Крепость над бездной

Глава 8

Спустя два с половиной рэйна, когда я просмотрел первые несколько лекций из учебного курса Даруса Лимо, то с облегчением убедился, что не испытываю ни желания заснуть, ни тем более передать все свои деньги в фонд помощи клайрам.

Лэн Нортэн, который все это время неотрывно за мной следил с помощью установленного рядом прибора, тоже сказал, что отклонений в ауре не заметил. Но лишь спустя еще один рэйн, когда я дочитал вводный курс и пролистал несколько лекций наугад, мы окончательно успокоились и признали, что переживали напрасно.

— Ладно, — вздохнул доктор, убедившись, что я в порядке. — Предлагаю на сегодня закончить с чтением. Судя по всему, файлы действительно без подвоха.

Я отодвинулся от стола.

— У Лимо очень своеобразный взгляд на магию в целом и магию пространства в частности. Я хотел бы пообщаться с ним по этому поводу, если вы, конечно, не против.

— Хочешь уснуть прямо сейчас? — испытующе взглянул на меня лэн Даорн.

— Да. Я предпочел бы встретиться с Лимо, пока вы здесь.

Мужчины снова переглянулись.

— Стимуляторы у меня с собой, — кивнул лэн Нортэн. — Если что, разбудить тебя я смогу.

— Точно? — быстро взглянул на него лэн Даорн.

— Зная Адрэа, я даже не сомневаюсь, что он все равно туда полезет. С нами или без нас. Или же Лимо сам его однажды выдернет в свой сон, когда парень будет к этому не готов. А в нашем присутствии риски минимальны, поэтому да, я уверен. Надо пробовать сейчас. Адрэа, тебе помочь уснуть?

— Не надо, — мотнул головой я, поднимаясь из-за стола. — Уснуть для меня не проблема. А вот если к утру сам не проснусь, тогда колите все, что есть.

Поскольку принципиальных возражений не последовало, то я ушел готовиться. В смысле в уборную. А когда вернулся и выслушал последние инструкции, то забрался под одеяло, благо кровать стояла тут же, под боком, закрыл глаза, обговорил ситуацию с Эммой. Дождался, пока доктор перенастроит аппаратуру, после чего попросил подругу врубить глубокий сон и, мысленно проговорив напоследок: «Дарус Лимо», благополучно отрубился.

И снова — тот же сон, все та же гостиная, два стоящих поодаль кресла, затянутое мутной пленкой окно и письменный стол с сидящим за ним магом. Правда, на этот раз Лимо сидел ко мне не спиной — сегодня он, словно что-то почувствовав, успел повернуться. Поэтому, когда я появился в нашем общем сне, он встретил меня приветственным кивком и легкой улыбкой.

— С возвращением, Адрэа. Судя по тому, что ты здесь, наш прошлый разговор ты все-таки вспомнил и шифром, наверное, успел воспользоваться?

— Да. И даже с вводными лекциями ознакомился.

— А теперь, полагаю, у тебя возникли вопросы?

Маг остро на меня взглянул снизу-вверх, и я спокойно кивнул.

— У вас очень своеобразное понимание пространства. В общей теории магии информация сильно отличается от вашей точки зрения.

— Это потому, что смотреть еще надо уметь… но я готов доказать, что мои утверждения не голословны, а мое видение ситуации намного шире того, чему учат в высших школах.

Он поднялся со стула и, подойдя на расстояние вытянутой руки, негромко уронил:

— Мне нужно, чтобы ты создал платок… самый обычный носовой платок, только из очень тонкой пряжи. Поскольку сон твой, то и творить здесь можешь только ты. А для себя я прошу лишь право в некоторой степени воздействовать на то, что здесь существует.

Я мельком огляделся, впервые подумав, почему мой сон выглядит так странно, но потом решил, что, скорее всего, подспудно я ожидал встретить Лимо именно в этой комнате и именно в этой обстановке, которая запомнилась мне по временной петле. Более того, его имя теперь прочно ассоциировалось у меня именно с этим помещением, поэтому, наверное, оно мне и приснилось.

— Создавать вещи во сне можно так же, как и работать с даром во время выполнения упражнений на концентрацию, — тем временем по-своему расценил мою заминку Лимо. — Достаточно просто представить, и нужная вещь появится сама собой.

Не вопрос.

Я послушно представил, что держу в руке белый носовой платок, и, опустив взгляд, почти сразу обнаружил, что теперь таковой у меня в наличии есть. Отклик оказался практически мгновенным. Идея, мысленное усилие и все, желаемое тут же появилось.

— Можно? — вопросительно посмотрел на меня маг, когда я протянул ему платок.

Я кивнул.

Только тогда Лимо забрал платок и, подбросив его в воздух, заставил зависнуть между нами, словно маленький занавес. Правда, размер мага не устроил, поэтому он слегка прищурился, и платок без видимых усилий вырос до размера приличного банного полотенца. При этом он истончился прямо-таки донельзя, став в буквальном смысле полупрозрачным. И только после этого Лимо удовлетворенно кивнул.

— А теперь скажи мне, Адрэа, что такое пространство?

— Одна из форм существования действительности, — без запинки выдал я стандартное определение из учебника. — Среда, в которой существуют различные объекты и предметы.

— А как, по-твоему, пространство конечно или нет?

— В книгах написано, что у пространства в общем понимании этого термина нет границ.

— Но это ведь не вся правда, верно? — снова прищурился маг. — Если говорить о пространстве, как об элементе материального мира, то да, оно может быть бесконечным. У нас пока нет техник, чтобы утверждать обратное. Но в то же время пространство в более узком смысле слова — это то, у чего границы быть обязаны. Например, пространство этой комнаты ограничено стенами, окнами, дверью, полом и потолком. Пространство внутри дома, соответственно, стенами, крышей и фундаментом. Пространство внутри пустой коробки тоже имеет свои границы. И даже наш организм в определенном смысле тоже представляет собой некое пространство, которое надежно отграничено от окружающей среды и внутри которого тоже протекают определенные, изолированные от всего остального мира процессы. Согласен?

Я кивнул.

— Пожалуй.

— Это, в свою очередь, приводит нас к мысли, что на самом деле внутри того большого и условно бесконечного пространства, в котором существует Вселенная, находится множество других пространств… или подпространств, если тебе так удобнее. Причем малые пространства отличает именно то, что у них, в отличие от большого, границы есть всегда. Более того, подтвержденные, осязаемые границы, которые можно и увидеть, и даже потрогать. При этом многие из таких пространств тесно взаимодействуют друг с другом. Например, возьмем тебя. Внутри твоего тела есть некое внутреннее малое пространство, это мы уже выяснили. Сам ты при этом находишься во внешнем пространстве — в комнате. Комната, в свою очередь, находится в доме. Дом — на некоей улице. Улица — в городе. Город — в стране…

Лимо вопросительно на меня посмотрел, и я снова кивнул — мысль была понятной. Эффект матрешки, так это, кажется, называется?

— По сути, все, что нас окружает, можно представить в виде бесконечного множества вложенных друг в друга больших и малых взаимодействующих пространств, — подтвердил мою догадку маг. — Так, скажем, разные страны будут находиться внутри одного материка. Материки и океаны составляют планету. Планеты и звезды — галактику, галактики — Вселенную… и так до бесконечности. Или, можно сказать, до той самой неведомой границы самого большого, недосягаемого для нас пространства, о котором мы еще ничего не знаем. Для нас такие расстояния кажутся по-настоящему бесконечными, поэтому мы и считаем, что у пространства в общем смысле нет границ. Но если представить, что Вселенная устроена по единому принципу, то последняя граница есть. Только находится она настолько далеко, что нам с нашими возможностями ее пока не постичь.

— По-моему, это слишком упрощенная система мироустройства, — скептически кашлянул я. — Пространства же могут и не пересекаться, правда?

— Могут. Пока мы с тобой говорили лишь о так называемых взаимосвязанных пространствах. Но есть и такие, которые сосуществуют параллельно друг другу. Например, город и лес в одной стране. Или две страны в пределах одного мира. Это может быть небо и подземелье. Находящиеся на противоположных полюсах планеты острова. Два искусственно созданных пространства внутри одного большого… Это несколько меняет картину мира, делая ее сложнее и гораздо интереснее. Но что, по-твоему, во всем этом самое важное?

— Границы? — предположил я.

— Именно. Потому что, когда мы воздействуем на то или иное пространство, мы работаем не только с ним, как утверждает классическая теория магии, но и с его границами. Как это выглядит на практике, я тебе сейчас покажу.

Лимо подвесил увеличившийся в размерах платок на уровень груди.

— Давай исходить из того, что между живым и неживым тоже существует некая граница. Соответственно, у нас с тобой получится два принципиально разных пространства: ты, будучи живым, находишься с одной стороны от границы, ну а я, будучи мертвым, с другой. И оба эти пространства друг от друга надежно изолированы. Пока понятно?

— Угу.

— Так вот, благодаря границе наши с тобой миры не пересекаются. Но при этом она достаточно тонка и одновременно пластична, чтобы мы не ощущали ее присутствие.

Он вдруг взял и подул на платок, отчего тот легонько качнулся в мою сторону.

— Как видишь, если граница слегка сместится, ты не почувствуешь дискомфорта. Пространство вокруг тебя слегка изменится, но вскоре граница, как этот платок, вернется на место, и все станет, как прежде. В масштабах целого мира эти колебания происходят постоянно, и мы их тоже не ощущаем. Это — совершенно естественный процесс, который дает миру ощущение свободы. Однако точно такие же самые колебания можно создать искусственно. Именно этим и известны пространственные маги.

— А есть ли для мага разница, на какую именно границу воздействовать? — встрепенулся я. — Скажем, граница комнаты и граница мира… Чтобы их поколебать, наверное, придется приложить разное усилие?

Лимо одобрительно кивнул.

— Конечно. Границы простых малых пространств обычные люди не чувствуют совсем. Для обывателей они, если не подтверждены чем-то материальным, попросту не существуют. Однако для нас с тобой они очень даже реальны, поэтому мы способны делать то, на что не способен никто другой.

Я на мгновение задумался.

— Как это выглядит в реальности?

— Элементарно, — улыбнулся маг и сложив пальцы в кулак, надавил на висящий между нами платок. Тот, как ему и положено, вытянулся в мою сторону, облепив при этом предплечье Лимо наподобие перчатки. — Вот так создается пространственный карман. Можешь мне сказать, почему это вообще стало возможным?

— Потому что вы искусственно отграничили участок пространства?

— Да. Я создал дополнительное малое пространство внутри того, что побольше. Причем в таком виде, как сейчас, эти два пространства пока еще живут по одним законам. В них один и тот же воздух, один и тот же предмет — моя рука… они, в общем-то, совершенно одинаковые. У них даже есть общая граница, если ты меня понимаешь. Однако если я сделаю вот так…

Маг перехватил платок над запястьем, выдернул из кармана руку и сжал пальцы так, что получился этакий сдувшийся мешок.

— То сейчас сообщения между карманом и основным пространством практически нет. Я их разъединил. При этом внутри закрытого пространства я теперь могу устанавливать свои законы. А еще я могу спокойно перемещать его влево, вправо, вверх и вниз, в отличие от магов традиционной школы. Они, если помнишь, перемещают собственно пространство, а мне достаточно сдвинуть лишь его границу. Если ты заметил, то я ее исказил, растянул, изменил. Это гораздо менее затратно, чем создавать новую. Причем чем такое пространство меньше и чем плотнее завязана горловина, тем проще его контролировать. А чем больше и шире, тем, соответственно, больше усилий придется приложить, чтобы оно вело себя так, как мы хотим.

Я озадаченно воззрился на «мешок».

Дайн… на спецдисциплинах нам рассказывали теорию пространственных карманов иначе, да и лэн Шале-Дэсхэ говорил, что блуждающее пространство создать невероятно сложно. Однако Лимо выглядел чертовски убедительным. Настолько, что ему невозможно было не поверить.

— Получается, мы не искажаем пространство, а всего лишь изменяем его границы?

— Именно, — широко улыбнулся маг. — Однако традиционные школы этому не учат. От вас требуют не манипулировать имеющимися границами, а создавать новые. Находить нужную точку и отграничивать ее искусственно. С нуля. А это, как ты понимаешь, на порядок сложнее и требует намного больше усилий, чем то, что делаю я. Как думаешь, почему во временной петле, несмотря на прошедшие годы, вся мебель осталась как новая?

Я добросовестно наморщил лоб.

— У меня только одна идея — вы каким-то образом заставили материал не стариться.

— Нет, Адрэа. Я создал вокруг каждого предмета свой маленький пространственно-временной карман, границы которого не выходят за пределы собственно предмета. И сделал так, чтобы внутри каждого такого кармана время текло настолько медленно, что и за несколько столетий ни одна деревяшка в той комнате не состарится. В отличие от живых людей, кстати, что требует обустройства в пространственных ловушках систему утилизации тел.

Я неожиданно нахмурился.

— Такая же система утилизации, как в вашей временной петле?

— Какая петля? — удивился маг. — Ты про блуждающую комнату? Нет, конечно. Она создавалась как обычный тайник. Все, что от нее требовалось, это до поры до времени оставаться скрытой от посторонних глаз и открываться-закрываться строго по команде.

— Она вообще-то людей убивала, — сухо просветил его я, поневоле подумав о тех, кто пропал в недрах Проклятого дома.— И работала, как самая настоящая пространственно-временная ловушка.

Лимо удивленно вскинул голову. А когда я рассказал, как именно угодил в его комнату и почему его дом нередко называли Домом пропавших людей, озадаченно свел брови к переносице.

— Странно. Похоже, управляющий артефакт забарахлил. Возможно, я не совсем точно прописал алгоритм его функционирования. Все же экспериментальный образец, я не успел его как следует протестировать. А может, управляющая программа дала сбой и вместо того, чтобы реагировать на присутствие пространственных магов, среди которых могли оказаться мои ученики, не требовала от них пароль, а сразу затягивала внутрь. Ну а тела так быстро обращались в прах из-за неравномерного смещения временных потоков. Хм…

Маг всерьез задумался, пытаясь найти, где в его стройной системе случился просчет, а я недоверчиво на него посмотрел.

— Не знаю, — наконец проговорил он, растерянно потерев подбородок. — Чтобы понять, почему так вышло, мне нужно самому взглянуть на артефакт, ну или же попросить кого-то его протестировать. Но, полагаю, у тебя к нему доступа больше нет.

— Все ваше имущество забрали люди из военного министерства, — подтвердил я.

— Жаль. Может, если бы ты имел возможность взглянуть на артефакт, я смог бы найти ошибку в расчетах. А так получается, что из-за меня и моего творения опять ктото пострадал…

Лимо еще немного помолчал, а потом со вздохом признал:

— Мне действительно очень жаль, что так получилось. Но сейчас уже ничего не изменишь. Даже если бы я мог… Впрочем, сожалениями делу не поможешь. Те люди… их уже не вернуть. Так что единственное, чем я хоть как-то могу искупить свою вину, это попытаться помочь хотя бы тебе и научить тому, что знаю.

Он кивнул мне за спину, и я, обернувшись, неожиданно увидел, что каждый предмет в гостиной тихонько светится.

Раньше этого не было. Я уверен. А сейчас и оба кресла, и новенький шкаф, и ковер… предметы словно были укутаны в тонкую целлофановую пленку. Абсолютно прозрачную, невесомую. Я, поколебавшись, даже сходил ее потрогать, но так и не понял, иллюзия это была или же нет.

— Я не совсем понял, — после недолгого раздумья вернулся я к первоначальной теме разговора, рассудив, что по поводу комнаты Лимо мог и впрямь не знать, что после его смерти там что-то сломалось или испортилось. — Вы что, сделали пространственно-временные карманы для каждого объекта внутри послушного вам пространства? И для каждого установили время, по которому этот предмет будет жить?

Маг снова кивнул.

— Внутри одного большого пространства количество малых практически не ограничено. Но я не рвал пространство на части, не создавал для него ограничений искусственно, а лишь использовал уже существующие границы в качестве обычных перегородок.

— Хм. Получается, что ваш подход гораздо более рационален, чем официальная теория магии. Почему же его до сих пор не приняли на вооружение?

— Потому что для того, чтобы манипулировать границами предметов, помещений и любых других пространств, их нужно уметь видеть, ощущать. А этому надо учиться. Сейчас я тебе подсказал, поэтому ты видишь то же, что и я. Но если подсказок не будет, ты не почувствуешь разницы. У меня полжизни ушло на то, чтобы уловить суть и развить в себе эти навыки. Но тебя я могу научить гораздо быстрее. Видеть границы. Очерчивать их там, где тебе захочется. Смещать. Подчинять своей воле. Гнуть пространство так, как тебе вздумается. А вместе с ним менять и обращать вспять в том числе и время.

Я окинул стоящего напротив мага задумчивым взором.

— Граница между миром живых и промежуточным может искажаться так же, как и внутри любого другого пространства?

— Да, — подтвердил Лимо, демонстративно пошевелив невесомый платок. — Принципиальных различий нет. Вопрос лишь в точке приложения и в силе воздействия. Если с моей стороны усилие будет достаточно большим, то граница может не только прогнуться, но и…

Он вдруг замахнулся и, вытянув пальцы, с силой ударил в тонкую ткань, пробив ее насквозь.

— Порваться, — закончил он, демонстративно пошевелив пальцами. — Вот так и создаются разломы, Адрэа. И точно так же рвутся самые обычные пространственные карманы, только усилий для этого потребуется гораздо меньше.

Я нахмурился еще больше.

— Кто же создает разломы с вашей стороны?

Лимо внимательно на меня посмотрел.

— Кто тебе сказал, что их создают именно с нашей стороны?

Я осекся.

Черт. А ведь верно! У платка же две стороны. И если принципиальных различий между ними нет, то получается, что разлом можно создать откуда угодно. В том числе и из мира живых!

— Подумай над этим, — многозначительно произнес древний маг, когда я ошеломленно на него воззрился. — А теперь просыпайся, Адрэа. Тебе пора возвращаться.

После чего подошел и снова, как когда-то, ткнул указательным пальцем лоб, из-за чего я вздрогнул, моргнул и… действительно проснулся.

— Неожиданно, — признал лэн Даорн, когда я закончил пересказывать свой сон.

— И маловероятно, — проворчал лэн Нортэн. — По поводу комнаты он и правда мог не знать, что так получится. А вот открывать разломы с нашей стороны — чистой воды самоубийство. Мало того, что ни одному магу это не под силу, так его же самого во время открытия сразу же и разорвет.

Я взъерошил и без того трепанные волосы.

— Согласен. Прямое вмешательство действительно будет форменным безумием. Хотя открытие разлома наверняка можно не только спрогнозировать, но и как-то подтолкнуть. Например, в определенное время и в определенной точке резко изменить магический фон. Или использовать для этого магонорическое поле… Однако меня смущают сроки. Если разломы начали открываться на Найаре еще два тарна лет назад, это что же, уже тогда кто-то действовал против интересов тэрнии? И до сих пор не успокоился? Лично мне кажется это маловероятным.

— Возможно, Лимо имел в виду, что за последние несколько столетий частота открытия разломов резко возросла, и что за этим стоят не совсем естественные причины, — задумчиво обронил наставник. — У нас действительно стали нередко фиксироваться случаи преждевременного открытия, а также ненормально малые или, наоборот, чрезвычайно крупные разломы. Особенно там, где их никто не ждал. Возможно, Лимо хотел сказать, что за этими событиями что-то стоит? Может, появление именно этих разломов было кем-то спровоцировано?

Лэн Нортэн удивленно обернулся.

— А смысл? Каждый разлом — это потери и у армии, и среди мирного населения. Это гибель лесов, зверья и птиц, это разрушения, паника и хаос.

— Да, но обычно это происходит лишь на отдельно взятой территории. А точнее, на территории конкретного рода. Если у кого-то появится желание ослабить такой род, то открытие разлома подойдет для этих целей лучше всего.

— Да у нас почти в каждой провинции или были когда-то, или же до сих пор есть условия для открытия разломов. Что же, по-вашему, вся тэрния под прицелом? Или же, если смотреть на ситуацию шире, то и весь мир? Разломы ведь не только в Норлаэне открываются. Хотя, если верить статистике, у нас их по сравнению с соседями и впрямь в несколько раз больше.

— Можно посмотреть, где чаще всего открывались разломы, — встрепенулся я. — И какие рода пострадали от них больше всего. Хотя бы в Норлаэне. Если в теории Лимо есть зерно истины, то у этих родов может быть что-то общее.

Лэн Даорн остро на меня взглянул.

— Общий враг, ты хотел сказать?

— Это просто предположение, — пожал плечами я. — Да еще и ничем не подкрепленное. По большому счету оно вообще бредовое, потому что, даже если допустить вариант событий, что кто-то якобы точит зуб на конкретную страну или всего несколько родов, то младшие из списка потенциальных жертв я бы сразу исключил — расправиться с ними можно более простыми и дешевыми способами. Ну а старшие… честно говоря, даже с разломами с ними будет слишком много возни, потому что к атакам дайнов они давно готовы, армия у них вполне профессиональная, плюс есть государственная поддержка, оружие, припасы… воевать с ними посредством тварей — дурная затея, которая к тому же не гарантирует результат. А единственная польза от нее может быть лишь в том случае, если целью являются не конкретные рода, а тэрния в целом. Спонтанно открывающиеся крупные разломы рано или поздно ее ослабят, власть повелителя пошатнется, в стране может начаться смута, и вот тогда, если бы у страны был сильный внешний враг, это еще имело бы смысл.

— У нас нет такого врага, — скупо заметил мастер Даорн.

Я развел руками.

— Знаю. Поэтому и сказал, что идея бредовая.

— Почему же ты об этом заговорил?

— Ну раз уж Лимо хочет, чтобы я подумал на эту тему, то почему бы не проверить и такую версию?

— А тебя не смущает, что, кроме самого Лимо, еще никто не смог воздействовать на разломы? — снова спросил наставник, когда я умолк.

Я с готовностью кивнул.

— Смущает. Однако у Лимо, как он сам сказал, были последователи, ученики. Разве кто-то из них не мог продолжить его дело?

— Зачем им это? — нахмурился вдруг лэн Нортэн.

— Затем, что Лимо мертв, — хмыкнул я. — И затем, что ему там не слишком весело, в промежуточном. Может, я далеко не первый, к кому он обратился за помощью? Может, он нашел еще кого-то, с кем можно связаться через сны? И, может, этот кто-то упорно пытается открыть разлом, чтобы его оттуда вызволить, поэтому у нас и стало открываться по стране так много разломов, в том числе и нестандартных? Насколько я помню, частые сбои в их открытии стали появляться уже после смерти Лимо, правда? Да и из его дома кто-то пытался выгнать семейство Нома… зачем бы понадобилось это делать, если не ради съемного носителя, который Лимо там спрятал? Выходит, кто-то все-таки знал, что он есть? И полагал, что сможет не только достать, но и прочитать эти файлы?

Мужчины уставились на меня во все глаза.

— Дайн… Гурто! Твои догадки сведут меня с ума! — с чувством воскликнул доктор, когда осмыслил то, что я сказал.

— Зато это на редкость толковая версия, — с задумчивым видом согласился наставник. — Я бы даже сказал, что она похожа на рабочую. Причем настолько, что, пожалуй, свяжусь-ка я с коллегами из военного министерства и поинтересуюсь деталями.

— Вряд ли они работают в выходные. Да и доверять такие вещи обычной связи я бы не стал.

Наставник кивнул.

— Поэтому я не буду никому звонить. Завтра утром сам съезжу, навещу кого надо, пообщаюсь в неформальной обстановке, а заодно задам пару вопросов.

— Очень хорошо. Тогда с вашего позволения я отправлюсь спать, — с трудом подавил зевок лэн Нортэн. — А поутру на свежую голову подумаем еще раз. Всем спокойной ночи.

Я машинально кинул взгляд на часы — половина третьего утра. Но лично мне спать уже не хотелось, поэтому я проводил взглядом утопавшего в душ доктора, вспомнил, что в номере всего две комнаты и, соответственно, две кровати, после чего поднялся, молча забрал со стола планшет и направился в холл, где стояло большое удобное кресло.

— Можешь ложиться, — сказал лэн Даорн, когда я проходил мимо. — Я постелю себе на полу. Места хватит.

Я покачал головой.

— Вам завтра в Нарк лететь. А я все равно уже выспался. Да и занятий у меня нет, поэтому отдыхайте. Ну а я еще почитаю, раз уж до утра все равно делать нечего.

После этого возражений не последовало, так что я оттащил кресло подальше от двери и поближе к окну, а потом устроился в нем поудобнее и развернул планшет, где висела недочитанная лекция.

Из всего разговора, который у нас состоялся с Лимо, я не сказал наставнику и доктору лишь об одном — о других мирах, о дайнах, пожирателях и о том, что, по словам Лимо, разломы открывались не только на Найаре.

С одной стороны, это свидетельствовало, что появление разломов — процесс, скорее, естественный, спонтанный, повсеместно распространенный, тогда как дайны просто использовали его для бегства от пожирателей. А с другой, тот факт, что именно на Найаре, особенно в Норлаэне, с разломами было что-то не так, косвенно доказывал, что в процесс действительно кто-то вмешался.

С той стороны или с этой, умышленно или случайно — пока можно было лишь догадываться. Думаю, в следующий раз я смогу выяснить больше.

Зато одно я сегодня узнал совершенно точно — Лимо мне не соврал. Ни на счет шифра, ни насчет того, что будет меня учить. Значит, хотя бы в чем-то ему можно верить. Ну а поскольку никаких обещаний он с меня до сих пор так и не взял…

Я мысленно улыбнулся.

То можно считать, что это очень удачная для меня сделка, о которой, надеюсь, я не пожалею.