Куда идем мы… - 2

Глава пятьдесят первая. Улан-Удэ

(в которой Четвертый продолжает практику неожиданных встреч с самыми серьезными последствиями)

г. Улан-Удэ,

столица Бурятской локации.

51°50′ с. ш. 107°37′ в. д.

При всех своих недостатках настоятель оказался организатором от бога. За какие-то жалкие полчаса он сумел не только поднять, озадачить, нарядить и выстроить у входа всю монастырскую братию, но и выдать со склада наиболее обносившимся и забомжевавшимся монахам казенное платье. Во временное пользование, разумеется, а не насовсем.

Более того – монастырские художники каким-то непостижимым образом успели изготовить кумачовый транспарант с надписью аршинными буквами: «Улан-Удэ – устье, а Владик – исток, славься в веках наш Дальний Восток!». При виде этого лозунга Тота пробило на слезу, и он потом специально подошел к настоятелю, чтобы выразить свою искреннюю и неподдельную благодарность – как дальневосточник дальневосточнику.

Само мероприятие тоже прошло на пять баллов – народ ликовал, бросал в воздух различные малоценные предметы и радовался прибытию Четвертого так, что у того периодически закладывало уши. На руках в монастырь занесли не только Босса, но и Психа, Тота и даже Жира, который плыл над толпой с застывшим напряженным лицом, беззвучно шевеля губами – не то молился, не то матерился. Только Драка вели под уздцы, и на морде лося явственно читалась зависть.

За встречей последовал на скорую руку приготовленный праздничный ужин, о котором я говорить отказываюсь – мой словарный запас не позволяет описать все его великолепие. Скажу лишь, что когда Жир покидал банкетный зал, в его глазах стояли слезы – столько всего еще осталось на столах, но в живот уже нельзя было утрамбовать ни одной ложки. Месяца два после этого свин каждую походную трапезу у костра начинал словами: «Эх, а вы помните, как в Улан-Удэ…».

Наконец, осоловевших и оглушенных гостей проводили в четыре гостевых VIP-номера, отбили им стопятьсот поклонов и пожелали спокойной ночи. VIP-коттеджи были расположены в монастырском парке, примыкавшем к лесу.

Перед сном все четверо вышли по малой нужде, отошли подальше и замерли, выстроившись в ряд – как ласточки на проводе перед отлетом в Африку. Под многоголосое журчание Четвертый залюбовался полной луной, которая этой ночью и впрямь была чудо как хороша. В голове монаха как-то сами собой сложились стоки, и он похвастался товарищам:

– А я стихи сочинил.

– Босс, ты вступаешь на кривую дорожку начинающего поэта, – хмыкнул Псих. – Обычно это плохо заканчивается – пугающими экспериментами с рифмой, размером и сквернословием, нытьем про издательскую мафию и алкоголическими оргиями с поэтессами в недорогих «культовых» кабаках. Но я даже рад появлению у тебя этого хобби. Рифмовать вирши раньше должен был уметь любой приличный человек и уж точно – всякий воин и монах.

– А ты сам-то сумеешь? – не удержался от подначки Четвертый. – Чтобы с рифмой и с размером?

– Я? Поэтический экспромт? – искренне оскорбился хвастливый обезьян. – Конечно могу!

И он начал читать вслух, безбожно завывая на гласных – как истинный поэт.

– Круто! – вынужден был признать Четвертый.

После этого все с большим интересом уставились на стоявшего третьим Тота, потупившего взгляд долу. Тот смотрел в землю, журчал и молчал.

Все уже разочарованно вздохнули, как вдруг аутист глухо произнес:

Четвертый в восторге даже собрался было поаплодировать, но его порыв был задавлен Психом в зародыше:

– Ты, пожалуйста, не хлопай, молодой человек. Ты лучше придерживай. Жир, давай, яви народу мощный финал, и пойдем спать.

С минуту свиноид сопел, похрюкивая, а потом наконец выдал:

– Кто про что, а лысый про расческу, – резюмировал Псих. – Ладно, поэтический слэм объявляю закрытым. Все четверо финалистов получают главный приз – ночь в тепле в мягкой постели с полным желудком.

– Лучше бы с бабой, – буркнул Жир, и паломники вернулись в коттедж.

Вскоре в трех номерах уже раздавался могучий храп и только Четвертому не спалось. Непривыкший к почестям, он был оглушен встречей, перенервничал и вскоре понял, что сна у него – ни в одном глазу. Тогда он тихонько вскользнул из номера и отправился в монастырский храм, решив молитвой убить двух зайцев – и Святость прокачается, и сон, глядишь, придет. В храме не было ни одной живой души, чему юноша был, разумеется, только рад.

Он молился около часа – то стоя на коленях, то распростершись на полу. Вдруг по храму словно сквозняком потянуло, что было довольно странно – ведь Четвертый плотно закрыл за собой двери.

И этот ветерок навеял на монаха неудержимый сон.

Глаза Четвертого начали слипаться сами собой.

«Сейчас, – подумал юноша. – сейчас дочитаю сутру и вернусь в коттедж спать». Но было уже поздно – он мягко завалился набок и заснул прямо на полу храма.

Проснулся Четвертый оттого, что кто-то кричал громко за дверью храма: «Почтенный товарищ Четвертый! Уважаемый монах! Откройте дверь, пожалуйста!».

«Что я здесь делаю?» – недоуменно подумал он, оглядываясь вокруг, но сразу же все вспомнил. Меж тем крики про «товарища Четвертого» тише не становились.

Монах опасливо подошел к двери.

– Кто там? – поинтересовался он.

– Слава богу, вы проснулись. – обрадовался голос. – Вы извините, что я потревожил ваш сон, но не могли бы вы открыть дверь? А то так не очень удобно разговаривать.

– Это еще зачем? – подозрительно поинтересовался монах, но тут же сообразил, что за странность почудилась ему в речах собеседника. – А откуда вы знаете, что я спал? Дверь была закрыта, а окон здесь нет.

– Ну кому, как не мне, знать о этом, – хмыкнул таинственный незнакомец. – ведь это я наслал на вас сон.

– Вы? А зачем вы это сделали? – опасливо поинтересовался монах. От «сонного сквозняка» действительно за километр воняло колдовством.

– Чтобы иметь возможность поговорить с вами, разумеется, – голос как будто объяснял само собой разумеющиеся вещи. – Но вы не бойтесь, я не причиню вам вреда. Усыпить – это единственное, что я могу с вами сделать. А так вообще-то я не могу ни войти в храм, ни даже постучать в дверь.

– Почему? – опять затупил Четвертый.

– Потому, что я призрак, – просто ответил тот.

Четвертому стало чрезвычайно любопытно – призраков в своей короткой жизни он не встречал ни разу. Демонов видел, магов видел, оборотней видел, аборигенов Верхних планов видел, даже считавшихся легендарными вампиров, вернее, вампирш- видел. А вот с призраками судьба его еще не сводила.

Он на цыпочках подошел в двери.

– А если я открою дверь, вы можете не входить в храм без моего разрешения? – осторожно поинтересовался он.

– Я не смогу туда войти, даже если вы меня пригласите, – заверил его призрак. – Нам нет входа в храмы. Даже кладбищенские. Открыть дверь я прошу, чтобы мы могли видеть друг друга, а так вы можете просто не выходить оттуда, и оставаться с абсолютной безопасности.

Мог бы и не убеждать – Четвертый уже принял решение. Да, возможно это было безрассудством, но очень уж ему хотелось посмотреть на призрака. Монах подошел к двери и потянул ее на себя.

За дверью стоял ухоженный мужчина средних лет, очень прилично одетый – заоблачной стоимости костюм, фирменная сорочка, дорогой галстук и очень дорогие туфли. К сожалению, все эти недешевые вещи были насквозь мокрыми – хоть отжимай. Как, собственно, и сам мужчина, у которого вода капала с волос, с ушей и с кончика носа.

– Э-э-э… На улице что – дождь? – Четвертый не нашел спросить ничего умнее, хотя за мужчиной раскинулось сияющее звездное небо.

– Нет, Холмс, ветер! – сказал мужчина и тут же улыбнулся. – Извините за глупую шутку, это из старого анекдота времен моей молодости. Нет, на улице нет дождя. Мой внешний вид – следствие случившейся со мной истории, но о ней, если позволите, позже. Ой, извините, я не представился. Меня зовут Игорь Георгиевич, при жизни я был правителем соседней Иркутской локации. А вы, простите, Штанский монах, не ошибаюсь?

– Да, это я, – подтвердил Четвертый и вежливо добавил, – Рад знакомству.

– Взаимно, – кивнул бывший Игорь Георгиевич. – Если позволите, я сразу перейду к делу. Мне сказали, что с вами путешествуют известные охотники на демонов Псих, Жир и Тот, которые частенько берут халтурку. При этом они еще ни разу не облажались, поэтому слухи бегут впереди них. Как видите, даже до призраков добрались. Это правда? Если да, то у меня есть для них заказ. Не самый простой, но очень выгодный.

– Э-э-э… – нахмурился Четвертый. – А почему бы вам не поговорить с ними напрямую? Они здесь, в соседнем коттедже. Просто обычно ко мне обращаются с заказами на службы, требы и молебны, а вот с просьбами об уничтожении чудовищ идут непосредственно к Психу. Я даже тамошних расценок не знаю.

– Боюсь, что обратиться напрямую невозможно, – покачал головой ночной визитер. – Никого из них троих я не смог бы усыпить, а без этого я не могу общаться с живыми. Каждый из ваших друзей слишком силен для меня, я ведь еще очень молодой призрак, меня убили всего три года назад. Прокачка призрака – дело чрезвычайно долгое, мы качаемся столетиями. Мое же развитие, по сути, едва началось, и взаимодействовать я могу только с самыми начальными уровнями. Но, на мое счастье, в этой компании есть вы.

– Хм… Ну допустим. Все равно очень странно – заказ от призрака. А как вы собираетесь расплачиваться? В сутрах говорится, что призраки могут владеть только одной материальной вещью, причем размерами не длиннее своего среднего пальца.

– Вы очень начитанны, – улыбнулся призрак, – и сутры, разумеется, не врут. Но эта проблема решается очень просто – расплачиваться с вами буду не я.

– А кто? – поинтересовался Четвертый.

– Мой сын и наследник заплатит вам двойную цену, – заверил визитер.

Голова у Четвертого работала чрезвычайно ясно, несмотря на то, что он был спросонья. И он сразу же обратил внимание на несоответствие в словах призрака.

– Простите, а почему «наследник»? – удивленно поинтересовался он. – Сколько я понимаю, вас убили три года назад и власть над локацией вы давно потеряли. Ваш сын либо унаследовал вашу должность, но тогда он не наследник, а правитель. Либо престол занял кто-нибудь другой, но тогда вряд ли бы новый властитель оставил вашего сына наследником.

– Да нет же! – махнул рукой дух. – Проблема именно в том, что я до сих пор правлю Иркутской локацией, а мой единственный сын, соответственно, остается моим наследником и ждет своей очереди.

– Извините, я совсем запутался, – признался Четвертый.

– Давайте я просто расскажу все с самого начала, – предложил призрак. – История, в общем-то, довольно банальная.

– Да, конечно, – закивал Четвертый.

– Тогда слушайте. Четыре года назад Иркутская локация была в отчаянном положении. И всему виной – трехлетняя страшная засуха. Три года у нас не было дождей. Вообще – все посевы засыхали на корню. Я крутился как мог, делал невозможное. Я раздал голодающим все стратегические запасы из резервного фонда. Вся наша казна ушла на внешние закупки зерна, а вслед за казной туда же отправилась и сокровищница. Я продал все – золотые украшения, драгоценные камни, все имеющиеся артефакты… Оставил только древний артефакт иркутских губернаторов: крошечную, с полпальца, чугунную фигурку мифического зверя бабра – тигра с хвостом бобра и перепонками на задних лапах. Этот девайс увеличивает добычу пушнины на территории локации на 20 %, я не знаю почему[12], но нас не спасало даже «мягкое золото». После трех лет засухи я продал все и был нищ как церковная мышь. Да о чем говорить – моя семья, как и все жители локации, ела лебеду и крапиву. На четвертую весну мы посеяли купленные на последние копейки семена, но зерно падало в пересохшую, рассыпавшуюся пылью землю.

Мы все приготовились умереть, если не будет дождей.

И в этот момент в Иркутске объявился он.

Волшебник.

Демон-кот.

Он умел, вылизываясь, вызывать дождь – по крайней мере, так он утверждал на аудиенции, и я подписал с ним годичный контракт. В городах не любят демонов, но, сами понимаете, тогда я бы подписал контракт и с самим Сатаной.

И я не прогадал – он действительно умел вызывать дождь. И не только, по сути, он умел управлять погодой.

Он спас нас – осенью мы собрали прекрасный урожай. Я был бесконечно благодарен ему, он стал моим лучшим другом, жил во дворце и весной я собирался сделать контракт с ним бессрочным.

Та весна была просто чудесной – впервые за долгие годы мы не хоронили всю зиму людей. Зима закончилась, весна вступила в свои права, в садах зацвели яблони и распустились цветы. Все жители города, и стар, и млад вышли насладиться весенним теплом и полюбоваться на просыпающую природу. И даже мы с волшебником, прогуливаясь рука об руку, пришли в императорский сад полюбоваться на цветущие деревья. За разговором как-то незаметно мы очутились у древнего восьмигранного колодца. Чародей незаметно бросил туда какую-то вещь, и из колодца вырвалось золотое сияние. Он сделал удивленное лицо, и позвал меня взглянуть на такое чудо. Но едва я свесился над колодцем, негодяй подхватил меня под ноги и перебросил внутрь. Плавать я никогда не умел, хоть и вырос на берегу Байкала, поэтому почти сразу утонул. Но я не ушел на перерождение, а превратился в призрака, и буквально через несколько минут мой дух вылетел из колодца.

Поэтому успел все увидеть. Этот кот-чародей мог управлять не только погодой, но и собственной внешностью. Тут же в саду он встряхнулся и превратился в точную мою копию. С того времени прошло три года, и все это время он владеет моей локацией, ему подчиняются четыреста моих чиновников, он спит с моей женой и командует моим взрослым сыном, своим наследником. Единственное, о чем он не подозревает – что я остался на Земле в виде призрака и все эти три года следил за каждым его шагом.

– И вы хотите, чтобы мы… – начал Четвертый.

– Да, – подтвердил призрак. – Разоблачите самозванца, и вы можете рассчитывать на самое высокое вознаграждение.

Четвертый, растерявшись, потер лоб – слишком уж неординарный заказ ему предложили.

– Ну… – растеряно начал он. – Сколько я понимаю, это очень непростое дело. Я не ошибаюсь – никто так до сих пор и не подозревает, что вы – это не вы?

– Не ошибаетесь, – сухо сказал призрак. – Более того, вам никто и не поверит. И во дворец ваших спутников никто и близко не пустит. Но именно здесь и сейчас вы можете обзавестись союзником во дворце. Именно поэтому я и явился вам здесь, в Улан-Удэ, а не в Иркутске. В Иркутске будет поздно.

– Что вы имеете в виду? – не понял Четвертый.

– Мой сын, наследный принц, в данный момент находится с официальным визитом в Бурятии по приглашению здешних властей. Они устроили официальные празднества по случаю разгрома банды лисов-оборотней, терроризировавших всю локацию. Неизвестные герои уничтожили негодяев и власти локации объявили трехдневные торжества, на которые прибыли официальные делегации из Тувы, Иркутска и Забайкалья. Иркутскую возглавляет мой сын.

– Ага, как же, «неизвестные герои», – пробурчал Четвертый. – Это мы были.

– И что? – уставился на него призрак. – Если вы собрались идти в мэрию за наградой – не советую. Поверьте старому властителю, принципу «уже оказанная услуга не стоит ни гроша» следует любая власть. Лучше дослушайте о принце.

– Ну давайте о принце, – согласился Четвертый, которого все еще мучила обида.

– Мой сын – страстный охотник. Буряты, разумеется, это знают, поэтому завтра устраивают ему охоту в лесу, неподалеку от этого монастыря. Это ваш шанс встретиться, в Иркутске вы к нему не пробьетесь, это абсолютно исключено, люди самозванца пасут его очень жестко.

– Хорошо, допустим, мы организовать встречу с ним и расскажем ему эту историю, – раздумывая, сказал Четвертый. – А вы не боитесь, что он нам не поверит?

– Конечно не поверит, – сказал мертвый губернатор. – Я бы тоже не поверил. Именно поэтому я вам оставлю свою единственную ценность. У меня остался тот самый артефакт иркутских губернаторов – статуэтка бабра.

И он положил на ступеньки храма маленькую чугунную фигурку. Четвертый невольно залюбовался ею – с таким мастерством был сделан этот артефакт. А призрак меж тем продолжал:

– Я всегда носил ее с собой, поэтому узурпатору она не досталась. В силу этого обстоятельства по официальной версии я подарил ее волшебнику, когда истек срок его контракта. Как всем известно, наш спаситель навсегда покинул пределы иркутской локации, хотя я умолял его остаться. Но волшебник был слишком скромным, поэтому ушел, не прощаясь, желая избежать пышных проводов. В общем, когда принц увидит фигурку у вас, он должен поверить вашим словам.

– А если не поверит? – не унимался Четвертый.

– А если и тогда не поверит, остается крайнее средство. Пусть он подойдет к матери и спросит у нее…

Призрак огляделся по сторонам, как будто подозревал, что его подслушивают:

– Если можно, я бы хотел сказать это вам на ухо, – смущенно признался он.

– Да, конечно, – торопливо согласился Четвертый и переступил порог, выйдя на крыльцо. Призрак наклонился к нему и что-то неразборчиво зашептал. Когда он закончил, Четвертый покраснел.

– Понятно, – смущенно сказал он. – Кстати, я только сейчас окончательно поверил, что вы призрак. У меня рука через вас свободно проходит, только воздух внутри холодный, как зимой.

– Знали бы вы, как я мерзну, – признался призрак с неожиданной мукой в голосе. – Ладно, все что я хотел вам сказать – сказал. Мне пора.

– Погодите, – попросил его Четвертый. – А в Иркутске вы никому не сможете явиться? Нам бы не помешали и другие союзники.

– Вряд ли, – пожал плечами призрак. – У всех людей, имеющих вес при моем дворе, слишком высокий уровень. Не такой, конечно, как у ваших спутников, но все равно – я их просто не вытяну. Разве что с матерью принца можно попробовать. Она все время забивала на свое развитие, считала, что и так уже счастлива и добилась всего, чего хотела. Но тут не ждите слишком многого. Даже если у меня получится, это будет 5–7 секунд общения, не больше. Что я смогу за это время объяснить? Все, теперь мне точно пора, ваше время тоже истекло. Удачи вам с моим сыном!

Призрак растаял в воздухе и Четвертый… проснулся.

Он так и лежал на полу в храме перед статуями, которым молился.

Юноша ошарашенно осмотрелся вокруг и вдруг выбежал из храма как испуганный. Через минуту монах влетел в апартаменты обезьяна:

– Псих! Псих, проснись! Псих, прикинь, какой мне сон приснился!