Косплей Сергея Юркина. Сакура-ян.

Лепесток второй

Время действия: двадцать девятое июня.

Место действия: больница Кудандзака. Палата ЮнМи.

Сижу на кровати, опираясь спиною о подушку. Рассматриваю себя в небольшом зеркале. Пытаюсь определить - «насколько всё плохо». Ну, в принципе, ничего «нехорошего» в отражении не вижу. Лицо похудевшее, а не болезненно осунувшееся. На мой взгляд, это придаёт ему некий «шарм», может даже и «французский», несмотря на корейское происхождение. Скулы очерчены, губы кажутся немного припухшими. Это, конечно, мимишно по местным понятиям красоты, но интересно, с чего они вдруг так? Из-за избытка жидкости в организме? Почки не справляются со своими обязанностями? Придёт врач, нужно будет спросить…

Волосы густые, блестящие. С одного взгляда ясно, что никто их бытовым средством для удаления жира не очищал. Кожа вообще отлично выглядит. Бледная, но не «мертвячего» оттенка как грим, который накладывают на артистов, играющих роли вампиров, а какой-то… Я бы сказал – фарфоровый. Такой, полупрозрачненький и словно светящийся изнутри. Просто шикардос! Ну и ещё, главный плюс – глаза. Большие, яркие и синие-синие! Кажется, даже более насыщенного цвета, чем были в первый раз.

В общем, считаю, ЮнМи выглядит великолепно. Прямо хоть сейчас - иди, залезай на подиум или «шлёпайся фоткой» на глянцевые страницы лучшего журнала мод. Радоваться нужно, но вместо этого – раздосадован и огорчён. Потому что опять обманули. Совершенно очевидно, что ГуаньИнь использует меня в каких-то своих целях. Ну, тогда в Корее, после концерта, происходящее было не совсем понятно. Мало ли, глаза цвет поменяли? Бывает. Ещё врачи, научную базу под это дело подвели. Обосновали, не прибегая к сверхъестественному. Но сейчас, это же откровенная подстава! Фейерверк в ночи, для тех, кто не спит. Например, для японских спецслужб! Ставлю себя на их место и просто не нахожу оснований для отказа от пристального изучения «феномена». А вдруг, в ходе его, у ЮнМи в голове «дверца» обнаружится? Ведущая на новые рынки сбыта? Продать иномирянам пару миллиардов высокотехнологичных калош отличного японского качества… Да за такую возможность меня не то что, на сагиттальные проекции нарежут… На атомы разберут!

И ведь бодхисатва, напутствуя, сказала, что-то вроде: «живи и радуйся, карму свою правь. Ничего мне от тебя не нужно, кроме этой работы». А сама – обманула! Использовала, как говорится, «в тёмную», без объяснения причин. И главное - ей совершенно плевать, что со мною дальше будет! Вдруг на допросе меня загипнотизируют? Или «сыворотку правды» вколят? Такого ведь наговорю – на всю жизнь под замком окажусь, в какой-нибудь секретной лаборатории. Причём ведь совершенно непонятно - за что? Что я такого сделал?

Отставив зеркало в сторону, на сколько хватило длины руки, разглядываю себя издали.

«Может, она обиделась? – приходит в голову мысль о ГуаньИнь. – Она же предлагала тогда «любовь», от которой я отказался. Вот она теперь за это и мстит, причём чисто по-женски. Ничего не говоря и не объясняя. Догадайся сам, а я посмотрю, сколько у тебя уйдёт на это времени…»

Поднимаю зеркало выше.

И отсюда изумительно хорош…

А ведь я, можно сказать, в сказку поверил. Свезло, мол, столкнуться с богиней милосердия! Не всякому подобное в жизни выпадет. Но, чуда не случилось. И она кинула. ОбЫдно, понимаешь… Ничё ведь не сделал! Только решил жить, как считаю нужным. И сразу - на тебе! Бамс, в лобешник!

На кровать вспрыгивает Мульча. Отвернувшись от зеркала, смотрю на деловую кошатину, которая, прижавшись животом к матрасу, заинтересованно пялится на меня снизу-вверх.

- Одна ты меня не предавала, – говорю ей.

Кошатина, словно понимая, мявкает в ответ.

- Ну ещё мама ЮнМи, – и, секунду подумав, добавляю, решив быть честным: – Возможно… И «Red Alert» … Частично…

В этот момент дверь в палату открывается и входит мой лечащий врач в сопровождении помощницы. Отложив зеркало в сторону, приподнимаюсь повыше на подушке и приветствую посетителей.

- Госпожа ЮнМи, у вас удивительно хорошие показатели состояния организма для человека, проведшего столько дней в беспамятстве, – бодро сообщает доктор, расположившись на стуле рядом с кроватью. – Всё не просто в пределах нормы, а можно сказать – вы абсолютно здоровы!

«Значит, смогу дольше прожить под пытками в застенках японкой охранки… - приходит в голову неожиданная мысль. – В текущей ситуации вряд ли данную новость можно считать «хорошей». Но с почками, выходит, всё в порядке. Это плюс…»

- Приятно слышать, господин иши, – с вежливой улыбкой отвечаю я и интересуюсь: – И сколько именно дней у меня отсутствовало сознание?

Врач задумывается.

- Какое сегодня число? – интересуюсь у него, решив, что очжи слаб в математике и не может быстро сосчитать.

(очжи - «дядечка» по-японски, прим.автора)

- Двадцать девятое июня.

- Какое?! – изумившись, привстаю на подушке. – Концерт ведь был шестого июня!

- Двадцать три дня с момента вашего поступления в больницу, – произносит иши.

Офигеть… Почти месяц провалялся в отключке!

- А что со мною было?

- Предварительный диагноз – гематидроз или – «кровавый пот». Состояние в организме, когда пот смешивается с кровью и выходит сквозь поры кожи в виде красной жидкости. Это редкая, но известная патология. Наблюдается при сильном психологическом напряжении, страхе.

- А окончательный диагноз?

- Ярко выраженный гематидроз. ЮнМи-сан, скажите, чего вы так испугались?

Несколько секунд смотрю во внимательные глаза доктора и, ничего не придумав, откидываюсь на спину.

- Не помню.

Иши кивает.

- В отсутствии воспоминаний нет ничего странного, – сообщает он. – Вероятно, это защитная реакция психики. Мозг блокирует повторное переживание сильных эмоций, способных его разрушить. Поэтому я и настаивал на полном эмоциональном и умственном покое. Однако последние исследования показывают, что ваш организм восстановился и думаю, настало время, когда его можно постепенно нагружать. При этом, скорее всего, некоторые моменты в вашей памяти останутся какое-то время ещё заблокированными. Чтобы ускорить преодоление этой дисфункции, рекомендую пройти предметное обследование и, если понадобиться, курс лечения у врача-психотерапевта…

К «мозголомам»? Не! Нафиг, нафиг, нафиг! Амнезией больше, амнезией меньше, - особого значения для меня уже нет. Главное - избежать пристального внимания спецслужб! Обойдусь без врача! Дуриком побегаю…

- ЮнМи-сан, как вы себя чувствуете?

- Вы же сказали, что показатели моего здоровья в норме?

- Показания - это одно, то, как вы себя ощущаете, - другое.

- У меня ничего не болит, голова мыслит ясно, настроение ровное. Считаю, со мной всё нормально. Только слабость.

- Ничего страшного. Начнёте больше двигаться, есть более энергетически насыщенную пищу, и упадок сил быстро пройдёт. Считаю, что уже могу вам разрешить видеться с посетителями.

- С уважаемыми представителями миграционной службы? – не удержавшись, задаю ехидный вопрос.

- С ними вам придётся переговорить в первую очередь. Таков порядок.

- В таком случае перед разговором хочу увидеть видеозапись с концерта в «Токио Доум». Момент моего выступления.

- Сожалею, но у меня есть опасения, что данный просмотр может вызвать ярко выраженную негативную реакцию. Как врач, - категорически не рекомендую подвергать нервную систему сильной нагрузке. Она достаточно получила испытаний за последнее время.

- Но ведь вы сказали, что мне можно увеличивать нагрузку? Как тогда тренироваться, если нельзя напрягаться?

- Постепенно. Не торопясь. У всего есть предел прочности.

Молча смотрю на эскулапа, который вот стопроцентно, просто хребтом чую, работает на контрразведку. К кому, как не к нему, имеющему на руках результаты всех исследований Пак ЮнМи, идти работникам «плаща и кинжала»? Как же меня всё задрало! Почему вместо наслаждения жизнью, приходится пыжиться изо всех сил, пытаясь выдумать какую-нибудь хрень, более-менее похожую на правду? Разве этим должен заниматься человек с моими возможностями? Проклятый я, что ли?

«Может, самовыпилиться? Процесс понятен, результат – известен. И пусть они потом извращаются сами с собою, как хотят! Хоть ментально.»

На пару мгновений задумываюсь, оценивая ценность пришедшей в головы идеи.

Увы, «мы» там уже были, и ничего интересного не увидели. Холодно, уныло, стрёмно и безысходно. Здесь же - целый мир, в котором ещё не плюнуто в жерло каждому вулкану и не оценены тысячи яств в компании прекрасных мучача! Кроме этого, много чего ещё хотелось бы увидеть. Например, перекошенные от завистливой ненависти рожи, смотрящие на меня, майнинг-миллионера. Проклинающие себя за собственную тупость… Не узрета печалька в глазах АйЮ, узнавшей, что я скупил весь квартал вокруг её хибары на чердаке, и добираться ей, до своего «мини-футбольного поля» теперь только через дыру в заборе или прыгать с вертолёта. Вообще, кругом полно всяких интересных дел, от которых совершенно непонятно зачем отказываться! Чёрт его знает, кем реинкарнируюсь в следующей жизни? Сейчас не исполнишь задуманное, а потом четыре тысячи лет проведёшь, катая навозный шарик. Да и эта… Блин… Я же взял на себя ответственность за Ким ХаРу. С одной стороны, зря вписался, а с другой, она ж сдохнет без меня! И маме ЮнМи обещал позаботиться о ней. Да и по мелочи кой-чего накопилось… Короче, самовыпил не рассматривается. Ибо в долгах погряз, аки в шелках…

- В таком случае, - заявляю я врачу, - пожалуйста, передайте уважаемым сотрудникам секретной службы, что Агдан больше никогда не исполнит «Прекрасное далёко».

- Почему?

«Почему»?! По кочану! Жить хочу, вот почему! Ещё одного такого раза просто не перенесу. И пусть ГуаньИнь сама своими ручками всё делает. Нечего чужими жар загребать!

- Моё решение, – невежливо отвечаю я. – И хочу, чтобы «уважаемые люди» узнали о нём до своего приезда. Вполне возможно, интерес к общению со мной у них пропадёт, и время не будет потрачено зря на пустую поездку…

Некоторое время играем с ишу в «гляделки». Наконец японец кивает.

- Хорошо, ЮнМи-сан, я передам ваши слова, – обещает он.

- Спасибо, господин доктор, – благодарю я и спрашиваю: – Могу я поспать?

- Конечно. Сейчас для вашей нервной системы это самое полезное занятие.

Встав со стула, на котором сидел, врач прижимает руки к бокам и делает исполненный вежливости поклон. Ответно низко наклоняю голову, благодарю за лечение. Слежу за посетителями, пока те не закрывают за собою входную дверь. Пробегаюсь взглядом по палате, ещё раз отмечая её «крутизну».

Всё-таки интересно, - кто оплачивает такое бохатсво? Впрочем, кем бы он не был, это точно – не СунОк! У неё, на такое - денег нет. Чёрт! Опять придётся кому-то долги отдавать. Впрочем, сей вопрос сейчас не главный. В данный момент нужно решить: каким образом избавиться от пристального внимания иностранных спецслужб и приступить, наконец, к зарабатыванию денег.

Задумываюсь, но идей про то, как отвадить от себя этих «инфернальных тварей» на содержании государства, не появляется. Начать кричать: «Я кореянка! Японцы, остановитесь! Вы не имеете права!» Требовать встречи с послом и выдворения на «Родину»? Но в Хангук тоже есть агентство аналогичного профиля, которое, скорифанясь уже со своими врачами, с удовольствием «скрутят с меня все гайки», дабы узнать: чего именно там внутри? Менять шило на мыло - дело такое… Неизвестно, что в итоге окажется лучше...

К американцам ломануться за помощью? Они меня уже раз проигнорировали… И у них, в свою очередь, имеются эскулапы и АНБ, в которой, несомненно, найдутся желающие заработать ещё одну лычку себе на погоны… Эх, нет у меня могучих покровителей! Пугнуть некем… Кстати, о птичках… а ведь это идея! Насчёт крыши… Неявная угроза… Однозначно ведь никто не знает, как оно на самом деле. Если поставить эту мысль во главу угла и «начать её думать», то всё упрощается. Нужно просто запугать аборигенов «по самые не балуй». К примеру, дать понять, что я - амбассадор, связавшись с которым, они пожалеют пятьсот миллионов раз. А под это дело, внушить мысль о недопустимости использования к моей персоне методов силового воздействия и добавления в еду странного. Того, после которого пробивает на честность. И ещё - гипнотизёров ко мне не подпускать!

Как рекомендовал дон Румата Эсторский: «Если пристанут, покажите браслеты и держитесь нагло!». В моей ситуации, пожалуй, самая разумная тактика поведения. Но, чтобы она сработала, нужно чётко решить, чего «показывать»? Ну, допустим, у меня есть глаза… А кого тогда косплеить? Тут нужно детально продумать образ, дабы выглядеть уверенно …

«Посланница богини»? Попросят доказательств. Чудеса, воскрешение мёртвых, хождение по воде и перегонка её же в вино, без использования высокотемпературных источников энергии... Поскольку ничего из перечисленного делать не умею, данный вариант – отбрасываем. Кстати, песня, в тему есть: «С причала рыбачил апостол Андрей, Спаситель ходил по воде…»

Ладно, проехали. Тогда – «пророк»? «Время войн, катастроф, я читал по картам снов и на грязных площадях, я взывал к толпе…». Не, тоже не пойдёт. Что я способен «напророчить», чтобы сбылось в ближайшее время? Разве только сообщить - «мы все умрём»! Ну, для многих это случится не прямо вот, а главное, об этом любой дурак знает!

Хм… Может – «ученик»? Начального уровня, которого буквально вчера приняли, к примеру, в орден, и поэтому он ни в чём ещё толком не шарит. Юный «поддаван», так сказать… Но за которым уже стоит организация, решившая его «прокачать». А ещё, обязательно, - наставник. Да, точно! Мастер великих сил и умений, который легко и быстро навешает люлей обидчикам своего воспитанника…

Вот это уже, - «мажется»! Буду вести себя уверенно, словно чувствуя силу за своею спиной. А случай в «Токио Доум» спишу на собственный низкий профессионализм, что-нибудь вроде - «Энтузиазм автоматически не делает вас профессионалом» …

Отлично, я умён и непредсказуем в логической атаке! Нет мне равных в этом мире, но есть вопрос фундаментального плана, на который, предвижу, не смогу найти ответа. А именно, как заключать с кем-то соглашения, если даже ГуаньИнь обманывает? Раз сама бодхисаттва не держит слова, то тогда, какие могут быть претензии к простым людям? А ко мне? Почему Сергей Юркин должен быть честен, искренен и состоять исключительно из положительных качеств? Как говорил «папаша Мюллер»: «…Верить в наше время нельзя никому, порой даже самому себе». Но с концовкой фразы - не соглашусь. Кроме как себе, верить сейчас вообще некому. Ну его в баню, этот божественный звездёж про карму! С чего он тоже – не брехня? Лохоловка, чтобы дурачки эффективней работали. Буду жить, как раньше жил. Без всяких оглядок на божества. Ну поработаю тысячу лет муравьём, если правдой окажется… Не пропаду. Чё-нить придумаю…

---------------

- Не могу ответить на ваш вопрос, Судзуки-сан, – отвечаю я. – У меня провал в памяти, господин доктор может подтвердить. Поэтому просто не помню того момента, который вас интересует. Возможно, можно было бы как-то простимулировать память, посмотрев видео с концерта, но лечащий врач запретил, опасаясь, что мой мозг может пойти вразнос и сойти с ума. В итоге, из вариантов: либо рискнуть и ознакомиться с записью, либо подождать, пока воспоминания восстановятся естественным путём. Очень жаль, но других идей у меня нет…

Замолчав, перевожу взгляд с бесстрастного лица господина Судзуки на его симпатичную помощницу. Милашка, что ещё скажешь. И в планшет так умненько смотрит. Ми-мишка!

Насчёт японцев, в смысле того, что они будут ждать и обдумывать моё послание, переданное через доктора, оказался не прав. Спецагенты припёрлись моментально, я даже задремать не успел. Может, кофе в фойе больницы пили, пока иши мне зубы заговаривал, расхваливая себя, как чётко вылечил не пойми от чего.

- Но, ЮнМи-сан, вы сказали, что никогда больше не будете исполнять «Прекрасное далёко», – возражает японец. – Вы же не просто так это придумали? То есть, хочу сказать, у вас были какие-то основания для принятия такого решения. При этом видео концерта вы не видели и говорите, что ничего не помните. Как тогда совместить все эти противоречивые события?

Время напустить туману…

- Это вывод личных размышлений, господин. Понимаете, мне говорили, что пытаться решать за людей их проблемы - ничем хорошим не заканчивается. Что-то вроде стараний обезопасить ребёнка от падения с лестницы. Находиться всё время рядом невозможно. И, если мы хотим, чтобы малыш самостоятельно мог подниматься по ступенькам, он должен уметь с них и падать. Победа и поражения – неразделимые вещи. Неудачи должны побуждать к самосовершенствованию, ибо без этого невозможно научиться поднимать ногу выше, чтобы вновь не зацепиться о порог, о который споткнулись… К сожалению, я была уверена, что знаю больше остальных. Жизнь показала, что это не так. Что ж, бывает… Время сделать правильные выводы и жить дальше…

Улыбаюсь, стараюсь выглядеть при этом «мудро». Судзуки, видимо прокрутив в голове услышанную «сентенцию», выцепляет из неё наиболее интересное для него слово.

- И кто вам такое «говорил», ЮнМи-сан? – заинтересованно спрашивает он.

Ну, вообще-то это моя личная компиляция «мудрых мыслей» и «мотивационных фраз» слышанных ещё в прошлой жизни, но сообщать об этом не следует. Дабы не испортить атмосферу разговора…

- Абсолютно уверена, что они прекрасно разбираются во множестве вопросов, – многозначительным тоном отвечаю я.

Спецагент буравит меня взглядом. Теперь вежливо улыбаюсь в ответ.

- А вы не можете уточнить, кто именно? – настаивает он.

- Не помню. У меня провалы в памяти.

- В медицине имеются восстанавливающие методики. Например, гипноз.

Молча смотрю в глаза предложенцу «ледяным» взглядом. Зависаю надолго. Пока не решаю, что достаточно тишины и пора делать первое и последнее предупреждение.

- По неизвестной причине, - с угрозой в голосе сообщаю я, - нейронные связи в моём мозгу соединились в уникальную комбинацию, генерирующий высокооплачиваемый контент в различных областях искусства. Однако обследовавший меня в Корее доктор, предупредил, что подобное состояние мозгового вещества зачастую неустойчиво. Имеется множество зафиксированных случаев, когда люди, демонстрировавшие гениальность, теряли её за очень короткий промежуток времени. И причиной этому могли быть совершенно пустяковые причины вроде простуды или душевной травмы от расставания.

- Пока моя голова находится в «чудном» состоянии, моим главным намерением является заработать на этом как можно больше. Со всей серьёзностью заявляю вам, Судзуки-сан, и прошу передать услышанное вашим руководителям, что любая попытка вмешательства в мою мыслительную деятельность (для изучения, для улучшения, любопытства или ещё чего-нибудь легкомысленного) рассматривается Агдан исключительно как покушение на её обеспеченное будущее, с соответствующей ответной реакцией.

Делаю паузу, дабы слова лучше отложились в голове собеседника.

- … Если всё же случится так, что мои слова не будут услышаны, то предупреждаю, - последствия негативного развития ситуации окажутся просто невероятными. Причём для всех, кто хоть как-то в неё вовлечён, без всякого исключения. Какую конкретно форму примет выражение недовольства тех, кто мною заинтересован, точно сказать не могу, но лучше этого не выяснять, поверьте мне.

«Покажите кольца и держитесь нагло!» Стараясь не переборщить смотрю на спецагента «особым взглядом». Типа, - «ну ты меня понимаешь»?

Тот, обдумав прозвучавшую угрозу, кивает.

- Как вы хотите, чтобы к вам обращались? – задаёт он вопрос.

Мгновенно отвечаю: Агдан. Мне так больше нравится.

Откуда-то сбоку, в моём поле зрения появляется Мульча. Бесшумной тигриной походкой она якобы проходит мимо, но внезапно останавливается, словно вдруг заметила гостей. Повернув и наклонив голову параллельно полу, начинает изучать их внимательным взглядом. Помощница Судзуки-сан выпрямляет спину и напрягается, видно, что кошка её пугает. А её начальник воспринимает появление животины как сигнал к окончанию аудиенции.

- Агдан-сан, могу я задать ещё несколько вопросов? – спрашивает он.

- Только коротко, пожалуйста, – отвечаю я. – У меня силы заканчиваются.

Время действия: первое июля утро.

Место действия: премьер-министр Японии, находясь за столом в своём кабинете быстро читает отчёт, предоставленный разведкой страны, комментируя про себя его отдельные моменты.

… Заявила, - больше никогда не будет исполнять «Прекрасное далёко» … Умница, девочка… Отказалась творить чудеса… Прямо замечательно! Уже задумался, кто кому первый кланяться будет… Ты мне или я тебе? Проявила интерес к лицу своего пола… О, даже так? Впрочем, ничего удивительного. Весьма распространено в закрытых коллективах вроде к-поп групп, в которых энергия молодости фокусируется на тех, кто просто рядом. Подвести к ней «подружку» и устроить скандал? А зачем? Девочка, похоже, умная. Богиней себя не объявляет, на место премьер-министра не претендует. К чему усложнять жизнь ей и себе? Особенно – а вдруг она и вправду, Каннон? Впрочем, скорее всего – нет. Тысячерукая не может быть настолько слабой, чтобы провести столько времени в больнице. Кто-нибудь из пантеона, но рангом ниже? Возможно, но как точно узнать… Непонятно. Поэтому, лучше всего выказать максимум уважения, добавить режим благоприятствования, ну и помощь оказать, если попросит. Тем более, что самоубийств среди детей нет уже который день. Но без всяких - «оставить в Японии»! Пусть корейцы забирают её к себе и там выясняют, кто она такая. Более чем уверен, что многим здесь придёт в голову идея заманить девчонку в свою партию с целью повышения популярности. Далее, неизбежно, они примутся переманивать её друг у друга. Возня постепенно начнёт терять границы приличия и стопроцентно закончится совсем безобразно. Лучше с хангук-сарам получить какие-нибудь уступки за то, что мы согласимся вернуть им Пак ЮнМи. Гораздо более надёжный плюс в предстоящих выборах, чем девочка-волшебница, которая то ли умеет колдовать, то ли только ещё учится … Слишком ненадёжно. Слишком дестабилизирующее…

… талантливый композитор, лауреат престижных международных премий… Ну и что? Даже если сменит гражданство, она - навсегда кореянка. И в Хангук об этом будут постоянно вспоминать, при получении каждой новой премии. Я вообще в ужасе от современных песен. Вот раньше были – и поэты, и певцы. А сейчас - шум один. Поэтому данные обстоятельства совершенно не показатель за то, чтобы бороться за неё. Разумнее будет ценник подороже выставить корейцам. Пусть платят за свою знаменитость.

…. Итак, какой итог? Поблагодарить, наградить и вернуть на родину, но не за просто так. Если бы Агдан умела возвращать молодость, это было бы совсем другое дело. А так… Поэтому делаем вид, что собираемся оставить её в Японии, а на самом деле просто «задираем ценник» «Стране утренней свежести». Вплоть до конфронтации. И уступим. Дадим себя уговорить на наших условиях. Это будет забавно… Агдан, правда, может посчитать, что с ней поступили невежливо. Возможно, после этого ничего и не случится, но… везде лучше подстраховаться. Переложить вину за депортацию на её соотечественников. Судя по докладам, Пак ЮнМи их не любит, они – отвечают взаимностью. Будет им чем заняться, после воссоединения, ха-ха… А если возникнет необходимость «подёргать Хангук за цепь», можно будет пригласить девочку в Японию. Наградить, похвалить. Она же с нами останется в хороших отношениях, мы же друзья? Так можно делать периодически, бесить хангук-сарам до пены из рта…

… Значит решено, ставлю задачу. Главное - режим секретности, для пресечения возможных слухов. Иначе в «Стране утреней свежести» откажутся играть в весёлую игру!

Время действия: третье июля утро.

Место действия: больница Кудандзака

- ЮнМи! – радостно восклицает от двери СунОк. - Как же я соскучилась!

Распахнув руки, с ликующей улыбкой, она бросается обниматься с младшей сестрой. Та же, судя по растерянному выражению лица, совсем не готовилась к столь яркому проявлению родственных чувств. СунОк плюхается на кровать и притягивает ЮнМи к себе, обнимая.

- Быстро слушай меня, – торопливо шепчет она ей в ухо. – За нами могут следить, поэтому делай вид, что ничего не происходит! Тебе ни в коем случае нельзя соглашаться на японское гражданство! Что бы не обещали! Поняла?

ЮнМи дёргается, издавая задушенный звук.

- Ой, как ты хорошо выглядишь! – восклицает СунОк, ослабив хватку и немного отодвинувшись. – Волосы такие блестящие и кожа словно светится!

- Онни, чё происходит? – переведя дыхание, ошарашенно шепчет ЮнМи.

- Мама? О, не волнуйся! С ней всё в порядке! – несёт отсебятину СунОк, изображая разговор двух сестёр. – Мы только вчера разговаривали по телефону. Она сказала, что ты должна меня слушаться и просила обнять тебя за неё!

Старшая сестра снова бросается в «обнимашки».

- ЧжуВон-оппа выслали из Японии! – трагично шепчет она. – За тобой следят спецслужбы! Японцы хотят забрать тебя себе! Ты должна сопротивляться! Мы этого не допустим!

- А ещё мама сказала, что очень рада твоему выздоровлению! – перестав давить младшую «на сок», снова размыкает СунОк объятия. – Она каждый день ходит в храм и молится за тебя!

- Погоди, - просит ЮнМи, выставляя вперёд руки как защиту. – ЧжуВона – выслали? Почему?

СунОк быстро оглядывается на дверь.

- Наверное побоялись, что он будет оказывать на тебя негативное влияние, – Отвернувшись и наклонившись к собеседнице, тихо говорит она. - Оппа хотел быть посредником в переговорах между тобой и Японией, но его отправили в Хангук.

- Оу… - озадаченно выдыхает ЮнМи и задумывается.

- А почему? – пару секунд спустя спрашивает она.

- Ты не знаешь? – удивляется СунОк.

- Откуда? Мне до сих пор запрещено пользоваться гаджетами. Даже через плеер музыку не дают слушать! Полный информационный вакуум!

СунОк впадает в небольшой ступор.

- Они тебя так пытали? – отмерев, испуганно спрашивает она, заглядывая сестре в глаза.

- Они мне так мозги лечат, – небрежно отмахивается та. - Ну, говори, что случилось?

- После концерта в «Токио Доум» не было ни одного самоубийства среди школьников! – распахнув глаза, возбуждённо сообщает СунОк.

- Это я знаю.

- Японцы думают… - ещё ближе наклонившись к сестре, восторженно шепчет онни. - Что ты - «Мяу-Каннон»!

Отодвинувшись, СунОк с огромным интересом смотрит какое впечатление произвела произнесённая ею новость.

- Кто-оо я?

- Полностью по-японски это произносится как «Манеки-Неко Каннон», – с готовностью поясняет онни. – А если коротко, то «Мяу-Каннон». Это воплощение богини с талисманом Манеки-нэко.

Пф… – продолжительно выдыхает сквозь чуть приоткрытые губы ЮнМи, пребывая в состоянии обалдевания от полученной информации – пфффф…

- Я ожидала, что ниппонцы окажутся умнее моих соотечественников… - наконец разочарованно признаётся она.

- Ты это про что? – хмурится СунОк.

- В Хангук меня хоть реинкарнацией королевы считали, а в Ниппон сразу богиней назначили. Как-то… легкомысленно, не находишь?

- А на самом деле ты… - произносит СунОк, пристально смотря в глаза ЮнМи.

- Изнурённая человеческой глупостью девочка, которой не дают зарабатывать деньги, – заканчивает за неё фразу сестра и задаёт вопрос: - Кстати, на что ты здесь существуешь?

- Да отстань ты! - СунОк пихает ногой трущуюся о неё кошку.

- Мульча, иди ко мне, – предлагает ЮнМи. – Она тебя не любит.

- С чего это - «не любит»? – обижается онни, смотря как сестра подхватывает на руки запрыгнувшую на кровать её любимицу. – Сколько я за ней ухаживала? Просто мы говорим о важных вещах, а она – мешает.

- Деньги - это очень важно, – кивает ЮнМи и интересуется: – Так откуда ты их берёшь?

- Их дала «Всемирная организация колоколов мира», – с совершенно серьёзным видом отвечает СунОк. – Ещё они обещали оплатить расходы за твоё лечение…

Судя по выражению лица ЮнМи, это уже второй раз за пару минут, когда она «крепко удивлена» новостями.

- Что опять? – недовольно спрашивает СунОк. – Чего ты замерла?

- Какие ещё – «колокола мира»? – возмущённо спрашивает ЮнМи. – О чём речь?

- «Всемирная ассоциация колоколов мира», сокращённо – WPBA, - хмуро делится знаниями онни, - японская организация, стремящаяся повысить осведомленность о движении «за мир во всём мире» путем отливки и установки японских храмовых колоколов по всей Земле. Ассоциация была основана господином Тиедзи Накагавой. Мысль создать фонд возникла, когда он, будучи мэром города Увадзимы, руководил заменой храмового колокола в храме Тайхэй после Второй мировой войны. Тогда этот колокол получил название – «Колокол Банзая для абсолютного мира» и послужил моделью для «Колокола мира Организации Объединенных Наций». Это был первый колокол, подаренный WPBA...

… Колокола изготовляются с использованием переплавленных монет, собранных детьми из разных стран мира. На сегодняшний день они установлены в шестнадцати странах. В США, Японии и Австралии имеется более одного такого колокола…

- Это очень уважаемая и всемирно известная ассоциация! – закончив транслировать вызубренную презентацию, решительно заявляет СунОк.

- Причём тут я и они? – подобрав отвисшую челюсть, не понимает ЮнМи.

- При том, что ты – богиня Каннон, которая за мир во всём мире!

- Кххх… И что, деньги возвращать не придётся?

- Это благотворительность!

- Совсем - совсем?

- Если ты примешь участие в рекламной кампании WPBA, они будут очень признательны.

- Понятно…

На некоторое время наступает тишина. ЮнМи задумчиво рассматривает выходящее на улицу окно, СунОк ждёт, когда та чего-нибудь ещё скажет.

- Вообще, есть много разных компаний и организаций, желающих увидеть тебя в своей рекламе, – устав ждать, небрежным тоном, так, будто просто к слову пришлось, сообщает онни.

Взгляд ЮнМи перемещается с окна на сестру.

- Сколько? – коротко спрашивает она.

- Триста восемьдесят девять.

Брови ЮнМи взлетают вверх.

- Всё нормально, – увидев реакцию, успокаивает СунОк. – ЁнЭ ведёт учёт заявок. Никто не потеряется.

- «ЁнЭ»? Она ведь осталась в Корее?

- Ну да. Просто в тот момент ей на поездку не было денег. А сейчас они есть. Поэтому, я её вызвала сюда…

- Она мне очень помогает! – эмоционально начинает оправдываться СунОк, по-своему интерпретировав выражение в глазах сестры. – Одна бы я не справилась! Учёт денег вести, с рекламодателями переговоры проводить…

- И сколько на счету денег?

- WPBA пожертвовали пять миллионов йен. Часть из них была потрачена.

- Миллион йен - это примерно шесть с половиной тысяч долларов… - подсчитав, задумчиво произносит ЮнМи. – Не такие уж и большие деньги для мировой рекламной компании …

- Но они были очень нужны в тот момент. И я маме немного денег отправила…

- «Дважды даёт дающий вовремя», – кивает ЮнМи и обещает: – Ладно, позвоню я им в их колокола. А остальные желающие? Надеюсь, вы с них вперёд не брали?

- Нет, только зарегистрировали протоколы «о намерениях». Гонорары будут оговариваться с тобой, как с исполнителем работ.

- Ты смотри! – восхищается ЮнМи, крутя головой. - Как умно поступили! Словно профессиональные импресарио.

СунОк довольно улыбается.

- Значит, у меня есть работа? – спрашивает, тоже улыбаясь, ЮнМи.

- Полно, – кивнув, подтверждает онни.

- Так когда же меня отсюда выпустят?!

Онни открывает рот, но не успевает ничего сказать. В дверь палаты раздаётся стук, входит медсестра.

- Прошу прощения, СунОк-сан, но время вашего посещения истекло, – сообщает она, вежливо кланяясь.

(несколько позже, больничная палата. ЮнМи на кровати «переваривает» принесённые сестрой новости)

Мне, как и остальным «не японцам», известно, что жители «Страны восходящего солнца» - весьма и весьма своеобразные. Возможно, это результат длительной самоизоляции или последствия воздействия радиации и близость к Годзилле. Возможно. Но никто точно не знает – «почему», а ниппонцы не объясняют. Они улыбаются и живут, продолжая «отмачивать корки», веселя мир и порою ставя его в тупик, вот прямо как меня сейчас.

Я был прав, когда предположил, что меня объявят кем-то мистическим. Но не богиней же?! Мало ли по каким причинам их школьники решили пожить ещё? Нельзя же всех подряд объявлять бодхисатвой? Конечно я – не каждый первый, и даже – не каждый сто миллионный, но должны же быть хоть какие-то границы разума?! Японцы – конкретно ненормальные! И что мне с этим теперь делать?

Некоторое время размышляю над вариантами, но ничего созидательно-полезного в голову не приходит. Единственная практичная мысль: кажется, сейчас возникла ситуация, в которой лично я смогу неплохо заработать. Вон, сколько рекламодателей привалило! В жизни таких очередей на себя не видел. «Заехать» во все местные тиви-шоу, параллельно нахапать контрактов по продвижению товаров и сидеть на этом «плотненько», работая от зари до зари. Месяца этак через три-четыре, шумиха спадёт, через полгода вообще сойдёт на нет, я за это время «примелькаюсь», раскручусь, раскачаю свои певческие таланы и плавненько начну музыкальную карьеру на втором по размерам музыкальном рынке мира. При этом у меня будут деньги и возможность работать. Красота! Ну и зачем мне отказываться от японского гражданства?

Обдумываю слова СунОк про намерение японцев прибрать меня к рукам. И прихожу к выводу, что она – «чего-то совсем не таво». Перед тем, как её «запустили» ко мне, состоялась ещё одна беседа с господином Судзуки. И после неё список возможных предложений со стороны Ниппон мне в целом представим. А вот содержание «противовесного» пакета предложений от Хангук отсутствует. Они меня там ненавидят долго и старательно. Неужели вдруг «перекуются» за прошедший месяц? Очень сомнительно надеяться на столь стремительную метаморфозу. Более чем уверен, что окромя проблем, пренебрежения и нищеты на родине ЮнМи мне не получить. Поэтому, если японцы «хотят меня украсть», то хиномару им в руки!

(хиномару - яп. «солнечный круг», название флага Японии)

Конечно, вначале обязательно нужно точно договориться, сколько и каких именно «баранов» дадут за «невесту», но после достижения консенсуса – да пусть воруют себе на здоровье! «Невеста» не против!

Ещё раз мысленно пробегаюсь по возникшему в голове варианту «дальнейшего развития событий» и не нахожу в нём каких-нибудь откровенно несбыточных ожиданий. Понятно, самым трудным будет первое время, когда все кинутся смотреть - «есть ли у неё хвост?» и требовать чудес. Но это неизбежное зло, которое нужно просто перетерпеть, чтобы после стало хорошо. Типа похода к зубному. Ну, если до сегодняшнего дня столько всякой разной фигни пережил, то и теперь выдержу. Так что…насчёт получения японского гражданства… Пожалуй, данное событие станет для меня шагом вперёд. Пусть корейцы и дальше слушают как АйЮ пищит. Они к ней уже привыкли… Зачем людей напрягать, выдёргивать их из зоны комфорта? Хай сидят там, где сидели, раз так подходят друг к дружке. А мы уж как-нибудь здесь, в Японии, «помучаемся». Сто сорок миллионов человек, это не сорок. Это математика…

Время действия: пятое июля

Место действия: больница Кудандзака

Мя-со! Мя-со! В обед я буду есть мясо!

Утром, после осмотра, врач сообщил, что мой желудочно-кишечный тракт вполне себе функционален и может быть нагружен «жёсткой пищей»! А именно – «белком животного происхождения»! У меня аж рот слюной наполнился, услышав такое. До этого сидел, ничего не хотел, кишки в животе побулькивали, передавая друг другу зелёную кашицу, насыщенную всеми необходимыми для жизни веществами и всё было спокойно. А тут словно в голове щёлкнуло! И сразу – вкус во рту, и запах горячего жира в ноздри, и цвет поджаривающихся ломтиков… ЧжуВон, гад, тогда у меня кусок уволок! «Безвкусное»… Да шоб ты понимал!

Кроме перехода на «человеческую еду» вкушать её буду тоже, уже по-нормальному. «Место для приёма пищи больными» - кафешка там или столовка на этаже, не знаю, не видел, посмотрю. Короче, для «ходячих» и способных сидеть за столом, не падая на пол. Я теперь тоже такой! А жизнь-то налаживается! Единственное – мысли о том, как буду рвать зубами мясо, «забивают» собою размышления - чей именно платиновый диск выпустить первым после своего «возвращения»? Начать ли сразу с тех, продажи которых превысили двадцать миллионов экземпляров? Или не наглеть и выступить скромно, выбрать что-нибудь эдакое тиражом до пяти лямов? Чтобы - «без палева»? Дабы не спрашивали – «как это она с первого раза так прыгнула»? Иначе снова врать придётся… Но, если начинать с малого, придётся опять сидеть, терпеть малоденежье. Которое уже достало! Аж ладони чешутся, так хочется жить нормально! Скорей бы уж этот обед! Мочи нет… «Держаться нету больше сил»! Кстати… кто такие – «Hootie & the Blowfish»? В голове вдруг всплыло, но совершенно не помню, о чём они?

(обед)

- Мульча, отвали… - шепчу я уголком рта, не желая привлекать внимания к ситуации.

Но наглая кошатина, делая вид, словно не слышит, бодро чапает рядом со мною на обед, видимо намереваясь славно перекусить под шумок. Я же, занятый мыслями о еде, как-то совсем упустил из вида факт того, что выхожу в общественное пространство. Поэтому, когда медсестра пригласила следовать за ней, просто встал и пошёл. А за дверью – люди! Мало того, что я от них слегка отвык, так они специально пришли посмотреть на меня! Стоят вдоль стен, выглядывают из дверей палат. И больные, и медперсонал. Улыбаются, кланяются. А у меня ещё не тот уровень энергии в организме и гибкости, чтобы отвечать по всем правилам. Из-за этого только наклоняю в ответ голову и тоже улыбаюсь. По-отечески. Надеюсь, если японцы на такое неуважение обидятся, то несмертельно. Ещё Мульча подсуропливает. Пристроилась сбоку и топает с независимым видом, задравши хвост. Представляю, как мы втроём смотримся со стороны. Медсестра, я и кошка!

Завернув за угол, замечаю впереди, в отдалении, большую видеокамеру на подставке и оператора с помощником.

«Несанкционированная съёмка! – испугано понимаю я, увидев, что объектив направлен в мою сторону. – А ЮнМи без мейкапа! Вот это я попал! Что это за больница такая, в которой позволяют снимать пациентов без их разрешения? Плюс кошки шляются по коридорам словно в зверинце! Безобразие! И как реагировать?! Ну уж точно: не скандалить и требовать соблюдения своих прав. Сил на это сейчас просто нет. Поэтому - «улыбаемся и машем». Представим, что я - английская королева, а вокруг – мои подданные. Если на видео получусь убого, стану потом давить на жалость. Рассказывать, как еле выкарабкался с того света… Оу! Оказывается, вход в столовую находится рядом с видеокамерой. Понятно теперь, почему она установлена именно там! Когда буду проходить рядом, все мои изъяны снимут крупным планом. Ладно. Не убегать же назад по коридору? Улыбаемся и машем, улыбаемся и машем! Я - королева Англии!»

Медсестра, дойдя до дверного проёма, останавливает и встаёт рядом с ним.

- Прошу вас, Агдан-сан, – произносит она, кланяясь и одновременно делая рукою жест, приглашая войти внутрь.

Не став даже кивать в ответ, двигаюсь в указанном направлении. Минуя снимающих, поворачиваю голову к объективу и лишь чуть-чуть улыбаюсь, не став трясти поднятой ладонью, изображая из себя не пойми кого. ЮнМи - девочка. Милая, скромная и… голодная! Ол-ля-ля! Пахнет мясом!

Не став больше отвлекаться, устремляюсь внутрь. Удача! У раздачи – никого! Значит, я первый!

(несколько позже)

Оператор издали, сквозь дверной проём, ведёт съёмку. В объективе его камеры – стол, за которым хрупкая, синеглазая девочка, красиво и аккуратно кушает. Напротив неё, по другую сторону стола, расположившись на стуле, сидит чёрная кошка. Задрав голову, она внимательными зелёными глазами наблюдает за процессом исчезновения пищи, сопровождаемый изящными движениями рук её хозяйки. Неожиданно прервавшись, ЮнМи останавливается и что-то говорит нэко, нравоучительно грозя тоненьким указательным пальчиком. В ответ усатая животина виновато опускает мордочку, по-видимому, признавая свою неправоту.

- Яре-ярэ, - зачарованно шепчет себе под нос японец-оператор, плотно прижимаясь глазом к видоискателю.

(яре-ярэ – о, боже. яп. прим. автора)

(вторая половина того же дня, ближе к вечеру)

- Вообще, никто не должен неожиданно выскакивать на меня с камерой! – возмущённо высказываю я СунОк и ЁнЭ своё недовольство сегодняшним происшествием. – Разрешение на съёмку, во-первых, это деньги. А во-вторых, это подготовка. На что я буду похожа без косметики, без причёски, а главное – застигнутая врасплох?!

- Ты ведь раньше не любила делать мейкап… - оправдываясь, мямлит СунОк.

- Для каких-то «внутренних» ситуаций – да. Но на съёмках без него не обойтись. Особенно, если они проводятся посторонними, которые потом неизвестно как смонтируют видеоряд. Кто это вообще был? Кто снимал?

- Пока неизвестно, – признаётся онни.

- Плохо, – констатирую я и обращаюсь к своему личному менеджеру: – ЁнЭ, раз ты здесь, давай, начинай работать. У моей сестры опыта совсем нет, а бесплатные съёмки – это упущенные деньги, которые нам всем нужны. Организовывай процесс так, чтобы ко мне никто не мог попасть кроме, как только через тебя. И чтобы я знала, кто, когда и где. Понятно?

- Да, босс, – кланяется та.

Молча смотрю на неё, озадачившись всплывшей в мозгу мыслью: «Ещё же нужно решить вопрос с организацией агентства! А ЧжуВона выслали из Японии. Вот блин…»

- ЮнМи… - видя, что я молчу, неуверенно произносит СунОк. – Только не волнуйся. Знаешь, доктор разрешил тебе сказать…

- Что опять случилось?

- В общем, такое дело… - говорит онни, смотря в пол и поколебавшись поворачивается к ЁнЭ.

- Расскажи ты, – просит она.

- ЮнМи-саджан, - официальным голосом произносит та, видимо решив действовать профессионально. – Есть проблема с «FAN Entertainment». А точнее, проблема судебного разбирательства между вами и этим агентством. Решением суда была назначена сумма в размере десяти миллионов долларов, которые вы должны выплатить агентству «FAN Entertainment» в качестве компенсации понесённых убытков…

- Я знаю об этом, – отвечаю я, ощущая в животе чувство тревоги при напоминании о незакрытом гештальте, – Адвокат прислал сообщение в первый день прилёта в Японию.

-… Дело в том, что решение вступило в силу, босс…

- Как оно могло это сделать? Секретариат оформляет решение суда в течение двух недель. Потом его отправляют по почте с уведомлением о вручении. С этого момента начинается отсчёт времени на обжалование. Я ничего не получала и не подписывала!

- Вы дали доверенность адвокату, разрешив ему представлять вас на судебных разбирательствах…

- И…? – спрашиваю я, уже начиная догадываться.

- Он получил документы и расписался за вас...

- Когда он их получил?

- На второй день после вынесения решения.

- Потрясающе! – с сарказмом восклицаю я. – Просто невероятно! «Получить документы раньше, чем через две недели, - даже можно не надеяться», а тут – «два дня»! Потрясающая оперативность! Это меня лишь облагодетельствовали или корейский суд работает теперь так для всех?

- Не могу ответить на ваш вопрос…

- А что, адвокат не мог сообщить об этом, к примеру, моей сестре?

- Согласно заключённому договору указания по ведению дела можете отдавать только вы. В случае привлечения других лиц это нужно оговаривать приложениями или доверенностью. Поскольку вы находились без сознания, то оформить доверенность было невозможно. Поэтому так и случилось…

- Какие у меня теперь варианты? – обдумав услышанное, интересуюсь я.

- Если решение суда вступило в силу, можно только требовать пересмотра дела.

Опять судиться? Блин! Как же они задрали!

- А если я не могла дать указание своему адвокату по причине болезни?

- Не знаю, босс. У меня нет юридического образования. Вам нужно проконсультироваться у профессионалов.

И где-то найти деньги на оплату их услуг!

- Я остаюсь здесь, – поворачиваясь к СунОк говорю я. – Буду просить ВНЖ.

- Ты не можешь так поступить! – подскакивает та.

- Почему?

- Потому что ты кореянка, а не японка!

- И поэтому я должна жить со счастьем в душе, но телом в канаве?

- Почему – «в канаве»?

- Потому что КЕМА запретила мне работать! Забыла, что ли? Что мне делать в Хангук? Устроиться в клининговую компанию: на рамён зарабатывать? А десять лямов FAN отдавать как?

- КЕМА может отменить своё решение…

- Ага! Только для этого мне придётся прилюдно постоять на коленях, в слезах и соплях вымаливая прощение! Да пошли они нафиг!

- Не придумывай! Не станут от тебя такого требовать!

- А если «станут»? Тогда как быть? Ты меня заменишь?

СунОк молчит, задумавшись.

- Никто не собирается договариваться. Если бы хотели, то подставу с судом бы не устраивали.

- Какую «подставу»?

- Обыкновенную. Пятое июня, дата вынесения решения, плюс две недели на оформление документов в секретариате - это уже девятнадцатое. Плюс положенные по закону две недели на уведомление участников процесса. Плюс две недели, с момента вручения, на подачу апелляции. Я даже сейчас могла бы это сделать, иди дела обычным порядком. Ускоренное прохождение документов фактически украло у меня возможность оспорить решение.

- Ну... никто не знал, что ты попадёшь в больницу….

- Онни, ты на чьей стороне?

- На твоей!

- Тогда ты не должна подвергать сомнению мои слова.

- Да, но…

- Никаких «но»!

Я поворачиваюсь к ЁнЭ и извиняюсь.

- Прошу прощения за публичное перетряхивание несвежего белья. Как видите, госпожа менеджер, обстоятельства стремительно меняются, и будущее становится весьма неопределённым. Если вы решите, что происходящее для вас – слишком, то я всё понимаю и не стану обижаться, если вы захотите уйти.

- Разрешите мне подумать над вашим предложением, босс, – отвечает она. – До завтра.

- Хорошо, – киваю и поворачиваю голову к СунОк, поскольку выражение её лица намекает на то, что у неё есть ещё информация, которой она собирается поделиться.

Оказывается, я хороший физиономист.

- ЧжуВон-оппа предупредил ещё об одной проблеме, – увидев мой пристальный взгляд, сообщает онни.

- Я просто трепещу от нетерпения о ней услышать, – с сарказмом сообщаю я.

- Как ты себя чувствуешь?

- Ниже пола не упаду. Говори!

- Он сказал, что расследование дела дяди не закрыто. И твой запрет на выезд всё ещё действует…

- И …? – с интересом спрашиваю я, подталкивая замолчавшую сестру продолжить.

- Если ты прилетишь в Хангук, тебя арестуют прямо на границе!

- Офигеть. И ты ещё агитируешь меня за возвращение?!

- Ну… ты же кореянка…

- Спасибо, но уже нет. Я больше в тюрьму не сяду!

Второй лепесток унесён ветром…