Кровь гибрида

ГЛАВА 32

АВРОРА

Влеченная красноречивыми речами Джонатана мое живое воображение, как наяву рисовало мне страшные образы.

Рассказ Джонатана. 1610 год

После объявления о смерти Амелии Бальтазар взбесился. Мы шли за ним по следам из трупов. Никто не пережил встречи с ним мужчины, женщины, старики, дети. Большинство из них были разорваны на кусочки. Там рука с кожей, весящей лохмотьями, тут нога, размером с девичью ладонь, впереди голова, со слипшимися от крови волосами и застывшими в ужасе глазами.

К тому моменту, когда мы нашли его в здании администрации, город опустел. В живых, пока что, оставался только мистер Бишоп. Он сидел в углу и, кажется, в луже собственной мочи. Бедняга не мог сказать и слова, без звука открывал и закрывал рот. По его лицу текли слезы и сопли. Именно в тот момент я окончательно смог осознать, что передо мной — самое смертоносное и безжалостное существо на этой Земле.

Бальтазар стоял у окна в свете полной луны, его длинные светлые волосы сейчас были окроплены багровыми пятнами, на лице капли крови, какие — то уже подсохли, какие — то струились вниз по щеке, словно слезы. Его глаза светились дьявольским огнем, а рот растянулся в кривой улыбке….

— Все! — вскрикнула я. — Хватит! Меня сейчас вырвет, — с большим трудом, но я сдерживала подступившую тошноту.

— Он так сильно любил эту Амелию? — сглатывая комок в горле спросила я, подавая очередную порцию крови.

— Бальт, собаченкой вокруг нее ходил. Когда же она подпустила его, они сутками могли не вылазить из постели, — усмехнулся вампир. — Старика Ника это сильно волновало, но он мало что мог сделать.

— Где ты была? — встретил меня вопрос Бальтазара.

После разговора с Джонатаном, я еще долго не могла прийти в себя. Я бездумно слонялась по замку, силясь соединить кусочки пазла, которые этого явно не желали. Несколько часов спустя я устала себя терзать и вернулась к себе в комнату.

— Нигде. Бродила по коридорам и думала, — тихо ответила я, от нервов начиная раскладывать вещи на столе, что и так были разложены.

— О чем думала? — мне слышалась сквозившая злость в его голосе.

— Почему ты злишься? — ответила я вопросом на вопрос, избегая смотреть на него.

— Я задал вопрос, — прорычал Бальтазар.

— О твоих чувствах ко мне, — с тихим выдохом ответила я, продолжая сторониться его взгляда.

— И что надумала? — послышались шаги.

— Ничего, — честно призналась я. — Я ничего не знаю. Не знаю, как ведут себя влюбленные люди и выражают эту самую влюбленность. Поэтому, — я наконец нашла в себе силы, оставила в покое бедный карандаш, что сменил сотню положений и развернулась к нему. Меня встретили горящие синие и холодные глаза. — Скажи честно и прямо. Что ты испытываешь ко мне?

Бальтазар молчал. Я видела его порыв приблизиться еще, но он сдержался.

— Что же натолкнуло тебя на такие мысли? — его голос сорвался на хрип.

Я долго мялась, закусывала губу, было не ловко об этом сказать в слух.

— Я не привлекаю тебя сексуально, — выпалила я.

— Ты переживаешь, что я не трахнул тебя, верно? — все тем же хриплым тоном уточнил он.

— Я хочу тебя всего! — я сорвалась. — А ты, то душишь меня своей опекой, то бежишь, как черт от ладана! Зачем играешь со мной?!

«Ты — гибрид. Этим все сказано» — опустошенно повторила я слова, резко всплывшие в моей голове.

Горящие глаза и кривая улыбка застыли на лице Бальтазара.

БАЛЬТАЗАР

— Что в голове у этой девчонки?! — взревел я и кресло потело в стену.

Аврора умчалась, не дав мне вставить больше и слова, а ведь в какой — то момент мне показалось, что весь этот скандал может вылиться в шутку. Надо же ведь придумать: «Сексуально не привлекаю». Да, мне стоит глаза прикрыть, и я вижу ее голой, а в штанах все голом. Я и не знал никогда, что яйца и член могут так болеть.

Хотел сделать все красиво, чтобы у нее не возникало дурацких мыслей в стиле поматросил и бросил.

— Вот и как понимать этих женщин?! — второе кресло влетело в зеркало, раздробив его на мелкие осколки.

Злость кипятила кровь и требовала выхода. Снег мелкой дробью колотил прямо по лицу. Я стоял и смотрел на окна старого викторианского особняка.

Николас, всегда такой Николас. Художник построил этот дом по своему собственному проекту, когда мы поселились здесь. Ровно через год, он уже поселил к себе новообращенных и стал их обучать. Около пятидесяти лет назад он решил, что устал и хочет путешествовать по миру. Дом же так и остался пристанищем вампиров — новичков, он даже позволил им менять в нем все, что захотят.

Гнев обуял меня, когда я посетил их репетицию. Аврора сама не понимала, но я увидел. Роберт Миллер испытывает к ней больше, чем дружеские чувства. Его нежный взгляд и ее улыбка в ответ. Мне она такую дарила очень редко. Тупая игла ревности больно пробила мое старое, казалось окаменевшее сердце.

Я решил, что она должна были прийти сюда, но сейчас внутри был молодой черноволосый вампир. Один.

Пройдя в заднюю дверь, я оказался в кухне, прямо за спиной парня. Невозмутимо обошел стол и сел напротив. Округлившиеся глаза Роберта, выдали все удивление хозяина.

— Знаешь где сейчас Аврора? — спросил я.

— Нет, — сбивчиво, но не раздумывая, ответил парень.

— Нравится она тебе? — задал я вопрос — спусковой крючок.

— Очень, — раскрасневшись ответил он.

«Ты сам напросился» — пронеслась мысль в моей голове. Одни ловким движением рук и со вздохом облегчения, я свернул ему шею, удовлетворяя свое чувство собственника. Аврора моя и только моя. Естественно, Роберт, очнется, но больно будет так, словно он, действительно, умер.