Кристиан Фэй

Пункт 1 устава Общества Крестных Фей (далее УКФ):

«Крестная фея не имеет полномочий менять жизнь подопечного

кардинальным образом при помощи выданной ей магии или своих действий»

Когда он впервые появился в Обществе, никто не думал, что мог натворить этот внешне благополучный тип. Насколько асоциальными и безрассудными окажутся его действия. Неспроста он до последнего скрывал свое происхождение.

(из отчета секретаря Мразича Шороха, май, 20-е число)

Фэй. Кристиан Фэй.

Так меня зовут. Запомните это имя… а лучше запишите.

И не потеряйте бумажку, очень скоро она вам понадобится.

Люси все равно согласилась бы на месть. Даже если бы знала, что после, еще до рассвета ударится в бега, и вся королевская гвардия отправится по ее следам.

Она накрыла синее от побоев лицо руками, вслушиваясь в шум дождя, молотившего по мостовой. Холод пробирал до костей, облачка пара вырывались изо рта, растворялись в искрящемся каплями сумраке. Мимо простучали колеса экипажа, и брызги грязи впились в голые лодыжки

Спустя минут десять,— а может, двадцать или все тридцать,— Люси поднялась со ступеней дворца, расправила тяжелые от влаги юбки и побрела прочь. Эхо королевского бала неслось ей вслед по каменному лабиринту улочек Странгольтадта. Взобравшись на середину моста, Люси скинула туфли одну за другой и уселась на кованое ограждение.

Далеко внизу ползла черная гладь воды. В ее зеркале, словно тоскливые призраки звезд, отражались огни газовых фонарей. Бледные и неясные, они покачивались среди рыбных голов и другого мусора с рынка неподалеку; от реки поднимался ежевечерний смрад, к которому выросшая в трущобах Люси давно привыкла.

— Такой красавице опасно ходить ночью одной.

Она обернулась, и юноша у нее за спиной расплылся в улыбке. Невысокого роста, стройный, с чистыми черными волосами, ровно стриженными у плеч, какие обычно носили высокородные господа. Из ворота сюртука выглядывали шарф и шелковая рубашка, белоснежная на фоне смуглой кожи. Незнакомец точно был не из бедных, что удивляло — обычно богачи не появлялись на улицах Странгольтадта ночью без сопровождения или экипажа.

Заглянув в его карие глаза, Люси вздохнула.

— Двадцать монет,— по привычке и без эмоций проговорила она. — Если с приятелем, то сорок.

Юноша недоуменно моргнул.

— С приятелем? Сорок монет? — Он смерил взглядом мокрые юбки, сбившиеся на ограждении в гигантский ком. — Вы, должно быть, ошиблись…

— Это вы, должно быть, ошиблись в таком случае,— отрезала девушка. Она отвернулась и вновь уставилась туда, где ночное небо смыкалось с гладью реки. Юноша продолжал стоять за спиной, что раздражало.

— Вы были на балу? – поинтересовался он наконец. – Как вам высшее общество?

— Козлы они все,— бросила Люси. — Козлы на козлином балу.

— Такова цена успеха. Трудиться всю жизнь, чтобы в итоге иметь возможность вернуться к истокам и вести себя по-скотски. Человеческая натура, знаете ли...

Юноша вновь умолк. Люси продолжала разглядывать голые пальцы ног, надеясь, что безразличие отпугнет его.

— Знаете, мне кажется, вас что-то тяготит. Если бы вы рассказали мне…

— Слушай, ты! — не сдержавшись, рявкнула девушка. — Либо плати двадцать монет, либо вали отсюда!

— Вы меня не дослушали. Я хочу предложить помощь. Меня зовут Кристиан Фэй, и я помогу вам справиться с вашей проблемой.

— Моя проблема — это я сама.

— Значит, я помогу вам взять себя в руки. Себя и всех окружающих,— он картинно откинул волосы назад. — К кому из ваших обидчиков пойдем первым?

Люси хмыкнула. Одним ненормальным меньше, одним больше — какая разница? У этого парня хотя бы водились деньги — или, по крайней мере, было похоже на то.

Кристиан вновь широко улыбнулся, и во тьме блеснули его по-звериному крупные клыки.

— Ну так?

— Папаша Марко,— недолго думая, ответила девушка. Он должен был её охранять, гребаный сукин сын, а вместо этого получил деньги и скрылся, оставив наедине с принцем и его охраной.

— Воспитаем его! — воскликнул господин Фэй.— Я говорил, что я — лучший в мире учитель?

К величайшему удивлению Люси, он действительно оказался лучшим. Час и десять выбитых зубов спустя Папаша Марко попросил-таки прощения и отдал все деньги, которые у него были. Тем же вечером половина суммы осталась в сумрачной пивной на окраине города.

В ее закопченных стенах гремел свой праздник – бал неунывающей бедности и порока. Кружки бились о стол и друг друга, дешевый эль лился рекой, а простой люд отплясывал в закутке меж колченогих табуретов и столов. Сапоги и башмаки грохали по истертым доскам, и девицы повизгивали в такт, отчего мелодия музыкантов тонула в общем хаосе. Может, рабочим Странгольтадта и не хватало денег, но энергии им было не занимать.

— Понимаешь,— Фэй выдохнул облако сизого дыма. Тот незамедлительно смешался с общей массой табачного смога под потолком.— Вы все неправильно добиваетесь поставленных целей… Хотя вы эти самые цели даже выбирать-то не умеете.

Он горестно покачал головой.

— Я столько раз видел, как люди губили себя из-за неправильного подхода к ситуации. Вот взять, к примеру, тебя.

Люси оторвала взгляд от пивной пенки в глубинах кружки.

— Тебя использовали и выкинули из дворца, а ты? Что сделала ты? Уселась под дождем с видом побитой собаки. Разве это выход?

— Вообще-то это моя профессия — быть использованной и побитой. Умею только это, понял?

Девушка устало хохотнула, но в следующее мгновение вздрогнула от громкого удара, обрушившегося на доски стола.

— Неправильный подход! — Глаза Фэя полыхали огнем возмездия, от которого по коже бежали мурашки. — Никогда нельзя опускать руки и давать себя в обиду! Никогда, слышишь!

Он вновь затянулся и продолжил уже спокойнее.

— Но не бойся, теперь с тобой я — Кристиан Фэй.

Люси пожала плечами.

— Счастье-то какое… — пробормотала она. Однако Фэй не заметил иронии в ее голосе.

— Да, именно так. Я научу тебя решать любые проблемы.

Его широкая многообещающая ухмылка отчего-то не оставляла места для сомнений.

Чем громче играл оркестр, тем сильнее гости старались перекричать друг друга. Пышные платья кружились в разноцветно-блестящем вихре танца; из них выглядывали особы разных возрастов и степеней привлекательности, рыская глазами в поисках мужей, любовников и просто новых кавалеров. Кавалеры же теснились у столов, капая вином и жиром от закусок на кружевные воротники.

Менее благожелательные взгляды устремлялись на странную пару в углу зала. Среди гостей шел слушок, что та явилась без приглашения, и сей факт возмутил не одну знатную даму. Незваных гостей следовало выпроводить на улицу, шептались они, глядя, как юнец хватает очередной бокал, даже не стянув с рук перчатки. Какое бесстыдство, шипели они и продолжали танец, подхваченные следующим партнером.

— Кристиан Фэй де Ла-Морт?

Советник начал разговор, стараясь выглядеть как можно приветливее. Вежливо избавляться от проблем,— вот был его девиз. Юноша обернулся и расплылся в улыбке, отчего его лицо с острым подбородком обрело поистине мальчишеское очарование. Его спутница, чрезмерно напудренная особа с гнездом из золотых волос, продолжила хладнокровно поглощать бутерброд с икрой.

— Не знал, что у графа де Ла-Морт есть сын.

— И не один. Вероятно, последний раз вы виделись с отцом ещё до моего рождения,— ответил молодой человек и вновь расплылся в улыбке.

Вспомнив про ненавистную морщину на лбу, предательски выдававшую возраст, советник постарался расслабить лицо.

Златокудрая красавица отправила в рот полупрозрачный ломтик бекона, затем еще один, словно пытаясь наесться на год вперед. Она кого-то напоминала, но прежде чем нужный образ успел всплыть в памяти советника, Ла-Морт прервал нить его размышлений щелчком пальцев.

— Вспомнил! Вы, должно быть, советник принца. Тот самый мудрый мужчина, управляющий делами королевства.

— Вы мне льстите... — оттаял советник, в глубине души возликовав.— Я всего лишь слуга его величества…

— Прекратите, — отмахнулся господин Ла-Морт. — К чему эта ложная скромность? Вы-то мне и нужны. Я хочу поговорить с принцем, и только вы можете мне помочь.

Внезапно советник почувствовал себя неуютно под немигающим взглядом этих темных глаз.

— К сожалению, в настоящий момент его высочество занят,— проговорил он, аккуратно подбирая слова.

— Он многое потеряет, если не обсудит со мной пару вопросов, уверяю вас.

— Я смогу устроить вам встречу только завтра, после обеда… — Советник беспомощно умолк. Улыбка Ла-Морта стала шире. — Только после… обеда…

Двери покоев с грохотом распахнулись, прервав принца на самом интересном месте. С неохотой отодвинувшись от сидевшего на кровати мальчика, его высочество внучатый племянник короля Брюхвальдского, повелитель города Странгольтадт и трех окрестных деревень, натянул штаны и взглянул на вошедших. Их фигуры казались мутными пятнами в зыбкой алкогольной дымке.

— В чем дело? Кто вы такие?

— Я — граф Фэй де Ла-Морт. Крестная фея по призванию. А эта леди,— неизвестный принцу юноша указал на свою спутницу, — моя подопечная.

Принц хмыкнул. Давно он не попадал в столь нелепые ситуации.

— Твоя подопечная мне знакома, мистер Крестная Фея. Где я мог её видеть?..

Лицо девушки превратилось в маску.

— Не знаю, ваше величество. Быть может, на одном из балов?

— Жаль, но не помню. — Голова внезапно закружилась, и принц рухнул в кресло. Нащупав на столике пирожное, он погрузил пальцы в вязкий крем и один за другим облизал их. — Ну и что вам понадобилось в моих покоях?

— Захотелось поговорить о поведении,— граф аккуратно прикрыл створки двери. Музыка вновь зазвучала тише, приглушенная толстыми стенами.— О том, что такое хорошо, а что такое плохо.

Девушка скрестила руки на груди. Мальчишка на кровати отчего-то запищал, заставив принца метнуть в него остаток пирожного.

— Заткнись, маленькая дрянь! С тобой я разберусь позже...

— Вот именно о таком поведении я и хотел поговорить.

Принца накрыла тень, заслонив от него неясный свет свечей. Обернувшись, он уткнулся взглядом в металлический прут в руках графа.

— Что это?

— Это? — Фэй странно задумался.— А это моя волшебная палочка.

Он ухватил «палочку» поудобнее и занес её над головой.

Из коридора донесся топот стражи.

Кабинет директора Общества Анонимных Крестных Фей, как всегда, наполняли ароматы цветов и домашней выпечки. Сквозь распахнутое окно врывались лучи летнего солнца, старинные часы мерно тикали на стене, под ними на полках красовалась флотилия фарфоровых сервизов.

Во все времена Общество имело безупречную репутацию. Тысячи сказок и легенд прославляли его трудолюбивых работниц, вооруженных лишь палочкой и добрыми намерениями. Конечно, непосвященные не подозревали, сколько лет эти пухлые и не очень дамочки тратили на обучение, сколько времени уходило на изучение биографий клиентов, и как тяжело сделать чудо при помощи ограниченного, практически мизерного количества магической энергии.

Впрочем, вопреки сложившемуся мнению, крестными феями работали не только женщины. И далеко не все соблюдали установленные руководством правила.

Кристиан в очередной раз проследил за бреющим полетом толстой мухи. Страшно хотелось закурить.

— Кристиан! Кристиан Фэй! Вы меня слышите?!

— Да, конечно.

Он вернул взгляд в исходное положение, к пухлому лицу на другом конце стола. Гримаса гнева на этом самом лице ужасно не сочеталась с розовыми щеками и глазками, скрытыми за толстыми линзами очков.

— Подобное поведение совершенно недопустимо в нашей корпорации! Избиения! Угрозы! Мы — феи, а не мафия, чтобы решать вопросы таким образом!

— В моей стране негодяи получают по заслугам. Уверен, окружающие сделали из произошедшего массу выводов.

— Прекратите так ухмыляться, Кристиан! Это совершенно не смешно! Своими методами вы испортили жизнь нашей клиентки! Теперь она в бегах, и по чьей вине, скажите на милость?!

Директор жадно отхлебнул чаю. Чашка в его руке дрожала, грозя расплескать содержимое на документы.

— Не нервничайте вы так,— умоляюще произнес Кристиан.— По-моему, она получила массу удовольствия…

Глаз директора дернулся.

— Удовольствия от избиения беззащитного принца и его советника?! Да вы с ума сошли!

— Я не мог иначе. Принц использовал мою подопечную, после чего избил и выкинул ее из дворца. Разве это справедливо? К тому же он оказался... со странностями.

Директор сделал глубокий вдох. То было лишь первое дело. Может быть, в дальнейшем все будет не так плохо, утешил он себя и попытался зайти с другой стороны.

— Кристиан, а может, вам вернуться в родовой замок и заняться семейным делом? У вас бы это получилось отлично.

— Нет,— юноша категорически качнул головой, отчего директор вновь погрузился в пучину отчаяния.— Быть крестной феей, нести свет и добро в мир — вот мое призвание. Как вы не видите? Я готов трудиться ночью и днем, положить жизнь на алтарь работы, готов заплатить любую цену! — Он откинулся в кресле и горделиво вздернул подбородок.— Запомните мое имя. Я стану вашим лучшим сотрудником.

— Аминь,— подытожил директор и залпом допил остатки чая. Он уже тысячу раз успел проклясть себя за неосторожность. Твердо решив больше не нанимать на работу молодых выходцев с востока, он развернул кресло к окну. Далеко внизу раскинулся привычный однообразный пейзаж: ярко-зеленые поля, вливающиеся в лазурь неба, не имеющие ничего общего с реальностью. Всего лишь картинка, искусственно созданное пространство для сокрытия Общества. Реальный же мир был гораздо мрачнее, и его работникам предстояло многое исправить.

Пункт 2 п/п 4 УКФ:

«Для удачного завершения дела крестная фея обязана знать

все подробности жизни и личности подопечного»

Давным-давно в одном далеком королевстве жили три брата: купец, жрец и гончар, и звали их Расмус, Расмус и Расмус. Особняк Расмуса-купца был кирпичным, с тремя этажами, Расмус-жрец обитал в каменном доме, окруженном высокой стеной и огромным садом. А Расмус-гончар с семьей ютился на окраине, в соломенной хибаре с земляным полом. Горшки его продавались плохо, и вырученного едва хватало на еду.

Однажды обложил король того государства всех жителей непосильными налогами. Отчаялись братья, впали в уныние и попросили помощи у высших сил. И явилась к ним крестная фея...

— Как-как вас зовут? – переспросил Расмус-старший, зябко переступив с ноги на ногу.

Он стоял в одних тапочках у открытой двери, в которую задувал свирепый северный ветер и залетали ледяные брызги дождя. А из-за порога на него смотрел худой невысокий юноша в черном старомодном сюртуке. Судя по внешнему виду и манерам, гость был благородных кровей, но обычно высокородные господа не стучались в двери в самый разгар ненастья.

— Фэй. Кристиан Фэй,— повторил юноша. По его смуглым скулам уже стекали потоки воды, но он не обращал на неудобство ни малейшего внимания.

Расмус-старший продолжал молчать, надеясь на дальнейшие объяснения от господина Фэя. Например, что он забыл у стен этого дома. Купец страстно надеялся, что причиной служило не подаяние или тому подобная ерунда. Попрошайки были агентами одного из его младших братцев, с которым Расмус-старший находился в продолжительной ссоре.

Однако гость сумел его удивить.

— Я — ваша крестная фея.

Расмус-старший был дородным пятидесятилетним мужчиной, прожженным и изворотливым торговцем, отцом трех взрослых детей. И он категорически не верил в фей и троллей. У него определенно не было крестной феи.

— Ясно,— проговорил он, стараясь потянуть время и сообразить, как избавиться от слабоумного на пороге.

Оставалось лишь надеяться, что парень не был буйнопомешанным или кем-то в этом роде. В прошлом году один такой устроил массовую резню на торговой площади. Демоны, как он сказал потом. Его окружали голодные черные демоны, и он защищал свои мясистые ляжки от съедения.

Юноша кротко улыбнулся и сунул руку за ворот сюртука, отчего Расмуса-старшего бросило в холодный пот. Он инстинктивно отступил назад, готовый в любой момент позвать на помощь.

Но из потайного кармана появилась не удавка, а небольшая записная книжица. Послюнявив палец, молодой человек раскрыл ее и пролистал пару потрепанных страниц. Расмус наблюдал за его действиями с легкой смесью раздражения и облегчения и вздрогнул, когда гость торжествующе ткнул пальцем в определенную строку.

— Если я — не ваша крестная фея, тогда откуда мне знать о тайнике под половицей в вашем кабинете? О счете в банке Петрополиса на имя Карла Вайсс? О мисс Милли и... — Молодой человек сощурился, словно написанное было крайне неразборчиво.— Об исчезновении некоего Петра Ушеску, служившего у вас кучером?

Мир перед глазами Расмуса-старшего потерял былые краски. О нет, этот юноша не был сумасшедшим. То был дьявольски хитрый проныра. Интересно, что же он хотел за свое молчание?..

Дождь продолжал стекать по лицу и одежде гостя.

— Так вы пригласите меня внутрь или нет? — не вытерпел Кристиан.

Купец встрепенулся и натянул самую приветливую улыбку, на которую был способен. Вымогатель не должен был почувствовать страх, опутавший Расмуса своими тонкими лапами.

— Конечно, конечно! Проходите!

Он посторонился, пропуская юношу в дом. Улица снаружи оставалась безлюдной, что очень радовало. Никто не видел этого молодого человека на пороге дома Расмусов.

— Пройдемте в кабинет,— торговец поспешил захлопнуть дверь и ухватил Кристиана под локоть. — У меня есть коньяк двадцатилетней выдержки. Вы любите коньяк?

Большие напольные часы, тихонько проскрежетав, принялись отбивать наступивший час. То было недавнее приобретение. Если Расмус оставался в кабинете дольше десяти минут, их назойливый шум начинал сводить его с ума, вызывая всевозможные нервные тики в такт тиканью часов. Он мысленно поставил галочку, чтобы велеть слугам вытащить этот механизм к чертовой матери, и уселся в роскошное кресло конца прошлого века. Этим приобретением, в отличие от часов, он был крайне доволен.

Кристиан Фэй уселся напротив, с интересом разглядывая дорогую отделку и мебель.

— И вас угнетают новые налоги, которые наложило государство?

Расмус фыркнул.

— Не государство, а Совет. Им стало не хватать денег на балы и свежих омаров. А я не собираюсь оплачивать чьи-то роскошества из собственного кармана.

Он заметил, что Кристиан вновь обвел взглядом окружавшую их обстановку.

— Сколько вы хотите за ваши услуги?

— Никаких денег. Я всего лишь хочу помочь.

— То есть в обмен на ваше молчание мне нужно... позволить вам помочь мне? — уточнил Расмус-старший, неумолимо возвращаясь к прежнему суждению об этом парне. — Избавить меня от налогов, например?

Юноша уверенно кивнул. Расмус тоже кивнул, в ответ скорее своим размышлениям, чем собеседнику. Этот парень хотел стать крышей для его бизнеса. Купец с таким уже сталкивался однажды. Подобные типы предлагали помощь, сперва безвозмездную, затем просили пять процентов от прибыли, а после десять и все двадцать. Секреты Расмуса служили гарантией, что он не сбежит к другому покровителю.

Но какой, черт возьми, из этого молокососа мог быть покровитель?

— Я же сказал, я — ваша крестная фея,— повторил парень. Его изящные руки в перчатках из тонкой кожи мирно покоились на подлокотниках, а долгий изучающий взгляд не выдавал ни капли волнения или беспокойства.

Остановив свою ногу, бешено пристукивавшую под столом, Расмус улыбнулся.

— Какое счастье, что на свете еще остались люди, подобные вам,— не удержался он. — Готовые бескорыстно оказать помощь.

— Абсолютно бескорыстно,— подтвердил гость, изрядно обрадованный комплиментом. — Так вы согласны?

Как тут было не согласиться? Тайник, счет в банке и мисс Милли просто умоляли принять помощь новоявленной крестной феи.

Распрощавшись с гостем, Расмус стер с лица наскучившую льстивую улыбку и принялся нервно грызть ногти.

Этот парень знал слишком много секретов. Даже сумасшедший — особенно сумасшедший — был опасен, вооруженный подобными знаниями. Стань они достоянием общественности, и Расмус потеряет все: дело, жену, детей, свободу, в конце концов...

Очнулся от размышлений он только тогда, когда из-под обглоданного ногтя пошла кровь. Дождь за окном продолжал моросить, отчего дом со своими мягкими коврами стал еще уютнее. Но Расмус был слишком взбудоражен, чтобы рассиживать перед пылавшим камином. Сменив тапки на ботинки с галошами и накинув плащ, он велел собирать экипаж.

Жизнь в северной части Петрополиса кипела даже во время проливного дождя.

На углу дрались проститутки, разбрасывая вокруг себя клочья грязных волос, чуть дальше, приткнувшись спиной к стене, спал бродяга. Или не спал — руки и ноги были безвольно раскинуты, а мокрые лохмотья вполне могли скрывать кровяное пятно. Богемный район – так звали это место в самом свободном городе континента. Редкие возницы осмеливались соваться на его улицы, кривые и узкие, с выщербленными дорогами, вечно залитыми помоями.

Расмус отпрянул от окна экипажа и глубоко втянул воздух, стараясь отстраниться от окружавшей его мерзости. Но и это не помогло. Грязь громко хлюпала под колесами, и уличный смрад гнилостными щупальцами заползал внутрь салона.

В таверне «Бычий рог» пахло не лучше. За стойкой заведения орудовал крупный и очень серьезный мужчина, чье лицо было невозможно различить за плотным слоем щетины. Его большие руки, сплошь покрытые волосами, постоянно находились в движении: наполняли стаканы жидкостью разной степени крепости, полировали потертую от времени стойку, пересчитывали деньги и пожимали не менее волосатые руки гостей таверны. Когда Расмус заказал пиво, хозяин лишь смерил торговца презрительным взглядом маленьких глаз и коротко кивнул. Этот кивок воодушевил Расмуса. Улучив момент, он склонился к уху здоровяка.

— Мне нужен Рыжий,— негромко произнес он.— Срочно.

— Не знаю, о чем ты,— не отрываясь от работы, бросил хозяин.

Полная до краев кружка с пивом стукнула о стойку, обдав рукав пальто липкой пеной. Расмус брезгливо сморщился и бросил на стойку сумму, превышавшую стоимость напитка втрое. Пить местную бормотуху он все равно не собирался.

— Если увидишь его, передай, что он мне нужен.

Оказавшись снова в уютной полутьме экипажа, он закрыл глаза и откинул голову на мягкие подушки, позволив кучеру везти себя прямиком на улицу Гиблых Ив, где проживала белокурая мисс Милли. Его голова нуждалась в небольшой разгрузке.

Когда Расмус-старший вернулся домой, кабинет утопал в мягкой тьме. И там его уже ожидали. В сумраке блеснул голый от волос затылок. Когда-то Рыжий, может, и обладал медными шелковистыми кудрями, но сейчас, в свои сорок, он был абсолютно лыс.

— Зачем искал?

— Нужно кое от кого избавиться,— ответил Расмус.

Честно говоря, этот громила одним своим присутствием внушал животный ужас, и связываться с ним казалось огромной ошибкой. Но обстоятельства вынуждали. Главным было не забыть рассчитаться с Рыжим вовремя и полностью.

— Его зовут Фэй. Кристиан Фэй.

День у Кристиана Фэя выдался на редкость удачный. Язык с новым подопечным он нашел удивительно быстро, причиной чего считал исключительно свой растущий профессионализм. Кристиан еще помнил моменты, когда сбитые с толку люди отказывались с ним общаться, а то и просто кидались на него с ножом наперевес. Почему-то взрослые решительно не желали верить в крестных фей.

Поэтому после посещения дома Расмуса крайне довольный собой Кристиан направился прямиком в таверну, где наградил себя сочным непрожаренным бифштексом и парой бокалов пива. После он завидел симпатичную официантку, которая наградила его еще раз, в подсобке.

Стрелки городских часов на башне тяжело сдвинулись и застыли на трех часах. Все еще в приподнятом настроении, Кристиан брел в уличной тьме, огибая оставшиеся после ливня лужи. Воздух, напоенный весенней свежестью, пьянил еще больше, отчего Фэй даже принялся мурлыкать себе под нос.

Неожиданно он умолк и прислушался. Похоже, его преследовали.

Дошагав до конца здания, Фэй нырнул за угол и замер, стараясь даже не дышать. Однако никто не появился. Улица в неясном свете фонарей оставалась пустынной и безлюдной. Выждав еще пару минут, Кристиан поправил съехавший набок шейный платок и вышел из укрытия.

И в ту же секунду на его горле сомкнулись огромные волосатые лапы.

— Простите... — прохрипел Кристиан.— Кто вы и что вам нужно?..

Молчание было ему ответом. Железная хватка не ослабевала.

— Какое... хамство... — пропыхтел Фэй.

Поднатужившись, он перебросил нападавшего через плечо на неровные камни мостовой, так, что кости душителя хрустнули.

Рыжий не верил своим глазам. Этот щуплый парень никак не мог обладать подобной силой. Пружинисто вскочив на ноги, громила заново оценил противника, однако разглядеть невероятно развитую мускулатуру под белоснежной рубашкой так и не сумел. К тому же от клиента за милю разило выпивкой.

Должно быть, парню просто повезло. Рыжий прищурился и приготовился скрутить юнцу шею. Нащупав за поясом рукоять, он вытащил нож. Блестящее лезвие ухмыльнулось в свете фонарей.

Юноша напротив ухмыльнулся в ответ.

В следующее мгновение он уверенно шагнул навстречу Рыжему. Увернулся от сверкнувшего выпада, грозившего оставить его кишки на мостовой. Сделал еще шаг и перехватил руку наемника. Пальцы юноши даже не могли сомкнуться на запястье Рыжего полностью, но, черт возьми, тому никак не удавалось вырваться или свалить противника с ног.

— Кто вас нанял, милейший?

Ясный, хорошо поставленный голос странного юнца эхом разнесся меж каменных стен. Рыжий мотнул головой, отказываясь говорить, и его запястье тихо хрустнуло. Кисть обмякла, безвольно выронив нож. Заорав от боли, наемник попытался достать мальчишку здоровой рукой, но был отброшен назад на камни мостовой.

— Сучонок...— выплюнул он. Перед глазами мелькали разноцветные пятна, яростно вспыхивавшие при попытках пошевелить кистью. Рыжий задыхался от боли и ярости. Он мог бы выкрикнуть: «Я достану тебя, урод!» или «Сегодня, мразь, ты домой не вернешься!», но па учил его не разбрасываться пустыми обещаниями. Поэтому Рыжий стиснул зубы и молча поднялся на колени.

— Ну давай,— поманил его юноша. Над дьявольской улыбкой, расцветшей на его худом лице, зажглись желтые огни глаз.

В следующее мгновение в голову Рыжего влетела арматура, словно клюшкой отбив мужчину на добрых пару метров вниз по улице.

Тиканье напольных часов вводило в бешенство, медленно и неумолимо, словно капли из протекающего крана. Танцующей походкой Кристиан подплыл к массивному корпусу из красного дерева и что было сил вдарил по стенке у циферблата. Тиканье стихло, и стрелки замерли. Однако легче не стало. Вся эта тяжелая атмосфера роскоши и старины навевала воспоминания о родном замке в Брюхвальде.

Кристиан уселся в хозяйское кресло и вновь взглянул на покрытую каплями крови записку. Слов в ней было немного. «Кристиан Фэй 11-00» — гласила она. Одиннадцать часов. Время, когда Фэй договорился навестить одного почтенного торговца. Склонившись к бумагам Расмуса-старшего, он наугад вытащил из стопки письмо. Строки были заполнены аккуратными буквами, столь же уверенными и лаконичными, как и в маленькой кровавой записке наемника.

Не зря все казалось слишком простым. И радушие, и нелепое согласие торговца были лишь фарсом. Кристиан горько хмыкнул. Как ни печально, подобные ситуации случались пугающе часто. С возрастом люди теряли способность верить в чудеса, а то, что происходило прямо под их носом, они просто игнорировали, руководствуясь логикой и здравым смыслом. Именно поэтому многие крестные феи предпочитали являться в розовых облаках или совсем сюрреалистичных образах, сражая логику клиентов наповал. Кристиан не был сторонником показухи, но теперь даже он начал склоняться к методу стрекозиных крыльев за спиной.

Дверь в кабинет отворилась, впустив дородного хозяина дома. На сей раз его внушительный живот был стянут расшитым халатом с широким кушаком. Спрятав записку в карман, Кристиан встал и протянул руку.

— Доброе утро, господин Расмус! — улыбнулся он, с удовлетворением отметив крайнюю растерянность на лице вошедшего. Так и не дождавшись ответного рукопожатия, юноша убрал ладонь.— Как вам спалось? Спокойно?

Растерянность на лице Расмуса постепенно перетекла в испуг. Чашка на блюдце в его руках принялась позвякивать, и он поспешил поставить кофе на стол.

— Вполне, спасибо,— ответил он, старательно отводя взгляд. — А вы, господин Фэй?

— Слегка не выспался. По дороге домой встретил старого друга, и мы заговорились.

Кристиан смерил взглядом одеяние и тапочки подопечного. Даже на их мысах темным блеском мерцали рубины.

— Похоже, вы меня совсем не ждали.

Потные ладони Расмуса заскользили по шелку халата, оставив мокрое пятно.

— Совсем забыл о нашей встрече. Последнее время с памятью творится что-то неладное...

— Это от кофе,— заявил Кристиан. Мгновение — и скромная порция коричневой жижи исчезла в его глотке. На блюдце чашка опустилась уже пустой. — Хороший. Только сварили?

Расмус осторожно кивнул, не сводя с гостя внимательного взгляда.

— Принести еще?

Его рука не успела даже коснуться дверной ручки. Фэй оказался быстрее, и пальцы торговца уперлись в живот крестной феи, волшебным образом возникший между ним и дверью. И мышцы под рукой оказались очень твердыми.

— Не надо, спасибо. Вы присядьте. Обсудим, как избавить вас от этих дурацких королевских поборов. Такие нелепые, кому они нужны?..

Ласково, словно больного, торговца ухватили за локоть и подвели к креслу, куда он с благодарностью рухнул. Его ступни вновь нервно пристукивали по половицам. Сбросив кипу бумаг на пол, Кристиан уселся на край стола и достал портсигар.

— Здесь не курят... — тихо возразил купец, но хватило одного косого взгляда, чтобы он со всеми возражениями съежился и умолк.

Неспешно вложив сигарету в рот, Кристиан щелкнул пальцами. На глазах изумленного Расмуса набитый табаком конец занялся огнем, разгораясь под дыханием юноши.

— Итак, приступим,— Кристиан выдохнул облако дыма.— Сперва избавимся от дома. Нет дома — нет налогов.

— Избавимся?! Нет, нет, не надо...

Но было поздно. Стены и мебель вокруг стали зыбкими и серыми. С их поверхности поднимались столбы испарений, смешиваясь с сигаретным дымом Кристиана. Вот сквозь одну из стен показалась улица, запруженная людьми и экипажами. Их тени становились все реальнее, пока стена не исчезла совсем, сбросив дымящиеся старинные портреты, доспехи и дорогие гардины.

Вскоре Расмус остался посреди расчищенного пятака земли, спрессованного весом когда-то стоявшего на нем дома. Постепенно испарилось и кресло, отчего купец рухнул на землю, неуклюже раскинув ноги в усыпанных каменьями тапках. Поодаль в нелепой позе застыла его жена, едва прикрыв телеса простыней. Ее босые бесформенные ноги, видневшиеся из-под ткани, зябко переступали на холодной земле.

На улице, у испарившихся ворот уже остановилась пара зевак, вместе с Кристианом бесстыдно разглядывавших ножки госпожи Расмус. Заслышав их грубый смех и шуточки, господин Расмус побагровел.

— Ты! — рявкнул он, ткнув в Фэя узловатым пальцем.— Верни дом обратно! Это тебе даром не пройдет, слышишь меня?!

— О, поверьте, я сделал это для вашего же блага,— Кристиан неспешно прошел к границе между землей купца и тротуаром и отворил воображаемую калитку. — Труд облагородил даже обезьяну, значит, поможет и вам.

Утро того злополучного дня ласкало солнцем и неожиданно теплым весенним ветром. Он раздувал белые занавески и легко проносился по комнате, играя пылью в полосах света.

Расмус-средний полулежал на кушетке и наслаждался вином из церковных запасов. Зажмурившись от удовольствия, он чувствовал, как солнечное тепло на его коже смешивалось с теплом алкоголя, бродившего по венам.

И тут этот стук в дверь. Совсем не вовремя. Из-за него вино пошло не в то горло, и Расмус зашелся в приступе кашля.

Стук повторился. Проклиная все на свете, священник поставил стакан. И незваного гостя вряд ли ожидал радушный прием.

— Я хотел бы вам помочь,— заявил юноша за порогом.

Заслышав это, Расмус захотел немедленно захлопнуть чертову дверь, так, чтобы слюнявому гостю отшибло нос. Но священнослужителю такое поведение было не дозволено. Поэтому он просто натянул на лицо кислую улыбку и принялся медленно закрывать дверь.

— Нет, спасибо, это меня не интересует,— сообщил он как можно более спокойным тоном.

Парень на его пороге походил на фанатика. Такие частенько приходили к его дому, угрожая или воспевая дифирамбы, и общаться с ними Расмус давно привык.

Дверь почти закрылась, когда за порог упал бриллиант. Словно зачарованный, священник поднял камень и осмотрел его внимательнее. То был самый настоящий крупный бриллиант великолепной огранки, сияющий, точно солнце. Такой аргумент убедил бы Расмуса не закрывать и дверь туалета посреди улицы.

Юноша за порогом явно ждал священника и, когда дверь распахнулась вновь, раскрыл ладони. На каждой из них сияла россыпь похожих камней.

— Теперь вы мне верите? Я — ваша крестная фея. И могу исполнить любое желание.

— Все что угодно? — промурлыкал священник, ослепленный драгоценным сиянием. С такими сверкающими аргументами он был готов терпеть любые фантазии. Мог утереть нос самому епископу... Да что там епископу — самому архиепископу!

— Да, но не просто так. Я оказываю помощь, если вы в ней нуждаетесь,— сердито парировал юноша, и бриллианты исчезли с его ладоней.

Испарился и камень в руке Расмуса, отчего тот испустил разочарованный вздох.

— Но, как я смотрю, у вас все в порядке, и я могу не беспокоиться... — продолжил парень, явно готовясь ретироваться.

В голове священника уже проносились сотни сценариев. И побега курицы, несущей золотые яйца, в них не было.

— О, мне очень нужна ваша помощь! — Тень отчаяния легла на его изборожденное морщинами лицо, и Расмус заключил руки Кристиана в свои.— Я думал, никто не сможет мне помочь! Вас, должно быть, послало само провидение!

— Правда? — Недоверие крестной феи постепенно сменилось заинтересованностью.— И в чем же дело?

Расмус распахнул дверь пошире, пропуская юношу внутрь. Курица попалась в расставленные сети.

— Проходите, пожалуйста, внутрь! Я все вам объясню!

Ночь в Петрополисе была тиха, насколько могла оказаться тихой ночь огромного города. Полная луна лениво ползла над черепичными крышами домов и острыми шпилями башен, освещая спящих в своих каморках людей и их спящих детей. В ту ночь спали даже грабители, валявшиеся без сил после праздничной попойки. Не спал лишь епископ города, господин Шарпф. Его мучила старческая подагра вкупе с бессонницей, что делало жизнь беспощадно жестокой. Каждую ночь вместо того, чтобы забыться сном и ненадолго отдохнуть от болей, епископ натирался мазями, в темноте нанося их не только на тело, но и на простыни и одеяла.

Та ночь не была исключением. Господин Шарпф как раз закончил растирать узловатый большой палец ноги, когда позади раздался шорох. Он обернулся и вздрогнул, различив тень в сумраке комнаты.

— Кто вы и что вам нужно? — поинтересовался он, стараясь, чтобы предательская дрожь не испортила величественности тона.

— Почему вы не позволяете отцу Расмусу перейти в Петрополис под ваше крыло? — Без всяческих предисловий гость вывалил на господина Шарпфа всю суть вопроса.— Он перешел вам дорогу? Такой уважаемый человек, как вы, не должен судить людей, основываясь на личных обидах.

Свеча в руке епископа наконец вспыхнула, осветив невысокого юношу в черном, хорошо скроенном сюртуке. Его взгляд был полон священного негодования, словно он знал о господине Шарпфе что-то весьма неприглядное.

— Отец Расмус,— повторил юноша.— Помните такого?

— Расмус?.. – Епископ недоуменно нахмурился, силясь понять, о ком шла речь.

Отчего-то при звуке этого имени на ум приходили лишь неприятные вещи вроде скользких угрей и назойливых хитрых енотов.

— О! – воскликнул он, наконец ухватив нужную мысль за хвост. — Расмус из предместья Гроавии? Это абсолютно невозможно.

— Почему?!

— Он благословляет детей за деньги. До сих пор торгует индульгенциями. Покупает у контрабандистов дурманящую траву и добавляет ее в просфоры. Мне продолжить?

Юноша сел с крайне растерянным видом. Епископу даже стало слегка жаль его, такого молодого и доверчивого. Интересно, что подтолкнуло его к подобному безрассудству? Вломиться в охраняемый дом, угрожать самому епископу...

— Вот что мы сейчас сделаем,— наконец решил он. — Вы встанете и исчезнете отсюда. Через три минуты я позову охрану.

Совершенно сбитый с толку, юноша кивнул и запрыгнул на подоконник. Когда его фигура растворилась во тьме за окном, господин Шарпф покачал головой и вновь опустил пальцы в прохладную мазь. Когда-то и он был молод и глуп, прыгал через стены монастыря, хотел показать миру, на что способен... А теперь единственным его желанием — весьма страстным, к слову сказать, — было избавиться от треклятой подагры.

Кристиан остановился у окованной железом двери дома священника и перевел дух. Он был зол, очень зол. И готов разодрать этого бородатого лжеца надвое, с влажным треском, как тушку курицы. Или спалить его в собственном доме, предварительно заколотив окна и двери. Фэй окинул взглядом добротные стены, выложенные из серого камня, аккуратные чистые окошки с витражами, флюгер на трубе, и его голову посетила отличная идея.

— И что сказал епископ?

Священник даже подался вперед, с нескрываемым волнением смотря Кристиану в рот. Подавив нарастающий гнев, юноша сказал то, что его подопечный желал услышать больше всего:

— Епископ очень сожалеет, что не замечал вашу кандидатуру раньше, господин Расмус.

По лицу священника растеклась волна облегчения, а пальцы, до этого сжимавшие подлокотники кресла, расслабились.

— Я же вам говорил,— самодовольно сказал он. — Меня недооценивали намеренно, уверяю вас. Такие люди, как епископ, всегда встают на пути молодых и перспективных.

Он поднялся с кресла и в запале принялся расхаживать по комнате.

— И на этом он не остановится, можете мне поверить! По прибытии моем в Петрополис он попросит что-нибудь взамен. Приличную сумму, например.

Кристиан внимательно посмотрел на него.

— Это все? Все, что вам понадобится?

Рот священника даже приоткрылся в восторге. Господь был так милостив к нему сегодня!

— Или золото,— быстро произнес он.— Горы золота. А может, бриллианты. Он жаден, поверьте!

В пылу перечисления он не заметил, как крестная фея поднялся с места и скрестил руки на груди.

В следующее мгновение дом сотрясся от фундамента до конька крыши. Словно земля под ним вздыбилась и опала в подземном толчке. Стены угрожающе затрещали, и по светлой штукатурке побежала тонкая трещина.

Это наконец обратило внимание священника на угрюмый вид Кристиана.

— У вас пятнадцать секунд, чтобы убраться отсюда,— сказал Фэй.

Первую секунду Расмус-средний потратил бездарно, вытаращив глаза. А затем побежал, как никогда не бегал в своей размеренной жизни. Высадив плечом стекло, он вместе с осколками вылетел наружу и приземлился головой в розовый куст. В лицо и волосы впились шипы, но Расмус не обратил на них ни малейшего внимания. На корточках, по-собачьи помогая себе руками, он поскакал прочь, как можно дальше от стен. Затем, не сдержав любопытства, обернулся.

Как раз вовремя, чтобы увидеть, как его любимый дом исчезает в столбе пыли, сопровождаемый грохотом и треском вывернутых балок.

Детей у Расмуса-младшего было много. Они ползали, бегали, кричали, смеялись и дрались в каждом уголке его дома. Казалось, стоит открыть дверцу буфета, и оттуда тоже посыплются дети.

И в настоящий момент Расмус пытался накормить самого младшего отпрыска, ложку за ложкой вталкивая в него пресную кашу на воде. Иного в доме не было, но кроха не желал этого понимать и с протестами отпихивал еду, покрывая отца и окружавшие его предметы бурой массой.

Несмотря на то что дверь была распахнута, в нее кто-то постучал.

— Да, войдите! — рявкнул Расмус, не оборачиваясь.

— Эээ... — протянул юный голос. Судя по звуку, гость так и продолжал неловко стоять на пороге. — Меня зовут Кристиан Фэй...

— Очень приятно! — перебил его гончар, исхитрившись сунуть ложку в рот малыша. Тот накуксился, но под угрожающим взглядом отца все же проглотил варево.— Придется вам немного подождать. Сейчас закончу с этим чертенком и покажу, что у меня есть. Заходите и присаживайтесь.

Не слишком уверенно посетитель пересек порог и остановился в двух шагах от гончара.

— Я не за горшком. Я бы хотел вам помочь...

Расмус удивленно моргнул. Ребенок в его руках извивался угрем.

— Помочь? — Он отвлекся, за что незамедлительно получил кашей за ворот рубахи.

Пробираясь через раскиданные по полу вещи, юноша наконец вошел в поле зрения гончара. Смесь жалости и отвращения отражалась на его смуглом лице, но Расмус лишь хмыкнул и спокойно продолжил кормить ребенка. Он давно привык к подобным взглядам.

— Да, нечто вроде безвозмездной помощи. Есть ли что-то, чего вы бы хотели больше всего?

— Чего я хочу? — Расмус отложил опустошенную миску и вытер руки.— Молока.

— Молока? — переспросил удивленный юноша. Он еще раз окинул взглядом убогое жилище гончара. — Вы уверены?

Расмус задумался.

— И мешок зерна. Чтобы дотянуть до конца лета. Да, было бы неплохо.

Юноша присел на расшатанный табурет, осторожно, словно боясь запачкать дорогой костюм.

— А ваша жена? — поинтересовался он.

— Умерла год назад,— коротко ответил гончар. — При родах.

Шутка этого парня изрядно затянулась. Расмуса ждала куча дел и детей, которых нужно было чем-то кормить. Да и вспоминать об Аде он хотел меньше всего...

— Вот что, — крякнув, он поднялся на ноги. – Если у вас, молодой человек, больше вопросов нет, разрешите откланяться, или как там говорят у вас в высшем обществе. У меня глина стынет.

— А она хорошо продается? Посуда, я имею в виду,— спросил юноша. Он пробирался к выходу вслед за гончаром, лавируя меж бегающих и верещащих детей.

— Паршиво, — откровенно ответил Расмус. У него не было привычки делать хорошую мину при плохой игре. — Может, тарелки где-то и бьются, но не в этом чертовом городе.

— Скоро все изменится, я уверен, — сказал господин Фэй напоследок и скрылся за углом дома.

Тогда Расмус не придал значения его последним словам. Голова раскалывалась от усталости, хотелось есть и спать. Однако наутро с ним произошло нечто невероятное.

Снаружи, у двери его ждали штабеля мешков с гончарной глиной. На вершине этой пирамиды стоял кувшин свежего молока, под которым белел клочок бумаги. «Вам пригодится», гласила надпись. И вскоре Расмус понял почему.

В то утро в стенах многих домов Петрополиса прозвучали яростные крики. Таинственным образом с кухонь исчезла посуда. Пропало все: тарелки, чашки, миски, кувшины и даже вазы, оставив цветы и еду рассыпаться, растекаться и расползаться по столам и полкам. И лишь в тот день горожане с благодарностью вспомнили, что рядом с ними живет некий гончар по имени Расмус.

А на следующее утро Кристиан вновь очутился в кабинете директора Общества Крестных Фей. Ветер развевал тюлевые занавески, муха кружила под потолком, а хозяин кабинета рвал и метал. Попытки доходчиво объяснить Фэю его ошибки спокойным тоном давно канули в лету.

— Лишь один из них являлся вашим подопечным, Кристиан!

Однако Кристиан лишь развел руками, как он обычно делал. Самопровозглашенная лучшая фея на свете был спокоен и уверен в себе.

— Я не виноват, что Расмусов оказалось трое,— парировал он.— И почему мне достаются только взрослые?

— У них уже окрепшая психика, господин Фэй. А к детям нужен особый подход.

— Они хотя бы верят в фей... — пробормотал Кристиан и отвернулся к камину, раздраженно покачивая ногой.

Пару мгновений директор наблюдал за поблескивавшим мысом его начищенной туфли.

— Однако вашему подопечному вы действительно помогли. Несмотря на то что весь город остался без тарелок.

Кто бы знал, сколько сил потребовалось господину директору, чтобы признать это. И именно поэтому он не удержался и ввернул горькую пилюлю:

— Но его братья остались без домов. Вы не имели права вмешиваться в их жизни.

Окрыленный неожиданной похвалой, Кристиан пропустил это замечание мимо ушей. Самодовольная улыбка на его лице стала еще шире, обнажив по-звериному острые клыки.

— И ведь все получилось по-честному, вы не находите?

Пилюля от депрессии

Пункт 7п/п 2 УКФ:

«Магия для перехода в иное временное пространство (здесь и далее «временная спичка»)

выдается крестному хранителю с разрешения руководства за подписью

директора Общества. Используется лишь в крайних случаях»

Лестница поднималась ввысь, с каждым пролетом становясь все круче. Из узких бойниц башни виднелся королевский сад, разбитый вокруг замка, и вспаханные поля, чьи ровные полосы тянулись на многие мили вокруг. То был погожий солнечный денек.

Мария задержалась на секунду у окна, чтобы перевести дыхание. Окинув идиллический пейзаж взглядом, она поджала губы. Погожие солнечные деньки были явно не для нее. Это все создавалось для пастушек и румяных крестьянок, бегающих за овцами и задирающих юбки на сеновалах. Для них были созданы деревенские танцы и купания в прохладных речках. В больших городах к югу богатые девицы катались на самодвижущихся экипажах и посещали музыкальные вечера в сопровождении кавалеров. Для них играл оркестр и блестели модные платья, для них, но не для Марии, наследной принцессы. Для нее жизнь уготовила совсем другие вещи: брак с принцем соседнего королевства размером с ферму, жирным боровом с сальными точками по всему дряблому лицу, рождение наследника и скучные балы, проходящие раз в год перед праздником Солнцестояния. Доля принцессы захолустного королевства оказывалась не просто скучна. Она походила на изощренную пытку.

Вдоволь пожалев себя и горестно вздохнув напоследок, Мария подобрала юбки и двинулась дальше. Достигнув самого верха, она вынула из декольте потускневший от времени ключ и отворила неприметную дверцу, ютившуюся меж лестницей и бойницей окна. Пригнулась,— дверной косяк был ниже ее на голову,— и зашла внутрь.

— А вот и я… — пробормотала она.

Ветер врывался в распахнутые витражные окна комнатушки. Его дуновения раскачивали гроздья паутины, спускавшиеся с балок и пологом нависавшие над разложенными по полу стопками книг, старой кроватью и не менее старой березовой прялкой. Одна из ножек прялки была сломана, отчего она опиралась на стену и явно не работала. Но, несмотря на преклонный возраст, ее веретено оставалось необычайно острым, поблескивая в солнечном свете.

Принцесса заперла за собой дверь и неспешно приблизилась к прялке. Её палец скользнул по нити, тянувшейся прямо к острию веретена…

— Ссс… — прошипела она, отдернув руку. На кончике пальца выступила рубиновая капля.

Сколько раз она это ни делала, все равно никак не могла привыкнуть.

Комната перед глазами неожиданно поплыла, а свет стал мягко убывать…

В тот прекрасный летний вечер у ворот замка остановился старый, скрипучий экипаж. Неловко открыв дверь, так, что та повисла на одной петле, из него выбрался смуглый молодой человек. В своем черном костюме он напоминал юного помощника гробовщика, прибывшего измерить очередного клиента.

Пока возница, проклиная все на свете, стаскивал с крыши огромный чемодан, пассажир приблизился к стражникам у ворот.

— Будьте любезны, проводите меня к его величеству. Скажите, прибыл господин Фэй,— юноша расплылся в широкой улыбке. — И захватите мои скромные пожитки. Думаю, их нужно доставить во дворец.

Огромный монолит чемодана господина Фея чернел на середине дороги и выглядел крайне неприветливо. Пару мгновений стража сверлила юношу взглядом, молча переваривая услышанное.

— И по какому же вы прибыли делу, господин Фэй? — тщательно подбирая слова, проговорил один из стражников, с рыжими вихрами, выбившимися из-под шлема.

— О, все очень просто! — охотно ответил юноша.— Я — крестная фея, и его высочество вызвал меня по весьма неотложному делу. Весьма неотложному, так что прошу как можно скорее проводить меня в замок!

— К сожалению, у нас приказ не пускать посторонних. И крестных фей в том числе. Быть может, вам, господин Фэй, стоит распустить ваши волшебные крылья и порхать отсюда куда подальше? Я слышал, при попутном ветре крестные феи развивают большую скорость.

Стражники загоготали, лицо же господина Фэя приобрело серый оттенок. Он медленно стянул перчатку с руки и щелкнул пальцами. Тотчас нос рыжего принялся удлиняться и расползаться по лицу. Превратившись в свиной пятачок, он задорно дернулся, заставив второго стражника, завороженно наблюдавшего за этим процессом, побелеть и осесть на землю.

— А я слышал, у свиней отвратные манеры,— юноша в костюме гробовщика продолжал улыбаться, но теперь в его взгляде сквозило нечто безумное.— Не люблю повторять дважды, господа...

— Господин Фэй де Ла-Морт собственной персоной! — его прервал радостный восклик, и из ворот выскочил пухлый человечек в дорогих одеждах. Завидев юношу, он раскинул руки в широких расшитых рукавах, отчего стал походить на толстую птицу, готовящуюся к взлету.— Мы вас так ждали!

Едва не напоровшись на преградившее ему дорогу копье, человечек нахмурился в ожидании объяснений.

— Милорд, будьте осторожны!— сообщил ему серый от испуга стражник.— Этот человек — колдун!

За свою карьеру лорд Болтус — а именно так звали человечка — повидал многое, и был не из тех, кого можно легко смутить каким-то свиным рылом вместо носа. Скользнув взглядом по валявшемуся без чувств рыжему, он брезгливо отодвинул от себя острие копья.

— Не смей так отзываться о нашем дорогом госте, болван! — Лорд ухватил Фэя под локоть и повел его к замку. — И не забудь про багаж,— бросил он через плечо.

В кабинете царила духота. Лучи заходящего солнца окрашивали золотом резной письменный стол, кресла, многочисленные портреты и камин, скользнули по белой статуе смиренного вида женщины, отчего-то обнаженной, и застыли в ложбинке меж ее грудей.

Его величество Фалькон Десятый раздраженно отмахнулся от невесть откуда взявшейся мухи. Бодро подскочивший лорд Болтус взмахнул мухобойкой, но мохнатая тварь сделала мертвую петлю и с низким жужжанием вылетела за окно.

— Это все ее фея-крестная, будь она неладна! — король стащил с головы корону и промокнул лоб полой мантии. — Чертова старуха подарила Марии свою прялку, напичканную какой-то дрянью… Будто молоденькой девчонке нужна слоновья доза снотворного и успокоительного.

— Но теперь её крестная фея — я, а я никогда не дарю столь опасных подарков,— поспешил заверить его Кристиан. — К тому же при бессоннице достаточно четырех кружек крепкого эля.

Фалькон Десятый изумленно воззрился на Фэя, но лучезарная улыбка на лице парня и не думала исчезать.

— Иногда требуется еще глоток виски, но это в самых крайних случаях…

— В общем, мы засунули эту прялку на чердак дальней из башен, — устало продолжил король. — Но кто же знал, что именно на этом чердаке Мария повадится прятаться, когда ей стукнет пятнадцать. Переходный возраст, понимаете ли, ей надо побыть одной…

Он шумно отхлебнул из бокала.

— Теперь сидит там целыми днями. Вернее, спит. По ночам ненадолго выходит в сад, потом обратно. И красит лицо, как чертов ярмарочный шут, с черными кругами вокруг глаз! Абсолютно неуправляемая девица... А у нее, между прочим, через полгода свадьба с принцем Альбертом!

Король махнул рукой в сторону портрета толстого прыщавого подростка в чрезмерно пышных одеждах, при виде которого Фэй невольно скривился. Будь он на месте принцессы, он бы тоже ходил в обнимку с валиумной прялкой.

— Что-то не так? — участливо поинтересовался король.

— Нет-нет, что вы… — Кристиан натянул улыбку обратно и картинно откинул волосы за плечо. — Несомненно, я могу помочь. Так сказать, исправлю ошибки предыдущего работника. Но для этого потребуется ваше участие.

— Все что угодно,— пропыхтел король и вновь вытер блестящие капли со лба. — Все что угодно.

Когда Мария очнулась, снаружи царила глубокая ночь. Звезды мерцали неверным светом на клочке черного бархата неба, видном в окно башни.

А рядом с ней лежал темноволосый юноша. Закинув ноги в туфлях на белую перину, он задумчиво курил, и огонек его сигареты плясал в сумраке.

Заметив, что принцесса проснулась, он улыбнулся. Однако улыбка сползла с его лица в мгновение ока.

— О, вам не стоит беспокоиться, принцесса! — произнес он, не отрывая взгляда от кинжала, как по волшебству возникшего в руке Марии.

— А вот вам стоило бы,— заметила она и медленно слезла с кровати.

Пробуждение в одной комнате с незнакомцем оказалось весьма бодрящим — в ее крови уже вовсю бурлил адреналин. Стараясь не терять гостя из виду, она покосилась на дверь. Путь к отступлению был свободен, и Мария немного расслабилась.

— Я здесь по поручению вашего отца, вот заверенная им бумага.

На перину упал свиток с красной королевской печатью.

— И что же там сказано?

— Что вы должны меня слушаться,— парень уселся на подоконник. Белое кольцо дыма поднялось в воздух и запуталось в черном вороте его старомодного сюртука.— Меня зовут Фэй. Кристиан Фэй. И я — крестная фея, ваше высочество. Самая лучшая крестная фея, которая могла вам достаться.

Да он был совсем не в себе. Принцесса осторожно развернула лежавший на кровати свиток. В правом нижнем углу стояла подпись ее отца, настоящая, вне всякого сомнения, и по спине Марии пробежал холодок. Отец отдал ее в руки сумасшедшему, осознала она.

— Мне не нужна крестная фея,— наконец ответила она. Вытянув руку, девушка многозначительно указала кинжалом на распахнутую дверь.— Вряд ли вы сможете понять мои проблемы, поэтому прошу вас удалиться.

Однако юноша даже не шелохнулся. Лишь наградил ее очередной участливой улыбкой, от которой Марию вновь затошнило.

— Проблемы? Похоже, вам не хватает драмы в жизни, моя дорогая.

— Я вам не дорогая.

— Позвольте спросить в последний раз: ваше высочество точно не хочет бросить недостойное королевской особы занятие?

Принцесса насупилась, перевела взгляд на деревянный остов прялки, видневшийся за пологом кровати. Конечно, она понимала, что забытье ни к чему не приведет, жизнь останется прежней и проблемы никуда не уйдут. Но отказаться от единственной радости казалось выше ее сил. Словно прочитав ее мысли, Кристиан кивнул и выглянул в окно. Луна, огромной долькой висевшая над башней, бросила мертвенный отсвет на его лицо.

— Тогда у меня не остается выбора. Вы хотите драму в жизни — вы ее получите.

— Вы смеете мне угрожать?!

— Нет,— пожал плечами Фэй. — Я лишь исполняю ваше высочайшее желание, как и положено крестной фее. Если завтра после заката вы вернетесь сюда и продолжите заниматься ерундой, то погрузитесь в глубокий сон. — Его тонкие пальцы забарабанили по створке окна. — И продлится этот сон, пока не явится тот самый суженый, который разбудит вас.

— Как?.. — тихо пролепетала Мария.

— Как? — Юноша задумался. — И действительно, как? Ну, скажем... поцелуем. Да, поцелуй будет в самый раз.

Он кивнул своим мыслям и бодро прошествовал к выходу. Напоследок выглянув из сумрака за дверью, фея широко улыбнулась.

— Если вы к тому времени не слишком состаритесь.

Мария осталась одна. Спустя пару минут она сделала глубокий вдох и вновь легла на кровать. Никакой проходимец не мог запугать ее высочество.

Следующим вечером в королевском саду объявился гость. Листва одной из ухоженных яблонь шевелилась, и из нее доносился голодный хруст. Спустя пару минут в траву приземлился огрызок.

Фэй свесил одну ногу с ветви и вновь заглянул в бинокль. В его окулярах желтело окно башни.

— Ну, давай же… — пробормотал он. — Ты же хочешь это сделать, не так ли?..

Конечно, Кристиан сам не походил на образец для подражания и прекрасно это понимал. Но у него по крайней мере имелась нервная работа, которой можно было оправдать подобное безобразие.

Вскоре он довольно хмыкнул и спрыгнул вниз. Швырнув бинокль в кусты, Кристиан хлопнул в ладоши.

В то же мгновение замок расцветился огнями. Каменные стены вспыхнули синим, затем окрасились красным и золотом, словно в серый монолит влетел неуправляемый фейерверк. Последняя вспышка — и замок потух. Стены и окна потускнели и подернулись молочной дымкой тумана, а у основания пополз плющ, медленно и неумолимо опутывая зеленой лентой двери и окна.

— Ох, черт… — растерянно пробормотал Кристиан. Воровато оглядевшись, он одним махом забрался на каменную стену, опоясывавшую королевский сад, и был таков.

В тумане тихо шелестел растущий плющ.

— Это просто возмутительно!

Обессилевший от крика директор Общества Крестных Фей откинулся в кресле и продолжил кричать уже из мягких кожаных недр.

— Королевство в хаосе! Вся королевская семья, министры и советники погружены в глубокий сон! Людьми никто не управляет!

Впервые Кристиан чувствовал себя действительно виноватым. Его не смогла отвлечь даже пролетевшая мимо носа толстая черная муха.

— Все не так страшно, как кажется на первый взгляд...

— Не страшно?! — С этими словами у директора открылось второе дыхание. Неожиданно ловко для своего роста и веса он перегнулся через стол и взял Кристиана за ворот рубашки.— На коленях Фалькона Десятого свила гнездо малиновка!

— Все поправимо,— Фэй мягко освободился из захвата и отстранился на безопасное расстояние. — Нужно лишь найти принцессе суженого и добиться, чтобы он поцеловал ее.

— Идеального суженого ей уже нашли,— пробурчал директор и вытер блестевший от пота лоб платком, услужливо поданным Кристианом.

Фэй невольно скривился, вспомнив покрытое прыщами лицо принца Альберта. Он даже не был похож на мужчину, что уж было говорить о звании героя на белом коне.

Однако, с другой стороны, принцесса со своими увлечениями заслужила такого кавалера.

Принц Альберт был истинным отпрыском своей семьи. Это Кристиан понял сразу, как познакомился с его родителями.

— О ком мы говорим? — переспросила ее королевское величество и засунула в рот целую куриную ногу.

Кристиан ответил не сразу, благоговейно следя за стремительным исчезновением пищи. В огромном зале повисло гулкое молчание, прерываемое синхронным чавканьем королевских особ. У стен, под старинными портретами в увесистых рамах, со скорбным видом стояли не слишком упитанные слуги.

— Принцесса Мария, ваше величество. Дочь Фалькона Десятого.

Король и королева обменялись понимающими взглядами через заваленный блюдами стол.

— Как мы слышали, вся семья погружена в магический сон.

— Как я слышал, это лишь расхожие слухи. В сон погружена лишь принцесса,— терпеливо ответил Фэй.

Король вновь покосился на супругу маленькими глазками, хитро сверкавшими над испещренными рытвинами щеками.

— Но если это все же правда, то Альберту незачем туда ехать. Зачем помогать, если можно без труда захватить королевство?

— И это опасно! — подхватила королева. — Чем бедный мальчик будет питаться?

Принц Альберт мог голодать три месяца, черпая силы исключительно из своих жировых запасов. Мысленно пообещав себе обязательно проверить это на практике, Кристиан обратился к ее величеству. Хотя бы в душе она должна была остаться женщиной.

— Но, может, вы оставите это решение за ним? Я слышал, втайне он очень тоскует по Марии. Так расстроен, бедняга... — Кристиан умиленно вздохнул и покачал головой.— Ах, эта первая любовь...

На этот раз куриная нога легла на тарелку нетронутой, и легкая улыбка изогнула тонкие губы королевы. Ее величество явно была растрогана, и Кристиан мысленно поздравил себя с победой.

Принц Альберт любил посидеть в саду после плотного обеда. Устроившись на теплой от солнечного света скамейке, принц распустил ремень штанов и водрузил на освобожденный живот книжицу в кожаном переплете. «Сказания о доблестных рыцарях Фалькона Пятого» — гласило золотое тиснение на обложке. Нужная страница нашлась быстро, и Альберт вновь стал прекрасным принцем Вальдором. В этой части романа Вальдор обезоруживал бандитов заговорщика лорда Брыльского и освобождал принцессу, ловко перемахнув через пропасть на своем белом коне по кличке Факел.

— Добрый день, принц. Вам нравятся истории о героях?

Альберт поднял глаза и недовольно уставился на говорившего. Перед ним стоял невысокий юноша в черном жокейском костюме. В руке незнакомец сжимал короткую плеть.

— Меня зовут Фэй. Кристиан Фэй. Я могу присесть? — И он уселся рядом, не дожидаясь позволения.

Никакого почтения, отметил про себя Альберт, крайне недовольный тем, что его прервали. Однако выбора не было, и книжку пришлось закрыть.

— А вы не хотели бы стать одним из них?

— Одним из кого? — не понял принц, но на всякий случай отыскал взглядом охрану, дежурившую неподалеку.

— Рыцарем. Побеждать врагов, спасать принцесс. Отлично владеть мечом... — Наткнувшись на скептический взгляд Альберта, гость умолк.

— Издеваетесь?

— Отнюдь. Я знаю, как вы хотели бы спасти вашу возлюбленную. Такая утрата... — На массивное плечо Альберта легла рука в черной перчатке. Несмотря на все старания принца, стряхнуть ее не получалось, как, впрочем, и убрать слегка сумасшедшую улыбку с лица Фэя. — Но ваши страдания закончены! У меня есть позволение ваших родителей!

— Какую еще возлюбленную? Позволение на что? — Мысли Альберта, привыкшие ползти неторопливо и медленно, хаотично заметались в поисках ответа. Ощущение, будто за тебя все решили, но забыли поставить в известность, усилилось.

Спустя пару часов принц уже стоял на манеже, по щиколотку в креме из грязи и дерьма. Перед ним с ноги на ногу переминался белый конь, на первый взгляд весьма агрессивный.

— Сядьте на коня.— Стоявший рядом Кристиан нетерпеливо постучал плетью по высокому голенищу своих сапог.

Вокруг манежа собирались слуги и охрана, с усмешками разглядывая неуклюжую фигуру принца, затянутую в костюм для верховой езды. При дворе еще никто и никогда не видел свинью верхом на лошади.

Принц осторожно приблизился. В книгах процесс верховой езды казался менее сложным и опасным.

— Оно не кусается? Мы можем поехать на самодвижущемся экипаже, у нас есть один... — Альберт опасливо протянул руку, желая погладить коня.

Животное фыркнуло, и принц отпрыгнул назад, громко взвизгнув от испуга.

— Ваше высочество, сядьте на коня,— все так же спокойно повторил Фэй и толкнул Альберта обратно к жеребцу.

Среди собравшихся раздались тихие смешки, заставившие принца побагроветь.

— Да как вы смеете?! Я все расскажу па и ма!

— Не расскажете, если я превращу вас в навозного жука.

Лицо и поза Фэя оставались непринужденно-расслабленными, и лишь взгляд впивался в принца, грозя его испепелить. Альберт принял еще более свирепое выражение лица и упер руки в бока, но это не помогло.

— Прыгайте на лошадь. Нам предстоит долгий путь верхом.

Новый знакомый оказался еще страшнее, чем конь. Яростно сверкая глазами, он цедил указания, отвешивал сильнейшие оплеухи и на глазах у всех превратил одного из охранников в слизня. После этого впечатленные слуги даже и не думали вступаться за истязаемого наследника престола.

Наконец, общими усилиями трех конюхов и короткой плети Кристиана, нещадно охаживавшей принца по спине и ягодицам, Альберт забрался на коня. Конь недоуменно покачнулся, но все же удержал равновесие.

— А теперь... — загадочно проговорил Фэй, отчего Альберт в ужасе втянул голову в плечи. — Теперь будем учиться ездить!

Его плеть со свистом рассекла воздух и впилась в белую шкуру коня, оставив кровавую полосу. Рассвирепев от подобного обращения, конь встал на дыбы и перешел в галоп. Спустя пару мгновений он вместе с вопящим наездником перемахнул через ограду и скрылся в королевском парке, цепляя принца за низко опущенные ветви.

Колючие плети терновника хаотично сплетались меж собой, сплошь покрытые мелкими белыми цветами. Они свивались в настоящую стену, выше человеческого роста, с острыми шипами и без малейшего зазора, куда можно было пролезть. Альберт приблизился к зарослям и протянул руку.

— А вот это я бы не советовал!

Возникший из ниоткуда Кристиан Фэй грубо оттащил принца обратно к лошадям.

— Взгляните!

Проследив, куда указывал его палец, Альберт недоуменно нахмурился. В нескольких шагах от них в густой траве лежала рыжая собака. Ее плешивые бока мерно вздымались и опускались. Словно почувствовав на себе взгляды, она дернула лапами и тихо заскулила во сне.

— И так она будет лежать, пока вы не осчастливите принцессу своим поцелуем. Но для начала нам придется заняться местным газоном.

Лишь после этих слов Альберт заметил косу с необычайно длинным черенком. Помимо нее Кристиан держал пару перчаток из толстой кожи, предназначенных закрыть руки по локоть. Завидев весь арсенал, принц попытался незаметно ретироваться, но с его габаритами сделать это было крайне сложно. Вскоре Кристиан уже натягивал перчатки на его пухлые руки, рассказывая, какие подвиги готов совершить настоящий принц для спасения любимой, а Альберт молча глотал слезы, представляя, сколько веток и кустов ждало его впереди.

Его воображение оказалось весьма скудным. Когда он наконец отложил косу в сторону, солнце уже клонилось к закату. Серая громада башни вздымалась к лазурному безоблачному небу, а где-то наверху, под острым шпилем и черепичной крышей темнело распахнутое оконце. Альберт вытер мокрый лоб, прикинул расстояние от земли до заветной комнаты и почувствовал дрожь в коленях.

— Да, нам на самый верх! — бодро сообщил Кристиан, и в спину принца уперся конец уже знакомой плети. — Вперед, мой бравый рыцарь!

Пот заливал глаза, а волосы налипли на лоб, отчего тот неистово чесался.

— Десять... Девять... — пыхтел Альберт, ритмично поднимая и опуская непослушные ноги на ступени. Позади были слышны легкие шаги и посвистывание Адской Феи.

— Семь... Шесть... — выдохнул он.

Ступни отнялись еще десять пролетов тому назад, но принц продолжал двигаться вверх. Смерть от инфаркта казалась более достойной участью, чем гибель под сапогом в обличье клопа.

Впереди забрезжил свет, завидев который Альберт вознес хвалу всем богам, каких только сумел вспомнить.

— Два! Один! — Он исторг крик и, подобно раненому моржу, рухнул лицом вниз на покрытую пылью площадку. Спустя минуту его грубо толкнули в бок мыском сапога.

— Эй. Поднимайтесь.

Альберт не отозвался, понадеявшись, что его мучитель сжалится и оставит бездыханное тело в покое. Однако в следующее мгновение его ухватили за ворот жилета и без усилий приподняли.

— Почему благородные особы так не любят заниматься спортом? — Откуда-то сверху послышалось бурчание, в то время как колени принца пересчитывали каждую неровность в полу.— Молодых вельмож нужно отправлять на каникулы в Брюхвальд. Там все быстро учатся бегать. Возвращались бы стройными и подтянутыми...

— Если вообще возвращались бы... — пробормотал Альберт и едва успел выставить руки, когда фея выпустила его воротник.

— Приехали.

На подушках лежала юная девушка. Не красавица — принц видел девушек поинтереснее, — одетая в похоронного цвета платье, лишь подчеркивавшее ее худобу. Густо подведенные веки, тонкие губы в темной помаде, рассыпанные по подушке черные локоны, сложенные на груди руки — все было покрыто тонким слоем паутины и припорошено пылью.

— Я должен это поцеловать? — уточнил Альберт и скривился, получив утвердительный ответ.

Сделав глубокий вдох, он склонился к принцессе и коснулся ее губ. Пыль тут же набилась в рот и ноздри, и принц не смог сдержать мощного приступа кашля.

Однако девушка продолжала лежать без движения.

— Она не просыпается,— жалобным голосом сообщил Альберт.

Кристиан, нервно куривший у распахнутого окна, раздраженно цыкнул.

— Пробуйте еще, — отмахнулся он.

По высокому лбу девушки пробежала легкая тень паука. Подавив рвотный позыв, принц вновь прижал толстые губы к губам Марии.

— Мне кажется, вы слишком стараетесь, бравый рыцарь.

— Придворные дамы не жаловались... — обиженно ответил Альберт.

Вконец отчаявшись, он грузно опустился на перину. Затем улегся рядом с принцессой и сложил ручки на животе.

— Я устал,— пояснил он в ответ на разъяренный взгляд Кристиана.— Что?! Обратись к принцу Вальдору. Он-то уж точно тебе поможет.

К величайшему изумлению принца, Адская Фея не стала превращать его в жука, а приняла крайне задумчивый вид.

— Да? Кстати, весьма может быть...

— Он уже давно умер, идиот! — выкрикнул принц, чувствуя, что теряет терпение.— Если когда-либо существовал вообще!

— Ахххам.... — неопределенно отозвался Фэй, храня прежний загадочный вид.

Плюнув на спятившего графа, Альберт вышел из комнатушки и глянул вниз, на бесчисленные покатые ступеньки, выщербленные от времени. Ноги заныли в предвкушении долгого спуска.

Кольца дыма неторопливо плыли, напоенные ароматами цветов, фруктов и гашиша. Сталкиваясь с мебелью, они растягивались и рвались, опутывая дерево серыми нитями.

Принц Вальдор, младший брат будущего наследника престола Фалькона Пятого Лучезарного, возлежал на перине, столь мягкой, что тело утопало в белых простынях. Рядом, в дымной мгле мерцал уголек кальяна. Принц затянулся, и уголь вспыхнул ярче.

Чтобы тело всегда слушалось, его нужно ублажать. Исправно выполняя это золотое правило, можно достичь высот духовного развития и просветления. Поэтому, будучи чрезвычайно духовным человеком, Вальдор исправно пил вино, курил гашиш и поглощал куропаток, после чего с тем же рвением занимался фехтованием и борьбой, дабы не заплыть жиром окончательно.

Где-то в глубинах табачного тумана скрипнула и отворилась дверь. Вальдор с трудом поднял голову, но, так и не сумев ничего разглядеть, откинул ее обратно на подушки.

— Ваше высочество?

Незнакомый голос.

— Я здесь,— хрипло ответил принц, силясь привести одурманенные мысли в порядок.

Незваный гость сел рядом, аккуратно сложив на коленях черные кожаные перчатки.

— Последнее время я слишком часто встречаюсь с королевскими особами в их будуарах,— заметил он.

— Разве это плохо? — Вальдор затянулся и протянул мундштук гостю. Тот вежливо отказался и раскрыл свой портсигар. Затем, проследив за очередным табачным облаком, вынул сигарету изо рта и спрятал портсигар обратно в карман. В комнате можно было курить, просто вдыхая воздух.

— Мое имя граф Кристиан Фэй де Ла-Морт.

— Неужели родственник Вольфганга де Ла-Морта из Брюхвальда? — проявил смекалку Вальдор и ощутимо повеселел, когда Кристиан сдержанно кивнул. — Чем обязан? Прошу прощения, что встречаю в таком виде, но сегодня у меня разгрузочный день.

Какой был и вчера, и позавчера.

Голова у принца предательски закружилась, и он откинулся на подушки, уставившись на вышитый золотом полог кровати. Мягкий голос Кристиана словно обволакивал вместе с дымом, по капле просачиваясь в расплавленный мозг.

— Слава о ваших подвигах разнеслась далеко за пределы вашего королевства, принц. И, как мне кажется, именно вы могли бы мне помочь. Одна несчастная девушка, моя подопечная, нуждается в спасении.

Нахмурившись, принц взъерошил золотые локоны.

— Девушка?.. Принц Вальдор всегда поможет даме в трудной ситуации! Всегда!

В комнате разлился тихий звон колокольцев. Принц умолк и расплылся в блаженной улыбке. Мелодичный хор становился все громче, окружая кровать; потолок изогнулся волной, и Вальдор мирно отключился.

Очнувшись следующим утром, он с трудом помнил, даже как его зовут. Однако юноша из Брюхвальда быстро оживил его память. Выпив половину графина бормотухи, который юный граф принес с собой, Вальдор почувствовал, как головная боль отступила, бодро оделся, вооружился и спустился во двор, где его уже ждал верный конь Факел. Рядом с конем терпеливо стоял Кристиан.

— Я готов! — рыкнул Вальдор, уперев руки в бока.— Где находится несчастная?

Загадочно улыбнувшись, Кристиан взял Факела под уздцы.

— Не в этом времени, милорд.

Из его нагрудного кармана вынырнула крохотная, похожая на зубочистку, палочка, сверкнувшая на солнце серебром. Мгновение,— и пальцы Фэя переломили ее, после чего мир вокруг исчез, погрузившись во тьму.

— А замок изменился.

Перед стеной замка, всюду, куда дотягивался взгляд, расстилались заросли терновника, через которые была прорублена узкая кривая просека. Кусты вползали прямо в ворота, стащив с петель деревянные, ссохшиеся от времени створки. Чуть поодаль, у колонн виднелись первые спящие. Один из них, в кирасе и вычурном шлеме с пером, лежал на спине и громко храпел, заставляя дрожать паутину на носу. На его блестящем животе удобно устроился господин в расшитой золотом мантии. Он с причмокиванием насасывал свой палец и, когда стражник захрапел громче, перевернулся на другой бок.

— Кто же все это сделал? — спросил принц с невольным восхищением в голосе. Он вышагивал по тронной зале, переступая через особо толстые стебли плюща. — Должно быть, Фалькон прогневал великого волшебника!

— О, то был действительно великий волшебник! — кивнул раздувшийся от гордости Кристиан.— Очень могущественный, можете поверить мне.

На верхний этаж башни Вальдор поднялся быстро. Его ноги пересчитывали ступени так бодро, что раздосадованный Кристиан остался далеко позади. Когда же Фэй наконец появился на пороге, Вальдор уже стоял у изголовья погруженной в сон принцессы.

— Какая странная девушка,— задумчиво изрек он. — Такое обилие краски на лице... И все черное, словно на похоронах.

Он недоуменно взглянул на вошедшего Кристиана.

— Может, у нее был траур?

Кристиан молча пожал плечами в ответ. Приятную склонность наследницы к меланхолии принцу Вальдору предстояло обнаружить самому. Заботливо смахнув пыль с лица девушки шелковым платочком, Фэй самоустранился за пределы комнаты. Там он прислонился к выщербленной стене и выжидающе уставился себе под ноги.

Из комнаты не доносилось ни звука.

Выждав еще пару минут приличия ради, Кристиан заглянул за дверь. Увиденное его весьма удивило.

— Принц, с закрытыми глазами и с такого расстояния вы вряд ли попадете в ее лицо губами,— заметил Фэй, и сидевший на краю кровати принц резко выпрямился. Он смущенно улыбнулся.

— Нет, я все-таки не могу. Извини, так глупо получилось... Я обещал моей невесте, что буду дарить свои поцелуи только ей.

В следующее мгновение Кристиан остался единственным бодрствующим существом в комнате, а Вальдор шумно сполз на пол, раскинув руки в стороны. Ухватив тело за ноги, Фэй оттащил принца в угол комнаты и прислонил к прялке. Затем достал платочек и промокнул вспотевший лоб, проклиная свою раздражительность. Когда-нибудь она доведет его до увольнения.

Что-то кололо грудь через легкую ткань рубашки. Пошарив в нагрудном кармане, Кристиан выудил обломки серебряной спички и со вздохом метнул их в окно. Потратить уйму казенного волшебства на перемещение во времени, и все ради чего? Принцесса и ее семья все так же спали, неотвратимо покрываясь пеленой пыли.

Вскоре, когда дворец окутали сумерки, в тронный зал вплыла фигура. В одной руке она держала наполовину опустошенную бутыль, на тарелке в другой покоились ломти окорока с королевской кухни. Доковыляв до трона, юноша поставил свои сокровища на подлокотник и забрался к королю на колени.

— Ну что же вы, ваше величество... — Он приобнял спящего за плечи, словно старого друга. — Запустили воспитание доченьки. Не думаете совсем о грядущем поколении. И что теперь мне остается делать? Что?

Король ответил залпом сдавленного рыка. На выдохе его нижняя губа задрожала, и на ней повисла слюна. Заботливо промокнув рот его величества платочком, Кристиан приложился к бутыли.

— Не переживайте так, я все исправлю. Я же самая лучшая фея на свете как-никак.

Из вновь запрокинутой бутылки не вылилось ни капли, и юноша недовольно вздохнул.

— Вот же черт, закончилось,— он слез с короля и пригрозил ему пальцем.— Сейчас вернусь, никуда не уходите.

Пустая бутыль врезалась в расписанную фресками стену, и в стороны брызнули осколки. Кристиан танцующей походкой выплыл из зала. Вскоре он вернулся, и его танец уже больше напоминал вальс.

— Как вы считаете, я уже слишком вышел за рамки дозволенного Обществом или еще нет? — поинтересовался он у его величества. Прислушавшись к сопению царственной особы, он озабоченно кивнул. — Да, я тоже так считаю. Это всего лишь необходимость. Прощайте, ваше величество. Спокойной ночи.

Раскланявшись и при этом чуть не уткнувшись носом в пол, Кристиан отправился бродить по замку. Он брел вдоль стен, освещая факелом каждого спящего, а полы расстегнутой рубашки развевались призрачным одеянием. Наконец у конюшен Фэй отыскал нужного ему человека и с гиканьем принялся стягивать с него одежду.

Следующим утром с городской площади столицы донесся пронзительный звук рога. Когда большинство жителей собралось, чтобы услышать, что же поведает королевский глашатай, на скрипучий деревянный помост, пошатываясь, взобрался юноша в красной форме. К слову сказать, она явно была ему велика, и мягкая шляпа с пером сползала на один глаз, но глашатая это нисколько не смущало. Расставив ноги для пущей устойчивости, он принял торжественную позу, развернул длинный свиток и откашлялся.

— День добрый, жители сего прекрасного города, торговцы, ремесленники, рабочие и... — Он остановил мутный взгляд на грязной бродяжке, ковырявшейся в носу. — ...И немытые создания. От имени его величества Фалькона Десятого я обращаюсь к вам и приглашаю в королевский замок для спасения прекрасной принцессы Марии! Тот, кто пробудит принцессу от магического сна поцелуем, получит ее руку и полцарства в придачу!

Кто-то из толпы заметил, что свиток был пуст, но глашатай не обратил на выкрик никакого внимания. Перо его шляпы отчаянно моталось в такт колебаниям тела юноши.

— Женатым, косым, кривым, старым и недееспособным просьба не беспокоиться и не тратить драгоценное королевское время! Всем выстраиваться в очередь по одному, еду и напитки брать с собой, обращаться к господину Фэю!

Глашатай раскланялся, обмахнув помост пером своей шляпы, и попытался спуститься по узким деревянным ступеням. Затем попытался еще раз.

— Кто-нибудь, дайте руку, пжалста... — наконец сдался он.

Вцепившись в протянутую ему руку, юноша слез с помоста и стянул шляпу с головы. Вручив ее незнакомцу в знак благодарности, глашатай нырнул в толпу, проскочил под брюхом тащившей повозку лошади и был таков. Люди же продолжали возбужденно гудеть, обсуждая услышанное.

К вечеру того же дня у ворот замка выстроилась целая очередь юношей, дородных мужчин в цилиндрах и, невзирая на слова Кристиана, стариков, калек и сопляков. И, несмотря на развешанные кругом таблички с предупреждениями, у терновых кустов уже собралось несколько десятков спящих, вповалку лежавших друг на друге.

Сам же господин Фэй, до странного похожий на утреннего королевского глашатая, встречал желавших испытать судьбу у ворот и сопровождал их по одному на вершину башни. Выглядел он изможденным и при каждой удобной возможности старался присесть, что очень нервировало очередь. Когда же стоявшие начинали возмущаться громче обычного, Кристиан нехотя поднимался на ноги, и круговорот повторялся заново.

К концу дня очередь иссякла.

Принцесса и весь ее двор продолжали спать. Никто так и не смог пробудить их от магического сна: ни напыщенные аристократы, расталкивавшие очередь древком кнута, ни сильные крестьянские юноши, ни старики, ни калеки, ни сопляки.

В последний раз Кристиан обвел взглядом падавшие в вечерний сумрак холмы и поля. Затем уныло поплелся к замершей посреди вечного сна башне.

Каждая ступенька была ему знакома. С щербинкой, с расшатанным камнем, затем снова с щербинкой, уже с правой стороны. Медленно переставляя ноги, Кристиан плелся наверх, а эхо шагов опутывало его в полой башенной трубе.

Он уселся на смятые простыни рядом с лежавшей девушкой. Выудил из-за пазухи чистый носовой платок, один из тех, что рассовывал по карманам про запас, и тщательно вытер губы принцессы. Затем нагнулся и быстро поцеловал.

Мария испустила долгий вздох. Ресницы ее задрожали и, с трудом сломив корку пыли, раскрылись.

Взгляд принцессы впился в Кристиана. Он почувствовал, как ее тонкие пальцы цепко обвили его запястье.

— Теперь ты мой,— сипло проговорила Мария, выдохнув серое облачко пыли.— Мой навсегда!

Ее черные губы разъехались в торжествующем оскале, и Фэй провалился в эту тьму.

— ...Эй, господин! Господин Фэй!

Кто-то отчаянно кричал вдалеке, за непроглядным чернильным мраком, застилавшим глаза. Эхо голосов становилось все громче, пока не влетело в ухо острой молнией, заставив Фэя разлепить глаза.

Он все еще сидел на валуне в розовых лучах закатного солнца. И в него впились несколько сотен негодующих взглядов.

— Нашел время спать... — донеслось откуда-то из толпы.

Кристиан откашлялся и встал, отряхивая полы сюртука. Затем, как ни в чем не бывало, обратился к следующему по очереди мужчине.

Этот претендент походил на ворону: над узкими серыми плечами бледнело узкое серое лицо с внушительным носом, на котором посверкивали небольшие очки.

— Морис,— представился он, но Фэй уже находился на полпути к башне, оставив Мориса стоять с протянутой рукой. Мужчина последовал за ним, нырнул в башенную арку, в полутьме которой начиналась старая лестница со стертыми покатыми ступенями.

С каждым пройденным пролетом Морис выглядывал в узкие бойницы. Сперва вниз отступили стены, открыв глазу очередь, змеей спускавшуюся с холма. Люди в ней становились мельче и мельче, пока не слились в единую живую массу, залитую желтым солнечным светом.

Спальня принцессы находилась в пыльной каморке с сухим воздухом, спертым, несмотря на распахнутое окно. Сама же девушка оказалась обычным худым подростком в весьма красивом, но черном и пыльном платье с черными же рюшами.

— А это кто? — Морис скосил взгляд на широкоплечую тушу принца Вальдора, мирно посапывавшего в углу.

— Приезжий. Не обращайте внимания, — Кристиан достал из нагрудного кармана часы и постучал по циферблату. — Пожалуйста, не задерживайте очередь.

Морис послушно кивнул. Немного поколебавшись, он прикрыл глаза и чуть коснулся губ лежавшей девушки.

Он и Кристиан выжидающе уставились на лежавшее тело. Бросив еще один быстрый взгляд на часы, Фэй вздохнул.

— Пойдемте.

Однако их ноги так и не коснулись порога. Принцесса закашлялась, и корка, сковывавшая ее глаза, дала трещину. Затем девушку обильно вырвало прямо в собственное декольте. Закашлялся и очнувшийся мужчина в углу, однако ни он, ни принцесса Кристиана не заинтересовали. Издав радостный возглас, господин Фэй бросился к окну.

— Шоу окончено, расходитесь по домам! — проорал он, свесившись по пояс наружу.

Не успел Морис опомниться, как юноша уже стоял перед ним с выражением искреннего восторга на лице.

— Кто вы, прекрасный принц? — Он заключил ладони Мориса в свои и широко улыбнулся, продемонстрировав необычно крупные белые клыки.

— Я? Морис, лекарь,— смущенно пробормотал мужчина, тем самым приведя Кристиана в благоговейный восторг.

— Как я счастлив, что это именно вы! — Фэй склонился к уху лекаря. — У этой девушки большие проблемы по части валиума. Я рассчитываю на вас, доктор. Единственная наследница престола, вы же понимаете...

Морис коротко кивнул. Похоже, большие проблемы начинались и у него.

В тот тихий и напоенный ароматами цветов вечер муха выделывала чудеса пилотажа. Шмыгнув по дужке пенсне директора, она скользнула по краю его чашки, набрала высоту, сделала петлю и нырнула в вазу с печеньем.

Кристиан перевел взгляд обратно на директора и отметил багровый румянец гнева на его щеках. Если бы эти маленькие глазки могли буравить, сквозь Фэя уже можно было бы читать газету.

— Фалькон сказал, что если еще раз увидит хоть одну крестную фею, немедля посадит ее на кол.

— Это он сгоряча! Я уверен, спустя некоторое время он сам увидит прекрасные стороны этого брака.

Фэй невинно рассмеялся, но директор его веселья не поддержал.

— И насчет принца Вальдора... Это немыслимо! Вы же знаете, что для перемещения во времени нужно специальное разрешение!

— Ситуация была экстренная, пришлось подделать бумаги. Сами сказали: королевство в хаосе,— уверенно парировал Фэй.

— Это не дает права менять историю!

— ...Буквально погружено в пучину безвластия и самоуправства! Отдано на растерзание захватчикам!— самозабвенно продолжал Кристиан, размахивая шелковым платочком в такт словам.

— Вы лишены зарплаты на два месяца,— отрезал директор.

— Поверьте, ради спокойствия его величества Фалькона Десятого и королевской семьи я готов заплатить эту цену. Неужели я, Кристиан Фэй, позволил бы им оставаться беспомощными в магическом сне? О нет!

— Но вы же сами это устроили! — От отчаяния директор вцепился в скудные остатки волос и горестно закатил глаза. — Хотя, что я объясняю...

— Конечно! — с неиссякаемым энтузиазмом отозвался Кристиан. — И так понятно, что помочь королевской семье было просто необходимо!

Директор Общества Крестных Фей не ответил ничего. С усилием выдвинув ящик бюро, он задумчиво уставился на бумажный сверток, покоившийся среди документов.

— Кристиан...

— Да? — с готовностью отозвался Фэй, застыв у распахнутой двери.

— Вы так и не надумали вернуться в родовой замок?

— Конечно нет. С чего бы?

— Я просто уточнил, на всякий случай,— проговорил директор, не отрывая взгляда от пакета. — Вы свободны.

У директора Общества были свои вредные привычки. В особо тяжелые дни ему страсть как хотелось впиться зубами в сочный торт, увитый килограммами крема. Но с детства ему внушали, что есть после шести вечера вредно. А торты были вредны и до шести, нанося непоправимый ущерб девственно-здоровым детским зубам. Как директор понял позднее, в некоторых, абсолютно безвыходных ситуациях небольшой кусок торта был просто необходим. Но — это он тоже понял позднее — правила, вбитые в детскую голову, сидят там до самой пенсии. Поэтому директор медленно задвинул ящик обратно и налил крепкого чая. Закусив его маленьким, посыпанным сахаром печеньем, он горько вздохнул. Диета продолжалась.

Граф Арно

Пункт 23 УКФ, Приложение для руководящего состава:

«Крестный хранитель не может быть уволен ввиду тайной информации

Общества, которой тот владеет, и средств, затраченных на подготовку каждого

работника. Исключение составляет лишь некомпетентность, многократно

доказанная третьими лицами, а также худшие показатели, полученные

при сравнительном анализе с другими сотрудниками.

В любом случае перед увольнением руководство обязано принять

все возможные меры для исправления не удовлетворяющего его работника»

Ночь была слишком тиха, чтобы утаить даже малейший звук. Когда в одной из комнат на третьем этаже дома номер пять по бульвару имени Адмирала Водкера скрипнула половица, Белла Уокер распахнула глаза и села в кровати. Фигура, темневшая на фоне открытого окна, пошевелилась.

— Доброй ночи, о прекрасная дева! — Судя по тихому сиплому голосу, ночной гость был сильно простужен.— Простите, что прервал ваш дивный сон, но…

— Кто вы и что делаете в моей комнате? — требовательно поинтересовалась девушка. Затем пошарила рукой по тумбочке в поисках спичек. Под пальцами перекатилась свеча, звякнул стакан с водой. Обнаружив очки, Белла нацепила их и подслеповато прищурилась, стараясь разглядеть лицо незнакомца.

Тот издал томный вздох. Затем шагнул вперед и взмахнул плащом, едва не повалив стоявший рядом столик.

— Жар вашего тела не давал мне покоя годами! — страстно просипел он.— Годами я мучился от несбыточной любви в холодном и одиноком гробу в подвалах холодного и одинокого замка! Как же холодно и бесконечно — о, бесконечно одиноко мне было!

Белла молчала.

— Станьте моей невестой, Белла! Останьтесь со мной навечно!

Незнакомец сделал ещё один шаг вперед. Во тьме блеснули неестественно длинные белые клыки.

—Я буду нежен, обещаю…

Отчего-то данное обещание показалось Белле неубедительным. Продолжая хранить молчание, она пошарила рукой под кроватью и ухватила поудобнее одну из домашних туфель.

Вампир отшатнулся к окну. Его бледное лицо исказила гримаса смертельного ужаса.

— Нет... Нет, прошу вас…

Белла презрительно вскинула бровь. Заметив, что вампир залез с ногами на ее чистейший подоконник, она издала вопль ярости и замахнулась импровизированным оружием.

Несколько мгновений спустя ночь пронзил истошный крик боли, эхом метнувшийся в проулках города.

Кабинет директора Общества Крестных Фей, как всегда, дышал стерильностью и непоколебимым покоем. Со времени последнего визита ничего не изменилось. Над столом реяла всё та же флегматичная муха, из носика чайника вилась тонкая струйка пара, рядом одиноко стояла чашка. Разумеется, она предназначалась не Кристиану.

— Пожалуйста, проходите,— дружелюбно произнес хозяин кабинета. Чтобы поприветствовать Фэя, ему пришлось встать и вытащить брюшко, цеплявшееся за край стола.

Кристиан смерил кресло для посетителей подозрительным взглядом и неохотно приземлился в мягкие недра. Разгладив мелкие складочки на штанах, он испытующе уставился на директора.

Тот ответил змеиной улыбкой.

— Как идут дела с мальчиком-с-пальчик?

— Его зовут Стив, и он не виноват, что уродился коротышкой.

Директор аккуратно пригубил чай.

— А также не его вина, что он — гомофоб, который второй год наводит ужас на обитателей Богемного района. Сколько ещё убийств окажется на его совести?

Фей вздохнул. Зачем было спрашивать одно и то же снова и снова?

— Он — всего лишь жертва обстоятельств. Мой долг — его перевоспитать, и если вы думаете, что я с этим не справлюсь, то горько ошибаетесь, ибо я…

— Кристиан Фэй, лучшая фея на всем белом свете! — торжественно огласил некто и что было сил зааплодировал.

Из тьмы за камином вынырнул крепко сложенный высокий юноша. Его длинные, пшеничного цвета волосы были собраны в хвост, а фигуру обтягивал поношенный охотничий костюм. Подумать только! Охотничий костюм! Блондинчик явился на работу в таком виде, словно только что слез с лошади со связкой дохлых зайцев за спиной.

Фэй презрительно скривился.

Незнакомец широко улыбнулся в ответ.

— Простите, не смог удержаться! Вы так вдохновенно говорили...

Взгляд Кристиана сверлил директора почти осязаемо.

— Это ещё кто?

— Лис,— ответил за главу Общества охотник и вальяжно облокотился на каминную полку.— Анри Листен к вашим услугам. А вы, как я полагаю, доблестный Кристиан Фэй? Весьма рад встрече.

Заметив, как расцвел Кристиан, Лис довольно кивнул.

— Слава о вас расходится быстро. Был у меня подопечный — бывший ваш, кстати, малыш Вилли его зовут — так вот, он гадил в постель каждый раз, как слышал о феях. А ему уже сорок, представьте...

— Довольно! — поспешил директор, заметив странные задумчивые взгляды Фэя на нож для бумаг.— Садитесь уже.

Расплывшись в очередной солнечной улыбке, Лис с размаху шлепнулся во второе кресло. На его коленях материализовалась ваза с песочным печеньем, которая всего пару мгновений назад стояла на столе.

Комната наполнилась голодным хрустом.

— У нашего агентства появился новый клиент.— Пухлые пальцы директора переплелись на лакированной крышке стола. — Его зовут Арнольд. Ужасно запущенный случай.

Муха описала над столом идеальный круг и пошла на снижение к миске с печеньем. Кристиан скосил глаза, следя за её полетом, но наткнулся на насмешливый взгляд Лиса и резко отвернулся.

— И что же такого запущенного в этом Арнольде?— спросил он.

— У него нет девушки.

Справа от Фэя раздалось фырканье и продолжительный кашель. Стряхнув крошки печенья с груди, охотник покачал головой.

— Да уж! Велика проблема, ничего не скажешь.

По губам директора скользнула улыбка. О, Кристиан знал эту Особую Улыбку! При виде неё по спинам жертв бежали крупные мурашки, а надежда умирала в агонии. Эта улыбка обещала поистине адское задание.

— У вас будет пять дней,— промурлыкал он.— И я сильно сомневаюсь, что вы успеете.

Голодный хруст Лиса утих.

— «Вы»? — осторожно уточнил Кристиан.

Директор осклабился, наконец почувствовав себя в центре внимания.

— С этого дня вы двое работаете в паре. Посмотрим, кто умудрится показать себя хуже. Хотя я ответ уже знаю. Да, Кристиан?

— Какого черта?! У меня не может быть напарника! Я всегда работаю один, это мой стиль! Стиль Крис…

— А что будет с тем, кто облажается? — бесцеремонно вклинился Лис, быстро вернув вазу с печеньем на стол.

— Вылетит из компании, как пробка от шампанского. К сожалению, согласно уставу Общества, я не могу выгнать кого хочу и сразу. Хотя с радостью… — он привстал, каким-то образом умудрившись нависнуть над подчиненными,— …с радостью это сделал бы. Толку от некоторых из вас всё равно никакого.

Фэй скрипнул зубами.

— Кристиан, вы хотели что-то добавить?

— Согласно уставу у одного подопечного может быть только один крестный хранитель.

— Согласно уставу вы, Кристиан, не тянете даже на половину феи. Ещё вопросы?

Час от часу не легче. Таскаться с неотесанным мужланом… Фэй сглотнул, ощутив, как узел шарфа на его шее стал в десятки раз туже.

Блондин оценивал его столь же теплым взглядом. Затем неожиданно развернулся в кресле и протянул ладонь.

— Кристиан, мне очень жаль. Так жаль, что тебе придется нас покинуть!

— Чт… — Опешив, Фэй оглядел протянутую ладонь, борясь с желанием впиться в неё зубами. Но, помедлив, он расплылся в нехорошей улыбке и встал.— С помощью этого клоуна вы меня не выгоните. Даже не надейтесь.

Задержавшись взглядом на вазе с печеньем, Кристиан отмахнулся от мысли ухватить одну усыпанную сахаром завитушку и гордо прошествовал к двери. Уже будучи на пороге, он обернулся:

— Кстати, что же случится через пять дней?

— Ничего,— директор хмыкнул.— Просто мне так захотелось.

Никакого холодного одинокого замка у Арно, конечно, не было. Времена зловещих каменных темниц давно прошли. Они уступили место уютным комнатушкам в пансионах, набитых сварливыми старухами, их многочисленной живностью, а также лицами, не внушавшими доверия, без средств на более приличные и просторные апартаменты.

Но, слава богам, даже в этих комнатушках стояли кухонные шкафы. А в нижнем отсеке кухонного шкафа искрился лед, который в данный момент Арно бережно заворачивал в полотенце. Приложив самодельный компресс к шишке на лбу, вампир зашипел.

— Я думал, у вас все быстро заживает,— со стороны окна раздался мягкий голос.

— А я думал, для входа предназначены двери, а не окна,— буркнул Арно в ответ и вновь откинул голову на мягкий подголовник кресла.

Его давно не пугали внезапные визиты. Любая нежить, которая перебиралась в город, отчего-то считала своим первейшим долгом заявиться к уже обосновавшемуся сородичу.

— Давно приехал из Брюхвальда?

На пару мгновений голос незваного гостя потерял былую уверенность.

— Не знаю никакого Брюхвальда.

Ах, кого этот юноша пытался обмануть?..

— Послушай, друг, вонь родины я узнаю где угодно,— вампир хохотнул.— Не знаю уж, сколько времени назад, но ты приехал оттуда…

От смертельного захвата Арно спасла хорошая реакция. Скатившись на пол, он взглянул на гостя и выронил кулек со льдом. За креслом темной скалой высилась фигура, на лице которой блестели два хищных желтых огня.

— Меня зовут не «друг», а Кристиан Фэй, и Брюхвальд давно уже в прошлом.— Глаза вспыхнули ещё ярче.— Теперь я несу добро и свет.

— Ну да, конечно…— Арно расплылся в кривой улыбке.

— Именно так,— сдержанно повторила страшная фигура.

— Ты себя хоть в зеркало видел?..

— Добро и свет, я сказал!

За окном сверкнула молния.

Спустя минуту, немного успокоившись, Фэй поднял отброшенное в сторону кресло, уселся на подоконник и обратился к сжавшемуся в дальнем углу вампиру:

— Итак, я — твоя крестная фея, и тебе страшно повезло, что именно я...

Не успел он закончить, как входная дверь затрещала от ударов.

— Кристиан! Открывай, я знаю, что ты здесь! — донесся из коридора громоподобный голос.

Взглянув на часы, Арно похолодел и кинулся отпирать.

— Сейчас я начну дудеть в рожок!..— проказливо предупредил голос.

— Не надо дудеть в рожок… — умоляюще пробормотал вампир, пытаясь непослушными пальцами справиться с цепочкой.

Спустя мгновение он подпрыгнул от рева охотничьего рога, волной прокатившегося по узким коридорам пансиона.

— Я же просил… — захныкал Арно. Распахнув наконец дверь, он втащил дебошира в квартиру. — А вы ещё кто? — прошипел он, оглядев похожего на охотника детину, судя по смраду перегара, явно подвыпившего.

— Лис! — отсалютовал детина и, подбоченившись, повернулся к новоиспеченной «крестной фее» у окна. — Ты в курсе, что убегать нечестно?

— Никто и не убегал,— Фэй увлеченно разглядывал ногти на правой руке.— Я же сказал: такси ждать не будет.

— Да я двадцать минут бежал за ним! — было заорал Лис, но, наткнувшись на умоляющий взгляд Арно, сбавил тон.— Он уехал, едва ты в него запрыгнул! Но — ура! — у меня с собой был адрес!

Словно некое оружие, он выхватил из кармана засаленный клочок бумаги.

— Если ты забыл, адреса подопечных выдают всем крестным.

— Боже, да ты никак и читать умеешь?.. — восхитились с противоположного конца комнаты.— А по виду не скажешь…

Арно начал медленно закипать. Его квартира никак не являлась плацдармом для выяснения отношений всяких сумасшедших, возомнивших себя долбаными феями.

Последней каплей, исчерпавшей безграничное терпение вампира, стал громкий нетерпеливый стук в стену. Судя по всему, колошматили палкой.

— Арнольд! Арнольд, ты слышишь меня?!

Арно вздрогнул, предвкушая расправу.

— Да, миссис Крамп?! — осторожно поинтересовался он.

— Прекратите шуметь сейчас же, не то я вызову полицию!

— Конечно, миссис Крамп! Простите за беспокойство!

— Надеюсь, это в последний раз, молодой человек! Я не потерплю, если вы ещё раз разбудите Пушистика!

Пушистик за стеной пронзительно тявкнул, отчего вампир невольно ощерился. Пока этой собаке крупно везло, что их разделяла тонкая перегородка и сморщенное тело владелицы пансиона. Но когда-нибудь рядом с крохотным комком меха и мяса не окажется хозяйки, и тогда…

Отогнав видение собачьих кишок, гроздьями раскиданных по стенам, Арно вновь уставился на темноволосого крестного и его явно скучавшего друга. Последний уже навис над чертежной доской в углу и рассматривал строчки формул, испещрявших черную поверхность. Можно подумать, он хоть что-то понимал в математике.

— Вон отсюда,— процедил вампир, недвусмысленно указав на дверь. Ворвались в его дом, лазают по личным вещам, потревожили соседей, которые после заживо съедят его и даже не посмотрят на нечеловеческое происхождение... Нет, подобное спускать было нельзя!

Но смуглый даже не моргнул.

— Говорю же, я… — Поймав взгляд охотника, он нехотя поправился: — …мы — твои крестные феи и никак не можем просто взять и уйти.

Арно нервно рассмеялся и ткнул пальцем в Фэя.

— Тварь из Брюхвальда, влезшая через окно, и пьяный мужлан в болотных сапогах! Феи, о да! Пришли помогать мне, вурдалаку и кровопийце! Выметайтесь, пока я вас сам не выкинул!

На пару мгновений Лис отвлекся от доски.

— Я бы на твоем месте успокоился. И еще раз назовешь меня мужланом — оторву ноги. Что скажешь, Кристиан? По-моему, кровососу вредно нервничать.

— Похоже, ему придется выйти с нами и прогуляться до ближайшей таверны,— отозвался Фэй.

— Никуда я не пойду! — возмутился Арно. — Я в собственном доме и собираюсь спать, черт подери!

Однако он и не подозревал, сколь коварный и беспощадный план зрел в голове у Кристиана, чья рука зависла в опасной близости от настольной лампы.

— Так как зовут ту почтенную даму за стеной?..

В следующее мгновение лампа разлетелась на куски, врезавшись в стену, и под книжными полками растеклось пятно керосина.

— То есть тебе могут повредить туфли?

— Ничего смешного! Я знал вампира, которого прикончили зубочисткой.

Воздух в таверне был почти осязаем. Пласты дыма неспешно плыли в нем подобно кораблям. В глазах защипало, и Арно зажмурился, отчаянно пытаясь сдержать выступившие слезы.

— А меня вот можно убить туфлей. Наверное, в этом даже есть большой плюс: вампиров обычно пугают чесноком и распятием, а не туфелькой на каблуке. Никто не догадывается открещиваться обувью…— он горестно покачал головой.— Другое дело — девушки. Чуть что — сразу за туфли…

Безмятежная улыбка Фэя говорила о полном непонимании горя, постигшего Арно.

— Поищи ту, у которой нет денег на обувь. Нет, ну правда — что с тобой не так? По-моему, всё в порядке. Нужно только немного поработать над стилем. Например, сжечь эту рубашку.

Арно невольно осмотрел потертые манжеты, обильно украшенные кружевом. И что здесь было не так? Небольшое старое пятно от соуса и маленькая зашитая дырочка. Он попытался вспомнить, где умудрился её получить и почему заштопал зелеными нитками, но тщетно. Всё, что случалось более пятидесяти лет назад, начисто исчезало из его памяти.

— Понимаешь, я искал. Где только не искал, но… Бесполезно, понимаешь? Девушки в нынешнее время — это нечто совершенно непостижимое,— он взглянул на Кристиана. Тот сочувственно выпустил удушающее облако дыма.

— А может, ты просто не умеешь найти нужный подход? Ну, знаешь, цветы, прогулки, песни под луной…

Арно уставился на Фэя, не зная, что ответить. Да и как можно было объяснить такому молодчику, что такое отказ? Эта кошачья вальяжная манера сидеть, наглый взгляд темных глаз, касавшиеся плеч тяжелые пряди волос, черный строгий костюм, контрастирующий с небрежно расстегнутым воротом рубашки, скроенный по последней моде… Девушки, должно быть, валились к его ногам штабелями, а после ползли, ползли следом, в отчаянии цепляясь за полы одежды. Мотнув головой, Арно отогнал невольно привидевшуюся картину и вцепился в кружку с элем.

— Я перепробовал всё, говорю же.

— Значит, не настал еще момент,— вставил невесть откуда возникший Лис. Опустив на стол блюдо с дымящимся румяным окороком, он рухнул рядом с напарником.— Придет время, и какая-нибудь баба объявится сама. Они всегда объявляются, даже когда и не нужны вовсе.

— Я живу уже пятьсот лет, черт возьми! — не выдержав, рявкнул Арно.— Не многовато ли времени прошло?! — Он рассерженно умолк и присосался к кружке, втайне проклиная себя за несдержанность. Неудачник и неврастеник — прекрасное сочетание.

Однако Лис был всецело поглощен видом аппетитного окорока. Фэй и вовсе развернулся к столу спиной, подавая знаки молоденькой брюнетке за дальним столиком.

— Есть будете? — живо предложил Лис. Вампир молча покачал головой, а Кристиан раздраженно отмахнулся, даже не взглянув в их сторону. — Отлично!

Следующие десять минут Арно зачарованно наблюдал за исчезновением окорока. Когда на блюде остались лишь кости, Лис довольно откинулся на спинку стула и рыгнул.

— Ну хорошо. Покажи нам себя в действии. Охмури кого-нибудь, жеребец!

— Где? Прямо здесь?

— А почему бы и нет? — Охотник заговорщически склонился над столом. — Видишь во-он ту официантку?

— Ту, рыжую?! — ужаснулся Арно.

— Не-ет, она годится в бабки даже тебе. Рядом смотри, рядом. Поправляет фартук…

Да, та особа была очень даже ничего. Но как он мог подойти к ней? Что он мог сказать? Видимо, недоумение отразилось на его лице, так как Кристиан расплылся в снисходительной улыбке.

— Не переживай, я, Кристиан Фэй, с тобой.

— Трепещи, зубастый,— закивал Лис, обгладывая кость.

— Смотри, — продолжил Фэй, проигнорировав напарника,— подойдешь к ней и скажешь следующее…

Первым таверну покинул Арно. Грациозно вылетев из окна вместе с цветными осколками стекла, он сразу перешел в бодрый галоп. Вскоре с ним поравнялся Лис с дымящейся бараньей ногой наперевес. Дожидаться Фэя было бесполезно,— когда Арно видел его в последний раз, тот с остервенением давал сдачи кому-то за стойкой бара,— и вампир свернул в один из переулков.

Кристиан объявился лишь под утро, когда небо начало светлеть. Невзирая на протесты Арно, который с возмущенным криком попытался вытолкнуть назойливую фею обратно, тот всё же влез в комнату и захлопнул за собой окно. На его смуглом, измазанном кровью лице сияло неописуемое удовлетворение.

— Конечно, ты немного перестарался, но ничего страшного,— скинув изодранный пиджак на пол, Фэй уселся рядом с горшком бегонии.— Всё в этом мире поправимо. Завтра ты получишь свою девицу. Это обещаю тебе я, Кристиан Фэй.

Мариса раздвинула ноги и по привычке уставилась вверх, на усеянный потеками желтый потолок. Промежность обдувал прохладный ветерок.

Тянулись долгие секунды.

— Ну, давай уже! — прикрикнула Мариса.

В ответ донесся приглушенный удар и звук падающего тела. Затем кто-то с прыжка рухнул на неё так, что она охнула.

— Здравствуйте,— ухмыляясь, поприветствовал ее возникший сверху юноша.— Меня зовут Кристиан.

Спустя час Мариса была готова сама заплатить за дополнительное время. Но клиент оказался неумолим.

— Мой приятель очень стеснительный,— объяснил Фэй, натягивая штаны. Рядом с его ногами покоилось обнаженное дряблое тело помощника судьи, проспавшего весь оплаченный им час. — Я бы хотел, чтобы ты его немного растрясла.

Если приятель хоть отчасти походил на Фэя, то сегодня Марисе везло просто адски.

В дальнем углу, в полумраке под креслом мигнули и исчезли две красные точки.

Шли первые сутки заключения в собственной квартире. Первые сутки под присмотром двух полоумных, которые возомнили себя феями и решили во что бы то ни стало отыскать Арно девушку. Сам же вампир решил дождаться первого же приведенного экземпляра и, изобразив безмерное счастье, вытолкать «фей» за дверь. После чего чуть позже вытолкать следом и девушку.

Перед окном, тихо стукаясь друг о друга, покачивались гроздья женской обуви. От одного взгляда на эти связки коричневых, черных и красных туфель и сапог Арно становилось дурно.

С другой стороны, за дверью, его поджидал Лис, вооруженный парой фирменных туфель. Именно поэтому до поры до времени Арно спокойно отдыхал в комнате и задумчиво поглядывал на занавешенное обувью окно.

Вскоре из коридора донеслись быстрые шаги, и голос Фэя радостно провозгласил:

— Ну, где же наш счастливчик? Сегодня лучший день в его жизни, а он заперся в комнате!

Арно с силой вдавил сигарету в пепельницу. Похоже, этот чокнутый забыл, что сам запер его, оставив без возможности даже сходить в туалет.

— Открой-ка дверь, напарничек! — продолжил мурлыкать Кристиан.

— Я тебе не прислуга… — хрипло буркнул охотник, но замок всё же щелкнул, выпустив Арно на волю.

Снаружи его поджидало живое существо женского пола. Смерив Арно наглым, видавшим виды взглядом, оно изрекло:

— А он ничего. Немного тощий, но вполне ничего…

— Ты сюда не жрать его пришла,— отрезал Фэй и подмигнул Арно. Наверное, это должно было ободрить, но вампиру отчего-то стало ещё хуже.

— Конечно, мой хороший,— чуть менее довольным тоном произнесла женщина и сделала шаг навстречу Арно.

Тот подавил вспыхнувшее желание немедленно скрыться в комнате и задержал дыхание, боясь, что задохнется в удушающей завесе духов.

Испещренные красными нитями сосудов белки двигались туда-сюда, обрамленные густым слоем черного угля. Губы, покрытые пленкой кирпичного цвета помады, беспрестанно шевелились. Полная грудь сдавленными холмами нависала над декольте и вздымалась, вздымалась…

Когда женщина цокнула каблуками, неспешно развернулась к нему спиной, нагнулась и задрала юбку, Арно не выдержал и потерял сознание.

Из соседней комнаты доносился грохот и треск ломающейся мебели. Блондин, чьё лицо Мариса так и не успела рассмотреть, что-то увлеченно царапал на чертежной доске в углу.

— Его не устроило, что я не девственница! Подумать только! — она закатила глаза и фыркнула.— А он кого ожидал? Деву Марию во плоти и всего за десять монет?

Неожиданно дверь отлетела к стене, и в проеме возник растрепанный Фэй с изящной дамской туфелькой в руке. Усевшись на диван, он элегантно закинул ногу на ногу.

— Кровосос наказан,— изрек он и проорал в сторону спальни: — Ты будешь слушаться свою крестную фею?!