Красный дворец

15

Стоя на террасе под прикрытием изысканных зеленых карнизов, госпожа Хегён высматривала наследного принца. Рядом с ней выстроились в ряд дрожащие от испуга придворные дамы.

Я вошла в резиденцию принца, прошла по пустому коридору и оказалась во внутренних покоях. В руках у меня был поднос, на который я только что поставила пустую чашку и горшок с лекарством. И то и другое было сухим, потому что я шла сюда под одним зонтом с ее светлостью. «Приготовь чашку ондамтана, — приказала она. — Поднеси ее принцу сразу по его возвращении. Мы должны сделать все возможное, чтобы успокоить его высочество, а иначе снова прольется кровь».

Снова.

И тут я начала кое-что понимать: госпожа Хегён уже знала о жестокости принца, о том, что он обезглавил медсестру Хё-ок. Она знала об этом, равно как и три убитые женщины из дворца; все они были безмолвными свидетельницами его преступлений, закрывшими на них глаза, чтобы остаться в живых.

Я стукнулась коленями о низкий столик, и это вернуло меня к действительности. Опустившись на колени, я взяла с подноса чашку и до самых краев налила в нее лекарство. Все подготовив, я поднялась и огляделась, подыскивая место, где могла бы встать.

Я прошла к ряду зарешеченных окон, через которые струился серый дневной свет, омывающий пол, где по-прежнему валялись книги и одежда — словно наследный принц разбросал их в приступе гнева. Потом мой взгляд задержался на инкрустированном перламутром шкафчике, неярко поблескивающем при тусклом свете.

Я огляделась. В покоях никого, кроме меня, не было, и в абсолютной обволакивающей тишине в голове у меня родилась очень дерзкая идея. Мой взгляд вернулся к шкафчику — тому самому, на который смотрел принц Джанхон, рассказывая об окровавленном предмете, найденном в ночь резни.

Это, по всей видимости, было орудие убийства.

«Сегодня твой последний день во дворце, — пронеслось у меня в голове. — Последний день, когда ты можешь обнаружить последнее недостающее свидетельство».

Крепче сжав поднос, я стояла не дыша, и сердце прыгало у меня в груди.

«Ты лишилась своей мечты, своего будущего. Ты лишилась себя. И все это ради чего? Так разгадай, по крайней мере, тайну, из-за которой пожертвовала всем».

Я сделала неуверенный шаг вперед, снова огляделась и зашагала смелее. Поставив поднос на пол, открыла один из ящиков шкафчика, затем еще один, двигаясь все быстрее и быстрее. Внутри лежали маленькие драгоценные камни, золотые булавки, шелковые ленты…

Я остановилась: один из ящичков показался мне не таким глубоким, как все остальные, хотя он должен был быть такого же размера. Я проводила пальцами по его краю до тех пор, пока они не скользнули в маленькую дырочку. Я нашла фальшивое дно.

Я осторожно подняла его… и обнаружила, что таращусь на кинжал, который до самой рукоятки был покрыт чем-то красно-коричневым.

Но нет, поняла я, задыхаясь от волнения. Это был не кинжал.

Это был пичхим — длинный и тонкий медицинский инструмент в форме иглы, которым делали разрезы.

Я уже видела подобные «иглы» — их применяли, когда в организм была занесена инфекция. Выглядели они почти как кинжалы, но острыми у них были только кончики. Этот пичхим был острее обычного; должно быть, его заточили с помощью какого-то специального приспособления.

Я взяла его и повертела в руках, изучая со всех сторон. Не им ли закололи придворную даму Анби, нанеся ей удары в грудь и в горло?

За моей спиной открылась дверь.

Сердце у меня заколотилось. Не оборачиваясь и надеясь, что за моей спиной ничего не видно, я положила окровавленное оружие откуда взяла, опустила фальшивое дно и тихо закрыла ящичек. Потом повернулась и, увидев принца Джанхона, почувствовала тошноту.

С полей его черной шляпы стекала вода, пряди волос липли к лицу. Шелковый халат тоже промок, вышитые драконы были заляпаны грязью.

— Что ты здесь делаешь. — Это прозвучало не как вопрос.

— Я пришла… — Во рту у меня пересохло, я с большим трудом сглотнула и начала сначала: — Я, как и обещала, принесла вам лекарство, ваше высочество.

Он не шелохнулся, не произнес ни слова. Ничто, кроме прерывистого дыхания и капель, капель, капель воды, падающих с его шляпы, не нарушало напряженной тишины.

— Выпей его сама, — тихо сказал он.

Я впилась ногтями в ладонь.

— Оно предназначено для вас, ваше высочество, — сказала я как можно учтивее. — Оно поможет успокоить…

— Ты отравила его, да? — Он подошел ко мне, в его ботинках хлюпала вода. — Я видел, как ты закрыла ящик.

— Я… я просто увидела, что он открыт, и потому закрыла. Вот и все, ваше высочество.

Его ледяная рука схватила меня за подбородок, сжала его и приподняла голову.

— Посмотри на меня, — потребовал принц, и я увидела налитые кровью глаза, будто его сжигал изнутри невероятной силы жар. — Ты работаешь на партию старых, так? — Теперь он говорил резким шепотом. — Они прознали, что ты похожа на мою сестру, и заслали ко мне. Чтобы выведать мои тайны, узнать, какие у меня слабые места.

Мои глаза расширились:

— Нет, ваше высочество!

— Твой отец связан с враждебной мне партией. — Он усилил хватку, словно готов был сломать мне челюсть, и паника ледяными кристаллами расцвела у меня в груди. — Вы оба свидетельствовали о том, что в ночь резни меня не было во дворце? А теперь вы расскажете партии старых об оружии и заявите, что оно принадлежит мне. Будете утверждать, что это я убил тех девушек.

— Умоляю. — Мне трудно было говорить с высоко задранным подбородком. — Позвольте объяснить…

— Теперь я понимаю. — Он издал язвительный, невеселый смешок. — Вот почему мой отец в присутствии сотен чиновников приказал мне уйти. Шпионы вроде тебя превратили моего отца в моего смертельного врага.

Взревев от отвращения, он выпустил мой подбородок, и я отпрянула от принца. Мой ум, не заботясь о соблюдении дворцового этикета, был занят одной мыслью: нужно спасаться.

Но единственным выходом, похоже, были полуоткрытые двойные двери на другом конце покоев, за которыми виднелся коридор.

Я быстро посмотрела на принца, стоявшего в углу и укутанного в тени, как в плащ. Он повернулся — одна его половина оставалась скрыта в темноте, а другую освещали молнии за окном, — и я увидела в руке у него длинный блестящий лук.

Сердце у меня упало.

— Н-нет, — заикаясь, пробормотала я. — Ваше высочество, я не шпионка!

Одним отточенным движением он наставил поблескивающую металлическую стрелу на меня.

— Все так говорят. Евнух Ханчхэ, медсестра Хё-ок, моя собственная наложница и остальные.

Я продолжала пятиться, колени у меня дрожали. Были еще и остальные.

— Мой отец хочет убить меня, и если уж мне суждено умереть… — Он натренированным движением отвел руку назад, и я услышала, как медленно-медленно натягивается тетива… — Я заберу с собой всех моих врагов.

Он выпустил тетиву.

Боль резанула мне щеку, и я стремительно опустилась на пол, закрыв голову руками; за моей спиной что-то прогремело. Быстро оглянувшись, я увидела, что стрела вонзилась в стену — и что я нахожусь всего в нескольких шагах от двери.

Пока принц прилаживал к тетиве другую стрелу, я вскочила на ноги и рванула к выходу. Но как бы быстро я ни бежала, до меня все равно донеслись страшные звуки.

Натягивающейся тетивы.

Тишины, в которой принц прицеливался.

Снова раздался свист, и он преследовал меня, пока я, спотыкаясь, выбегала из покоев. Сильный удар в плечо бросил меня на пол, но боли я почти не почувствовала. Рука сама собой дернулась и сломала стрелу, ноги же продолжали бежать.

Когда я наконец выбралась из павильона, в лицо мне ударили дождь и свежий воздух, и я столкнулась лицом к лицу с госпожой Хегён и несколькими придворными дамами.

— Помогите мне, — выдохнула я. У меня кружилась голова, я не вполне понимала, что происходит. — Пожалуйста, помогите.

Женщины отшатнулись от меня, как от зачумленной, и громко заскулили — похоже, они были напуганы, и я знала, что должна быть напугана не меньше. Холодная реальность пронзила меня до мозга костей, и мне привиделись призраки прошлого. Я стала медсестрой Хё-ок и смотрела на трех свидетельниц — придворную даму Анби, медсестру Арам и медсестру Кюнхи.

— Пожалуйста, — молила я, пока наследный принц подходил все ближе и ближе, — помогите мне.

— Уходи, — закричала одна из придворных дам. — А иначе мы все умрем!

Госпожа Хегён с побледневшим лицом зашипела:

— Тебе нужно идти. Беги, медсестра Хён. Спрячься, да так, чтобы тебя не нашли!

Заслышав звук шагов, эхом разносящийся по коридору, я заковыляла по двору и наткнулась на каменную стену, окружающую павильон. Я побежала вдоль нее, проскользнула в небольшую калитку и оказалась в лабиринте маленьких двориков, причудливых павильонов и теней. Где бы мне спрятаться? К кому обратиться во дворце, полном молчаливых соглядатаев?

Теплая ладонь легла на мою кисть, и охватившая меня паника исчезла при виде знакомого лица.

Оджин.

Если я и обижалась на него за что-то, то теперь все обиды были забыты. Он потащил меня по двору, через маленькие проходы между домами, а я украдкой бросала взгляды на его мокрое от дождя лицо. Чувствуя тепло его руки, я перестала трястись от страха, мои ноги перестали подгибаться, и я стремглав понеслась бок о бок с ним.

— Нельзя оставлять следов, — сказал он мне.

Он быстро снял свои грязные сапоги, и тут мне стало понятно, что я босиком, потому что перед входом в павильон скинула обувь. Я стянула совершенно мокрые носки и, бросив их в куст, выжала воду из одежды. После чего мы поспешили по террасе, тянущейся вдоль длинного павильона. Найдя незапертую дверь, мы нырнули внутрь и, стараясь производить как можно меньше шума, задвинули ее за собой. Теперь наши взгляды были прикованы к дверному экрану. Мы стояли и ждали, когда в коридоре появится силуэт лучника.

Оджин коснулся своего бедра и понял, что меча у него нет. Должно быть, он расстался с ним перед тем, как ступил на территорию дворца.

— Нам нужно найти место побезопасней.

Я огляделась, и мой взгляд привлекла большая складная ширма с декоративным рисунком, стоявшая у стены в дальнем конце комнаты. Я потянула Оджина за собой, и мы спрятались за ширмой — места тут было так мало, что мы почти прижимались к ней лицами, а наши спины почти касались стены.

— Наша последняя встреча закончилась плохо, — еле слышно заговорил Оджин, — и потому я пришел объясниться с тобой. И тут услышал шум. — Он повернулся ко мне, и его взгляд замер на моем плече. — Он тебя ра…

Я приложила палец к губам:

— Нам лучше молчать и сохранять спокойствие.

— Спокойствие? — Его лицо побледнело. — Да у тебя кровь идет!

— Чем отчаяннее ситуация, — тихо повторила я слова медсестры Чонсу, — тем спокойнее должны быть мы.

На террасе раздались шаги.

Я крепче вцепилась в руку Оджина, кровь стыла у меня в жилах, и на этот раз я боялась, что могу потерять еще и его. Будь даже у Оджина меч, если бы он обнажил его против принца, его ждала бы смертная казнь. Мы оказались в ловушке, и ничто не могло нас спасти.

Дверь медленно открылась.

В комнату ворвался влажный холодный воздух.

Мы задержали дыхание, ладони у нас вспотели.

Казалось, прошла целая вечность, пока ветер с завыванием гулял по комнате.

Потом дверь наконец-то с грохотом закрылась, и шаги стали удаляться, тяжелые и решительные. Поблизости открывались и закрывались другие двери. Спустя какое-то время раздался женский крик и вслед за этим — звук быстрых шагов, словно толпа придворных дам спасалась бегством от разъяренного тигра.

А затем — ничего.

Дождь какое-то время еще барабанил в экраны на окнах, но скоро прекратился. Тени в комнате были неподвижны, словно их нарисовали на полу.

— Дай мне посмотреть твою рану, — наконец нарушил молчание Оджин.

Я повернулась к нему плечом, пульсирующим болью, — казалось, кто-то водит по нему горячим углем. Стрела, похоже, угодила куда-то между плечом и надплечьем. Лицо тоже сильно болело, и, прикоснувшись к нему, я ощутила пальцами липкую кровь. Меня опять затрясло.

— Это не охотничья стрела, — прошептал Оджин.

Боль становилась невыносимой. Стиснув зубы, я спросила:

— С чего вы это взяли?

— Она вошла неглубоко. Я вижу ее острие. — Он осторожно взял мою руку. — Надо поскорее отсюда выбраться и найти тебе врача.

Мы выскользнули из комнаты и пошли медленно и тихо, то и дело останавливаясь и прислушиваясь, не возвращается ли принц. Но вокруг царила мертвая тишина. Мы были уже у калитки, что вела за пределы территории принца, когда я увидела во дворе кровь. При виде алого пятна глаза мне застлала красная пелена, и я никак не могла ее сморгнуть.

Когда нам наконец удалось выйти с территории дворца через ворота Тонхва, я повернулась к Оджину и прошептала:

— Это должна была быть я.

— Этого вообще не должно было быть, — с болью сказал он, ведя меня к почтовому отделению, рядом с которым оставил лошадь. — Сегодня никто не должен был умереть.

— Но кто-то все-таки умер. И завтра никто об этом не узнает.

— Так уж водится во дворце. Мой отец предупреждал меня об этом. — Он помолчал и оглянулся через плечо на калитку. — Если ты окажешься во дворце, тебя либо ждет скорая смерть, либо ты выживешь и станешь еще одним монстром в его стенах… Пошли, — шепотом проговорил он, подсадил меня в седло, сел позади и пустил лошадь шагом. — Нужно вывезти тебя из столицы.