почти полностью заслоняли свет, а четыре рога элегантно изгибались назад, образуя подобие короны над его чёрными, гладкими волосами.

Он склонил голову и прижал крылья к спине, чтобы пройти через дверь, предназначенную для светлых фейри, а не для демонической расы таких размеров.

Стражник у моей стороны шагнул вперёд с большей бравадой, чем я ожидала от него, и потребовал:

— Назови свою цель, фейри теней. Это заведение не принимает таких, как ты.

Фейри теней пересёк комнату, его тяжёлые сапоги громко гремели по деревянному полу. Он остановился у стола, за которым сидели мой отец и Рукард, также поражённые его видом. Красные глаза тёмного фейри скользнули по каждому из присутствующих, задержались на мне чуть дольше, а затем снова вернулись к столу, игнорируя стражника, который обратился к нему.

— Я — жрец фейри теней, — произнёс он глубоким, бархатистым голосом. — И я пришёл, чтобы сыграть в эту игру.

Глава 2

Марга

Сначала никто не произнёс ни слова. Я слышала о жрецах фейри теней, но знала лишь одно: если я встречу такого, лучше бежать как можно быстрее в противоположную сторону. Они были элитными воинами кланов фейри теней, живущих в городе Гадлизель, высоко в горах Солгавия. Эти создания были жестокими и смертоносными, с ними нельзя шутить.

Но, несмотря на это, стражник рядом со мной решил сделать именно это. Он либо был безумно глуп, либо невероятно смел. Возможно, сочетание того и другого.

— Мы не хотим видеть здесь таких, как ты, — заявил стражник. — Ты должен уйти.

Я ожидала, что фейри теней нахмурится с негодованием или же бросит пару язвительных слов о неуважении и дерзости. Однако этот огромный фейри не сделал ничего подобного. Он лишь изогнул тёмную бровь, а уголки его рта приподнялись в усмешке.

Снова он проигнорировал стражника, словно тот не существовал, и обратился к отцу и Рукарду:

— Я присоединяюсь к игре.

На этот раз его шелковистый голос прозвучал с явной угрозой.

— Остался только один бросок, — возразил Рукард.

Отец был достаточно умен, чтобы не перечить этому смертоносному незнакомцу.

— Значит, у вас больше шансов на победу, — ответил фейри теней.

Он положил на стол два предмета: во-первых, обнажённый клинок из чёрной стали длиной примерно от моего плеча до локтя, а во-вторых, мешочек с монетами, вдвое больше, чем у Рукарда.

На лице отца наконец засияла улыбка, когда он уставился на гору монет, которой хватило бы на целую жизнь.

— Мой бросок, — сказал отец, собирая кости и камни в кубок.

Я не пошевелилась с тех пор, как незнакомец появился в дверях. Только сейчас я осознала, как бешено бьётся сердце, а пульс стучит в горле.

Оба стражника встали за спиной Рукарда, скрестив руки на груди с мрачными выражениями лиц. Но моё внимание было полностью сосредоточено на незнакомце.

Я видела нескольких фейри-призраков во время визитов в Пограничные земли, но никогда не встречала фейри теней так близко. Лишь раз видела одного издалека.

Прошлой зимой, поздним вечером, мы с Тессой искали в лесу всё, что могли найти, прежде чем выпадет первый снег.

— Смотри, Мар! Вон там! — крикнула она с возбуждением.

Я посмотрела туда, куда она указывала.

— Я ничего не вижу.

— У той высокой горы, разве ты их не видишь? Фейри теней.

И тогда я увидела. Они были довольно далеко, к счастью, потому что Тесса кричала так громко, что могла бы разбудить мёртвых. Я наблюдала за тремя тёмными существами, летящими треугольной формацией, пока они не исчезли за пиком.

— Хорошо, что они остаются в своих горах, — заметила я.

— Безусловно, — согласилась она, и мы вернулись к сбору.

Эти воспоминания только усилили моё любопытство к незнакомцу. Нам не раз говорили, что фейри теней редко спускаются с гор. Так почему он здесь, играет в «Короли и Кости» с моим отцом и послом?

Я наблюдала за ним, впервые осознавая то, что не заметила сразу из-за его рогов, крыльев и грозной фигуры. Он был удивительно красив.

Его глаза, ярко-красные, резко контрастировали с его бледной кожей, а лицо с резкими, утончёнными чертами — высокими скулами и чёткой линией челюсти — было прекрасно. Его губы были полными и выразительными.

Его пристальный взгляд был прикован к игре, пока отец бросал кубок, но он задержался на мне ровно настолько, чтобы я почувствовала, как пот выступает на моей спине. Я перевела взгляд на стол, чтобы избежать его глаз.

— Ну как вам это? — весело рассмеялся отец, подсчитывая свои очки вслух. — Это пятьдесят шесть. Посмотрим, как вы это перебьёте!

Хотя я не играла, я знала, что это высокий результат.

Рукард взял кубок и встряхнул его для своего последнего броска. Когда он высыпал содержимое на стол, я заметила его злорадную улыбку, раскинувшуюся по лицу. Я также заметила, как помрачнело лицо отца. Хотя он никогда не любил меня как родную дочь, и, хотя я бесчисленное количество раз предупреждала его о азартных играх, особенно сегодня, я не могла не почувствовать жалости к нему.

— Похоже, теперь я лидирую, — сказал Рукард, улыбаясь мне.

Я поморщилась, осознавая, что, возможно, мне придётся уйти с этим мерзким человеком. Я положила руку на кинжал под платьем, находя в этом хоть какое-то утешение. Если он попытается прикоснуться ко мне, я разрежу его лицо — или сделаю что-то похуже.

Я могла бы отправиться на поиски Тессы. Возможно, фейри зверь, который забрал её, действительно заботился о ней в своём клане. Это была моя единственная альтернатива, если не считать работы в Пограничных землях. Но молодая девушка, путешествующая в одиночку, становилась лёгкой мишенью для любого рода преступлений.

Фейри теней протянул когтистую руку через стол и собрал кости и камни в кубок. Он встряхнул их один раз, а затем метнул по столу.

Отец ахнул. Я не могла разглядеть, что произошло, из-за того, где сидела, поэтому встала и шагнула в сторону, оказавшись напротив незнакомца. Но мой взгляд был прикован к игровому полю, где череп грызуна лежал идеально в центре трона.

Я посмотрела на фейри теней. Его взгляд был устремлён на меня, выражение лица твёрдое, непоколебимое, в его демонических глазах мерцала решимость.

— Нет! — возмутился Рукард. — Ты жульничал. Ты использовал свою магию, чтобы это произошло.

Фейри теней на мгновение даже не удостоил его вниманием, продолжая смотреть на меня. Затем он медленно моргнул, поднялся из-за стола и повернулся к кипящему от злости послу.

Он ответил лишь холодным взглядом. Затем протянул руку через стол, забрал свой мешочек с монетами, не утруждая себя остальным, и схватил лежащий на столе клинок из чёрной стали.

— Собирай свои вещи, девчонка.

Как он узнал, что меня разыграли в этой игре? Он вошёл в таверну уже после того, как была сделана ставка.

Мой разум закружился от мысли о том, чтобы покинуть единственный дом, который я когда-либо знала — хотя в последнее время он и не был счастливым местом, — и отправиться с этим устрашающим фейри теней.

— Сейчас же, — резко бросил он, и этот приказ заставил меня сорваться с места.

Я тут же направилась прочь от мужчин, напряжение в комнате нарастало. Возможно, они начнут драку, пока я буду собирать свои вещи, и тогда мне удастся незаметно ускользнуть.

Но, проходя через кухню в нашу частную часть дома, я отчётливо услышала тяжёлые шаги, следовавшие за мной.

Глава 3

Валлон

Она оказалась не такой, какой я её себе представлял. Проблема была в том, что я думал о ней как о маленьком ребёнке. Мои долгие и безрезультатные поиски с помощью Гвендезель лишили меня надежды, и я не мог представить, что полукровка фейри окажется так близко — прямо на территории тёмных фейри, рядом с моим собственным домом.

Это было волей богов. Они хотели, чтобы я нашёл её.

Я следовал по её запаху через таверну и дом. Она практически выбежала из комнаты, и я был уверен, что она попытается убежать снова.

Так же, как я знал, что посол и его стража нападут на меня, как только мы покинем это место. Это был маленький клан древесных фейри. Я узнал, что их лорд перевёз их сюда, чтобы избежать войны, и думал, что после её окончания он вернёт их на родину в Лумерию. Даже несмотря на то, что король призраков теперь оккупировал и Нортгалл, и Лумерию, там им, вероятно, было бы спокойнее.

Марга здесь в опасности. Она выделялась не только как светлая фейри, которая не принадлежала тёмным землям, но и как полукровка луны и древесной фейри, не подходившая даже к своему народу. Ни у одной древесной фейри не было таких волос и глаз, как у неё.

Это потому, что такой признак встречался только в благородной линии лунных фейри, чистокровных потомков самой Лунной Богини Лумеры. И в жилах Марги без сомнения текла эта кровь.

Проходя через жилые комнаты, я вошёл в её спальню. Она была меньше шкафа для моего оружия и доспехов в горах Солгавии. Её нервный взгляд метнулся ко мне, но она продолжала укладывать одежду из маленького сундука у изножья кровати в холщовый мешок. Она молчала, но настороженно следила за мной, пока я стоял у дверного проёма.

Когда сундук опустел, она затянула верёвку на мешке и повернулась ко мне, с вызовом приподняв подбородок. Она не спросила, кто я, зачем пришёл и куда собираюсь её забрать. Она просто накинула на плечи потрёпанный зелёный плащ, застегнула пряжку и замерла в ожидании.

Озадаченный, я кивнул на дверь.

— Идём.

Я развернулся и вышел через заднюю дверь, минуя таверну. Услышал лёгкие шаги за собой. Если бы она не пошла, я бы просто поднял её на плечо и унёс отсюда.

Я должен был прийти раньше. Под глазами у неё залегли тени, кожа была слишком бледной, а сама она — слишком худой. Отец не заботился о ней должным образом. Хотя он ей не был отцом вовсе.

Но я был слишком занят событиями в Гадлизеле. Служа моему принцу, я пренебрегал клятвой, данной моему собственному отцу. Мысль об этом вызывала горечь.

Что, если бы я не оказался неподалеку отсюда? Что, если бы Гвенда не передала мне вовремя весть, что трактирщик собирается проиграть свою дочь мерзкому послу из Мевии?

Когда мы вышли на улицу, я огляделся, но не нашёл ни посла с его стражниками, ни её пьяного отца. Не было видно и древесных фейри, которые могли бы возмутиться тем, что демон уводит одну из их соплеменниц.

Я фыркнул. Они позволили мне забрать её без малейшего сопротивления.

Над нами раскинулась густая крона чёрных дубов. Ветви были слишком плотными, и, если бы я попытался взлететь прямо отсюда, они могли бы оцарапать девушку. Мне в доспехах это бы не повредило, но её платье было изношенным, а плащ — не лучше. Мне придётся найти ей что-то более подходящее, прежде чем мы доберёмся до Солгавии.

Просека, где я приземлился, находилась всего в нескольких шагах через лес. Там мы сможем взлететь.

— Сюда, девчонка, — окликнул я через плечо.

Она нахмурилась, но последовала за мной, что по какой-то причине заставило меня улыбнуться. Её злость бурлила под этим взглядом, а стук её сердца был сладким, манящим эхом в воздухе. Мои клыки заныли при мысли о том, чтобы попробовать её на вкус.

Это было необычно. Даже тревожно. Особенно когда я позволял мечтать. Но этого не могло быть.

Отбросив эту мысли, я скомандовал:

— Иди рядом. В лесу могут быть разбойники.

Я ненавидел путешествовать пешком. В этих густых лесах, вдали от цивилизации, всегда водились охотники за наживой, готовые грабить или творить что похуже.

— Единственный разбойник, которого я вижу, идёт передо мной, — сказала она. Её голос был сладким, как чистейший мёд, но слова источали яд.

Я вновь с трудом сдержал улыбку. Она оказалась дерзкой, эта маленькая лунная фейри.

— Я не разбойник, Марга, но, если потребуется перережу горло.

После этого она замолчала. Мне следовало попытаться её успокоить, но страх был хорошим мотиватором. А пока мы не окажемся далеко от её деревни, мне нужно было держать её в движении любой ценой.

Последние лучи заката пробивались сквозь деревья. Я поднял взгляд на голубую вспышку, мелькнувшую над головой — это была Гвенда.

— Откуда вы знаете моё имя? — раздался за мной тихий вопрос.

Я остановился и повернулся к ней. Она замерла на тропинке, не делая шагов ко мне, но и не отходя назад, даже когда я сократил, между нами, это небольшое расстояние.

— Это то, что ты хочешь знать? — Из всех вопросов, которые она могла бы задать, этот почему-то удивил меня больше всего.

— Я вас не знаю, — заявила она, подняв подбородок, хотя её голос дрожал. — Но вы знаете моё имя.

Эта история была не для того, чтобы рассказать её здесь.

— Мы почти у просеки. Нам нужно продолжать идти.

Внезапно сверху раздалась пронзительная трель Гвенды, предупреждающая меня за секунду до того, как они на меня напали. Я толкнул Маргу в сторону и резко обернулся, взмахнув клинком.

Мой короткий меч рассёк плечо лунного фейри. Тот закричал, выронив зазубренный нож, которым собирался ударить меня в спину, и отлетел прочь, яростно взмахивая тёмно-синими крыльями.

Я тут же пригнулся, ощущая второго противника, который стремительно приближался справа. Он промахнулся мимо моей шеи, но успел полоснуть по моему левому крылу, оставив острый укус боли. Рыча, я ударил мечом прямо ему в горло, глубоко загоняя острие чёрной стали. Его глаза расширились от шока — жизнь покинула его слишком быстро.

— Надо было отступить, — сказал я, вынимая меч и толкая его прочь.

Его тело рухнуло назад, а алые потоки крови моментально залили траву на тропинке. Когда я повернулся, второй стражник всё ещё корчился на земле, сжимая кровоточащую руку.

Я шагнул к нему, наступив на его крыло, чтобы привлечь внимание, и направил кончик меча к его горлу.

Он застыл, глядя на меня с ненавистью в глазах.

— Ты жульничал, проклятый ублюдок.

Он был прав.

— Это не имеет значения, — спокойно ответил я. — Девушка в любом случае принадлежит мне.

Острая боль пронзила мою грудь от правдивости этих слов. Я не имел в виду, что она моя собственность, как думали её отец или этот посол. Я имел в виду, что она моя, чтобы защищать. По клятве, которую я не нарушу никогда. И всё же эта собственническая нотка звучала истинно, проникая глубже, запечатлеваясь в самой моей сущности.

— Не пытайтесь следить за нами. В следующий раз я не буду так милосерден, — пообещал я, слегка оцарапав его подбородок для верности.

Он вздрогнул и заскулил, но так и не сдвинулся, пока тонкая струйка крови стекала по его шее.

Убедившись, что моё предупреждение было понято, я оглянулся в сторону деревни. Никто больше не пытался вернуть полукровку лунной фейри, которую её отец проиграл, как медную монету. Это было отвратительно. А эти двое стражников пришли лишь для того, чтобы вернуть свою честь, когда поняли, что я их обманул.

Вложив клинок в ножны, я повернулся, но Марги рядом не оказалось. Её нигде не было видно.

Фыркнув, я едва не рассмеялся. Конечно, она убежала.

Я зашагал по тропе, следуя за её ароматом — смесью лимона, лаванды и специй. Этот запах витал в воздухе, дразня и вновь заставляя мои клыки ныть.

Желание было неожиданным, но всё же горячая волна желания расползалась внутри меня, пылая всё сильнее. Глубокий рык вырвался из моей груди, прежде чем я взмахнул крыльями и поднялся в воздух, пролетая под высокими ветвями в поисках своей добычи.

Глава 4

Марга

Я бежала так быстро, как только могли двигаться мои ноги, лёгкие горели от изнуряющего бега. Мой подол ничуть не мешал, пока я стремительно мчалась сквозь темнеющий лес. Я свернула с тропинки и надеялась найти густые заросли, достаточно глубокие, чтобы спрятаться там до наступления ночи. А потом я смогу вернуться домой.

Я вспомнила, что неподалёку были особенно густые заросли ежевики. Если мне удастся добраться до них, я укроюсь внутри, затаившись, словно заяц, пока он не уйдёт.

И тут я услышала это. Никогда прежде мне не доводилось слышать этот звук, но я мгновенно поняла, что это — шум больших крыльев.

Я всхлипнула, когда звук стал приближаться. Я не осмелилась оглянуться, зная, что увижу.

Вдруг сильные руки обхватили меня за талию, отрывая от земли.

— Нет! — закричала я, яростно размахивая ногами и царапая его предплечье, которое было защищено стальным наручем.

Он приземлился с глухим стуком под раскидистым деревом, сжав меня так сильно, что воздух выбился из моей груди.

— Тише, Марга, — прошептал он мне на ухо, его шелковистый голос вызвал мурашки на моей коже. — Успокойся.

Моё сердце сочло эту идею смехотворной. Оно забилось ещё быстрее, когда я оказалась в объятиях жреца фейри теней. Я боялась того, что он собирался сделать со мной. Если это хоть отдалённо походило на то, что посол наверняка планировал, я не собиралась сдаваться без боя.

Я перестала вырываться, понимая, что это бессмысленно. Дыхание вырывалось из груди, пульс всё ещё бешено стучал. Придётся искать другой способ сбежать.

— Вот так, — сказал он тем же успокаивающим тоном, который только злил меня сильнее.

— Откуда вы знаете моё имя? — спросила я снова, медленно поднимая подол платья, чтобы добраться до кинжала.

— Мы ещё не в безопасности, — ответил он. — Я должен вывести тебя из леса, прежде чем мы об этом поговорим.

— В безопасности? — фыркнула я. — Вы сжимаете меня так, что я не могу дышать.

Он ослабил хватку, но всё ещё держал меня близко. Это позволило мне поднять подол чуть выше и наконец дотянуться до ножен, пристёгнутых к бедру.

Я старалась не замечать, как твёрдое, тёплое тело прижималось ко мне, как приятно он пах — свежестью и кедром.

— Вы ещё и удерживаете меня против моей воли, — выпалила я. — Я бы сказала, это вы — опасность.

Он тихо рассмеялся, вибрация его смеха отозвалась у меня на спине. Затем он снова наклонился к моему уху.

— Возможно, ты права, — произнёс он бархатистым голосом. — Может быть, тебе стоит быть хорошей девочкой и не убегать.

И он отпустил меня. Я обернулась в тот же момент, выхватывая кинжал из ножен. Если он удивился, то ничем этого не выдал. Его взгляд был направлен вовсе не на моё оружие, а на мою ногу.

Я опустила глаза и поняла, что подол платья и сорочки зацепился за ножны, обнажив слишком много бледного бедра. Порывисто дёрнув ткани вниз, я вновь направила кинжал на него, сузив взгляд.

— Не подходите ко мне.

Его алые глаза заблестели, словно я сказала нечто сладкое и привлекательное. Он шагнул ближе, как будто специально игнорируя моё предупреждение.

— Я серьёзно, демон, — прошипела я, прижимая кинжал к его челюсти. Его это ничуть не обеспокоило. — Не подходите.

Он остановился, но поднял руку и легко взял прядь моих волос.

— Такие мягкие и красивые, — пробормотал он. — Как серебристый шёлк.

Я схватила его запястье свободной рукой и прижала лезвие к его горлу. Его самодовольная улыбка лишь стала шире, прядь моих волос скользнула сквозь его пальцы. Я содрогнулась от этого ощущения, не понимая, почему оно одновременно пугало и возбуждало.

— Не испытывайте меня, — предупредила я, вкладывая в голос весь яд, на который была способна. — Я вонжу этот кинжал прямо в ваше сердце.

Его алые глаза пронзали меня пламенным жаром, но голос остался спокойным и ровным.

— Моя сладкая, в этом я абсолютно уверен.

Я нахмурилась, сбитая с толку, но вдруг он вырвал кинжал из моей руки, поднял меня на руки и сделал три быстрых шага, расправляя свои огромные чёрные крылья.

Я вскрикнула, когда он взмыл вверх, нацеливаясь на узкий просвет между ветвями. Одной рукой он закрыл мою голову, с треском пробиваясь через ветки, и мы оказались в воздухе.

На мгновение я зажмурилась, не обращая внимания на то, что вцепилась в него, как испуганный котёнок. Одной рукой я держалась за спину его кожаного камзола, другой — за грудь. Казалось, ему это вовсе не мешало, пока он с лёгкостью парил в небе.

Парил. Я заставила себя открыть глаза, посмотреть и ахнула. Мы летели невысоко над деревьями, направляясь на северо-запад. Солнце уже скрылось за горами Солгавия вдали, небо окрасилось в индиго, а первые звёзды мерцали, словно искры.

Там, наверху, всё казалось неземным и иллюзорным. Небо, горы, деревья и земля внизу. Всё это было реальным, но, паря между землёй и звёздами, мир казался скорее сном — сном, который манил меня куда больше, чем реальность.

Впервые в жизни я ощутила укол тоски от того, что не родилась с крыльями. С того дня, как моя мать ушла — в тот самый день, когда я поняла, что мои белые волосы и фиолетовые глаза означают не только то, что я другая, но и то, что моё рождение было чем-то отвратительным, — я мечтала иметь тёмные волосы и тёплые карие глаза, как у моей сестры Тессы. Как у моей матери. Я лишь хотела принадлежать им.

Но сейчас, пролетая высоко над миром, я хотела быть больше похожей на отца. Вместо этого я была проклята быть ни древесной, ни лунной фейри, словно парящей где-то между ними.

— О чём ты думаешь? — Его глубокий голос вывел меня из задумчивости.

Я смотрела на светящийся горизонт, где солнце целовало небо в последний раз перед своим сном.

— Я думала о том, как это символично — что мне так нравится летать.

Когда я не стала объяснять дальше, он спросил:

— Почему это так символично?

— Потому что здесь, — сказала я, — ты находишься между двумя мирами, небесами и землёй. Это всегда было обо мне. Застрявшая между двумя мирами, не принадлежащая ни одному.

Он ничего не ответил, только взмахнул крыльями, снижаясь, пока мы пролетали над густыми лесами.

— Я бы хотела остаться здесь, — пробормотала я, скорее себе.

Он слегка переместил меня в своих руках, словно хотел увидеть моё лицо, встретиться взглядом.

— Я принесу тебя сюда, когда захочешь, Марга.

Моё лицо помрачнело, когда он произнёс моё имя, напомнив, что этот жрец фейри теней откуда-то знал меня. Неуютное чувство вновь вернулось.

— Откуда вы знаете, кто я?

На этот раз он не стал уклоняться от ответа. Его тон стал серьёзным:

— Я расскажу тебе всё, когда мы устроимся на ночь.

Затем он направился к роще гигантских чёрных дубов, возвращая нас на землю.

Глава 5

Валлон

Я опустил нас вертикально сквозь верхние ветви старого дуба, который служил мне домом последние несколько месяцев. Я обрезал лишь несколько толстых веток, чтобы было проще подниматься и спускаться, а также чтобы видеть звёзды, когда засыпал.

Снизу никто бы не заподозрил, что на одной стороне дерева расположено убежище фейри. Мы находились слишком высоко, а густые, покрытые листвой ветви надёжно скрывали мой лагерь.

Я поставил Маргу на ноги и положил её небольшой мешок рядом. Я подобрал его с земли, когда, наконец, завершил все споры. Честно говоря, мне нужно было успокоиться, а полёт был лучшим способом вернуть внутреннее равновесие.

Марга тревожила меня, и дело было не только в причинах, по которым я забрал её у того, кого она называла своим отцом.

Она мгновенно отступила назад, схватившись за ветку, чтобы удержаться. Толстые, покрытые листвой ветви окружали моё ложе, почти как гнездо. На нём не было ничего, кроме нескольких слоёв меха, служивших моей постелью у ствола дерева, и мешка, который висел на сломанной ветке, использованной как крючок.

Она испуганно моргала, пульс вновь начал учащаться. Странно, её первый опыт полета, казалось, успокоил. Но когда осознание того, что она оказалась в руках незнакомца, утвердилось в её сознании, страх вернулся.

Я взял одну оленью шкуру и разложил его на другой стороне ложа, ближе к ней.

— Садись.

Она осталась неподвижной, настороженно глядя на меня.

— Я не причиню тебе вреда, Марга.

Она ещё мгновение смотрела мне в глаза, а потом, кажется, поверила. Хотя бы не надолго.

Я открыл мешок и достал складной походный очаг. Лёгким движением снизу я раскрыл его, и металлическая чаша развернулась, словно лепестки цветка, защёлкиваясь на месте. Я поставил её на плоские камни под открытым участком ветвей. Камни защищали ложе от огня. Затем я нашёл в своём мешке голубой уголь, который мне удалось обменять у фейри-призраков в Пограничных землях.

— У тебя есть голубой уголь? — с любопытством спросила она, узнав, что это такое, когда я зажёг его спичкой и бросил три кусочка в металлическую чашу.

— Ты видела его раньше? — спросил я.

Она покачала головой и придвинулась ближе, чтобы заглянуть в чашу, протянув ладони к теплу. Её губы тронула лёгкая улыбка, которая осветила её лицо.

Я потер грудь, как будто там что-то ныло.

— Моя сестра Тесса и я слышали о нём от одного из наших соплеменников, который побывал в Пограничных землях, — сказала она, наклонившись ещё ближе. — Правда, он совсем не даёт дыма?

— Нет.

— Но как? — Она казалась одновременно очарованной и недоверчивой.

Я не смог удержаться от улыбки, видя её интерес.

— Свойства Виксет Крон делают его идеальным элементом для тепла без дыма. Точно так же, как чёрная сталь — самый прочный металл на земле. — Я расстегнул пояс и отложил свой клинок в сторону.

— Значит, магия Викса, — задумчиво произнесла она.

— Ага, — тихо подтвердил я.

— Почему Виксет Крон был таким особенным?

Смотря, как голубой свет от угольков освещал её лицо, я опёрся руками на колени и раскрыл крылья для равновесия. Её взгляд на мгновение скользнул по моим крыльям, а затем вернулся ко мне.

— Виксет Крон когда-то был вулканом, покрывавшим огромные территории Норгалла. Легенды гласят, что бог Викс жил под ним со своей спутницей, Мизрой.

— Я слышала о ней. Так называют наложницу короля-призрака, не так ли?

— Прошлых королей-призраков, — ответил я, вспоминая нашу последнюю встречу с новым королём-призраком и его взгляд, на свою Мизру Уну. — Однако король Голлайя стал совсем другим королём-призраком.

— Правда? — Её бровь удивлённо приподнялась. — Посол рассказал нам только о том, что война закончилась, и как поживают наши люди в Лумерии.

Это было неудивительно. Он не удосужился упомянуть более важные новости: король Голл меняет мир как светлых, так и тёмных фейри своим правлением.

— Расскажи мне ещё про вулкан, — попросила она.

— Когда Мизра умерла, говорят, его переполняли такое горе и мука, что, когда он кричал и плакал по ней, вулкан, в котором он когда-то жил, извергся.

Она наблюдала, как я расшнуровывал наручи на руках и снимаю бронированные пластины с плеч, аккуратно откладывая их в сторону. Я не носил доспехов, только то, что необходимо для путешествий за пределами Гадлизеля. Мы были врагами для всех, кроме других фейри теней, поэтому важно было всегда быть начеку.

— И тогда фейри-призраки построили там свой дом?

— Так и было, — согласился я.

— Почему не фейри теней или фейри-звери? Почему только призраки сделали это место своим домом?

Я хмыкнул со смехом.

— Я не знаю, как это произошло. Это было тысячи лет назад, и писцы этого не записали. Но фейри-звери кочевые. Они предпочитают, чтобы их клан перемещался в течение года.

Она на мгновение задумалась, а затем спросила:

— А что насчёт вас? Фейри теней?

Что-то тёплое, неожиданное пронзило меня, когда она спросила о моём народе, даже так, невзначай.

— Фейри теней предпочитают жить на высоте. Это естественно, что наш дом в горах.

Её взгляд снова скользнул к моим крыльям, а затем она нахмурила брови.

— Ты ранен, — сказала она, вздохнув, и указала на моё левое плечо.

Я посмотрел через плечо и заметил тонкую струйку голубой крови, стекающую из пореза, оставленного клинком стражника. Поднявшись, я снова подошёл к своему мешку и достал пузырёк с антисептиком, приготовленным нашими лекарями в Гадлизеле. Я вылил немного на чистую ткань и вытянул левое крыло.

Я едва мог дотянуться до раны, но увидел, что клинок стражника не задел кость. Тем не менее, порез был достаточно глубоким, чтобы вызвать инфекцию.

— Чёрт, — пробормотал я, пытаясь вытереть голубую кровь, которая продолжала сочиться из раны.

— Дай мне, — раздался голос рядом.

Я даже вздрогнул от неожиданности, увидев Маргу, стоящую прямо рядом со мной. Без лишних слов я передал ей ткань.

— Тебе нужно сесть. Я не дотянусь.

Она была совсем маленькой, даже для светлой фейри. Я сел на своё ложе и расправил крыло. Теперь её глаза оказались на уровне верхнего края моего крыла. Она начала аккуратно промокать рану, и хоть антисептик жёг, я не шевелился.

— Это нужно зашить, — тихо сказала она.

Я посмотрел на неё.

— Ты умеешь зашивать раны?

Она нервно сглотнула.

— Умею. Я сама шью всю свою одежду, и папе не раз нужно было обрабатывать порезы. Моя сестра была слишком брезгливой для этого.

— Зашьёшь мне рану? — мягко спросил я, гадая, что она ответит.

Я мог бы попросить Гвенду это сделать. Она всё это время пряталась в верхних ветвях, наблюдая за нами. Но я сильно сомневался, что она согласилась бы помочь мне после того, как я фактически похитил Маргу из её дома. Гвенда была очень привязана к этой фейри.

Марга промокнула рану ещё несколько раз, затем спросила:

— У тебя есть набор для шитья ран?

Моё сердце заколотилось быстрее.

— В переднем кармане моего мешка.

Она быстро нашла его и вернулась ко мне. Когда она размотала нитку, то на мгновение остановилась и пристально её рассмотрела.

— Что это за нитка? Она намного толще, чем я привыкла.

— Её делают в Гадлизеле, специально для лечения ран. Материал, из которого она создаётся, берётся из растения под названием деллабора.

Она вставила нитку в иглу и подошла ближе к моему крылу. Её пальцы были лёгкими и нежными, когда она сжимала края кожи, чтобы сделать первый шов.

— Никогда не слышала о деллаборе.

— Она растёт только в горах.

— Но не на равнинах, — уточнила она, как будто знала это наверняка. — Где именно она растёт?

Казалось, она на мгновение забыла, что я враг. Её любопытство по поводу растения взяло верх. Одно из главных наблюдений Гвенды о Марге заключалось в её большой любви к растениям. Она проводила бесчисленные часы, собирая их в лесу и выращивая в собственном саду. Возможно, я смогу добиться её полного сотрудничества, просто рассказывая о свойствах экзотических растений Солгавии.

— Деллабора — это нежный кустарник, который растёт на нижних склонах гор Солгавии. Она не выживает на большой высоте, где слишком холодно. В это время года она прорастает повсюду, особенно рядом с ручьями, которые текут у подножия.

Она продолжала шить, но я чувствовал, как её распирает желание задать ещё один вопрос. Я ждал.

— Как она выглядит?

Я улыбнулся, пока она делала очередной стежок.

— Листья размером с твою ладонь. Цветы имеют шесть заострённых лепестков.

Она остановилась, чтобы развернуть ладонь и посмотреть на неё.

— Но самое удивительное — это сами цветы, — продолжил я. — Они распускаются тысячами маленьких чёрных иголочек с розовой тычинкой в центре.

Она завязала шов и наклонилась, чтобы перекусить конец нити, её тёплое дыхание коснулось моего крыла. Я стиснул зубы и закрыл глаза, заставляя себя не реагировать на это неожиданное наслаждение.

Большинство фейри не знали, что наши крылья очень чувствительны. Хотя кожа у них грубая, под ней находится сеть нервов.

— Эти иголочки используют для создания нитки? — спросила она, направляясь к моему мешку и убирая туда иглу и нитку.

— Да. Это долгий процесс: измельчение иголочек с связывающей смесью, затем их сплющивание и вытягивание в пучки, из которых затем прядут нитку.

Она вернулась на своё место у другой стороны угольного огня и опустилась на колени, заправляя юбку. Я нахмурился. Ей нужна была другая одежда. Хотя бы брюки. Её ноги будут на холоде, когда мы полетим в более прохладные регионы.

— Ты много знаешь о создании ниток. Это одна из обязанностей жреца фейри теней? — Её взгляд был невинным, но в глазах сверкала насмешка. Она дразнит меня? Тёплая волна разлилась в моей груди.

— Моя мать была ткачихой, — сказал я, сам не зная, почему захотел поделиться этим с ней, но желание было сильным. — Так мы называем тех, кто работает на ткацких станках, создавая нити деллаборы и ткань из неё.

Её глаза расширились, взгляд скользнул к моим рогам.

— Но ты благородного происхождения.

Она поняла, что демоны с четырьмя рогами — благородные по рождению.

— Твоя мать была простолюдинкой? — спросила она.

Я улыбнулся.

— В Гадлизеле нет стыда в труде. Даже знатные работают.

Казалось, она хотела сказать что-то ещё, но промолчала.

— Когда я был маленьким, — продолжил я, — я сидел у ног моей матери и играл с чёрными пучками деллаборы, подбрасывая их в воздух.

— Она не сердилась? — спросила Марга.

— Нет. — Я покачал головой, улыбнувшись. — Я был её единственным ребёнком, и она меня баловала.

Марга улыбнулась, и приятное тепло разлилось во мне.

— Она шила всю мою одежду, даже эту рубашку, — я потянул за чёрный рукав.

Она слегка подалась вперёд, но не попросила рассмотреть её поближе. Конечно, она всё ещё настороженно относилась ко мне. Умная девушка, она пока не знала, зачем я увёз её из этого жалкого дома.

— Твоя мать? Она жива? — осторожно спросила она.

— Вполне. Она сильна, как мир-волк, — моя улыбка смягчилась. — Но она больше не прядёт и не шьёт так много, как раньше. Честно говоря, мой отец… — грусть сжала моё сердце, заставив запнуться. — Когда он был жив, он постоянно ворчал, что она должна отдыхать и наслаждаться жизнью. Но она всегда говорила ему, что шитье приносит ей больше всего удовольствия.

Фиалковые глаза Марги ярко мерцали в свете угольного огня.

— Твоя мать и отец… Они, кажется, очень добрые фейри, — сказала она, нахмурив красивые брови.

Она всё ещё не понимала, зачем я её забрал, какие у нас с ней могут быть отношения, но начинала видеть, что я не её враг. Я и не мог быть им.

Будто читая мои мысли, она нерешительно спросила:

— Почему ты забрал меня? Откуда ты знаешь, кто я?

Я коротко кивнул, затем встал и свистнул вверх, в ветви над нами.

— Сначала тебе нужно поесть.

Гвендезель стремительно спустилась вниз и приземлилась на кожаный ремень моего мешка, моргая большими глазами, глядя на Маргу.

— Это ты! — воскликнула Марга, вскочив на ноги.

Гвенда спряталась за лиственный стебель, выглядывая из-за него, чтобы продолжить наблюдать за Маргой.

— Она следила за мной несколько месяцев, — сказала Марга, её улыбка внезапно угасла. — Она твоя древесная фейри? Ты её послал?

— Я не владею ей. — Когда я протянул ладонь, Гвенда тут же перелетела ко мне и мягко обхватила край моей руки своими коготками. — Она моя подруга. И да, я отправил её, чтобы присматривать за тобой. Так я узнал, что ты сегодня попала в беду.

Марга моргнула, удивлённая, не зная, что сказать.

— Гвендезель, это Марга.

Гвенда расправила одно крыло в приветствии, но Марга лишь в потрясении застыла.

— Она составит тебе компанию, пока меня не будет. Я ненадолго.

Гвенда слетела с моей ладони и уселась на ветку ближе к Марге. Зная, что та не сможет убежать с вершины этого дерева, а Гвенда предупредит меня, если появится опасность, я застегнул пояс, прикрепил меч к бедру и взмыл через отверстие в кронах, где уже начинали сиять звёзды.

Глава 6

Марга

Я села обратно, скрестив ноги, поправила юбку на коленях и уставилась на древесную фейри. Наконец-то я поняла, почему она столько месяцев следила за мной. Ну, вернее, почти поняла.

— Привет, — помахала я рукой.

Она снова подняла своё крыло.

— Ты умеешь говорить? — спросила я.

— Я говорю, — ответила она тонким голоском.

Я улыбнулась.

— Ты очень красивая.

Она издала трель, похожую на птичий щебет, спустилась на деревянную доску прямо передо мной и взволнованно произнесла:

— Ты тоже очень красивая. И добрая. Ты мне очень нравишься.

Я рассмеялась.

— С чего ты взяла, что я добрая?

Её круглые чёрные глаза смотрели на меня с такой искренностью, что я невольно прониклась её словами.

— Ты разговариваешь с деревьями и цветами. Они тебя слушают, — ответила она серьёзно. — Я видела, как ты приносишь еду старой фейри, что живёт одна у ивы. Видела, как ты приносишь ягоды и орехи хромому фейри, который любит их, но не может далеко ходить, чтобы самостоятельно найти.

Я даже не подозревала, что она столько за мной наблюдала. Раньше я замечала её лишь изредка, чаще всего, когда ходила в лес.

Мои мысли вернулись к фейри теней.

— Почему он заставил тебя следовать за мной? — Я указала на просвет в ветвях над нами.

Она покачала головой.

— Он сам тебе расскажет.

— Как его зовут?

— Валлон.

Его имя словно впиталось в мою кожу, вызывая странную дрожь осознания. Лёгкое покалывание магии затрепетало, будто ожидая чего-то.

Чего именно?

— Он очень важный жрец у короля, — добавила она. — И у принца.

Это только породило ещё больше вопросов.

— Я просто не понимаю, почему фейри теней, которого я никогда не видела и о котором никогда не слышала, вообще мог бы заинтересоваться мной.

— Он сам тебе расскажет, — повторила она, моргая своими огромными глазами.

Так она не собиралась делиться подробностями о том, как и почему я здесь оказалась. Возможно, она расскажет что-то другое.

— Как вы с Валлоном подружились?

Её улыбка стала шире, обнажая ряд белых зазубренных зубов.

— Это прекрасная история. — Она подлетела ближе и уселась на моё колено, её коготки мягко впились в ткань юбки. — Хотя… — она нахмурила свои бледно-голубые брови, — это страшная и грустная история. Можно я расскажу тебе страшную историю?

Я кивнула, зачарованная ещё до того, как она начала.

— Моя семья и я жили в лесах у подножия гор Сольгавии, пока нас не начали преследовать злые создания.

— Какие создания?

— Стая снежных ястребов.

— Стая? — удивлённо переспросила я. — Но снежные ястребы — одиночные птицы.

И как они могут быть злыми?

— Да, обычно это так, — ответила она, сгибая свои длинные ноги и оборачивая синие крылья вокруг себя, так что наружу выглядывала только её крохотная голова. — Но с ними что-то было не так. Мои отец и мать использовали магию, чтобы попытаться оглушить их во время нападения, — она покачала головой, — но ничего не могло их остановить. Я была всего лишь ребенком, но видела, как они разорвали моего отца на куски, а один из них унёс мать в когтях.

— Мне очень жаль, — с болью в сердце сказала я, видя, как эта боль отражалась на её лице.

— Я слышала крики своих братьев и сестёр, пока пыталась улететь. Мы все вырвались из нашего гнезда на доме-дереве, пытаясь спрятаться в лесу. Но один из ястребов схватил меня своими огромными когтями, — она всхлипнула, грустно моргая, но её лицо тут же просветлело. — Вдруг появился огромный фейри теней. Он схватил ястреба за горло и свернул ему шею. Тот уронил меня прямо в ладонь фейри. — Она вновь поднялась на ноги и раскрыла крылья. — Этот фейри теней был Валлон.

Я уже догадалась об этом, но ничего не сказала.

— Как же тебе повезло, что он оказался там, чтобы спасти тебя.

— Да, да. Он мой лучший друг. — Она издала грустный щебет. — Мы не смогли найти моих братьев и сестёр. Ястребы унесли их. Валлон сказал, что внутри этих птиц была болезнь, потому что они вели себя не как обычные ястребы, и я согласилась с ним. Ястребы не охотятся на магических существ вроде древесных духов. Но дело было не только в болезни. Они были злыми. Я это почувствовала и сказала ему.

Я задумалась. Как могли естественные создания быть заражены или осквернены злом? Я никогда не слышала о таком.

— Значит, ты живёшь с Валлоном в Гадлизеле? — спросила я.

— Да, да. Он теперь моя семья.

Древесные фейри обычно жили небольшими семьями с другими духами. Как любопытно, даже мило, что Гвенда привязалась к Валлону. Впрочем, это естественно, если он спас её от верной гибели.

— Тебе понравится жить в его доме. Он очень красивая.

Я резко выпрямилась, отчего Гвенда нахохлилась.

— Жить с ним? — Мой голос поднялся от изумления. — С какой стати я должна жить с ним?

Она моргнула своими тёмными глазами, как сова.

— Потому что ты — та, кого он должен защищать.

Я рассмеялась.

— Я даже не знаю его. Во имя богов, что вообще происходит?

Внезапно моё внимание привлекло хлопанье огромных крыльев. Его крылья заслонили звёзды, когда он спускался через просвет в ветвях.

Моё дыхание замерло, пока я вновь оглядывала его. Это был необыкновенно крупный мужчина, его крылья делали его ещё более внушительным. Но именно красота его лица и блестящие красные глаза удерживали меня в плену, заставляя сердце трепетать сильнее, когда он приземлился на противоположной стороне угольного костра.

В руках он держал уже освежёванного кролика на вертеле и узелок. Его взгляд пробежался по мне, словно он что-то искал, проверяя, в порядке ли я. Гвендазель взлетела и уселась на ближайшей к огню ветке, закутываясь в свои перья.

Он положил вертел поперёк углей. Тот идеально лег в углубления с обеих сторон портативного очага, явно сделанного для этого.

— Никогда не видела ничего столь удобного. Это изобретение фейри теней?

— Нет. Это изобретение фейри зверей. Хотя фейри звери предпочитают обычный огонь синему углю.

— Почему? — спросила я.

Валлон обошёл костёр и протянул мне свёрток ткани.

— Фейри звери предпочитают естественное магическим элементам.

— Что это? — я посмотрела на свёрток у себя на коленях и заметила шнуровку. Одежда.

— Это подойдёт тебе лучше и согреет в дороге. Надеюсь, всё подойдёт. Переоденься. Я скоро вернусь.

И с очередным порывом воздуха он исчез. Гвенда сонно моргала, поэтому я не стала её беспокоить.

Я развернула одежду на коленях. В свёртке были тёмно-синие брюки из ткани тоньше и лучше той, что была доступна в нашей деревне. Материя оказалась плотной, как и бежевая блузка со шнуровкой спереди. Там также был чёрный кожаный пояс и тяжёлый плащ.

Поднявшись, я развернула пальто, которое доходило бы до моих икр. Оно было из оленьей шкуры, обработанной до мягчайшей кожи. Цвет напоминал корицу, заваренную с густыми сливками — те самые, которые я так любила, когда мы могли их себе позволить.

Мы. Больше не было никакого «мы». Папа и я… Тесса ушла почти год назад, и без неё дом с каждым сезоном всё меньше походил на дом.

Я всегда притворялась, что однажды отец увидит во мне дочь и станет относиться ко мне с любовью, как он относился к Тессе, своей родной дочери. Но этого никогда не случилось. Если мне требовалось подтверждение моего места в его жизни, я могла лишь вспомнить, как он проиграл меня в карты, словно какую-то вещь.

Я всхлипнула, подавляя горечь воспоминаний, и смахнула слёзы. Наверное, было естественно, что новая жизнь приносила с собой новую одежду. Хотя я всё ещё не понимала, кто такой этот Валлон, я была уверена, что он не собирался причинять мне вред. Он не дал мне ни одной причины думать иначе, и, что важнее, я ощущала это внутренним чутьём, которое иногда тихо шептало мне истину.

Оно не говорило словами, но были моменты, когда я просто знала, что что-то правда. Тогда магия, пусть и дремлющая, пробегала по моей коже и согревала тело, словно пытаясь что-то сказать.

Гвенда утверждала, что я нахожусь под защитой Валлона. Это было больше, чем когда-либо дал мне отец. Может, всё это не так уж плохо, а напротив, начало чего-то нового. Одна лишь мысль о возвращении в гостиницу к отцу вызывала у меня тошноту.

Гвенда уже спала, а Валлон, очевидно, оставил меня в уединении, чтобы я могла переодеться. Сняв старую одежду, я даже расстегнула ремень с ножнами для кинжала, которого всё ещё не хватало. Я вдруг захотела скорее надеть новую одежду, словно это могло символически снять с меня старую жизнь.

Когда я подняла рубашку, из неё выпал тонкий предмет. Это было нижнее бельё, сделанное из тончайшей ткани, напоминавшей батист. Я стянула свою изношенную рубашку и натянула новую. Ленты на лифе туго затягивали её, поддерживая грудь. Пусть она у меня была невелика, но приятно было чувствовать такую поддержку.

Мой старый наряд был всего лишь тонкой преградой, защищавшей от натирания грубой шерстяной ткани платьев, которые я носила.

Новая рубашка доходила до бедер. Под брюки больше нечего было надеть. Натянув их, я отметила, что ткань была плотной, но удивительно мягкой. Мне нравилось, как ощущалась на теле эта одежда, слой за слоем.

Обнаружив ножны от кинжала на земле, я сняла их с ремня и прикрепила к новому поясу. Когда Валлон вернётся, я намеревалась потребовать вернуть мне кинжал.

К тому времени, как я надела длинный плащ, я уже улыбалась, желая, чтобы у меня было зеркало, чтобы взглянуть на себя. Новая одежда подходила мне не только по размеру — она подходила мне как личности. В ней я чувствовала себя сильнее, увереннее.

Знакомое хлопанье огромных крыльев возвестило его возвращение. На этот раз я подготовилась к его прибытию.

Приземлившись, он снова окинул меня взглядом — на этот раз долгим и пристальным. Взглянув на себя, я осознала, как хорошо одежда подчеркивала мою миниатюрную фигуру, и задумалась, где он мог так быстро её раздобыть.

— Где и как ты нашёл одежду так быстро? Она сидит идеально.

— Вижу, — протянул он, стоя неподвижно и продолжая разглядывать меня.

Тепло разлилось по щекам. Этот взгляд я уже видела на лицах мужчин. Многие так смотрели на меня, некоторые даже предлагали подарки, чтобы соблазнить. Один путешественник и вовсе предложил монеты за ночь в моей постели. Но я избегала их всех, даже тех, кто мне нравился.

Я знала, что, будучи полукровкой, я не была завидной партией для брака. Мужчины, к которым я испытывала симпатию, никогда не смотрели на меня как на потенциальную жену.

Единственным исключением был Деллин, сын кузнеца. Он начал ухаживать за мной сразу после исчезновения Тессы. Тогда я легко потянулась к его вниманию — мне было одиноко.

В течение месяца Деллин часто приходил в таверну, задерживаясь после ужина и кружки меда. Мы разговаривали о повседневных делах, о погоде, о войне и надеждах на её скорейшее завершение.

Однажды вечером он оставил мне кольцо. Оно было сделано из железа, не из драгоценного металла, но украшено искусной гравировкой в виде вьющихся листьев. Я помню, как в груди расцвело нежное чувство — кто-то заботился обо мне.

На следующее утро я, встав пораньше, отправилась в кузницу, чтобы поблагодарить его. Но там меня встретил его отец.

— Зачем тебе нужен мой сын? — строго спросил он, глядя на меня из дверного проёма с выражением явного неодобрения.

Когда я опустила взгляд на кольцо на пальце, кузнец, кажется, всё понял. Возможно, он даже видел, как его сын ковал это кольцо.

— Деллин дал это тебе? — произнёс он с суровым, почти гневным тоном.

Я замерла, не зная, что ответить. Его голос звучал угрожающе. В этот момент в комнату вошёл Деллин.

— Какую бы игру ты ни затеял, сын, лучше прекрати её. Сейчас же, — резко произнёс его отец.

Деллин вывел меня наружу. Он не был зол на меня, но выглядел раздосадованным моим приходом.

Будучи неопытной в отношениях, я прямо спросила:

— Ты ухаживаешь за мной, чтобы сделать своей женой?

Лицо Деллина вспыхнуло, и он покачал головой.

— Нет, не женой. Ты же знаешь, я не могу взять тебя в жёны. Но я мог бы быть добрым и нежным любовником для тебя, Марга.

Его слова, словно подарка, преподносимого мне, будто это что-то особенное, и тут же отвержение самой мысли о браке, словно это абсурд, до сих пор отзываются болью в моей душе.

В тот день я осознала, что, будучи полукровкой, для людей я — ничтожество. Рождённая от матери, обманувшей своего мужа, я была для них такой же — ненадёжной, неверной женщиной, годной лишь для того, чтобы греть их постели, но не их сердца.

Я вернула ему кольцо и, подняв голову, ушла, несмотря на слёзы, струившиеся по щекам. Тогда мне больше всего на свете нужна была Тесса.

Этот день стал для меня уроком. Какими бы ни были взгляды других мужчин на мою кровь, я знала: я — честная фейри. И если я когда-нибудь найду достойного мужчину, я буду преданной женой. Поэтому я стала оберегать единственное, что могла предложить будущему мужу, — свою невинность.

Тесса считала меня глупой. У неё было несколько любовников, и она утверждала, что это весело и приятно. Но Тесса была чистокровной древесной фейри. Мужчины смотрели на неё иначе. Она не могла понять моей настороженности.

Поэтому фейри теней, стоявший передо мной, мог разглядывать меня сколько угодно. Даже если его горячий взгляд вызывал во мне тепло и желание, я не собиралась давать ему то, чего он хотел.

— Ты часто находишь маленьких фейри, чтобы срывать с них приличную одежду? — спросила я.

Этот вопрос, казалось, выдернул его из раздумий. Он вернулся к своей стороне угольного костра и перевернул кролика на вертеле. Синий жар углей обжаривал мясо быстрее, чем обычное пламя.

— Я знаю одну фейри-призрака, которая живёт неподалёку, в Пограничных землях. Я купил у неё одежду.

— И кролика ты тоже успел поймать? Ты удивительно умелый мужчина.

Его брови сдвинулись, а шею залил румянец. Он… смутился?

— Она охотилась, так что я купил и кролика, — сказал он, встречая мой взгляд через костёр, когда я снова села, скрестив ноги. — Я подумал, что ты, возможно, голодна.

Я и правда была голодна, но вопросы, которые нужно было решить, были важнее моего желудка.

— Твоё имя — Валлон. — Я кивнула на спящую древесную фейри. — Гвенда мне сказала. Как твоё полное имя?

Он замешкался, но лишь на мгновение.

— Я лорд Валлон из Дома Хеннауин, верховный жрец Гадлизеля.

В его голосе звучала гордость. И так и должно быть. Четыре рога на его голове говорили о его благородном происхождении. Золотые кольца, украшавшие их, указывали на высокий статус.

И всё же, услышав это, я ещё острее почувствовала, почему этот фейри теней держался с такой уверенностью и значимостью.

— И почему же благородный жрец похитил простолюдинку-древесную фейри?

Его взгляд стал острым, проницательным. Передо мной был воин, вошедший в таверну моего отца.

Холодный и решительный, он удерживал мой взгляд и твёрдо произнёс:

— Это было последним желанием моего отца. А также твоего.

Глава 7

Валлон

Её фиалковые глаза широко распахнулись от удивления, но она не произнесла ни слова. То, что я собирался рассказать, станет для неё ударом. Это была печальная история — её история. Мне предстояло поведать её, чтобы заслужить хоть каплю доверия.

— Мой отец, — начал я, — любил охоту. Ты слышала о горных оленях с чёрными рогами?

Она молчала, но покачала головой.

— Это исполинские создания. Некоторые вырастают величиной с паллазийских жеребцов. — А те, в свою очередь, могли быть вдвое выше фейри теней. — Эти олени живут высоко в заснеженных горах. И хотя нам несложно взлететь, чтобы поохотиться на них, гораздо труднее спустить добычу вниз. Поэтому мы охотимся весной, когда они спускаются за свежей травой.

Я снял кролика с вертела, оторвал поджаренную ногу и протянул её Марге. Она взяла, но её взгляд не отрывался от меня.

— Ешь, Марга.

— Рассказывай, — потребовала она.

— Ешь, — повторил я.

Когда она подчинилась и осторожно откусила кусочек, напряжение в моей груди чуть ослабло. Я тоже оторвал кусок и продолжил:

— Отец охотился у подножья гор, когда услышал крики — мужские голоса, полные страха и боли, а затем рёв зверя. На скальном выступе он увидел четверых лунных фейри, сражавшихся с баргой. Точнее, трое сражались, а четвёртый был ранен.

Марга судорожно сглотнула.

— Значит, ты знаешь этого зверя.

Она кивнула, нахмурив брови.

— В детстве папа пугал нас, что, если мы не будем себя хорошо вести, нас утащит барга.

— Не самое доброе предостережение.

— Нет.

— Барга — свирепое, территориальное существо, — продолжил я. — Когда оно голодно, нападает на всё, что движется. Они вчетверо больше меня, с когтями длиной с твою ступню.

Она бросила взгляд на свой обутый в сапог носок и плотнее поджала ногу.

Я доел последний кусок кролика, вытер пальцы тканью и вынул из сумки флягу. Передав её Марге, я наблюдал, как она отпила, держа сосуд одной рукой, а затем вернула его мне. Я вновь устроился напротив неё.

— Что было дальше? — спросила она.

— Отец вступил в бой с баргой. Он был мастерским воином и охотником. Наконец зверь понял, что ему не одолеть их, и сбежал. Один из лунных фейри оказался послом из Иссоса. Он направлялся на восток с тремя телохранителями. Один из них был смертельно ранен, защищая своего господина.

В груди сжалось — я приближался к той части истории, которую меньше всего хотел рассказывать. Но скрывать её я не мог.

— Отец подошёл к лунному фейри. Тот лежал с переломанным крылом и вспоротым брюхом. Отец понял, что спасти его не удастся. Этот мужчина имел бледные, белые волосы и фиалковые глаза, знак благородного рода. Он был стражем Иссоса.

Марга замерла, забыв о еде, кусок кролика безжизненно свисал с её ладони. Надо было заставить её доесть, но теперь было поздно.

— Иссосский страж протянул отцу руку и притянул его ближе. Он умирал. Он сказал отцу, что подвёл свою пару. Она была древесной фейри, замужней женщиной. Он нашёл её слишком поздно — она уже была женой другого и растила его ребёнка. Но теперь она носила дитя самого стража. Он знал, что не сможет разлучить её с семьёй, но поклялся заботиться о ней всегда. Перед смертью он умолял моего отца присмотреть за его ребёнком, понимая, что его ждёт непростая жизнь полукровки.

К тому моменту по лицу Марги уже свободно текли слёзы, и у меня внутри всё переворачивалось от этого зрелища. Но я должен был рассказать до конца.

— Отец спросил его, почему он не обратился к своим спутникам. Почему он просит об этом фейри теней, который живёт так далеко от земель древесных фейри? И тогда умирающий ответил: он знал, что клятва фейри теней, данная в час смерти, нерушима.

Она не задала вопрос, но между её бровей пролегла морщинка, и я поспешил объяснить:

— Фейри теней с глубоким почтением относятся к мёртвым и к их душам, когда те уходят в загробный мир. Для нас обещание, данное умирающему, становится вечной клятвой. Нерушимой.

Я сделал глоток из фляги и отставил её в сторону.

— Отец поклялся присмотреть за ребёнком, когда тот появится на свет, убедиться, что малыш будет в безопасности. И он сдержал клятву. Долгие годы он наблюдал за ней. Он рассказывал мне, что девочка была ласковой, любимицей матери и сестры. И даже когда мужчина, которого она считала отцом, выгнал мать из дома, сестра продолжала заботиться о ней, а тот человек, хотя и не был её настоящим отцом, всё же обеспечивал её.

Марга всхлипнула и выронила кусок кролика. Я протянулся через пространство между нами и вложил в её ладонь платок. Она взяла его, тихо шмыгнув носом, и вытерла лицо.

— Отец рассказал мне обо всём этом на смертном одре, меньше года назад, — продолжил я. — И передал мне свою клятву. Он заставил меня поклясться, что я буду защищать эту девушку, где бы она ни была. Он потерял её след, когда её клан покинул леса Мирковира, спасаясь от войны. А потом он сам тяжело заболел и уже не мог искать её.

Я чувствовал это каждой жилой, каждым нервом — она была самым важным из всех моих предназначений.

— Чтобы найти тебя.

Она шумно вдохнула, снова вытирая лицо, и моё сердце сжалось от желания утешить её. Но я не сдвинулся с места.

— Значит, теперь этот долг пал на тебя, и ты вынужден присматривать за мной, — её голос дрожал.

Боль, звучавшая в её словах, разрывала меня, словно лезвие, вонзающееся глубоко под кожу.

— Марга, — я поймал её затуманенный взгляд. — Это не ноша для меня.

Если бы она знала, что я понял за последние часы, она, скорее всего, бросилась бы прочь. Но правду, что отпечаталась в моей крови с того самого мгновения, как я увидел её в таверне, уже было не изменить. Я застал её вовремя.

При мысли о том, что её так называемый отец пытался с ней сделать, во мне вспыхнул новый гнев. Но я молчал, давая ей осознать услышанное. Я ожидал, что она ещё долго будет плакать, но внезапно она раздражённо зарычала, скомкала платок и швырнула его на землю.

— И что же ты собираешься со мной делать? — резко выпалила она. — Гвенда сказала, что я буду жить в твоем доме в горах. Но этого не будет.

— Ты предпочла бы вернуться к трактирщику и ждать, когда он снова выставит тебя на кон в своей игре в «Королей и Кости»?

— Я не собираюсь переходить из рук одного хозяина в руки другого.

— Я не хочу, чтобы ты была моей служанкой.

Я ожидал от неё чего-то гораздо более ценного.

Она вскочила и зашагала из стороны в сторону, но пространство между нами было слишком тесным, и вскоре ей пришлось остановиться. Она скрестила руки, оперлась на толстую ветку и уставилась сквозь листву в ночное небо.

Когда она снова заговорила, голос её стал мягче, но раздражение всё ещё ощущалось:

— Если среди светлых фейри я была изгоем, то среди фейри теней стану угнетаемой.

То, что она вообще задумалась о жизни среди моего народа, несколько ослабило сдавившую грудь тревогу.

— Никто не скажет о тебе ни слова дурного. Это я тебе обещаю, — уверенно ответил я. — К тому же я живу за городом, в уединённом доме. Со мной живёт моя мать. Она знает о тебе и ждёт встречи.

Марга резко повернулась ко мне, вскинув брови.

— Твоя мать знает?

— Конечно. Мои родители были истинными спутниками. Они не имели секретов друг от друга.

Как и должно быть у истинных спутников.

Она снова отвернулась к ночному небу.

— Моя сестра рассказывала, что в детстве наша мать часто уходила на несколько дней, якобы продавать травы и зелья в соседней деревне. Но её не бывало гораздо дольше. Тогда отец и выгнал её — решил, что она шляется по другим мужчинам. Только она этого не делала, — резко добавила Марга, будто я мог с ней не согласиться. — Во всяком случае, я не думаю, что она изменяла отцу после моего рождения. — Она пожала плечами. — Иногда я просто… знаю вещи.

— Нет, Марга. Она не изменяла.

Окончательность в моём голосе заставила её снова повернуться ко мне.

— Ты знаешь, что с ней случилось?

— Она искала твоего отца. Лес Мирковир недалеко от Иссоса. Два дня пути пешком. Один, если ей повезло найти попутную повозку.

— Как ты можешь это знать?

— После смерти отца я отправился в Иссос и выяснил, что твоя мать много раз пыталась разыскать свою пару после твоего рождения. Он исчез. Она боялась самого худшего.

— И не зря.

Я кивнул, соглашаясь.

— Когда трактирщик выгнал её, она отправилась в Иссос и узнала правду. Она прожила там много лет, работая в аптекарской лавке.

— Она мертва?

— Да, — ответил я честно. — Аптекарь заболел павианской чумой. Говорят, она ухаживала за ним, но тоже заразилась. Они оба умерли в течение года, так мне сказали местные.

Она с трудом сглотнула, опустив голову.

— Я знала, что она умерла. Каким-то образом знала.

Тихий вздох сорвался с её губ.

— Чума… — прошептала она. — Никто из нашего клана не был заражён, но я слышала, что это страшная болезнь, медленно истощающая тело, сначала отбирая магию.

— Это правда. Она не коснулась фейри теней.

Хотя другая болезнь, куда более страшная, уже начинала распространяться.

— Значит, она умерла одна… — ещё одна слеза скатилась по её щеке. — Бедная моя мать.

— По словам местных, она не страдала. Её уважали. Соседи заботились о ней до самого конца.

— Я не знаю, откуда во мне было это знание, но услышать это… больнее.

— Я понимаю. Прости.

Она молчала какое-то время, тихо плача. Я заставил себя оставаться на своём месте, давая ей возможность осмыслить новость и оплакать мать в одиночестве. Спустя несколько минут она взглянула на меня внимательнее, её взгляд задержался на моих крыльях так надолго, что я прочистил горло, возвращая её внимание.

Румянец тронул её щеки, но она тут же спросила, смело и прямо:

— Как ты попал в Иссос?

Она махнула рукой в сторону моих крыльев.

— Вряд ли ты просто прилетел в город, и люди стали отвечать на вопросы жреца фейри теней.

Я усмехнулся.

— Ты права. Никто бы не ответил фейри теней. Но они охотно говорили с благородным жителем Иссоса, особенно если в их карманы падало несколько монет.

Она фыркнула, не веря. Её слёзы высохли, но в уголках глаз всё ещё пряталась боль.

— Я не понимаю.

— Что ты знаешь о фейри теней?

— Только слухи. Что вы — демоны неба, враги всех прочих фейри, убийцы.

Я не сдержал смех — она говорила всерьёз.

— То, что мы предпочитаем жить в уединении, не делает нас врагами. И мы не убиваем без причины.

Я посерьёзнел.

— Но мы территориальны. Мы не любим чужаков в наших горах.

Для их же блага, в первую очередь.

— Всё это не объясняет, как ты попал в Иссос, не подняв тревогу у дворцовой стражи и не вызвав переполох.

Я поднялся и снял оставшееся мясо с вертела.

— Ты ещё голодна?

— Нет. И ты увиливаешь от ответа.

Я оторвал последний кусок, задумался, стоит ли сохранить остатки на завтрак, и решил, что нет. Ей нужен был полноценный завтрак. Я швырнул кости в ночь и услышал, как они с хрустом ломают ветки.

— Валлон.

То, как она произнесла моё имя, заставило меня вздрогнуть. Я повернулся и увидел, что она стоит всего в нескольких шагах.

На мгновение я замер, заворожённый тем, как голубоватый свет ласково очерчивал её нежное лицо.

Наконец, я ответил:

— Я новгала.

— И что это значит?

— Проще показать.

— Тогда покажи, — потребовала она.

Для девушки, которую с детства учили считать себя никем, которую заставили служить отцу, не давшему ей ни капли заботы и любви, она была удивительно упрямой и требовательной.

И мне это нравилось.

Очень.

Она должна была быть именно такой, если собиралась стать моей.

А она станет.

Глава 8

Марга

— Хорошо, — согласился Валлон.

Затем он прошептал что-то на незнакомом языке. Демоническая речь. Я уже слышала её раньше — несколько фейри-призраков говорили на ней в Пограничье, когда я привозила туда травы на продажу.

Он призывал магию. Я почувствовала, как воздух вокруг нас сгустился, покрывая мою кожу мурашками. Из груди вырвался слабый всхлип — я не ожидала, что его магия окажется… приятной. Она окутала меня, словно кокон из тепла. Мощная энергия пробежала сквозь моё тело, оставляя за собой едва уловимый трепет. Я не знала ни одного древесного фейри, чья магия могла бы сравниться с этим.

Я ахнула, когда внешность Валлона изменилась, уступая место образу стражника Иссоса — с золотыми крыльями, светлыми волосами и фиалковыми глазами. Я вздрогнула и отпрянула назад.

Он усмехнулся, но улыбка теперь принадлежала не Валлону. Передо мной стоял незнакомец в сапфирово-золотых доспехах Иссоса.

— Ты можешь превращаться, — выдохнула я, нерешительно шагнув вперёд, чтобы разглядеть его лучше.

— Нет. Это всего лишь иллюзия, — голос Валлона прозвучал из уст стражника. — Я не изменился. Это мираж.

Я смотрела на него с изумлением, покачав головой.

— Это выглядит так… реально.

Я протянула руку, но тут же отдёрнула.

— Можешь тронуть меня. Если хочешь.

Даже в обличье стражника его взгляд оставался пронизывающим. Я осторожно дотянулась до прозрачного верхнего крыла над левым плечом, где совсем недавно зашивала ему рану. Но прежде, чем мои пальцы коснулись бы крыла фейри, они наткнулись на грубую кожу его истинного крыла, похожего на крыло дракона. Я сжала его костяной край — невидимый, будто хваталась за воздух.

Я рассмеялась, проведя ладонью по невидимому изгибу крыла.

— Это невероятно.

Он молчал, но когда я подняла взгляд, то поняла, что стою слишком близко. Его дыхание участилось, но он оставался неподвижен, словно высеченный из камня.

Я всё ещё держала его крыло, когда иллюзия растворилась, возвращая истинный облик Валлона во всей его внушительной красоте. Когда я впервые увидела его в трактире, а затем, когда он погнался за мной и унёс прочь, меня охватывал страх. Но теперь… теперь я не могла видеть в нём ничего, кроме его мужской притягательности — резкий изгиб скул, глубокая ямочка на подбородке, мягкость губ, сияние алых глаз, которыми он теперь смотрел на меня, будто собирался поглотить целиком.

— Новгала, — произнёс он низким, бархатным голосом, — использует тень и свет, чтобы создавать иллюзии.

— Но твои иллюзии выглядят настоящими, а не просто как игра теней.

— Я могу манипулировать светом и тьмой до мельчайших деталей, — с холодной уверенностью ответил он. — Потому что я силён.

— Именно поэтому ты стал верховным жрецом своего клана фейри теней?

— Это одна из причин. В моей должности нужно владеть многими видами оружия.

— Зачем жрецу оружие? Что ты за жрец?

Он не ответил. А я всё ещё держалась за костяной край его крыла. И почему-то не могла отпустить. В груди поселилось странное, но нестерпимо сильное желание… остаться рядом.

— Так вот как ты выиграл в королей и кости? — спросила я, понимая, что он не собирается рассказывать больше о своей службе жрецом. Пока что.

— Да. Когда мы ушли, иллюзия рассеялась, и все увидели, что череп крысы лежал на самом краю доски, и на самом деле я не выиграл.

— Значит, ты выиграл меня с помощью лжи.

— Я выиграл тебя с помощью магии. И даже если бы не выиграл, я бы всё равно тебя забрал.

Его алые глаза потемнели, а скулы напряглись.

— Я никогда бы не позволил этому послу прикоснуться к тебе, Марга. Ты принадлежишь мне. Я тот, кто защищает тебя.

Наши взгляды встретились. Я почувствовала его тепло — мы стояли так близко, что казалось, между нами не осталось воздуха.

— Из-за клятвы твоему отцу, — тихо уточнила я.

Он не согласился и не возразил. Просто смотрел, его взгляд обжигал меня, сердце забилось быстрее.

Наконец его взгляд скользнул по моей руке, всё ещё лежавшей на его крыле.

— Тебе нужно отдохнуть, — сказал он, и мне показалось, что его клыки стали длиннее, острее. — Завтра нас ждёт долгий день.

Я медленно убрала руку, и он тут же закрыл глаза, делая шаг назад.

— Ты можешь спать там, — он кивнул на груду шкур и мехов.

— А ты?

— Я буду стоять на страже.

В какой-то момент этой ночью я осознала, что страх перед ним улетучился бесследно. Но он по-прежнему оставался крупным, сильным мужчиной. И пусть это мало бы мне помогло, если бы он решил причинить вред, я всё равно хотела хоть какой-то защиты.

— Я хочу свой кинжал, — сказала я, протягивая ладонь.

Он мгновенно потянулся к поясу, вытащил оружие и протянул мне рукоятью вперёд. В его руке кинжал казался крошечным, и вдруг я поймала себя на том, что завороженно смотрю на его длинные пальцы с когтями.

О богиня, что со мной происходит?

Я взяла кинжал и скользнула им в ножны на поясе под плащом.

— У меня есть кое-что ещё, — мягко произнёс он, расстёгивая небольшую сумку на поясе.

А затем извлёк оттуда тонкую золотую цепочку — ожерелье моей матери.

— Моё ожерелье, — выдохнула я, охваченная волнением.

— Подними волосы, — велел он. — Я надену его.

Я на мгновение замерла, затем развернулась к нему спиной и убрала волосы с шеи. Его большие ладони сомкнулись передо мной, ловко подхватывая цепочку с обеих сторон. Я с удивлением наблюдала, как он, несмотря на размер рук и когти, аккуратно справляется с крошечным замком, не ломая хрупкую цепочку.

Один из когтей едва коснулся моей кожи, легко скользнув по шее, и по спине пробежала дрожь.

— Прости. Почти готово.

Но это был не страх. Не боль. Совсем наоборот.

— Готово, — сказал он, отступая.

Я опустила взгляд на любимый лунный камень, затаивший в себе столько воспоминаний. Я и не подозревала, что он взял его. Я уже смирилась с мыслью, что никогда больше не увижу его.

— Спасибо.

Я повернулась и увидела, что он уже устроился у ствола широкого дерева, раскинув крылья, скрестив ноги в сапогах.

— Это ожерелье очень важно для меня, — призналась я.

— Я знаю.

Его глаза мерцали в синеватом свете углей.

Больше не говоря ни слова, я улеглась на импровизированное ложе, натянув на себя одну из шкур, и отвернулась к огню и Гвенде, которая по-прежнему крепко спала.

В мыслях вновь ожила история моей матери. История моего настоящего отца. Боль их трагической судьбы отозвалась во мне глубоко внутри. Я моргнула, прогоняя слёзы, и закрыла глаза, представляя, что чувствовала моя мать, когда нашла своего истинного спутника уже после того, как вышла замуж.

Боги вершили судьбы каждого, если в них верить. А я верила.

Я почитала Эльску, Богиню Леса. В нашем новом селении у нас не было храма, ведь мы покинули леса Мирковира. Но я всё равно приносила ей дары, плела венки из можжевельника и ночного флокса — цветов, которые, как считалось, были её любимыми. Оставляла их у самого большого дуба в роще за домом, создав свой собственный храм. Я молилась ей каждую неделю, надеясь на её благословение.

Когда-то я молила её вернуть маму. А потом поняла, что мне достаточно Тессы. Но той ночью, когда Тесса ушла за лекарством для отца и не вернулась, я поняла, что, возможно, богиня вовсе не заботилась обо мне.

Может быть, меня ждала такая же трагическая судьба, как и мою мать. Вечно искать свой путь и осознавать его слишком поздно. Никогда не найти истинную пару, оставшись навеки изгоем, полукровкой.

— Твой отец любил твою мать, — раздался глубокий, бархатистый голос фейри теней. — И он любил тебя. В этом можешь не сомневаться. Единственная причина, по которой он не увёз её в Иссос, была в том, что она не могла бросить твою сестру.

Я верила ему. Но это не облегчило боль, а лишь сделало её глубже. Наполнило пустоту внутри ещё сильнее. И я чувствовала себя одинокой как никогда.

Глава 9

Марга

Я пробудилась от тревожного сна под звонкий перезвон и нежное щебетание утренних жаворонков. Размытые тени забытого сна рассеялись, уступая место воспоминаниям о вчерашнем дне и прошедшей ночи. Я резко села, и тут же на моих губах появилась улыбка.

Валлон сидел, скрестив ноги, по другую сторону тлеющего костра, чей жар я ощущала даже на расстоянии, а тусклый свет углей мерцал в сером предутреннем сумраке. Он был склонён вперёд, тихо разговаривая с Гвендой, которая сидела на корточках на той самой ветке, где спала ночью. В руках у них были изящные серебряные чашечки.

Я протёрла глаза, выбираясь из тёплого гнезда из одеял. Живот заурчал от сладкого пряного аромата, что витал в воздухе. Они оба посмотрели на меня.

— Доброе утро, — произнёс Валлон небрежно, поднося чашку к губам.

— Доброе утро, Марга! — звонко поприветствовала Гвенда, отпивая из своей крохотной чашечки, которая была точной копией Валлоновой, только куда меньше.

Я сонно заморгала, недоумевая, не снится ли мне всё это. Между ними стоял парящий серебряный чайник и небольшой молочник на аккуратном серебряном подносе.

Вчера, когда этот устрашающий фейри теней ворвался в гостиницу моего отца и силой увёл меня с собой, я никак не могла представить его вот так — сидящим с очаровательной древесной фейри, неспешно попивающим утренний чай из явно дорогого и изысканного сервиза.

— Ты любишь чай? — поинтересовался он.

— Обожаю, — призналась я честно, хоть мне и не доводилось пить его из столь изящной посуды.

— Присаживайся. — Он указал на шкуру у огня, где я сидела вчера, допрашивая его.

Я устроилась поудобнее, скрестив ноги, и зачарованно уставилась на чайный сервиз. Валлон наполнил чашку, и в воздухе закружился новый аромат.

— Добавить сливок?

Я кивнула.

— Я чувствую запах корицы. Что это за сладкий аромат?

— Засушенные корки марагорда и плоды шиповника. Чай простой, но мне по душе.

Я едва не заплакала от радости. Марагорд — восхитительный фрукт, который мне редко удавалось попробовать. Он рос в Нортгалле и на севере Лумерии, и был просто бесподобен.

Я наблюдала, как он наливает сливки, с изяществом удерживая миниатюрный молочник в своих широких, когтистых ладонях. Его длинные пальцы двигались аккуратно, ни разу не дрогнув. Когда я приняла чашку и сделала первый глоток, он внимательно наблюдал за мной. Я довольно зажмурилась, наслаждаясь пряной сладостью и насыщенным вкусом сливок. Этот чай оказался лучше любого, что я когда-либо заваривала.

— Это божественно, — тепло призналась я.

Он улыбнулся.

— Вот и хорошо.

Мы сидели в молчании, смакуя напиток, пока лес вокруг нас пробуждался, наполняясь звонким пением птиц. Я провела пальцами по краю серебряной чашки, любуясь замысловатым узором: изящные крылья, показавшиеся мне драконьими, но, присмотревшись, я поняла, что это были крылья фейри теней, переплетённые в замысловатые завитки.

Я указала на Гвенду.

— У неё тоже есть своя чашка?

— Гвенда обожает чай, — просто ответил он.

Он не объяснял, почему столь явно заботится о древесной фейри. Гвенда довольно улыбнулась, обнажив заострённые зубки, и снова приникла к чашке, обхватив её обеими ладонями.

— Их делают в Гадлизеле?

— Ты удивлена.

— Пожалуй, да.

— Гадлизел — цивилизованный город. Мы любим чай не меньше других фейри.

Я рассмеялась.

— Я привыкла пить его из грубой глиняной кружки с трещиной сбоку. Это куда роскошнее, чем мне доводилось встречать.

— Ты достойна всех благ, какие пожелаешь. — Его голос был мягким, но в нём звучала абсолютная уверенность.

На мгновение я замерла. Он действительно верил в это. Помимо Тессы, он был первым, кто желал для меня лучшей жизни. Я поспешила сменить тему.

— Как выглядит Гадлизел?

Он допил чай и поставил чашку на поднос.

— Это огромный город, раскинувшийся в долине посреди гор Солгавии. Дворец ближе к вершине. Наши здания выстроены из светлого сланца, добываемого неподалёку. У нас трудятся умелые мастера и искусные ремесленники, благодаря которым Гадлизел стал одним из красивейших городов всех земель.

— Он красивее, чем Силвантис или Иссос? — Эти два города были величайшими в Нортгалле и Лумерии.

— Гораздо.

Он наблюдал за мной, взгляд его скользнул к моим губам, когда я вновь пригубила чай.

— Я бы хотела увидеть Гадлизел.

Его брови чуть нахмурились, прежде чем он аккуратно поставил чашку обратно на поднос.

— Ты увидишь его. Но пока мы поживём на моей вилле. Она выше, над самим городом.

Мне не хотелось разрушать это тихое, умиротворённое утро, но я не могла не сказать:

— Я хочу найти свою сестру.

Он не выглядел удивлённым.

— Если она жива и действительно живёт среди фейри-зверей, — продолжила я, — я должна её отыскать.

— Я знаю, — спокойно произнёс он. — Я знал, что ты захочешь. Но прежде мне нужно встретиться с принцем. Я слишком долго отсутствовал.

— Ты был здесь? — Я обвела рукой окрестности. — Как долго?

Его взгляд оставался неизменно спокойным и выверенным.

— Несколько месяцев.

Несколько месяцев в этом укрытии, среди холода и ветра? Все это время он следил за мной?

— Почему ты не мог наблюдать за мной издалека, как твой отец?

Он сжал челюсть, затем поднялся на ноги.

— Нам пора.

Я допила чай одним последним глотком и протянула ему чашку. Пока он гасил переносную жаровню с синим углём и собирал вещи, я нашла в сумке свою щётку.

Гвэнда устроилась на ветке и с довольной улыбкой наблюдала, как я расплетаю мелкие косички у висков.

— Должно быть выглядит ужасно.

Она покачала головой.

— Очень красиво.

Я несколько раз провела щёткой по густым прядям, прекрасно осознавая, что Валлон, собирая своё снаряжение, исподтишка бросает на меня взгляды.

Когда он закончил, я уже заплела волосы в длинную тугую косу — так было практичнее для путешествия. Убрав щётку в сумку, я обернулась и увидела его, стоящего неподалёку с рюкзаком, небрежно перекинутым через плечо.

— Готова? — спросил он.

Конечно, да. Но осознание того, что через мгновение я окажусь в его объятиях, высоко над землёй, заставило сердце забиться быстрее. От предвкушения полёта или от близости его тела? Я не была уверена.

Я кивнула. Он шагнул ближе, сократив расстояние, между нами, и его взгляд стал ещё более пристальным, непроницаемым. Эти глубокие, алые глаза… Я закусила губу, чтобы сдержать невольный вздох. Его близость опьяняла, пробуждала во мне жаркое, необъяснимое влечение. Жар поднимался по груди, растекался по шее, окрашивая щёки в румянец.

Он внимательно изучал моё лицо.

— Не бойся, — его голос прозвучал низко и мягко.

— Я не боюсь.

Порыв ветра всколыхнул листву, выбив непослушную прядь мне на лицо. Волосок прилип к губам, и я не успела пошевелиться, как он медленно убрал его, одним пальцем заправив за ухо. Острие когтя мягко задело кожу, а подушечка пальца скользнула по завитку уха.

Я застыла, затаив дыхание.

А затем он без труда подхватил меня на руки.

Я ахнула, судорожно обхватив его шею.

— Удобно?

Как удобно может быть в объятиях фейри теней? Я хотела рассмеяться, но лишь кивнула.

Он вскинул голову, и его мощная шея оказалась совсем рядом. Меня охватила странная, необъяснимая тяга — желание зарыться лицом в его кожу, вдохнуть его запах.

Что за безумие нашло на меня? Я едва знала этого мужчину, но всё моё существо — сердце, разум, тело — тянулось к нему.

Спасение от участи быть разыгранной в жалкой азартной игре? Разве этого достаточно? Я бы всё равно сбежала от Рукарда, если бы он выиграл меня. Да, Валлон не поленился забрать мой медальон, когда забирал меня. Да, он проявил честь, исполняя последнюю волю отца. Но я встречала и других мужчин с подобными добродетелями — и ни к одному из них не испытывала столь сильного, безотчётного влечения.

Он чужак. Темный фейри. По всем меркам — враг моего народа.

Но почему же он казался мне чем-то иным? Тем, кого я, быть может, ждала всю свою жизнь?

Мы летели на север. Солнце медленно поднималось с востока, окрашивая мир в золото. Я вновь залюбовалась тем, как с этой высоты выглядела земля.

— Тебе теплее в новой одежде? — Его голос пророкотал рядом, слишком близко, слишком интимно, даже сквозь порывы ветра.

— Да, — я вдруг поняла, насколько продувал мой прежний наряд. — Спасибо за одежду.

— Всегда пожалуйста.

Внизу раскинулись небольшие здания, вытянувшиеся дугой.

— Это Пограничье?

Пограничье не было в привычном понимании деревней. Здесь жили самые разные фейри — и светлые, и тёмные. Это был скорее разбросанный ряд трактиров, домов и лавок, продающих товары тем, кто пересекал границу между Лумерией и Нортгаллом.

— Да, — подтвердил он.

— Мы туда?

Он начал снижаться, мощным взмахом крыльев поймав поток воздуха.

— Нужно накормить тебя как следует перед долгим переходом через горы.

Однако он не приземлился у трактира, как я ожидала. Вместо этого он замедлился, затем опустился за рощицей, совсем рядом с постоялым двором. Я различила вывеску, сверкающую золотыми буквами: «Чёрный вепрь».

Он бережно поставил меня на ноги, поддерживая одной рукой, прежде чем отпустить.

— Мы скрываемся от кого-то? — спросила я, пока он всматривался сквозь ветви, наблюдая за таверной.

— Просто предосторожность. Нужно убедиться, что стражники Мевии не ищут тебя.

Я даже не думала о тех стражниках. Ещё несколько часов назад я была их пленницей. Как странно, что так быстро всё изменилось. Я больше не пыталась сбежать. Я не собиралась возвращаться.

— Что случилось с остальными стражниками в моей деревне?

— Один мёртв. Второй, если хочет сохранить руку, надеюсь, уже нашёл целителя. — Он спокойно двинулся вперёд.

Я поспешила догнать его.

— Мёртв?

На его лбу прорезалась морщина.

— Они пытались убить меня, если ты помнишь. Я проявил милосердие, позволив одному остаться в живых.

У меня вырвался неловкий смешок.

— Как великодушно.

— Ты бы предпочла, чтобы они убили меня? А потом увезли тебя в качестве собственности к этому мерзкому развратнику?

В его голосе прозвучало явное раздражение, и я внезапно осознала, что не хочу задеть его чувства — ни в малейшей степени. Откуда во мне появилась эта непрошенная защитная привязанность к Валлону, я не знала, но не могла не следовать ей.

— Конечно, нет. — Я пожала плечами. — Просто поединки на мечах насмерть — не то, к чему я привыкла. Вернее, я никогда прежде не видела настоящего боя.

Я сбежала задолго до того, как могла стать свидетелем чего-то подобного. Но даже в этом хаосе я запомнила, как Валлон ловко уклонялся и наносил удары, сражаясь сразу с двумя противниками с холодной, уверенной грацией.

— Я жила довольно тихой, защищённой жизнью, далеко от насилия и войн, — добавила я.

— В этом тебе повезло.

Я коротко рассмеялась.

— Наверное, меня просто удивляет сам факт, что кто-то вообще дрался из-за меня. Такого никогда не случалось, да и, скорее всего, дело было в гордости стражников, а не во мне.

Валлон резко остановился и повернулся ко мне, его сильные пальцы обхватили моё предплечье. Лицо заострилось, проступили морщины.

— Если ни один мужчина прежде не посчитал тебя достойной того, чтобы за тебя сражаться, это их потеря. Но теперь здесь я.

Он придвинулся ближе, и его карминовый взгляд завораживал, будто гипнотизируя.

— И я убью любого, кто осмелится даже прикоснуться к тебе.

Я замерла, не в силах отвести глаз, захваченная его безжалостной клятвой. Мысленно ища лёгкий тон, я улыбнулась и пробормотала:

— Ты очень серьёзно относишься к обету, данному твоим отцом.

Он не ответил, лишь медленно провёл взглядом по моему лицу, задержавшись на губах. Затем разжал пальцы и мягко подтолкнул меня вперёд, касаясь ладонью моей спины.

— Пойдём, тебе нужно поесть.

Глава 10

Марга

После исчезновения Тессы, когда отец оправился от болезни, я умоляла его собрать фейри-мужчин и отправиться на её поиски. Но, кроме беглого осмотра ручья, куда она отправилась той ночью, он не сделал ровным счётом ничего.

Ну, не совсем ничего. Тесса была его любимицей, и потому он на какое-то время погрузился в депрессию, ещё больше, чем раньше, предаваясь пьянству и азартным играм.

Я всегда верила, что её письмо было написано под принуждением, но теперь начала сомневаться. А вдруг оно было правдой? Она предлагала мне присоединиться к ней, её супругу — фейри-зверю — и его клану, но в тот момент это казалось мне такой нелепицей, что я лишь рассмеялась. Оставить безопасность своего дома? Смешно.

Но мой дом не был безопасным. Горечь во взгляде отца, его полное безразличие ко мне… я видела в этом опасность.

Я собрала немного трав для продажи и несколько раз отправилась в Пограничье, надеясь разузнать хоть что-то о сестре. Сначала мне было страшно — впервые увидеть фейри-призраков оказалось испытанием. Однажды я даже заметила двух фейри-зверей, женщин, путешествующих с ребёнком.

Но никто не слышал ни о Тессе, ни о том, чтобы фейри-зверь похищал древесную фейри.

К моему удивлению, тёмные фейри, которых я встречала во время своих вылазок, оказались доброжелательными и вежливыми, хоть и слегка настороженными.

Поэтому, даже оказавшись в «Чёрном Кабане» в компании фейри теней, которые в этих местах появлялись крайне редко, я не чувствовала особого беспокойства. Он был первым из своего рода, кого я встречала, и мне было любопытно: все ли они столь величественны, как он?

Он провёл меня внутрь, усадил в угол у окна. В таверне, кроме нас, была лишь пара фейри-призраков — оба рогатые, в добротной домотканой одежде. Мужчина взглянул на нас с любопытством, но, наткнувшись на колючий взгляд Валлона, тут же вернулся к своей трапезе.

Когда мы устроились друг напротив друга за столом, я закатила глаза и бросила на него раздражённый взгляд.

— Что? — рявкнул он.

— Не обязательно так злобно сверлить его взглядом. Он ничего тебе не сделал.

— Верно. И теперь он знает, что лучше держаться подальше.

— Зачем ему вообще тебя беспокоить?

Валлон тяжело выдохнул, наклонился ближе и тихо сказал:

— Потому что мой народ не любят. Даже среди других тёмных фейри, не говоря уже о любом лумерианце, которого мы встречаем.

— Почему?

— Мы живём обособленно и защищаем наши горы любой ценой. Это не раз приводило к стычкам. И к паре войн.

— Ах, всего-то к паре войн, ничего страшного.

Его ледяное выражение лица не дрогнуло от моего саркастического тона.

— От чего же вы их защищаете? — спросила я.

— Мы всегда их защищали.

Голос его стал ниже, глуше.

— Это не ответ, — парировала я.

Наши взгляды встретились, и он сжал челюсти, явно не желая выдавать мне свою тайну.

Наконец, я нарушила напряжённое молчание:

— Если ты так боишься нападения, почему бы не изменить внешность? Например, снова превратиться в того красавчика-иссосийского стражника, которого ты копировал прошлой ночью?

Его лицо стало ещё жёстче. Он наклонился над столом, переплетая когтистые пальцы, будто пытаясь держать себя в руках.

— Значит, ты находишь его привлекательным?

— Разумеется.

Но не так сильно, как тебя.

— Так вот что тебя привлекает? — Он презрительно скривился. — Милые золотые мальчики?

Я моргнула, растерянная. Он… ревновал?

Всю жизнь я была послушной, хорошей дочерью, старалась компенсировать свою «недостаточность», надеясь, что, если я буду достаточно хороша, отец, может быть, наконец полюбит меня. Что хоть кто-то, кроме Тессы, полюбит меня.

Но вчера что-то изменилось.

Когда отец проиграл меня в азартной игре, словно я была не более чем вещью, внутри меня что-то треснуло. Вместо того чтобы провалиться в бездну отчаяния, я увидела перед собой дверь — новую, открытую дверь в мир, где мне больше не нужно быть хорошей.

А затем появился этот незнакомец, вырвал меня из привычной жизни, переодел в чужую одежду, и, рассказав правду, вернул мне не только мать, но и отца. Они любили друг друга. И они любили меня.

Марга, сидящая напротив разъярённого фейри теней, больше не была той покорной девочкой.

Жар прокатился по моему телу, вспыхивая в животе, когда я посмотрела на него. Его взгляд был хищным, прожигающим, будто он действительно собирался меня съесть.

Я должна была бояться.

Но дрожь, пробежавшая по спине, не имела ничего общего со страхом. Это было нечто густое, сладкое. Желание. И мне хотелось испытать его вновь.

Так что я сделала единственное, что могла. Я поддразнила его.

— Тот иссосиец, в которого ты превратился, был неоспоримо привлекателен. Ты его знаешь? Может, познакомишь меня с ним?

— Он — никто. Один из тех, кого я встретил в пути. И ты никогда с ним не встретишься.

— Почему?

— Потому что мне не нравится—

Он резко осёкся. Я приподняла бровь, ожидая продолжения, но в этот момент к нам подошла девушка-служанка.

— Доброе утро. Какая интересная парочка.

Жёсткий взгляд Валлона метнулся к ней, но та лишь подняла руку, раскрывая ладонь. Между её пальцами тянулась полупрозрачная перепонка. Водная-фейри.

— Не хотела обидеть тебя, жрец. Что вам принести?

— Что у вас есть? — проворчал он.

— Ветчина из дикого кабана, свежий хлеб, сырная нарезка, яйца в мешочек, ягодный джем с пряностями, овсянка с мёдом и сливками.

— Принеси нам по две порции всего. И чайник чая.

Валлон окинул таверну взглядом и добавил:

— Халдек у себя?

— Да.

Валлон наклонился через стол, поймав мой взгляд с той самой обескураживающей интенсивностью, что уже становилась слишком знакомой.

— Я ненадолго. Сиди здесь.

Затем он резко выскользнул из-за стола и широким шагом направился к двери возле стойки, которая, вероятно, вела на кухню.

Я снова перевела взгляд на водную-фейри и обнаружила, что она внимательно меня изучает. В её внешности было что-то завораживающее.

Её волосы были ярко-рыжими, как тот плащ, что я однажды увидела на мефийском фейри, проезжавшем через нашу деревню. Её глаза — насыщенного изумрудного цвета, как, я представляла, переливается Немийское море. Водные-фейри жили в Мородоне, рядом с морем, названным в честь их бога волн.

— Ты далеко от дома, — наконец произнесла она.

— Как и ты, — заметила я.

Она улыбнулась, и её широкие губы, а также миндалевидные глаза лишь усилили её выразительность. Я всегда считала себя светлокожей, но она была бледна, как пергамент.

Но было в ней ещё что-то, что заставило мою кожу покрыться мурашками. Так всегда случалось, когда обострялись мои способности провидицы. Но в этот раз не последовало ни видения, ни внезапного озарения — лишь какое-то едва уловимое предчувствие.

Она бросила быстрый взгляд через плечо, а затем наклонилась ближе:

— Тебе нужна помощь?

Я едва не рассмеялась. Вчера днём я умоляла бы кого угодно помочь мне сбежать от огромного фейри теней, похитившего меня. Но сегодня он уже не был моим врагом. Он был моим союзником. И он собирался помочь мне найти сестру.

— Нет, — с улыбкой ответила я.

Она изогнула бровь с лукавым выражением:

— Ах, теперь ясно.

Подмигнув, она развернулась и с грациозной лёгкостью заскользила прочь в своём простом коричневом платье, которое только подчёркивало её яркую внешность. Исчезла за той же дверью, куда ушёл Валлон.

Я удивилась, что она так легко сделала вывод, будто между мной и Валлоном что-то есть. Любовники? Или даже больше?

Эта мысль неприятно задела меня — и одновременно всполошила. По множеству причин. Но, что удивительно, отторжения среди них не было.

В комнате по-прежнему царила тишина. Семейная пара из расы призрачных фейри завтракала, негромко переговариваясь, не удостаивая меня даже взглядом.

Я огляделась. Таверна была построена куда лучше, чем дом… моего отца. Нет, не моего. Больше не моего. Я напомнила себе об этом.

Тяжёлые балки под потолком были вырезаны из серых стволов эшеровых деревьев — дорогое удовольствие, ведь такие деревья росли лишь далеко на севере, в землях Сильвантиса. Столы и стулья украшали искусные резные узоры, свидетельствующие, что их создавал не просто ремесленник, но настоящий художник. Высокий и широкий камин был сложен из гладких речных валунов, которые либо тщательно подбирали и перевозили, либо купили за немалые деньги.

Вскоре водная-фейри вернулась, держа в руках поднос. Она поставила передо мной чайник с пряным ароматом гвоздики и красных ягод — приятное сочетание, хоть и не столь сладкое и манящее, как запах самого Валлона.

На столе появились две керамические чашки и небольшой кувшин с густыми сливками. Я сдержала улыбку, вспомнив серебряный чайный сервиз Валлона, который он использовал утром на дереве.

— Благодарю, — сказала я.

— Пожалуйста.

Она упёрлась рукой в бедро, и её перепончатые пальцы стали ещё заметнее.

— Куда вы держите путь?

— В горы Сольгавии, — ответила я без раздумий. Не видела причин скрывать это. А затем, заметив, как её ладонь напряглась, задумалась вслух: