Коты, призраки и одна бабушка

Начало всего

– Мя-а-ау!

Коты – не петухи, на рассвете не поют. Поэтому петух Пантелей очень возмутился. Ежели ты кот, то мурчи себе потихоньку в тряпочку, а орать в четыре утра – это петушиная привилегия. «Самозванец, – ворчал пожилой Пантелей, тяжело взбираясь на забор. – Коты напрочь распоясались, скоро у нас хлеб отобьют. И кому тогда понадобятся петухи, ежели любой кот будет петь по утрам? И яйца нести? Ваще кукаре».

Пантелей обустроился на заборе, хлопнул пару раз крыльями (так полагалось) и закричал привычный текст:

– Кукареку!

В соседних дворах тут же откликнулись – коллеги Пантелея уважали.

– То-то, – удовлетворенно заявил Пантелей, боком слезая с забора. – Это вам не то что какое-то мяу… это, скажу я вам, качество.

– Цыц, мяукалка! – прикрикнула на кота бабушка, не вставая с кровати. – Ишь, удумал – орать в четыре утра! И чего надо?

– Кильку, – честно сказал Томек. – Или минтай. Мне дома всегда в это время завтрак подают. Кильку со взбитыми сливками, минтай с пармезаном и бланманже… Да еще уговаривают: «Скушай, Томичек, килечку за маму, килечку за папу, ломтик осетринки за мир во всем мире…»

– Не ври, – не поверила бабушка. – Я свою подругу знаю. Чтоб она встала в четыре утра кота кормить? Да ни за что! Брысь и заткнись!

«Не поверила», – вздохнул Томек и снова улегся в кресло. Бабушка на кровати тоже вздохнула и подумала, что завтра будет труднее. Завтра к ней на дачу приедут еще три кота… не считая внуков. Лето обещало быть более чем интересным.

Глава 1Бабушки Марианнами не бывают

– И все ты врешь! Бабушки Марианнами не бывают! – возмутилась Дашка. – Бабушка Марианна! Ха! Еще скажи: бабушка Констанция! И дедушка д’Артаньян!

– Я что, виновата, что ее так назвали? – пожала плечами Ритка. – Она нормальная, хотя и Марианна. Одно плохо – каникулы уже три недели, а забирает она нас только сейчас. Потому что в июне она была на конференции в Риме. По интраоперационному мониторингу.

– Бабушки на конференции не ездят, – уже не так уверенно возразила Дашка. – Тем более в Рим. Они дома сидят, борщ варят.

– Моя борщ не любит, – сказала Ритка. – Моя любит кассату по-сицилийски.

– Маргарита, ты вообще собираешься ехать? – Это мама высунулась из окошка машины.

Надо же, вот только что они все еще суетились снаружи – мама, папа, близнецы и кошка… и вот уже все внутри. Рита заспешила:

– Пока, Даш, приеду в конце августа.

– А мы зато в Турцию! – выкрикнула вслед ей Даша. Но Рита не ответила, она утрамбовывалась внутрь машины. Это было не так уж легко.

Когда семейство Логиновых покупало эту машину, оно было ровно в два раза меньше и состояло из мамы, папы и Риты. Поэтому они выбрали маленькую подержанную штучку, которая ела мало бензина и могла парковаться на носовом платке. Штучка носила гордое имя «опель агила» и представляла собой коробочку на колесах с багажником чуть больше спичечного коробка. При регистрации гаишник назвал ее «бешеная табуретка». За «плечами» машинки были многие километры немецких дорог, потом ее перекупили в Белоруссию, она еще там побегала и наконец в предпенсионном состоянии добралась до Урала и до семейства Логиновых. Но, несмотря на возраст, она была бодрая, безотказная и вела себя идеально, хотя поначалу, наверное, удивлялась потрясающему качеству уральских дорог. В Германии она такого не видела. Логиновы прозвали «опелюшку» Фроськой и очень любили. И все в ней помещались, вот что главное! Но потом семья увеличилась на одну кошку и двух близнецов. И если кошка в общем-то планировалась и была взята в семью сознательно, то близнецы свалились как снег на голову! Мама с папой собирались ограничиться одной Ритой. Но близнецы где-то там самозародились и поставили всех перед фактом. И теперь спереди во Фроське сидели мама и папа, а сзади в креслах были прицеплены Рита, кошка и два мелких годовалых брата. И вся эта конструкция ехала на дачу к бабушке.

– Твоя мать – герой, – нервно говорила мама папе. – Забрать на лето трех внуков и кошку! Может, я все-таки останусь с ними? Нехорошо навяливать ей такую кучу детей… и вообще, я беспокоюсь, как она с ними справится.

– Бабушка сама предложила, – возразил папа. – И что значит «останусь»? Мы уже взяли путевки. Отдохнешь, выспишься… а детям у бабушки хорошо будет.

Рита вздохнула. С одной стороны, ей было маленько завидно: мама с папой ехали в Турцию. С другой стороны, была она в этой Турции два года назад. На пляже скучно, на экскурсии жарко. Прошлое лето у бабушки получилось куда веселее. Она с двоюродными братьями строила корабль, вступала в контакт с инопланетянами, открывала неизвестную науке пещеру… ну, почти пещеру. И почти неизвестную. А купаться можно и в прудах, их в Кыштыме несколько. И бабушка не будет каждую минуту одергивать, как мама: «Туда не ходи», «Там не бегай», «Вылезай из воды, простудишься», «Вымой клубнику – на ней микробы».

Близнецы, конечно, осложнят жизнь. Но они будут ползать по саду, а Рита вырвется на свободу!

Кошка Тиша на коленях у Риты тоже строила планы. Травка, по которой можно бегать, пруд, в котором можно плавать… хорошая компания, мурр… В прошлом году она была маленькая, и большие коты не принимали ее в свое общество, а сейчас она уже большая.

«Опель» по имени Фроська мчался по Челябинскому тракту навстречу приключениям…

Глава 2А в это время в Челябинске…

– Ты ведь уже большой, тебе неинтересно играть с этими малышами. И в Кыштыме такая скука: маленький городок, крохотная дача, грязный пруд. Давай в этом году ты туда не поедешь?

– Мам, ну каждый год, каждый год одно и то же! – вспылил Артем. – И с чего это Ритка маленькая? Она всего на десять месяцев моложе меня. А Люк умнее иного взрослого.

– Если ты не поедешь к бабушке, то я возьму кредит, и мы отправимся в Грецию. Или в Испанию, – сказала мама.

Это уже был откровенный шантаж. Хотелось возмутиться и наговорить маме неприятных вещей, но Артем сказал очень спокойно:

– Греция – это здорово. И Испания тоже. Ну, на две недели ты упрячешь меня в Испанию. А потом все равно я поеду к Марианне!

– Не смей называть бабушку Марианной! Она старая! Старость надо уважать! – закричала мама, срываясь.

– Она не старая, – еще медленнее и спокойнее сказал бледный Артем. – Мне кажется, она моложе тебя.

Мама ушла в свою комнату и хлопнула дверью. Артем вздохнул и запихнул в рюкзак вторую футболку. Каждый июнь повторялось то же самое.

Когда-то давно родители Артема развелись. И маме не нравилось, что Артем каждый год ездил на дачу к бабушке, матери ее бывшего мужа. А Артем хоть тогда и мелкий был, но сказал, что он не такой дурак, чтобы лишаться бабушки. И бабушка была на его стороне. Она сказала: «Вы там хоть разводитесь, хоть стреляйтесь, хоть в Атлантике топитесь, а внука – ко мне на лето, пока ему не надоест». Пока Артему не надоедало. В школе он как-то не вписался в компанию, а с двоюродной сестрой и с родным братом ладил хорошо. Бабушку он с детства звал по имени – Марианной. Мама возмущалась, а бабушка говорила: «Главное, Артем, не зови меня Сергеем Модестовичем – это был наш учитель математики, и я его очень боялась». Артем слушался и Сергеем Модестовичем бабушку не звал. Разве что очень редко, из вредности.

Кота Артем тоже с собой брал вот уже два года. К бабушке на дачу все родные и близкие свозили котов и внуков.

– Герой! – позвал Артем.

Герой вышел из-за кресла и поглядел неодобрительно. Хозяина он слегка презирал. Хвоста у хозяина не было, когти он не точил, знакомых кошечек в гости не водил, на заборы не лазил…

– Живо в клетку, мы едем на дачу! – приказал Артем.

Герой клетку не любил. И почему нельзя ехать просто на коленях хозяина? Он – умный, благовоспитанный кот, очень добродетельный, мур-р-р… Он будет идеально вести себя в автобусе, притворяясь ковриком, мур-р-р… В прошлом году наивный Артем ему поверил и повез без клетки. И все было бы прекрасно, мур-р-р… если бы впереди в салоне не ехала какая-то глупая шавка. Ну кто возит собак в автобусах? Собаки – не коты, мур-р-р, они опасны для окружающих. В общем, заскучавшая в поездке собака жутко обрадовалась Герою, вырвалась из рук хозяйки и с энтузиазмом начала носиться по автобусу, пытаясь поймать кота и пообщаться. Ха! Его никто во дворе поймать не мог! С колен Артема Герой прыгнул на лысину какого-то дяденьки, а оттуда стартовал на багажную полку, но когти соскользнули, и он свалился на мороженку невоспитанной девочки, которая не знала, что нельзя есть мороженое в салоне автобуса. Так что сама виновата, мур-р-р…

Герой любил мороженое и слегка задержался, чтобы облизать вкусную белую лепешку на девочкином платье. Собака тоже любила мороженое. Она решила отложить погоню и пристроилась облизывать девочку с другой стороны.

– А-а-а! – заорала глупая девочка. – Они меня съедят!

– Фу, – проворчала собака. – Не дождешься.

– Точно, – согласился Герой, обсасывая последнюю оборку на платье. – Мр-р, неплохой пломбир. Тебя как зовут?

– Миранда, – сказала собака. – А тебя?

– Герой, – представился Герой. – Какие-то маленькие мороженки стали делать. Куда едешь?

Тут приятную беседу прервали. Под ропот возмущенных пассажиров Артем схватил Героя, а собачкина хозяйка – Миранду.

– Нет уж, – сказал Артем, который тоже вспомнил этот случай. – Поедешь в клетке как миленький. Или остаешься дома.

– Извер-р-рг ты, хозяин. Я же прямо не могу, как мне вредно в клетке сидеть, – вздохнул Герой и залез в клетку.

Артем надел рюкзак, взял клетку и отправился на автовокзал.

Глава 3А в это время тоже в Челябинске…

– Ням-ням-ням… Муся, мы должны поразить бабушку, – сказал Люк, дожевывая конфету. – Представляешь, бабушка идет такая вся ничего не подозревающая. А мы выходим из машины – я на четвереньках, а ты на задних лапах! Я трусь о ее ноги, а ты подаешь лапку и говоришь: «Здрассте!» Бабушка подумает, что мы поменялись душами… или чем там… Ну я теперь в кошачьем теле, а ты – в человечьем! Круто, да?

– Мя, – согласилась Муся.

– Давай срепетируем, – и Люк опустился на четвереньки. Муся встала на задние лапки и неуверенно сделала два шага.

Тут дверь в комнату отворилась, и вошла мама. Люк замяукал и потерся об ее ноги. Муся подала лапку.

– О, господи! – сказала мама. – А, понимаю, ты хочешь удивить бабушку?

– Ну да, – подтвердил Люк, вставая. Муся с облегчением опустилась на все четыре лапы.

– У нее «здравствуйте» никак не выходит, – пожаловался Люк. – Она мало тренируется. Всего два дня.

– В прошлом году ты сделал Мусе крылья из сломанного воздушного змея, она вылетела из машины и опустилась бабушке на плечо, – вспомнила мама.

– Но бабушка не удивилась! – возмутился Люк. – Она только сказала, что Мусе надо прочистить карбюратор. Муська испугалась, что ей что-то прочистят, и свалилась с бабушки. И больше летать не хочет!

– Ты опять ел конфеты до завтрака! – воскликнула мама, обозревая три конфетные обертки, которые Люк попытался сложить так, чтобы они казались одной. – Ты перебьешь аппетит!

– Ха-ха, – сказал Люк, отправляясь на кухню.

Его аппетит перебить было невозможно никакими способами. Вообще-то ничего хорошего: Люк был довольно толстым, а это некрасиво и для здоровья нехорошо. Но Люка его фигура не волновала. Мама иногда мечтала, чтобы сына начали дразнить в школе – может, тогда он прекратит лопать конфеты и пирожки в жутких количествах. Но Люка не дразнили. Один раз Егор попробовал обозвать его «жирным». Люк задумчиво посмотрел на Егора и сказал:

– Да, ты-то явно не жирный. Ты больше похож на тощий хвост облезлой коровы, замазанный гнилым навозом по самое не могу. Со следами раздавленных слепней и мух цеце, фу, какая гадость!

После этого Егора три недели дразнили Хвостом-в-навозе, а Люка жирным не дразнили никогда. Так что он мог безнаказанно есть булочки и шоколадки. Мама говорила, что он толстый не от обжорства, а от жизнерадостности. Если каждый черствый бутерброд воспринимать как невероятное счастье, конечно, не похудеешь. Люком его прозвал не очень родной брат Артем. Раньше Люков папа был женат на Артемовой маме, а потом они поругались, и папа женился на настоящей маме и родил Люка. Люк понимал, что так бывает: вон он в первой четверти сидел за партой с Мишкой, а потом они подрались три раза, и теперь Люк сидит с Катей. Хотя, если честно, с Мишкой было веселее.

Так вот, Артем сказал, что это не ребенок, а какой-то люк, в который проваливается вся еда. И стал звать брата Люком. А вообще-то в документах было написано Леонид. Потом Люк подрос, посмотрел «Звездные войны» и решил, что Люк – нормальное имя, получше, чем какой-то Леонид. И теперь он даже тетради подписывал «Логинов Люк», хотя учительница и возражала.

А Муся была совсем не толстая. Потому что жизнь у нее с таким хозяином получалась очень беспокойная. То они в космос летят, то через горящий обруч прыгают, то в Антарктиду собираются…

– Мм-ням… потрясная каша. – Люк доскреб с тарелки последние крупинки обычной гречки из пакетика для быстрого приготовления. – Просто м-ням как вкусно! Мам, а в Африке гречку едят?

– Ты собираешься в Африку? – заинтересовалась мама. – Вчера вроде предполагалась Антарктида.

– Сначала к бабушке, потом в Антарктиду, а потом в Африку, – четко распланировал свою жизнь Люк.

Мама кивнула: хорошо, мол, что до Африки еще есть время.

– Перед поездкой в Африку надо сделать много уколов от местных инфекций, – сказала она на всякий случай. – А ты уколов боишься.

Люк задумался.

– А перед Антарктидой? – спросил он.

– Перед Антарктидой тоже, – решительно сказала мама. – Чтобы не простудиться. Там сплошной грипп.

– Хорошо хоть перед бабушкой уколы не надо делать, – проворчал Люк, с сожалением отодвигая пустую тарелку. – Ты меня отвезешь?

– Конечно, – кивнула мама. – Папа же в командировке. Бери Муську и пошли в машину.

Глава 4Приехали

Бабушкин дом располагался на берегу пруда – старого демидовского пруда, устроенного еще в XVIII веке. Все уральские города одинаковы: на реке ставилась плотина, а рядом с плотиной – завод. Вода приводила в движение заводские механизмы, а в пруду можно было купаться… по крайней мере сейчас. Дом отделяла от обрывистого берега довольно широкая дорожка, по ней даже машина могла проехать. Правее дачи от дорожки отходил переулочек между бабушкиным и соседским домом. И в этом месте располагалось что-то вроде маленькой лужайки, обсаженной сиренью, на которую вполне реально было припарковать машину. Но одну. Вторая уже нависала бы колесами над обрывом. И вот сейчас хозяева двух прибывших одновременно машин спорили: кто паркуется в удобном закутке, а кто «нависает».

– Ты вставай на стоянку, а я зависну, – говорил папа Риты и близнецов. – У нас машина меньше и легче.

– Нет уж, ты вставай на стоянку, а я буду зависать, – возразила мама Люка. – У меня машина больше и устойчивее. И вообще, я по жизни зависаю – например, с компьютером. Так что это мое привычное состояние.

В это время к бабушкиному дому приближались Артем и Герой – с автобусной станции. Когда вдали показалась знакомая крыша, Герой в клетке начал истошно орать:

– А-а-а! Мяу-у-у! Выпусти меня! Не позорь!

Потому что это же стыдобище – представительного, элегантного кота несут в клетке, как не внушающую доверия анаконду… вообще-то анаконду Артем бы не унес, она тяжелая. И вряд ли бабушка обрадовалась бы анаконде… хотя нет, как раз анаконде бабушка бы обрадовалась. Насколько Артем знал Марианну, она радовалась самым невероятным вещам.

– А-а-а! Выпусти немедленно!

Артем поставил клетку на землю и открыл дверцу.

– Уф. – Герой сел и в нервах вылизался. – Мяу напрочь. Да-да, это я про тебя, хозяин. И клетку спрячь. Спрячь клетку, я тебе говорю!

Но так хорошо Артем по-кошачьи не понимал и клетку не спрятал. Да и куда бы он ее дел? В карман джинсов? Герой сделал вид, что не имеет никакого отношения к клетке, и зашагал в сторону бабушкиного дома, задрав хвост. Артем – за ним, думая, что он бы тоже с удовольствием задрал хвост, жаль, что такового не имеется. Наверное, здорово идти по жизни с задранным хвостом.

Итак, все наши герои прибыли на место действия одновременно. В жизни так редко бывает, а в книжках – сплошь и рядом. Перед домом царила суматоха, все здоровались со всеми. Бабушка в данную минуту ворковала над близнецами; почему-то все, кто видел их, сначала начинали ворковать и сюсюкать: «Ути-ути, уси-пуси…» При более близком знакомстве это желание отпадало напрочь.

– Бабушка-а! – закричал Люк, встал на четвереньки и потерся об ее ноги. Муся вздохнула, приняла вертикальное положение и протянула бабушке лапку.

– Здравствуйте, – бабушка оторвалась от близнецов, пожала Мусину лапку и почесала Люка за ухом. – Вы поменялись телами? Отлично. Тогда, Люк, я отдам твои блинчики с вареньем Мусе. А для тебя я приготовила отличную дохлую мышь – просто отборный экземпляр, прелесть. Почти не тухлая.

– Ой, – сказал Люк и вскочил на ноги, – я блинчики больше люблю. И мама не разрешает мне есть мышей. Я от мышки растолстею.

Муся обрадованно шлепнулась на четыре лапы и повернулась к Герою:

– Привет! Ой, а это… неужели это Тиша?

Герой и Муся с изумлением воззрились на крупное рыжее животное с кисточками на ушах, выпрыгнувшее из «Опеля». «Опель» слегка содрогнулся.

– Ты ж была в два раза меньше! – возмутился Герой, который любил быть самым большим.

– Я выросла, – объяснила Тиша. – Я же породы мейнкун, мы все крупные. А ты… ой, хи-хи-хи… твой хозяин несет клетку! Тебя привезли в клетке! Хи-хи-хи!

– При чем тут я? – надменно дернул ухом Герой. – Я и клетка – мы несовместимы. В клетке сидел… ммм…

– Пугачев, – вставил Люк, понимавший по-кошачьи лучше остальных Логиновых. – Его поймали и везли в клетке на казнь, я читал.

– В клетке сидел павлин, – сказал Герой, которого однажды носили в зоопарк. – Обычный уральский павлин с четырьмя лапами и пушистым хвостиком. Он залетел в форточку и сказал, что заблудился. А родом он из этих мест. Добрый хозяин отвез павлина на родину в Кыштым и выпустил вон там, за домом.

– А почему? – спросила Тиша, но Герой перевел разговор на другое (на еду), а то вдруг любознательная Тиша пожелала бы узнать подробности о павлине.

– Красивая клетка, – одобрила бабушка. – Жаль, что без анаконды. Ты мне страшно нужен, Артем. Требуется нарисовать эскиз для гарды моей шпаги. Она сломалась, и я решила, что раз уж все равно ремонтировать, то лучше заказать новую гарду. Это почти так же приятно, как заказать новую юбку. А ты рисуешь ужасно красиво.

– Ладно, – кивнул польщенный Артем. – А нам в школе говорили, что нельзя сказать «ужасно красиво». Опять наврали, да?

– Я знаю, – отмахнулась бабушка, – они правы. Но мне очень хочется так говорить, и ты уж меня не выдавай.

– А это кто?

И все вдруг замолчали и поглядели на калитку. Из калитки выглядывал маленький серый очень юный кот.

– Это Томек, – объяснила бабушка. – Моя подруга Лиза уехала в санаторий подлечить печень и оставила его мне на две недели. Герой, ты понял? Это гость. Не надо доказывать, что ты самый крутой.

Герой презрительно дернул ухом – кому тут доказывать? Серой подзаборной малявке, которая воробью по колено? Тиша и Муся подошли поближе.

– Мяу, – сказал Томек. – Прекрасная погода, не так ли?

– Вроде ничего, – согласилась добрая Муся. Тиша промолчала – не знала, прекрасная погода или нет.

– А в Лондоне дождь, – продолжил Томек. – Я только позавчера из Лондона. Я жил у английской королевы.

– А почему? – спросила Тиша.

– Ха, наша бабушка и английская королева, оказывается, подружки! – хмыкнул Герой. – Ну, ты и врун, мелкий!

– Ты же слышал, толстяк, она сказала: «Лиза уехала в санаторий подлечить печень», – сказа Томек. – Английскую королеву зовут Елизавета. Все сходится. И думаешь, у королевы нету печени? Есть, да еще какая! Королевская!

– Печень – это что? – тихо спросила Тиша у Муси.

– Это консервы, называются «паштет из гусиной печени», – пояснила Муся. – Вкусно. Люди едят, а нам не дают. Разве что сама со стола стащишь. Томек, а вы по-английски мяукать умеете?

– Конечно, – кивнул Томек.

– Ну и как по-английски «мяу»?

– The мяу, – сказал Томен.

Муся уважительно покачала головой. Герой подумал, что новому коту надо набить морду, но не сейчас, а позже.

– Ты врешь, – сказал он.

– Вру, – согласился Томек. – Иногда. И что самое интересное – никто никогда не знает, когда я вру, а когда говорю правду.

– Вы очень интересно изъясняетесь, – сказала Муся.

Герой подумал, что одной морды маловато – надо нахалу еще и уши надрать. Но тоже позже.

– Ой, близнецы уползли! – воскликнула близнецовая мама. – Ловите!

– Далеко не уползут, там забор, – возразил папа.

– Забор, – согласилась бабушка. – Но только с трех сторон. С четвертой стороны забор упал.

– Как упал?

– Ну, я не знаю… возможно, когда в Токио случилось землетрясение, до Кыштыма докатились его отголоски. И забор упал. С осени лежит.

– Так его надо поставить!

– Это невозможно, забор упал в крапиву, а она жжется, – возразила бабушка. – И зачем его ставить? Пусть лежит, он старенький уже, старенькие любят полежать. Он мне совершенно не нужен. У меня аж с трех сторон забор, сколько можно?! Забор с четвертой стороны – это уже перебор. Пусть ветерком обдувает.

– Мама, ну как так можно, а если воры заберутся? – нервно спросила близнецовая мама. – Бандиты.

– Не думаю, что это что-то изменит, – покачала головой бабушка. – Один раз ко мне зашел вор. Может, конечно, это был не вор, а новый почтальон или электрик… не знаю, но я предпочла считать его вором. Так у меня ему не понравилось, и он сразу ушел.

– Почему? – оскорбился папа. – По-моему, у тебя очень мило.

– Видишь ли, сынок, в это время я отрабатывала ката в стиле эй син рю, – заявила бабушка. – Среди капустных грядок, там место поровнее. И капустные кочаны похожи на срубленные головы – создают настроение. Только я размахнулась свежезаточенной катаной, как вор и зашел. Сказал что-то по-японски и ушел очень неспортивно.

– Из упавшего забора можно сделать плот, – тихо сказал Люк Рите.

– Мы в прошлом году уже корабль строили, надо что-то новенькое, – не одобрила Рита. – Ладно, обсудим, когда взрослые уедут. Артем, ты привез, что я просила?

– Конечно, – ответил Артем. – В чемодане лежит.

Петух Пантелей уже давно сидел на заборе, но в суматохе его никто не заметил. Он кашлянул, чтобы привлечь внимание. Но его не заметили все равно.

– Понаехали тут, – проворчал Пантелей, любивший почет и уважение.

Глава 5Кто такие мыши?

Люди уселись на веранде за праздничный обед, кошкам «накрыли стол» под верандой. Тише, Мусе и Герою бабушка насыпала в миски сухой корм из пакетиков, Томеку – вареную рыбу (кто к чему привык у хозяев).

– Ни фига себе! – оскорбился Герой. – Чтоб мне ни лапки, ни хвостика! Нам какие-то воробьиные какашки насыпали, а тебе вона что? Это, кстати, что?

– Это еда королевских котов, благородное животное минтай, – пояснил Томек. – Оно живет в высокогорных лесах Гималаев, охотится на оленей с золотыми рогами… и очень полезно для растущих кошачьих организмов. Моя хозяйка, королева Елизавета, и сама сухой корм не ест, и мне не дает. Мы с ней вечерком в Виндзорском замке у камина минтай наворачиваем. А вокруг в три слоя стоят герцоги и пэры и слюну глотают. А мы им не даем!

– А почему? – спросила Тиша. – Жалко, да?

– Ух ты, – подивилась Муся. – А нам дашь попробовать?

– Да пожалуйста, прекрасная леди Муся, – галантно взмахнул лапкой Томек.

Муся попробовала из его миски.

– У-у, вкусненько!

Тиша и Герой тоже подошли. Тоже слегка попробовали. Ну совсем слегка.

– Да, – грустно сказал Томек, глядя на половинку хвоста, оставшуюся после «пробы». – Я всегда говорил: минтай – основа прогресса.

– А прогресс – это что? – спросила Тиша.

– Ммм… это еда такая, а минтай – его основа, – выкрутился Томек. Хотя прогресс – это совсем не еда.

– А вот еще бывают «мыши», – вспомнила Тиша. – Я, правда, не знаю, что это такое, я еще маленькая. Но хозяйка Рита рассказывала, что это что-то специальное для кошек. Томек, ты знаешь, что такое «мышь»?

Томек (как и все остальные) был сугубо городской кот и с мышами не встречался. Но не мог же он в этом признаться после блистательного триумфа с королевским минтаем!

– Мыши… о-о-о, не упоминайте о них, – простонал он. – Это субстанция добра и квинтэссенция всего сущего. Это сущность понятия «еда», установленная в центре вселенной. Это…

– Это вранье, – сказал Герой, доев свой корм. – Ты все врешь, серый. Мышь – это птица без крыльев. Мне хозяин птиц показывал. Птиц все видели?

Кошки закивали – птиц (воробьев и голубей) видели все.

– Ну вот, если оторвать у птиц крылья, будет мышь, – сказал Герой. – Мне хозяин объяснил.

– Фу, какая проза, – фыркнул Томек. – Мышь – это нечто особенное. Моя королева Елизавета, собирая меня на дачу, говорила: «Будешь жить нормальной жизнью, Томек, а не существовать в этом бетонном мешке – Виндзорском замке. Будешь мышей ловить». Из чего я заключаю, что здесь, у бабушки, есть мыши!

– А где? – оглянулась Тиша.

– Не знаю. Может, бабушка их для себя прячет, нам не дает. Надо поискать.

– Наверное, мышей нельзя брать без спросу, – забоялась Муся. – Может, они разобьются. Я один раз взяла без спросу одну фарфоровую вазочку, покатать лапой по полу. Она сломалась. Может, мыши тоже сломаются?

– Мы осторожненько, – заверила Тиша. – Давайте прямо сейчас искать. Все равно еда уже кончилась. Я думаю, искать мышей надо в холодильнике. Туда люди складывают все самые нужные вещи. Наверное, в холодильнике на верхней полке кучи мышей!

– Холодильник трудно открыть, я пытался, – сказал Томек.

– Я не уверен, что мыши – это еда, – проговорил Герой. – Хозяин говорил, что мыши бегают. Ты когда-нибудь видел, чтобы «Вискас» бегал по квартире?

– «Вискас» бродит по Европе… – пробормотал Томек.

– Что?

– Да это так, вам не понять.

– А твой минтай по дворцу бегает? – поинтересовалась Тиша.

– Ну… обычно нет. Там кругом послы, гвардейцы, графы, герцоги… бедному минтаю и развернуться негде, – неопределенно ответил Томек. – Он у себя в Гималаях бегает.

– Ой, я весь не могу уже от этого вранья, – дернул усами Герой. – Нету такого слова – Гималаи!

– Есть!

– Нет!

– Есть! Ш-ш-ш!

Коты распушились и зашипели, выгнули спины. Во взъерошенном состоянии Герой был ровно в два раза больше Томека. Кошки отошли в сторону – посмотреть, что будет.

– Это еще что такое? – возмутилась бабушка, как раз спускавшаяся с веранды в сад за пучком базилика. – Вы чего не поделили?

– Гималаи, – честно сказал Томек.

– Фу, как нехорошо! – осудила бабушка. – Гималаи такие большие, на всех хватит. А минтая кто-нибудь еще хочет?

– Да! – хором сказали все четверо. Бабушка доложила в миски рыбу и ушла за базиликом. Только коты приступили к еде, как со ступенек, шлепая ладошками, сползли на четвереньках близнецы. Они сбежали от взрослых на простор.

– Первый, Первый, я – Второй, – сказал Второй. – Вижу цель.

– Второй, я – Первый. Уточнить цель! – приказал Первый.

– Цель – мяу. Мяу и еще мяу и еще много мяу ням-ням, – обрисовал ситуацию Второй.

Вообще-то, если честно, близнецы еще не умели говорить. Но общались они очень активно, явно понимая друг друга. И Рита сказала, что они, как летучие мыши, беседуют при помощи ультразвука. Или как инопланетяне – с помощью каких-нибудь других излучений. У близнецов, конечно, были имена. Но все звали их Первый и Второй.

Итак, Первый и Второй пришлепали к кошачьим мискам.

– Брысь, – сказала Тиша, возвышаясь над Первым, как Шерхан над Маугли. – Ой, ребята, мы влипли. Сейчас эти малявки отберут наш минтай.

– Ш-ш-ш! – страшно зашипел Герой. Близнецы обрадовались и тоже зашипели: «Ш-ш-ш!» Второй заглянул в миску Томека и обрадовался еще больше:

– Первый, Первый, я – Второй! Тут ням-ням! Приступить к ликвидации?

– Второй, я – Первый! Немедленно уничтожить цель!

И близнецы на четвереньках въелись в Томекову порцию.

– Ну что за жизнь, – загрустил Томек. – Сначала вы у меня все «распробовали», потом эти мелкие люди… кстати, они люди? Какие-то небольшие и четвероногие.

– Такие бывают, – со знанием дела сказала Тиша. – Они у нас в доме живут. Зачем – не знаю. Их нельзя царапать, это закон природы.

Тут вернулась с грядок бабушка, всплеснула руками и утащила близнецов на веранду, роняя базилик. Хотя близнецы жутко протестовали.

– Громко как мяукают, – одобрил Герой.

– Они еще громче умеют, – похвасталась Тиша. – Ну что, пошли искать мышей? Пока люди сидят на веранде, можно тихонечко осмотреть дом.

– Кстати, Тиша, а почему тебя так зовут? – спросил Герой. – Вот я Герой, потому что… ммм… потому что герой.

– Меня в честь мамы Муськи назвали, – сказала Муся.

– А я – сэр Томас Ланкастерский, – сказал Томек. – Это в переводе с английского означает «до предела благородное создание».

– Я когда была маленькая, то очень громко топала, когда бегала, а бегала я все время, – объяснила Тиша. – То есть они думали, что громко. Сейчас я еще громче топаю. Они и кричали: «Тише! Тише! Близнецов разбудишь!» Вот я и стала Тиша. А вообще-то по жизни я Эсмеральда.

Глава 6Как волки в трубу лазят

Проще всего было без затей зайти в дом через веранду. Но там ело и беседовало все семейство, и кто-нибудь непременно заметил бы котов, стал бы гладить или, наоборот, брыськать и кышкать…

– Ты пойдешь в разведку, – приказал Герой Тише. – Погляди, можно ли проскользнуть незаметно.

– А почему я? – спросила Тиша.

– Потому что ты самая большая, – пояснил Герой. – Если ты сможешь пройти без рекламы, то остальным это раз плюнуть.

– Я маленькая, – надулась Тиша. – Вот вырасту, тогда узнаешь, какие большие-то кошки бывают…

Тиша поднялась по ступенькам на веранду, выглянула из-за угла…

– Первый, Первый, я – Второй! – радостно заорал Второй, отвлекаясь от печеньки. – Вижу вероятного противника! Направление ням-ням-ням… то есть зюйд-зюйд-вест! Он надвигается, надвигается…

– Второй, я – Первый, – сурово отозвался Первый. – Отставить разговоры! Противника срочно уничтожить! Батарея, к бою! Товьсь! Пли!

– Бах! – закричал Второй и бросил в Тишу печеньку. Тиша аккуратно ее поймала и спустилась обратно к котам.

– Ну что? – спросили ее.

– Веселуха, – ответила Тиша, опуская печенье на травку. – Все кидаются печеньем. Нам не пройти – закидают.

– Неплохо, – продолжил тему Томек. – Все кидаются печеньками, обливаются компотом, а бабушка пляшет на столе, осыпая себя базиликом.

– Врешь, – возмутился Герой. – Про бабушку с базиликом точно врешь.

– Почему вру? Ты же сам видел, как бабушка сходила в огород, сорвала базилик и прошла мимо нас! Базилик видел? Видел. И заткнись.

Герой видел. И заткнулся.

– Печенье вот, – Тиша подтолкнула лапкой квадратик с откушенным Вторым уголочком.

– На всех? – хищно спросил Герой, подбираясь к печенью.

– Нет, это я Томеку дам. Томеков минтай сначала мы сожрали, а потом близнецы. Кушай, Томичек.

Томек гордо оглянулся на взъерошенного Героя, съел печенье и сказал:

– Спасибо. Ты удивительно добрая, Тиша. Даже лучше, чем английская принцесса Кейт.

– Ой, я не могу уже про принцесс слушать, бред какой-то. Пошли, через окно полезем, – сказал Герой.

Коты обошли дом. Окон на первом этаже было много, три или пять, считать коты плохо умели. И все створки открыты. Для любого кота запрыгнуть туда – одно удовольствие.

– Я сейчас ка-ак прыгну! – сказала Тиша.

– Стой! – заорал Томек, но не успел.

Плюх! Шмяк! Тиша мягко, но увесисто плюхнулась о комариную сетку и свалилась вниз на траву. Все окна оказались затянуты тонкой металлической сеткой. Потому что бабушка Марианна комаров в доме не любила. А они ее – ничего себе так. Хорошо относились.

– Ну что же ты! Ушиблась? – захлопотала Муся.

– Я думала, раз окно открыто, то все в порядке, – оправдывалась огорченная Тиша. – Фр-р-ш-ш-ш… напихали в окна всякой гадости… маленькая кошечка и не пролезет.

И стала тщательно вылизываться.

– Надо выгрызть в сетке дырку, – предложил Томек. – У кого самые острые зубы?

– У меня, конечно, – высокомерно сказал Герой. – У меня все самое-самое. Меня надо поднять и держать, пока я грызть буду.

– Тиша самая большая, она становится вот сюда на клумбу, Муся на Тишу, Герой – на Мусю, а я придерживаю сбоку, – раскомандовался Томек, но Муся возразила:

– Герой меня расплющит.

– А меня? – заинтересовалась Тиша.

– Тебя нет, ты его в полтора раза больше.

– Когда мы с хозяином делали синхрофазотрон, у нас была такая твердая железная штучка, – вспомнила Муся. – Мы ее грызли-грызли с двух сторон – ну никак. Тогда хозяин сказал: «Что не возьмут зубы – осилят когти», – и разрезал штучку ножовкой по металлу. Я думаю, надо всем нам подпрыгнуть и изо всех сил дерануть когтями эту сетку.

– Внимание! Всем приготовиться! На счет «три» – бросайтесь на сетку! – скомандовал Томек. – Раз… два… три! Мя-а-а!

С душераздирающим боевым мявом все четверо зависли на сетке. Тонкие проволочки поехали под тяжестью котов, образуя отверстия. Довольные результатом коты спрыгнули на траву. Все, кроме Тиши. Ее коготь зацепился за сетку как-то особенно прочно, и она повисла на одной лапке.

– Ой! Ой! – хныкала она. – Я еще маленькая! Зачем мою лапку растянули до такой длины! Ой, она оборвется!

Герой подпихнул Тишу снизу, лапка отцепилась. Тиша тяжело плюхнулась на клумбу.

– Какие-то цветочки колючие, – пожаловалась она, вытаскивая репьи из того места, на которое шлепнулась. – Ой, моя лапка!

И опять стала вылизываться.

– Не ной, ты же хотела приключений, – одернул ее Томек.

– Я?! – удивилась Тиша, вылизывая лапку. – Я хотела мышей, а не приключений. Кстати, а что у нас получилось?

Качественно исполосованная кошачьими когтями сетка имела эффектный вид. От каждой передней лапы осталась дыра, а лап было, как вы понимаете, восемь.

– Дырки какие-то маленькие. Боюсь, мы не пролезем, – огорчился Томек.

– Знаете, что бывает, если диаметр болта не совпадает с диаметром гайки? – спросила Муся, но ее никто не понял.

– А если каждому разделиться по длине на восемь частей, как раз будут полосочки по размеру дырок… – Но Тиша не закончила свою мысль. Видимо, раздумала делиться по длине.

– Так, – сказал Томек. – Я тут новенький, а вы все, как я понимаю, гостили у бабушки и прошлым летом?

Коты закивали и приосанились – мол, да, мы старожилы.

– Тогда вы должны знать: тот камин, что в комнате на первом этаже, – он настоящий? Он топится? – продолжил Томек.

– Топится, – подтвердил Герой. – Когда холодно, бабушка складывает сюда деревянные кусочки и зажигает. Это специальное мурчальное место для котов.

– Значит, в дом можно попасть через трубу! – воскликнул Томек. Остальные промолчали, потому что не поняли. – На крышу лазали? Трубу там видели? – спросил Томек.

– Ну видели, – осторожно сказал Герой.

Тиша не видела – она в прошлом году была мелкая, совсем котенок, крышу еще не освоила. Муся тоже как-то равнодушно к крышам относилась.

– Можно залезть в трубу и через дымоход попасть в камин, а из камина – в комнату, – разжевал все Томек. – Какие же вы непонятливые! Живо на крышу!

Коты залезли на яблоню, с яблони перепрыгнули на крышу веранды и потом по черепитчатой крыше легко добрались до трубы.

– Вот эта? – подозрительно понюхала ее Тиша. – А какая связь? Труба тут, а попасть надо в дом? Или не нужно? Давайте поищем мышей на крыше.

Томек отмахнулся.

– Первым полезет Герой, – сказал он.

– Ага, как печеньку, так «скушай, Томичек», а как в трубу, так Герой, – проворчал Герой.

Тиша заглянула в трубу, запачкав сажей кисточки на ушах.

– Там темно, – дернула усом она.

– Ты же кошка! Ты видишь в темноте! – сказал Томек.

– Вижу, – согласилась Тиша.

– И что ты видишь?

– Темноту.

– Герой, вперед! – скомандовал Томек.

И Герой ухнул вниз. Оттуда донеслось:

– Мяв тебя напрочь.

– Ну как там? – перевесившись в трубу, крикнул Томек.

– Не скажу, а то не полезете, – глухо донеслось снизу. – И что, я один тут торчать буду?

– А мышей-то много? – спросила Тиша, отпихивая Томека от трубы.

– Огромное количество, – ответил Герой. – Просто полчища. Выстроились и вас встречают.

Тиша попятилась.

– Второй идет Муся. Герой, подставь лапки и лови Мусю, – приказал Томек.

Мусю беспокойная жизнь у Люка приучила к разным ситуациям. Она облизнулась и грациозно прыгнула в трубу.

– Все в порядке, – мурлыкнула она снизу.

– Теперь ты, Тиша.

– Я головой вниз полезу, а то вдруг там мыши очень страшные, так я их сразу ам зубками, – дрожащим голоском сказала Тиша и неуверенно заползла в трубу. Уф… уф… еще один маленький уфф… – Труба немножко узкая в талии, – неуверенно сообщила она. – У тебя нет побольше размера, Томек?

Да уж, картинка. Заподлицо с верхней поверхностью трубы торчал пушистый Тишин зад, над которым гордо реял рыжий хвост, длинный, как у всех мейнкунов. Хвост был похож на выброс вредного оранжевого газа на медеплавильном тагильском заводе.

Томек попихал Тишу лапами, потом попрыгал на этом самом, откуда хвост развевался. Еще плотнее утрамбовал Тишу в трубе.

– Ой, – захныкала Тиша, – а вдруг я тут насовсем зависла?

Внизу тоже заметили, что дело пошло не так.

– Мне хозяин говорил, что от нагревания все расширяется, – заметила Муся, очень за Тишу переживавшая. – Надо камин затопить. Он нагреется, труба расширится, и Тиша выпадет…

– Прямо в огонь, – закончил Герой. – Кстати, если от нагревания все расширяется, то Тиша расширится тоже, а она и так большая. Прикинь, вылезет из дымохода волкодав… или вообще КАМАЗ…

Вообще-то нормальные печки строят с кривыми дымоходами, чтобы теплый воздух и дым от очага проходили по извилистым ходам, нагревая их, а от них – и всю комнату. С нормальной печкой падение котов в очаг было бы невозможно. Но дело в том, что камин складывала сама бабушка. Она решила, что ей необязательно делать настоящую печку, она вполне обойдется скромной газовой плитой, а камин пусть будет для красоты и настроения. И труба от камина вверх вела почти прямая. Потому что, когда бабушка была совсем маленькая, на нее неизгладимое впечатление произвела сказка «Три поросенка» – тот момент, когда злой Волк провалился в камин. И она решила, что в ее доме тоже будет такой специальный антиволковый камин. Правда, с диаметром не рассчитала – даже Тиша в трубе застряла, не то что волк.

Петух Пантелей, давно наблюдавший с забора за развитием событий, подошел поближе, потом осторожненько перепрыгнул на крышу.

– Кукаре? – спросил он. – Добаловались? Молодежь нынче пошла…

– А что молодежь? – обиделся Томек. – За петухами не бегаем, хвосты не выдираем… хотя могли бы, между прочим. Чем мы плохая молодежь?

– Это да, – согласился справедливый Пантелей. – Бывалоча и хуже. Девушку-то вашу вы сюда специально засунули, для красоты?

– Нет, она нечаянно застряла, – пояснил Томек. – Такая работящая, хотела дымоход почистить, и на тебе!

– Ишь ты, – подивился Пантелей. – Работящая. Это хорошо, а то молодежь нынче пошла…

– Дедушка, может, вы знаете, как ее оттуда выковырнуть? – спросил Томек. – Желательно целиком, а не по кусочкам.

– Ага, вы, молодежь, все своим умом жить хотите, а как что случится – сразу к старикам бежите, – проворчал польщенный Пантелей. – Есть одно старинное народное петушиное средство… конечно, немного не по правилам…

Он подошел к трубе, примерился к той Тишиной детали, которая торчала из отверстия.

– Хвост отогни в сторону, – приказал он Томеку, как хирург – медсестре.

Томек дернул Тишу за хвост. Пантелей клюнул в открывшееся место.

– А-а-а! – заорала не ожидавшая такого коварства Тиша, изогнулась со страшной силой и провалилась вниз.

– Уф, – с облегчением вздохнул Томек, – спасибо, дедушка. Вы просто профессионал!

– Не по правилам маленько, не по канону, – поскромничал Пантелей. – По канону петух должен быть жареным.

И отправился к своему месту на заборе. А Томек поглядел в дымоход, чего-то в нем не одобрил и – быстренько-быстренько с крыши на веранду, с веранды внутрь, мимо обедающей семьи в дверь – и через кухню в комнату, где перед камином вылизывалась вся компания. Ой-ой! Вылизывайся не вылизывайся – все в саже.

– Меня ударила молния, – делилась впечатлениями Тиша. – Прямо в хвостик! А где мыши? Герой, ты съел все полчища мышей?

– Я пошутил, – сказал Герой. – Тут нет ни одной мыши. Томек, а почему ты такой чистенький? И когда ты успел выскочить из дымохода, что мы не заметили?

– Я просто очень аккуратный, – сказал Томек и демонстративно вылизал крохотное пятнышко сажи на лапке. – К тому же Тиша своим роскошным мехом так качественно вычистила трубу, что туда сейчас хоть королеву Елизавету в парадном платье засовывай. Нигде ни молекулы сажи.

– Ой-ой, зато какая я грязненькая! – ужаснулась Тиша. – Сейчас быстренько найдем в доме мышей и пойдем купаться в пруд.

– Что?! – ужаснулась Муся. – Кошки не купаются в пруду.

– Коты тоже, – хором согласились Герой и Томек.

– А что они в пруду делают? – удивилась Тиша.

– Тонут, – объяснил Герой. – Героически.

– А мейнкуны купаются. Ну, где обещанные мыши?

Коты обошли первый этаж (кухню и комнату с камином), потом залезли наверх. Там была всего одна комната, зато большая, низкая, под двускатной крышей с привязанными к матице пучками трав для запаха и волшебства.

На первом этаже коты не нашли ничего интересного, кроме холодильника и клубка ядовито-зеленой шерсти. Но холодильник был закрыт, и все вероятные мыши, спрятанные в его недрах, оставались недоступными. А клубочек коты признали годным к употреблению и с удовольствием погоняли по кухне.

На втором этаже Тиша сразу обнаружила интересное.

– Вон там! Мяу! – закричала она, показывая в угол под окном.

– Где?

– Да вон висят! Две штуки! Это мыши! Мыши висят?

– Не знаю, – засомневался Томек. – Может, и висят. Если их бабушка постирала и повесила сушиться.

Подошел Герой, вспрыгнул на спинку кресла, поглядел поближе.

– Балда ты, Тишка, это же пауки!

– А какая разница? – поинтересовалась Тиша. – Мыши и пауки чем различаются?

Герой толком не знал, но сказал уверенно:

– Мыши – это для котов. А пауки – для людей.

– Их люди едят? – допытывалась Тиша.

Этого Герой точно не знал.

– Некоторых едят, – сказал он. – Некоторые породы мясные. А некоторых для красоты разводят. Сидит бабушка вот в этом кресле, любуется пауками и тихо мурлычет от удовольствия.

– Мой хозяин говорил, что пауки делают тонкую нитку, – сказала Муся. – Вон видите, в углу сеточка? Поэтому пауков люди используют для утепления квартиры. Этот угол пауки уже утеплили, потом к следующему перейдут.

– А почему летом утепляют? – не угомонилась Тиша.

– Зимой люди печку топят, а летом и пауков достаточно, – объяснила Муся. – По-моему, нет здесь мышей и никогда не было.

Справедливости ради следует заметить, что бабушка всячески старалась заманить мышей к себе на дачу, чтобы котам было поинтереснее. Она раскладывала по углам кусочки сыра и даже сала. Две мышки зашли на разведку, оглядели сыр, оглядели бабушку и ушли. И больше в этом доме мышей не было. Им не понравилось, что бабушка не испугалась и не вскочила с воплями на стул при их появлении. Мыши любили почет, а бабушка их не уважила веселым визгом. Поэтому мыши предпочли соседку Анну Львовну. Она всегда их встречала верещанием и воплями. «Вот нормальная женщина, – одобряли мыши. – А эта… извращенка».

– Сажа очень невкусная, – пожаловалась Муся, упорно пытавшаяся вылизаться. – Меня уже тошнит. Посыпьте меня сахаром, пожалуйста. Может, с сахаром сажа полегче проскочит.

– Лучше сгущенкой, – поправил Томек. – Давайте все обольемся сгущенкой! И вылижемся! Я, правда, чистый, но на всякий случай сгущенкой тоже вымажусь. Мало ли что. У нас в Виндзорском замке все по вторникам сгущенкой обливаются.

– Сегодня не вторник, – возразил Герой.

– А здесь и не Виндзор, – парировал Томек.

Но и сгущенка, и сахар стояли в высоком закрытом шкафчике.

– Придется все-таки мыться, – вздохнул Томек. – Причем срочно. А то бабушка увидит, какие мы чумазые и как везде сажей наследили, и заругается. А посмотрит на чистеньких нас – и поймет, что это не мы пол сажей замазали, а кто-то неизвестный.

– Я в пруд не пойду, – отказалась Муся. – Я боюсь.

– А я не боюсь, – сказал Герой. – Но тоже не пойду. Просто так.

– Ладно-ладно, обойдемся без пруда, – мотнул головой Томек. – Мы примем душ. Сейчас уже вечер, и дачники поливают свои грядки.

– А ты откуда знаешь? – удивилась Тиша.

– А у нас в Виндзорском замке под вечер тоже клубнику поливают, из шлангов с алмазными наконечниками. Вот мы пойдем поищем, кто поливает огород, подставимся под шланг – и станем вымытые. Только надо незаметно проскользнуть мимо бабушки.

– Опять в трубу я не полезу! – решительно отказалась Тиша. Остальные закивали.

Но вырваться на свободу оказалось неожиданно легко. Потому что все Логиновы ушли с веранды в сад и начали шумно прощаться: взрослые возвращались в город, дети оставались с бабушкой. Коты – топ-топ-топ – быстренько выскочили из дома и сразу завернули за угол, туда, где не было четвертой стены забора. И пошли по улице, приглядываясь и прислушиваясь: не журчит ли где вода?

Глава 7Трудная жизнь Черного Властелина

Черный Властелин с горечью окинул взором свои владения. Башня Смерти еще держалась, подпертая дикой скалой в форме кирпича, с которой в прошлые хорошие времена сбрасывали узников. Зато Башня Страдания скособочилась так, что сразу становилось ясно, какие страдания имелись в виду, когда башне придумывалось имя. Северная стена, самая эффектная, с зубцами и арбалетчиками между ними, казалась почти новой. А вот на Западную стену, на самую стратегически уязвимую – ибо именно с запада традиционно надвигались полчища эльфов и гномов – материала не хватило, потому что, когда Черный Властелин был маленький, он сбрасывал строительный материал в колодец, закапывал в грядку (чтобы вырос целый замок), прятал в теплице между помидорами. Вот стройматериала и не хватило, приходилось подпирать постройку щепочками, камушками, картонкой, флаконом из-под маминого шампуня. Поэтому с некоторых ракурсов гордый замок напоминал хибару беженцев, которую Черный Властелин видел по телевизору.

Башня Злодейств вообще имела несчастный вид после вчерашнего нашествия эльфов. Эльфы попались увесистые и энергичные. Один эльф сильно вилял пушистым хвостом и сбил балкон с Башни Злодейств, второй пожевал пластмассовый вымпел с черепом. Третий, самый вредный, басом сказал «гав», сел на Башню и почесался. После этого Черный Властелин переименовал Башню Злодейств в Башню Скорби.

Подъемный механизм тоже куда-то потерялся в пылу битвы с эльфами. Черный Властелин воткнул туда, где предполагался подъемник для моста, фиолетовый цветок анютины глазки и замаскировал дыру. Да, так будет лучше. И вообще, замок из конструктора, хоть и полуразрушенный, здорово смотрелся на фоне клумбы. Багровые шары пионов, нависавшие над ним, казались раскаленными метеоритами, которые вот-вот упадут на многострадальное Средиземье по злой воле Черного Властелина. А осыпавшиеся лепестки обозначали реки крови. Черный Властелин был ужасно кровожадным.

– Витя-а-а! Ви-и-ить! Полей грядки, а то я не могу от вареников оторваться! – донесся из окна голос бабушки. А что, и у Черных Властелинов есть бабушки. И их лучше не отвлекать от лепки вареников, которые все Черные Властелины любят куда больше, чем реки крови. Черный Властелин послушно встал с корточек, потянулся за шлангом, окинул взглядом огород… и замер. Из клубничной грядки торчали четыре пушистые головы. «Это хоббиты, – сразу сообразил Черный Властелин. – Я их узнал, несмотря на маскировку. Нападение хоббитов! А Западная стена недостроена! Мы погибли!»

Мысль Черного Властелина лихорадочно заработала. Надо было любой ценой предотвратить нашествие хоббитов на замок. Где секретное оружие, над изобретением которого три года трудились три тысячи пленных физиков-атомщиков, похищенных назгулами в разных странах? Ага, вот оно…

Черный Властелин перехватил поудобнее черную кишку шланга, включил вентиль на полную мощь и направил струю воды прямо в клубнику – туда, где устроили временный штаб коварные хоббиты. Мя-а-а-у! Лазутчиков подбросило струей, перевернуло и вымыло с чужого участка сквозь раскрытую калитку.

– Вот так, – удовлетворенно сказал Черный Властелин. – Нападение было отражено с минимальными потерями.

За калиткой отчаянно вылизывались четыре ослепительно вымытых кота. И вдруг над яблонями и дачами пронеслось: «Кис-кис-кис-кис…»

А в это время на бабушкиной даче…

– Кто это сделал?

Бабушка и внуки наконец выпихнули взрослых, убрали посуду на веранде и зашли в дом – разобраться, кто где будет спать, куда положить вещи и так далее. И обнаружили множество черных следов, испещривших чистые половики на кухне и в комнате. Поверх половиков была живописно разложена длинная зеленая нитка.

– Это не я, – привычно отказался Люк, зная, что во всех мировых катастрофах обвиняют прежде всего его, а потом уже происки США. – У меня размер не тот.

– Это коты, – сказал Артем. – Следы кошачьи.

– Да, но сажу-то они откуда взяли? – развела руками бабушка. – Я камин с прошлого года не топила. И еще… что это?!!

– З-з-з-з! – раздалось над левым бабушкиным ухом.

– З-з-з-з! – такой же текст прозвучал над правым бабушкиным ухом.

– Комары! – возмутилась бабушка. – Кто за собой дверь не закрыл?

Но дверь, конечно, оказалась закрыта, а комары налетели через продранную котами сетку на окошке. Это скоро обнаружили, закрыли окно и начали гоняться за комарами.

– Я прихлопнула пару, – сказала Рита.

– Я тоже, – сказал Артем.

– А я трех, – похвастался Люк, – я круче всех. Смотрите, какие комары жирные, как сардельки. Баба, у тебя сарделька найдется?

– Ну и от меня одному комару досталось, итого восемь, – подытожила бабушка, поглощенная подсчетом жертв и не реагируя на сардельку.

– Восемь комаров, – задумчиво повторил Люк. – И дырок на сетке тоже восемь. Значит, каждый комар прогрыз себе дырку и протиснулся в нее…

– Но дырки большие.

– Комары тоже не маленькие!

– Да что ты врешь!

– Дырок восемь и комаров восемь – это не просто совпадение! Они проникли в дом…

– Потом наследили кошачьими следами и положили на пол зеленую нитку в знак своих мирных и экологически чистых намерений, – фыркнул Артем.

– Это нашествие инопланетян, – торжественно объявил Люк.

– Это наши коты, – возразил Артем. – Не знаю, зачем они сетку драли, возможно, просто так. Видишь, следы разные? Вот маленькие, от Муси или от этого постороннего котенка, а вот большие – это от твоей могучей мейнкунши, Ритка. Ну и здоровенная же зверюга!

– Да что ты, она еще маленькая, – возразила Рита. – Она еще младенчик. Вот когда вырастет, тогда да, тогда будет большая.

– Ага, младенчик ростом с Кинг-Конга.

– Сейчас я позову котов, они вернутся все в саже, и все станет ясно, – подытожила бабушка. – Кроме того, откуда они эту сажу взяли. Не лазали же в дымоход – зачем им?

Она вышла на крылечко и позвала:

– Кис-кис-кис-кис!

Топ-топ-топ, топ-топ-топ! Коты, конечно, не «феррари», но иногда бегают очень быстро.

– Мя? – спросил Томек. – Ужинать? Или так, слегка перекусить?

Перед бабушкой сидели четверо абсолютно чистых котов – хоть в операционную пускай. Не то что сажи – ни одной пылинки!

– Потрясающе, – сказала бабушка. – Ну-ка, признавайтесь, злодеи, это ваших рук… то есть лап дело?

И показала на следы на половиках.

– Фу, – сказал Томек. – Грязь какая. Что же ты, бабушка, перед гостями не прибралась? Грязно везде. Мне, как коту английской королевы, стремно ступать по таким запачканным половикам. У нас в Виндзорском замке половики куда чище.

– А почему? – спросила Тиша, но на ее «почему», как всегда, никто не ответил. Герой со скучающим видом понюхал зеленую нитку (бывший клубочек) и чихнул: мол, фу, гадость какая.

– Это не они! – обрадовался Люк. – Я все понял! Это вампиры! Сейчас еще светло, и они замаскировались под комаров. А ночью, когда стемнеет…

– Вампиров не бывает, – сказал Артем. – Это сказки для лялечек.

– Вампиры – это фольклор, – непонятно поправила бабушка. – Народные предания. Не знаю, как где, а у меня на даче вампиров точно не было – до вашего приезда. Ну, стемнеет – посмотрим. Предлагаю открыть охоту на вампиров.

– Ура! – закричал Люк.

– Меня смутило совпадение: восемь дырок в сетке и восемь влетевших комаров, – заметила бабушка.

Вообще-то никакого совпадения не было – на самом деле в дырки влетело девять комаров, а не восемь. Но девятый комар неосторожно слишком сильно снизился, и на него с размаху сел Второй близнец. Комар этого не пережил, хотя памперс Второго был довольно мягкий. Сейчас Второй сидел на бывшем комаре и пальцем ковырял половик, делая в нем дырочку. А Первый уполз в комнату и тоже чем-то там полезным занимался, судя по наступившей тишине.

– Да, все дела откладываются, – очень довольный, сказал Люк. – Вечером ловим вампиров. Дайте мне бутерброд, я буду обдумывать план поимки. И мне понадобятся все силы.

Глава 8Первое появление вампира

Вечерело. На Урале в конце июня это происходит странно: солнце часов до одиннадцати торчит над горизонтом и сомневается: садиться или не садиться? А то смысла особого нет, все равно скоро вставать. Так что уральский летний вечер – это такой же день, только чуть более золотистый по оттенку.

– Да, – вздохнул Люк, качаясь в гамаке и плодотворно общаясь с бутербродом. – Ни один порядочный вампир в такой солнечный вечер не явится.

Гамак стребовала себе Ритка. Она сказала, что будет подманивать вампиров, изображая несчастную девушку, уже слегка покусанную, с обнаженной шеей, соблазнительно белеющей в сумраке. С сумраком пока была напряженка, но наступит же он когда-нибудь! А для красивой позы нужен диван или хоть гамак. Не торчать же столбом до прихода вампира.

Диван бабушка отказалась переносить из комнаты, а гамак разыскала где-то в недрах дачи. Артем и Люк приспособили его одним краем за забор, другим – за яблоню. И теперь в нем качался Люк, говоря, что потом он уступит место несчастной покусанной Рите, а пока еще немного покачается.

Пробежала бабушка по каким-то своим бабушкиным делам, глянула на гамак, заметила:

– Зря вы его над клубникой повесили.

– Почему? Мы не вытопчем, грядки в стороне, – возразила Рита.

– Да у меня в этом году клубника какая-то свирепая, – объяснила бабушка. – Как мимо идешь – она цап за пятку! Нет, она сладкая, вкусная, вы ешьте сколько хотите. Но будьте осторожны – она кусачая.

И дальше побежала.

– Во дает! – восхитился Артем. – Кусачая клубника! У Марианны все не как у людей. Классная у нас бабка.

– Возможно, она не совсем человек, – заметила Рита, присела на корточки, съела одну ягодку, вторую, третью… – Нормальная клубника, ничуть не кусачая, – объявила она. – Бабушка пошутила. Люк, живо слазь с гамака, я буду репетировать несчастную покусанную! А то вампир вот-вот придет, а я не готова.

Люк нехотя слез и сказал:

– Фиг ты его приманишь, что он, девчонок не видел?! Надо на кровь подманивать. Артем, давай тебе пальчик уколем и все намажемся.

– Ну уж нет, вдруг я засну на сто лет, как Спящая Красавица, – фыркнул Артем. Он тоже уколов не любил, это у Логиновых семейное было.

– А ты намажься кетчупом, – томно посоветовала Рита. Она уже входила в роль – лежала в гамаке, волосы свисали вниз почти до земли, голова запрокинута, шея открыта… Если бы братья Логиновы читали Шекспира, то сказали бы, что она похожа на утонувшую Офелию, которая совершенно (на наш взгляд) зря утопилась из-за странноватого принца Гамлета. Но Логиновы Шекспира не читали.

Образ немного портила одежда – ну какая Офелия в джинсовых шортах! Тут нужны свисающие белые оборки. Рита и сама чувствовала, что что-то не то.

– Простыню, что ли, принесите, – сказала она. – Я себе юбку длинную сделаю.

– Чтобы вампир вместо шеи в коленку не ужалил? – спросил Люк. – А я тоже буду подманивать. Я кетчупом намажусь и буду изображать окровавленный труп. Если вампир попадется близорукий, то запросто обознается. Он как подкрадется, как вонзит клыки…

– Ну и?

– А я его схвачу и задушу, – неуверенно закончил Люк.

– В кетчуп надо снотворного добавить, – посоветовал Артем. – Вампир тебя оближет и заснет. И вообще, если мазаться, то не кетчупом, а вареньем. У Марианны в кухне есть начатая банка. Варенье тоже на кровь похоже, но вкуснее.

– На варенье пчелы прилетят, – забраковал идею Люк. – И что это будет за окровавленный труп, если он орет на пчел и руками размахивает? Любой вампир от изумления окосеет.

– Вампиры трупы не едят, ты можешь изображать живого, – поправила Рита, изгибая руку совершенно немыслимым образом, чтобы вампира заинтересовать. – Бабушка, у тебя есть снотворное?

Бабушка как раз пробегала обратно.

– У тебя бессонница? – удивилась она.

– Нет, мы хотим вампира усыпить.

– Увы, радость моя, снотворного у меня отродясь не было, ибо трудность не в том, чтобы меня усыпить, а в том, чтобы разбудить, – развела руками бабушка. – Кстати, а когда вы вампира подманите, вы что с ним сделаете? Осиновый кол в сердце? Осины у меня на участке нет.

И дальше побежала.

– И правда, – Ритка села в своем гамаке. – Нельзя же его насовсем убивать. Вон в книжке «Сумерки» вампир какой был красавчик. Надо его перевоспитать.

– Вместо крови кормить кетчупом, – хохотнул Артем.

– Если этот вампир – девочка, то я бы ее усыновила… ну удочерила… в смысле усестрила, – сказала Рита. – А то у меня четыре брата и ни одной сестры. Только как мы ее запихнем в нашу машину, ума не приложу. Там уже места нет.

– Пусть сзади бежит, – предложил Люк. – Вампиры, они выносливые. А если вампир будет пацан?

– Мне мама не разрешит вампира держать, – отказался Артем. – Она мне даже собаку не разрешает. На Героя согласилась только после того, как я с ним ушел из дома и три дня был бомжом.

– Ух ты! – поразилась Рита. Она не знала эту подробность из биографии брата.

– Моя мама тоже вампиру не обрадуется, – вздохнул Люк. – Но если вампир пообещает застилать за собой постель и мыть посуду… и разбросанный конструктор убирать… тогда, пожалуй, мама согласится.

– Лучше подкинуть вампира Марианне, – сказал Артем. – Летом пусть на даче живет, а зимой – в городе, в квартире. Марианна целыми днями на работе, квартира все равно пустая. Вампир будет охранять квартиру, питаясь забежавшими ворами.

– Вампир, говорите? – раздался совсем рядом вкрадчивый голос. – Вампир, угу-м-м…

Ритка вздрогнула от неожиданности, дернулась, гамак отвязался от яблони, и Рита свалилась прямо на клубнику. И вскочила с воплем, держась за ногу. На щиколотке отпечатался отчетливый след укуса двумя зубами. Листья над клубникой качались. Потом из них выглянула головенка Второго и снова спряталась, но Рита его не заметила.

– Клубника кусается… – прошептала она.

– На самом деле вампиром была клубника, – подхватил Люк. – Она нападала на жертву в полнолуние. Клубника-вампир…

– Так-таки, значит, и вампир?

Ребята обернулись. Около открытой калитки стоял вампир.

Глава 9Насморк у вампира

– Получилось! – в восторге ахнул Люк. – Подманили!

Остальные таращились на вампира, не в силах шевельнуться.

Вампир был худ и бледен. Глаза красные, воспаленные, рот прикрывает платком – видимо, чтобы замаскировать клыки. Несмотря на жару, закутан в какую-то серую хламиду, на шее шарф. Он надвигался, надвигался, надвигался… и прошел мимо по дорожке к дому. Зашел на веранду, потом на кухню… послышался слабый бабушкин вскрик…

– Надо спасать бабушку! – воскликнул Люк, схватил грабли, прислоненные к бочке для дождевой воды, и, перепрыгнув через клубнику, бросился по дорожке. Артем тоже подумал, что надо спасать, но не успел. Вампир уже вышел из домика. Люк шарахнулся с дорожки в крыжовник и перехватил грабли поудобнее.

Рот и нос вампира были измазаны кровью, кровь капала, и он стирал ее платком. В руке вампир нес пол-литровую стеклянную банку с чем-то кроваво-красным. Он прошел, не оглянувшись на ребят, и закрыл калитку. Видимо, ему было очень плохо под солнечными лучами – вид у него был совсем больной.

– Кровь, – прошептала Рита, бледнея почти до уровня вампира.

– Он загрыз бабушку, – сказал Люк и уронил грабли. – А в банке что?

– Ка-а-акие-то детали бабушкиного организма, – нервно хихикнул Артем. – На а-а-анализ.

Тут из дома вышла совершенно живая и незагрызенная бабушка и закричала:

– Сережа! Сережа! Вот балда. Таблетку-то не взял. А такую вирусную инфекцию малиновым вареньем разве прогонишь? И носовое кровотечение сильное, надо срочно остановить.

Она опять бодро зашуровала по дорожке к калитке, на ходу бросив внукам:

– К дяде Сереже близко не подходите, он сильно болен, можете заразиться. Сейчас я ему лекарство отнесу и вернусь.

– Ох… ох… – На Артема напал истерический смех. – Загрыз… напрочь… самый лакомый кусочек на память выгрыз и с собой в банке унес… ох… вампир простуженный…

– А что мы могли подумать? – обиженно спросил Люк (обиделся он на вампира – за то, что ненастоящий). – Бледный, худой, глаза красные, рот и нос в крови, весь закутан…

– Люк – неустрашимый охотник на вампиров! Грабли – супероружие! – издевался Артем. Ему было стыдно, что малявка Люк граблями бросился отбивать бабушку у вампира, а он, почти взрослый, застыл от страха.

– А почему ты, собственно, дразнишь Люка? – холодно спросила Рита. – С чего ты взял, что это ненастоящий вампир?

Артем замер на полуслове.

– Он ведь мог притвориться больным, – сказала Рита, привязав наконец отцепившийся гамак и забираясь в него. – Да и вампиры, наверное, простужаются. А еще помнишь? Мы читали, волки никогда не охотятся там, где живут. Наверное, вампиры тоже. У него тут дача, значит, он в этом районе кровь не сосет. А бабушка – врач, она по жизни всех лечит, хоть людей, хоть вампиров.

– А как проверить? – жадно спросил Люк, сразу повеселевший.

– Серебро или чеснок, – сказала Рита.

– Серебра у меня нету, – вздохнул Люк. – Ой, есть! Мне мама купила супермодную зубную щетку, потому что у меня в зубах все время какой-то кариес заводится из-за конфет. Чтобы его изничтожить, мама мне купила щетку, у которой ворсинки покрыты Иванами серебра.

– Что? Ионами серебра, а не Иванами, – фыркнул Артем.

– Ну, может, так, но главное – серебра! Надо подкрасться к вампиру и почистить его моей зубной щеткой!

– Его зубы?

– Нет, лучше весь вампирский организм! Тогда уж точно не отвертится!

– А бабушка сказала близко не подходить, чтобы не заразиться!

– Ага, я придумал! Отломим ручку от этих граблей и привяжем к ней щетку. Будет зубная щетка на длинной палке. И ночью, когда вампир уснет, мы подкрадемся к его дому, всунем щетку в окно и почистим его!

– И что?

– Ну… если он вампир, то от серебра он проснется с диким воплем.

– Боюсь, что, если мы его спящего пырнем палкой, он все равно проснется с диким воплем, хоть вампир, хоть не вампир, – вздохнула Рита. – И вообще, вампиры по ночам не спят.

– А этот болеет – значит, будет спать. Я, когда болею, все время сплю, – возразил Люк.

– Бредовая идея, но что-то в ней есть, – оценил Артем. – А потом? Будем осыпать его чесноком?

– Нет, чесноком будем действовать через бабушку. Скажем: ты не забыла, что чеснок хорошее средство от вирусов? Ой, забыла, скажет бабушка. Тогда отнеси чеснок дяде Сереже, и пусть съест прямо при тебе. А то скажет, что не хочу, да аппетит перебью, да лучше после ужина, с чаем, намажу на чеснок малиновое варенье… и не съест. А если при бабушке съест – значит, не вампир. Да! Об ужине! Что-то давно ничем не кормили!

– Ой, Люк, во мне еще обед не переварился, – застонала Рита. – Куда в тебя лезет?

– Места надо знать, – загадочно ответил Люк. – Бабушка-а-а! Я есть хочу!

– Ну и ешь, кто тебе мешает, – отозвалась бабушка, возвратившаяся от вампира. – В холодильнике куча всего осталась от обеда. А в морозилке мороженое.

– А вампир… то есть дядя Сережа… ему полегчало? – спросила Рита.

– С чего это ему полегчало за три минуты? Лежит, охает. Ладно хоть кровь из носа я остановила… а то и взаправду вылитый вампир. Мне всегда казалось, что у него зубы слишком длинные да острые. Ну пойдем мороженое есть. Рита, близнецам мороженое можно?

– Нет, – сказала Рита. – Но они все равно выпросят. Бабушка, а почему у тебя кровь на шее?

– Да комара прихлопнула, – ответила Марианна, вытирая шею ладонью.

Глава 10Ужастики продолжаются

– Странно, что вы заговорили о вампирах.

Места у нас тут непростые, нехорошие места, – начала бабушка, когда внуки расположились на веранде, макая клубнику в подтаявшее мороженое. Но тут же сама себя перебила: – Рита, погляди. По-моему, с ними что-то не так.

Близнецы, получившие по бутылочке своей вечерней молочной смеси, свалились, как в наркозе. Первый спал без затей под столом, Второй растекся по ступенькам. Дома их надо было долго укачивать и уговаривать, чтобы заснули. Здесь они вырубились сами.

– А что? По-моему, все в порядке, – сказала Рита. – Они вообще хорошие, когда спят.

– Они какие-то… не того цвета, – с сомнением сказала бабушка, оглядывая перемазанных землей, травой и клубникой малявок. – Как ты думаешь, Рита, их искупать?

– Лучше не надо, – покачала головой Рита. – Лучше обтереть тряпочкой на видных местах, и пусть так и будут. А то проснутся, орать начнут…

– Правильно, – согласилась бабушка. – Завтра искупаем. Кстати, странно, что вы сразу купаться в пруд не полезли, как приехали.

– Не успели, – развел руками Люк. – Обеды да вампиры… завтра наплаваемся. Баба, а можно еще мороженого?

– Конечно, можно, я что, им забор штукатурить должна? Ешьте сколько влезет.

– Это ты не волнуйся, влезет много, – успокоил ее Люк.

Бабушка и Рита взяли по близнецу и отнесли в комнату на первом этаже. Там им отгородили нечто вроде низкого дивана с высоким барьером, чтобы не выпали. Бабушка спала тут же, на нормальном диване.

– А мое место теперь где? – спросила Рита. В прошлом году близнецов не было, и она спала на их месте – без барьера, конечно.

– Ты в кухне на топчане, – ответила бабушка. – Вместе с парнями на втором этаже тебе неприлично, большая барышня. А внизу и лампочка над топчаном есть, чтобы почитать перед сном, как ты любишь, и выйти в туалет удобно – со второго этажа не спускаться, и холодильник рядом, если вдруг ночью проголодаешься. Опять же, одна в помещении – единственная из всех нас, номер сингл.

– Да, у меня самое классное место, – одобрила Рита.

Они вернулись на веранду – и вовремя, а то мороженое стремительно исчезало.

– Ты начала рассказывать про вампиров, – напомнил Артем.

– Не столько про вампиров, сколько про всякую нечисть, – поправила бабушка. – Пруд-то наш непростой. Это система прудов, которые подпитываются из озер вокруг города, и сооружены они еще в XVIII веке, при Демидовых и других владельцах Кыштымских заводов. Они все были крутеньки, простой народ не жалели, а Кыштымский зверь был пуще всех.

– Это кто – Кыштымский зверь? Что-то типа собаки Баскервилей? Или Годзиллы? – спросил Люк.

– Нет, это один из владельцев заводов, Григорий Зотов. Умный, хваткий, организатор великолепный, но жизни людские для него дешевле песка были. Неугодные рабочие исчезали прямо из цехов – там подземные ходы были, вели вниз, в пыточные подвалы. А из подвалов тела спускали в пруд. Когда приехала из Питера комиссия, проверяющие прежде всего спустили пруд и обнаружили горы трупов{ Реальный факт.}.

– Какой пруд? – с ужасом спросила Рита. – Вот этот, наш? За калиткой?

– Нет, не наш, а большой, рядом с заводоуправлением. Потому и говорю: непростые у нас места. Вполне может призрак какой показаться – вон сколько душ человеческих неупокоенных.

– А русалки есть?

– Сама не видела. А только в наших прудах после заката не купаются, не принято. Так от Демидовых повелось: как стемнеет, подале от воды держись, целее будешь. А днем ничего, днем можно. У нас вон хороший пляжик рядом с дачей, маленький, но безопасный, без утопленников и русалок.

– А подземные ходы… они настоящие? Их разрыли? Или как? – Люк аж подпрыгивал от нетерпения пойти и раскопать какой-нибудь ход со скелетом в стене.

– Все открыли, все раскопали, музей собираются делать, – огорчила его бабушка. – Не знаю, когда соберутся. Не веришь, набери в компе в поисковике «Кыштым подземные ходы» – там все прочитаешь.

– А клады нашли? – не успокаивался Люк.

– Клады пожалуй что и не нашли, – задумчиво протянула бабушка. – Не знаю я. А вот, куда подевались наши коты, хотела бы я знать.

– Тиша могла заблудиться, она еще маленькая, – забеспокоилась Рита.

– Ничего себе маленькая, – фыркнул Артем. – Да расслабься, мой Герой присмотрит за этой маленькой бегемотихой. И за остальными тоже.

Но коты никуда не ушли…

Глава 11Страшные истории на ночь

Второй этаж бабушкиной дачи представлял собой одну просторную комнату с низким потолком. В дальнем углу было свалено все, что обычно само скапливается на даче: сломанные стулья, старые куртки, подшивки еще советского «Юного натуралиста», связанные веревочкой, ненужные игрушки. Все это бабушка утрамбовала в углу, назвала чуланом и загородила шкафом, чтоб не портить внешний вид. Но ведь любой мусор из этой кучи мог когда-нибудь понадобиться! И что тогда – шкаф отодвигать? Нет, хитрая бабушка придумала другой выход. Она проделала дыру в задней стенке шкафа, и теперь если ей был нужен старый дождевик, то достаточно было залезть в шкаф, протиснуться сквозь отверстие в его задней стенке – и копайся себе на здоровье в том, что свалено в углу. Бабушка говорила, что она взяла эту идею из книжки «Нарния», там тоже все через шкаф ходили в волшебную страну.

В середине комнаты стоял самодельный якобы журнальный столик, на него обычно складывали то, что надо куда-то положить, а особо некуда. Каждый гость дачи должен был нарисовать на столешнице цветочек – как умел. За долгие годы столик покрылся цветами со всех сторон в три слоя, а некоторые особо шустрые незабудки даже расползлись по ножкам. В противоположном от шкафа углу на стене висела старенькая бабушкина катана – это японский меч, если кто забыл. Рядом переживал почетную старость бабушкин бокен (это деревянная модель катаны, тоже вполне себе нормальное оружие, если умеешь им владеть). В многочисленных боях бокен потерся, поцарапался и расщепился, да еще в прошлом году его Тиша погрызла, у нее зубки резались. Но бабушка его все равно уважала и говорила, что она сама похожа на этот бокен – потертая, поцарапанная, погрызенная, но тоже еще может дать по башке, если ее сильно достать. Выше на стене висела жизнерадостная композиция из трех сюрикенов, изображающих звездное небо над Фудзи. А ниже было устроено прекрасное японское ложе.

Вообще-то любой японец при виде этого ложа решил бы, что тут собрался спать целый отряд копейщиков-асигару со своими трехметровыми копьями, а не один человек. Потому что японцы скромные, спят по стойке «смирно» на очень узеньких и коротких кроватках. И футоны – матрасики-одеялки – у них тоже узкие. Но бабушка положила два матраса на два матраса, застелила это чистейшим бельем в синих хризантемах и сказала, что здесь будет спать Артем. Хочет вдоль будет спать, хочет – поперек, размеры постели позволяют. А кровать – это неинтересно, кровать у него и дома есть.

Рядом бабушка устроила такое же лежбище для Люка. Над ним была закреплена бабушкина шпага со сломанной гардой (как она ее сломала – это отдельный разговор). А левее шпаги на розовой ленточке висел огромный картонный нос в буграх и синяках. Он назывался «шестнадцатый неубиваемый». Дело в том, что лет пять назад бабушка увлеклась ролевыми играми. Но по возрасту и полу ей были недоступны роли эльфов, рыцарей и хоббитов. А на роли принцесс была жуткая конкуренция. Бабушка сказала, что роль принцессы для нее пресновата и слишком гламурная, а вот ведьма – это да, это вылитое оно. И стала изображать ведьм с самодельным картонным носом редкостной прелести. Бабушка сразу стала очень популярна; эльфов да принцесс вон целые толпы, а поди-ка найди приличную ведьму! Тем более что бабушка упорно играла роль ведьмы со шпагой. Она не в избушке-на-курьих-ножках бездельничала, а бегала по полю и сражалась с разнообразными Зигфридами, Керриками, Леголасами. И только очередной Леголас легким движением руки (с мечом) проводил устрашающий финт недалеко от бабушкиного лица, как бабушка незаметно развязывала ленточку на затылке, и у нее отваливался нос! Леголас пугался, что покалечил пенсионерку, замирал в растерянности, и вот тут-то бабушка его побеждала и приканчивала шпагой! Или в плен брала – что там по сюжету надобно.

За три года увлечения ролевками бабушка извела не меньше сотни эльфов и износила пятнадцать носов, а этот, шестнадцатый, все никак не желал покидать место сражения. Тут бабушке надоели ролевки, и она увлеклась тенсин ся ден катори синто рю – если коротко и неверно, то это японское фехтование на катанах, а если правильно и длинно, то книжки не хватит. Бабушка отрабатывала ката, то есть упражнения, и нос за ненадобностью повесила на стенку, потому что таких носов у самураев не бывает, а бабушка была теперь практически самурай.

Тиша еще в прошлом году на этот нос смотрела-смотрела, на стенку прыгала-прыгала… не достать, маленькая. Сейчас она выросла, сейчас она до носа точно доберется и – уррра! – покатает, погоняет, погрызет, потом еще покатает… а там видно будет. Но это потом. А сейчас все четыре кота развалились на свежайшей, только что застеленной Артемовой постели.

Герой с наслаждением вонзил когти в подушку с синими хризантемами.

– Хорошо, – мурлыкнул он. – Никогда не видел, чтобы котам такие крутые лежанки устраивали. Молодец, бабушка.

– У меня в Виндзорском замке тоже неплохо, – сказал Томек, ложась на бок и потягиваясь. – Но простыни атласные, скользкие. И рубиновые пуговицы на наволочках такие твердые – царапают.

Тиша перевернулась на спинку и заболтала в воздухе всеми четырьмя лапами:

– Очень хорошая кроватка. Еще бы кто пузо почесал… мурр…

– Мы тут всегда спать будем, – выразила общее мнение Муся. – Это же для нас все сделали. А давайте рассказывать страшные истории!

– Фу, это для маленьких, – дернул ухом Герой.

– И ничего не для маленьких. Маленькие боятся. Это для среднего возраста.

– Тиша забоится, она маленькая, – сказал Томек.

– Я не забоюсь, я храбрая, – возразила Тиша. – Мейнкуны знаете какие смелые? Один мейнкун забодал целый автобус! И не забоялся!

– Ладно, а кто первый рассказывает?

– Посчитаемся: вышел котик из тумана, вынул когти из дивана, буду когти я точить – все равно диван чинить!

Начинать выпало Мусе. Она изящно шевельнула хвостом, переступила лапками и начала:

– В черном-черном городе стоял черный-черный дом. В черном-черном доме жил черный-черный котенок. И хозяева у него тоже были черные.

– Почему? – удивился Томек. – Через дымоход каждый день лазали?

– Нет, просто черного цвета. Называются негры.

– Так не бывает, – помотал головой Герой. – Ты врешь, как этот серый тип.

– Бывает. Порода такая. Вот Тиша – мейнкун, тоже порода. Какая разница, какого цвета люди, лишь бы кормили вовремя. И вот хозяева ушли погулять, когти о травку поточить, за бабочками погоняться. А котенок один дома остался. Ну, как положено, сперва слегка почесал когтями о диван, потом по занавеске погулял вверх-вниз, потом тапок погрыз, все нормально. И вдруг слышит: из черного ящика, который стоит на тумбочке и об который нельзя точить когти, раздается зловещее мяуканье: «Котенок-котенок, в городе появился Зеленый Вискас!»

– Заплесневелый? – ахнул Томек.

– Не знаю. Зеленый просто. Котенок не слушает, мало ли кто там мяукает из ящика. Хозяева и то говорят: нельзя верить тому, что передают по телевизору. Дальше играет – подушку на пол стащил и прыгает по ней. А из ящика раздается еще более зловещее мяуканье: «Котенок-котенок, спасайся! Зеленый Вискас уже на твоей улице!»

– Ой, какой ужас… – прошептала Тиша и подобрала лапки.

– Котенок все равно не слушает, он как раз когтем подушку поддел и начал оттуда подушкины кишки доставать, перья называются.

– Ага, вот откуда у птиц перья, – пробормотал Герой. – Их из подушек выковыривают и к птицам приклеивают. А я-то думал…

– И тут черный ящик как заорал некошачьим мявом: «Гав! Зеленый Вискас уже у тебя в доме!» Задымился и рассыпался на кусочки не больше сосиски. Котенок от подушки оторвался и видит: в дверь медленно-медленно вваливается тускло мерцающая зеленая масса. В массе обнаружилась ямка-рот, этот рот облизнулся раз, другой…

Тиша от ужаса захрипела каким-то полузадушенным мявом. Томек храбро спрятался за подушку.

– Зеленый рот раскрылся и сказал: «Много дней ты ел меня, негодный котенок, а теперь я съем тебя… ням-ням-ням…»

– И тут пришли хозяева и спасли котенка? – с надеждой спросила Тиша.

– Нет, за хозяевами погналась собака и загнала их на забор. Они сидели на заборе, мяукали и не могли слезть и спасти котенка, – серьезно объяснила Муся. – Котенку пришлось спасаться самому. Зеленый Вискас надвинулся еще ближе, из осклизлой пасти уже доносилось его зловонное дыхание… и тут котенок бросил ему в пасть полураспотрошенную подушку! Зеленый Вискас от неожиданности – ам! И вот представьте: огромная куча Зеленого Вискаса, и из нее перья торчат, много-много!

Томек фыркнул – представил.

– Вот и котенку стало смешно, – продолжила Муся. – Он засмеялся. А от смеха все злое гибнет, это закон природы. И чем громче котенок смеялся, тем меньше становился Вискас, он закрутился, закрутился, перемешался с перьями… получилось что-то вроде шерсти, из которой сама сделалась нитка и смоталась в зеленый клубок. Котенок схватил клубок и через форточку зашвырнул его далеко-далеко…

– До бабушкиной дачи, – кивнул Томек. – Это тот самый клубок, который мы размотали днем! Взаправду!

– Да, – сказала Муся торжественно. – Потому что я рассказываю только правдивые истории.

– Давай выкинем эту зеленую нитку, – дрожащим голоском предложила Тиша. – А то вдруг она снова соберется в страшный Зеленый Вискас!

– Ну и что, а ты же храбрый мейнкун, ты нападешь и забодаешь этот Вискас, как тот мейнкун забодал автобус, – предложил Герой.

– Я еще маленький, – объяснила Тиша. – А тот мейнкун был большой. Больше автобуса.

– Ладно, теперь ты, Герой, рассказывай.

– Ну я прям не знаю, что рассказать… мурло все это, – дернул ухом Герой.

– И ничего не мурло, а интересно… давай про золотую лапу.

– Лапу так лапу… в одном городе жил-был кот, и была у него золотая лапа. Хозяева им очень гордились: как же, ни у кого такого кота нет, чтобы с золотой лапой. А сам кот от этой лапы не в восторге был – она твердая, стучит при ходьбе, не гнется, и на дерево с ней залезать трудно. Ну вот однажды утром все просыпаются – а хозяин лежит в своей кровати и весь поцарапан в кровь! Его в больницу увезли и хозяйку спрашивают: «Может, это ваш котик поцарапал?» «Да что вы, – отвечает хозяйка, – наш котик добрый и хозяина любит». На следующее утро все просыпаются – а хозяйка тоже вся исцарапана в кровь и еле мяукает. Ее тоже в больницу увезли, остался дома один мелкий хозяин, человечий котенок. Тут кот с золотой лапой заподозрил недоброе. Как наступила ночь, он притворился, что спит. И видит: его золотая лапа мерзко ухмыльнулась своими золотыми подушечками и начала медленно-медленно отвинчиваться. И отвинтилась, и стала летать по темной комнате и светиться. Сначала просто так полетала, размялась, а потом полетела прямиком к кроватке, где спал мелкий хозяин. Вот-вот ему в мордочку вцепится! Тут кот на лапу как напрыгнул! Как поймал ее! Схватил в зубы и побежал во двор. А она вырывается, вот-вот выскользнет. А на дворе жили Огромные Собаки с Горящими Глазами. Они нападали на кошек и даже однажды съели большого человека под названием милиционер. И вот кот с золотой лапой в зубах прибежал прямо в стаю Огромных Собак. Они сразу решили его съесть, а он говорит:

– Съешьте лучше золотую лапу! Она взбесилась.

Огромным Собакам было все равно, что есть, они и съели лапу. И отравились, и умерли. А кот на трех ногах домой пошел. И дальше уже жил-поживал без приключений.

– А четвертая лапа у него отросла? – спросила Тиша, с горящими глазами слушавшая историю.

– Нет, он так трехногий и живет… ну и что, он все равно быстрее всех бегает на нашей улице… кроме меня, конечно. Я его хорошо знаю, и хозяев его тоже. Это же правдивая история, а не фигня всякая про Зеленый Вискас.

– Теперь я, теперь я! Я еще круче расскажу! – подпрыгивал Томек. – В одном поместье – а поместье это дача по-английски – жил человек, он назывался Лорд. И был у него мудрый кот. И вот по вечерам, когда они сидели у камина, снаружи, с околицы, раздавался ужасный вой: «Оу-у-о-у-у-у!» Лорд вздрогнул, а кот сказал ему: «О сэр! Если рассудок и жизнь дороги вам, держитесь подальше от торфяных болот!» «Да я бы рад, – ответил Лорд, – но как? Я же тут живу. Или дом переставить, или болота отодвинуть». Только кот собрался ответить, как вой раздался снова: «У-у-у-у-о-о-у!»

Но коты испугаться не успели.

Глава 12Еще более страшные истории на ночь

Не успели коты испугаться, как по лестнице затопали две пары ног, и обладатель одной пары возбужденно воскликнул:

– Точно тебе говорю, Артемка, это привидение воет! Два раза: «У-у-у!» Это тот, из Кыштымского пруда невинно утопленный.

Мальчишки выбежали на середину комнаты, огляделись в поисках привидения… и, конечно, сразу заметили милую компанию на Артемовой постели.

– Вот оно, твое привидение, – хихикнул Артем. – Одно в четырех лицах… то есть мордах.

– Круто! – восхитился Люк. – Четыре привидения и все на твоей кровати! Прикинь, какая жесть – ты будешь спать с четырьмя котами-призраками! Дома ни в жисть такого не дождешься.

– Ну нет, я люблю сам спать на своей постели, а не уворачиваться от хвостов, которые так и норовят залезть тебе в нос. И чтобы в пять утра по мне прыгали и мявкали, я тоже не жажду. Кыш! Брысь!

Коты сделали вид, что это не им. Они спят на своей подстилочке, ничего плохого не делают. Артем легонько поддал Героя под зад – мол, уходи.

– Мяв, – сказал Герой. – Не мешай спать, хозяин. Я устал, право.

Люк без церемоний сбросил Мусю с ложа. Та вздохнула и легла рядом с явным намерением вернуться.

– И вообще, так нечестно, мы первые пришли и заняли место, – сказал Томек. – Вон вам целую лежанку оставили.

– Они правы, – согласился справедливый Люк, больше других понимавший по-кошачьи. – Пусть коты у тебя, а мы с тобой на моей постели устроимся валетом. Там просторно.

– Ты ночью брыкаешься, вопишь и что-то порываешься изобрести из моего уха, – сказал Артем. – По крайней мере в прошлый раз в походе было именно так.

– Я изобретал минимизированный индивидуальный взлетатель, – смутился Люк. – То есть мне это снилось. И твое ухо как раз подходило по форме и размеру для крыла… ой, ты че дерешься? Это же сон, на самом деле уши у тебя не такие уж и большие и даже без кисточек… ай!

– И еще получишь по уху, – пообещал Артем. – И будет у тебя ухо куда больше моего, летай – не хочу!

– Ты смотри, мы отвлеклись, а эти млекопитающие опять на кровати! – хихикнул Люк. – Давай вот эту толстую попробуем пододвинуть.

Изо всех сил уперлись в растянувшуюся чуть ли не на всю кровать Тишу, немного сдвинули. Тиша уцепилась когтями за матрас, и следом за ней поехала вся постель, как будто получилось маленькое землетрясение.

– Стой, а то она всю дачу сдвинет с фундамента, – скомандовал Люк. Он подумал немного, а потом набрал в грудь воздуха и как заорет: – Гав-гав-гав-гав-гав!!!

От неожиданности коты подскочили, метнулись к двери, ссыпались по лестнице. Одна Тиша, добежав до лестницы, круто повернула назад, буксуя когтями, и влетела обратно в Артемову постель с воплем:

– А-а-а! Я боюсь вниз! Там Зеленый Вискас!

– Ты смотри, эта не уходит! – развеселился Люк.

– Ладно, одна кошка пусть пока останется, – смилостивился Артем. – Выпихну, если будет плохо себя вести.

Тиша распласталась по кровати и притворилась мягкой игрушкой.

– Давай рассказывать страшные истории, – предложил Люк.

– Да ну! Фигня для малышей, – пренебрежительно пробормотал Артем.

– И ничего не для маленьких, а для среднего возраста, – поправил Люк.

– Вы чем тут занимаетесь? Коты от вас сбежали с ужасным мявом, – это Рита поднялась поглядеть, что происходит. – И где моя Тишка?

– Да мы сначала искали привидение, а потом прогоняли котов из кровати, – объяснил Люк. – А теперь будем рассказывать страшные истории.

– Вот правильно, я люблю страшные истории, – обрадовалась Рита. – В прошлом году ты, Люк, такое рассказал про бешеный паровоз с верблюдами, что он мне две ночи снился!

– Ну да, я такой, – скромно сказал Люк. – Принеси мне бутерброд, а я тем временем придумаю что-нибудь еще страшнее. С воплями.

– На ночь есть вредно для фигуры, – сказала Рита и пошла за бутербродом. Люк поднял глаза к потолку в поисках вдохновения.

Рита скоро вернулась с тремя бутербродами.

– Все три мне? – уточнил Люк.

– Фиг тебе, то есть один тебе, а остальное нам с Артемом, – объяснила Рита.

– Сама же сказала – вредно для фигуры!

– Я последний раз его съем, а потом уже буду не есть.

– Естественно, ты последний раз его съешь, потому что второй раз съесть тот же самый бутерброд у тебя не получится, – заметил Артем.

– Во, мы будем рассказывать страшную историю про бутерброд! – обрадовался Люк. – В черном-черном городе стоял черный-черный дом. В черном-черном доме жил мальчик, который очень любил бутерброды с колбасой. И они тоже очень хорошо к нему относились.

– Это как? – удивился Артем. – По утрам приходили целоваться?

– Ну… они не возражали, чтобы мальчик их ел. А то некоторая еда такая вредная попадается – протестует, когда ее глотаешь, обратно просится, в животе бурчание устраивает. А у бутербродов с мальчиком был полный консенсус. Консенсус – это когда никто не возражает.

– Да знаем, – проворчала Ритка. – Дальше давай, а то пока не страшно.

– Однажды ночью мальчик взялся за свой двадцать третий бутерброд… и вдруг из холодильника раздается зловещий голос: «Мальчик-мальчик, спасайся, в городе появился Зеленый Бутерброд!»

– О нет! – пискнула перепуганная Тиша. – Опять начинается!

– Мы твою бегемотиху прогнать никак не могли, – объяснил Артем.

– Придется тупо взять и отнести на веранду вниз, а то в пять утра она начнет ходить по вашим животам, тыкаться носом в лицо и говорить, как она соскучилась и не пора ли побегать, – сказала Рита. – Ладно, рассказывай дальше.

– Мальчик, конечно, не испугался какого-то бутерброда. Подумаешь, зеленый, ну заплесневел маленько. Дожевал двадцать третий бутерброд, потянулся за двадцать четвертым… и вдруг холодильник опять говорит замогильным голосом: «Мальчик-мальчик, беги, Зеленый Бутерброд уже входит в твой дом!»

– Совершенно нестрашная страшная история, – заметил Артем.

– И тут открывается дверь и входит огромный оранжевый монстр из компьютерной игры «Гоблинлэнд» – рога, хвост по ветру развевается, шерсть дыбом, когти, большущие уши с кисточками – жуть! «Минуточку! – возмутился мальчик и даже бутерброд отставил. – Мне Зеленый Бутерброд обещали, а не демона! Так нечестно!» «Ха. Ха. Ха, – сказал монстр. – Это был обман, чтобы ты расслабился и не сбежал. А на самом деле я – Ужасный Ушастый Демон с планеты Немурлопуло. Я тебя съем!»

Тиша слабо вскрикнула. Пока только она из всей компании пугалась страшной истории Люка, остальные тихо ржали.

– И тогда демон встал и неотвратимо, как контрольная по математике, пошел на мальчика, шевеля когтистыми псевдоподиями. А потом как заорет: «Отдай мои бутерброды!»

Все от неожиданности вздрогнули. Тиша мявкнула и бросилась вон, по дороге опрокинув столик с нарисованными цветочками. Уши и хвост ее развевались по ветру, хотя ветра в доме не было.

– Изгнание ушастого демона, – подытожил Артем. – Счастливый финал.

– Ну, ничего, прикольно, но про паровоз с верблюдами было круче, – снисходительно кивнула Рита. – Теперь я расскажу. В одном городе жила-была девочка, и была у нее золотая рука…

А тем временем внизу, на веранде, Тиша жаловалась котам:

– Мяу. Мяу. Они там демонов развели – толпы! Вас прогнали, а я маленькая, меня не заметили. Я затаилась и подслушала.

– Разведка в тылу врага, – кивнул Томек. – Мы с хозяйкой любим телевизор смотреть. Королева Елизавета особенно кино про древнего разведчика Штирлица уважает.

– Не было там твоего штир… штилица, а был страшный ушастый демон! Он напал на мальчика, и… и… он напал бы на меня, потому что я маленькая и беззащитная. Но я очень храбрая. Поэтому, как только демон с бутербродом наперевес пошел на меня, я тут же храбро сбежала!

– А что это за грохот был? – спросила Муся.

– Я думаю, Тиша при отступлении опрокинула несчастного демона, слегка его затоптала, и он сейчас вылизывает сломанную лапку и плачет, – сказал Герой.

– Да? – засомневалась Тиша. – Там правда что-то твердое упало. Может, и демон, я не проверяла.

– Сходи, проверь, – велел Томек.

– Я не хочу, я боюсь!

– Ты же затоптала демона!

– А там еще в кухне Зеленый Вискас лежит, в виде нитки от клубка! Я боюсь!

– Ладно, хватит над ребенком издеваться, – решительно сказала Муся. – Все в порядке, Тишенька, ты молодец, победила ушастого демона, а теперь ложись спать. На веранде тепло, нам постелили чудные коврики, а утром дадут минтай или еще что-нибудь вкусненькое.

– Ладно, – сказала Тиша. – Жаль, что из кроватки прогнали. Но что нам мешает вернуться туда в пять утра?

– Вот именно, – согласился Томек, сворачиваясь клубком.

Глава 13Раньше бабушка была кошкой

– Апчхи!

Второй сморщил нос и схватил рукой то пушистое, что щекотало ему мордашку. Но со сна он был несколько неловок, и Тиша легко вытащила хвост из близнецовых пальчиков. Она потрогала Второго лапкой, а потом немного покатала по кровати – со спины на живот, с живота на спину. Второй был довольно круглый и катался легко. Он накатился на Первого и немножко задавил его, совсем чуть-чуть. Первый проснулся, встал на четвереньки и сказал:

– Второй, Второй, я – Первый. Доложить обстановку.

– Обстановка приближена к боевой: меня катают, – сказал Второй. – Ням-ням в достижимом пространстве не наблюдается.

– Требую немедленно раздобыть провиант, – сурово приказал Первый. – И соблюдать конспирацию, чтобы противник не проснулся.

– Слушаюсь, – сказал Второй и полез из кровати.

Но хитрая бабушка организовала очень высокие бортики. Второй пыхтел-пыхтел, от натуги увеличил объем своего памперса в два раза, но ничего не получалось. Тиша сидела рядом и сочувствовала. Потом она взяла Второго за шкирку и попыталась перенести через бортик, как ее саму в детстве переносила мама. Но девятимесячный ребенок был тяжеловат даже для нее. Тиша устала и легла рядом. Второй обдумал положение, залез на Тишу и – бух! – кувыркнулся вниз головой на свободу. «Бух» получился довольно громкий, потому что, хотя Второй весь был мягкий, голова у него почему-то была твердая. Второй хотел зареветь, но вспомнил о конспирации. Первый учел ошибки Второго, залез на Тишу задом наперед и съехал вниз попой, а не головой.

– Учись! – гордо сказал Первый, и близнецы поползли к полуоткрытой двери из комнаты в кухню. На полу в кухне ничего вкусного не нашлось, Тиша уже проверила. Вся компания перебралась через порог на веранду. Близнецы бодро зашуровали в кошачьих мисках, в которых – увы – в пять утра было вакуумно пусто.

– Тишка! Ты зачем их сюда притащила? – ужаснулся Герой. – Они все съедят!

– Так нечего же есть, – возразила Тиша.

– Они миски съедят, если еды нету! И вообще, как ты пробралась в комнату? В кухню дверь поддевается когтем, но в комнату она плотно закрыта.

– Если навалиться, то она откроется, – объяснила Тиша. – Дверь совсем не плотная, я легонечко плечиком надавила…

– Ага, легонечко! Плечиком! Когда я проголодался, я полчаса прыгал на эту дверь, пытаясь открыть, и ни на волосок не сдвинул!

– Но я же мейнкун, – сказала Тиша. – Маленький, хрупкий мейнкун. Ни одна дверь не устоит. Томек, а ты какой породы?

«Уралмашевская подзаборная», – подумал Томек и сказал:

– Британская короткошерстная, миледи.

– Британская короткошерстная миледи, – повторила Тиша. – Здорово.

Тем временем близнецы по-прежнему на четвереньках отправились искать что-нибудь интересное. С веранды на ступеньку, со ступеньки на дорожку, с дорожки на грядку…

– Первый, Первый, я – Второй, вижу перспективный объект, – доложил Второй, с размаху садясь на клубнику.

– Второй, я – Первый. Приступить к всестороннему изучению объекта!

Второй сорвал ягоду, но сдавил слишком сильно, и она размялась в липкую кашицу. Второй облизал ладошку и доложил:

– Объект всесторонне изучен. Не минтай, конечно, но тоже ничего.

И близнецы начали пастись на грядке. Тиша, на всякий случай их сопровождавшая (а вдруг что вкусное найдут), тоже попробовала клубничину. Вкус был странный. Мейнкуны такое едят? Или не едят? Тиша замерла в сомнениях.

Тем временем бабушка с ужасом обнаружила отсутствие близнецов и выскочила на веранду. Там ее встретили с ликованием: урчали, терлись о ноги, орали: «Мя-а-а-а!» Но бабушка не обратила на котов внимания, а ринулась в грядки, где мелькали головы близнецов. Они запротестовали, не желая расставаться с вкусной клубникой.

– Вам рано есть в пять утра! – возмутилась бабушка. – Ваша мама велела кормить вас не раньше восьми часов!

– У-у-у! – обиделся Первый.

– А-а-а! – поддержал его Второй.

Пришлось дать по бутылочке смеси и пообещать на завтрак кашку. Близнецы моментально замолкли, высосали бутылочки и заснули прямо в висячем состоянии, в руках у бабушки.

– Эй, так нечестно, им дала молочка, а нам нет! – оскорбился Герой.

– Отнеси этих котят и вернись к нам, – строго велел Томек. – А не то хуже будет. Орать начнем: «Мя-а-а-а!»

Бабушка отнесла близнецов, вернулась, налила котам молока.

Тут на забор вскарабкался петух Пантелей, хлопнул левым крылом (правым он хлопал только в исключительных случаях) и дребезжащим старческим тенором сказал свое «кукареку». Негромко вроде сказал, но убедительно.

– Ты и ему молока налей, а то он тоже орать будет, – посоветовал Томек, облизывая усы. – И вообще, он нормальный мужик, вполне достойный молока. Кошек из дымоходов выковыривает одной левой.

Бабушка хмыкнула и налила Пантелею молока. Тот удивился – не описать! Никогда за всю его долгую петушиную жизнь его молоком не поили. Петух клюнул молоко в блюдце. Вообще-то не очень понравилось. Но он вежливо сказал «спасибо» по-петушиному и убрался к себе во двор от греха подальше, а то еще бифштексом каким-нибудь облагодетельствуют или суши с роллами дадут.

– Все, – решительно сказала бабушка, – всем спать еще хотя бы три часа. А не то я позову Огромного Пса с Горящими Глазами.

И ушла к себе.

– Интересно, – задумчиво спросил Томек, вылизываясь. – Откуда бабушка знает про Огромных Псов? Это же кошачий фольклор, он неизвестен людям.

– Мр-р, – сказала Муся, сворачиваясь в клубочек. – Разве ты не знаешь? Раньше бабушка была кошкой. А потом решила немного побыть бабушкой – для разнообразия.

– Да, – кивнул Герой, – это всем известно.

– А почему на нее собаки не бросаются? – не унимался Томек. – Они должны чуять ее кошачью природу.

– Во-первых, рядом с дачей нет собак, они живут дальше, – ответила Муся. – А во-вторых, она была БОЛЬШОЙ кошкой. Очень БОЛЬШОЙ кошкой. Собаки предпочитают с ней не связываться.

– Большой, как мейнкун? – оживилась Тиша. – Я всегда чувствовала в бабушке что-то родное.

Муся посмотрела куда-то вдаль, где ничего не было, ее глаза замерцали зеленым, как будто стояла глухая полночь, а не рассвет.

– Нет, – сказала она. – Эта кошка была гораздо больше…

Глава 14Приключения рогульки

Пруд с утра был холодный. Но если на Урале ждать, пока водоем прогреется до приличных градусов, то можно за все лето ни разу не искупаться. Так что после завтрака Артем, Люк и Рита весело бултыхались в воде, а кошки сидели на обрывчике сверху и неодобрительно наблюдали за процессом.

– Не понимаю я этого, – покачал головой Герой. – Нет, не понимаю. Вода хороша в блюдечке, чтобы ее пить. Но какой величины должна быть кошка, чтобы пить из ТАКОГО блюдечка?

– Излишество, вот как я это называю, – согласился Томек. – Скромнее надо быть. Нет, если бы они налили сюда молока, я бы не возражал, но вода…

– А мне нравится, – робко сказала Тиша. – И размер хороший. А то в близнецовой ванночке я не очень помещаюсь.

– Не вздумай, – предостерег Томек. – Ты нам еще нужна. Кто будет проламывать стены и опрокидывать мебель, о, маленький и хрупкий мейнкун?

Тиша приосанилась.

В воротах показалась бабушка. Левой рукой она придерживала за шиворот Первого, а правой – Второго. Они рвались вперед, так что было похоже, будто бабушка едет на паре маленьких, но очень свирепых зверюшек неизвестной породы. Тиша обрадовалась бабушке (она всегда ей радовалась), бросилась к ней и влепилась прямо в ноги. Бабушка охнула и, пытаясь не упасть, разжала пальцы. Близнецы стартовали со всей доступной им скоростью.

– Первый, Первый, я – Второй, вижу ванночку! – доложил Второй, ползя прямо к обрыву.

– Второй, я – Первый… а-а-а! – Это бабушка схватила сначала Первого, а потом Второго.

– Мы искупаемся днем или к вечеру, когда вода станет теплее, – уговаривала их бабушка, но близнецы были безутешны.

– Ладно, – сказал наконец абсолютно синий Люк. – Д-д-д-давайте уже д-д-делом займемся, хватит плавать.

– Сознайся лучше, что ты замерз, – поддел брата еще более синий Артем. Он был худой и оттого остывал быстрее.

– Мне тепло и д-д-д-даже жарко, – проклацал зубами Люк. – Уж признайся, что ты забыл привезти то, что тебя просили.

– Я никогда ничего не забываю, – надменно сказал Артем, вылезая из воды.

– Над-д-до было полотенце взять, – произнесла трясущаяся Рита.

– Лучше кипятильник – подогреть пруд, – кивнул Артем. – Я пошел за рогулькой, а вы пока располагайтесь в Мексике.

Ребята жили в разных городах – братья в Челябинске, Рита в Екатеринбурге – но это не мешало им общаться, спасибо изобретателю Интернета. И когда в феврале над Челябинском пролетел метеорит, разворотив цементный завод, и выбил стекла чуть ли не в половине городских окон, ребятам стало ясно, чем они займутся летом! Они будут искать осколки метеорита! Вообще-то гораздо больше вероятности найти кусочки «небесного гостя» там, где он упал – около Сатки, это маленький городок в Челябинской области{ Реальное событие, произошедшее в феврале 2013 года.}. Но мальчишек одних туда не пускали, а екатеринбурженке Ритке совсем было ехать не с руки. Кыштым располагался далеко от места падения метеорита, да и вообще не в той стороне. Но вдруг! Поискать стоило. Артему поручили сделать «рогульку» – это нечто вроде тонкой длинной рогатки; в старину рогулькой знающие люди искали подземные родники или залежи руд. Дескать, в нужном месте веточка сама дрогнет, повернется и «рогом» укажет искомое место. Сейчас рогульку можно было заказать по интернету, ее делали из металла… но суть оставалась той же. Она должна была указать на метеоритный кусочек. Артем пол-июня потратил на испытания, но все рогульки в его руках оставались совершенно мертвыми – не шевелились, хоть к воде поднеси, хоть к мусорной куче.

И вот за два дня до отъезда к бабушке в Артемовом доме отключили воду. И в соседних домах тоже – какая-то жуткая авария случилась, и вся вода, вместо того чтобы спокойно сидеть в трубах и кранах, вытекла во двор. Идет Артем домой, в руке очередная недействующая рогулька, настроение препоганое – рогулька не работает, да еще и воды нет, ни тебе душ принять, ни чайку попить. И видит: черная сантехническая машина через толстую трубу что-то то ли выкачивает, то ли вкачивает в канализационный люк рядом с Артемовым подъездом. А рядом стоит сантехник дядя Леха и, видимо, гипнотизирует эту трубу взглядом. Потому что Артем не заметил, чтобы он что-то еще делал.

Увидел дядя Леха Артема с его рогулькой и говорит:

– Ого! Воду ищешь?

– А что прикажете делать? – зло отвечает Артем. – Вы тут все разломали, воды нет, приходится самому обходиться.

Он думал, что дядя Леха обидится и заругается. Но дядя Леха посмотрел на рогульку и говорит:

– Да кто ж такой фигней работает? Вот эта веточка длиннее должна быть на два фига и угол на фиг побольше, а то она у тебя выше торчит, как распоследняя фигнюшка. Кстати, и держишь ты ее неправильно. Стиснул, словно ее у тебя щассс отнимут на фиг. Легче держи, свободу ей давай.

Дядя Леха старался отвыкнуть от мата и заменял все любезные его сердцу матерные слова безобидными, на его сантехнический взгляд, «фигами».

Артем подозрительно посмотрел на дяду Леху – шутит или издевается? Но сантехник не шутил. Он взял рогульку из Артемовых рук, повертел…

– Да выкинь ты ее, она не будет работать.

– В Интернете такие размеры даны и угол… – защищал свое изделие Артем.

– В Интерне-е-ете, – проблеял дядя Леха. – Ты мне еще про консенсус расскажи на фиг. Давай-давай рассказывай про консенсус!

Непонятно, чем бедный консенсус досадил дяде Лехе, но он его шибко не любил.

– Ладно, – вздохнул сантехник. – Ни фига у тебя, бедолага, не выйдет. Выбрось на фиг офигенную фиговину и давай нормальную рогулю сделаем.

– А вы умеете? – не поверил Артем.

– Ха, обижаешь. У меня еще прадед… нет, пра-прапрадед по воде робил. Подземные рукава для демидовских заводов искал. А Кыштымские подземелья знашь? То-то, что не знашь, оно и к лучшему… те, кто знали, недолго жили, хе-хе… Ты по воде думаешь работать или по металлу?

– По металлу, – робко сказал Артем.

– Ага, клады, значит, шибко надобны… но рогулька не всякое покажет. И по силам ли тебе подземные клады, интернетный мальчик, а? Ладно, сделаем слабенькую универсальную рогульку. Немножко воду поищет, немножко металлы… а на золото не укажет, этого тебе не надо.

– Почему? Пару кило золота не помешает, – пошутил было Артем, но, видя, как насупился сантехник, быстро поправился: – Да мы, дядя Леша, с ребятами кусочки метеорита хотели поискать, а не золото.

– А, это… – вмиг повеселел дядя Леха. – Это можно. Ни фига не найдете, потому что они мелкие, как фиг знает что, но поищите. Поиски, они ведь чем хороши: ищешь одно, а найдешь совершенно другое. Пошли рогульку делать.

– Прямо сейчас? – поразился Артем. – А это… ну работа?

И он указал на трубу, качающую воду.

Дядя Леха презрительно пнул трубу сапогом, в ней что-то ойкнуло.

– Это? Это разве работа? Это фиг знает что! В одну трубу вливается, в другую выливается… Прадед мой в гробу перевернулся бы, узнав, как я тут на фиг работаю. Пошли рогулю делать, а эта фигня сама пусть качает. Вон кусты подходящие, там прутик и поищем.

– А… это… я думал, это надо в полнолуние или хоть ночью… и заклинание читать, – удивился Артем.

– В полнолуние я сплю, – сказал дядя Леха. – И в другие ночи тоже. Вообще ночью спать надо, это я тебе очень рекомендую. Всякую работу можно и днем сделать. А заклинание… ну заклинай, коли не лень языком молоть. А по мне так рабочие руки круче любого заклинания.

Подходящий прутик они искали долго. Двор у Артема был хороший, зеленый, весь в траве, тополях и разнообразной древесной мелочи. Дядя Леха тщательно оглядывал кусты, давя сапогами одуванчики и ворча, что кусты нынче – и те неправильные, и виня в этом неправильный консенсус. Артем следовал за ним, уже порядком исцарапанный. Наконец дядя Леха отломил веточку, совершенно, на Артемов взгляд, не отличавшуюся от прочих.

– Эта ничего… оно, конечно, прадед мой постеснялся бы с такой кустарщиной выйти, а мальцу сойдет. На, держи свою фиговину.

– И все? – поразился Артем. – А это… настроить, переформатировать, апгрейдить…

– Ужас как много дураков на свете, – грустно сказал дядя Леха непонятно к чему. – И чем дальше, тем их больше. Бери палочку вот так, свободно, пальчик сюда… свободно, говорю, а ты стискиваешь на фиг! И идем, поглядим, как там моя работа сама себя работает, хе-хе…

Артем поплелся за дядей Лехой к подъезду, держа веточку, как показал сантехник. «Ерунда какая-то, – думал он. – Разве может рогулька функционировать без заклинания? И кровью ее не смазали, и сорвали не в полнолуние…»

Не дойдя трех шагов до канализационного люка, откуда исправно качала что-то безотказная машина, Артем почувствовал, как веточка развернулась в его руках, указал свободным отростком вниз. Потом ветку вырвали из рук Артема, он от неожиданности разжал пальцы. Дядя Леха поймал ветку на лету рукой, как муху.

– Значит, вот тут и прорыв, – буднично кивнул сантехник. – Неплохая веточка получилась. Что ты почувствовал?

– Ветку сначала дернуло, а потом поволокло, – сказал опешивший Артем.

– Ага… первое движение с разворотом было на подземную воду, а второе – на место аварии. Ощущения запомнил? Они разные будут, ощущения-то. Ты потом научишься их различать. Ветка поворачивается так на воду, а эдак на железо. Надо же, прилично получилось. Не забыл я еще прадедову науку. И руки у тебя неплохие, пацан, хоть ты их и уродуешь кнопками компьютерными, забиваешь их на фиг, ну да это не мое дело.

– А… а как ее хранить? Ну веточку? – еще не совсем веря в свершившееся чудо, спросил Артем.

– В холодильнике, хе-хе… да ну, я пошутил, храни где хочешь. На подоконник положи или на полочку. Это же ветка, что ей сделается? А сломаешь, я тебе еще сооружу – вишь, получилось у тебя с первого раза, не у каждого получается-то…

– Это магия? – спросил потрясенный Артем.

– Какая магия… ты мне еще про консенсус заверни. Это знание, пацан. Куда круче любой магии.

И вот эту-то веточку Артем привез на дачу и всячески оттягивал момент ее испытания – а вдруг не сработает?

– Действительно, пошли в Мексику, – скомандовала Рита. – Надо наметить, где будем искать в первую очередь.

Мексика располагалась в самом уютном уголке бабушкиного сада. Следует с огорчением признать, что бабушка не была образцовым садоводом. Ее участок возмущал всех соседей. Буйная, почти тропическая растительность заполонила все пространство, где, по мнению соседей, должны были располагаться аккуратненькие грядочки и чистенькие дорожки. Вместо клематисов и эшольций – незабудки и иван-чай, вместо пионов – какие-то незаконные ромашки, а огромный репейник с темно-лиловыми роскошными головками прямо в центре сада – это же аморально! Бабушка считалась среди соседей еретиком и потрясателем основ. Клубничные грядки для внуков бабушка еще худо-бедно организовала, но в остальном в ее саду росло преимущественно то, что само откуда-то пришло, прилетело, приползло. А поскольку оно само тут завелось, то жаловаться ему было не на кого, и оно поневоле чувствовало себя прекрасно.

Надо всем этим живописным безобразием возвышались удивленные яблони, оставшиеся от прежних владельцев. Вопреки предсказаниям соседей, они давали яблоки – хоть и мелкие, но очень сладкие, да Урал ведь и не Греция. У южной стены забора притаилась войлочная вишня, вся в сомнениях: плодоносить или не плодоносить? Помидорная теплица тоже осталась от прежних хозяев, но бабушка сказала, что помидоры она и в магазине купит (за эту ересь ее сожгли бы на костре, но соседи боялись пожара). Теплицу бабушка переоборудовала в библиотеку – там гораздо светлее читать, чем в доме. И Артему рисовать удобно, они с бабушкой соорудили что-то вроде студии. За теплицей по собственной инициативе пышно рос базилик – видимо, на него так влияла интеллектуальная атмосфера теплицы.

И вот в углу этого непричесанного сада, под самой большой яблоней было нечто вроде естественного шалаша. Сверху ветки опускались почти до земли, с двух сторон пространство ограничивал забор, с третьей – высоченный, фосфорически синий дельфиниум, и все это маскировалось кустами, забывшими свои породы. Небольшой открытый кусочек пространства загораживала непонятная обычному человеку куча камней – это бабушка несколько лет назад во внезапном порыве садолюбия решила сделать альпийскую горку из местных валунов. Но порядочные цветы почему-то не одобрили альпийскую горку в бабушкином понимании и расползлись по саду. «Ну и ладно», – обиделась бабушка и воткнула на вершину горки горшок с кактусом опунцией. Опунция пришла в восторг от непривычного почета и разрослась, как в родной Мексике. Раздолбала горшок и вольготно раскинулась по горке. Думали, что зимой она замерзнет. На всякий случай бабушка надела на нее свою старую шубейку и шапку. Опунция зимой захирела, но летом воспряла духом вопреки всей ботанике, и теперь этот кусочек мирового пространства назывался Мексикой. Сюда ребята натаскали досок, накидали скошенной травы, прикрыли половичками. В дождь, конечно, не посидишь, а в хорошую погоду здорово – полная изоляция от мира. Бабушка уважала право внуков на уединение и в Мексику вообще не показывалась.

– Что, вот этот прутик? – возмутилась Рита. – Да что ты нам голову морочишь? Договорились же – скачиваешь из Инета схему, делаешь биметаллический металлоискатель… На тебя совершенно невозможно положиться, Артем! Надо было мне самой…

– Что бы понимала в рогульках, – огрызнулся Артем. – Моя рогулька крутая. Мне ее не простой человек делал.

– А кто? Маг с третьего уровня?

«Сантехник», – чуть не ляпнул Артем, но удержался – сообразил, что это вызвало бы еще большие насмешки. А что смешного? Нужная профессия, и не самая простая, кстати.

– Про то тебе знать необязательно, – отрезал он. – Не нравится – делай сама.

– Нет, ну как же ты всех подвел! – сокрушалась Рита. – Люк, что ты молчишь?

– Я ем, – объяснил Люк, который что-то дожевывал. – А зачем я тебе? Ты и без меня отлично справляешься его ругать. Пошли лучше опробуем Артемкину рогульку. Другой-то все равно нету. Я говорил – давай я сделаю.

– Нет, Люк, ты бы ее изготовил из кофеварки с тройным электроприводом и встроенным адронным коллайдером, и искала бы она не металл, а плюшки, – вздохнула Рита. – Ладно, пошли, попробуем. Тупо двинемся по улице и будем смотреть, среагирует ли она хоть на что-нибудь.

Глава 15Мыши бывают всякие

У котов тоже было любимое место для сборищ – пространство сбоку от веранды. Каменные плитки, вымостившие площадку перед домом, нагревались солнцем, и на них так хорошо и мурчально было лежать, мур-р-р… А надоест, можно залезть под веранду, там как раз дырка в обширный темный закуток. Человеку в дырку не пролезть, а кошке – в самый раз.

– Мышей в доме нет, – сказал Томек. – Предлагаю пройтись по городу, поискать.

– Мр-р-р, – сказала Муся, растекшаяся по теплым плиткам. – Здесь так мур-р-р-р… и зачем нам мыши? Тем более никто не знает, что с ними делают: едят или не едят.

– И как они выглядят, мы тоже не представляем, – поддержал Герой. – Птица без крыльев – это слишком общо. Томека вон тоже можно описать как птицу без крыльев.

– Мяу на вас! Я один пойду на поиски, и все мыши достанутся мне! – гордо сказал Томек и весь распушился.

– А что ты с ними будешь делать? – поинтересовалась Тиша.

– М-м-мяу… поиграю.

– А потом?

– Потом еще поиграю.

– Тогда я с тобой, – решилась Тиша. – Я тоже хочу поиграть.

– Ладно уж, – вздохнула Муся. – Надо же за вами присмотреть.

Герой пробурчал что-то под нос, но остаться в одиночестве не пожелал.

Коты прошмыгнули сквозь высоченную крапиву и бурьян, заменявшие четвертую стену забора, и проследовали на поиски мышей по улочке, параллельной той, по которой пошли их хозяева.

Первой мышей увидела Тиша. Около синего дырявого забора копошилась целая куча желтых пушистых мышек – все совпадало: похожи на птиц, но без крыльев. С ними почему-то была курица, это такое животное вроде Пантелея, Тиша узнала. Видимо, курица поймала этих мышей и вела куда-то – может, съесть. Ужин готовить мужу Пантелею как добрая хозяйка. Тиша обрадовалась, воскликнула: «Мыши!» – и побежала знакомиться. При виде надвигающегося огромного оранжевого зверя курочка-мама вся распушилась, закричала: «Кудах!» – и пошла на Тишу, хлопая крыльями. Тиша попятилась и сказала укоризненно:

– Чего орешь-то? Дай хоть понюхать мышек. И вообще, куда тебе столько? Объешься. Дай парочку поиграть.

Курица изумилась, аж клюв раскрыла.

– Какие мыши? Девушка, вы совсем? Это цыплята. Ай, ну кошки нынче пошли тупые, никаких кудахов на вас не хватает. Нет, вы скажите, где вы видите тут мышей? Я вам куриным языком объясняю: это мои дети.

– Да? – огорчилась Тиша. – Не похожи. Может, вы перепутали? Потеряли где-то своих детей и вместо них наловили мышек? И усыновили их?

– Мы с хозяйкой бразильский сериал смотрели, – сказал подошедший Томек. – Там про что-то похожее показывали.

– Ах-ах! – всплеснула крыльями курица. – Какой ужас! Я такая рассеянная.

И с сомнением посмотрела на цыплят – а вдруг и правда перепутала?

Из дырки в заборе вылезла другая курица, побольше и порастрепаннее, и сказала первой:

– Сонечка, я тебе таки сто раз говорила: не разговаривай с незнакомыми котами. Ты уже семейная дама, а все ветер в голове. Они тебе голову задурят, а потом цыплят не досчитаешься. Раз… два… три… как там дальше?

– Четыре, – подсказал Герой.

– Благодарю, гражданин. Четыре… где четвертый цыпленок? Где Валечка?

– Кудах! Кудах! – всполошилась первая курица. – Украли! Коты-убийцы! Киллеры! Киднепинг!

– А за такие слова могу и в лоб дать, – сказал Герой. – Хотя лоб у курицы найти сложно. Вон он, ваш Валечка, кому он нужен.

Действительно, пока мама разбиралась, кто есть кто, героический Валечка двух граммов весом забрался на Мусину голову и сидел там между ушами, как желтый помпон на шапке-невидимке. Шапка обневидимилась, а помпон остался.

– Валечка! Валечка! – хором раскудахтались обе клуши. – Иди сюда, деточка! Зернышек дам!

Валечка дернул головенкой – ему явно не понравилось, что его, такого большого петуха, зовут «деточкой». Муся опустила голову на лапы, чтобы цыпленку было легче слезть.

– Забирайте своего Валечку, – сказала она. – А то у меня уши занемели, боюсь ухом шевельнуть, вдруг уроню вашу могучую птицу.

– Сонечка, отведи детей домой, – сказала старшая курица. – Тут сегодня опасно. Хищники ходят. И попроси соседа Пантелея зачистить территорию.

Курица-мама начала запихивать цыплят в дыру, те пищали – не хотели. Валечка с тоской оглянулся на Мусю, очень ему понравилось сидеть у нее на голове и быть самым высоким. Старшая курица прикрывала отступление.

– А мыши-то где? – спросила Тиша вдогонку.

Старшая курица оглянулась:

– Деточка, ты такая выросла большая, прямо шкафчик, а не киска, а не знаешь, что у мышей должен быть хвост, – укоризненно сказала она. – Ай, молодежь нынче совсем не образованная.

И последней залезла в заборную дыру.

– Не огорчайся, – сказала Муся расстроенной Тише. – Обозналась, с кем не бывает. Зато теперь мы знаем еще одну примету: у мышей есть хвост.

– Это похоже на компьютерную игру, в которую мы играем с хозяином, – заметил Герой. – Мы будем идти и собирать на разных уровнях артефакты. Первый артефакт – бескрылость. Второй артефакт дала нам курица – хвост. Так постепенно соберем целую мышь.

– Это как-то очень трудно, – дернула хвостом Тиша. – Лучше давайте найдем целую мышь. А потом разделим ее на артефакты.

– Поглядите, а вон там что? – спросила Муся. – Это не мышь?

– Ой, – засомневался Томек. – Такую мышь на артефакты с ходу не разделишь.

– Нет, это не мышь, – заявил Герой. – Больше на автомобиль похожа.

Печальная коричневая лошадь, впряженная в телегу, безнадежно что-то жевала под забором. На телегу была навалена свежескошенная трава.

– Все приметы сходятся, – сказал Томек. – Крыльев нет. Хвост… ох, какой хвост! Весь травой зарос.

– Ой, я не могу тебя слушать, Серый, какой травой! – дернул ухом Герой. – Хвост – это не то большое с колесами, на котором трава, это специально привязали для красоты. Хвост – это то пушистое, коричневое, что на попе мотается.

– Где? Вон то? Ну, не знаю… Уважаемая мышь, мы тут сомневаемся насчет вашего хвоста, – подошел к лошади Томек.

– А что с ним не так? – уныло спросила лошадь.

– Он который? Тот, что с колесами, или тот, что пушистый?

Лошадь оглянулась.

– Мой хвост без колес, – терпеливо объяснила она. – А то, что с колесами, – это телега.

– Зачем? – спросила Тиша.

– А, не знаю. Надоело все. Пусть сами разбираются.

– Кто? – спросила сбитая с толку Тиша.

– Да эти… все.

– А трава зачем?

– Наверное, для маскировки. Чтобы не нашли.

– Кто?

– Да эти… ну, другие.

– Но вы, по крайней мере, мышь?

– Не думаю, – покачала головой лошадь. – Впрочем, с них станется. В наше время ни в чем нельзя быть уверенной. Они все переделают и скажут, что так и было. Нестабильность и мировой заговор. Это все они.

– Да кто?

– Да эти… ну, те.

– Нет, – сказал Герой, – это точно не мышь. Потому что мыши – для котов. А это нечто, заросшее травой, котам ну совсем без надобности.

– А вы мышей знаете? Вы их видели? – Томек пытался добиться хоть какой-нибудь информации.

Лошадь грустно посмотрела на Томека.

– Я многое видела, молодой кот, очень многое… и увы, это не прибавляет оптимизма. Мир становится все хуже и хуже, мы катимся к обрыву, а они делают все, чтобы разбиться посильнее…

– А мыши? – заорал выведенный из себя Томек.

– Мыши – это такая незначительная деталь мироздания, – пожевала губами лошадь. – Мыши не стоят нашего внимания. Живут себе в норках, и пусть живут. Мир погибнет, а вместе с ним погибнут и мыши… – И она отвернулась, чтобы отщипнуть из-под забора еще пучок травы.

– Мне плохо, – сказал Томек. – Пошли отсюда.

– Надо бы торопиться, – заметила Тиша. – А то мир погибнет, а мы так мышей и не видели.

– Зато мы получили еще один кусочек информации: мыши живут в норках, – сказала Муся. – Надо найти норку, и в норке найдем мышку.

– Норка – это что? – спросила Тиша.

– Дырка в земле, подземелье. Когда мой хозяин играет в компьютерные игры, я люблю смотреть, а иногда помогаю – ловлю лапой красных монстриков на мониторе. В играх всегда много норок, а в них – нужных хозяину вещей. Это мечи, сундуки с золотом, волшебные амулеты…

– Минтай, «Вискас», – подсказала Тиша.

– Нет, про минтай почему-то игры пока не делают, – пожалела Муся. – Зря, конечно. Найти на втором уровне мороженый минтай, на третьем его активировать, то есть разморозить, потом шмякнуть лазерным минтаем по морде трехрогому монстру… Вот это сюжет, я понимаю!

– Взрывающийся «Вискас» для уничтожения чешуйчатых гоблинов, – подсказал Герой. – На втором уровне он просто взрывается, а на третьем размножается, потом взрывается…

– А потом снова размножается, – продолжил Томек. – Крутые у вас развлечения, ребята, а моя хозяйка в компьютерные игры не играет, она сериалы смотрит. Там больше про размножение, чем про взрывы.

Тиша вздрогнула.

– Ты чего? – спросил Томек.

– Я вспомнила про страшный Зеленый Вискас, – жалобно пискнула Тиша. – А вдруг он размножился, пока мы гуляем… и подстерегает нас у калитки…

– Все, – сказал Томек, – Зеленый Вискас умер. Сдох в мучениях, скрючив парализованные псевдоподии. Его закопали за забором. Не за нашим, а за самым-самым дальним. И придавили камнем, чтоб не вылез. Так что можешь больше не бояться.

– Уф, – заулыбалась Тиша. – Как хорошо! А ты точно знаешь?

– Сам видел, – наврал Томек.

Тиша запрыгала от восторга, очередной забор, мимо которого они шли, явственно зашатался. За забором кто-то метнулся и сказал: «Гав-гав-гав!» Тиша покосилась на забор, но не испугалась – она не боялась гавкающих заборов, она боялась только Зеленого Вискаса, а он умер, умер, умер!

– Тут пошли собачьи места, – сказал Герой, принюхиваясь. – Если что, уходим врассыпную.

– Это как? – не поняла Тиша. – Я должна рассыпаться и уходить в рассыпанном виде? Ну рассыпанные ноги еще куда-то пойдут… но голова или пузо…

И не успел Герой объяснить, что он имел в виду, как из-за поворота на перекресток вылетело сразу три пса. Они замерли, потом один гавкнул, и вся троица с лаем бросилась на котов. Коты рванули вперед. И вечная игра в погоню началась!

Вообще-то Герой предпочел бы остаться и дать бой – их было четверо против троих. Но погода хорошая, отчего бы и не пробежаться. А потом можно развернуться и врезать этим шавкам так, как они этого заслуживают! Или залезть на дерево… но Герой не был уверен в Тише и Томеке. Муся-то не подведет, это ясно: такая тихоня в бою – страшный противник. А Тиша или с дерева свалится, или слезть побоится, или у собаки начнет выяснять, почему она так громко лает…

В общем, наша компания, не особо напрягаясь, бежала по улице, потом по другой улице, потом мимо высоких тополей и пруда… а собаки, тоже без фанатизма, следовали за ними.

И вдруг…

– Ой! – закричала Тиша. – Ой! Спасите!

Герой огляделся – Тиши не было. Собаки приближались.

– Ты где?

– Не знаю, – жалобно промяукало откуда-то из-под земли. – Я это… перешла на другой уровень.

Собаки догнали кошек. Один пес, самый шустрый, с хвостом, загнутым невероятным кренделем, уже подскочил к Герою, но тот отмахнулся:

– Погодите, у нас девчонка пропала!

– Ладно, – сказал пес, усаживаясь. – Подождем, время не поджимает.

– Тиша, ты где? – позвала Муся. – Опиши, что видишь.

– Темноту-у-у, – сказала Тиша. – Идите сюда, а то я боюсь. Вдруг это место, куда закопали Зеленого Вискаса…

– Мяу тебя в мур-мур три раза! – выругался в сердцах Герой. – И надо же было тебе, Муська, придумать этого Вискаса.

– Смотрите, норка! – воскликнула Муся.

Действительно, между каменных плит, заросших травой и одуванчиками, виднелась большая черная щель. Видимо, туда и провалилась Тиша.

– Все вниз! – скомандовал Герой, и коты ссыпались в норку.

– Эй! Так нечестно! – возмутились псы. – Гав-гав! Мы вас честно подождали, а вы нечестно исчезли!

– А вы идите сюда, – издевательски позвал Герой. – Мы тут подеремся, мур-р! Тут хорошо, тесно… мои когти жаждут вашей крови…

– Упырь какой-то, – сказал большой белый пес. – Собаки не дерутся в подземельях. Мы не мыши. Мы гордые Звери Вольного Мира. Но мы подождем. Вы вылезете из норки, и вот тогда… Парни, всем охранять!

И собаки расселись вокруг дыры.

– Как я рада, что вы пришли! – промурлыкала Тиша, лизнув Мусю в нос. – Теперь я ничего не боюсь.

– Как ты сюда попала?

– Да я бежала и прыгнула на какой-то камешек, а он провалился… и я оказалась здесь. Но вроде ничего зеленым здесь не светится.

– А должно? – не понял Томек.

– Ну, если тут закопан Зеленый Вискас… – объяснила Тиша, вздрогнув. – Похоже ведь. Ты сказал, придавили камнем, чтоб не вылез, а я как раз камень сломала, когда провалилась.

– Он не здесь закопан, а на другом конце города, – сообщил Томек.

– Тогда хорошо, – просияла Тиша. – А мы вылезать будем?

– Там собаки сторожат, – подглядела в щелку Муся. – Можно, конечно, и сразиться.

И она выпустила когти и втянула их – просто так, ничего не имея в виду.

– Интересно получится, если они тут будут сидеть час за часом, а мы пройдем подземным ходом и вылезем в другом месте, – заметил Томек.

– Кстати, вы помните, что сказала та глупая гавкалка с крючком вместо приличного хвоста? Это норка! – воскликнул Герой. – Значит, тут могут быть мыши!

– Отлично! Решим сразу две задачи: найдем мышей и оставим собак в дураках, – обрадовался Томек. – Вперед!

– А где тут перед? – спросила Тиша.

Коты осмотрелись. Они сидели в подземном закутке, ограниченном со всех сторон косо положенными каменными плитами, явно поломанными. Вниз наискосок шел обвал из кирпичного крошева и извести, перегороженный еще одной плитой, но не полностью: оставалась большая щель, можно пролезть.

А за плитой была неизвестность.

– Перед вон там! – указал в неизвестность Герой. – Вперед, за мышами!

Глава 16Ничего Ничто так не бодрит, как с утра метеорит (народная челябинская мудрость)

– Мы спали на диване: мама, я и кошка. Когда метеорит взорвался, кошка упала с дивана, я на кошку, мама на меня. Так ржачно было! Только кошка потом хромала, что я на нее упала.

– Я спала, вдруг все осветилось! Я проснулась и вижу: папа по пояс выглянул из окна и что-то фоткает. Я говорю: «Папа, надо бежать, что-то взорвалось!» А он говорит: «Подожди, вот сейчас еще получше сфоткаю и побежим».

– Когда метеорит взорвался, я была занята, мне аппендицит вырезали. Поэтому я ничего не видела.

– Когда метеорит упал, мама сказала: «По радио сказали, что вечером будет еще один. Поэтому надо теплее одеться и взять запас еды. Мы поехали и купили овсянки и всякой еды в запас и приготовили одежду, чтобы сразу выбежать из дома. А он не прилетел. Теперь мы едим эту овсянку все время.

– У меня сестра младшая была в садике, так ее стеклами порезало.

– А я спал. Может, еще прилетит…

Это взаправдашние и абсолютно не придуманные высказывания ребят из Люкового класса о метеорите 2013 года, записанные автором в мае того же 2013 года. А сам Люк метеорит позорно пропустил! Угораздило же его родителей поехать отдыхать в Таиланд именно в эту неделю! Вот уж не повезло.

Вообще-то сначала Люк не думал, что не повезло, а прыгал до потолка, что увидит такую загадочную страну. И в Таиланде ему все понравилось: и на слоне кататься, и крокодилов кормить, и с питонами фотографироваться, и по реке Квай на плоту плыть. Но зато когда он вернулся, то понял, что профукал единственный в жизни шанс. Таиланд-то никуда с места не денется, а такие метеориты летают над Челябинском раз в миллион лет! И где гарантия, что Люк проживет этот миллион лет и дождется следующего метеорита, а? Вот именно.

Так что он твердо решил заиметь хотя бы осколочек метеорита. В школе и на рынке торговали черными кусочками «настоящего метеорита», но Люк был не дурак и понимал, что если все эти продаваемые кусочки сложить, то метеорит получится размером с этот самый Таиланд, если не больше. Короче, туфта и подделка. А вот если сам найдешь – тогда не подделка, а нормальный метеорит. Правда, непонятно, с чего Люк решил, что узнает этот самый кусочек метеорита, отличит его от простых камней. Но он надеялся, что сердце подскажет.

И вот они шли по улице вдоль пруда. Шли уже полчаса, а рогулька в руках Артема была неподвижна. Рита сначала ехидничала, потом замолчала – надоело. Артем давил в себе мощное желание зашвырнуть поганую веточку в пруд и позорно сбежать.

– Просто тут нет метеорита, – в утешение сказал Люк.

– А воды, скажешь, тоже нет? – ядовито спросила Рита. – Вон пруд! Воды море! Почему рогулька на нее не показывает? Потому что кто-то (не будем уточнять кто) поленился сделать нормальный артефакт, а обломил первую попавшуюся ветку с первого попавшегося куста!

Артему очень захотелось сказать этой ехидине что-нибудь очень неприятное. А еще лучше, сделать что-нибудь очень неприятное. Но он сдержался и проговорил:

– Большая масса воды фонит и заглушает более слабые эманации подземных вод, руд и метеоритов. Надо свернуть от пруда.

– Пошли к Белому дому, наискосок. Пруда там не видно, – предложил Люк. – Там точно что-нибудь обнаружим.

Белый дом – это был особняк то ли Демидовых, то ли Зотовых, Логиновы забыли. В общем, дореволюционных владельцев Кыштымских заводов. Особняк был красив до невероятия, хоть Петербургу впору, но обшарпан и полуразрушен. Его то реставрировали, то не реставрировали, то совсем уже реставрировали, но, несмотря ни на что, в любом состоянии он был прекрасен. Артем даже предпочел бы, чтобы его не реставрировали, – а то накрасили свеженький фасад, а раньше были мощные благородные руины.

Рядом с особняком располагалось много построек, до которых реставраторские руки еще не дошли, и потрясающий причал. От причала двести лет назад отходили лодки с зотовскими гостями – графьями из столицы, нетрезвыми купцами, барышнями в оборках… Лодки плавали по прудам, музыканты наяривали развеселые мелодии, хлопало шампанское, гости хвалили хлебосольного хозяина и не думали о тех, кто лежал там, внизу, на дне пруда, под их лодками. Каменные ступени причала сохранились, хотя и растрескались и позеленели от тины, сохранились высокие вазы, в которых раньше росли цветы, а теперь – серенькие поганки, сохранилась белая балюстрада… Почему-то причал был совсем живым местом, а не мертвыми развалинами. Артем боялся, что, когда все окончательно отреставрируют, место станет менее живым, а уж когда приедут туристы… но он понимал, что без этого и особняк, и причал скоро просто развалятся.

И вот они свернули наискосок по дороге к задворкам особняка и к зданию старого заводоуправления, тоже зотовского. Рабочие точно так же сокращали дорогу двести лет назад, так что по этой тропе прошли тысячи ног. И вдруг рогулька развернулась и показала вниз и чуть вбок! Артем сперва даже не заметил – уже не надеялся на успех и не следил за ней. И когда проскочили то место, рогулька слегка повернулась, указывая назад.

– Стоп, – удивился Артем. – Ну-ка, вернемся.

Вернулись. Рогулька шевельнулась снова. Рита недовольно пожала плечами.

– Ничего тут нет, – сказала она. – Пыльная дорога.

Люк нагнулся, поглядел – метеориты точно не валяются. Топнул ногой. Получился гулкий звук.

– Ага! Подземелье! – возликовал он. – Надо копать!

– Чего копать! – осадила его Рита. – Какое подземелье, тут гладкая дорога.

– Я думаю, тут дорогу пересекает поток подземных вод или рудная жила. Или подземный ход, – предположил Артем, поглаживая верную рогульку.

– Метеоритов нет, пошли дальше, – скомандовала Рита. Люк вообще-то на метеорите не зацикливался, ему и подземелье со скелетами подошло бы, и подземный ход с призраками вполне бы устроил. Но он понимал: копать посреди улицы непонятно что им не дадут. Придут какие-нибудь взрослые и скажут, что яма мешает проезжать машинам. И точно помешает, тут объехать негде. Разве что ночью, когда машины не ездят…

– Надо пометить это место, – сказал Люк. – А ночью прийти и раскопать.

– Что-то у нас много дел на ночь накопилось, – фыркнула Рита. – Почистить вампира зубной щеткой, раскопать подземный ход…

– С вампиром мы за десять минут управимся, мы же не собираемся его до блеска полировать. И потом сразу сюда. Можно сразу к вампиру лопаты взять, чтобы домой не заходить, – распланировал Люк.

– Ага, а потом ты перепутаешь и вместо зубной щетки треснешь вампира лопатой!

– Ладно вам, а чем пометить-то? – Артем огляделся. Мела у него не было, зато был карандаш. Но не на дороге же карандашом рисовать! И на ближнем заборе тоже не видно будет.

– Жаль, Ритка, что ты не носишь косичек, как старинные девчонки, мы бы завязали твою ленточку вон на том дереве, – показал Люк. – Его ветка как раз примерно на нужном уровне и указывает на заколдованное место.

– Можно завязать твой носок, – огрызнулась Рита.

– Во! Точно! Тем более он белый и в темноте будет заметен! – обрадовался Люк, снял носок и надел на ветку.

– Ну, насчет «белый» – это ты оптимист, – сморщилась Рита, оглядывая носок. – Ничего, сойдет. Пошли дальше.

Шагов через сто свернули на пустырь перед старыми корпусами. Тут уже жилых домов не было, мусор да развалины. Рогулька шевельнулась снова, хотя и неуверенно. Люк обтопал все вокруг – пустоты не было, земля как земля, каменные плиты от развалин и ни следа метеорита.

– Все равно отметим место, – сказал Люк. – Тем более в одном носке я себя как-то глупо чувствую.

Он снял второй носок, положил его на треснувшую каменную плиту и придавил другим камнем, чтобы ветром не сдуло.

– Теперь, если мы найдем что-то, что понадобится отметить, придется снимать с тебя трусы, – сказала Рита. – Носков не осталось.

– А вот и не придется! Трусы у меня черные, их ночью не разглядишь, – победно возразил Люк. – Придется снимать с тебя лифчик!

– Что я, дура, летом лифчик носить, – хмыкнула Рита. – Эту гадость надо только в школу надевать, да и то непонятно зачем. И вообще, это неприлично, хоть ты мне и брат.

– Твой лифчик ничуть не неприличнее моих трусов, – возразил Люк. – Ты первая начала.

И тут рогулька в руках Артема повернулась снова, да еще как! Ее прямо дернуло, это заметили даже Рита с Люком. Артем быстро пошел куда-то наискосок, спотыкаясь о камни.

– Она меня тащит! – крикнул он. – Она что-то почуяла!

И в этот момент он провалился выше колен в какую-то яму. Ребята подбежали.

– Ого! Ай да рогулька! – завопил Люк.

Яма, в которую ухнул Артем, только сверху казалась ямой. Вниз наискосок, прикрытая рухнувшей кирпичной стеной, уходила черная пустота. Артем осторожно заглянул:

– Темно… нет, не очень темно. Там подвал какой-то.

– Полезли скорее! – пританцовывал Люк.

– Надо взять веревки и фонарик, – разумно сказал Артем, но Люка неожиданно поддержала Рита:

– Да мы только поглядим, и все! Может, это просто чей-то подвал, где хранят банки с солеными огурцами.

– О-о, а я бы сейчас съел огурчик, – сказал Люк.

– А если это настоящее подземелье, как в «Томе Сойере», то мы вернемся домой, возьмем веревки, фонарь, бутерброды…

– У меня есть фонарик, – сказал Люк и достал из кармана шорт пальчиковую «штучку». – И бутерброд есть. – Из второго кармана он добыл бутерброд с колбасой, очень обтрепанный. – А веревка нам не нужна, что мы – вешаться собрались, что ли?

Логика была железная. Артем полез в подземелье.

Глава 17Место, Где Ничего Нет

Все знают, что кошки видят в темноте. Но не всем известно, что кошки в темноте не видят! Потому что темнота бывает разная. Если безлунная ночь или квартира с выключенным электричеством – это для кошки не темнота, а ерунда. Им, кошкам, вполне хватает крохотных порций света, которые всегда присутствуют ночью на улице и в доме, хотя для нас это тьма. Но если света нет ВООБЩЕ, например под землей, то даже самая глазастая кошка ничего не рассмотрит.

Так что, пока свет хоть чуть-чуть попадал в подземный ход, по которому шли Томек, Герой, Муся и Тиша, они двигались довольно быстро. Но скоро тьма сгустилась настолько, что даже острые кошачьи глаза перестали различать дорогу.

– Неправильная какая-то темнота, – пожаловался Томек. – В правильной темноте я все вижу. А в этой тычусь, как слепой котенок.

– Нет, когда мы были слепыми котятами, то солнце немного просвечивало сквозь веки, – возразила Муся.

– Когда я был маленьким и баловался, мама мне говорила: «Если ты будешь плохо себя вести, то попадешь в Место, Где Ничего Нет», – вспомнил Томек.

– И что? – заинтересовалась Тиша. – Ты хорошо себя вел?

– Видимо, плохо, раз сюда попал, – вздохнул Томек.

– Здесь не «ничего нет», а «что-то есть», – поправил Герой, наткнувшись усами-вибриссами на стену. – Осторожно, поворот.

– Что-то непохоже, чтобы здесь жили мыши, – заметила Муся. – Ничем не пахнет. Только землей и камнями. Может, обратно?

– Там собаки, – напомнила Тиша.

– Подумаешь, – Муся дернула ухом, хотя в темноте этого было не видно. – Ты же не боишься собак?

– По-моему, нет, – прислушалась к своим ощущениям Тиша. – Они же не Зеленый Вискас.

– А когда я продолжал баловаться, мама говорила: «Котята, которые плохо себя ведут, попадают в Место, Где Ничего Нет, и встречают там Трех Огромных Псов-демонов, – продолжил воспоминания Томек. – На троих у них один белый горящий глаз, который видит даже в абсолютной темноте.

– Ой, я не могу эту чушь слушать, – сказал Герой. – Если это – Место, Где Ничего Нет, то как же в нем есть Огромные Псы? И зачем им в темноте глаз? Во-первых, там темно, во-вторых, рассматривать некого – это же Место, Где Ничего Нет. Не газету же они читают.

– Они и не рассматривают, – сказал Томек, дергая усами и обходя большой камень, наполовину перегородивший проход. – Но если туда попадает непослушный котенок, то Огромные Псы передают друг другу этот единственный глаз, рассматривают нарушителя покоя и…

– И что? – замирая, спросила Тиша.

– Не знаю, – честно признался Томек. – Может, съедают. Может, пожуют и выплюнут. Может, яму рыть заставят.

– Какую яму?

– Откуда я знаю, какую яму. Я же не Огромный Пес.

– А эти Огромные Псы – родственники тех Огромных Псов С Горящими Глазами, которые живут на поверхности? – спросила Тиша.

Но Томек не успел ответить. Вдруг сделалось светло. Яркий белый свет ударил прямо по глазам кошкам. Ослепленные, они успели заметить три высокие тени, колышащиеся на фоне стены. На троих у теней был один белый глаз, сияющий нестерпимым светом.

– Мя-а-а-ав! – заорал Томек, забуксовал на месте, перебирая лапами, развернулся и бросился назад. За ним – остальные.

– А-а-а-а! – страшными голосами закричали Огромные Псы, замигали своим единственным глазом так, что свет от него заметался по подземелью. Но этого кошки уже не видели. На максимально возможной скорости они мчались назад, к выходу.

К противоположному выходу из подземелья и тоже на максимальной скорости, натыкаясь на камни и обдирая локти и колени, бежали перепуганные Артем, Рита и Люк.

Глава 18Как понять друг друга

– Ага! Гав-гав-гав-гав! – обрадовались собаки, когда из подземного хода выскочил взъерошенный Томек. Черный песик с хвостом-крючком подскочил к Томеку и клацнул зубами прямо под его ухом.

– Ах, оставьте, сэр, мне не до вас, – сказал Томек, сел и нервно вылизался. Черный песик (его без затей звали Шарик) удивился и сел рядом. Другой пес, большой и белый, подошел к подземному ходу – поглядеть, где остальные. Тут из отверстия вылетела Тиша и с размаху влепилась в белого пса.

– Спасите-помогите! – заверещала она, обнимая лапками эту гору белого меха. – Спасите!

Сказать, что белый пес удивился, – это значит не сказать ничего.

– Э-э-э… – промямлил он. – А-а-а… а от кого? И кого спасать?

– Меня, конечно! От страшных демонов подземелья! Они за нами гнались! Они такие огромные! Выше бабушкиной дачи! Они съели Мусю и Героя. А вы такой большой и сильный. Прогоните их, пожалуйста.

И она доверчиво лизнула белого пса в нос, благо дотянуться было нетрудно, Тиша была ненамного ниже.

Белый пес (его так и звали – Белый) приосанился. Он, конечно, сомневался, сможет ли прогнать врага, который выше дачи, но не признаваться же в этом! Белый засунул морду в подземный ход и сказал:

– Гав!

Потом высунул морду обратно и сказал:

– Все, девочка, я их прогнал. Можешь не бояться.

– Ой, как здорово! – закричала Тиша.

Тут из отверстия вылезла Муся и проворчала:

– Тишка, прыгай потише, а то весь подземный ход трясется, того и гляди осыплется, и не вылезешь.

– А… а что там произошло? – спросил третий пес, рыжий, по имени Кефир. Хотя кефир рыжим не бывает.

– Да демоны напали, – небрежно пояснил Томек. – Из этих, знаете… ваших родственников с одним огненным глазом на троих. Ну девчонки испугались, конечно, заверещали и побежали. А я решил остаться и принять бой.

– А сам почему-то убежал самым первым, – ехидно сказал Герой. – Это я решил остаться и принять бой, а не ты, серая малявка. Но демоны исчезли так же внезапно, как и появились.

– Жаль, что меня там не было, – задумчиво сказал Белый. – Я бы их… Кстати, мы тут вас ждали, чтобы подраться.

– Честно говоря, настроения нет, – сказал Томек, дергая хвостом.

Тут же все три пса завиляли хвостами.

– Э-э, если вы так будете себя вести, то я передумаю и нападу на вас, – занервничал Томек.

– А что такого? – удивился Шарик. – Виляя хвостом, мы выражаем вам свою радость и дружелюбие.

– Ничего себе! – поразился Томек. – А у кошек такие движения хвостом – это неудовольствие, переходящее в ярость.

– Интересненько, – протянула Муся. – Возможно, мы просто не понимаем друг друга. Ну-ка, друг-собак, скажи-ка мне, что у вас означает поднятая передняя лапа?

– Мирные намерения, отказ от драки, – сказал Белый.

– А у нас это – намерение атаковать врага, – сказала Муся. – А припадание к земле?

– Это знак подчинения, признание, что ты сильнее меня, – объяснил Белый.

– А мы, кошки, прижимаемся к земле перед нападением. А если вы ложитесь на спину и задираете лапы?

– Это значит, я тебе друг и не прочь поиграть, – сказал Шарик и продемонстрировал честной компании розоватое брюшко.

– Ух ты! А для нас совсем другое: смотри, у меня четыре лапы и все с когтями, сейчас как дам больно! – воскликнул Томек.

– Теперь все ясно, – подытожил Белый. – Мы обижаемся на кошек: они повиляли хвостом, подняли переднюю лапку, повалялись на спинке – показали всеми способами, что дружелюбны и милы. Потом припали к земле – показали, что слабее нас и знают свое место. А потом как съездят по морде лапой с когтями! Так нечестно! А оказывается, мы просто говорили на разных языках и не понимали друг друга. Кошки честно предупреждали о нападении, а мы приняли это за знаки дружбы.

– Надо учить чужие языки, – согласился Томек. – Драк и войн сразу станет меньше.

– Ну, хорошая драка или погоня – это тоже неплохо, – сказал Герой. – Как весело шипеть с дерева на гавкающую внизу свору!

– Да и нам нравится гоняться за удирающими кошками, – сказал Белый. – Давайте заключим договор. Обычно мы будем гоняться за вами, а вы – шипеть и грозить когтями. Но если какая-то серьезная опасность, вроде Огромного Демона с белым глазом, то вы нас зовите – мы придем и спасем.

– А вы, если что, зовите нас, – кивнул Герой. – Мы меньше и слабее вас, но наши острые когти могут выцарапать глаза даже серьезному противнику.

– Идет, – согласились псы и собрались удалиться. Но Тиша воскликнула:

– Как? Вы не проводите нас до дома? А вдруг из земли вылезут эти демоны с глазом? Или выкопается Зеленый Вискас?

– Конечно, мы вас проводим, – с готовностью сказал Белый, он был благородный пес. – Но кто такой Зеленый Вискас?

И всю обратную дорогу Тиша с увлечением рассказывала Белому изрядно надоевшую остальным котам историю про Зеленого Вискаса.

Глава 19В основном про крокодилов

– Что это было? – спросил Артем, отдуваясь, когда они выскочили на солнышко из подземного хода.

– Вампиры, – еще громче отдуваясь, пояснил Люк. – Типичные подземные вампиры. Глаза горят, с обнаженных клыков капает кровавая пена…

– Мелковаты для вампиров, – усомнилась Рита, потирая ушибленную в темноте коленку. – Но нечисть, это факт. Вот и не верь в нечистую силу.

– И ничего не мелковаты, они же подземные, – заступился за вампиров Люк. – Живут в вечной темноте, сырости, в этих… как их… неблагоприятных условиях. Вот и измельчали.

– А чем питаются? – поинтересовался Артем.

– Как чем? Кровь сосут, – сказал Люк. – Кстати, пора ужинать.

– У кого сосут кровь?! У дождевых червей?! Там же нет никого! – закричал Артем. Он опять злился, что испугался. Хотя ничего особенного, все испугались. Но злился по этому поводу только Артем.

– Они по ночам выходят покушать на поверхность, – буднично пояснил Люк. – Подстерегают одиноких путников. А тут им такая радость – мы сами пришли, прямо заказ пиццы на дом. Бабушка, я есть хочу!

Это они уже дошли до дома.

– Я сделала обед… или это ужин? – усомнилась бабушка. – Люк, твой сотовый непрерывно верещит, погляди, что там кому понадобилось.

– А кто звонит? – спросил Люк, который предпочел бы поесть, а не говорить по телефону.

– Откуда я знаю, не стану же я лазать по чужим сотовым, – пожала плечами бабушка. – Иди-иди, а я пока на стол накрою.

Люк поплелся в верхнюю комнату, где на его лежбище валялся телефон – не таскать же его с собой купаться или на поиски подземного хода. Звонила мама. Люк тут же набрал номер:

– Мам, ты чего? У меня все хорошо.

– А у меня нет, – сказала из телефона мама. – По телевизору и по радио передали, что в Екатеринбурге откуда-то сбежал крокодил. Не из зоопарка, а из какого-то частного дома. Неизвестно откуда. И теперь бродит по городу. Жителей Ленинского района просят быть осторожными и не разговаривать с незнакомыми крокодилами. А то знаешь, начнут-то безобидно: «Куда ты идешь, Красная Шапочка?» – а потом ам!{ Реальное событие, произошедшее в августе 2013 года в Екатеринбурге. Крокодила так и не нашли.}

– Так нечестно! – завопил Люк. – Опять! Когда я был в Таиланде, упал метеорит! Когда я в Кыштыме, сбежал крокодил! Вечно я пропускаю что-нибудь интересное!

– Но он в Екатеринбурге сбежал, а мы живем в Челябинске, – возразила мама.

– Ну и что, ты бы меня свозила, и мы бы его поискали… погоди, мама, а что ты звонишь? Если крокодил в Екатеринбурге, а я в Кыштыме?

– А-а, я тебя знаю, – вздохнула мама. – С тебя станется быстренько изобрести какой-нибудь портал, навесить его до Екатеринбурга и отправиться на поиски крокодила. Так вот: я категорически запрещаю тебе ловить несчастное пресмыкающееся! Ему и так нелегко. К тому же на Урале довольно мало крокодилов, пусть хоть этот побегает. И предупреждаю: если ты меня не послушаешься и отправишься за крокодилом, то я торжественно обещаю и клянусь больше не печь твои любимые слоеные пирожки с грибами!!!

Люк задумался. Крокодил – штука заманчивая, но пирожки…

– Мам, а если я его специально не буду искать, а случайно наткнусь… – начал он.

– То ты скажешь ему «здравствуйте» и пойдешь своей дорогой, – твердо сказала мама.

– А «здравствуйте» зачем? – удивился Люк.

– Надо быть вежливым и с крокодилами, – вздохнула мама. – Учись, в жизни пригодится.

И отключилась.

Люк спустился вниз. Брат и сестра уже наворачивали тефтельки с макаронами.

– Ваще невезение, – огорчился Люк. – И тефтелек почти не досталось, и крокодила не дают…

– Да мы только начали, – возразила Рита. – Тут полная кастрюля. А при чем тут крокодил?

Не вполне внятно (мешали две тефтельки, одновременно впихнутые в рот) Люк рассказал про побег рептилии.

– Надеюсь, его поймают до моего возвращения домой, – сказала Рита. – Хорошо, что в Кыштыме нет крокодилов. А то купаешься в пруду, а он цап за ногу! И ходи потом всю жизнь одноногой, как пират Сильвер.

– Не-а, крокодилы ноги не откусывают, – поправил Люк. – Они откусывают головы. Это такой народный крокодилий обычай… ням-ням-ням, сейчас прожую и расскажу, только вы в это время тоже не ешьте, а то все съедите, пока я рассказываю. Ну вот. Один крокодил напал на человека, купавшегося в реке. И начал есть его не с того конца – с ноги. И человек успел проклясть этого крокодила страшным проклятием: «Чтоб тебе сделаться человеком!» И крокодил стал человеком. Так на земле появились некоторые нехорошие люди. Крокодилу не понравилось быть человеком – это же труднее, чем лежать в реке и глотать зазевавшихся пловцов. И вставать каждый день в семь часов на работу ему тоже было очень противно. И он завещал своим собратьям-крокодилам: всегда начинайте обедать с головы, чтобы съедаемый человек не успел наложить заклятия.

– Чушь дурацкая, – заметил Артем, пододвигая к себе клубничный пирог.

– И ничего не чушь, мне мама рассказывала. Им на работе назначили нового директора, ее подружка говорит: «И откуда только такие люди берутся?» А мама рассказала, как крокодил стал человеком. И наверное, пошел работать маминым новым директором. А вы не забыли, что сегодня ночью мы пойдем чистить зубной щеткой вампира дядю Сережу?

– Ой, только не это, – воскликнула Рита. – Хватит с меня подземных ужасов.

– Артемка, а ты пойдешь? Ты-то не боишься, как Рита? – И Люк умоляюще посмотрел на старшего брата.

– Я, конечно, не боюсь, – сказал Артем. – Но я что-то устал бродить по подземельям в обнимку с вампирами… может, на сегодня вампиров достаточно?

– Да мы быстренько! За полчаса управимся! За десять минуточек! За пять, если бегом, – упрашивал Люк.

– Ладно, – вздохнул Артем, – сходим, как стемнеет. А то соседи увидят и примут за воров.

– Хорошо, я тоже с вами, – скривилась Рита. – Я вообще-то боюсь. Но не бросать же вас на съедение вампирам и крокодилам.

Артем с завистью поглядел на сестру – она не боялась признаться, что боится.

– А я в Интернете историю про крокодилов читал, – сказал он. – Будто в одном городе жил-был старичок. Каждый вечер он ходил в пивную, выпивал там кружку пива и начинал размахивать руками. Его спрашивали: «Дедушка, ты, что ли, пьяный? Ты чего руками машешь?» «А я крокодилов отгоняю», – говорил старичок. «Так на Урале нет крокодилов!» – возражали ему. «Вот потому и нет, что я их отгоняю», – пояснял старичок. Все над ним смеялись. Так шло год за годом, и вот однажды старичок не явился выпить свою кружку – он умер. А ночью пришли крокодилы…

– Нормально, – похвалила Рита. – И подтверждается нашим сбежавшим крокодилом.

– Эй, Ритка, не бери третий кусок пирога, а то мне не достанется! – забеспокоился Люк.

– Марианне оставьте, проглоты, – откинулся на спинку стула наевшийся Артем. – Близнецам, наверное, нельзя пироги.

– Близнецам точно нельзя! – обрадовался Люк. – И пожилым людям вредно. Там сплошной холестерин. Ну кусочек или два… а пять кусков точно вредно.

– Там клубника, а не холестерин, – сказала бабушка, вытаскивая на веранду близнецов. – Но пять кусков – это хоть кому не полезно. А теперь мы будем есть кашку…

Это она близнецам сказала. Но Люк оживился:

– А какая кашка?

– Это не тебе, – фыркнула Ритка, вылезая из-за стола. – Пошли искупаемся. На закате вода теплая… почти.

– Некогда мне, – отказался Люк. – Надо подготовиться к ночной операции «Чистый вампир».

И ушел куда-то во двор.

Тем временем Первый послушно ел кашу, а Второй плевался. Вообще-то он ничего против каши не имел, но это же так весело: напихать полный рот и – ф-ф-ф-фу! – вся каша разлетается по веранде, как первичная материя по Вселенной во время Большого взрыва. Хотя про Вселенную близнецы еще не знали.

– Ужас, – сказала бабушка, вытираясь. – Не хочешь – не ешь. Я твою кашу отдам кошкам. Кис-кис-кис!

Она поставила мисочку с кашей на пол. Пришла Тиша, понюхала, одобрила, вопросительно посмотрела на бабушку.

– Ешь-ешь, – подтвердила бабушка. – Можно.

Тиша аккуратно пристроилась к мисочке. Второй перевесился из стульчика, чтобы лучше было видно, и обиженно заорал:

– Первый, Первый, я Второй. Мое ням-ням ням-ням мяу! Напрочь!

– Второй, я Первый, – отвлекся от своей каши Первый. – Немедленно навести порядок на вверенной вам территории!

Второй высунулся вниз так сильно, что голова явно стала перевешивать. Бабушка вынула его из стульчика и пустила на пол. Второй пристроился к мисочке с другой стороны от Тиши.

– Фу, негигиенично, – покачала головой бабушка и достала чистую мисочку.

Пока Рита и Артем плескались в пруду, Люк провернул кучу дел. Он аккуратно отсоединил от грабель палку, ручной дрелью провертел в зубной щетке две дырки, закрепил ее шурупами на конце палки.

– Уф, бабушка, когда ты наконец электродрель купишь? – возмущался он. – Попробуй-ка ручной дрелью просверлить зубную щетку!

– Да мне электродрель как-то без надобности, – оправдывалась бабушка. – Клубнику, что ли, сверлить? Ручную-то ты сам приволок.

– Я тебе на Восьмое марта подарю, – пообещал Люк.

– А зачем тебе щетку сверлить?

– Да коротковата, видишь, удлиняю.

Бабушка поглядела на Люково изделие.

– Хорошо получилось, – одобрила она. – Теперь, сидя на последней парте, ты можешь почистить зубы учительнице, стоящей у доски.

– Не-е, с последней парты не достану, – прикинул Люк. – Может, с четвертой… Еще мне надо три простыни.

– О, господи, зачем? Вытереть учительнице рот после того, как почистишь ей зубы? – поразилась бабушка. – Ну и ротик у нее… но одной простыни вполне достаточно. Или она у вас трехголовая? С тремя ртами?

– Надо три простыни, – упорствовал Люк.

Бабушка принесла две простыни и большую наволочку.

– Больше нету, – виновато объяснила она. – На ваши постели пошли все мои запасы. Зато эти чистые, крахмальные.

– Наволочка в цветочки, – пригляделся Люк. – Ну ничего, в темноте не разберет.

Тем временем вернулись Артем и Рита. Люк потащил их в Мексику, секретничать.

– Вот, глядите! Это удлиненная щетка, а это – простыни. Накрахмаленные! Правда, одна из них наволочка.

– Зачем? – не понял Артем. – Мы придем к дяде Сереже, почистим его и ляжем спать у него в доме? Застелем кровати принесенным бельем…

– Да ну, Артемка, такой большой, а не понимаешь! Мы переоденемся в привидений! Если вампир дядя Сережа проснется, то не узнает нас и подумает, что мы – призраки. То есть свои, нечисть. А вампиры привидений не обижают. Вот он и не будет на нас нападать. Простыни – это техника безопасности.

– Бред, – оценил идею Артем. – Накрахмаленные привидения. Ладно, дождемся ночи, а там видно будет. Переодетыми идти действительно лучше, а то увидят.

Глава 20Блистательная операция «Чистый вампир»

Ночь. Луна. Ну нормальной луны нет, на небе – тоненькая белая скобочка, почти не дающая света. Скобочка отражается в темном пруду, где что-то слабо плещется и взбулькивает – наверное, сбежавший из Екатеринбурга крокодил. По крайней мере, так кажется одной из трех белых теней, крадущихся по дорожке над обрывистым берегом пруда. Тень боязливо приподнимает край своего белого одеяния – а вдруг крокодил высунется из пруда, цапнет за ногу и утащит в воду? Вторая тень прислушивается к шороху в кустах. Там наверняка притаился крокодил. Вот сейчас он высунет из сирени свою зубастую морду… Вторая тень ускоряет шаг.

– Помедленнее, – жалобно просит третья маленькая тень, волочащая за собой палку. – Я же не вижу ничего в этой наволочке. И вообще, обещали же под руки вести, я же свалюсь! Ой… это что тут стоит такое твердое?

– Это калитка к вампиру, – глухо пояснила вторая тень.

– Надо было дырки в наволочке прорезать, – ворчит маленькая тень. – Очень неудобно.

Когда Артем, Рита и Люк примеряли привиденческие наряды, возникло неожиданное осложнение. Простыню можно вокруг себя обмотать довольно комфортно, оставив лицо открытым. Но наволочку можно только надеть сверху на голову и верхнюю часть туловища! Глаза оказываются там, внутри, в наволочке, и ничего сквозь ткань не видят! Сначала Люк категорически отказался надевать наволочку – как же он будет руководить операцией вслепую! Примерили наволочку на Артема, получилось смешно, из-под маскировки торчит практически весь длинный Артем, скрыта только голова и плечи. Пришлось все-таки наволочку надеть Люку, она его хорошо скрывала, только ноги внизу виднелись.

– Гламурненько так, – одобрила Рита. – Привидение в незабудках.

– Я сейчас дырки для глаз прорежу, – пробурчал Люк.

– Не смей портить бабушке наволочку! – запретила Рита. – А то мне ее зашивать придется. Мы тебя под руки отведем «на дело».

И вот теперь вся компания стояла в чужом дворе и соображала, куда двигаться дальше.

– В доме три окна. Дядя Сережа может спать в любой комнате, – сказала Рита. – Придется просто заглядывать во все подряд. Если они открыты, конечно.

Два окна оказались заперты, третье приоткрыто. Артем распахнул его пошире.

– Что там? – громким шепотом спросил Люк. – Я не вижу ни фига.

– Нельзя говорить «ни фига», – на правах старшей сестры поправила Рита. – И видеть нечего. Дядя Сережа спит на кровати. Вон как храпит.

– Как храпит, слышу, – кивнул Люк. – Ну засовывайте щетку!

Артем просунул щетку в окно и потрогал ею спящего. Никакого впечатления. Артем погладил дядю Сережу щеткой по голове.

– Не вампир, – подытожила Рита. – Ну и хорошо.

– Да он некачественно трогает! – возмутился Люк, которому очень хотелось, чтобы дядя Сережа оказался вампиром. – Ткни посильнее!

Артем ткнул. Храп прекратился. Дядя Сережа вскочил, сел на кровати и уставился в окно, где белели три туманных силуэта.

– Караул! – завизжал вампир тонким, совсем женским фальцетом. – Убивают! Привидения! Воры!

Ребята остолбенели – даже бежать забыли.

– Это же Анна Львовна! – сообразила Рита. – Соседка! Да куда ты нас привел, Люк?

– Я откуда знаю, сказали же, что дядя Сережа – сосед, ну я и привел в соседний дом, – оправдывался Люк. – Подумаешь, маленько перепутал. В этой наволочке не видно ничего. Зато Анну Львовну проверили зубной щеткой. Она точно не вампир. Что стоите, как столбы, повойте немножко, чтобы она убедилась, что мы привидения, а не соседи. У-у-у-у-у!

Тем временем Анна Львовна от криков перешла к действиям. Она схватила стул и храбро запустила им в окно. Ребята отскочили и бросились бежать. Люк сослепу не вписался в калитку, содрал наволочку и возглавил отступление.

А в это время мыши… вы же помните, что мыши, не одобрив бабушку, ушли жить в подпол к Анне Львовне? Так вот эти самые мыши проводили операцию «Сыр». Они тихо и без рекламы залезли на стол и угощались бутербродом с сыром, который Анна Львовна приготовила на случай, если вдруг она ночью проголодается, такое часто случалось. К тому времени, как пришли ребята, мыши уже съели две трети бутерброда и видели все происходящее. Когда Анна Львовна принялась визжать, мыши сперва вздрогнули, потом откусили по последнему кусочку и бесшумно спустились со стола вниз, в дырку в полу.

– Непонятно, – сказала Старая Мышь, – чего она испугалась-то? Визжала даже громче, чем когда нас видит. Эти белые штуки в окне выглядели совсем безобидно.

– Это нам, отважным мышам, они кажутся нестрашными, а люди, наверное, боятся таких белых силуэтов, – предположил Бойкий Мышонок. – У меня идея: давайте тоже выкрасимся в белое и будем всех пугать!

– Кого? Анна Львовна и так нас боится, в натуральном прикиде, – возразил Молодой Мышак.

– Ну… кошек, например! Кошек из соседнего дома! Они тоже, наверное, боятся этих белых штук. Как их Анна Львовна-то называла? Привидений. Мы обваляемся в муке и изобразим привидений. Как там говорило маленькое привидение: «У-у-у?»

– Не буду я этими глупостями заниматься, – проворчала Старая Мышь. А Молодой Мышак, Юная Мышь, Вертлявый Мышонок и Малявка с готовностью прорепетировали:

– У-у-у… пи-пи-пи!

– Неправильно, – строго поправил Бойкий Мышонок. – Учите текст. Не «у-у-у пи-пи-пи», а просто «у-у-у». Потренируйтесь. Потом обваляемся в муке и начнем операцию «Привидения против котов». Давно пора прогнать этих кровожадных монстров с соседской дачи!

– Лучше не высовывайтесь, – пробурчала Старая Мышь. – Кошки попались приличные, нас не трогают – и вы их не трогайте. И с чего вы взяли, что кошки боятся привидений, как люди?

Но она оказалась в меньшинстве: мышиной молодежи понравилась идея переодеться в призраков и прогнать котов.

Глава 21Двадцать пять привидений и белый крокодил

Наутро весь Кыштым гудел: обсуждали ночное происшествие.

– Призраки! Пятнадцать белых призраков заглядывали в окно! – взахлеб рассказывала Анна Львовна. – Огненные глаза горят, клыки оскалены…

– Пятнадцать призраков в одно окно не поместятся, – сказала соседка Ольга Ивановна, хозяйка курицы Сонечки с потомством.

– А они, может, складные! И вообще, это не просто призраки, а воры! Целая шайка воров-призраков! Восемнадцать штук! Они влезли в окно, украли мою вставную челюсть, съели почти весь бутерброд, лежавший на столе…

– Этой украденной челюстью съели? – поразился дядя Сережа.

– На… наверное. Вообще-то челюсть я потом нашла под столом, они ее при бегстве уронили. Но бутерброд точно погрызли. И сбежали. А у калитки их ждал черный «мерседес» для вывоза награбленного.

– Награбленных челюстей? – уточнил дядя Сережа. – Если у каждой старушки Кыштыма спереть вставную челюсть, как раз полный «мерседес» и наберется.

– Какая я тебе старушка! – обиделась Анна Львовна.

– Вы еще не знаете, что из Екатеринбурга в Кыштым сбежал крокодил, – это бабушка решила обострить сюжет. – Может, Анна Львовна, к вам ночью крокодил приходил?

– Нет, – после краткого колебания отказалась «потерпевшая». – Их было много, штук двадцать, и все белого цвета. А крокодилы белыми не бывают.

– А если крокодил – альбинос? – предположила Ольга Ивановна.

– Ага, все ясно! – воскликнула Анна Львовна, которой очень хотелось вплести в свой рассказ и крокодила. – Двадцать пять привидений составляют шайку, а крокодил был у них дрессированный. Он перегрызал горло жертве…

И сама вздрогнула, представив, как ее перегрызает крокодил.

– А вы уверены, что все привидения были белые? – допытывалась бабушка, у которой сразу оформилось четкое подозрение по поводу того, кем могло быть это привидение. – Может, одно маленькое привидение было в синенький цветочек?

– Вот вы издеваетесь, а у меня инфаркт мог случиться, – обиделась Анна Львовна и ушла, гордо хлопнув калиткой.

Кошки весь этот переполох пропустили мимо ушей, у них были другие заботы. Тиша придумала поиграть в собак: ну будто они не кошки, а собаки. Идея понравилась. Теперь Муся училась вилять хвостом, Томек тренировался гавкать, Герой думал, как бы построить будку.

– Вот здорово! – радовалась Тиша. – Гав-мяв! Бабушка придет домой, а у нее вместо четырех кошек – четыре собаки.

– Мне кажется, это неправильно, столько собак и ни одной кошки, – сказал Герой. – Может, будет одна собака? Дежурная, так сказать? Она охраняет дом, гавкает на входящих, грызет косточку, прыгает на хозяина в восторге, когда тот возвращается… а остальные остаются нормальными котами. Допустим, сегодня у нас дежурная собака – Тиша, завтра – Томек, послезавтра – Муся…

– Я – дежурная собака! – в восторге воскликнула Тиша.

Тут калитка отворилась, и в сад вошла бабушка. Дежурная собака Тиша завиляла хвостом, закричала «Гав-гав-гав!» и напрыгнула на бабушку. Бабушка от неожиданности (и Тишиной тяжести) так и села на капусту.

– Ох, Тишенька, что с тобой? Ты заболела?

– Нет, гав-мяв, я сегодня дежурная собака, – объяснила Тиша.

– Да? – удивилась бабушка, все еще под впечатлением разговора с Анной Львовной. – Хорошо, хоть не дежурный крокодил. А ты охотничья собака? Или просто дом охраняешь? Или на тебе ездят?

– Я – всякая собака, – сказала Тиша. – Я охраняю и охочусь. И ездить на мне тоже можно – близнецам, например.

– Тогда ты заслужила хорошую косточку, – бабушка погладила ее и увела на кухню, поискать чего-нибудь вкусненького.

– Оказывается, быть дежурной собакой довольно выгодно, – завистливо сказал Томек, принюхиваясь к кухонным запахам. – А это еще что за делегация?

Кошки с удивлением смотрели на процессию маленьких белых организмов, шествующих по плитам двора. «У-у-у!» – завывали организмы, а замыкающий, самый маленький, говорил: «У-у-у…пи-пи-пи!» Это мыши, обвалявшись в муке, изображали привидений для устрашения кошек.

– Ничего не понимаю, – сказал Герой. – Вы кто?

– Мы – страшные и ужасные привидения, – объяснило идущее первым белое существо, подбирая хвостик. – У-у-у… Вы нас боитесь?

– Пока нет, – честно сказала Муся. – А надо?

– Обязательно, – убежденно сказало первое существо. – Все порядочные кошки боятся привидений и убегают с воплями ужаса.

Томек понюхал привидение. От него пахло мукой.

– Вкусно пахнет, – сказал он. – Когда у нас в Виндзорском замке королева Елизавета пироги печет, то как раз это белое использует. Мука называется.

– Нет-нет, мы невкусные, – попятились существа.

На крыльцо вышла наевшаяся и довольная Тиша.

– Это что? – спросила она. – Опять Сонечкины дети? Только на этот раз не желтые, а белые. И с хвостами.

– И без крыльев… – задумчиво протянул Герой. – Погодите. Меня осенила идея. Это не мыши?

– Нет! Пи-пи-пи! – закричали мыши. – Мы не мыши! Мы призраки!

– Призраков мы уже видели, – сказала Муся, подбираясь поближе. – Они высокие, бесхвостые, и у них один белый глаз на троих. Вы – мыши!

И – прыг – поймала Бойкого Мышонка. Осторожно прижав его, чтобы не повредить, она рассмотрела добычу.

– Какой хорошенький, – сказала она.

Тем временем Герой схватил Молодого Мышака, Томек – Юную Мышу, а Тиша сразу двоих – Вертлявого Мышонка и Малявку. Мейнкуны вообще хорошие мышеловы.

– И что мы с ними будем делать? – спросил Герой.

– Поиграем, – предложила Тиша. – Завяжем бантики. Дадим молочка. Научим мяукать. Если мы – собаки, то пусть мыши будут кошки.

– Лучше в солдатиков поиграем, – возразила Муся. – Мой хозяин знаете как интересно играет? Расставит две армии и двигает солдатиков, как будто они воюют. А у нас будут живые хвостатые солдатики.

Герой подумал, что мышей можно без затей съесть, но настаивать не стал.

– Мы сбежим, – предупредил Бойкий Мышонок.

– Почему? – удивилась Муся. – Мы же ничего плохого вам не делаем. Просто поиграем. Разве вам неинтересно?

– Интересно, – признал Бойкий Мышонок. – Мы в солдатики еще никогда не играли. Но мама предупреждала: никогда не играй с незнакомыми котами!

– Так познакомимся! – предложила Муся. – Меня Муся зовут, а тебя?

– Бойкий Мышонок, – представился Бойкий Мышонок. – Отпусти меня – как я у тебя в лапах буду сражаться?

Муся ослабила хватку, думая, что мышонок сейчас сбежит. Но он не сбежал, ему самому интересно было поиграть в незнакомую игру.

Итак, пятерых мышат разделили на две армии: одна побольше, другая поменьше. И только кошки и мышки совместно начали строить укрепления, как вдруг…

– Первый, Первый, я – Второй! – радостно закричал Второй, выползая на четвереньках с веранды. – Вижу… что-то… в общем, что-то вижу.

– Второй, уточните, что вы видите, – приказал Первый, возникая на верхней ступеньке лестницы. – Это ням-ням?

– Не знаю, – сказал Второй и правой рукой схватил Бойкого Мышонка за хвостик. Тот в страхе закричал: «Пи-пи-пи!»

– Первый, Первый, докладываю, это не ням-ням, это пи-пи-пи! – радостно сообщил Второй и левой рукой схватил Молодого Мышака.

Первый потянулся посмотреть, потерял равновесие, кубарем скатился с лестницы и как раз на мышей. Он схватил Юную Мышу и Вертлявого Мышонка, а Малявку не заметил. Малявка в ужасе прижался к Мусе, и та прикрыла его хвостом – спрятала.

– Это кто у нас сбежал от бабушки? – раздался голос с веранды. Бабушка спустилась во дворик… и разглядела странные предметы в руках у младших внуков.

– Вот молодцы! – похвалила она. – Сколько мышей поймали! Мои внуки – мышеловы почище котов, учитесь!

– Ба! – сказал Второй, потрясая кулачком с Бойким Мышонком. – Бу! Пи-пи-пи!

– Да, да, замечательная добыча. А теперь мы ее отпустим, ладно? А то вы их помнете или… ой, достань немедленно!

Пока бабушка отвлеклась на Второго, Первый попытался засунуть в рот Юную Мышу.

– Она же немытая, а мама мне строго-настрого сказала мыть все, что вы тащите в рот, – сетовала бабушка. – Хотя это технически невозможно, потому что вы тащите в рот всю Вселенную. Ну вот, обслюнявил бедное животное, теперь оно не в панировке, а в кляре… ничего, сейчас на солнышке просохнет. Уважаемые мыши, я вас, конечно, отпущу, но хотелось бы узнать, почему вы все белые и чем-то обсыпанные?

– Это мука, – объяснил Бойкий Мышонок, свисая вниз головой из кулачка Второго. – Отпусти остальных, пожалуйста, а меня возьми заложником. Я все расскажу.

Бабушка разжала пальчики близнецов. Мыши с воплем кинулись в кусты. Бабушка посадила Бойкого Мышонка себе на ладонь:

– Ну рассказывай. Вас кто-то собрался жарить и обвалял в муке? А вы героически сбежали со сковородки?

– Нет, мы играли в привидений, – пояснил Бойкий Мышонок. – Мы хотели, чтобы кошки нас испугались и убежали из этого дома.

– Зачем? – обиделась Тиша. – Чего мы вам сделали?

– Это закон: кошки ловят мышей, мыши убегают от кошек, – сказал Бойкий Мышонок.

– А что кошки делают с мышами? – поинтересовался Томек. – А то мнения такие разные… и точно никто не знает.

– Не скажу, – твердо отказался Бойкий Мышонок. – А то вдруг вам понравится эта идея. Теперь ты меня отпустишь, хозяйка?

– Отпущу, – сказала бабушка, погладив указательным пальцем шерстку мышонка. – Но у меня к тебе просьба. Можно я покажу тебя соседке Анне Львовне? Как пример реального мышиного привидения.

– Ладно, но потом точно отпусти, – согласился Бойкий Мышонок.

– Рита-а-а! Пригляди за близнецами, пока я к соседке схожу, – позвала бабушка. – Мне надо организовать алиби для кое-кого.

– Да мы сами приглядим, – зашумели коты.

Тиша пощекотала нос Второго, Томек погладил лапкой Первого. Бабушка пошла к Анне Львовне.

– Вот, – сказала она, разжимая ладони. – Я поймала для вас белое привидение. Из тех, кто приходили к вам сегодня ночью, уронили вашу челюсть и съели ваш бутерброд.

– Не до конца, – тихо уточнил Мышонок.

– О, боже! – всплеснула руками Анна Львовна. – Какой ужас! Мышиные привидения! Я и живых-то мышей боюсь, а уж мыши-привидения – это что-то непередаваемо ужасное! Но мне показалось, что те, которые заглядывали в окно, были крупнее…

– У страха глаза велики, – сказала бабушка и отпустила Бойкого Мышонка. Тот бросился в кусты и был таков.

– Зачем вы его освободили? – укоряюще сказала Анна Львовна. – Ночью он вернется и приведет полчища своих коллег… ох, как страшно, мыши-призраки… не одолжите ли вы мне на ночь кошку? У вас же их несколько.

– А какой смысл? – возразила бабушка. – Призраков мышей могут прогнать только кошки-привидения, а не живые животные. Напишите объявление: «Срочно требуется кот-призрак». До свидания! Всего хорошего!

И ушла домой. И мыши тоже все ушли домой, кроме Малявки. Он угрелся и уснул, прикрытый Мусиным хвостом.

Глава 22Кто из них призрак?

За обедом бабушка рассказала, как она «отмазала» внуков от подозрений, показав соседке мышиное привидение. Ребята посмеялись, только к концу рассказа у Люка сделался очень задумчивый вид. Бабушка посмотрела на него с подозрением. Люк делался задумчивым в двух случаях: или когда не наелся, или когда что-то замышлял.

– Ты хочешь еще вареников? – спросила она.

– Да! – просиял Люк, и бабушка успокоилась: внук просто не наелся.

Но она ошибалась. Вечером, когда все уже ложились спать, Люк что-то долго шебуршился за шкафом, где был свален старый хлам.

– Ты чего? – спросил Артем.

– Вот! – Люк вынырнул из шкафа, держа в руках маску кота и черный воротник, оторванный от старого пальто. От воротника сильно пахло нафталином.

– Я переоденусь в призрака-кота и пойду к Анне Львовне наниматься ловить призраков-мышей, – объявил он.

– Зачем? – не понял Артем.

– А для хохмы! И вообще, я ей помогу – поймаю мышей-привидений, и ей нечего будет бояться.

– Не ходи, она тебя разоблачит.

– Я буду молчать, как разведчик на допросе, – ответил Люк, запихивая хвост за ремень шортов. Сейчас ты посыплешь меня мукой… и голову, и хвост, а остальное замотаем простынкой. Чем не призрак?

Артем вздохнул и поплелся на кухню, посыпать брата мукой. Рита, читавшая на топчанчике «Роковую страсть», тоже затею не одобрила. Но Люкова душа рвалась к приключениям. Он вышел из дома… а Тиша, пристроившаяся на веранде, решила сходить с ним и поглядеть, что он задумал.

Калитку после вчерашнего происшествия Анна Львовна запирала, но у Люка была знакомая дырка в заборе. Он подошел к дому и постучал в дверь, как волк в «Красной Шапочке»:

– Тук-тук-тук!

– Кто там? – тоже по тексту сказки спросила Анна Львовна. Она еще не ложилась – перебирала зеленый крыжовник для варенья.

– Мяу! – сказал Люк. – Кота вызывали? – И зашел – дверь в дом, конечно, была не заперта. – В наш центральный офис поступили сведения, что вас одолели мыши-призраки, – сказал он, поддергивая сползающую маску. – Мы, коты-призраки, специализируемся на ловле и ликвидации мышей-призраков. Для простых граждан – сезонные скидки, для пенсионеров – бесплатно.

Анна Львовна подозрительно посмотрела на гостя и вдруг быстрым движением сорвала к него маску:

– Ах ты… ах ты, обманщик, мошенник, негодяй! Да это же логиновский внучек! Да я тебя… посмеяться решил, да? Поиздеваться, да? Напугать, до инфаркта довести?

– Вовсе нет, – попятился Люк. – Я вас успокоить хотел, помочь. Я бы поймал всех ваших призраков-мышей, и они перестали бы вас пугать. Я хотел как лучше, а вы ругаетесь.

– Да я тебя, хулигана… – Но тут Анна Львовна нечаянно перевела взгляд на стену и замерла. На стене четко отпечаталась тень большого кота. Она вновь поглядела на Люка – мальчик. На стену – кот. На Люка – мальчик. На стену – кот. Анна Львовна затрясла головой и зажмурилась, чтобы прогнать наваждение.

– Ладно, вам же хуже, – сказал Люк. – Сами разбирайтесь с вашими призраками.

И ушел – сначала в дверь, потом налево, в дырку в заборе. А Тиша прямо пошла, к калитке. Анна Львовна вскочила, выглянула во двор – никакого мальчика нет, хотя он не успел бы за эти секунды добежать до калитки. Вместо мальчика по дорожке к калитке важно шел большой кот.

Анна Львовна попятилась и закрыла дверь. «Может, и зря отказалась, – подумалось ей. – Призрак-кот переловил бы призраков-мышей… но не может же соседкин внук быть призраком-котом? А если это не соседский внук переоделся в призрака-кота, а призрак-кот переоделся в соседского внука?»

Тиша без приключений вернулась домой, на веранду.

– Ну, как сходила? – открыла один глаз дремлющая Муся.

– Ничего интересного, так, прогулялись, – ответила Тиша и улеглась рядом.

Глава 23,возможно, последняя. А может, и нет…

На следующий вечер Люк запланировал пойти и покопаться немного в тех загадочных местах, которые он отметил своими белыми носками. Он рассчитал правильно: сразу после похода по подземелью брат и сестра отказались бы связываться с подземными ходами, потому что переволновались из-за встреченных вампиров. Но сейчас прошло время, страх подзабылся, и Артем с Ритой согласились обследовать таинственные места, только не в темноте, а при солнце, благо оно в июне долго не садится. И не глубоко, а чуть-чуть.

– Мы только слегка поковыряемся, – убеждал их Люк. – Вампиры водятся глубоко, а сверху безопасно.

– А если взрослые запретят? – спросил Артем.

– А мы скажем, что ищем клад, – сказал Люк. – Тогда взрослым станет интересно, и они начнут нам помогать.

– Взрослые нас прогонят и клад заберут себе, – возразил Артем.

– А вот и нет! Мы скажем, что это наш фамильный клад, и только мы знаем, как его добыть. А если клад и вправду найдем, то разделим поровну.

Но безупречно задуманным планам помешал дождь. Он начался еще на рассвете, и бабушка под его первыми каплями отвязала гамак и принесла в дом, чтобы не намок. Потом набрала ведерко клубники, чтобы внуки из-за дождя не страдали без витаминов. И больше ничего не успела, потому что дождь ливанул стеной. Котов пустили в дом, потому что на веранде стало промозгло.

– Это надолго, – грустно сказала Рита. – Артем, привяжи гамак здесь, в верхней комнате, тут можно за балки зацепить.

– Ладно, – согласился Артем. – А потом нарисую Марианне гарду, она еще вон когда просила. Самое занятие в дождь.

Люк был безутешен:

– Мои носки! Их смоет ливнем! И мы никогда не найдем то место с кладом!

– Их уже смыло, – сказал Артем. – Прямо сейчас они выплывают из Кыштыма и движутся прямиком в Тихий океан. Не парься, я тебе снова это место веточкой найду.

– Ой, какой ужас! – всплеснула руками бабушка. – У нас же кончился хлеб!

– А вообще как у нас с продовольствием? – встревожился Люк. – Нам придется голодать, как при осаде крепости? Пока не кончится дождь?

– Может, я хоть похудею, – вздохнула Рита без особой надежды. Вообще-то она и так была нормальная, но у них все девчонки в классе худели, а она что, хуже?

– Голод явно не грозит, – успокоила бабушка. – Есть гречка, картошка, тушенка, сосиски… вообще много чего есть, а вот хлеб я собиралась купить с утра, свеженький. А теперь пруд разлился, и к булочной не пройти.

– Ну и ладно, – отмахнулся Люк. – Я человек скромный, я могу сосиски вместо хлеба есть.

Но бабушка надела черный длинный дождевик, резиновые сапоги и заспешила к двери.

– Марианна, не ходи, утонешь! – встревожился Артем.

Непослушная бабушка отмахнулась и выскочила наружу.

– Смотрите, – тихо сказала Рита, прильнув к окну.

Второй этаж располагался высоко, и из окна было видно, как бабушка по щиколотку в воде бредет по двору к калитке, выходит из нее… потом забор на какое-то время ее скрыл, но через две минуты изумленные внуки увидели лодку. Лодка уверенно скользила по бурлящей от дождя поверхности пруда, в ней стояла бабушка, ловко орудуя веслом. Она плыла в булочную за хлебом.

– Ай да Марианна! Ну просто индеец в пироге! – восхитился Артем. – Ни у кого такой бабки нет!

– Так нечестно! – завопил Люк. – Я тоже хочу! У нее есть лодка, и она не давала мне на ней кататься!

Он рванулся к двери, но Рита поймала брата за футболку:

– Сиди! Бабушка вернется, и ты у нее все спросишь.

Бабушка вернулась довольно быстро. Она привезла две буханки раскаленного душистого хлеба. Одну буханку тут же распотрошили ребята. На запах проснулись близнецы и тоже стребовали себе хлеба.

– Бабушка, почему ты никогда не говорила, что у тебя есть лодка?! – возмущенно сказал Люк. – Мы же тоже хотим плавать! Особенно я.

Бабушка смутилась.

– Ах, лодка… а это не моя лодка. Это дяди-Сережина лодка. Я ее всегда беру, если надо.

– Пойдем! Пойдем срочно, ты меня научишь управлять лодкой! – прыгал от нетерпения Люк.

– Там дождь, – сказала Рита. – Дождь кончится, и пойдешь.

– Я не доживу до когда он кончится, я умру от нетерпения! – вопил Люк.

Бабушка заколебалась:

– Ты, конечно, не умрешь, но, пожалуй, лучше действительно пойти сейчас, пока дождь, и нет лишних зрителей… Надевай куртку и резиновые сапоги. Капюшон надвинь. А потом вернемся, разожжем камин и будем тебя сушить и обогревать. Рита, присмотри за близнецами.

И они вышли под дождь.

– Чего за ними смотреть, они прекрасно сами за собой смотрят, – проворчала Рита, устраиваясь в гамаке с мисочкой клубники, отсыпанной из ведерка. – Вон ползают по Люковой постели и дырки в ней ковыряют.

– Странно, что Марианна сразу согласилась покатать Люка, – сказал Артем. – Любая бабушка сказала бы: дождь, холодно, простынешь, заболеешь… А Марианна не стала возражать.

– Потому что в дождь их никто не увидит, – пояснила Рита. – Все дома сидят.

– А почему их нельзя видеть? Ну, катает внука на чужой лодке, на соседской… что такого? Даже если без спроса… дядя Сережа все равно ругаться не станет. Он добрый, даром что вампир.

– Может, там просто нет никакой лодки, – нехотя протянула Рита.

– Не понял, – удивился Артем.

Рита посмотрела на него внимательно, но ничего не сказала.

– Ритка, колись: ты что-то знаешь, – пристал Артем.

Рита положила в рот очередную клубничину и оттолкнулась ногой, раскачивая гамак.

– Ладно, Маргарита, не хочешь – не говори, – слегка обиделся Артем. – По-хорошему надо бы с тобой за это поругаться, но почему-то на даче у Марианны мне ругаться не хочется. Здесь даже кошки дружат с собаками и мышами. Тебя не удивляло, что мы здесь никогда не ссоримся? И вообще ничего плохого не происходит. Словно не обычный город в Челябинской области, а другое измерение.

– Ну конечно, – лениво сказала Рита, качаясь в гамаке. – Я давно поняла… мм, какая клубничина огромная, даже в рот не влезает.

– Что ты поняла?

– Ну про другое измерение.

Артем засмеялся. Но ему стало почему-то тревожно.

– Я пошутил, конечно, – сказал он.

Рита выпрямилась в гамаке:

– Но это же правда! Я думала, ты знаешь… Каждое лето бабушка открывает портал в какое-то созданное ею измерение. Доброе, хорошее. Здесь нет проблем большого мира. Тебя не удивляло, что в этом «Кыштыме» никогда никого не грабят и не убивают, никто из жителей серьезно не болеет и, уж конечно, не умирает? Так, максимум простуда. Ты слышал здесь по телевизору или радио, что где-то взорвался поезд, упал самолет, изнасиловали школьницу, избили пенсионера?

– Я вообще здесь телевизор не смотрю, – растерянно пробормотал Артем.

– Я еще в том году догадалась, что это не настоящий Кыштым, – сказала Рита. – Так хорошо не бывает во взаправдашней жизни. Наверное, многие бабушки открывают такие порталы на дачах – для своих внуков. Чтобы они отдохнули.

– Ну да, – медленно осознавая ее слова, кивнул Артем. – Не для того, чтобы уйти из реальности навсегда. Только чтобы отдохнули. А потом мы вернемся.

«Мы вернемся, – подумал он. – И на нас снова нахлынет вся чернуха настоящего мира. Из телика, из компа, из рассказов одноклассников, родителей, соседей… Но мы отдохнули и с новыми силами будем бороться с этой штукой, которые глупые взрослые называют жизнью. Кстати…»

– А когда мы станем взрослыми, мы сможем так приезжать к бабушке? – спросил он.

Рита пожала плечами:

– Может, мы будем творить иные миры сами. Я-то точно буду. У меня же будут внуки.

Артем опасливо покосился на сестру. Он всегда считал ее хорошей, но обыкновенной и не слишком умной. Не то что он сам или младший брат Люк. Сейчас она показалась Артему взрослой и мудрой.

– Люку не говори про портал, – сказал он. – А то он разочаруется.

– Конечно, – кивнула Рита. – Но он не разочаруется. Он обрадуется, пристанет к бабушке, чтобы научила открывать порталы, бабушка откажется, он сам до этого додумается, наоткрывает порталов во все концы планеты… ищи его потом в какой-нибудь Сахаре.

– В Сахару он не полезет, там есть нечего, – улыбнулся Артем. – Послушай, значит, это все не настоящее? Кыштым, пруд, подземный ход…

– Подземный ход очень даже настоящий, – фыркнула Рита и почесала ушибленную в подземелье коленку. – Вон синяк до сих пор не сошел. Расслабься, все настоящее. И я не удивлюсь, если дядя Сережа – вполне настоящий вампир, а в подполе у Анны Львовны настоящий мышиный город… слушай, будь человеком, дай мне еще горсть клубники. Из гамака вылезать неохота.

Артем подвинул к ней ведерко с клубникой.

– Надо нарисовать эскиз гарды, – пробормотал он. – Сначала я думал изобразить клубнику, звезды и котов. А теперь…

Карандаш быстро летал по листку блокнота. Тремя дугами изогнулась гарда, очень простая, без картинок и завитушек.

– Что это? – спросила Маргарита и сама себе ответила: – Ах да. Это портал. Ничего, Артем, не грузись. Впереди еще много хорошего. Лето-то ведь только началось!