Кратос

Оригинальное название: Kratos (Take Over #3) by T.L. Smith, 2014

Т.Л. Смит (Взять свое #3) «Кратос», 2018

Переводчик: Лаура Бублевич

Редактор: Лаура Бублевич (1-10 главы + пролог),

Анжелика Аникина (11-18 главы + эпилог),

Вычитка и оформление: Маргарита Волкова

Обложка: Полина Соколова

Переведено для группы: https://vk.com/dark_eternity_of_books

Любое копирование без ссылки

на переводчика и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Оглавление

ПРОЛОГ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

ЭПИЛОГ

ПРОЛОГ

Прежде чем встретить Кринос, я не был красноречивым мужчиной. Я делал свою работу, трахал достаточное количество женщин и каждую ночь засыпал один. Мне так нравилось. Не нужна была назойливая, сумасшедшая женщина в моей жизни, пытающаяся управлять мной и говорить, что делать.

Моя жизнь не подходит для женщины. Я работаю с наркотиками, оружием и другими вещами, которые не следует упоминать. У меня была своя доля женщин, думающих, что смогут меня изменить после одной ночи, но, очевидно, они меня не знают. Они хотели только силу и оргазмы, которые я мог бы им дать. Понимаете, лишь с помощью одного рта я могу заставить вас кричать, и обещаю, что после этого вы никогда не захотите даже думать о каком-либо другом мужчине всю оставшуюся жизнь. Просто я чертовски хорош.

Женщины, похоже, не понимают, что, если мы находим вас хорошо выглядящими и забираем из бара, это еще не означает, что вы получите больше, чем лучшая чертова ночь в вашей жизни.

А потом, я познакомился с Кринос… Ну, так я описываю женщину с языком как у гангстера и телом, как у модели, но ударом боксера. До сих пор не думаю, что могу описать ее надлежащим образом. Она заставила меня хотеть ее и всего этого глупого любовного дерьма, даже ничего для этого не сделав. Просто поглотила меня…

Кринос сражалась со мной, но я знал, что возьму ее, уничтожу и сохраню ее душу до конца наших дней, как и она поступит со мной.

Стефано.

«Для всех вас, девушек с прекрасными задницами, читающих это».

Ладно, принцессы, давайте вернемся к тому... позвольте мне вам рассказать то, как я встретил свою чертову злючку, а затем перенесемся к тому моменту, когда мою Принцессу похитили.

Первые три главы предназначены для того, чтобы вы поняли, как во мне появился испорченный тип, и затем мы вернемся к продолжению истории. Итак, кто готов для небольшого количества гребанного дерьма?

Эта история для всех вас ― великолепных женщин. Пусть однажды вы встретите своего собственного испорченного рыцаря в сияющих доспехах.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Я в восемнадцать лет

Наконец-то я свободен от этой ужасной гребаной системы. Им казалось, что они делают отличную работу, что хороши в этом, но все это только ради гребаных денег. Ни один ублюдок в этой системе никогда не обращался с нами или даже смотрел на нас, будто мы были больше, чем зарплата, которую они могли обналичить. Кассандра все еще была в ней, и я должен был иметь стабильную жизнь, чтобы вытащить ее. Она была очень спокойной для девушки ее возраста. Должна веселиться, но вместо этого, сестра прячется от мужчин из-за того, что с ней сделал наш ублюдок отец. Если бы я не убил его тогда, когда был младше, я сделал бы это снова, без сомнений и вопросов. Итак, первым в моем списке было найти чертову, хорошо оплачиваемую, работу. Но это испытание с каждым днем мне давалось все сложнее и сложнее. Мне негде было спать. У меня не было денег, чтобы даже самому поесть, не говоря уже о младшей сестре. Я не знал, что, черт побери, делать дальше. Я пробовал пойти честным путем, но никто не хотел нанимать ребенка без адреса. Таким образом, это привело меня к наркотикам. Я не был их поклонником, бл*ть, ненавидел их. Но деньги, которые они приносили, по крайней мере, начали меня кормить.

Мой дилер, если сказать самое малое — придурок, и он использовал меня как мускулы. Когда кто-то не платил вовремя, я приходил к ним с визитом и избивал, пока они не становились черно-синими. В любом случае, мне никогда не было их жаль. Если они настолько глупы, что принимали наркотики, значит заслужили. Я иногда продавал на улицах местным бандам и симпатичным мальчишкам, которые искали свою следующую дозу, хотя и делал я это не часто, я был его находкой. Ленни был очень богатым толстым коротышкой с отвратительным характером, чтобы понравиться мне или какой-нибудь женщине. Я никогда не одобрял это, но и никогда не был вовлечен в это. Был там, делал эту грязную работенку по одной причине, которая заключалась в том, чтобы вытащить сестру из гребаной системы.

Однажды ночью, Ленни подставил меня, и я чуть не умер. Я пришел на стоянку, чтобы встретиться с одним из его поставщиков. Ленни сказал мне, что если я не получу товар по его цене, должен был всадить пулю ублюдку в ногу. Это было то, что я сделал без размышлений. Парень сказал мне «нет», поэтому я автоматически потянулся за своим пистолетом и выстрелил ему в чертову ногу. Я был очень быстрым со своим оружием, так что он его даже не увидел. Затем он вскрикнул как сучка, а я стоял там без единой эмоции на лице, ожидая ответа, чтобы смог вернуться и получить деньги.

Пока я стоял там в течение хорошей минуты, слушая как этот парень гневно кричал ругательства, я видел, как все сопровождающие его мужчины вытащили свои пушки и направили их на меня. Должно быть, это был тот момент, когда я должен был испугаться, молить оставить меня в живых как ненормальный. Разумный человек так и поступил бы, но я не был таким, чертов замаскированный дьявол. Смерть не пугала меня, хотя и должна была. Единственное, чего я боялся — это не быть рядом со своей сестрой, и весь остальной мир мог идти и трахнуть себя.

Я слышал, как они все в один момент зарядили пушки. Дверь автомобиля захлопнулась за спиной кричащего в агонии человека. Я не смотрел; не было смысла смотреть. Просто сохранял выражение лица спокойным и был готов к тому, что все закончится.

— Мальчик, ну, у тебя и чертовская наглость, — я услышал, как заговорил мужчина на греческом. Я посмотрел на него, и он сразу мне понравился. Понятия не имел почему, но что-то в этом человеке казалось бодрящим, даже настоящим.

— Наглость не имеет к этому никакого отношения, — ответил я ему тоже на греческом. Сначала он выглядел ошеломленным, будто даже не понимал, что разговаривал со мной на другом языке и ожидал ответа. Я наблюдал, как его губы изогнулись в зловещей улыбке, и он кивнул мне.

— Сколько тебе лет, сынок? — спросил он, приближаясь ко мне. Моей первой мыслью было, что он чертовски глуп. Я мог всадить ему пулю между глаз, прежде чем он моргнет. Он, должно быть, читал мои мысли, потому что посмотрел вниз, на мое ружье, все еще находящееся в моей руке. Однако это не беспокоило его, и он снова посмотрел на меня, ожидая ответа.

— Восемнадцать, — просто ответил я, так как не думал, что это было проблемой.

— Ты пойдешь и скажешь Ленни, что, если он думает, что может разозлить меня, он чертовски бредит. Я порежу этого ублюдка прежде, чем он даже успеет достать пистолет. А что касается тебя, у меня есть свободная вакансия, — сказал он и посмотрел на парня за своей спиной, который все еще кричал, словно сирена, и прыгал вверх и вниз. Мужчина улыбнулся и снова посмотрел на меня.

— У тебя есть дом, парнишка? — я покачал головой, но держал ее высоко приподнятой.

— Ты делаешь так, как я говорю и встречаешься со мной по этому адресу, — он протянул мне визитку и помахал своим людям, чтобы те отступили. Я был ошеломлен. Какой-то чертовски случайный мужик предложил мне работу. После того, как машины уехали, я посмотрел на визитку, на которой было написано «Контос файнансиал». Я покачал головой, так как не думал, что мог работать с чем-то в таком роде и положил карточку в карман, затем отправился обратно к Ленни.

Босс злился, если можно так сказать, так как он бросал в меня все, что попадалось ему под руку, и орал как жирная свинья, коим он и был. Взглянув на него, я пожал плечами и вышел. Как только я вышел из комнаты, двое его других парней остановили меня. Я снова посмотрел на кричащего Ленни и заметил, что он приказывал им напасть на меня. Недолго думая, я начал действовать. Я на автомате ударил парня справа прямо в лицо, схватил его за волосы и поднес лицом к своему колену. Он упал на пол как мешок дерьма. Наблюдал, как парень слева от меня вытащил пистолет из кармана в тот же момент, как я выпрямился. Я выстрелил ему прямо в живот и смотрел за тем, как он упал. Не оглядываясь назад, я ушел. Я направился прямо в дерьмовый трейлерный парк, который называл своим домом, и лег спать.

Я проснулся от удара в челюсть, мои руки удерживали. Открыв глаза я огляделся и увидел как Ленни и его люди разрывают мой трейлер.

— Ты не на*бешь меня Стефано, — сказал мне Ленни, затем кивнул одному из своих людей. Я посмотрел на мудака, которому он кивнул, и наблюдал за тем, как тот зажег сигарету, а затем поднес ее к моему животу. Они думали, что я буду кричать, но я молчал. Вместо этого, я улыбнулся ублюдку, запоминая его лицо, потому что расплата будет суровой. Ленни посмотрел на меня и постучал своему человеку по плечу, прежде чем отступил к двери. Двое его других головорезов удерживали меня на месте, прижимая своими огромными телами. Я не помню много из того, что произошло после, потому что я потерял сознание от ударов в голову.

Я снова проснулся от холода и боли. Встав, я вздрогнул от боли в голове и ребрах. Игнорируя боль, я залез под душ и наблюдал, как вся кровь стекает в водосток. Наконец одевшись, я схватил штаны, в которых был вчера и достал визитку, что лежала в кармане. Я подумал, что смогу пойти и посетить его после того, как сначала отплачу парням Ленни.

Я вошел в притон Ленни и заметил, что его самого там не было. «Наверное, мне надо будет вернуться за ним позже» — подумал я, но затем заметил двух головорезов, которые думали, что было весело вчера выбивать из меня дерьмо. Они увидели, как я приблизился к ним и вскочили со стульев, ища свои пушки, но, конечно же, я не дал времени им их найти. Я выстрелил в их обоих, оставив в своих креслах, как мешки дерьма и вышел, не оглядываясь.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Я в двадцать один год

Сказать, что мне нравилась моя работа, было бы преуменьшением — я чертовски любил ее. Кто в двадцать один год не был бы счастлив зарабатывать тысячи долларов в неделю и получать все киски, которые ему хотелось. Хотя некоторые вещи, которые я делаю или сделал, не для слабонервных, но как вы знаете, я никогда не был и не буду чертовым слабаком. Босс был отличным мужиком, в тот день, когда я вошел в его кабинет весь в синяках, но высоко поднятой головой, вероятно, был одним из лучших дней в моей жизни, вторым был тот, когда я купил дом для себя и Кассандры.

Моя сестра все еще была сломлена и не разговаривала со многими людьми, хотя, было похоже, что ей нравился телохранитель босса, Мэтт. Парень казался очень увлечен ею, всегда укрывал ее от плохого и утешал, когда ей было это нужно. Я не совсем понимал их отношения, но она казалась счастливее рядом с ним, и был рад, что Кассандра нашла утешение в ком-то, если даже это был парень.

Я быстро поднял рейтинг бизнеса, и начал регулировать большинство сделок сам, не возвращаясь к боссу, чтобы проверить. У него было большое доверие ко мне, и я намеревался сохранить это так. В конце концов, он всадил Ленни пулю между глаз за то, что тот меня тронул. Раньше я никогда не встречал таких, как он. Босс относился ко мне с уважением и никогда не заставлял меня чувствовать себя меньше, чем я был. На протяжении многих лет он превращал меня в свою версию и учил, что не все в жизни это чистое чертовое зло.

Я помню ночь, когда собирался на встречу. Мне нравилось называть их вечеринками высококлассных кисок, но, похоже, никто не разделял эту шутку со мной. На эту ночь я надел свой обычный простой костюм, который привык носить. Сначала я думал, что это пустая трата времени, надевать на тело что-то дорогое, тем более, если на нее попадет кровь или будет изорвана в клочья. Но вскоре мне начало нравиться ощущение мягкого материала на коже, и я чувствовал мощь, одеваясь как деловой человек, а не какой-то панк-бандит, у которого не было семьи и каких-либо целей.

Когда я вошел на вечеринку, заметил, что босс и Роберто разговаривали в баре. Роберто был главой мафии, и не тем человеком, кому бы вы хотели перейти дорогу. Контос и он довольно давно были деловыми партнерами и друзьями и, казалось, имели устойчивые деловые отношения. Обычно элитные вечеринки не являлись моей темой, если только я не хотел трахаться, но Контос настаивал, чтобы я пошел и хорошо себя показал ради бизнеса. Роберто заметил меня и кивнул, чтобы я присоединился к ним. Пока я шел к ним, увидел симпатичную маленькую блондинку, двигающуюся на танцполе. Она была со своими друзьями, но ее взгляд был направлен исключительно на меня, пока она качала бедрами. Я бросил на нее последний взгляд и оглядел каждый сантиметр ее великолепного тела. Все, о чем я мог думать, это вещи, которые заставлю ее сделать, когда возьму ее позже в одной из ванных комнат. Девушка смущенно улыбнулась мне, и я поднял в ответ бровь. Она приподняла нижнюю часть своего платья, пока продолжала танцевать под музыку. У меня в планах было жестко ее трахнуть.

— Я вижу, ты мужчина нарасхват, Стефано, — обратился ко мне Роберто, когда я к ним подошел. Я улыбнулся ему, но не ответил. Уважал Роберто. Он один из хороших парней, но я знал, что лучше его не злить. Мужчина никогда не смотрел на меня так, будто я был с улицы, и всегда меня уважал.

Как только я обернулся, чтобы обратиться к боссу, разозленный и пьяный молодой человек подошел к Контосу с ружьем в руке. Я видел в его глазах то, что он хотел сделать. Парень, определенно, хотел за что-то отомстить. Возможно, один из членов его семьи стал наркоманом, и он был зол и хотел, чтобы кто-то заплатил. Я встал в защитную позу и наблюдал за парнем, когда он поднял оружие к голове Контоса.

— Ты! Ты, чертов гаденыш, сволочь! Моя семья теперь разрушена из-за твоих наркотиков, — насмешливо усмехнулся он в сторону Контоса.

В этот момент, босс, наконец-то обернулся, чтобы обратиться к парню. Контос даже не напрягался из-за yего; босса невозможно было выбить из колеи.

— Молодой человек, убери свой пистолет и уходи, пока не пострадал, — сказал Контос, а затем развернулся, чтобы продолжить беседу с Роберто. Иногда я задавался вопросом, был ли у этих двух мужчин страх перед смертью. Их никогда не беспокоили угрозы. Черт, менее чем в паре метров от них стоял человек с заряженным пистолетом, и они не могли показать еще больше безразличия.

Я наблюдал, как в его глазах вспыхнул гнев, когда он заметил, что его пустые угрозы никого не беспокоили. Руки парня начали дрожать, он вот-вот начнет стрелять, куда попало. Прежде чем он успел поднять свое ружье, я выхватил его. Сначала он был поражен тем, как быстро я его обезоружил, но он сориентировался и, подняв кулак, направил мне его в лицо. Он не подошел слишком близко, чтобы ударить меня, но даже если бы он и не был мертвецки пьяным, у него не было бы шансов. Я быстр, чертовски быстр, особенно мои руки.

Я немного занимался подпольными боями, когда только начал работать на Контоса, хотя, вскоре обнаружил, что это не мое. Не то чтобы я когда-либо проигрывал. Нет, я выиграл каждый свой бой. Просто бой не давал мне того же удовлетворения, что я получал от прямой работы на Контоса. Видите ли, снаружи я мог выглядеть как ангел, но внутри я ваш чертов ужасный кошмар, особенно, если вы перешли мне дорогу. Я не просто ударю вас или причиню боль; я заставлю вас кричать до тех пор, пока вы больше не сможете. Затем, когда вы подумаете, что с вас достаточно, я начну все заново, чтобы удовлетворить свои потребности. Хотя ублюдки, которых я мучал, бл*ть, заслуживали этого.

Я поймал его кулак в воздухе и сжимал его, пока не услышал, как он хнычет от боли. Парень поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза, а затем склонил голову. Я отпустил его руку и подошел ближе, так, чтобы только он мог слышать.

— Если ты хочешь сохранить свою жизнь,или своих близких, я предлагаю тебе больше никогда не попадаться мне на глаза. А если это случится, я убью всех тех, кто тебе дорог, пока ты будешь привязан к стулу, чтобы смотреть на это, а потом, я, наконец, покончу с тобой, — отстранившись от него, я поправил рубашку, а затем снова обратил свое внимание на Роберто и Контоса. Босс улыбнулся мне, когда итальянец, тряся головой, выдавил широченную улыбку.

— Я не знаю, где ты его нашел, но мне нужен точно такой же, — услышал я слова Роберто. Проигнорировав их, я отошел, чтобы найти свой трах для успокоения.

Я трахал ее над туалетом, ее платье перекинуто через голову, а задница выставлена на показ. Она кричала, чтобы я подарил ей кульминацию. Я уже обдумывал это, но потом сообразил, что я был тут не для того, чтобы угодить ей. Пошел сюда, чтобы облегчиться самому. Я убрал свою руку с ее клитора и обеими вцепился в ее бедра. Вбивался в ее снова и снова, найдя свое освобождение. Как только я вышел из нее и, стянув, выбросил презерватив, она встала и потянула платье.

Девушка повернулась ко мне лицом и улыбнулась.

— Мы можем сделать это снова? — спросила она, придвинувшись достаточно близко ко мне.

Они всегда хотели большего; их мужья или бойфренды делали это неправильно, и, как только получали того, кто мог подвести их к краю, не хотели отпускать его.

— Не думаю, — ответил я, заправляя штаны.

Я вышел из дамской комнаты и заметил несколько глазеющих дам. Ухмыльнувшись, я продолжил идти. Видите ли, я никогда не трахал кого-то более одного раза, мне больше не была нужна ее киска, когда можно еще столько попробовать. Кроме того, все эти цепкие сучки хотели большего. Однажды я попробовал это, и единственный способ, которым я заставил девушку оставить меня, черт возьми, одного — трахнуть ее сестру прямо перед ней. Да, вы можете это сказать — я чертов ублюдок. Но эй, давайте будем честными, от меня они хотели только одного, так зачем было ожидать чего-то большего?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

День, когда я встретил Кринос

Гребаный босс хотел, чтобы я нянчил его дочь! Должно быть, он выжил из своего ума, раз подумал, что это то, что я собирался делать. Я планировал сказать его маленькой девочке вернуться в свой чертов отель, посидеть и подождать, как хорошие сучки и должны делать. Я с силой положил трубку телефона на стол, когда любой ценой согласился защитить его девочку. Если бы я не уважал своего босса так сильно, я бы сказал ему куда идти, но как уже и говорил, мое гребаное чувство уважения было разрушением.

Она прилетает сегодня, и мне нужно было найти способ, чтобы выбросить ее из моей части бизнес-сделки, чтобы она не напортачила ничего. У меня не было проблем с тем, что она девушка. Черт, вообще ни одной. На самом деле, некоторые девушки, которых я знаю, чертовски безжалостны. Но тот факт, что она — маленькая девочка босса, и что эта девочка думала, что могла взять в свои руки что-то такое важное, как запуск одной из самых больших партий, и сделать это без проблем, просто не укладывается у меня в голове. Этот телефонный звонок не был тем, как я хотел бы начать свой день. Я бы предпочел проснуться от минета от горяченькой цыпочки, но этого не произойдет, потому что я не проводил с женщиной времени больше, чем должен был. По-быстрому трахнулся, и на этом спасибо, мэм.

Как только я вошел в офис, я увидел, что Кэти ждала меня. Она высокая, длинноногая блондинка, которую мне нравилось держать при себе за отличный минет. Девушка всегда пробовала получить больше, я должен был дать ей очки за это, но она знала, что если хотела продолжать видеть меня, не должна начинать это гребаное дерьмо. Она знала, что я использовал ее только для одной единственной вещи ― была моим способом снятия стресса, а прямо сейчас у меня была огромная дерьмовая ситуация. Она вошла в лифт следом за мной, и я начал оглядывать ее наряд. Они все одевались одинаково, в надежде получить то большее. На Кэти было короткое красное платье, через которое был свободный доступ к ее телу, и я был уверен, что на ней не было ни трусиков, ни бюстгальтера. Она не входила в мое личное пространство, она просто стояла и смотрела на меня. Кэти сунула свой средний палец между губ и затем всосала его. Мой член мгновенно напрягся, зная, что эти губы и рот могут сделать со мной. Как только мы добрались до офиса, я закрыл дверь, наблюдая за тем, как она скинула свое платье, и как я и говорил — никакого нижнего белья. Я не потрудился снять свою одежду, а просто вытащил член и подошел к ней, пока она опускалась на четвереньки.

Кэти взяла меня в рот, когда я рухнул на диван в своем кабинете и позволил ей делать свою работу. Она взобралась на диван, чтобы я мог получить доступ к ее мокрой киске, пока сосала и лизала мой член. Пальцем я вошел в ее нуждающуюся щелку. Добавил второй палец, так как она была готовой и жаждущей, а большой палец поместил на ее клитор и откинулся назад, кода она начала объезжать мои пальцы, будто это был мой член.

Мы оба кончили одновременно. Я встал и заправился, затем открыл дверь и вернулся к своему столу. Я не слышал ее ухода, и это меня не беспокоило, она ушла без слов, что на самом деле было так, как и предпочитал.

Когда день уже подходил к концу, позвонила Эбби, чтобы сообщить, что мой почетный гость — Элиза, прибыла. Я старался не допускать, чтобы это меня беспокоило, и сказал, что справлюсь сам. Как только я открыл дверь, увидел ее. Она была великолепна, но ничего и близкого к тем женщинам, что я обычно предпочитал. Мне нравятся блондинки и покладистые, а она не соответствовала ни одной из этих категорий. Но когда я посмотрел на нее, и она открыла рот, мой член шевельнулся. Я не мог с собой ничего поделать, мне нужно было к ней прикоснуться. Я подошел к ней так близко, что мог чувствовать ее запах, она пахла так чертовски вкусно, что хотелось съесть. Я словил себя на мысли, что мне это нравится. Я приказал Элизе держать свой рот на замке, и, подойдя к ней, чтобы сделать это, я положил ей руку под подбородок, но она быстро вырвалась, и отбросила мою ладонь. Я увидел искру в ее глазах и понял, что она не похожа ни на одну женщину, с которой встречался раньше. Открыв свой сексуальный рот, она дала ответный огонь, и это потрясло меня до такой степени, что я не знал, что ответить. Чего никогда... в жизни… не случалось.

Элиза толкнула меня и сказала заняться бизнесом, пока я смотрел, как она входила в комнату одетая в короткие шортики и разрезанной рубашке. Я заметил ее татуировки, и мой член стал еще тверже, пока я ее оценивал. Она, безусловно, была совсем другой.

Мы приступили к делу, и я не мог перестать смотреть на нее. Она несколько раз заметила это, и я наблюдал, как девушка покраснела, но тотчас скрыла это за работой. Как только я собрался закончить и попросить ее поиграть со мной, вошла Бри. Она была еще одним веселым времяпровождением, которое мне нравились. Она была блондинкой и покладистой. Я наблюдал за тем, как она смерила взглядом Элизу и сразу отклонила ее, потому что знала, что девушка не является моим типом. Бри подошла ко мне и села на колени и уже твердый член. Она предположила, что это для нее, но я уверяю вас, это не так.

Когда я посмотрел на Элизу, увидел на ее лице отвращение. Встав, она стала уходить, делая едкое замечание на своем пути. Черт, я должен был остановить ее. Я должен был что-то сделать. Мне нужно было заполнить эту женщину, иначе она будет преследовать меня во снах. Я схватил ее за руку и сказал, чтобы она не уходила без еще одного охранника, хотя я знал, что Мэтт защитит ее ценой своей жизни. Сначала она не смотрела на меня, но когда сделала это, черт побери, меня разорило.

Я смотрел на то, как она уходила, и знал, что эта чертовка будет моей. Я, черт побери, желал Элизу больше, чем свой следующий вздох. Понятия не имел, как или почему это пробудилось во мне, но она забралась мне под кожу. И я думал, что единственный способ достать ее оттуда — трахнуть. Это и был мой план. Я не сказал Бри, что ухожу, но она последовала за мной.

— Стефано, детка, я думала, мы можем поиграть, — сказала она мне, прикоснувшись к моей руке.

Я покачал головой, надел свой пиджак и вылетел вслед за Элизой. Слышал, что Бри что-то сказала, но не обратил внимания. Мне было необходимо добраться до своей Принцессы. Бл*ть, и я собирался об этом позаботиться.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Наши дни

Когда я вхожу в дом Наоко, не могу ничего поделать, но чувствую, что не принадлежу этому прямо сейчас. Прохожу дальше и вижу, что она стоит, прислонившись к бару, потягивая водку из стакана. Увидев меня, она смотрит мне за спину, чтобы убедиться, что со мной нет Элизы. Как только женщина понимает, что я один, она расслабляется, и уголок ее рта приподнимается, пока она рассматривает меня. Когда-то меня привлекала эта красивая японка, стоящая передо мной, хотя теперь все, чего я хочу — это убраться в место, которому я полностью принадлежу. У меня с Наоко были сексуальные отношения кроме бизнеса, ничего серьезного, так как это было не мое. Она хорошо работала своим ртом и была отличным трахом, но не более.

— Стефано, я очень рада, что ты сделал это в одиночку, — говорит Наоко, с важным видом подходя ко мне, в почти не прикрывающем ее маленькую грудь и задницу пляжном костюмчике.

Достигнув меня, она поднимает руки, чтобы прикоснуться ими моей груди так, будто мы любовники. Я отталкиваю ее, когда она подходит ближе, и вижу шок на ее лице. Очевидно, женщина думала, что, если я пришел без Элизы, значит мы сможем повеселиться.

— Ты назначила эту встречу, Наоко, и я здесь не для того, чтобы любезничать. Я здесь ради бизнеса, — делая шаг назад, объявляю я.

Улыбаясь, она смотрит на меня.

— Ох, как сильно мы пали. Я знала мужчину, который трахал девушку только один раз, ну или два, если ей повезет. Теперь я вижу, что у тебя на уме только одна маленькая греческая девушка, — насмехается она, говоря последнюю часть.

— Наоко, у меня нет времени на твои гребаные мелкие игры, давай обсудим бизнес, или я, бл*ть, ухожу, а в следующий раз я приду не один, а с Кринос, и уверен, что ты этого не хочешь, да? — спрашиваю, приподняв брови, глядя на нее.

Обычно я не называю Элизу Кринос, только в присутствии деловых партнеров. Для меня она или Принцесса, или Элиза.

Посмотрев на мою девушку, вы никогда не поверили бы, что ее кто-то боится. Думаю это то, что давало ей такую репутацию, потому что она действительно может тебя уничтожить, если ты облажаешься.

Качая головой, Наоко отходит назад. Она говорит мне, что ей нужна более крупная партия, чем была в последнюю сделка, которую мы осуществили, поскольку у нее есть новые клиенты. Согласившись, я ухожу. Я чувствую огромное облегчение, когда Наоко больше не пытается ко мне подкатить. С ухмылкой на лице выхожу из ее дома и направляюсь к боссу, чтобы сообщить ему.

— Где моя девочка? — спрашивает Контос как только я вхожу в его дом.

Я иду к дивану, на котором он сидит вместе с мамой Элизы.

— Дома. Слушай, я виделся с Наоко, и она хочет поставку побольше. Я согласился, но подумал, что, может, ты захочешь проверить, почему она этого хочет.

— Сынок, это твоя работа! Ты и занимайся этим, — говорит Контос, притягивая обратно к себе отстранившуюся жену.

— Не могу, должен вернуться домой и сделать свою девочку счастливой, — отвечаю и начинаю уходить туда, откуда пришел. Добравшись до двери, слышу, как он мне кричит:

— Если она не счастлива, сынок, я причиню тебе боль!

Я усмехаюсь. Не думаю, что он когда-нибудь отпустит свою маленькую девочку. Когда добираюсь до дома, лезу на заднее сиденье и хватаю шоколад для тела, который купил ранее. Я планирую делать непристойные вещи со своей великолепной женщиной, а затем оттягивать ее оргазм до тех пор, пока она не согласится выйти за меня замуж. Да, звучит как план. Она может ударить меня в челюсть, но это будет того стоить.

Когда я подхожу к двери, понимаю, что она наполовину открыта. Я оглядываюсь по сторонам, чтобы увидеть, на улице ли Элиза, но нигде ее не вижу. Войдя в дом, я зову ее, но ответа нет. Чувствую, как волосы на моих руках встают дыбом, когда бегу наверх, ища ее. Я перепрыгиваю через три ступеньки за раз, пока не достигаю вершины, и когда я это делаю, могу сказать, что тут что-то не так... случилось что-то ужасно-неправильное. Посмотрев на пол, я вижу следы крови и дыру в стене. Мои мысли путешествуют по вероятностям того, что могло случиться, но я надеюсь на лучшее. Только здесь нет ничего хорошего, и я знаю это ― случилось что-то определенно плохое.

Когда я иду дальше по коридору, останавливаюсь у детской комнаты. Дверь открыта, и ящик, в котором я спрятал кольцо, частично тоже.

Я бью кулаком в стену и проделываю еще одну дыру в нашем доме. Сказать, что я зол и раздражен, будет преуменьшением. Я чертовски взбешен. Когда я иду назад, замечаю лежащую на полу карточку. Подобрав ее, внимательно рассматриваю. На лицевой стороне ничего нет, но когда я разворачиваю ее, начинаю дрожать от гнева и утраты.

«Придешь, и я убью ее».

Простые слова и прямо по делу. Мое тело начинает дрожать, когда сердце бьется быстрее, чем, я думал, что такое возможно. На лбу выступает пот, а по всему телу пробегает неприятный холодок.

Они, очевидно, понятия не имеют кто я, или что, черт возьми, я сделаю с этими людьми, как только найду ее. И помоги мне боже, если они причинят боль Элизе или моему нерожденному ребенку, я буду убивать их изящно и медленно, наблюдая, как жизнь покидает их глаза. Я начинаю паниковать, и не могу сосредоточиться ни на одной мысли, потому что не знаю, с чего начать ее поиски. Я переверну весь город и убью любого на своем пути, пока не найду Элизу. Это я, бл*ть, обещаю.

Я гоню всю дорогу назад, до дома отца Элизы, как безумец. Как только добираюсь, даже не заглушаю свой автомобиль и не закрываю дверцу, потому что выскакиваю из нее так быстро, будто за мной охотятся.

Хлопнув дверью с большей силой, чем нужно, я иду прямо в комнату, где хранится оружие. Я чувствую присутствие кого-то позади себя, и знаю, что должен встретиться лицом к лицу с ее отцом. Просто надеюсь, что он позволит мне жить достаточно долго, чтобы я смог ее найти, когда скажу ему, что происходит.

— Скажи мне, сынок, почему ты здесь, а не с моей девочкой? — он знает, что что-то не так, просто ждет подтверждения.

Я медленно разворачиваюсь к нему и замечаю, что Мэтт тоже здесь. Очевидно, я создал больше шума, чем предполагал.

Ничего не говоря, я вручаю карточку Контосу и поворачиваюсь назад, запасаясь ножами и пистолетами. Как только я хватаю последний нож, меня пихают вперед и с силой разворачивают. Контос обхватывает мою шею рукой, сжимая так сильно, что кажется, он собирается убить меня, если я пошевелю хоть пальцем.

— Тебе же лучше, если это шутка, потому что, Боже помоги, но я убью тебя, — он ослабляет хватку, чтобы я мог говорить.

Я знаю, что с легкостью могу дать ему отпор, потому что он становится все более старым. Хотя, я все еще осознаю, что мне не стоит связываться с этим мужчиной, глаза которого горят огнем, когда он смотрит на меня.

— Это не шутка, а теперь позволь мне, бл*ть, отправиться в путь, чтобы я смог ее найти, — Контос отпускает руку и отступает назад.

Я поворачиваюсь спиной к нему и хватаю оружие, за которым сюда пришел, и выхожу за дверь. Никто не остановит меня в поисках Элизы, ни ее отец, ни Мэтт, ни тупые ублюдки, которые думают, что могут отобрать ее у меня.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Я понятия не имею, кто мог ее похитить, и с какой целью. Знаю, она раздражает довольно много людей, но кто мог быть настолько глуп, чтобы перейти ей дорогу, ведь те, кто делал это заканчивали смертью. Я еду в старое здание Альберто и вхожу внутрь, приподняв заряженное оружие в руке.

Альберто был садистским ублюдком, который хотел, чтобы Элиза умерла. Однажды мы чуть не поймали его, пока сестра моей Принцессы, Кармен, не встала у нас на пути. Она захотела сыграть большую роль, пытаясь действовать жестко, как сестра. Это только помешало нам, пока мы, наконец, не взяли его, и Элиза могла «поиграть» с ним. Тем не менее, «играла» она недолго, потому что я застрелил ублюдка, за то, что он за*бал мою Принцессу.

Я не знаю, почему начал поиски с этого места, но именно оно пришло в голову первым. Войдя, я вижу несколько мужчин, с сидящими у них на коленях женщинами, и стреляю в потолок. Большинство женщин, закричав, вскакивают и пытаются найти свою одежду. Я иду к ближайшему ко мне ублюдку и приставляю пистолет к его голове.

— Кто главный сейчас? — спрашиваю я слишком спокойно, учитывая мое обозленное настроение.

— Пошел нах*й, — отвечает он.

Затем я всаживаю пулю ему прямо в голову и подхожу к следующему мужчине, сидящему на диване. Он смотрит на меня и улыбается.

— Кто главный? — я повторяю вопрос.

Он искоса смотрит на меня и не говорит ни слова. За то, что он не отвечает мне, я стреляю ему в ногу. Ублюдок начинает выть и наклоняется, чтобы схватиться за свое колено. Я опережаю его, и прижимаю рукоятку пистолета к ране. Улыбаясь, я смотрю на него, прежде чем вжимаю ее сильнее.

— Скажи мне. Сейчас же, — я вдавливаю пистолет, не ослабляя давления.

Вижу, что его челюсть сжата, но он продолжает молчать. Я замечаю, что он смотрит мне за плечо, и чувствую, как кто-то подходит ко мне сзади. Не отрывая пистолет от его ноги, я просто хватаю другое оружие, которое у меня есть, и вытянув его, стреляю себе за спину. Слышу, как тело глухо падает на землю.

Они на самом деле думают, что смогут меня перехитрить? У них есть хоть одно чертово предположение, кто я такой?

Очевидно, они не ценят свою жизнь. Моя челюсть сжимается во всепоглощающей ярости, когда невыносимый огонь проносится в моих венах. Моему самообладанию конец. Сейчас я полностью нахожусь в гневном настроении, ярость застилает мне глаза. Я сжимаю зубы, когда перемещаю ствол пистолета ему между глаз; я просто спрошу у него еще раз.

— Кто. Сейчас. Главный? — требую я сквозь зубы.

Я вижу, как он с трудом сглатывает, в его глазах вспыхивает страх, но он отказывается отвечать.

— Пошел ты, — говорю я и нажимаю на курок.

Стоя, я медленно оборачиваюсь, и гляжу на каждого мудака в помещении. Все напрягаются. Мое дыхание тяжелое, гнев вырываются из меня. Кто-то здесь точно что-то знает, и я собираюсь узнать это, даже если мне надо будет убить каждого ублюдка в этой комнате.

— Кому-то лучше заговорить в ближайшее время, — предупреждаю я, меняя оружие.

Подняв глаза, я встречаюсь с молодым парнем не старше Кармен. Он выглядит так, будто сейчас упадет в обморок, и я немедленно понимаю, что парень будет говорить. Держа пушки по обе стороны от себя, я подхожу к нему. Он смотрит на меня тревожным взглядом, его тело дрожит, я шагаю так близко к нему, что наши носы почти соприкасаются.

— Кто. Сейчас. Главный?

Парень нервничает и опускает взгляд на пол, я подношу свое оружие к его подбородку и использую его, чтобы приподнять его голову.

— Хм, эм, думаю, его зовут Джованни, — заикается парень.

Я знаю, что он говорит мне правду, поэтому решаю вознаградить его, и оставить в живых.

— Где я могу найти Джованни? — кричу я остальным в комнате. Они все оглядываются по сторонам, как чертовые тупицы, какими и являются.

— Мы не знаем. Он приходит неожиданно, — сообщает молодой паренек.

Нахмурившись, я разворачиваюсь и выхожу за дверь, потому что понимаю, что этот разговор ни к чему не приведет. Мне придется раскопать информацию о Джованни, и я знаю кое-кого, кто мне может помочь. Я верну ее! И тому, кто бы ни похитил ее, лучше быть мертвым до того, как я до него доберусь. Никто не будет шутить над моей Принцессой.

Как только я подъезжаю к Роберто, звонит мой телефон. Контос звонит, желая узнать, что у меня есть.

— Единственное, что мне известно, что его зовут Джованни. Сейчас он главный в компании Альберто. Я нахожусь у Роберто, чтобы узнать, есть ли у него что-нибудь на этого ублюдка.

Я слышу, как он глубоко вздыхает, прежде чем ответить. Обычно Контос собранный и спокойный мужчина. Он застрелит вас, не раздумывая об этом дважды.

— Держи меня в курсе! Я слежу за тобой, — говорит он и вешает трубку.

Выйдя из машины, я захожу в ресторан Роберто. Замечаю его в задней части комнаты. Я прохожу мимо портье у входа, и он не выглядит счастливым.

К черту его! Моя работа не заключается в том, чтобы делать ослов счастливыми!

— Стефано, чем могу помочь? — спрашивает Роберто, и жестом приглашает меня сесть.

Я не хочу присаживаться, мне нужна информация.

— Что ты знаешь о Джованни? Он взял на себя правление делами Альберто?

— Ох, никогда не приходишь сюда ради удовольствия, только бизнес, — выдает он, делая глоток бурбона.

— У меня нет времени на разговоры, Роберто. Мне нужно знать все, что знаешь ты. Сейчас же.

— Я мало о нем знаю, но слышал. Альберто назначил его ответственным. Он нехороший человек, если ты понимаешь о чем я.

Бл*ть! Я знаю, о чем он говорит. Он похож на меня, полностью испорченный и не испытывающий угрызений совести.

— Где я могу его найти? — спрашиваю, потому что он не может быть призраком. Кто-то должен что-то знать.

— Этого, сынок, я не знаю. Я поспрашиваю вокруг.

Не говоря слов благодарности, я оставляю его и выскакиваю наружу. Я не знаю, где искать, но я найду ее, даже если это будет последнее дело, которое я сделаю на этой чертовой планете.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Я решил разгромить стриптиз-клубы Альберто. Побывав уже в двух, я убил по пять мужчин в каждом. Эти люди глупы, если думают, что смогут защитить от меня одного определенного человека. Я зарою их всех в землю. Когда захожу в последний клуб, я вижу линию мужчин, стоящих впереди, очевидно, они поняли и были заранее предупреждены, что я здесь не для любезностей.

— Джентльмены, надеюсь, вы все стоите здесь, чтобы предоставить необходимую мне информацию, — говорю я, доставая оружие из штанов, и оставляю руки по бокам.

— Почему мы должны давать тебе то, что нужно? — кричит один парень.

Посмотрев на него, вижу, что он довольно громоздкий человек. Многие могут испугаться этого, но только не я.

— Потому, что я спрошу только один раз.

Некоторые мужчины меняются в лице после моей угрозы, и, приподняв брови, с вопросительным взглядом смотрят на остальных. Кто-то заговорит, я уверен в этом.

— Кто ты и зачем тебе нужна эта информация? — снова восклицает тот же парень. Очевидно, он главный здесь. Он станет моей первой целью, если я не получу ответы, которые мне нужны, в ближайшее время.

— Стефано, и это не касается ни одного из вас.

При упоминании моего имени, некоторые люди просто уходят. Я вижу, что главарь группы не впечатлен. Они, очевидно, знают, кто я. Это заставляет меня улыбаться, потому что это означает, что им известно, что я убью их без предупреждения и колебаний.

— Я скажу тебе то, что знаю — и это совсем немного — но ты должен уйти и больше не возвращаться.

Кивнув головой, я терпеливо жду. Я могу сказать, что он не хочет давать мне никакой информации, но также видно, что он умный парень, так как понимает, что я уничтожу его и его людей, если он не сделает этого.

— Мы видели его не дольше пары секунд. Джованни приходит сюда, только чтобы взять свои деньги. Но каждый раз он делает это по-разному. В последний раз, когда он был здесь, разговаривал с японкой. Он сын Альберто и был следующим на очереди к верхушке. Это все, что я знаю.

Моя кровь кипит, эта чертова сука. Я порежу ее на клочки. Но оставлю в живых, просто чтобы Элиза смогла помучить стерву за то, что она насмехалась над нами. И сын Альберто, вероятно, такой же дебил, каким был и его отец. Я убью их всех, если они причинят боль моей Принцессе. К черту! Я убью их в любом случае, за то, что они подумали, что могут прикоснуться к ней. Повернувшись к мужчинам спиной, иду к машине. Направляясь в дом Наоко, набираю Контоса и жду его ответа.

— Встреть меня у Наоко, — говорю и вешаю трубку.

Он не тупой, даже может сделать все до того, как я приеду. Я просто надеюсь, Контос не убьет ее, прежде чем я позволю своей Принцессе сделать это.

Как только добираюсь до назначенного места, вижу, что Контос уже тут. Я знал, что он будет здесь раньше меня, и теперь думаю, что, наверное, должен был подождать, прежде чем звонить ему. Только Богу известно, что творится там, куда я собираюсь войти.

Открыв дверь в дом, слышу крик Наоко. Я пробираюсь внутрь и вижу ее привязанной к стулу. Она замечает меня и ее широко раскрытые глаза просят меня о помощи. Должно быть, женщина действительно потеряла рассудок, если думает, что я ей помогу. Бл*ть, да единственная причина, по которой я не убиваю ее прямо здесь и сейчас, состоит в том, что хочу сделать счастливой свою Принцессу. И чтобы это сделать, я разрешу ей помучить и выбить все дерьмо из Наоко.

— Стефано, ты должен сказать ему, что я ничего не сделала, — умоляет она меня.

Как только я подхожу ближе, вижу нож, торчащий в ее ноге. Это заставляет меня улыбаться. Моя Принцесса очень похожа на своего отца.

— Бл*ть, не лги мне Наоко, — рычу я и смотрю как Контос поворачивает нож, заставляя ее кричать еще громче. — Теперь скажи мне, Наоко, какую информацию ты дала Джованни?

Она смотрит на меня сквозь слезы, и я вижу тот момент, когда понимает, что ее поймали. Наоко больше не может мне лгать. Очевидно, этот мужчина пошел на многое, чтобы заставить ее молчать, и когда я произнес его имя, она поняла, что я кое-что знаю.

— Я сказала ему совсем немного, клянусь, — снова умоляет она.

— Даже немного слишком много в этом случае, грязная ты сука. Знаешь, кто я? Ценишь свою долбанную жизнь? Я разделаюсь с тобой лишь за упоминание ее имени. Теперь выкладывай, что, черт возьми, ты ему сказала? — Контос явно в бешенстве, он стоит нос к носу перед ее лицом.

— Он спросил о ней, и я рассказала, что встретила ее через тебя, — говорит она, смотря на меня. — Он был очень любопытен. Я не понимала, почему. Джованни обвел меня вокруг пальца. Он очень очаровательным, — выдает женщина и смотрит вниз, будто осознала это только прямо сейчас.

— Меня не волнует, насколько он очарователен. Что ты сказала ему? — спрашиваю я.

— Где вы с ней живете.

Гребанная сучка только что подписала себе смертный приговор. Контос уже тянется, чтобы достать свой пистолет и убить ее, но я его останавливаю. Он озадачено смотрит на меня, когда я, улыбаясь, поворачиваюсь к Наоко.

— Кринос повеселится с ней позже. Это ей будет нужно, — дразню я.

Контос с пониманием кивает и указывает своим людям схватить ее, после того как вытаскивает нож из ее ноги, заставляя ее орать в агонии.

— Нет, ты не можешь этого сделать. Она будет мучить меня, — умоляет она, только все это ни к чему. — Я могу помочь выйти на него! — кричит Наоко, когда мы почти у двери. Мы с Контосом в унисон разворачиваемся и смотрим на нее.

Ей же лучше, чтобы она смогла это сделать.

— Но сначала ты должен пообещать мне, что не позволишь ей убить меня.

Ах, умная девочка, но недостаточно.

— Хорошо, теперь свяжись с ним, — говорит Контос.

Мэтт развязывает ее и она медленно приближается к своему телефону, и садится на диван, обливая его своей кровью.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Наоко говорит нам, что он будет ждать на их обычном месте. Она не спрашивает его об Элизе, только сообщает ему, что у нее есть новая партия.

Так вот кто ее новый клиент!

Она уже собирается положить свой телефон себе в лифчик, когда Мэтт выхватив его бросает через всю комнату и поднимает ее на ноги. Наоко кричит от боли, но его это не заботит.

— Куда ты меня тащишь? Ты же сказал, что не убьешь меня, — кричит она, когда ее выносят из комнаты.

— Мы и не будем, но, возможно, Кринос захочет с тобой поиграть, — ухмыляясь, говорит ей Контос.

Женщина бросает на него ненавистный, хмурый взгляд, прежде чем поворачивается ко мне.

— Ты не можешь позволить отдать ему меня этой Принцессе мафии. Я знаю ее, она, бл*ть, будет пытать меня. Ты не можешь этого допустить, Стефано, — умоляет Наоко, но она не получает то, что хочет — ее просто проигнорируют.

— Ты подписала себе смертный приговор в ту минуту, когда открыла рот и рассказала о ней. Просто будь благодарна, что я не убил тебя сам.

— Быть благодарной? Благодарной?.. Ты тот гребанный ублюдок, что привел ее в мою жизнь. Моя жизнь была бы чертовски отличной и без этой мафиозной сучки рядом. Она полностью контролирует тебя, как киску, — она обижена и сердита сейчас, пытаясь спровоцировать меня, чтобы я убил ее, и Элиза не смогла помучить ее мерзкую задницу. Но кто я такой, чтобы отказывать своей Принцессе в чем-либо? Она получает все, что ее может чертовски сильно обрадовать.

Мы с Контосом направляемся к месту встречи, расположенному в доме, рядом с одним из стриптиз-баров. Мы взяли машину Наоко. Окна тонированы, поэтому нас не смогут увидеть. Впереди я замечаю большого мужчину, который смотрит в нашу сторону. С ним больше никого нет, так что, либо он очень глуп, либо чрезвычайно хорош собой. Контос смотрит на меня, и я вижу, что он хочет выбраться и оторвать голову этому парню, но знает, что не может. Я хочу сделать вещи хуже, но пока не буду, иначе не узнаю, где моя Принцесса. Как только мы выходим из машины, я вижу, что мужчина ухмыляется, будто ожидал увидеть именно нас. Мы с Контосом подходим к нему, и он рассматривает нас сверху до низу, проверяя, что у нас есть с собой. Моего оружия никогда не видно. Я же не глупый.

— Значит, это ты большой плохой волк, которого я должен бояться, — говорит он со своей злой, садистской улыбкой, не покидающей его лица.

— Ты, должно быть, Джованни? — Контос шагает вперед.

Я не проронил ни слова с того момента, как вышел из автомобиля, глаза подонка наконец покидают меня, и он оценивающе смотрит на Контоса.

— Ты прав! Исправьте меня, если я ошибаюсь. Ты должно быть Контос, а твой красочный служащий — Стефано? — говорит он, снова оглядываясь на меня, в ожидании ответа.

— Где она? — спрашивает босс мужчину, который смотрит прямо на меня.

— Где кто? — интересуется он, снова ухмыляясь и глядя на Контоса.

— Не играй в игры, Джованни, я не очень-то терпеливый человек, который любит играть, — говорит Контос.

— Но Кринос любит, не так ли? — как только ее имя слетает с его языка, Контос вытаскивает пистолет и приставляет к голове Джованни.

Подняв руку, я кладу ее на пистолет и надавливаю вниз, опуская, потому что мы не получим никакой информации, если он будет мертв.

Ухмыляясь, Джованни оглядывается на меня.

— Она ведь злючка, да? А также чертовски красива. Не хотел бы я оказаться с ней рядом, когда у нее в руках нож или пистолет.

— Где она? — рычу, едва сдерживая свой гнев.

— Пока что она в безопасности. Я планировал разрезать на кусочки ее, как только нашел, но вот чего я не ожидал... — он замолкает, на его лице появляется странный взгляд, как будто он не ожидал чего-то столь прекрасного. Это заставляет меня думать, что больному ублюдку она нравится больше, чем должна. — Она все-таки убила моего отца, и я хотел отомстить.

— Меня не заботят твои проблемы с папочкой, я хочу, чтобы она вернулась. Скажи мне, где она, черт побери!

— На твоем месте, я бы проявил уважение, Стефано, ведь твоя беременная, в скором будущем, жена у меня.

Я слышу вздох и понимаю, что еще не сказал Контосу наших новостей.

Черт, он оторвет мои гребаные яйца!

— Я спрошу еще один раз и затем, если ты не ответишь мне, заставлю тебя пожалеть, что ты этого не сделал. Где она, черт возьми?

Он поднимает руку и поглаживает подбородок, будто сомневается, говорить мне или нет.

— Как бы прекрасно не звучало это предложение, я откажусь. Видишь ли, она не хочет, чтобы ее нашли. Кринос знала, что ты соберешь все воедино и придешь. Я возразил ей, сказал, что никто не найдет меня. Но сейчас, я думаю, что должен ей новый нож, так как она была права. Умная у тебя девчонка.

— Хочешь сказать, что она здесь по собственной воле? — спрашивает Контос.

Я в ярости, и мне интересно, готов ли он дать ей нож, зная на что она с ним способна. Насколько близки эти двое? И почему она до сих пор не ушла?

— Ну, не с самого начала. Только после того, как мы начали разговаривать. Я перестал хотеть ее смерти за убийство отца. Ты счастливчик, Стефано, поэтому я позволю тебе следовать за мной. Но имей в виду, если ты сделаешь ей больно, я сделаю больно тебе, — говорит он и, повернувшись, садится в свою машину. Я ошарашен; он угрожает мне разобраться со мной, если я сделаю больно Элизе? Я никогда не смог бы причинить ей боль.

Контос не произнес ни слова после того, как мы вернулись в машину. В каком-то смысле я благодарен, потому что мой разум не перестал работать. Я пытаюсь вспомнить все причины, по которым она могла решить остаться. Даже если ее не было не так долго, для меня это ощущалось целой вечностью. Я чувствую, как возвращается темнота. Она появляется только при необходимости. Но я боюсь, что сейчас она останется и поглотит меня.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Мы паркуемся за Джованни и наблюдаем, как он вылезает из своей машины и идет к очень красивому загородному дому. У него даже есть белый забор. На подъездной дорожке стоят три машины, и похоже, что внутри разгар вечеринки, так как слышна музыка. Я поворачиваюсь к Контосу; его челюсть сжата. Он не радостнее меня, хотя зол по двум причинам, а не по одной. Самой большой новостью для него было то, что ему не сказали о беременности Элизы, а второй, что Джованни говорил, что она не хочет возвращаться домой.

Мы выходим из машины, и следуем за Джованни в дом. Здесь слышен смех. Когда мы добираемся до гостиной, все глаза обращаются к нам и смех стихает. Я замечаю ее густые коричневые волосы, прежде чем она видит меня. Элиза поворачивается к нам, ярко улыбаясь, но когда видит мое выражение лица, ее улыбка меркнет. Я слышу, как мое сердце бешено бьется в груди. Боже, то, что она заставляет меня чувствовать ― безумие.

Абсолютное. Гребанное. Безумие.

— Я задолжал тебе этот нож, — говорит Джованни, подходит к Элизе и протягивает ей новый нож с красной рукояткой, который она кладет в карман джинсов. Здесь нет никакой угрозы, она здесь по собственному выбору, это ясно как день.

— Кринос, — обращается Контос к своей дочери так, что сразу понятно, что он недоволен, но она не сводит своих скрытых капюшоном глаз с меня.

— Отец, — говорит она ему, все еще пытаясь отвести взгляд от меня, что очень трудно, потому что я чувствую, что оно ничего не выражает. Но мой разум и тело говорят мне поступить как пещерному человеку: перебросить ее через плечо, хорошенько шлепнуть по заднице и отвезти домой, а затем привязать к нашей кровати.

— Похоже, что вам тут весело. Ты хорошо провела время, Кринос? — спрашиваю, и ее глаза выдают, что я причинил ей боль, потому что не обращаюсь к ней этим именем, никогда. Но о чем она думала? Что может оставить своих близких волноваться за нее, а сама будет развлекаться?

— Меня взяли в плен, ты умная задница. И чтобы ты знал, мне было весело впервые за долгое время. Я планировала вернуться домой сегодня вечером после того, как улажу некоторые дела. Но сейчас я не думаю, что вернусь домой с тобой, Стефано, особенно, когда ты хочешь быть таким мудаком. Может быть, я останусь с Джованни, он, кажется, ценит меня, — выдает она, уперев руку о свое бедро и глядя на меня взглядом типа «иди нахер».

Мне надоело это дерьмо. Она может играть в такие игры с другими, но единственные игры, которые ей можно играть со мной, находятся в гребаной спальне. Я подхожу к ней и вижу, как растет ее улыбка. Она так хорошо меня знает. Я поднимаю Элизу, закидываю себе на плечо и выношу из дома. Как только дохожу до машины, я открываю дверь, закидываю ее на пассажирское сидение и пристегиваю. Она смотрит на меня, но ничего не говорит. Когда я закрываю дверь, вижу стоящих Контоса и Джованни. Контос кивает мне и возвращается в дом, с улыбающимся Джованни рядом.

Элиза не произнесла ни слова по дороге домой, как и я. Мне не нужно было смотреть на нее, чтобы чувствовать ее испепеляющий взгляд. Я боюсь открыть рот, потому что могу сказать что-то плохое или то, что ранит ее, тем более, когда знаю, что у нее есть нож. Мне не очень хочется рисковать своим мужским достоинством, прежде чем у меня будет шанс оказаться глубоко похороненным в ней.

Когда мы приближаемся к нашему дому, слева нас подрезает машина отправляя кружить по кругу. Я достаточно хорошо контролирую автомобиль, поэтому мы не переворачиваемся, но мое и без того раздраженное настроение вспыхивает еще сильнее. Прежде, чем выйти из машины, я смотрю на Элизу, видя, что она в порядке, крепко хватаю ее за волосы и притягиваю к себе для поцелуя. Она нетерпеливо отвечает и начинает тянуть меня за волосы. В этом поцелуе нет страсти, в нем обладание, и мне нужно владеть всей ею. Закончив поцелуй, я кусаю ее губу, а затем открываю дверь и выхожу из машины. Водитель другого автомобиля застрял и не может двигаться, но в руках он держит пистолет, направленный на меня.

Чертов идиот.

Я не волнуюсь о любезностях, пришло время доставить задницу Элизы домой. Достаю из кармана сигару и прикуриваю ее. Наблюдаю за тем, как орущий мужчина, которого я сейчас узнал — он был в одном из стрип-клубов, которые я посетил сегодня ― пытается освободиться. Это ему не поможет, поэтому сделав первую затяжку, я бросаю теперь уже тлеющую сигару к его просачивающемуся топливному баку. Я улыбаюсь зловещей улыбкой и салютую придурку.

Как только я подхожу к своей машине, его автомобиль взрывается в огне вместе с ним. Я слышу крики и, усмехаясь, сажусь на водительское сиденье. Элиза качает головой, но видно, что старается подавить свою улыбку. Подожди, пока мы не вернемся домой, и эта улыбочка долго не продержится.

Мы подъезжаем к дому, и я выхожу, чтобы открыть ей дверцу. Жду, пока она выйдет, но Элиза не двигается. Наклонившись, я расстегиваю ремень безопасности и хватаю свою упрямую сучку под колени и несу как невесту через весь дом до нашей спальни. Я кладу ее на кровать и встаю перед ней, делая глубокие вдохи, прежде чем позволю сорваться словам. Она смотрит на меня, улыбаясь. Женщина знает, что я пытаюсь успокоиться.

— Почему ты позволила мне пройти через это? — это первая логическая вещь, о которой я подумал, прежде чем спросить ее.

Она выглядит, будто удивлена моим вопросом, долго смотрит на меня, прежде чем отвечает:

— Я не собиралась позволять тебе пройти хоть через что-либо, ты высокомерный придурок. Меня похитили и держали против моей воли, пока мы не поговорили. Потом мы вроде как поладили, и теперь он будет моим самым крупным клиентом из-за того, чего он хочет, — она встает на колени, а затем поджимает ноги под себя и садится, будто готовится к длинному разговору.

— Ты никогда не слышала о телефоне? Ну, знаешь, чтобы позвонить и сказать... ну, думаю, что ты, бл*ть, жива? Я сходил с ума. Убил несколько человек в поисках тебя, а ты сидишь здесь, как будто, — пожимаю плечами и махаю руками, — будто нет никакой проблемы. Я убью этого ублюдка за то, что он похитил тебя, так что не трахай мне мозги, Элиза. Он следующий.

— Я не говорила тебе убивать кого-то или беспокоиться обо мне, я собиралась вернуться домой сегодня. Пока это сука Наоко не позвонила Джованни. Я сразу же поняла, что ты во всем разобрался и идешь за мной. А что касается Джованни, если ты даже подумаешь о том, чтобы поднять на него руку или пистолет, я лично воткну нож тебе в спину. Он мой друг, и даже моему любимому сумасшедшему партнеру не позволено выбивать дерьмо из моих приятелей.

— Не волноваться о тебе? Ты серьезно? Я в ярости от слов, которые сейчас покинули твой рот. Клянусь Богом, если бы ты не была беременна, я бы привязал тебя к кровати и так жестко отшлепал бы, что твоя задница стала бы синей или черной, а затем не дал бы тебе кончить, просто чтобы показать тебе, насколько зол я сейчас, — кричу я, шагая по комнате. Элиза может быть такой эгоисткой. Я даже не комментирую тот факт, что Джованни ее друг. Наша проблема заключается в том, что она не соизволила сообщить мне, что в она порядке. Я предупреждал ее о том, чтобы она никогда, бл*ть, никогда не оставляла меня.

— Мне бы это понравилось, — говорит Элиза и, подойдя ближе, дотрагивается до меня.

Женщина знает, как может сделать меня слабым, и использует это в качестве своего преимущества. Сейчас это не сработает. Мне нужно уйти. Просто нужно уйти. Иначе я дам то, чего ей хочется, и она решит, что эта ситуация просто мелочь, когда это совсем не так. Я собираюсь стать отцом ее ребенка, возможно, однажды ее мужем. Ей не будет позволено поступать так со мной, если я стану ее мужем. Я бы вообще запер ее в доме и никуда не отпускал.

Я отхожу от нее и закрываю, а затем и запираю за собой дверь. Мне нельзя быть рядом с ней. Я просто вышел из себя и ухожу от нее. К черту это дерьмо! Ни одной женщине не позволено заставлять проходить меня через такое. Но, конечно же, я выбрал именно ту, которая так и сделает.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Должно быть, я уснул на диване, потому что когда просыпаюсь, мне неудобно, и чувствую, давление на груди. Открыв глаза, я нахожу Элизу свернувшуюся на мне, ее голова прижата к моей шее, а волосы щекочут мое лицо. Она пахнет божественно, и только от ее запаха, я возбуждаюсь. Она стонет, видимо во сне ощутив, каким твердым я стал. Я не знаю, как Элиза вышла из комнаты. И я хочу снова отшлепать ее задницу за неповиновение.

— Перестань думать, — бормочет она мне в шею.

Я автоматически улыбаюсь ее раздраженному утреннему голосу. Притянув ее ближе к себе, крепко обнимаю. Элиза извивается в моих руках и пытается встать. Я притягиваю еще ближе, и получаю за это удар в грудь.

— Мне нужно пописать! Спасибо, кстати, за это. Быть беременной — отстой, — бормочет моя Принцесса и убегает в ванную, одетая только в мою футболку. Я смотрю, как ее голая сексуальная задница удаляется, и улыбаюсь. Я так чертовски сильно люблю эту психованную женщину. Да, она сводит меня с ума, и иногда я хотел бы прибить ее, но она — мой мир. Если бы я ее убил, то быстро последовал туда же. Я буду идти за ней куда угодно, даже к смерти.

Возвращаясь назад, Элиза забегала на кухню, потому что сейчас идет ко мне с пакетом сухих хлопьев, по пути забрасывая их себе в рот. Улыбаясь, она смотрит на меня, заставляя забыть, почему я на нее рассердился. Подойдя, она садится возле меня и перебрасывает одну ногу через мои колени. Теперь у меня есть идеальный вид на то место, где бы я предпочел оказаться. По ее голодным глазам, которые смотрят прямо в мои, понимаю, что это и было ее намерением.

— Я собираюсь отложить свои хлопья и лечь. И тогда ты, мой дорогой, заставишь меня забыть, что мы когда-либо были порознь... понял меня?

Бл*ть, ее требования иногда меня бесят, но еще больше заводят. Смотрю, как она кладет свои хлопья на пол, стягивает через голову футболку и, откинувшись назад, раздвигает ноги. Я собирался заставить ее пождать. Теперь, когда я вижу свое святилище, этого не произойдет. Элиза покачивает бедрами, затем приподнимает их в нетерпении, и все мои рациональные мысли вылетают через окно, когда я вижу, насколько она мокрая для меня.

Я наклоняюсь и медленно целую ее ноги, пока не достигаю бедер. Как только мое лицо оказывается напротив ее киски, я возвращаюсь к поцелуям на ее бедрах. Громко выкрикнув, Элиза хватает меня за волосы и направляет туда, где я больше всего ей необходим. Я услуживаю, потому что, честно, какой ублюдок этого не сделает? Я мучаю ее по-своему, не позволяя кончить, пока не решу, что она готова. Сосу, облизываю и кусаю, делаю все, чтобы подвести ее к краю и затем, отступаю, пока она не успокоится. Я слышу, как ее дыхание тяжелеет, и знаю, если в ближайшее время не дам ей кончить, Элиза вполне может схватить меня за яйца и сжать так сильно, что я разрешу ей это. Но пока она наслаждается этим, мой план — пытать ее сладкую киску, которую я смог бы лизать весь день, потому что она божественна на вкус.

Только я хочу снова отстраниться, как она хватает мою шею так, что я не могу двигаться.

— Закончи это, — задыхаясь, кричит Элиза.

Я поступаю так, как мне велено, скольжу в нее пальцем и возвращаюсь к поддразниванию ее клитора языком. Чувствую, как ее стенки напрягаются вокруг моего пальца, поэтому вставляю еще один. Я облизываю ее и трахаю до тех пор, пока не слышу свое имя, сорвавшееся с ее губ.

Элиза садится и пихает меня назад, чтобы иметь возможность оседлать мои бедра. Она расстегивает мои штаны и освобождает ноющий член. Облизнув губы, Элиза поглаживает его руками. Я отталкиваю ее руки, и она, смеясь, приподнимается выше, ногами обхватывает меня за талию. Схватив член, моя Принцесса позиционирует его у своей киски и медленно опускается. Я смотрю, как ее рот образуется в идеальную форму «О», когда я полностью вхожу в нее. Моя девочка сцепляет ноги за моей спиной и, схватив ее плотную задницу, я начинаю приподниматься и сильнее трахать ее. Мне недостаточно. Я чувствую необходимость быть похороненным еще глубже в своей женщине, чтобы иметь ее всю. Сильно шлепаю ее несколько раз.

— Скажи, что ты не сделаешь такого больше, Принцесса, или я остановлюсь.

Она смотрит на меня, думая, что я шучу, поэтому делаю паузу, удерживая ее бедра на месте, и не позволяю двигаться. Элиза пытается пошевелиться, чтобы создать хоть какое трение, но я не допущу этого. Она может думать, что она босс, но контроль у меня, и я беру верх над ней.

— Скажи это сейчас же, — рычу на нее.

Элиза наклоняет свое лицо ко мне и сдается.

— Больше не оставлю тебя. Я люблю твою заносчивую задницу. Теперь заткнись, и трахни меня, — говорит она, и я расслабляю хватку, позволяя ей задать темп.

Я опускаю свой рот на ее шею, спускаюсь к груди, пробираясь к сиськам. Беру один сосок в рот и жестко всасываю его, покусываю, слышу, как она визжит от боли и удовольствия.

Чувствую, как ее движения замедляются, пока она объезжает меня, но я еще не закончил, поэтому отпускаю ее волосы и шлепаю по заднице, затем хватаю руками и удерживаю. Ноги Элизы все еще обернуты вокруг меня, когда я поднимаю нас с дивана. Она не перестает двигаться, что значит, она еще не закончила со мной, как и я, поэтому планирую трахать ее до тех пор, пока один из нас или мы оба не увидим звезды.

Я несу ее на кухню и кладу на стойку, все еще находясь в ней. Она не сказала мне ни слова, но не перестала улыбаться с того момента, как прикоснулась к моему члену. Я поднимаю ее ноги и кладу их себе на плечи, выхожу из нее и держу головку у ее киски, затем с силой врезаюсь в нее, снова и снова, свободной рукой массируя клитор.

— Тебе нужен только этот член внутри тебя, не так ли, Принцесса? Эта чертова сладкая киска моя, милая.

Элиза не отвечает, и я убираю пальцы от ее чувствительного клитора.

— Конечно, придурок, твоя. Теперь, бл*ть, прикоснись ко мне!

— Сначала скажи мне, кому принадлежит, твоя гребаная душа.

— Тебе, тебе и только тебе. Ты знаешь это с тех пор, как мы встретились.

Я смотрю, как Элиза обхватывает руками свои сиськи и начинает их массировать. Она приближается к своей кульминации, и я убираю палец с ее клитора и медленно вставляю его в ее задницу. Я трахаю пальцем ее задницу и вижу, как она извивается, пытаясь опуститься еще ниже и желая его глубже, поэтому даю то, что ей нужно. Элиза кричит, когда я чувствую, как она кончает. Позволяю ей медленно прийти в себя, и, когда она успокаивается, с силой глубоко вонзаюсь в нее снова и снова. Я чувствую, как моя задница напрягается, и мои яйца готовы взорваться, но я держусь, желая кончить вместе с ней. И, конечно же, Элиза быстро снова подходит к краю. Я наполняю ее как сумасшедший, чертовски одичавший. Затем наклоняюсь к ней и сосу ее шею, как ублюдок, помечающий свое. Оставляю отметку на своей женщине, чтобы каждый, бл*ть, видел.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Я стою на кухне, готовлю завтрак, пока Элиза принимает душ. Знаю, мне стоило подождать, прежде чем вытрахать всю дурь из нее, но мой мозг довольно испорчен и не слушает никаких разумных мыслей.

— Ты, чертов ублюдок! Хочешь, чтобы я укоротила твой член? — слышу крики, надвигающиеся в сторону кухни. Обернувшись, я улыбаюсь ей.

— Что случилось, Принцесса?

— Не принцесскай мне тут, идиот! И ты, черт возьми, знаешь, что случилось, умная задница. Ты, бл*ть, оставил на мне засос. Разве я выгляжу, как дурацкая малолетка, мудак? — орет она и хватает самое близкое, что стоит возле нее, чем оказывается кружка, и бросает ее в мою сторону. Я уклоняюсь как раз вовремя, и она пролетает мимо, смеюсь и улыбаюсь, смотря на нее.

— Ох, тебе это кажется смешным? Ну, просто подожди, — Элиза отворачивается, и я знаю, что должен остановить ее, потому что эта сучка, сойдет с ума, пытаясь отомстить мне. Я бегу за ней по лестнице, и вижу, как она достает свой нож. Выхватываю его из ее руки, пока она стоит спиной ко мне, после чего оборачивается и смотрит на меня.

— Тебе не было бы так смешно, если бы я отрезала твой член... да, ублюдок? — спрашивает Элиза и, проходя мимо меня, ударяет по плечу.

Я следую за ней, как потерянная собака, кем и являюсь без нее, и наблюдаю, как она садится на кухонную скамейку, и обхватывает голову руками.

Думаю, сейчас самое время поговорить!

— Просто скажи, что тебе нужно сказать, Стефано, — говорит Элиза, не поднимая головы.

— Что он хотел от тебя?

Она смотрит на меня так, будто я сошел с ума, но я хочу услышать, о чем думает она, потому что если он солгал ей хоть о чем-нибудь, я просто вернусь и убью мудака.

— Он хотел моей смерти за то, что убила его ублюдка-отца, но я объяснила ему, что если бы он был похож на него, я бы мучила, а затем убила бы и его, — Элиза смотрит на меня и улыбается, будто это счастливое воспоминание, затем продолжает. — Альберто был хорош, хоть он прятал большую часть своих плохих дел от Джованни, и позволил только сыну-наркоману видеть себя настоящего. Как только я рассказала ему, что сделал его отец, он сказал мне уйти. Когда я собралась уходить, Джованни спросил меня о моем бизнесе, и мы разговорились. Мне очень нравится этот человек. Он прежде думает головой, потом действует. Но я слышала, что у него была еще одна маленькая птичка, плохо влияющая на него. Догадаешься, кем была эта шлюха, милый?

Она снова разозлилась, здорово!

Должно быть, из-за беременности у нее такое переменчивое настроение. Да, она обычно злобная сука, но сегодня она в ударе. Только я собираюсь рассказать ей про Наоко, через дверь входит Контос. Он смотрит на меня, но идет прямо к своей дочери. В его взгляде, или в его прикосновении, вы можете видеть любовь, которую он чувствует по отношению к ней. Иногда мне хочется, чтобы и у меня была такая семья. Хотя один ее член уже в пути, и я сделаю все, чтобы они оба были в безопасности.

— Кринос, я слышал, что собираюсь стать папоули, — говорит Контос, выделяя слово «дедушка» на греческом. Элиза кивает и выпрямляется, ожидая выговора по этому поводу. — Больше никаких деловых поездок. С сегодняшнего дня мы со Стефано будем заботиться об этом.

Ох, дерьмо! Он не мог просто взять и сказать ей это. Я вижу, как лицо Элизы краснеет от ярости, и она смотрит на меня. Чувствую, что должен бежать и прятаться, потому что она готова отрубить мои шары, и ни в коем, бл*ть, случае я не позволю этому случиться. Хотя, иногда я могу позволить ей взять верх, но контроль все равно всегда будет у меня.

— Успокойся, Принцесса, — говорю ей, когда она приближается ко мне.

Элиза обнимает меня за шею, и я вздрагиваю от объятия. Это вообще не то, чего я ожидал, поэтому наклоняюсь и обнимаю ее. Она отстраняется и целует меня в губы, насильно вторгаясь своим ртом в мой. Я начинаю твердеть и чувствую ее улыбку напротив своих губ, затем, она отталкивается и дает мне пощечину, что я спотыкаюсь.

— Это за то, что обрюхатил меня и счастлив по этому поводу!

Бл*ть! Мне, действительно, нужно собрать все свое дерьмо и перестать ей позволять брать контроль. Ни одна женщина не имела надо мной такого контроля до нее. Я подхожу к ней и смотрю, как она выпрямляется во весь рост и сжимает кулаки по бокам.

— Этого больше никогда не повторится. Последний раз ты ударила меня, Принцесса. Я серьезно! В противном случае, я прослежу, чтобы ты родила от меня целый вагон детей, только чтобы позлить тебя. Ты поняла меня? — я поднимаю ее подбородок пальцем и вижу, как гнев вспыхивает в ее глазах.

Не могу не улыбнуться тому, как взбесилась ее задница. Но опять же, не думаю, что и я сейчас веду себя нормально.

— Вагон? Ты что, совсем с ума сошел? Тебе повезло, что у нас будет хотя бы один, и не угрожай мне снова, потому что, помни, я сплю в той же комнате, что и ты, сладкий, — с ухмылкой говорит она и оборачивается, чтобы обратиться к отцу. — Папа, ты не сможешь меня остановить. Может, я и залетела, но бизнесом все еще могу заниматься какое-то время, по крайней мере. Не пытайся меня остановить, потому что, помни, это сейчас мои контакты, — говорит Элиза по-гречески.

— Как только они заметят твое положение, они сочтут это за слабость, Кринос. Так что, пока ничего не видно, можешь продолжать, но как твой живот начнет округляться — ты не сможешь продолжать... О, и у меня есть подарок для тебя дома, — отвечает он ей на греческом.

Черт, я не думал, что он расскажет Элизе об этом после того, как узнал о ее беременности.

— Невероятно, — бурчу я и, повернувшись, возвращаюсь на кухню.

Я слышу, как Контос говорит ей, кто ее ждет, после чего Элиза издает громкий радостный визг.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Элиза даже не хочет ждать, когда я буду готов ехать. Она вылетела за дверь и села в машину со своим отцом так быстро, что можно подумать, будто он купил ей новый нож или оружие, настолько эта новость сделала ее счастливой. В конечном итоге, я просто хватаю рубашку с прошлой ночи и мчусь за ней.

Только мы останавливаемся у дома Контоса, я наблюдаю, как она радостно выпрыгивает из машины и поднимается по ступенькам внутрь. Элиза подходит к двери, ведущей в подвал, и, посмотрев на меня, говорит, чтобы я подождал ее здесь. Я качаю головой, и она стреляет в меня одним из своих смертельных взглядов и спускается вниз по лестнице.

На ней черные узкие джинсы, которые сидят низко на бедрах и обтягивают ее задницу, что заставляет меня хотеть взять ее во всех возможных позах, и черная майка, которая только дразнит тем, что показывает чуть-чуть ее ложбинку. Ее волосы заплетены набок, как и обычно, и мне хочется запустить в них пальцы, выдернуть все пряди и посмотреть, как они будут развеваться у ее великолепного лица.

Я стою наверху лестницы и слышу, как Наоко клянется и ругается матом на Элизу, а затем моя Принцесса смеется над японкой. Даю им пять минут, прежде чем решаю спуститься и посмотреть, что Элиза делает там. Ей не нравятся зрители, но, наблюдая за ее гневом, я становлюсь таким твердым, что не могу мыслить ясно.

Как только я достигаю нижней ступеньки лестницы, вижу, что она положила Наоко на пол, связала ее руки проволокой над головой и прикрепила их к столбу. Оседлав ее бедра, Элиза размахивает ножом со злой ухмылкой на лице.

— Значит, ты подумала, что было бы неплохо дать кому-то информацию обо мне, маленькая сучка? Знаешь ли ты, что я делаю с людьми, которые предают меня или думают, что могут со мной потягаться? — спрашивает Элиза, наклонившись близко к лицу японки.

— Пошла ты, — говорит Наоко и плюет в лицо моей Принцессе. Я тихо смеюсь, потому что это, наверное, самая глупая вещь, которую японка могла сделать.

Элиза вытирает плевок тыльной стороной руки и смотрит на нее сверху вниз. Она подносит нож к горлу Наоко. Затем медленно опускает его вниз, к ложбинке, где начинается ее рубашка. Принцесса поднимает голову к тяжело дышащей Наоко, наклоняется и целует ее в губы. Отстранившись, она разрезает ее рубашку. Я чувствую, как во мне нарастает гнев, потому что не могу терпеть, когда ее губы на ком-то, кто не я. Направляюсь к ней, и Элиза отводит нож назад, указывая на меня, но, не смотря в мою сторону.

— Отвали, Стефано, — говорит она, не опуская оружие, и указывает мне им дорогу.

— Если ты снова сделаешь это, Принцесса, я вытащу твою чертову задницу отсюда и сам закончу работу, — отвечаю я, приближаясь к ней.

Фыркнув, она возвращает нож к теперь обнаженной груди Наоко, и обводит кончиком ее соски. Что-то вроде этого должно было меня завести. Черт, моя Принцесса играет с сиськами другой женщины, но это не так. Это делает меня чертовски сумасшедшим — видеть, как она прикасается к кому-то другому. Мне нужно сделать пару шагов назад, отвести взгляд и успокоить свое дыхание, прежде чем я вытащу ее задницу отсюда.

Я не смотрю на них пару минут, пока пытаюсь взять над собой контроль. Слышу, как Наоко извиняется снова и снова. Элиза просто смеется над ней. Услышав крик, я наконец-то поворачиваюсь, чтобы посмотреть, что она замышляет. Элиза делает порез над грудью Наоко, и дразнит ее, будто может сделать больше. Встав, Принцесса смотрит на нее сверху вниз, а затем наклоняется, чтобы развязать ей руки. Освободившаяся Наоко встает, не имея ничего, чтобы прикрыть себя.

— Раздевайся, — приказывает Элиза.

Японка смотрит на нее, потом на меня. Это злит мою Принцессу еще больше, и она подносит нож к щеке Наоко и повторяет приказ. Она слушается, снимает остаток одежды, и стоит там голая, как в день, когда родилась.

— Сегодня у меня хорошее настроение, но я предупреждаю тебя, Наоко, если ты предашь меня снова, не думай, что отделаешься так легко, потому что этого не будет. Ты можешь идти.

Меня удивляют ее слова и действия, но я не буду спорить. Наоко подходит, чтобы взять свою одежду, но Элиза останавливает ее.

— Без нее, дверь там, — она указывает на лестницу. Наоко смотрит на дверь, а затем на свою одежду, пытаясь решить, действительно ли может уйти отсюда, особенно без одежды.

— Я даже имени твоего больше не произнесу, — говорит японка Элизе со страхом в глазах, беспокоясь о том, что это какая-то шутка. Она оглядывается назад на лестницу, и пробирается мимо Элизы, затем бросает мимолетный взгляд на меня и поднимается вверх, перепрыгивая по две ступеньки за раз.

Взглянув на свою Принцессу, замечаю, что она сморит на меня так, будто пытается что-то придумать. Я не знаю, что это, но то, как на ее красивом лбу образуются глубокие морщины, не может означать ничего хорошего.

— Ты хочешь этого? — спрашивает она, не сдвигаясь с места и крепче сжимая нож в руках, будто это спасательный круг. Я знаю, о чем она говорит, мне не нужно спрашивать, потому что я вижу ее взгляд.

— Да, и особенно потому, что все это идет в комплекте с тобой, — говорю я и направляюсь к ней.

Элиза останавливает меня, подняв руку. Я не хочу, чтобы она останавливала меня, но кому-то, вроде Элизы, нужно дать время, чтобы она могла все осмыслить, иначе дела могут пойти плохо достаточно быстро. Существует часть меня, которая хочет поступить как пещерный человек — пойти и сказать ее чертовой заднице, что делать. Но она не такая, как большинство. И множество мужчин, которые попадаются на ее пути, либо боятся ее, либо хотят так сильно, что сделают все, чтобы иметь ее. Я, ну… она у меня уже есть. И все, что мне нужно было, это ее сладкий рот и сумасшедшее тело, которое заставляет большинство взрослых мужчин опускаться перед ней на колени.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Я следую за Элизой наверх, и слышу голос человека, которого хотел бы расстрелять. Меня так злит знание того, что он имел ее, знает, какие звуки она издает, когда кончает, видел выражение ее лица в тот момент, и то, как она ощущается. Только я должен иметь эту привилегию, но как он любит повторять и делает это как можно чаще, он у Элизы был первым.

— Кринос, детка, мне понравилось шоу, которое ты для нас устроила, — говорит Хантер и подходит к моей женщине ближе, чем мне хотелось бы.

Она игнорирует его и подсаживается к Кармен. Хантер замечает меня и улыбается своей туповатой улыбочкой. Мне интересно, какого хрена он вообще здесь делает. Чувак видит, что я наблюдаю за ним и ухмыляется, а затем подходит к девчонкам. Кармен разговаривает и смотрит на Элизу так, будто она лучшее, что когда-либо с ней случалось. Поначалу я не знал, как сложатся их отношения, но сейчас я уверен, что Кармен спрыгнет с моста, если Элиза скажет ей сделать это.

Я прислоняюсь к стене и наблюдаю за своей Принцессой. Она, безусловно, все, что мне когда-либо понадобится в этой жизни. Я планирую сделать ее своей женой и никогда не отпускать. Кармен пытается уговорить Элизу заняться шопингом. Посмотрев на меня, она закатывает глаза, но соглашается пойти, только чтобы заткнуть Кармен. Хантер, стоящий там, не двигается все это время, больше смотрит на Элизу — что мне не очень нравится — вместо девушки, с которой, очевидно, сюда пришел. Кармен тоже замечает это, и, схватив кусок хлеба со стола, бросает в него, после чего убегает. Моя Принцесса смотрит на Хантера и спрашивает, что творится между ними двумя.

— Она веселая, но она не ты.

Услышав его ответ, я направляюсь туда, чтобы убить его.

Бам. Я бью его в лицо. Как только замахиваюсь, чтобы сделать еще один удар, на кухню заходит мать Элизы Кайла, она качает головой, видя нас, затем дает Хантеру подзатыльник и велит следовать за Кармен.

Я встретил Кайлу несколько лет назад, когда впервые приехал в дом Контоса. Мне сразу понравились ее любезная улыбка и дружеское отношение. После этого я не часто ее встречал, и босс никогда не был таким, когда ее не было рядом.

— Я слышала новости. Вы двое, будете прекрасными родителями, и я очень взволнована, — говорит она и целует меня в щеку, после чего обнимает дочь.

Я вижу, как Элиза погружается в прикосновение матери и, положив свою голову на ее плечо, начинает плакать.

Сначала я не уверен, что понимаю их разговор, пока не слышу, как Кайла, гладя дочь по волосам, говорит ей, что все будет хорошо. Я никогда раньше не видел, как плачет Элиза, и от этого в моей груди появляется какая-то странная боль. Осознаю, что это разбивается мое сердце вместе с ее.

Я хочу обнять девушку и рассмешить... раздеть и заставить выкрикивать мое имя, пока я буду похоронен глубоко в ней. То, чего я точно не хочу — это, чтобы хоть еще одна слеза когда-нибудь стекала по ее щеке.

Я подхожу и отталкиваю Кайлу. Сначала она пугается, но затем отходит. Схватив лицо Элизы обеими руками, я наклоняюсь и целую ее слезы. Я целую каждый сантиметр ее лица, ее глаза закрыты, и из них все еще катятся тихие слезы. Она слегка открывает их и смотрит на меня с такой любовью, какой я раньше никогда не видел, что заставляет меня на мгновение сделать шаг назад. Обычно моя девочка такая скрытная, не показывающая эмоций и позволяющая мне иногда видеть только часть своих чувств. Теперь же я вижу все — ее страх и любовь ко мне. Я чувствую, как демоны внутри меня рвутся к жизни, что заставляет меня захотеть забрать ее боль, взять, чтобы она была нашей общей, а не ее одной. Чувствую, как мое сердце парит для нее, затем вырывается из груди и отдается ей без остатка. Кажется, будто я отдал все ей, и теперь она носит все до последнего кусочка с собой. Я не думаю перед тем, как начинаю говорить, хотя стоило, чтобы я мог дать ей больше, но мои демоны хотят ее сейчас, и они не будут слушать и слова из того, что я скажу.

— Ты владеешь ими, знаешь, моими демонами, только ты. Не думаю, что есть хоть частичка меня, которая не принадлежит исключительно тебе, — задыхаясь, Элиза отступает назад, положив руку на сердце. Но я не закончил, и мне нужно это сделать. — Я должен иметь тебя. Иметь твой ум, тело и душу, и, если ты не дашь мне это, думаю, мои демоны смогут прикончить меня навсегда. Они требуют, чтобы я заявил на тебя права. Ты владеешь моей тьмой, Принцесса.

— Я знаю, — шепотом говорит Элиза.

Я достаю из кармана кольцо. Это редкий черный бриллиант, который подходит нам больше, чем другие, которые я видел. Мы оба темны во многих отношениях. Она не шокирована кольцом, что заставляет меня думать, что она видела его раньше. Но меня это не беспокоит, я знал, что это исключительно для нее, когда впервые его увидел.

— Принцесса, никогда не было никого кроме тебя, ты и только ты можешь удержать все, что находится во мне. Ты можешь разрушить выстроенные мною стены только взглядом. Я уже говорил тебе, что ты владеешь мной, и сейчас я тоже хочу владеть тобой.

Ее слезы катятся все быстрее, и я не знаю, хорошо это или плохо. Я действительно надеюсь, что сейчас это слезы счастья, иначе быть беде.

Входит Контос, видит кольцо в моей руке, и замечает, что его дочь плачет. Я качаю головой и наблюдаю, как он неохотно выходит, не отрывая взгляд от Элизы. Я уже спрашивал у него разрешения жениться на ней, это было даже прежде, чем с ним случилась та беда. Он знал о моем намерении и много раз спрашивал, что меня так долго сдерживало. Просто раньше не было подходящего времени. Но не сегодня.

Я смотрю на нее, отгоняя мысли прочь, и вижу, что она все еще плачет, а я так и не получил ответа. Прижимаю свои губы к ее, забирая поцелуем боль. Элизе не требуется много времени, чтобы ответить на мой поцелуй и вложить в него всю себя. Я ощущаю ее соленые слезы, смешанные с обычным сладким вкусом. Отстраняюсь и захватываю ее губу, посасываю, прежде чем отпустить. Посмотрев на нее, я замечаю, что она перестала плакать и ухмыляется мне.

— Конечно, я согласна, просто помни, что твоя невеста носит с собой нож и пистолет, и постарайся слишком не бесить меня, — говорит Элиза и наклоняется, чтобы снова меня поцеловать. Я даже не понимаю, что она только что сказала, пока ее рот снова не встречается с моим.

И как только я осознаю ее слова, отодвигаюсь и надеваю кольцо прямо на палец девушки, поэтому у нее нет выбора, кроме как носить его.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Я собирался действовать как пещерный человек. Уже хотел взять ее сексуальную задницу и отвезти домой, чтобы нам никто не мешал, когда входит Кармен и замечает безымянный палец Элизы. Она кричит, как чертова сирена, и я думаю над тем, как лучше ее заткнуть.

— О, мой Бог! О, мой Бог! Могу я быть подружкой невесты? — с визгом спрашивает она у Элизы и, оттолкнув меня в сторону, хватает Принцессу за руку, чтобы посмотреть кольцо.

— Кармен, я даже не знаю, когда мы собираемся пожениться, так что успокойся к чертовой матери, потому что из-за тебя у меня начинает болеть голова, — говорит Элиза и отводит в сторону руку.

Из-за криков все, кто находятся в доме, пришли сюда. Все поздравляют нас и, обнимая, целуют в щеки. Я замечаю Хантера, он стоит и молча пялится на Элизу. Взглянув в его сторону, она подходит ко мне и сообщает, что ей нужно поговорить с ним наедине. Я отказываю, но Принцесса просит доверять ей.

— Не тебе я не доверяю, а ему, — отвечаю я, глядя на Хантера, который так и не отвел взгляд от моей женщины.

— Просто дай мне с ним минутку.

Я не соглашаюсь, но вопреки этому, Элиза уходит в гостиную с плетущимся позади нее Хантером.

Я вижу грустные глаза Кармен, когда она наблюдает за уходящим Хантером, и задаюсь вопросом, что с ними будет. Не могу просто долго стоять здесь, меня грызет тот факт, что она разговаривает с ним, а я не слышу, о чем идет речь. Я иду за ними и подслушиваю их разговор.

— Я люблю его, Хантер, он тот самый. Тебе нужно двигаться дальше, и, если ты только играешь с сердцем моей сестры, будь готов, что я отплачу тебе тем же, — слышу угрозы Принцессы.

— У меня ничего серьезного с Кармен, она просто для веселья. Она не ты, хотя сейчас, я осознал, что и тебя у меня никогда не будет. Так что, похоже, настало время мне уйти.

Я захожу за угол и вижу, как Хантер наклоняется к ней и целует в щеку, а Элиза закрывает глаза от его прикосновения. Он делает это дольше, чем необходимо. Я возвращаюсь на кухню, где все ждут, когда они вернутся.

Сначала появляется Хантер, вскоре за ним заходит и Элиза, она становится за мной и обнимает меня за талию. Я кладу одну руку поверх ее и наблюдаю за тем, как Хантер подходит к Кармен. Она не выглядит счастливой из-за того, что он ей говорит на ухо, и, как только он отстраняется, чтобы уйти, Кармен встает и сильно бьет его в лицо. Все молчат, наблюдая за этим обменом, и не произносят ни слова. Девушка видит, что все в комнате смотрят на нее. Кармен не может скрыть слезы, когда убегает в свою комнату.

— Она нравится ему, просто он слишком ослеплен тобой, чтобы понять это, ― говорит Мэтт и уходит.

— Скала, иди и найди себе киску, и, наконец-то, заткнись, — кричит Элиза.

Она так привыкла к нему молчаливому, что когда он говорит, всегда велит ему заткнуться. Мэтт посылает ее, показав средний палец и, что-то ворча, уходит, заставляя мою Принцессу улыбнуться.

Я не думаю, что продержусь до дома и не взорвусь от необходимости быть похороненным внутри нее. Схватив Элизу за руку, я тяну в ее старую комнату, закрываю дверь и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее. Она знает, для чего мы здесь и начинает снимать свою одежду, но я останавливаю ее, положив свою руку на ее руку.

Элиза смотрит на меня с удивлением, почему я остановил ее от того, что сам собираюсь сделать.

— Я владею этим, и только я буду касаться этого. Ты меня понимаешь? — спрашиваю я.

Я хочу медленно раздеть Элизу и взять каждый сантиметр ее тела. Прикасаюсь к ее животу и поднимаю рубашку вверх, она не сопротивляется, когда я снимаю ее через голову. Затем я расстегиваю ее лифчик и освобождаю сиськи. Они, кажется, становятся больше с каждым разом, как я их вижу, и все, что я хочу сделать, это пожирать, кусать и сосать их, пока Элиза будет содрогаться подо мной. Я провожу рукой вниз от ее шеи к верху груди, чувствую, как мой очень нетерпеливый член напрягается в штанах в ожидании поиметь то, что принадлежит ему. Я расстегиваю джинсы и опускаю их по ее ногам. Снимать нижнее белье нет необходимости, так как Принцесса его не надела.

— Ты моя, и мне нужна твоя покорность. Все твое подчинение каждый раз, как я буду похоронен внутри тебя. К черту, я хочу этого все время. Подчинись мне, Принцесса, — говорю я и смотрю, как она кивает головой.

Элиза стоит передо мной, глядя вниз, пока я на коленях, смотрю на нее, как на богиню. Я оставляю медленный поцелуй вдоль ее ног, поднимаясь к бедрам, где сразу чувствую сладкий запах ее возбуждения, который так и манит меня подойти ближе. Я слышу ее всхлипывающие звуки, когда целую ее кожу все ближе к тому месту, где я ей больше всего необходим. Встав, я разворачиваю Элизу и слышу хныканье, когда теряю контакт с ее сладкой киской.

— Я возьму тебя именно так, как сам захочу, Принцесса, и ты подчинишься мне, так как ты не можешь ничего с этим поделать, — говорю я, подталкивая ее к стене.

Я хватаю ее руки и прижимаю к стене, используя свою вторую руку, провожу по ее спине, по крепкой сексуальной заднице и пробираюсь между ягодицами, пока не чувствую влажность, которая умоляет о прикосновении. Элиза стонет, когда я вхожу в нее одним пальцем, и пытается отойти от стены, но я прижимаю ее обратно.

— Возьми меня жестко, — говорит она, едва держась.

— Я не могу, — шепчу ей на ухо.

Не могу причинить ей боль. Не говоря уже о том, чтобы нанести вред, пока она беременна моим ребенком.

— Как, черт возьми, ты не можешь. Толкни меня на эту стену и трахни так сильно, чтобы все, что я могла делать, это кричать твое имя, — ворчит Элиза.

Я могу играть в эту игру и буду побеждать ее каждый раз.

— Пошевелишься и не получишь моего твердого члена, который я собираюсь похоронить так глубоко в твою сладкую киску, что ты не сможешь ходить несколько дней. Если пошевелишься — я не дам тебе кончить, но ты будешь смотреть, как кончаю я, — рычу я ей на ухо, и, подчинившись, Элиза стоит неподвижно.

Пальцами свободной руки я щипаю ее клитор, Принцесса кричит, моля о большем. И на этот раз подчиняюсь я, потому что у меня больше нет сил сдерживать себя. Мне необходимо погрузиться в нее и заклеймить то, что и так мне уже принадлежит.

Я оттягиваю ее задницу назад так, что она находится в полусогнутом состоянии, но все еще опирается о стену, и медленно направляю свой член к ее входу. Как только я ощущаю ее теплоту и жар, не сдерживаюсь и толкаюсь в нее одним быстрым толчком. Если это и доставило ей дискомфорт, она не показала этого. Элиза кричит, чтобы я трахал ее все сильнее и жестче, что я это и делаю. Я отпускаю ее руки и хватаю за волосы, тяну за них, в то время как вбиваюсь в ее влагалище.

— Ты любишь мой член в тебе, когда я груб, ты, бл*ть, обожаешь, когда я заставляю тебя терять рассудок, не так ли, Принцесса? — спрашиваю я, останавливаясь лишь на мгновение, чтобы дать ей ответить.

— Да, ты сукин сын, а сейчас заткнись и трахни меня, — кричит Элиза, желая оргазма. Я прижимаю ее голову щекой к стене и держу там, не позволяя двигаться. Я трахаю ее так сильно, что с каждым толчком в ее тугую киску, ее ноги немного приподнимаются от пола.

Почувствовав, как стенки ее влагалища сжимаются, я вставляю палец в ее задницу для того, чтобы дополнить ее оргазм лучшими ощущениями. Кончая, Элиза выкрикивает мое имя, и я спрашиваю ее:

— Теперь ты понимаешь, как сильно я люблю тебя?

— Я всегда знала, — отвечает она, что делает моих демонов счастливыми и заставляет меня трахать ее еще сильнее, как будто я снова заявляю свои права на то, что принадлежит мне.

Несколько часов спустя, мы лежим вместе, наши тела переплетены. Ее медленное тяжелое дыхание дает знать о том, что она спит. Я понимаю, что моя душа никогда еще не была такой полноценной.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Я просыпаюсь ночью, мы все еще в старой комнате Элизы в доме ее родителей. Взглянул на нее, она тихо спит. Аккуратно распрямляю ее ноги и, выскользнув из кровати, одеваюсь. Как только я одет, поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Элизу, которая все еще мирно спит. Я наклоняюсь и целую ее на прощание. Не могу рисковать тем, чтобы она проснулась и узнала, что я делаю или куда направляюсь. Обычно я даю ей то, что моя девочка пожелает, но некоторые вещи мне лучше делать самому. Спускаюсь вниз и как только добираюсь до двери, позади себя слышу голос:

— Ты ведь не собираешься делать то, о чем я думаю? — спрашивает Контос.

Ах, умный мужчина, он может знать, что я собираюсь сделать, но не удовлетворю его, подтвердив это.

— Если она проснется, пожалуйста, скажи ей, что я скоро вернусь.

— Ты разозлишь ее, Стефано, — предупреждает он.

— Я делаю это для нее, так как она не видит реальности. Я сделаю что угодно для нее.

— Знаю, ты так и сделаешь. Ты — ее Кратос¹, ее сила, ты — господство. Некоторые могут сказать то, что ты делаешь, не является великим поступком, но они не знают тебя, так как мы. Ты ее Кратос, и скоро она это сама поймет.

Кивнув головой, я выхожу за дверь. Я думаю об этом слове, но не уверен, что достоин этого. У меня может быть сила, и я могу быть доминирующим, но я господствую тихо.

Я подъезжаю к уже знакомому дому, который заставляет мою кровь в жилах кипеть. Ей повезло, что Элиза почувствовала нужду в прощении. Я, однако, не такой. Стучу в дверь и смотрю, как она открывает ее с удивлением, написанным на ее симпатичном лице. Она смотрит мне за спину, чтобы убедиться, что Элизы со мной нет, но женщина просто не понимает, что не о ней сейчас надо беспокоиться.

— Какой сюрприз, Стефано. Входи, — говорит она и, подойдя, прикасается ко мне. Я вздрагиваю от ее прикосновения и вхожу в ее дом, следуя за ней. Как только мы входим в гостиную, я вижу, что никого больше здесь нет, и достаю пистолет. — Почему ты пришел сюда с пистолетом? — она нервно смотрит на меня, а затем на мою руку.

— Кринос, возможно, была снисходительна к тебе, Наоко, но ты предала меня. Из-за этого мою семью похитили. Это не подходит для меня. Поэтому я пришел, чтобы убедиться, что это не повторится, — говорю я и поднимаю пистолет, направляя его ей прямо между глаз.

— Она сказала, что я могу жить! Я никогда не сделаю этого снова, — плачет она, глядя на пол.

— Я не могу рисковать, не с ней, — сказав это, я стреляю в нее. Я смотрю вниз, на теперь уже содрогающееся тело на полу, затем поворачиваюсь и ухожу так же, как и вошел.

Элиза будет в ярости, когда узнает, разозлится из-за того, что я все сделал за ее спиной, не сказал ей, но она подчинилась, и теперь контроль у меня.

Вернувшись домой, я обнаруживаю Контоса в гостиной. Я бросаю на него взгляд и направляюсь в спальню, но его голос снова останавливает меня.

— Дело сделано? — спрашивает он. Я киваю головой в знак подтверждения. — Хорошо. Никто не будет рисковать ее жизнью, а теперь и жизнью моего внука.

Я соглашаюсь с ним и продолжаю подниматься наверх. Добравшись до нашей комнаты, вижу, что Элизы в постели нет. Раздевшись, я иду в нашу кровать, когда она выходит из ванной комнаты. Принцесса замечает меня и забирается на кровать, на свое обычное место ― мне под бок.

— Больше не убегай, — говорит она и, зевнув, устраивается удобнее.

Я наклоняюсь и целую ее волосы, и как только я собираюсь задремать, Элиза говорит:

— И не ходи убивать людей, которых я отпустила, за моей спиной.

Я стараюсь не смеяться над ней, но терплю неудачу, и Элиза ударяет меня в живот. Притянув ее еще ближе к себе насколько это возможно, я засыпаю с ней в своих руках.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Шесть месяцев спустя

Я просыпаюсь от того, что Элиза бежит в туалет, ругаясь на то, что мочевой пузырь ее разбудил. Не могу не улыбнуться, слыша это.

Вспоминаю тот день, когда она три месяца назад, наконец, перестала работать. Это было связано с тем, что кто-то подобрался слишком близко к ней, и мне пришлось стрелять из-за того, что к моей Принцессе прикоснулись. Это стало поворотным моментом, когда Элиза поняла, что я в конечном итоге сойду с ума, если она не перестанет работать. Дело не в том, что у меня есть проблемы из-за того, что она работает, просто когда она в окружении всех этих людей, ей и моему ребенку грозит опасность. И с этим я не буду мириться. Тот чувак даже не предполагал, что Элиза беременна, потому что она очень хорошо прятала этот факт. Ее мешковатая одежда могла скрывать это очень долго.

Контос пытался отговорить ее от работы, когда она достигла двенадцатинедельной отметки, но, конечно же, ее точка зрения не совпала с отцом, и она улаживала дела за его спиной. Элиза ненавидит не работать, но думаю, тот факт, что теперь она может чувствовать, как наш ребенок растет и пинается внутри нее, немного это облегчает. Сейчас она понимает, что очень скоро она принесет в этот мир прекрасную жизнь. Она все еще угрожает мне, что это я буду тем, кто перестанет работать, но у меня есть предчувствие, что она вполне может передумать.

В первый раз, когда ребенок толкнул ее, Элиза закричала так, будто в ее животе находился инопланетянин, после чего, подбежав ко мне, она положила мою ладонь на свой живот. Это было одно из самых удивительных ощущений в мире — чувствовать, как наш малыш пинает меня в руку. Она сыплет проклятиями в мою сторону, когда я ухожу на работу, но все еще отдает все приказы, и все мы должны отчитываться ей, прежде чем заключить какие-либо сделки.

Кармен тоже была великолепна. Думаю, что у нее с Хантером все серьезно, потому что именно он обычно привозит ее к нам домой, и после забирает. Он никогда не входит, просто машет рукой и уезжает. Она с мамой Элизы сделали все необходимые покупки для нашего малыша, и Кармен даже собрала сумку в больницу, потому что сама Элиза все откладывала этот момент, говоря, что осталось еще много времени.

Было множество вопросов относительно того, куда пропала Элиза, почему ее никто не видел, и где она могла быть. Мы даже не пытались отвечать или подтверждать какие-то слухи. Еще один большой сюрприз заключался в том, что Джованни держит мою Принцессу в здравом уме. Я не был уверен, что он находился здесь по правильным причинам, когда видел, что они взаимодействуют. Но после множества времени их общения и многих угроз смерти, я, наконец, понял, что он играет за другую команду. Это было сюрпризом, и, очевидно, секретом, который я не должен был рассказывать.

Элиза появляется, держась за верх своего живота, одетая только в короткий топ и шортики, и падает на свою половину кровати, покрытую подушками. Я поворачиваюсь к ней, протягиваю руку и покрываю ее живот поцелуями.

— Ты же знаешь, что это девочка, — заявляет Элиза, глядя на меня сверху вниз. Обычно она не говорит про пол ребенка, потому что мы решили не знать этого до рождения.

— Что заставляет тебя так думать, Принцесса? — спрашиваю я и откидываюсь назад, прижимая ее ближе к себе.

— Потому что она уже мучает меня. Значит, это должна быть девочка. Честно говоря, кому нужно так много писать? — она смеется и потирает свой живот. Я смотрю вниз, на ее полную грудь и не могу поверить, какими огромными они стали за такое короткое время. Элиза видит, куда направлен мой взгляд и, протянув руку, берет мой член и начинает его массировать. Конечно же, я уже полностью тверд и готов.

Ее сексуальное влечение снесло крышу. Каждый день, когда я прихожу с работы, она прыгает на меня или говорит, что ее киска нуждается в моем внимании. У нее и до этого все было отлично с желанием, но теперь оно стало еще больше. Я почти уверен, что с тем, как она им орудует, мой член скоро обязательно откажет.

Я чувствую, как жар ее рта касается головки моего члена. Она щелкает языком по кончику и облизывает ствол. Элиза медленно вбирает в свой рот половину моей длины и снова вытаскивает его, мучая меня языком. Я тянусь до ее головы и наклоняю вниз. Она подчиняется и берет меня еще больше, почти заглатывая до конца. Я останавливаю ее на секунду и кладу ей в рот свои пальцы, чтобы она намочила их. Она сосет их так, как делала и с членом. Я вытаскиваю их и тянусь ниже, вставляя пальцы в ее жадную киску. Элиза выгибает свою спину для меня, и я почти забываю, чем занимаюсь, когда она выделывает этот трюк своим языком, от которого я мгновенно хочу кончить, но сдерживаюсь. Я кладу большой палец на ее клитор и начинаю его потирать, продолжая трахать двумя. Я так близок к разрядке, что почти забываю, где мои руки, пока не набираю скорость и не скольжу пальцем в ее задницу. Мы кончаем в одно и то же время, и я должен сказать, что это лучший способ просыпаться каждое утро и ложиться спать каждый вечер, находясь глубоко в ней.

— Тебе обязательно выходить сегодня? — спрашивает Элиза, вставая с кровати и поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня со своими великолепными пухлыми губами.

— Ну, ты же начальник, вот и скажи, — говорю я.

Она показывает мне язык, уже зная ответ. Я должен встретиться с сестрой Наоко, чтобы завершить доставку, которую она отправляет в Японию. Девушка взяла дело Наоко и в ладах с Принцессой. Это сложно, потому что отправлять вещи так далеко, а еще и через таможню, становится все труднее с каждым днем. К счастью, для нее, она владеет собственным самолетом и находится в хороших отношениях с таможенным персоналом. Либо это, либо она трахается с ними. Я встаю, одеваюсь и целую Элизу на прощание, говоря, что скоро вернусь. Сам направляюсь на встречу с сестрой Наоко.

Как только мы улаживаем все дела, девушка спрашивает, где Элиза. Я смотрю на нее и улыбаюсь, но не отвечаю. И прямо в этот момент звонит Элиза.

— Принцесса, — говорю я в трубку.

— Не принцесскай мне тут, мудак. Ах-х-х, гребанные схватки, тащи свою задницу домой, — выкрикивает она, а затем кладет трубку, не давая мне времени понять, что, черт возьми, только что произошло. Я даже не сообщаю сестре Наоко, что ухожу. Просто сажусь в машину и лечу прямо домой.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Я не глушу двигатель и не закрываю дверь, когда устремляюсь в дом. Вижу ее на коленях, прислонившуюся к спинке дивана. Она ругается себе под нос и, как только замечает меня, собирается встать, но ее останавливает еще одна схватка. Я быстро подхожу к ней и поднимаю ее на руки. Элиза бьет меня в грудь, пока я отношу ее к машине. Только я хочу сесть за руль, она напоминает мне про сумку.

Блять!

Мы на полпути к больнице, и в течение столь короткой поездки меня ударили, шлепнули и обозвали слишком большим количеством раз, чтобы сосчитать. Я чувствую облегчение, когда мы, наконец, приезжаем. Я надеюсь, что они ей что-нибудь дадут, чтобы облегчить боль, иначе, боюсь, что до того момента, как родится наш ребенок, я весь буду черным и синим.

Медсестра раздевает Элизу и спрашивает, какое обезболивающее она хочет. Принцесса не отвечает ей, просто посылает смертельный взгляд за то, что ей задают столь тупые вопросы. Женщина заканчивает и подключает ей кислородную маску, затем проверяет шейку матки, чтобы понять, насколько ребенок близок. Она говорит, что почти настало время для того, чтобы толкать и слишком поздно для того, чтобы принять какие-либо лекарства. Элиза кричит, когда они говорят ей это, поэтому медсестра быстро убегает, чтобы позвать врача.

— Больше никаких детей, придурок! Я бы убила тебя прямо сейчас, если не была так занята выталкиванием арбуза из моей вагины.

Я не могу не улыбнуться на это, но, когда она видит мою улыбку, снова дает мне пощечину. Я держу ее за руку, когда наступают еще одни схватки, и ее ногти впиваются так глубоко, что рука начинает кровоточить.

Наконец-то приходит доктор, и Элиза начинает тужиться. Я наблюдаю за тем, как напряжено ее лицо, когда она изо всех сил, что у нее есть, начинает выталкивать малыша. Это, действительно, одно из красивейших зрелищ.

Тридцать минут спустя с израненными руками мы приветствуем в этом мире прекрасного мальчика. Я думаю, что то, что осталось от моего черного сердца вмиг покраснело и теперь бьется не только для Элизы, но и для нашего сына.

Доктор протягивает малыша Элизе, и я впервые замечаю, как ее крепкие стены рушатся. Она любит его так сильно, и я знал, что это так и будет.

— Кратос, мы сделали это, — шепчет она мне, и я наклоняюсь и целую ее в голову.

Мое сердце взлетает, когда она называет меня так. Она действительно счастлива.

— Дамиан, — говорит Элиза ему и, наклонившись, целует в головку.

Мне нужна минута, чтобы осознать, что она только что дала имя нашему ребенку. Но, когда я думаю о том, что означает это имя, уверен, оно подходит ему больше, чем она понимает. Он приручает ее, даже если она еще этого не осознает, я вижу это в ее глазах².

— Приручить, подчинить, — говорит Принцесса, оставляя последнюю часть смысла. Я думаю об этом и понимаю, что это действительно идеально подходит.

— Идеально, Принцесса.

Она смотрит на меня, и ее улыбка такая широкая, что мое сердце останавливается — это захватывает дух.

Доктор говорит, что хочет проверить Элизу, но она не желает отпускать Дамиана. Я беру его в свои руки и сильно прижимаю к себе, крепко держу, боясь, что могу уронить. Он крошечный и такой невинный в этом мире, что я просто не знаю, будет ли ему здесь безопасно. Я сделаю все возможное, чтобы защитить его от зла.

У него мои темные волосы, а от матери он получил полные губы. Я слышу, как доктор говорит, что Элиза в порядке, и, подняв глаза, вижу, как она наблюдает за мной, пока я забочусь о нашем сыне.

— Даже не обдумывай такие идеи, больше детей не будет. Даже если ты мой Кратос, — говорит она, пытаясь посмотреть на меня своим злющим взглядом. Но это не работает, потому что ее улыбка слишком широкая, чтобы ее спрятать.

— Принцесса, — предупреждаю я.

Она протягивает руки, игнорируя мой тон, и я кладу Дамиана обратно в ее объятия. Я иду к двери и открываю ее, чтобы увидеть ее родителей и наших сестер, а также Мэтта, ожидающих возможности войти.

Ее отец и мать бросаются к ней и целуют в щеки, будто бы она является святой. Наконец, Элиза отталкивает их, и затем они приходят в восторг от Дамиана. Контос начинает плакать.

Я смотрю на Мэтта, его улыбка такая широкая, насколько это вообще возможно. Он вытаскивает свой телефон и фотографирует нашего босса со слезами на глазах. Он может быть застрелен за это позже. К ним подходит Кармен, которая тут же заливается слезами и восторженно что-то бормочет. Только Кассандра выглядит задумчивой, маленькая улыбочка растягивает ее губы. Я поворачиваюсь к ней и обнимаю сестру. Мне нужно, чтобы она знала, что я никогда не откажусь от нее. Она является большой частью меня.

— Я знала, что она твоя единственная, просто знала. Никто не мог сломать твои стены, как это сделала она. Самое смешное, что она даже не старалась сделать этого, Стефано, ты сам разрушил их для нее.

Я смотрю на Элизу и знаю, что все, что только что сказала моя сестра — правда. Хотел, чтобы они были разрушены, но только один человек был достаточно силен, чтобы сделать это, и она понятия не имела, что сделала. Я не искал любви или отношений, но посмотрите на меня сейчас — у меня есть невеста и сын. Если бы вы сказали мне это до того, как я встретил Элизу, вероятно, застрелил бы вас за вашу «умную задницу», но думаю, мое черное сердце и демоны хотели того, что они сделали, и теперь это не изменится. Она в моем сердце на всю жизнь.

Мэтт отталкивает Кассандру от меня и подводит к Элизе. Он говорит что-то умное моей Принцессе, на что она отвечает: «Заткнись, Скала». Я осматриваю комнату и осознаю, что все, кто важен для меня, стоят в этой комнате, а мой сын именно там, где должен быть, на руках своей матери.

Сейчас есть задача убедить Элизу, что она должна остаться дома и заботиться о нашем сыне.

Черт, я так не хочу, чтобы об этом разговор вообще зашел.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Мы дома с нашим сыном уже два месяца, все было хорошо, и от того, как Элиза повзрослела, у меня захватывает дух. Я вижу, что она хочет вернуться к работе, но думаю, что девушка хорошо справлялась с тем, чтобы не работать. Хотя, когда я прихожу домой, ей нужно знать каждую чертову мелочь о том, что произошло. Я знал, что придет этот день, просто надеялся, что не так быстро.

Когда я вхожу в дом, вижу их на полу, лежащих вместе. Дамиан крепко спит на ее животе. Когда Элиза видит меня, она встает и кладет его в кресло-качалку, затем подходит ко мне и ведет на кухню.

— Пятьдесят на пятьдесят — новый план, начиная с завтра, — говорит она и, наклонившись, целует меня. Мы не трахались с тех пор, как Принцесса родила, и у меня серьезная проблема с этим. Мои яйца уже перестали быть синими и скоро совсем откажут. Не поймите меня неправильно, ее рот творит чудеса, но ее киска — мой собственный прекрасный рай.

Она хороша в том, чтобы отвлечь меня, и как только я осознаю ее слова, я отстраняюсь, но она берет мою руку и просовывает ее в свои штаны и шепчет мне на ухо:

— Трахни меня жестко.

Это все, что нужно, чтобы я стал подобно пещерному человеку. Я не даю ей шанса отступить и раздеваю прямо там, где она стоит. Элиза помогает и начинает раздевать меня. Достаточно скоро мы оба голые, и я поднимаю ее и прислоняю к двери. Она не протестует, когда я грубо вставляю свой член в ее нуждающуюся киску и врезаюсь в нее, равномерно прижав ее спину к двери.

Как только я вхожу в нее, на секунду останавливаюсь и смотрю ей в лицо, она сжимает меня своей киской, и я не могу двигаться, потому что боюсь, что кончу прямой сейчас. Я не знаю, как это возможно, но она такая тугая, что я боюсь двигаться.

— Не Принцесскай, — Элиза смотрит на меня, ухмыляется и сжимает снова, покачиваясь на мне, так что я трахаю ее, даже не двигаясь.

Не позволю ей контролировать все, я останавливаю ее, опуская бедра вниз, а затем беру полный контроль и жестко ее трахаю. Я не продержусь долго. Два месяца без секса могут сделать это с мужчиной, особенно с тем, который привык иметь золотую киску, когда ему угодно и никогда не уставать от этого. Меня зацепило, словно наркомана.

Я беру все под свой контроль и хватаю ее за задницу, приподнимаю, а затем опускаю обратно на свой член. Элиза кричит, когда я это делаю, и начинает двигаться вместе со мной. Ничего не могу с собой поделать и, наклонившись, беру ее грудь, начинаю сильно сосать, помечая ее еще раз. Я делаю то же самое и с другой ее грудью, заявляя, что они мои. Проделываю то же самое с ее киской. Я трахаю ее, пока она не кричит, затем трахаю снова, пока уже мы оба не кричим от удовольствия.

Как только мои мысли проясняются, я вспоминаю, почему она меня отвлекла и выхожу из нее. Я чувствую немедленную потерю, но знаю, что если хочу поговорить с ней, мне необходимо выйти из нее, иначе я никогда не захочу этого сделать.

— Принцесса, о чем ты говорила, прежде чем решила отвлечь меня своей сладкой киской?

Она садится, ухмыляясь мне, зная, что это отлично сработало, затем опускает руку и начинает потирать свою киску. Я знаю, что она делает ― пытается отвлечь меня снова. Отдернув ее руки, я прижимаю их по обе стороны и смотрю на нее. Элиза смеется надо мной и двигает тазом, касаясь своим влагалищем моего еще твердого члена. Я должен сделать шаг назад, продолжая удерживать ее руки.

— Ты такой зануда, — кричит она на меня, когда понимает, что проиграла.

— Скажи мне, — рычу я и, наклонившись, кусаю ее за шею.

— Мы собираемся действовать пятьдесят на пятьдесят. Один день работаешь ты, а на следующий ― я. И ты не можешь сказать «нет», потому что я чертов босс.

— Нет, — отвечаю я сразу, зарабатывая гневный взгляд.

— Чертовски жаль. Если ты не останешься дома, моя мама присмотрит за ним. Я просто хотела сначала дать возможность тебе, — говорит она, затем спрыгивает со скамейки и идет, чтобы взять свою одежду.

Я двигаюсь, чтобы остановить ее, когда слышу плач Дамиана. Я первый до него добираюсь и беру его на руки, он мгновенно останавливается, когда я прижимаю его к своей груди и целую.

— Он так делает только с тобой, знаешь ли, — слышу слова Элизы позади себя. Теперь на ней моя рубашка.

— Делает что? — спрашиваю я, разглядывая нашего сына.

— Автоматически перестает плакать, когда ты его берешь, — говорит она, затем, пожав плечами, поворачивается, чтобы уйти.

— Ты никуда не пойдешь без меня, если собираешься вернуться. Ты не покинешь меня, или я надеру тебе задницу, — говорю я и смотрю, как, смеясь, она покидает комнату.

Элиза — одна из самых сильных людей, которых я знаю. Убедить ее сделать что-нибудь, это как пытаться заставить стекло превратиться в металл — чертовски невозможно.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Мы только что оставили Дамиана у родителей Элизы. Сказать, что ее отец и мать были счастливы, было бы преуменьшением. Элиза не покидала Дамиана с тех пор, как он родился, и это будет первый раз, когда малыш будет находиться вдали от нее. Она целовала его так, будто больше никогда его не увидит, и уходила от него не очень охотно, но все же сделала это, хотя в действительности того совсем не хотела.