Красная нить

Багровым огнем полыхало небо у горизонта, а ледяной ветер сковывал, обжигал до боли в грудной клетке. Светало, а я стоял посреди заледенелой площади и нервно докуривал, глотая горький сигаретный дым в слепой надежде утопить в нем горести и волнения. Время насмехалось над нашими терзаниями, замерло в предрассветный час, делая мучительно тяжелую минуту бегства еще ужаснее. Девушки все еще не было, а я переминался с ноги на ногу, с опаской озираясь по сторонам.

Революция поглотила нас, перемолола и растоптала. Распорола сердце. Пустила кровь душам. Превратила наш укромный мир на двоих в агонию мрака и отчаяния – подняла по Неве хаос аида и укутала город. Траур по прошлому нестерпим. Траур по прежним нам оглушительно трагичен. Сейчас, оглядываясь назад, я и не узнаю нас в тех тенях ушедшего прошлого. Теперь у нас остался один лишь выбор: бежать, в попытках сохранить украденный у серого Петербуржского неба лучик света этих черных дней, или сгореть во всеобщем безумии.

Бегство… Каков позор! Но точно знаю – это единственный способ спасти не отнятое февралем и революцией, оставшееся у нас. А остались лишь мы.

Бегство. Каков позор… Но если единственный способ спасти любимую – заставить ее бежать, я должен это сделать. Если единственный способ заставить ее покинуть город золотых шпилей – это насильно увести ее за собой, то я готов наступить на горло своей гордости и покинуть погибающую империю. Готов заставить любимую предать себя и, позволив последний раз взглянуть на красно-коричневые фасады Зимнего и золотой купол Исаакиевского, вывезти прочь из Петербурга, забрать из Российской империи, вальсирующей на тонком покрытом трещинами льду.