Кровь не вода

Пролог

У всех нормальных людей наверняка бывают периоды в жизни, когда нужно сделать паузу, расслабиться, отрешиться от насущных проблем, забыться и отдохнуть.

Все делают это по-разному. Кто-то уходит в запой, объясняя это болезнью души, другие ищут приключений на мягкое место в совсем уж неожиданных местах, а бывает, люди и вовсе пускаются во все тяжкие, в общем, спасаются все кто как может.

Мне в этом плане проще. Когда совсем уж всё… Я просто уезжаю подальше от людей в какую-нибудь глушь несусветную на рыбалку.

Обычно недельки хватает, чтобы сбросить напряжение, расслабиться, что-то переосмыслить, а о чем-то и вовсе забыть на время или даже навсегда.

В общем, тишина, спокойствие и отсутствие надоевшего вала проблем — лучшее, как по мне, лекарство от всех бед.

Говоря, что уезжаю куда подальше от людей, я не имею в виду, что делаю это в одиночестве, совсем нет. Наоборот, мы организовываем подобный релакс в компании друзей, присутствие которых никак не напрягает, только радует. Всё-таки человек — социальное существо, и ему даже в такие периоды нужно общение с себе подобными, а если это общение ненавязчиво и с приятными твоему сердцу людьми, то и отдых получается замечательно полноценным.

Зачастую эти поездки у нас почему-то случаются совершенно незапланированными и спонтанными, не могу сказать, почему так, но вот если начинаем договариваться далеко заранее, так обязательно что-то сорвется и поездка не состоится. Если же это происходит вдруг и неожиданно, на удивление все всегда срастается.

Так случилось и в этот раз. Все достало, надоело и даже остохренело, поэтому я решил, пока не дошло до того, что я начну на людей кидаться (в переносном смысле, понятное дело), сбежать от греха на рыбалку, тем более что два друга, постоянных спутника в подобных мероприятиях, с радостью откликнулись на это моё предложение.

Сборы, как говорится, были недолгими, тем более что именно в этот раз решили далеко не ездить.

Понятно, что в относительно густо населенных местах трудно найти нетронутый уголок природы, но у нас есть несколько мест на примете, где можно спрятаться от повседневной суеты.

Ехать решили на реку Хопер — даже не ехать, а скорее плыть. Есть там местечко, куда кроме как на лодке не добраться, а тут звезды так сошлись, что нашлись и халявный катер, на котором можно увезти все нужное разом, и место, где можно автомобили оставить, не переживая за их сохранность…

В общем, все в масть.

Единственное, уже когда загрузились и собрались отбывать, все испортил звонок начальника одного из товарищей, которому пришлось срочно ехать на работу и решать что-то там без него нерешаемое.

Из-за этого пришлось притормозить и другому товарищу. Просто ему предстояло вернуться домой за лодкой с мотором, чтобы на следующий день вдвоём с товарищем добраться до места расположения нашего лагеря.

Нет, можно, конечно, было бы разгрузить катер и завтра вернуться на нем за друзьями, но мы решили не оставлять вещи без присмотра, не хотелось бы невзначай лишиться всего и сразу.

В итоге в путь я отправился в одиночестве, отчего в принципе не расстроился, не на работу же еду, на отдых, как ни крути.

Добрался быстро, а так как выехал с утра и дорога много времени не отняла, то за день успел организовать лагерь. Поставил все четыре палатки (одна общая большая на случай дождя и три индивидуальных, чтобы не мешать друг другу отдыхать), разгрузил катер от уймы вещей и разложил все по своим местам. В общем, весь день суетился, обустраивая все нужное для полноценного отдыха с относительным комфортом.

На вечерней зорьке успел даже спиннинг покидать и поймал две не особо крупные щуки, так что чего решил приготовить что-то вроде ухи. Захотелось жиденького похлебать, вот и озаботился.

Конечно, щука для этого не самая подходящая рыба, но пофиг, главное — сам процесс и рыбный дух.

Вот, собственно, когда я закладывал рыбу в котелок, это и случилось.

Сердце екнуло, а сам я подпрыгнул от неожиданности и только чудом не перевернул котелок, когда за спиной из ночной тьмы (на улице к этому моменту уже потемнело) прозвучал густой насыщенный бас:

— Человек, я хочу купить твою память.

С этими словами в круг света от фонаря, который я повесил рядом с очагом на ветку дерева, вышел в высшей степени странный тип, глядя на которого в голове я невольно подумал: «сектант какой-то, что ли?».

Высокий, худой, как узник Бухенвальда, с лысой блестящей черепушкой и горящими безуминкой глазами, да ещё и одетый в какую-то типа тунику, только почему-то черную.

Глядя на это напугавшее меня недоразумение, я тем не менее ответил не задумываясь, попутно примеряясь, как бы поаккуратней двинуть его в бороду и при этом не зашибить ненароком наглухо.

— Не продается. Мне моя память дорога как память. — Секунду подумал и спросил вдогонку: — Ты кто такой будешь и как здесь оказался?

Тот как-то обреченно вздохнул и ответил:

— Маг я. Из другого мира к вам перешел недавно, вот хочу изучить эту вашу землю, поэтому мне надо снять слепок твоей памяти.

— Реконструктор, что ли? Отыгрываешь какого-нибудь Гендальфа? — уточнил я на всякий случай.

Тот снова тяжело вздохнул, при этом принюхиваясь и косясь на котелок, и ответил:

— Не знаю, о каком Гендальфе ты говоришь. Я маг и зовут меня Мирко Великолепный.

— Ну ладно, маг значит маг, — не стал я спорить с сумасшедшим и, глядя как он невольно сглотнул слюну, неожиданно даже для себя спросил: — Кушать хочешь, Великолепный?

— Очень хочу, два дня уже нормально не ел, — тут же ответил он и снова непроизвольно сглотнул.

— Присаживайся тогда, — кивнул я на один из раскладных стульчиков возле раскладного же столика. — Минут пять надо подождать, пока уха поспеет, тогда и поговорим под пять капель, может, тебе полегчает, и это поможет нам понять друг друга.

Ну да, прикольнулся слегка, не совсем понимая, как реагировать на это чудо.

Просто, глядя на него, подумал про себя: 'может, правда человеку надо стресс снять, а водочка под ушицу для этого подойдёт как нельзя лучше. Явно заигрался, похоже, не первый день в роли мага, вот и колбасит его не по-детски. В принципе его, конечно, дело, каждый сходит с ума по своему, но законы гостеприимства никто не отменял, покормлю да и пусть идёт с богом к своим друзьям-соратникам.

Только интересно, как он через терновник пробрался, там ведь чуть не полсотни метров кустарника? И по берегу реки хрен пройдёшь'.

Размышляя подобным образом, я закончил с готовкой и начал накрывать стол.

Нарезал хлеб, помыл несколько перьев зелёного лука, открыл пластиковый коробок с солью, разлил уху по металлическим тарелкам и достал бутылку водочки. Самое то будет под ушицу.

Похоже, совсем неопытный мне достался собутыльник. Глядя, как он пытается выцедить стопарик водки, давясь, но не сдаваясь, я снова невольно задумался: продолжает играть или правда водки раньше в глаза не видел?

Очень уж достоверно он изобразил непонимание, удивление и охренение от всем известного продукта. Уху, правда, хлебал со знанием дела, не торопясь, смакуя и явно получая удовольствие от самого процесса.

Главное же, что делал он все молча, как нерусский какой-то.

Глядя на все это, я тоже не стал торопить событий и налил по второй. Мы выпили, и Великолепного наконец пробило на поговорить, да и прикосел он слегка

— Странное вино эта ваша водка, крепкое и напоминает гномьи настойки, не привык я к употреблению таких напитков, может, дальше будем пить эльфийское вино? У меня есть небольшой запас. Правда, его лучше заедать фруктами, но и так можно.

С этими словами он неожиданно, как фокусник, достал из воздуха приличный такой по размеру глиняный кувшин, обильно украшенный непонятными завитушками.

Я хоть и удивился, конечно, но виду постарался не подать, да и интересно стало, что там за вино такое эльфийское, наверняка ведь портвейн какой-нибудь дешёвый.

Понятно, что на рыбалку я фужеры для вина не взял, как-то не предполагалось вином пробавляться, но и со стопок вино пить как-то неправильно. Поэтому пришлось доставать одноразовые стаканы, которые Великолепный рассматривал с непонятным интересом, что в свою очередь меня неслабо позабавило. «Всё-таки хорошо играет стервец», — подумал я про себя разливая по стаканами рубиновую жидкость из кувшина. «Пусть развлекается пока, ну и меня развлекает».

Вино оказалось непонятным на вкус. Слегка терпкое с небольшой кислинкой и чем-то напоминающее очень вкусный ягодный морс. Градус в вине не чувствовался, но в голове после выпитого стаканчика сначала приятно зашумело, а потом мозги, казалось, очистились от всего лишнего, настолько легко полетели мысли.

Странное ощущение, непривычное, неправильное, но приятное, этого не отнимешь. Что характерно, и после второго стаканчика чувствовать себя по-другому не стал, разве что мысли чуть шустрее побежали. Если это и опьянение, то очень странное.

Это все меня слегка озадачило, но в то, что передо мной действительно пришелец из другого мира, я все равно не поверил. Да и как тут поверишь, если этот чел разговаривает со мной на вполне себе русском языке. Как-то вот сомневаюсь я, что на других планетах живут именно русские и никто другой, как не верю, что это именно мне повезло встретиться именно с русским пришельцем. Смешно.

Тем не менее, подыгрывая сумасшедшему, а то, что у человека не все в порядке с головой я уже не сомневался, я спросил его:

— Слушай, Мирко…

— Великолепный, — тут же перебил меня собеседник. — Человек, называй меня Великолепный.

— Ну ты меня тогда тоже называй Семен Сергеевич, — тут же вызверился я в ответ. — А то заладил: человек да человек. Скажи лучше, как так получилось, что ты вроде с другого мира к нам перебрался, а разговариваешь на нашем языке?

— Не повезло мне. Договорился о снятии слепка памяти с твоим соотечественником из касты бомжей, а она оказалась с изъяном, рваная и неполная, разве что язык перенял и усвоил, а больше пользы никакой. Поэтому, собственно, я и подошел к тебе с предложением.

Как не заржал, услышав о касте бомжей, сам не понимаю, с трудом сохранил серьёзное выражение лица и задал очередной вопрос:

— Хорошо, ты все твердишь о покупке, а платить есть чем?

— Семен Сергеевич, я маг! Естественно, я могу оплатить такую покупку.

— Ладно, раз так, и что ты можешь предложить в качестве оплаты? — решил приколоться я.

— А что тебе надо? — тут же по-еврейски ответил вопросом на вопрос Великолепный.

«Ну раз пошла такая пьянка, то лови список», — подумал я про себя и начал перечислять, предварительно уточнив:

— Память у меня хорошая, поэтому задешево делиться ей не буду. Первое, что хочу взамен, — это возврат мне молодости. Раз ты маг, значит, можешь меня омолодить, так?

Великолепный неожиданно кивнул, и меня от этой его готовности совершенно понесло:

— Второе: хочу, чтобы ты переместил меня в прошлое, куда-нибудь во времена Ивана Грозного, интересно мне посмотреть на этого деятеля. Ну и третье: хочу, чтобы это перемещение было вместе со всеми вещами, которые у меня здесь с собой.

По мере моих требований глаза мага расширились, пока не стали, что называется, по пять копеек. Говоря проще, маг охренел и по окончании моего монолога тут же возмутился:

— Человек, в своём ли ты уме? Просить за пустяковую услугу столь значимую награду — это за гранью разумного. Да и отправка в прошлое невозможна, из перечисленного тобой могу предложить разве что отправить тебя, а вернее, твое сознание в параллельный мир — точную копию твоего мира, который отстает в развитии на нужный период времени. Там я подселю твое сознание в подходящее требованиям тело. О перемещении вещей и речи идти не может, ты даже представить себе не можешь, сколько для этого нужно энергии.

Я наблюдал за кипящим праведным гневом Великолепного, и меня разбирало веселье. Как же всё-таки играет стервец, прямо верю, ну верю.

Понимая, что, собственно, ничего не теряю, я решил подыгрывать ему до логического конца. Интересно же, чем это все закончится, поэтому продолжил терзать его вопросами.

— Скажи, Великолепный, а чтобы снять этот самый слепок памяти, надо ритуал какой проводить? И не опасно ли это все для меня и моей памяти?

— Ритуалы — это костыли для неучей, а я дипломированный маг, — ещё больше возмутился Мирко. — Для слепка нужно только твоё разрешение и ничего более. И нет, это совершенно не опасно, ты даже ничего не почувствуешь.

— Если все так, как ты говоришь, то почему ты втихаря не снял нужный тебе слепок, а ищешь разрешения?

— Нельзя, без разрешения не получится, — коротко ответил он и спросил в свою очередь: — Так что, решил, будешь продавать?

Честно сказать, эта игра уже надоела, да и подустали я за прошедший день, поэтому махнул рукой и, чтобы закончить этот фарс, ответил:

— А давай попробуем и посмотрим, что из этого получится.

Великолепный кивнул, закатил глаза и, чуть покачиваясь, спросил:

— В какой год переносить сознание?

Хороший вопрос, хмыкнул про себя. Хрен знает, в каком там году правил Ваня Грозный, вроде в тысяча пятьсот каком-то, но точно вообще без понятия.

— Пусть будет тысяча пятьсот пятидесятый, плюс-минус пара лет в ту или другую сторону, — с улыбкой ответил я, прикалываясь про себя, и уточнил: — Память-то когда будешь снимать?

— Уже снял, — буркнул маг. — Не мешай пока, я как раз подыскиваю, куда и в кого тебя переместить.

Минут, наверное, десять маг сидел, застыв слрвно изваяние, потом встрепенулся и спросил:

— Готов?

Я только и успел кивнуть в ответ, как перед глазами все поплыло, и я потерялся, да так, что уже не видел, как маг, выпив очередной стакан вина, произнес:

— Вот и имуществом разжился…

Глава 1

«Чтобы я ещё хоть раз, хоть когда-нибудь бухал сука с магами…», — отчаянно ругался я в мыслях, рассматривая свою новую физиономию в водах равнодушной к моим стенаниям реки. Это же надо было так встрять? Эта падла босоголовая реально отправила меня в другой мир, и ладно бы в тело какого-нибудь аристократа, так нет же…

В общем я теперь самый что ни на есть настоящий попаданец, притом классический и со всеми сопутствующими…

Суууука.

Нет, ну правда, знал бы, что все всерьёз, хоть подготовился бы, изучил что-нибудь об этой эпохе, а так только и остаётся, что ругаться, психовать и нервничать.

Главное, этот скунс, как будто издеваясь, ещё и тело мне подобрал с именем-отчеством как у меня, да и место, где я пришёл в себя, почти то же самое, где я рыбачил, разве что век другой, ну и семья теперь новая. Если её, конечно, можно так назвать, потому что от этой семьи и осталось только старая бабка, я и трое малолетних детей.

Зовут меня, как я уже сказал, Семен Сергеевич и фамилия у меня — как будто в насмешку — Большой.

Худющий, сука, пацан пятнадцати лет с погонялом Дикий, ростом приблизительно метр семьдесят ростом — и Большой, реально бесит.

Но это ладно, можно как-нибудь пережить, а вот то, что придется жить без родителей в казачьем краю, будучи крестьянином и с прицепом их трёх малолетних детей и бабушки-старушки, это вообще за гранью разумного.

Да, семья Семена перебралась сюда из московского княжества, а вернее, попросту сбежала и в прямом смысле этого слова выживала тут только каким-то чудом и волей господа, не иначе. Голытьба голимая, как она есть, живущая в нищете беспросветной.

Более того, в этой блин семье теперь уже я был единственный полудееспособный человек, от которого зависели жизни сразу четверых родственников.

Так уж случилось, что разница в возрасте у меня с двумя братьями и сестрой была огромная. Мне, как я уже сказал, было пятнадцать, братьям Савелию и Ивану — семь и три года, а сестренке Екатерине — пять. Вот такая вот фигня на постном масле, а все потому что родные мы с братьями и сёстрами только по матери, отец у меня был другой, который, как я теперь понимаю, был боярином, заделавшим дитя подневольной холопке.

Отец братьев и сестры женился на маме позже, уже на взрослой женщине, ну или, может, его женили, тут фиг разберешь все эти расклады. Почему-то же они бежали от этого боярина, моего биологического отца, который, как я теперь знаю, вполне себе живёт и здравствует.

Бабушке, кстати, по маминой линии пятьдесят пять, столько же, сколько мне было в прошлом мире, но выглядит она на все семьдесят. Помотало, похоже, ее по жизни, да так, что высохла вся напрочь.

В общем, грустно все здесь, и я, признаться, когда понял, что, как и почему, действительно растерялся и тупо не знал, как быть и что делать.

Семья здесь проживает уже три года. Прибыли как раз сразу после рождения Ивана, родами которого мама и умерла от горячки. А отец, которого мой предшественник, как ни странно, любил и почитал настоящим отцом, помыкавшись в нищете, ушёл с местными казаками в поход, надеясь таким образом поправить дела, и там сгинул, что и неудивительно, учитывая тот факт, что был он совсем не воином, а крестьянином, никак не обученным воевать.

Если кратко подвести итоги, из плюсов только одно то, что маг каким-то образом, переселяя меня сюда, смог оставить мне память прошлого владельца тела, все остальное, как я уже сказал, очень грустно.

Кстати сказать, парень, в тело которого я здесь угодил, погиб. Забили его напрочь местные молодые казачата, с которыми он конфликтовал с самого своего здесь появления.

Он и кличку Дикий получил из-за этого противостояния, резким был и упрямым до невозможности, прямо как я в прошлой жизни. Дрался до конца и в прямом смысле зубами выгрызал место под солнцем (реально откусил кусок уха одному из противников).

Тоже, кстати, проблема, которую придётся решать помимо прочих, благо хоть тело маг, прежде чем поместить в него моё сознание, вылечил и даже, наверное, довёл до идеала. По крайней мере, мне так кажется, потому что энергия из меня сейчас прёт со страшной силой, буквально выплескаясь через край, да так, что летать хочется.

Анализируя жизнь парня до моего появления, я как ни старался, все равно в полной мере так и не смог понять, как его семейство здесь до сих пор не передохло с голода.

Нет, понятно, парень батрачит у зажиточных казаков за еду. И, кстати, сверстники забили его, когда он в небольшой заводи ловил рыбу руками, чтобы хоть как-то разнообразить скудный стол родным.

Сука, рыбу ловил руками, и у него это получалось. Жесть жёсткая, и по-другому подобное не назвать.

Так вот, судя по воспоминаниям, заработанного им никак не могло хватить для пропитания пяти человек, вот вообще никак. Поэтому я и задаюсь вопросом как они до сих пор выживали.

На самом деле по прибытии сюда семьи местные казаки на первых порах помогли и неслабо, другое дело, что распорядился этой помощью отец совсем не по-хозяйски, в первую же зиму угробив подаренную лошадь и пустив под нож другую живность живность.

Похоже, думал, что его здесь каждый год так поддерживать будут, а в итоге встрял по полной программе и семью подвёл, как здесь говорят, под монастырь.

Очнулся я в этом теле, похоже, сразу же после гибели парня, ну или, может, почти сразу, по крайней мере спины уходящих с места преступления казачат заметить успел.

Приблизительно час понадобился, чтобы осознать впитать чужие знания и принять сам факт произошедшего, ну и совсем немного времени, чтобы наметить для себя первые шаги в этом мире.

Понятно, что вот так вот сразу со старта решить проблемы не получится при всем желании, но кое-что начать делать для выживания родных, бросать которых я и подумать не мог, можно и нужно, благо руки растут из нужного места.

Многого — по понятным причинам — не сделать, но вот накормить семью именно сейчас вполне реально, ведь на улице конец весны и самое голодное время года позади.

Сейчас уже без проблем можно собирать некоторые дары леса, типа грибов или ранних ягод, да и вода в реке прогрелась достаточно, чтобы плескаться в ней без особого риска заболеть.

В общем, не все так плохо, как кажется на первый взгляд, а значит, нефиг истерить и переживать, работать надо, и все наладится, потому что по-другому и быть не может.

Поднявшись на ноги (а я после переноса сознания так и валялся на берегу реки обнаженным), первым делом занялся ревизией имущества.

Особо, конечно, осматривать было нечего, но с чего-то ведь надо начинать. Итак, одежда, состоящая из сильно вытертых, местами с прорехами, полотняных штанов и рубахи, ничего кроме брезгливости не вызывала, а сплетенные из липового лыка лапти так и вовсе вгоняли в тоску.

Единственное, что чуть подняло мне настроение, — это обнаруженный в лохмотьях обычный небольшой ножик с лезвием сантиметров десять и наборной рукоятью из бересты. На самом деле странно звучит, что я, получив память предшественника, радуюсь подобным находкам. Да, получил-то я ее получил, но работает она как-то странно: чтобы вспомнить что-то, нужно это увидеть, услышать или, может, просто об этом подумать. В общем, она как бы есть, но при этом находится будто в спящем режиме.

Поэтому и обрадовался этому ножику, ведь нужен он мне вот прямо здесь и сейчас.

Просто прикидывая, с чего бы начать здесь свой жизненный путь, я не придумал ничего лучше, чем в первую очередь наполнить хоть чем-нибудь свой желудок. Жрать потому что хочется как никогда в жизни, прям до зуда в черепушке, когда ни о чем другом кроме еды думать в принципе не получается.

А чтобы его наполнить, надо сообразить, чем, и добыть это.

Парень до моего появления и до того, как его пришли убивать, пытался ловить рыбу и даже поймал одного небольшого линя, вытащив его из-под обрывистого берега, но эту рыбину уволокли с собой избившие его казачата.

В общем, обрадовался я ножу, потому что собрался ловить раков, а складывать их некуда. А годом я нарежу веток ивы, из которых можно будет сплести какое-нибудь лукошко, благо представление, как это делать, я имею. Нет, я не мастер в этом деле, но кое-что умею.

Как бы ни хотелось жрать и как бы меня голод ни гнал на добычу еды, а первым делом я всё-таки занялся, как ни странно это прозвучит, стиркой.

Очень уж духовитыми оказались принадлежащие мне лохмотья, их было неприятно даже в руки брать, не то что надевать.

Пока стирался, попутно размышлял о распорядке дня парня, который меня в какой-то мере поражал, если не сказать хлеще.

Вставал он с рассветом и сразу двигал по давно установленному маршруту, до обеда занимаясь помощью по хозяйству нескольким зажиточным казакам. Ничего серьёзного пацану не доверяли, так, убрать навоз, натаскать воды или нагрубить дров, в общем, обычная хозяйственная суета. При этом все, кому он до обеда помогал, даже не думали его покормить, все заработанные продукты (кто что даст, договоренностей никаких не было) хозяева подворьев, где он трудился, отдавали бабке парня, собственно, за счёт этого родные и выживали. Сам парень получал свой кусок хлеба, работая вторую половину дня у одного из местных авторитетов из так называемой старшины. Вот там его кормили даже два раза в день — перед началом работы и по её окончании. Правда, работал он у этого довольно прижимистого казака четыре дня в неделю, оставшиеся три дня — как повезёт. Иногда кто-то звал помочь с тем или другим делом, иногда — нет, вот и получалось, что парень реально жил впроголодь, а вернее, тупо выживал как мог, пытаясь поймать рыбу или разыскивая в лесу прошлогодние лесные орехи, которые позже будут называть фундуком.

Понятно, что меня такая жизнь в принципе не устраивает, правда, думать, как её изменить, именно сейчас совсем не получается. Жрать хочется со страшной силой и ни о чем другом не думается.

Постирав хоть как-то одежду, развесил её на ветках кустарника сушиться и отправился резать ивовые прутья.

Как ни торопился изготовить это лукошко или, скорее, корзинку (всё-таки лукошко делается из липового лыка), а потратил больше двух часов. Не знаю, может, кто-то справится быстрее, для меня и это космическая скорость, не мастер я в этом деле, поэтому корзинка получилась страшная, как сама нынешняя жизнь.

Ловля раков руками, для тех, кто понимает, пипец какое увлекательное занятие, а если этих самых раков реально немереное количество, то и вовсе тушите свет.

За каких-то полчаса набил свою наспех изготовленную корзинку с горкой и остановиться смог, только потому что складывать добычу стало некуда. Даже про голод на время забыл в угаре от накрывшего меня азарта.

Кстати сказать, здесь сейчас люди не едят этих самых раков и то, что я собираюсь ими питаться, местные ничем иным, кроме как кощунством, не назовут.

Пофиг, реально пофиг, я-то знаю, что это съедобно и вкусно, так что на всевозможные запреты мне плевать с высокой колокольни, тем более что этих самых запретов немереное количество. Благо хоть казаки относятся к ним снисходительно и откровенно их игнорируют, а то до смешного доходит. К примеру, по канонам нельзя есть рыбу, не покрытую чешуей, то бишь сома или там осетра жрать нельзя — не маразм ли? Вот и я говорю, что дурь несусветная.

Шагая домой и размышляя об этих несуразностях, я все же, чтобы не дразнить народ, сорвал несколько лопухов которыми укрыл добычу от любопытный глаз. Пофиг, конечно, если кто увидит, но и давать лишний повод для разговоров ни к чему, как по мне. Поговорку «меньше знают — лучше спят» не дурак ведь придумал.

На подходе к моему теперешнему жилищу я только вздохнул тяжело, подумав: «вот же блин горелый, дожился, только в конуре я ещё и не жил».

На самом деле утрирую, конечно, говоря про контуру, но полуземлянка, в которой сейчас проживает моё семейство, навевает совсем не радостные мысли, тем более что и отапливается это помещение, что называется, по-черному. Говоря проще, о печках здесь и мечтать не приходится.

Подумав об этом, невольно даже остановился на пару минут, облизывая со всех сторон пришедшую в голову мысль: «а ведь это можно сделать заработком. Кирпич нажечь большой проблемой не станет, собственно, как и сложить печку или даже печь по типу привычной в будущем русской. И это по-любому может стать стабильным добротным заработком. Люди ведь не дурные и мухой оценят пользу, так что и платить за это будут не скупясь. Да и вообще — даже не припомню, чтобы кто-нибудь из печников остался без куска хлеба, а значит, идея вполне себе живая, и над этим определённо стоит подумать».

С трудом отогнал пока эти мысли, не до бизнес-планов пока, голод на первом месте.

Дома никого не было и только заглянув в полуземлянку вспомнил, что бабушка с детьми собиралась сегодня уйти собирать липовый цвет.

«Может, это и к лучшему» — подумал я и взялся за готовку.

В тёплое время пищу мы готовим на улице, для чего оборудовано специальное место. В качестве очага используются три приличные по размеру камня, между которыми разжигается костёр и на которые устанавливается глиняный горшок, где все и готовится.

С разведением огня я справился мухой, а горшок обнаружил пустым, чистым и готовым к использованию. Единственное, что потребовало малость времени, это сбегать за водой, да и то из-за найденных по пути приключений. Но о них чуть позже, так сказать, по порядку.

По дороге к колодцу размышлял, что место для дома предки выбрали не из лучших, а вернее, совершенно неподходящее.

Дело в том, что они устроили они свою полуземлянку рядышком с оврагом, по которому весной во время таяния снегов несётся бурный поток воды. Все бы ничего, но именно в этот период жилище хоть и не подтапливает в полном понимании этого слова, но отсыревает оно неслабо. Жить в это время приходится как в сыром подвале, что комфорта не добавляет.

Поэтому стоит подумать как над постройкой нового жилища, так и о переносе его на более подходящее место, тем более что проблем с этим возникнуть в принципе не должно. Хватает здесь земли, если не лезть в центр слободы.

Да и вообще места здесь благодатные, вот только получить эту самую благодать совсем даже не просто.

Но это ладно, потом об этом подумаю, сейчас другая мысль покоя не даёт, и я не про терзающий меня голод.

Просто я всегда считал, что все казачьи поселения называются станицы и никак иначе, а здесь почему-то слобода. Нет, есть, как я теперь помню, и станицы тоже, но именно наше поселение — почему-то слобода.

Странно это на самом деле, помнится мне просто случай, как возмутился один из знакомых станичников, когда я обозвал их станицу селом, вот сейчас и озадачился, подумав про эту слободу. К чему бы это?

Обдумать мне это все не позволили, перебив размышления самым беспардонным образом.

— Гля, Некрас, никак Дикий идёт, очнулся, значит, уже. Видать, мало мы ему отсыпали… — услышал я тираду одного из недавних обидчиков, выходящего из-за дома, мимо которого я как раз проходил по пути к колодцу. — О, точно, значит надо бы добавить, — тут же ответил товарищу второй появившийся из-за этого же дома парень, шествующий какой-то расхлябанной походкой, глядя на которую у меня помимо воли лицо расплылось в улыбке. Просто мелькнула в голове мысль про блатату беспонтовую.

Третий их дружок появился молча, при этом уставившись на меня каким-то злым взглядом, как будто я у него что-то украл.

Честно сказать, не до выяснения отношений мне сейчас, побыстрей бы желудок, орущий благим матом, чем-нибудь набить, но при этом я почему-то даже обрадовался появлению этой троицы. Только и подумал про себя, что драка в свете всего происходящего сейчас именно то, что нужно, а значит, стоит отвести душу по-человечески.

Дальше я действовал на каком-то кураже, сразу сменив направление движения в их сторону и одновременно говоря:

— Как же я рад, крысята, что встретил вас здесь именно сейчас, и это даже хорошо, что вы все трое собрались вместе, сцыкуны трусливые.

— Ты бы со словами полегче обходился, парень, оскорбляя моего сына, ты оскорбляешь и меня тоже, уверен, что тебе это надо? — спокойным но сильным голосом неожиданно выдал кряжистый, поперёк себя шире, казак, вышедший из-за того же угла.

— Если он твой сын, значит, и воспитывал его ты, верно? — тут же ощерился я в ответ, досадуя, что, похоже, не получится у меня сейчас отвести душу.

— Верно, — ответил, ухмыльнувшись, казак, слегка пожав плечами.

— Тогда, получается, это ты его приучил считать доблестью нападение втроём на одного? Один на один, небось, сцыкливо? — и не подумал униматься я.

Казак нахмурился и вызверился уже всерьез.

— Я тебе повторяю: думай, что говоришь, а то за сказанное ведь и ответить придется.

— Так я ведь ничего кроме правды не говорю, можешь сам у сына спросить, если он, конечно, не побоится тоже сказать правду, — в свою очередь отбрил я и, повернувшись к молча стоящей троице, уточнил: — Или ссыкотно правду рассказывать?

Развёл я пацанов как детей малых, хрен вывернутся. Ведь теперь соврать — это прилюдно признаться в своей трусости, и казак, глядя на эту троицу, это прекрасно понял, поэтому и не стал у них ничего спрашивать, а вместо этого обратился ко мне.

— Языкастый ты больно, а в круг не побоишься выйти, чтобы подтвердить сказанное?

Не совсем я понял, что он сейчас спросил, но и отступать не собирался, поэтому ответил судя по округлившимся глазам казака совсем не так как он того ожидал

— Да хоть на суд божий выйду, если надо будет.

— Вон оно значит кааак, — протянул казак и на секунду задумался. — Что ж, никто тебя за язык не тянул, завтра утром как раз круг соберётся, вот там и покажешь, чего ты стоишь, — он снова выдержал паузу и уточнил, хмыкнув: — На суде божьем.

Я только кивнул в ответ, отметив краем глаза, что троица казачат, переглянувшись между собой, начала ухмыляться.

«Похоже, что-то не то я ляпнул», — подумал я, но уточнять, что не так, естественно, и не подумал, не тот случай.

Раков пришлось варить в два захода, за раз просто не поместились, всё-таки наловил их доброе ведро. По-хорошему бы, конечно, разделить их на две партии и половину оставить на завтра, но не получалось. Нет возможности сохранить их живыми, да и правда, так есть хотелось, что мне показалось, и ведра будет мало.

К возвращению родных из леса я как раз заканчивал готовить вторую партию и успел слегка приглушить терзающий меня голод, сожрав десяток вареных даже без соли, но все равно вкусных до невозможности членистоногих.

Забавной оказалась реакция бабушки. Когда она увидела, что я ем, она всплеснула руками и буквально вскрикнула

— Ты что творишь, окаянный? Нельзя это есть, отравиться же можешь!

— Баб Маш, а ты видела хоть одного отравленного раками? — спросил в ответ, наблюдая за её реакцией.

— Сама не видела, но если люди говорят, что это есть нельзя, значит, нельзя.

— Людям, может, и нельзя, а нам можно, это вкусно, полезно и сытно, — ответил я с улыбкой, попутно засунув в рот любопытной сестрёнке кусочек мяса, который как раз достал из хвоста очередного рака.

Бабушка глядя на этот беспредел тут же вскипела и произнесла, уперев руки в бока:

— Прекрати немедленно! Сам можешь есть, что угодно, раз такой умный, а детей травить я тебе не позволю! — и, уже обращаясь к сестрёнке, добавила: — брось каку, Катя.

Сестрёнка, отступая на шаг в сторону от бабушки, прошепелявила, мотая головой из стороны в сторону:

— Вкушсно!

— Бабушка, просто поверь, это действительно вкусно, и этим не отравишься, — попытался я угомонить старушку, скармливая очередной кусочек уже Ивану, который, скорчив уморительную гримаску, начал с удовольствием причмокивать.

Бабушка как-то вдруг поникла и тихо произнесла, обречённо махнув рукой:

— Делай что хочешь, все равно хуже, чем есть, уже, наверное, не будет

Из глаз у неё потекли слезы. Я, скормив очередной кусочек теперь уже Савве, подошёл к ней, обнял и тихо прошептал:

— Все у нас будет хорошо, верь мне.

Та как-то судорожно всхлипнув, просто взяла и разрыдалась. Мне стоило приложить немало сил, чтобы её успокоить. Собственно, ничего для этого я не делал, просто я терпеть не могу женские слезы, и нервируют они меня больше, чем что-либо иное, поэтому я и говорю, что я потратил немало сил, чтобы выдержать этот слезопад.

А уж сколько сил понадобилось, чтобы всё-таки уговорить бабушку попробовать мясо раков, и вспоминать не хочу, много, даже запредельно много, но я справился.

Странно прозвучит, но мы потихоньку съели весь улов до последней клешни, и мне кажется, будь этих раков в два раза больше, все равно не остановились бы, пока не доели. Реально оголодали не на шутку.

Уже укладываясь отдыхать, я наткнулся взглядом на единственное в доме изделие, которое можно назвать настоящей мебелью, если, конечно, не считать стол, сколоченный из грубо обработанных горбылей, и стоящие по периметру широкие лавки.

Так вот, я наткнулся взглядом на основательной такой сундук, и сразу мне вспомнилось его содержимое от чего захотелось выругаться максимально грязно.

Просто там помимо всякого хлама хранилась довольно неплохая сабля, о которой я знал только то, что это было как бы моё наследство от биологического отца.

Семья, сука, с голоду подыхает, а в сундуке хранится наследство, блин. Слов нет и слюни высохли.

Уже засыпая, подумал про себя: «а жизнь-то налаживается, может, не так все и плохо с этим моим перерождением?». Эту мысль тут же догнала вторая: «интересно, надолго это все или, может, уже завтра все закончится на божьем суде?»

По идее должен бы взбодриться от подобных мыслей, но нет, уснул как младенец и дрых всю ночь даже без сновидений.