Кровь. Земля. Корона. Эпизод первый

Утро началось с яркого костра и запаха горелого мяса. Короля Лоренса сожгли сразу же, как только пригвоздили его вишнёвое шею к старой древесине высокого столба. Он был приколочен таким образом, чтобы последние мучительные полторы минуты мог насладиться рассветом, на небе которого еще были видны звёзды, по итогу расплывшиеся у него в глазах ярко-кровавым цветом. Спустя пару часов над сожжёнными останками с запекшеюся кровью уже кружили мухи, а вокруг ходила королевская стража и бестолково рассматривала обугленные кости. Стражники недоумевали, как подобное после себя не оставило ни единой улики. Сколько собаки не пытались найти следа, их носы впустую бороздили землю. Письма с известием о смерти короля были отосланы в соседние королевства через пару часов после обнаружения тела.

– Ни в покои, ни из покоев никто не проходил, кроме самого короля. Через окно тоже никто не мог проникнуть, разве что из окна его высочества не была спущена длинная веревка, причем им самим, ведь закинуть на такую высоту даже сильному солдату не по силу, – рассуждал один из стражей вслух, стоя с другими солдатами, и спустя несколько секунд задался вопросом: «Но если так, то где же тогда веревка?»

Приговор был не таким суровым, каким мог бы показаться попервой, особенно будь он простолюдином. Во всех четырех королевствах творились вещи и пострашнее. К примеру, в Morzgan не так давно была прилюдная кастрация кузнеца собственными щипцами, которые раскалили добела в его собственной кузнице. На зрелище пришло очень много народу, включая детей, в особенности тех, кто мечтал стать защитником государства, чтобы потом в гордой молодости брать с простых граждан деньги и колотить бедняков, когда те устанут от тяжёлого бремени больших уплат. Кузнец премного и без сдачи расплатился за любовные похождения к даме, которой было суждено стать женой купца, о браке которых уже знала вся деревня. Жестокость была всего лишь частью многочисленных развлечений для алкогольного состояния короля Роланда. Он очень находчивый в плане наказаний и выносливый на выпивку. Когда его глотка пересыхает и зарождается нужда обильного смачивания её элем, король с жаждой и жадностью вливает в себя бутыль за бутылём, не ведя подсчёта пустым склянкам. Сложно вспомнить количество трезвых дней Роланда, когда он был похож на короля, а не на бродягу из таверны, которого принуждали пахать от утренней зари до вечерней. Было время, когда король Лоренс составлял компанию своему пьющему другу. Не являясь обожателем эля и шумных пиров, в зависимости от настроения он был жаден на народные празднества и различные веселья под ритмичную музыку флейтиста.

Семейная жизнь для него была не чуждой, но Лоренс вечно шатался в закоулках своих извилин во время прогулок за стенами замка, порой по полянам, порой по полдня и без обеда. Королеве Дайане еще планами её отца, в прошлом не малоизвестного вельможи из Damernell, было предписано с детского возраста стать женой Роланда. К своему королю Дайана с малых лет питала неприязнь и немного любви после свадьбы, на большее после рождения детей жадность её кошелька чувств не расщедрилась.

Королеве нужна была власть, дети и верные подданные, которым суждено было лететь вниз со стен замка по приказу своей госпожи. В отличие от Дайаны, Лоренс не гнался за властью, наследственно настигшей его. Это было порой заметно в принятии важных решений, где он часто не мог выбрать один из своих же вариантов решения и ожидал подсказок от своего окружения. К примеру, во время второй, хорошо запомнившейся всем четырём королевствам войне, Лоренс метался в выборе стороны, которую стоило поддержать. Оставаться в стороне ему не позволили. Нужно было принять решение. Для всех казалось, будто Лоренс долго мешкал и принял нечто среднее. Он побоялся внушающей ужас огромной армии и не решился воевать с Карлом. Лоренс принял его предложение о союзе и сделал ловкий ход, который не остался без последствий.

В наследство после себя Король Лоренс оставил двух юных девушек: Беатрис и Белинду – и маленького мальчика Уильяма, которому до престола еще учиться чуть больше пяти лет. Озорник порой променивал уроки с библиотекарем на резвые веселья где-нибудь за стенами замка с местной ребятнёй. Как-то раз Уильям играл в “Догони лопух!", и один из его друзей расшиб себе коленку. Кровавый след тянулся от дальних домов правой деревни до самого замка. Маленький принц Уильям боялся, что его друг больше не сможет бегать и навсегда останется “Лопухом” в их весёлой игре. Тогда он снял свою верхнюю одежду, нарядил в неё раненного товарища и помог ему опереться на своё плечо. Крики расплёскивались вперегонку с сочившейся кровью до самых ворот замка. Увидевшая это стража тотчас взяла переодетого паренька на руки.

– Вот тебе два серебряника, а теперь проваливай отсюда! – страж бросил монеты и убежал вслед за напарником к королевскому лекарю с раненным на руках, а парнишка в лохмотьях тем временем остался у ворот. Пожав плечами, он убрал пару серебряников в карман и принялся пинать гальку.

Слух о серьёзном ранении принца вихрем закружил по всему дворцу. Только в деревне люди не понимали возни и криков у дороги, все смотрели, как один ребёнок суматошно перебирал одёжку с раненным, и никто до конца не понял, грабил один другого или же помогал с раной. За их спинами происходило нечто неясное, но люди просто делали вид, что заняты, и предоставили первенство в помощи покалеченному ребёнку кому-нибудь другому. Ведь народу много, а поэтому можно не задерживаться рядом с этим местом и второпях идти по своим отсутствующим делам.

Весть, что безостановочно кружилась по замку, дошла до короля Лоренса и его королевы. Родители с испуганными глазами ворвались к лекарю. Они долго оглядывали всё вокруг, а самое главное койки с раненными, но кроме двух солдат с щепками под кожей и чумазого сельского паренька в дорогой накидке без сознания никого не увидели.

Король долго и яростно спрашивал у стражи, где его сын, но в ответ получал продолжительное “Ээээ…” и косой взгляд на чумазого паренька в дорогой одёжке. Лишь от леденящего всё тело страха солдат вспомнил, что другой мальчишка приволок принца, и лучше спросить у него.

– Ваше высочество, принца сопровождал какой-то чумазый крестьянский ребёнок. Я вручил ему в награду пять серебряников, – сказал страж, показывая пальцем в сторону ворот.

– Вон он, у ворот до сих пор трётся, – добавил страж, когда король посмотрел, куда указывал его палец.

– Чего это он не ушёл, я же его прогнал? – подумал про себя страж, когда, щурясь, всматривался в отдаленную фигуру у ворот. Король, не дожидаясь жены, помчался вниз.

– Что за очередное представление? Почему какой-то деревенский мальчуган лежит израненный в твоей одежде? – с лёгкой злобой накинулся на сына король Лоренс.

– Отец! Я спасал верноподданного нашей короны, что попал в серьёзную беду, – сказал принц Уильям с гордо поднятым носом.

– Опять твои проделки заставляют меня волноваться, – с глубоким вздохом разочарования произнес король.

– Почему ты не на занятии? – спросил Лоренс с сердитым и в тот же момент бессильным в плане своего влияния на сына взглядом.

Принц Уильям промолчал, чтобы его ответ не нагрел нервную систему отца, и продолжал слушать его высказывания.

– Пощади своего учителя и меня заодно. Он в свои восемьдесят шесть не может гнаться за тобой и тащить силком в комнату для занятий, а я не могу тащить его на твои поиски, – добавил король Лоренс и ушел обратно в замок, чтобы продолжить занятия со своей дочерью Беатрис.

Зачастую скучные занятия с личным философом не приносили ни капли приключений принцу, лишь вызывали хороший и крепкий полуденный сон.

Принцессы же воспитывались и учились отдельно от брата. Основные их занятия – это шитьё и манеры приличия, что свойственны приличной девушке, а так же управление прислугой в замке, которая поддерживает чистоту и следит за факелами с чашами для огня, так необходимые ночью.

Старшая дочь Белинда являлась второй красавицей на все четыре королевства. Вульгарная и еще незамужняя девушка считала каждую ровесницу своей конкуренткой, а тех, кто помладше, неровней. Имея строгую дисциплину, нездоровые амбиции, стройное и упругое тело, она хотела повторить свою мать, но с большим достижением. В её мечтах – найти себе бесхребетного принца, которым смогла бы помыкать, как ей вздумается, и править королевством через смазливую марионетку.

Беатриса, на первый взгляд, куда более простая, скрытная персона, в отличие от своей сестры, у неё не было грандиозных планов на свою жизнь. Она боялась выходить замуж, так как не доверяла мужчинам. И при всём страхе замужества юная принцесса являлась романтиком и часто покидала стены дворца. В перерывах между занятиями с отцом она убегала из замка к своему любимому пруду, где любила купаться голышом, лежать под деревом возле тёплого муравейника и писать стихи; глядеть на небо, всматриваясь в каждое облачко, чтобы разгадать в нем скрытый силуэт и понаблюдать за тем, как ветер меняет его форму. Будучи чувствительной и эмоциональной, Беатриса никогда не выдавала напоказ свои чувства и мысли.

На следующий день гонцы, посланные уведомить соседние королевства, один за другим постепенно возвращались в замок. Пробираясь по коридорам замка, можно было наблюдать за тем, как вовсю шли подготовки к похоронам и пиру. Из окна было видно, как вдалеке множество рабов заносили огромный гроб, сделанный из тёмно-красного дерева, в небольшую пристройку рядом со старым храмом. Саркофаг из дерева хранил на себе всю историю о том, кто похоронен, как он прожил жизнь и чего добился.

Слуги тем временем, как при пожаре, носились из комнаты в комнату, с суетой подготавливая покои для гостей, укрывая кровати свежими простынями и новыми подушками. Также заносили фрукты и напитки в серебряной посуде.

Дайана прошла через тронный зал прямиком на кухню, где своей нравственно-гордой походкой назидательно обошла каждого повара, чтобы посмотреть и попробовать готовые блюда. На кухню забежал запыханный слуга, он задержался в поклоне, чтобы отдышаться полторы секунды, и, выпрямившись, обратился к королеве.

– Ваше высочество, вдалеке видно королевское сопровождение. Они идут в нашу сторону, пурпурный цветок развевается у знаменосцев, – поклонившись, громко прокричал придворный на всю кухню и, прежде чем отправиться на выход, дождался приказа королевы Дайаны.

– Спешно они. Быстрей опереди меня. Если я задержусь, поприветствуй гостей и предупреди, что я их встречу возле нового храма, – с расторопностью проговорила королева Дайана и быстрым шагом направилась в свои покои, чтобы переодеться в траурный наряд.

На прощание с королём Лоренсом прибыла королевская семья из замка Silver Cliff, королевства Krelot.

Король Джозеф и его жена, королева Оливия, скачут в белых одеяниях на белых рысаках, которые украшены мантиями из серебряных нитей. За ними следом сыновья – два принца, которые также в светлых плащах, что скрывают их дорогущие наряды. Охраны с ними столько, что глаза кругом идут от пересчета.

Семейство спешилось и поприветствовало королеву Дайану и её детей. На её лице не было ни капельки эмоций, только чувство, что Лоренс не выйдет с ней поприветствовать гостей, как раньше. Со звонким смехом короли принялись бы обниматься, сделали бы парочку смешных комплиментов друг другу, еще раз обнялись и пошли бы к столу. Возникшая на несколько секунд улыбка воспоминаний снова скрылась за жестокой угрюмостью. В своём черном платье с большим количеством кружев красного цвета и серебряной диадемой на голове она стояла на крыльце и принимала слова скорби. На каждое соболезнование королева слегка кивала головой.

Спустя момент приветствия во двор прибыли гости из королевства Morzgan. Слегка подвыпивший король Роланд, чуть ли не падая с коня, принялся сразу спешиваться. Он был на скакуне словно без ясного осознания. К его ужасному и небрежному виду уже все привыкли, да только вот жена продолжала смотреть косо и с придиркой. От пьяницы из кабака, который извалялся весь в грязи, Роланда отличал только грязный, но всё же богатый наряд. Королева Иоанна спешным шагом подошла к Дайане и, закрыв глаза, кинулась в объятия к подруге. Вдовствующая королева не ожидала такого приветствия на людях. Крепко прижав к себе Дайану и положив её голову себе на плечо, Иоанна затаила дыхание на несколько секунд, чтобы выпустить скупую слезу сострадания из изумрудно-голубых глаз и, прежде чем объятия разомкнулись, она сказала, сдерживая улыбку, наигранным голоском:

– Я приношу тебе свои соболезнования.

– Убийца уже найден? Кто это сделал? Я надеюсь, что вы его казните, а не в работники зачислите, – с возбуждённой злобой перебил двух дам король Роланд.

В письме я прочел описание расправы над Лоренсом и не могу до сих пор понять, как можно было незаметно похитить короля и сжечь во дворе собственного замка, – добавил король Джозеф больше с недовольством, чем со злобой.

– Виновные еще не найдены. Солдаты, охранявшие покои, на допросе вместе со слугами. Поиск убийцы поручен начальнику королевской стражи. Как-никак это его люди не смогли уберечь короля, так пускай хотя бы найдут убийцу. В противном случае, мне придётся восстановить казни для всех, – заявила Дайана, приподнося зеленый платок к лицу.

Слуги и граждане, что были неподалёку, услышали это тревожное для всех заявление. Новость эхом распространилась с улицы по двору, вихрем ворвалась в замок, и уже каждый ждал новых опасений за свою жизнь.

Из королевства Damernell никто не прибыл на прощание с Лоренсом, не было даже ответного послания о соболезновании, а может гонца и вовсе послали куда подальше от границы, и он вернется без ответа. Никто и не удивился отсутствию королевской семьи из Damernell. Озлобленный из-за пораженческой войны и платы за мир Карл был вынужден отдать часть своих земель, что пересекали реку Nirulla и захватывали одну треть озера Frombas. Он всегда настраивал свою семью и весь народ на отвращение к королевству Krelot. Король считал, что его королевство сможет процветать только с единственной в Скрытых землях серебряной шахтой. После пережитого фиаско он решил продолжить жить без торговли и общения с извращенными бездарями, что попросту тратили время и ресурсы своих королевств.

Собранная глашатаем толпа была обездвижена его новостями, которые с лёгкостью поглощали всё внимание и не позволяли переключить свои мысли на что-либо другое. Люди, не моргая, слушали каждое его слово о заговоре Damernell и, в первую очередь, государственные сплетни про шпионов, что он распускал. Великий заговор, долгожданная месть и справедливость самой Вискорделлы не выходили из ушей всякого стоящего рядом с трибуной. Всех и даже самого глашатая отвлекло от двухчасовой ненависти лишь одно – звук. То был звон четырёх колоколов с пристройки старого храма, что разлетелся за пределы стен замка и дальше, вплоть до поляны, где возле леса, прислушавшись, можно было услышать уже слабые его звуки. Все поспешно проходили внутрь, чтобы спровадить взглядом и словом усопшего короля. Вслед за людьми зашёл и запах свежескошенной травы, разносясь вдоль стен и пробираясь к потолку. Всё помещение казалось до впечатления просторным. Искусные витражи глубокой стрельчатой формы имели мозаичные рисунки, хранившие в себе копию оригинальных, на которых изложен сюжет былых времён. Свет из окон падал линейными лучами прямо на колонны, у каждой из которых были изящно выполнены капители, состоящие из переходных узорчатых элементов. В основном на них были силуэты цветов, сводящихся к прямоугольным плитам под потолком. Центр, куда поместили гроб короля, был окружен закругленной аркой, на которую бросался свет из купольных окон, что имели узорчатые в виде трилистника рамы.

Все медленно шли в сторону тёмно-коричневого ящика, чтобы узреть его останки напоследок. Дайана же стояла в стороне, облокотившись на колонну, с тоской на лице и рассматривала с разных сторон кольцо Лоранса, которое хранило в себе некоторые теплые воспоминаниями о муже. Два короля медленными шагами приблизились к искусно сделанному гробу и глубоко вздохнули. Переглянувшись друг с другом, Джозеф и Роланд заглянули вглубь: кроме темноты там было что-то плохо различимое даже привыкшему глазу. На черном фоне дна были видны очертания чего-то более тёмного, словно там покоилась гора углей. Пьяный король рявкнул с брызгами эля в сторону прислуги:

– Принесите факел, тут ничерта не видно.

Королю преподнесли факел с ярко горящей пропиткой, который рассеивал черноту. Пока Роланд брал факел, Джозеф, прищурившись, еще раз заглянул вглубь гроба и смог что-то разглядеть, после чего медленно приподнял голову и повернулся к Роланду. Джозеф отобрал факел у возившегося со своими штанами Роланда, и мелкие кусочки горевшей материи плавно полетели вниз. Подхваченные легким ветерком от резких движений они врезались в руку короля Джозефа, но тот стерпел колющую боль. Выдерживая секундную паузу, перед тем как посветить вниз, он вновь посмотрел в черноту на дне гроба.