Красавица, чудовище и волшебник без лицензии

Глава 44. Ночные похождения принца Ноа и его свиты

Сатира-лодочника не пришлось долго искать: стоило только беглецам выйти к берегу, как они услышали тихий грустный звук свирели. «Это он! — уверенно сказал Ноа. — В прошлый раз я именно так на него и наткнулся!».

Фарр прятался от посторонних глаз в промоине, образовавшейся между исполинскими корнями елей. У самой воды он развел маленький костер, чуть дальше, под самыми корнями, обустроил себе уютное лежбище из тростника и мха. Среди сатиров он выделялся склонностью к одиночеству и черной меланхолии — и потому держался отдельно от прочих лодочников. Сидя на перевернутой лодке и кутаясь в старый плед, он наигрывал тоскливую мелодию, глядя куда-то вдаль, в туман, клубящийся над озером. Ночных гостей он не ждал, оттого не заметил, как принц и его спутники подобрались поближе. Но и испуга при их виде не выказал — только мученически вздохнул, откладывая свирель.

Доброй ночи, Ваше Ирисовое Высочество, — сказал он безрадостно после того, как привстал и поклонился, шаркнув копытом по песку. — Неужто вы снова оказали мне честь…

— Именно так, — согласился принц. — И я желаю, чтобы ты немедленно доставил меня…

Сатир не дал ему договорить, угрюмо и коротко ответив:

— Господин Заразиха не велел.

— Кто твой повелитель — я или Заразиха?! — вспылил принц, немедленно позабыв, как они с Джуп уговорились действовать.

— Повелитель — вы, — все с той же мрачной угрюмостью промолвил сатир, глядя в туман. — А накажет меня господин Заразиха. И никто за меня не вступится, ведь я всего лишь бедный подневольный лодочник, попавший на службу в Ирисову Горечь за долги…

— Я тоже могу отдать приказ и тебя накажут!

— Накажет все тот же господин Заразиха, — философски заметил Фарр. — Вот только плыть мне никуда не придется, и я перед тем хотя бы высплюсь в своей норе. Уж простите, Ваше Цветочество, но всем лодочникам поместья настрого запрещено помогать вам. Вряд ли вы найдете здесь хотя бы одного сатира, который будет настолько глуп, что решится перевезти вас через озеро.

Его унылый тон рассердил принца не хуже, чем иная дерзость. Но не успел он гневно отчитать непокорного лодочника, как Джуп тихонько шепнула:

— Ваше Цветочество, не горячитесь!.. Я же говорила вам, что он не подчинится приказу. Не забывайте, что и вы сейчас тайно сбежали через окно, а не открыто вышли через дверь!..

Замечание Джуп было верным — принц не мог этого отрицать, хотя и соглашаться ему не хотелось. Упрашивать собственного слугу было делом унизительным, а уж пытаться его подкупить… Нельзя сказать, что Ноа не умел льстить или хитрить, но до сих пор он полагал, что подобных усилий стоит только общение с равными, да еще с Заразихой.

— Сударь Фарр, — ласково произнесла Джунипер, поняв, что Ноа не знает, с какой стороны подступиться к этому делу, — мы с вами не слишком-то близко знакомы, однако как-то мы очутились в одной лодке. И вы, помнится, говорили, что господин Заразиха дурно обходится со всеми, кроме своих сородичей…

— Собираешься на меня нажаловаться, человеческая девчонка? — мрачно спросил Фарр. — Донесешь Заразихе? Ну так я повторю и тебе: что бы мне не вменили в вину — наказывать меня будет старый гоблин. Какая разница, за что именно...

— Вовсе нет! — вскричала Джуп, сроду не встречавшаяся с недоброжелательным фатализмом подобной силы, но не теряющая надежды найти к нему подход. — Я всего лишь хотела сказать, что раз сатирами-лодочниками в очередной раз пренебрегли и не позвали их к праздничному столу прошлой ночью, то было бы справедливо, если принц сегодня пожаловал бы вам несколько бутылок нектара…

Принц Ноа, наконец-то вспомнивший, что от него требуется, выхватил из сумки сразу две бутылки и потряс их перед носом Фарра, чтобы тот увидел, как пенится и пузырится содержимое. Сатир, до того горбившийся и горько вздыхавший, тут же распрямился, шумно принюхался и непроизвольно облизнулся — нектар оказал на него воистину волшебное воздействие. Глаза лодочника засветились, а мохнатые уши встопорщились, ведь ни один представитель его племени не смог бы отказаться от горячительного даже на смертном одре. Но он все еще был во власти некоторых сомнений.

— Ты слишком быстро здесь освоилась, — с подозрением проворчал он, с усилием отведя взгляд от бутылок и покосившись на Джуп. — Всего пара дней в Ирисовой Горечи, а уже научилась подбирать сплетни за сороками! Это вообще-то работа твоего дружка-птичника, но он почему-то молчит, как воды в рот набрав. Не для того ли, чтобы потом пересказать этот разговор паршивым птицам, которые растреплют новость по всему острову? Меня будут называть не Фарр-Весельчак, а Фарр-Простак, Фарр-Дурень, если я вновь понесу наказание за проступок, который уже совершал. Знаешь, девчонка, как больно поколотил меня старый Заразиха тогда своей клюкой?..

— Никто из нас ничего не расскажет! — пылко воскликнула Джуп, и толкнула Мимулуса локтем в бок, чтобы тот уныло подтвердил, что будет нем, как могила. — Его Цветочество щедро наградит вас, сударь, лучшим нектаром, да и впредь не будет скупиться. Вы станете доверенным лодочником для тайных поручений принца Ноа! Мы всего-то на час-другой отлучимся, никто и не заметит. Разве вам самому, почтенный Фарр, так уж нравится подчиняться какому-то Заразихе?..

— …И, к тому же, — вкрадчиво произнес Ноа, поразительно быстро осваивавший искусство подкупа, — мы отправляемся на праздник Гостеприимной Ночи, веселее которого разве что зимние гуляния и Полночь Осенних Кошмаров! Ты можешь не дожидаться нас у причала, а пойти вместе с нами, если пообещаешь не болтать и не выдавать нас…

— Ох, это кажется мне не лучшей идеей, — пробормотала Джуп, но было поздно: Фарр, услышав это щедрое предложение, встрепенулся и вскочил на ноги, лихо цокнув копытами. Нектар и праздник — этого хватило бы, чтобы свести с ума самого здравомыслящего из сатиров, если таковые вообще когда-либо существовали. Уже спустя несколько минут они отчалили от берега, растворившись в тумане, и только верные улитки, державшие строй на стене, провели их внимательными взглядами.

— Мглистая Лощина! — довольно повторял сатир, успевший откупорить одну из бутылок и прихлебывавший из нее после каждого взмаха веслами. — Нужно было именно с этого и начинать!.. Нельзя терять время! Гости обычно прибывают к причалу в Русалочьей заводи. А это самый дальний берег от усадьбы! Там, должно быть, сегодня столпотворение, хоть бы нам удалось протиснуться между лодками гостей с Отмели, да и тролли, живущие в верховьях ручья, наверняка прибудут!..

— Ты слышал, Мимулус? — шепнула Джуп волшебнику, пользуясь тем, что принц уселся на лучшей скамейке в гордом одиночестве, приличествующем его высокому происхождению. — Там будет полно лесных жителей! Наконец-то я увижу кого-то, кроме гоблинов, кобольдов и утопленниц. Они, конечно, тоже существа волшебные, но не сказать, чтобы приятные!

— Я думал, праздник — это только повод выбраться с острова, — сухо отвечал Мимулус, чье настроение ухудшалось и ухудшалось.

— Но какой прекрасный повод! — ответила Джуп, напротив, преисполнившись радостного волнения. «Стоило только сбежать от Заразихи с Живокостью — и насколько же мир кажется прекраснее! — думала она. — Его Цветочество, скорее, зачахнет под опекой этих ужасных существ, чем от проклятия!».

Вскоре они вынырнули из тумана, охранявшего уединение и покой Ирисовой Горечи, и Джуп наконец-то вновь увидела звездопад и темный перламутр неба, которые поразили ее в первый день знакомства с этим миром. Сегодня они показались ей еще великолепнее, еще ярче, а предчувствие волнующих и удивительных событий — еще сильнее, и она, не сдержавшись, воскликнула:

— До чего же красиво! Вот что значит — настоящее приключение!

Эти слова уязвили Ноа, который недовольно и несколько ревниво отозвался:

— Стало быть, ты считаешь, будто жизнь в волшебной усадьбе заколдованного принца — не настоящее приключение?

— Пожалуй, если бы мне рассказали о таком, — сказала Джуп, как следует поразмыслив, — то я бы подумала, что это любопытно и весьма необычно! Но, как оказалось, скучнее ничего не придумаешь. Ведь не только я, ваша плен… э-э-э, гостья, вынуждена сидеть целыми днями взаперти, но и вы, Ваше Цветочество! Что же здесь хорошего?

Принцу вновь пришлось с ней неохотно согласиться — у него никак не получилось бы возразить, ведь он сам во второй раз сбегал из опостылевшей Ирисовой Горечи. Но все равно он продолжил обижаться, ведь то, что сказала Джуп, опасно граничило с пренебрежением — а изо всех, кто находился в лодке, только наследник Ирисов имел право выказывать столь королевское отношение к чему-либо.

— Это все потому, что я проклят, — жалобно и сердито бормотал он себе под нос. — О, если бы я был так же хорош собой, как прежде, ты бы ни за что так не сказала! Каждое мгновение, проведенное со мной, показалось бы тебе самым восхитительным в твоей жизни, Джунипер Скиптон. Ты была бы ослеплена моей красотой, поражена изысканностью манер, элегантностью нарядов, и желала бы только одного — моего милостивого внимания! Разумеется, я бы ни за что не сделал тебя своей фавориткой, но, поверь, тебе бы хватило и пары благосклонных взглядов в день, чтобы чувствовать себя счастливейшей из человеческих девушек!..

Ох, как хотелось Джуп дать заносчивому Ноа отповедь с прямотой и суровостью, которых он заслуживал! «Ваше Цветочество! — объявила бы она, наконец дав волю чувствам. — Уж поверьте, дело вовсе не в проклятии! Ваша вздорность, ваше себялюбие, капризность, и слабость, из-за которой всем добром Ирисов заправляет жестокий и жадный гоблин Заразиха — вот почему любой бы захотел сбежать из Ирисовой Горечи!», А если бы принц возразил: «Ты просто не знаешь, о чем говоришь, ведь никогда не видела мой истинный облик!», она бы воскликнула: «Ох, да я вижу его который день, и, знаете, Ваше Цветочество, ничто в вас не…» — но тут мэтр Абревиль, догадавшийся, отчего она разволновалась и шумно засопела, толкнул ее локтем в бок, призывая к осмотрительности.

Джунипер смолчала, а затем ощутила приступ сочувствия к Ноа, продолжающему ворчать и вздыхать. Подумать только, он до сих пор всерьез считал, будто главная беда его жизни — утрата красоты! «Ну еще бы, — сказала она себе. — Нельзя же просто так догадаться, что тебе не хватает того, чего у тебя никогда и не было!».

Фарр-Весельчак греб без устали, изредка принюхиваясь — его вели к цели запахи, которых никто больше не смог бы уловить в прохладном ночном воздухе. Вскоре вдали замигали пляшущие цветные огоньки — целая стайка, увеличивающаяся с каждой минутой. То были костры у причала и фонари на многочисленных лодках. Какие-то из них были пришвартованы у берега, какие-то только приближались к заветной цели. Некоторые лодки были украшены целыми гирляндами разноцветных огней — гости стремились показать, что всерьез готовились к празднику — а надо всем этим сияли тысячи и тысячи светлячков, совершавших свой посильный вклад в обустройство Гостеприимной Ночи.

— Сама Мглистая Лощина чуть дальше, за ручьем. От причала к ней ведет дорога, к которой сходятся все здешние тропы, — сказал Фарр, глаза которого от предвкушения светились сейчас ярче фонарей, и Джуп впервые заметила, насколько мало в них человеческого: желтые, с горизонтальным зрачком-полоской. Это производило пугающее впечатление, и на мгновение ей стало тревожно: что, если остальные лесные жители, с которыми им придется повстречаться на празднике, окажутся не намного приятнее гоблинов?..

— Время надеть маски! — объявил принц своим спутникам. — Нас никто не должен узнать! Что до тебя, лодочник, то вряд ли ты покажешься кому-либо интересным. Подобными тебе кишит весь лес, и, наверняка, все они сегодня соберутся в Мглистой Лощине. Впрочем, будет лучше, если никто не увидит, что ты привез нас сюда…

— Я могу высадить вас в стороне от причала, — не стал спорить захмелевший сатир, теперь уж легко пропуская мимо ушей все обидные слова. — А сам оставлю лодку вместе с прочими и найду вас в Лощине, если вы доберетесь туда первыми.

На том и порешили: Ноа, Джунипер и Мимулус сошли на берег в зарослях камышей, а Фарр-Весельчак поплыл к огням причала. Не успели искатели приключений выбраться на ярко освещенную светлячками дорогу, которая вела от причала к Мглистой Лощине, как их тут же нагнала веселая компания на разноцветной скрипучей колымаге, увешанной фонарями сверху донизу. Кое-кто был в масках, как и принц со своей свитой, но большинство не скрывали своих лиц — темных, шерстистых, с сопливыми блестящими пятачками, похожими на свиные. На лбах у них росли небольшие острые рожки, в честь праздника украшенные лентами, цветами и бубенчиками. «Прибрежные бесы! — шепотом объяснил Мимулус Джунипер. — Живут в норах под крутыми берегами, известны своей удушающей дружелюбностью. Наверняка сейчас навяжутся нам в приятели!».

В повозку бесов было запряжено мохнатое животное, показавшееся Джуп похожим на пони и свинью одновременно: невысокое, коротконогое, безо всяких признаков шеи, с широким приветливым рылом. Во лбу у него тоже блестел рог — но куда длиннее, чем у бесов — и весь он сверху донизу был увит развевающимися лентами, которое это чудище время от времени пыталось ухватить и сжевать.

— А это свинорог, — вполголоса продолжил свои объяснения Мимму. — Его в лесном краю часто ставят в упряжь, хотя большую часть времени он свободно бродит по лесу и питается, чем придется. Очень неприхотливое, хотя и неповоротливое животное!..

— Я слышала про единорогов… — прошептала в ответ Джуп. — Но не уверена, что…

Мимулус закатил глаза, показывая, как мало она смыслит в однорогих копытных.

— Еще бы ты не слышала про единорогов! Но откуда же у лесных бесов единорог? Не у каждого принца крови он есть, да и в Росендале их не больше трех десятков, если считать вместе с теми, что используются в научных целях. А для лесных бесов сойдет и свинорог, тем более, что его можно приманить на любую кочерыжку.

Тем временем бесы, распевающие веселую песню, поравнялись с нашими героями и тут же предложили подвезти их к Лощине.

— …Вы прибыли с Отмелей? Знаете дядюшку Плуто-гусятника? А сестриц Померанец, которые живут под желтым камнем? — наперебой кричали они, не ожидая никаких ответов. — У нас полно приятелей на Отмелях! Наша кузина Мабби прошлым летом вышла замуж за вдового тролля Хуперта, вы ее наверняка встречали на осенней ярмарке — у нее целых четыре рога, ни с кем не спутаешь! Ну что же вы стоите, забирайтесь к нам! Тут хватит места на всех!..

Джуп, придя в полный восторг от жизнерадостных бесовских манер, так схожих с ее собственными, тут же протянула им руки и запрыгнула в повозку, потянув за собой порядком оробевшего принца и недовольного Мимулуса, который бормотал: «Я уж думал, ничего скандальнее хождения по улиткам со мной сегодня не случится!».